Начал писать новый роман под названием "Ваше благородие". О чём? В двух словах, о жизни и карьере молодого офицера Советской Армии в российской императорской армии ...
Глава 1
Я проснулся на рассвете. Вокруг был что-то чужое, то есть, я не дома.
- Как я мог так напиться, что ничего не помню? - пронеслось в моей голове. - Хотя, почему же я не помню. Я все помню. Я шел по улице 10 лет Октября в направлении центра в районе старых домов в самом радужном настроении. Мне двадцать пять лет. Я был в отпуске и ходил на свидание с хорошей девушкой. Был до синевы выбрит и слегка пьян. Пьян был не от спиртного, а хорошего настроения. Внезапно передо мной возникла темная фигура.
- Мужик, огонька не найдётся? - спросил он хриплым голосом.
Я достал спички и сам зажег спичку. Вспышка селитры была тем самым последним, что я помнил.
Голова была тяжелой, а руки шевелились. Я поднял левую руку, чтобы посмотреть на часы, но на руке не было часов.
- Похоже, что я нарвался на гопников, - снова пронеслись мысли в голове. Именно пронеслись, потому что я не мог сам мыслить.
Когда человек мыслит, он как бы проговаривает все, о чем думает. А сейчас у меня в голове проносятся мысли, но я ничего не говорю. Я пытался вызвать какие-то мысли, но они не приходили, и я незаметно для себя уснул.
- Больной, просыпайтесь! - кто-то властно потряхивал мое плечо, а голос был женский, не девичий, а именно женский, женщины, которая уже узнала, что такое власть над мужчиной.
Я приоткрыл глаза и зажмурился от яркого света семилинейной керосиновой лампы, висевшей на высоте примерно трех метров от пола. В окно на улице была темнота.
- Чего они по ночам людей будят? - пронеслись мысли в моей голове.
- Больной, просыпайтесь, сейчас вас будет осматривать доктор, - сказала женщина.
Я открыл глаза и увидел доктора в белом халате. Доктор был какой-то странный, седой, с бородкой клинышком, в пенсне и медицинский халат на нем был какой-то старомодный с воротником-стойкой и, по-видимому, с завязками на спине. И что самое интересное, в левом верхнем кармане халата с красным крестом торчала слуховая трубка. Ну прямо как в кино про старые время.
- Здравствуйте, голубчик, - проговорил доктор, - ощупывая мою голову. - Как мы сейчас чувствуем? - И, не дожидаясь ответа, попросил медсестру поднят мою рубашку. Затем он взял слуховую трубку и стал прослушивать область груди, где находится сердце. - Дышите, не дышите, задержите дыхание. Так, очень хорошо, очень хорошо. Ну что же, голубчик, здоровье в порядке. Мускулатура у вас развитая. Никак занимаетесь по системе господина Мюллера? Ссадина на голове заживет в течение нескольких дней, но вы нас здорово напугали, не приходя в сознание в течение трех дней. Мы уже думали, что не сможем с вами побеседовать. Да, как вас звать-величать? И что это за странная одежда на вас? Вы понимаете, что я говорю? Может, вы иностранец? Шпрехен зи дойч?
Доктор еще что-то говорил, а я действительно не мог вспомнить, кто же я такой и как меня зовут. Вот так вот прямо и не помню. Силился вспомнить и мозг мой не проговаривал ни мое имя, ни кто я, кто мои родители, где я жил. Какая-то пустота в голове.
- Я ничего не знаю, - сказал я, - точнее, ничего не помню.
- Я так и думал, - закричал доктор, - это амнезия от удара по голове. - Он вскочил и забегал вокруг койки. - Это амнезия! - и он поднял вверх палец, как один очень известный персонаж в кино. Я прикрыл глаза и увидел доктора в другой ситуации, а его картавый голосок утвердил меня в том, что он как две капли воды похож на Владимира Ильича Ленина, который вышел с собравшимся в актовом зале Смольного и произнес историческую фразу:
- Пролетарская революция, о которой постоянно говорили большевики, свершилась!
- Уррааа! - мысленно прокричал я про себя. - Мой мыслительный процесс включился и начал проговаривать мои мысли. Я уже что-то помню! И меня зовут, меня зовут... Никак меня не зовут. Что я помню кроме Ленина? Ничего. Как была настоящая фамилия Ленина? Не помню. А ведь Ленина я вспомнил по ассоциации и если я буду читать книги, то по ассоциациям восстановлю свою память и вернусь к прежней жизни.
- Какое сегодня число? - спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Января второго дня одна тысяча девятьсот седьмого года от Рождества Христова, восемь с половиной часов до полудни, - сказал доктор, - а что?
- Как я сюда попал и кто вы? - спросил я, ожидая услышать еще что-то более страшное, чем то, что я нахожусь в новом одна тысяча девятьсот седьмом году второго января и неизвестно где.
|