Глава 1

Я долго раздумывал над тем, предавать или не предавать гласности то, что случилось со мной. С одной стороны, это уже происходило и с другими людьми задолго до меня, но происходило это с людьми интеллигентными, учеными и занимающими соответствующее положение в обществе. Чуть ли не с аристократами по тем временам.

С другой стороны, нынешние слесари-сантехники по общему уровню развития и образования тоже не лыком шиты, а по части женской фору дадут многим аристократам.

У каждой королевы красоты в любовниках либо урод какой, либо слесарь с огромным газовым ключом. Да и, если представится какая-то возможность, то слесари проявят такую предприимчивость, что только держись.

Все началось, как обычно, в рабочий полдень. Я ехал в своем "москвиченке" на калым во время обеденного перерыва и резко тормознул на перекрестке, увидев желтый свет светофора.

- Какой дурак тормозит на желтый свет? - скажете вы, и будете абсолютно правы. Россия - страна неписаных правил и никто эти правила не исполняет. Тормозят только на красный свет и то не всегда. Если на машине есть крякалка, то можно нестись по встречной полосе и сшибать всех гаишников как кегли в кегельбане, и тебе ничего не будет. А если ты первосвященник, то ради тебя перекроют движение на всех прилегающих улицах, а дюжина снайперов будет выискивать негодяев, оскорбивших чувства верующих в этого первосвященника.

Стоило мне тормознуть на перекрестке, как в задницу мне врезался шестисотый "мерин". Ладно бы я мерину задок помял, а тут все наоборот. Я взял самый большой газовый ключ и вразвалку вылез из машины, намереваясь как следует разобраться с тем, кто сзади меня.

Из "мерса" вылез толстый мужик в белом пиджаке и красной рубашке с воротником нараспашку на лацканы пиджака. На шее золотая цепь в палец толщиной и на каждом пальце золотые гайки.

- Ты, козел, - начал он свою песню, - какого хера ты тормозишь на желтый свет? Ты знаешь, на сколько ты наскочил? Продавай квартиру и ремонтируй мою машину.

Такой наглости я выдержать не мог. Профессионально махнув газовым ключом, я так переебенил братка по хребтине, что у него все гайки с рук соскочили и заблистали бриллиантами на асфальте. Быки этого братка совсем охуели и не знали, что им делать. Чувствовалось, что все они бывшие спецназовцы и омоновцы в офицерских чинах и рады поиздеваться над безоружным и беспомощным крестьянином или законопослушным интеллигентом, а когда получают по рылу, то становятся примерными школьниками элитной спецшколы. А тут к ним на двух "гелендвагенах" подмога приехала, и они сразу воспряли.

С такой оравой мне одному не совладать. Я быстро хватанул свою сумку с инструментом, бегом к лючку на дороге, подцепил его крючком и нырнул под землю в темноту, начавшуюся с последним звуком упавшего на место канализационного люка.

Я тогда еще подумал, что Бог есть и это он не дал заварить люк перед приездом всеми любимого бессменного президента. При такой всенародной любви он должен по ночам в одиночку гулять, а не люки на дорогах заваривать.

Глава 2

Как это частенько бывает, в заброшенных люках заброшено все. В том числе и скобы, являющиеся ступенями для спуска вниз и подъема вверх. Я только успел закрыть за собой люк и полетел вниз в темноту, сжавшись в комок и ожидая удара о дно, как страна наша, которая каждые три месяца голосами министров бодро докладывает, что дна мы уже достигли, и сейчас будем всплывать кверху пузом, судорожно хватая воздух.

Я летел вниз и по отсутствию света сзади понимал, что закрытый мною люк никто не может открыть. Да и как его запросто откроешь? Люк чугунный ГОСТ 3634-99 весом пятьдесят два килограмма и диаметром почти шестьдесят пять сантиметров. Тут сноровка нужна, специальные приспособления и вообще ситуация, в которой у человека силы удесятеряются. Иной раз мужик, удирая от разъяренного быка, ставит мировой рекорд в забеге на короткие дистанции и какой на хрен допинг, когда за тобой гонится лев или медведь в надежде полакомиться твоими мягкими местами.

Пока я думал обо всех этих технических премудростях, дно само приблизилось ко мне и сильно ударило сначала по коленям, потом по спине, а потом и по черепушке, вышибив из глаз огромный сноп искр, осветивших все вокруг. Я был в круглой кирпичной яме, к стенке которой было прикреплено железное кольцо, в кольце железная цепь, а на цепи скелет.

Я порылся по карманам в надежде найти какое-нибудь огниво для света, да какое тут может быть огниво или спички с зажигалкой, когда я год назад бросил курить. Взял вот так и бросил. Ни с кем не спорил, никого не оповещал и не кричал на всех углах, что мне табачный дым мешает. Полгода таскал в кармане пачку сигарет и зажигалку. Иной раз так захочется закурить, а ты себе так ласково и говоришь:

- Андрей, давай еще подождем с полчасика, если будет невмоготу, то закуришь.

И я начинал ждать эти полчаса, а тут какая-то работа подваливалась и не до курева совсем бывало. Потом и сигареты выбросил, а за ними и зажигалку. Ее я не выбросил, а бросил в ящик в слесарке. Мужики сначала думали, что я жмусь и потихоньку от всех покуриваю, а потом увидели, что я в завязке и приставать перестали. Если уж я после рюмки-второй к сигаретам не тянулся, то действительно в завязке и подначивать меня нечего.

Судя по тому, сколько я летел вниз, до крышки люка не менее двадцати метров. Как с пятиэтажного дома упал. Судите сами. Летел я секунд пять с ускорением в девять метров. Чтобы узнать расстояние, нужно пять умножить на девять и разделить пополам. Получается даже двадцать пять метров.

Я внимательно прислушался и не услышал ничего вокруг. По идее, сверху должны доноситься шумы проезжающих машин, но вокруг стояла мертвая тишина. Даже скелет цепями не звякал. Я снова сел и прислушался, и чем больше я прислушивался, тем сильнее тишина становилась звенящей. Звенящей тишина становится тогда, когда положение бывает безвыходное.

Как говорил мне мой старый мастер, безвыходных положений не бывает. Видишь, все говном залито, значит - дырочка слива закрыта, вот мы ее найдем, пробьем и все дерьмо выльется наружу. Наше дело держать дырочку в чистоте, а с остальными отходами жизнедеятельности пусть другие возятся, если не хотят по-человечески пользоваться благами цивилизации. Мудрым человеком был мой учитель Матвеич, который слесарил еще при Александрах в России, то ли при одном из них, то ли при всех трех. Так и в стране, если дырочку не прочищать своевременно, то все говном и зальет. И самое интересное во всей канализационной системе в том, что говно поступает сверху, а не снизу. Я тоже сверху упал и мне нужно искать выход где-то внизу.

Вряд ли этот каменный мешок строили сверху и маскировали его под канализационный колодец прямо посреди широкой автомагистрали. Воздух в колодце не затхлый, но и движения его не чувствуется, а в темноте это вообще невозможно определить. Нужно простукать стены, благо при мне инструмент слесарный в постоянной готовности.

Прямо за скелетом выхода не должно быть, иначе прикованный мог открыть проход, дергая за цепь. Следовательно, выход должен быть с противоположной стороны, куда ему не дотянуться. Я сижу справа от скелета, значит и мне нужно начинать простукивать слева от себя.

Я надел сумку с инструментами на себя, чтобы в случае полета в неизвестное измерение другого колодца не остаться без инструментов. С пустыми руками человек всегда чувствует себя голым среди кишащих змей.

В сумке я нащупал рашпиль и начал шарить рукой по земляному полу в надежде найти какой-нибудь камень, из которого можно высекать искры.

Кирпичные осколки я отбрасывал сразу. Пористое тело обожженного кирпича отличается от других камней и по весу. Хотя, бывают кирпичи, у которых внутренность черная и спекшаяся как настоящий камень. Другие камешки, которые попадались мне, я проверял на рашпиле, но все было безрезультатно. Пришлось взять маленький напильник и им чиркать по большому рашпилю, высекая маленькие искры, в свете которых я все-таки увидел тот камешек, который искал.

Это был обломок скальной породы темного или почти черного цвета с острыми краями. Нащупав его в темноте, я чиркнул им по рашпилю и высек сноп искр, которые меня прямо-таки ослепили. Имея в руках современно-первобытное огниво (рашпиль и кусок кремня), я начал чувствовать себя более уверенно.

Кольцо, которое держало цепь узника, было вбито в скальную породу, и отколовшийся кусок достался мне в качестве кремня. Этого мужика скала сгубила, а меня должна спасти.

Глава 3

Подниматься вверх не имеет смысла, потому что слишком высоко и нет никаких скоб, которые помогли бы мне это сделать.

Чей это зиндан, мне не так важно. Мне важно знать, имеет ли он выход в какой-нибудь коридор или в галерею.

Матвеич мне как-то рассказывал, что по типу ада и рая все люди живут на поверхности и под землей. Не надо думать, что под землей живут только покойники. Покойники вообще никак не живут. Бог жизнь дал, Бог эту жизнь и взял, и никому эту жизнь по наследству не передает. Это не телефонный номер, который передают от одного хозяина к другому, иногда даже за очень большие деньги, передавая с этим номером все беды и несчастья, которые побудили этого человека отказаться от номера.

Иногда бывает, что хоронят живого человека. Думают, что он помер, а он жив, только вида не подает. Сколько было таких случаев, когда в морге покойники начинают шевелиться. Их бы спасать, а служители наоборот деревянной киянкой по лбу бьют, чтобы не шарахались. Вот из таких и получаются орки и всякие там зомби. Жители подземного мира наверх не выходят, вылезают только те, кто когда-то там был и жил хорошо.

Вот мне сверху запросто могут бросить гранату в колодец. Хлопок взрыва за закрытой крышкой никто не услышит, но зато я наверняка бы успокоился со своим неспокойным характером. И одним подземным жителем было бы больше, а наземным меньше. Так что, нужно как можно скорое рвать отсюда когти. Это как у снайпера. Стрельнул разок и сразу меняй позицию, чтобы следующий выстрел не оказался твоим последним событием в жизни.

Взяв газовый ключ, я стал простукивать стенки колодца. В темноте у человека обостряются другие чувства, которые плохо работают на поверхности и при белом свете. Например, осязание, слух, да и интуиция тоже. Думать нужно, шагать ли дальше в темноту, а вдруг следующий шаг понесет тебя в бездонную пропасть, и вылетишь ты на другой стороне земли в каком-нибудь Коннектикуте среди разномастной толпы разноцветных людей, жадно поглощающих пришедшее к ним из германского города Гамбург блюдо для ожирения под названием гамбургер.

В двух местах мне показалось, что за кирпичной кладкой есть пустота и, если судить по тональности звука, то одна пустота небольшая как комната, а другая издает глухой звук, уходящий вдаль, как шаги уходящего человека. Значит, есть какой-то тайник и выход на свободу из этого каменного мешка. Выбор небольшой, но я выбираю выход, потому что я всегда успею вернуться сюда с фонарем и посмотреть, что там.

При помощи зубильца и молотка я стал выковыривать окаменевший раствор, скрепляющий кирпичи. Раствор сделан на совесть, не то что разбавленный песком портландцемент, который сыплется под ветром.

Кладка была сделана в полтора кирпича, и я довольно быстро разобрал отверстие шириной канализационного люка по ГОСТу.

В отверстие пошел свежий, если его можно назвать таковым, воздух. Нужно выбираться наружу.

Еще раз осмотревшись вокруг при помощи кресала-рашпиля и кремня, я заметил, что в левой кисти скелета что-то блестит. Я вообще-то покойников не то, чтобы боюсь, но не испытываю большого желания якшаться с ними, тем более прикасаться к тому, что раньше было человеком.

- Ты, паря, покойников не боись, - говорил мне Матвеич, когда мы с ним тащили нашего напарника Серегу, сгоревшего на работе. Взял вот так и сгорел. Почитай, что неделю пил беспробудно, потом закурил и задул спичку. Вместо того, чтобы спичку погасить, у него получился столб пламени, как у фокусника, потом он стал становиться алым, а затем и вовсе затих. Матвеич его пощупал и рукой махнул - не жилец.

- Ты живых бойся. Вот Серега. Геройский парень. В спецназах каких-то служил. Шибко секретный. Слесарь был средний, как и все вы, а вот, поди ж ты, спился на работе и в слесарке сгорел. На вызов сходит, а там шкалик подносят и кусочек для закуски. По-барски эдак: "Бочку рабочим вина выставляю и недоимку дарю". Поэт это написал один, помню его еще молодым, болезненный мущщина был, а все о народе беспокоился. И хорошо, что Серега так вот по-тихому кончился, и мы его также по-тихому и похороним без шума. А вот пройди еще время и захотелось бы Сереге опохмелиться, а ты бы ему денег на опохмел не дал, а трясущимися руками много не заработаешь, вот и удавил бы тебя Серега ни за понюх табаку за мелочевку у тебя в кармане. Хотя и Серега тоже безобидный был. А самые опасные это те, которые богатые. Богатые и неграмотные. Те, кто из грязи выбился в князи, тот самый и опасный есть. Грамотный человек всех хочет грамотными сделать, просветить, путь вперед указать. Свободный человек хочет всех сделать свободными, уравнять всех в правах и дать всем возможность власть над собой избирать. Раб хочет всех рабами сделать, и чтобы все свободные люди пресмыкались перед ним в рабской позе, а он, как у того моего знакомца, идет и снисходительно так говорит им: "Ладно, ништо, молодца, молодца". А сам за копейку удавится и всех по миру пустит. Если он царем станет, так будет получать все, что царю положено и еще откаты получать со всех, кого он к делу и к большим деньгам пристроил.

Опять Матвеич с панталыка сбил, как будто здесь рядом находится и чего-то копошится в своем углу.

Блестящим оказался небольшой кулончик с цепочкой, который я сунул карман, и вышел наружу.

Наощупь я постарался заделать отверстие в стене и потихоньку двинулся вперед, аккуратно прощупывая дорогу перед собой при помощи ноги. Была бы палка, дело двинулось бы быстрее, а так не хочется лететь вниз куда-нибудь, где в дно вбиты острые колья или просто положена обыкновенная борона.

Глава 4

Я настрою в своем доме краны,

Словно клапаны в трубах оркестра,

По утрам будут слушать все гаммы

И учиться играть что-то вместе.

В праздник мы заиграем "Калинку",

Перед свадьбою марш Мендельсона,

Мы запишем всем домом пластинку,

Мужики подпоют баритоном.

Будет дом наш с утра музыкальным,

Партитуры дадим по квартирам,

Колыбельные песни по спальням

И шансон для гуляний всем миром.

Это я так баловался на досуге, описывая важность и занимательность профессии слесаря-сантехника. Как и все в нашей стране с поэзией я начал знакомиться в самом раннем возрасте, слушая, как мои родители, желая меня развеселить, напевают: "Чижик-пыжик где ты был? На Фонтанке водку пил. Выпил рюмку, выпил две, закружилось в голове".

Это у нас как лакмусовая бумажка, которой проверяют наличие поэтических способностей человека. Кто-то сразу запомнил этот стишок и пропустил его из своей памяти в желудок и далее по объектам городского хозяйства в виде канализации и очистных сооружений. А кто-то начал прокручивать его в своей голове, пытаясь разобраться, почему эти слова так складно звучат и могут ли другие слова звучать также. Вот тут и зарождается чувство рифмы. Колбаса - голоса. Конь - огонь. Пришла - ушла. Палят - велят. Кровь - любовь. Сапоги - не моги. И когда ты слышишь знаменитое в стихах: "Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят", то сразу блаженное чувство возникает в человеке - и он тоже имеет отношение к этой рифме. Вот так и я потихоньку начал сочинять стихи, особо это не афишируя, разве что Матвеичу прочитал один стишок.

Ночь. Иду. Вызов срочный:

В доме пять на седьмом этаже

Засорилась труба как нарочно,

Дама плачет и вся в неглиже,

На площадке стоит в пеньюаре,

Сигарета в руках "Пелл и Мэлл",

Как с картины сошла Ренуара

И в руке котик белый, как мел.

Прохожу в сапогах по квартире,

Кран внизу я уже перекрыл,

Не скажу, что там было в сортире,

Кто-то сверху трубу ей забил.

Два часа я с засором возился,

Дал перчатки хозяйке, давай,

Пусть мяукает бедная киса,

Неприятно, но грязь убирай.

Все мы сделали где-то под утро,

Воду жителям я подключил,

И хозяйка расправила кудри

И на стол уже мечет харчи.

Выпил я из стаканчика виски,

Рассказал о себе все, как есть,

И царапала дверь ее киска,

Очень нравится женщинам лесть.

- Ну, чо тут сказать, - Матвеич почмокал губами и посмотрел куда-то в угол, где валялась всякая отработанная ветошь, - талант у тебя есть. Как Есенин, однако. Но талант этот тебя и погубит. Серегу за талант и пришибли, а потом сказали, что это он типа сам себя головой об угол раз пять стукнул. А все потому, что начальникам свои стихи читал, и получалось, что он этих начальников прославляет, а самому главному начальнику ни одного стиха не написал. А вот был бы он сантехником, так его бы берегли как зеницу ока, потому что не дай Бог унитаз засорится, как вот ты в стихе в своем описал, кто дерьмо убирать будет? Это что же получается, прямо рядом с дворцом сортир нужно ставить дощатый и кричать "занято", если кто-то с поносом рваться будет. А ведь у больших правителей и письмоносцы там, письмоводители и столоначальники, одних курьеров тыща человек туда-сюда шныряют и каждому по нужде нужно, да не по одному разу в день. Поэтому и сортир нужен большой на обе стороны. Да еще бабское отделение сделать и буквами их обозначить "Мы" и "Жо". Ох, Леха, скажу я тебе, был я тут надысь на богомолье в монастыре одном. Старинный монастырь. Большевики только чудом эту церкву в картофельный склад не превратили. Народу там бывает очень много, ну и мне захотелось по нужде. Спросил я монаха одного, где тут отхожее место. Он мне так любезно и говорит:

- А вот идите тут за угол и там по надписям ориентируйтесь.

Захожу я за угол, а там человек пятьдесят паломников стоит, мужики и бабы и с ноги на ногу переминаются.

- Чо стоите-то, - спрашиваю, - туалет платный или просто очередь большая?

- Да хрен его знает, - говорит мне один мужичонка, благообразный такой, но чувствуется, что ему скоро моча в голову ударит и пойдет он крушить все, что под руку попадется. - Видишь две двери, и на дверях две буквы: "Б" и "С". Если Б - это бабы, то тогда кто мы? Если С - это суки что ли? Вот стоим и менжуемся. Еще пять минут и будем коллективно вот здесь прямо во дворе нужду справлять.

Я снова за угол метнулся и того монашка успел за полу рясы схватить.

- Отец родной, - говорю ему, - помоги людям страждущим. Там толпа из мужиков и баб стоит и не знают, под какую букву им заходить.

- Эх, - говорит монашек, - темнота вы необразованная. Вы же на монастырском подворье. А в монастырях кто живут?

- Кто-кто? - взвился я, - монахи там живут, там люди скоро на улице ссать будут.

- Буква "Б" означает "братья", а буква "С" означает "сестры", - засмеялся монашек, - беги скорей туда, пока вы там не нагадили.

Вот смотри, вроде бы одном языке говорим, а друг друга понять не можем, мыслим не так. Или возьми иностранцев, французов, к примеру. Они буквой "М" обозначают мужчин и этой же буквой обозначают и женщин, мадамы, значит. Или вот англичане. У них на букву "М" мужчины, а для женщин перевернутая буква "М" - "W" вумен, то есть тот же мужчина, но со знаком качества. Зато у немцев в этом деле порядок. "М" - мужчина, а "F", фрау, то есть, это женщина, тут никак не ошибешься, как в России. Так, о чем это я? А, вспомнил. Так вот тебе за твои стишки дифирамбов наговорят целую корзину, ты и поплывешь под белым парусом как Лермонтов на дуэль к Дантесу. Подумаешь, что ты новый Байрон и слесарное дело забросишь. А тут окажется, что стишки твои дрянь, и нравятся они пяти экзальтированным бабушкам, которым ты трубы прочистил, а остальным, к кому ты не захаживал, они вообще не нравятся. И вот тут-то начнется твое глубокое разочарование. Люди творческие очень любят, чтобы их хвалили, а если не хвалят, то это целая трагедия почище всякого Шекспира будет. Самая настоящая поэзия - это слесарное дело. Музыка металла, водопроводных труб и всяких сифонов. Вот и сочиняй свои стихи без отрыва от производства как Маяковский, который музыку извлекал из водосточных труб. Не сантехник, но все равно близко к нам. Будешь самородком, а кому стихи не понравятся, прокладку ему поставишь некачественную, и его среди ночи вода зальет. Пусть сначала думает, кого можно критиковать, а кого нет. Это как в Политбюро. Критикуй, но знай меру, и генсека не вздумай подвергать критике. Серега Есенин не понял, и тю-тю. А ты лучше головушку свою светлую не губи. Свет - это штука страшная.

Вот под эти воспоминания я и сделал следующий шаг, который, как мне показалось, был последним в этом повествовании.

Глава 5

Так вот иногда и думаешь, что парашютистов нужно готовить по-особому. Высоты боятся все. Даже шизофреники. Но кто-то может преодолеть страх высоты, зная на практике надежность парашютных систем, а кто-то все равно этим системам не верит и боится прыгать. Для этого в самолете нужно сделать кабинку с надписью "Toilet". Человек заходит туда, инструктор дергает рычаг, и неуверенный парашютист уже летит над бескрайними просторами родины на самом надежном парашюте. Второй раз он сам прыгнет или воспользуется услугами этого совершенно несложного изобретения для десантирования.

Я летел вниз довольно долго и забыл произвести отсчет времени, чтобы определить расстояние. Но, так как прошло много времени в полете, то определение расстояния является бесполезным занятием, потому что живым с такой скоростью вряд ли кто приземлялся.

Внезапно мой полет начал тормозиться и что-то мягкое стало охватывать меня со всех сторон. Вероятно, переход в иной мир так и происходит, когда человек закрывает глаза и вся его сущность переходит в иное измерение, обретая ли новую оболочку или существуя в виде волновой информации в видимом или невидимом спектре. Смотря для кого в видимом и для кого в невидимом.

То, что подхватило меня, было мягким, эластичным и пушистым. Как будто я упал в огромную перину, и эта перина увлекала меня в свою глубину, оберегая от соприкосновения с твердыми предметами или с мягкими поверхностями, которые при быстром соприкосновении могут стать твердыми. Как вода, например, когда ты падаешь в нее с высоты.

Наконец, я достиг нижней точки падения и стал возвращаться обратно, но подъем вверх был недолгим, и после двух-трех качаний я остановился в равновесии.

- Интересно все устроено в раю, - подумалось мне, - аккуратно, мягко, а в аду я, вероятно, со всего маха попал бы в котел с кипящей смолой или грохнулся на раскаленную сковороду под хохот и улюлюканье веселых чертей.

Еще один вывод, который я сделал, касается моего существования. Если я мыслю - значит - я существую мысленно. А если я чувствую себя, то я существую материально. Но это мое тело или не мое? Возможно, что в раю душа получает новое тело и продолжает существовать той же личностью, какой она была до этого. Но это же невозможно. Если душа будет прибывать в рай со своими мыслями и заботами, то рай рискует превратиться в тот же ад, который был при жизни земной. Поэтому, каждая прибывающая душа проходит чистилище, где ее как жесткий диск компьютера чистят и форматируют, прежде чем выпустить в мир с чистыми помыслами и мыслями.

И тут же я вспомнил притчу про верблюда и игольное ушко, и засмеялся. Представьте себе, что богач всю жизнь копил деньги, обдирал ближних своих как липку, а в чистилище его очистили от всех капиталов, мыслей и бизнес-проектов, дали белую рубаху и пинком отправили в рай, или без рубахи прямо в ад. И сразу вспоминаются слова Сына Божьего, который сказал, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в рай.

В рай он попадает не богатым, по сравнению с ним даже нищий выглядит богатым как Крез. Можешь сколько угодно копить денег, покупать золото и бриллианты, собирать картины и дворцы, все равно ты ничего не возьмешь с собой в тот мир и все, что собрано и скоплено тобой пойдет прахом с помощью тех, кто не ударил палец о палец для сбора всех этих богатств.

Я лежал в мягкой перине и философствовал. Вспомнил одну свою зарисовку.

Проснулся.

Режет глаза.

Кто я?

Я - академик.

Из академии наук.

Умный.

Важный.

Гений.

Я - физик.

А чем я занимаюсь?

Проводимостью.

Проводимостью чего?

Не помню.

Значит - не физик.

Тогда генерал.

Да - я генерал.

Боже, как болит голова.

Наверное, на войне ранили.

А на какой войне?

Как на какой, на прошлой.

А когда война была?

Не помню.

Значит - я не генерал.

Но какой же я начальник?

Конечно, самый главный.

Где мой мундир или смокинг?

Где мой камердинер?

А что это на полу лежит?

Сапоги.

Резиновые.

Грязные.

А рядом сумка.

Тяжелая.

С золотом?

Нет, с железом.

Да это же ключи.

Гаечные и газовые.

Чьи они?

Похоже, что мои.

Так я что сантехник?

Сантехник.

А почему мне так же плохо, как и академику или генералу?

А я все думал, чего это мне так больно в районе поясницы? Я сунул руку к спине и нащупал свою сумку с инструментами. Если сумка рядом, то я во всеоружии.

Вокруг темнота, хоть глаз выколи. И тишина. Когда присутствуют абсолютная тишина и темнота, то они становятся материальными субъектами.

Если так разобраться, то тьму можно нарезать кубиками или параллелепипедами, фасовать в пакеты и складировать.

Точно так же и тишину можно насыпать в полиэтиленовые пакеты и складывать про запас, чтобы потом гасить шум, который возникает от соседства с другими более шумными людьми.

Кроме того, я же не собираюсь лежать здесь вечно. Мне нужно искать выход и пропитание. Как говорится, философия философией, а обед должен быть по расписанию. Кстати, все философы были гурманами и не дураками выпить.

Еще один вопрос. Достиг ли я дна или подо мной все еще бездна?

Я аккуратно достал рашпиль и нащупал в кармане кремень. Да будет свет, - подумал я и чиркнул кремнем по рашпилю.

Подо мной и надо мной была черная бездна. Зато я был опутан какими-то белыми нитками, типа паутины, и мне понадобится сто лет, чтобы связать их вместе и спуститься вниз. А хватит ли их мне, потому что до центра земли не менее шести тысяч трехсот километров? Значит, нужно дергать за эти нитки, чтобы прибежал паук или паучиха, врезать кому-то их них газовым ключом промеж глаз и на их нитках спуститься вниз.

Глава 6

Снопы искр от кремня и дергание веревок не остались безрезультатными. Что-то с флуоресцентными точками пролетело снизу мимо меня, а затем кто-то или что-то начало подтягивать нити, и они стали тверже, образуя как бы настил, по которому можно ходить. Естественно, что ходить может только тот, кто видит, куда можно ступать, чтобы не проваливаться сквозь нити.

Но я никуда не шел, я лежал, ожидая, когда ко мне приковыляют пауки и спеленают паутиной, как хоббита Фродо на пути к уничтожению кольца власти. У меня не было кольца власти, поэтому и участь моя не станет достоянием миллионов людей и волн сочувствия со всех сторон.

Если тебе предстоит упасть в яму, то не нужно торопить момент падения. Даже на смертном одре люди стараются продлить мгновения пребывания среди себе подобных, сделать на последних секундах еще какую-нибудь гадость или доброе дело, а затем закрыть за собой дверь в вечность. И все они знают старое правило: не наелся - не налижешься.

Наконец, меня подтянули к чему-то объемному, слабо мерцающему флуоресцентом, и поставили на ноги. Ко мне прикасались человеческие руки, но людей я не видел. Просто в темноте были флуоресцентные полоски в районе глаз, носа и рта.

Кто-то говорил на неизвестном мне языке, но я ничего не понимал, улавливая лишь тональность и смену языка.

Наконец, заговорили на английском языке, и я радостно сказал:

- О"кей. Ес ай ду. Ай лав пельмени вери мэни энд водка вери матч. Дую пиво эври дэй.

Что бы мне ни говорили, я говорил то же самое. Наконец, появился немецкий язык, и я тут же продемонстрировал знание этого языка:

- Хэнде хох. Ихь бин кайне партизанен, нихьт шиссен.

Затем кто-то сказал:

- А по-русски-то ты хоть понимаешь?

Я тут же ответил на чистом интеллигентно-матерном языке:

- А хулеж. Че вы сразу-то по-русски говорить не начали?

- Вы, русские, никак не хотите меняться, - сказал один из флуоресцентных, - все время мните себя пупками Вселенной, а как были, так и остаетесь заштатным государством с несметными богатствами и необъятной территорией, которыми не можете распорядиться как настоящие хозяева. Иди сюда, поедем к шефу.

Меня посадили на какую-то машину, типа мотоцикла, и я оказался между водителем и пассажиром, так как сидений было три. Мотоциклетная машина ласково заурчала, как кошка, которую гладят за ушком, и начала спускаться вниз.

Я ощущал людей и не находил в них каких-либо отклонений, стараясь вглядываться во флуоресцентные полоски на них. Разве что шлемы были какие-то длинные, а не круглые, как у нас.

Чем ниже мы спускались, тем явственнее слышался шум какого-то поселения, окутанного мраком. Почему мраком? Потому что мрак - это неполная темнота. Хотя, в отношении мрака и темноты разгорелась нешуточная дискуссия. Одни утверждали, что мрак - это тьма тьмущая или, когда ни зги не видно. И тут же начались споры по поводу зги. Одни утверждают, что зга - это колечко на дуге, куда крепится колокольчик. Другие говорят, что зга - это искаженное слово стьга - дорога, от которой произошли стежки-дорожки. То есть во мраке можно видеть колокольчик на дуге или кое-как разглядеть стежки-дорожки. Кроме того, есть такое понятие как сумрак, когда мрак неполный. А вот во тьме этого уже не увидеть, потому что есть тьма кромешная и тьма египетская.

Мы спускались не вертикально вниз, а под небольшим углом и, судя по времени и скорости движения, проехали километров пять. Хотя, сказать проехали, это сказать неправильно, потому что мы летели и этот мотоцикл мог быть чем угодно, но он мог использовать только силу гравитации для такого полета. Иначе, у летательного аппарата должны быть крылья.

Въедливый читатель может сказать с иронией: надо же какая Россия удивительная страна, там даже простые сантехники разбираются в вопросах гравитации. Да, наша страна - удивительная страна. Я окончил три курса университета и в начале четвертого курса меня за участие в митинге поддержки оппозиционер номер один отчислили из университета и отправили в армию, так как я не стал бить себя коленкой в грудь и поливать грязью лидера нового поколения.

В армии меня как неблагонадежного отправили в хозроту в группу сантехников, пробивать постоянно забивающиеся солдатские сортиры. Там я и получил эту специальность, так как после армии в университет меня не приняли, а на что-то нужно жить. Сантехники у нас самая ходовая специальность, и я попал в руки Матвеича, который много секретов передал мне.

- Леха, - говорил мне Матвеич, - запомни мое слово, быть тебе президентом или заместителем у другого, которого молодежь здорово поддерживаетт. Мы уже отживший материал, а вот им строить свою страну и им в ней жить по их законам. И никто не посмеет помешать им.

Глава 7

Если считать движение по углу, а угол равным примерно шестидесяти градусам, то по теореме Пифагора длина гипотенузы-траектории составит примерно три с половиной километра. То есть мы находились на глубине не менее четырех километров где-то в районе гостиницы "Украина".

Для меня это было как-то страшно воспринимать и точно также ощущать, что ты находишься в некоем замкнутом пространстве, из которого нет никакого выхода. Как в шахте, в которой произошел обвал. Не знаю, как у нас, а в одной стране Латинской Америки правительство пробурило землю примерно на километр и по одному вытащило попавших в завал шахтеров, так как другого пути их спасения не было. Но это там у них.

Хотя, я понимал, что в любом месте человек подвергается опасности, и выхода тоже нет. Например, ты летишь в самолете. Любая авария - очень большая опасность как в плане падения на землю, так и в полете вверх в бесконечность. Тоже и на воде. Это обратно пропорциональная аналогия с полетами в воздухе, конечная точка на земле. И на земле человек не находится в безопасности, будучи окруженным поездами, автомобилями, мотоциклами велосипедами, дикими зверями и свирепыми преступниками. Так что, нахождение под землей или в подводной лодке даже более безопасно, чем во всех вышеописанных случаях. А с третьей стороны, чему бывать, того не миновать. Поэтому и нужно быть готовым ко всему. И я приготовился ко всему, сжимая в руке рукоятку газового ключа.

Наконец, мы вынырнули из тоннеля и очутились в пространстве, освещенном, если можно назвать это освещением, флуоресцентными полосками.

- Пойдем, - сказал мне старший сопровождающий в продолговатом шлеме и указал рукой на еле виднеющуюся дверь какого-то дома.

В прихожей была такая же стойка, как на ресепшене в гостинице, и за стойкой стоял человек в такой же одежде, как и у моих сопровождающих. Получается, что это их униформа, я нахожусь в местной полиции, а человек за стойкой то ли дежурный, то ли их начальник.

Старший полицейский что-то говорил дежурному и показывал на меня. Дежурный заполнял какие-то данные на компьютере и вокруг стоял полумрак, как будто у них были перебои с электричеством, и их спасало только дежурное освещение.

- Невесело у них, - подумал я и достал из сумки огарок свечи. Я обычно пользуюсь фонариком, но вчера одолжил его Матвеичу, а обратно взять забыл. Но, как говорят у нас, фонарик имей, а о свечке не забывай.

Я поставил огарок на стойку, достал рашпиль и кусок кремня. Чего-чего, а огоньком я их обеспечу, пока их электрики устраняют повреждение на линиях. Приставив рашпиль к фитилю, я резко чиркнул кремнем, высекая сноп искр. После второго снопа искр дежурный что-то закричал, а мои сопровождающие набросились на меня и скрутили руки за спиной, связав их пластмассовой полоской с замочком. Такими же полосками связывают кабели на телефонных станциях и на Западе в полиции их используют вместо наручников. Штучка крепкая и одноразовая.

Дежурный взял какую-то коробочку и что-то сказал в нее. Коробочка оказалась переводчиком и механическим голосом спросила меня:

- Что вы хотели сделать?

- Я хотел зажечь свечу, - сказал я, - у вас тут темно как в подвале и вы себе зрение испортите, будете как кроты.

- Кто такие кроты? - спросил дежурный.

- Это такие маленькие зверюшки, - сказал я, - которые живут в земле и роют себе тоннели.

- Понятно. Откуда вы прибыли?

- Я здешний, - сказал я, - а сюда меня вот эти привезли, - и я кивнул на моих спутников.

- Что такое свеча?

- Это парафин с фитилем, который горит и освещает все вокруг.

- У вас сейчас день или ночь?

- У нас день, - сказал я.

- А у нас ночь, - сказал дежурный. - Сейчас вы ляжете спать, а завтра мы с вами выясним все вопросы.

Мне выбирать не приходилось. Меня отвели в какую-то комнату с кроватью. В комнате был умывальник с зеркалом и дверцей в туалет. Мне развязали руки и принесли стакан чего-то жидкого и кусок хлеба. Сумка осталась в комнате у дежурного.

Хлеб был наподобие бородинского, а жидкость оказалась чем-то вроде какао и почти без сахара.

Съев поздний ужин по их расписанию, я лег в кровать и мгновенно провалился в сон.

Глава 8

- Рядовой Шишкин! - кричал старшина.

- Я! - молодцевато кричал и я.

- Головка от хуя, - отвечал старшина под смешки сослуживцев. - Выйти из строя! Ты посмотри, как ты подворотничок подшил. Сикось-накось это называется. Почему белые нитки поверх воротничка, а не внутри? Умный больно? А сапоги почему плохо почищены? Для себя почистил, а для старшины нет? Ты как товарища старшину после отбоя называешь? А?

- Никак не называю, - отвечал я, уже зная, кто меня заложил старшине.

- Нет, ты скажи при всех, как ты меня называешь, - упорствовал старшина.

- Называю по уставу - товарищ старшина, - отвечаю я. - Вы для нас царь, бог и воинский начальник. Отец родной и мама родная.

- Так-так-так, - говорил старшина, делая круги вокруг меня и понимая, что если бы я назвал его подпольное прозвище, то он был бы выставлен на посмешище всей слесарной команды. Фамилия его была Кочетов, но все звали его петухом. Или пивнем за его огромную любовь к пенному напитку, хотя пивень и петух это одно и то же. И самое интересное, что и по батюшке его звали Матвеич.

- Так вот, студент, - говорил старшина Кочетов, заложив левую руку за спину и помахивая указательным пальцем правой руки, - говенное дело - самое главное и в армии, и среди штатских. Все ваши атомные бомбы - это забавы интеллигентов, которые боятся испачкать свои руки. И вы тоже такие, - обратился старшина к команде, стоящей в строю. - Я вас всех научу говно руками убирать. Наши предки были золотарями. Они бочками вывозили дерьмо, чтобы победить эпидемии, которые косили людей в городах. В деревнях люди были здоровые и не срали где попало. Потом пришли интеллигенты и построили унитазы, которые трубами соединили с выгребными ямами, объединенными в единый сток нечистот. Так вот, стоит засорить этот говнопровод и не нужно никаких атомных бомб. Все будут ходить в говне и разносить разные болезни. Никакие таблетки не помогут. Так вот, вы самое главное подразделение в нашей армии и от вас зависит, будет у нас будущее или нет.

- Товарищ старшина, - спросил один из молодых, школьник, не попавший в институт и не сумевший откосить от армии, - а в будущем сантехники будут?

Старшина на какое-то мгновение задумался, а потом уверенно так сказал:

- Будут, товарищ солдат, будут. Только они все будут ходить в белых халатах и медицинских перчатках, и заниматься переработкой разного дерьма в разные продукты. Например, в конфеты. Мармелад там разный, подушечки с повидлом, круглые конфетки "дунькина радость". Народу на нашей матушке-земле будет столько, что никакого продовольствия и никакой воды на всех не хватит. Все будем перерабатывать в продукты и будем жрать. А сейчас молодые идут на устранение засора в казарме номер два.

Мне снилось, как мы, преодолевая отвращение, протыкали тросом канализационные трубы, пробивая засор и доставая банку из-под сгущенки. В автороте у меня был кореш - студент нашего универа, и он сказал, кто бросил банку в сортир.

Вечером мы били эту сволочь этой банкой и ушли, когда он перестал подвывать. Больше эта сука не бросит банку и другую крупную вещь в унитаз. Вот так бы бить всех, кто устраивает засоры в канализации, и они бы работали как часы, спасая здоровье людей.

На следующее утро старшина вызвал меня к себе в бригадирскую и сказал:

- Буду делать из тебя сантехника. За год мало чему обучишься, а после армии пойдешь в обучение к моему учителю, Матвеичу. У него и поймешь, то ли тебе в ученые идти, то ли сантехником каждый день спасать мир. Смотри, спуску не дам, будешь у меня как пивень кукарекать. Ку-ка-ре-ку!

Глава 9

От петушиного крика я проснулся и ничего не мог понять, где я и почему вокруг темно. Около меня стоял человек и при помощи электронного переводчика говорил:

- Доброе утро! Мы приветствуем вас в городе небесного спокойствия и предлагаем пройти на завтрак, который накрыт для вас в кабинете начальника полиции.

Ничего себе полиция. Никто не бьет дубинами, не пинает ногами, не выламывает рук, а я у них вроде бы как нарушитель общественного спокойствия и установленного порядка.

Завтрак состоял из трех блюд. Что-то на квадратном подносике. Что-то на прямоугольном подносике. Что-то в стакане. Рядом с каждым блюдом столовые приборы. У квадратного - прямоугольный, у прямоугольного - квадратный, у стакана типа ложечки. Снова вспомнилась армия. Квадратное катить, круглое тащить. Возможно, что это только наши национальные особенности. Хотя все армии мира одинаковы. Во всех армиях сапоги чистят с вечера, чтобы утром надевать их на свежую голову.

Прямоугольной лопаточкой я попробовал первое и второе блюдо. По консистенции как студень, по вкусу: первое - как курица, второе - как гарнир из риса. Может быть, их нужно было кушать по очереди и разными приборами, но я использовал один, как в армии. Подрезал кубик от первого блюда и в рот и сразу же подрезал кубик рисового гарнира. Можно сказать, довольно неплохо. И жевать не надо, и чувство насыщения есть. На третье что-то типа киселя, который я махнул разом в рот. Я помню, как нам в армию привезли сушеную картошку в жестяных банках. Когда попробовали в первый раз, то все пришли в восторг от необычайного вкуса. После третьего раза эта картошка нам там обрыдла, что вызывала рвотный рефлекс вместо здорового аппетита.

Сразу после завтрака в свой кабинет вошел начальник полиции, здоровый мужик в рубашке с тремя флуоресцентными полосами на рукаве, и через переводчика вежливо осведомился, как я провел ночь и как мне понравился завтрак.

Сказать, что я был охеревший от такого приема, это просто ничего не сказать по поводу моего состояния. Я просто представил, как оппозиционер номер один или оппозиционер номер два обедают в кабинете начальника арестовавшего их органа, а начальник еще осведомляется, как они почивали и как они откушали.

Я с чувством поблагодарил начальника за гостеприимство и осведомился, что со мной будет.

- Я не завидую вам, - сказал начальник, - у вас будет очень насыщенная программа. Сначала с вами хотят познакомиться именитые граждане нашего города. Затем посещение концерта местной филармонии. Концерт в вашу честь! Потом встреча с представителями молодежи и интеллигенции. На следующий день посещение музея истории города. Торжественный обед. Медицинский осмотр. Тесты на профпригодность и на уровень интеллекта.

- Для чего все это? - неподдельно изумился я. - Кто я такой, чтобы затевать все эти мероприятия. И кто из вас уверен в том, что я не какой-то маньяк, который начнет нарушать ваши законы?

- Так это и отлично, - обрадовался начальник полиции. - Сколько лет я при этой должности, и все правонарушения заключаются в том, что старушка перешла дорогу самостоятельно, а не воспользовалась кабиной перемещения через магистраль. Или парнишки разогнались до недопустимой скорости на своих мокиках. Они теоретически не могут развить такую скорость, а вот на тебе, на три километра превысили возможности мокиков. А тут у нас будет настоящий маньяк! Да об этом можно только мечтать. Ордена. Слава. Судьи при деле. Тюремщики воспрянут от вечного сна. Жизнь пойдет вперед! Я приветствую первого маньяка на нашей земле.

И он с чувством пожал мне руку.

- А что, ордена у вас играют какую-то значительную роль? - спросил я.

- Да что вы, - засмеялся начальник полиции, - у нас все орденоносцы и владельцы бесчисленного множества медалей по разным поводам. А кто их носит? Никто. Разве что в некрологе напишут, что такой и сякой был кавалером всех неисчислимых орденов и претендовал на их командорскую степень. Однако, приятно на полчаса почувствовать себя выделенным перед всеми.

- У нас это называется тщеславием, - сказал я, - и этим власть предержащие покупают себе сторонников. За кусок серебра стоимостью полтора десятка долларов люди готовы перегрызть сопернику горло. И у вас все так же?

- Что вы, что вы, - замахал руками начальник полиции, - у нас все ордена и медали виртуальные и на их изготовление не потрачено ни одного грамма какого-либо металла.

- Тогда зачем они вообще нужны? - не понял я.

- Как зачем? - засмеялся начальник, - Для тщеславия.

- А что с медосмотром? - не унимался я.

- Не гоните лошадей, все в свое время, - сказал начальник. - Сейчас займемся вашим внешним видом.

Глава 10

Сразу после этих слов в кабинет вошли два человека. Один измерял меня по всем параметрам, другой записывал данные стилусом в электронный планшет. Профессионал, чего там говорить. Полуобхват шеи, полуобхват груди, полуобхват талии, полуобхват бедер, ширина груди первая, ширина спины, длина до талии спинки, высота груди, длина до талии переда, высота проймы сзади, высота плеча косая, ширина плеча, обхват плеча, длина рукава.

Измерив и записав все, портные ушли. После них пришел человек с какой-то аппаратурой и электронным переводчиком. В полминуты он превратил кресло начальника полиции в парикмахерское кресло и жестом пригласил меня сесть.

Вначале этот парикмахер обследовал руками всю мою голову.

- Очень много атавизмов, - сказал он начальнику полиции. - Что будем делать?

Что ответил начальник полиции, я не понял, потому что они общались на своем языке, но парикмахеру я сказал:

- Полезешь к усам, руки пообрываю. Понял?

Мастер испуганно кивнул головой, а механический голос переводчика успокоил:

- Не волнуйтесь. Я стилист высшего класса и своему классу соответствую всегда.

- Мигрант какой-нибудь, - подумал я, но улыбнулся и сказал, что я весь во внимании.

Стрижка не доставила никаких неудобств. Я люблю посидеть в парикмахерском кресле, поглядывая в зеркало, как из заштатного сантехника получается джентльмен, который через пять минут наденет смокинг и пойдет на прием к послу Гондураса послушать исполнение креольских песен.

Мои усы просто расчесали и что-то щекотливо прожужжало по верхней губе. Я потрогал рукой, усы были на месте. Усы мужика украшают.

Зеркала передо мной не было, потому что все манипуляции проводились в служебном кабинете начальника полиции, и мне не из чего было выбирать.

- Мягко стелют, как бы жестко спать не пришлось, - подумал я. - Матвеич говорил, что под землей люди живут своей жизнью и лучше к ним со своими порядками не соваться. Но они живут в коллекторах, тоннелях метро и в заброшенных объектах военного и гражданского назначения. Может, и я попал к таким? Непонятно, почему они в темноте? Возможно, что экономят электроэнергию. Или уже привыкли и живут как кроты. По слухам, всех этих, прячущихся от солнечного света, активно разыскивают милиция и госбезопасность, так как под землей спрятаться намного легче, чем уйти на дно где-нибудь в городских условиях. Но эти уж больно глубоко забрались. И нашего языка не знают. Может, они из Америки прокопали к нам черный ход и гонят контрабанду в обход правительственных контрсанкций. Правительство сыр бульдозерами давит, чтобы людям не досталось, а они нам сыр под землей поставляют. Опыта у них достаточно. По таким же подземным ходам негры Юга бежали на Север на свободу. На Севере у них была свобода, да только их никто за людей не считал, расовая сегрегация была. Сегрегация - это слово иностранное и обозначает оно отделение белых от иных этнических групп. В США это были чернокожие, их сейчас афроамериканцами называют, и коренное население - индейцы.

- Все готово, - сказал стилист, а по-нашему - парикмахер. - Можете оценить вашу прическу, - и он нажал на какую-то кнопку на письменном столе, если его можно так назвать.

Сразу на стене возникло что-то такое, что отражало все находящееся в комнате. В том числе и меня. Как зеркало. Я подошел к нему и ахнул.

- Едри твою лять, - выругался я так же, как ругался мой старорежимный дедушка, - ты чего это сделал?

На меня смотрел болван с короткой прической под ежика, и все волосы у него покрашены во все цвета радуги. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Все эти цвета присутствовали в этой палитре на моей голове. Я был похож на члена сообщества лесбиянок, геев, бисексуалов и транссексуалов, которое наверху признано экстремистским и деятельность которого запрещена.

- Не волнуйтесь, - вмешался начальник полиции, - это сейчас самый последний писк моды.

- Бляха-муха, - пронеслось у меня в голове, - к пидорасам попал. Естественно, у них под землей места мало, вот и снижают рождаемость. Китаю давно пора задуматься об этом, и Индии тоже. Вот вам простейший способ борьбы за снижение рождаемости.

- А у вас, когда день начинается? - спросил я начальника полиции. - А то все как-то темно. У вас как на Севере - полгода полярная ночь, а полгода полярный день?

- Ох, извините, - засуетился начальник полиции, доставая что-то из выдвижного ящика стола. - Вот, пожалуйста, очки. Мы люди привычные, а вот вам без очков плохо видно. И у нас нет такого понятия как день. Есть время сна и время бодрствования.

Глава 11

Я надел очки и все вокруг сразу засверкало яркими красками, даже пришлось прижмуриться с непривычки.

- Ой, извините, - снова засуетился начальник полиции. - Вот здесь справа регулятор яркости. Практически это прибор ночного видения, можно смотреть даже в полной темноте. С левой стороны другой регулятор. Это видеокамера, вы можете делать моментальные снимки или вести видеорепортаж с места интересного для вас события, соединившись с всеобщей информационной сетью. Здесь телефонное устройство для переговоров с друзьями и сотрудниками по службе. Дарю. Считайте это моим подарком от органов правопорядка.

Я поблагодарил начальника полиции и порядком удивился этому гаджету, который, как мне показалось, является сущей безделицей в том месте, куда я попал. Хотя, во всем нужно искать причину и следствия. Естественно, в этих очках есть средство слежения, и начальник будет контролировать каждый мой шаг. Пусть это будет так, потому что я совершенно не представляю, что я буду делать, и пустят ли меня куда-то для свободного общения и передвижения неизвестно куда и неизвестно с кем. Пока ничего не понятно. Нужно набираться информации и делать из нее умозаключения.

Очки - вот первый предмет для анализа и умозаключений. В очках фотоаппарат, кинокамера, смартфон, прибор ночного видения. И вес всего грамм семьдесят. Нам, не конкретно нам, а другим, более развитым странам, это недостижимо в ближайшее время. Хотя они не давят помидоры и пармезан бульдозерами и возвращают разгонные блоки ракет на землю, но и они не достигли такого уровня развития электроники. Посмотрим, что мы еще дальше увидим.

В очках все казалось по-другому. Везде плавные и ровные цвета, не раздражающие глаза. Современный письменный стол с монитором компьютера. Никаких бумажек и канцелярских принадлежностей. Так обычно описывают наше светлое будущее писатели-фантасты и все их описания подвергаются серьезной критике дальних родственников диктатора-убийцы Сталина, которому без бумажки не докажешь, что ты человек и что прогресс может вывести страну в число передовых. По бумажке расстреливали и по бумажке реабилитировали и все эти бумажки прятали глубоко под землю, чтобы их преступления не стали достоянием гласности.

Во время моих раздумий открылась дверь и вошли два человека, которые несколько ранее снимали с меня мерки.

- Сегодня прием в курортном виде, - сказали они, - вот ваша одежда, примерьте, а мы сразу сделаем переделку, если что.

На стул у стола они повесили белые широкие шорты и широкую рубашку с большими яркими цветами в гавайском стиле, рядом поставили сандалии из светло-коричневого материала.

Начальник полиции и портные стояли и с интересом смотрели, как я буду переодеваться.

- То ли извращенцы, то ли еще что, - подумал я и предложил всем отвернуться.

После этого я оделся и удивился качеству материала, из которого была сделана одежда. Он мягкий, ласковый и нет никаких швов. Никаких. И ничем не пах. Сандалии как будто шиты по моей мерке.

Те, кто отдыхают в Майами и на Карибах, меня поймут. Я, правда, их не понимаю, потому что ни разу там не был и в ближайшее время не появлюсь в тех краях.

- Я готов, - доложил я начальнику полиции.

- Как вас представить? - спросил офицер.

- Представьте просто, - сказал я, - Андрей Шишкин, специалист по системам жизнеобеспечения.

- Прощу вас, уважаемый Андрей, - и он рукой показал на дверь, в которую нужно выходить.

Глава 12

Мы вышли в коридор и подошли к другой двери. Это был лифт, который опустил нас на пять этажей вниз с пятнадцатого этажа на десятый, судя по цифрам на табло.

Из лифта мы прошли к другой двустворчатой двери, которая открылась при моем приближении, и я увидел большой зал, уставленный столиками и большим количеством людей за ними, не менее сотни человек, собравшихся по случаю какого-то торжественного события.

Освещение зала было флуоресцентное, но в моих очках все было я ярком цвете и больше походило на иллюминацию, чем на освещение. Как-то непроизвольно вспомнился мультфильм про Дюймовочку, где кроты изображались такими брюхатыми капиталистами в черных очках. Вероятно, и я выглядел таким же кротом в очках на фоне празднично одетых джентльменов и их дам, обильно украшенных бриллиантами или простыми самоцветами, отсвечивающими всеми цветами радуги при флуоресцентном освещении.

Помнится, сообщалось об одном часовом на тыловом складе, который завалило во время артиллерийского обстрела еще на Первой мировой войне. Потом этот район захватили немецкие войска, потом пришла революция, городок по нескольку раз переходил от красных к белым и к белым от красных, и никто не знал, что здесь находятся склады. Вранье полнейшее, разумеется. И вот, рассказывают, двадцать лет на складе в полнейшей темноте находился русский часовой, который еженедельно менял обмундирование и нижнее белье без мытья тела. Питался только консервами и винтовку свою смазывал оливковым маслом из консервов. Потом начали нести пургу о том, что его обнаружили пионеры, а комсомольцы вывели его на белый свет, не завязав глаза, и он ослеп.

В отношении того, что он ослеп, я поверю. От такого вранья ослепнет любой сантехник. Считайте сами. Двадцать лет это семь тысяч триста дней. Я не беру в расчет количество припасов на этом складе. Пусть их будет неисчислимое количество. А вот в отношении выхода от одного живого человека, часового, будем исходить по триста граммов твердых и по пятьсот граммов жидких отходов. Это две тонны двести килограммов одних и три тонны пятьсот килограммов других. Они куда деваются? А как с водоснабжением? А никак. Водонапора нет и канализации тоже. Это как на Дальнем Востоке. Вам любой человек поверит, что вы поймали тридцать щук по три килограмма каждая, но никто не поверит, что вы в рюкзачке с трудом донесли улов домой.

- Дамы и господа, - торжественно сказал начальник полиции, - Андрей Шишкин, специалист по системам жизнеобеспечения!

Бурные и продолжительные аплодисменты приветствовали меня.

Стоящий на трибуне джентльмен начал вступительную речь.

- Совершенно случайно, а, возможно, и не случайно, - сказал он, - в наших краях появился он, - и он ладонью указал на меня, - с медальоном великого Гетсби, обещавшего нам возвращение на поверхность. Это его посланник. Пусть он нам расскажет, как там наверху и стоит ли нам возвращаться туда.

- Вот, бляха-муха, - подумал я, - никто ни о чем не предупредил и мне нужно самому выдумывать, то ли хаять нашу жизнь, чтобы эти кроты не ринулись наружу, или наоборот рассказывать сказки, чтобы они ринулись туда. Вдруг они все зомби и питаются человечиной? На вид все аристократы, джентльмены, а что у них там внутри? Сначала надо разобраться, что и к чему, а потом уже сказки разные рассказывать. А вдруг эти люди являются нашими дубликатами на случай Всемирного потопа или последнего дня Помпеи? А самое главное - что со мной будет после этого рассказа? Прямо здесь сожрут или отправят на переработку? Хотя было бы интересно разобраться, как у них поставлено дело с канализацией и водоснабжением. Ну, а я, раз у них темно, буду темнить до последнего.

Глава 13

- Дамы и господа, - сказал я и получил очередную порцию аплодисментов. - Позволю себе пройтись по текущему моменту, и чтобы вы все понимали, что делается там у нас, и нужно ли это все вам.

В старинных книгах о нас не сказано ни слова. Словно нас не было и нет до сих пор. Но мы существуем. Нас не коснулся Всемирный потоп. У нас не было фараонов и у нас не было Содома и Гоморры. Мы не были в рабстве у египетских фараонов, и у нас не было Моисеев, которые бы сорок лет водили нас по пустырям, чтобы вытравить дух рабства из народа.

Мы взялись из ниоткуда. Просто вот взяли и возникли, и сейчас над вами находится огромный город почти с пятнадцатью миллионами населения. Это столица огромнейшей страны, пустой и необихоженной, потому что, если ее обиходить, то каждый человек в нашей стране станет богатейшим человеком в мире, а богатые люди все сплошь вольтерьянцы и норовят установить свои порядки на той территории, которая им досталась. Поэтому все правители наши стараются сделать так, чтобы уровень жизни нашего народа позволял влачить существование, а не жить на широкую ногу, как это полагается гражданам богатого государства.

Нужно еще сказать, что и гражданами-то мы стали совершенно недавно. Царь-освободитель уничтожил рабство и за это его убили революционеры, которые обиделись на то, что не они принесли свободу народу, а это за них сделал царь.

Изначально мы были свободными людьми. Неправда, что человек рождается свободным. Сын раба рождается рабом. Сын свободного человека рождается свободным, но затем и он может стать рабом.

Наши предки рождались свободными. Затем отдельные слабые люди стали объединяться в шайки, чтобы отбирать еду у более сильных и умелых людей, самостоятельно охотившихся на диких зверей и выращивающих дары земли обетованной. Десять слабых человек всегда справятся с одним сильным человеком. Шайки постепенно подчинили всех свободных и сильных людей, заставили их поклоняться себе, встав к ним на полное довольствие. Главари шаек придумали себе титулы конунгов, ярлов и церемонии поклонения и почитания их. Они решали за людей все вопросы. Начинали войны, захватывали новые земли руками и жизнями своих подданных, передавая свою неограниченную власть по наследству, как личную вещь, которую сделали сами или приобрели на заработанные деньги.

Потом царей сменили политические партии, которые как бы коллегиально правили проголосовавшими за них гражданами. Где-то это происходило в интересах всех граждан, а в нашей стране царей сменили генсеки, правившие бессменно до самой смерти. Для того, чтобы утвердить свою власть, генсеки миллионами уничтожали своих подданных, чтобы никто не мог сказать ни одного слова против. Затем генсеков сменили президенты, которые ничем не отличались от генсеков и намеревались править вечно, подтверждая свою власть выборами при помощи карманных избирательных комиссий и осыпая орденами их председателей, называя новыми волшебниками, могущими проводить волшебные выборы.

Уровень воровства в нашей стране принял государственные масштабы и стал называться эффективным менеджментом. Какие-то крохи от сворованных денег стали перепадать и населению, радующемуся тому, что они хоть как-то живут при нынешнем пожизненном президенте, а ведь могло быть еще и хуже. Так и рабы радовались тому, что в пятничную порку им досталось на один удар плетью меньше и этот день они делали своим праздником. В этот день они играли на гармошке, плясали и пели песни, прославляющие их рабовладельца. Рабовладельцы говорили всем, что весь мир восхищается ими и завидует тому, как живут их рабы. А как только ситуация осложнялась недовольством рабов, то князья начинали кричать о жизни во враждебном окружении, что все страны только и мечтают о том, чтобы завоевать нас и разграбить все наши богатства, которые лежат в виде грязи под нашими ногами. Зато мы можем на наших острых штыках принести счастье любому народу, даже и не подозревающему о таящемся от него счастье жить в рабстве у наших князей. У нас любой человек считает себя властелином мира и может свободно остановиться посредине дороги или тротуара, считая себя пупком земли, и все окружающие люди должны с неудобствами обходить или объезжать их.

Сегодня у нас стоит кому-то в количестве более трех человек остановиться на улице, чтобы поприветствовать друг друга, что-то обсудить, как появляются милиционеры и палками разгоняют их, составляют протоколы о преступлении и ведут в суд, где им определяют тюремные сроки за попытку свержения пожизненного президента.

Все средства массовой информации взахлеб с утра и до поздней ночи рассказывают нам, как плохо иностранцам живется за границей и как хорошо живется нам. Народ убеждают в том, что они находятся во враждебном окружении и каждая соседняя страна готовится напасть на них и поработить, несмотря на то, что страна эта настолько маленькая, что любой наш областной центр намного больше ее по площади и населению. Но народ верит в это, глядя на то, как мощные бульдозеры уничтожают сыры, фрукты и овощи, которыми враждебные страны стараются подкупить или отравить беззащитных граждан огромного государства, располагающего ядерным оружием.

Все научные достижения за границей замалчиваются, а умные и грамотные люди стараются уехать из нашей страны, чтобы применить знания и умения на благо всего мира.

Что касается науки, то ее постепенно начала заменять теология, то есть толкование религиозных догматов якобы с научной точки зрения. Раньше нас заставляли пользоваться политической методологией для рассмотрения научных проблем, сейчас нас заставляют пользоваться религиозной методологией для этих же целей. У генсеков были политические партии, у пожизненных президентов их заменили священники, которые формируют идеологию и проводят черносотенное воспитание воинов и школьников.

Возможно, что вы не полностью понимаете все то, о чем я говорю, но я готов дать разъяснение по каждому вопросу, так как до работы в системе жизнеобеспечения я учился в университете.

Если мне предоставят такую возможность, то я хотел бы познакомиться с тем, как вы живете и прояснить для себя многие волнующие не только меня проблемы.

Например, о происхождении человека. Наши ученые говорят, что мы произошли от обезьяны. Мои слова вызвали смех в зале.

Вот видите, даже вам это смешно. Если бы мы произошли от обезьяны, то у нас был одинаковый генетический код и человек мог спариваться с прародителем для получения потомства. Но такого нет. Два совершенно разных генома, идущих в разные стороны. Еще ни одна обезьяна не стала человеком, но человек очень быстро становится подобием обезьяны и обезьяны не признают в нем своего сородича.

Умные люди в нашем сообществе говорят, что живущий ныне человек является потомком людей, которые прилетели на нашу планету для колонизации, но по каким-то причинам им пришлось покинуть ее, а мы является продуктом генетических опытов этих людей. Они помогали нам, создавали цивилизации, но все пошло прахом и наши прародители покинули нашу планету.

Есть и теории о подземном мире, но этот мир населен первобытными существами и доисторическими животными, которые на поверхности вымерли миллионы лет назад.

Глава 14

Мои слова были встречены аплодисментами. Меня посадили за столик с двумя джентльменами и одной леди в бриллиантах, а мое место у пюпитра с микрофоном занял представительный мужчина, который, как мне показалось, являлся самым главным здесь.

- Дамы и господа, - начал он свою речь. - Как видите, у нас господствует гласность и прозрачность во всей нашей политике. Мы не скрываем ничего и все, что нам становится известно о жизни наверху, мы доводим до самых широких слоев населения нашего государства, начиная, конечно, с самого высшего уровня, так как только вы являетесь той руководящей верхушкой, которая способна и правомочна принимать самые важные решения.

Мы сами еще не успели побеседовать с нашим гостем, но вы можете задать ему любые вопросы, чтобы иметь фактический материал из первых рук без всякой редакции и сглаживания острых углов. У нашего гостя на столе есть микрофон, и он может ответить на все ваши вопросы. Прошу вас.

- Как у вас решается молодежный вопрос? - задала вопрос молодая женщина, в простом платье черного цвета с такими переливами, что можно было предположить о металлической структуре ее платья. Такое платье не пробьешь и не прорежешь. Вот вам и бронежилет от Кардена.

- Молодежный вопрос является трудным не только в нашей стране, но и во всем мире, - сказал я. - Молодежь нигде и никогда не понимают, как родители, так и власти, не давая молодым людям развернуться и показать, кто они есть на самом деле.

- Правильно! - воскликнула задавшая вопрос девушка.

- В середине прошлого века молодежь порывала со своим миром, родителями и уходила в хиппи, пытаясь создать новую жизнь и культуру, в которой можно делать все запретное, в том числе и употреблять наркотические вещества, что привело к полной разнузданности в сексуальной сфере и увеличило смертность среди хиппи. У них даже была своя мода: длинные распущенные волосы, джинсы, джинсовая куртка или балахон, на шее или на боку на ремне "ксивник" (небольшая кожаная сумочка или сумка для документов), украшенный бисером или вышивкой, рюкзачок на спине. На руках обязательные "фенечки" - самодельные браслеты или бусы из дерева или кожи. Позднее появился пирсинг - четыре колечка в ушах или в носу.

Следом за ними идут растаманы - пацифисты и противники расизма. Всемирный характер раста-движения утвердили марихуана и регги. Растаманский быт включает здоровый образ жизни, вегетарианство, занятия искусством и запрет на табак и алкоголь. Их можно узнать по красно-желто-зеленым шапочкам "пацифик" и спутанные в косицы волосы "дреды".

В середине девяностых появились толкиенисты: эльфы, тролли, гномы, гоблины, хоббиты, орки. Толкиенисты привлекли к себе хиппи, растаманов и других.

Затем появились готы как результат могильного юмора панков. Парни у них в основном андрогинны, то есть непонятно, то ли бабы они или мужики. Они одеваются во все черное или в темно-серое. Надевают кожаные штаны, жилетки, бусы, цепочки, серьги. Носят древнеегипетские символы - "анки" - крест с петлей как символ бессмертия или загробной жизни.

Готы бывают "антикварные", "ренессансные", "романтические", "викторианские", "рабы корпораций", "киберготы", "глиттерготы", "цыгане", "хиппи", "фетишисты", "панк-готы", "вестерн-готы", "вампиры" и прочие.

Есть эмокиды - поклонники эмо-музыки. Большинство из эмо андрогинны. Все хотят найти большую чистую любовь. Влюбляются насмерть. Разрыв приводит к страданиям без предела, дня на два или три. Музыка для них сильнее любви.

Есть большая группа мобберов (флэшмобберов), которые мгновенно собираются в толпу по предварительной договоренности о времени и месте для раздевания, фотографирования, возложения венков, оплевывания и прочего.

Надо отметить и рейвов, одетых в яркие синтетические одежды любителей ночных дискотек с мощным звуком, компьютерной графикой, лучами лазеров. Среди них много наркоманов для получения кайфа от музыки и галлюциногенов.

Потом идут рэперы или хипхоперы. Они таскают на плече магнитофоны, носят одежду на пару размеров больше, танцуют на улице и рисуют граффити. Их отличительными признаками являются рэп (мелодекламация под ритм), брейк (танцы в виде акробатики и пантомимы), граффити, ди-джеинг.

Роллеры - это любители роликовых коньков. К ним примыкают скейтбордисты на роликовых досках, горные велосипедисты на маунтинбайках, сноубордисты на досках-лыжах, серферы на плавательных досках, трейсеры, бегающие через препятствия. Основная цель - получение остроты ощущений.

Любители паркура преодолевают препятствия на грани человеческих возможностей. Прыгают с крыши на крышу, взбегают на вертикальную стенку и прочее. Для этого нужно много тренироваться, но большинство занимаются только самосозерцанием, самовнушением и становятся калеками на всю жизнь.

Байкеры - любители мотоциклов.

Панки - типа анархистов, считающие, что в свинарнике лучше и самим нужно быть свиньями. Носят прически ирокезы.

Сатанисты, хаеры, скинхеды, веганы, металлисты, футбольные фанаты и, наконец, гопники как враги всех выше перечисленных.

Глава 15

Мой рассказ не вызвал энтузиазма собравшихся. Только девушка, задавшая вопрос, крикнула, что у нас очень здорово и вся молодежь хотела бы попробовать что-то новое.

Джентльмен у пюпитра поблагодарил меня за подробное изложение молодежной темы и перевел разговор на вопрос общения разных народов.

- Мы полагаем, что там наверху живут разные народы и хотелось бы узнать, как они общаются между собой? - спросил он.

Аудитория настороженно ждала моих ответов.

- Вот он изоляционизм в натуре, - подумал я, - они отгородились от нашего мира и живут внутри себя. Солнышка у них нет, живут как в тюряге. А что будет, если два наших мира сольются воедино? Я представил это и содрогнулся. Все богачи и их обслуга будут жить сверху, а все остальные внизу и тот, кто родится под землей, там под землей и умрет. ЧЧВ. Человек человеку волк. Нет более злейшего врага для человека, чем он сам. Даже я когда-то в минуты отдыха писал:

Вот истина, всего лишь шаг

Из тьмы навстречу свету,

И человеку злейший враг

Он сам, прими за чистую монету.

Самым ярким примером ЧЧВ является моя страна. Пусть в других странах лучше или хуже, но моя страна должна быть идеальной, хотя она не идеальная и даже не стремится к этому. Она нанимает глашатаев, которые за деньги кричат, что лучше страны нет. Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек, - пели о нашей стране трубадуры. Многие люди в мире верили в это и стремились к нам, как мотылек летит к керосиновой лампе в ночной тьме. Наша страна казалась им городом Солнца из-под пера утописта Томазо Кампанеллы, и все хотели стать соляриями этого города. Внутренне они сопротивлялись уничтожению частной собственности и моногамной семьи с индивидуальным воспитанием подрастающего поколения, но внешне в нас они видели счастье для людей всего мира. Каково же было их разочарование, когда они, награжденные высшими орденами за служение моей родине, оказывались среди нас. Ладно мы, генетическое порождение монголо-татарского ига и коммунистической идеологии, не видели ничего хорошего и не надеялись на это, но они, живущие в цивилизованном мире и пользующиеся благами цивилизации, в том числе правами человека и гражданина, бросали все это и бежали к нам в поисках города Солнца. Нам было их не жалко. В душе мы подсмеивались над ними.

А как было у нас? Обыкновенное ЧЧВ. Мы уничтожили десятки миллионов людей в гражданских и не гражданских войнах, во время массовых репрессий. И уничтожили мы не гадов ползучих и змеев подколодных, а уничтожили гордость нации и лучший генофонд, оставив на размножение самые плохие сорта, тронутые гнилью и ржой.

Светило мировой генетики академик Вавилов погиб от голода и побоев в тюрьме НКВД. Чекисты ссали на него и топтали сапогами, а все изъятые рукописи и научные труды уничтожили как бумаги, не представляющие никакой ценности. Точно так же уничтожали других представителей науки, техники и культуры. До сих пор наша наука не дотягивает до уровня мировой. Где наши нобелевские лауреаты? Их нет. Не выросли на место уничтоженных гениев. Да и не за что давать эту премию.

Как в нашей стране общаются народы? Замечательно общаются. Половина за Стеньку Разина и Емельку Пугачева, другая половина, состоящая из рабов, за рабовладельцев. Началась революция и разделилась страна на красных и на белых. Другая половина - крестьянская, купилась на обещание земли от красных и красные положили большую часть этой половины в землю, а больше крестьянину земли и не осталось, все ушло в колхозы. Потом массовые репрессии. Одна половина села в лагеря, другая половина состояла при них вертухаями и доносчиками. Потом началась большая война. Одна половина воевала за красных, часть воевала за супостатов, и лишь потом все поднялись против немца, потому что русским грозило полное уничтожение от немецких фашистов, чего даже монголо-татарские захватчики не делали. И все мы вроде бы на одном языке говорим, а друг друга не понимаем. И эти тоже меня не поймут, если я это все буду им рассказывать.

Глава 16

- Люди там, - и я показал указательным пальцем вверх, - говорят на разных языках. Есть такая легенда, что первые люди после сотворения мира и создания человека говорили на одном языке, но они возгордились и захотели пощупать Создателя своего за бороду, для чего принялись в городе Вавилоне строить башню до самого неба. Тогда Создатель разгневался на них и из одного языка сделал несколько, раздав их по заслугам каждого. Люди перестали понимать друг и разошлись в разные стороны.

- А что было раньше, Потоп или Вавилонская башня? - спросила меня одна женщина в крупных бриллиантах, сверкавших так ярко, что находящимся по соседству с ней людям приходилось прикрывать глаза.

- Сначала был Потоп, - сказал я. - Племя Ноево размножилось и расселилось по всему миру, говоря на одном языке. А потом все собрались в городе Вавилоне строить самую высокую башню.

- Значит, все-таки выжили и размножились, - констатировала эта женщина, - и стали говорить на разных языках? И что это за языки и неужели вы снова не могли вернуться к единому языку?

Ничего себе вопросики задают. Что я им профессор что ли, у меня незаконченное высшее образование и специальность слесаря-сантехника, а мне приходится отдуваться за профессуру всей земли.

- Я не большой специалист в области языкознания, - сказал я, - но знаю, что на Земле насчитывается более семи тысяч языков. В период ускоренного цивилизационного развития каждые две недели исчезает один живой язык.

- Как это так? - раздались вопросы с мест. - Вы так быстро вымираете.

- Мы не вымираем, - успокоил я их, - наоборот размножаемся так, что скоро жрать нечего будет. Пока еще есть время, нужно искать обитаемую планету, строить корабли и улетать туда на освоение целинных земель. Кто будет первым, тот будет иметь все. Так вот, о языках наших. Примерно две трети населения разговаривают на сорока наиболее распространенных языках. Больше всего говорят на китайском, хинди, английском, испанском, арабском, русском, португальском и французском. Значительно распространен французский язык за счет колоний, но немного тех, кто считает его родным (первым) языком.

Китайский язык - полтора миллиарда.

Английский язык - полтора миллиарда.

Испанский язык - пятьсот пятьдесят миллионов.

Арабский язык - четыреста двадцать миллионов.

Французский язык - двести семьдесят миллионов.

Португальский язык - двести шестьдесят миллионов.

Русский язык - двести шестьдесят миллионов.

Немецкий язык - двести миллионов.

Все языки делятся на группы.

Индоевропейские языки. Примерно два с половиной миллиарда носителей языка.

Сино-тибетские языки. Где-то миллиард двести миллионов носителей языка, включая китайский язык.

Урало-алтайские языки. Примерно полмиллиарда носителей, включая тюркские языки.

У каждого языка своя письменность, основанная на иероглифике, латинице, кириллице, арабской письменности и письменности армян и грузин, чьи языки происходят от арамейского языка.

Попытки создания единого языка предпринимались неоднократно, но дальше искусственного языка эсперанто они не продвинулись из-за стремления народов к обособленности и уменьшению числа чужаков, говорящих на их языке.

Общим языком мог стать язык, имеющий иероглифическое письмо, например, китайский язык, ставший прародиной японского и корейского языков. Но древняя история говорит о том, что цивилизации с иероглифическим письмом имеют тенденцию к самоуничтожению после небывалого расцвета. Например, египетская и шумерская цивилизации с иероглификой и клинописью.

В век компьютеризации выяснилось, что компьютерные программы могут работать только на основе латиницы, письменности мертвого латинского языка, применяемого только в медицине и фармакологии. Никакие другие языки, в том числе кириллица и арабская письменность с китайской иероглификой, компьютерными программами не воспринимаются. Из чего можно сделать вывод, что будущее нашего мира за языками на основе латиницы. Надо сказать, что новые страны, отколовшиеся от Российской империи, используют или переходят на латиницу, стараясь быть в числе передового отряда земной цивилизации.

Я, конечно, не такой большой специалист в компьютерных языках, но мне кажется, что универсальным компьютерным языком может стать клинопись, которая многовариантна и расширяет возможности программ на ее основе.

Глава 17

- Очень интересно и познавательно, - сказал ведущий вечера. - Давайте мы поблагодарим нашего уважаемого гостя господина Шишкина и отдадим дань тому угощению, которое приготовили наши искусные повара, взяв с гостя слово использовать возможности нашего телевидения для знакомства с его таинственным и опасным миром.

Все с удовольствием воткнулись в содержимое своих столов и застучали ножами и вилками по фарфору или по другому материалу, который звенел как настоящий фарфор под серебряными столовыми приборами.

На мою тарелку были положены три чего-то параллелепидной формы. Один темно-коричневого цвета, один бежевого цвета и один с зеленым оттенком.

- Это что такое? - спросил я своих соседей по столику.

- Это стейк с картофельным пюре и овощным салатом, - сообщила мне леди.

Кстати сказать, чтобы вы не поняли, что все происходит как в кино, где любому человеку достаточно переодеться в немецкую форму, чтобы сойти за жителя Берлина и прийти на прием к фюреру, раздумывая, как бы его аккуратнее прихлопнуть деревянной толкушкой в лабиринте коридоров рейхсканцелярии.

Для общения передо мной стоял микрофон, а в ухе был маленький аппаратик для глухих, который воспринимал все, что говорят в микрофон и переводил на язык присутствующих. Одним словом, электронный переводчик.

У нас такое очень широко используется. Смотришь на какого-нибудь деятеля, который сидит перед аудиторией и шпарит себе десятки и сотни цифр по любым направлениям науки, техники, искусства, жалобам трудящихся и всякого другого прочего. Один раз даже сбой такой был, о нем еще кино снимали, как студенты таким же образом экзамены сдавали. Билет номер двенадцать, прием. Профессор лопух. И вот на такой же встрече у этого деятеля с виртуальным присутствием миллионов людей наушник зафонил и все услышали, как оратору идут подсказки со всех сторон. Так-то легко гениальным быть.

Надо сказать, что у принимающей стороны техника развита неплохо. А мне нужно будет разбираться, кто они вообще такие. О жителях подземного мира много написано, но все как-то странно.

Был такой писатель Антоний Погорельский (Алексей Алексеевич Перовский), который в 1829 году написал сказку "Черная курица, или Подземные жители" про десятилетнего мальчика Алешу, который жил и учился в петербургской школе-интернате и часто на каникулы оставался в школе, так как его родители жили очень далеко.

В интернате было свое подсобное хозяйство. Там мальчик подружился с черной курицей, которую он называл Чернушкой. В один из дней подошла очередь Чернушки стать блюдом для обеда учеников, но Алеша выкупил курицу за единственный у него золотой империал, который ему подарила бабушка.

В благодарность за спасение Чернушка заговорила человеческим голосом и повела мальчика Лешу в подземное королевство, где она была главным министром и где жили маленькие человечки ростом с пол-аршина (примерно 35 см). Там Лешу представили королю.

- Проси у меня, что хочешь, - сказал король мальчику. - Я очень ценю своего главного министра и выполню твое любое желание.

Мальчик захотел иметь способность знать все уроки, не уча никакого материала. Королю это не понравилось, но раз обещал, то нужно делать. Он дал Леше маленькое конопляное семечко и предупредил, чтобы он никому не говорил о том, где был и что видел, так по их обычаям, им нужно будет покинуть это место, если кто-то посторонний узнает о них.

Алеша стал примерным учеником и сходу запоминал все, что им рассказывали на уроках. От превосходства над другими учениками он загордился и потерял семечко, а вместе с ним и способность к легкому изучению наук, став обыкновенным балбесом, который ничего не слушает на уроке и ничего не знает.

Алешу строго наказали за невыученные уроки, он страдал от этого, но к нему снова пришла Чернушка и нашла потерянное семечко, попеняв за нехорошее поведение в школе.

На следующий день Алеша без труда выучил несколько уроков и вызвал этим подозрение у классного наставника, который стал разбираться по поводу неожиданного каприза своего ученика, приговорив его к наказанию розгами по заднице.

От страха перед розгами Алеша забыл про обещание королю и все рассказал о подземных жителях, но учитель не поверил ему, и мальчика все-таки высекли.

Ночью к Алеше пришла министр Чернушка и рассказала, что из-за его предательства подземным жителям приходится покидать обжитое место, а сама Чернушка осуждена к ношению золотых кандалов.

От расстройства Алеша заболел и находился в сильной горячке целых шесть недель. Выздоровев, он снова стал прилежным и добрым мальчиком, утратившим волшебные способности.

Я отрезал кусочек стейка и осторожно попробовал. Определенно, это мясо, но приготовлено каким-то особым способом, превратившим его в однородную массу, достаточно упругую, но без мясных волокон. Пюре оказалось, как пюре и салат тоже оказался салатом, но в виде однородной сочной массы, не растекающейся по блюду.

К мясу подали красное вино. Я, желая прослыть этаким гурмэ, (не путать со словом гурман, то есть обжора, которому одинаково, что есть, лишь бы набить брюхо), отпил глоток и сказал с видом знатока:

- Право, я в затруднении. Это похоже на южноафриканское Пинотаж или Пино Нуар с плодородных земель Бургундии. И что-то похоже на Совиньон или Мерло с плотным вкусом и яркими нотками черной смородины.

- Не знаю, нам не приходилось пить те вина, к которым привыкли вы, - сказал один из собеседников, - это наши отечественные вина с наших виноградников. В отношении окраса и вкуса вы однозначно правы, нам их приходится подкрашивать смородиной или кошенилью.

Я согласно кивнул головой, для себя отметив, что вино у них отменное, но наши сантехники предпочитают водку, хотя есть категория старичков, которая еще помнит портвейны три семерки и номер двенадцать.

Глава 18

Что касается роста, то подземные жители достаточно низкорослы, не пол-аршина, но где-то метр пятьдесят с кепкой, и я среди них был если не Гулливером, то скандинавом среди пигмеев. Как пигмеи выглядят более развитыми в своих краях, так и местные чувствовали себя в своей тарелке, и их место нахождения не оказывало влияния на чувство гордости и самооценки. Мне даже показалось, что это они воспринимают меня как пигмея, попавшего в цивилизованное общество. Посмотрим. Как у нас говорят, яйца по осени считают.

В заключение встречи-приема самый главный начальник взял слово и сказал, что я показал достаточный уровень интеллекта и физического развития и поэтому в самый кратчайший срок смогу стать достойным членом их избранного общества. В качестве моего поводыря и экскурсовода была назначена девушка, интересовавшаяся молодежными вопросами. Заявление было встречено бурными аплодисментами и все аплодисменты адресовались именно мне, потому что все обратились в мою сторону, и я видел обожательные улыбки на лице аплодировавших дам и хитрые выражения на лицах их спутников.

Меня это несколько смутило и насторожило, потому что меня хотят сделать членом их высшего общества, но никто не обмолвился о том, а хочу ли я быть членом их общества и не хочу ли я возвратиться домой. Если прутья твоей клетки обильно намазаны медом, то это не говорит о том, что клетка твоя исчезла и в ней у тебя полное счастье.

Нашему народу к такому не привыкать. Как попали к князьям в рабство, так и стали холопами царскими, несмотря на то, что цари и князья были холопами монголо-татарскими. Сейчас некоторые историки начинают закручивать мозги малограмотным гражданам тем, что хронология истории совершенно иная, чем это было принято до исторического материализма. Типа, все, что мы знаем, происходило совсем недавно. Никакого монголо-татарского ига не было, так как русские князья правили всем, и всякие ханы и беки у них на посылках были.

После жесточайшего поражения в Крымской войне русский царь Александр Второй отменил крепостное право. После поражения в русско-японской войне появились элементы парламентаризма. В ходе Первой мировой войны рухнул царский режим и произошел коммунистический переворот, заливший кровью всю страну. После Второй мировой войны репрессивное государство удержалось дальнейшим кровопролитием и расстрелом недовольных рабочих в Новочеркасске. После поражения в афганской войне рухнуло репрессивное государство СССР. Сейчас наша страна ведет войну в Сирии и вообще на Ближнем Востоке, а там войны имеют тенденцию никогда не заканчиваться. Так что, путем экстраполяции исторического процесса можно предполагать, что нас ждет в самом ближайшем будущем.

Сразу после окончания церемонии главный распорядитель вместе с девушкой подошли ко мне.

- Я поздравляю вас с высокой честью, - сказал главный. - С сегодняшнего дня мы начнем вашу интеграцию в наше общество. Меня зовут Тор, а вашу воспитательницу зовут Банафрит. Вот здесь в папочке перечень наших имен, и вы можете выбрать себе самое созвучное и подходящее для вас имя. Скоро вы выучите наш язык и не будет необходимости носить с собой аппаратуру для автоматического перевода, который не может передать тонкости и прелести нашего языка.

Я молча взял папочку и нашел в ней с десяток листов бумаги, на ощупь похожую больше на папирус, чем на канцелярскую бумагу.

- Специально для вас мы напечатали это на вашем языке, - сказал Тор, - потому что наша письменность универсальная, иероглифическая и вы скоро привыкнете к ней. Здесь мы собрали все мужские и женские имена, чтобы вам не нужно было много думать для выбора имен сына и дочери, которые родится у вас.

- Как родятся? - не понял я.

- Очень просто, - засмеялся Тор, - вы не знаете, как рождаются дети? Мы вас этому обучим, и Банафрит будет очень внимательной учительницей, потом женой и матерью ваших детей. Она моя дочь и вы должны это ценить. Пока не будем делать слишком далекие прогнозы. Вы познакомитесь с нашей жизнью, найдете свое место в ней, а потом все само собой и уладится.

Глава 19

Мы вышли на ярко освещенную улицу. Я снял свои очки и очутился в темном месте, тускло освещаемом флуоресцентными точками откуда-то далеко сверху. Я снова надел очки и увидел ярко освещенную улицу, по которой шел народ и носились быстрые и бесшумные автомобили, не задевая людей и не сталкиваясь друг с другом.

- Сейчас мы поедем к тебе домой, - сказала Банафрит, взяв меня под руку и увлекая к стоянке блестящих транспортных средств.

Достав пульт управления, она нажала на кнопку и подобие автомашины мигнуло огнями и жалобно звякнуло, как собачка, заждавшаяся своего хозяина.

- Вот это наша машина, - сказала она.

- У вас тоже воруют машины, и вы ставите на них сигнализацию? - спросил я.

- Ну, что вы, - засмеялась девушка, - у нас машины не воруют, просто я определила, где наша. Украсть машину не трудно, но она настроена на своего владельца и без него не поедет. Машина чувствует хозяина и ее трудно обмануть. И для чего обманывать, когда машина предоставляется за символическую плату. Прибыль получается от зарядки машины энергией. И стоимость энергии постоянная.

- Понятно, - сказал я. - У нас там существует такая побасенка: куда вы денетесь с подводной лодки.

- А что такое подводная лодка? - спросила Банафрит.

- Это судно, которое может плавать по воде и под водой, - терпеливо объяснил я.

- Понятно, - улыбнулась девушка, - это как наша машина, она может ездить, летать, плавать по воде и под водой. И она не лодка.

- У вас есть моря? - с явным сарказмом спросил я.

- У нас есть огромные озера и моря. Мы там отдыхаем и используем воду для питья, - сказала она. - Мы потом все это посмотрим.

Мы сели в машину, Банафрит вставила в приемник ключ-карточку и набрала адрес конечного маршрута. Машина тихо заурчала, поднялась над поверхностью, влилась в поток машин и помчалась с очень приличной скоростью.

Мы сидели на диване, и у меня было столько вопросов, что их просто невозможно было задать все сразу, да это и не нужно. Так делают только нетерпеливые люди, верхогляды, которые пробежались по верхам и не знают ничего конкретного. Где-то я слышал определение, что специалистом может быть человек, который знает всего понемногу и все о немногом. Вот и я почти такой же, знаю всего понемногу, но не могу сказать, что я специалист в каком-то конкретном деле.

- Ты можешь рассказать, как двигается наша машина? - спросил я.

- О, это очень просто, - засмеялась девушка. - Основа - магнитное поле. Оно повсюду, и оно у нас достаточно сильное. У любого магнита есть два полюса: север и юг. Одноименные полюса отталкиваются, а разноименные - притягиваются. Машина на стоянке имеет разноименный для каждой конкретной стоянки полюс и притягивается к поверхности. При необходимости поездки полюс магнита меняется на одноименный, и машина поднимается на необходимый уровень, заданный для участка маршрута передвижения. Вся поверхность, как и основа, разбиты на квадраты, и вся информация находится в центральном компьютере, который осуществляет регулирование движения.

- То есть, мы сейчас находимся во власти компьютера, и он будет решать, жить нам или не жить, устроив аварию по дороге? - спросил я. - Вдруг компьютер испортится?

- Компьютер не может испортиться, - возразила Банафрит. - Есть две дублирующие системы и при любой неисправности они берут управление на себя.

- А если компьютеры вступят в сговор друг с другом для подчинения себе людей? - задал я вопрос.

Девушка как-то дико посмотрела на меня и ничего не ответила.

Внезапно наша машина вильнула в сторону и приземлилась на пустынной стоянке. Вокруг не было ничего, кроме гор с какими-то норами.

- Вот мы и приехали, - сказала девушка и повела меня к одной из нор.

Войдя в нору, мы очутились в вестибюле с пятью дверями по кругу и над каждой дверью были какие-то иероглифы.

Нажав на кнопку на второй двери, мы немного постояли, и я понял, что это лифт, так как дверь перед нами открылась и мы вошли в кабину с зеркалами. На пульте было десятка два кнопок и перед каждой был иероглиф, но не китайского, а древнеегипетского типа.

Банафрит нажала примерно десятую кнопку, и лифт мгновенно доставил нас на нужный этаж. От лифта вправо и влево шел коридор, покрытый толстым ковролином, и мы подошли к двери, которую открыли картой-ключом.

Мои апартаменты, а по-другому я не могу назвать свое жилище, были шикарными. Спальня, зал, кабинет, пункт приготовления и приема пищи, туалетно-душевой комплекс, прихожая.

- Отдыхайте, - сказала Банафрит, - завтра я заеду к вам примерно в десять часов.

- А сколько сейчас времени? - спросил я.

- На вашей карточке-ключе есть часы, я сейчас настрою их на ваши цифры, сейчас десять часов вечера, - сказала девушка, - и выберите для себя имя. Имена детей будете выбирать потом.

Она улыбнулась и ушла.

Глава 20

Я лег в постель и открыл папку, данную мне Тором. Читая имена, я представлял, что нахожусь в какой-то стране, которая мне чем-то настолько знакома, насколько и неизвестна, как та цивилизация, которая была, но исчезла практически бесследно, оставив все свое достояние в наследство людям, которые все это растеряли и позабыли.

Имена эти я опубликовал в приложении специально для того, чтобы доказать, что я там был. Как в русской сказке, и там я был, и пиво пил, и по усам текло, а в рот не попало. И самое главное, вы должны понимать, что любой встреченный вами человек с таким именем может быть представителем подземного государства или вообще подземного мира, вышедшим на поверхность с неизвестно какими целями.

Для себя я выбрал имя Джафари и провалился в глубокий сон. Мне казалось, что когда я проснусь, то снова окажусь на поверхности и буду любоваться светом, открою рот и буду питаться фотонами, исходящими от нашего древнего светила - Солнца.

Всего лишь три дня я нахожусь здесь и уже соскучился по Солнцу, как по самому дорогому другу или как по тому человеку, который поддерживал меня во всем.

Не случайно древние египтяне считали Солнце живым и объявили его своим божеством, придумав ему имя Ра. Восходящее Солнце называлось Гор, Солнце в зените - Ра, а заходящее Солнце - Атум, то есть старый и мудрый.

Передвигался Ра на солнечной лодке и прибыл он в Египет с неба по Млечному пути. Слуги Ра носили шлемы, украшенные головами зверей, и каждый из них занимался конкретными служебными обязанностями.

Древние легенды говорят, что, когда Ра состарился, люди перестали его уважать, и тогда Ра улетел, поручив своему помощнику Хору как следует наказать людей. И Хор так наказал всех, что сейчас почти не осталось следов пребывания Ра на земле.

Эти легенды в своей основе правдивы. Какой вменяемый человек поверит в то, что первобытный человек, только что произошедший от обезьяны, вдруг в мгновение ока стал цивилизованным человеком с развитой цивилизацией, включающей в себя культуру, науку, образование, древнюю историю. Попробуйте заставить обезьян построить какой-нибудь храм или дворец. Что у них получится? В лучшем случае получится шалаш или гнездо и не более. Стадо обезьян не сможет построить пирамиду для своего царя и изобрести письменность, которую до сих не расшифровали до конца современные египтологи. И еще один довод. Почему современные египтяне почти ничего не унаследовали от того Древнего Египта и от той цивилизации?

Нормальный человек, живущий в нормальном мире, питается солнцем буквально. Под воздействием солнечных лучей в человеке вырабатывается витамин D, который способствует выработке гормона серотонина - гормона хорошего настроения. Без света у человека всегда плохое настроение, наступает депрессия и снижается иммунитет. Из-за недостатка света возникают проблемы с кожными покровами, волосами и зубами, потому что витамин D способствует усвоению кальция и фосфора. Честно говоря, перспективы у меня незавидные. Нужно будет принимать витамин D и принимать солнечные ванны, а вот есть ли они у них?

На этой мысли я и проснулся. Было абсолютно темно. Взяв со столика ключ-карточку, я нажал на светящееся пятно в правом верхнем углу и мне высветилась надпись - 06:00 до полудня. То есть шесть часов утра.

Глава 21

Начинаем новую жизнь в качестве будущего члена избранного общества окружающих меня людей. А кто меня окружает? Тор, его дочка Банафрит, начальник полиции, имени которого я не знаю, и еще несколько человек, которые находились рядом, но знакомыми их назвать никак нельзя.

Зашел в туалет. Унитаз в принципе такой же, как у нас. Без наворотов и электроники. Сразу видно, что не Япония. Зато стул у меня нормальный и туалетная бумага есть. Бумага нормальная. Смыв интересный. Нажал на кнопку и все содержимое собралось в пакетик, который струя воды унесла вовнутрь. Все чисто, быстро и минимальный расход воды. Вода, вероятно, в одну сторону, пакетик - в другую на удобрения.

В раковине умывальника пробка, умывание по западному образцу для экономии воды. В стеклянном стакане стоит зубная щетка с толстой ручкой и круглой головкой, вероятно, электрическая. Пасты не было. В стаканчике же стоял станок для бритья с толстой ручкой, но не было ни мыльной пены, ни помазка с мыльным кремом. А побриться не мешало бы.

Я взял станок для бритья и внимательно осмотрел его. Сразу бросилось в глаза, что в станке нет лезвия. На режущем элементе была белая металлическая полоска, но не острая, а очень гладкая, даже полированная. Станок несколько тяжелее, чем обычные, а над режущим элементом было небольшое утолщение с кнопочкой. Я нажал на кнопку, открылась крышка и под ней оказалось углубление с прямоугольным отверстием от металлической пластинки. Такое ощущение, что это приемный контейнер для сбритой щетины. Я приложил станок к щеке и сразу послышалось небольшое гудение от работающего механизма. Я провел металлической полоской по щеке и удивился чистоте побритой полосы. Совершенно безопасно, чисто, быстро. Открыл крышечку и увидел сбритую щетину. Мои догадки были верны. Бритье заняло всего лишь одну минуту. Кожа стала чистая и мягкая, как у младенца. Отлично. У нас таких нет. Я взял зубную щетку, поднес ее к зубам, и круглая головка с искусственной щетиной стала вращаться, добавляя пасту с приятным вкусом. Открыв кран с водой, я прополоскал рот и ополоснул лицо. Прямо над раковиной я увидел кнопку и выступающий носик. Нажав на кнопку, я увидел, как из краника вылилась какая-то темная жидкость. Так и есть, жидкое мыло. Рядом бумажные полотенца. Вытерся сам и вытер пролитое мыло.

Я чист, побрит, нужно одеться и позавтракать.

В гардеробе я нашел белый пиджак, белые брюки, белую рубашку и белую пилотку. Я надел все это и засмеялся.

Я стал похож на индийского премьера прошлых времен Джавахарлала Неру. Про него еще анекдот есть, когда Петька сказал, что вышедший из бани Чапаев похож на Джавахарлала Неру. Что ответил легендарный комдив, это не так важно. Интересующиеся легко могут найти ответ и продолжение этого анекдота, где имя премьера Индии превращается в русский глагол, а фамилия в женское имя, известное всем русским и нерусским.

Глава 22

С завтраком дело обстояло намного хуже, чем с бритьем и умыванием. Холодильника нет, шкафов с посудой и прочим кухонным инвентарем нет. Чайника тоже нет. Ладно, будем сидеть и ждать. Газет нет и телевизора тоже нет. Скучища.

В восемь часов пришла Банафрит.

- Как у вас дела? - спросила она через переводчика.

- Все хорошо, - сказал я, - где бы еще позавтракать и тогда все будет отлично. Кстати, можете называть меня Джафари.

- Ой, господин Джафари, - всполошилась Банафрит, - это я во всем виновата и не предупредила вас о таких мелочах, которые известны у нас любому ребенку. Ой, извините, что я вас сравнила с ребенком...

Я видел, что девушка начала загонять себя в сеть извинений, потому что я был не развитие маленького ребенка и мне все нужно объяснять с самых азов, как это делают с маленькими детьми.

- Хватит чувствовать себя виноватой, - сказал я, - начинай объяснять с самого начала, что к чему и как. Самое элементарное.

- Самое элементарное, - и девушка начала думать, что же самое элементарное в их жизни. - Самое элементарное - это карточка. Карточкой мы открываем дверь в жилище. Карточка - это единственный документ, удостоверяющий нашу личность и положение в обществе. Карточка - это наши часы и коммуникатор. То есть, при помощи карточки мы общаемся друг с другом посредством отправки сообщений и непосредственных разговоров в аудио и видео режимах.

Придя домой и открыв дверь, мы вставляем карточку в специальный приемник и нам становятся доступны все функции нашего дома. К ним относятся: пищеагрегатор, видеофон, телевизионные окна, сигнализация. Домашний компьютер уже знает все ваши пристрастия и будет исполнять все, что вам нравится. Телевизионная программа будет подстроена под ваши интересы, и телецентр будет знать, что вы уже у экрана, и предложит вам посмотреть что-то интересненькое за сегодняшний день.

Вот, смотрите, картоприемник находится прямо в прихожей, - и она показала мне прямоугольный вырез в стене. Взяв мою карточку, она вставила ее в приемник и жестом пригласила войти в комнату. - А сейчас смотрите. Вот это пищеагрегатор, то есть автомат для приготовления пищи. Что вы хотите на завтрак? Вот кнопка меню. Исходя из наличия средств на вашей карточке, вам доступны чай и булочка с маслом. Нажимаем на кнопку, загорается зеленая лампочка, открываем дверцу и берем стаканчик с чаем и булочку. Приятного аппетита. Пока вы кушаете, мы настроим ваш телевизор и окно в мир.

Хлопнув в ладоши, она показала на стену, где появилось огромное телеизображение. Дикторша что-то говорила на незнакомом мне языке, и электронный переводчик не справлялся с переводом, вероятно, из-за большой громкости и тембра голоса. Хлопнув ладошками еще раз, Банафрит вызвала изображение на другой стене. В мерцающей темноте я увидел примерно то место, куда мы приехали вчера и откуда зашли вместе как в мой дом.

Завтрак был так себе, Сорт чая определить не смог. То ли черный, то ли зеленый, то ли еще какой-то. На вкус сено сеном. Возможно, что это какой-нибудь элитный чай по сто долларов за маленькую чашечку. Булочка без вкуса, а вот масло - это совсем не масло. Даже не маргарин. Какой-то масляный продукт, оставляющий привкус во рту и следы на языке и на небе, типа комбижира или солидола. Все равно как сырный продукт у нас. Говно говном, сделали, чтобы наладить импортозамещение зарубежных сыров, имеющих вековую технологию выработки. Если у меня на карточке денег хватает только на такой завтрак, то, вероятно, я нахожусь на самой низшей социальной ступени и пищевой цепочки, а, может быть, у них нет ничего хорошего в продуктах питания, и все питаются, как и я, если у них социальное равноправие.

Допив чай, я быстренько пошел в ванную комнату, почистить зубы после завтрака. Чистка зубов снизила привкус завтрака во рту, но не сильно.

- На каком принципе работает бритва? - спросил я, выходя из ванной.

- Какая бритва? - удивилась девушка.

Я взял бритву и показал ей.

- А, это эпилятор, - засмеялась она. - Синий - мужской, розовый - женский. Как он работает, я даже и не представляю, но волосяной покров убирает быстро и надолго.

Слава Богу, хоть что-то начинает проясняться. Если есть люди в количестве более двух человек, то между ними сразу начинают проявляться социальные различия. Нам к этому привыкать не надо. У нас богатые и бедные. Все карательные законы работают только против бедных, охраняя богатых. Не удивлюсь, если и у них все так же. Одна карточка что стоит. Владелец карточки уже находится под колпаком, как вне дома, так и в доме. Практически никакой личной жизни и личного пространства без вмешательства правителей.

Глава 23

- Уважаемый господин Джафари, - сказала официально Банафрит, - если вы не возражаете, то мы сейчас пойдем в центр Ра для продолжения идентификации, чтобы вы получили все права члена нашего общества.

- Как я выгляжу? - спросил я девушку. - Подходит ли эта одежда для того, куда мы идем?

- Все в порядке, господин Джафари, - сказала девушка, - вы одеты универсально и выглядите очень изысканно.

Верить мне ей или не верить? Возможно, что она сказала это из вежливости, а на самом деле я выгляжу как клоун, над которым никто не смеется только лишь из вежливости. Зато, когда я пройду мимо, все начнут падать на землю и дрыгать ногами от смеха. Ладно, посмотрим.

Перед выходной дверью Банафрит спросила:

- А где ваша ключ-карта?

Как где? Я оглянулся и увидел ее в приемнике карты в прихожей.

- Я вас попрошу карту держать постоянно с собой, - сказала девушка. - Лучше носить ее на цепочке на шее, как у меня, - и она показала свою карту. - Без карты вы никто и можете попасть в очень неприятное положение.

- А почему такие строгости? - спросил я.

- Я вам потом объясню, - сказала Банафрит, - а сейчас нам нужно поторопиться, в центре назначено время и нас там ждут.

Мы вышли из дома, если это можно назвать домом, и сели в машину Банафрит, если ее можно назвать машиной. К ней более подходит название на английском языке - car.

Девушка вставила свою карту в прорезь на панели и набрала нужный нам адрес. Машина вздрогнула, поднялась над землей и помчалась туда, куда приказали.

Честно говоря, так страшновато ездить. Это как на заднем сиденье мотоцикла. Всегда кажется, что рулила не туда едет или он слишком сильно наклоняется на повороте, чтобы сбросить вас на землю. Так и этот кар мчался как разухабистый водила, меняя рядность и обгоняя тех, кто едет медленнее его. И вы ничего не можете предпринять, типа как: накричать на водителя, схватиться за руль, сбросить его ногу с педали газа и прочее. Остается только сидеть и ждать, когда мы врежемся в такого же аса, несущегося к нам по встречной полосе. Все произойдет в течение мига. Бац по башке и нету Кука. Но Банафрит сидела спокойно, поэтому и я сидел спокойно и не пытался узнать статистику дорожно-транспортных происшествий и смертности на их дорогах. У нас с этим вообще ужас. В нашей стране за год погибает от двадцати до тридцати тысяч человек. Считайте, что это две или три полнокровные дивизии. Во время войны в Афганистане за десять лет мы потеряли тринадцать тысяч человек, а шуму-то сколько было. А тут каждый год теряем в два раза больше, и все тихо и спокойно, будто так и должно быть.

Наконец, мы по своему тоннелю выехали на огромную площадь, размеры которой мне трудно оценить. Можно сказать, что она бескрайняя и мне показалось, что движение стало многоярусным и машин стало больше на порядок. Похоже, что это местный центр или это центр вообще. Центр их Вселенной.

- А у вас самолеты летают? - спросил я, прекрасно понимая глупость вопроса. Какие могут быть самолеты, если мы находимся под землей?

- Нам самолеты не нужны, - добродушно ответила девушка. - Наши машины прекрасно справляются с задачами ремонта свода и быстрого сообщения между населенными пунктами. А вот мы и приехали.

Наш кар встал на стоянку у огромного здания из стекла и бетона, тускло отсвечивающего среди других полутемных зданий, но над ним светился золотой диск и даже мне он казался очень ярким, просто слепящим, а как на него смотрят они, которые не носят защитных очков, как я.

- Это центр Ра, - сказала Банафрит, вытащила свою карту из панели и повесила себе на шею.

Глава 24

На входе в центр стояли турникеты, такие же, как и в метро. Банафрит вставила свою карту в приемник, на табло зажегся зеленый свет, проход открылся, и девушка прошла.

- Прошу вас, господин Джафари, - сказала она и жестом показала, чтобы я вставил свою карту в приемник. На моем табло тоже зажегся зеленый свет, и я прошел.

- Здорово, - подумал я, - не надо заполнять анкеты и заявления. Все на карте. С одной стороны, это хорошо, а с другой - о тебе известно все то, что ты хотел бы забыть или не делать это объектом для гласности.

В кабинете, отмеченном иероглифом, похожим на стульчик (это цифра пять, объяснила мне девушка), нас уже ждали.

- Здравствуйте, господин Джафари, - сказала девушка в белом халате и жестом пригласила меня следовать за ней.

В ее комнатке, обставленной как процедурный кабинет, у меня взяли образцы выделений изо рта, носа и ушей.

- Интересно, - подумал я, - во всех фильмах ватной полочкой лезут в рот где-то на щеке и этого бывает вполне достаточно, чтобы раскрыть самое страшное преступление.

После этого у меня сняли отпечатки пальцев, причем не на каком-нибудь современном сканере, а самым допотопным способом. На стекле при помощи валика раскатывается типографская краска. Раскатать ее нужно так, чтобы все было ровненько и гладенько. Затем берут большой палец, прижимают к раскатанной краске и делают отпечаток в дактилоскопической таблице. Основательно и навыки у девицы как у следственного работника, которому ежедневно приходится снимать десятки или сотни отпечатков пальцев. После того как сняты все отпечатки пальцев, краску снова раскатывают валиком и прижимают к стеклу всю ладонь с пальцами и снова всю пятерню в таблицу. Процедура эта достаточно длинная.

После заполнения таблицы я помыл руки под краном в умывальнике и удивительно, что краска почти мгновенно отмылась. Нашу типографскую краску сразу не отмоешь. На совесть сделана.

Затем у меня взяли кровь из вены и из пальчика.

- Мочу и кал когда сдавать будем? - пошутил я.

- Мочу и кал принесете завтра, - сказала медсестра и дала мне два контейнера, где уже было что-то написано непонятными для меня иероглифами. Шутки шутками, а придется потужиться при той пище, которая усваивается желудком на лету.

Затем меня посадили на стул, на голову надели металлический обруч, закрепили его и при помощи щипцов, которыми женщины загибают реснички, мне раскрыли глаза и зафиксировали положение век. Медсестра взяла фотоаппарат со вспышкой и сфотографировала радужную оболочку глаз. После фотографирования я вообще ослеп. Как обычно в органах следствия, хоть в фашистских, хоть в коммунистических, хоть в демократических методы следствия одни и те же: ослепить светом лампы и допрашивать, сжигая роговицу глаз.

После всех этих процедур меня вывели из процедурной и передали с рук на руки Банафрит, которая вывела меня на улицу и посадила в кар.

- Сегодня у вас отдых, - проворковала девушка через переводчика, - кое-что я вам покажу, а потом будете более активно включаться в нашу жизнь.

Глава 25

В отведенном мне жилье я упал на широкую кровать и стал лежать, думая о том, зачем я здесь и что еще со мной будут делать. Кто я и что со мной будет? Когда ко мне вернется зрение и вернется ли вообще? Может быть, я стану таким же кротом, как и все здесь присутствующие и буду видеть в темноте, начисто забыв о том, что наверху есть жизнь и каждый самый бедный и несчастный человек может радоваться лучам солнца. Пусть радость будет разная, бедная или богатая, но зато это солнце, которое несет людям жизнь и дает нам силы пережить все, что нам уготовано. Если солнца будет очень много, то жизнь тогда не будет солнечной. Она будет мрачной и человеку придется спасться от избытка солнца. И где он может спастись? Только под землей. Получается, что я, находясь под землей, сам того не ведая, достиг такого положения, к которому будут стремиться все жители поверхности после исчезновения озонового слоя и превращения Земли в новый Марс. А мы уже живем внизу и в ус не дуем. Странно, я уже начал причислять себя к тем людям, которые окружают меня, и стал чувствовать частью, говоря о нас - мы.

Банафрит взяла мою карточку и поместила в картоприемник, сообщив считывающему устройству, что я уже дома. В дополнительный приемник она вставила свою карточку и кому нужно, те будут знать, где она находится, и с ее карточки будут списываться средства. Надо будет узнать, что это за средства, откуда они берутся и как их зарабатывают. Вопросов чем дальше, тем больше. Как у ребенка, который только что родился и начинает познавать мир. Сначала он ползает под стульями, под столом, путается в ногах у взрослых, потом начинает вставать на ноги и тут уже нужно посторониться, чтобы не попасть новому бугаю под ноги или под руку.

- Господин Джафари, - подошла ко мне Банафрит, - сейчас будет двенадцатичасовая процедура. Пожалуйста, поймите ее правильно, - и она легла неподалеку от меня на широкую кровать.

- Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, - подумал я и тут меня отвлек голос под медленную музыку, раздающийся из скрытого динамика. Голос был не мужской и не женский. Как бы это сказать, гермафродитический голос. Что-то среднее между сопрано и контральто. Типа мужчины с высоким голосом или женщины с несколько низковатым голосом. Такие голоса нравятся всем. Слабые мужчины начинают чувствовать перед собой сильную женщину, которая будет относиться к ним как мать, оберегая от невзгод и вскармливая самыми изысканными блюдами, вырастив этакого брюханчика, которому все по барабану до тех пор, пока кто-то не настучит ему в бубен, и он не начнет понимать, что вся жизнь прошла и ловить ему больше нечего, кроме этого привлекательного голоса. Сильный же мужчина почувствует перед собой слабую женщину, которую он будет носить на руках, потчевать всякими деликатесами, любоваться ее нежной розовой кожей, как у поросеночка, и, в конце концов, у него вырастет такая самодовольная и стервозная миссис Пигги, и он сразу поймет, что его жизнь прошла и бежать уже не к кому, кроме этого нежного голоса. Такие голоса бывают у кастратов и привлекают любителей однополых отношений обоего пола. Так что голос был приятен во всех отношениях.

- Я люблю тебя, - вещал далекий и приятный голос, - и доставлю истинное удовольствие. Устройся поудобнее, дорогой друг, закрой глаза и раздвинь ноги. Сейчас я подойду к тебе. Ты должен знать, что ты у меня единственный и только тебе я буду отдавать свою любовь, надеясь на взаимность с твоей стороны. Почувствуй мое прикосновение и поверь, что это я. Ты чувствуешь, как напряглись мышцы на твоей груди и как отвердели соски, ждущие мягких и ласковых губ. Твое тело ждет. Оно мягкое и теплое, и твои руки мягкие и теплые обнимают меня, прижимая меня к себе. Будь верным мне, и ты получишь все, что есть у нас. Если ты ослушаешься меня, то я не буду к тебе приходить, и ты достанешься грязным мусорщикам, которые живут под нами. Вставай и иди к работе на благо великого Ра.

Во время речитатива вкрадчивого голоса Банафрит вся изгибалась и постанывала как женщина, побывавшая в руках опытного мужчина и ждущая продолжения. Не скрою, у меня тоже появилась эрекция и Банафрит без колебаний отдалась бы мне, но кто знает, что это не проверка и любое прикосновение к их женщине является актом святотатства или еще чего-то там, что принесет мне неведомые страдания. Ладно, немного потерпим, потом получим свое.

Глава 26

Банафрит поднялась с моей постели, привела ее в порядок, одернула на себе блузку, поправила волосы и сказала:

- Надеюсь, что вы все правильно поняли. Это была пятиминутка любви от нашего верховного божества по имени Ра. Он любит нас всех, мы любим его и большим грехом считается чем-то обидеть его. У того, кто послушен Ра, жизнь делается красивой и беззаботной.

- Это все транслируется за деньги? - спросил я.

- Как вы можете так говорить, господин Джафари, - возмутилась девушка. - Ра бескорыстно любит всех людей! Хотя, вам это еще пока простительно, но больше нигде так не говорите и не вздумайте высказать хоть какое-то сомнение в верности мудростей великого Ра.

- Извини, Банафрит, - постарался я сгладить свою оплошность. - Я просто хотел узнать, не уходит ли любовь Ра впустую. Допустим, в этом доме никого нет, и вся любовь проходит мимо.

- Любовь Ра никогда не проходит мимо, - улыбнулась девушка. - Наши карточки показывают, где мы находимся, и по нашим карточкам идет к нам любовь великого Ра. На работе, в машине, дома, в клубе, на занятиях кружка все мы получаем любовь Ра.

- Извини, пожалуйста, за вопрос, но не бывает ли так, что пятиминутка любви заканчивается соитием двух особей с последующим рождением ребенка вне уз брака?

- Такое бывает очень часто, - сказала Банафрит. - Иногда это превращается в любовную оргию нескольких человек одновременно и это очень здорово, потому что нам нужно увеличивать народонаселение для будущего вознесения. Я ожидала, что вы меня возьмете прямо на вашей же постели, но вы, наверное, скованы вашими предрассудками и держали себя в руках.

- Да, вы правы, - согласился я. - Должно быть обоюдное желание.

- Да-да, - оживилась Банафрит, - любовь Ра к нам дает это обоюдное желание, если женщина не сказала, что ей неприятно ощущать любовь Ра с другим человеком. И я не буду против испытать эту любовь вместе с вами.

- А нельзя ли наверстать упущенную возможность? - спросил я в шутку, и ответом на мой вопрос было искреннее желание девушки, скорость ее раздевания и подготовки постели.

Неприятные ощущения в глазах после лампы-вспышки уже прошли, и задремавшее желание снова проснулось и требовало своего.

Наши любовные игры были прерваны сигналом, требовавшим клятвы верности Ра и перехода к вечерней трапезе.

- Как клянутся Ра, что надо говорить? - спросил я.

- Нет никакого шаблона клятвы, - сказала девушка, не надевая на себя одежды, - просто нужно сказать, что ты любишь Ра, будешь верен ему и что ты сегодня сделал на благо его.

- А то, что мы делали под одеялом, это на благо на Ра? - с улыбкой спросил я.

- Еще как, - засмеялась девушка и снова увлекла меня под одеяло.

Кое-как отдышавшись, я сказал, будучи совершенно счастливым:

- Мы с тобой сейчас как муж и жена.

- Можно и так сказать, - согласилась девушка.

- А как у вас регистрируют браки? - спросил я.

Вопрос поставил Банафрит в тупик.

- Честно говоря, я как-то над этим не задумывалась, - призналась девушка. - А зачем это?

- Как зачем, - сказал я. - У семьи есть права и обязанности. Писаные и неписаные законы, распределяющие обязанности по организации совместного проживания и воспитания детей. Потом, дети должны носить официально зарегистрированные имя и фамилию.

- А это зачем? - удивлению Банафрит не было предела. - Зачем ты все выдумываешь и усложняешь жизнь? Нужно жить тем, что у тебя есть и не обременять себя детьми. Есть люди, которые озаботятся их воспитанием и обучением. И они будут такими же, как и мы, не будут скучать по своим родителям и докучать им, как и я не скучаю по своим, потому что я не знаю, кто они и не занималась их поиском.

Глава 27

Слова Банафрит меня изумили совершенно.

- Как же можно жить без семьи? - спросил я.

- Очень просто, - сказала девушка. - У нас нет частной собственности, и мы имеем то, что имеют все. Семья - это изначальное зло, которое порождает частную собственность. Семья сама по себе предполагает, что женщина переходит в собственность мужчины и мужчина переходит в собственность женщины. Потом в собственности появляются их дети и совместно нажитое имущество. Потом имущества становится мало, и начинаются поиски этого имущества путем покупки у других людей и захвата этого имущества силой. У одних имущества становится много, а у других его остается мало. И тут получается имущественное неравенство между бедными и богатыми, что ведет к распрям, убийствам и войнам богатых против бедных или бедных против богатых. Понимаешь? Ничего, потом поймешь. Мы кристаллизуем наше общество и граним его как бриллиант на шлифовальном круге, чтобы после вознесения распространить наш образ жизни на тех, кто влачит жалкое существование на поверхности земли.

Где-то я уже слышал нечто подобное, но где, точно не вспомню. Помнится, что это было очень давно, где-то в средние века во времена путешествий Гулливера в страну великанов и лилипутов, и злоключений Робинзона Крузо на необитаемом острове вблизи материка африканских людоедов. Кому-то нравились эти теории, кому-то эти теории не нравились. Кто-то ехал в Новый свет, чтобы жить коммунами, кто-то проповедовал свободу любви без взаимных обязательств на благо всего человечества, кто-то заботу об общечеловеческом возводил в ранг заботы об одной нации богоподобных существ, призванных очистить мир от унтерменшей, вся необходимость которых заключалась в удовлетворении все возрастающих потребностей арийцев и создания для них земного рая.

- У вас проводились дискуссии по поводу верности этих теорий? - задал я как бы невинный вопрос, подозревая, что за той легкостью теории, рассказанной мне Банафрит, скрывается нечто более серьезное, что не выносится на поверхность и строго карается властями.

- Дискуссии? - засмеялась девушка. - Какие дискуссии? Учение Ра всесильно, потому что оно верно. У нас нет ни одного человека, который бы сомневался в верности идей Ра. В любом месте и в любое время можно крикнуть - Ра!!! - и в ответ вы услышите дружное - Ура!!! Вот что значит сила и влияние Ра.

- Так прямо и в любом? - не удержался я от сарказма.

- Да, прямо в любом, - строго сказала девушка, - и я тебя прошу больше не высказывать непочтение Ра, чтобы мы могли продолжать приятное общение с тобой. Не поминай имени Ра всуе - гласит старая истина и будет тебе полное счастье во всем. Запомни. Если слуги Ра не услышат твои речи через систему поклонения Ра, то я обязана буду донести на тебя или это сделают другие более верные последователи Ра. От зоркого ока Ра не скроется никакой урод.

- Какой урод? - не понял я.

- Тех, кто мало уважает Ра, называют уродами и ссылают вниз, - шепотом сказала мне Банафрит. - Учти, я тебе ничего не говорила об этом, и ты меня ни о чем не спрашивал.

- Хорошо, - сказал я, - но я же не могу не задавать вопросы, потому что я совершенно ничего не знаю о вас и не могу сделать правильных выводов из всего услышанного.

- И не нужно делать никаких выводов, - быстро сказала моя любовница, - не нужно ни о чем думать. Ты слушай, что тебе говорят, и делай это без раздумий. Шибко умным быть нельзя. Знаешь, как умные люди говорят? Ум доводит до безумия, разум - до раздумья. Один разумный согрешит, да многих глупых соблазнит. Ум за разум зашел, да и затмился. Раздумья - это особо опасный грех против Ра и всех его жрецов. Сначала тебя вызовут на правеж, потом на второй правеж, потом объявят выговор без занесения учетную карточку, потом с занесением в учетную карточку и тю-тю. Был человек и нет человека. Был человек - была проблема, не стало человека и не стало проблемы. Ра мудрый. На любое действие у него есть свое слово. Я тебе обязательно подарю цитатник изречений великого Ра. Вот, например. Мир стоит до рати, а рать - до мира. Хочешь мира, готовься к войне. Хочешь покоя, готовься к бою. Всякий должен знать, как врага побеждать.

- А с кем вы хотите воевать? - не понял я. - Или у вас постоянно ведутся войны или вы воюете друг против друга?

- Нет, мы пока не воюем, - сказала Банафрит, - но когда мы вознесемся, то немногие обрадуются нашему вознесению, и нам нужно будет приводить их в чувство повиновения великому Ра. Законы Ра понятны всем, и они обретут власть над всем миром.

- А что представляют собой законы Ра? - спросил я.

- Например, - сказала Банафрит, - живи по уставу, завоюешь честь и славу. Скорость стука больше скорости звука. Лучше стучать, чем перестукиваться. Пусть лошадь думает - у нее голова большая. Ну и многие другие.

- Понятно, - сказал я. - А как вы вообще здесь оказались?

Глава 28

- Я давно ждала этот вопрос, - сказала Банафрит, - поэтому и подготовилась. Садись рядышком на кровать и слушай.

Было это давно. Очень давно. Кое-что об этом рассказал Тор на вечеринке в честь вашего прибытия. То, что было, из истории превратилось в легенды и сказания стариков, так как практически не сохранилось никаких документальных свидетельств, погибших во времена нашего переселения в подземный мир.

Мы - потомки людей, переселившихся сюда в поисках лучших условий жизни. Когда-то мы были процветающей расой и достигли невиданных результатов во всем. Наука, техника, образование, культура, медицина, уровень жизни - не жизнь, а сплошной рай. Мы летали на другие планеты, но везде было для нас плохо, и мы возвращались домой. Наконец, настал тот день, когда хорошее превысило допустимый для него уровень и сладости стали приторными до горечи. Так всегда бывает, когда люди не знают меры в своем совершенстве.

Все началось с того, что человек захотел быть бессмертным. Как это сделать? Оказалось, что это очень просто. Нужно сменить живое сердце на механическое и периодически менять его после определенного количества времени пробега подвижных частей. Затем нужно менять кровь, как мы меняем масло в наших автомобилях и регулировать собственное питание, чтобы на внутренних органах не осаждался нагар от сжигания его организмом или соли, потребляемой вместе с продуктами. Что для этого нужно? Для машин - идеальное горючее, а для человека идеальное и сбалансированное питание, которое получается в немыслимых количествах в лабораториях.

Как и у машин, у человека стираются суставы, кости теряют свою крепость, а мышечная ткань - свою эластичность. Все это делается искусственно и заменяется во время несложных операций.

И последнее, самое главное - мозг и нервная система. Наши ученые разработали позитронный мозг и составили точнейшую схему нервных волокон в теле человека. Это как схема электрооборудования машины. И в результате получился совершенный и бессмертный человек, не имеющий способности к репродукции, но это было просто решено методом клонирования человека со способностями и качествами прародителей, переданными генетическим путем. Получился полуробот-получеловек с огромными амбициями и стремлением к доминированию во всем окружающем мире. Этих клонов было немного, но они заняли все ключевые позиции в нашем обществе и посчитали, что люди - это ненужное изобретение природы, занимающее место обитания новой породы людей и их бессмертных прародителей. В результате началась война, и мы проиграли, разлетевшись на звездолетах по различным Галактикам.

Мы прибыли сюда и удивились дикости природы и человеческого развития. Нам пришлось цивилизовывать дикарей, применяя методы убеждения и поощрения, причем последний метод оказался не самым действенным и пряник оказался менее убедительным, чем кнут. Мы дозировано передавали свой опыт местным аборигенам, и они стали одерживать блистательные победы, не забывая о принесенных милостях богом Солнца по имени Ра, которым был руководитель нашей группы.

Мы помогали им строить пирамиды, делать новое вооружение и плавить металл, заниматься земледелием и посадили их на земли, которые приносили по нескольку урожаев в год после затопления полей водой реки, полной земноводных ящеров - крокодилов.

Одним племенам мы дали иероглифику для общения и записи событий, другим - клинопись, создали стройную систему общества, дали имена и искусственно подтолкнули их развитие, что привело к самым кровопролитным войнам.

А потом жрецы и фараоны сказали, что Ра стал старым, а, следовательно, он не такой всесильный бог, чтобы быть всегда сильным и молодым, и они будут поклоняться другим богам, а нас просят уйти и оставить все, что у нас есть, в распоряжение жрецов.

Если говорить по-современному, то нас развели как лохов и попросту кинули. Если хочешь кому-то и в чем-то помочь, то направляй их на путь истинный, и они сами создадут свое счастье.

Улететь с этой планеты мы не могли, не было горючего для корабля, но мы создали энергетические пирамиды, разобрали корабли и спустились под землю, куда не дотянутся загребущие руки дикарей, пригретых на нашей груди.

Мы полностью отгородились от тех, кто на поверхности и живем сами по себе, мечтая выйти наружу и стать властелинами земли, к чему нас призывает последний Ра.

Глава 29

- Какой последний Ра? - не понял я. - Их что много?

- Ра один, но к концу жизненного цикла он реинкарнируется в нового Ра и продолжает дело великого учителя, - сказала Банафрит.

- Понятно, - сказал я неуверенным тоном, совершенно не представляя, все ли я понял. - Сколько же вас человек? Судя по всему, вас должно быть несколько сотен и живете вы где-то в районе нынешнего Египта. Только я никак не понимаю, как я из Москвы очутился в районе Египта.

- Несколько тысяч лет назад нас было всего с сотню человек, но с того времени много воды утекло и нас стало много, - сказала девушка. - У нас есть целый мир, который не объять руками и не представить в воображении. Это нужно видеть, и мы посмотрим наш мир обязательно. Самое главное - мы все разговариваем на одном языке и в любом уголке планеты вы будете поняты и поймете любого ее жителя.

- А с какой планеты вы прилетели? - спросил я. Очень интересно узнать, где, кроме нас, проживают разумные существа, по образу и подобию нашему. Или мы созданы по их образу и подобию.

- Так ли это важно? - сказала Банафрит. - Мы никогда не вернемся на ту планету, откуда прибыли и зачем забивать голову ненужными знаниями. Народная мудрость говорит: не вороши лихо, пока оно тихо. Зачем искать приключения на заднее место? Планета-агрессор никогда не будет хорошим соседом, даже если она будет прикидываться ангелом во плоти. Любой дьявол, отрекшийся от своих убеждений и верований, ставший кардиналом новой веры, не перестанет быть дьяволом и дьявольское все равно возьмет верх. Никто из наших бывших соотечественников не знает, куда мы улетели, и нам от этого живется спокойней. И не только нам, но и тем, кто сейчас живет на поверхности.

- Сколько вас всего человек? - продолжал интересоваться я, никак не веря в то, что под нами есть другая жизнь. Фантасты уже писали о подземном мире, населенном дикарями и первобытными ящерами, ярком солнце и тому подобное. - Как вы смогли выжить и вообще, это невероятно со всех точек зрения. У нас есть понятие - тот свет. То есть, загробная жизнь, куда человек попадает после смерти. И мне кажется, что я сейчас на том свете и все происходящее со мной это всего лишь картинка-отражение моего сознания, которое еще не умерло вместе с телесной оболочкой.

- То, что ты не умер, это тебе и самому понятно, - засмеялась Банафрит, - иначе ты не смог бы показать столько прыти в постели со мной. Давай я немного расскажу обо всем коротко, но по пунктам.

По количеству населения. Нас нисколько не меньше, чем на поверхности земли. У нас полигамия. Каждая женщина может иметь несколько мужчин, и каждый мужчина может иметь несколько женщин. Историческая задача мужчины - дать семя для потомства. Историческая задача женщины - выносить плод. В последние годы широкое развитие получило выращивание плода в пробирке. Историческая задача общества - воспитать потомство и встроить его в систему государства. У нас не бывает войн и продолжительность жизни составляет около ста пятидесяти земных лет. На нашей планете год равнялся трем земным годам.

У нас высокий уровень развития науки и промышленного производства. Наш корабль стал и остается научным и технологическим центром. Как мы его опустили под землю? Очень просто. Выкопали огромную яму, и он сам опустился в нее. Затем яму сверху забросали землей и каменными обломками и по туннелю опустились в корабль. С корабля и пошло наше расселение под землей.

Куда мы девали излишки земли? Мы ее выбрасывали в океан, поднимая уровень воды и, в конце концов, мы устроили Великий потоп, подчистивший возомнивших о себе невесть что людей на поверхности.

Выемки грунта дали нам огромное количество минералов и руд. Газовые и нефтяные месторождения обеспечили нас источниками энергии.

Как мы плавим сталь? Очень просто. В вулканах. Как в печке. Открываешь заслонку, забрасываешь руду в тигель и через полтора часа у тебя высококачественная сталь. Да, поначалу, у нас были крупные аварии с вулканами, но потом мы научились обращаться с ними.

Сельское хозяйство. На земле его основой является солнце и хлорофилл, фотосинтез в листьях растений. У нас так же, только белые листья содержат в себе асирофилл и поглощают темноту, вырабатывая в результате синтеза кислород и поглощая углекислый газ.

Экология. У нас прекрасная вентиляция через вулканы и океаны. Глубокая переработка мусора и отходов жизнедеятельности человека. Огромные запасы чистой природной воды.

Об остальном я не буду рассказывать. Это очень долго. И учти. Ты собрался оставаться у нас и другого пути тебе нет. Отсюда еще никто не уходил на поверхность. Никто! Заруби себе это на носу.

Глава 30

Это я уже начал понимать. Вход сюда - полкопейки, а за выход нужно платить целый пятак, именно во столько оценивается жизнь пришельца. И с ними не поспоришь. Открой только сюда дверь, как со всех сторон полезут полчища людей в надежде пограбить или заплевать все то, что они здесь понастроили. А мы еще думаем и обижаемся, чего это западные страны не распахивают перед нами дверь и не отменяют визы для въезда к ним?

Можно сказать, что все люди такие, независимо от языка, образования, цвета кожи и вероисповедания. Точно, так оно и есть. Но есть небольшая разница. Часть из тех, кто будет плевать и грабить, имеют ценностные правила, вбитые в них инквизициями и гестапами разного рода, а другие всю свою сознательную жизнь жили в концлагерях под присмотром вертухаев и без разрешения капо или лагерного начальника шаг боялись ступить. А как же иначе. Шаг вправо и влево - попытка к бегству, прыжок на месте - провокация и огонь на поражение открывается немедленно. Поэтому и уровень грабежа и заплевывания будет разный. Потом, некоторые из них узнали ценность человеческой личности и его неотъемлемых прав. У нас все об этом слышали, но совершенно не представляют, что представляет собой набор этих прав, подтвержденных международным сообществом.

Я хотя и сантехник, но четыре года учебы в университете не прошли для меня даром. Эти права мы изучали подпольно, потому что в государстве нашем эти права декларировались в сталинской Конституции, но никогда не применялись, так как были обыкновенным пропагандистским перлом для всего мира.

- Мне это уже стало понятно, - ответил я Банафрит, - а как быть с правами человека, которые являются общепризнанными во всем мире? Если ты не помнишь, то я могу и напомнить, потому что по этой теме я получил уверенный зачет. Вот, смотри, перечисляю по пунктам: право народов на самоопределение; право на жизнь; запрет пыток; запрет рабства и принудительного труда; право на свободу и личную неприкосновенность; право лиц, лишенных свободы, на гуманное обращение и уважение достоинства; запрет лишения свободы за долги; право на свободное передвижение и свобода выбора местожительства; ограничение возможности высылки иностранцев; равенство перед судом, презумпция невиновности, запрет повторного осуждения, право на пересмотр осуждения и другие процессуальные права; запрет уголовного наказания за действия, не признававшиеся преступными во время их совершения; право на признание правосубъектности; запрет вмешательства в личную и семейную жизнь, неприкосновенность жилища, тайна корреспонденции и защита от незаконных посягательств на честь и репутацию; право на свободу мысли, совести и религии; свобода слова; запрет пропаганды войны и выступлений в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющих собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию; свобода собраний; свобода ассоциаций; права детей; право принимать участие в ведении государственных дел, голосовать и быть избранным; равенство перед законом, запрет дискриминации; права этнических, религиозных и языковых меньшинств.

- Ну, ты и наговорил, даже не упомнишь все, - засмеялась девушка. - То, что подходит для вас, совершенно не подходит для нас. Например, о расах. У нас нет никаких рас и этнических меньшинств, поэтому и нет никакого расизма. У нас одна раса - ра. У нас нет никаких языковых меньшинств, у нас один язык - ра. У нас нет никаких конфессий, у нас одна религия - ра. У нас даже одни деньги - ра. Свобода слова? Да, сколько хочешь говори и о чем угодно, только не трогай Ра. Запрет пропаганды войны? У нас нет и не было никаких войн и не будет. Вмешательство в личную жизнь? У нас свобода во всем. Захочу и в моей постели будут трое мужчин сразу, и никто мне не указ. Где ты еще найдешь такую свободу? У нас нет никаких тайн ни от кого, они нам не нужны, и я не боюсь, если кто-то слушает, о чем мы говорим. Они прекрасно знают, что я душой и телом за Ра и являюсь активным членом партии Единая Ра. Преступники у нас переселяются на ступеньку ниже и пользуются там всеми правами, как и мы, только они не могут быть членами Единой Ра и участвовать в выборах Великого Преемника Ра. И вообще, не забивай себе голову тем, что не нужно. Иди сюда и я тебе покажу, чем отличается активный член Единого Ра от беспартийного и неактивного.

Глава 31

Я лежал на Банафрит и думал о том, что и в моей стране партия семьдесят два года трахала все, что могло шевелиться и думать, и имела двадцать миллионов активных членов, готовых по приказу партии и правительства вторгнуться в любую страну для оказания интернациональной помощи трудящемуся классу, независимо от того, хотел или не хотел этого трудящийся в другой стране класс. И вот на этом партийный режим и спекся. Сначала было подавление Пражской весны, а потом победоносная война в Афганистане, откуда мы уносили ноги с развернутыми знаменами, бросая все, что можно было бросить и что обременяло движение торжественно встречаемых на границе войск. Пограничники, которые охраняли среднеазиатскую границу на дальних подступах с территории сопредельного государства, выходили еще два месяца после рапорта командующего сороковой армией, что за его спиной нет ни одного советского солдата. Да так оно и было. Пограничники не входили в состав этой армии, а были передовым отрядом карающего меча партии - комитета государственной безопасности. "Победа" в Афганистане подкосила некогда могучее государство, залившее кровью наших солдат половину своей страны и всю Восточную Европу во время Второй мировой войны, уничтожившее несколько миллионов своих сограждан в концентрационных лагерях, и вызвала приход нового руководителя, отмеченного пятном судьбы на лысеющей голове. Он пришел и приоткрыл завесу таинственности над историей страны. И от этой маленькой щелочки правды ужаснулся наш народ и весь мир, и все отшатнулись от партии, которая решила вооруженным и опробованным неоднократно путем задавить весну в нашей стране. И к нам хлынула свобода. Когда прорывает плотину, то вместе с чистыми водами в потоке всегда находятся обломки старого режима и классово близкие к ним уголовные элементы. Ну, остальное вы сами знаете, что плавает на поверхности. Нынешний режим почти ничем не отличается от того, который был до "победы" в Афганистане.

Закончив и встав с постели, я пошел в ванную комнату умыться и увидел в зеркале какое-то серое отображение, совершенно не похожее на того румяного и веселого слесаря-сантехника, играючи орудующего слесарными инструментами и перекрывающего краны жильцам подотчетного дома.

- Как хорошо, что я не африканский уроженец, - подумал я, - был бы здесь вообще человеком-невидимкой.

Сзади ко мне подошла обнаженная Банафрит и обвила меня своими руками, нежно мурлыкая мне на ухо:

- Как хорошо, что мне поручили именно тебя. Все остальные уже давно стали не те, чем наши предки, впервые прилетевшие сюда. Вялый член никогда не сравнится с хорошо эрегированным. Нужна новая кровь, потому что если человека долгое время кормить одним и тем же, то он взвоет от чувства безысходности, а ты наша надежда на лучшее будущее. Знаешь, как мне завидуют мои подруги? Если хочешь, то я могу тебе устроить ночь в гареме.

- Похоже, что сексуальная озабоченность - это главная проблема этого общества, - подумал я и представил, как вождь зулусов Чака самоутверждался в овечьем загоне, трахая сотню жен своих друзей и соратников. Нет, я так не хочу, хотя, кто его знает, я же еще не пробовал этого.

- Только не сегодня, - отшутился я от предложения Банафрит. - Кстати, какие у нас планы на день? Или это у нас ночь?

- Ночь, настоящая ночь, - засмеялась Банафрит и повлекла меня в постель.

- Значит, для меня наступила настоящая полярная ночь, - грустно подумал я. - Наши врачи считают, что человек никогда не сможет адаптироваться к условиям ночи. Мне предстоит снижение иммунитета, повышенная метеочувствительность, обострение хронических заболеваний, нарушение биоритмов. И главное - организм перестанет синтезировать гормон радости серотонин. В результате, нарушение психики. Раздражительность. Плохой сон. Депрессия. Алкоголизм. Склонность к суициду. Эх, бляха муха, где наша не пропадала. Как это в армии говорили? Бабы, водка, онанизм укрепляют организм. А тут в постели лежит голая девка и ждет, когда на белом коне подскачет наездник и начнет с ней скачки по бескрайнему полю плотских наслаждений.

Глава 32

- Господин Джафари! Господин Джафари! - Банафрит расталкивала меня и пыталась разбудить. Похоже, что бессонница мне не грозит. Возможно, я еще напишу докторскую диссертацию по вопросам адаптации организма человека к условиям полярной ночи.

- Что такое? - довольно потянулся я и притянул к себе Банафрит, желая продолжения волшебной ночи. Откуда только силы берутся. Это нам в армии в компот и в кисель антистоит добавляли, а тут, похоже, наоборот, у них виагра как соль и перец - необходимая добавка к пище. Иначе не выживешь в этой беспросветной жизни.

- Вставайте быстрее, - чуть не плача говорила девушка, хотя, какая она девушка, она уже законченная женщина с большим опытом и способностями в сексе, - нас вызывают на самый верх.

- Что?! - удивленно воскликнул я, - меня депортируют обратно к себе на поверхность? Мафия запрос прислала и такие аргументы, которые нельзя опровергнуть?

- Да не на поверхность, а на заседание Высшего совета Ра, - сказала девушка, - будут рассматривать ваше персональное дело и заявление о приеме в Единую Ра.

- Какое заявление? - запротестовал я. - Я никаких заявлений не писал!

- Писал не писал, какая разница, там уже все написано, подмахнете бумажку и дело с концом, - сказала Банафрит. - Главное - если вы не член Единого Ра, то вам вообще нигде не проханже, будете работать сантехником на нижнем уровне и то не на обслуживании важных объектов инфраструктуры. Так, с метелкой ходить будете. Поняли? Быстрее одевайтесь.

Бывшему советскому солдату одеться - это только подпоясаться. Через три минуты я был уже готов.

- Пошли, - коротко сказал я и открыл дверь.

- А вы ничего не забыли? - хитро спросила Банафрит.

Я подскочил к ней и стал раздевать, думая, что у нас еще есть сэкономленное время.

- Не это, - стала отбиваться от меня девушка, - достаньте из картоприемника вашу карточку и повесьте ее на шею, без нее вы никто, любой фараон потребует ее предъявить, а у вас ее нет, вот тут и огребете себе дубиной по хребту, а потом будете сидеть в обезьяннике до выяснения личности и то, если кто-то согласится за вас поручиться.

- Да кто же меня тронет? - засмеялся я. - Я в кабинете начальника дневал и ночевал, завтракал и примерял одежду. Да мы с ним кореша до гроба.

- Избавь вас Ра от таких друзей, - сказала Банафрит и оглянулась. - Это вообще бандит с большой дороги. До полиции он действительно где-то промышлял со своей шайкой, а когда выбирали нового мэра столицы, то он и объявился при нем начальником полиции. К нему без тысячи ра в пакетике и заходить нечего. Мэр та еще свинья, все к себе тащит, налопаться не может, ораву свою кормит, а та только хрюкает, да славит своего хозяина. Он, кстати, заседает в Высшем совете Единой Ра, поэтому не скажите ничего неосторожного.

- Как же вы его выбрали? - возмутился я. - Неужели не было других более достойных кандидатов. Неужели государство ваше оскудело на хороших людей?

- Хороших людей много, да только от того, что ты хороший человек, ра в кармане не прибавится. А без миллионов ра на выборы и ходить нечего. Есть еще центральная избирательная комиссия из активных членов Ра. Полиция фабрикует дела на возможных кандидатов, суд их судит и поражает в правах, а центральная избирательная комиссия подтверждает эти судебные решения. Потом назначенные депутаты составляют избирательный фильтр. То есть, они решают, кого допустить до выборов, а кому закрыть дорогу в выборные органы. Правда, они не сами решают, а им сверху говорят, кому открыть фильтр, а кому закрыть. Вот и получается, что кругом одни уголовники и кроме нынешнего мэра, который не проиграл ни одного судебного иска, и выбирать некого. Все идут и голосуют. Один кандидат, голосуй не голосуй, а в результате избирается тот, кто внесен в бюллетень. Иногда, правда, в бюллетень вносятся несколько человек, которые вместо своей избирательной кампании призывают голосовать за основного кандидата от Высшего совета Единой Ра. Одна демократия кругом. Не знаю, как там у вас, но у нас полная стабильность и процветание во всем. И у нас не было ни одной революции. Мы всегда находились в процессе созидания, осваивая и откапывая новые территории, и совершая прорывы в науке. Правда, один мужичок, который был у меня до тебя, говорит, что все эти научные прорывы просто наследие наших предков, хранящиеся за семью печатями и семью замками, чтобы никто не узнал о том, что было раньше.

- Зачем вы историю свою спрятали? - удивился я. - Историей гордиться нужно, плохая она была или хорошая.

- Извините, господин Джафари, но вы иногда рассуждаете как маленький ребенок, - улыбнулась Банафрит. - Если открыть свою историю, то народ может понять, в развитии ли мы находимся или пребываем в полном упадке под руководством нынешних преемников Великого Ра. А когда народ начинает думать, то нужно ждать беды. Тогда не помогут дубинки фараонов, потому что народ захочет принимать участие в своей судьбе и судьбе своих детей. Все, считайте, что я вам ничего не говорила и быстрее идем на автостоянку, у нас в обрез времени, чтобы успеть на заседание Совета.

Глава 33

Заседание Совета было обставлено по всем правилам партийной науки. Прямоугольный стол, накрытый ярко-белой скатертью. На столе графин с рубиновой жидкостью. Семь широких стаканов. Их у нас называют стаканами для виски. Семь строгих стульев для семи человек. Поэтому нужно рассуждать, что из стаканов будут пить те семь человек, а не тот, кто туда вызван. Перед столом нет стула. Придется стоять. И я стоял. Минут примерно десять.

Так всегда делают, когда хотят придать значимости проводимому мероприятию или человеку, который этим руководит. Представьте себе человека, который невероятно занят самыми важными и архисложными делами. И вот он, небожитель и потомок великого Ра снисходит до внимания к вашей ничтожной личности, о которой знаменитый Хайям сказал коротко и емко: твой уход и приход не имеет значенья, просто муха в окно залетела на миг. И вот до тебя, до жалкого комара, даже не до мухи вдруг нисходит такой человек. Скажи спасибо, что тебе пришлось ждать всего десять минут. А вдруг бы ты ждал два часа, а потом к тебе вышли и сказали:

- Идите, сегодня приема не будет.

И пошли они солнцем палимы, повторяя: суди его Бог, и покуда я видеть их мог, с непокрытыми шли головами. Это из Некрасова, из школьной программы того времени, когда учился я. Сейчас про чиновников ничего нельзя говорить. Это называется возбуждение ненависти к социальной группе государственные служащие, к которой относятся все управленческие работники и сотрудники аппаратов подавления народа. Есть социальная группа народ и есть социальная группа - государственные служащие. Они противостоят друг другу. Народ хочет жить хорошо, а социальная группа государственных служащих тоже хочет жить хорошо и даже еще лучше. Так что, Некрасову нечего делать в школьной программе. Этот же Некрасов призывал к свержению богоданного и святого царя. Он не молился на мироточащие бюсты императоров и не ходил с царскими портретами в числе носильщиков портретов бессмертного полка.

И вот через десять минут ожидания ко мне вышли семь человек в белых длинных плащах с золотыми застежками у горла и гордо встали, каждый около своего стула, и не видя меня перед высокими взглядами.

- Синедрион, - подумал я и оглянулся назад, чтобы увидеть то, на что глядели семеро членов Совета. Сзади ничего не было. Ни портретов, ни бюстов. - Вероятно, шепчут то ли молитву, то ли заклинание от злых духов. Вдруг меня будет корежить от их слов, и они сразу распознают во мне супротивника или еще хуже того - нигилиста.

Сделав приветственный жест руками в обе стороны, который можно расшифровать как "ну, и чего вы хотели?" или "садитесь или присаживайтесь", председатель начал свою речь:

- После долгих раздумий и совещаний о пользе или вреде неофитов из дальних краев, мы пришли к мнению, что господин Джафари, обладая несомненным умом и знаниями, может быть полезен делу Великого Ра привнесением новых знаний и биологического материала для формирования высшей касты нашего общества биологическим комаром нашей цивилизации. Голосовали: за - единогласно, против, воздержавшихся - нет. Господин Джафари, зачитайте текст клятвы и подпишите ее.

Я взял поданный мне лист и стал читать написанный на русском языке текст:

- Я, новообращенный по имени Джафари, вступая в Единую Ра, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным членом партии, стойко переносить все тягости и лишения моей жизни, строго хранить партийную и государственную тайну, беспрекословно выполнять устав и приказы начальников.

Я клянусь добросовестно изучать труды классиков и Великого Ра, всемерно беречь вверенное мне имущество и до последнего дыхания быть преданным Единой Ра.

Я всегда готов по приказу Совета Единого Ра выступить на его защиту и клянусь защищать его мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами Ра.

Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара Великого Ра, всеобщая ненависть и презрение других членов Единой Ра.

Деваться мне было некуда, я взял ручку и подписался: Л. Шишкин. Дату ставить не стал, честно говоря, я ее не знаю и не разобрался в их системе летосчисления. А они все-таки поддерживают контакт с поверхностью, если знают, что есть русский язык, а, может, к ним в руки попали какие-нибудь старые книги, потому что эту клятву я, по-моему, уже когда-то читал. И не так давно. И с автоматом в руках.

- Поздравляем с высоким доверием, - сказал председатель и все члены Совета молча и неслышно вышли, как и вошли.

Глава 34

На выходе из зала меня ждала Банафрит. Увидев меня, она бросилась ко мне на шею и сквозь слезы сказала:

- Живой!

Меня это несколько озадачило, и я спросил:

- А что, бывали несчастные случаи?

- Бывали, - сказала девушка, - то от разрыва сердца помирали, то от выстрела в голову.

- Строгие у вас порядки, - сказал я.

- Еще какие, - сказала девушка, - теперь, когда ты член Единой Ра, тебе многое будет доступно.

- А что, разве у вас не все члены Единой Ра? - удивился я. - Мне показалось, что в таком обществе все должны быть членами партии, потому что нормальному человеку долго не протянуть в кромешном аду при наличии потолка над головой. А вдруг он рухнет?

Банафрит заткнула мне рот рукой и потащила на улицу. Похоже, что для меня наступают новые времена. Прописка была, дали членский билет. Вернее, членский билет не дали, просто в идентификационную карту внесли новые данные. Нам еще предстоит пройти всю эту процедуру, а в том месте, где я очутился, она в самом расцвете. Имей пароль доступа соответствующего уровня и все данные о человеке у тебя в руках. А при высшем и высоком уровне можно стереть человека из памяти или превратить его из Иванова в Петрова. Был человек и не стало человека. Любой диктатор и высокопоставленный преступник легко может превратиться в другого человека и уйти от ответственности. Если у нас будут усиленно вводить такую систему, то это будет значить, что крысы побежали с корабля и готовятся массовые репрессии против активного народа, не желающего мириться с затаскиванием нас в бездну средневековья. А что делать мне? Ждать своей участи или перейти к каким-то активным действиям? А к каким действиям? Что я вообще знаю о том, обществе, в котором оказался. Если я буду сидеть и ждать, то буду похож на барана, который сидит в загоне, жует жвачку и ждет, когда шойхет наточит свой нож и зарежет халяльным или кошерным способом. Будем изучать обстановку вокруг, а там нам что-нибудь станет ясно, чем нам заниматься дальше.

- Ну, моя дорогая Банафрит, - сказал я, - на меня возложены очень важные обязательства по складированию биологического материала и привнесения умных мыслей в вашу жизнь. Все-таки полная изоляция не способствует развитию отдельно взятого общества. Ты моя классная руководительница, я твой ученик и хотел бы начать с того, чтобы представить, где я нахожусь и с кем имею дело.

- Тогда едем в школу, - сказала Банафрит.

- К детям? - спросил я.

- Нет, в партийный архив, - сказала девушка, - школ у нас нет, есть только воспитательные комбинаты, выпускающие готовых к самостоятельной жизни молодых людей. Да и молодежи у нас мало.

- Почему мало молодежи? - вопросы так и роились в моей голове.

- Потом объясню, - сказала Банафрит, - это очень болезненная проблема.

Глава 35

Партийный архив находился в пятистах метрах от здания центрального комитета ЕР. Мы могли бы пройтись пешком, но здесь не было пешеходов. Пешеходы просто мешали средствам передвижения. Кто-то обязательно перебегал бы дорогу, перепрыгивал с крыши на крышу двигающихся автомобилей и вел бы себя как обыкновенный homo sapiens, непредсказуемый и дикий в своих естественных инстинктах.

Архив оказался вроде интернет-кафе. Барная стойка с несколькими сотрудниками, десяток столов с мониторами и абсолютная тишина. За мониторами сидели пять человек и не было слышно клацанья клавиш клавиатуры, хотя они очень быстро что-то печатали.

- Вы изобрели неслышные клавиши? - спросил я девушку.

- Да разве это изобретение, - усмехнулась Банафрит, - детишки баловались с магнитами и предложили клавиши и контакты снабдить однополюсными магнитами. Одинаковые полюса отталкиваются и находятся на расстоянии друг от друга. Поэтому отпала необходимость во всяких там пружинках и проволочках для крепления клавиш. Получается мягкое и неслышное нажатие на вечные клавиши, потому что они никогда не ломаются. Пойдем к распорядителю и получим необходимую информацию.

Банафрит что-то сказала старшему по барной стойке, ей что-то ответили, и мы пошли к свободному монитору вдалеке.

- Вставляй свою карточку в приемник, - тихо сказала девушка.

Я выполнил это действие, экран тускло засветился и появилась надпись на русском языке: "Приветствуем почетного гостя и члена партии Единая Ра господина Джафари".

- Вот видите, вас здесь уже знают, - засмеялась девушка и нажала на несколько клавиш. Открылась заставка "История великого Ра". - Здесь примерно двадцать тысяч страниц и примерно столько же в приложении. По четыре страницы на один год истории. Если просматривать по тысяче страниц основной истории в день, то нам потребуется примерно пятьдесят пять земных лет. Я до этого времени доживу, а вот как вы, я не совсем уверена в том, что вы успеете дочитать историю нашего народа. Поэтому я предлагаю посмотреть основные картинки, а остальное пояснение дам я, так как изучала основы истории Ра. Всю историю не знает никто. Те, кто успевал прочитать всю историю, умирали от старости и не могли что-то сказать о ней. Поэтому наши ученые изучают отдельные ее периоды и дают краткие выжимки из истории, чтобы люди имели общее представление о ней. Если рассуждать здраво, то вся история новому поколению не нужна. Что от ней проку? Молодым создавать историю, и они все равно пойдут своим путем, совершая такие же ошибки, какие мы совершали со встреченными здесь полулюдьми. А с другой стороны, если бы не было нашего вмешательства, то по земле до сих пор бродили толпы полуголодных и свирепых пралюдей в поисках пищи и пленников, которые бы работали на них, а в голодный год этих пленников можно было пустить на пищу. Поэтому, давайте мы определимся, что вы хотели знать о нашей истории. Буквально три пункта.

Я сидел и думал о том, что Банафрит права. В двух словах она обрисовала всю историю и отсутствие необходимости ее углубленного изучения. Зачем нам знать про крепостное право, наш рабовладельческий строй, если это время объявлено Серебряным веком, а один из высших судей заявил, что крепостное право укрепило наше общество. Типа, без крепостного права и закабаления людей в личной собственности у богатого сословия могла возникнуть демократия, которая бы разрушила нашу империю.

Или возьмем святых Владимира и Александра Невского. Первый - злодей, на котором клейма ставить негде, взял погибающую ветвь ортодоксального христианства - православие - и насадил ее огнем и мечом в нашем государстве, обеспечив возрождение и экспансию его на фоне противостояния католичества с протестантами и мусульманами. Что в итоге получилось? Католики и протестанты стали самыми успешными в современном мире, а вот какое из православных государств стало успешным, то тут не только я затрудняюсь дать ответ. Успешным стал только князь Владимир, в честь которого был учрежден один из высших орденов. Но и этот орден почему-то не был подтвержден в России после демократической революции 1991 года, хотя орденский девиз пришпилили к ордену ордынского данника, подравшегося с тевтонами на Чудском озере, названному орденом За заслуги перед Отечеством.

Сделали героя из князя Александра, который огнем и мечом приводил руссов в покорность к ордынским захватчикам. Драчку на Чудском озере при помощи легенд и черно-белого кино превратили в войну русского народа против предков немецко-фашистских захватчиков и вот вам появился новый святой, в чью честь отливают ордена и ставят везде памятники. Даже сегодня этим орденом награждают за личную преданность власти и династии.

Куда ни ткнись, в истории только одни мифы и развенчание этих мифов открывает глаза народу на то, что от его как бы имени в стране творятся не только безобразия, но и явные преступления, ухудшающие жизнь населения и ведущие страну к пропасти.

Глава 36

- Давай так, - сказал я Банафрит, - скоком по Европам. Основные вехи и задачи на перспективу.

- Трудно, но попробуем, - сказала девушка и ее пальцы проворно забегали по бесшумной клавиатуре. - Так, прибытие на планету Земля. Один корабль, оторвавшийся от армады переселенцев в результате ошибок навигационного оборудования. Связи с армадой нет, топлива для выхода в открытый космос тоже нет. Поиск источников энергии. Множество полезных ископаемых, но нет оборудования для его переработки. Условия для жизни нормальные. Были столкновения с воинственными племенами. На переговоры не идут в связи с отсутствием языковых навыков. Пришлось принять меры к охране места нашего пребывания. Нельзя доверять дикарям оружие, чтобы они не перебили всех себе подобных и не стали нападать нас. Принято решение спрятать всю технику и выступить в качестве их богов-создателей.

Одну группу разведчиков послали на поиски народонаселения. Людей нашли на территории, которую вы называете Америкой.

Мы создали цивилизации Египта, территорий инков, ариев и кхмеров. Чем больше мы их цивилизовывали, тем кровожаднее они становились и стали нападать на своих богов, то есть на нас, стараясь присвоить себе все наши достижения, чтобы править окружающим миром. Поэтому мы ушли от них. Где сейчас эти цивилизации? Египетская цивилизация под песками, кхмерская заросла в джунглях. Цивилизация ариев исчезла, а на территории инков остались полуголые и всегда полуголодные племена, которые не могут объяснить, откуда появились заброшенные города, высокие дворцы и календарные диски.

- Откуда вы это знаете? - спросил я Банафрит.

-Наши разведчики периодически выходят на поверхность, чтобы оценить ситуацию и доложить главные выводы совету, - сказала девушка.

- Интересно, - насторожился я. - А как они полуслепые, как кроты, выходят на белый свет и как они не кажутся белыми воронами среди людей?

- Они проходят усиленную подготовку, как и все разведчики во всех цивилизациях, - стала пояснять неграмотному человеку многоопытная Банафрит. - Во-первых. Они приучаются к яркому свету. Адаптация проходит достаточно быстро и безболезненно, но все равно, каждый разведчик снабжается специальными поляризованными очками на случай солнечных возмущений. Во-вторых. У каждого из них очень сильная легенда - полная потеря памяти и утрата языковых навыков. Они сразу попадают в лечебницу, где их адаптируют к пребыванию в данной местности. Учат с азов, как малого ребенка. В-третьих. Каждому посланцу оборудуется пункт связи для передачи информации. Даже сейчас среди ваших людей очень много наших посланцев, занимающих значительные должности и которые будут играть важную роль в нашей цивилизаторской миссии на земле.

- Что-то я сомневаюсь в этой цивилизаторской миссии, - сказал я. - Всех цивилизаторов Земля перемалывала в порошок и шла вперед эволюционным, а не революционным путем. Все революционеры заканчивали одинаково. Они уничтожали сатрапии и старались построить общество счастья для всего народа. Но освобожденный ими народ старался вернуться в прежнее рабское состояние. Они избирали начальниками своих бывших господ, с открытыми ртами внимали всему, что они говорили и старались вернуться туда, откуда их вытащили революционеры. Революция всегда умирает, уничтожив перед этим всех своих создателей. Чтобы защитить завоевания революции, карбонарии переходят к массовым репрессиям, уничтожая бывших хозяев и радостные рабы со всей пролетарской ненавистью и энтузиазмом резали людей, которые вели их по пути эволюции. Затем репрессии утихают, и бывшие палачи становятся ласковыми старичками, выступая перед детьми ветеранами большой войны, насланной для проверки прочности революции. Кто во всем виноват? Виноваты все. Хозяева рабов не давали им свободы выбора и порождали этот протест, а протест всегда заканчивается революцией. Бессмысленной и кровавой. Умные хозяева уничтожали рабство и строили общество широких возможностей, понимая, что революция их уничтожит и сделает никем, хотя они могли оставаться всем, регулируя направления эволюции. Весь наш мир разделен на две половины. Эволюционную и революционную. Когда история ничему не учит правителей, они всегда несут зло для своих народов. Главное - найти врага и сделать жизнь народа невыносимой, обвиняя во всем врагов, внешних и внутренних. Все это закончится либо большой войной, либо революцией.

Ваших мы встречаем часто. Вдруг появляется человек ниоткуда. Кто, что, зачем. Обыкновенный февралик. Иногда они вылечиваются и начинают понимать окружающий мир. У нас почти половина руководителей такие же.

- А кто такой февралик? - спросила Банафрит.

- Как бы это понятней объяснить, - размышлял я вслух. - У нас каждый четвертый год называется високосным. В этот год в феврале есть двадцать девятое число. Все остальные три года в феврале имеют двадцать восемь чисел. Так вот, февралик - это человек, у которого каждый год в феврале не хватает одного числа. Или наоборот - каждый год у него лишне число.

- Что-то я ничего не поняла, - сказала девушка, - разве февралик виноват, что двадцать девятое число не каждый год?

- Не виноват, - согласился я, - просто это юмор такой. Но ты не волнуйся, через три дня ты поймешь суть этого выражения.

- А почему через три дня? - снова спросила Банафрит.

- Три дня - это константа для измерения чувства юмора у человека, - сказал я. - Чувство юмора не последнее качество человека. Иногда юмор намного доходчивее самых умных научных объяснений. А некоторым людям юмор доходит как до слона на третьи сутки.

Глава 37

На следующее утро я проснулся от того, что меня кто-то тормошил. Естественно, что это не кто-то, а Банафрит. Я никак не могу привыкнуть к времени в постоянной темноте.

- Вставай и быстро приводи себя в порядок, - командовала девушка. - Тебя вызывают в Великому Ра!

- Вот те раз, - подумал я.

- Вот те два, - подумала Банафрит и сказала:

- Вызов к Великому Ра - это самое знаменательное событие в жизни наших людей. Вызов бывает только один. Либо первый, либо последний. Если человек вернулся с аудиенции Великого Ра - то это значит, что он облечен высшим доверием и является кандидатом на занятие самых высших и престижных должностей.

- А..., - хотел я задать вопрос и был остановлен всезнающей Банафрит

- Еще никто не смог отказаться от этой встречи, - сказала девушка. - Бодигарды уводят человека и приводят его обратно, если человек удостоился милостей.

- А если не удостоился милостей? - спросил я.

- Тогда они выполнят последнюю волю приглашенного, - сказала девушка.

- Таки любую? - засомневался я.

- Любую, - твердо сказала Банафрит. - Кроме убийства Великого Ра. Я знаю немало случаев, когда бодигарды хватали с улицы женщин для последнего перепихона не попавшего в милость приглашенного.

- Ты хотела сказать - попавшего в немилость приглашенного? - спросил я.

- Какая разница, попавший в немилость или не попавший в милость? - возмутилась Банафрит. - Так и так свернут шею и выбросят в утилизатор.

- А кто такие бодигарды? - спросил я.

Банафрит посмотрела на меня как на деревенского паренька, волей судьбы попавшего в город в компанию просвещенных людей, которые знают, что продукты питания растут на деревьях и сорт колбасы напрямую зависит от регулярности полива колбасного дерева.

- Ну ты вообще, - сказала она. - Бодигарды - это охранники тела. Боди - это туловище. Гарды - это охранники. Охранники туловища. У вас что, о бодигардах никто и слыхом и н слыхивал?

- Почему не слышал? - не согласился я. - У нас это слово англичане вывезли из колониальной Индии и сделали своим словом. Наши его переводят как личный телохранитель, то есть тот, кто в любых случаях держит свечку.

- Какую свечку? - не поняла Банафрит.

- Не забивай голову мелочами, - сказал я. - Получается, что бодигард - это самая высокая должность в вашем обществе?

- Да, выше должности не найти, - согласилась девушка. - У нас все начальники из бодигардов разных начальников. Главное - преданность Великому Ра, здесь особого ума не надо, как и для занимаемых ими потом должностей. Главное, чтобы заместители и помощники были грамотными.

- Как нужно одеваться на прием? - спросил я.

- Без разницы, - сказала Банафрит. - Можно идти голым. Все зависит от настроения Великого Ра и того дела, для которого ты позван.

- А я для чего позван? - задал я естественный вопрос.

- Кто его знает, - вздохнула моя спутница. - Ты растешь как гриб и неизвестно, то ли тебя скушают, то ли твои споры пустят на размножение для селекции последователей Ра. Одевайся, бодигарды уже ждут. Если что, то я хотела бы быть твоим последним желанием.

Я похлопал ее по упругой попке и стал одеваться.

Глава 38

До Великого Ра мы добрались быстро. Меня ввели в огромный кабинет с огромным письменным столом. Человек в этом кабинете казался маленькой блохой, представленной на суд ловца, то ли тебя раздавить ногтем, то ли посмотреть, как высоко я прыгаю.

Стол был отделен от посетителей толстым стеклом. Вероятно, для безопасности. Правда, выпуклость стекла могла косвенно говорить о том, что это стекло увеличительное, и чтобы в нем Великий Ра казался действительно великим.

Из-за стола вышел Великий Ра. Он был примерно на три головы выше меня, но все его движения были какими-то механическими, как и механический голос, доносившийся из динамиков.

- Ты намного выше всех наших недомерков, - удовлетворенно сказал он. - Нам нужны такие воины. Ты должен составить план покорения всех проживающих наверху народов. Мы должны быть во всеоружии, чтобы в один день стать господами для них. У тебя есть вопросы?

- Есть один вопрос, - сказал я и поверг в немалое изумление как самого Великого Ра, так и его бодигардов, не спускавших с меня цепких взглядов.

- Давай, спрашивай, - как-то неуверенно сказал Великий Ра, приготовившись к чему-то малоприятному для него.

- Как вы стали бессмертным? - спросил я.

Судя по выражению и жестам Великого Ра, вопрос ему понравился.

- Садись, - сказал он и тут же, как по мановению волшебной палочки, возле меня появился стул. Точно такой же стул, но больше раза в два, появился и около него.

- Раньше у нас Великие Ра менялись каждые четыре года, - начал Великий Ра. - Отсидел четыре года и на пенсию в подчинение какому-то новому кандидату, которого ты только что не ставил ни во что. Каждый новый Ра не отказывал себе в удовольствии попинать бывшего Великого. Но и это не главное. Представь себе Великого Ра, у которого есть грандиозные планы, которые нельзя выполнить за четыре земных года. Кто же может закопать в землю свои гениальные замыслы и таланты? И я не захотел. Пока у меня была власть, я вытоптал вокруг поле возможных кандидатов и провел через Совет правило бессчетного избрания Великого Ра. А там уже дело техники. Пятьсот лет назад вообще никто не стал заикаться о каких-то там выборах при наличии живого и активного Великого Ра. Зато за это время мы достигли огромных успехов в геронтологии и трансплантации. Я и сейчас могу пробежать сто метров быстрее любого молодого человека, а в армрестлинге мне нет равных, потому что титановые суставы являются самыми мощными орудиями человека при наличии небольших усилителей мощности. Моего сердца хватит на тысячу лет. Через тысячу лет я поставлю новое сердце. Есть, конечно, одна закавыка, но и ее мы решим в самое ближайшее время.

- Мозг? - скромно предположил я.

- Он самый, мать его ети, - в сердцах сказал Великий Ра. - Было сделано с десяток прототипов и при испытаниях реципиенты становились всеми Ра в одном лице.

- Так это же хорошо для руководителя такого ранга, как вы, - сподхалимничал я, представляя каким монстром может стать человек, совмещая в одной личности главных преступников эпохи.

- Вот и ты недопонимаешь, - как-то устало сказал Великий Ра. - Даже мне становится страшным захватывать весь мир, чтобы уничтожать его в лагерях смерти. Такие лидеры быстро заканчивают свое правление и заканчивают его одинаково. А что ты хотел узнать, задавая мне эти вопросы? - вдруг стал подозрительным Великий Ра.

- Хотел узнать из первых рук главные цели вашего государства, - сказал я, - чтобы наиболее точно составлять план порабощения всех проживающих наверху народов.

- Ладно, - сказал Великий Ра, - будем считать, что твой ответ меня удовлетворил. А разговаривать с тобой я начал только для того, чтобы проверить твою преданность нам. Где-то и кому-то что-то скажешь о чем мы говорили, то тут твоя песенка будет спета.

Великий Ра встал и пошел в сторону потайной двери, мягко размахивая титановыми конечностями.

- Господи, - подумал я, - если ты есть, то сделай так, чтобы этот мозг погубил его обладателя. А я своим мозгом покумекаю, как мне отсюда выбраться.

Глава 39

Когда я вышел из кабинета в приемную, то там наступила тишина. Я там был достаточно долго для простого человека, и никто не предполагал, что я оттуда выйду на своих ногах. Никто не знал, обласкан я или обруган, поэтому никто не тянулся ко мне с рукопожатиями, даже Банафрит не бежала ко мне с широко раскрытыми объятиями. Но когда над дверями кабинета Великого Ра зажглась тусклая для меня и ослепительная для присутствующих полоса зеленого цвета, все сорвались с места и начали приветствовать меня как кумира, который получил заслуженную награду. И Банафрит первой очутилась на моей шее.

- Нравы императорских дворов не меняются, - подумал я и гордо зашагал к выходу, провожаемый завистливыми взглядами.

- Что там было? - Банафрит не терпелось узнать результаты аудиенции у Великого Ра.

- В принципе, ничего сверхъестественного, - сказал я. - Сначала я рассказал о себе, а потом выслушал инструктаж о том, что мне нужно сделать. Вот и все. Гениальный мужик ваш Великий Ра.

- Да, наш Великий Ра действительно велик, - согласилась Банафрит. - Прямо сегодня же сядешь за работу. Я за тобой прослежу, а то ты любитель полентяйничать. В постель только после того, как напишешь десять листов, и я их проверю.

- Я не Чехов и не позволю над собой издеваться, - сказал я.

- Кто такой Чехов? -заинтересовалась Банафрит.

- Один мой знакомый, - сказал я. -Жена его тоже не пускала к себе в постель, пока он не напишет десять листов.

- А этот Чехов знаменитый? - спросила Банафрит.

- Очень знаменитый, - сказал я.

- Вот видишь, - обрадовалась девушка, - женщины умеют из посредственностей делать знаменитостей.

Я не стал спорить. Спорить с женщиной - это все равно, что самому стать женщиной.

- Почему ты такой грустный? - спросила меня Банафрит. - После приема у Великого Ра человек должен чувствовать себя на седьмом небе от счастья.

- Где это ты седьмое небо увидела? - мрачно пошутил я. Упоминание седьмого неба глубоко под землей было либо сильной иронией, либо затаенной мечтой вырваться на просторы с необъятным небом, которое можно считать по слоям и сбиться со счета, сколько их там есть.

- Пойдем, я сделаю тебя счастливым, - и девушка потащила меня в сторону от стоянки каров.

Я совершенно не сопротивлялся, обдумывая, как я буду излагать информацию о закабалении народов мира и вспоминая то, что я когда-то читал и когда-то слышал. По всему выходило, что вряд ли моих данных хватит на десять страниц текста.

Мы подошли к зданию, вернее к фасаду здания, так как все здание было в толще земли. Около слабо освещенной двери стояло несколько человек с хмурыми лицами, как у меня. Внезапно дверь открылась и на улицу выпорхнули, именно выпорхнули, а не вышли упитанные мужчина и женщина средних лет. Они были счастливы и люди, стоящие в очереди, с затаенной завистью смотрели на них.

Все стоявшие впереди нас вышли тоже счастливыми, и я с ожиданием чего-то хорошего тоже вошел в полутемное помещение со множеством светящихся окон.

На деле оказалось, что это не окна, а зеркала.

- Смотри сюда, - сказала Банафрит и распахнула свою кофточку перед зеркалом.

Я взглянул и ахнул. Афродита по сравнению с моей девушкой выглядела скромной школьницей, одетой в серое школьное платьице с белым воротничком. Передо мной стояла секс-бомба, способная взорвать все мужское население планеты.

Движимый стадным чувством, я тоже распахнул рубашку и увидел мужика под стать Чернонегрову.

- Расстегни ширинку, - засмеялась Банафрит, - и прикрой хозяйство рукой, чтобы никто не подглядел и не отбил тебя у меня.

- Покажи зеркалу свою карточку, - сказала девушка.

Я поднес к зеркалу свое удостоверение личности и увидел, что на карточке написано, что я первый заместитель Великого Ра и все обязаны оказывать мне уважение и выполнять все распоряжения.

- Неужели все становятся в зеркале заместителями Великого Ра? - спросил я.

- Нет, не каждый, - сказала девушка, - зеркало знает каждого человека в лицо и выполняет все его пожелания. Если человек хочет быть богатым, то зеркало показывает его богатства. Если он хочет быть большим, то зеркало показывает его высоким и сильным. Если человек очень высок, то в зеркале он выглядит человеком среднего роста. Если у него маленький кусок хлеба, то в зеркале он увидит самое вкусное пирожное.

Она еще что-то говорила, а я думал о том, что где-то уже слышал об этом, когда был совсем маленьким. Тогда это использовалось для пропаганды советского образа жизни, но потом идеологические органы спохватились, что вся коммунистическая система похожа на кривое зеркало и народ начинает распознавать обман во всем, и книгу о кривых зеркалах, и снятый по ней художественный фильм убрали из проката и положили на дальнюю полку.

Посещение комнаты исполнения желания, или, по-нашему, комнаты смеха мне не прибавило настроения, зато Банафрит так и светилась.

- Боже, как же им мало нужно для счастья, - подумал я и обнял ее за плечи как неразумное дитя, которое еще не понимает, в чем смысл жизни.

Глава 40

Сразу после возвращения домой Банафрит набросилась на меня как изголодавшаяся львица и ровно через час мы крепко спали удовлетворенные и обессиленные.

Звонок видеофона вернул меня к действительности. На экране был Тор.

- Как идут дела с подготовкой аналитического документа для Великого Ра? - спросил он.

- Нормально идут дела, - сказал я, - обдумываю содержание, дня через два сяду за написание.

- Как? - чуть ли не закричал Тор. - Ты хочешь нас убить. Приказы Великого Ра исполняются точно и беспрекословно. Мне приказано каждый день докладывать о результатах написания справки. Это будет хорошим дополнением той лекции, которую ты читал на вечере твоего чествования. Где там Банафрит?

Банафрит уже стояла рядом, одетая и причесанная.

- Ты должна каждый день докладывать мне, что написано не менее десяти листов, - грозно сказал Тор, - и без этого никаких ему поощрений. Понятно?

- Так точно, - сказала Банафрит и Тор исчез с экрана.

- Я же тебе говорила, Чехов, что сладкого не будет, пока не будет написано десять страниц, - сказала она и пошла готовить к работе мой письменный стол.

- Что-то все-таки случилось, - подумал я, - и это что-то связано со мной, потому что в мое задание вовлечено немало людей. Я не просто так удостоился аудиенции у Великого Ра и не просто так за мной установлен строжайший контроль и меня постоянно подгоняют к завершению плана выхода подземной цивилизации на поверхность. Что-то мне подсказывает, что не все благополучно в тридесятом царстве и в тридевятом государстве. Либо Великий Ра знает, что дни его сочтены и пытается удержаться на плаву за счет новых побед, либо действительно его здоровья хватит не больше, чем на месяц и он хочет хлопнуть дверью так, чтобы в тартарары провалился как надземный, так и подземный мир.

Все написанное мною быстро было передано наверх. Как это оценили, я не знаю, но для того, чтобы затянуть это дело, нужно, чтобы кто-то произвел разбор работы и указал на недостатки. А для этого написанное нужно перевести на местный язык. А это как раз станет началом процедуры по сбору экспертов и прочих работников для этой работы. А там начнется действие постулата об осле и падишахе. Это когда падишах поручил человеку за десять лет научить осла говорить.

Когда наступает ночь на нашей грешной поверхности, всякая нечисть вылезает из домов и идет то ли на законные и беззаконные грабежи, то ли на прожигание награбленных денежек, которые при дневном свете тратить нельзя, потому что, как бы ни преступно было государство, но такой наглости и оно не может терпеть, чтобы при свете солнца безнаказанно и с размахом тратились украденные у него деньги. Ему дали одну разнарядку на доход, а он захапал в три раза больше. Вот к нему и поворачивают Фемиду с завязанными глазами, которой по хрену, кого там хотят наказать. Кого захотят наказать, на того и направляю эту богиню правосудия.

Я сижу и пишу, и не знаю, какую тайну тайную хотят выведать у меня. Во времена корейской войны, один советский летчик, которому удалось вырваться из американского плена, на встрече со своими сослуживцами дал им напутствие учить матчасть и знать ее назубок.

- А для чего нам это? - спросили его кореша.

- Попадете в плен, враг будет интересоваться матчастью, а вы ни хрена не знаете, - сказал прошедший плен летчик. - Враг сразу поймет, что вы от них информацию скрываете и начинают за это бить, и бьют сильно, падлюки.

А я вообще никакой матчасти не знаю. Сижу вот вспоминаю национально-психологические особенности людей, которые населяют нашу планету.

Глава 41

Я писал и сам удивлялся на себя, откуда я все знаю про людей, населяющих нашу землю. Вероятно, все это от того, что я любил читать, особенно фантастику и историческую литературу. С началом перестройки начали появляться книги с публицистикой, а на самом деле с рассказом о том, что обсуждали на кухнях, а потом стали обсуждать принародно и люди стали понимать, что власть их обманывала самым бессовестным образом. Если вам будет интересно почитать, что было мною написано, то я могу опубликовать это отдельно. Зато о русских я написал больше всех.

Никто не понимает личностные проявления и жизненные порывы русских. Ф. Достоевский описал противоречия в русском народе. Во-первых, "русский народ груб, невежествен, предан мраку и разврату, варвар, ждущий света", а во-вторых, "русский народ уже давно просвещен и образован".

Русские щедрость и гостеприимство часто являются расточительством природы и ее богатств по принципу "Бог дал, бог взял".

Легкомыслие русских выражено в словах: "авось", "небось" и "как-нибудь".

Сегодня все СМИ пишут о мотовстве "новых русских", поражающих бережливых иностранцев нерациональным использованием появившихся у русских денег. Надо сказать, что это характерно для людей всех наций, внезапно разбогатевших.

Характер русских порождает максимализм и экстремизм.

В русской душе присутствует постоянное искание правды и неудовлетворенность относительными ценностями. Стремление к абсолютному, желание воплотить себя в бесконечном ведет к пренебрежению повседневными условиями быта, материальным благополучием. Удивляет русская тяга к полному достижению цели, мечта о конечном и последнем, желание заглянуть вдаль и способность не страшиться смерти.

Другие аналитики считают основной чертой характера русских религиозность и поиск абсолютного добра. Русские, якобы, обладают особым даром различения добра и зла и неустанно ищут совершенное добро.

Русская тяга к абсолютному носит религиозный характер, потому что она основывается на вере в возможность осуществления грандиозных замыслов, как на небе, так и на земле, например, построения социализма и коммунизма. Религиозный характер стремления к абсолютному проявляется и в фантастической преданности тем идеалам, в которые верит русский человек.

Русские изначально обречены на стойкость окружающей их природой. Крайне неблагоприятный континентальный климат стал основным источником национальной стойкости. История России состоит из бесконечной череды гражданских войн и военных конфликтов. Это научило русских не падать духом и не отчаиваться в самых безнадежных ситуациях.

Страдания по всем поводам являются составной частью русской стойкости с проявлениями мужества, терпения и жизнестойкости.

К глубинным качествам русских относится любовь к свободе. Русский народ по достоинству оценил всю ценность свободы после долгого крепостного права. Русские очень не любят, когда посягают на их свободу, но подчиняются любому поработителю.

Наиболее часто подчеркиваются такие черты русских, как: спонтанность, общительность (В. Ключевский), соборность, державность (А. Хомяков, С. Уваров), коммунитарность, иррациональность (Н. Бердяев), церковность (В. Соловьев).

Для русского психотипа характерны склонность к размышлениям, нерешительность в выборе альтернативы, импульсивность, неумение экономно и расчетливо устроить свой быт и бесхозяйственность.

Когда возникает необходимость немедленных действий, русские испытывают дискомфорт и снижение активности самостоятельных действий. Из этого следует, что "доминирующей потребностью русского народа является стремление жить в сильном государстве", которое бы взяло на себя роль сильного батьки по защите его материальных интересов и волевой мобилизации ("пока гром не грянет, мужик не перекрестится").

Типичному русскому присущи добродетели (открытость, гостеприимство, терпеливость, готовность помочь, миролюбие, надежность) и пороки (лень, безответственность, непрактичность). Главные ценности - справедливость, нация, Родина, семья.

Русская молодежь характеризуется активной самореализацией и самовыражением, отличается достаточно уверенным поведением, высокими притязаниями, умением принимать рациональные решения и не отступать перед жизненными трудностями. Причем, у каждого поколения молодых людей есть свои особенности поведения, которые изменяются при достижения определенного уровня развития и социального положения.

Русский философ И.А. Ильин в книге "Путь духовного обновления" дает пояснение русского национального духа, элементами которого являются язык, песни, молитвы, сказки, поэзия, житие святых и героев, история.

Русские хорошо чувствуют себя в производстве, сбыте, инженерии и высоких технологиях. Несколько хуже обстоит дело с финансами, но это не национальное, а остатки советского.

Сильная сторона русских - склонность к инновациям, вкус к риску, игре, новым подходам, выраженная предпринимательская жилка.

Русские амбициозны, азартны, не боятся рисковать. Они критичны, не склонны к чинопочитанию и ориентируются на конкретные заслуги, а не на регалии и должность.

Русские - мастера уничижительного отношения к себе и своей стране. Это провоцирует иностранцев (тех, кто потупее) на жульничество - всегда ж приятно обвести вокруг пальца недоумков.

Самодержавность - другой порок русского управления. Руководитель чрезмерно концентрирует на себе решения, не склонен делегировать ответственность, нередко впадает в волюнтаризм

Русский менеджмент чрезмерно политизирован, слишком большую роль играют личные связи, неформальные отношения, гешефты.

Русские ориентированы на сиюминутный успех, на удачу за счет партнера. Отсюда недоучет перспективы, проблемы с корпоративной культурой, конфликты между менеджерами и акционерами.

Глава 42

На этом я прекратил писать то, что мне определено заданием и лимитом для обладания прекрасной Банафрит, и написал, что подземному миру грозит смертельная опасность из-за проходящей на поверхности сланцевой революции.

Всегда кричащий об опасности Тор внезапно затих, а Банафрит как-то незаметно исчезла, вышла в магазин за хлебом и пропала. Это я так, по-земному, объяснил. Здесь никто не ходил в магазин с авоськой и не вставал пораньше, чтобы занять очередь за молоком.

Через три дня ко мне явился посыльный от Великого Ра и доставил меня на заседание Совета.

- Каким образом люди света могут угрожать нам? - спросил правитель.

- Люди света сначала начали искать замену иссякающих запасов естественных ископаемых, - сказал я, - и они обнаружили, что ископаемые не исчезают, а находятся в таких местах, которые можно легко и долго разрабатывать, для чего нужно взорвать сланцевые пласты и проникнуть в тайные хранилища углеводородов. Не пройдет и нескольких месяцев, когда они докопаются и до вас и зальют ваши пустоты.

Процесс производится с помощью введения специальных жидкостей (комплекса воды с песком, а также химических веществ) под высочайшим давлением до 1500 атмосфер. Это приводит к образованию трещин, в которые вырывается газ. И все используемые жидкости канцерогенные, что убивает все живое.

Процесс добывания сланцевых углеводородов подробно описан в литературе и все писатели стразу стали писать романы о том, что вся нечисть из сланцевых платов поднимается на поверхность и народ должен защищаться от них всем имеющимся на земле оружием, а оружейники стали разрабатывать оружие против нечистой силы.

- Таким образом, - подытожил я, - если вы хотите сохранить свою цивилизацию, то вам нужно срочно перелетать на другую планету, например, на Луну и жить там спокойно в течение ста или более тысяч лет, и никто вас там не будет беспокоить.

- Но ведь ваши уже летали на Луну и процесс ее освоения начнется если не сейчас, то в течение ближайших десятилетий, - возразил правитель.

- От того, что кто-то высаживался на Луну, не зависит ее освоение, - сказал я. - Луна нужна только как символ того, что человеку по плечу любые задачи. А вот для вас высадка на Луну имеет стратегическое значение для влияния на все земные процессы.

- Как это так? - не понял Великий Ра.

- Очень просто, - пояснил я. - Ускоряя или замедляя вращение Луны вокруг Земли, изменяя апогей или перигей ее вращения можно вызвать такие катаклизмы на земле, что любое оружие массового уничтожения будет детскими игрушками перед вашими возможностями. А я останусь наверху и подам сигнал, когда вам нужно возвращаться в качестве полных хозяев земли.

- Заманчиво, - сказал Великий Ра, - мы обдумаем это предложение.

К вечеру в мое жилище ворвалась разгневанная Банафрит и стала требовать, чтобы я взял ее с собой на поверхность.

- Милая моя, - запел я ей, - взял бы я тебя, но там в стране далекой, такая ты мне не нужна.

- Как не нужна? - взъярилась оскорбленная женщина. - Здесь я нужна, а там не нужна?

- Представь себе, - начал объяснять я, - при ярком свете ты сразу ослепнешь, и, потом, у нас хоть и развращенные нравы, но не до такой степени, как у вас. Хотя и у нас есть такие страны, где любое соитие с начальником расценивается как награждение орденом. А на Луне ты приспособишься к жизни при ярком свете и сможешь вернуться нормальным человеком, где я тебя и встречу с распростертыми объятиями.

После этого последовало такое прощание, от которого я пару часов не мог прийти в себя.

К вечеру пришли два проводника и доставили меня к тому колодцу, в который я запрыгнул, спасаясь от братков.

Ночной город светился так, что мне пришлось надевать поляризованные очки.

Дома меня уже почти и не ждали. Матвеич на работе обрадовался, что я вышел из загула и снова буду прочищать трубы и запоры у благонамеренных граждан. А я в свободное время написал книжку и стал обращаться в органы власти, чтобы оберечь нашу страну и всю планету в целом от завоевания инопланетянами, жившими с нами почти что бок о бок. Что из этого получилось, вы увидите чуть попозже.

Глава 43

Я лежу связанный по рукам и ногам смирительной рубашкой, больше похожей на рваный парус старого пиратского корабля и чужие запахи клубятся возле моего носа, как бы стараясь наперегонки рассказать о тех людях, которые уже побывали в этой одежде.

Я не мог поверить, что такое может произойти со мной. Но вдруг власть сказала, что я враг этой власти и поэтому я сумасшедший потому, что нормальный человек не может быть недовольным властью и условиями жизни, которые эта власть создает для всех граждан.

Все газеты и электронные издания разразились сериями статей о том, что все творчество этого Писателя номер 1281 есть сплошное очернительство славной истории нашей великой страны, которая имеет святое предназначение спасти мир и стать родоначальником новой идеологии и духовности. Печенеги и половцы терзали нашу страну, и Писатель пошел по их стопам.

Попытка сказать что-то в свое оправдание и доказать, что наша жизнь - это сплошная череда войн и создания враждебного окружения вокруг нашей страны, превращения ее в огромный военный и исправительный лагерь, вызывали истерику власть предержащих и быстрое появление где-то ожидавших врачей-психиатров и дюжих санитаров со смирительной рубашкой. Мне что-то вкололи и все мое тело выворачивало как от судорог, а на губах появилась синяя пена.

- Вот, посмотрите, - сказал доктор с бородкой и в пенсне, чем-то похожий на Антона Павловича Чехова, - налицо симптомы бешенства, а посему мы вынуждены изолировать пациента от общества и заняться его активным лечением.

- Да-да, доктор, - поспешно согласились представители власти и удалились в неизвестном направлении. Хотя нет, направление было известно - на пресс-конференцию, чтобы доложить массам, что либеральный Писатель-1281 сошел с ума и отправлен на принудительное лечение, а проповедуемый им либерализм - это первая стадия психического заболевания. Главное - задурить головы населению, чтобы оно не поняло, что основной целью либерализма является равенство всех людей перед Законом, а уничтожение властью законов экономики направлено на то, чтобы сделать всех граждан нищими, а власть и ее присных богатой до неприличия.

А я лежал в рубашке и в моей затуманенной голове крутились строчки шуточных стихов, которые я писал о сумасшедших домах.

Завяжите мне руки рубашкой

И заклейте мне пластырем рот,

Виртуально я буду с рюмашкой

И скажу удивительный тост

Про Сократа, Геракла, Сизифа,

Что в палате со мною лежат,

Про врачиху - ужасная фифа,

На меня не поднимет свой взгляд.

Я нормальный во всех отношениях,

Я танцую, пою и пишу,

Даже в белых своих облачениях

Я совсем ни о чем не прошу.

Знаю, просто никто не поверит,

Что я ночью летаю во сне,

Что я взглядом открою все двери

И на улице выпадет снег.

Да, я ночью летаю во сне. Полеты во сне - это признак роста человека. Он может быть большим, старым, больным или здоровым, но если он летает во сне, то он растет над собой. Не закостенел, а молод духом и такому человеку подвластно все, и дорога в космос, и любовь, и все им сопутствующее. А сейчас ты сумасшедший. И чем больше будешь доказывать свою вменяемость, тем больше у врачей будет оснований для обвинений в сумасшествии, типа, больной не осознает свое заболевание и не идет на поправку. Психиатрия - это хитрая наука, в ней все зависит от того, кто первым наденет белый халат.

Как-то по молодости мне пришлось отвозить в психиатрическую клинику человека, который хотел уйти за границу для того, чтобы вылечиться. У него была странная болезнь витилиго - нарушение пигментации кожи. На отдельных участках кожи вдруг исчезает пигмент меланин и остаются белые пятна. Болезнь не заразная. От чего она возникает никто не знает, есть только догадки. Но установлена предрасположенность к болезни у потомства. Болезнь не мешает жить, но от заболевшего начинают потихоньку сторониться, а вдруг что-то будет. Как лечить витилиго, никто не знает. Для людей с белой кожей болезнь не так заметна. Другое дело, если у человека кожа смуглая или имеет ярко выраженный цветовой оттенок. Не будешь же замазывать белые пятна тональным кремом. А врачи говорят:

- Мужик, не боись, болезнь не заразная и для жизни твоей не угрожает.

А тут кто-то слух пустил, что за границей такие болезни как семечки лечат. А кто же тебя, сердешного, то есть кожаного за границу выпустит? Вокруг страны железный занавес. Шестьдесят семь тысяч километров колючей проволоки по границам великого государства, которое может развалиться лишь оттого, что люди узнают, как живут такие же люди за границей.

Как-то раз во второй половине шестидесятых годов мне в руки попалась красочная книжка-каталог автомобилей "Дженерал моторс" за 1957 год.

- Святая корова, - подумал я, - эти огромные "кадиллаки" и "бьюики", похожие на фантастические космические корабли, конечно, не для простых американцев, но какие у простых американцев автомобили, если у их богачей такие автомобили, а советская элита разъезжает на "победах", "волгах" и "зимах". И только министры на "чайках". А простой народ на "москвиченке" четыреста третьей модели - близнеца и брата немецкого "опель-кадета", если удастся накопить денег и выстоять очередь за машиной. Были еще трехколесные "инвалидки" с мотоциклетным движком, который тарахтел и дымил так, что самим инвалидам было стыдно за то, что их средство передвижения распугивает честной народ и заставляет их кашлять и плеваться от едкого запаха выхлопных газов низкосортного бензина.

С заграницей нужно бороться и бороться так, чтобы они это почувствовали на себе. Например, прямо на границе давить ихние сыры и помидоры, яблоки и груши, персики и ананасы. Вот вам, нате с грязью, сами жрать не будем и вам не позволим агитировать наших граждан с помощью продуктов, которых у нас нет и, похоже, никогда и не будет, потому что от тех заменителей, которые лежат у нас на прилавках, даже скотина морду воротит.

Пограничники за границу никого не пускают. Если поймать человека физически невозможно, то им предоставлено право на стрельбу по человеку на поражение. Подстрелил нарушителя и сразу на грудь медаль за отличие в охране границы на зеленой ленточке с красной каемочкой по цвету крови. А цвет крови у всех людей одинаков. Даже у властей и королей она не голубая, как это пытаются втюхать народу, а такая же красная. В 1918 году проверили на императоре Николае кровавом.

Вот и пустился мой подопечный на поиски лечения за границей. Был он сам несколько странный, сейчас бы сказали - аутист, шел параллельно границе вдоль Каракумского канала, поэтому и бросился в глаза местным жителям. Остальное дело техники. Своих намерений он не скрывал и, естественно, руководством был вынесен "точный" диагноз - ненормальный. Какой нормальный человек будет бежать за границу из самой социально развитой страны мира с лучшей в мире медициной и где в самое ближайшее время будет построен коммунизм? Только ненормальный. Военврачи из санитарной части пограничного отряда посмотрели, описали симптомы аутизма и сделали вывод о необходимости специального психиатрического осмотра.

Поехал я в психодиспансер под Ашхабадом. Дали мне координаты одного врача, который специализируется по психическим заболеваниям пограничников. Спросил у одной медсестры, где найти такого-то. И вдруг миленькое личико окрысилось на меня с криком:

- Что я вам, справочные бюро? Ходят тут всякие придурки...

Однозначно психическая.

Нашел я рекомендованного доктора, сдал своего подопечного и спрашиваю про реакцию медсестры.

- Понимаете ли, коллега, - говорит мне врач, - работа в психоневрологических учреждениях накладывает свой отпечаток на медицинский персонал, иногда даже очень сильно, - и улыбнулся.

- Другими словами, - поддержал я его, - кто первым наденет белый халат, тот и психиатр.

- Примерно так, - согласился доктор, - никогда не можешь знать, кто перед тобой стоит. Все люди - шизофреники, только у одних она явно выражена, а у других скрыта, и опаснее те, у кого шизофрения скрыта. Он активный человек и быстро продвигается по должности, а потом бац - реактивный психоз. Возьмите, например, Гитлера. И вообще, постарайтесь держаться подальше от ненормальных людей. Знаете анекдот про сумасшедшего?

- Это про того, что гонялся за всеми с табуреткой? - уточнил я.

- Именно про него, - улыбнулся врач и пожелал мне спокойной дороги, так как мне предстояло ехать в часть не менее трех часов.

В это время к моему подопечному подошли три здоровых парня в больничных халатах и жестом пригласили следовать с собой.

- Я с вами не пойду, - сказал несостоявшийся нарушитель границы.

- Пойдешь, парень, никуда ты не денешься, - очень спокойно сказал один из пришедших и со всего маха врезал вновь прибывшему по морде. Тот заскулил и пошел с санитарами.

- Крутые у вас санитары, - сказал я доктору, - чуть что и сразу по физиономии.

- А это не санитары, - сказал доктор, - это больные, просто они сейчас не буйные и очень даже серьезно выполняют обязанности санитаров.

Вот это здорово. У нас половина таких же депутатов и восемьдесят шесть процентов населения с разными степенями выраженности заболевания и все нормальные люди для них откровенно больные, которых нужно лишить избирательных прав, возбудить на них уголовные дела, чтобы они не могли избираться, или уничтожить их физически.

Выходя из диспансера, я как-то механически отметил большое количество людей в белых халатах, стоящих у окон. Как патриции Древнего Рима в белых тогах в ложах Колизея.

- Мне-то какое дело до них, - подумал я и пошел к главным воротам, где меня поджидала автомашина.

Навстречу мне от ворот шел какой-то угрюмый детина с неясными намерениями, одетый в серый больничный халат. Я сделал шаг вправо, чтобы пройти рядом, но и детина зеркально сделал шаг влево, чтобы быть у меня на пути. Я делаю шаг влево, и он делает шаг вправо. Я в одну сторону и он в эту же сторону. А это уже не похоже на шутки и между нами шагов пять-шесть. Детина явно здоровее меня, а у шизиков весь интеллект уходит в физическую силу, и я вряд ли убегу от него или смогу заломить его каким-нибудь приемом.

- Придется бежать на потеху тем белым халатам в окнах, - мелькнуло у меня в голове, и я автоматически достал пистолет из кобуры. В то время пограничники без оружия только в отпуск ездили.

Передернув затвор, я вскинул руку и крикнул:

- Стой! Стреляю!

Судя по всему, никто не предполагал, что дело дойдет до оружия. Весь Ашхабад, столица солнечного Туркменистана и все прилегающие районы знали, что пограничники сопровождают поезда вдоль границы и беспощадно лупят из автомата по тем, кто попытается спрыгнуть с поезда, а здесь тоже пограничник и еще офицер.

Детина после моего оклика как-то съежился и было видно, что он не знает, что ему делать.

- Стой, не стреляй, - услышал я крик сзади.

Не спуская глаз с детины, я махнул ему пистолетом, чтобы он отошел в сторону, и чтобы я видел его.

Смотрю, ко мне бежит врач, который принимал от меня нарушителя границы.

- Ну ты что, - запыхавшись начал говорить он, - это же была шутка. Мы всегда так разыгрываем новичков.

- А если бы я ему сразу и без разговоров пулю в лоб влепил? - спросил я.

- Слушай, - говорит врач, - давай все это забудем, ничего не было, поедем в Ашхабад, сядем в чайхану, шашлык-машлык кушать будем, а?

- Спасибо, я уже поел, - сказал я и пошел к машине.

Белых халатов в окнах уже не было.

- Вот и пойми тут, кто из них здоровый, а кто больной, - подумал я.

И вот сейчас я в смирительной рубашке лежу в палате психиатрической клиники. У нас по звонку выносят приговоры, ставят медицинские диагнозы, награждают орденами, записывают в классики или в святые. Причем в святые записывают тех, кто больше всех накостомясит. Святой Владимир. Уничтожил чуть ли не половину Киевской Руси и насадил христианство. В России после него только в середине восемнадцатого века появилось первое высшее учебное заведение, начались науки и пошел какой-никакой, но все же хиленький Ренессанс, навеянный Западом.

Потом христиане разрушили римскую цивилизацию и погрузили Европу в мглу инквизиции. Кто разрушил Северную Пальмиру? Христиане. Царь Николай Второй. Устроил Кровавое воскресенье. Развязал Первую мировую войну, в которой погибли миллионы россиян. Святой страстотерпец. Если бы не большевики, то и святым бы не был.

Сейчас на очереди Сталин. Погубил десятки миллионов душ, пострелял почти всех священников, разрушил храмы, установил железный занавес, чуть не сдал всю страну Гитлеру, но народ поднялся. Сейчас попы его в святые отцы произведут.

Сегодня еще лучше. Конфликт с Украиной. Затем поддержка местного диктатора в Сирии. Забыли, как император Николай Первый поддерживал империи и диктатуры в Европе, подавлял революции в середине девятнадцатого века, а потом воевал с турками за черноморские проливы. За это Европа отплатила ему Крымской войной и позорным поражением. Какой-то дурдом и повторение истории.

Больные в моей палате относились ко мне хорошо, поддерживали морально, подкармливали, говорили, как лучше себя вести, чтобы не назначали дополнительные дозы лекарства, сообщали, кто из врачей самый опасный (оказался Антон Павлович Чехов), кто и за что лежит. Тут и старые большевики, ветераны всех войн, алкоголики, радикалы фашистского толка и прочие экземпляры необъятной нашей матушки-родины. Как говаривал один мой высокий начальник: кому она родина-мать, а кому и еб*на мать.

По рассказам моих сокамерников, вернее тех обрывков, которые мне врезались в моменты отходняка от галоперидолов, я написал небольшое стихотворение, которое записал один из вменяемых пациентов:

В смирительной рубашке

Ходил в деревне дед,

Стрелял по Николашке,

Ему сто лет в обед.

Внучок его, кровинка,

В рубашке чистый дед,

В глазах кинжал, лезгинка,

И супчик на обед.

Курил всегда пустырник,

Заваривал шалфей,

И был такой настырный

До кончиков ушей.

Писал с утра листовки

И баню штурмовал,

От бешеной коровки

Кефирчик попивал.

Ему художник Дюрер

Портретик написал,

Привет, штандартенфюрер,

Он сам себе сказал.

Врачи здесь все евреи,

Больница вся - дурдом,

Вот камергер в ливрее,

А там - Наполеон.

Как выпишут на волю,

Возьму свой пулемет,

Соседа дядю Колю

И будет жизнь вам мед.

А потом началось все то, ради чего и начата вся эта книга.

Глава 44

Темной ночью в полнолуние, когда спали Наполеоны и Юлии Цезари, штандартенфюреры и центурионы, санитары и санитарочки, бодрствовал только один старший ординатор в пенсне и с бородкой а ля Антон Павлович Чехов (агент "Чехов", завербован на идейно-политической основе, скрытый еврей и антисемит, недооцененная личность, способен на все для личной славы, в детстве состоял в районной организации "юный друг милиции" и "юный друг пожарника", подписант писем в защиту нравственности против космополитизма, отличник клиники П.П. Кащенко), во дворе Краснознаменной, орденов Ленина и Октябрьской революции психиатрической клиники номер один имени Петра Петровича Кащенко (брат Всеволода Петровича Кащенко) остановился черный автомобиль УАЗ-452 производства ульяновского автомобильного завода, в народе прозываемый то "буханка", то "таблетка", а с недавних пор - "черный воронок".

Из машины вышли три человека в хромовых сапогах, черных кожаных пальто, в фуражках с темно-синим верхом и темно-красным (краповым) околышем с красными звездами.

- Наши приехали, - радостно подумал "Чехов" и побежал открывать дверь, стараясь не разбудить сладко спящий персонал.

- Здравствуйте дорогие товарищи, - сказал "Чехов", становясь во фрунт и показывая свое безграничное уважение и преданность к приехавшим органам.

- Тамбовский волк тебе товарищ, - как-то буднично сказал старший из оперативников.

- Товарищи, но я же ваш, - заискивающе сказал "Чехов".

- Ваших мы утопили в Тихом океане, - засмеялся старший и спросил, - где у вас тут Писатель?

- В шестой палате, товарищи, - зачастил "Чехов" и бочком засеменил по коридору, чтобы товарищи не подумали, что он к ним поворачивается спиной.

В полутьме коридора зеркально сверкали начищенные хромовые сапоги, но почему-то не было видно носков сапог, как будто кругом один каблук, а в коридоре тонко запахло серой.

- Сернистый ангидрид, - подумал умный "Чехов", - эс-о-два (SO₂₎. Токсичен. Может поступать в организм через дыхательные пути во время обжига серных руд при получении серной кислоты на медеплавильных заводах, при сжигании содержащего серу топлива в кузницах, котельных, на суперфосфатных заводах, тепловых электростанциях и т.п. В легких случаях отравления появляются кашель, насморк, слезотечение, чувство сухости в горле, осиплость, боль в груди; при острых отравлениях средней тяжести дополнительно головная боль, головокружение, общая слабость, боль в подложечной области; при осмотре наблюдаются признаки химического ожога слизистых оболочек дыхательных путей. Длительное воздействие SO₂ может вызвать хроническое отравление. Оно проявляется атрофическим ринитом, поражением зубов, часто обостряющимся токсическим бронхитом с приступами удушья. Возможны поражение печени, системы крови, развитие пневмосклероза. Основная профилактика: герметизация производственного оборудования, эффективная вентиляция. Обязательно проветрим коридоры. Возможно, что так пахнет от кожаных пальто.

- А вот и палата номер шесть, - сказал врач и резко открыл дверь.

Если дверь открывать тихо, то она начинает противно скрипеть. Не помогали никакие смазочные материалы, дверь скрипела, словно хотела, чтобы ее услышали, а уж она-то могла бы такое порассказать, что заскрипели бы все двери во всем государстве, так и им захотелось бы рассказать все, что пришлось увидеть и услышать за время пропуска живых существ и привидений в помещения и обратно.

- Вот, пожалуйста, первый у двери Наполеон, - начал рассказывать "Чехов". - Рядом с ним такой же тип, который косит под Ленина.

- А что вы имеете против Ленина? - вдруг строго спросил старший. - И кто по-вашему больше для нашей истории ценен, Ленин или Сталин?

"Чехову" внезапно стало жарко, потом по его телу пошел холодный пот.

- Они все знают, - подумал он. - Но кто же меня заложил? Вот суки, а ведь клялись на Манифесте Коммунистической партии. Неужели они узнали, что я православный октябрист, хотя всегда стараюсь быть правоверным ноябристом. Мы, православные ленинисты, отмечаем годовщину Великой Октябрьской социалистической революции двадцать пятого октября, а правоверные сталинисты - седьмого ноября. Это как церковники, одни Пасху отмечают в конце марта, а другие - в конце апреля, через сорок дней друг от друга. Но Христос-то один для всех. Поэтому и христиане разного толка, католики и православные, ведут себя так же, как и мы. Отмечают Пасху два раза, и Рождество тоже два раза, потому что никто не знает, когда Христос родился и когда воскрес, а поcему нужно отмечать эти дни, когда приказывает наше или их начальство. От нас не убудет. Праздники у нас дело не хитрое - наливай да пей. Христиане вообще на секты поделились. Кто Христу поклоняется, кто Деве Марии, кто Богу, а кто просто Папе, как средоточию всех противоречий в христианстве. И у мусульман такая же хрень. Есть сунниты, есть шииты. Все Магомету поклоняются, друг другу готовы горло перегрызть, а разницы-то между ними как в количестве пуговок в кальсонах или как между остроконечниками и тупоконечниками на таинственном острове, куда случайно попал товарищ Гулливер.

- Товарищ Сталин - это товарищ Ленин современности, товарищ майор государственной безопасности - отчеканил "Чехов", увидев в отвороте пальто краповую петличку с желтым просветом и золотой звездочкой на ней, - учение Ленина-Сталина всесильно, потому что оно верно!

- Но почему у него петлицы? - неслись в голове у "Чехова" табуны мыслей шальных. - Двадцать первый век, петлиц ни у кого нет, даже у почтальонов. Тем вообще униформу разработали как сотрудникам с Принц-Альбрехтштрассе. И все спецслужбы с полицией переоделись в иссиня-черные мундиры, как в ведомстве одного товарища, какое-то время числившегося в первейших друзьях гениального Сталина. Да и кожаных пальто в их конторе пока нет. Была, правда, информация на сайте госзакупок, что их ведомство заказало тысячу черных кожаных пальто, да, вероятно, кто-то заметил это и дал укорот не в меру распоясавшимся внучкам Феликса Дзержинского, которые везде похваляются тем, что у них даже боевые генералы плачут как дети.

- Молодец, - сказал майор госбезопасности, - так где же Писатель?

- А вот он, в смирительной рубашке, - сказал Чехов.

- Буйный? - спросил майор.

- Они не буйные, товарищ, - засмеялся "Чехов", - просто не соглашается с тем, что у нас стало жить лучше, жить стало веселей. Вот, как согласится с этим, так мы ему смирительную рубашку и снимем. Э, вы чего там делаете? - всполошился агент, заметив, что два оперативника стали развязывать смирительную рубашку. - Что вы, черти, делаете, мне же отвечать перед вами придется.

- Не боись, лепила, - засмеялся майор, - отвечать ты будешь перед консилиумом психиатров, которым объяснишь, что откуда-то пришли черти, распаковали Писателя и запаковали тебя. Увидишь сам, как они отнесутся к твоим словам. Давайте, ребята, спеленайте его.

- Халат с него снимать? - спросил один из оперативников.

- Пусть будет в халате, - сказал старший, - возможно, сами психиатры задумаются, нормальны ли они для того, чтобы надевать этот халат.

На следующий день консилиум из светил современной психиатрии единогласно вынес вердикт "Чехову": маниакально-депрессивный психоз циркулярного типа. Прогрессирующая паранойя.

С сочувственной улыбкой бывшие коллеги слушали умоляющий рассказ "Чехова" о том, что поздно ночью к клинике подъехал черный "воронок". Подъехавшие три сотрудника НКВД во главе с майором госбезопасности забрали больного и связали в рубашку дежурного врача.

- Вы мне не верите? - кричал "Чехов". - Я нормальный, такой же, как вы. Отпустите меня!

- Не волнуйтесь, коллега, - добродушно сказал профессор с седой козлиной бородкой, - мы и не таких вылечивали. Возьмите, например, Фридриха Ницше. Ядерная мозаичная шизофрения, по-простому, одержимость. Гений, и все благодаря только нам. Франц Кафка. Выраженный невроз, психастения функционального характера, непериодические депрессивные состояния. Ничего, кафкианство стало модным в государствах аналогичного с нами типа. Джонатан Свифт. Головокружение, дезориентация в пространстве, потеря памяти, неспособность узнавать людей и окружающие предметы, улавливать смысл человеческой речи. А его Гулливером все зачитываются. Земляк наш, Николай Гоголь, подписывался по-латински Hohol, откуда и пошло в российской фонетике Гоголь. Шизофрения, периодический психоз. Зрительные и слуховые галлюцинации; периоды апатии и заторможенности вплоть до полной неподвижности и неспособности реагировать на внешние раздражители, сменяющиеся приступами возбуждения; депрессивные состояния; ипохондрия в острой форме, клаустрофобия. Гоголь был убежден, что все органы в его теле несколько смещены, а желудок располагается "вверх дном". Гений. Возможно, что и вы напишете увлекательнейший роман о встрече с чертями в форме сотрудников государственной безопасности товарища Берия, пришедших к вам в первой четверти двадцать первого века. Главное, добросовестно принимайте все прописанные вам процедуры, к галоперидолу относитесь как к укрепляющим витаминам и все будет в клеточку. Извините, в полоску. Совсем с вами, шизофрениками, последнего ума лишишься.

Консилиум с умным видом покинул палату, соображая, что нужно делать в том случае, если кто-либо из коллег напишет психиатрический донос, чтобы занять ваше место в иерархии или служебный кабинет. И ведь против такого доноса нет никаких средств защиты. Категорический отказ или попытка анализа доноса будут восприниматься как неосознание своего собственного болезненного состояния психики и реактивный психоз. Как это раньше, во времена любимого всеми председателя КГБ товарища Андропова, шутили товарищи чекисты с чистым сердцем, холодными руками и горячей головой:

- Скорость стука больше скорости звука.

- Лучше стучать, чем перестукиваться.

- Скорость стука измеряется в андропах. А один андроп равен десяти годам.

Глава 45

Мы ехали в черной "таблетке", не останавливаясь на светофорах и все полиционеры почтительно подносили ладонь к козырьку, приветствуя нашу автомашину и с облегчением думая, что сегодня их пронесло.

Вот она сила проблескового маячка и сила НКВД, о которой с вожделением вздыхают восемьдесят шесть процентов населения нашей необъятной страны, где на каждом квадратном километре проживает восемь с половиной человек. Во всем мире на каждый квадратный километр приходится пятьдесят четыре человека, а наши люди живут более вольготно и могут за всю жизнь даже не встречаться друг с другом на своей площади.

Машина въехала на пустую автостоянку у кафедрального собора на крови и встала на самую крайнюю площадку. После сигнала площадка опустилась вниз, и машина продолжила движение. Я в окно видел, как поднималась вверх площадка-лифт.

- Вот это конспирация, - подумал я. - Пыточная тюрьма прямо под церковью. Никто не догадается, и сразу все грехи замаливаться будут.

- Ты зря там про грехи гадаешь, - сказал старший. - Мы создания безгрешные. Все, что мы делаем, мы делаем во искупление грехов ваших. Это вы нас в грехи вгоняете, а потом эти грехи отрабатывать приходится.

Что знакомое слышалось в голосе майора госбезопасности и что-то знакомое было в его лице, части которого выхватывались мелькающими фонарями. Мы ехали по кругу и, если мой вестибулярный аппарат работает правильно, то мы сделали не менее десяти кругов, то есть опустились на десять уровней вниз и вроде бы не собираемся останавливаться.

Лицо майора вряд ли можно было назвать лицом. Скорее морда, скрываемая тенью от большого лакированного воротника. И мои сопровождающие не открывали полностью лица, но все они были небриты по сегодняшней моде, но их борода была очень редкая и, судя по внешним признакам, жесткая.

Я вспоминал свои прошлые приключения со старым чекистом Гудымой и мне слышался голос адского полиционера по имени Тодеф (Todef, по-русски Федот, начальник милиции ада), который крышевал нашу монополию по изготовлению самогона из первосортного дерьма для богатеньких и затем взял на себя все производство и реализацию, а нас спровадил обратно на белый свет. Неужели снова все пойдет по тому же кругу, по которому он начался в наследственном от Клары Никаноровны доме.

Если кто не читал о моих приключениях, то всегда пожалуйста. Есть отдельные книги и называется они "Беги, Василич, беги" и "В лабиринтах темного мира". Все, что я там написал, истинная правда и что-то мне чекисты в клавиатуру засунули, что как я нажимаю на клавишу, так у них сразу сигнал пищит, отмечая нажатую букву. Они читали мой роман практически в одно и тоже время со мной, а посему провели самый тщательный обыск в доме и изъяли все бумаги, документы и ордена старика Олигерьева. Что они там вычитали или просто приобщили к материалам дела начальника спецотдела ВЧК Глеба Бокия, нам, естественно, не сообщили.

Затем стали просить Клару Никаноровну и меня разрешить им разобрать дом и собрать его снова, если что. Если что - это понятие широкое. Если ничего не найдут, то дом соберут обратно с заменой обветшавших деталей. Если что-то найдут, то нас всех по тюрьмам для выбивания информации, а дом сделают особой зоной для решения высших государственных интересов и никакая организованная преступность сюда и нос не сунет.

Ситуация напоминала старый анекдот, когда один аноним позвонил в КГБ и из чувства патриотизма сообщил, что в огороде вдовы Шумахер спрятана антисоветская литература. Через день вдова Шумахер позвонила своему сыну и сообщила, что вчера к ней приходили десять интеллигентных молодых людей и перекопали весь огород.

Ни я, ни Клара Никаноровна не возражали и в наше распоряжение были предоставлены два жилых вагончика со всеми удобствами в виде двух штабных машин для пункта управления военного округа "МШ-12 Светлица". Два КАМАЗа с двумя вагончиками. Спальные места как в вагоне, места для умывания, для приема пищи, для работы. Туалет на улице, но хороший биотуалет, а для приготовления пищи нам предоставили целую полевую кухню. Клара Никаноровна организовала кормление и бригады плотников, готовя изысканные блюда из сухих пайков, выданных им секретным ведомством.

Я с огромным удовольствием наблюдал за работой бригад, исследовавших пространство колодца во дворе и погреба в хозяйственных постройках, а также за работой плотников, которые споро разбирали деревянный дом, маркируя все детали и передавая их на исследование специальной группе со спецтехникой, просвечивающей, прозванивающей и снимающей показания счетчиков с каждого бревна. В два дня дом был разобран, так же, как были и разобраны срубы колодцев и погреба.

С замиранием сердца я ожидал, когда начнут разбирать амбар, и я дождался своего.

Ключи от двух дверей были надежно спрятаны и в процессе разборки амбара их бы обязательно нашли, а там мои отпечатки пальцев. Нет, их там не должно быть, потому что я автоматически вытер ключи полой рубашки, чтобы они не были мокрыми и не заржавели.

Специалисты спецслужб не стали дожидаться ключей и принялись колдовать над замками, доставая из аккуратных чемоданчиков приспособления, которым позавидовали бы медвежатники и шниферы, то есть воры, совершающие кражи из нежилых помещений путем взлома стен или потолков.

На замках законные медвежатники спеклись.

- Давайте их засверлим или выломаем, - предложили они своему руководству.

- Замки не трогать, - приказали начальники, - мы их снимем в процессе разбора стен.

Мне самому было интересно, как они отреагируют на то, что им откроется за дверями, как за правой, так и за левой. Из моего романа они уже знали, что там должно было открыться и пребывали в нетерпении, вызывая бригады дайверов, охотников на крокодилов и гигантских змей.

Бывшая усадьба Клары Никаноровны Олигерьевой и теперь уже наше родовое поместье напоминало лагерь большой экспедиции, ждущей эпохального открытия, которое перевернет все рамки сущего и наши представления о том, что будет впереди и что было позади.

Одни люди томились предчувствием нового, а другие томились тревожными ожиданиями того, что откроются их прошлые дела, за которые родные партия и правительство по головке не погладят. Одни были готовы что-то раскопать поглубже, а другие готовились все это закопать, но поглубже.

Представьте себе, что какой-нибудь молодой кандидат наук или аспирант встанет и скажет, что уважаемый Николай Михайлович Карамзин, придворный историограф, граф от истории из рода Кара-мурзы, почетный член Петербургской Академии наук, член Императорской Академии наук, мягко говоря, туфту несет по истории государства Российского... И сразу этим заявлением поломает сотни три докторских и кандидатских диссертаций, которые кроили историю то под одного, то под другого сатрапа.

Разборка старых усадеб - дело всегда кропотливое. Раньше на века строили. Это тебе не американские дощечки с утеплителем, которые сдувает маломальским ураганом. Нашим домам никакие ураганы не страшны. Ну, сдует крышу, она как парус и улететь должна, подчиняясь законам физики и теории подъемной силы крыла.

Когда разобрали половину стен амбара, нашлись ключи. Но зачем ключи, когда за дверь можно свободно заглянуть, не открывая ее. Но специалисты все-таки открыли их при помощи ключей, сделав сотню фотографий с замков и ключей. По форме ключа они определили тип замка и сказали, что сейчас будут щелкать их как кедровые орешки. Мужики не знают, что сибирские кедровые орешки с тонкой скорлупой совсем не похожи на дальневосточные кедровые орешки с толстой и крепкой кожурой. О такие можно и зубы поломать.

К моему разочарованию, а также глубокому разочарованию всех собравшихся, за стеной амбара и за дверями был обыкновенный лес, который я видел, когда обходил вокруг дома.

Это вывело из терпения руководителя экспедиции. Проведя совещание с руководителями групп, он уяснил, что ничего найдено не было, а все, что было мною написано, это просто фантазии, хотя маузер старого чекиста Гудымы был настоящим и являлся наградным оружием, а Гудыме не так много годов, чтобы он мог лично встречаться с князем Владимиром Красное Солнышко. Вот только фуляр для маузера, сделанный из цельного ствола дерева, несколько озадачивал, но не оскудела земля русская талантами и Кулибиными всякими.

Бригада плотников работала в две смены, использовала свою имеющуюся технику для сборки дома и собрала его в рекордные сроки, обновив рамы, ступеньки, стропила и покрыв крышу оцинкованным железом. Колодец во дворе и погреб получили новые срубы. Нет худа без добра. Или наоборот. Спасибо государству за капитальный ремонт дома, который простоит еще двести лет или больше, если красного петуха под стреху не запустят. Есть такая национальная забава среди народов России.

По ночам плотникам помогали сотрудники спецслужб, которые возились с замками в амбаре. Понятно, что они делали. Сейчас видеокамеры очень маленькие и спрятать их легко, не то что во времена недалекие, когда видеокамеру не то, что спрятать, поднять было трудно. Понятно, что меня поставили под неусыпное видео и аудио наблюдение.

Ну, так и я не шилом шит. В амбаре я задрапировал двери черным материалом. Что я за занавесом делаю, никому нет дела. Естественно, в замках поставлены контакты и каждый факт открытия мною дверей будет фиксироваться.

Второе. Я перенес свою спальню в другое место. Не хватало мне заниматься сексом на камеру, чтобы потом это показали по центральным каналам телевидения, если я вдруг вздумаю пройти в депутаты парламента или даже сельского совета.

Я все-таки проверил, что там за дверями. Когда я открыл левую дверь, то увидел огромное озеро, с мостками, уходящими вдаль, а за правой дверью было огромное болото и вдали я увидел кустик с привязанной белой тряпкой. Все встало на свои места. Мой дом - моя крепость и никто не сможет меня в ней победить.

Для меня одно было непонятно. Почему мне за дверями открывается один мир, а другим людям ничего не открывается? Как в компьютере. Хозяин знает пароль и может открывать программы, а посторонний человек не имеет к этому доступа. Но с техникой можно повозиться и подобрать пароль доступа или как-то обойти его, но в бревнах-то ничего не нашли. Не с чем возиться. Похоже, что дом сам идентифицирует находящихся в нем обитателей и определяет каждому уровень доступа. Как все это объяснить?

Объяснять это божественным промыслом еще глупее. Вспомните, что было на Земле, когда в Иудее объявился Иисус Христос. Вся техническая революция заключалась в изобретении колеса, пращи, лука и выплавки металла. Все. Похоже, что здесь приложена рука создателя всего божественного. Бог создал нас по своему образу и подобию. Я представляю, как он выглядит, если посмотреть на портреты первобытных людей, всяких там питекантропов и дриопитеков, или обезьян, от которых, по утверждению мистера Чарльза Дарвина, мы произошли. Сегодняшние люди тоже мало похожи на тех, сначаласозданных. Но ведь и Бога кто-то создал по своему образу и подобию. И того создателя тоже кто-то создал, и тоже по своему образу и подобию. И тех тоже, и эта цепочка, вероятно, не имеет своего окончания или начала, если она где-то не закольцовывается и не создается один огромный круг, не имеющий ни начала, ни конца и олицетворяющий собой бесконечность и эксвременность существующего мира. Если это представить, то можно решить задачу с точкой нашего местонахождения и возможности достижения других миров по кратчайшему расстоянию.

Потом началась крымская эпопея, Донбасс с Лугандой и уничтожение продуктов бульдозерами, замещение деликатесов сырными и молочными продуктами на основе пальмового масла и противостояние моей страны против всего мира. Я выступил против и был обвинен в сумасшествии. Как это можно быть не согласным со всем этим? Я должен был призывать не учить английский язык, а изучать автомат Калашникова, чтобы весь мир говорил на русском языке. Я должен был кричать, что опоясавшая нашу страну коррупция есть наша историческая традиция и национальная идея, а борьба с коррупцией есть подрыв основ государственности. Я не стал это кричать и на меня надели смирительную рубашку. Остальное вы знаете.

Глава 46

К двадцать третьему кругу я окончательно убедился, что майором госбезопасности является мой старый знакомый Тодеф, работавший в полиции ада. Значит, я снова вернулся туда, откуда пришел. Что там у них такое случилось, что они почувствовали потребность во мне? И почему я нахожусь на двадцать втором круге, хотя дальний предок Клары Никаноровны описывал в своих творениях всего лишь девять кругов ада. Возможно, что за прошедшее время количество кругов прибавилось. А что же могло прибавиться?

В первом круге ада младенцы, которых не крестили, и добродетельные нехристиане.

Во втором круге проклятые - страстные любовники и прелюбодеи под контролем Миноса - демона со змеиным хвостом.

В третьем круге гниют и разлагаются под солнцем и проливным дождем чревоугодники, обжоры и гурманы под охраной злобного стража по имени Цербер (трехголовый пес, порождение Тифона и Ехидны, у которого из пастей течет яд).

В четвертом круге под охраной звероподобного демона Плутоса вечно спорящие при столкновении друг с другом скупцы, жадины и расточительные личности.

В пятом круге вечно дерущиеся на болоте Стикс гневные, ленивые или унылые люди. За ними присматривает Флегий, который сжег храм бога Аполлона и осужден на вечную казнь - сидеть под скалой, готовой в любой момент обрушиться.

В шестом круге еретики и лжеучители в виде призраков в раскаленных могилах, которых сторожат фурии - сварливые, жестокие и злые женщины.

В седьмом круге под охраной Минотавра - чудовища с телом человека и головой быка - плода неестественной любви - мучаются насильники разного рода.

Круг разделен на три пояса:

В первый пояс попадают совершившие насилие над своими ближними, их материальными ценностями и достоянием. Это тираны, разбойники и грабители, которые кипят в яме с раскаленной кровью, а в тех, кто выныривает, стреляют кентавры.

Во втором поясе самоубийцы и те, кто бессмысленно растрачивал свое состояние: азартные игроки и моты. Транжир ловят гончие псы, а самоубийц разрывают на куски хищные Гарпии.

В третьем поясе в бесплодной пустыне, где с неба капает огненный дождь, мучаются богохульники и содомиты.

Восьмой круг ада состоит из десяти рвов под охраной великана с шестью руками, шестью ногами и крыльями, тело которого состоит из трех человеческих тел, в трех правых руках три копья и три щита в трех левых, на головах три шлема.

В первом рву обольстители и сводники.

Во втором - льстецы в зловонных испражнениях.

В третьем - высокопоставленные духовные лица, торговавшие церковными должностями.

В четвертом - звездочеты, колдуньи, гадатели и прорицатели.

В пятом - взяточники, которых варят в смоле.

В шестом - лицемеры в свинцовых мантиях.

В седьмом - воры, с которыми совокупляются пауки, змеи, лягушки.

В восьмом - лукавые советчики.

В девятом - зачинщиков раздоров.

В десятом - лжесвидетели и фальшивомонетчики.

Девятый круг - это Ледяное озеро Коцит с вмерзшими в лед по шею Иудой, продавшим Христа за тридцать сребреников, Брутом и Кассием, убивших Юлия Цезаря, и другие предавшие родину, родных людей, близких, друзей.

Так и так получается двадцать два круга вместе с поясами и рвами, а двадцать третий круг - это как администрация главноуправляющего ада. Ничего нового не появилось и все, кто заслуживает, оказываются здесь, если не откупятся от мелких чиновников. Все делают мелкие чиновники, они и решают, кого представить на суд, а кого сунуть под сукно или задвинуть в долгий ящик. Народу много, мрут нещадно и за всеми не уследить, вполне возможно, что кто-то и из живых здесь обретается.

Что бросилось в глаза, так это отсутствие помпезности, всяких там позолот и ампиров с ренессансами, а также свирепых охранников с открытыми кобурами взведенных для стрельбы крупнокалиберных пистолетов. Тишина, не бьющее в глаза освещение, ровные коридоры с шумопоглощающими полами без цокота копыт и постукивания кованых сапог.

В приемной главного начальника сидела довольно симпатичная чертовка в белой блузке и черной юбке-миди, скрывающей коленные чашечки, которые, честно говоря, не красят красавиц и на поверхности.

- Проходите, - сказала она Тодефу, - Велле Зеге Вульф ждет вас.

Тодеф зашел первым и сразу же пригласил меня.

Кабинет был большим, но не огромным. Пять на семь метров. Комната идеальных размеров для установки классического бильярдного стола и приятного времяпровождения во время игры в снукер (snooker). В глаза сразу бросался куполообразный Светлый потолок с огромной хрустальной шестидесятишестирожковой люстрой, в которой горели яркие лампочки в патронах, похожих на толстые свечи. Стены были отделаны дубовыми панелями на сталинский манер. Справа и слева вдоль стен стояли встроенные книжные шкафы с разнокалиберными фолиантами, отделанными драгоценными материалами.

Посредине кабинета стоял огромный письменный стол из дорогих пород дерева. Стол был разделен на три зоны. Центральная, широкая - рабочая, две более узкие для предметов, которые сейчас не требуются для работы. На углу слева стояла большая настольная лампа с белым абажуром, стилизованная под керосиновую лампу начала прошлого века. Основание лампы сделано из зеленого материала, напоминающего малахит. Прямо перед Велле Зеге Вульфом стояли настольные часы из зеленого материала с деревянным и инкрустированным под золото штурвалом океанского лайнера с золотой мухой сверху, повернутой головой вниз.

Слева от стола светило дневным светом широкое окно, прикрытое портьерами с ламбрекенами. Рядом с окном в углу стоял горшок с растением, напоминающим то ли сосну, то ли длинноигольчатую ель.

За спиной у хозяина стояли два знамени. Слева - черное с изображением перекрещенных золотого и серебряного ключей. Если не ошибаюсь, то эти два ключа являются эмблемой Священного престола. Справа - ярко-синее знамя с золотой звездой-пентаграммой с острием, опущенным вниз. В центре звезды находилась золотая муха, такая же, как и на часах.

У письменного стола стоял хорошо отполированный приставной столик с двумя креслами в стиле ампир, но без золочения.

- Заходи, заходи, - зарокотал приятным баритоном хозяин кабинета. - Я внимательно наблюдал за тобой, надолго ли тебя хватит. Ненадолго оказалось. Обо мне, о нашей конторе тебе, конечно, никто не поверил, а вот твое отношение к войне посчитали для себя опасным. Если бы они знали, как ты споил всех моих чертей, то они тебя вообще запрятали бы в подземную тюрьму или даже в тюрьму на подводной лодке, чтобы ты никуда не делся. Я вот и думал, а вдруг он действительно на подводной лодке. Как бы ты, Тодеф, достал его оттуда?

- А так бы и достал, - буркнул Тодеф, - надел бы не одну звездочку на петлицы, а четыре, или одну большую звезду и был бы генеральным комиссаром государственной безопасности, тут не только подводные лодки, все бы надводные корабли встали вертикально, поддерживая равновесие на среднем ходу, пока мне на блюдечке будут доставлять Писателя.

- Нет, ты посмотри, как он вас раскусил, - смеялся Велле Зеге Вульф, подмигивая мне и в знак восторга подняв вверх большой палец. - Был я у вас недавно, так все у вас ждут возвращения Берии или Ежова. Если хочешь, я тебе покажу их, они тут недалеко, прямо на озере Коцит, пусть терпят вечную боль за убитых ими людей. И рядом с ними достаточно места, чтобы разместить их предшественников и последователей, и чем больше они наденут на себя золота и серебра, тем сильнее будут их муки. Тодефа я с пьяной должности снял, будет у тебя в помощниках. Ты, Тодеф, иди, а нам с Писателем нужно пару вопросов обкашлять.

Тодеф неслышно вышел, а Велле Зеге Вульф пересел в кресло у приставного столика и предложил присесть мне.

- Кофе, коньяк, чай, водка? - спросил он. - На меня не смотри, мы тут серную кислоту пьем и соляной запиваем, - захохотал он, нажав кнопку на большом столе справа от себя.

- Кнопку можно было сделать и невидимой, то есть расположить ее пониже, - подумал я. - Нажал на кнопку и гостя твоего пополам из пулемета резанет.

- Я тоже об этом думал, - сказал хозяин кабинета, - да только некому на меня покушаться. Эта должность не состояние души и не исполнение обязанностей по воле избирателей, она дана свыше, как и тому, что выше вас всех. Все мы под одним начальником ходим, один сверху, другой - снизу. Без ярлыка на начальство начальником не станешь.

- Ятак, - сказал Велле Зеге Вульф секретарше, - меня ни для кого нет, и организуй нам что-нибудь под водочку, по-русски. Видишь, какой у нас гость, это тот, кто совсем недавно все наше ведомство взбаламутил.

Девушка улыбнулась и вышла.

- Интересные у вас имена, - сказал я, - если читать в обратном порядке, то получаются как будто наши имена. Катя и Федот.

- Это моя придумка, - похвастался Вульф. - Нас все видят наоборот и поэтому мало кто поймет имя, а если читать наоборот, как например, Ятак или ecnalubmA, то каждый поймет, что это Катя или Ambulance.

Глава 47

Проворная Ятак вкатила столик с приборами и продуктами и быстро накрыла приставной столик. Марку водки называть не буду, все равно наша водка лучше и на следующее утро от нее нет никакого похмельного синдрома.

- Ну, за здоровье, - сказал Велле Зеге Вульф и лихо опрокинул в себя рюмку.

Подцепив вилкой соленый грибок, он с аппетитом стал закусывать, продолжая разговор:

- Приоритет изобретения водки принадлежит полякам, но вы, русские, довели до совершенства культуру потребления этого напитка, сделав его своей национальной особенностью. Я много чего перепробовал, но водка - это нечто. Есть даже такое японское хокку по этому поводу:

Вот русская водка,

Чиста как слеза,

И сразу сияют от дружбы глаза.

Вот скотское виски,

Самогон на орехах,

И дружба народов в огромных прорехах.

Виски шотландское, Скотланд по-английски, называют кто скотчем, кто скотское, кто еще как, но все равно он ничем не лучше водки. Давай пропустим еще по рюмочке и начнем разговор, для которого я тебя пригласил. Ты уж не обижайся, что на "ты" к тебе обращаюсь, я все же постарше тебя буду. Я уже в немалых годах был, когда Иисуса вашего на Голгофу с крестом вели.

Мы снова выпили и стали закусывать, чем Бог послал. Хотя, Бог здесь совсем ни при чем. Тут свои порядки и свои каналы снабжения дефицитом.

- Есть у меня просьба к тебе, Писатель, - сказал Велле Зеге Вульф. - Нужен мне полномочный представитель по вопросам экологии в твоем регионе, имеется в виду ваша Евразия от Лиссабона до Владивостока и от Северного до Южного полюсов.

Экология - это, пожалуй, самая главная отрасль, которая определяет и будет определять существование всего человечества и конкретного человека, в частности.

Ваши Гитлеры, Чингисханы, Сталины, Аттилы, Пол Поты и другие диктаторы появляются не случайно. Они выбираются и поддерживаются верхними и нижними властями как волки - санитары леса для сохранения тех богатств, которые есть на земле по одному принципу: меньше народа, больше кислорода.

Звучит это для вас дико, а иначе никак нельзя. Представь себе, что на Земле появится десять миллиардов баранов. Люди перестали есть баранину, бараны стали лучшими друзьями человека, в каждой семье по нескольку баранов. Милейшие создания, срущие черным горошком, где они только не остановятся. И что в результате? Бараны засрут и сожрут вашу планету. Они вытеснят людей, а потом без людей одичают, травы не будет, а они будут мохнатыми и всепогодными хищниками, которые будут нападать на людей и рвать их на части.

Поэтому в экологической системе нужны волки, чтобы регулировать популяции и оздоравливать животный мир. Даже хирург отсекает поврежденную гангреной часть тела, а не лелеет ее до посинения.

Волки все-таки более гуманнее, чем эпидемии типа чумы, ВИЧ, вирусов как Эбола и других коронавирусов. Но самое опасное это то, что при превышении ПДКЛ - предельного допустимого количества людей на планете - планета будет уничтожена. Долго она не проживет. Поднимите голову вверх и увидите наглядный пример. Марс. Страшная планета всего лишь в пятидесяти пяти миллионах километрах от вас. В два раза меньше земли. Имеет два спутника со звучными именами Фобос и Деймос, и никто не задумывается над тем, что имена эти переводятся как Страх и Ужас.

Когда-то это была процветающая планета. Четвертая по счету от Солнца, прикрываемая Землей. Настоящий Эдем в далеком Космосе. На маленькой планете легче построить рай, чем на большой. Вы на себя посмотрите. В Европе малипусенькая страна без природных богатств живет в несколько раз лучше вас с огромными территориями и несметными богатствами. Если их переместить на ваше место, а вас на их место, то они будут богаче самых богатых арабских шейхов, а вы будете подыхать с голоду на тучных пастбищах и жить в старых пещерах. Значит - все зависит от человека, а не от условий. Вы сравните своих чукчей и таких же чукчей на Аляске. Небо с землей. Все зависит от человека. Свободный человек будет жить достойно свободного человека, а рабу все одно, это не его и это можно топтать и ломать.

Так вот, на Марсе жили свободные люди, создавшие невиданную нигде цивилизацию, где главным был человек. И этот человек превысил все возможные ПДКЛ для существования планеты. И он вроде бы ничего страшного и не сделал, а просто уничтожил растительность и повредил систему водоснабжения планеты. Остановил круговорот воды в природе. Кстати, ваша в страна в этом отношении впереди планеты всей.

Как только нарушился круговорот, исчезли испарения, поднимавшиеся вверх и игравшие роль защиты от излучения, наполнителя атмосферы азотом и кислородом и являющиеся щетками огромной электрофорной машины, подзаряжающей электромагнитное поле планеты и разряжающееся страшными молниями на поверхности. И не стало планеты. Как это в твоих стихах?

Тяжелое небо, свинцовое солнце,

Серые тени прозрачных людей,

Землю испили по капле до донца,

Соли зеленка на месте морей.

Воздух в бутылках, вода в пузыречках,

Мясо в таблетках, морковь в порошке,

Все гипермаркеты в банках-ларечках,

Деньги в копейках в бумажном кульке.

Смылась элита в больших звездолетах,

Стала "рублевка" приютом бомжей,

Ходят солдаты в защитных пилотках,

Скоро вернется время дождей.

Давай выпьем еще по одной, чтобы этого никогда не случилось, и чтобы вы оживили вашего Соседа и сделали из него Флориду, на которую вы будете ездить, пресытившись отдыхом у себя дома.

Мы выпили и задумчиво стали закусывать. Затем Велле Зеге Вульф хитро улыбнулся и налил по третьей рюмке.

- Прежде чем вести серьезные разговоры, не будем нарушать ваши традиции, что между второй и третьей пуля не должна пролететь, - сказал он и предложил, - за сотрудничество.

- Ты, похоже, считать разучился, - сказал я. - Мы уже по четвертой пьем. А там все по-другому.

- Что там может быть по-другому? - спросил Вульф. - Ну-ка напомни.

- Сейчас мы должны друг друга по роже дубасить, - сказал я, - если не ошибаюсь. Давай, начну рассказывать с первой:

Между первой и второй - промежуток небольшой.

Между второй и третьей - говорят о сексе, женщинах и детях.

Между третьей и четвертой - бьют друг друга по морде.

Между четвертой и пятой - судачат о жизни проклятой.

Между пятой и шестой - звонят жене домой.

Между шестой и седьмой - объявляют пьянству бой.

Между седьмой и восьмой - песня слышится как вой.

Между восьмой и девятой - рожа становится мятой.

Между девятой и десятой - кое-кто уже спит в салате.

- Вот за это и выпьем, - засмеялся Велле Зеге Вульф, и мы опрокинули по рюмашке.

Мы выпили и все грустные мысли как-то сразу улетучились. Много ли нужно человеку? Хорошая компания, накрытый стол и толика перспективы в будущее.

- Мне никак нужно подписать контракт свежей кровью? - спросил я.

- Все вы, писатели, превращаете в трагедию или в фарс, - сказал хозяин, - нам достаточного одного рукопожатия. Слово честного человека дороже всех бумаг и печатей. Люди без чести и совести подписывают договоры в присутствии миллиона свидетелей и гарантов и это не исключает бессовестное нарушение подписанных вами же бумажек. Достаточно лишь посмотреть на себя в зеркало и сказать, что всем этим Венским и Будапештским договоренностям грош цена, если договаривающие стороны не собираются их исполнять. Вся ответственность за существование вашего мира лежит на мне. Я упустил Марс, но вас я не упущу.

Если отдать все на откуп Вышним силам, то они отправят всех вас в Царствие небесное, откуда еще никто не возвращался и не рассказывал так же красочно, как Данте Олигьери. Возьмите их книги и почитайте, какие кары они готовили и готовят тем, кто хочет жить по своему разумению. Посмотрите, сколько народов было уничтожено под корень. И это до возникновения христианства, а с возникновением христианства начали уничтожать все, что не христианно. И этого оказалось мало. Они добавили ислам со всеми его течениями и те стали уничтожать все, что не халяльно. Прижавшиеся в сторонке иудеи делают вид, что они к этому совершенно не причастны, а они как раз и были зачинателями этой всемирной резни, уничтожали все, что не кошерно, и они же скрупулезно записывали в древние книги свои подвиги.

Или взять для примера сильнейшую в мире Римскую империю. Ничего не предвещало ее гибели, но стоило им распять на кресте Сына Божьего Иисуса Христа, как Римской империи был вынесен смертный приговор, причем не путем мгновенного отрубания голов, а медленной и мучительной смерти, чтобы все поняли, кто командует всем и кому нужно поклоняться.

Возьмите все книги и отметьте там все злодейства князя Тьмы. Вы ничего не найдете, кроме описания Апокалипсиса, который когда-то, может, и будет, а, может, и не будет. Собственно говоря, нет даже доказательств того, что на Марсе был Апокалипсис. А вот Всемирный потоп был, и кто его устроил? Я? Вот уж нет. Кто устроил, тот и должен сказать. Кто небесным нападением уничтожил Содом и Гоморру? Я к этому вообще не был причастен, даже не занимался формированием поведения их жителей. Все содомиты у меня в огне жарятся. Так что не я их создавал и не я их лелеял.

Я старался быть в тени и не мешал человечеству уничтожить само себя. Если они себя уничтожат, то я останусь без работы. Видите, как все просто и прозаично. И Всевышнему тоже будет нечего делать. Придется все скомкать в комок и бросить в Бездну. А кто создал Бездну и, кто ею руководит? Вот это и есть главный вопрос. Если мы уничтожим все, то придет хозяин Бездны и все снова переделает по-своему, в том числе достанется и Всевышнему и Всенижнему, то есть мне. Наливай!

Глава 48

Я слушал его и не мог не согласиться.

Бесконечность Вселенной не подразумевает того, что бесконечность ничем не ограничена. Вполне возможно, что таких бесконечностей бесконечное множество и где-то должен быть двигатель, поддерживающий движение бесконечностей, иначе все бесконечности, потеряв способность к полету в бесконечности, упали бы в бездонную Бездну и снова полетели в первую попавшуюся Бездну сначала по инерции, вызванной силой тяжести, а потом они должны прийти в равновесие с чем-то и свалиться в другую Бесконечность, если не будет движителя, поддерживающего систему. Что-то и на чем-то должно держаться.

- Хорошо, - сказал я, - как существо разумное, понимаю, что заведенная модель мира будет двигаться, находясь в равновесии. Ничто не исчезает бесследно и не возникает ниоткуда. Все мы, в конце концов, по истечению жизненного цикла переместимся в другое измерение или в другое состояние и будем как-то существовать, то ли в раю, то ли в аду, но существовать будем обязательно. Я не претендую на лавры сеньора Олигьери, но в раю-то я побывал и оттуда при помощи активных праведников перешел в ваше ведомство, о чем вам известно. Я только одного не пойму, зачем я вам нужен? Вы что, хотите забросить меня снова в рай как вашего лазутчика, чтобы я разведал все и вернулся с докладом. Так это легче поговорить с апостолом Петром и тот устроит экскурсию по своей епархии, но там, честно говоря, ничего особо интересного нет.

- Мне нужен мой полномочный представитель на европейском континенте, который бы вмешивался в деятельность людей, уничтожающих экологию, - сказал Вульф. - Мне нужен тот человек, который не навредит.

- Да таких людей пруд-пруди у нас, - засмеялся я. - Целый Гринпис грудью бросается на все проекты. Есть даже некий Вольтмит, который организовал партию и хочет стать президентом. Этот вообще никого не пожалеет ради экологии.

- Андрей Васильевич, вы же умный человек, - сказал Велле Зеге Вульф, - и прекрасно понимаете, что вольтмиты и гринписы работают на тех, кто их финансирует, против конкурентов, а чистая борьба за экологию в вашей феодальной стране практически невозможна. Посмотрите на сводки новостей. Эколог написал простое слово на воротах дачи губернатора в заповедном лесу на берегу моря и получил за это три года тюрьмы. При таких судебных расценках практически все население вашей страны окажется в аду, и апостол Петр не возьмет на себя смелость пустить таких праведников в рай. А за что убили эколога, защищавшего Химкинский лес рядом с вашей столицей? Я был там и все видел. Лес расчленили на две части, убив ту и другую часть. Вот кровь из носу нужно было дорогу вести по лесу. И что с этой дорогой? А ничего, стоит недоделанная. Никому не нужна оказалась, а кто ответит за лес? Марсиане тоже хотели бы задать такой вопрос своим строителям-бизнесменам, да вопрос задавать некому. Вот мне и нужен человек, который прекращал бы все эти безобразия. Все это сделали люди, поклоняющиеся Всевышнему. Они все губят, а я защищаю. По библейской теории, все это должен уничтожать я, но я как раз все это защищаю.

- Что я буду делать? - все еще не понимал я. - Мне нужно будет звонить вам о нарушениях?

- Ничего не нужно звонить, - засмеялся Вульф, - у меня и телефона нет, просто делай все то, что нужно делать.

- Что нужно? Это значит прийти к какому-нибудь начальнику или фирмачу, стукнуть кулаком по столу и потребовать прекращения всех работ, - засмеялся я, - а потом очутиться в тюрьме на десять лет и благодарить Всевышнего, что не дали пожизненное?

- Везде так и делается, только не в вашей стране, - сказал Вульф, - а тебе и ничего не нужно делать. Помнится, одному моему помощнику я дал способность непроизвольно реагировать на совершающееся в отношении него зло. Как кто-то замысливал против него какое злодейство, так сразу превращался в урода с искривленными чертами лица, вывернутыми конечностями как у звонаря собора Парижской Богоматери Квазимодо. Большим человеком потом стал тот помощник, а жители вашей страны приспособились жить квазимодами и даже находили в особый шик и стиль тот назвали "квази-мо". Даже книга есть с таким же названием - "Квази-мо". Эту особенность народа вашего описал один писатель, который по большей части жил за границей, но очень хорошо знал все, написав историю про огромного немого человека, который утопил собачку по приказу барыни. Так и написал: "Привык и Герасим к городской жизни". И народ ваш привыкает ко всему. Ему все по хрену, лишь бы стабильность была, чтобы барин драл по пятницам, а по субботам наливал по чарке. Так они этого барина на руках носить будут. Непритязательный народ. И знаешь еще что. Во время последнего посещения Москвы златоглавой я развлекался тем, что исполнял все желания и пожелания людей. Мы с моим помощником даже фирму открыли с громким названием: "Инферно" и девизом "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью". Исполняли все желания и всего-то за одну копейку. Вот и ты будешь исполнять желания всех желающих. То есть, не сам будешь исполнять все желания, а просто ставить в записной книжечке крестик, чье желание нужно бы исполнить.

- Любое-любое? - не поверил я.

- Любое-любое, - подтвердил Вульф.

- Даже преступника? - допытывался я.

- Даже преступника, - вторил Вульф.

- Но тогда и я стану преступником, - не сдавался я.

- А если он без тебя совершит преступление, то ты и тогда будешь считать себя соучастником? - ухмыльнулся мой собеседник. - Что на роду у человека написано, так тому и быть и никто Книгу судеб переписывать не будет. Просто каждый желающий может раньше встретится со своей судьбой.

- Получается, что я буду предвестником его судьбы? - спросил я.

- Получается так, - согласился Вульф. - А тебе разве не будет приятно исполнить тайное желание человека? Я не прошу тебя подходить к людям и выпытывать их пожелания. Ты будешь знать их тайные желания, можешь их выполнять, и не думай, что от выполнения этих желаний что-то сильно изменится на вашем континенте. Вся жизнь человеческая подчиняется трем законам, которые открыл чрезвычайно набожный англичанин сэр Исаак Ньютон. Все началось с шутки. Я опустил на голову уставшему человеку зрелое яблоко.

- Поешь витаминов, - размышлял я, - отвлекись от своих мыслей и думай о чем-то земном.

И он взял и открыл закон Всемирного тяготения.

Тогда я подбросил ему еще несколько яблок. Он взял их в руки и убежал с ними домой, начав катать их по столу. И в течение одного вечера открыл еще три закона. И Бог здесь ни при чем. Ему лучше, когда люди малограмотные и не задают вопросов по основам бытия и по содержанию священных книг. Неграмотным стадом управлять легче. Что было бы с пастухом, если бы все его бараны были выпускниками престижных университетов?

Жизнь человека подчинена закону инерции. Как и куда его катнули, так он и катится к краю стола, подпрыгивая на неровностях или сталкиваясь с другими яблоками, но к краю стола он прикатывается все равно. Обратное движение не предусмотрено. Он может сгонять назад на машине времени, но все равно вернется туда, откуда начал свое движение вспять и покатится по той траектории, которая ему задана изначально. Даже лента Мебиуса не могла изменить первый закон, открытый Ньютоном. Вы когда-нибудь читали в Библии о первом законе Ньютона? Не читали. Потому что вам нужно пройти курс наук, покровителем которых являюсь Я, а не Он. Назови мне хоть один университет, который был открыт Церковью? Не назовешь. Духовные семинарии и медресе - это не научные заведения, а богословские факультеты при светских университетах призваны присоседиться к науке и сказать, что и мы тоже пахали. А то, что из медресе и семинарий выходили в ученые, так это исключение из правил.

Второй закон является продолжением первого. Если к движущемуся телу приложить усилие, то оно будет двигаться еще быстрее, то есть прямо пропорционально приложенной силе. Если быстро идущему человеку дать пинка под зад, то он пойдет еще быстрее или побежит.

И тут сразу возникает третий закон, что сила действия равна силе противодействия, который прямо и полностью противоречит заповедям о том, что если тебя ударили по правой щеке, то нужно подставить правую. По третьему закону Ньютона, если тебя ударили по правой или по левой щеке, то нужно левой или правой рукой сделать обманный выпад, а потом главной рукой сделать хук в челюсть нападающего. И чем сильнее будет ответный удар, тем больше вероятность того, что такая ситуация не повторится в будущем.

И самое главное в открытых законах - при всех воздействиях на катящееся яблоко суммарный импульс, сообщенный яблоку или человеку, остается неизменным. Что бы человек ни делал, как бы он ни изворачивался, он упрямо ползет на кладбище и конец его один. У кого-то чуть раньше, у кого-то чуть позже, и все они идут в мою епархию. А те, кто прожил жизнь как моль в платяном шкафу, те пробираются в царствие небесное и ведут и дальше такое же времяистребление, потому что существованием его назвать нельзя.

Вульф замолк и о чем-то задумался.

Внезапно он встрепенулся и сказал:

- Наливай, - и протянул мне руку, - за нового полномочного представителя органа охраны окружающей среды!

Потом мы пели песни, а Велле Зеге Вульф подыгрывал на гитаре.

- Если что, пиши в своей записной книжке, - и он подал мне довольно увесистый блокнот в кожаном переплете с выдавленной золотой мухой, стоящей головой вниз.

Вульф во многом был прав, но в законах с яблоками он ошибался, как ошибался и Исаак Ньютон. Если бы он умел играть в бильярд, то, возможно, законы были бы совсем другими, более универсальными и многого удалось бы избежать путем представления последствий от тех или иных действий.

Бильярдная теория указывает на девять точек удара кием по бильярдному шару.

Клапштос - удар в центр битка. Биток ударяет в прицельный шар и останавливается на месте.

Накат - удар в верхнюю точку строго над центром битка. Биток ударяет в прицельный шар и идет за прицельным шаром, при необходимости подталкивая его в пропасть лузы.

Оттяжка - удар в нижнюю точку строго под центром шара. Биток ударяет по прицельному шару, посылает его вперед, а сам возвращается на место, где он был до удара.

Правый боковик - удар в среднюю точку на правой стороне битка. Биток начинает вращаться и после удара по прицельному шару уйдет строго вправо.

Левый боковик - удар в среднюю точку на левой стороне битка. Биток начинает вращаться и после удара по прицельному шару уйдет строго влево.

Верхний правый боковик. Биток после удара по прицельному шару уходит вперед и вправо.

Верхний левый боковик. Биток после удара по прицельному шару уходит вперед и влево.

Нижний правый боковик. Биток после удара по прицельному шару уходит назад и вправо.

Нижний левый боковик. Биток после удара по прицельному шару уходит назад и влево.

И вот, представьте себе, если бы сэр Исаак Ньютон описал все эти законы бильярдного шара, то, возможно, мы жили бы в совершенно ином мире по иным законам механики и человеческого бытия с другим сознанием, определяемом нашим бытием.

Я не стал рассказывать это Вульфу. Как говорится, проехали. Хотя, может и не проехали, а просто ждем нового Ньютона, который бы все это изучил и нам в рот и положил.

Затем ожидавший меня Тодеф отвез на черном "воронке" домой. Дома я лег спать и проснулся довольно поздно, с трудом соображая и не веря тому, что со мной произошло. Хотя, как это говорили военные на партийных собраниях по поводу пьяного дебоша? То, что пил - признаю! Что делал - не помню! А вам всем - не верю! А ведь со мной и раньше было то, во что мало кто и верил. Это ваше дело, верить мне или не верить. Даже Владимир Высоцкий был там же, где и я.

Как это у него:

И где был я вчера, не найду днем с огнем,

Помню только, что с стены с обоями...

Глава 49

Дома меня уже и не ждали. Как раз собирались ко мне в дурку идти, может свидание разрешат, а тут я заявляюсь как малосольный огурчик и еще пьян-распьянехонек. Берите меня, кладите в банку и любуйтесь.

О моем прибытии старые люди, помнящие и ностальгирующие по временам НКВД, комиссарам-красавчикам Ежове и Берии, сообщили куда-надо. Так мол и так, два сержанта госбезопасности под командованием целого майора госбезопасности, а это, примерно, как генерал-майор по нынешней табели о рангах, привезли меня к дому и аккуратно довели до квартиры как лучшего друга или самого ценного их сотрудника и помощника по тайным делам.

Семьдесят два человека, причисляющие себя к ветеранам военной службы, внутренних войск и правоохранительных органов, старческим и твердым почерком написали семьдесят два сообщения, кто в управление внутренних дел, кто в управление федеральной службы безопасности, кто в прокуратуру, а кто сразу в один из перечисленных органов, а копии в два последующих органа и все сообщения начинались практически одними и теми словами:

- Источник сообщает, что сего числа в 19.30 по местному времени....

- Считаю своим долгом сообщить, что сего числа в 19.30 по местному времени....

- Я, как патриот, считаю своим долгом сообщить, что сего числа в 19.30 по местному времени....

- Доношу, что сего числа в 19.30 по местному времени....

- Не могу молчать и сообщаю, что сего числа в 19.30 по местному времени....

Дома из своей комнаты вышла заплаканная внучка и протянула мне листок бумаги, в котором детским почерком было написано:

- Как юный друг партии и нашего президента сообщаю, что сегодня в 19.30 по местному времени моего дедушку пьяным привезли три сотрудника в черных пальто и в фуражках с темно-голубым околышем и темно-синим верхом. До этого моего дедушку поместили в психиатрическую клинику за то, что он утверждал о существовании в режиме реального времени рая и ада, чем подрывал основы православия и духовности в нашей стране.

- Дедушка, смотри что я написала, - плакала моя любимая девчонка, - я не знаю, как это получилось. Нам в школе говорят, чтобы ы мы были бдительны и сообщали обо всех людях, кто не согласны с тем, что делает наша страна, но я бы никогда и ничего не сказала ни про моих родителей, ни про тебя и ни про то, что делается в нашей семье. А тут что-то заставило меня взять старую ручку и начать писать именно это.

- Действительно, какая-то ерунда творится, - подтвердили жена и дочь, - так и хотелось написать на тебя донос. Из-за тебя на нас соседи косятся, говорят, что только ненормальный может доказывать существование рая и ада, а ты еще в книге пишешь, что там был и в аду из дерьма гнал высококачественную самогонку.

- Успокойтесь, - сказал я как можно проще, - люди с отсутствием юмора работают либо президентами, либо начальниками инквизиций и резидентами НКВД. Такие же у них и помощники, а их общий электромагнитный импульс равен примерно нескольким мегаваттам и воздействует на многих граждан, пробуждая в них либо низменные, либо обостренно-патриотические чувства, требующие выхода либо в нападении на ближних, либо натравливании на них карательных органов, получивших письменный или устный донос на их постоянного или временного раздражителя. Как у собаки Павлова, зажигается лампочка, а у собаки начинает капать слюна. Почти половина населения живет в состоянии этой собаки, ожидая включения лампочки и готовя заранее желудочный сок, химический карандаш или пузырек с чернилами. И вы тоже не избежали воздействия этого электромагнитного импульса. Так что успокойтесь, в каждом честном человеке живет маленький подлец, каждодневно пытающийся взять вверх над честностью и порядочностью.

- Откуда ты все это берешь? - спросила жена.

- Из себя и беру, - сказал я, - каждый человек должен выдавливать из себя этого подлеца по капле, а подлец этот начинает дискуссии вести, доказывая, что подлецом жить намного легче. Почему? Потому что порядочные люди относятся к подлецу как к порядочному человеку, а подлец относится к порядочным людям как к подлецам и все подлецы легко объединяются в борьбе с порядочностью, потому что порядочность не терпит массовости, делающей и ее подлой в угоду какому-нибудь подлецу.

- Ты думаешь, что к тебе кто-то прислушается? - спросила жена.

- Кроме подлецов вряд ли кто прислушается, - согласился я, - порядочности не нужно объяснять, что такое порядочность. И в этом слабость порядочности. Зло не победить лаской. Рак не лечат заговорами, это не насморк, который сам проходит за семь дней. Подлец должен знать, что подлость будет наказана пропорционально совершенной подлости.

- Все-таки, ты неисправимый идеалист, - сказала жена, - разве ты не видишь, что подлость делает все, что ей только захочется, и не остановится ни перед чем, чтобы остаться у власти навсегда.

- Если все будут рассуждать, как ты, то так оно и будет, - сказал я, - ты не сердись, но то, что ты говоришь это всего лишь проявление инстинкта самосохранения. На самом деле ты думаешь совершенно об ином. Ты хочешь, чтобы правоохранители работали на защиту граждан, а не на защиту власти от граждан. Ты хочешь жить в безопасности от бандитов и от правоохранителей. Ты хочешь заниматься каким-то делом и быть уверенной, что никто не придет и не отберет твой бизнес, так как избранная тобой власть будет защищать тебя. Ты хочешь выйти из дома и поехать в любую страну мира, потому что твоя страна не находится в кольце врагов и не воюет со всем миром, держа у себя в союзниках людоедские режимы, потому что никто больше не хочет общаться с нами. Но ты это не говоришь, и, если к тебе обратятся государственные органы с просьбой дать им оценку, ты им поставишь пять баллов. И таких людей целых восемьдесят шесть процентов. В африканских и азиатских странах этот процент еще больше. А хочешь, чтобы все твои желания исполнились? - спросил я и улыбнулся.

- Не будь наивным, - сказала жена, - помнишь, как мы в школе разучивали революционные песни? Как там? Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни Царь и не Герой, добьемся мы освобожденья своею собственной рукой. Попробуй сейчас эту песню спеть на улице, получишь десять лет и обвинения в экстремизме, а раньше весь народ выходил на ноябрьскую демонстрацию под эту музыку. Пошли кушать, твой любимый борщ готов.

Разве можно с женщинами спорить? Об этом думают все, но внутренний подлец в каждом человеке брал верх и человек становился равнодушным к тому беззаконию, которое возведено в закон и гнобит всех, кто хочет что-то сделать хорошее для своей родины. И никакой Бог с ними не справится, но есть сила, которая и подлецов ломит, определяя им свой круг во Всенижнем царстве.

Глава 50

- Вставай, - тормошила меня жена, - революция! Все время крутили "Лебединое озеро", а сейчас сообщили о выступлении президента.

Она включила телевизор и вовремя. На экране был президент в окружении соратников с окосевшими от американских улыбок лицами. У всех на лацканах пиджаков нацеплены белые ленты. Те ленты, из-за которых граждан избивали дубинами на площадях и садили в тюрьмы за причинение их видом невыносимых страданий тем, кто их избивал. Население злорадствовало, а белоленточники сражались за счастье родины.

Наконец, все стихло и заговорил президент:

- Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота!

К вам обращаюсь я, друзья мои!

Вчера вечером я вдруг проснулся от сна, в который меня погрузили первый президент и его любимый дедушка Сталин. Я проснулся и увидел, что мы не так живем. Некогда великая наша держава скатилась на задворки третьего мира.

Возьмем для примера Иорданию. У них приходится пять тысяч триста долларов на душу населения и занимает она сто тринадцатое место в мире. А у нас сорок три области живут беднее этой страны. С Иорданией может сравниться только Удмуртия, Амурская область и Приморский край.

А вот Алжир. Там семь тысяч четыреста долларов на человека, сотое место в мире. У нас так живут Самарская и Свердловская области.

И это можно продолжать дальше, а ведь мы самая богатая страна в мире по природным богатствам.

Так кто же виноват во всем этом?!!!

Во всем виноваты виолончелисты. Это они охмурили нас своей музыкой. Они как дудочники из немецкого города Гамельна с помощью своих виолончелей увели нас за собой в яму экономического и политического кризиса и вывели все ваши деньги в офшоры.

Но мы знаем всех этих виолончелистов и с завтрашнего дня у нас все будет по-новому!

А сейчас перед народом покается председатель Центральной избирательной комиссии. Прошу вас.

К микрофону подошел испуганный человек с длинной бородой и сверкающим под ней новеньким орденом Александра Невского на красной ленточке за беспорочную службу и успехи в подсчетах голосов.

- Братья и сестры!

Вы все знаете, в чем я каюсь. Чего тут повторять слова про волшебство и про то, как у нас голосовали сто сорок шесть процентов. Никогда не было этих ста сорока шести процентов и не будет больше никогда. Общественные наблюдатели будут участвовать в подсчете голосов и власть обещала, что будет жестко разбираться со всеми нарушениями.

Вдруг голова его дернулась, и он чуть не впился зубами в микрофон. Вероятно, перегнул палку, получил пинка в зад и продолжил,

- Но все будет строго по закону, который принял наш парламент. Мы все в правовом поле и на этом поле мы играем с вами игру за честные выборы. Ура, товарищи! Сплотимся вокруг нашего президента и не позволим пятой колонне и прочим национал-предателям прорваться в законодательные и исполнительные органы власти, - и захлопал в ладоши.

Как оказалось, он хлопал один и звукооператор на это время услужливо отключил микрофон.

- Вот видите, товарищи, как все удачно складывается, - сказал президент, - и не надо никаких митингов, демонстраций, лозунгов всяких и оскорблений в устном, письменном и карикатурном виде. Мы все видим и все делаем на благо нашего трудящегося класса. Я сам из пролетариев и знаю, как живется пролетариям, и мы пролетария в обиду не дадим. Вот, недавно я назначил одного танкового пролетария полномочным представителем в один из крупнейших и промышленно развитых федеральных округов. Так округ сразу ожил, через неделю уже доложили, что сделали самый большой танк в мире с туалетом, на котором можно поражать врагов внешних и внутренних, а все жители округа готовы как один вступить в Национальную гвардию для борьбы с национал-предателями и пятой колонной.

А сейчас перед вами выступит самый главный виолончелист.

На трибуну вышел сгорбленный человек с седой головой и длинными руками. По виду было видно, что он виолончелист, постоянно обнимающий свою виолончель и достающий своими руками до самых ее потаенных мест.

- Товарищи, - робко сказал он. - Дорогие товарищи! Дорогие наши товарищи граждане! Я всю жизнь занимался музыкой и сейчас думаю, что только музыка спасет нас и спасет весь мир. Потому что она прекрасна, а как сказал один наш классик: красота спасет мир! Ура, товарищи! Всю жизнь я клянчил деньги на музыкальные инструменты и покупал их для музыкальных школ, консерваторий и для личного потребления музыкальных людей. Многие люди были мной вомузыковлены, и они воспринимали эту музыку как откровение божие, черпали в ней государственную мудрость и способы решения насущных проблем. Десятки тысяч балалаек, гитар и скрипок были закуплены для нашей родины и если их собрать вместе, то получится такой огромный оркестр, который может сыграть музыку для отправки ее в космос и осуществления контактов первого и второго рода с другими цивилизациями. Они послушают эту музыку и поймут, кто мы такие. Остатки собранных мною денег лучше всего отправить на благотворительность, на лечение больных ребятишек, которым деньги собираются всем миром и по копеечке. Денег осталось немного, но на пару пацанов хватит.

- Ура, товарищи, - сказал ведущий митинга и захлопал в ладоши.

Заранее записанные аплодисменты личного состава отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени товарища Дзержинского при министре внутренних дел лупанули по ушам и создали впечатление, будто у каждого участника митинга был свой мегафон, и он работал хорошо и без всяких прерываний и хрипоты.

- А сейчас мы дадим возможность выступить представителю пятой колонны, извините, конечно же не пятой колонны, а оппозиции, которая все пытается, но никак не может не только победить на выборах, но даже поучаствовать в них. Кишка тонка, но все-таки, если покушают перловой кашки, то возможно у них, когда-нибудь, в ближайшем необозримом будущем могут появиться призрачные шансы на что-нибудь. Сегодня у нас необычайный день, пусть и они воспользуются необычайностью этого дня.

К микрофону подошел оппозиционер. Его сопровождал верзила в иссиня-черной форме и бережно поддерживал под локоток, когда порыв ветра шатал оппозиционера для этого дела вытащенного из штрафного изолятора и подретушированного задержанными путанами.

- Товарищи, - негромко сказал он в микрофон, но его шепот громом вырвался из мощных динамиков. Толпа шарахнулась в стороны. - Товарищи, вы же видите, что происходит здесь. Это спектакль, на который вас согнали, выдав по триста рублей на билет. Я не буду вас призывать голосовать за нас. Голосуйте за них. Вы конченное поколение и ваши дети еще повоюют за мировое господство идеологии вчерашнего дня. Вы услышите от них все, что я сегодня вам хотел сказать. Остававшиеся в живых проклянут вас, да только вам это будет все равно, вас будут единицы, и их будут единицы, и все за нас будут решать те, кто возьмет верх. Пошли сержант, скоро будут давать баланду, а до тюрьмы еще несколько часов ехать.

Громовые аплодисменты дивизии особого назначения завершили митинг. Обладатели белых ленточек торопливо снимали их с себя и прятали в карман. Мало ли что, вдруг пригодятся. Вдруг народ проснется, тогда всем мало не покажется, особенно тем, кто не успеет убежать.

Глава 51

Похоже, что я слишком много думал о состоявшемся разговоре и упустил бразды управления исполнением всех желаний. Иначе, чем можно было объяснить то вавилонское смешение во время митинга. Волки и овцы в одном месте, бандерлоги и питоны чуть ли не в обнимку. Желания всех исполнялись одновременно и все понимали, что происходит нечто необычное, но никак не могли понять, отчего все так.

Наскоро позавтракав, я побежал на площадь, но там уже никого не было, кроме горы мусора от оберток сухого пайка НАТО, которые присылали нам в качестве гуманитарной помощи в трудные времена и которые хранились на складах в качестве неприкосновенного запаса на всякий случай. Дворников не было, потому что все произошло стихийно, людей собрали, дали им по пакетику, а вот насчет очистки территории дело не скоро дойдет.

- Нужно строго контролировать, кому и какое желание исполнять, - думал я, - иногда страждущему исполнишь желание, а его все возрастающие потребности могут привести к тому, что исполнение желания пойдет во вред не только ему, но и всем окружающим. Вот, например, почему бы не подойти и не помочь вот этой сгорбленной женщине преклонных годов в модной одежде перейти улицу? Некоторые модные люди с возрастом перестают обращать внимание на свою одежду, а некоторым возраст не помеха.

- Мадам, позвольте помочь вам перейти улицу, - сказал я и взял женщину под руку, переводя ее через оживленную улицу.

- Спасибо, сударь, - с трудом и сквозь зубы сказала женщина и сверкнула на меня молодыми черными глазами, крепко вцепившись в мой локоть.

Перейдя улицу, она повлекла меня вперед, и я не мог ни остановиться, ни опротестовать это. Похоже, что я выполняю ее желание, а мое желание в данном случае никто не учитывает. Вот и еще одна особенность: никогда не исполнять желание, направленное в отношении меня. Никакого желания, перебьются.

Мы зашли в старый, еще сталинской постройки дом. Поднялись на второй этаж и зашли в огромную квартиру с евроремонтом и белыми стенами.

Она завела меня в комнату с широкой кроватью и стала быстро снимать с меня одежду. Огромное желание охватило меня, и я стал раздеваться. Вот просто так вот пришли и стали раздеваться без разговоров, зная, для чего это мы делаем. Под одеждой я видел молодое тело женщины и удивлялся, почему на улице она выглядела просто старухой.

Сбросив покрывало с кровати, женщина потянула меня к себе. Все произошло мгновенно и продолжалось не менее часа. Обессиленные мы откинулись друг от друга, и я не мог не удивиться произошедшим изменениям. Рядом со мной лежала красивая молодая женщина, совершенно не похожая на ту особу, которой я предложил руку, чтобы перевести через улицу.

- Что с тобой случилось? - спросил я.

- Совершенно ничего, - с улыбкой сказала она, - мне так хотелось мужчину, что меня всю скрючило, а язык еле шевелился, чтобы говорить. И здесь Господь Бог послал мне тебя.

Она встала и пошла на кухню приготовить что-то покушать.

Перекусив и выпив по чашке кофе, мы снова занялись тем, для чего нас столкнул совсем не Господь Бог. Но я не стал разочаровывать женщину, у которой оказалось имя Стелла, как для памятника женской красоты.

Через четыре часа стал собираться и я.

- Телефон мой помнишь? - спросила мимолетная подруга.

- Помню, - сказал я.

- Ты меня не забудешь? - спросила Стелла.

- Конечно, - сказал я и вышел из квартиры.

Не умею играть на гитаре,

Мне на ухо медведь наступил,

Но зато я мужчина не старый

И не дам заскучать вам в пути.

Я не буду излишне назойлив,

К месту вставлю о дамах стихи,

Буду я в мушкетерском камзоле

И в сутане прощать вам грехи.

Телефон ваш забуду мгновенно,

Птица счастья должна быть ничьей,

Как и я в необъятной Вселенной

Всегда ваш и такой же ничей.

Нечаянная встреча прочистила мозги, и я стал реально рассуждать о том, что же будет, если я начну исполнять желания и кому же я буду исполнять желания.

Главное - о моей способности никто не должен знать. Сразу налетит толпа родственников и знакомых, и все будут кричать: сделай то, сделай это и каждый будет считать, что он продешевил с желанием.

Возьмем любого президента. Главное желание - пожизненная власть во всемирном масштабе, и чтобы я был у него на посылках для исполнения других более мелких желаний.

У любого политика - желание стать пожизненным президентом или отменить президентство и стать во главе парламентской республики, в которой победу будет одерживать только его партия, и чтобы я был у него на посылках.

У любого папы, патриарха, муфтия, ламы - господство его религии во всемирном масштабе, и чтобы все президенты целовали их сапоги, а я был у них посылках.

У любого бизнесмена - быть самым успешным, руководить огромной транснациональной корпорацией (ТНК) или всеми ТНК во всемирном масштабе, чтобы все президенты стояли у его дверей с шляпами для подаяний, а я был у него на посылках.

У любой женщины - я даже не берусь описывать. Это все то, о чем я написал выше, и чтобы я был у нее на посылках для исполнения взаимоисключающих желаний.

Хрен вам всем, будете сидеть у разбитого корыта, а я проведу строгий отбор того, что можно исполнять, а чего нельзя исполнять.

Искушения начались буквально с той минуты, как только я подумал об этом.

Глава 52

- Боже, до чего же страшны искушения, - думал я, - Бога каждый день подвергают неистовым искушениям, прося сделать то одно, то совершенно противоположное. Поэтому у нас редко когда услышишь, что Бог исполнил чью-то просьбу. В основном говорят: Бог дал, Бог взял. То есть - по нулям. Человек купил и съел килограмм колбасы. Это Бог дал. После съеденной колбасы у человека случилась диарея, то есть понос, а имодиума с лоперамидом под рукой не оказалось, и вся колбаса очутилась в унитазе. Это Бог взял.

Или, к примеру, вот только что уполномоченным по правам человека назначили женщину от партии выхухолей, действующего генерал-майора полиции, а перед этим той же полиции разрешили стрелять по беременным женщинам и по скоплениям людей, не разбираясь, есть ли там женщины, дети, инвалиды. И после всего этого можно ожидать, что министром счастья будет назначен директор кладбища.

Как тут распознать, что здесь сделано Богом, а что сделано не им?

Как легко все разрулить, когда нужно переставить всего лишь одного человека. Взяли, прокатили его на выборах и все проблемы оказались решены. Но не тут-то было. Восемьдесят шесть процентов населения поддерживают человека, ведущего страну к краху. То есть, не он один. Восемьдесят шесть процентов плюс один-два человека. И от них уже практически ничего не зависит. Они руль повернули, газ до полика, на педаль положили кирпич, и куда она бедная страна денется из накатанной колеи.

Нельзя менять что-то, если рабы этого не хотят. Возьмите Спартака. Он хотел освободить всех рабов, но все рабы не пошли за ним. Они пели о нем, но помогали расправиться с восставшими.

А помните фильм "Игра престолов"? Там одна блондинка взяла штурмом город работорговцев и дала рабам свободу. И рабы поднялись против нее, потому что рабовладельцы кормили рабов, одевали их, а свободному человеку нужно самому заботиться о себе и о своей семье.

Ко всему привыкает человек, привык и Герасим к рабской жизни. Оказалось, что в нашей стране рабское, то есть крепостное право, несло созидательный характер и если бы не было крепостного права, то страна наша не состоялась бы как государство и как было бы здорово, если бы крепостное право существовало до сих пор. Барин сидит на балкончике, пьет чай с вареньем и смотрит, как благодарные ему крестьяне впахивают на его огромном поле, создавая валовой национальный продукт, когда вологодское масло отправляли в деревянных бочонках за границу за золотые гульдены и талеры. Потомки крепостников на всю страну вздыхают об этом времени и мечтают снова облагодетельствовать потомков крестьян новым крепостным правом - правом сильного на вседозволенность.

Много чего в мире и в нашей Евразии происходит, и мне нужно быть постоянно бдительным и себе на уме. А вдруг кто-то захочет меня убить? И дело с концом. Захотела меня сексуально озабоченная девушка и я в мгновение ока очутился в ее постели. Точно так же подойдет человек с топором и скажет: пошли! И я должен выполнить его желание? А я не буду выполнять его желание. Я скажу ему: а иди ты подальше! Мое желание должно быть важнее. Хватит жить для всего человечества, нужно жить для себя и для своей семьи.

Если человек начинает мыслить, то он может додуматься до Бог знает чего, или до Черт знает чего. Поэтому всем царям и начальникам нужны были подданные с глупой рожей и молодцеватой выправкой, чтобы что ни скажи ему, так он тебе громогласно и ответил:

- Так точно!

_ Что так точно?

- Не могу знать!

- Что не могу знать?

- Урраааа!

- Что уррааа?

- Я есть раб царя своего, защитник веры и борец с врагами унутренними и унешними.

С внешними врагами все легко. Это те, кто живет рядом с нами. Как у китайцев. С севера - северные варвары. С юга - южные варвары. С запада, естественно, - западные варвары. С востока - восточные варвары. А по центру мы - самые духовные, самые добрые, самые миролюбивые, самые православные и самые умные. Все, что говорят о нас неприятное - это злобная пропаганда и попытка нас завоевать, чтобы разделить между собой наши несметные богатства, которых нам самим мало. Было бы у нас больше богатств, то весь народ наш, вернее - население, жило бы зажиточно и у каждого был бы свой деревянный или каменный дом с участком и земли бы еще хватило миллиарда на два-три человек. А так, по бедности нашей, и живем как придется.

Есть у нас боевые парапсихологи. Эти вообще все слету считывают. Программы одним усилием воли ломают. Сидит, допустим, главный буржуин где-то в своей Америке и планы против нас строит. А боевой парапсихолог эти планы уже считал и на бумажке их начертил и к начальнику Генерального штаба. Так, мол, и так. Супостаты недоброе замысливают против нас. Ну, мы сразу все ракеты туда и направляем. Как в той песне. Если близко воробей, мы готовим пушку. Если муха - муху бей, взять ее на мушку.

Думаете я тут ерничаю над серьезными вещами. Ничуть не бывало. Тут как-то к одному боевому парапсихологу принесли фотографию одной бабушки. Она работала министром в одной сверхдержаве и каждый день надевала новую брошь. Одну страшнее другой. Посмотрел психолог на эту фотографию и слету считал мысли этой старушки: отобрать у России Сибирь и разделить ее между другими державами. Доложили наверх, а там все в ступоре от такой наглости. Решили эти откровения обнародовать, а бабушка покрутила пальцем у виска и даже комментировать ничего не стала. Крепко ее просчитали.

С врагами внутренними еще проще. На кого начальственный перст указует, тот и враг. И пусть он вчера был премьер-министром или первым заместителем - никакой ему пощады и всеобщая ненависть и презрение трудящихся масс. А если кого-то из них застрелят сознательные патриоты, то каждый день приходить на место убийства и сапогами топтать цветы, которые несут несознательные граждане или потенциальные внутренние враги.

Труднее со студентами. Пока они учатся, их можно согнать на митинг патриотов, хотя их мятущаяся душа инстинктивно вместе с врагами народа. А потом они выучиваются и понимают, что за патриотизм, то есть за любовь к царю, дают деньги, ордена, должности, славу и почет. И они становятся опорой царя. Сознательной и грамотной опорой, понимающей, когда нужно спрыгивать с подножки идущего под откос царского поезда, начинающей любить нового царя, который снова окажется таким же, какой был и раньше, потому что пожизненная власть всех укладывает в прокрустово ложе, обрубая все, что выпирает в стороны. А в стороны выпирает Конституция и совесть. И мне предстоит исполнять их желания?

Если исполнить хотя бы половину бреда из молодых голов, то ад покажется Крымом для дикого отдыха на необорудованных пляжах. А если я засыпаю, то я перестаю контролировать себя и исполняются все желания, находящихся в поле моей досягаемости людей. Если я не буду спать, то через неделю либо сойду с ума, либо помру, если сам того пожелаю, потому что мне лучше умереть, чем в сумасшедшем виде исполнять свои желания. Так это или не так, перетакивать не будем. Нужно срочно ехать к Вульфу и получать какой-нибудь ограничитель желаний. Даже не ограничитель, а машинку для исполнения желаний. Посадили человека в кресло, спросили желание, нажали на кнопку и давай, проваливай, твоя золотая рыбка уже ждет тебя на речном берегу.

Был вечер, но не мог же я снова ложиться спать, чтобы следующее утро в стране начиналось с революции.

Я вышел на улицу и увидел соседа, который садился на свою старенькую "Ямаху", собираясь куда-то поехать.

- Сосед, - спросил я, - дай мотик за пивом сгонять?

- Без проблем, - сказал парень и протянул мне шлем и ключ от зажигания.

- Какое у тебя самое заветное желание? - спросил я, желая отблагодарить его.

- Где бы денег взять, чтобы квартиру купить, - сказал сосед, - а то без кола и без двора это как импотент, за которого ни одна девушка не пойдет.

- Будет тебе квартира, - сказал я, - купи завтра один билет жилищной лотереи и выиграешь квартиру.

- Ну да, - недоверчиво протянул парень, - с государством в азартные игры играть нельзя.

- Сейчас ты будешь играть не с государством, а со мной, - сказал я, - послезавтра тираж, там и убедишься, прав я или не прав.

Повернув ключ зажигания, я завел мотоцикл и выехал на трассу по направлению к центру города.

Езде на велосипеде и на мотоцикле учатся в раннем детстве и навык езды никуда не пропадает. Достаточно повернуть рулем вправо-влево и спящее до поры до времени чувство равновесия просыпается и уже никуда не теряется. Сейчас только нужно вспомнить правила дорожного движения, чтобы не совершить аварию и не остаться грудой исковерканного железа на кишащей автомобилями трассе.

До центра города я доехал быстро, но у закрытого храма шлялось очень много праздного люда, а на автомобильной стоянке были мотоциклы, велосипеды прогуливающихся людей. Раньше здесь был парк пионеров и излюбленное место отдыха горожан от драматического театра до старой резиденции генерал-губернатора и торговой улицы, названной по имени жены одного из генерал-губернаторов, любившей кататься по ней на пролетке. Так и до сегодняшнего называют эту улицу Любинский проспект. И даже имя Ленина не испоганило народную память.

Глава 53

Представьте себе, если бы я на глазах у отдыхающих различными способами граждан открыл люк в преисподнюю под православным храмом. Что могло бы случиться в таком случае?

Удивления людей я даже не ожидаю. Наш народ и не такое видел. Равнодушие к мерзости - вот основное качество населения нашей страны. Я не стану вдаваться в математически расчеты, чтобы вычислить число таких людей. Их множество. Их великое множество. Вы можете кричать о помощи глухой полночью в самом густонаселенном районе нашего города, и никто не придет к вам на помощь. И во всем этом виновата властвующая власть.

Человек, пытающийся прийти на помощь к подвергшемуся бандитскому нападению другому человеку, становится злейшим врагом государства, потому что он самовольно начинает присваивать себе судебную и правоохранительную власть, самочинно чиня правосудие в конкретном месте в отношении конкретного преступника, подавая пример дискредитации властей для других граждан, внутренне готовых потеснить власть и создать гражданское общество в противовес существующей власти. А вдруг он еще потребует себе право на свободное ношение оружия и заставит преступный мир и мир власти строго исполнять законы и соблюдать права человека? Мощный пистолет уравнивает в правах всех от мала до велика, невзирая на должности и богатство. Изделие полковника Самюэля Кольта, чья фамилия переводится как жеребенок (дословно или Семен Жеребцов в русском варианте. И вообще, для борьбы с низкопоклонством все иностранные фамилии нужно переводить на наш язык, тогда Карпентер окажется плотником, Пламбер - сантехником, Цицерон - Гороховым, Брик - кирпичом и так далее) уравняло в правах всех граждан его страны. Правильное применение этого аргумента заставило всех строго руководствоваться законами, ежедневно сокращая количество неподсудных людей. Молчаливое и пассивное сегодня большинство в восемьдесят шесть процентов населения, почувствовав в своих руках толику власти, может хлестануть этой властью тех, кто на протяжении многих лет лишал его права участвовать в управлении государством. И, как говорит современная мудрость, каждый правитель заслуживает своей судьбы от безмерного уважения к британской королеве до демократов ленинско-сталинской школы Хусейна и Каддафи, от Вацлава Гавела до Милошевича.

И вот представьте себе, как я на виду у всех этих отдыхающих людей открываю люк в преисподнюю, и сразу неуправляемая толпа устремится в чертоги, круша и ломая все по пути.

Я представляю испуганные рожи чертей, бегущих в разные стороны со всех кругов ада. А там и до двадцать третьего круга недалеко, до самой резиденции товарища Велле Зеге Вульфа.

Толпа элементарно разрушит все, в том числе даже город Счастья, в котором для каждого из них приготовлена чистая постель и вкусный обед. Все это будет перевернуто и истоптано грязными ногами, а вся приготовленная пища будет раскидана по площади грязными руками. И в этой толпе будут люмпены, пролетарии, буржуа из города и деревни, военные от рядового до генерала, интеллигенция, комедианты и проститутки, а также водители такси. Три последние категории будут существовать всегда и при любой власти и пользоваться одинаковым уважением.

Отогнав от себя грустные мысли, я присел за столик, за которым уже сидел мужчина с печальным выражением лица и в роликовых коньках, подозвал официанта и заказал себе пиво.

Пиво быстренько подъехало ко мне на роликовых коньках и рядом с пластиковым стаканом оказалась бумажная тарелка с двумя сушеными полосатиками.

- Если хотите коньки, то немедленно доставим, - сказал официант. - Ваш размер?

- Спасибо, мои коньки стоят рядом, - сказал я, кивнув головой на стоящий неподалеку мотоцикл. - А что сегодня за гулянка?

- Корпоратив ликеро-водочного завода по случаю десятилетия внука хозяина, вот все и веселятся от души, - сказал официант, - ваше пиво тоже оплачено им.

Как правило, такие широкие гулянки сопровождаются мелочными расчетами, а здесь была предоплата и заведение угощало всех.

- Извините, - обратился я к соседу за столиком, - смотрю, вы тут весело живете. Как в песне: с нашим атаманом не приходится тужить...

- Да ну его нахрен, - зло сказал мужчина в коньках, по виду из коммивояжеров, воровато оглянувшись, чтобы никто посторонний его не услышал, а я уже не был для него опасным объектом для рассказа о том, что наболело, - придумывает всякие корпоративы, типа, что мы одна семья. Какая мы семья? Он - миллиардер, отдыхает на Карибах, летает на собственном самолете, а мы изображаем толпу восторженных подданных, готовых душу положить на алтарь его семьи. У меня жена заболела, ребенок должен идти на концерт в музыкальной школе, а я сижу здесь и сжимаю кулаки в карманах. Когда начнется революция, я встану на сторону большевиков, приму активное участие в национализации предприятия, на котором работаю и обеспечу участие хозяйчиков в общественно-полезном труде на благо общества. И всех капиталистов к ногтю. Вместе с женами, с детьми, всей родней. Как царя в Ипатьевском переулке. И никакой жалости к ним. Они жрали рябчиков с ананасами и нажрали свою судьбу. Какая от них польза? Никакой. Пусть государство станет этим миллиардером и тратит заработанные нами деньги на нас, на наших детей, на бесплатное образование и медицину. Надо, чтобы в государстве каждый человек мог погосударствовать. Вот, например, выбрали тебя люди и давай, губернаторствуй на благо области. А будешь плохо губернаторствовать, мешалкой по заднице. И народу наука, дурака во власть не выбирай. А для этого нужно, чтобы любой человек не боялся правду говорить, что-то потребовать и не бояться выйти на улицу, чтобы не набежали жандармы с дубинами, и чтобы назначенные, а не выборные судьи не посадили тебя в тюрьму по приказу того, кто их назначил.

Коммивояжер встал и как-то грустно поехал в веселящуюся толпу.

- А вот и я, - закричал он и стал вихляться как бы в танце с группкой людей, мужчин и женщин, то ли производственной бригадой, то ли каким-то отделом заводоуправления.

- Боже, какая же каша у него в голове, - подумал я. - Смесь большевизма с либерализмом. А теперь послушаем начальника транспортного цеха, пусть он нам расскажет, - вспомнились мне слова из знаменитой юморески о профсоюзном собрании на ликеро-водочном заводе.

- Что, не пришла? - услышал я сзади женский голос. - Мой хахаль тоже не пришел. Пригласите меня к себе за столик?

Рядом со мной стояла ярко одетая женщина немного моложе меня по возрасту, но это можно было определить только наметанным взглядом. Этот взгляд определил и ее крепкое тело, которое приятно трогать и прижимать к себе и которое получит несказанное удовольствие от соединения двух тел. Такие женщины позволяют то, что не позволяют себе законные супруги в счастливой семейной жизни и кто из нас без греха, тот пусть осудит ее и меня за такие крамольные мысли. Рядом с ней каждый почувствует себя Иисусом Христом, которого обволакивала заботой незаметная красавица по имени Мария Магдалина.

- Вас случайно не Марией зовут? - спросил я.

- Точно, Мария, - сказала женщина и засмеялась. - Мария Магдалина, а как зовут Вас?

- Называйте меня просто Хесус, - сказал я. - Присаживайтесь. Я с удовольствием послушаю вашу страшную историю.

- Почему страшную? - удивилась моя новая подруга.

- Ну, как же, - сказал я, - нестрашную историю никто слушать не будет, тем более читать, если ее кто-то напишет. Какой интерес читать о жизни среднего человека, который не опустился на дно жизни или не вознесся на небеса на случайно подвернувшемся социальном лифте. И начинать рассказ нужно так: роковой случай привел меня в игорный дом... Как в фильме "Мичман Панин". Не смотрели?

- Не смотрела, - честно призналась Мария.

- Естественно, - согласился я, - в вашем возрасте смотрят совершенно иные фильмы, а нам в молодости показывали только революционные фильмы. Кстати, в этом фильме мичмана Панина играл молодой Штирлиц.

- А чем вам не нравятся наши фильмы? - спросила Мария.

- А я не сказал, что они мне не нравятся, - ответил я, - просто у каждого возраста свои вкусы. Вот вы, например, любите щи из квашеной капусты?

- Терпеть не могу квашеную капусту, - фыркнула Мария. - И что у вас за манера так резко менять тему разговора?

- Это чисто русская черта, - засмеялся я, - а то начнете выспрашивать, какие фильмы я смотрел и попросите дать характеристику игры актеров, а я современную чернуху вообще смотреть не могу. Распатриотился в этом вопросе, особенно, когда содержание не совпадает с действительностью. Вот, например, чем пахнет вокруг?

Мария принюхалась и сказала:

- Похоже, что здорово пахнет дерьмом.

- В точку, - сказал я, - и запах идет сверху. А почему?

- Наверное, это к большим переменам? - предположила женщина.

- Чувством интуиции Господь Бог вас не обидел, - пошутил я.

- Здесь, по-моему, Богом и не пахнет, - сказала Мария, - одна сера, и не сверху, а снизу.

- Пойдете в мои секретари? - спросил я.

- А вы меня в постели проверять будете? - вопросом ответила женщина.

- Постель - это степень доверия, а доверие нужно заслужить, - сказал я, - и учтите: я умею читать мысли, поэтому сотрите из памяти свое последнее восклицание по поводу моего предложения.

Я попал в точку и Мария покраснела. Не так часто краснеют Марии из маленького местечка Магдала.

Глава 54

- Так вы будете слушать мой рассказ? - спросила Мария.

- Буду, - сказал я. - Сейчас принесут пиво с креветками и сразу начнем.

Отхлебнув местного пива, изготовленного по заморской технологии, я приготовился слушать.

- Родилась я четвертого августа неизвестно какого года в местечке Магдала на берегу Геннисаретского озера, в Галилее, недалеко от Капернаума, - начала говорить женщина. - Было это за тридцать лет и три года до Рождества Христова. В те годы в наших краях обитал Иоанн Креститель, но мне до него не довелось добраться. Родителей я не помню, но жила сама по себе, находясь на воспитании у тех, кто раньше знал моих родителей. Мне ничего не говорили о них, и я не пыталась что-то узнать, предполагая, что моими родителями является кто-то из богов или ангелов, а для этого нужно соответствовать их чистоте и святости. Святой я не была, но и распутницей меня назвать нельзя. У нас как повелось? Если кто-то лучше тебя, то человек начинает чувствовать себя обиженным тем фактом, что лучшим является не он. Как это выравнивается? Очень просто. Потаскушка называет соперницу блядью, страшненькая - уродом, глупая - дурой, и так далее. Каждый переносит свою ущербность на тебя. Говорят, что это якобы меня хотели побить камнями за прелюбодеяние, а подошел Иисус, взял камень и стал предлагать каждому бросить его в меня, если он чист как ангел и не имеет ни одного греха. И все отказались. Со мной этого не было. Прелюбодеяние - это нарушение супружеской верности, а я никогда не была замужем и такой грех ко мне не применим. Но я видела, как Иисус отнесся к блуднице и уверовала в него, и он заметил меня. Как же не заметить мои вьющиеся волосы? Меня всегда называли Magadella - завивающая волосы. Я не завивала, их кто-то завил при моем рождении, и они такими и остались. В святых книгах пишут, что Иисус исцелил меня от одержимости семью бесами. И это тоже ложь. Нас исцелила встреча и я пошла за ним, а он все оглядывался, проверяя, иду ли я за ним. Наши отношения как раз и явились основой заповеди, что Бог есть любовь. Я была готова сделать для него все, и он был готов сделать для меня все, но нравы того времени отводили женщине место где-то на уровне собак и какие-то минимальные права были только у замужних женщин и то только в эпоху Ренессанса в Европе, а на том Востоке, где жили мы, об этом никто даже и подумать не мог. Рождение девочки всегда считалось несчастьем и ни одной святой, за исключением матери Иисуса из того времени так и не вышло.

- Очень интересно, - сказал я. - Я тоже читал "Краткие очерки истории христианства" под редакцией почитателей товарища Сталина, помню, как Мария Магдалина стояла с матерью Христовой на Голгофе, участвовала в погребении Христа и именно к ней явился воскресший Христос, чтобы она сообщила об этом всем апостолам. И это она ездила к римскому императору Тиберию, которого поразила тем, что, передавая ему яйцо, она сказала: "Христос Воскресе!" и яйцо стало красным прямо в руках императора. Это все интересно, но для своего возраста вы выглядите очень свежо и сексуально. А мне, да и не только мне известно, что нетленный прах ваш похоронен был в Эфесе после работы над Евангелием вместе с Иоанном Богословом, потом году в девятисотом их перевезли в Константинополь, потом крестоносцы перевезли их в Рим в храм святой равноапостольной Марии Магдалины, а уж в Риме они были раздербанены и сейчас хранятся во Франции вблизи Марселя, в монастырях на святой горе Афон и в Иерусалиме. И сейчас в далекой Сибири она же сидит рядом со мной и пьет пиво. Прямо дочь лейтенанта Шмидта.

- Вот ведь Фома неверующий, - рассмеялась Мария. - А вы знакомы с таким явлением как инкарнация?

- Слышать слышал, но лично не сталкивался, - ответил я, - хотя некоторые собаки и кошки были намного умнее и человечнее окружающих людей, а деревья манили к себе как люди, которые хотели что-то сказать, но не могли по причине отсутствия речи.

- Что мне нужно сделать, чтобы доказать, что я это я? - спросила Мария.

- Не нужно ничего доказывать, - сказал я, - давайте поверим на слово.

- На слово, так на слово, - сказала Мария, - тогда я пойду вместе с вами в преисподнюю. Давно хотелось туда попасть, да не было подходящих попутчиков.

Глава 55

Слова Марии меня сильно озадачили. Женщина не случайно подошла ко мне, она знала, к кому нужно иди. Но откуда она это знала? Кроме того, настоящая Мария Магдалина вряд ли могла так изысканно и модно одеваться. Времена были другие, мода тоже была другая и психология женщины, бывшей уже взрослой во времена начала нового летоисчисления, не может так легко измениться и стать современной. Мораль того времени и мораль сегодняшнего дня - это совершенно несопоставимые понятия, дающие основание старым людям восклицать, что нынешние времена - это повторение Содома и Гоморры.

- Я понимаю ваше состояние, - сказала Мария, - трудно поверить в то, что начиналось с милой шутки и легкого флирта, а потом перешло к делам очень серьезным, в которых шутки просто неуместны, и вам, как писателю, который пишет в письменный стол, это должно быть интересно, поэтому я могу вам рассказать небольшую историю моей жизни, времени до полуночи еще много.

Родилась я в конце первого века до нашей эры и преставилась в первом веке нашей эры. Обо мне много всего рассказано такого, что никто не знает толики правды, считая меня то ли блудницей, то ли вообще случайным человеком, которому случайно явился Иисус после своего воскресения. Ничего не бывает случайным, все взаимосвязано и причинно-следственная связь, доказанная философами моего времени, не опровергнута до сих пор.

Кстати, кто из вас знает день рождения Иисуса Христа? Никто, а Рождество Христово празднуют все и самое интересное, что в разные дни, и каждый празднующий считает, что именно он празднует в правильный день. Самые умные празднуют два раза. А что такое старый новый год?

Я специально смотрела то, как меня изображают в историографии. Интересно взглянуть на себя со стороны.

В Западной Европе я блудница Мария Магдалина с красивыми длинными волосами мирром омываю ноги Иисусу и вытираю их своими волосами.

На многих картинах я раскаявшаяся блудница как отшельница в пещере, без одежды или в рубище, прикрытая только своими волосами. Другие художники изображали меня читающей, размышляющей, кающейся, поднимающей к небу заплаканные глаза.

Иногда меня изображали с сестрой Марфой, которая упрекает меня за неправедный образ жизни.

Отмыться от этого невозможно. Да и в кратких очерках истории того времени под редакцией Матфея, Марка, Луки и Иоанна тоже написано не разбери поймешь. Не буду же я для всех афишировать то, что меня связывало с сыном Божьим. Кто я такая? Просто женщина, встретившаяся ему на пути. Я старалась помогать в написании Евангелия Иоанну, но никогда более я не брала в руки священных книг, чтобы не расстраивать себя и не иметь грешного намерения подвергать критике работы учеников Иисуса.

Не без участия Его я вдруг осознала, что снова существую и живу в городе Александрия, и имя мое Гипатия (Ипатия), и я изучаю философию, математику, механику и астрономию, и у меня есть свои ученики, и идет расцвет христианства, и даже Римская империя уже христианская и она разделилась на Восточную и Западную, а моим злейшим врагом является епископ Александрийский Кирилл.

Все, что проповедовал наш Учитель, забыто, а христианство руководствуется постулатами первосвященников, отправивших Христа на Голгофу. Христиане уничтожили почти все, что было создано предыдущими поколениями и протягивали свои руки к Александрийской библиотеке, которую они уничтожили в триста девяносто первом году при столкновении с язычниками. Я всегда признавала примат разума перед религиозным верованием в науке и за это была ненавидима. Я прожила богатую событиями и длинную жизнь, но в четыреста пятнадцатом году толпа христианских фанатиков напала на меня и убила. Я потом читала о себе в книгах и с удивлением узнала, что гонитель науки и культуры епископ Кирилл был причислен к лику святых и поняла, почему примат разума не признается христианством. Не к этому призывал нас наш Учитель.

Второй раз я осознала себя, когда была голландской девочкой Маргаретой Гертрудой Зелле. Я была и Марией, и Гипатией, но я еще и была и Маргаретой, дочерью шляпника, внезапно разбогатевшего на нефтяных акциях. Чтобы стать тем, кем я была на самом деле, мне нужно было образование, но меня отдали в школу для высшего сословия, и я не получила тех знаний, которые мне были нужны, чтобы стать значимой личностью. Когда мне было тринадцать лет, мой отец разорился, а потом пошли семейные неприятности и мои родители развелись, а меня отправили к крестному отцу для продолжения обучения в училище воспитательниц для детского сада. В училище в меня влюбился директор и мне просто невозможно было там находиться, натыкаясь на влюбленного бонвивана, который и не делал секрета из того, что он возжелал несовершеннолетнюю девочку. У крестного отца тоже были неясные намерения в отношении меня, и я сбежала в Гаагу к дяде по отцу. Побыв у него некоторое время, я переехала в Амстердам, где в восемнадцать лет вышла замуж по объявлению за тридцативосьмилетнего капитана-шотландца, с которым переехала на остров Ява в голландской Ост-Индии, которая сейчас называется Индонезией. У нас родилось двое детей, мальчик и девочка, а муж оказался алкоголиком и деспотом. Он стремился получить продвижение по службе, но не получал его и считал во всем виновной меня, потому что я активно изучала особенности индонезийской жизни и изучала искусство индонезийского танца. Аборигены называли меня Мата Хари, то есть глаз дня, солнышко. В один прекрасный день, не выдержав издевательств со стороны мужа, я ушла жить к другому голландскому офицеру, но муж уговорил меня вернуться и тогда произошла трагедия - моего сына отравили. Непонятно кого хотели отравить, то ли меня, то ли мужа, то ли всю нашу семью, но отравился только один сын.

В одна тысяча девятьсот третьем году я развелась и уехала в Париж, будучи вынужденной оставить дочь мужу, который добился, чтобы она по суду осталась с ним. Вскоре умерла и моя дочь.

Я уехала в Париж, город безумия и разврата и окунулась в жизнь богемы, став известной своими зажигательными танцами с минимумом одежды. Мужчины, вино, деньги, отели, карнавалы, праздники, спектакли, все перемешалось в один пестрый коктейль, из которого я вынырнула с началом Первой мировой войны. Голландия не воевала, была нейтральным государством и там собирались все представители шпионского мира, вербуя друг друга и узнавая всяческие секреты. Не избежала этой участи и я. Мне нравилось быть тайным агентом и выведывать у пьяного папика, целующего твою грудь, военные и государственные секреты. Причем, я работала сразу на несколько разведок, будучи своей и там, и тут. Но разведслужбы, как и сутенеры, желали преданности только себе, чтобы ты работала только на нее и не якшалась с другими мужчинами. Но мне было все равно. Обиженные немцы сдали меня французам, а французы не нашли другого выхода, кроме как расстрелять меня. Мне было сорок лет. Так и так моя звезда закатывалась и славе моей подходил конец. Так лучше все время блистать непревзойденной звездой в веках, чем в безвестности гордиться тем, что ты когда-то была кем-то и доказывать это со старыми фотографиями, пожелтевшими от времени. Я была храбра и неизлечимо больна. Пропадать так и так, а французы любят позу, любят театр, и я устроила им последний спектакль. Мату Хари знают все, а Маргарету Гертруду Зелле не знает никто.

В следующий раз я осознала себя в России. В одна тысяча девятьсот тридцать третьем году мне было десять лет, и я была из семьи поповича, что тщательно скрывалась и от чего семья наша уезжала в Сибирь, опасаясь ареста за высказывания моего отца против коллективизации. В этом же году он умер во время операции на желудке, а мамочка из пролетарской интеллигенции, чья сестра работала в наркомате просвещения, воспитывала нас с братом в духе преданности большевизму, партии и лично товарищу Сталину, верному ученику и сподвижнику товарища Ленина, чей прах похоронен на Красной площади в Москве. Училась я хорошо, была активной пионеркой и комсомолкой и, возможно, меня ожидала завидная судьба выдающейся женщины современной эпохи, знающей столько, сколько знаю я, но тут грянула Вторая мировая война. Вернее, она уже давно полыхала, только в одна тысяча девятьсот сорок первом году на нас вероломно напал самый верный и преданный союзник - Германия под руководством партайгеноссе Гитлера.

Несокрушимая и легендарная, в боях познавшая радость побед, наша родная и любимая армия сотнями тысяч сдавалась в плен, открывая врагу дорогу на Москву. Была катастрофа. Немцы стояли под Москвой и разглядывали в бинокль златоглавые храмы Москвы. В ополчение брали всех подчистую. Кого угодно, лишь бы остановить врага. Нас отобрали на призывном пункте и повели учиться в разведшколу. Семь дней обучения, как поджигать дома, чтобы выкурить немцев из домов на мороз. Никакой жалости к врагу. Никакой жалости к тем, кто пускает немцев в свои дома. С коробком спичек в кармане меня забросили за линию фронта на лыжах в составе отряда поджигателей. Командир отряда - сержант НКВД - места встречи после выполнения задания не назначал.

- Будете действовать по ситуации, - сказал он. - Родина вас не забудет.

Я оказалась у деревни Петрищево и пыталась поджечь крайний дом. Но меня поймали крестьяне и избили, а потом пришли немцы. Что может делать в прифронтовой полосе городская девчонка, у которой кроме коробка советских спичек ничего нет? Ясно что - диверсантка. Меня били и пытали, а что я могла рассказать? Да ничего. Потом привели одного парнишку из нашей группы, который и сказал, что мы диверсанты и нас послали поджигать дома местных жителей.

Что стало с тем парнишкой, я не знаю, но меня повесили в назидание жителям оккупированных деревень. Ничего я не говорила и не геройствовала, как потом написали обо всем этом. Из меня сделали знамя, символ. Отомстим за Зою Космодемьянскую! Чего за меня мстить? Кто довел нашу страну до ручки, что она за несколько месяцев развалилась в разные стороны под натиском не превосходящего над нами врага. Я как маскировка всего того, что привело нас к катастрофе.

Я об этом читала не так давно. Черт меня дернул снова осознать себя в вашей же стране и перед самой перестройкой. Недавно слышала, что кому-то она родина-мать, а большинству - мачеха. Не буду ничего рассказывать. Сами все знаете. Папочка мой меня бросил. Родственники богатенькие сторонились нас с мамой, жили мы всегда бедно и что самое главное - все попадавшиеся мне мужики были обыкновенные козлы. Не веришь? Двадцати лет я выскочила замуж за красавца парня, а он, сволочь, сожительствовал со своей мамашкой. С пятнадцати лет спали вместе. А потом начал меня бить. Мать его все время на меня науськивала. Один раз, когда он уж очень сильно меня ударил прямо на кухне, я схватила скороду и так его приложила, что думала, что совсем его убила. А сама пошла в травмпункт зафиксировать следы побоев. Больше я в ту квартиру не заходила, а на следующий день подала заявление о разводе. Потом окончила институт, работала в издательствах и встретила второго красавца - бывшего сержанта милицейского спецназа. Ну, - думаю, - человек надежный. Дом полон всякого оружия и униформы, спецтехники навалом, он там был специалистом по подрывному делу и компьютерам. Потом занялся предпринимательством и стал шить камуфлированную одежду для спецслужб и для грибников с охотниками. Из-за камуфлированной формы потерявшихся грибников и охотников никто найти не может. Мать его меня сразу невзлюбила. Сразу замочила и простирала в стиральной машине мои синие джинсы и белую моднячую блузку. Только фиг ей, качественная продукция не линяет. И она, оказывается, тоже со своим сыночком спала. Поехала проведать его в армию, там у них все и случилось. Вот уж она-то меня и невзлюбила. Стала мной командовать, а я ее сразу послала куда надо. Вот тут-то суженый на меня и накинулся. А я уже беременная была и от побоев у меня случился выкидыш. Сбежала я от них по-партизански. Ночами пробиралась по лесу и потом пришлось задействовать все связи, чтобы защититься от женишка бывшего. Ну, он мне и начал гадить по-крупному, запуская вирусы и ломая всю мою технику, проникая в мою квартиру и меняя запчасти на компьютере. Это что-то несусветное. Кому на него жаловаться? Они все одним миром мазаны, наоборот еще хуже будет. Ворон ворону глаз не выклюнет, особенно в последние годы вообще люди беззащитными себя чувствуют. Только на Бога одна надежа, или на Дьявола. Больше никто и не защитит. А тут и весточка радостная пришла, что преставился мой благоверный, а по какой причине, мне это как-то по барабану. Умер Максим - ну и хрен с ним.

На радостях пошла я погулять-покутить, а тут и вас увидела. Сидите у нового храма на крови, а с храмом рядом на автостоянке крайнее место как люк в преисподнюю и мотоцикл стоит, а шлем у вас на стульчике рядом лежит. Значит - это вы в преисподнюю собрались, вот я и набилась к вам в секретари-помощники.

Глава 56

Я сидел и не знал, чему верить, а чему не верить. Сейчас развелось столько аферистов, что они тебе процитируют любую суру из Корана или любой псалом из Библии. И будут так складно рассказывать, что многие люди в это поверят. Дети лейтенанта Шмидта родились не на пустом месте, но здесь было прямо сказано, какая у меня цель и чего я здесь сижу. Одно из двух. Либо это земной игрок Велле Зеге Вульфа, либо это действительно очередная инкарнация Марии Магдалины.

Вот бы мне помнить свои инкарнации, если они у меня когда-то были. Столько можно было уточнить во Всемирной истории или написать роман по типу Александра Дюма. Все равно, если что-то пишешь, то нужно быть современником этого или хотя бы жить в той стране, где о происходившем сохранилась хорошая память.

- Пойдем, - сказал я и встал. - Не будем ждать полуночи, а то все те, кто мне нужен разбредутся по темным углам.

Мы подошли к мотоциклу, стоящему на отдельном квадрате автостоянки, и я стал думать, как нам открыть люк в преисподнюю. Я топнул ногой и подумал, чтобы люк открывался. Он и открылся. Правильно Вульф говорил, что все мои желания будут исполняться.

Люк напоминал аппарель огромного самолета. Для тех, кто не знает, поясню, что аппарель - это спускающаяся или поднимающая платформа, по которой въезжает или спускается техника, входят люди. Даже прямая дорожка для кресел людей с ограниченными возможностями тоже называется аппарелью. Также и насыпь, с помощью которой транспорт въезжает на какое-либо возвышение, тоже может иметь такое же название.

Я сел на мотоцикл, отдал свой шлем Марии, севшей сзади меня, и мы плавно скатились в черноту, на ходу заведя мотор мотоцикла. Закрывшийся сзади люк добавил черноты, а галогеновая лампа фары стала выхватывать тени, разлетающиеся в разные стороны как куски грязи при езде по размытой дороге. Дорога была твердой, и мы ехали по спирали вниз как в огромном подземном гараже. Мотоцикл катился как бы по инерции и мне приходилось даже подтормаживать, чтобы на скорости не сорваться в какую-нибудь пропасть, которые возможны по дороге в ад. Одно дело ехать в качестве пассажира в закрытой машине, другое дело - ехать самому за рулем по неизвестной дороге.

- Давай посмотрим, что здесь есть, - крикнула мне Мария.

- А ты разве это не видела? - спросил я.

- Откуда? - возмутилась Мария. - Я же из праведников и из чистилища мне была одна дорога в рай.

- Как там в раю? - спросил я.

- Ааа, как на складе при коммунизме, - рассмеялась женщина, - никому ничего не надо, поэтому все лежит на складах.

- Слушай, а если все снова начать, ты пошла бы снова этим путем как в первый раз? - спросил я.

- Трудный вопрос, - сказала Мария после некоторого молчания. - Христианство казалось шагом вперед, а потом все уперлось в инквизицию. И снова шагом вперед оказалась Реформация христианства, но появился ислам как следующий шаг назад. Вся жизнь наша складывалась по принципу: шаг вперед и два шага назад. Тот, кто создавал нас, боялся, что мы можем сравняться с Создателем и превзойти его. Поэтому, я снова пойду тем же путем, чтобы быть в числе тех, кто сделал шаг вперед. Я помню все, что было, но сейчас я современный человек и то, прошлое, кажется мне откровенно наивным и не таким, каким оно должно было быть. Иисус тоже мог объявить джихад язычникам и мечом насадить христианство, что и было сделано после его смерти и воскресения, и делается до сих пор. Производными от религий стали политические партии, взявшие на вооружение технологии поклонения вождю как Богу, а вот эти уже не стесняются уничтожения миллионами своих граждан и граждан других стран, куда они принесли свою идеологию.

- Надо же, - пронеслось у меня в голове, - как только человек включает свой разум, то никакая пропаганда с ним справиться не может. А как только человек окажется в толпе черносотенцев, то он и сам черносотенцем становится под влиянием психологии толпы. Если все будут хрюкать, то и умный человек начнет хрюкать, чтобы хоть как-то установить контакт с толпой. А он должен быть собой и не хрюкать вместе со всеми и не блеять как баран. Он - Человек! Создан по образу и подобию Божьему! Значит - и он тоже может Богом!

Я уже сбился со счета кругов и вдруг они сами по себе закончились. Я увидел красный огонек и поехал туда, представляя, что это публичный дом для чертей, но это оказались простые двери с красной светящейся надписью: "Enter". Похоже, что английский - это официальный язык для работников ада. Понятно, почему только английский язык и английские символы используются для написания компьютерных программ.

Двери эти я уже видел раньше и поэтому уверенно открыл их. Длинный коридор, двери кабинетов и в торце одна дверь с надписью золотом по черному полю. Но надписи не было и табличку кто-то снял.

- Никак, и у них перестройка, - подумал я.

Выглянувшая из дверей Ятак помахала мне рукой, сунула в руку какую-то папку и сказала:

- Быстрее, все только вас ждут.

Глава 57

Мы зашли в кабинет Велле Зеге Вульфа, и я просто обомлел. В кабинете находилась примерно сотня чертей в одинаковых черных кожаных пальто и фуражках с синим верхом и малиновым околышем. НКВД в полном составе. За столом Вульфа сидел Тодеф, который увидел меня, встал и сказал всем присутствующим:

- А вот и наш живой талисман, его зовут Писатель и он приносит удачу тем, кто рядом с ним, потому что все их пожелания исполняются. А сейчас приступим. Всем открыть папки. Номер первый. Губернатором-начальником НКВД республики Адыгея назначается Нави. Номером вторым - губернатором-начальником НКВД республики Башкортостан назначается Аллудба.

И Тодеф стал перечислять всех по списку, который рассматривали все присутствовавшие. Я открыл папку и увидел список регионов страны с номерами, которые красуются на автомобильных номерах. Надо же, никогда не видел этого списка полностью.

01 - Республика Адыгея. 02, 102 - Республика Башкортостан. 03, 103 - Республика Бурятия. 04 - Республика Алтай (Горный Алтай). 05 - Республика Дагестан. 06 - Республика Ингушетия. 07 - Кабардино-Балкарская Республика. 08 - Республика Калмыкия. 09 - Республика Карачаево-Черкессия. 10 - Республика Карелия. 11 - Республика Коми. 12 - Республика Марий Эл. 13, 113 - Республика Мордовия. 14 - Республика Саха (Якутия). 15 - Республика Северная Осетия - Алания. 16, 116 - Республика Татарстан. 17 - Республика Тыва. 18 - Удмуртская Республика. 19- Республика Хакасия. 21, 121 - Чувашская Республика. 22 - Алтайский край. 23, 93, 123 - Краснодарский край. 24, 84, 88, 124 - Красноярский край. 25, 125 - Приморский край. 26, 126 - Ставропольский край. 27 - Хабаровский край. 28 - Амурская область. 29 - Архангельская область. 30 - Астраханская область. 31 - Белгородская область. 32 - Брянская область 3 - Владимирская область. 34, 134 - Волгоградская область. 35 - Вологодская область. 36, 136 - Воронежская область. 37 - Ивановская область. 38, 85, 138 - Иркутская область. 39, 91 - Калининградская область. 40 - Калужская область. 41 - Камчатский край. 42 - Кемеровская область. 43 - Кировская область. 44 - Костромская область. 45 - Курганская область. 46 - Курская область. 47 - Ленинградская область. 48 - Липецкая область. 49 - Магаданская область. 50, 90, 150, 190, 750 - Московская область. 51 - Мурманская область. 52, 152 - Нижегородская область. 53 - Новгородская область. 54, 154 - Новосибирская область. 55 - Омская область. 56 - Оренбургская область. 57 - Орловская область. 58 - Пензенская область. 59, 81, 159 - Пермский край. 60 - Псковская область. 61, 161 - Ростовская область. 62 - Рязанская область. 63, 163 - Самарская область. 64, 164 - Саратовская область. 65 - Сахалинская область. 66, 96, 166, 196 - Свердловская область. 67 - Смоленская область. 68 - Тамбовская область. 69 - Тверская область. 70 - Томская область. 71 - Тульская область. 72 - Тюменская область. 73, 173 - Ульяновская область. 74, 174 - Челябинская область. 75, 80 - Забайкальский край. 76 - Ярославская область. 77, 97, 99, 177, 197, 199, 777 - г. Москва. 78, 98, 178 - г. Санкт-Петербург. 79 - Еврейская автономная область. 82 - Республика Крым. 83 - Ненецкий автономный округ. 86, 186 - Ханты-Мансийский автономный округ - Югра. 87 - Чукотский автономный округ. 89 - Ямало-Ненецкий автономный округ. 92 - г. Севастополь. 94 - Территории, находящиеся за пределами РФ и обслуживаемые Департаментом режимных объектов МВД России. 95 - Чеченская республика.

По количеству кодов можно примерно определить количество автомобилей в регионе.

- Сразу по прибытию в регион организовать массовый митинг по раздаче денег от товарища Сталина, - инструктировал Тодеф, - сделайте большую фотографию мандата от Сталина, всюду развесьте его портреты, главный лозунг: "Деды воевали, а за что?". Денег не жалейте. Денег у нас много и будет еще больше, нам нужна не микрозявка, управляемая чертенышем, а великая держава, управляемая со всех сторон чертями. Мировой ад должен начинаться из центра земли, а центр земли находится здесь - в пятьдесят пятом регионе. Задачи наши ясны. Победа будет за нами! За работу, товарищи!

Все встали и гурьбой двинулись к выходу, спеша в свои удельные княжества, которыми они будут управлять так, как завещал им Великий Велле Зеге Вульф, так некстати преставившийся буквально в последние дни.

Глава 58

- Ну как? - горделиво спросил меня Тодеф, обведя все вокруг рукой. - Пожалуй, мне уже давно нужно было стать комиссаром госбезопасности и генеральным секретарем союза адских республик и областей. Вы, русские, не даете миру жить спокойно, и мы не дадим ему возможности спокойно спать в своих кроватях. Пусть берегут свое добро и трясутся от страха по ночам, подсвечивая фонариком под кроватями и в темных углах, где будут находиться наши ребята из старинных сказок. Каково? А?

- Каково, - сказал я. - Зачем вам нужна Россия? - Взяли бы какую-нибудь другую страну и экспериментировали с ней до посинения.

- Интересный вопрос, - засмеялся Тодеф. - Я долго думал над этим и пришел к выводу, что во всем мире есть только две страны, абсолютно разные по одним вопросам и абсолютно одинаковые по другим, но в целом - совершенно одинаковые по геополитическому и стратегическому положению во всем мире. Возможно, что вы уже догадываетесь, о чем я веду речь?

- Честно говоря, не совсем, - признался я. - Разве что дело идет о третьей мировой войне, в двух из которых зачинщиком была Германия?

- Браво, Писатель! - сказал Тодеф. - Речь идет о третьей мировой войне и войну эту всему миру навяжет именно твоя Россия и она же победит их всех одной левой.

- С чего это вдруг Россия будет развязывать третью мировую войну? - возмутился я.

- Историю нужно знать, - засмеялся Тодеф. - Сначала Германия, а вместе с ней и Австро-Венгрия были обижены при дележе заморских колоний. То, что они подгребли под себя всю Европу, в расчет не принималось. Потом семь пулек в Сараево и началась война, которой никогда не было. Проиграл Тройственный Союз, но отыгрались на одной Германии. Ее обида мобилизовала всех немцев и германоязычные народы к единению и реваншу за поражение. Реванш они взяли, но снова проиграли в 1945 году стране, которая тоже была обижена результатами мировой войны, а поэтому устроила у себя социалистическую революцию, мобилизовав все на новую мировую войну. Разгромленная Германия при помощи Запада стала мощнейшей экономикой в Европе. Побежденные стали жить лучше победителей. Россия-СССР в войне выиграла, но в конфронтации с Западом проиграла, СССР развалился, и Россия довела свою экономику до такого развала, какого не было в годы войны. В России победители стали жить намного хуже побежденных. У России один выход - милитаризация и развязывание войны со всем миром, чтобы получить то, что было ею потеряно в результате перестройки и получить новые территории для собственного выживания. А тут как раз мы вылезем наружу и возьмем все это дело в свои руки, чтобы дело развязывания новой войны не сорвалось и потекло плавно по рельсам военного коммунизма во всем мире.

- А где Велле Зеге Вульф? - спросил я. - У него, как мне кажется, были совершенно другие планы в отношении нашей страны.

- Какие же интересно планы были у него в отношении вашей страны? - язвительно процедил Тодеф.

- Очень простые, - сказал я, - сделать так, чтобы страна наша стала передовой во всем мире, но не за счет нагнетания военной истерии и продвижения русской революции по всему миру, а за счет невиданного расцвета науки, культуры и самодеятельности народа, которые выведут нас в число самых передовых стран мира.

- Она и будет такой, - сказал Тодеф, - весь мир будет работать на нее. И мы с тобой, Писатель, будем впереди и на белых конях. Держись рядом, а что это за куколка с тобой?

- Мой личный секретарь и помощник, - сказал я, - зовут ее Мария.

- Мария, - повторил Тодеф, - а вот только святостью от нее прет как от хороших французских духов, которые из полного дерьма делают.

- Все мы когда-то превратимся в дерьмо, - сказал я, - только одних из этого дерьма на иконах напишут, а других ковали сажей на побеленных печках малевать будут. А так все едино вокруг.

- Ладно, кончай философствовать, - сказал Тодеф, - наверху сейчас будет действо разворачиваться. На моей машине поедешь или на своей тарахтелке.

- На чем приехал, на том и поеду, - сказал я, - не оставлять же здесь чужой мотоцикл, сопрут, а потом и концов не найдешь.

- Ну-ну, - буркнул Тодеф, - у нас тут с ворьем строго поступают, сам знаешь. И сыск наш ничем не купишь, и уровень коррупции в нашей епархии самый низкий по сравнению с другими мирами, где все так же делится на рай, ад и промежуточную зону сортировки туда и сюда. Случаи, когда чертей разжалуют в грешники, очень редкие.

- У нас они тоже очень редкие на фоне вала того, за что можно разжаловать, да тогда придется всех разжаловать, - сказал я.

- Вот мы и едем всех разжаловать, - сказал Тодеф и махнул водителю рукой.

Путь наверх всегда короче пути вниз. Когда всплываешь на поверхность, то можно взорваться, если всплываешь очень быстро. Точно так же и с горы, если будешь спускаться быстро и не соблюдая осторожности, то внизу костей не соберешь. И сразу возникает вопрос, для чего тогда нужно было карабкаться на вершину или опускаться на неведомую глубину? С преисподней все обстоит наоборот.

Мы выскочили на Соборную площадь, и я поразился количеству собравшихся людей. Море народа. На дворе полночь, а народу стало на порядок больше, чем в то время, когда мы с Марией поехали вниз.

То и дело подходили рейсовые автобусы и подвозили все новые толпы людей. Людской гул был слышен из района Почтамта, Торгового центра, Драмтеатра, мэрии, раздавались крики "ура", у фонтана в районе Музыкального театра веселился народ и на Думской улице, все мосты через реку были забиты народом. Бойкая музыка призывала к сплочению, а деревянные бочки с пивом и огромными медными кранами разливали бесплатное пиво и поднимали бравурное настроение горожан.

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор,

Нам Сталин дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца - пламенный мотор.

Наш острый взгляд пронзает каждый атом,

Наш каждый нерв решимостью одет;

И, верьте нам, на каждый ультиматум

Воздушный флот сумеет дать ответ.

Всюду колыхались портреты Сталина, Берии и Ежова, а прямо напротив собора была сооружена трибуна лицом к Законодательному собранию области, располагавшемуся в здании резиденции генерал-губернатора Степного края.

- Понял, как нужно организовывать настоящие мероприятия? - спросил меня Тодеф и твердым шагом пошел к трибуне.

Глава 59

Шум в громкоговорителях заставил толпу насторожиться. Музыка смолкла.

- Слово предоставляется любимому ученику и последователю товарища Сталина, генеральному комиссару госбезопасности Тодефу! - прокричал ведущий и захлопал в ладоши. Звук аплодисментов в громкоговорителях все усиливался и усиливался и скоро люди сами стали аплодировать, подчиняясь магическим аплодисментам, приветствующим любого сатрапа, начиная с Ивана Грозного и кончая теми последними, которым вроде и история уже вынесла свой приговор.

Тодеф подошел к микрофону и начал говорить несколько хрипловатым голосом:

- Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы армии и флота!

К вам обращаюсь я, друзья мои!

Мировой империализм вероломно напал на нас пятого марта 1946 года из города Фултона, штат Миссури и эта война с подлым либерализмом продолжается до сегодняшнего дня.

Несмотря на наше героическое сопротивление, несмотря на то, что лучшие представители врага посажены в тюрьмы и высланы за границу, враг продолжает лезть вперед, бросая на нас все новые силы. Либералам удалось захватить Литву, Латвию, Эстонию, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Либералы расширяют районы действия своих представителей в Мурманске, Орше, Могилеве, Смоленске, Киеве, Одессе, Севастополе. Над нашей Родиной нависла серьезная опасность.

Как могло случиться, что наша славная коммунистическая партия сдала либералам ряд наших городов и районов? Неужели либеральные идеи в самом деле являются непобедимыми, как об этом трубят неустанно империалистические хвастливые пропагандисты?

Конечно, нет! История показывает, что непобедимых идей нет и не бывало. Идеологию Наполеона считали непобедимой, но она была разбита. Германская имперская идеология была разбита англо-французскими идеями в одна тысяча девятьсот восемнадцатом году. Идеологию Гитлера мы победили в одна тысяча девятьсот сорок пятом году. То же самое нужно сказать о нынешней западной либеральной идеологии. Только на нашей территории она встретила серьезное сопротивление. И если в результате этого сопротивления лучшие представители этой идеологии оказались осужденными, то это значит, что либеральная идеология так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты идеологии Наполеона и Вильгельма.

Что касается того, что часть нашей территории оказалась все же охваченной либеральными идеями, то это объясняется главным образом тем, что война идеологий против нас началась при выгодных условиях для западных либералов и их идей. Дело в том, что западные либералы уже давно продвигают свои идеи и отмобилизовали свои самые лучшие силы для ведения идеологической войны. Силы эти были отмобилизованы, придвинуты к нашим границам и находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как нашим идеям нужно было еще мобилизоваться и придвинуться к границам. Немалое значение имело здесь и то обстоятельство, что западные либералы неожиданно и вероломно нарушили пакт о ненападении, заключенный при распаде нашей великой страны, не считаясь с тем, что они будут признаны всем миром стороной нападающей. Понятно, что наша миролюбивая страна, не желая брать на себя инициативу нарушения пакта, не могла стать на путь вероломства.

Могут спросить: как могло случиться, что наша партия пошла на заключение пакта о ненападении с такими вероломными западными идеями? Не была ли здесь допущена со стороны нашей партии ошибка? Конечно нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя идеологиями. Именно такой пакт предложила нам западная демократия в 1991 году. Могла ли наша партия отказаться от такого предложения ...

Я стоял на трибуне рядом с Тодефом и смотрел на завороженную массу людей, которая забывала подносить к своим ртам кружки с пенным напитком, объединяясь в одну нерушимую силу против злобного врага. Когда есть враг, который желает завоевать нас, то все должны сплотиться вокруг того, кто имеет право залезть на трибуну и кричать от имени всех собравшихся здесь. Плевать на то, что либералы хотят дать всем право свободно участвовать в управлении государством, избирать тех, кто им по душе, а не того, на кого указует руководящий перст, право говорить все, что ему заблагорассудится и не быть запечатанным в тюрьму. Все это уже относилось к тому враждебному, что несет с собой либерализм в нашу страну. Найди людям врага, и ты будешь командовать этими людьми.

Я слушал Тодефа и поражался тому, насколько его речь созвучна с докладом товарища Сталина, зачитанным им по радио в одна тысяча девятьсот сорок первом году. Новое - это хорошо забытое старое. Сталинские мундиры и регалии с идеями - самое мощное и модное оружие нашего века.

- Все на борьбу со злейшим врагом! - продолжал вещать Тодеф. - Наше дело правое, победа будет за нами, враг будет разбит. Мы устроим ему настоящий ад!

- Уррра! Уррра! - кричал восторженный народ.

- И это еще не все! - сказал Тодеф. - Каждый человек получит по пятьсот долларов. Начиная с десяти лет. Кому меньше десяти лет - тому двести долларов!

Толпа онемела, не в силах поверить такой удаче. А в толпе уже устанавливали столики, и бравые ребята с замашками клерков усаживались заполнять раздаточные ведомости.

- Тем, кто вступит в отряды СС - солдаты Сталина - продолжил Тодеф, - будет установлена зарплата в полторы тысячи долларов. Но туда будем принимать только самых лучших. Остальные могут записаться в отряды СА - солдаты ада - там зарплата одна тысяча двести долларов. Все дети могут записаться в ДА - дети ада. Им по триста долларов в месяц. Никому не толпиться, будем работать до тех пор, пока не запишем всех и пока не выдадим каждому обещанную сумму. Завтра и послезавтра будут выходные дни, это говорю вам Я! Полиция на особом счету. Штаатсполицай будет получать по две тысячи, а фельдполицай - по две тысячи двести.

Тут, как говорится, и ленивый не мог устоять. Все сразу привычно стали вставать в очередь. Откуда-то появились химические карандаши, которым на ладонях стали писать номер очереди. Все куда-то звонили, что-то сообщали, что-то требовали, отдавали приказы всем домашним срочно прибыть на площадь, кто-то сам побежал домой, чтобы вытащить всех на улицу. Американские доллары под забором не валяются, а тут сразу можно оторвать кругленькую сумму, если прийти всей семьей. В полицейские отряды штатских не берут, а если записаться в СС или СА, то и можно не работать. Уж этот мужик найдет им работу по вкусу и не сильно пыльную.

Глава 60

Коммивояжер стоял в толпе и слушал, о чем говорил этот кавказской внешности мужик в кожаном пальто и в фуражке войск НКВД, надвинутой прямо на глаза.

- Давно пора, - молча говорил себе Коммивояжер и сжимал руки в карманах. - Вот она возможность зацепиться за что-то стоящее в жизни. Революции рождают героев и маршалов. Героем можно и не быть, а вот маршалом стать нужно.

Оглянувшись, он увидел столик, около которого еще никого не было, но на столе уже была табличка СС - солдаты Сталина. Растолкав тех, кто стоял в очередь за деньгами, он бросился к столику и сказал, запыхавшись:

- Запишите меня, я давний солдат Сталина. Офицер запаса. Делу Сталина и товарища Тодефа лично предан. Идеологически выдержан. Морально устойчив. Вот мой паспорт. В либеральных партиях не состоял. Могу сформировать отряд.

Внезапно на его плечо легла тяжелая рука. Он оглянулся и увидел товарища Тодефа.

- Первый? - спросил Тодеф.

- Так точно, - ответил составитель списков. - Офицер запаса. Просит разрешения сформировать отряд.

- А ну-ка, покажись, - сказал Тодеф и убрал руку с плеча.

Коммивояжер встал и понял, что вот она слава, вот она судьба, вот она карьера. Щелкнув надетыми на него коньками, он вытянул руки по швам и слегка согнул их в локтях.

- Так точно! - гаркнул он. - Готов сформировать отряд СС, преданный лично вам.

- Ну-ну, формируй, - сказал Тодеф, - сформируешь, будешь штандартенфюрером. Шуцманы (Schutzman) должны следить за орднунгом (Ordnung) и жизнь ваша преобразится в мгновение ока. Будет и у вас настоящее хёлле (Die Hölle).

Повернувшись, Тодеф медленно пошагал вдоль бурлящей толпы, размышляя, что еще нужно сделать, чтобы запал толпы не иссякал.

- Кого можно пригласить, чтобы толпа ликовала? - спросил меня Тодеф.

- Аллу Разину, - сразу сказал я, - она женщина в возрасте, небедная, но за хорошие бабки с удовольствием выступит. У нее сейчас молодой муж на подпевках, они вдвоем целого оркестра стоят.

- Подумаем, - сказал Тодеф и пошел осматривать запись добровольцев.

- Почему все ваши новые названия только на немецком языке? - спросил я.

- Немецкий язык - это язык порядка, - важно сказал Тодеф, - наше Hölle держится только на нем.

- А что такое Hölle? - спросил я.

- Поживете - узнаете, - усмехнулся представитель другого мира в форме майора государственной безопасности притворно умершего государства.

- Есть какие-то вести из Москвы? - поинтересовался я. - Как там дела идут.

- О, там все колоссаль, - засмеялся Тодеф. - Какой-то человек, называющий себя президентом, требует, чтобы я приехал к нему. Как это у вас говорят? Гора не ходит к Магомету.

Глава 61

Я сел на мотоцикл и поехал домой. Мария, естественно, сидела сзади в круглом шлеме.

Весь трафик, то есть - автомобильное движение было направлено в сторону центра, поэтому до дома я доскочил быстро без всяких остановок.

Сосед уже ждал у подъезда.

- Давай быстрей мотик, - сказал он, - там в центре записывают в боевики и деньжищи платят огромные. Как бы не опоздать. Вот мы уж накидаем люлей этим либералам. А ты сам-то не либерал случаем?

- Ты язык-то не распускай, - строго сказал я, - как бы самому не оказаться на дыбе. Не один ты быстрый, быстрее тебя люди найдутся.

Сосед заткнулся и умчался в центр города за своим счастьем.

- Будет тебе Hölle, - подумал я, - полные штаны этого Hölle.

- Пошли, - сказал я Марии и направился к подъезду.

- А ты женат? - спросила женщина.

- Естественно, - сказал я.

- И что ты скажешь свой жене? - спросила Мария.

- Правду, пошли, - и мы зашли в подъезд.

Наше прибытие было встречено настороженно. Какая женщина обрадуется приходу мужа с посторонней женщиной?

- Познакомься, - сказал я жене, - это Мария, моя секретарша.

- А я думала, что ее Света зовут, - поджала губы моя жена.

- Почему Света? - удивилась Мария.

- Анекдот такой есть про Свету, - хмыкнула жена.

- Первый раз слышу, - сказала Мария.

- Так вот, - начала рассказ жена, - супруги готовятся ложиться спать, а муж и говорит: можно я буду со светом спать? Жена удивилась, но разрешила. Муж открыл дверь в спальню и сказал: Света, заходи.

- Нет, вы не так поняли, - запротестовала Мария. - Два часа назад я вашего мужа не знала.

- Я знаю, он мужичок быстрый, - съязвила жена.

- Просто ситуация в стране сложилась так, что каждый должен выбирать сторону, к которой он примкнет, - сказала Мария. - Давайте включим телевизор.

Телевизор показывал одну программу. В программе рассказывалось о триумфальном шествии новой власти по всей стране и полном одобрении ее большинством жителей.

- Восемьдесят шесть процентов жителей однозначно голосуют за новую власть, - вещал диктор в форме НКВД. - Четырнадцать процентов еще просто не поняли сути происходящих событий или до них не доведена информация о построении в стране полного Hölle.

По кабельному телевидению тоже одна программа.

Хотел позвонить товарищу, узнать, что у него и как, но мобильная связь не работала. Стационарные телефоны мы сняли уже давно.

Включил компьютер. Интернет не работает. Рубильник рванули вниз и все остановилось. Практически, это половина финансового краха, зато половина населения страны просто ликует от отсутствия интернета.

Женщины удалились на кухню для знакомства. Драки не будет. Жена моя женщина мудрая, а у Марии многовековая мудрость и они найдут общий язык.

Общий язык женщины нашли быстро и приготовили прекрасный ужин, который мы быстро съели и правильно сделали, потому что прибыл посыльный от Тодефа с приглашением на совещание в новом конференц-зале администрации области в двадцать два часа. Прямо как Сталин с его ночными совещаниями. Машина стоит у подъезда.

Машина была новенькая и заграничная. Своего у нас практически ничего нет, вот заграница и пользуется этим, продавая нам свои машины в неограниченном количестве, благо деньжищ у населения просто немеряно.

Я сидел и думал, нужна ли мне секретарша или нет. Если будут подчиненные, то нужно о них заботиться. И круг забот совершенно не маленький. Зарплата, распорядок дня, место проживания, сверхурочная работа. Потом семейные обстоятельства работников. Состояние здоровья, особенно у женской части в критические дни и при наличии предменструального синдрома. Не так уж и легко быть настоящим начальником. По закону Паркинсона, мне нужен свой аппарат, то есть увеличивать число сотрудников, но мне и нужен свидетель, очевидец, который сможет подтвердить мою роль во всем то, что нам предстоит испытать, а то, что нам предстоят испытания, в этом я и не сомневаюсь. Так что, Марию оставляем. Вдвоем будет веселее.

Глава 62

Заседание началось ровно в двадцать два часа. Я сидел в президиуме во втором ряду. Председательствовал Тодеф в своем блестящем и скрипящем кожаном пальто. Без пальто у него был бы еще тот видок, но разве этот вид отпугнет тех, кто записался в его ряды?

Зато заполненный зал был однороден в черных мундирах и погончиках на немецкий манер. Я присмотрелся и увидел, что это не немецкие погоны, а проекты знаков различия, разработанные для государственной гражданской службы. Советники, референты, секретари, советники, роскомнадзор, сельхознадзор и прочие надзоры, разве что на мундирах петлицы, а вот те уже точно немецкого образца, где вместо рун-молний были буквы СС - солдаты Сталина и СА - солдаты ада. Были и другие буквы, типа союза женщин, союза журналистов, союза учителей, союза физкультурников - сила через радость, профсоюзов работников умственного и физического труда.

Кашлянув в микрофон, отчего в динамиках послышалось явственное "хрю", Тодеф начал речь:

- Я хочу поздравить собравшихся здесь с обретением вашим городом статуса столичного города. Представьте себе, что раньше вам надо было работать по двадцать лет, чтобы достичь того положения, которое выпускник столичного профтехучилища занимал через пять-шесть лет. Сейчас пусть жители ваших бывших столиц работают по двадцать лет, чтобы занять то положение, которое сейчас занимаете вы.

Громкие аплодисменты прервали его речь. И было от чего аплодировать. Даже я похлопал тому, что сказал председатель. Мы оказались в центре государственного переворота. Отсюда пошли гонцы по формированию военизированных отрядов и все нити стекаются сюда.

Второе. Возьмем для примера банкиров. Выпускники финансового института. Один работает младшим клерком в центральном банке, а его однокурсник работает мелким клерком в сберегательном банке в райцентре. И оба успешно продвигаются по служебной лестнице. Через пятнадцать лет один становится председателем центрального банка, а второй начальником районного отделения сбербанка.

Если брать по-военному, то один стал генерал-полковником, а второй еле дослужился до капитана.

И у военных. Два парня из одного класса. Один попал служить в кремлевский полк, второй попал в мотострелковую дивизию в Забайкалье, где степь да степь кругом, путь далек лежит и в той степи глухой замерзал ямщик. Оба закончили службу ефрейторами, но у первого десять благодарностей от президента, а у второго десять благодарностей от командира взвода. У них даже у командира дивизии нет ни одной благодарности от президента.

Вот она разница между столичными и провинциальными городами. Все зависит от близости к царям. Поэтому все революции совершаются в столицах, а не в провинции. Там можно бунтовать сколько угодно, власть все равно не сменится. А вот в столице хороший бунт всегда заканчивается сменой власти. Царю по шапке и новую власть на престол. Провинция тоже может сказать свое веское слово по этому поводу, если она будет объединена. А ее разъединят и перебьют поодиночке, чтобы обеспечить триумфальное шествие новой власти. А тодефовские ребята обходятся без насилия. Деньги решают все. Как говорит старая поговорка, если человека нельзя купить за большие деньги, то его можно купить за очень большие деньги. А народ к этому давно готов. Если у человека нечего продать, то он продает родину. И смотришь, как с проданной родины едут лесовозы с отборным кругляком прямо в Китай, который расстреливает своих людей, которые осмеливаются срубить китайское дерево.

Это что касается социальных лифтов. Столичные лифты рассчитаны на сто этажей. А провинциальные лифты едва поднимаются на пять этажей.

Пока я все это обдумывал, Тодеф рассказывал о международной обстановке.

- Нашу страну никто не любит и все потому, что наша страна самая богатая в мире по своим природным богатствам. А мы им ничего не дадим. Наши боевые парапсихологи по фотографиям выяснили все захватнические планы лидеров западных стран. А мы им на это поставим на границе наши ядерные ракеты и восстановим великий союз, который в одиночку победил всех западных чертей во главе с главным чертом по фамилии Гитлер. Мы им переломили хребет и штурмовали столицу, поставив точку в той войне. Пепел тех жертв громом стучит в нашем сердце.

Тодеф рассчитал точно. Историю Второй мировой войны в нашей стране не знает никто. В феврале 1943 года закончилась Сталинградская операция, в ходе которой было захвачено двести тысяч пленных из числа немецких, румынских и венгерских войск. Эта операция у нас считается величайшей операцией в мире. Но в мае 1943 года в Тунисе на полуострове Бон войска американо-британской коалиции разбили фашистскую группировку и захватили двести пятьдесят тысяч пленных из числа немецкой-итальянской группировки. И об этой операции не знает никто, а знающие - умалчивают, ведь тогда придется признать, что не только мы одни воевали против фашизма.

- Мы готовы как один встать на защиту наших завоеваний, - продолжал Тодеф, - и принудим наших бывших соотечественников встать с нами в одни ряды. Вы думаете, что объединенные войска Европы, называемые НАТО, встанут на защиту наших бывших прибалтийских братьев? Палец о палец не стукнут, они также не дернулись в 1940 году. Мы войдем туда, и никто нам не помешает. Все проглотят это, как проглотили растоптанный нами наш меморандум о территориальной целостности бывшей нашей республики. Кто из подписантов меморандума возвысил свой голос? Никто. Так что, мы пойдем победным маршем. Мы даже пошлем вперед отряды АА - ангелов ада из числа бойцов юнгармии. Пусть кто-то попробует выстрелить в них. А они покроют себя славой победы и морально будут готовы к маршу до Гибралтара.

- Кто вам позволил трогать наших детей? - вскочила с места представительница союза учителей в хорошо подогнанном черном костюме с погонами цугфюрера. - Молодежь - это наше будущее! Руки прочь от нашей молодежи.

Все присутствующие оцепенели. И мне стало интересно, что предпримет в этой ситуации Тодеф и что напишут об этом корреспонденты, сидящие на последних рядах с блокнотиками в руках. Все компьютеры были объявлены изобретениями дьявола, средствами тиражирования антиправительственных документов и подготовки революции.

Внезапно открылась дверь и в конференц-зал вошел агент "Чехов" в белом халате и два здоровенных санитара с носилками. Деловито подойдя к учительнице, они вставили ей кляп и сноровисто надели на нее смирительную рубашку. Потом положили на носилки и вынесли. "Чехов" приложил правую руку к груди, как бы извиняясь за доставленные неудобства и вышел, пятясь спиной.

- Прошу прощения, - сказал Тодеф, - немного жарко и человеку стало плохо. Хорошо, что "скорая помощь" оказалась наготове. Так вот. Наша молодежь должна учиться на наших прошедших победах и учиться на победах будущих. Поэтому акция "бессмертный полк" будет проводиться в каждой школе каждую четверть, а перед окончанием учебного года всем проводить общегородскую акцию. Людям нужно постоянно напоминать, кто они такие, чтобы они об этом не забывали. Мы в любой момент должны быть готовы выступить в поход для защиты наших ценностей.

- А какие это ценности? - выкрикнул с места корреспондент газеты "НОС". - У нас каждый год меняются ценности и нам втыкают в разные места скрепы, так что мы уже забыли, что у нас главное и что мы будем делать без интернета и без связи с мировым сообществом.

- Сейчас вам все популярно объяснят по поводу заданных вопросов, - спокойно сказал Тодеф и после его слов открылась дверь, в зал вошли агент "Чехов" с двумя здоровенными санитарами с носилками. Упаковав непонятливого корреспондента, санитары вынесли его из зала, а "Чехов" всем своим видом извиняясь и прижимая руку к сердцу неслышно выскользнул из зала.

- Возможно, что у кого-то еще есть вопросы? - спросил Тодеф. Жуткая тишина была самым ярким ответом. - Так вот, мы отключили интернет, чтобы враждебная пропаганда не туманила ваши головы и головы ваших детей. Запрет чего-то является самым высшим проявлением свободы. Человек должен знать, что ему нельзя делать и у него остается полная свобода делать все, что не запрещено. Точно так же и с телевизионными передачами. Мы даем вам полную свободу в действиях и в мыслях, которая не принуждает вас думать о том, что вам посмотреть по телевизору. Там будет одна программа и у вас не будет раздесятерения личности с пультом в руке, переключающей сразу с десяток каналов. Зачем вам сто каналов, если человек способен смотреть только один канал. Поэтому, мы выбрали все интересное с ваших ста каналов и поместили в один. Вот это и есть высшее проявление свободы. Кроме того, мы даем вам достаточное количество свободного времени для подготовки себя к новым свершениям во имя нового и свободного общества, которое скоро будет простираться от Португалии до Японии и дальше без пересадок.

Все, что вам нужно будет знать, вам будут разъяснять агитаторы, руководить которыми будут наши комиссары и эмиссары.

Третье. Ваши организации должны каждый месяц проводить партийные собрания для обсуждения текущего момента, задач партийных ячеек, критики и самокритики ее членов. Вам, как руководителям ячеек, нужно обратить особое внимание на правильное и полное оформление протоколов собраний. Это наша история, и мы в любое время можем сказать кому угодно, кто он такой и как он проявлял свою активность в общественной и партийной жизни.

Каждое собрание нужно начинать пением партийного гимна. Давайте мы все сейчас его и споем, - предложил Тодеф.

Весь зал вскочил и в зал полилась знакомая музыка и знакомые слова в исполнении артиста больших и малых театров, заслуженного и народного, и кавалера всех орденов и медалей за воинскую и общегражданскую доблесть. Таких певцов в народе называют ломбардами. То есть бардами, которые поют ломовые песни.

Вставай проклятьем заклейменный

Весь мир голодных и рабов,

Кипит наш разум возмущенный

И в смертный бой идти готов.

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем,

Мы наш, мы новый мир построим,

Кто был никем, тот станет всем.

Музыка стихла и Тодеф первый захлопал в ладоши. Все подхватили, громче, дружнее и нестройные аплодисменты вдруг вышли на единый такт и превратились в овации. Все хлопали и плакали от восторга и думали, какие же все они хорошие и должны делать все, чтобы было еще лучше.

- Да здравствует товарищ Тодеф! - крикнул подсадной из зала.

- Уррраааа! - закричали все.

- Да здравствует наш любимый товарищ Тодеф! - крикнул другой подсадной с противоположной стороны.

- Урррраааа! - начала бесноваться толпа, становясь неуправляемой в своем экстазе, и она двинулась в сторону президиума, чтобы подхватить на руки Тодефа и вынести его на улицу и носить до тех пор, пока жизнь не улучшится.

Тодеф первым почувствовал опасность и начал утихомиривать не в меру разошедшуюся толпу. Кое-как ему удалось заглушить аплодисменты и сообщить, что партийно-хозяйственный актив закончился и для участников накрыт стол в фойе на первом этаже, чтобы все присутствующие могли восстановить свои силы после напряженной работы.

При слове "фуршет" и ленивый не мог устоять. Все ломанулись к выходу, забыв, что они только что готовы были порвать на куски всех, кто мог встать у них на пути и высказать сомнения в правильности ими услышанного.

Глава 63

- Ты смотри, как я их разогрел, - повернулся ко мне Тодеф. - Без твоего участия у меня это бы не получилось. Твой кабинет неподалеку от губернаторского, где я разместился. Приемная большая, осваивайся. А губернаторы у вас живут как цари. Вернее, лучше царей.

- Все получилось бы и без меня, - сказал я. - Народ соскучился по твердой руке и по ярму, которое тяжело, но почетно носить везде, прицепляя к себе все новых и новых соратников. Массой управлять легко. Масса - это как говно, залившее всю площадь, а оппозиция - это люди, которые не хотят это говно терпеть, но у них нет желания объединяться, чтобы превратиться в такое же говно. А маленькими ручейками чистой воды говно не вымыть.

- Хорошо, что ты о говне напомнил, - сказал Тодеф, - мы тут из лучшего говна гоним элитную "Федотовку". Гарантия качества. На фуршете ее немеряно. Давай подходи, там твое место неподалеку от меня, - и он пошел в сторону людей, толпящихся у накрытых столов.

Я пошел пристроить Марию в приемной своего кабинета и натолкнулся на "Чехова".

- Что, доктор, - спросил я, - быстро перекрасились? Хамелеоните, любезный?

- Что вы, господин Писатель, - спокойно сказал "Чехов", - нам окраску менять никак нельзя, сразу подумают, что душа неспокойная, а это уже признак шизофрении. У нас вечная профессия, как у тюремщиков, артистов, проституток и таксистов. Зато я тут видел одного товарища, который так быстро разворачивается в политике, что всегда упирается носом в свой зад.

- Как это так? - не понял я.

- У него при смене власти голова уже повернулась, а жопа еще нет, - засмеялся агент.

- Шутник вы, доктор, - сказал я и пошел в кабинет. "Федотовку" я пить не буду. Процесс ее приготовления в промышленном масштабе из сладкого дерьма элиты ада я подробно описал в книге "Беги, Василич, беги".

Как проходят фуршеты на высшем уровне, вы в большинстве своем, вряд ли знаете и вряд ли представляете. Об одном фуршете в аду я уже писал и те, кто хочет посмаковать слюнки, идущие при чтении меню, могут обратиться строчками, написанным не так уж и давно. Вот там гульнули так гульнули.

Главное отличие высокопоставленных фуршетов от других фуршетов заключается в том, что все это устраивается за деньги налогоплательщиков и на халяву для присутствующих. Налогоплательщикам от этого фуршета достается хрен в одно место. Зато к людям, которые перенедопили (то есть, выпили больше, чем могли, но меньше, чем хотели) обязательно подходят секьюрити и напоминают им, что нужно освежиться. А если они недопонимают, то стукают коленками по яйцам и под руку вежливо провожают к гардеробу.

Фуршеты поменьше устраиваются начальниками пониже и все это удовольствие оплачивается бизнесменами средней руки, чтобы не очутиться в тюрьме или не быть разоренными дотла. От этого фуршета гражданам достается некоторое повышение цен, чтобы покрыть затраты на пьянку.

И с понижением уровня празднества понижается и уровень спонсорства. И все заканчивается тремя мужиками, которые взяли на троих бутылку "паленки" в киоске и подплесневевший сырок "Дружба". Кто из них проснется наутро, не знает даже Господь Бог. Все будет зависеть от организма.

На фуршет губернаторского уровня я только заглянул мельком. Все также, как и везде. В центре, конечно, был Тодеф с петлицами генерального комиссара государственной безопасности. Это краповые петлицы с золотой полоской по центру и в конце полоски большая шитая заезда с красными и синими элементами и серпом и молотом в средине. Молотом по башке, а серпом по яйцам. С такими петлицами Тодеф смотрелся не хуже, чем Ален Делон или, на худой конец, Жан-Поль Бельмондо.

Утром Тодеф был как огурчик, а я тем более, потому что кроме святого чая я ничего не употреблял.

Для важного мне сообщения он зашел в мой кабинет, уселся на угол стола и сказал так запросто:

- Наша несистемная оппозиция в столице победила с первого предъявления. Наши СС, СА, ДА и ЖА заполонили улицы и потребовали себе столичной надбавки. И я им дал эту надбавку в размере пятидесяти процентов.

- А что это за ЖА? - спросил я.

- Женщины ада, - просто ответил Тодеф. - Это они сами себя так назвали. Они все тонко чувствуют. Так вот, эта несистемная оппозиция вынудила президента ехать сюда на переговоры со мной.

- А как же армия, - спросил я, - ведь президент Верховный главнокомандующий.

- Верховный главнокомандующий - доллар, а не президент, - засмеялся Тодеф, подняв правое копыто вверх. - Каждому солдату по тонне баксов в месяц, офицерам от двух до пять тысяч, генералам от восьми до десяти тысяч. Вот и ответь на вопрос, кто у них Верховный главнокомандующий.

- Неужели не было ни одного отказавшегося от твоих денег? - с горечью в голосе спросил я.

- Были, единицы, - радостно сообщил Тодеф, - но за них деньги получили их жены. А вот депутатский корпус был прямо-таки един. То есть, все как один. Им по пятьдесят тонн баксов в месяц дополнительно к тому, что они уже получают, и это все без обложения налогами. А мы тут решили провести досрочные президентские выборы и вашего покорного слугу, - он постучал себе копытом в грудь, - выдвинули кандидатом в президенты. Вот тебе бабка и юркни в дверь.

Глава 64

Переговоры с президентом проходили по-французски. Тет-а-тет. Морда к морде. Коммюнике по результатам переговоров не было, но Тодеф сообщил, что тот будет агитировать за него и вообще согласен на должность вице-президента.

- Но мы об этом еще подумаем, - сказал новоиспеченный кандидат в президенты.

С мест косяком полетели доклады об ударном строительстве концлагерей для либеральных элементов и их регистрации под автомобильными кодами регионов. Например, Konzlag 55-07, то есть концлагерь номер семь в регионе номер 55. Сообщили об открытии межрегиональных школ КаПо (Kazetpolizei) из числа уголовников, как наиболее социально близких всем властям. Прислали на утверждение их униформу и ордена для награждения.

Мой сосед мотоциклист назначен старшим КаПо, похвастался мне униформой с белым угольничком на левом рукаве иссиня-черной униформы. Каждый ефрейтор чувствует себя выше любого фельдмаршала.

Бывший коммивояжер сформировал свой штандарт и стал штандартенфюрером. Видел его во главе штандарта, марширующего с песней на мотив "мы рождены, чтоб сказку сделать былью":

Свободен путь для наших батальонов,

Свободен путь для штурмовых колонн!

Глядят на нас с надеждой миллионы,

День тьму прорвет, даст хлеб и волю он.

И что-то вокруг ни одного омоновца или полицая. Куда все попрятались?

К концу третьего месяца, то есть за неделю до выборов в стране окончательно сформировалась политическая система. Половина населения сидит в концлагерях. Вторая половина их охраняет и славословит нового президента, то есть кандидата в президенты. Первая половина права голоса не имеет, зато вторая половина имеет бесспорное право голоса, охраняемого всеми законами и всеми вооруженными и невооруженными силами.

Выборы прошли организованного. За Тодефа - сто процентов, за его соперника - ноль процентов. Но Тодеф благородный соперник и он вписал за соперника ноль целых и одну сотую процента, соответственно за него получилось девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента. Если перевернуть эту цифру, то получится четыре шестерки.

Когда я увидел их, то я сразу понял, что это привет от Велле Зеге Вульфа. Я не поехал сразу к нему, а решил послушать инаугурационную речь Тодефа. С чужих слов пересказ всегда изобилует неточностями.

Все инаугурационные речи тождественные, они прописаны в законе и отступление от буквы речи не приветствуется. Но кандидату, набравшему такое количество голосов можно все.

- Я хочу сказать, - гремел голос Тодефа над всеми площадями и во всех конференц-залах регионов, - что наше правление будет ознаменовано новыми, невиданными свободами для всех граждан. Никто не будет и не должен скрывать свое внутреннее я. Если ты свинья, то будь свиньей, если козел или баран, то будь козлом и бараном, если ты корова или курица, то будь коровой или курицей. И дети сами должны решить, к кому они относятся. Единство человека и природы - вот наш девиз и задача нашего правления.

И вдруг что-то зашелестело в главном зале страны, раздался ропот, все сильнее и сильнее и вдруг кто-то крикнул:

- Доллары фальшивые!

И сразу трансляция из столицы оборвалась. Кто-то из либералов, оставшихся чудом на свободе, вышел на своих друзей за границей и ему подтвердили, что Федеральная резервная система (ФРС) США признала немыслимое количество долларов в нашей стране попыткой дестабилизации мировой валютной системы при помощи фальшивого печатания долларов.

- Настоящие доллары не печатают на офисной бумаге типа "Снегурочка", - заявил директор ФРС.

И тут началась не революция, а какая-то вакханалия. Говорят, что в Москве десять солдат СС - солдат Сталина - с палкой гоняли какую-то вьетнамскую черную свинью с криками:

- Вот тебе доллары, скотина! Вот тебе доллары.

Вся шатия-братия сбросила с себя черные мундиры и стала смотреть на всех так, что это вы были в мундирах, а я чистенький и жгу в железной бочке фантики с изображениями американских президентов. Банки и магазины не принимали доллары и сбрасывали их по любой цене. Озлобленные люди били по роже тех, кто предлагал им доллары. Осторожные люди пропускали их через бумагорезательные машинки, творческие натуры обклеивали ими сортиры и комнаты на дачах, покрывая сверху лаком, чтобы блестело.

Начали возвращаться из концлагерей либералы. Вряд ли их тюрьмы чему-то научили, они так и не могли объединиться между собой в борьбе за свободу и демократию. Правы те, кто говорят, что они смогут объединиться только за десять секунд до расстрела.

Мой сосед старший КаПо стал обыкновенным соседом и у него я взял мотоцикл, чтобы прокатиться к собору на крови, откуда есть люк в преисподнюю. Проехав по серпантину, я вошел в знакомый кабинет с знакомой табличкой и увидел за знакомым столом Велле Зеге Вульфа.

- Ну, как вы там? - спросил он.

- Нормально, - сказал я. - Это все твои проделки?

- Естественно, - сказал он. - Хотел посмотреть, изменились ли те, которых мой старший брат собирал каждой твари по паре. Половина твари, половина не твари. В целом, каждой твари по паре. А хочешь еще посмеяться?

- Куда уж тут смеяться, - сказал я. - Наржались до усрачки.

- Нет, - сказал Велле Зеге Вульф, махая из стороны в сторону указательным пальцем, - этого ты еще не видел. Смотри, - он подал мне газету, где нормальным нашим языком было написано, что, учитывая высокое качество изготовления долларов в нашей стране, ФРС признает их действительными и рекомендует для обмена всеми банками и торговыми организациями.

Я махнул рукой и пошел к выходу.

- Шутник, едрена корень, - думал я, - сколько инфарктов он обеспечил там, наверху. А хотя, может быть, так им и надо.

Недалеко от храма я видел, как двое здоровых санитаров связали смирительной рубашкой агента "Чехов" и понесли его на носилках в санитарную машину.

- Дай Бог тебе исцеления, - подумал я и мысленно его перекрестил. - Больные там тебя быстро вылечат. Точно также и заключенные быстро исправят начальника тюрьмы, который будет отбывать наказание в своей тюрьме.

Я ехал по улице Красный путь, свернул на Заозерную и везде видел людей, перерывавших навозные кучи, мусорные ящики в поисках выброшенных долларов, за которые они обнажили свое нутро при предложении за доллары стать то ли свиньей, то ли козлом или бараном, то ли коровой. Я не буду перебирать название спасенных Ноем тварей, каждый про себя знает, кто он.

Около дома встретил соседку Наталью в черном платье и с заплаканными глазами. Полная сирота, из родственников был только один дед, которого сегодня похоронили. Месяц назад дед отдал мне пакет с толстой тетрадью и просил передать ее внучке сразу после его смерти.

- Надеюсь на вашу порядочность, - сказал дед, - для Натальи это будет очень важно.

Около квартиры я попросил Наталью подождать минуту и вынес ей пакет. Возможно, он отвлечет ее от свалившегося на нее горя.

Глава 65

Наталья вернулась в пустую квартиру. Сняв черный платок, она вошла в комнату, где еще утром стоял гроб деда и положила на стол большой конверт, на котором ровным дедовским почерком было написано: "Моей любимой внучке Наталье. Вскрыть только после моей смерти".

Похороны прошли спокойно. Пришли друзья деда из областного Совета ветеранов войны, неработающего завода транспортного машиностроения и соседи. Всего собралось человек двадцать.

При погребении больших речей не произносили. Сказали, что дед прожил славную трудовую жизнь и пусть земля ему будет пухом.

Похоронили деда, как он и просил, на Северном кладбище. По его же просьбе на могиле поставили простой деревянный крест. Ветераны предлагали сделать памятник со звездочкой, но Наталья, помня наказ деда, настояла на кресте не православного, а католического типа.

Дед как-то говорил, что не нужно его хоронить. Тело кремировать, пепел зарядить в пушку и выстрелить в небо. Пусть он будет везде и нигде. Тогда еще Наталья сказала, что этого не будет, а на его могиле будет крест, как у бабушки. И дед согласился, только просил не ставить православный крест.

Поминки провели в столовой завода, где дед проработал инженером-конструктором не менее двадцати лет. После поминального ужина Наталья простилась со всеми и одна пошла домой.

Личная жизнь ее как-то не складывалась. Отец и мать погибли в автомобильной катастрофе, когда ей было двенадцать лет, и дед заменил родителей. Ему тогда исполнилось ровно восемьдесят лет, но он был крепкий старик, не болел и смог обеспечить воспитание и обучение своей любимой внучки.

Кроме пенсии старик подрабатывал чтением лекций по сопротивлению материалов и теоретической механике в университете, делал технические переводы документов на немецком языке. Во время войны и учебы он научился говорить по-немецки, а в последующие годы ходил на курсы немецкого языка и постоянно занимался в кружке при лютеранской кирхе.

Денег им на двоих хватало. Наталья окончила школу и по совету деда поступила в политехнический институт на отделение автоматики и программирования. Это, по мнению деда, была самая перспективная профессия и специальность.

После окончания института Наталья вышла замуж за однокурсника и переехала жить к родителям мужа. Но семейная жизнь сразу не заладилась. Родители мужа были против того, что невестка работала на заводе, и требовали, чтобы она перешла в торговлю. Как раз в эпоху перестройки квалифицированные инженеры стали никому не нужны, и Наталья с мужем начала мотаться за границу в шоп-туры, привозя из Турции и Китая кожаный ширпотреб и хлопчатобумажные изделия, потребность в которых явственно ощущалась в России. Появились лишние деньги. Муж стал ходить по ресторанам в компании таких же "челноков", как и он. Увещевания Натальи о том, что надо откладывать деньги на квартиру, чтобы жить отдельно, ни к чему хорошему не привели.

- Тебе что, мои родители не нравятся? - кричал в пьяном запале муж. - Ты вообще бесприданница, - и начал распускать руки.

Родители никогда пальцем не трогали Наталью. Правда, покойный отец иногда, шутя, имитировал, что дает ей подзатыльник, но на этом все наказания и заканчивались.

Дед был строгий, и одного его взгляда было достаточно, чтобы понять неправильность поведения. Мама, как и сейчас Наталья, была сиротой. Дочь свою любила и жалела.

С мужем Наталья развелась. Детей у них не было и оба они не жалели о том, что расстались. Вероятно, и любви между ними горячей не было.

Как это у Лермонтова?

В толпе друг друга мы узнали,

Сошлись и разойдемся вновь.

Была без радости любовь,

Разлука будет без печали.

После развода с мужем единственным родным человеком оставался дед.

Сидя на диване, Наталья подумала о том, что осталась одна, но жизнь продолжается. Она встала, навела порядок в гостиной и комнате деда. В комнате деда всегда был полный порядок. Пошла на кухню, поставила на плиту чайник и села в задумчивости за стол.

Дед не дожил нескольких дней до своего столетия. Бабушку она плохо помнила. Отца и мать знала мало. Зато деда она знала, как свои пять пальцев. Это точно.

Круглый сирота. Образование церковно-приходское на общественные деньги, когда он нанимался по деревням работать пастухом. Молодым был призван в армию на первую мировую войну, но ушел с фронта, как и тысячи других солдат, не желавших воевать за интересы царя.

Воевал в Красной Армии. Больших высот не достиг. Был ранен и уволен со службы. Самостоятельно вместе с бабушкой подготовились и сдали экзамены за среднюю школу. Оба поступили в высшие учебные заведения и успешно их окончили.

После гражданской войны дед работал на заводах, выпускавших оружие для обороны. В Великую Отечественную войну был работником оборонного завода, попал в окружение, воевал в партизанах, которые переправили его на Большую землю. С армией дошел до Кенигсберга. После войны поехал в Сибирь и устроился на завод транспортного машиностроения. И все.

Дед никогда не рассказывал о том, кто были его родители. Он сирота. Я сирота. Мама моя сирота. Дед, помнится, тоже говорил, что и бабушка была сиротой. Не семья, а просто сиротский дом какой-то. Но ведь должны же быть какие-то документы, рассказывающие о том, кто мы и откуда появились на этот свет.

Наталья выключила чайник и пошла в комнату деда. Все свои документы он держал в правом верхнем ящике старого комода и не любил, когда кто-то хотел открыть его личный ящик.

Ящик не был закрыт на ключ. Выдвинув ящик, Наталья увидела старую деревянную коробку из-под гаванских сигар, отполированную до блеска прикосновениями рук.

В коробке лежали старая красноармейская книжка деда, удостоверение личности офицера запаса, награды и наградные документы. Наталья подержала в руках медали "За победу над Германией", "За взятие Кенигсберга", два ордена Отечественной войны первой степени с золотом, знак "Отличник машиностроения СССР". Дед никогда не рассказывал, как он воевал, никогда не ходил на встречи ветеранов войны и не надевал свои награды.

Наталья взяла полученный сегодня пакет и прошла в большую комнату, где она спала и занималась, смотрела с дедом по вечерам телевизионные передачи или читала вместе с ним книги. Села за свой письменный стол, включила настольную лампу и открыла конверт.

В конверте лежала обыкновенная общая тетрадь в клеточку, девяносто шесть листов, обложки коленкоровые коричневого цвета, фабрика "Светоч" ЛПО "Бумага", цена 44 копейки. Тетрадь была полностью исписана почерком деда, а в некоторых местах аккуратно, с педантизмом, были вклеены фотографии и картинки из журналов.

Под обложкой лежали две сложенные бумаги. На первой было написано:

Характеристика на заместителя Главного конструктора завода транспортного машиностроения Луконина Ивана Петровича и расписано, какой дед у нас хороший. Подписи и печати должностных лиц.

Рядом лежала записка, написанная почерком бабушки на листочке из школьной тетради:

"Мой нежный и любимый Ванечка! Тебя не пускают ко мне по моей просьбе. Не хочу, чтобы в твоей памяти я запечатлелась худой и немощной, как смерть. Мы всегда с тобой будем такими, как в день нашей свадьбы. Береги Наташеньку. Твоя Катя".

Записка бабушки сразу всколыхнула воспоминания о том, как им всем было тяжело, когда погибли ее родители. Как долго болела бабушка, как переживал потерю родственников дед, перенеся всю свою нежность на внучку.

Все, что накопилось за последние дни, вдруг со страшной силой вырвалось из Натальи. Бросившись на кровать, она в голос, по-бабьи, завыла, размазывая горькие слезы по лицу. Почти никогда не плакавшая женщина, воспитанная в спартанском духе, она через какое-то время почувствовала облегчение. Точно так же ощущает себя и природа, когда долго ходившие по небу черные тучи разражаются бурной и живительной грозой.

Полежав в кровати и уcпокоившись, Наталья снова взяла в руки тетрадь.

Прочитав первые строки, Наталья почувствовала, как тревожно забилось ее сердце. Ладони рук внезапно стали влажными.

Встав и походив по комнате, Наталья вышла на кухню, налила чай в большую синюю чашку и медленно стала пить его, раздумывая над тем, стоит ли читать дальше то, что было написано ее дедом. В том, что ее дед никогда не был сумасшедшим, Наталья не сомневалась никогда. Но то, что она прочитала в первых строчках, говорило о другом.

Глава 66

"Здравствуй, моя любимая внучка Наташенька. Если ты читаешь эти строки, то я уже нахожусь на Северном кладбище. Над моей могилой стоит деревянный католический крест, не оскорбляющий мое вероисповедание. А ты читаешь мои записи и думаешь о том, что дед твой не в себе, но очень хорошо это скрывал от всех.

Дед твой всегда был в себе, но скрывал то, что ты можешь узнать только сейчас. Ты - баронесса Натали фон Гогенхейм. И мое настоящее имя не Иван Петрович Луконин, а майор и барон Йохим-Альберт фон Гогенхейм. Твой дед и ты, мы оба, принадлежим к старинному прусскому роду Гогенхеймов. Твой отец тоже Гогенхейм, но он погиб, так и не узнав об этом.

Наш род известен еще с XIII века, когда к власти в Германии пришел король Рудольф I из династии Габсбургов.

Мой отец, твой прадед, полковник Альберт фон Гогенхейм, был уже в солидном возрасте, когда родились я и мой младший брат. Наш старший брат геройски погиб во время франко-прусской войны, и мы с братом были утешением для моих стареющих родителей.

Наше родовое имение находится на северо-востоке Пруссии, между Мемелем и Прейсиш-Эйлау, практически на самой границе с Россией. Традиционно все фон Гогенхеймы служили в армии и в военизированных формированиях, в том числе и в пограничной страже.

Граница того времени ничем не напоминала современные границы Советского Союза и стран социалистического лагеря. Люди в приграничной полосе свободно передвигались через границу, производили обмен продовольственными товарами, покупали необходимые хозяйственные мелочи, ходили в гости друг к другу. Проверкам подвергались лишь те иностранцы, кто переезжал через границу и ехал по каким-то целям вглубь Германии или из Германии в Россию и вез большое количество товаров. Пограничные начальники часто посещали друг друга в неофициальном порядке.

Я подолгу гостил у моего дяди, младшего брата отца, майора Фридриха фон Гогенхейма, начальника пограничного поста. Вместе с моим двоюродным братом Вилли мы с дядей ездили в гости к начальнику русского пограничного поста ротмистру фон Залевски. В то время очень много прибалтийских немцев служили в российской армии и считали себя русскими по рождению. Мой дядя сносно владел русским языком и поощрял, чтобы мы с Вилли тоже учились этому языку.

Мы играли с детьми господина Залевски и детьми других офицеров. В процессе игры с помощью наших родителей мы легко овладевали языками, и русским, и немецким.

Мне и Вилли очень нравилась Эвелина Залевски. Мы по-рыцарски ухаживали за нею, вызывая улыбки взрослых. Однажды во время игры Эвелина сказала, что она позволит поцеловать себя в щечку тому, кто победит в рыцарском турнире за честь носить ее платочек и защищать всегда и везде.

Желая показать себя достойными рыцарями, мы с Вилли устроили боксерский поединок, во время которого он достаточно сильно ударил меня в глаз, а я разбил ему нос до крови. Остановившись друг против друга, мы думали о том, а стоит ли эта курносая девчонка того, чтобы два представителя старого дворянского рода как простолюдины колотили друг друга кулаками.

Взявшись за руки, мы пошли к реке умываться, не обращая никакого внимания на Эвелину. Когда мы немного привели себя в порядок, она сама подошла к нам и поцеловала каждого в щеку. На расспросы взрослых, что же случилось, мы молчали, получив наказание от своих отцов. Тайну нашего поединка мы сохранили на всю жизнь.

Уже в четырнадцать лет я помогал дяде Фридриху общаться с русскими, проезжающими через его пост. Дядя Фридрих говорил моему отцу, что у меня прекрасная память, способность к иностранным языкам и будут хорошие перспективы для продвижения на службе. Моему отцу это было очень приятно слышать, но вслух он говорил, что я недостаточно организован и у меня отсутствуют необходимые качества, чтобы стать настоящим прусским офицером.

Привитие этих качеств заключалось в ежедневном раннем подъеме, утреннем туалете, гимнастических занятиях по системе господина Мюллера, пробежках по дорожкам усадьбы, обтирании холодной водой, легком завтраке и обязательном физическом труде по наведению порядка в усадьбе.

У нас были слуги, но я в полную силу помогал нашему садовнику выкапывать и пересаживать кусты, подрезать деревья, убирать снег на дорожках.

По настоянию отца я одевался довольно легко, чтобы согревать себя физическими движениями. Отцовские занятия со мной позволили мне стать закаленным молодым человеком, хорошо окончившим среднюю школу.

Мой отец был убежденным сторонником Отто фон Бисмарка и много рассказывал мне о нем. При Бисмарке отношения между Россией и Германией оставались такими, какими они должны были быть всегда - мир и сотрудничество.

Отец всегда повторял, что Бисмарк был сторонником учета взаимных интересов России и Германии. Противником канцлера Бисмарка был начальник германского генерального штаба генерал фон Вальдерзее. Он и его сторонники убеждали всех в том, что российско-французское сближение опасно для Германии и требовали нападения на Россию, пока Россия не напала на Германию. Рассказывая об этом, отец всегда поднимал палец вверх и патетически повторял слова Бисмарка:

- Пока я министр, я не разрешу "профилактической" войны с Россией.

Отец рассказывал, что российский царизм является врагом всех народов и угнетателем демократии. Россия мешает Германии установить свое господствующее положение в Европе, а также на Ближнем Востоке и в арабском мире.

- Славянство, - говорил он, - является неполноценным по сравнению с высокоразвитым западным миром. Идеи панславизма, проповедуемые влиятельными российскими государственными деятелями, несут опасность западной цивилизации. Поэтому Германии выпала историческая миссия остановить панславизм в своем движении на Запад.

Это я воспринимал как аксиомы, не требующие никаких разъяснений.

У меня никогда не возникало сомнений в том, кем я буду после окончания школы. Только офицером.

В 1914 году мой отец надел свой парадный мундир с орденами, и я вместе с ним поехал в город Прейсиш-Эйлау, где находилось юнкерское пехотное училище. Прейсиш-Эйлау был боевым городом. Еще в 1807 году русско-прусские войска под командованием русского генерала Леонтия Беннигсена сражались там с войсками Наполеона Бонапарта.

Начальник училища приказал устроить для меня экзамен по всем предметам, и я был принят в число юнкеров еще до начала учебного курса.

В этом же году началась война, и потребность в офицерах увеличилась. В училище я узнал, что самым главным должностным лицом в немецкой армии является фельдфебель. Отец родной и мать родная на все время учебы в училище.

Моя уверенность в моей хорошей военной подготовке развеялась в прах и пыль, когда я появился на плацу с винтовкой и снаряжением, весившим столько, сколько я поднимать не мог.

Мы маршировали по плацу днем и ночью, в зной и в стужу. Зимы в восточной Пруссии примерно такие же, как и в России. Плац имел свой подогрев и был сухим круглый год. Асфальт был так прибит сапогами юнкеров, что, наверное, превратился в алмаз, и его не смогли бы разрезать никакие инструменты.

После последней войны Прейсиш-Эйлау переименовали в Багратионовск. Мое училище, которое после 1933 года находилось в ведении рейхсфюрера СС Гиммлера, передали в ведение советского рейхсфюрера Берии и там стали учиться будущие офицеры-пограничники. Систему отопления плаца сломали. Зато русские кадеты по утрам лопатами чистили снег и скользили на льду во время строевых занятий.

Физическая подготовка выматывала нас. Переползания и перебежки пачкали и рвали нашу форму, но мы должны были содержать ее в порядке и на следующие занятия приходить опрятно одетыми.

Офицеры-преподаватели имели солидный военный стаж. Работа преподавателем была почетным назначением, открывающим путь по командной или штабной линии. Преподавание вели отличившиеся в боях офицеры, награжденные орденом Железного креста, а наш преподаватель тактики капитан Весков был награжден орденом "Пур ле мерит", у которого концы темно-синего мальтийского креста соединяли четыре золотых орла.

Такой крест был редкостью даже у генералов. Кавалерам этого ордена выстраивали почетный караул по их прибытию в любую воинскую часть. Фронтовики больше занимались с нами тактикой, не отрицая влияния строевой подготовки на командирские качества будущего офицера.

В училище я стал мужчиной, но не с женщиной, которую я люблю, а в борделе, куда мы ходили с кадетами, дожидаясь своей очереди на посещение дамы. Большого удовольствия мне это не доставило и даже снизило планку уважения к женщине.

Через три года в апреле 1917 года мы были выпущены лейтенантами в действующую армию. Германия вела войну на два фронта. После неудачной для нас битвы на Марне война на Западном фронте перешла в позиционную фазу, сопровождающуюся артиллерийскими обстрелами с обеих сторон и вылазками разведчиков.

На Восточном фронте много шума наделало наступление армии Брусилова в 1916 году. В результате наступления русскими была захвачена территория более чем в 25000 квадратных километров, взято в плен свыше четырехсот тысяч солдат и почти десять тысяч офицеров австро-венгерской армии.

Об этом наступлении нам говорили осторожно, но строевые офицеры расценивали это как постоянное возрастание военной мощи России.

В феврале 1917 года в России произошла революция, русский царь отрекся от престола, а его армия ждала, что будет подписан мир, и все пойдут домой. Это было на руку Германии, которая смогла бы сосредоточить все свои военные усилия на войсках Антанты и победоносно завершить войну.

Когда я получил предписание явиться во Второй отдел германского Генштаба, между мной и моими товарищами, получившими назначение в действующую армию, пролегла полоса отчуждения.

Меня и так называли бароном сыновья интеллигенции и зажиточных лавочников, а назначение в Берлин еще раз подтвердило, что я "белая кость". Мой отец тоже был удивлен моим назначением, но сказал, что командование лучше знает, где использовать того или иного офицера.

Глава 67

В новенькой лейтенантской форме я приехал в Берлин и явился в огромное здание Генерального штаба. Фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга и генерала Эриха фон Людендорфа, командовавших нашими Вооруженными Силами, я видел только на фотографиях и в кинохронике, которую показывали в кинотеатрах Прейсиш-Эйлау. Здесь я увидел их выходящими из здания Генерального штаба и садившихся в огромную машину, сверкающую на солнце черным лаком.

Дежурный офицер прочитал мое предписание и куда-то позвонил. Прибывший капитан отвел меня во Второй отдел. Сразу же по прибытию я был представлен начальнику отдела полковнику Вальтеру Николаи.

Зайдя в кабинет, я по-строевому отрапортовал о прибытии. Полковник подошел ко мне и долго всматривался в мое лицо. Спросил, как здоровье моего отца и моего дяди, каким делом, полезным для Германии, я хотел бы заняться.

Я не знал, какое полезное дело для Германии я мог сделать, но я умел командовать людьми и ответил, что готов немедленно отправиться на фронт и принять в командование взвод, чтобы отстаивать интересы Германии.

- А если тебя там убьют? - спросил полковник.

- Я готов погибнуть за императора и Великую Германию, - отрапортовал я.

- И вам, господин лейтенант, не будет жаль того, что вы так мало сделали для Германии? - снова спросил меня полковник Николаи.

- Да, но моя смерть не останется незамеченной для противника, - снова отрапортовал я.

- Не кричите вы так, - спокойно сказал Николаи, - а что вы скажете на то, если мы вам предложим работу, которая нанесет огромнейший урон противнику, и вы будете живы, но никто не будет знать о том, что именно вы проделали эту работу?

- Я готов выполнить любой приказ на благо Германии, - снова отчеканил я.

- А как вы себе представите, если мы сейчас отдадим приказ по армии, что вы смертью героя погибли на фронте, и ваши родные будут считать вас мертвым? - снова спросил Николаи.

Этот вопрос поставил меня в тупик.

- Если вы готовы пожертвовать собой во имя Германии, то почему вы не можете пожертвовать своими родными во имя великого дела? - снова задал вопрос Николаи.

- Я готов пожертвовать собой, но своими родными я не буду жертвовать, - твердо ответил я.

- Очень хорошо, - сказал Николаи, - мы знаем о вас и о ваших родных все и хотим предложить вам работу, во имя которой вы на какое-то время исчезнете из Германии. Ваши родные будут знать, что вы находитесь в заграничной командировке, а мы будем помогать им материально. В работе вам потребуется знание русского языка. Я вижу, что вы согласны способствовать победе Германии, но вам еще придется много учиться, чтобы вы смогли выполнить возложенную на вас высокую миссию.

Какое-то недоброе предчувствие было у меня на душе, но я сказал, что готов выполнить любое задание на благо Германии. Мне показалось, что полковник Николаи не зря упомянул моего дядю Фридриха. Вероятно, что своим назначением я обязан именно ему и его рекомендациям.

Пришедший со мной капитан проводил меня к выходу из здания Генштаба и рассказал, куда я должен явиться.

- Ваши вещи будут доставлены туда позднее, - сказал мне капитан.

Придерживая левой рукой длинную саблю, я шел по Унтер-дер-Линден, вдыхая аромат расцветающих лип, четко козыряя всем офицерам, встречавшимся мне по пути.

По указанному мне адресу я прибыл в небольшую гостиницу. Постучал в номер тридцать два. Дверь мне открыл пожилой господин с черными закрученными усами и пригласил войти в номер. Господин представился мне как майор Мюллер. Раскрыв шкаф, майор сообщил, что здесь находится одежда, сшитая по моим меркам, и предложил переодеться в нее.

- Ваш мундир будет дожидаться здесь, - сказал он без улыбки, - и перестаньте тянуться по струнке, на какое-то время забудьте, что вы офицер.

После того как я переоделся, майор Мюллер обратился ко мне на чистейшем русском языке и сказал, что отныне мы будем разговаривать только по-русски.

С сожалением поглядев на свою форму с лейтенантскими погонами, висевшую в шкафу, мы вышли из номера и сели в небольшой "Мерседес", который доставил нас в пригород Берлина, на одну из вилл, то там, то здесь видневшихся в лесопосадках.

На вилле нас ждал пожилой человек, лет шестидесяти, внешне напоминающий учителя или врача. По-русски он говорил, как настоящий русский. По-немецки - как настоящий шваб. Мне он представился как Густав.

- С вами мы будем видеться очень часто, - сказал Густав, - а господин Мюллер присоединится к нам позже.

Густав предложил говорить только по-русски, попросил рассказать о себе; сказал, что наиболее лестные характеристики на меня дал мой дядя Фридрих, уже подполковник, который работал в каком-то военном ведомстве, и, как мне кажется, в том же, в котором начал работать и я.

В процессе разговора Густав сообщил, что командование планирует поручить мне весьма серьезное задание, очень высокой секретности и большой сложности, о котором я могу узнать, только дав подписку о сохранении в тайне всего того, что мне станет известно. И протянул мне лист бумаги.

На бумаге типографским способом было отпечатано, что я, лейтенант барон Йохим-Альберт фон Гогенхейм, являясь сотрудником Второго отдела Генерального штаба рейхсвера, обязуюсь выполнять все даваемые мне задания и сохранять в строжайшей тайне все сведения, которые станут мне известными по роду моей службы. Я прочитал и расписался.

Удовлетворенно прочитав подписанный мною документ, Густав рассказал о том, чем мне предстоит заниматься во Втором отделе:

- Ваша задача, молодой человек, будет заключаться в выполнении специальных заданий на территории нашего главного противника - России. Я не буду делать секрета из того, что мы изучаем вас с того времени, когда вы гостили у своего дяди и общались с жителями русского приграничного городка, легко усваивая русский язык. Ваш дядя, подполковник фон Гогенхейм, наш давний сотрудник, рекомендовал вас на эту работу, точно оценив ваши деловые качества. Учеба в военном училище позволила вам войти в состав офицерского корпуса Великой Германии и встать в один ряд с прославленными германскими рыцарями.

Вы пока мало представляете то, о чем я вам говорю. Данный вам в училище курс войсковой разведки путем наблюдения на поле боя, захвата военнопленных для дачи показаний - это самое элементарное в нашей работе. Знать противника изнутри, уметь влиять на ситуацию в нужном нам направлении - вот высшая музыка разведки.

В течение сравнительно короткого времени мы будем заниматься изучением обстановки, в которой вам придется работать. Вы должны вжиться в тот образ, который придется принять на длительное время. Периодически мы будем "вытаскивать" вас в Германию для свиданий с вашими родственниками, получения инструкций, обучения новым методам работы, отдыха.

Помните, что Германия будет гордиться вами, называя вас рыцарем плаща и кинжала, хотя прибегать к кинжалу не придется. Если все же придется воспользоваться оружием, то ваша карьера разведчика будет считаться законченной. А сейчас мы перейдем к занятию, которое является, пожалуй, самым опасным в вашей будущей работе.

С этими словами Густав встал и пригласил пройти в соседнюю комнату, в которой кто-то уже звякал посудой, и откуда доносились аппетитные запахи.

В комнате стоял круглый стол, сервированный на двух человек. Каждая тарелочка стояла на подтарельнике, рядками были выложены разнокалиберные вилки и ножи. Перед тарелками стояли хрустальные рюмки и фужеры с узорами и без узоров. На столе в закусочных тарелочках лежали соленые огурцы, порезанные кружочками, соленые грибы, маринованные томаты, нарезанная копченая колбаса, отварная телятина, отварные языки, жареная до золотистой корочки рыба, копченая осетрина, в вазочках в виде раковин - красная и черная икра, переложенные кусочками сливочного масла. В хрустальном графине разноцветными искрами в электрическом цвете переливалась водка, в другом - янтарно-рубиновым цветом отсвечивал коньяк. Такое в Германии могло только присниться, но не быть увиденным, если ты не являешься владельцем состояния в несколько миллионов марок.

Я остановился, пораженный увиденным изобилием, и обильная слюна плотно забила рот. Я не мог ничего сказать и только вопросительно смотрел на Густава.

- Не удивляйся, мой мальчик, - сказал он, - это обычный набор блюд для человека среднего достатка в России. Это не черный хлеб с тонким слоем маргарина и жидкого яблочного повидла, которые являются обычными в большинстве германских семей и даже в военном училище, которое ты только что окончил. Так живет практически вся Россия. Несколько похуже живут бедные слои населения, но это очень богатая страна, которая не хочет сотрудничать с Германией, несмотря на то, что свергнутого в России императора связывали родственные узы с кайзером Великой Германии.

При таком изобилии в России, русские - обыкновенные свиньи, в чем ты сможешь убедиться сам, сидя с ними за столом. Ты должен усвоить их привычки и быть своим, как в образованной среде, так и среди простого народа. А сейчас, мой мальчик, садись за стол и делай все в точности, как я.

Густав сел за стол, ловко постелил белоснежную салфетку себе на колени, положил в тарелку несколько кусочков колбасы, соленых огурцов и грибов, которые назывались "маслята" и которые очень трудно поддеть на вилку. Из графинчика налил себе и мне по рюмке водки. Приподняв рюмку, посмотрел мне в глаза и залпом выпил, понюхал кусочек черного хлеба, степенно закусил колечком огурца, кусочком колбасы и грибочком. Я попробовал сделать также, но у меня сразу обожгло рот, и я бросился запивать водку водой. Затем я взял два кусочка колбасы и с помощью вилки и ножа начал их степенно кушать.

Густав, самодовольно улыбаясь, сказал:

- Обрати на себя внимание, мой мальчик, ты сразу показал, что ты живешь в стране с европейской культурой и не можешь пить водку, как ее принято пить в нормальном русском обществе. Даже в низах водку пьют не для того, чтобы опьянеть быстро, а пьют по какому-либо поводу. Потому что выпивка без повода - это уже болезнь, пьянство.

Прежде чем выпить рюмку водки, нужно выдохнуть воздух, затем выпить одним глотком. После этого нужно понюхать ржаной хлеб, который отбивает запах и дает почувствовать вкус водки. Водка имеет вкус горечи, приятный только для ценителей этого напитка. Поэтому, кто в России пьет много, про того говорят, что он пьет "горькую". Закусить лучше чем-нибудь соленым, например, огурцом или грибами и чем-нибудь мясным или рыбным, колбасой, жареной или отварной рыбой, картофелем. А ковырять вилочкой и ножиком кусочек колбаски, это все равно, что сразу перейти на немецкий язык и сказать, кто ты такой.

И мы с Густавом повторили. Вторая рюмка была намного приятнее первой, создав некоторое чувство эйфории во всем теле и в моем настроении.

Я был настроен благодушно. Густав казался мне таким милым в обращении и приятным товарищем. Я был бесконечно рад, что попал именно во Второй отдел, и мне придется работать вместе с такими замечательными людьми.

Потом было подано кушанье из теста и мяса, которое называлось пельмени, и которые я уже пробовал в детстве. Под них водка шла еще приятнее. В тарелку с пельменями я по примеру Густава добавил перца, масла, каждый пельмень я опускал в тарелочку с разведенным уксусом. Потом мы пили за кайзера, за полковника Вальтера Николаи, за моих родителей, за успехи в моей службе и еще Бог знает за что.

Чем закончилось застолье, я не знаю, но утром я проснулся со страшной головной болью и сухостью во рту. Все тело болело, а сердце стучало так, что стук отдавался в голове. Рядом со мной сидел Густав и улыбался. Я выпил из стакана что-то светло-зеленое, отдававшее укропом и какими-то специями, и мне стало лучше.

- Вот мы и провели первое занятие, - сказал мой старший товарищ, - из которого мы сделаем вывод о том, что ты не умеешь пить спиртное и не можешь контролировать себя в пьяном виде.

Первое, что мы сделали, это опохмелили тебя. Ты выпил огуречный рассол, который снимает интоксикацию организма от продуктов переработки алкоголя. При сильной интоксикации можно выпить немного водки и хорошо закусить. В отдельных случаях можно выпить стакан воды с добавлением аммиака, который в аптеке продается как нашатырный спирт. Затем надо принять последовательно холодный и горячий душ или растереть тело мокрым жестким полотенцем, чтобы усилить кровообращение в организме, энергично подвигаться, выпить крепкого чая с лимоном или лимонной кислотой, поесть горячего супа, лучше всего для этих целей подходит русский борщ из квашеной капусты.

Для того, чтобы не пьянеть, необходимо хорошо закусывать, а, если есть возможность, то скушать что-нибудь жирное перед употреблением спиртного. Желательно не смешивать спиртные напитки, а если приходится это делать, то следовать русской поговорке: "Вино на пиво - это диво. Пиво на вино - дерьмо".

Всегда нужно соблюдать шкалу градусов. Градусы должны идти по возрастающей, но не по убывающей. После пива можно пить вино, после вина - водку или коньяк. Но ни в коем случае не наоборот. Иначе будет очень трудно контролировать свое поведение рядом с другими людьми. И не мешай лозу с зерном.

Заметив мой недоуменный взгляд, Густав разъяснил:

- Настоящая водка делается из зерна, а коньяк из виноградного спирта. Виноград еще называют лозой. Вот от водочно-коньячного коктейля получается очень сильное похмелье, нарушающее работу сердца.

Неделя прошла как во сне. С утра опохмел, душеспасительные беседы с Густавом, разбиравшим по косточкам мое поведение, вечером пьянка. Правда изысканность первого стола сменилась скромностью закусок военного времени и обилием русской водки, из которой лучшими мне казались смирновская и анисовая, имевшая специфический вкус и запах, и от них по утрам не болела голова.

К концу недели, следуя наставлениям Густава, я не так сильно хмелел и более связно поддерживал разговор, обходя ответы на вопросы, почему я пошел работать во Второй отдел.

В воскресенье мне был предоставлен выходной, без застолий и пьяных бесед. Густав был доволен тем, как я вел себя за столом, и что у меня нет тяги к употреблению водки и коньяка.

Вообще, эта винно-водочная подготовка больше походила на издевательство, но без нее в России просто не выжить.

Глава 68

На следующий день Густав прочитал мне довольно подробную лекцию об истории и деятельности немецкой разведки и о контрразведке нашего главного противника - России.

Прочитанная лекция показывала, что мне придется встретиться с достаточно серьезным противником, от которого не приходилось ждать снисхождения.

Одновременно с теорией Густав организовал мне неплохую практику в деле изучения человеческих отношений, которых мы были лишены в военном училище, да и в самой жизни нашей был пробел в этом воспитании.

Ко мне была прикреплена фрау Ильзе, которая занималась изучением со мной этикета различных классов, начиная с высшего света и заканчивая рабоче-крестьянским сословием современной России.

Фрау Ильзе была из семьи немецких колонистов в Поволжье, но была вынуждена уехать из России, чтобы не быть арестованной военной контрразведкой.

Кроме теоретических занятий по традициям и обычаям поведения семей в России эта дама дала мне практические знания об отношениях между мужчинами и женщинами в интимной обстановке, а также по уровням достатка и сословного положения.

О, фрау Ильзе была великой актрисой, изображая в постели простую крестьянку или пресыщенную дворянку из петербургского света, или проститутку из Гамбургского борделя.

Почему я так пишу подробно о ней? Потому что она была моей первой настоящей женщиной, и я влюбился в нее серьезно, и на всю жизнь, как это бывает у молодых людей, только вступающих во взрослую жизнь.

Фрау Ильзе исчезла так же внезапно, как и появилась, но воспоминания о ней не стерлись из памяти и до сегодняшнего дня.

Глава 69

Незаметно летели недели, заполненные изучением России, экономической и политической ситуации в ней. Затем уроки фотографии, криптографии, автотехники. Изучение русских газет, уставов русской армии, правил ношения русской солдатской формы. Тренировки в наматывании каких-то обмоток вместо голенищ сапог (такие я видел на солдатах австро-венгерской армии), курение отвратительного табака - махорки без помощи трубки, папиросных гильз, а при помощи газетной бумаги.

От сворачивания огромных кульков, которые Густав называл "козьими ножками", я перешел к сворачиванию почти нормальных сигарет, заклеивая бумагу слюной. Указательный и большой палец левой руки и ногти на них пожелтели от никотина. На зубах появился серый оттенок, так как моя зубная щетка и порошок для чистки зубов куда-то таинственным образом исчезли.

Приходящие преподаватели учили меня готовить растворы симпатических чернил на основе фенолфталеина и писать ими на бумаге. Затем на этой же бумаге поверх я писал обычные письма. Далее следовало приготовить щелочной раствор из подручных предметов, например, мыльный раствор или раствор пепла из печки, и проявить ранее написанные тексты, чтобы определить, какие мною были сделаны ошибки.

Фенолфталеин был очень удобным изобретением. Он выпускался в таблетках и использовался в качестве слабительного средства под названием пурген. Кто бы мог подумать, что человек, страдающий запорами, мог являться шпионом?

Шпионской принадлежностью всегда были палочки из апельсинового дерева, при помощи которых на бумагу наносилась тайнопись. Но после многих провалов из-за этих палочек, какой-то умный человек вдруг воскликнул: а почему мы не можем писать симпатическими чернила при помощи простой ручки? Почему не можем? Можем и апельсиновые палочки канули в лету вместе с их изобретателем.

Очень интересной, но хлопотливой оказалась фотография. Обращению с фотоаппаратом я научился быстро. Обучение производилось на немецком фотоаппарате "Сонет" фирмы "Контесса Неттели" выпуска 1910 года, который являлся наиболее надежным и компактным в то время. Для фотографирования использовались пластинки размером четыре с половиной на шесть сантиметров. Вставить в фотоаппарат пластинку, взвести затвор, установить диафрагму, выдержку, навести фотоаппарат на объект и нажать на кнопку сможет даже и обезьяна.

Самое главное, это уметь, чтобы из темной фотопластинки получилась фотография на бумаге. С этим пришлось повозиться в темноте при свете красного фонаря.

В заключение курса фотографии я тренировался с английским фотоаппаратом "Тика", который внешне представляет собой большие позолоченные карманные часы. Там, где находится ручка подзаводки часов, встроен объектив с постоянным фокусным расстоянием, закрываемый крышкой на цепочке, чтобы не потерять. В фотоаппарат вставлялась пленка шириной 16 миллиметров. На боковой стенке "часов" находились рычаг взведения затвора и спусковая кнопка. Фотографировать надо так же, как стрелять из пистолета, не прицеливаясь. Это была самая современнейшая техника того времени.

Техника техникой, но должна быть и смекалка для того, чтобы сфотографировать военный объект, и чтобы никто не заподозрил в тебе иностранного разведчика.

Как всегда, один русский специалист придумал делать одиночные фотографии без фотоаппарата, но его осмеяли и способ этот из одной из пивных перекочевал в арсеналы немецкой разведки.

Все очень просто. По размеру спичечного коробка вырезается фотопластинка и в темноте вкладывается в пустой и плотно закрытый коробок. Подойдя к интересующему объекту, наш человек протыкает иголкой коробок и направляет малюсенькое отверстие на объект съемки. Чем дольше и неподвижнее держишь в руке коробок с пленкой, тем качественнее получается снимок.

Мне казалось, что это какой-то фокус, но преподаватель объяснил, что коробок - это камер-обскура, а микроотверстие - это объектив высокого разрешения. Не зря господин Левенгук просверлил маленькое отверстие в медной пластинке, капнул на него каплю воды и получил тысячекратное увеличение, сумев рассмотреть микробы в живых организмах.

Криптограф учил меня составлению шифров, начиная с простейших и заканчивая цифровыми, где цифры указывали положение той или иной буквы в ключевой книге. Книга может быть любой и, не зная, какая это книга, шифр расшифровать практически невозможно. Но и книги должны быть совершенно одинаковы, одного издательства и одного издания, иначе читающий может прочитать совсем не то, что ему хотели написать. Немецкая разведка тогда только-только начинала вводить шифровальные блокноты и меня просто ознакомили с тем фактом, что они есть, и показали принципы их использования

Учили меня и управлению автомобилями. Тренировался я на американском автомобиле "Форд-Т" выпуска 1912 года. Самая массовая автомашина того времени. Как я узнал недавно, всего было изготовлено свыше 15 миллионов таких машин. Естественно, такие автомашины были и в России. Ездила машина очень быстро со скоростью до 65 километров в час. Изучал и русский автомобиль "Руссо-Балт" выпуска 1912 года, выпускавшийся Русско-Балтийским вагонным заводом в городе Риге. Машины практически однотипные. На "Форде-Т" переключение передач осуществляется педалью, а на "Руссо-Балте" при помощи рычага. Навыки вождения, полученные в спецшколе, сохранились у меня на всю жизнь. Так же, как и навыки в фотографии. Техника постоянно совершенствовалась, а принципы фотографии оставались такими же.

Густав учил меня рытью окопов маленькой квадратной русской лопаткой, изготовленной из хорошей стали на тульском оружейном заводе, что удостоверялось клеймом завода и двуглавым российским орлом. Этой лопаткой можно было не только рыть землю, но и при необходимости рубить дрова для костра, резать хлеб и мясо и использовать как оружие для рукопашного боя.

Я собирал и разбирал винтовку образца 1891 года системы капитана Мосина, которая была не хуже винтовки системы Маузера, хотя и грубее сделана.

Я все чаще прихожу к выводу, что если бы русским добавить капельку основательности в их бурлящие гены, то они с полным основанием могли называть себя арийцами и быть примером для всего мира. И такое возможно при большей открытости России для всего мира и впитывания в себя того лучшего, что есть в нем. И русским же не стоит забывать о том, что стоит только им сказать о своей богоизбранности, как на них можно ставить крест - они дошли до своего максимума и покатились вниз.

Одним словом, я учился как простой солдат русской армии, который должен знать устройство винтовки, уметь стрелять из нее, уметь укладывать вещи в вещевой мешок, носить шинель, фуражку, знать всех членов императорской фамилии, и знать, кто есть такой русский солдат - защитник царя и отечества от врагов внешних и внутренних.

Густав часто беседовал со мной по содержанию прочитанных газет, разъяснял суть тех или иных событий, происходящих в России. Специальные сотрудники собирали письма русских солдат, вели записи их разговоров между собой, тщательно анализируя все полученные сведения и делая точные выводы о настроениях русской армии и возможностях воздействия на ее моральный дух.

По чтению солдатских писем из плена или найденных в захваченных русских окопах, показаниям военнопленных мы составляли картину условий жизни солдат до армии в городе и в селе.

Вместе с Густавом я учил легенду простого русского паренька, призванного в армию из Пензенской губернии. Реальный прототип раненным был взят в плен. Повреждение легких в результате контузии вызвало скоротечную чахотку, от которой солдат скончался.

Парень сирота, не имеет никаких родственников. Значит, трудно проверить его личность. Малограмотный - четыре класса церковно-приходской школы. Где и в каких метриках записан, не известно. С детства побирался по деревням, нанимался в подпаски.

В армию пошел добровольно. Призван в Энском уезде, где ему по указанию воинского начальника выдали метрику. Возраст определили примерно во время врачебного осмотра. В армию был определен ездовым в пехотный полк, в котором находился в течение месяца, после чего был взят в плен в контуженном состоянии.

Лучшей легенды для легализации в простой армейской среде придумать было невозможно. Все подтверждалось документально и показаниями солдат, служивших с ним в одном полку. В основном его характеризовали как "придурочного" добровольца 1917 года. И что характерно, его знали только единицы сослуживцев, которые были рядом. Как можно проявить себя за месяц, чтобы приобрести известность? Да почти никак, особенно простому ездовому. Поэтому, любой опрошенный сослуживец даст невразумительный ответ, типа, видел мелком этого парня, а вот говорить с ним не говорил.

Еще несколько дней ушло на то, чтобы научиться запрягать лошадь в повозку так, как это делают русские, и разобраться в элементах упряжи. Это тоже наука. Спроси кто, для чего полагается тот или иной ремень или веревка, и кончится все провалом и контрразведкой.

Наконец настал тот момент, когда мне выдали документы этого солдата и я в составе команды военнопленных был отправлен в концентрационный лагерь.

Глава 70

Концентрационный лагерь находился в районе города Коблерг. В нем содержалось значительное количество русских пленных солдат и офицеров. Солдаты использовались в качестве подсобных рабочих на строительстве и полевых работах. Офицеры были размещены отдельно от солдат и, как правило, не работали в командах.

Густав должен был проверить мою подготовленность выступать в роли русского человека, способность обжиться среди них, понять, что такое неизведанное скрывается в русской душе. Насколько она отличается от той, что описал русский писатель Ф. Достоевский в романе "Преступление и наказание".

Следуя легенде, как молодой солдатик, ничего и никого не знающий, я устроился у стены барака и стал сидеть на осеннем солнышке, которое пригревало только с подветренной стороны. Густав оторвал хлястик от моей шинели, а обмотки я так и не научился правильно заматывать, и они волочились за мной как две змеи, пытающиеся укусить нескладного хозяина.

Прибывшие вместе со мной солдаты стали подходить к уже находившимся в лагере, выкликать одноземельцев, или, как говорят русские, земляков. В разговоре знакомились, рассказывали о себе. Закуривали, что у кого есть. Кто-то находил знакомых, обнимались, похлопывали друг друга по спине, проявляя радость.

Примерно через час ко мне подошел пожилой солдат с Георгиевским крестом, присел рядом, стал свертывать самокрутку. Свернул, закурил и спросил, откуда я буду. Вопроса я не понял. Что буду, чего буду? На всякий случай я сказал, что не знаю. Собеседник удивленно поднял на меня глаза и спросил, как это я не знаю, где я родился. Вот тебе и буду. Я сказал, что действительно не знаю, где я родился и кто мои родители.

Один простой вопрос, а чуть было не поставил меня в сильное затруднение. Сказал, что я сирота, ходил туда, куда ветер подует. Это, по-моему, понравилось моему собеседнику, и он улыбнулся.

- Ну, а сюда как попал? - не унимался мой новый знакомец.

- Обстрел был, - сказал я, - рвануло рядом, очнулся, а меня куда-то тащат немцы. Сколько я лежал не знаю, но внутри до сих пор еще болит.

- Ладно, - сказал пожилой, - пойдем, будешь устраиваться на жительство.

Так я познакомился с тезкой Иваном Кирьяновичем. Он ввел меня в солдатский круг, показывал, где и что находится. Был он человек общительный, от него я узнал все про его семью, где он воевал, за что получил Георгия, отношение его к немцам, как к военным, так и к мирным жителям вообще.

Недоразвитые, по мнению Густава, русские были, как мне показалось тогда, да я и сейчас в этом уверен, людьми с великолепным будущим, которые несут в себе внутренний мир, способный быть примером для объединенных наций.

Мне приходилось сталкиваться с разными людьми разных национальностей. Среди них есть и хорошие, и плохие, и просто никакие люди. Русских можно характеризовать только двумя категориями - очень хороший или очень плохой.

Если очень хороший - то это очень хороший человек, способный на все, чтобы спасти все человечество. Если плохой, то на нем хорошего места разглядеть нельзя. А как напьются, то плохой и хороший сидят вместе, поют песни и плачут о чем-то разжалобившем их, а как протрезвеют, то стыдятся своего поведения и оттого еще непримиримее делаются. Одно только и объединяет их, что вера в Бога.

Священники у них своеобразные, а военные тем более. За военные отличия кресты на орденских лентах носят. Говорят, что один священник во время боя оглоблей немало немецких солдат в окопы повалил, пока его не связали.

Переводчик, беседовавший со священником, в своем рапорте написал, что пленный допускает речи, в которых он говорит о своих близких отношения с самим Богом, Божьей Матерью, а также с близкими родственниками своих командиров и командного состава батальона, который его пленил.

О русских идиоматических выражениях, то есть о мате, можно писать диссертации, книги, и все равно найдутся такие слова, которые потребуют специальных разъяснений для несведущих людей, но будут легко понятны людьми высших и низших слоев населения России.

Одно небольшое слово может иметь от пяти до десяти значений в разных интонациях и ситуациях, в которых оно произносится. Перевести мат невозможно, но иностранцами он заучивается удивительно легко.

Через неделю пребывания в лагере я матерился так, что вызывал удивление даже у Кирьяновича, который говорил, что иногда люди между собой и без мата общаются. Это замечание несколько поубавило мой пыл в применении различных слов и оборотов, но зато я приобрел бесценный опыт применения русских разговорных выражений.

Находясь среди настоящих русских солдат, я внимательно прислушивался к тому, о чем они разговаривают между собой, собравшись в кружок в курилке или неподалеку от туалета.

Мягкие и жесткие в обращении, сентиментальные и жестокие, нашедшие свое "я" на жестокой войне, русские и сейчас продолжают меня удивлять своей мягкотелостью и твердым характером, уживающимися в одном человеке и в целой стране.

В беседах с солдатами я отполировал, или отлакировал, свою легенду, построенную на документах умершего солдатика. Действительно, бывают ситуации, когда в силу каких-то обстоятельств человек остается сиротой, растет сам по себе, скитается везде, где-то подрабатывает, где-то чему-то учится, но всегда приходит момент, когда он должен остановиться, иначе его упекут в тюрьму за бродяжничество.

Тюрьма для этого человека и является тем поворотным пунктом, который заносит человека в учетные книги. Его как бы причислили к имуществу, которое постоянно надо проверять и учитывать, в каком оно состоянии и на какой полке находится, то есть, где живет и где работает, есть ли от него какая прибыль, женился ли, нарожал ли детишек. И детишек надо учесть, пока не расползлись в разные стороны, чтобы потом их не искать и не собирать до кучи по тюрьмам.

Моим поворотным пунктом в легенде, стал добровольный призыв на службу русского паренька по имени Иван. Здесь он получил первые свои документы, стал учтенным государевым имуществом. А то, что умер, так война есть война, родственников у него нет и жалеть о нем некому.

В целом я задачу свою выполнил. Мой русский язык никаких подозрений ни у кого не вызывал. Некоторые русские так по-русски говорят, что у любого иностранца сразу возникнут подозрения в том, что это не русский. Однако этот русский в сто раз русее того, кто безукоризненно говорит на русском языке с соблюдением всех правил русской грамматики. А правил в русской грамматике столько же, сколько законов в Российской империи. Правильно говорят только очень грамотные люди и иностранцы. Поэтому надо обязательно допускать ошибки в речи, чтобы никто не заподозрил в грамотности и нерусском происхождении.

Один факт поразил меня больше, чем те небылицы, которые рассказываются о русских в исследованиях психологов и ученых.

Двое военнопленных потихоньку вылезли за проволоку, вечером украли в лавке ящик шнапса и продали его хозяину, у которого работали на полевых работах, на полученные деньги купили в другой лавке две бутылки шнапса и напились. Для меня это было совершенно непонятно, но другие военнопленные говорили о наказанных как о ловкачах, доставших деньги на выпивку, находясь в плену. Зачем было продавать шнапс по дешевке, чтобы купить меньшее количество шнапса? Прожив долгое время в России, я уже не удивлялся случаям, когда за бутылку водки угоняли цистерну спирта.

Я часто просто стоял среди солдат и слушал, что они говорят, понимая, что я еще очень плохо понимаю речь простого народа, частенько обращаясь в Кирьяновичу, чтобы он мне разъяснил то, о чем они говорят, так как по причине своего пастушества вся жизнь проходила мимо меня. И мой старший товарищ толково разъяснял мне все, будучи даже горд тем, что он выступает в роли учителя и просветителя темного народа.

В беседах с Кирьяновичем я неоднократно вспоминал о том, как хорошо мне жилось, когда я по найму с крестьянами пас их коров на лугах, спал на траве, собирал разные травы, питался горбушкой хлеба и парным молоком от любой коровы.

- В лагере, - жаловался я, - меня стесняют стены казармы, проволока, натянутая вокруг, невозможность пойти куда хочешь. Убегу я, дяденька Иван, - неоднократно говорил я.

И в один из поздних вечеров я спрятался в самом дальнем углу лагеря, где меня поджидал Густав. Через прорезь в проволочном заборе я ушел к поджидавшей меня машине.

Утром охрана нашла место пролаза в заборе, произвела построение и проверку наличия военнопленных, объявила о моем побеге, предупредив, что, если меня поймают, то расстреляют на месте. Так я под соответствующим предлогом был изъят из лагеря.

Глава 71

Находясь в лагере, я сильно скучал по удобствам, предоставленным мне на вилле, на которой я провел почти пять месяцев, изучая материалы, регулярно доставляемые нам молчаливым майором Мюллером.

Сняв непривычную для меня, но уже обогретую своим телом русскую военную форму, я с наслаждением окунулся в теплую воду ванной, смывая все, что могло прилипнуть ко мне от моих временных знакомых. Прилипло, вероятно, очень много, так как я смачно выматерился, ударившись коленкой о край ванны.

Густав одобрительно посмотрел на меня и сказал, что я начинаю приобретать черты настоящего русского, инстинктивно реагируя на все внешние раздражители.

В период моей подготовки на вилле в России произошла еще одна революция. На этот раз пролетарская. К власти пришли комиссары во главе с Лениным.

Германское правительство одобрительно отнеслось к революции, так как она объявила об установлении мира без аннексий и контрибуций. Это еще не означало прекращения войны между Россией и Германией, но позволяло сосредотачивать свои силы на Западном фронте.

В связи с предстоящим заданием меня усиленно просвещали о перипетиях политической игры правительств многих стран, чтобы я мог логически оценивать те или иные события, происходящие в стране пребывания и увязывать их с общеполитическими, делая определенные выводы в интересах Германии и ее союзников.

Мне строго-настрого запретили примыкать к той или иной политической партии или группе, хотя и предупреждали, что быть в гуще политики и быть беспартийным - дело очень нелегкое. Можно оказаться между жерновами партий, пришедших к власти, и быть размолотым как зернышко в мельнице пролетарской революции.

- Будь малограмотным, - сказал мне Густав, - пусть тебя глупого учат уму-разуму, а за это время падишах может умереть или его осел, как говорил один восточный мудрец, а может быть, к этому времени немецкий порядок может воцариться на всей территории России.

Глава 72

Изменение обстановки в России задержало мою отправку для выполнения задания. Командование правильно рассчитало, что мы имеем дело с другим государством. Оно может выйти из войны, а, может, и продолжать войну, вести революционные войны с другими государствами, распространять революционные идеи на монархии и буржуазные республики, развязать гражданскую войну внутри страны, что вполне вероятно при радикализме взглядов социал-демократов.

Социал-демократы называют себя коммунистами, прямыми последователями немецкого еврея Карла Маркса, женатого на аристократке Женни фон Вестфален. Во всяком случае, Германия должна иметь беспристрастного информатора, находящегося в гуще российского народа, чтобы подробно освещать его отношение к изменениям в своей стране, что является наиболее точным показателем внешнеполитического и экономического курса нового государства в Европе и Азии.

Для решения этой задачи нужен человек, который не занимал бы высокие государственные должности, постоянно опасаясь стать жертвой бюрократических и политических интриг; не был военным деятелем, но был близким к армейским проблемам; грамотным специалистом, но по своим личным и деловым качествам не способным к большому продвижению, что снизит риск разоблачения во время специальных проверок при занятии высокой должности; аполитичным, но поддерживающим курс новой власти, в то же время не запятнавший себя участием в политических мероприятиях в случае смены власти; женатым, но не обремененным большой семьей и бесчисленным количеством родственников, могущих являться источниками серьезной информации о личности своего нового сородича. Нужна была серая мышка, которая смогла бы пролезть в любой амбар и вдоволь полакомиться то ли свежим зерном, то ли только что купленным швейцарским сыром.

Легенда солдата-сироты была признана самой подходящей. Сразу встает вопрос: как он появляется в России? Из плена? Или плен не должен фигурировать в легенде? Нахождение в плену не считается чем-то позорным в русской армии. Для тех, кто был в плену и бежал, выдается знак отличия, в зависимости от того, в каком был плену, в германском или австрийском. В германском - на знаке ленточка ордена Св. Георгия, в австрийском - ленточка ордена Св. Владимира. Оба - высшие ордена Российской империи. Значит, быть в плену и бежать - это проявление геройства, отмечаемое командованием. А как отнесется к этому новая власть?

Не сочти меня занудой, но я потом выяснил, что на знаке военнопленного, без разницы, был ли он в австрийском или германском плену, только одна ленточка Св. Георгия, в обрамлении имперских цветов Германии и Австро-Венгрии.

Российская контрразведка проверяла всех, кто находился в плену на предмет изучения достойности поведения и возможных контактов с разведывательными органами Германии или Австро-Венгрии.

В новой России будут и новые органы контрразведки. Кроме врагов внешних будут и враги внутренние - офицеры, интеллигенция, буржуазия, зажиточные крестьяне, которые не поддерживают новую власть и будут выступать против нее. Для борьбы с ними нужны карательные органы, а карательные органы в период революции не будут скрупулезно разбираться с каждым подозрительным элементом: к стенке, и нет подозрительного человека. Нет человека - нет и проблемы с ним. Это необходимо будет использовать, когда возникнет необходимость локализовать нежелательные элементы в самой России.

Таким образом, легенда нахождения в плену отпадает. А вот дезертирство из царской армии будет элементом скорее положительным, чем позорным для строителей нового общества.

Появление в России проблем не должно вызвать. Лучше всего приехать под видом иностранца в ту часть России, которая не была задета войной. Например, Владивосток - дальневосточные морские ворота России. Через Японию в Россию приехал швейцарский инженер (в Швейцарии государственными языками являются немецкий и французский).

Инженер сел на поезд, идущий в Москву, и потерялся по дороге. Заблаговременно на одной из станций ему будет приготовлена солдатская форма, в которую он переоденется и с привезенными тайно документами начнет продвигаться на юг России - в Ростовскую область. Свои вещи и документы предполагается уничтожить. Как бы ни был надежен тайник, но время его использования от одного дня до одного месяца. Рано или поздно он будет обнаружен. Будут вскрыты и признаки нелегального проникновения в Россию определенного человека, которого будут искать во всех населенных пунктах.

Связь предполагается поддерживать по почте и при помощи личных встреч со связниками, которые будут иметь пароль и опознавательный знак. Способы, конечно, не вполне надежные, так как связник может быть задержан при переходе границы, а почта может перлюстрироваться в черном кабинете. Но пока нет других способов поддержания связи.

От использования устаревших палочек из апельсинового дерева и хинного раствора для тайнописи руководство Второго отдела отказалось сразу. Для приготовления тайнописных чернил было рекомендовано использовать раствор фенолфталеина, а в качестве пишущего элемента использовать обыкновенную ручку со стальным пером, кончик которого тщательно шлифуется и обматывается небольшим количеством ваты, чтобы не оставлять царапин на бумаге. Фенолфталеин свободно продается в аптеках в виде слабительного средства под названием пурген. В качестве почтового ящика мне был назван адрес в старинном городе Омске, который я выучил на память.

Мое руководство не знало, сколько времени мне придется добираться до назначенного места, доберусь ли я, и когда состоится первый сеанс нашей связи.

Мне предстояло окунуться в целом во враждебный, но уже в какой-то степени знакомый мне мир, устроиться в нем, занять определенное обстановкой место в структуре общества и начать работать.

Мне казалось, что я прыгаю в бездну вслед за брошенным в колодец камнем. И неизвестно, когда камень достигнет дна, и на каком расстоянии от меня это дно находится. Может быть, в этом колодце нет дна, и я вылечу на поверхность земли где-нибудь в Латинской Америке и приземлюсь мягким местом на большой колючий кактус.

Меня провожал сам начальник Второго отдела Германского Генштаба полковник Вальтер Николаи.

- Gott mit uns, mein Knabe (С нами Бог, мой мальчик), - сказал он, и в конце ноября 1917 года я поехал в свою первую заграничную командировку длиной в целую вечность, во всю жизнь.

Глава 73

Дорога до Йокогамы заняла почти два месяца. Из Германии я, как швейцарский гражданин, выехал в Австрию, из Австрии в Югославию, она тогда называлась Королевство сербов, хорватов и словенцев, из Югославии в Италию, из Италии в Испанию, из Испании в Португалию. В Лиссабоне я сел на корабль до Кейптауна. Из Кейптауна на корабле добрался до Мельбурна. Из Мельбурна до Йокогамы. Из Йокогамы на американском пароходе добрался до Владивостока.

По пути следования эксцессов не возникало. Соблюдая меры предосторожности, я не заходил в германские посольства и консульства. Везде старался держаться в тени, ехал вторым классом, нигде не показывал себя сильно значимой и богатой персоной, хотя у меня были денежные средства. Привлекать внимание к себе, значит изначально провалить все дело.

Я понимал, что у меня нет практического опыта подобной работы. Я направлен в Россию на выживание и, если со мной что-то случится, то потеря будет не так значительна для Второго отдела, как для моих родителей. А мои родители - это тоже песчинка в сравнении с целой Германией.

Поневоле, в интересах самосохранения, мне не по годам приходилось быть серьезным. Когда это не нужно, дамы стаями начинают липнуть к молодому и симпатичному (а я никогда не был уродом) человеку. Солидные мужчины удостаивали меня своим знакомством в надежде иметь виды для создания пары своим дочерям. Священники пытались наставлять на путь истинный. Коммивояжеры охотно давали советы, как лучше поместить деньги. Было такое ощущение, что меня все знают, я весь обмазан медом и все хотят меня облизать.

Действительно, чтобы завязать знакомство, не надо навязываться. Нужно установить некоторую дистанцию, чтобы у людей был соблазн ее преодолеть.

Спиртное в дороге я практически не пил. Пьяный, все равно, что ребенок, его и слабый может обидеть.

Не пытался я применить силу в сложных ситуациях, хотя многомесячные тренировки в борьбе "джиу-джитсу" сделали меня вполне боеспособным человеком, могущим обездвижить отдельные органы тела человека или убить, если это потребуется, коротким ударом по болевым точкам.

Я был серенькой мышкой, над которой посмеивались женщины и скептически ухмылялись мужчины и сверстники. Меня это мало волновало.

- Достоинство человека не в том, чтобы ударом кулака заставить уважать себя, - говорил Густав, - а в том, что он способен выполнить поставленную задачу за счет ума и полученных навыков.

Таможенные проверки в портах назначения меня не особенно пугали. У меня с собой не было ничего, что могло быть запрещено к перевозке через пересекаемые мною границы. Из вещей был только маленький чемоданчик. В нем находились пижама, носки, носовые платочки, бритвенные принадлежности, настолько простые, что вряд ли кто-нибудь позарился на них, перочинный ножик. Даже несессер я не стал брать, потому что несессер являлся аксессуаром состоятельного человека и обязательно включал в себя принадлежности с различными украшениями.

Питался я в ресторане корабля, выбирая блюда в зависимости от их стоимости, а не того, что я хотел бы покушать. Всю жизнь мне вспоминались те экзотические блюда, которые я хотел попробовать, но не попробовал тогда, и не имел возможности попробовать потом.

Пароход американской компании медленно втягивался в залив Петра Великого. Владивосток, небольшой по западным меркам городок, разбросан на сопках. Как и все портовые города, он был скопищем людей различных национальностей, специальностей, окрасок и мастей.

В первую очередь, это был крупный военно-морской порт и военно-морская база, где военные моряки занимали доминирующее положение.

Во-вторых, это практически конечная точка Великого транссибирского железнодорожного пути, по которому во Владивосток стекались со всей Европы и России сливки общества, как в прямом, так и переносном смысле этого слова.

Очень чувствовалась близость Владивостока к Японии и Китаю. Как японцы, китайцы и корейцы сами различают, кто из них есть кто, для меня оставалось непостижимым всю жизнь.

Красные китайские, а, может быть, японские фонари призывно приглашали окунуться в нерусскую жизнь в России, где тебе предоставят уголок в тесной комнатке, дадут пиалу с лапшой или рисом, приправленными разваренными каракатицами, трепангами, хрящевато хрустящими грибами или другими природными продуктами, которые не каждый европеец на трезвую голову будет есть. Дадут в рот трубочку с опиумом, подсунут девочку или женщину, обчистят карманы и хорошо, если выбросят раздетого в сточную канаву, а не в залив с перерезанным горлом.

Одно из красивых зданий во Владивостоке - железнодорожный вокзал. Железнодорожное ведомство во все времена в России было государством в государстве. Вокзалы на всех крупных станциях были построены по одному проекту в начале века и работают до сих пор. Центральный вход с башенкой, слева помещения для благородных пассажиров, справа для пассажиров других сословий.

То, что встретило меня на вокзале, никак не совпадало с теми описаниями, которые хранились в делах нашего Генштаба. В помещениях вокзала сутолока. Невозможно определить, к кому можно обратиться с вопросом. Билетные кассы осаждали толпы людей в разномастной одежде. Тут были крестьяне, рабочие, господа в котелках и бобровых шапках, солдаты с котомками за плечами и винтовками, офицеры со споротыми с шинелей погонами. Все лезли к окошечку, все совали какие-то бумажки.

Я был одет в дорожную одежду: фуражка в клетку с клапанами, застегнутыми на две пуговки наверху, светло-серый пиджак, типа военного френча с накладными карманами, рубашка кремового цвета с коричневым галстуком, светло-серые брюки и коричневые кожаные туфли, драповое демисезонное пальто светлого цвета в темную "елочку" (или черного цвета в белую "елочку").

В руках у меня был изящный чемоданчик из фибры с металлическими уголками, которые в любом количестве продавались во всех магазинах европейских стран. В этой одежде я выглядел белой вороной среди пестрой толпы. Доставать и показывать валюту, по-моему, было нельзя. Керенские деньги, "керенки" по имени премьер министра Временного правительства А.Ф. Керенского и царские деньги, кажется, хождения уже не имели. Надо было как-то осваиваться в новой обстановке.

В стороне от толпы, бесновавшейся в добывании "литеры" (это слово я услышал в выкриках людей), стоял мужчина приятной наружности, одетый в скромный синий костюм, в темной фетровой шляпе, в руке у него была полированная трость, напоминающая суковатую палку.

Я подошел к нему, представился путешественником, несколько лет не бывшим в России, и попросил рассказать, что здесь происходит.

Мужчина внимательно оглядел меня и сказал с сарказмом:

- А надо ли было вам, молодой человек, вообще приезжать сюда?

По этим словам можно было догадаться, что перемены, происходящие в России, не вызывали у него особого энтузиазма, а, может быть, вызывали просто отвращение или ненависть.

- Что здесь происходит? - переспросил мой собеседник. - Революция, батенька. Свобода, равенство и братство. Ах, батюшки светы, как радовались наши доморощенные либералы и слюнтяи разного рода, когда по случаю приезда премьера Франции наш оркестр играл "Марсельезу" - "Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног". Вот он, посмотрите, у касс мечется прах цивилизованного общества в котелках и при споротых погонах, который отряхивают со своих ног солдаты и крестьяне, в один час ставшие хозяевами всего мира и наших жизней. Я попробовал призвать всех к порядку, встать в очередь, уступить место дамам. Так такое поднялось, что, спасибо господам большевикам и им сочувствующим, что живым остался. Вместе с тем, отсутствие городовых еще не означает полного упадка стройной организации. Господа большевики, у которых главным является потомственный дворянин господин Ульянов-Ленин, стоят за сохранение четкого порядка. Следовательно, есть орган или должностное лицо, которое ведает организацией перевозок по железной дороге и выдает литеры на проезд. Если вас не затруднит составить мне компанию для солидности, то мы, вполне вероятно, сегодня же сможем отправиться в Москву.

Без сомнения, этот человек отличался от простых обывателей своей уверенностью и способностью приспосабливаться к любой обстановке. Еще недавно он, оплеванный толпой, беспомощно стоял перед солдатами-тыловиками, а сейчас как сенатор или камергер двора Его Императорского величества сановито шагал по широкому коридору в сторону служебных помещений. Встречные люди почтительно уступали ему дорогу, останавливаясь и глядя ему в след, мучительно пытаясь припомнить, где они могли его видеть.

На массивной двери с надписью: "НачальникЪ станции" была прикреплена бумажка с написанными химическим карандашом (карандаш с чернильным грифелем, которым пишут по смоченной бумаге как ручкой с чернилами) печатными буквами "КомендантЪ". Власть сменилась.

Без стука открыв дверь, мой новый знакомец вошел в кабинет, в котором за массивным столом сидел тщедушный мужчина в косоворотке и сером пиджаке, перепоясанном ремнем с кобурой нагана. Около мужчины стояли человек двадцать, все кричали что-то одно и совали в нос коменданту какие-то бумажки с печатями.

- И здесь нам тоже ничего не достанется, - подумал я, но то, что произошло, потом изумило не только меня, но и ошарашило всех, кто находился в кабинете.

Громко стукнув палкой об пол, мой спутник зычно крикнул:

- Смирно!!! Именем революции! Я председатель ревтрибунала восставшего народа Забайкальского края. Неподчинение будет караться высшей мерой защиты революционного народа! Всем немедленно освободить помещение!

Вмиг в кабинете стало тихо, а затем и пусто. Комендант стоял навытяжку с побелевшим лицом и преданно глядел на "высокое должностное лицо", развалившееся на стуле и говорившее с ним лениво-снисходительным тоном:

- Видите, милейший, что такое великая сила революционного искусства. Меня сам Ленин знает. По его заданию я еду в Москву поднимать на мировую революцию пролетариат Западной Европы, ждущий призыва к восстанию. Вам я это могу сказать, но повторяю, разглашение этой величайшей тайны партии большевиков-революционеров не останется безнаказанным. Вы выдадите нам литеру в Москву и никому не говорите, кто мы такие.

Боже мой, какую ахинею из революционных фраз он нес. Прямо артист. Но пренаглейший человек. Комендант просто остолбенел. Другого русского выражения я найти не могу. Хотя, нет, есть такое выражение, но правила приличия допускают его использование только в особых случаях. По выражению его лица было видно, что он то верит, то не верит сказанному. Но, тем не менее, он выписал нам бумажку "Мандать", в котором говорилось, что артист революционных театров Хлопонин Аркадий Михайлович и его помощник Луконин Иван Петрович едут в Москву по распоряжению компетентных органов и все органы местной власти обязаны оказывать нам содействие и помощь. Подпись и печать ревкома станции "Владивостокъ".

Аркадий Михайлович действительно был артист. Профессиональный. Выезжал на гастроли во Владивостокский театр, но после революции театр стал никому не нужен, и он отправился обратно в Москву, где у него была семья, родственники и широкий круг знакомых.

Господин Хлопонин, видя мое недоумение, удивление, а также чувство настороженности в отношениях с человеком, с которым можно попасть в самую неприятную историю, сказал просто и непринужденно:

- Видите ли, мой молодой друг, иногда действительно можно попасть в неприятную ситуацию, которую, если это возможно, можно превратить в шутку. Я постарался превратить мой трагический монолог в шутку, но комендант ее не понял, и, чтобы быстрее сбагрить нас, на всякий случай выдал мандат. А это уже документ, дающий какие-то полномочия. А нас ведь могли и арестовать как самозванцев. И посадить во Владивостокскую тюрьму. Но я видел растерянное лицо коменданта перед нахрапистыми просителями и понял, что этого человека можно и нужно ошарашить, а затем вытребовать для себя все, что нам необходимо, прежде чем он придет в себя и поймет свою ошибку.

С хамом нужно вести себя по-хамски. Хамство - не врожденное качество, а как бы артистическая маска, которой человек пытается прикрыть свою неуверенность в себе. Постепенно хамство превращается в черту характера, но неуверенность остается. При встрече двух хамов всегда побеждает тот, у кого хамства окажется больше, но оба все время готовы капитулировать перед высшим хамством.

Флегматика нужно брать быстрым натиском, быстро думать он не умеет и ему нельзя давать время на раздумья. Он сделает для вас все, чтобы быстрее отвязаться.

С людьми холерического склада надо вести себя как откровенному флегматику, растягивая слова, обдумывая каждое слово. Привыкший делать все быстро, он быстро выйдет из себя, сразу ухватит суть дела и быстро сделает то, о чем вы и не мечтали, лишь бы вы поскорее убрались от него подальше.

К меланхолику надо подходить с родственными меланхолическими чувствами. Если ваша история жалобная, берущая за душу, то вы можете рассчитывать на все, что находится в возможностях вашего визави.

Труднее с сангвиниками, но и на них можно найти управу, если хорошенько присмотреться. Мотайте себе это на ус юноша.

Странно, но на эти практические темы у нас не было бесед с всезнающим Густавом.

Вопросы психологии всегда считались какой-то заумной наукой, но знание элементарных основ и характерных черт личности человека, могли бы помочь людям быстрее понять друг друга и избежать конфликтов, возникающих, как правило, на совершенно пустом месте. Век живи, век учись.

Глава 74

С господином Хлопониным мы, наконец, сели в поезд, идущий в Москву. Сказать сели, это значит, ничего не сказать о нашей посадке.

В нашем с тобой городе, Наталья, есть такая хитрожопая привычка у людей, ждущих транспорта - выходить на проезжую часть дороги впереди пришедших ранее, препятствуя движению автобуса или троллейбуса, и толпой ломиться в дверь, хотя по одному и в очередь посадка происходила бы быстрее, спокойнее, и больше людей вошло в автобус.

В марте 1918 года во Владивостоке была именно такая же ситуация с посадкой в поезд. Правда, люди были с мешками и баулами, с винтовками, кое у кого были и пулеметы. Посадка напоминала штурм крепости. В вагоне третьего класса мешки и узлы цеплялись за разные металлические части, люди застревали, сзади давили, перескакивали через людей, застрявших в проходе, прыгали на свободные лавки, расставляя руки в знак того, что эти места заняты. Где-то уже начиналась потасовка за места.

Наконец, вагон тряхнуло, дернуло, и поезд медленно потащился по рельсам, попыхивая черным дымом сусуманского угля.

Вагон был мало похож на пассажирский вагон в европейской стране, разве что такие есть в странах Латинской Америки или в Индии.

С левой стороны вагон был поделен на отсеки. В каждом отсеке было по две поперечные полки для сиденья, по две подвесные полки для лежания, по две верхние полки для вещей. С правой стороны вдоль вагона в пределах отсеков были устроены полки для сиденья, лежания и для багажа. В начале вагона была маленькая комнатка для проводника, рядом с ней печка с бачком для кипячения воды. С другой стороны вагона была маленькая комнатка - туалет. Вагон освещался двумя жестяными фонарями, которые висели над входом и выходом из вагона. Свечки в фонарях еле светились. Обстановка убогая.

Постепенно свалка в вагоне рассосалась. Вещи были растолканы по углам, люди разместились на верхних и нижних полках, причем на верхних полках лежали и по два человека. Не будешь же все время стоять на ногах или лежать в проходе.

Примерно часа через два мы подъехали к станции Угольной, где производилась дозаправка углем и водой локомотива. Там же был второй штурм вагонов людьми, желающими уехать на Запад. Мы, еще недавно чуть не дравшиеся за места в вагоне, дружно объединились для защиты своих мест, не давая пройти к нам ни через тамбур, ни через дверь. В вагон мы впустили только выходившего проводника и возвращающегося из русского плена немецкого солдата, говорившего на ломаном русском языке и с мандатом Владивостокского ревкома, как представителя братского пролетариата Германии.

Затем каждый пассажир достал свои съестные припасы, как будто он специально садился в поезд только для того, чтобы с аппетитом покушать. По всему вагону поплыли запахи вареного и жареного мяса, соленой рыбы, сала с чесноком, репчатого лука, ядреной самогонки и китайской рисовой водки. В воздухе поплыли синевато-сизые клубы дыма от папирос и самокруток.

Почему в России практически не было сигарет, я не знаю до сих пор. Производство папирос приводило к неоправданно большому расходованию плотной бумаги хорошего качества, которая попросту выбрасывалась на ветер. Сами русские про папиросы говорили так: метр курим, два - бросаем.

Прежде незнакомые люди знакомились друг с другом, угощали голодных, объединяли свои запасы в артель. Немецкого солдата пытались угощать со всех отсеков, объясняя, что немцы по русскому примеру должны сбросить своего Вильгельма и совершить пролетарскую революцию. Война закончится, и немцы с русскими будут братьями по коммунизму. Другие говорили, чтобы немцы не слушали своих большаков и дали волю крепкому хозяину, который и всю страну накормит, и с заграницей торговать будет. Немец согласно кивал на все предложения и через час напился так, что у него сил не было не то что головой кивать, но и двигаться. Придвинутый к стенке отсека, он мирно похрапывал за спинами гостеприимных попутчиков.

Действительно, странный народ эти русские. Озлобленные отсутствием возможности уехать, они были готовы на все. Устроившись в поезде, дружно защищали общие места. Покушав и выпив, становились добродушными и гостеприимными. Наутро им было стыдно за проявленную, с их точки зрения, душевную слабость, что выражалось в натянутости отношений с вчерашними собутыльниками. А, может быть, было жалко "на халяву" съеденных соседями продуктов и выпитой водки.

Интересное это слово "халява". По-украински - это сапог. "Халява" - значит прикинуться сапогом, как это делается непонятно, или съедать чужое и бесплатное, не чувствуя угрызений совести. К обеду все просыпаются окончательно, подходит время обеда, все достают уменьшившееся количество пищи и все начинается снова с поцелуями, объятиями и драками.

Поезд останавливался почти на каждой станции. Непривычные названия врезались в память: Раздольная, Уссурийск, Озерная падь, Сибирцево, Спасск-Дальний, Шмаковка, Губерово, Вяземская, Верино, Хабаровск.

На станциях покупали, выменивали или просто отбирали продовольствие, выносимое местными жителями. Здесь же шла бойкая торговля самым разнообразным добром, которое вряд ли крестьяне или рабочие могли купить себе честным путем: продавались различные типы часов, и золотые, и серебряные, и хромированные; картины и портретные миниатюры; меховые изделия, шапки, воротники, шубы овчинные и бобровые.

Самым ходовым товаром в то время было оружие, в основном винтовки и пулеметы, за которые давали немалое количество по весу соленого сала, копченостей и самогона, который во все времена был твердой российской валютой.

Я показал Аркадию Михайловичу купюру в десять долларов, якобы оставшуюся у меня от заграничного путешествия, и он мигом обменял ее на кучу всевозможных припасов, не забыв и о крепком напитке, от которого драло горло и не хватало воздуха для дыхания.

Перед Хабаровском я вышел в тамбур, чтобы немного подышать свежим воздухом и дождаться своей очереди в туалет. Немного позже, в тамбур вошел немецкий солдат, готовившийся выйти в Хабаровске. Попросив у меня прикурить сигарету, солдат произнес пароль, данный мне Густавом, выслушал отзыв и по-немецки сообщил, что для меня приготовлена военная форма и документы в районе станции Ново-Николаевская, ее местонахождение указано на переданной мне схеме. Докурив сигарету, солдат, не прощаясь со мной, пошел к выходу и больше я его никогда не видел.

Значит, Густав не спит, обеспечив мне сопровождение от Владивостока до Хабаровска. Не исключено, что меня сопровождали от самого Берлина, и будут сопровождать и дальше. Сопровождающие могут ко мне и не подходить, но интересно было бы узнать, кто это может быть. А вдруг Аркадий Михайлович и есть мой сопровождающий? Ерунда. Я сам был инициатором знакомства с ним.

Глава 75

До станции Ново-Николаевской мы ехали десять дней. До чего же бескрайняя эта Россия. Город Ново-Николаевск находится ближе к географическому центру государства. От Хабаровска мы почти двое суток ехали до Читы.

От Читы почти сутки ехали вдоль Байкала до Иркутска. Названия станций все какие-то нерусские: Могзон, Хилок, Горхон, Толбага, Челутай, Утулик, Култук.

На станциях местные жители продавали омуля - такую жирную селедку, очень вкусную, сытную и дешевую.

Затем мы проехали Красноярск и стали подъезжать к станции Ново-Николаевской, находившейся километрах в шестистах восточнее старого русского города Омска, бывшего центра Степного края.

За время поездки я приобрел, вернее, выменял за некоторые из моих вещей (пальто, чемоданчик, бритвенные принадлежности, ночную пижаму) драный полушубок, дававший мне тепло в мартовские морозы в Сибири. Вообще-то, моя экипировка мало подходила к нахождению в Сибири зимой.

Кожаные штиблеты я обменял на валенки-самокаты - мягкие, серые, правда, сильно ношенные; щегольской картуз - на солдатскую папаху на рыбьем меху. Интересное слово - "рыбий мех". Оказывается, некоторые дикие племена на Дальнем Востоке и Севере России шьют себе обувь и отдельные предметы одежды из кожи рыбы. По аналогии с кожей барана или овцы, из которой шьется меховая одежда и обувь - кожа рыбы стала называться "рыбьим мехом", то есть не греющим. Брюки и пиджак поменял на кальсоны и нательную рубашку из бязи, солдатскую гимнастерку и бриджи, стиранные и ношеные. Когда я оделся во все это, не новое, но вполне пригодное для носки, Аркадий Михайлович рассмеялся и сказал, что сейчас я вполне годен для того, чтобы "кто был никем, тот станет всем".

- Дерзайте, молодой человек, - сказал Аркадий Михайлович, - еще придет то время, когда я буду говорить своим потомкам, что ехал в одном поезде с народным комиссаром по иностранным делам Советской России товарищем-господином Лукониным Иваном Петровичем. А кстати, как вас зовут по-настоящему, господин Луконин?

- Неужели Аркадий Михайлович и есть мой сопровождающий? - подумал я. - Не может быть. Вероятно, я делал что-то не так, что-то не так говорил, что раскрыло меня перед моим попутчиком.

- Не волнуйтесь, батенька, - сказал Аркадий Михайлович, - я ваши документы не проверял, поверил вам на слово. Вполне вероятно, что долгое нахождение за границей могло оказать влияние на поведение и привычки человека, но ваше постоянно напряженное тело, как бы готовое к немедленному броску или скачку, выдает в вас профессионального военного. Офицером сейчас быть небезопасно, если вы не находитесь на службе у новой власти. Да и потом, когда офицеры подготовят себе новую смену командиров, они будут еще в большей опасности, чем сейчас. Советую вам, сейчас и потом старайтесь думать, как простой человек. Ведите себя так, как будто вы не привыкли подчиняться никому на свете, кроме городового, который будет утихомиривать вас, если вы начнете бить зеркала в магазине у Елисеева или приставать к благородным дамам, пытаясь поцеловать их в пунцовые губки в присутствии их мужей и поклонников. Я смотрю, вы начали здорово осваиваться в среде менял и барышников. Это поможет в дальнейшей жизни. Чистоплюи, которые боятся запачкать себя общением с темными элементами, так и будут сидеть впроголодь или стоять вымаливать подаяние у тех, кого они еще вчера не считали за людей. Просьба у меня к вам, Иван Петрович, не отходите далеко от поезда, иначе можно отстать от него. На всякий случай, вот мой адрес в Москве. Спрячьте его и не потеряйте. Не всегда найдется человек, которому можно дать адрес, не опасаясь, что он придет и ограбит тебя.

Собственно говоря, Аркадий Михайлович дал оценку первого моего экзамена по нахождению в России среди русских людей. В минус мне была поставлена военная выправка. Ну, это дело поправимое. Самое главное, я похож на русских. Густав мне тоже говорил об этом.

Глава 76

В Ново-Николаевске я сразу бросился на привокзальный рынок, пообещав Аркадию Михайловичу что-либо достать для нашего стола. Перед этим я отдал ему на сохранение сто долларов и двести немецких рейхсмарок. Немцам не свойственна такая расточительность даже с друзьями, но я, наверное, действительно начал превращаться в русского. Свои вещи я оставил в вагоне.

В поезд я и не думал возвращаться, так как должен был найти тайник с предназначенными для меня вещами и документами.

Выйдя с привокзальной площади, заполненной телегами крестьян и пролетками извозчиков, я сориентировался по сторонам горизонта, зная, что парадная часть вокзала должна смотреть на север. Ориентировку я проверил по православному кресту на ближайшей церкви. Косая перекладина креста своим возвышенным концом всегда указывает на север. Запахнув полушубок, я зашагал к выходу из поселка при станции. Мой вид был более затрапезным, чем у встречавшихся мне людей, но не вызывал у них никакого интереса: мало ли бродяг шатается по России в такое время.

Тайник находился в двух километрах от окраины поселка, на опушке небольшого леска. Я сразу нашел сломанную березу, на стволе которой топором был вырублен знак в виде трех римских цифр "десять" (XXX).

Как выкопать тайник без подручных предметов, я не знал. Никто, вероятно, не предполагал, что я приеду зимой. С помощью палки я расчистил место около березы и стал ковырять мерзлую землю, где-то помогая себе руками и маленьким перочинным ножиком. Разжечь костер сверху, чтобы отогреть землю, нельзя - можно повредить то, что спрятано в земле.

После трех часов изнурительной работы, весь мокрый, я добрался до свертка, завернутого в прорезиненную ткань. Кое-как разрезал обертку и достал шинель с погонами, ремень, гимнастерку, брюки, фуражку, сапоги, серые вязаные рукавицы, вещмешок с небольшим запасом продуктов и сверток с документами на имя рядового 27 пехотного полка Луконина Ивана Петровича, ездового тылового отделения, призыва декабря 1916 года.

Форма от мороза и от долгого лежания в земле стояла колом, и надеть ее было невозможно. Как бы я ни хотел соблюдать осторожность, но пришлось пойти вглубь леса и разжечь костер. Чтобы не создавать дыма, я наломал веток посуше, разложил маленький костер, складывая ветки крест-накрест. Ветки быстро прогорали, и я разложил костерчик побольше, просушивая форму. Высушенную форму я надел на себя и занялся разбором содержимого вещмешка.

В вещмешке я нашел вместительный мешочек ржаных сухарей, большой кусок сала, пакетик с сахаром, чаем, банку мясных консервов российского производства, две бутылки водки с залитыми сургучом горлышками, две пачки моршанской махорки. Были газета "Омский вестник" за 26 августа 1917 года: "В кинотеатре "Одеон" демонстрировалась тяжелая драма в 4-х частях по повести А. Куприна "Яма" и газета "Солдатская мысль" за 3 июня 1917 года: "Эсеровский "Омский союз солдат-крестьян" в связи с широко распространившимися в конце мая 1917 года слухами о приезде в Омск Ленина, принял резолюцию, в которой записал, что, поскольку "пропаганда Ленина вносит разлад в революционную среду и тем разъединяет силы демократии", то присутствие его в Омске нежелательно, о чем сообщить Ленину телеграфом". Значит, посланец находится в городе Омске и закладка тайника произведена позже августа 1917 года, когда я еще собирался выезжать в Россию.

Сухари нисколько не покрылись плесенью, вероятно в связи с тем, что находились на морозе. Увидев это по тем временам богатство, я раздумал сразу идти на станцию и сел к костру подкрепиться. Нанизав на веточку куски сала, я поджарил их на огне, открыл бутылку водки, выпил из горла несколько больших глотков, занюхал сухарем и закусил поджаренным салом. Более вкусной пищи я не пробовал никогда в жизни.

Повторив эту операцию еще раз, я почувствовал, как по моему телу разливается тепло, шинель, полушубок и костер приятно согревали тело, унося вдаль воспоминания о трудном пути из Берлина до центра России почти через весь земной шар. Закурив самокрутку из крепкой махорки, я вообще почувствовал себя американским миллиардером Ротшильдом с ароматной гаванской сигарой в конце изысканного ужина.

Глядя на сизый дымок самокрутки, я незаметно для себя уснул.

Глава 77

Во сне мне приснился Густав. Расхаживая по комнате, он с расстановкой говорил мне:

- Мой мальчик, тебе доверена очень важная миссия, не похожая на задания предшественников. Твоя задача - вжиться в Россию. Стать русским, но не забывать, что твоя Родина - Великая Германия.

Эту войну Германия проиграет. Слишком много государств объединились против нас. Австро-Венгрия на грани распада и выхода из войны. В Германии идет антивоенное и, прямо сказать, революционное движение, принесенное фронтовиками с восточного, русского фронта. Неспокойно в германском военно-морском флоте. Но ты должен быть уверен, что Германия быстро восстановит свои силы и выиграет следующую войну. Лозунг немецкого народа "Drang nach Osten" не потеряет своей актуальности никогда.

Для этого мы должны знать, что делается в политике, в военной отрасли, в промышленности России. Другие твои соратники будут работать в высоких сферах, проникать в интересующие нас учреждения и организации, служить в армии, работать в промышленности и в сельском хозяйстве, добывать достоверную информацию, до которой тебе нельзя добираться, чтобы не быть раскрытым и уничтоженным. Ты должен видеть и чувствовать моральный дух русской нации, который много значит для решения стратегических задач Германии.

Ты не должен состоять в партийных организациях, служить в армии и учиться в военно-учебных заведениях. Ты не должен стремиться занимать высокие должности, не должен быть всегда на хорошем счету. Ты не должен совершать преступления, чтобы не быть приговоренным к лишению свободы. Ты не должен вносить рационализаторские предложения, но своим советом маленького человека ты можешь поколебать уверенность в принятии правильного решения особенно в вопросе танковой техники, авиации, артиллерии и стрелкового оружия.

Поверь мне, старому волку германской разведки, новая война будет войной техники. Неуклюжие английские танки превратятся в небольшие бронированные скоростные машины, недоступные стрелковому оружию и способные разбивать любую оборону. Бороться с ними можно только артиллерией, специально предназначенной для уничтожения бронированной техники.

Самолеты есть почти во всех странах мира. Скоро это будут современные боевые машины, способные нести бомбовые заряды большой мощности, что уже показали русские на своем самолете "Илья Муромец". Уничтожать их можно самолетами-истребителями и специальной артиллерией, могущей стрелять прямо в небо. Пулеметы хорошо зарекомендовали себя в нынешней войне, но найдутся изобретатели, и в России они уже есть, которые сделают маленькие пулеметы и вооружат ими каждого солдата.

Мы будем знать группировку войск нашего вероятного противника, но узнать моральный дух изнутри нельзя ни по каким книгам, ни с помощью людей, мыслящих немецкими категориями.

Мы будем тебе помогать, нацеливая на стратегические направления, которые нам нужно осветить, чтобы принять окончательные решения. Родина тебя не забудет, мой мальчик.

Глава 78

Я проснулся от того, что свалился с прогнившего пенька, рядом с которым развел костер. Костер погас и даже не дымился. Было уже темно. Ярко светили звезды на небе. От холода я окоченел, руки не сгибались, губы еле шевелились. Потихоньку двигая руками и ногами, я вытянулся во всю длину тела, кое-как встал и начал делать физические упражнения, постепенно восстанавливая кровообращение. Затем я снова набрал веток и развел костер.

Немного обогревшись, я с ужасом подумал, что приснившийся мне инструктаж Густава, являющийся тезисным изложением основных положений всего того, что мне говорили, мог быть последним в моей жизни. Если бы я не свалился с пенька, то я бы не проснулся, и потом, через несколько дней, а может быть и месяцев в лесу нашли бы труп, сидящий на пне в позе "Мыслителя" Родена. Это все водка. Зимой с нею надо быть очень осторожным. Она дает временное снятие усталости и притупляет чувство опасности, заставляя расходовать много сил, нужных для сохранения организма.

Меня учили правилам ночевки в лесу в зимний период. Но я пренебрег этим наставлениям и чуть не сорвал важное задание. Я должен был развести костер побольше, вытянув его на длину тела. Хорошо прогреть костром почву. Сверху положить развесистые лапы хвойных деревьев. Лечь на них и укрыться шинелью. И всю ночь я бы спокойно спал, согреваемый теплом снизу.

Как говорят русские, береженого Бог бережет. Сам о себе не позаботишься, никто о тебе заботиться не будет. Надо сделать зарубку в своей памяти.

Молодость относится к смерти как-то несерьезно, как к чему-то временному, проходящему с течением времени. Как правило, все подвиги совершаются молодыми людьми, уверенными в свою удачу и неуязвимость в любой ситуации. Когда за плечами нет большого жизненного опыта, прожитой жизни, то и терять-то особо нечего. Пожилой человек идет на подвиг с ясным сознанием того, что ничего, кроме этого, уже нельзя сделать. Кто-то должен пожертвовать собой во имя спасения других. Вызывается на подвиг не самый храбрый, а самый подготовленный, понимающий, что с его гибелью генофонд нации не погибнет. Останется больше здоровых производителей, а не старых, теряющих силы волков, которые, в первую очередь, должны заботиться о потомстве своей стаи.

Такие мысли приходят с годами. Мне часто приходилось слушать пожилых людей, пожалуй, уже даже слишком старых, которые говорили и спрашивали, почему Господь Бог не заберет их к себе, сколько еще времени они будут коптить небо. И поверь мне, Наташенька, ни один из них, даже живущий в невыносимо тяжелых условиях, не видел в смерти того избавления, о котором он только что просил. Каждый надеялся еще пожить, надеясь, что завтра или послезавтра наступят лучшие времена, придут близкие люди, согреют его теплом заботы, и жизнь будет казаться лучше, чем она есть.

Наконец, среди деревьев забрезжил рассвет. Я подкрепился имевшимся у меня продовольствием, сжег свои транзитные документы, разгреб пепел и выкинул металлические скрепки, соединявшие страницы швейцарского паспорта, забросал костер снегом. Все, что соединяло меня с нормальным миром, дымом ушло в небо. Сейчас я в России, и я русский.

Выйдя на дорогу, я бодрым шагом пошел к Ново-Николаевску.

Ближе к центру России более явственно проглядывали черты новой власти и революции.

На подходе к городу меня остановил революционный патруль - один штатский и два солдата с оружием:

- Привет, земляк, куда путь держим?

- Куда-куда, куда глаза глядят, - ответил я, - Россия большая, а приткнуться человеку некуда. Здесь так же, как и в других местах. Думаю, ближе к теплу податься, там, поди ж ты, и хлеба поболее родятся.

Посмотрели мои документы и собрались идти дальше. И тут меня, наверное, черт за язык дернул.

- А вы кто такие? - спросил я.

- А ты не знаешь? - ответили мне вопросительно. - Мы местный отдел по борьбе с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и мародерством. У тебя оружие есть? - и они полезли обыскивать меня.

Оружия у меня не было, но в мешке оставалась водка, одна целая бутылка и остатки в другой. Кусок сала, сухари. Находка обрадовала патруль.

- Давай, присаживайся с нами, - и они пригласили меня поесть мои же продукты.

Бутылку быстро открыли, и она пошла по кругу.

- Закуска хороша, - отметили мои новые "друзья", которые могли бы меня и арестовать. - Видим, что ты парень не жадный и не являешься врагом революции, - втолковывал мне пожилой рабочий, сворачивая самокрутку из найденной у меня махорки. - У нас создан специальный отдел для борьбы с контрреволюцией. Скоро выйдет специальное постановление Ново-Николаевского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов по этому вопросу. А мы уже начали свою работу. Мы имеем право всех уголовных преступников, саботажников, спекулянтов, скупщиков и перепродавцов оружия, застигнутых на месте преступления, беспощадно расстреливать без суда и следствия. Ты, паря, нас не боись, ты такой же солдат, как и эти вот. Они свою лямку оттянули, а сейчас сражаются за дело революции. Германия вроде бы с нами мир подписала, а войска ее снова на нас начали наступать. Сам-то куда идешь?

Мне такое знакомство было не с руки. Сам виноват. Чего полез с расспросами. Задан вопрос, дай очень краткий ответ. И лучше не совсем по интересуемой спрашивающего теме. А потом иди дальше. Начнут вот сейчас выяснять, что я здесь делаю и кого знаю. А объяснить-то разумно я и не смогу. От поезда отстал, с вещами и довоенной водкой. А, может быть, у тебя еще что-нибудь поискать? Доллары есть, и монетки золотые в пояс зашиты. Либо шпион, либо крупный спекулянт. Пропал ты, Иван Петрович, давай как-нибудь выкручивайся из этой ситуации.

- Сирота я, - сказал я пожилому рабочему, который был у них за главного, - еду к знакомым в город Николаев. Сказали будто здесь он, а здесь город Ново-Николаевск. Туда-сюда, а поезд-то уже ушел. Помогите, люди добрые, на поезд сесть.

Ничего себе объяснение, лучше не придумать. Любой контрразведчик сразу бы начал подробно спрашивать, откуда я приехал и так далее. А я ведь ничего про Россию и про обстановку в ней не знаю. Очень много изменений в ней произошло, пока я до нее добирался.

Вроде бы я долго готовился к работе в России, даже в русском концлагере был, а все равно получалось, что я ехал в неизвестно куда и на авось. Это я потом уже узнал, что русские сами про себя говорят, что русский Бог - это авось, небось да как-нибудь. Это уже не Достоевский, это старовечная Россия.

Просьба о помощи имела больше значения, чем мое возможное объяснение, откуда и куда я иду. В большом городе легче затеряться, а здесь каждый человек и каждый дом на виду. Наверняка, они все друг друга в лицо знают.

Кроме того, моя сравнительно малоношеная военная форма, явно с чужого плеча, тоже должна была навести на некоторые вопросы, которые бы поставили в тупик не только меня, но и тех, кто готовил мое прикрытие в России.

Вчетвером, объединенные совместной выпивкой, мы пошли на вокзал. В отсутствие поездов вокзалы замирают. Шум и гам утихает. Люди расползаются по углам, выглядывая оттуда в надежде получить известие о новом поезде. Старший патруля ушел к начальнику вокзала. Скоро он вернулся и сообщил о готовящемся выходе автодрезины в Омск.

Вагонное депо было в десяти минутах ходьбы от вокзала. Местными умельцами из старых запчастей была собрана тележка на маленьких колесиках, если их сравнивать с обычными колесами вагонов. На тележке был установлен бензиновый мотор, с помощью цепной передачи, приводивший в движение тележку. На нее была поставлена фанерная будка с окном и дверью. В будке вдоль стенок стояли две лавки. Поездка была проверочной. Дойдет автодрезина до Омска или нет. Всего ехали два человека - моторист и механик депо, автор проекта. Я с удовольствием согласился поехать с ними. Как-никак, а автодрезиной управляет экипаж, вольный принимать те решения, которые покажутся ему целесообразными.

Я не специалист по моторам, но по внешнему виду было видно, что мотор слабосильный. В дополнение к мотору в передней части платформочки стояло приспособление для ручного движителя, которое я видел еще в детстве на пограничной железнодорожной станции, где служил мой дядя.

Мои провожатые, то ли из чувства раскаяния за слабость к моим продуктам, то ли из чувства сострадания, дали мне на дорогу два сухаря и отсыпали моей махорки. Спасибо вам, люди добрые, за доброту вашу и сочувствие. Душевный все-таки народ, эти русские люди.

Мотор на автодрезине завелся, пострелял, выбрасывая сизые клубы дыма из выхлопной трубы и начал урчать ровно, удовлетворенный чем-то своим, моторным. Мы с механиком сели на скамейки, моторист подергал какие-то рычаги, и автодрезина медленно поехала, вернее, поползла по рельсам. До выезда за пределы городка нас раза два-три основательно тряхнуло на стрелках, чуть не свалив со скамеек.

Честно говоря, я предполагал, что это будет что-то вроде загородной прогулки в автомобиле в компании с приятными людьми, а не поездка в переполненном вагоне, где каждый считает нужным интересоваться тем, что ты делаешь, что ешь, как спишь, что читаешь, что покупаешь, что у тебя есть в вещах и какая трагедия погнала меня в столь дальнюю дорогу.

Глава 79

По расчетам механика, мы должны были проехать сто двадцать километров до места следующей заправки. Однако бензин закончился километров через восемьдесят от Ново-Николаевска, часа через три после выезда. Остальные сорок километров мы двигались на ручной тяге, сменяя друг друга через каждые четверть часа работы. Скорость движения на ручной тяге не превышала пятнадцати километров в час. Три часа работы вытянули из нас много энергии и развили зверский аппетит.

На станции Чулымская, куда мы прибыли, нас никто не ждал. Телеграмма, переданная по телеграфу азбукой Морзе, не была принята на этой станции, так как предполагалось, что эта телеграмма не для таких маленьких станций.

На станции нам пришлось задержаться еще и потому, что в бачок с бензином кто-то налил воды, чтобы восполнить отлитое количество бензина ("гасу", как говорят в этих местах) для заправки керосиновых ламп. Механик догадался взболтать бензин и налить в ковшик для пробы. На дне ковшика ясно были видны переливающиеся прозрачные пузыри ржавого оттенка. Единственное, что мы придумали, это выставить бачок на улицу, чтобы ночной холод выморозил всю воду.

Ночь мы провели у начальника станции, в простом деревянном доме, ничем не отличающемся от домов других жителей пристанционного поселка. Обстановка в доме самая простая: стол, скамейки и деревянные стулья, сработанные местным плотником по привезенному образцу. Деревянный комод работы того же мастера, деревянная горка для посуды, висящая на стене и прикрытая цветной ситцевой занавеской. Привилегированное положение хозяина подчеркивали красная фуражка, стеклянный абажур в виде причудливого цветка на керосиновой лампе и рамка с фотографиями под стеклом на стене. Видно, что стекло регулярно протиралось, но не так тщательно - в углах были видны следы раздумий летних мух.

На ужин нам налили простых щей в глиняные миски. К столу подали алюминиевые ложки, хотя по всему было видно, что хозяева привыкли пользоваться деревянными ложками. Хлеб выпекался хозяйкой дома в виде больших серых караваев, издававших приятный ржаной запах. После щей нам налили по стакану жирного молока, которое было необычайно вкусным с ржаным хлебом.

Покушав, мы устроились ближе к порогу комнаты покурить. Передвинули к дверям стулья, приоткрыли дверь, чтобы выходил дым, и мужчины завели бесконечный разговор о том, кто и где был и, кто и что видел.

Спрашивал в основном начальник станции, которому интересно было узнать, что происходит на узловых станциях.

Из этого разговора я узнал, что революция происходила только в Петрограде и в Москве. На места были переданы телеграммы о том, что Временное правительство низвергнуто и вся власть перешла к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Власть - это не кошелек с деньгами, кто нашел потерянный кошелек, тот и хозяин положения. Недели две после революции все шло своим чередом. Власть находилась на своих местах, ее распоряжения никто не выполнял, и она особо не требовала их исполнения. Новой власти еще не было. Все граждане были предоставлены сами себе. Каждый делал все то, что хотел, но с оглядкой, а вдруг власть проснется, схватит за грудки и притянет к ответу.

То, что раньше запрещалось, стало делом обычным. Везде стали ставить брагу, гнать самогон и торговать им. Государственная винная монополия рушилась прямо на глазах. Раньше тоже гнали самогон, но, в основном, для собственного потребления. До революции водку четвертями продавали (бутылка, емкостью 2,5 литра), сейчас самогон четвертями продают. Раньше хоть самогон качественным был, ничем "казенке" не уступал. А сейчас гонят его Бог знает из чего. Люди травятся, а пьют.

Из деревень к железной дороге потянулись крестьяне с продовольствием. Обменивают его на вещи, которые раньше не были доступны для обыкновенного крестьянского двора. Стали поезда грабить. Некоторые ловкачи подходят к железке, при проходе поезда забрасывают на вагон "кошку" (кованый якорь с острыми лапами) и срывают с поезда вещи пассажиров или их самих.

Много развелось грабителей всяких мастей. Революция вместе с политическими заключенными выпустила и уголовников. Стоило ли революцию делать, чтобы преступникам свободу дать?

Деревенские жители на продукты выменивают и оружие, чтобы защищать свои хозяйства. Попробуй сейчас деревню тронуть. Крестьяне набрались фронтового опыта, и оружия с собой много привезли. Один крестьянин все допытывался у проезжающих солдат, где можно купить снаряды к трехдюймовой горной пушке. Не горшки же он собрался из снарядных гильз делать.

Интеллигенция, капиталисты и офицеры собираются по квартирам и обсуждают, как они дальше жить будут. Уж они-то из всего, наверняка, превратятся ни во что. А как без них жить, никто не знает. Их учили тому, как управлять заводами и фабриками, издавать законы, организовывать их исполнение. Простые люди этого делать не умеют. Однако, и они понимают, что раз грамотный, ученый то есть, то это потенциальный противник власти рабочих Советов.

Из Петрограда на места были направлены уполномоченные с мандатами Совета народных комиссаров, подписанными лично Лениным, для установления новой власти. Приходили они в Советы, подбирали людей, в основном вооруженных. Затем приходили в городское управление и объявляли об установлении новой власти рабочих и крестьян. Совет, ободренный присутствием полномочного комиссара, издавал распоряжения о назначении новых начальников. Вот они ходят с портфелями, важных людей из себя изображают. Плохо то, что вооруженными людьми командуют те, кто на руку нечист был в дореволюционное время.

Что касается реквизиций для новой власти, то тут нужны люди, которые не постесняются чужое отобрать. Нормальные люди делать это стесняются. Ведь реквизиция это все равно, что грабеж, как ни крути.

Чиновники на работу не ходят. На железной дороге почти все выходят на работу, потому что понимают, отдай в руки неучам железную дорогу, сразу начнутся крушения поездов и дорога остановится. Раньше порядки были строгие, как в армии, а сейчас поезда ходят нерегулярно, а на одноколейке самое главное, чтобы поезда навстречу друг другу на перегоне не попались.

Одни умники решили по своей инициативе паровоз перегнать на соседний полустанок без разрешения начальства узловой станции. Врезались в эшелон с лесом. Два паровоза испортили, движение на трое суток перекрыли. Один машинист погиб. Пока паровозы под откос сбросили, ремонтировать негде, да и нечем, да пути восстанавливали, движение на дороге было перекрыто. Свобода опасная штука. Чувствуется, что народ русский еще наплачется с этой свободой.

Такая ситуация, вероятно, создалась по всей России. Старая власть не действует, а новая власть не знает, что делать в первую очередь. Законов новых нет, а старые законы могут применять и так, и эдак, в зависимости от пристрастий новых начальников. При таком положении дел можно проявить себя активным проводником новых идей и взлететь по служебной лестнице. А можно и голову себе сломать в борьбе с теми, кто любыми путями дорогу себе прокладывает. Обвинят в саботаже или враждебных намерениях и по законам беззаконья пристрелят где-нибудь в тупике. Надо быть предельно осторожным не только простому человеку, но и тому, кто имеет особое задание вписаться в новую обстановку.

Спать легли ближе к полуночи. Начальник станции предлагал дождаться следующего поезда и прицепиться тележкой к последнему вагону.

- И бензин сохраните, и доедете быстрее, - сказал нам начальник станции.

Утром получилось примерно так, как нам и предсказывал начальник станции. Бензин замерз в бачке вместе с водой. По теории, он замерзать не должен, если температура окружающего воздуха не слишком низкая. Но, вероятно, воды в бензине было много. Вода смерзлась, а оставшаяся жидкость была какая-то водянисто-маслянистая и совсем не похожа на бензин даже низкого качества.

В середине дня нас прицепили к товарному составу с углем, идущим в сторону Екатеринбурга. Боже мой, я молился всем известным мне Богам, чтобы он оставил меня в живых. Я давал себе обещания больше не надеяться на русское "авось" в любых делах, обещал не пускаться на авантюры, которыми, как правило, оборачивались самые благие намерения.

Наша автодрезина, прицепленная к составу, больше всего напоминала консервную банку, которую иногда прицепляют к свадебному кортежу. Так же, как и консервную банку, дрезину мотало из стороны в сторону. Мы особенно отчетливо ощущали стыки рельсов, а на стрелках дрезина стремилась соскочить с рельсов и бежать рядом с вагонами, а, если это возможно, то и обогнать их.

В будочке было холодно, ветер дул во все щели, задувая к нам угольную пыль, вылетающую из паровозной трубы и из вагонов. Согревание по методу "два притопа, три прихлопа" грозили нам серьезными простудными заболеваниями. Путем постоянного взбалтывания бачка с замерзшим бензином, мотористу удалось залить в бензобак мотора определенное количество суррогата бензина и с неимоверными усилиями завести мотор. Работающий мотор в какой-то степени согрел нашу будочку, но к остановке поезда на следующей узловой станции мы были до такой степени грязными и закопченными, что я в течение последующих нескольких лет постоянно ощущал запах угольной пыли и выхлопных газов от мотора.

Следующая станция была Барабинск. На станции стоял поезд, готовый отправиться в западном направлении. Я был до того грязен, что меня сторонились бродячие собаки, не то, что люди. Кое-как оттерев лицо и руки снегом, выколотив то, что раньше называлось полушубком, шинелью и шапкой, я с большими трудностями влез в поезд и поехал на запад, точно не зная, куда я попаду.

Глава 80

О моих приключениях в дороге можно писать целую книгу. Даже название вырисовывалось, созвучное с произведением русского историографа Карамзина: "Записки русского, а, может, и не русского, путешественника, едущего через всю Россию на поездах, доставшихся в наследство от царского режима".

В дороге у меня, если сказать мягко и цивилизованно, украли обрывки полушубка и все деньги, находившиеся на поясе. Осталась одна справка о том, кто я такой. Спасибо ворам и за это. Крепко я спал в относительном тепле вагона после пятичасовой тряски в автодрезине. Темная ночь - она милее матери родной ворам и разбойникам. Если и видел это кто-то, то помалкивал, чтобы не искать себе приключений на одно место. Одним словом, я по-настоящему стал пролетарием, которому нечего терять, кроме своих цепей и лохмотьев вместо одежды.

В автодрезине я простудился, а угольная пыль добавила мне бронхит. Хорошо, что не подхватил "испанку", которая свирепствовала в Европе и в России. Почти вся дорога прошла в полубессознательном состоянии, сострадании попутчиков, которые поддерживали меня морально и материально с помощью кипятка и нехитрой еды, которой со мною делились.

Скажу тебе откровенно, когда у меня совсем ничего не осталось от той страны, которая послала меня сюда, я начал чувствовать себя так же, как и окружающие меня люди. Даже мыслить стал категориями людей, озабоченных тем, где достать пропитание и найти источник постоянного дохода, позволяющего как-то существовать в этом мире.

На подъезде к Москве я уже совсем оправился от простуды, бегал за кипятком для пассажиров, мне доверяли производить обмен кое-каких вещей на пропитание. Узнав, что я круглый сирота, меня наперебой стали приглашать ехать с ними.

У одних есть работа, у других есть красавица на выданье, третьи предлагали учиться в их городе. Редко в какой стране пригласят к себе постороннего человека, мало известного, нравящегося лишь приятным обхождением и старанием отблагодарить за предоставленную пищу и уход в дороге.

Я вежливо благодарил их за участие, записывал адреса корявыми печатными буквами, подтверждая отсутствие у меня приличного образования. Никогда не отказывайся от полезных контактов. Может прийти время, когда эти связи еще могут пригодиться.

Адрес господина Хлопонина я помнил наизусть. Вот два брата-акробата - Хлопонин и Луконин. Случай свел в дороге. Придется воспользоваться его помощью для легализации в одном из главных городов России и определения дальнейших направлений своей деятельности. Через него "в темную" я попробую установить связь с германским посольством, так как в дороге слышал о заключении Брест-Литовского мирного договора между Россией и Германией и о возобновлении между ними дипломатических отношений.

Был февраль 1918 года. Больше трех месяцев я был в пути по всему миру. Одна треть пути пришлась на Россию. Представь, какая это огромная страна. Огромная и вдоль, и поперек.

Я не буду останавливаться на описании Москвы 1918 года. Ты это видела в кинохронике, в кинофильмах, можешь почитать и газеты в библиотеке. Я хочу, чтобы ты поняла, кем я был, что делал, и кто я такой на самом деле.

В Москве новая жизнь била ключом, постоянно сталкиваясь с проявлениями прежнего уклада жизни, существовавшего столетия. На первый план выходили рабочие и работницы, солдаты и матросы, революционная интеллигенция, принявшая революцию сознательно или в целях приспособления к новым условиям. Остальные слои населения именовались пережитками прошлого. Быть в числе пережитков, значит сознательно обречь себя на отмирание.

Господина Хлопонина я нашел в доходном доме на Сретенке, где он занимал трехкомнатную квартиру на последнем этаже вместе с женой, дочерью и домработницей Катей, милой застенчивой девушкой лет двадцати двух-двадцати трех.

Мое появление там было, как мне кажется, давно ожидаемым. Мой попутчик ласково встретил меня, познакомил с женой и дочкой и попросил Катю приготовить для меня ванную, свежее белье и халат.

Несмотря на приглашение пройти в комнату, я предложил зайти в кухню и сразу же попросил закурить. Это очень большое удовольствие - закурить хорошую папиросу после разносортной махорки. Папиросы фирмы "Дукат" и впрямь были хороши. Я рассказал Аркадию Михайловичу о том, что в Ново-Николаевске отстал от поезда, так как отошел далеко от станции с человеком, с которым договорился о приобретении продуктов. Рассказал о приключениях, которые произошли со мной в пути, вызвав искренний смех Аркадия Михайловича. За разговором незаметно прошло время, необходимое для приготовления ванны.

Ванная комната была уютной, отделанной мраморными плитками. Плитками была обложена и чугунная ванна. Тепло от титана, в котором грелась вода, приятно согревало все тело. Я посмотрел в зеркало, висевшее над умывальником, и чуть не отшатнулся от него. На меня смотрела плохо выбритая физиономия усталого человека с всклоченными волосами на голове. Темные круги под глазами и обострившиеся скулы делали меня старше своих лет. Я совершенно не был похож на розовощекого молодого человека, высадившегося с парохода на Владивостокской пристани.

Мне казалось, что я попал в другой мир, в другую Россию, европейскую и цивилизованную. А все, что было до этого - страшный кошмар, приснившийся мне в горячечном бреду во время затяжной болезни. Лежа в горячей воде, я видел, как грязь отваливается от меня кусками. Долго я не мог удалить черные полоски из-под ногтей, отмыть потемневшие от грязи руки. Выйдя из ванной, я удивился цвету воды, которая осталась после моего мытья. Во время пути мне ни разу не пришлось помыться полностью. Я еще удивляюсь, как я вообще не завшивел. Это было бы более опасно. Вши - разносчики тифа, а эта болезнь опаснее простуды и инфлюэнцы. Мне кажется, что вся эта грязь и защищала меня от всех болезней и бактерий. Тщательно выбрившись, надев свежее белье и запахнув на себе бархатный халат с атласными отворотами, я вышел из ванной.

Моему внешнему виду удивилась жена Аркадия Михайловича и служанка Катя. Хозяйка дома призналась, что вначале она приняла меня за одного из бродяг, с которыми любит знакомиться Аркадий Михайлович в поисках театрального образа.

В столовой уже был накрыт стол, выглядевший вполне достойно из-за перебоев в снабжении второй столицы России. На ужин Бог послал вареный картофель в мундирах, как самый экономичный способ приготовления картофельных блюд, копченую колбасу, холодное мясо, селедку, заправленную колечками лука, немного соленых грибов, черный хлеб и хрустальный графинчик с прозрачным содержимым. Все это было разложено на красивых тарелочках, а перед каждым прибором лежала накрахмаленная салфетка. Это было великолепно.

За ужином мы с хозяином дома вспоминали наше знакомство во Владивостоке, поход к коменданту вокзала, дорожные приключения и весело смеялись.

После ужина мы с ним удалились в его маленький кабинет и попросили подать туда чай. Попивая чай из фарфоровой чашки и покуривая сигарету, Аркадий Михайлович сказал:

- Вы, Иван Петрович, очень интересный человек. Типаж, как говорят у нас в театре. Всю дорогу я разглядывал вас и никак не мог определить, кто вы. Чего-то немного недостает вам, чтобы выглядеть нормальным русским человеком. По-русски говорите, как русский, а читаете, как иностранец, проговаривая прочитанное. Производите впечатление человека образованного, а не знаете элементарных вещей о нашей жизни. Есть у Антона Чехова персонаж такой по фамилии Беликов, он его назвал "человеком в футляре". Он от всех в футляр прятался, а вы только-только начинаете вылезать из своего футляра. Простите, ради Бога, за любопытство, но из кармана вашей солдатской гимнастерки выпала справка, что вы являетесь солдатом 27 пехотного Лукониным Иваном Петровичем. Невдомек мне и то, что в дороге вы с легкостью избавлялись от своих заграничных вещей, надевая кем-то уже ношеную одежду. И, вместе с тем, у меня к вам есть определенное чувство доверия и участия. Кроме того, солдат 27-го полка вряд ли когда-то мылся в ванной и носил шелковый халат, который пришелся вам впору, и вы в нем выглядите так, как будто всю жизнь жили в цивилизованных условиях. Не расскажете ли вы мне, кто же вы на самом деле?

В одном фильме, внученька, я уже видел этот эпизод, когда белогвардейский капитан, адъютант запойного пьяницы и командующего армией генерала Ковалевского, задумчиво отвечал своему юному другу на аналогичный вопрос:

- Видишь ли, Юра...

Примерно так же, немного помолчав и несколько раз затянувшись папиросой, сказал и я задумчиво:

- Видите ли, Аркадий Михайлович, я Луконин Иван Петрович, солдат 27 пехотного полка, патриот России. В апреле 1917 года я дезертировал из армии и с того времени скитаюсь по России. Податься мне некуда, я сирота, ни родственников, ни знакомых у меня нет. Всю жизнь я пас скот у крестьян в Пензенской губернии, кочуя из одной деревни в другую. Первый документ я получил, когда пошел добровольцем в армию, надеясь, что там меня научат грамоте и какой-нибудь специальности. Во Владивостоке я оказался совершенно случайно и встретился с вами на железнодорожном вокзале. Вас привлек мой типаж, а в дороге мы еще и подружились. Я думаю, что и вы российский патриот, и правильно поймете мой рассказ. За границей я никогда не был и думаю, что этот факт из нашей с вами истории будет исключен навсегда. Я очень плохо разбираюсь во всей этой обстановке и надеюсь на вашу помощь, чтобы избежать всех этих недостатков, которые делают меня несколько странным в глазах нормальных людей. Единственное, что я понял за время нашего знакомства, так это то, что нам в это трудное время надо держаться вместе, стараясь приспособиться к новой жизни. Со своей стороны, я буду делать все, чтобы вы и ваша семья всегда находились в безопасности, а ваше знакомство с простым крестьянским неграмотным пареньком будет способствовать вашему сближению с простым народом, который, похоже, надолго и всерьез берется за дело управления государством. Есть у меня такое чувство, что если мы с вами расстанемся, то это будет губительно как для меня, так и для вас.

Практически я в какой-то степени раскрылся перед гостеприимным хозяином, не указав свой государственный флаг, и предложил ему сотрудничать на благо России. Новой России, в которую мы вместе собираемся влиться и участвовать в строительстве новой жизни. В такой же степени я указал собеседнику и на то, что излишняя откровенность с другими людьми в отношении моей персоны, может повредить лично ему, правда, неизвестно, с какой стороны.

На профессиональном жаргоне это называется вербовкой. Вербовкой практически "в лоб". Куда уж более откровенно можно это выразить? А завершающая ее стадия, то ли оформление подписки, то ли вручение денежного поощрения, то ли достижение джентльменского соглашения, будет зависеть от ответа собеседника.

Аркадий Михайлович некоторое время посидел молча, затем взял пустые чайные чашки и унес на кухню. Минут через пять он вернулся с чаем, сел в кресло и сказал:

- То, что вы мне сказали, Иван Петрович, звучит несколько загадочно и, я бы сказал, несколько зловеще, хотя я не отметил никакой враждебности по отношению ко мне. Есть у нас, русских, такая плохая черта - постоянно копаться в себе и в других людях, выискивая причины преступления и наказания, падения и взлета, как это делал господин Достоевский. Мне неизвестно, из какой страны вы прибыли к нам. Американские доллары и немецкие рейхсмарки не являются показателем вашей государственной принадлежности. С вашим предложением я согласен, но с одним условием - во вред России я делать ничего не буду. Хотя сейчас очень трудно понять, что делается во благо, а что во вред нашей матушке-России. Кстати, я попросил Катю привести в порядок вашу солдатскую форму, думаю, что она вам будет требоваться ежедневно. И потом, если я буду обращаться к вам на "вы", то это будет очень бросаться в глаза. Поэтому, не взыщите, мой молодой друг, но мне придется к вам обращаться на "ты", а вам перестраиваться не надо, по-прежнему называйте меня по имени-отчеству и на "вы".

Что и требовалось доказать. Я пожал руку Аркадия Михайловича в знак одобрения его слов и попросил приютить меня на некоторое время в качестве знакомого служанки Кати.

- Это создаст заполняемость квартиры, - сказал я, - и позволит избежать домогательств новых органов домового самоуправления.

Глава 81

Подтверждая мою легенду, мне определили место для ночлега в чуланчике, а Кате хозяин сказал, что он обязан мне помощью во время поездки из Владивостока в Москву.

Для Кати я повторил свою легенду, сказав, что долгое время скрывался в безлюдных местах, боясь ответственности за дезертирство. Узнал, что произошла революция, и вернулся к людям, чтобы начать новую нормальную жизнь.

Для Кати я был малограмотный солдат, который хотел знать, что происходит в стране. По моей просьбе, Аркадий Михайлович стал ежедневно покупать газеты, просвещая меня о политических новостях, а Катя читала мне вслух отдельные заметки, одновременно обучая меня грамоте.

Аркадий Михайлович купил старые учебники по программе реального училища, и мы вместе с Катей начали учиться. Иногда к нам приходили знакомые Аркадия Михайловича, занимавшиеся преподавательской деятельностью, и по его просьбе, разъяснявшие нам отдельные темы по физике и математике. С Катей мы посещали курсы по изучению школьной программы. С нами занимались настоящие учителя, готовившие к экзаменам экстерном по программе гимназического курса великовозрастных учеников, вернувшихся из армии или не имевших возможности продолжать учебу.

Из газет и речей на митингах, которые проводились в большом количестве по самым разным поводам, я узнавал о событиях, происходивших в России после октябрьской революции.

К марту 1918 года власть Советов распространилась по всей территории Российской империи. Сопротивления почти не было. Единственная антибольшевистская партия конституционных демократов, или кадетов, была объявлена враждебной народу. 5 января 1918 года большевики закрыли Учредительное собрание, которое должно было определить дальнейшую судьбу России, и стали единовластными руководителями страны.

Мне думается, большевики сразу допустили ошибку, когда опубликовали "Декларацию прав народов России". Второй пункт - о праве народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства всколыхнул самые темные силы, дремавшие в тени царского орла и выжидавшие момент вырваться из неволи и перекусать всех, правых и неправых, виноватых и невиноватых, лишь бы побольше, чтобы все боялись.

В национальных районах образовались Центральная Рада на Украине, Белорусская Рада в Белоруссии, курултаи в Крыму и Башкирии, Национальные Советы в Эстонии, Латвии, Литве, Грузии, Армении, Азербайджане, "Алаш-орда" в Казахстане, "Шуро-и-Исламия" в Туркестане, "Союз объединенных горцев Кавказа" и другие. Все эти организации были направлены против русских, которых жители национальных окраин считали виновниками своих бед.

Впрочем, национальный вопрос не является моим заданием. Этим пусть занимаются работники аналитических служб, обобщая данные и делая прогнозы по темам, используемым для принятия важных политических решений.

Мне надо получить образование и упрочить свое положение в России. Но сделать это сразу не удалось.

Перед моим прибытием в Москву, Совнарком, в связи с затягиванием подписания мирного соглашения и начавшимся наступлением германских войск, издал постановление, которое называлось "Социалистическое отечество в опасности". Народ не знал, что Лев Троцкий, возглавлявший советскую делегацию на мирных переговорах с Германией, выдвинул непонятный никому тезис "ни мира, ни войны". Немецкое командование, находившееся в неопределенной ситуации, отдало приказ о начале наступления, чтобы все-таки выяснить, что хотело советское правительство, мира или войны.

Наступление сразу стало развиваться очень успешно. Разложенная и деморализованная большевиками старая армия бросала позиции и разбегалась в разные стороны.

В постановлении советское правительство приказывало уничтожать железнодорожные сооружения, а вагоны и паровозы угонять вглубь России; уничтожать все продовольственные запасы; организовывать по мобилизации батальоны из буржуазного класса для рытья окопов, сопротивляющихся этому - расстреливать; закрывать печатные издания, препятствующие делу обороны; немецких агитаторов и шпионов - расстреливать на месте.

Последний пункт для меня был очень неприятен.

Для советской власти наступило очень серьезное время. Речь шла о самом существовании революции, так как в надежде на немецкую помощь могли воспрянуть все контрреволюционные силы, которые смели бы большевиков и им сочувствующих.

По этим вопросам развернулась дискуссия во всех большевистских газетах. Особенно внимательно читались статьи Ленина о позиции ЦК РСДРП (большевиков) в вопросе о сепаратном и аннексионистском мире. "Тяжелый, но необходимый урок" Ленина предупреждал от "шапкозакидательства", призывал подписать "самый тяжелый, угнетательский, зверский, позорный мир", чтобы учиться воевать самым серьезным образом. Речь шла о создании регулярной армии. Одновременно было принято и решение об эвакуации Правительства России в Москву.

Так и я случайно, или неслучайно, оказался в столице новой России.

Однажды на улице меня остановил вооруженный патруль, проверил мои документы, записал адрес, где я проживаю, и приказал явиться в военный комиссариат на Кузнецком мосту.

В комиссариате без слов взяли мою справку, внесли данные в журнал, спросили, занимал ли я какие-нибудь командные должности, образование, приказали завтра утром явиться на сборный пункт на Красной площади для торжественной отправки моей воинской части к месту службы.

Начальник военного комиссариата и партийный руководитель пожали мне руку и сказали, что Россия гордится такими солдатами как я, которые не стали служить царю, но по первому зову откликнулись на призыв партии большевиков и советского правительства. Приятно это слышать, но ведь еще и придется ехать воевать против своих товарищей по училищу.

- А, может быть, - думал я, - плюнуть на все, и уйти к своим. Ладно, посмотрим.

Аркадий Михайлович сдержанно отнесся к моему сообщению, сказав, что отказываться нельзя, все данные записаны, а дезертиров большевики расстреливают без разговоров.

Больше всего меня удивило то, что Катя, услышав о моем призыве в армию, зарыдала и убежала к себе. У нас с ней были хорошие дружеские отношения. Мы вместе учились на курсах. Она мне рассказывала о Москве и показывала ее. Я ей помогал по хозяйству, колол дрова, ходил вместе с ней за покупками. Как положено воспитанному человеку, я иногда дарил ей цветы, не огромными букетами, как актрисам, а одним цветком, выбирая у цветочниц тот, который более соответствовал настроению или состоянию погоды. Бедная девушка, если бы она знала, кого она пожалела, о ком плакала, ее слезы бы мгновенно высохли, а чувства поменялись на противоположные.

Глава 82

На следующее утро я прибыл в военный комиссариат. Нас собралось там человек тридцать. Старшим над нами поставили усатого солдата, лет сорока. Он повел нас на Красную площадь, где уже собирались войска.

Войска - это слишком громко. Было всего два стрелковых полка. Старший нашей группы подошел к командиру и вручил предписание. Нам объявили, что мы являемся вторым взводом, и отвели в расположение роты, которая располагалась почти напротив деревянной трибуны. Так как мы были без оружия, то наш взвод поставили в самые последние ряды.

Эти два полка в основном были сформированы из солдат бывшей царской армии. Кого-то мобилизовали, кто-то пришел сам. Все были спокойно сосредоточены, суеты не было. У каждого за спиной вещмешок. К нам подошли командир роты и командир батальона. Командир батальона, видно, из бывших офицеров. Подтянутый, форма подогнана хорошо, шашка не болтается, лишних движений не делает. Командир роты из унтер-офицеров. Тоже, видно, служака. Должность офицерская, но еще не знает, как к ней подступиться. Привычнее для него с нами в строю стоять, ощущая тяжесть винтовки на плече.

Наконец подали команду "смирно". Все вытянулись, на площади стало тихо. На трибуну поднялись командиры полков и группа штатских. В рядах зашелестело: "Ленин". Спросил, какой из них. Оказался небольшой, в кепке. Сняв фуражку, он заговорил слова, которые я уже где-то слышал. Точно, как я читал в постановлении Совнаркома "Социалистическое отечество в опасности", так и он почти слово в слово повторил его. После его слов: "Социалистическое отечество в опасности! Да здравствует социалистическое отечество! Да здравствует международная социалистическая революция!" все закричали "Ура", "Да здравствует товарищ Ленин!". Потом снова команда "Смирно", "Напра-во", и мы под звуки оркестра мимо трибуны пошли на Петербургский вокзал.

На вокзале нас вооружили. Каждому выдали винтовку, подсумок для обойм, двадцать патронов, саперную лопатку. Погрузили в вагоны. Посадка прошла быстро. Имущество роты было заранее погружено в вагоны. Личный состав посадку произвел быстро. Старшие вагонов доложили о наличии людей. Прозвенел колокол и наш состав двинулся в неизвестность. На платформе я увидел Катю. Она бежала по платформе, что-то кричала, но из-за оркестра я ничего не слышал и только приветливо помахал ей рукой.

До Пскова мы ехали сутки. За это время все успели перезнакомиться. Кто-то нашел своих земляков. Кто-то вместе воевал в окопах. У меня знакомых не было, но навыки общения, приобретенные во время поездок по России, сослужили мне хорошую службу. Самое главное, не жадничай. Что-то есть - поделись. Если с тобой поделились, ешь скромно, и обязательно поблагодари того, кто с тобой поделился. Если русский народ не обижать, то это золотой народ.

Кашу хлебали из одного котла, который принесли на одной из остановок. Когда ешь из одной чашки с другими, то правила поведения более жесткие, чем, если бы каждый ел из своей тарелки. Первое - не части, а не то получишь ложкой по лбу от старшего. Второе - не лезь не в свою очередь. Третье - не выбирай лучших кусков, они должны остаться на дне. Ну, а соблюдение гигиены, это уже само собой.

Кстати, полевые кухни - это чисто русское изобретение, подхваченное всеми армиями мира и присвоенное себе, как и автомат Калашникова в настоящее время.

Мы все думаем, что полевые кухни существовали во все времена, а они были запатентованы только в 1907 году автором подполковником Турчановичем.

Русским есть чем гордиться, и я горжусь этим вместе с ними, потому что я такой же, как и они, и еду вместе с ними навстречу опасностям.

По прибытии на место мы выгрузились из вагонов на какой-то станции и маршем двинулись в ту сторону, откуда доносился гул взрывов.

Часа через три мы вышли к какой-то деревне, наполовину разрушенной, без жителей, на окраине которой виднелась линия окопов. От окопов к нам бежал офицер, без погон, в грязной шинели.

- Скорее занимайте окопы, - кричал он, - артподготовка закончилась, скоро немцы пойдут в атаку.

Наш командир батальона, наскоро поговорив с офицером, собрал ротных и поставил им задачу. Ротные дали команду взводным. Каждому взводу был определен участок, который они должны были занять.

Я не пишу мемуары. Солдатских мемуаров не бывает. Кому интересно знать, как солдат живет в окопе, как стреляет, что ест, куда ходит оправляться, где спит, где умывается? Такие грязные вещи не видны из окон кабинетов в высоких штабах и не интересны простому обывателю, какое бы положение в обществе он не занимал. У солдата нет возможностей привести в качестве примера текст директивы главнокомандующего, описать обстановку на совещании по принятию решения и того, как дивизия одна пошла налево, а другая - направо. Солдат не встречается с сильными мира сего и не знает, какой сорт вина подается в высочайших кабинетах перед обедом. Зато у мемуаристов за номерами дивизий и полков не видно солдат, без которых эти дивизии всего лишь пустой звук.

Мы быстро заняли окопы, в которых находилось несколько десятков солдат, что оставались от полка старой армии, разбежавшейся, кто куда. Пока было время, каждый стал оборудовать то место в окопе, которое ему было определено. Лопатками подкапывали дно траншеи, набрасывали земляной бруствер, устраивали место для винтовки. В это время интенданты привезли ящики с боеприпасами и ручными гранатами.

Примерно минут через тридцать мы увидели цепи немецких солдат в темно-серых (feldgrau) шинелях и металлических шлемах. Они шли во весь рост, не пригибаясь, держа винтовки наперевес. Они не стреляли, не стреляли и мы. Когда до нас оставалось метров сто, они дали залп и с криком "ура" побежали. И тут наша траншея дала залп. Второй залп. На правом фланге затрещал пулемет. Немецкая цепь залегла. На траншею посыпались пули низким тоном тявкающего пулемета "Шварцелозе". Затем все стихло. Немцы не стреляли, не стреляли и мы.

Затем снова началась артподготовка. Тяжелые снаряды, давно пристрелявшихся к траншеям пушек, начали разворачивать наши окопы. Наш командир выскочил на бруствер с наганом в руках и крикнул:

- В атаку, за мной! - и побежал к немецкой цепи.

Нас как будто кто-то подбросил из траншеи, и мы с криком "ура" побежали за ним. Немцы были ошеломлены. Не будучи окопанными, они попытались отстреливаться, но потом встали и побежали к своим окопам. А немецкие снаряды продолжали утюжить наши окопы.

Сил для атаки немецких окопов не было. Артиллерийской поддержки тоже. Командир приказал нам окапываться на том рубеже, на котором до этого располагались немцы.

Окапывание летом еще понятно, но зимой это сделать в несколько раз труднее. Сначала снег выскребается до самой земли. Затем начинается долбежка мерзлой земли. Зима в том году на западе выдалась не такая суровая. Снежный покров был довольно высоким, и поэтому слой мерзлой земли был не сильно большим. Часам к девяти вечера у нас уже были отдельные окопы, в которых можно было сидеть. Мы по одному ходили к деревне и собирали палки и щепки, чтобы в окопе можно было развести костерчик для обогрева. Скоро нам был доставлен ужин в виде перловой каши с заправкой прогоркловатым подсолнечным маслом и кипяток с сухарями.

На следующий день одиночные окопы были закончены, и мы начали прорывать ходы сообщения к соседям, чтобы ходить в гости и общаться. Работа выматывала силы, но она и согревала нас, не совсем сытых и злых на немцев, которые не захотели подписывать мир и вытащили нас снова в окопы.

Неделю мы сидели в окопах, изредка постреливая по противнику. Для меня странно говорить "противник" в отношении моих соотечественников, но любой немецкий солдат мог проткнуть меня своим ножевым штыком, а любой русский солдат мог застрелить, если бы услышал немецкую речь от меня.

4 марта в немецких окопах поднялся белый флаг и на бруствер вышли два человека, один с белым флажком, другой с трубой. Громко трубя, они пошли к нашим окопам. Через некоторое время к нам прибыли оберлейтнант и унтер-офицер, которые передали пакет командиру нашего полка. Оберлейтнант немного говорил по-русски и сообщил нам, что между Россией и Германией заключен мир.

Случилось так, что командир полка, прибыв в расположение нашего взвода, взял к себе сопровождающих из нашей роты, командира роты, и по его представлению, меня, как одетого более опрятно и выглядевшего более интеллигентно по сравнению с другими солдатами, как он сказал мне потом.

С замиранием сердца я шел к немецким окопам. Отказаться я не мог, так как начисто бы потерял авторитет среди товарищей по окопу.

В немецких окопах нас встретил знакомый уже оберлейтнант и провел в блиндаж командира полка. В блиндаже сразу запахло знакомым запахом, а привычные для меня вещи чуть было не вызвали у меня слезы сентиментальности. Большее удивление у меня вызвал бывший майор, а ныне оберстлейтнант (подполковник) Мюллер, который по-русски пригласил прибывших к столу, где сидело командование немецкого полка.

Я попросил разрешения у командира своего полка выйти, чтобы не мешать переговорам, но командир сказал:

- Садись, сейчас не старое время, ты тоже должен знать, о чем мы будем переговариваться с немцами.

Я сел в уголке. Подполковник Мюллер выступал в роли переводчика. Его нахождение в полку не вызвало у меня удивления. В то время, все работники штабов должны определенное время провести на строевой работе в командных должностях. Речь шла о прекращении огня и о способах передачи сообщений между частями армий, не находящихся в состоянии войны. Практически речь шла об установлении линии границы между двумя государствами.

Подписав протокол совещания, мы направились в расположение своего полка. Проходя мимо Мюллера, я увидел, как он одновременно прикрыл оба глаза, давая понять, что узнал меня и что у меня все в порядке.

Позже мы узнали, что 3 марта в Брест-Литовске все-таки был подписан мирный договор между Россией, Германией, Австро-Венгрией, Болгарией, Турцией. От России отторгались Украина, Польша, Прибалтика, часть Белоруссии и Закавказья, а советское правительство обязывалось еще выплатить шесть миллиардов марок контрибуции, провести полную демобилизацию армии и флота. Это означало полное поражение России в войне. Россия была вынуждена признать право на самоопределение Финляндии, которая практически была и снова стала независимым государством, не настроенным враждебно к России. Вот тебе и мир без аннексий и контрибуций.

6 марта во время заготовки дров в деревне бревно упало на неразорвавшийся немецкий снаряд, он взорвался, убил трех человек и ранил еще троих человек, в том числе и меня.

Рана у меня была не тяжелая, два осколка в спине и осколок в левой руке, повредивший кость. Нас, раненных, отправили в город Псков, где располагался полевой госпиталь. Осколки вынули быстро, на руку наложили шину. Нас одели в больничные халаты коричневого цвета и положили в палату, где все было белым. Врач сказал, что я родился в рубашке. Осколки были рикошетными, то есть отлетевшими от какого-то препятствия.

- Если бы не было препятствия, то с тобой и возиться не пришлось бы, просто так бы закопали, - мрачно пошутил врач.

О своем ранении я написал Аркадию Михайловичу, и через две недели ко мне примчалась Катя с продуктами, учебниками и приветами от всех наших знакомых. Появление Кати меня очень обрадовало и испугало. Привязанность к девушке перерастала во что-то очень большое, в чувство, которое раньше меня не трогало. Но я человек другой страны и в какое-то время я должен буду уйти к себе, где она будет чужой и несчастной, несмотря на мои чувства ко мне. Одновременно с рассуждениями расчета делового человека, я безрассудно бросался в пропасть необъятного чувства, которое называется на всех языках любовью.

Глава 83

Рана моя заживала быстро, чему способствовала Катерина, окружившая меня вниманием и заботой. Она выполняла обязанности сиделки и во всем помогала медицинскому персоналу поставить меня на ноги. На ноги - это так, буквально. Я был ходячим больным с перебинтованной спиной и деревянной рукой на перевязи. Через месяц раны зарубцевались, однако два пальца на левой руке не действовали и нарушилась подвижность руки.

- Задело нервные окончания, - констатировал врач, - может быть, с течением времени это пройдет, а, может быть, вы к этому привыкнете, и не будете замечать, но со службой в армии у вас закончено.

- Нет худа без добра, - говорят русские.

Я немного повоевал, и у меня в документах запись, что я являюсь красноармейцем одной из первых советских воинских частей, получил ранение и инвалидность, защищая советскую власть. Лучшего способа для легализации и не придумаешь. Можно сказать, что я стоял у истоков Красной Армии и участвовал в ее первых боях.

Выписавшись из госпиталя, мы с Катей вернулись в Москву. В военном комиссариате мне оформили документы о том, что я уволен по ранению из РККА (Рабоче-крестьянской Красной Армии) и прикрепили на продовольственный паек к ближайшему к Аркадию Михайловичу продовольственному пункту.

Вечером мы все сели за один стол, и я объявил, что мы с Катей собираемся пожениться и снять квартиру неподалеку от них. Мое заявление вызвало бурю протеста в семье Хлопониных. Его супруга категорически заявила, что с сегодняшнего Катя у них не работает, а находится на таком же положении члена семьи, как и все остальные, а хозяйство они будут вести вместе, что более экономно при нынешних экономических трудностях. Аркадий Михайлович также был категорически против нашего переезда и предложил немедленно начать переносить вещи из кабинета к себе в спальню.

Меня очень тронуло такое проявление чувств, в общем-то, чужих мне людей и я предложил отпраздновать мое возвращение, наше воссоединение в коммуну (очень модное тогда слово), и наше с Катей намерение создать семью.

Все хорошо, когда все хорошо. Аркадий Михайлович трудится в театре, получает небольшую зарплату и небольшой продовольственный паек от комиссариата по делам культуры. Я получаю маленький продовольственный паек как инвалид. Женская половина и маленький ребенок находятся на нашем иждивении. Не густо. Надо искать работу и учиться на курсах за среднюю школу.

Для Кати мы нашли место сиделки-санитарки в военном госпитале, а я устроился в гараж санитарного управления Московского военного округа.

Случилось так, что я помог исправить автомашину какого-то командира, которая сломалась недалеко от вечерних курсов, где мы с Катей занимались. Командир строго отчитывал водителя в кожаной куртке, а тот только руками разводил и говорил:

- Не знаю, товарищ командир, трофейные машины они все не такие как наши.

Так как я был в красноармейской форме, командир обратился ко мне, не могу ли помочь устранить неисправность машины. Я ответил, что я не водитель, но машины раньше видел и, если он не возражает, то я взгляну на двигатель. Опыта ремонта автомобилей у меня не было вообще, но устройство "Руссо-Балта" я в общих чертах знал, и водить эту машину умел.

Заглянув в двигатель, я подергал находившиеся там провода, зная, что автомобиль не заводится, когда нет искры. А искры нет, когда нет электрического контакта. Так и оказалось. Провод от катушки зажигания отделился очень легко, как будто ожидал, когда к нему прикоснется заботливая рука. Воткнув провод в катушку зажигания, я проверил и крепление проводов, подходивших к свечам зажигания. Затем я посмотрел наличие бензина в стеклянном отстойнике и попробовал подкачать бензонасосом. Бензонасос качал плохо, но бензин подкачивал. Проделав все эти манипуляции, я сел в машину, нажал на стартер, и машина к моему удивлению завелась.

- Пожалте ехать, - сказал я командиру и открыл дверку.

Командир сел рядом со мной и приказал водителю сесть на заднее сиденье.

- Вперед, - последовал приказ, и я поехал.

Сначала неуверенно, а потом навык возвратился ко мне, и я поехал сравнительно быстро по нешироким московским улочкам. Подъехали к санитарному управлению, рядом с которым находился госпиталь, в котором работала Катя. Я вышел из машины, поблагодарил за то, что подвезли, и пошел в госпиталь. Командир остановил меня и спросил, где я служу. Услышав мой ответ, предложил работу водителя в сануправлении. Я стал отнекиваться, что не учился специально водить автомобиль, на фронте знакомый водитель только показывал.

- Ничего, - сказал командир, - подучитесь, а водители нам нужны, и рана ваша не помешает работе в тылу.

На том и договорились.

Катя была рада тому, что я и нашел себе достойную работу. По прибытию в гараж я попросился в ученики водителя, чем заслужил некоторое уважение старших коллег. Я производил уборку в гараже, помогал мыть машины и внимательно присматривался к процессу ремонта агрегатов. Слесари поручали мне разбирать отдельные агрегаты, такие как карбюратор, бензонасос, генератор постоянного тока и другие. Я внимательно следил за сборкой, слушая о том, где и какие могут быть неисправности в них. Опытные водители давали мне уроки вождения, учили правилам дорожного движения в Москве.

Правил, как таковых, не было. Были приказы московского градоначальника, пытавшегося совместить движение механического и гужевого транспорта. Но механические средства движения отвоевали себе жизненное пространство и стали господствующим средством передвижения, которому все уступали дорогу.

Месяца через два я уже был своим в гараже и готовился сдавать экзамен на знание автомобиля и умение вождения. С экзаменами я справился успешно, сказалась предыдущая подготовка, мое старание и способности. После экзамена я получил удостоверение водителя и был назначен водителем к заместителю начальника сануправления.

Раненая рука несколько мешала работать, но в процессе постоянных поворотов руля вправо и влево она начала чувствовать нормально, но безымянный палец и мизинец по-прежнему были неподвижными. Работа была несложная, утром подъехать к дому начальника, отвезти его на работу, ждать вызова. По вызову отвозил его или сотрудников управления в различные организации Москвы и ждал их. Времени было достаточно для того, чтобы штудировать учебники и готовиться к экзамену за среднюю школу. Мое стремление к учебе отмечали и не препятствовали ему.

В процессе работы я неплохо изучил Москву. Я и сейчас свободно ориентируюсь в ней, когда приезжаю по каким-либо делам.

У водителя сануправления был неплохой по тем временам продовольственный паек, выдавались и деньги в качестве зарплаты. Кое-что удавалось прикупить в различных организациях снабжения во время поездок. Иногда выдавалось свободное время, и я возил Катю и Аркадия Михайловича с супругой по делам нашего домашнего хозяйства.

Вообще, жизнь была нормальная для условий 1918 года. Везде была гражданская война, разруха, но в Москве она ощущалась не особенно остро. По ночам, иногда, были слышны выстрелы. В июле было восстание левых эсеров, начавшееся с убийства германского посла графа Мирбаха.

После подавления восстания его руководители были арестованы. В Москве был разоружен отряд анархиствующих матросов, которые более напоминали бандитов, выступающих с революционных позиций.

Вместе с заместителем начальника сануправления я ездил в госпитали для организации приемки раненых. Раненых было немного.

По разговорам руководителей управления, которые ездили со мной, я слышал, что в подразделениях снабжения окопались одни сволочи, без взяток нельзя достать ни медикаментов, ни боеприпасов, ни вооружения. Снять их нельзя, потому что они имеют поддержку в более высоких сферах и революционные заслуги дооктябрьского периода. Многие из них вообще ничего не понимают в том деле, каким руководят, и вся эта бестолковщина только вредит делу обороны. Люди, имеющие образование, а до революции носившие военные и гражданские чины медицинского ведомства, вообще находятся под подозрением, как потенциальные вредители, а их распоряжения должны утверждаться комиссарами.

Водитель начальника категория особая. Его считают доверенным лицом и не стесняются в его присутствии обсуждать дела свои и дела служебные. Много разговоров было о тех или иных чиновниках в исполнительном комитете Моссовета, от которых зависело решение вопросов санитарного снабжения.

Слушая своих пассажиров, я делал для себя вывод о том, что мне ничего не надо делать для развала советской власти и снижения обороноспособности России - она сама это сделает при помощи молодых кадров из числа карьеристов.

В верхах, как я понимал, шла борьба за места и должности. В ход шла партийная критика, прямые доносы, пролетарское происхождение, которое, по мнению партийных идеологов, было сродни аристократическому. Если ты из пролетариев, то тебе открыта дорога во всех направлениях. Я это почувствовал на себе. Я не был пролетарием, не был и крестьянином, но у меня и не было дворянского происхождения. Я считался самым удобным материалом для формирования человека нового типа.

Глава 84

Несмотря на загруженность работой и учебой, меня не покидала мысль о необходимости установления связи с моими руководителями, которых можно было найти только через посольство. Пойти туда я, конечно, не мог. Это был бы полный провал и расстрел.

Один раз я прошелся возле посольства и встретился с мужчиной и женщиной, вышедшими из здания посольства. Это была Эвелина Залевски с неизвестным мне мужчиной. Она меня узнала, но, вероятно, не могла поверить в то, что я мог оказаться в этой далекой Москве в одежде полувоенного типа. Я заметил, что она еще несколько раз оглядывалась, пока не скрылась из моего вида. Кроме Эвелины я мог встретить еще кого-либо из знакомых, которые своим неловким поведением мог ли бы выдать меня.

Мое кодовое имя "Пауль". По-английски - "Пол". Как им сообщить о своем местонахождении? На ум ничего не приходило. При отработке условий связи Москва не принималась в расчет. Был Омск, но это на крайний случай. Поехать в Омск я не мог, так как там находилась какая-то Директория, враждебная советской власти.

Извини, внученька, если я где-то не точен в изложении исторических фактов. Я не историограф, и не соотношу свою работу с теми событиями, которые описаны в исторической литературе и поданы так, как они выгодны правящим классам.

Кроме того, я не собираюсь выступать зачинщиком дискуссии, какого именно числа сентября произошло то или иное событие. Если говорят, что именно пятого сентября, то пусть это будет пятого сентября. Если говорят, что это было шестого сентября, то пусть это будет шестого сентября. История-то уже прошла. Споры эти идут только для того, чтобы инициатор спора мог доказать свою причастность к событию или наоборот непричастность.

Решение пришло само собой. Во время поездки какой-то московский хулиган выстрелил в мою машину из рогатки. Камень попал в боковое стекло, и оно треснуло. Молодец хулиган. Стекло пока держится, а почему мне не использовать примитивное метательное орудие для посылки сообщения на территорию посольства?

Рогатку сделать не проблема для того, кто занимался этим в детстве. В моем детстве этого вообще не было. Мои пробы самому сделать рогатку ни к чему не привели. Надо знать ее устройство и технологию изготовления. То, что я делал, то не стреляло, то обрывалось. Пришлось подкараулить малолетнего хулигана и отобрать у него рогатку.

На пустыре я тренировался, чтобы камешек с бумажкой пролетел именно такое расстояние, какое мне нужно. Посольство, вероятно, находится под наблюдением тайных агентов Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. Надо пойти осмотреть прилегающие к посольству дома и попробовать выстрелить запиской с чердака в сумерках. Так я и сделал.

В течение трех недель в один и тот же день недели и в одно и то же время я бросал записки с текстом на немецком языке: "Ich warte Brief. Paul" (Я жду письмо. Пауль). На одну записку могут не обратить внимания, посчитав это провокацией. Вторая записка должна привлечь внимание. Она будет передана сотрудникам, занимающимся разведывательной работой или связанным с ними. Третья записка подтвердит, что ее автор ждет связи.

Через неделю после первой посылки сообщения я начал наведываться в почтовое учреждение на Мясницкой улице, которое являлось центральным. Несмотря на гражданскую войну, почта в Москве работала в целом нормально. Еще через месяц я получил письмо до востребования на мою российскую фамилию. Текст письма был написан женской рукой и представлял собой любовную записку, типа: "Ваня, я очень соскучилась по тебе. Жду тебя в 7 вечера на Чистых прудах". По моему пониманию, я должен прогуливаться по Чистопрудному бульвару, где меня будет ждать человек, которого я знаю. Отсутствие даты указывает на то, что меня ждут постоянно.

На следующий день, пораньше отпросившись с работы, я пошел на Чистые пруды. Шел не торопясь, внимательно поглядывая на прохожих, идущих параллельно или навстречу мне, запоминая их внешность. При поворотах я бросал незаметный взгляд назад, чтобы посмотреть на тех, кто у меня находится за спиной. Проходя с правой стороны от пруда, на его противоположной стороне я увидел Густава.

Густав сидел на скамейке лицом к пруду и грыз сухарь. Одет он был в поношенное темное пальто, серую кепку и ничем не отличался от москвичей, вышедших вечером погулять к пруду. Он видел меня и мог наблюдать за тем, есть ли за мной наблюдение или нет. Точно также и я мог видеть, находится Густав под наблюдением или нет. Обойдя пруд, я стал приближаться к Густаву. Увидев меня, Густав улыбнулся и сказал:

- Иван, как давно я тебя не видел.

Это означало, что за мной наблюдения нет.

Сев рядом с Густавом на скамейку, я кратко рассказал мою одиссею по России, сообщил о своем местожительстве, предполагаемом изменении семейного положения, месте работы и намерении поступить на учебу в техническое училище.

Густав одобрил мои действия.

- Ты молодец, мой мальчик, - сказал он, - я рад, что ты жив. Ты очень хорошо легализовался. Мюллер доложил мне, что видел тебя в расположении войск, которые встретились на пути нашего наступления. Ты обязательно должен получить инженерное образование, но не лезь на первые роли. Стань специалистом по ремонту или доводке изобретений. Делай вид, что самостоятельно мыслить ты не можешь, но доводить до ума изобретенное другими, ты мастер. Многие люди могут быть прекрасными заместителями, но не способны на самостоятельную работу и довольны этим. Ты должен замедлить введение в действие новейшей бронетанковой техники и автоматического стрелкового оружия. Постарайся специализироваться на этих вопросах в техническом училище. Кстати, там ты можешь познакомиться с теми, кто в последующем будет определять техническую политику России.

Твоя затея с женитьбой одобрена. К семейному человеку меньше подозрений. Кроме того, жена будет твоим дополнительным источником информации. Мы будем оказывать тебе небольшую материальную помощь, чтобы не вызвать подозрений увеличением твоих расходов. Как бы мы тебе не доверяли, но при наличии денег потребности человека увеличиваются пропорционально количеству денег. Жить не по средствам очень опасно для человека твоей профессии.

Вербовочной работой не занимайся, для этого есть другие люди. Мы дорожим тобой. Связь будем держать через систему тайников, описание которых ты найдешь в пакете. Заучи их и уничтожь записи. Они на русском языке. В пакете небольшое количество денег и адрес, по которому ты сможешь послать срочное сообщение.

Поздравляю тебя оберлейтенантом и кавалером ордена Железного креста второго класса. Твое жалование идет на специальный счет в рейхсбанке. Обстановка в Германии нестабильная. Не исключено, что у нас могут быть такие же события, как и здесь, в России. Если такое случится, то вживайся в Россию и не жди связи, потому что данные о тебе будут уничтожены. Но поверь мне, старому волку, что мы не допустим пролетарской революции.

Постарайся быть осторожнее в отношениях с людьми, которые тебя окружают. Мы внимательно изучаем все публикации в прессе и выступления лидеров большевистской партии. Та мягкость, которая была во времена Временного правительства, заканчивается. В "Очередных задачах Советской власти" Ленин сказал, что диктатура есть железная власть, революционно-смелая и быстрая, беспощадная в подавлении, как эксплуататоров, так и хулиганов. "А наша власть - непомерно мягкая, сплошь и рядом больше похожая на кисель, чем на железо". Поверь мне, не он первый вывел эту формулу. Во времена Французской революции тоже призывали к наведению порядка в стране, а закончили десятками тысяч гильотинированных. В числе казненных оказались и те, кто призывал к жестким мерам для наведения порядка. Революция пожирает своих родителей, но перед этим она сжирает своих младенцев - людей, которые ее поддержали. В число младенцев можешь попасть и ты, если не будешь крайне осторожен. Кто тише живет, тому живется легче. Так русские говорят. А народная мудрость она веками проверена.

Созданные русскими Чрезвычайная комиссия и революционные трибуналы не связаны никакими ограничениями в выборе мер борьбы с контрреволюцией. Контрреволюция, как сказал писатель Максим Горький, это те, кто не с нами. Любое сомнение или отрицательное суждение по поводу новой власти может быть истолковано как контрреволюция с применением мер внесудебной репрессии - расстрела.

Запомни, если ты выживешь в эти годы, в последующие годы будет не лучше. Ленин не вечен. Тот, кто придет ему на смену, как сын султана, должен уничтожить своих братьев, чтобы не было претендентов на престол. Затем он должен уничтожить тех, кто поклонялся религии своего отца, создать свою религию и уничтожать тех, кто будет высказывать сомнения в ее истинности. А это возможно только путем массового использования тайных осведомителей и доносчиков, чтобы ни один человек не мог быть спокойным за то, что его слова не станут известны правителю. Если ты выявишь тайного осведомителя, он должен стать твоим, если не другом, то, уж во всяком случае, не врагом. Через него ты должен изредка клясться в своей лояльности, положительно, без восторгов, отзываться о новых политических инициативах правителя и его наместников на местах, ругать оппозиционеров, которых разведется столько, сколько сорняков на поле, которое никто не очищает.

Как только репрессии будут затихать, а многие отправленные в ссылку будут прощены и приближены к особе правителя, это будет означать, что над страной нависла еще большая опасность. Это будет касаться и той отрасли, в которой тебе предстоит работать. Любая ошибка в технической политике сейчас обернется огромными потерями для государства в последующем. Посаженная не вовремя роза, созреет после праздника, и ее уже не подаришь любимой женщине в день ее торжества. Так и с техникой. На выдающихся конструкторов, изобретателей, ученых будут клеветать их ученики, конкуренты и те, кто боится всяких новшеств, мешающих спокойной жизни. Гениальные изобретения, их изобретатели и ученые будут ошельмованы своими оппонентами, более искушенными в политических интригах, нежели в науке и технике.

Ты должен понимать, что в России может происходить то, что не может поддаваться анализу с цивилизованной точки зрения. До определенного времени с русскими можно делать все, что угодно. Огромная масса русских, которая расправилась бы с обидчиками, сколько бы их не было, послушно будет подчиняться воле кучки людей, якобы избранных ими лидеров. А если будут выборы, то они снова выберут тех, кого бы они и на порог своего дома не пустили. А после выборов все будут чесать затылки и говорить, что их Бес попутал.

Если вдруг тебе не удастся избежать контрреволюционных обвинений, своди все к хулиганству по несознательности. Дадут срок. По опыту изучения обстановки в тюрьмах России, хочу сказать, что там выживают те, кто быстрее усваивает установленные там внутренние правила, не имеющие ничего общего с официальными порядками. Если тебе удастся вписаться во внутреннюю структуру тюрьмы, то ты выживешь. Но это так, к слову. Ты в России живешь, а в России от тюрьмы и от сумы не зарекаются.

Если со мной что-то случится, то можешь доверять только человеку, который скажет: "Густав потерял своего голубя". Это ничего не обозначает, но это будет знать только тот человек, кому можно доверить тайну о тебе. Прощай, мой мальчик.

Густав встал и одиноко побрел по земляной дорожке, постепенно растворяясь в вечерней темноте.

Больше Густава я никогда не видел. Он погиб от шальной пули во время ноябрьской революции 1918 года в Германии. Смерть всегда вырывает из наших рядов самых лучших людей.

Глава 85

Я пришел домой с бутылкой водки и хорошей закуской, купленной мной в магазине, где за хорошие деньги, за валюту или за золото можно было купить все, что раньше было доступно среднему слою населения России. Я нарушил инструктаж Густава, но связь с родиной означала для меня праздник. Да и орден надо было обмыть. Эта традиция есть, по-моему, во всех армиях мира. Дома я сообщил, что решил потратить шальные деньги, перепавшие мне за работу на одном из складов, чтобы отметить мою помолвку с Катей.

На период учебы я договорился о работе во вторую смену. Днем сидел на лекциях и на практических занятиях, а после обеда бежал крутить баранку. Несмотря на то, что шла война, положение о восьмичасовом рабочем дне, как главном завоевании пролетариата в социалистической революции, соблюдалось в целом неукоснительно, исключая, конечно, военных. Моя работа во вторую смену позволяла работникам сануправления пользоваться автотранспортом и после официального окончания рабочего дня. Круглосуточно, то есть в три смены, работали только на предприятиях, выпускавших продукцию для обороны. Но и там соблюдался график рабочих восьмичасовых смен. Война войной, а обед по распорядку.

День шел за днем, будни следовали за буднями. Кто живет тихо, тот живет легко. Сказать, что нам жилось легко, это, конечно, не так. Но сегодняшняя молодежь сразу отрицательно относится ко всем рассказам о трудностях, подозревая, что этим их укоряют за сравнительно хорошую жизнь. И я был таким же молодым и точно также относился к рассказам пожилых людей о том, как трудно жилось людям при царизме. Всегда вспоминалось о том, что водка тогда была очень дешевая и колбаса вареная по двадцать пять копеек за фунт. Молодежь всегда будет молодежью, а старики стариками. И невероятно, как из такой вот современной нигилистической молодежи вырастают консервативные старики. Это загадка природы, когда недостаток ума называется новым мышлением, а его избыток - маразмом. Эта болезнь неизлечима. Есть одно средство, но оно радикальное и применяется только для горбатых.

Водителем я проработал почти два года до 1920 года. За это время я сдал экзамены экстерном за среднюю школу и стал готовиться к поступлению в московское высшее техническое училище. До 1920 года почти все высшие учебные заведения не работали в связи с военными действиями, отсутствием большого числа студентов и преподавателей, а также средств на содержание зданий и организацию учебного процесса.

В 1920 году я сдал испытания и был принят на механический факультет МВТУ. Тогда обучение было более свободное. Мы были вольны в выборе своей специализации, посещали лекции различных преподавателей.

В МВТУ преподавал отец русской авиации Николай Егорович Жуковский. Вместе с Сергеем Алексеевичем Чаплыгиным он создал ЦАГИ (центральный аэро и гидродинамический институт). Авиация была очень модным делом, и я посещал лекции по аэродинамике, которые нужны не только для авиации, но и для всех отраслей техники. На этих лекциях я познакомился с будущими авиационными конструкторами Павлом Осиповичем Сухим и Андреем Николаевичем Туполевым. Их имена скоро начали греметь на всю страну и на весь мир.

Учеба в институте дала мне очень многое. Не по своей воле, но и я был заражен идеями строительства социализма и нового общества, изобретений и внедрения новой техники. Вначале мы изучали принципы техники вообще и их применения в решении задач индустриализации.

Математика, физика, химия были краеугольными камнями изучения всех технических наук. Теоретическая механика, сопротивление материалов, начертательная геометрия, главные оси сечения снятся мне даже по ночам, вызывая озноб на спине и усиленное потоотделение на ладонях.

Соединение деталей, зубчатые передачи цилиндрические, конические, прямозубые и косозубые, шевронные, дифференциалы, гидропередачи, свойства металлов и обработка, измерительные инструменты и прочее, прочее и прочее. Поначалу казалось, что голова человека не в состоянии удержать такое количество цифр, формул, фактов. Полученные знания раскладывались по полкам навалом, затем начали сортироваться по степени необходимости и частоте применения.

Помимо технических дисциплин нам преподавались и науки политического характера, такие как философия, а также отдельные статьи Владимира Ленина и его соратников по партии, начала трудов Маркса и Энгельса.

Из разговоров с преподавателями, намеков членов партии я уяснил, что, если не приобщиться к какой-то политической деятельности, не высказывать лояльное отношение к советской власти, то можно не надеяться на получение направления на интересную и важную работу. По этой причине пришлось писать заявление о вступлении в комсомол, или как он назывался - коммунистический союз молодежи, КСМ. На собраниях я не старался выступать, активистов и без меня хватало. Дисциплину не нарушал, и успеваемость была неплохая. Сказывалось мое немецкое происхождение и базы немецкой школы и военного училища.

Катя поступила в педагогический институт, тоже была комсомолкой, всегда делилась со мной новостями своей комсомольской организации. Правда, видя мое несколько прохладное отношение к делам политического характера, всегда находила общие для нас темы, не связанные с политикой.

На втором курсе мы с ней поженились. Катя рано потеряла своих родителей. Родственников у нее не было и на нашей свадьбе в качестве родителей и свидетелей были Аркадий Михайлович и его жена. Наша коммуна с Аркадием Михайловичем жила.

Студенческая жизнь всегда бедняцкая. Мы бегали подрабатывать на разгрузке барж на Яузе или на разгрузке вагонов на товарной станции. Иногда я ходил в свой гараж, подрабатывая на ремонте машин.

С руководителями Второго бюро я связь не поддерживал, но чувствовал, что за мной внимательно наблюдают. Раза три я находил на условленном месте метки о вложениях в тайник, но меток о необходимости выхода на личную встречу не было.

Деньги, которые мне передавали, помогали мне кое-как содержать коммуну на уровне ниже среднего. Но все равно это было лучше, чем вообще ничего. Поэтому я и сейчас благодарен моим коллегам из Второго отдела за помощь в выживании и получении образования.

В 1923 году я окончил курс по специальности инженер-механик и попросил направить меня в Тулу на разработку образцов автоматики для оружия, так как сам служил в армии и знаю, как на фронте необходимо автоматическое оружие. Мою просьбу удовлетворили. Сыграло то обстоятельство, что я был ранен на фронте и являлся комсомольцем.

На распределении я получил назначение на Тульский оружейный завод инженером. О назначении доложил через тайник и сообщил, что жду сообщения через главное почтовое отделение в Туле. Ответ я получил очень скоро. Мне предлагали найти тетю Аню по указанному адресу. Никакую тетю Аню искать не было необходимости, просто мне сообщили адрес "почтового ящика", через который я должен отправлять сообщения.

Хорошо, что во Втором отделе, несмотря на немецкую рациональность, не принималось никаких планов по увеличению количества сообщений от сотрудников, работающих вне отдела.

При отсутствии ценной информации сотрудник сам перемещался в место поближе к информации, или создавал новые связи для получения этой информации. Все зависело от инициативы и предприимчивости сотрудника.

Глава 86

Тульский оружейный завод был и сейчас остается самым знаменитым заводом в России. В 1923 году он в основном специализировался на выпуске винтовки системы Мосина для Красной Армии. Вернее, единого образца вооружения, отвечающего всем современным требованиям и опыту последних войн - трехлинейной драгунской винтовки образца 1891 года со штыком. В России все оставалось так, как было до революции. Во всем мире винтовки назывались по фамилии изобретателя. Мосин был офицером царской армии, поэтому он такой чести не удостоился.

Я был назначен сменным инженером на участок изготовления ружейных стволов. Тот брак, что выявлялся на этом участке, ко мне совершенно никакого отношения не имеет. Не причастен я к нему. Да и какой резон портить деталь на стадии отделки. Ну, испорчу я двадцать-тридцать изделий. Стоило из-за этого много лет учиться и несколько месяцев добираться до намеченной цели, легализоваться, еще учиться три-четыре года, чтобы закончить свою работу за счет ликвидации нескольких винтовок. Это можно сделать в несколько минут на трофейном складе людьми, не проходившими специальной подготовки. И, самое главное, уничтожения этих винтовок никто и не заметит.

Одновременно с выпуском винтовки на заводе велась большая конструкторская работа по созданию новых систем вооружения. Однако и винтовка постоянно модернизировалась, но только в тех пределах, которые не связаны с ломкой существующего технологического процесса и установившегося производства.

Винтовки были и на вооружении немецкой армии. Русские конструкторы вносили замечательные усовершенствования в изделие, которое вроде бы исчерпало свой технический ресурс. Что можно еще усовершенствовать в винтовке? Ствол, приклад, ложе, затвор. Как устройство кавалерийского седла: железяка, деревяка и ременяка. Нет, оказывается, любое техническое изделие можно усовершенствовать бесконечно, до тех пор, пока оно не превратится в совершенно новое изделие.

Тульские конструкторы предложили введение предварительного спуска к винтовке, фиксирующего момент спуска затвора.

Для предохранения мушки от повреждений был сконструирован намушник (сейчас без намушника только пистолеты), который первоначально устанавливался на штыковой трубке, а затем был перенесен на корпус мушки. Сама мушка, имевшая прямоугольную форму, была заменена цилиндрическим стержнем, закрепленным в отверстии основания. Это позволяло легко заменить мушку и упрощало процесс приведения оружия к нормальному бою.

Прицел винтовки из рамочного превратился в секторный. Немало предложений внесено по способам крепления штыка к винтовке. Особо выделялось предложение по креплению штыка с помощью хомутика, надеваемого на ствол.

Эта информация была доложена в Центр и получила одобрение. Никогда нельзя надеяться только на собственные мозги, когда над этой тематикой работают и другие умные люди в различных странах. Если они не хотят делиться технической информацией, то эту информацию получают неофициально. И не только о военных секретах, но и о секретах приготовления различных видов продуктов и товаров широкого применения.

В каждой профессии есть свой секрет. Поэтому и разведчик не чувствует, и не должен чувствовать, что своей работой он нарушает какие-то нормы морали. Украсть, добыть, найти военный секрет - это совсем не то, что украсть мелочь из чужого кармана.

На Тульском заводе, кроме винтовки образца 1891 года, выпускался 7,62 мм револьвер системы Нагана образца 1895 года. Он отличался хорошими боевыми свойствами, надежностью в действии, безопасностью при хранении и постоянной готовностью к бою. Но он обладал и общими недостатками, характерными для этого вида оружия: неудобен в носке, для производства выстрела требует сильного и длительного нажатия на спусковой крючок, снаряжение барабана патронами производится медленно и неудобно. Почему-то в России не признавали "переламывающейся" револьверной конструкции и системы с выкидным барабаном. В США в 1889 году вся армия и флот были вооружены шестизарядным револьвером фирмы "Кольт", где впервые был устроен выкидной барабан с автоматическим экстрактором, нажав на который можно было извлечь одновременно все стреляные гильзы.

Мне кажется, что Россия психологически не приспособлена к инновациям и рационализации производства. Что-то создадут и годами гонят одну и ту же продукцию. Так спокойнее. Конечный продукт никак не сказывается на заработной плате и прибылях работников.

К моему прибытию на завод проходили полигонные испытания пистолета системы Коровина, калибра 7,65 мм, который в этом же году был принят на вооружение Красной Армии. Вместе с ним проводились испытания и опытных образцов, представленных конструкторами Токаревым, Раковым, Прилуцким, Воеводиным и другими.

Забегая вперед, скажу, что мне и до сегодняшнего дня не ясно, почему на вооружении Красной и Советской Армии оказался пистолет Токарева, а не пистолет Прилуцкого, который превосходил все российские и иностранные образцы, а в последующем - пистолет системы Макарова, а не системы Воеводина.

Для докладов надо досконально разбираться в том, о что докладываешь. При сравнительном испытании 7,65 мм пистолетов Прилуцкого, Коровина и пистолета Вальтера, пистолет Прилуцкого оказался самым простым по конструкции. Он состоял из 31 детали, в то время как пистолеты Вальтера и Коровина состояли соответственно и 51 и 56 деталей.

Системе Прилуцкого было отдано предпочтение и в отношении удобства и простоты разборки и сборки пистолета. При испытании пистолетов на безотказность стрельбы у пистолета Прилуцкого на 270 выстрелов было 9 задержек, у пистолета Вальтера - 17 задержек, у пистолета Коровина - на 110 выстрелов 9 задержек.

По кучности боя пистолеты Коровина и Прилуцкого были равноценны и превосходили пистолет Вальтера. У пистолета Прилуцкого были отмечены небольшие недостатки, которые вполне могли быть исправлены: отражение гильзы в лицо стрелку, трудность извлечения магазина и порезы пальцев при разборке (отсутствовало закругление деталей, которое можно сделать "на коленке" при помощи простой шлифовальной бумаги). Хотя и было заказано 500 пистолетов Прилуцкого, но было предложено переделать пистолет под патрон пистолета Маузера калибра 7,63 мм (в российском варианте - 7,62 мм).

Когда пистолеты были переделаны, в борьбу включился и старейший изобретатель оружия Токарев Федор Васильевич, создатель первой автоматической винтовки, ручного пулемета Максима-Токарева, первого российского пистолета-пулемета под револьверный патрон Нагана, самозарядной винтовки СВТ-38 (40).

На испытания были представлены пистолеты Коровина, Прилуцкого и Токарева параллельно с лучшими иностранными образцами систем Вальтера, Борхардта Люгера, Браунинга и других калибра 7,65, 9 и 11,43 мм.

Материалы испытаний отмечают превосходство пистолета Токарева над всеми образцами по массе, габаритам, и безотказности в любых условиях эксплуатации, хотя он уступал по сложности пистолету Прилуцкого. По пробивному действию все пистолеты одинаковы. Пистолет Коровина превзошел все остальные системы по меткости стрельбы. Пистолет Токарева единственный работал в условиях запыления, что весьма сомнительно при более чем вековой практике использования систем калибра 11,43 мм. Пистолет Прилуцкого дал больше задержек при стрельбе. Пистолеты Коровина и Прилуцкого оказались недостаточно удобными из-за наклона рукоятки, хотя у пистолета Прилуцкого наклон рукоятки такой же, как и у пистолета Токарева. Про пистолет Коровина об этом сказано совершенно точно. Отмечалось и большое расстояние до спускового крючка.

Одним словом, пистолет Токарева был признан на 75% удовлетворяющим требованиям для принятия на вооружение при условиях: 1. Увеличения меткости. 2. Улучшения прицельных приспособлений. 3. Увеличения безопасности. 4. Облегчения спуска. 5. Устранения остальных, отмеченных в процессе испытания недочетов.

Для меня, иностранца, но все-таки русского инженера было непонятно, что легче сделать, уменьшить расстояние до спускового крючка и снизить допуски при обработке деталей пистолета Прилуцкого или произвести системную переделку пистолета Токарева для устранения всех недочетов, которых в пункте 5 было перечислено немало. Мне даже и вывода делать не надо было.

Кстати, уже в 1938 году состоялся новый конкурс пистолетов, в котором участвовали Токарев, Коровин, Раков, Воеводин. Всеобщее внимание приобрел пистолет системы Воеводина, особенно вариант с магазином на 18 патронов. Конструктор спроектировал оригинальный ударно-спусковой механизм, допускающий автоматическую и одиночную стрельбу. Прицел был выполнен в виде перекидного валика на дистанции 50 и 75 метров. Автоматика опытного образца была построена на отдаче свободного затвора. Испытания 1940 и 1941 годов показали полное преимущество пистолета Воеводина над пистолетом Токарева. Из положения стоя с руки из 41 пули, выпущенной из воеводинского пистолета, в мишень на расстоянии 25 м попало 36 пуль. Из токаревского пистолета на этой же дистанции из 34 пуль в мишень попало только 26. Кучность боя и скорострельность из пистолета Воеводина была выше соответственно на 11 и 17%. После некоторой доработки пистолет системы Воеводина, несомненно, был бы в числе лучших мировых образцов. Говорят, война помешала внедрению этого шедевра, но и после войны об этой системе пистолета никто, кроме специалистов, ничего не слышал.

Почему я так подробно говорю о пистолетах? Потому, что каждый офицер мечтает, чтобы в его армии был самый удобный, самый надежный пистолет, позволяющий офицеру осуществлять свою защиту и решать задачи в ходе ведения наступательного боя, не прибегая к помощи винтовки или автомата.

Как и советская армия, германская армия тоже не проявила особо большого интереса к этой системе, считая, что имеющиеся образцы личного оружия систем Вальтера, Браунинга, Борхардта Люгера являются самыми лучшими системами в мире и не требуют никакой дополнительной доработки. В принципе, эти системы живы и до сих пор.

Глава 87

В 1924 году Катя окончила институт и приехала ко мне в Тулу. Устроилась на работу в школу. Руководство завода выделило для нас отдельную комнату в коммунальной квартире, где мы и начали создавать с ней первое семейное гнездышко.

Катя не умела сидеть на месте. Она постоянно должна что-то делать: стирать гладить, готовить, проверять тетради, готовиться к занятиям. Я, наверное, тоже так воспитан, что, если кто-то работает, то и я должен работать вместе. Иногда я просто отстранял Катю от всех домашних дел, выводил ее на улицу, и мы до позднего вечера гуляли по городу, взявшись за руки. Нам было хорошо вдвоем, и мы мечтали о том, чтобы у нас были дети.

Иногда меня мучили угрызения совести о том, что я ей чужой человек, я враг для нее и для ее Родины, и я не такой, каким она меня себе представляет. Но, с другой стороны, мне не приходится влезать в шкуру чужого для меня человека. Я такой, какой есть. И я почему-то не чувствую враждебного отношения к людям, которые меня окружают.

Я представил себе, как я вернусь к себе домой в наш родовой дом. Обниму старика-отца, поздороваюсь и поцелуюсь с моей дорогой Mutti, поставлю бутылку на стол, быстренько нарежем сала, огурчиков... Стоп, стоп, стоп... У нас в Германии так не делают. Или, может быть, это у них там, в Германии, так не делают. Если тебя пригласили на чай, то кроме чая на столе ничего не будет. Если на чай с пирожными, то кроме пирожных тоже ничего не будет. Если званый ужин, то поинтересуются, сколько и чего ты будешь пить, а не так как здесь: гости в дом, хозяйка, что есть в печи, то все на стол и мечи.

Так кто же я на самом деле? Русский пруссак или немецкий русак? Пока же я был русским, который все более смутно представляет себе, как он был немцем, но хорошо помнит, что он немецкий офицер и чувство долга заставляет его заниматься той деятельностью, ради которой он прибыл.

В одном из посланий Центра мне было предписано переключиться на контроль над разработками автоматического оружия.

Коллективы, которые занимались конструкторскими работами, возглавлялись старыми и опытными оружейниками. К себе они брали людей, проверенных в деле, то есть долгое время работавших на заводе, понимающих толк в ружейном деле, из рабочих династий. Из конструкторских коллективов направлялись на учебу люди, которые уже знают, чем они будут заниматься после окончания учебы. Надо было как-то проявить себя и заинтересовать людей чем-то необычным.

Сначала я начал читать литературу, которая имелась в заводской библиотеке, постепенно постигая эволюцию стрелкового оружия и попытки автоматизировать процесс стрельбы.

На смену бумажному патрону пришли металлические, что позволило предотвратить прорыв пороховых газов, увеличить надежность оружия и дальность стрельбы. Новые типы затворов позволили быстрее перезаряжать оружие. Наконец появилось магазинное оружие. Появились многоствольные картечницы с механизированным процессом заряжания. В действие они приводились за счет мускульной энергии человека, который ручным приводом открывал и закрывал затвор, взводил и спускал ударник.

Наиболее известными были картечницы Гатлинга, Грефи, Монтиньи, Норденфельда, Гарднера, Барановского. Затем в 1884 году американским конструктором Хайремом Максимом был создан станковый пулемет, получивший его имя. Механизмы этого оружия действовали благодаря энергии отдачи подвижного ствола.

Испытания этого пулемета в России в 1891-1892 годах привели к отрицательному мнению Артиллерийского комитета. Но к 1904 году это мнение изменилось, и на Тульском оружейном заводе был выпущен первый пулемет образца 1905 года.

На Западе автоматическому оружию уделяли больше внимания. Там начали использовать принцип отвода пороховых газов. В 1898 году в Австро-Венгрии Карлом Сальватором и Риттером фон Дормусом был спроектирован пулемет, выпускавшийся заводом "Шкода".

В США в 1895 году был спроектирован и изготовлен пулемет конструкции Джона Мойзеса Браунинга.

В 1897 году - шведский пулемет системы капитана артиллерии О. Бергмана.

Во Франции пулеметы Гочкиса и пулемет "Сент-Этьен", модель 1907 года.

В 1907 году в Германии пулемет Андре Шварцлозе (отдача свободного затвора).

Кроме станковых пулеметов стали создаваться ручные пулеметы.

В 1880 году датский генерал Мадсен изобрел ружье-пулемет.

К 1917 году Франция полностью прекратила выпуск станковых пулеметов, отдав предпочтение легким и простым ручным пулеметам системы американского полковника Льюиса и француза Шоша.

В Германии этот вопрос решался лучше других. За счет всемерного облегчения станкового пулемета системы Максима образца 1908 года немецким оружейникам удалось создать две модели ручного пулемета. Конструктивно аналогичные, они отличались только принципом охлаждения ствола. В одном применялось водяное охлаждение, а во втором - воздушное.

В 1915 году был создан ручной пулемет конструктора Луиса Шмайссера, а затем пулемет системы Дрейзе МГ-13.

В России своих ручных пулеметов в прошедшую войну не было. Представленные в 1906-1914 годах проекты ручных пулеметов инженера Сосинского, подпоручика Григорьева, юнкера Григорьева и других изобретателей оказались похороненными в архивах военного министерства.

В мире проводилась большая работа по созданию и индивидуального автоматического оружия. Одним из первых предложили свои конструкции Хайрем Максим и Фердинанд Манлихер. Но эти системы были чересчур громоздки и малонадежны.

В 1899 году во Франции братьями Клер был запатентован принцип автоматического перезаряжания оружия с использованием энергии пороховых газов, отводимых через боковое отверстие в стволе.

В 1908 году удачный образец был создан мексиканским генералом Мондрагоном. Десятизарядная автоматическая винтовка в небольших количествах была на вооружении мексиканской армии и использовалась в боях немецкими авиаторами.

В России в 1887 году лесничий Владимирской губернии Д. Рудницкий предложил переделку 10,67 мм винтовки Бердана в автоматическую за счет использования энергии отдачи пороха.

Первый практический опыт создания индивидуального автоматического оружия был приобретен теоретиком и практиком оружейного дела Владимиром Григорьевичем Федоровым, офицером старой армии, гвардейцем, окончившим Михайловскую артиллерийскую академию. Он автор книг "Основания устройства автоматического оружия" и "Составления рабочих чертежей и технических условий для образцов стрелкового оружия".

В 1913 году Федоров спроектировал 6,5 мм автоматическую 25-зарядную винтовку под собственный патрон улучшенной баллистики. Эти автоматы в количестве 50 штук прошли испытания в особой роте 189 Измаильского пехотного полка на Румынском фронте. А в 1920 году по заданию советского правительства изготовление этих автоматов было возобновлено. Всего было выпущено более трех тысяч автоматов. Самое большое количество в мире в то время.

Таким образом, я более подробно ознакомился с информацией по оружейной тематике и уже мог принять участие в дискуссиях по особенностям того или иного вида оружия, которые частенько возникали между инженерно-техническими работниками Тульского завода. Мои мнения были бы интересны для тех, кто особенно превозносил качество русского оружия, и в этом я с ними никогда не спорил, хотя имел собственное мнение. Не лезь с собственным мнением, и будешь слыть приятным во всех отношениях человеком.

Просидев несколько вечеров дома и испортив большое количество бумаги, я нарисовал схему пулемета, равного которому не было ни в одной стране мира. За основу я взял принцип шестиствольного капсюльного пистолета системы Аллена образца 1837 года и принцип картечницы. В моей системе было шесть стволов от трехлинейной винтовки, благо я их изучил вдоль и поперек, два затвора, один над другим. Один затвор подает патрон, производит выстрел, извлекает гильзу. В это время другой затвор уже подает следующий патрон в свежий ствол, вставший в положение для стрельбы за счет энергии отдачи предыдущего затвора. По моим подсчетам, пулемет должен иметь темп стрельбы не менее 1200 выстрелов в минуту, а применение шести стволов с воздушным охлаждением позволяет избежать перегрева стволов и повысить их живучесть.

С этим проектом я и пошел к господину Федорову. Владимир Григорьевич внимательно рассмотрел мою схему, вопросов он не задавал. Потом, подняв на меня глаза, спросил с улыбкой:

- Молодой человек, а вы знаете, сколько боеприпасов нужно для вашего чудища? Хотя схема интересная, но несвоевременная, рано еще. Хорошо бы ее применить в авиации, но с какой скоростью должны летать самолеты, чтобы эта пушка была эффективной?

Пулемет действительно представлял собой чудище, а прозорливость талантливого оружейника была просто гениальной. Я не претендую на приоритет, но в американской армии есть такая же авиационная пушка "Мининган", и в российской армии авиационные и морские системы повсеместно имеют шестиствольные пулеметы и орудия для борьбы с авиацией.

В заключение разговора Федоров предложил мне как инженеру поработать в его конструкторской группе на изготовлении экспериментальных изделий. Поставленная мне задача была достигнута, о чем я информировал Центр.

Глава 88

Перевод в конструкторскую группу состоялся быстро, благодаря вмешательству Федорова. Моя Катя тоже была довольна моим перемещением по службе.

Федоров так же работал на заводе в городе Коврове и активно сотрудничал со школой по подготовке командного состава "Выстрел". Еще до моего прихода на завод в 1921 году Федоров совместно с конструктором Дегтяревым создали 6,5 мм ручной пулемет с воздушным охлаждением по типу английского пулемета Льюис. В 1922 году они же проектируют ручной пулемет с водяным охлаждением ствола по типу станкового пулемета Максим. Затем, с конструктором Шпагиным (будущим автором легендарного ППШ) - спаренный ручной пулемет. Затем спаренные и строенные пулеметы системы Федорова-Дегтярева, танковый пулемет Федорова-Иванова. На этом работа над системами, использованными в автомате Федорова, была прекращена. Основное внимание было переключено на доработку пулемета Дегтярева, имевшего несомненные достоинства, подтвердившиеся впоследствии.

В начале 1925 года после смерти лидера большевиков Владимира Ленина начался ленинский призыв и прием в коммунистическую партию рабочих от станка. ЦК опубликовал обращение к рабочим и работницам, в котором говорилось, что смерть вождя всколыхнула рабочий класс, и сотни тысяч рабочих протянули свои руки на помощь партии.

Во время "ленинского призыва" ко мне неоднократно подходил председатель заводского парткома и разъяснял сущность заявления ЦК, говоря, что неплохо было бы, если сознательные члены инженерно-технического персонала тоже бы подали заявление в партию. Партком, вероятно, положительно бы отнесся к их стремлению сплотиться с рабочим классом вокруг ленинской партии.

Что-то двусмысленное было в его словах. Подай заявление, его будут рассматривать в коллективе рабочих, где каждый сможет высказать все, что он о тебе думает. Получается какая-то чистка инженерного состава на предмет лояльности к рабочим. А ведь не все рабочие являют собой образец коммунистического отношения к труду. На справедливые замечания, бывало, слышишь в свой адрес презрительные слова: развелось тут вас, чистоплюев. Я сделал вид, что слова председателя парткома относятся не ко мне, и обошел стороной вопрос вступления в партию. И правильно сделал. Когда начались чистки, они меня не коснулись.

В комсомольской организации мы откровенно скучали на комсомольских собраниях. Основной повесткой дня собираемых собраний было "О текущем моменте". Говорилось об угрозе ревизионизма, о мелкобуржуазной стихии, критике Троцкого, ответе на ультиматум лорда Керзона и тому подобное. Мы с женой старались жить скромно, чтобы и нас не упрекнули в этой стихии. Старались лучше питаться и тратили деньги на книги.

В 1924 году СССР признали Англия, Италия, Австрия, Норвегия, Греция, Швеция, Дания, Мексика, Франция. Были установлены дипломатические отношения с Китаем и Японией. Затем руководством был взят курс на индустриализацию страны, и на наш завод стали поступать новые станки, закупленные за границей, что повысило качество изготовляемого нами оружия.

В Германии была Веймарская республика. Германское правительство находилось в изоляции и одним из первых заявило о международном признании СССР, хотя уже и имело с ним дипломатические отношения. Советское правительство помогало Германии в восстановлении рейхсвера, вооруженных сил, обучая у себя офицеров и не делая большого секрета из новейших разработок.

Мир, который подписала Германия со странами Антанты, был для нее унизительным. В это же положение Антанта поставила и СССР. Так что Германия и СССР находились примерно в одном положении и не удивительно, что они помогали друг другу. Это в какой-то степени успокаивало меня тем, что я, получается, способствую развитию отношений двух стран.

Работая в конструкторской группе, я был в курсе разработок современных образцов оружия, был знаком с чертежами новых моделей пистолетов-пулеметов, то есть тех же автоматов, но под пистолетный патрон. В основном под патрон Маузера, который являлся самым подходящим боеприпасом для такого вида оружия.

Пистолет-пулеметами активно занимались Токарев, Дегтярев, Коровин, Прилуцкий, Колесников. Токарев разработал пистолет-пулемет под патрон Нагана, но выступающие закраины гильзы создавали многие трудности в размещении патронов в магазине. Дегтярев работал над своим изделием под патрон Маузера. Это было более перспективно.

Очень много времени занимали работы по штучному изготовлению тех или иных деталей пистолет-пулеметов. Затем детали подгонялись к коробке. Производилась доводка для обеспечения четкого взаимодействия всех узлов и деталей. Опытные образцы только отдаленно похожи на те изделия, которые мы привыкли видеть в кино и в музеях. Проходили месяцы, прежде чем то, что было воплощено в бумаге, наконец-то вырисовывалось в виде изделия, готового к стрельбе. Мы сидели и дергали затвор, наощупь определяя, где и как соприкасаются составные части, в какой момент ударник ударяет по капсюлю, как поведет себя затыльник оружия, не вышибет ли его на стрелка при выстреле. Подбирали пружины. То их свивали в одну проволоку, то в две. Производили закалку то в одном режиме, то в другом. Шла рутинная работа по доводке оружия.

Вредить делу создания автоматического оружия мне тоже не пришлось. Такое автоматическое оружие, как пистолеты-пулеметы, были встречены недоброжелательно высшими руководителями. Кто-то даже подал заявление, что они опасны для армии. Многие военные специалисты считали пистолет-пулемет малоэффективным оружием с ограниченной сферой применения, в основном для полицейских функций по борьбе с демонстрантами.

Я уверяю, что не приложил своей руки к тому, что в СССР, в единственной стране мира, незаменимое оружие ближнего боя не получило должного развития.

Винтовка, шашка и боевой конь стояли на страже завоеваний революции.

Такое отношение к новшествам осталось еще со старых, дореволюционных времен. Нынешние новшества объявлялись буржуазными, такими же, как привычка пользоваться туалетной бумагой даже на войне. Собственно говоря, компартия была такой же организацией, какой была святая инквизиция в Испании, объявлявшая, что от Бога, а что от Дьявола.

Люди, попавшие под обстрел немецких крупнокалиберных орудий, мечтали о создании особо крупнокалиберных орудий, которые одним снарядом могли уничтожить расположение роты; о танке, который никакая сила не могла остановить, а он своими пятью орудиями наносил бы противнику жесточайший урон, мчась со скоростью легкового автомобиля; о самолете, который мог бы облететь весь мир и сбросить сотни бомб на вероятного противника; о мече-кладенце, которым махнул один раз - улица, махнул другой раз - переулок. И чтобы каждая такая машина впереди несла фигуру из трех пальцев в качестве ответа лорду Керзону.

В 1925 году я получил письмо от товарища по МВТУ, работавшего в авиационном отделе ЦАГИ под Москвой. Им нужен был специалист по вооружению, и я вполне мог им подойти в качестве инженера-конструктора.

Через месяц я получил согласие на это от своего Центра и написал письмо в конструкторское бюро Туполева с предложением своих услуг. Диплом МВТУ и практическая работа на оружейном заводе решили этот вопрос положительно.

Правда, прошло еще четыре месяца, прежде чем мне пришел вызов из ЦАГИ. Вероятно, первый спецотдел, был такой на каждом оборонном предприятии, проверял меня и всех моих родственников по седьмое колено. С этим у меня не густо, я даже не помню, были у меня родственники или нет. Сомневаюсь, что найдутся люди, которые служили со мной в 27 полку.

По документам, Луконин всего несколько месяцев служил там ездовым, после чего пропал без вести. В анкете я писал о дезертирстве из царской армии, а это не криминал. По службе в Красной Армии и работе в сануправлении Московского военного округа меня знают с положительной стороны. То есть, по всем статьям я чист. Фамилию мне практически дали на призывном пункте, отчество тоже, год рождения поставили примерный. Сейчас и это доказать невозможно.

В конце концов, вызов пришел. Федоров все воспринял правильно и сказал, что надеется на мое умение разработать хороший пулемет для самого современного самолета. На заводе у меня остались хорошие друзья, с которыми я долго поддерживал связь не только по необходимости работы на Центр, но и по дружбе. Как говорят, не имей сто рублей, а имей сто друзей.

Глава 89

Авиационный отдел ЦАГИ звучит не так солидно, как это выглядит на самом деле. Это и конструкторские бюро, и испытательные лаборатории, и цеха, где собираются самолеты.

В период моего прихода на новую работу работники ЦАГИ первыми в стране высказались за создание цельнометаллических самолетов. В России специально авиационный алюминий не производился. Во Владимирской области на Кольчугинском заводе было налажено производство первого авиационного алюминия, который так и назвали - кольчугалюминий.

В то время строились самолеты только АНТ - по имени главного конструктора Андрея Николаевича Туполева. Я попал в новую бригаду, которой поручили построить первый цельнометаллический истребитель для серийного производства. Самолет стал называться двумя именами - АНТ-5 и И-4. Руководство бригадой поручили Павлу Осиповичу Сухому, впоследствии генеральному конструктору реактивных самолетов серии СУ. Мы с ним вместе учились в МВТУ, но на разных потоках и особо близкого знакомства между нами не было.

И-4 представлял собой не моноплан и не биплан, а полутораплан с малым свободнонесущим нижним крылом. Одним словом, трехкрылый самолет. Мотор был мощный, звездообразный воздушного охлаждения Гном-Рон-Юпитер-IV. Самолет получился удачный и состоял на вооружении до 1933 года.

Создание самолета представляется всем так. Конструктор придумывает самолет, а несколько рабочих и инженеров его собирают. На самом деле все не так. Принципиальная схема придумывается, вернее, разрабатывается конструктором и его помощниками. Затем принципиальная схема переносится в чертежи. Десятки конструкторов-чертежников делают чертежи деталей и узлов. Затем по чертежам на заводах изготавливаются детали, которые собираются в сборочном цехе. Любое изменение вызывает движение по той же цепочке, что и ранее.

Как-то повлиять на процесс подготовки и изготовления можно, но это очень быстро выявляется на любом этапе. Неправильное конструирование может по чертежам определить старший инженер-конструктор и посоветовать исправить, или приказать исправить, допущенную неточность.

С точки зрения разведки, влиять на авиастроение и на авиационную политику можно только находясь на высших ступенях иерархической лестницы в государстве или в министерстве авиационной промышленности. Неграмотные руководители и так негативно влияли на этот процесс, на зависть всем сотрудникам иностранных разведок, накладывая вето на разработки века.

Мне приходилось видеть, как шла работа над теми или иными авиационными проектами, которые были новаторскими, но в то же время они рассматривались как пустая затея и необоснованное растрачивание государственных средств. И хотя правота идей впоследствии подтвердилась, никто из противников проектов не получил даже порицания за отсутствие технической дальновидности или перспективного мышления.

Если я находился в том месте, где должен был быть разведчик-диверсант, который в определенный момент должен уничтожить готовый образец и документацию, что не повлекло бы никаких ощутимых негативных последствий, то нахождение разведчика в более высоких сферах могло привести к стратегическим последствиям для страны в области авиации. Такие люди называются агентами влияния, и их не готовят в разведшколах, а начинают подбирать со школьной или университетской скамьи, ненавязчиво руководя молодым человеком и помогая ему стать тем, кого в нем хотели видеть. О таких людях знают те немногие, кому дозволено распоряжаться судьбами миллионов людей.

То, что еще не внедрено на Западе, в России считалось утопией, которой не надо увлекаться. Нужно было догнать Запад и перегнать в том, что уже апробировано и зарекомендовало себя.

По своей естественной натуре, русские не склонны кого-либо копировать. Они сами по себе. Если русскому инженеру поставить задачу разработать деталь к какому-то узлу, то он начнет ее делать совсем не такой, как она видится западному инженеру. Простой болт может превратиться в изобретение, воплотив в себя свойства шурупа, метчика для нарезки резьбы и трехгранной головки.

- Ну, нельзя же так, - скажет простой обыватель.

- Почему? - скажет инженер-изобретатель, - можно.

Если к болту неудобно подобраться гаечным ключом, то можно спокойно использовать отверточное приспособление. А, если резьбы болта и места крепления не совпадают, то болт-метчик всегда справится с этой задачей, легко подогнав резьбу под себя. А трехгранная головка, спросите вы? И здесь вам докажут, что накладной ключ на трехгранную головку более надежен, чем шестигранный торцевой.

Когда была поставлена задача строить современные советские истребители, то советские инженеры-конструкторы пошли своим путем. Сразу строить цельнометаллические самолеты не было возможности из-за отсутствия необходимого количества и качества авиационного металла - алюминия. Не было и других сплавов, таких как титан. Хотя эти предложения были.

Русские инженеры пошли по пути создания деревянно-металлических самолетов, оснащая металлом самые важные узлы самолета, несущие на себе большие нагрузки или защищающие от поражения эти узлы.

Был достигнут огромный выигрыш в весе конструкции, увеличена живучесть и простота изготовления конструкции. Возьмем, к примеру, самолет ИЛ-2, который задумывался в то время, когда я пришел в авиацию, но был воплощен только в те времена, когда уже было понятно, что России придется воевать с Германией.

Живучесть самолета была просто поразительной. Там, где металл разлетался вдребезги, стойки и элементы из клееного дерева были крепче железа. Разбитый на куски самолет ИЛ-2 мог лететь на одном энтузиазме летчика.

Инженеры-конструкторы начинали проектировать двухместные истребители, решая задачу защиты самолета с хвоста стрелком-радистом. Многие современные самолеты двухместные, чтобы летчик мог сосредоточиться только на пилотировании, несмотря на то, что ему помогают компьютерные системы.

Человек не машина. Он может выполнять только определенное количество операций. И тогда, и сейчас. Но опять же, власть предержащие люди посчитали, что это излишне и нигде на Западе это не применяется. В результате, даже легендарный ИЛ-2 был сделан одноместным с дополнительным бачком, чтобы увеличить дальность полета.

Летчики более опытные, обладающие чувством, как говорят, военной смекалки, в задний фонарь кабины стали вставлять палки, имитирующие наличие пулемета, чем вводили в заблуждение противника и обеспечивали себе "палочное" прикрытие с хвоста.

Поверь, внученька, к этому я никакого отношения не имею. Это русские сами себе все и делали. Я был сторонним наблюдателем. Правда, я доложил в Центр о тех направлениях авиационной политики, которые мне стали известны. Меня поблагодарили за информацию, отметив, что у них не было сомнений в полном техническом отставании русских в авиации.

Сейчас мне начинает казаться, что я тоже являюсь сопричастным тому, что Германия все-таки рискнула напасть на СССР. Мои рассуждения об исключительности русского народа, связанного по рукам и ногам идеологией и не вполне компетентным руководством, не воспринимались в силу той же идеологии исключительности немецкой нации и не вполне компетентного политического руководства.

Я оказался между двумя полюсами одинакового потенциала - то ли положительного, то ли отрицательного. Из-за того, что они одинаковы, они с большей силой отталкиваются друг от друга. Парадокс, но это так. И те, и другие стремились к улучшению жизни своего народа. Одни за счет эксплуатации своего народа, не исключая и других народов. Вторые, в основном, за счет эксплуатации других народов.

Владимир Ленин выдвинул идею мирного сосуществования между государствами с различным общественным строем. Идея предполагала отказ от применения военной силы как средства решения спорных вопросов, строгое соблюдение суверенитета, равноправия, территориальной неприкосновенности, невмешательства во внутренние дела других государств, развитие между ними культурного и экономического сотрудничества на основе полного равенства и взаимной выгоды. Лидер большевиков предложил новую форму классовой борьбы на международной арене между капитализмом и социализмом. Было начато экономическое соревнование и противоборство социалистической и буржуазной идеологий.

Это касалось государств с различными общественными строями. А в Германии и в России слово социалистический стояло на первом месте. Враги могут жить мирно, но потенциальные друзья всегда потенциальные непримиримые враги.

Рассуждая таким образом, я пришел к мысли использовать отталкивающие силы одинаковых полюсов в технике. Я написал докладную записку о том, что если кнопку и контакт оснастить двумя однополюсными магнитами, то кнопочный включатель более упростится. Отталкивающая сила заменит различные пружинки, возвращающие кнопку в первоначальное положение. Мою записку прочитали, положили в архив бюро изобретателей и рационализаторов, знаменитый БРИЗ, а мне посоветовали не заниматься изобретением вечных двигателей и сосредоточиться на выполнении заданий в группе шасси.

Кстати, этот принцип сейчас широко применяется в компьютерной технике. Но тогда время компьютеров еще не пришло. Нашелся бы кто-то, чтобы посидеть в этих бюро и извлечь на свет преждевременные мысли и идеи. А меценаты вложили бы свои "чулочные" деньги в эти проекты, то по новым технологиям Россия давно бы была впереди планеты всей, оставив позади и балет, и металлургию.

Глава 90

Жизнь разведчика это не семнадцать мгновений весны, если ты отправлен в задание, не ограниченное никакими временными сроками. В ней нет ни погонь, ни перестрелок. Обыкновенная жизнь в той среде, с которой ты сроднился и стал в ней тем элементом, который не является для тебя противоестественным. Иначе, в любой момент кровь прусских юнкеров вспыхнет и будет погашена ледяной водой НКВД.

От НКВД я старался держаться подальше, следуя инструкциям, полученным от Густава. Инструкции инструкциями, но не попасть в поле зрения органов внутренних дел в России невозможно. Любой человек проходит регулярные спецпроверки при приеме на мало-мальски серьезную работу. Даже на предприятие, которое занимается пошивом трехпалых варежек, "бронебоек", для бойцов Красной Армии. Уже оборонное предприятие.

Поступающий на работу заполняет большие анкеты, где указывает все данные о себе, о своих родственниках, прежних местах работы, чем занимался до 1917 года, службе в армии, смене фамилий и тому подобное. Затем эти данные направляются в органы, где по картотекам проверяют, не причастна ли твоя фамилия к каким-либо врагам народа и оппозиционным группам.

В автобиографии ты пишешь то же самое, но словами в виде рассказа о себе, показывая свое отношение к генеральной линии коммунистической партии, совершенных тобою подвигах и совершенных в прошлом преступлениях, если таковые были.

Если твоя фамилия нигде не засветилась, то биографические данные примеряют к будущей работе и возможной деятельности в качестве осведомителя об обстановке на предприятии и в коллективе, в котором придется трудиться. То же самое при приеме на учебу.

Студент, заинтересовавший НКВД своими данными, не слазит с их крючка до самой смерти. Если оперативный работник, или по-простому - опер, где-то в какой-то бумажке упомянет твою фамилию, как человека способного проникнуть в интересующую их среду и достойного дальнейшего изучения на предмет будущего оперативного использования, то человеку либо придется стать осведомителем, либо придется попасть в разряд неблагонадежных лиц, не понимающих своего патриотического долга - способствовать органам в борьбе против врагов революции. Одним словом, стать потенциальным пособником контрреволюции.

Если в человеке долго искать что-то нехорошее, что-то преступное, то оно всегда найдется. Например, если человека оценивать только с положительной стороны. Пнул кошку - борется с бродячими животными, разносчиками заразы. Предал товарища - проявил принципиальность в борьбе с пережитками. Получил тройку на экзамене - попался самый трудный билет, а преподаватель специально начал придираться к хорошему, но принципиальному ученику. А, если оценивать только с отрицательной стороны, то два первых поступка дают самую отрицательную характеристику человеку. Получил тройку на экзамене - лентяй, бездарь. И так далее.

Нет ничего проще как из хорошего, по сути своей, человека сделать законченного негодяя и преступника. Навесь на него ярлык, и все будут кричать: "Смотрите, верблюд идет". Это характерно для представителей всех государств, чрезвычайно цивилизованных и чрезвычайно нецивилизованных.

Только в России нашелся умный человек, которого все называли Кузьма Прутков. Он один сказал, что если на клетке льва увидишь надпись "верблюд", то не верь глазам своим. Так и я не верил ничему, что сразу бросалось в глаза.

Если у человека на лбу написано, что он твой преданный друг, то это обычно означает, что он твой преданный враг. Люди, которым от тебя что-то надо, никогда твоими друзьями не будут. На какой-то период они будут носить тебя на руках, пока ты им делаешь то, что в твоих силах, а потом тебя бросают, как использованную бумажку. Это в характере действий неофициальных работников НКВД, которые входят в доверие, выясняют твои мысли и замыслы, докладывают о них своему руководству и переключаются на другой объект, совершенно не задумываясь о том, что произойдет с предыдущим объектом их разработки.

Иное дело господин Хлопонин. Ему был нужен зритель. И этим зрителем оказался я. Если бы меня не было, то он бы и дальше стоял у железнодорожных касс города Владивостока, изливая потоки ненависти к новой власти и проговаривая про себя трагические монологи, подходящие к этой ситуации.

В присутствии зрителя простой обыватель превратился в грозного комиссара Конвента французской революции, собирающего силы под тень красного фригийского колпака. И он играл так вдохновенно, что ему поверили все, с кем он столкнулся, несмотря на всю глупость произносимого им монолога.

Он правильно понял то, что в революции оценивается не смысл фразы, а сила голоса, с которой она сказана. Трудности дороги, их равное распределение между нами, еще более сплотили нас, и мы стали практически родственниками, работающими на общее благо, не оценивая, кто из нас сделал более или менее для общего благополучия. Вот это друг, на которого я могу надеяться, хотя он один знает о том, что в моей одиссее не все благополучно с фактами. Но он оценивает меня как просто человека, не влезая в мою душу.

О том, что НКВД держит меня в поле своего зрения, может свидетельствовать и факт "случайной" встречи с сослуживцем по 27 пехотному Его Императорского Величества полку бывшей российской армии.

В один из дней по дороге с работы домой ко мне бросился мужичок в брезентовом плаще, с вожжами через плечо и с самокруткой в руке. Обнимая меня, он радостно говорил:

- Ванюша, друг, как я рад, что встретил тебя. Неужели, думаю, остался один на белом свете от нашего 27 пехотного полка. Никого больше не видел, тебя первого встретил. Помнишь, как я учил тебя запрягать лошадь в военную повозку, а Орлик тебя все лягнуть пытался. Ну, давай, рассказывай, как ты живешь, где работаешь, что делаешь? И пойдем в чайную, встречу вспрыснуть полагается.

Деловито тараторя, он тянул меня за рукав в сторону чайной. Чайной она называлась по-старому, когда в нынешней столовке собирались ломовые извозчики пообщаться, похлебать щей и действительно попить чай с бубликами и баранками, наливая чай в блюдца и держа их пятью пальцами против лица и рта. В советское время чайная превратилась в обыкновенную забегаловку, где можно было взять кусок колбасы и хлеба для принесенной с собой выпивки. Солидная публика туда не заглядывала, но все темные дела вершились в чайных, оставшихся нам в наследство как пережитки старого режима.

Люди, пробывшие в воинской части не более трех месяцев, никому не запоминаются, как опавшие с дерева листья, если они не совершили выдающегося подвига, отмеченного изданием агитационно-патриотической картинки в назидание потомкам.

Я стал размышлять. В начале 1917 года мне было уже 22 года, а по российским документам - 19. Сегодня мне уже за тридцать, а по документам мне меньше лет. Мужичок был примерно моего возраста, если не моложе, несмотря на затрапезный, как говорят, деревенский вид (без какого-либо оскорбления жителей сельской местности). Следовательно, и он был лопух-лопухом в части и не мог кого-то учить уму-разуму. За десять и более лет люди меняются сильно и во внешности, и в характере. Я точно знаю, что у меня практически не могло быть сослуживцев по царской армии, которые меня могли помнить. А, если кто-то и помнил, то вряд ли бы смог опознать в солидном инженере молодого парнишку с квадратными глазами, не понимающего, что он делает среди разрывов снарядов и мечущихся в разные стороны лошадей. По всем показателям, сослуживец-то подсадной. Все, что ни скажешь, ляжет на бумагу и будет скрупулезно проверяться. Доказывать чего-то и выяснять нельзя. Надо нападать, а там посмотрим:

- Ты кого сослуживцем называешь, белогвардейская морда? - зарычал я на него. - Меня, красного армейца, который за Советскую власть кровь проливал? Водкой хочешь подпоить, чтобы я тебе помогал против Советской власти бороться? Да я тебя сейчас в порошок сотру. Ты у меня сейчас до британских морей на брюхе поползешь. Никакие тебе Керзоны не помогут. А, ну, проваливай отсюда...

Мужичок оторопел и исчез также незаметно, как и внезапно появился. Сослуживец или старый знакомый за такие слова мог и по физиономии дать или бы возмутился другим способом. Спасибо тебе, мужичок, не даешь расслабляться и чувствовать себя в полной безопасности.

А ведь такие мужички не к одному мне подходили. Мне понятно, что я постоянно должен чувствовать опасность провала или разоблачения. А что говорить о простых гражданах Советской России? То тут, то там появляются сообщения о разоблачении иностранных шпионов, вредителей, кулаков и подкулачников, недобитых белогвардейцев и бандитов. Война давно закончилась, но Россия по-прежнему представляет собой арену кровавой борьбы. Партийные руководители и агитаторы на всех политбеседах рассказывали об усилении классовой борьбы в период строительства социализма. А мы даже и не представляли масштабов этой классовой борьбы.

Глава 91

Я не буду тебе, внученька, рассказывать о том, как развивалась авиация в двадцатые и тридцатые годы. Это можно прочитать в воспоминаниях советских авиаконструкторов, которые лично общались со Сталиным и наркомами авиационной и тяжелой промышленности, вооружения. Знали то, что нам, простым смертным, было недоступно.

Я выполнял свое задание по изучению обстановки в СССР и регулярно докладывал то, что мне могло быть известно.

Регулярно я выезжал в Москву в гости к семейству Хлопониных и проходил мимо условленного места, отмечая наличие или отсутствие вложения в тайник. Регулярно сам делал закладки со своими сообщениями и оставлял условленный знак.

В моих сообщениях давалась оценка политической ситуации в том регионе, где я находился, и делались прогнозы экономического развития СССР на будущее, исходя из реального положения дел, а не из установок и планов партии и правительства и публикуемых в газетах победных цифр.

По моим прогнозам, экономическое развитие в СССР ведется затратными темпами путем насильственного связывания воедино товаропроизводителей и потребителей, источников сырья и предприятий переработки. В какой-то степени это было правильно, чтобы сделать экономически развитыми все районы огромной страны. Одни занимаются добычей сырья и развиваются на этой основе. Другие занимаются его переработкой, развивая свою инфраструктуру. Перевозчики того и другого развивают транспортную сеть, обеспечивая связь между регионами. Прежде сельскохозяйственные регионы становились промышленными.

А что будет, если источники сырья будут иссякать? Построенные промышленные гиганты будут использовать удаленные источники сырья, удорожая производимую продукцию за счет неоправданных транспортных затрат. Люди, занимавшиеся сельским хозяйством, оказались вовлеченными в крупное промышленное производство, снижая уровень производства сельскохозяйственной продукции. Заниматься сельским хозяйством стало невыгодно для людей. Производимая продукция имеет только государственную систему сбыта, не принося производителям дохода. Личное хозяйство заменено общественным. Общественная собственность породила всеобщий принцип: все вокруг колхозное - все вокруг мое.

В промышленности практически не используются новые технологии и высококачественные металлы с присадками, повышающие сроки износа и уменьшающие материалоемкость продукции. Налицо регрессивный метод хозяйствования, поддерживаемый драконовскими законами и принудительными действиями властей.

Вместе с тем, эта система позволяет в кратчайшие сроки мобилизовать весь хозяйственный механизм на решение общегосударственных задач, связанных, например, с войной. По этой причине я делал вывод о высокой мобилизационной способности советской экономики, несмотря на ее явное отставание от развитых стран мира.

Одновременно я делал вывод-предложение о том, что если советское руководство подвергать постоянной критике, то это, в конце концов, может вызвать его критическое отношение к собственной деятельности, но все равно не приведет к каким-либо изменениям в хозяйственном механизме.

Материальная заинтересованность людей, являющаяся главной двигающей силой в любом экономической системе, заменена идеологической установкой о том, что при напряжении усилий советский народ построит такое общество, где каждому всего будет навалом и не нужно будет, не щадя, сил трудиться каждый день.

Отобрать эту мечту невозможно. Любой, кто покусится на нее, получит достойный отпор. В этом отношении с Россией не могут состязаться никакие страны. Даже США, которые кичатся своей национальной гордостью и американским образом жизни, не встанут как один на защиту своей хваленой демократии. Эта демократия давно превратилась в национальный индивидуализм, воспоминаемый во время футбольных матчей при исполнении государственного гимна. России терять нечего, кроме своих цепей. Какие бы цепи она не теряла, ей достаются новые, и все более крепкие.

Можно много спорить о качестве авиации и танков, количественном соотношении их в то или иное время и на определенном участке местности, но ни одна страна не пошлет своих солдат кидаться под гусеницы танков со связками гранат. А Россия это сможет. И пойдут на это сознательно. И будут незаметные герои, а не фанатики в Японии, которым при жизни устраивают пышные похороны и обеспечивают материально семьи. Русским никто не собирается устраивать таких похорон и, тем более, заботиться об их семьях, а они все равно будут жертвовать собой ради других.

По моим докладам мне предложено было явиться на встречу в Москве с представителем Центра. Я был рад снова встретиться с Густавом. Наверное, он постарел сильно, но все такой же бодрый, спокойный и рассудительный. Этот человек смотрел на мир, словно на банку с водой, в которой плавают разноцветные рыбки. Он знал, какая рыбка будет довольствоваться тем кормом, который ей кидают, какая рыбка бросится отбирать самый лучший кусок, какая рыбка спрячется в водорослях, чтобы ее не задели агрессивные особи. Хотя он и не мог влиять на ход событий лично, но его оценки становились определяющими в том или ином политическом процессе.

В указанное в ответном послании время и место я прибыл по обыкновению раньше, чтобы осмотреться и определить уровень своей безопасности. В условленное время появился статный мужчина в черном пальто с белым шарфиком, в черном котелке, с тростью в руке.

Такая одежда в то время была характерна для сотрудников западных посольств. В качестве опознавательного знака мужчина в руке держал газету "Правда", изданную за три дня до даты встречи. Не исключено, что этот человек, у которого на лбу было написано, что он дипломат, не умел говорить по-русски, а если говорил, то с таким акцентом, что любой человек, услышавший наш разговор, почел бы своим долгом бегом побежать в НКВД и сообщить об увиденном. От таких мыслей в каждом проходящем человеке мне виделся сотрудник органов, который следит за мной, за представителем Центра, за женщиной, идущей с сеткой-авоськой в магазин, за рабочим, прикуривающим папиросу на улице. Это уже мания. Нужно немедленно уходить с этого места и использовать второй запасной вариант закладки сообщения в тайник.

В сообщении я высказал свое мнение по поводу организации встречи и потребовал, чтобы на следующую встречу ко мне прибыл тот, кого я знаю лично, и кто превосходно владеет русским языком.

Через неделю по почте я получил сообщение, "что друзья по службе в Красной Армии" будут ждать меня в таком-то месте. Поразмышляв, я пришел к мнению, что моим другом по Красной Армии мог быть только подполковник Мюллер. С ним я виделся, когда действительно находился в Красной Армии.

Как и было условленно, 23 февраля 1929 года я встретился с представителем, которым действительно оказался подполковник, вернее полковник, Мюллер. Вначале мы прошлись навстречу друг другу по противоположным тротуарам, убедились, что за нами никто не следует, и на следующей улице разыграли случайную встречу двух знакомых людей. На трамвае мы проехали в парк Сокольники и, прогуливаясь по пустынным аллеям, спокойно поговорили о наболевших вопросах.

Мюллер вначале рассказал об обстановке в Германии и об отношении к моей работе. В Германии происходили события, аналогичные революции в России. Уставшие от войны люди вынудили кайзера Вильгельма уйти от власти. Возвратившиеся из России пленные, социал-демократы решили повторить опыт России по созданию в Германии государства рабочих и крестьян. Но верные части вермахта, полиция подавила вооруженные выступления и установила относительный порядок в стране.

В период беспорядков во время перестрелки погиб Густав. Его долго искали, так как при нем не было никаких документов, указывающих на профессиональную принадлежность.

В июле 1919 года в городе Веймаре состоялось Германское учредительное национальное собрание, принявшее Веймарскую конституцию, закрепившую переход от полуабсолютистской монархии к демократической республике. По конституции были введены всеобщие выборы и пропорциональное представительство при выборах в рейхстаг, выборный глава государства - президент.

В Компьенском лесу во Франции было подписано перемирие между Германией с одной стороны и Англией, Францией, США и другими государствами, воевавшими с Германией. Перемирие было заключено на 36 дней, но фактически действовало до подписания Версальского мирного договора в 1919 году. По этому перемирию Германии пришлось отказаться от Брест-Литовского мирного договора с Россией.

Версальский мирный договор фактически ограбил Германию, но показал, что Германия была и остается самым сильным государством в мире.

- Посуди сам, - сказал мне Мюллер, - Германия практически была одна, а против нее воевали США, Великобритания, Франция, Италия, Япония, как главные союзные державы, а также Бельгия, Боливия, Бразилия, Куба, Эквадор, Греция, Гватемала, Гаити, Хиджаз (сейчас это только провинция в Саудовской Аравии), Гондурас, Либерия, Никарагуа, Панама, Перу, Польша, Португалия, Румыния, Королевство сербов, хорватов и словенцев, Сиам, Чехословакия, Уругвай. В договоре содержался статут Лиги наций, описание границ Германии с Бельгией, Люксембургом, Францией, Швейцарией, Австрией, Чехословакией, Польшей и Данией. Китай не подписал договор в знак несогласия с его положениями о судьбе некоторых китайских территорий. Хиджаз и Эквадор отказались ратифицировать договор. Сенат США также не ратифицировал этот договор ввиду своего нежелания вступать в Лигу наций. По этой причине в 1921 году нам пришлось подписывать почти идентичный американо-германский договор, не содержавший статей о Лиге наций.

Нам пришлось провести демилитаризацию Рейнской зоны, отдать Франции Саарский угольный бассейн и Эльзас-Лотарингию, Польше - Верхнюю Силезию, Данциг (сейчас называется Гданьском), Литве - Мемель (сейчас он называется Клайпедой), практически отказаться от всех колоний в Китае, Сиаме.

Наша армия не должна превышать 100 тысяч человек, а число офицеров не должно превышать 4 тысяч. Генштаб распущен и его создание впредь запрещено. Отменена всеобщая воинская повинность, мобилизационные мероприятия отменены. Армия комплектуется только по найму.

Воздушные суда всех стран могут свободно летать над Германией. Германия не имеет права запретить ввоз в страну любых товаров, а на рыболовство и судоходство предоставлен режим наибольшего благоприятствования странам-победительницам.

Сейчас я, оберст (полковник) Германского вермахта, работаю в конторе по организации ремонта тракторов для сельского хозяйства. Практически это наш отдел, который сейчас и раньше занимался разведкой в других странах. В созданном рейхсвере работают не самые лучшие представители германского офицерского корпуса, поэтому к тебе на встречу был направлен тот человек, которого в прежние времена даже не стали бы знакомить с документацией по вопросам разведки.

Много изменений и в политике. Большую силу в государстве имеют левые партии, в том числе социал-демократы, которые благословили вступление Германии в войну. Появляется новая политическая сила, партия национального возрождения, исповедующая принципы социализма. Называют они себя национал-социалистами, сокращенно наци. Поддерживаются рабочими и зажиточными крестьянами, которым обещают возрождение великой Германии. Нацисты довольно популярны во всей Германии. Они создали свои дружины, подобно обществу "Спартак" у партий левого толка. И те, и другие щеголяют в форме полувоенного образца. Спартаковцев ты, наверное, видел в Москве. В фуражках-тельманках, по имени своего руководителя Эрнста Тельмана, форменных рубашках с портупеей, галифе и сапогах. У нацистов форма примерно такая же: сапоги, галифе, рубашка, портупея и фуражка-кепи французского образца, чтобы отличаться от тельмановцев.

Свои отряды нацисты называют "шутц абтайлунг" - СА. Среди них есть и элита - "шутц штаффельн" - СС. Все имеют погоны и звания особого рода. Шарфюреры, фюреры, штурмфюреры, штурмбанфюреры, штандартенфюреры, группенфюреры. И всех их возглавляет фюрер. По сведениям полиции, главным фюрером является некто Гитлер, бывший ефрейтор, умеющий произносить зажигательные речи. В его отрядах очень много фронтовиков и бывших офицеров. К сожалению, хвала Иисусу Христу, если я буду не прав, но эта организация в скором времени станет поставщиком основных военных и административных кадров в Германии.

Сейчас все партии готовятся к выборам в рейхстаг, которые пройдут в 1933 году. От того, кто победит на выборах, будет зависеть будущее Германии, и, не побоюсь сказать, всего мира. На прошлых выборах за коммунистов отдали свои голоса шесть миллионов немцев. Мы должны приложить все силы, чтобы коммунистическая угроза миновала Германию. Поэтому мы, в большинстве своем, поддерживаем наци, как реальный противовес влияния партии Карла Либкнехта.

Кадровые офицеры вермахта не являются сторонниками новой войны. Но война будет. Иначе Германии не восстановить свою мощь. Промышленность может возродиться только на военных заказах. На мясорубках и зажигалках мощь Германии не восстановить. Постепенно мы отвоюем и нашу независимость во всех делах. И нам придется тесно сотрудничать с СА и СС, если мы действительно хотим возродить Германию.

В твоих докладах есть много дельных данных, но от них веет прорусским духом. Многие наши коллеги говорят, что тебя нужно отзывать, так как ты стал русским и одобрительно воспринимаешь все происходящее в России. А твои доклады о русской идеологии и моральном духе расценены как капитулянтские теми нашими сотрудниками, которые поддерживают новые политические течения и участвуют в их собраниях.

Мы считаем, что ты твердо закрепился в России, и являешься нашим стратегическим резервом на перспективу, для решения задач, от которых будет зависеть судьба Германии. Поздравляю тебя гауптманом (капитаном) и даю новое задание нашего руководства.

В авиации Россия отстает. Кроме тебя в авиационной отрасли работают наши люди, подтверждающие наши предположения. По оценкам специалистов, в России будут яркие всплески инженерной мысли и большие достижения точечного масштаба, направленные на то, чтобы удивить весь мир. Левша, который блоху английскую подковал, это одиночка, который не может определять всю техническую политику. В этом вопросе Россия пойдет путем наименьшего сопротивления. Постарается строить гиганты-техники. Например, самолеты. Чтобы один самолет смог нести столько тонн бомб, как целая эскадрилья бомбардировщиков. Чтобы на самолете можно было разместить четыре-пять маленьких самолетов. Чтобы на танке было десять пушек, и чтобы его броню не пробил ни один снаряд. Выпекать такие булки хлеба, чтобы одной булкой можно было накормить взвод солдат.

Сейчас нас беспокоит танковая отрасль. Теоретические разработки германских и русских машиностроителей примерно одинаковы: нужен быстроходный легкий танк, способный прорывать боевые порядки обороняющихся войск и уничтожать танки противника. Здесь важно не прозевать момент, когда противная сторона сможет создать танк, неуязвимый для наших танков.

В теории применения танков русские генералы Фрунзе, Тухачевский, Триандафиллов разрабатывают пока сумасшедшую мысль создания танковых дивизий и корпусов, которые будут действовать самостоятельно. Эта идея получила высокую оценку в нашем подпольном Генштабе. Вряд ли русские правильно оценят это новшество. Мы их не будем в этом разубеждать.

Тебе необходимо будет перебраться в центр танкостроения на Украину. По каким-то нам неведомым причинам русские сосредотачивают стратегические отрасли вблизи западной границы. Не исключено, что они готовятся повторить "Drang nach Westen" 1920 года. Как у них в песне поется: "И от Курил до британских морей Красная Армия всех сильней". Пока Россия не в состоянии это сделать, но лет через десять от нее можно ожидать всего. Присмотрись ко всему новому. Я не уверен, что все то, что ты добудешь, будет применено у нас. Оценить новшества могут люди с богатым опытом и отменным образованием. Судя по всему, и нам, немцам, придется скоро сталкиваться с узколобостью недоучившихся политиков, непоколебимо уверенных в своей правоте, основанной на недостатке знаний.

Не тревожься о своей семье. У них все нормально. Они надеются тебя увидеть, так как им сообщили, что ты пропал без вести в африканской командировке. Это нужно для твоей безопасности. Мы отмечаем активизацию разведывательной деятельности русских с позиций эмигрантов, которые во множестве рассеяны по всей Европе, в том числе и в Германии. А информация о безвестно отсутствующем немецком офицере всегда интересна для любой разведки. Прощайте, господин гауптман. Условия связи на Украине мы передадим обычным путем.

Легко встав с парковой скамейки, Мюллер ушел. А мне надо было думать о том, как приступить к выполнению очередного задания.

Встреча прошла настолько быстро, что я не успел задать ему вопрос, который меня давно беспокоил. В 1925 году, находясь в служебной командировке в городе Казани, я нос к носу столкнулся с моим однокашником по военному училищу Гейнцем Гудерианом. Встреча была настолько неожиданной, что я чуть не бросился обниматься с ним, но сдержался и прошел мимо. Поворачивая за угол, я краем глаза увидел, что Гудериан остановился и внимательно смотрит мне в след. Только позднее я узнал, что Гудериан учился в танковом центре, созданном русскими для подготовки немецких офицеров-танкистов. Танковых частей в Германии тогда вообще не было. Русские друзья помогли Германии создать их и подготовить хороших специалистов.

Глава 92

По приезду домой я окунулся в рутину дел на авиапредприятии. В группе шасси разрабатывались элементы тележек для крупногабаритных самолетов. Моя новая разработка представляла собой две сочлененных пары колес, обеспечивающих снижение нагрузки на колеса тяжелого самолета и его посадку даже на грунтовом аэродроме.

Павел Сухой, посмотрев на мое произведение, рассмеялся и сказал, что этот проект неплохо бы посмотреть специалистам танкостроения. У них есть проблемы в опорных катках для танков. Но идею мою одобрил, отметив, что мы занимаемся конструированием истребителя, а не бомбардировщика или танка.

Первый шаг к выполнению задания был сделан. По предложению Сухого я направил свою разработку на Харьковский тракторный завод. В письме указал, что имею достаточный опыт конструкторской работы в оборонной промышленности и просил использовать мои знания в создании новой тяжелой техники.

Переход с места на место имеет большие преимущества для людей моей профессии. На старом месте человек достаточно примелькался. Все прекрасно знают, кто он, чем занимается, его привычки, увлечения. Поэтому что-то из ряда вон выходящее бросается в глаза и становится достоянием соответствующих органов. Чем больше меняешь мест, тем меньше возможности у органов присмотреться к тебе и внедрить своего человека для твоего изучения.

Как-то Густав мне сказал:

- Если хочешь запутать контрразведку, то переставляй у себя мебель раз в месяц или через год меняй места жительства и работы.

А тут еще получилось так, что встретился я на заводе с Иваном Кирьяновичем. С тем, что свела нас судьба в концентрационном лагере. Время прошло. Изменились мы достаточно сильно, но узнать друг друга смогли. Правда, Иван Кирьянович, как человек рабочий, деликатный, место свое знающий, с объятиями и расспросами ко мне не бросился, а ждал удобной ситуации, чтобы подойти и узнать, а не ошибся ли он в своих предположениях. Да и я тоже раздумывал, как бы мне получше к Кирьяновичу подойти, чтобы узнать, как он меня представляет и что обо мне помнит и в зависимости от этого легенду свою подправить.

Ох, и не хотелось мне этого делать. Любое, даже маленькое отступление от легенды, дает контрразведке такую зацепку, от которой вся легенда может разрушиться. А через несколько дней Кирьянович исчез. Еще через несколько дней и меня вызвали в первый спецотдел нашего предприятия. Начальник отдела так хитренько спрашивает, а не знаю ли я, куда подевался Иван Кирьянович, с которым я вместе был в немецком плену.

Так и есть. Арестован Кирьянович и меня подставил. Приехали, господин капитан, как говорят русские. Можно сразу расколоться и прямиком в трибунал и под расстрел. А можно и не признаваться ни в каких предъявляемых прегрешениях. Доказать никто ничего не сможет. Документы мои в порядке. Хотя, если захотят репрессировать, то и без доказательств репрессируют.

Я включил второй вариант. Какой Иван Кирьянович? Какой немецкий плен? Все мои документы о военной службе находятся в моем личном деле в военном комиссариате и напраслину на меня возводить не надо. А Кирьяновича своего проверьте на предмет нахождения его в своем или еще в чьем-то уме.

После этого заявления у начальника спецотдела радости сразу поубавилось.

- Извините, - говорит, - Иван Петрович, но вам сегодня же нужно явиться в районное отделение ОГПУ. Вот повесточка.

Поглядел я на повестку. Все честь по чести. Пропуск в рай. Если без воронка обходятся, то либо улик совсем мало, либо бдительность хотят усыпить.

Зашел домой, предупредил Катю и отправился в ОГПУ. В то время названия органов безопасности менялись одно за другим как в России в годы перестройки. Чтобы тебе было более понятно, то ОГПУ это все равно, что ВЧК-НКВД-МВД и КГБ вместе взятые.

Катя заплакала. Знали мы, чем заканчивались такие вызовы. Но идти надо. Бросишься в бега, завалишь все дело.

Пришел я в отделение ОГПУ. Органы безопасности сильно высоко себя ставили. Главным у них был генеральный комиссар безопасности, а сотрудники носили армейские знаки различия и звания у них были на два чина выше, чем в армии. Сержант госбезопасности носил знаки различия лейтенанта. Специально так делалось, чтобы любого военного унизить. Ты капитан, а в органах безопасности даже сержант выше тебя, лапотника.

Моим делом занимался сержант безопасности, лет двадцати пяти, вежливый такой. Расспросил, кто я, где работаю, где родился, где крестился. А сам все в протокол данные заносит. Вообще-то мог бы и сказать, кто я - обвиняемый или свидетель?

Но ты же знаешь наши органы - для них все подозреваемые. Я ему все точно по легенде и отвечаю.

А он мне вопросик:

- В каком немецком лагере военнопленных и с какое по какое время вы были?

- А не был я в плену, - отвечаю твердо.

- Точно не были? - снова задают мне вопрос.

- Не был, - точно так же отвечаю я.

- А с Иваном Кирьяновичем где познакомились? - спрашивает сержант.

- С каким Иваном Кирьяновичем? - отвечаю вопросом на вопрос. - Не знаю я никакого Ивана Кирьяновича.

- А мы вам сейчас очную ставку устроим и посмотрим, что вы тогда запоете, - говорит мне следователь.

- Устраивайте, если хотите, - говорю, я. - Не знаю я никакого Ивана Кирьяновича.

Приводят в кабинет Кирьяновича. Видно, что руки к нему прикладывали, но били аккуратно, только в уголке рта ссадина. Хорошо приложили однолагерника.

Спрашивают Кирьяновича:

- Знаете ли вы человека, который сидит напротив вас?

- Нет, - отвечает Кирьянович. - Я Сеньке, напарнику моему, только обмолвился, что вот, мол, инженер наш похож на парнишку, с которым я вместе в лагере был и который очень ловко из лагеря сбег. Потом-то я пригляделся и чувствую, что обознался. Тот-то был парнишка лет шестнадцати, а товарищ инженер человек представительный и в 1917 году не пацаном был. Поэтому и товарища инженера я впервые на заводе увидел и никогда с ним раньше не встречался.

Подписал я два протокола, и отпустили меня. А Кирьяновича я с тех пор не видел и ни разу о нем не слышал. Сгинул, видать. Меня не выдал, не стал за собой в тюрьму-лагерь тащить, раз я никому не сказал, что вместе с ним в лагере был, но агента энкавэдешного, Сеньку, сдал.

Я потом, между словом, одному старому рабочему ненароком шепнул, что это Сенька Кирьяновича сдал.

Не должен я был этого делать, да пересилила благодарность к человеку, который приветил меня среди незнакомых людей в лагере и потом не сдал ОГПУ. Уверен, что отольются Сеньке слезы невинных жертв. Сам такой же агент, но честных людей за тридцать сребреников сдавать не буду.

Подготовка к новому месту и роду работы предполагает обладание и определенными знаниями предмета деятельности. Танковая отрасль в то время считалась сравнительно новой. Технических разработок по этому вопросу было много. Первый проект русского танка был предложен в 1911 году русским конструктором Менделеевым - сыном известного химика Дмитрия Менделеева, открывшего периодическую таблицу химических элементов.

В 1914 году русский конструктор Пороховщиков разработал, а в 1915 году построил первый русский танк "Вездеход".

Англия впервые применила танки в военных действиях в 1916 году. Неуязвимые железные чудовища, окутанные сизым дымом, изрыгающие огонь из жерл пушек, наделали немало паники среди обороняющихся немецких частей. Постепенно испуг прошел, и с танками начали бороться, создавая заграждения на их пути, расстреливая прямой наводкой из орудий, забрасывая гусеницы гранатами и лишая танки подвижности.

В Россию танки попали в 1919 году вместе с войсками Антанты, выступившей против Советской власти. Под Одессой Красной Армией была захвачена партия французских легких танков "Рено", которые послужили образцом для изготовления первых советских танков.

Поручение на строительство танков было дано Сормовскому паровозостроительному заводу "Красное Сормово" в Нижнем Новгороде. У нас в России танки делают либо паровозники, либо вагоностроители. В августе 1920 года был построен первый советский танк. Так как танков было очень мало, всего пятнадцать единиц, то каждый танк имел собственное имя.

Первый был назван громко - "Борец за свободу тов. Ленин". Весил танк семь тонн. Экипаж два человека: водитель и командир-наводчик орудия. 37-мм пушка. Скорость танка восемь с половиной километров в час. Лобовая броня - 16 мм, бортовая - 8 мм, башня - 22 мм. По нашим нынешним понятиям, танк был изготовлен из бумаги и не пробивался только пистолетными пулями. Надо отметить, что уже тогда на новые танки ставились российские карбюраторные двигатели завода АМО мощностью 34 л.с. Запас хода танков по шоссе составлял 60 км. Тактико-технические данные, прямо сказать, очень скромные.

К тому времени, когда я получил задание внедриться в танковую промышленность, состоялось заседание ЦК ВКП(б), рассмотревшее вопрос "О состоянии обороны СССР". В принятом Постановлении ЦК поставили задачу в короткие сроки добиться создания и внедрения в армию современных типов танков и бронемашин. Так что моя конструкторская разработка и заявление пришлись ко времени. Тогда обо всех интересных предложениях докладывали прямо наркому тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. Земляк Сталина, он обладал нравом диким, но был преданным коммунистом и энтузиастом порученного ему дела. Поэтому можно сказать, что своим переводом в танковую отрасль я был обязан непосредственно высшему руководству СССР. А это было нечто вроде охранной грамоты. Так получилось, что вся моя последующая жизнь была связана с укреплением броневого щита СССР.

Глава 93

Работа на машиностроительном заводе ничем не отличалась от работы на других заводах. Вхождение в рабочий и инженерно-технический коллектив произошло быстро и незаметно.

Начальник конструкторского бюро, сокращенно КБ, сказал, что ознакомился с моими характеристиками и найдет применение моим знаниям в танкостроении. Говоря об обстановке в танкостроительной отрасли, он отметил, что всех очень интересует решение этой проблемы в Германии. На заводах Круппа создан и испытывается легкий пулеметный танк T-I. Планируется создание танка, вооруженного пушкой калибра 37 мм. Над созданием танков работают представители фирм "Даймлер-Бенц", "Хеншель", концерна "Рейнметалл", Аугсбург-Нюрнбергского машиностроительного завода.

- Мы должны обогнать немцев в строительстве танков и добиться, чтобы наши танки были лучшими в мире, - сказал начальник КБ при нашей первой встрече.

Как я и предполагал, меня определили в группу ходовой части танка. Харьковский тракторостроительный и Харьковский танковый заводы были близнецы, братья и соседи. Разработки КБ обоих заводов применялись в строительстве тракторов и танков. Выходившие со сборки танки серии БТ и Т-26 по надежности и боевым качествам не уступали лучшим мировым образцам. Однако соседство с тракторным заводом приводило к тому, что наши танки, особенно колесно-гусеничная часть были похожи друг на друга и отличались только шириной гусениц.

На танках гусеницы были более узкими. Следовательно, увеличивалось удельное давление танка на грунт и снижало его проходимость. Об этом я сказал главному конструктору и получил ответ о том, что мне надо поднабраться опыта в танкостроении и думать о том, как увеличить скорость танка. На скорости танк преодолеет все препятствия и легко пройдет болотистую местность и грязь.

Центр также скептически отнесся к моему сообщению и предложению увеличить ширину танковых гусениц, посоветовав лучше изучать принципы танкостроения, чтобы стать хорошим специалистом. Это меня, честно говоря, задело. Мои соотечественники не хотят прислушиваться к моим советам, мои новые соотечественники также не хотят прислушиваться к моим советам. То ли они сговорились в отношении меня, то ли пользуются устаревшими подходами к строительству танков.

Разрабатывая опорные катки для легких танков и наблюдая танки на испытаниях, я обратил внимание на то, что две двухколесные тележки, на которых танк катится по гусенице, не обеспечивают устойчивости танка. При резком движении с места танк взвивается на дыбы как лошадь. При резком торможении клюет носом, "забрасывая задние копыта".

По моему неопытному разумению, количество опорных катков должно быть увеличено до пяти. Они не должны быть сдвоены как на тракторе. Каждый каток должен иметь собственную подвеску, и каждый каток не только должен катиться по гусенице, но и каждое звено гусеницы, возвращаясь в переднее положение, должно снова катиться по этому катку. Это делало ненужными два верхних неподвижных катка для гусениц, с которых гусеница часто слетала. При наличии пяти независимых катков танк становится устойчивее и может преодолевать более широкие рвы, чем легкий танк с ходовой частью тракторного типа.

Расплата за мои конструкторские разработки последовала незамедлительно. Я проработал в КБ два года и уже получил два строгих выговора за отвлечение на проекты, которые не способствуют улучшению боевых качеств танков. По сути, я подписал себе приговор под конструкторской деятельностью. Директор танкового завода вызвал меня к себе и сказал, что он направит представление в наркомат тяжелой промышленности о переводе меня инженером на тракторный завод.

Выходя от директора, я пообещал ему добиться того, чтобы башни танков делали не из вертикальных броневых листов, а наклонных, чтобы такие специалисты как он скатывались по ним вниз и больше не занимались танковым делом.

В те времена такие вопросы решались очень быстро. На проходной у меня отобрали пропуск, и я пошел домой свободный от всех служебных дел. Официального заявления об увольнении я не писал, а так как на завод я был направлен наркоматом тяжелой промышленности, как перспективный специалист, то и решение о моем увольнении должно было согласовываться с наркоматом. Пока я находился дома, мои новые друзья старались обходить мое жилище стороной.

Катя была очень расстроена и все интересовалась, не совершил ли я какого-либо серьезного проступка на работе. Я рассказал ей все, как оно было. Как и любой преподаватель, Катя была очень хорошим слушателем. Повторяя ей содержание разговора с директором, я поймал себя на мысли, что произвожу анализ моих предложений и снова убеждаюсь в их правильности.

Через три дня на завод приехал нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. Кроме производственных вопросов он внимательно изучал вопросы работы кадров, подобранных им в других наркоматах и учебных заведениях для танковой отрасли. Естественно, ему было доложено о чудачествах бывшего авиационного инженера. Крутой на принятие серьезных решений Орджоникидзе потребовал немедленно вызвать меня к себе. На проходной меня задержали, и держали до тех пор, пока не прибежал посыльный от директора, и не провел меня в приемную.

Разговор с наркомом начался так, как обычно начинается разговор с провинившимся сотрудником. Я молчал, и это еще больше разогревало наркома, обвинившего меня чуть ли не в саботаже важного государственного задания. В конце концов, Орджоникидзе не выдержал и спросил, что я могу сказать в свое оправдание.

Я сказал, что действующие модели танков требуют коренной переделки. Первое - опорные катки. Второе - удлинение длины корпуса. Третье - увеличение толщины брони. Четвертое - применение наклонных броневых листов. Пятое - применение сварки для изготовления башен и корпусов.

- Ну-ка, ну-ка, - сказал нарком, усаживаясь на стул, спинкой к себе, прямо напротив меня - ты, что же, конусы на колесах предлагаешь строить?

- Нет, - ответил я, - но при проверках броневых листов на пробивание я заметил, что если пуля попадает под углом девяносто градусов, то 15-миллиметровый броневой лист пробивается бронебойной пулей из винтовки. Если пуля попадает в лист под другим углом, то она отлетает, оставляя глубокую вмятину. Это значит, что применяющиеся броневые листы являются лишь относительной защитой от стрелкового оружия, а при изменении угла наклона листа, его защитные свойства повышаются даже при увеличении калибра оружия.

Затем я рассказал о своих задумках, о которых я уже рассказывал. Встав, и пройдясь несколько раз по кабинету, нарком повернулся к директору завода и сказал, что решение о моем увольнении поддерживает, так как я перерос масштабы этого завода.

- Есть у меня для тебя одно дело, - сказал он, - от которого вряд ли ты откажешься. Собирайся на опытный завод в Ленинградскую область. Там собираются такие же мудрецы, как и ты. Думаю, ты там сразу своим станешь. А тебе, - повернулся он к директору завода, - конструктора выслушать надо, а не ломать творческий настрой человека.

Так я попал в группу создания экспериментального танка сто одиннадцать образца, Т-111 - первого в мире танка с противоснарядной броней. В КБ, которое возглавлял человек с фамилией, никак не шедшей к личности создателя самого массового и современного танка, и которую сейчас вряд ли кто помнит, кроме специалистов, мои предложения внимательно выслушали. И так же вежливо сообщили, что они являются подтверждением правильности выбранного ими пути, если такие же мысли пришли в голову инженеру-конструктору, только начавшему работать в танковой промышленности. Следовательно, мои предположения не являлись плодом какой-то фантазии, а были взглядом человека с "незамыленным" взглядом на привычную вещь. Тот, кто уже присмотрелся к творению рук своих, думает о том, как улучшить конструкцию, но ему трудно отказаться от своих взглядов и перестроить в корне все. Группа Т-111 подобралась из людей с нестандартным мышлением и желанием все сделать по-своему.

Началась напряженная работа, а другой работы в то время не признавали, по конструированию узлов нового танка. Предложенные мною колеса получались такими, что на их обработку требовалось больше времени, чем на изготовление орудия. Вырисованные металлические спицы колес-катков придавали танку некоторое изящество, но не несли никакой полезной нагрузки. При ударе о камень они ломались, и возникала необходимость замены колеса. А почему не сделать колесо цельным? Тогда его не разбить ни снарядом, ни камнем. Живучесть машины увеличивается. Поделился мыслью с конструктором. Посчитали, что это подойдет для среднего танка.

В период работы в конструкторском бюро из-за особой секретности мне не удавалось установить связь со своим Центром. А в это время в Германии происходили грандиозные события.

В результате демократических выборов национал-социалистическая рабочая партия Германии на выборах в бундестаг получила большинство голосов, и канцлером Германии стал Адольф Гитлер. Через некоторое время фельдмаршал Гинденбург передал ему и полномочия рейхспрезидента, фактически оставив его единственным верховным должностным лицом в государстве. Никакого военного переворота в стране не происходило, национал-социалисты к власти пришли самым мирным путем.

Гитлер сразу начал выполнять свои обещания. Заручившись поддержкой крупнейших финансистов и промышленников, он дал государственные заказы военно-промышленному комплексу на разработку и изготовление новых образцов вооружений.

А в нашем конструкторском бюро работа шла своим путем. Высшему руководству страны было доложено о создании танка, который не является тяжелым, какой делал Ижорский завод, и не является легким, какие выпускали все остальные заводы. Все ожидали чего-то выдающегося, что должно затмить все имеющиеся модели танков.

В конце концов, в 1936 году мне удалось установить связи со своим руководством и доложить о работах по созданию средних танков. Ответ был прямо-таки обескураживающим. Немецкие специалисты считают бесперспективным создание танков среднего класса с противоснарядной броней и выступают за создание скоростных и подвижных танков для прорыва оборонительных сооружений пехоты и действий в глубине обороны противника.

Вместе с тем, мне было предложено осуществлять контроль над разработкой этого вида вооружения, чтобы Германия не оказалась в числе отставших в вопросе создания новых видов вооружения. Одним словом, сторожи склад бесполезных вещей. Мои предложения по модернизации танков также были оставлены без ответа, как несущественные.

Во время заводских испытаний Т-111 чаще всего из строя выходили двигатель и ходовая часть. Наш главный конструктор, назначенный для руководства доводкой почти готового танка, молчал. И он, и мы, пришедшие после него, видели, что у танка малая мощность бензинового автомобильного двигателя. Ходовая часть с узкими гусеницами, недостаточным запасом прочности и большим давлением на грунт не обеспечивают танку необходимой подвижности и надежности. Постановка на танк шестидесятимиллиметровой брони вообще делала танк малоподвижной мишенью противотанковой артиллерии. В какой-то степени положение мог исправить новый двигатель. Но таких мощных двигателей еще не было. Немцы ставили на танках авиационные двигатели. Они увеличивали скорость танков, но и это не было решением проблемы. Что-то надо было делать. Принимать какое-то кардинальное решение о продолжении или сворачивании работ.

А тут из Испании пришло сообщение, что испанские мятежные войска расстреляли колонну танков Т-26. Я видел фотографии покореженных и сожженных танков. Это сейчас говорят о каких-то русских добровольцах, воевавших в испанских интернациональных бригадах. Добровольцами у нас только на комсомольские стройки едут - по путевке комсомольской организации по разнарядке. В Испании воевали наши военнослужащие, направленные туда в служебную командировку без оформления командировочного удостоверения. Безвозмездной помощи Испании тоже не было. За все платились денежки, и немалые.

Меня с группой конструкторов направили в командировку в Испанию, на месте изучить характер повреждений танков, чтобы учесть это при разработке Т-111.

Глава 94

Испания разбередила мою душу. Ехать пришлось через Германию в качестве торговых советников Посольства СССР во Франции.

Увидев германских пограничников, я с чувством грусти подумал, что не был на своей Родине целых девятнадцать лет. Уезжал, можно сказать, мальчишкой, а сейчас еду проездом солидным мужчиной, всю сознательную жизнь прожившим в другом государстве в качестве его гражданина. У меня полностью изменилось мировоззрение и психология. Я стал думать, как настоящий русский, и сравнивать все с позиций "наше" и "не наше".

Пограничники были одеты в форму, мало напоминающую мундиры кайзеровского рейхсвера. Я помню пограничников 1917 года, вежливых, усатых, относящихся ко всем одинаково внимательно и доброжелательно. Грубоватость нынешних пограничников является подчеркиванием превосходства немцев перед всеми другими нациями. Мне это было неприятно, хотя это касалось моих соотечественников. Мы слышали о теории превосходства немецкой нации, арийском духе, проповедовавшемся Гитлером в своем основополагающем труде "Майн Кампф". Раньше мы говорили об историческом предназначении немецкого государства, но не нации. Всюду военные, служащие в полувоенной или военного образца форме. Вся страна превращается в огромный военный лагерь.

Ты, внученька, на это можешь посмотреть сама и в России. Идут прокуроры - блестят полковничьими и генеральскими погонами. Идут судебные исполнители - золото и позументы погон. Идут финансовые работники, работники автомобильной инспекции, карантинной службы, лесной охраны, железной дороги, авиации, речного и морского флота, налоговой полиции, таможенной службы, ветеринары и всюду сверкают генеральские и полковничьи погоны, разноцветные лампасы - зеленые, синие, голубые, красные... Куда ни кинь взгляд - генеральские и полковничьи каракулевые папахи. А всех их возглавляют маршалы в погонах с большими золотыми звездами и гербами России на погонах. Как будто и сейчас Россия готовится одеть всю страну в военную форму и поставить под ружье. Последним шагом будет введение узеньких погончиков для работников дипломатической и медицинской служб, как это было при усатом Сталине.

Затем Франция. Я не заметил веселящейся Франции, как о ней говорят. Шустрые и подвижные французы не ходят с широко раскрытыми ртами и улыбками во весь рот. Нормальные спокойные люди, со своими заботами и делами. Хорошо развитая торговля, промышленность. Оживленно на улицах. Люди хорошо одеты. Контраст с Германией немалый, где намного меньше веселых лиц. Вероятно, от жизни такой, направленной на укрепление немецкого духа.

Испания совсем другая. Нищая и разбитая, богатая и чопорная. Воюющая Испания. Я не буду тебе рассказывать, как началась война в Испании. Наши источники говорят о фашистском мятеже. В период гражданской войны всем противникам присваивалась приставка "бело" - белофинны, белочехи, белокитайцы. Затем все то, что выступало против левацкой политики, называлось фашистским.

Ты много читала и слышала о фашистском перевороте в Чили во главе с генералом Пиночетом. В Испании было то же самое. Один к одному. В Чили мы не полезли помогать военной силой Сальвадору Альенде, иначе и там бы началась такая же гражданская война, как и в Испании.

В Испании в 1931 году демократические силы предложили конституционному монарху уйти со своего престола, чтобы он своим видом не мешал вхождению Испании в семью демократических государств Европы. Король был неплохой человек, упаковал чемоданы и уехал.

Как и в России, к власти в Испании пришли руководители левого толка, которые понимали, что к власти они могут прийти только путем обещания народу сладкой и свободной жизни без каких-либо трудов. Отбери все у богатых, лежи на солнце и грей свое брюхо, а остальные пусть работают на тебя в поте лица.

Такой подход всегда вызывает нарушение механизма экономического развития. Песчинка в часы попадает и часы останавливаются. Уважаемый Михаил Сергеевич Горбачев, Генеральный Секретарь ЦК КПСС уменьшил объемы выпуска вино-водочных изделий и обвалил весь хозяйственный механизм, который коммунисты лелеяли в течение семидесяти лет. Значит, коммунистическая экономика держалась только на водке.

Экономика Испании тоже начала вилять из стороны в сторону. Виноваты в этом, конечно, проклятые капиталисты. Нужно было что-то делать. Тогда начальник главного штаба сухопутных войск Испании генерал Франсиско Франко (Франко Баамонде) в 1936 году вместе с командующими некоторыми военными округами выступил против демократического правительства Испании.

Испания разделилась на две части, тех, кто за Франко, и тех, кто против Франко. Тем, кто против Франко, бросились помогать СССР и коммунистические партии Европы. В противовес им за генерала Франко вступились Италия и Германия. Начали работать друг против друга военные машины социализма и национал-социализма вместе с "фашио" Бенито Муссолини.

Характер военной помощи СССР прямо и недвусмысленно выразил известный советский поэт Михаил Светлов в популярном стихотворении "Гренада":

Ответь мне, Украйна, и Харьков ответь,

Гренадская волость в Испании есть.

Я хату покинул, ушел воевать,

Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать.

Комсомол семидесятых с упоением пел песню о "моей Гренаде", в которой не удалось совершить социалистическую революцию. Кто тебя звал делить землю в Гренаде?

Испания оказалась удобным полигоном для проверки боевых качеств военной техники перед решающими схватками в Европе. Сотни танков и самолетов России, Германии, Италии вели ожесточенную борьбу на земле и в небе. И мы ехали на месте смотреть уязвимые места самого лучшего танка СССР Т-26.

Танк был хороший для ведения разведки и атаки войск, не оснащенных противотанковой артиллерией. Артиллерийские снаряды проламывали тонкую бортовую броню, срывали башни, выламывали катки. Очень много танков сгорело от попаданий даже зажигательных пуль в моторное отделение. Автомобильный бензин, пусть и не самого высокого качества, является хорошо воспламеняющейся жидкостью, поджигающей танк.

Осмотр танков еще более укрепил нас во мнении о необходимости применения двигателя нового типа - дизеля, более мощного и менее взрывоопасного. Ходовая часть должна быть укреплена и увеличена устойчивость танка. Несколько танков при преодолении эскарпов уткнулись стволом в грунт. Башни заклинивались и танк приходил в негодность. Узенькие гусеницы танков скользили по каменистым склонам Испании как по льду и быстро выходили из строя. Небольшой вес танка приводил к тому, что даже снаряды малокалиберных пушек имели высокий коэффициент останавливающего действия для танков. А немного заболоченные и сырые места вообще считались танкобезопасными направлениями.

Одним словом, выводы для танка Т-26 и танкеток Т-27 мы везли малоутешительные. Еще менее утешительными были наши предложения по танку Т-111. Мнения членов комиссии разделились. Одни считали, что во всем виноваты танкисты, не умеющие воевать и поставившие боевые машины в опасное положение, не использовав превосходство в скорости и маневренности. На мертвых можно валить все. Даже можно судить их настоящим судом. Как говорят русские, мертвые сраму не имут. Другие, к числу которых относился и я, высказывались за необходимость строительства нового маневренного, оснащенного новым двигателем и противоснарядной броней танка с вооружением, способным бороться с другими танками, как на дистанции прямого выстрела, так и на больших расстояниях, а также выполнять задачи по уничтожению противника в долговременных оборонительных сооружениях.

Наша точка зрения, точка зрения меньшинства, таила в себе опасность для нас самих. Любое неосторожно сказанное слово, могло иметь самые печальные последствия. После убийства партийного руководителя Ленинграда Сергея Кирова, нарком внутренних дел, генеральный комиссар госбезопасности Николай Иванович Ежов держал в "ежовых рукавицах" всю страну. Когда не заладилось с танком Т-111, главный конструктор не пришел на работу, и вообще больше не приходил, и никто о нем не вспоминал.

Приехав в Ленинград, мы доложили обо всем новому главному конструктору.

- Так я и думал, - сказал он, - надо останавливать работу над Т-111 и срочно начинать работу над новым танком. Поеду к Серго Орджоникидзе, буду докладывать ему лично.

Приехал главный через три недели с назначением главным конструктором на Южный машиностроительный завод и задачей строить новый танк. Главного конструктора Т-111 вернули из далеких краев и поручили дорабатывать танк.

На Южном заводе выпускались легкие колесные танки БТ. "Бетушка" была скопирована с американского танка Кристи. Коробку передач наши сделали лучше. Танк мог развивать скорость по шоссе до восьмидесяти километров в час. При съезде с дороги на колеса надевались гусеницы, и он шел по бездорожью. Мысль неплохая, но применимая только для легких танков. На тяжелом и среднем танках нелегко будет снимать и надевать гусеницы. Не сапоги, однако.

Только мы приехали на Южный завод, как пришла весть о том, что нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе застрелился. А наш "главный" пользовался уважением и поддержкой наркома. Как-то нам сейчас придется?

Пришлось. Наш "главный" ехал на завод личным назначенцем наркома. А теперь он никто. Люди на заводе годами шли от одной серии БТ к другой, совершенствуя машину и не меняя основ конструкции и технологии производства. Это было спокойно для КБ, удобно и для завода. И БТ постоянно получал хвалебные отзывы из частей.

Когда "главный" усомнился в перспективности колесно-гусеничного хода и надежности противопульной брони, то на него все стали смотреть с открытой неприязнью. Тем не менее, "главный" рассказал то, что знал о боях в Испании, о Т-26, тонкую броню которых пробивали снаряды противотанковых пушек. Конструкторский коллектив все это выслушал и начал горячо доказывать, что с БТ подобного случиться не могло. Не успели бы враги прицелиться в БТ, как он на скорости протаранил бы все их пушки.

В споре никогда не бывает победителей, поэтому главный стал постепенно подбирать себе помощников в конструкторскую группу перспективного планирования.

Но тут против главного выступил начальник производства завода, который провалил предложение о создании конструкторской группы у директора завода и попытался сделать это и на парткоме. Спасибо коммунистам, не поддержали начальника производства. А против партии идти не позволялось ни партийным, ни беспартийным. Начальник производства спал и видел себя главным конструктором, даже занял кабинет главного конструктора, но тут последовало назначение нашего главного конструктора.

Наш был скромнее и не стал воевать за обладание кабинетом. Он занял маленькую комнатку на первом этаже пустующего нового здания, поближе к заводским цехам. Просил передать группе перспективного проектирования весь этаж, но директор не дал. Он вообще невзлюбил нашего главного.

Собрав группу перспективного проектирования, главный конструктор сказал, что понимает приверженность работников к проекту БТ. Не менее естественна преданность работников кировского завода проектируемому тяжелому танку, который, по их мнению, будет играть в армии самую главную роль. Понятны и чувства работников опытного завода, верящего в превосходство своего Т-111. Наши танки лучше немецкого Т-1 и колесного итальянского "ансальдо".

Главным в Красной Армии может и должен стать принципиально новый танк, способный выжить в тяжелейшей битве, которая нам еще предстоит. И важно не опоздать подготовиться к ней. Броню мы поставим не в тридцать-сорок миллиметров, а шестьдесят миллиметров, толщиной, поставим мощный дизельный двигатель и приблизим скорость этой машины к скорости БТ, а броню не пробьют никакие современные противотанковые пушки. Этим главный растопил лед недоверия со стороны патриотов БТ.

Тут снова выступил начальник производства, который пришел на совещание и обвинил главного в том, что игнорирует заказы военного министерства на поставку в войска танков БТ, забирает с производства специалистов и тем самым подрывает обороноспособность державы.

Таким заявлением обычно подписывали приговор человеку. Но тут специалисты Южного завода обрушились на своего начальника производства, обвинив его в попытке помешать созданию принципиально новой боевой машины для Красной Армии.

На обвинение надо отвечать обвинением, более мощным. Как игра в карты, козыри на руках есть - в выигрыше, нет козырей - сдавай карты. Вроде бы я должен вредить созданию нового танка, но за меня эту работу прекрасно делали товарищи с красными партийными билетами.

Глава 95

Работа над новым танком началась с бумажных макетов. Мы сидели и рисовали разметку листов, а затем склеивали их канцелярским клеем, пытаясь добиться оптимальной компоновки корпуса танка и наклона броневых листов, обеспечивающего больший коэффициент отражения снарядов от башни и корпуса. Я резал и склеивал колеса-катки и гусеницы, добиваясь уменьшения удельного давления танка на грунт.

Скептики ходили и посмеивались над нами и над нашими бумажными макетами. Бумажники возились с бумажками, металлисты с броней. Броня нужна и крепкая, и вязкая, чтобы снаряд взять не мог. Один изобретатель предложить сделать в корпусе большие дыры, чтобы снаряды сквозь них пролетали, но это предложение так и осталось шуткой. Листы нужно поставить под нужным углом, да сварить эти листы, потому что клепка листов непрочная. Все теоретические размышления решено было проверить на полигоне.

Во время работы над новым танком постоянно поступали заказы сделать двадцатитонный колесно-гусеничный тяжелобронированный танк Т-20. Конструкторам снова приходилось доказывать военным невозможность данного заказа, так как тяжелая машина с одним ведущим колесом двигаться не будет. На все опять уходило время, необходимое на разработку нового танка. А новый танк был внеплановым, на него никто из руководства особенного внимания не обращал.

Поддержку мы нашли у начальника бронетанкового управления РККА комкора Павлова Дмитрия Григорьевича, воевавшего на Т-26 в Испании. Как ты знаешь, он плохо закончил в самом начале войны, но тогда это смелый и инициативный танковый командир.

- К черту бензиновые двигатели, - говорил он, - давайте ставьте дизели на новый танк.

Но в дело начал вмешиваться новый заместитель наркома обороны по вооружению командарм Кулик, заменивший расстрелянного маршала Тухачевского.

Он приказал остановить производство самоходных орудий СУ-5, прекратить экспериментальные работы над самоходными орудиями больших калибров, безоткатных орудий и "прочей дребедени" Тухачевского. Все, что было подведено под "идею Тухачевского", подлежало уничтожению. Клянусь Богом, я не вредил Советской власти столько, сколько ей вредили ее лучшие сыны.

Идея безоткатных орудий была подхвачена немецкими специалистами, создавшими мощное противотанковое средство "панцерфауст", да и советское военное руководство вынуждено было принять на вооружение ручные противотанковые гранатометы РПГ, но это уже после войны.

Побывавший в Испании Кулик в противовес Тухачевскому на всех углах доказывал, что танки нужны только для непосредственной поддержки пехоты и должны применяться не более чем поротно и побатальонно.

"Друзей" у нашего экспериментального танка было, хоть отбавляй. В период макетных работ на дереве поступило указание Наркомата тяжелой промышленности - все силы бросить на доработку колесно-гусеничного Т-20, а экспериментальный гусеничный отложить на неопределенное время как задел проектных разработок. "По-дружески" постарался и активный начальник производства Южмаша.

Главный конструктор был вызван в наркомат для доклада о Т-20. На доклад он в нарушение всех инструкций взял два макета танков - своего (нашего) и рекомендованного нам Т-20.

Сегодня насчитывается сотни три участников этого закрытого совещания, на котором присутствовало не более десяти-пятнадцати человек, включая и членов высшего партийного руководства. Точно так же и несколько тысяч человек доказывают, что они вместе с Лениным несли бревно на коммунистическом субботнике.

"Главный" нам не рассказывал подробности этого совещания, которое вел лично Иосиф Сталин. Одного его кивка головой было достаточно, чтобы "главному" разрешили доложить и о незаконнорожденном танке, основным оппонентом которого был командарм Кулик, любимец Сталина. Надо быть таким смелым человеком, как наш "главный", чтобы пойти против генерального курса партии, проводимого Куликом с согласия Сталина. Нашему танку было милостиво разрешено участвовать в соревнованиях вне конкурса, из милости.

"Главный" шел по лезвию опасной бритвы. Один неверный шаг, одно неверное слово и под собственным весом с нажимом доброжелателей он бы распался на две половинки. Одна половинка, как болванчик, говорила бы только "есть" и "так точно", а вторая половинка отзывалась бы на номер и говорила "так точно, гражданин начальник". Это в лучшем случае. А в худшем, "и никто не узнает, где могилка твоя".

Но шеф прошел как циркач, не шелохнувшись. Мы все были циркачами. Я - потому что мне нужно было уцелеть во враждебном мне окружении и мои товарищи - хотя они находились как бы в дружеском окружении. Мы были в одном положении. С ними обходились так же, как и обошлись бы со мной. Может быть, мне было бы какое-то снисхождение, как к иностранцу. Трудно жить в стране, где в первую очередь ценятся не ум и способности, а личная преданность, несмотря на творимое под этим прикрытием прямое вредительство.

Командарм Кулик, как говорят, уже подвел вредительскую основу под деятельность нашего "главного". Он только не учел, что в случае с "главным" Сталину представилась возможность продемонстрировать свою прозорливость и гениальный ум государственного руководителя.

- Ладно, - сказал он, - пусть работают над двумя танками, посмотрим, какой окажется лучший.

Спасибо и на этом, что сразу не зарубил нашу тему. Вероятно, сказалось то, что в боях на Халхин-Голе наши БТ массой разгромили японскую дивизию, не дав ей закрепиться на занятых рубежах. По приказу Жукова двести танков БТ проделали марш около двух сотен километров, сходу вступили в бой и разгромили противника. Свыше ста танков было уничтожено. Тонкая броня и бензиновые моторы сделали свое дело. Огромные потери танкистов заставили руководство задуматься над тем, что по наезженной колее не всегда хорошо ехать. Нужно искать новые пути.

На сравнительных испытаниях танков мне довелось присутствовать самому. Председателем комиссии был, конечно, командарм Кулик. Наши доброхоты тихонько доложили ему о трудных местах в нашем танке. Сравнительные испытания танков так и не выявили преимуществ Т-20 и нашей модели. На заключительном этапе присутствовал нарком обороны Клим Ворошилов.

"Незаконнорожденный" прошел все препятствия, предусмотренные программой. Затем все танки обходили крутой холм, чтобы попасть на пологий спуск к реке. Наш танк по списку машин был последним. Водитель-испытатель решил не обходить холм, а прямо через него пройти к преодолению речной преграды. Большая часть комиссии обрадовано смотрела на танк, идущий на холм под крутым углом, предвкушая полный провал его испытаний. А он спокойно вышел на холм, остановился, развернул башню стволом назад и первым вышел к переправе. Комментарии были излишни.

Клим Ворошилов поздравил нашего "главного" с победой и спросил, как думают назвать новую машину. Все думали, что танк назовут, типа "Товарищ Сталин" или "Маршал Ворошилов". Но наш конструктор подумал и сказал, что назовут машину тридцатьчетверкой, Т-34. Мне потом "главный" сказал, что в 1934 году партия приняла решение о техническом перевооружении Красной Армии, поэтому и назвал танк Т-34.

Сразу после испытаний было принято решение сделать четыре экземпляра Т-34, уже законнорожденного, для показа и демонстрации в Москве. Ночами работали, но машины сделали. А тут телеграмма от друга-Кулика с запретом вывоза танков на показ в Москве, нет, мол, испытаний на пробег. Спасибо руководителям завода, поверили, взяли на себя часть ответственности. Запустили танки в Москву своим ходом через Белоруссию, чтобы набрать нужные километры. Переход был, конечно, трудным. Но в Москву мы прибыли вовремя, имея зафиксированный результат испытаний во время пробега со всеми отмеченными поломками.

Показ был на Красной площади в присутствии Сталина. На площадь пустили "главного" и механиков-водителей. Сам я не видел, в стороне был, но Т-34 показали себя с самой наилучшей стороны. Это понимал и Сталин, несмотря на советы "доброжелателей".

Походив вокруг машин, которые были и тяжелыми, как танки КВ, прорывавшие линию Маннергейма, и легкие, как БТ, Сталин приказал обстрелять танки, чтобы проверить, как они могут противостоять противотанковому оружию. И здесь результат оказался превосходным.

А в сентябре 1940 года не стало нашего "главного". Ладно бы, если человек потерял силы и здоровье в борьбе с врагами, честь и слава ему. Главными врагами его, и любого таланта в России всегда были свои доброжелатели считавшие, что, если не он, то и никто больше.

Мне бы надо отрицательную оценку давать как представителю враждебной державы, с которой заключен пакт о ненападении, а я будто бы и забыл, кто я есть такой, всей душой прикипев к коллективу единомышленников, создавших лучший танк в мире.

Находясь в Москве, наведался на Сретенку к моему старому другу Аркадию Михайловичу Хлопонину. Сели мы с ним рядышком, поставили на стол водку, закуску и проговорили до полночи.

Аркадий Михайлович заметно постарел, возраст уже подходил к шестидесяти годам. В театре перестал играть. Кому нужен перестарок, - шутил он. Иногда ему давали роли старых лакеев или стариков, являющихся декорациями для молодых героев. Но все равно в душе Аркадий Михайлович оставался героем-любовником, готовый к любым приключениям, чтобы вскружить романтичную женскую душу.

Основной вопрос, который волновал Аркадия Михайловича, волновал и меня, будет ли война с Германией. В 1935 году на этот вопрос ответить было легче, чем сейчас, в 1940 году. С Германией заключен пакт о ненападении. Вместе с Германией СССР смял в гармошку Польшу. Только поляки хотели провести стратегическое маневрирование своими вооруженными силами, как вдруг оказалось, что за их спиной нет Польши. Мои руководители требовали информации об оборонном потенциале и о настроениях советских людей в отношении возможного конфликта между Германией и СССР. А эта информация нужна только для подготовки к длительным военным действиям.

Моя информация о среднем танке воспринималась как вспомогательная информация, зато информация о наличии врагов народа в партийном аппарате, правительстве и в армии заслуживала большого интереса. Удовлетворенно воспринималась информация о том, что пролетариат России и Германии не будет воевать друг с другом.

Коммунистические пропагандисты приводили примеры международной солидарности пролетариата, когда английские докеры отказались грузить вооружение, отправляемое на фронты гражданской войны в России. Не знаю, может быть, подоплека забастовок английских докеров имела совершенно другой подтекст, однако эта забастовка как раз пришлась на отгрузку вооружений. А в целях пропаганды своей идеологии даже рекламу презервативов можно использовать как доказательство мер правительства по борьбе с поджигателями бактериологической войны.

Я и сам не знал, будет ли война с Германией, но чувствовал, что будет, и в самое ближайшее время. Сам я этой войны не хотел. Это означало, что я буду отделен от страны, которая мне стала родной. Хотя люди в этой стране жили, прямо скажем, плохо, они были захвачены идеей построения общества всеобщего счастья. Признаюсь, что эта идея захватила не только меня, но и многих здравомыслящих людей во всем мире. Я не исключу, что на этой основе многие иностранные граждане не за деньги, а за идею сотрудничали с разведкой СССР. Идея - это главное. Если у СССР отобрать идею, то это будет означать крах некогда могущественного государства.

Хотя я и доверял Аркадию Михайловичу, но в интересах осторожности и по своей искренности я сказал, что войны не должно быть. Но мы должны быть готовы ко всему.

Глава 96

В феврале 1941 года я был вызван на срочную встречу с представителем Центра. Такая срочность была впервые за все годы моей работы в России.

В условленном месте и с опознавательным знаком меня ожидал мужчина лет примерно сорока, которого можно было принять за рабочего какого-нибудь завода.

По-русски он говорил хорошо с едва заметным прибалтийским акцентом. Разговор начал с того, что фюрер и Великая Германия высоко ценят мои заслуги на благо рейха и награждают меня серебряным знаком отличия "За верную службу". Связной показал мне коробочку с орденом: на темно-синей муаровой ленточке тевтонский крест, обрамленный серебряным венком из дубовых листьев. В центре ордена квадратная свастика. На оборотной стороне надпись: "За верную службу". Я поблагодарил за высокую награду и передал коробочку обратно.

Связной держался несколько развязно, что вызвало у меня сомнения в принадлежности его к моей разведывательной службе. В армейской разведке, или как его стали называть - абвере, служили люди, прошедшие хорошую школу военной и разведывательной выучки, способные появляться как свои люди в рабочей, аристократической и дипломатической среде.

Дальнейший разговор подтвердил мои опасения. Связной тоном всезнающего человека, допущенного к высшим государственным секретам, начал говорить о выдающейся роли немецкой нации и ее великого фюрера Адольфа Гитлера, о том, что скоро весь мир узнает о новых победах германского оружия, а поэтому мне поручается особо важное задание.

В день, который мне сообщат позднее, я должен буду подавать условные сигналы фонарем в районе, где находится танковый завод. Это обозначало то, что война начнется очень скоро, если уже сейчас решается вопрос о сигнальщиках для бомбардировщиков дальней авиации.

Не отвечая на вопросы, поставленные мне как возможному сигнальщику, я поинтересовался, какое ведомство представляет любезный господин, и какое военное учебное заведение он окончил.

После некоторого замешательства связной ответил, что он представляет имперскую службу безопасности, в военном училище не обучался, но хорошо знает обстановку в России и имеет чин гауптштурмфюрера (капитана) СС.

Насколько мне было известно, ведомство Генриха Гиммлера включало в себя криминальную полицию, государственную тайную полицию (гестапо), войска СС. Управление имперской безопасности стремилось подчинить себе специальные службы Германии, включая и военную разведку. Значит, меня перепродали другому ведомству, или абвер уже вошел в состав управления имперской безопасности.

Выслушав ответ связного, я встал и сказал, что встречаться я буду только с теми, кто знает пароль, данный мне перед отправкой в Россию, повернулся и пошел. Вслед мне раздалось шипение о том, что я обрусел и предал Германию, и что со мной разберутся по германским законам, когда вермахт будет шагать по дорогам России.

Боже, как это неприятно слышать от своего соотечественника. Я слышал, что в СС вошло много штурмовиков СА, в числе которых было много тех, кто хотел как-то выслужиться. СС знает, что я капитан, потому и послал на встречу со мной гауптштурмфюрера, не сообразуясь с тем, что представитель старого дворянского рода не будет выслушивать бредни сельского лавочника, считающего себя спасителем нации.

Через месяц на встречу со мной вышел мой старый знакомый оберст Мюллер. Он рассказал мне, что идет непримиримая борьба между абвером и управлением имперской безопасности. Трезвые головы в абвере удерживают командование от военного столкновения с СССР, но уже подписана директива, и те, кто противятся теории войны, отстраняются от своих должностей.

- Мы также знаем, - сказал Мюллер, - что в СССР считают дезинформацией сведения о военных приготовлениях Германии. Мы знаем друг друга не один десяток лет, я скажу прямо, что твоей информации мало доверяют, так как ты преувеличиваешь моральный дух советских людей, мобильность советской экономики, ее способность мобилизовать все силы на отпор любому нападению. По этой причине, чтобы проверить тебя мы были вынуждены отдать информацию управлению имперской безопасности. Отзыв о тебе пришел до такой степени неблагоприятный, что мне поручено самому, на месте, определиться в твоей надежности и принять соответствующие меры.

- Я так понимаю, - сказал я, - что, если ты убедишься в моей ненадежности, то на месте ликвидируешь меня?

- Нет, - сказал Мюллер, - мы должны были вместе разработать вариант твоего исчезновения из России. К нам поступила информация о принятии на вооружение нового среднего танка с противоснарядной защитой. Подняли твои старые сообщения, и оказалось, что ты сообщал об этом еще десять лет назад. Сейчас все лучшие конструкторские умы брошены на создание подобного танка. И ты нужен нам здесь.

Я рассказал ему об особенностях нового советского танка. Сравнил его с танком T-III, который достался нам совершенно случайно. Мы разобрали его по винтикам, чтобы познакомиться со всеми механизмами, которые нам интересны. Сравнение танков оказалось не в пользу T-III.

Короткоствольная 37-мм пушка еще с первой мировой войны не шла в сравнение с 76-мм пушкой Т-34. Механизмы на T-III обработаны отлично, детали подогнаны одна к другой. Но сложен механизм управления. Вес Т-34 на семь тонн меньше. Да и наша (или их?) броня лучшего качества.

После обратной сборки были проведены сравнительные испытания дизельного Т-34 и бензинового T-III. Узкие гусеницы не обеспечивали должной проходимости и сцепления танка с грунтом. Обстрел противотанковыми снарядами показал полное превосходство Т-34. Это я и выложил Мюллеру.

Мюллер попросил беречь себя и сохраниться до их прихода.

- Ситуация очень сложная, - сказал он. - Нам ссориться с имперской службой безопасности не с руки. Мы начали официально сотрудничать с русскими органами НКВД, и я не исключаю, что в интересах дружбы стороны могут произвести размен своей агентурой. Думаю, что тебе нужно самостоятельно проработать варианты своего исчезновения из поля зрения.

- Как же так, - изумился я, - ведь это все равно, что выдать меня на расправу? В НКВД не церемонятся со своими гражданами, выбивая из них показания, а уж из меня они жилы будут тянуть, чтобы высосать все, что известно мне. Германия никогда не сдавала своих солдат.

- Да, - сказал Мюллер, - Германия не сдавала своих, но сейчас речь идет о безопасности национал-социалистического государства. Никто не скажет, что Германия пошла на соглашение с коммунистической Россией. Сотрудничают только органы госбезопасности. Гестапо есть часть СС, которые являются частью национал-социалистической рабочей партии Германии (Gliederungen der Partei), то есть вооруженными формированиями НСДАП, но не германского государства. Служба в войсках СС не являлась государственной службой, но сейчас она законодательно приравнена к ней. В НСДАП есть еще и штурмовики, СА, и у штурмовиков есть бригадефюреры и группенфюреры. Вот так, майн либер. С одной стороны, это государство, а с другой стороны, это не государство. В России точно так же. Партия - это не государство, но органы безопасности и внутренних дел - передовой отряд этой партии. Крепко подумай, прежде чем что-то сделать.

И ушел.

Пойми мое состояние, когда мне сообщили об этом. Я уже не знал, кто я есть такой и в какой стране нахожусь. Я казался себе посланником мира из Германии в Россию, но зачем нужна была вся эпопея с моим тайным проникновением в Россию?

Обратись к источникам, которые ты сможешь найти в Интернете. Тебе будут говорить, что соглашение о сотрудничестве гестапо и НКВД - это фальшивка. А разве не говорили, что документы о расстреле польских офицеров в Катыни это фальшивка? Разве не говорили, что секретное дополнение к пакту Молотова-Риббентропа фальшивка? Единожды солгав, кто тебе поверит?

Я оказался сопричастным к двум государствам, лелеявшим мечту установить свой, новый порядок, во всем мире. Но в одном логове двум волкам не ужиться. Должен остаться кто-то один. Тот, кто первым нанесет смертельный удар.

Я ничего не сделал для уменьшения обороноспособности СССР, хотя я и являлся кадровым сотрудником разведки Германии. Я не был причастен к принятию стратегических решений, приведших к неоправданным жертвам русских в начальный период войны.

Не так давно я прочитал воспоминания бывшего наркома вооружений СССР Ванникова. О тех временах он пишет, что Кулик предложил Сталину вооружить танки и противотанковую артиллерию крупнокалиберными орудиями от 107-мм и выше. В принципе, это было бы неплохо. Отличные танковые и противотанковые пушки перестали выпускаться. Когда началось широкомасштабное отступление советских войск, то пришлось начать производство устаревших 45-мм и современных 76-мм пушек на заводах, где они раньше изготавливались, а также на гражданских заводах. Так кто больше враг для СССР, я или они?

Глава 97

В России господствовала теория ведения войны на чужой территории, малой кровью и большим уроном для противника. То ли это было русским шапкозакидательством, то ли действительно прав бывший советский военный разведчик, выдвинувший множество обоснований в пользу того, что если бы Гитлер не напал на СССР, то СССР обязательно напал бы на Германию.

В том, что Советская Россия была обречена на нападение со стороны Германии, в этом не было сомнений ни у одного мало-мальски здравомыслящего человека. Не знаю, как это было на самом деле, но перед самой войной коммунистическая партия при помощи особых отделов ВЧК и политработников перемолола в дьявольской мясорубке подготовленные военные кадры, специалистов военных предприятий и сотрудников ВЧК, обеспечивающих государственную безопасность.

Масштабов репрессий никто не представлял. Мы видели, как подвергали критике за нерадивость, как налагали партийные взыскания и увольняли людей с работы. Потом многих из этих людей никто не видел, а если и видел, то старался сделать вид, что не видят, чтобы никто не мог подумать о существовании связей с человеком, еще недавно занимавшим важный пост. И это сохраняется даже сегодня в период разрекламированных свобод и демократии.

Советское руководство было заражено шапкозакидательством. А попробуй, скажи, что ты думаешь на самом деле, то можно вообще потерять право голоса вместе с креслом и материальным положением. Лучше кричать "ура", чем "караул".

Все очевидцы рассказывали, что 22 июня 1941 года они ни сном, ни духом не ведали, что именно в этот день начнется война. Высшие руководители были об этом осведомлены. А я со страхом ждал ее каждый день. Не во всем я был согласен с советской властью, но простые советские люди не желали зла никому другому, кроме гидры империализма, воспринимаемой ими в виде жирного капиталиста во фраке и в цилиндре, и не заслуживали той участи, которую им приготовил немецкий фашизм.

Война началась так, как ей и положено. Все ее ждали, но никто ее не ожидал столь внезапно. Как зима в России.

Немецкие войска стремительно продвигались вглубь СССР, несмотря на ожесточенное сопротивление тех частей, командиры которых, не боясь быть репрессированными за антигосударственную деятельность, готовили личный состав к ведению боевых действий. А в тылу по-прежнему "броня крепка и танки наши быстры" и "когда нас в бой пошлет товарищ Сталин и первый маршал в бой нас поведет".

Ты, наверное, удивишься, но Россия всех людей настраивает на поэтический лад. Даже о войне ваши поэты говорят не трагически, а философски, как бы глядя на все с высот Олимпа:

Началась война привычно,

Не готовы ни к чему,

Отступали, как обычно,

Не поймут все, почему.

Полководцы огрызались,

Не с врагом, а меж собой,

Так тихонько оказались

Где-то в поле, под Москвой.

Уже в первые месяцы войны стало ясно, что необходимо эвакуировать центры танкостроения с Украины и, в частности, Южный и опытный заводы. Ижорский завод - изготовитель противоснарядной танковой брони и корпусов для тяжелых КВ ("Клим Ворошилов"), Кировский завод - производитель этих КВ оказались в зоне действия немецкой авиации.

Началось великое переселение промышленности на Урал и в Сибирь. Сейчас можно с уверенностью сказать, что не будь этой войны, Сибирь по-прежнему бы оставалась на задворках великого государства, а мужики сибирские занимались бы хлебопашеством и изготовлением сеялок и косилок для прокорма европейской части СССР.

Танков Т-34 в армии было немного. Все они считались изделиями строгой отчетности. Небольшая группа наших танков атаковала немецкую танковую колонну 4 танковой дивизии танковой группы генерала Геппнера в районе города Гродно. Бой был скоротечный. Т-34 нанесли большой урон танковой группе и ушли вместе с отходящими войсками.

Меня с группой техников направили в район действий танков Т-34 с задачей организовать ремонт подбитых машин и обеспечить, чтобы ни один танк не достался противнику.

Группа гражданских специалистов, едущая в сторону линии фронта, вызывала подозрения и подвергалась бесконечным проверкам.

Полуроту Т-34 мы встретили на южной окраине Гродно. В составе группы находились водители-испытатели нашего завода, выезжавшие в войска для обучения танковых экипажей. Десяток наших танков выглядели внушительно среди встречавшихся Т-26 и БТ. Вмятины на бортах показывали, что танки побывали в настоящих боях.

Противника настолько поразили танки Т-34, что за ними началась настоящая охота. За одиночными танками охотились роты и батальоны танковых дивизий. Перед Т-34 выставлялась приманка в виде групп бронетранспортеров и легких танков, организовывались группы танков-загонщиков, выгонявших Т-34 в специально подготовленные ловушки или под огонь противотанковых и зенитных пушек.

В одну из таких ловушек попал и я. Один танк Т-34 из группы, к которой мы были командированы, получил серьезное повреждение ходовой части и был спрятан в лесу западнее Гродно. Выяснив характер повреждений, я вместе с двумя заводскими механиками и механиком-водителем танка на мотоциклах выехали к поврежденному танку.

Нас высадили на окраине леса, и мы в сопровождении механика-водителя быстро нашли поврежденный танк. У танка была разбита гусеница и перебита тяга левого фрикциона. С гусеницей и фрикционом мы справились сравнительно быстро. Танк не заводился. Наконец нашли неисправность - слетела клемма аккумулятора. Аккумулятор был исправен, и танк завелся, но уже было темно, а дорогу к своим мы представляли плохо, знали только направление. Боясь окончательно заблудиться, мы переночевали в лесу, разведя маленький костерок. Радиостанции на танке не было.

Мы не представляли темпов наступления немецкой армии, и никто не думал, что нас послали на верную гибель выбираться из окружения на танке, имевшем горючего не более чем на сто пятьдесят километров. В боекомплекте оставалось пять снарядов и два диска для пулемета.

Утром, едва только рассвело, мы двинулись в путь. С утра дороги были пустынные и мы, можно сказать, спокойно проехали километров тридцать. В том месте, откуда мы выехали, уже были немецкие войска. Наших частей не было видно.

Часам к девяти утра мы нагнали немецкую мотопехотную колонну и поехали прямо по ней, разгоняя в стороны пехоту и круша автомашины и повозки. Впереди колонны шел танк, в который нам пришлось трижды стрелять, пока мы его не подбили. Короткоствольный T-III успел один раз выстрелить по нам, ударив снарядом по башне и не причинив нам значительных повреждений.

Оторвавшись от колонны, мы на полной скорости неслись на восток, к своим. Вероятно, у немцев хорошо работала радиосвязь, потому что километров через двадцать мы попали в артиллерийскую засаду, устроенную прямо на дороге.

Механик-водитель, геройский мужик, повел танк прямо на пушки, надеясь на сильную лобовую броню. Один из заводских механиков успел два раза выстрелить из орудия по пушкам, другой стрелял по ним из пулемета, что позволило нам прорваться сквозь засаду, свернуть с дороги и уходить в сторону леса. Затем я помню страшный удар в башню и в борт.

Очнулся я на земле, ощущая запах горелой ткани и горящей резины. Вокруг меня стояли немецкие солдаты и офицеры и смотрели на меня. Стояла невыносимая тишина. Я кое-как поднялся на ноги и увидел, что нахожусь недалеко от нашего горящего танка, который тушили с десяток солдат. Левая гусеница танка была полностью разбита. Боковая броня на уровне механика-водителя вдавлена, башня свернута набок.

Около танка лежали тела моих трех спутников. Я пошел к ним. Меня никто не останавливал. По виду повреждений танка, в нас стреляли сбоку и сзади из 88-мм зенитной пушки. Механик-водитель и два заводских механика были убиты осколками брони, оторвавшимися от башни в месте попадания снаряда. Вероятно, так же был убит и механик-водитель. Я пошевелил их еще теплые тела и не почувствовал в них жизни.

Меня спасло только то, что я находился на дне боевого отделения. Ударь снаряд чуть правее, и механик-водитель так же бы стоял над нашими телами. Вытерев лицо рукой, я увидел на ней кровь. Кровь сочилась и из правого уха. Динамический удар был настолько силен, что я только чудом остался жив. Возможно, мой ангел-хранитель постоянно был со мной в России.

Ко мне никто не подходил и ничего не спрашивал. Повернувшись к офицеру, я сказал ему:

- Geben Sie mir bitte ein Glass Wasser trinken.

Офицер удивился и приказал солдату подать мне фляжку с водой.

Я напился и умылся остатками воды, смыв с себя кровь и копоть. Постепенно слух возвращался ко мне. Преодолевая шум, стоявший в ушах, я услышал, как солдаты обзывают меня разными словами и призывают устроить мне отмщение за уничтоженную колонну мотопехоты. Их сдерживало только присутствие офицера, который внимательно и неподвижно смотрел на меня.

Терять мне было нечего, кроме семьи, которую я по-настоящему любил и всей душой хотел к ней вернуться.

Разыгрывать из себя патриота, который с криком: "Русские в плен не сдаются!" с камнем в руках бросился бы на толпу вооруженных солдат, было, по крайней мере, глупо. Одной жертвой войны больше.

Повернувшись к офицеру, я сказал ему достаточно твердо по-немецки, что я немецкий офицер и требую доставить меня к высшему командованию.

Не выразив никакого удивления, офицер приказал тщательно обыскать меня и посадить в бронетранспортер. Из бронетранспортера я еще раз взглянул на подбитую "тридцатьчетверку", и мне вспомнился азарт боя и наш прорыв через противотанковую засаду.

Глава 98

Меня привезли в штаб немецкого соединения, располагавшийся в городе Гродно, и привели в комнату, где находились капитан и оберлейтнант, говорившие по-русски.

Допрос начался по всем правилам науки, которая преподается во всех специальных школах разведки и контрразведки. Фамилия, имя, отчество, год и место рождения и так далее. Вопросы мне задают по-русски, отвечаю им по-немецки.

Наконец капитан не выдержал, встал и заявил, что если я не буду отвечать на их вопросы, то меня расстреляют как русского шпиона. Не мог же я им ответить, кто я есть на самом деле. Единственное, что я попросил у них, доложить обо мне генералу Гудериану как о человеке, который может ему много сообщить о новом русском танке.

Немного подумав, офицеры вызвали охрану и меня отвели в отдельную комнату, бывшую чьим-то маленьким кабинетом.

Часа через два эти офицеры вывели меня на улицу, посадили в машину, и мы поехали в пригород Гродно, где в небольшом отдельном домике располагалась резиденция генерала Гудериана.

Гудериан сильно изменился со времени нашей учебы в военном училище и последней случайной встречи в городе Казани.

По традиции военных училищ, если однокашники не находятся в прямом подчинении один у другого, то они всегда обращаются друг к другу на "ты". Точно также и я обратился к генерал-лейтенанту Гудериану:

- Здравствуй, Гейнц, не узнаешь?

Гудериан подошел ко мне, всмотрелся, и ничего не сказал.

Я напомнил ему:

- А, помнишь, в 1926 году мы встретились с тобой в России в городе Казани, и ты долго смотрел мне в след?

Гейнц, как бы раздумывая, неуверенно произнес:

- Йохим, это ты?

Я утвердительно кивнул головой.

- Но почему ты оказался во вражеском танке, разметавшем колонну мотопехоты? - спросил Гудериан

- А что мне было делать? - сказал я. - Бежать впереди танка и кричать "разойдись"? Я в России нахожусь с 1917 года и выполняю спецзадание абвера. Поздравляю тебя с генеральским званием. Слышал, что ты лицо, известное самому фюреру, а я в России дослужился только до гауптмана. Если бы к моим докладам прислушивались, то в Германии сейчас бы был танк, не хуже того, который был подбит только с кормовой части.

Минут десять мы сидели молча. Гудериан не знал, что ему говорить и как со мной себя вести. Я был в таком же положении. Со времени учебы в училище прошло более четверти века, мы не встречались ни разу и у нас не было общих тем для разговоров. Спрашивать о наших с ним общих знакомых? Да я почти уже никого не помню. Кроме того, я был вместе с его врагами и сражался против него.

Если бы он начал дружескую беседу со мной, то неизвестно как бы это было воспринято в более высоких кругах. Что из того, что мы учились в одном пехотном училище? В России в гражданскую войну однокашники по военным училищам и академиям воевали друг с другом, находясь то под красным знаменем, то под триколором.

Наконец, в комнату вошел адъютант Гудериана и что-то тихо доложил. Гудериан молча кивнул. Вошел капитан, допрашивавший меня, и доложил, что от руководства абвера пришел приказ доставить майора Йохима-Альберта фон Гогенхейма в Берлин. Специальный самолет из Берлина через четыре часа прибудет на аэродром города Гродно.

Это сообщение как будто сняло преграду между мною и Гудерианом.

- Ты исчез сразу после выпуска, - сказал Гудериан. - В штабах различных соединений тебя не было. Когда я поинтересовался, где ты, мне посоветовали умерить свое любопытство, сказав, что, если нужно, ты сам меня найдешь. В Казани я действительно видел одного русского, как две капли воды похожего на тебя. Но то был русский человек, и я перестал думать о той встрече. Когда я стал занимать более высокие посты в бронетанковом ведомстве, мне докладывали о русских разработках противоснарядного танка. Наши специалисты сразу отмели это как невероятный факт: невозможно в одной машине соединить свойства многотонного бронированного монстра и легкобронированной подвижной машины. Смутило нас еще и то, что все советские ведущие военные специалисты как один выступали за наращивание выпуска легких Т-26 и БТ. Даже системы трех и пятибашенных танков были на базе легких БТ. А когда русские почти отказались от противотанковой артиллерии, то это полностью уверило нас в том, что противоснарядный танк - это безумная идея и напрасная трата денег. Хотя у русских всегда имелась тяга к гигантизму, особенно в авиации. Почему бы им не заняться гигантизмом и в танкостроении?

Твой танк - это первый танк, который попал нам в руки. Мы заплатили за него высокую цену, но мы должны раскрыть секрет русских танков, и ты нам в этом поможешь.

Прощай, Йохим, я думаю, нам еще представится возможность вместе укрепить броневой кулак Германии, способный смести большевистскую твердыню. Хайль Гитлер!

Если бы не гитлеровское приветствие, то можно было подумать, что беседа действительно была дружеской. Последние слова все поставили по своим местам. Как говорят русские, каждый сверчок должен знать свой шесток. Господин майор, отправляйтесь исполнять свои служебные обязанности.

Глава 99

То, что за мной прислали личный "Юнкерс" шефа абвера адмирала Канариса, свидетельствовало о внимании к моей персоне, и было приятно.

Перед отлетом мне была предоставлена возможность принять душ, побриться и переодеться в мундир майора вермахта, который мне был чуть маловат. Чуть-чуть, но это чуть-чуть не являлось украшением для моей фигуры. Прежняя выправка потерялась, а руки, привыкшие возиться с металлом, никак не гармонировали с моим баронским титулом. Капитан, грозивший расстрелять меня как русского шпиона, теперь обращался ко мне не иначе как "господин барон".

Пойми, внученька, мои чувства. Двадцать четыре года я прожил в России как простой пролетарий. Слово это звучит неплохо, но на Украине и в Белоруссии слова "пролетарий" нет. Их язык более близок к исконно русскому языку и там слово "пролетарий" произносится более понятно - "голодранец". Если бы это слово применялось не в иностранном значении, то революции в России могло и не быть. Кто бы пошел под лозунг "Голодранцы всех стран - соединяйтесь"? Я бы, точно, не пошел. И другой, уважающий себя человек, тоже бы не пошел. Так и я в этом мундире чувствовал себя как голодранец, залезший в барские хоромы. Хотя этот мундир и титул принадлежали мне по праву.

В Берлин мы прилетели ночью. Я ожидал увидеть город, залитый светом ночных фонарей, но в кромешной темноте я Берлина не видел. С аэродрома меня на машине отвезли в тот же самый дом, в котором я проходил специальное обучение. Все там было так же, как в то время, когда я уехал оттуда. Даже мой лейтенантский мундир кайзеровского рейхсвера висел в шкафу. Конечно, он был маленький, как на ребенка. Вещь, которую не носят, сжимается от времени, а, может быть, это мы расширяемся со временем. По моей просьбе мне был приготовлен хороший темно-синий костюм, который я придирчиво примерил. Костюм был мне впору, и в нем я походил на джентльмена в возрасте, обремененного заботами об огромном имуществе, раскиданном по нескольким штатам Дикого Запада.

Вечером, во время отдыха мне показали мое досье, и я внимательно прочитал одну из справок, составленную по моим донесениям о состоянии танковой промышленности. Справка касалась одного из самых массовых танков России - БТ, его истории, усовершенствованиях и количестве выпущенных танков.

Это можно назвать шпионажем, но в условиях подготовки к войне реальное положение дел могло охладить горячие головы партийных генералов, которые с пангерманской и всемирной идеей Гитлера должны были убояться полного превосходства России над Германией в танках. Считаем, БТ-7 всех модификаций - 5328 единиц, БТ-5 - 1884, Т-37 - 2627, Т-38 - 1340, Т-40 - 709, Т-26 всех типов - 11208. Итого получается 23096. Даже если это и устаревшие модели, то Красная Армия могла задавить своим превосходством любую армию мира, или все европейские - вместе взятые.

Я, внученька, взял не все выпускавшиеся танки, а только их значительную часть, которые относились к типу легких и средних танков, которыми в основном были вооружены все армии мира. Я уже не говорю об авиации. Это пусть подсчитают те, кому это положено.

Я по-своему боролся против войны, так как я чувствовал себя русским немцем или просто русским, потому что жить в России и не быть русским - нельзя.

Россия - это особый мир, который перестроит любую систему, любую катастрофу, даже манну небесную под себя, под русского. Я понимал, что приношу вред моей новой Родине, но приношу вред во благо, как тот врач, который говорит об истинном состоянии болезни пациента. Наш пациент, Россия, был здоров, но врачи ему попались такие, что при здоровом организме амбулаторному больному пришлось ампутировать часть рук и ног на Украине и в Белоруссии в первые же дни войны.

На следующий день я был принят адмиралом Фридрихом Вильгельмом Канарисом. По возрасту он был примерно лет на восемь старше меня. Когда я учился в военном училище, он уже был офицером военно-морского флота и работал как разведчик в Испании. С 1935 года возглавил абвер. Чувствовалось, что это искушенный политик, умеющий по блеску паркета определять сегодняшние политические веяния и предлагать то или иное средство для натирки пола.

По тому, что встреча началась с дифирамбов, которые пелись в мою честь, я понял, что разговор предстоит очень серьезный.

Канарис от имени фюрера немецкой нации поблагодарил меня за выполнение важного и ответственного задания во вражеском тылу и вручил орден Железного креста первого класса за ранее представленные сведения о новом танке и Рыцарский крест Креста военных заслуг с мечами за доставленный образец танка Т-34.

Я понял, что адмирал уже успел разыграть карту нового русского танка как крупнейший успех немецкой разведки. По всему выходило, что именно разведка предупреждала о мощи советской армии, о не введенных в действие резервах экономики России, научно-технических и конструкторских разработках и по первому требованию представляла ученым самые свежие образцы вражеской техники.

Несмотря на новинки техники, русские совершенно не уделяли внимания радиосвязи, даже на современнейших образцах вооружения. Я, как говорится, подоспел вовремя на помощь адмиралу Канарису. Война пошла не совсем по тому пути, по какому она планировалась. Мне почему-то пришли на ум эпизоды из книги "Война и мир" Льва Толстого, где он приводил слова командующего австрийской армии о плане операции: "Die erste Kolonne marschiert... Die zweite Kolonne marschiert... Die dritte Kolonne marschiert...". Действительно, гладко было на бумаге, но забыли про овраги. И Достоевский не помог, хотя эта книга была рекомендована для чтения командному составу, чтобы понять особенности русской души.

Я рассказал адмиралу, в каких условиях мне приходилось работать в России и о том положении, какое я сейчас занимаю в сфере оборонной промышленности. Я предупредил, что в России на выходе серийное производство новых танков, которым нет равных в мире. Мобилизационные возможности советской промышленности и идейный дух советских людей настолько высок, что не пройдет и полугода, как перемещенная на Восток промышленность заработает с нарастающими темпами.

Канарис как будто ждал моих слов. Сделав поощрительный жест рукой, он продолжил, что фюрер и Германия очень заинтересованы в том, чтобы я продолжал мою великую борьбу на благо Германии.

- Ваша работа в тылу закончится тогда, когда наши доблестные войска перейдут Урал и двинутся в необъятные просторы Сибири, - патетически сказал Канарис и пожал мне руку. Аудиенция была окончена.

Я вышел из кабинета с Рыцарским крестом на шее и орденом Железного креста первого класса на пиджаке. В приемной меня уже ждал начальник управления по Восточному фронту и сразу провел в свой кабинет.

Сняв ордена, мы на машине уехали в особняк, в котором меня разместили. Мое дальнейшее задание состояло в постоянном наблюдении за развитием танковой промышленности в России с целью недопущения военно-технического отставания Германии от противника. Для этого мне необходимо было вернуться в Россию. На период подготовки легенды мне предоставлялась возможность хорошо отдохнуть и съездить к своим родственникам, что было для меня очень приятно.

Из родственников у меня оставался младший брат и несколько двоюродных братьев, которые меня практически не помнили.

Встреча с родственниками оставила несколько гнетущее впечатление. Мой брат, уверенный в том, что меня уже нет в живых, чувствовал себя фактическим владельцем семейного гнезда фон Гогенхеймов. Мое появление было для него несколько неожиданным, и он все время ждал, когда я предъявлю свои права на отцовское наследство. Поэтому все три дня, что я пробыл дома, это ощущение так и не покидало его.

Мой отъезд в Берлин принес чувство облегчения для всей нашей семьи. Создавалось впечатление, что я уже был похоронен и вылез на свет Божий лишь для того, чтобы досадить родственникам.

В абвере несколько специалистов трудились над разработкой моей легенды возвращения в Россию. Все предложенные варианты я отбросил сразу. Заброска с парашютом исключалась, так как мое появление в тылу сразу означало полный провал. Кроме того, я никогда не прыгал с парашютом и прыгать никогда не буду. Такие попытки уже были, когда я работал у Павла Сухого в его конструкторском бюро, и молодые инженеры-конструкторы для собственного самоутверждения и причастности к авиации совершали прыжки с вышки в городском парке отдыха.

Меня нужно доставить в то место, где я в бессознательном состоянии был извлечен из танка, и исключить встречу с солдатами вермахта на моем пути к линии фронта.

Мои документы и документы моих спутников находились в абвере. Их тела закопаны в лесу недалеко от места, где танк был подбит. С этого места мы и будем идти. Времени прошло всего две недели, но немецкие войска уже взяли Минск, всю Прибалтику и сейчас ускоренным маршем двигаются к Москве. Сколько времени пройдет, пока я доберусь до наших, не известно. И доберусь ли я вообще? Как отнесутся ко мне после возвращения? Вернусь ли я к своей работе? Все эти вопросы были записаны в уравнение, которое будет решаться в случае, если я останусь в живых во время моего пути.

За неделю до моего возвращения в район Гродно к месту, где был подбит наш танк, полевая жандармерия по приказу из абвера провела тщательные поисковые мероприятия по поиску четвертого члена экипажа танка, уничтожившего колонну мотопехоты. По описаниям выходило, что это должен быть опытный офицер-танкист в звании не менее капитана. Естественно, они никого не нашли, зато довели до населения легенду о скрывшемся танкисте.

С соблюдением мер секретности, ночью меня доставили на гродненский аэродром и на машине вывезли в лес к месту, где были похоронены мои танкисты. Они были зарыты в общей могиле, над которой я установил деревянный крест из связанных между собой веток, и на листочке бумаги начертил схему нахождения могилы. Затем меня отвезли километров на тридцать к востоку от города. Провожал меня начальник управления. С собой у меня не было ничего, кроме документов погибших механиков завода. Пожелав мне удачи, начальник управления уехал, а я остался один на опушке леса недалеко от дороги, по которой изредка проносились военные машины.

Глава 100

Я уже не майор немецкой разведки, а танкист из подбитого русского танка Т-34. Мне нужно выбираться к своим. По расчетам на карте, от Гродно до линии фронта было не менее двухсот километров. Этот путь я должен проделать один, полагаясь на помощь местного населения и избегая встреч с немецкими войсками и, особенно с полевой жандармерией. Хотя у меня был пароль на случай задержания, но это можно было использовать только в крайнем случае. Любая информация о моем задержании оккупационными властями, в конце концов, могла стать известной органам НКВД после освобождения этих территорий. А то, что это будет именно так, я не сомневался.

Я шел вдоль дорог, скрываясь в опушках леса. Временами лес то подходил к дороге, то удалялся от нее настолько, что казалось, что идешь совершенно в другую сторону. Встречавшиеся по пути деревни я обходил стороной. За день я прошел не более двадцати километров, но вымотался окончательно.

К вечеру я прилег на земле, забравшись поглубже в лес, и сразу провалился в тяжелый усталый сон. Проснулся я еще затемно от утренней прохлады и чувства голода. Достав из кармана кусок хлеба, я стал жадно есть, не думая о том, чем я буду питаться дальше.

Лес шумел. Казалось, что по нему ходят люди, которые разыскивают меня с недобрыми намерениями. За каждым кустом виделся притаившийся человек с оружием. Со стороны кто-то гулкой поступью подбирался ко мне. Мне стало страшно в лесу. Взяв себя в руки, я стал прислушиваться к шуму леса. Скрипели деревья, шурша по ветру вершинами, но шагов не было. Как бы ни крался человек, бесшумно пройти невозможно. Обязательно хрустнет ветка под ногой или отведенная в сторону ветка прошуршит не так, как шумят листья на ветру. Успокоившись, я стал слушать шум леса и заснул.

Проснулся я от ясно слышимых шагов вблизи меня. Затаившись, я начал всматриваться в сереющий на рассвете лес. Затем я услышал голоса. Недалеко от меня находились четыре или пять человек. Подобравшись поближе, я увидел военных. Одного офицера и трех солдат.

- Наши, - успокоился я и вышел прямо на них.

Офицер с перевязанной рукой, капитан, приказал предъявить документы, а один солдат быстро обыскал меня. Другой солдат в это время держал меня под прицелом винтовки. По их согласованным действиям было видно, что здесь собрались не случайные люди.

Рассмотрев мои документы, офицер спросил, кто я и что здесь делаю. Я рассказал ему свою одиссею, опустив визит к адмиралу Канарису и поездку в мое родовое поместье. Капитан сказал, что он уже слышал о том, как один советский танк новой конструкции разгромил колонну мотопехоты, но попал в засаду и был подбит.

- А как тебе удалось спастись? - спросил капитан.

Пришлось разъяснять, что я непосредственного участия в бою не принимал, просто находился в танке на подаче снарядов. Вытащив экипаж из подбитого танка, и убедившись, что они все погибли, я забрал у них документы и ушел в лес, так как заметил приближающихся фашистов. Подъехавшим немцам было не до убитых. Наскоро их обыскав, они зацепили подбитый танк на буксир и увезли в сторону Гродно. К вечеру я вернулся на место гибели танка, похоронил убитых и зарисовал схему их захоронения. Сейчас пробиваюсь к своим.

Рассказ убедил капитана в том, что я говорю правду, но настороженность этой четверки ко мне не исчезала. Для них я был штатский, "шпак", пришедший к тому же без оружия. Вместе они обсуждали какие-то дела, куда-то уходили, не приглашая меня с собой. Возвращались с продуктами, иногда навеселе.

Когда я поинтересовался, что мы собираемся дальше делать, создалась такая неловкость, словно я напрямую попросил их выдать страшную военную тайну. До сих пор я даже не знал их имен, но и качать какие-то права у меня не было прав: я был полностью на их довольствии.

Но на третий день утром я проснулся один. От костра шел дымок, а моих незнакомых, не знаю, как их назвать, не было. Не было и моих документов. Хорошо, что живым проснулся. Единственное, что мне запомнилось о них это темно-красные петлицы, которые я принял за пехотные. Если это НКВД, то у капитана должна быть эмблема с круглым мечом и щитом на рукаве. Но эмблемы я не видел. Да и по их виду нельзя было определить, что они были в боях.

Надо было идти дальше. Насколько я помнил карту, впереди должен быть город Лида. На восток. Если на северо-восток, то дорога выведет в сторону Вильнюса. От Лиды надо идти на город Молодечно. Затем должен быть Минск, Борисов, Орша, Рудня, а затем Смоленск. Из Смоленска через Сафоново и Вязьму в Москву. Путь предстоял неблизкий. Без документов, без продовольствия. Я даже не представлял себе, как можно пройти этот путь, не встречаясь ни с кем.

Придерживаясь дороги, по лесу, обходя населенные пункты, я пошел к линии фронта. Иногда вечером я подбирался к какой-нибудь деревне. С края огорода подкапывал картошки, рвал лук или то, что попадется под руку.

Один раз, когда я копал картофель, отчаянно залаяли собаки, и из дома по огороду был открыт автоматный огонь. Засветили карманные фонари "Даймонд", и за мной была организована погоня. Спас батюшка-лес.

Блуждая по лесу, я потерял ориентировку, и шел неизвестно куда. Остановившись, я сориентировался по деревьям и понял, что опять ушел на запад. Припасов не было, а голод рисовал в воображении то борщи, то гуляши с макаронами и аппетитной подливкой. Однажды я настолько реально представил себе наваристый борщ, что начал реально воспринимать его запах, приправленный дымком. Налицо были галлюцинации, но настолько реальные, что я, не в силах бороться с явным помутнением рассудка, пошел в ту сторону, откуда мог доноситься такой запах.

Пройдя метров пятьсот, я наткнулся на лагерь, в котором находилось человек тридцать вооруженных людей. Все в штатском, но вооружены винтовками, а в сторонке стоял пулемет "Максим". Говор был русский. Я мог произнести только одно: "Дайте поесть". Трехсуточное блуждание по лесу сделало свое дело. Я с такой жадностью набросился на борщ и хлеб, что не заметил, как выхлебал целую миску. Я попросил еще, но вдруг мне стало плохо, появились такие резкие боли в животе, что я упал на землю и потерял сознание.

Очнулся я оттого, что кто-то вливал мне в рот что-то очень горькое. Боль в области живота немного утихла, но я все равно чувствовал себя очень плохо. Желудок не сработал от такого количества пищи. Вечером меня поили легким бульоном с сухариками.

На следующее утро меня привели к начальнику. Начальником оказался невысокий, полноватый человек в очках, который представился командиром партизанского отряда и вежливо предложил мне рассказать о себе. Я рассказал о себе все, что произошло со мной с того момента, как я с группой механиков отправился на починку поврежденного танка и до того момента, как я спасался от погони.

Последние слова насторожили командира партизанского отряда, и он стал скрупулезно выяснять, как называлась деревня, где я был, сколько человек за мной гналось, были ли с ними собаки. Узнав, что это произошло три дня назад, он успокоился и стал выяснять, что мне известно об обстановке на фронте. Мне было известно ровно столько, сколько и ему. От него же я узнал, что из активистов района был создан партизанский отряд, сделана база в лесу. По его подсчетам, не пройдет и месяца, как Красная Армия погонит немцев обратно на запад и партизанам больше не придется сидеть в лесу. Связи ни с кем у него нет. Какая обстановка складывается в окрестностях, ему не известно. Он ждет связных от областного комитета партии с указаниями о действиях. Пока ни в какие стычки с немцами они не ввязываются, так как не получали на это указаний.

Получался какой-то лесной санаторий для партийно-хозяйственного актива. Узнав, что я служил в Красной Армии, имею высшее образование, инженер-конструктор военной техники, знаю таких выдающихся людей как Туполев, Дегтярев, неоднократно видел Серго Орджоникидзе, командир отряда стал относиться ко мне с большим уважением, несмотря на то, что у меня вообще не было никаких документов. По этой же причине мне пришлось исписать несколько листов бумаги, где я подробно изложил свою биографию и по дням расписал свое пребывание в зоне боевых действий с указанием фамилий и званий должностных лиц, с кем я общался. Эта биография являлась единственным документом, подтверждающим мою личность.

Отсиживаться в этом санатории не было никакого смысла. Рано или поздно продукты закончатся. Первая же вылазка за ними будет стоить жизни, как заготовителям, так и тем, кто их послал. Пользуясь тем, что я служил в Красной Армии, а также, имея военное образование, я рекомендовал командиру отряда, во-первых, выставить боевое охранение, чтобы не быть застигнутым врасплох противником. Во-вторых, организовать разведку местности и сбор данных об обстановке. В-третьих, попытаться установить связь с обкомом и через них с военным командованием. В-четвертых, необходимо установить связь с активом, который будет снабжать продовольствием и теплыми вещами, так как уже начинается август, и скоро придет осень. Узнав, что я был членом комсомола, командир пригласил меня на партийное собрание, которое должно было заслушать мое сообщение и принять по нему решение.

Партсобрание шло довольно бурно. Высказывалось много мнений, но основная мысль была такая: никто не имеет права рисковать судьбой целого отряда, который является базой для разворачивания партизанского движения в области. Те, кому это положено, знают о местонахождении отряда и его задачах. Вопрос пополнения продовольствия и запасов теплой одежды правильный, но действовать нужно осторожно. Один из выступавших проявил должную этому времени бдительность и заявил, можем ли мы доверять человеку, у которого нет никаких документов, и не является ли он немецким шпионом, специально внедренным в партизанский отряд.

Вопрос был поставлен правильно и остудил энтузиазм членов партячейки. После рассуждений постановили, что рядом со мной должен находиться проверенный член партии, чтобы проверить меня в практическом деле, а, если нужно, то и расстрелять, как предателя. Пожалуй, я поступил бы также.

Моим "дядькой" был назначен бывший начальник заготовительной конторы, который по инвалидности не был призван в армию: поврежденный коленный сустав заставлял волочить ногу. В группу вошли еще два человека, один работал в ЗАГСе, а другой счетоводом, или как сейчас говорят, бухгалтером в заготконторе.

Глава 101

Я понимал, что в партизанском отряде мне предстоит провести немало времени, прежде чем я смогу выбраться за линию фронта. Поэтому я смирился с тем, что обо мне нет никаких известий ни у моей семьи, ни у моего руководства. Нужно было завоевывать авторитет в партизанском отряде, чтобы не окончить свою жизнь в наскоро вырытой яме неподалеку от лагеря. Время военное. Перспектива начинать какие-то действия, тем более военные, была не по душе большинству сидящих в зарослях партизан. По этой причине мне могли пришить и действия, провоцирующие утечку сведений о сверхсекретном партизанском отряде.

Для первой вылазки оружие мне не дали. Отряд находился примерно в одном дневном переходе от ближайшего населенного пункта. С учетом леса, это расстояние составляло примерно километров тридцать. Поход наш похож был на конвоирование преступника, задержанного в лесу: я впереди, а за мной с винтовками наперевес мои спутники-конвоиры.

К вечеру мы встретили окруженцев, майора и двух сержантов. Встреча чуть было не закончилась перестрелкой. Военные, увидев вооруженных людей, сразу бросились на землю к деревьям, изготовившись для стрельбы. После нескольких окликов "кто вы?", наконец откликнулся счетовод, спросив то же, что спрашивали военные - "кто вы?".

Поняв, что обмен окликами "кто вы?" не приведет ни к какому результату, майор ответил, что они - подразделение Красной Армии, и, если они не получат ответа о том, кто мы такие, они открывают огонь. Счетовод, понявший, что опасности в принципе никакой нет, ответил, что мы являемся местным партизанским отрядом. Военные осторожно поднялись с земли и осторожно, держа оружие наготове, подошли к нам. Проверив документы друг друга, мы сели в кружок перекурить первую военную опасность. Человека, побывавшего в боях, отличает способность быстрее преодолевать страх. Военные уже разговаривали спокойно, а у счетовода, ставшего старшим среди нас, голос еще подрагивал.

Узнав, что мы идем в населенный пункт NN, майор сказал, что они уже там побывали и видели до взвода немецких солдат, которые обеспечивают выборы органов местного самоуправления в селе: бургомистра, старосты, начальника полиции.

Органы управления будут заниматься поддержанием общественного порядка, организацией работ в колхозе по разведению домашних животных, выращиванию хлеба и овощей для нужд немецкой армии. По его сведениям, немецкие гарнизоны расположены в районных центрах, на узловых станциях, в крупных населенных пунктах, на стратегических дорогах. Но в каждом селе есть подразделения местной полиции.

Выслушав рассказ майора, наш старший решил возвращаться в отряд. Мы встали, попрощались с военными, и пошли в обратный путь.

Наши действия настолько ошарашили майора, что он поначалу и слова сказать не мог. Идя вслед за нами, он растерянно говорил:

- Товарищи, постойте, куда же вы, а как же мы?

Старший ему на это ответил, что командир категорически запретил кого-то приводить в отряд, тем более военных, выходящих из окружения.

Эти слова вышибли пробку, которая закрывала бутылку с красноречием майора. Такого мата я не слышал, ни ранее, ни потом. Подойдя к старшему, он так дал ему в зубы, что тот, выпустив из рук винтовку, рухнул на землю. По команде майора и под прицелом сержантов мои спутники бросили оружие.

Выбрав в лесу полянку, майор построил нас в одну шеренгу и начал заниматься с нами строевой подготовкой. Сначала командовал сам, потом команды стали подавать военные. Не знаю, сколько бы мы занимались, если бы счетовод не попросил прощения за сказанные им слова. После этого оружие было возвращено моим спутникам. Отойдя вглубь леса километров на десять, мы устроились на ночлег.

Майор установил очередь для дежурства ночью. Мне выпало дежурить с ним. От него я узнал, что немецкие войска уже взяли всю Белоруссию, Прибалтику и сейчас находятся в районе Смоленска. Пройти через линию фронта бесполезно. Необходимо действовать в тылу немецких войск. Военный всегда остается военным. Я коротко рассказал о себе и о встрече с другими военными, которые бросили меня и взяли все мои документы.

Об атаке пехотной колонны одиночным советским танком майор слышал от местных жителей. Слышал и о том, что весь экипаж танка погиб.

- А до тех вояк мы еще доберемся, - сказал майор.

Обстановка в партизанском отряде, откуда мы пришли, сильно его удивила, так как никто из местных жителей ни о каких партизанах не слыхал. Немецкие гарнизоны и полицейские участки чувствуют себя спокойно.

- Ты только поддержи меня в партизанском отряде, - сказал майор, - и об этом отряде услышат в Москве и в Берлине.

Глава 102

Наше прибытие в отряд было встречено настороженно и, я бы сказал, недоброжелательно. Командир партизанского отряда, заслушав нашего старшего, вышел с важным видом из землянки и с барской пренебрежительностью, присущей уполномоченному райкома в беседе с председателем колхоза, заявил майору:

- Кто вы такой, чтобы заниматься самоуправством и рукоприкладством в зоне действия партизанского отряда "За Родину и Сталина"? Кто вас приглашал сюда? Если вы бросили свою часть, то идите и ищите ее, мы не военное подразделение, и вы здесь свои порядки не устанавливайте. Это я вам заявляю официально, как человек, поставленный на это место вышестоящими партийными органами.

Майор стоял покрасневший. Последние слова не могли не вывести из себя майора, они даже сейчас выводят из себя всех, кто через много лет после войны, слышит в военкоматах и органах социального обеспечения:

- А мы вас туда не посылали, где вы свое здоровье потеряли. Обращайтесь к тем, кто вас туда посылал.

Слова эти говорятся специально для того, чтобы вывести человека из себя. Взбешенный таким отношением человек начинает говорить все, что он думает об этих людях, не разбирая выражений. А это уже хулиганство. За это привлекают к ответственности. Увели человека в КПЗ, а вместе с ним и поднятую проблему. Верные сыны вождя и учителя всех народов Сталина, изрекшего - "нэт чэловека, нэт проблэмы" - и сейчас живут, и здравствуют так же, как во время сталинизма, оттепели, развитого социализма, закручивания гаек и демократии.

Майор был человек выдержанный. Прошел, вероятно, большую школу партийных собраний, чисток и являлся мастером подковерной борьбы. Спокойно достал из кармана партийный билет, показал его всем и снова положил в карман гимнастерки. Затем достал из планшета листок бумаги, передал его мне и попросил прочитать, так как я находился рядом с ним.

В листке, имевшем угловой штамп штаба 3 армии, было написано и мною прочитано:

- Приказ. Майору Кобурову И.Л. дано право подчинять под свое командование все отходящие части и подразделения, не имеющие связи со своим командованием, для организации отпора немецко-фашистским захватчикам. Подпись: начальник штаба армии генерал-майор такой-то. Печать.

Все это я произнес громко и торжественно. Работник ЗАГСа, стоявший рядом со мной, тоже прочитал приказ и подтвердил его подлинность.

Спрятав приказ в планшет, майор Кобуров предложил прямо здесь на поляне провести открытое партийное собрание с повесткой дня: "Отчет о боевых действиях партизанского отряда "За Родину и Сталина" за период с 22 июня по 22 августа 1941 года.

К моему удивлению, секретарем партячейки, насчитывающей шесть человек, оказался счетовод, получивший по зубам от майора и вместе со мной занимавшийся строевой подготовкой в лесу.

Он сходу заявил, что партийная ячейка знает, когда ей собираться и какие вопросы ей обсуждать. Но предложение майора было поддержано большинством, включая молодежь и солидных мужиков лет под сорок.

В этот момент в дело вмешался командир отряда, заявивший, что пока он здесь командир, он не позволит разваливать в отряде дисциплину.

Вместо организованного мероприятия образовался стихийный митинг, на котором все старались выложить майору вопросы, мучившие их больше всего. Так, иногда, заезжему из района или области лектору пытаются высказать все наболевшее о низких удоях, пьянстве председателя, невнимании к молодежным проблемам, не понимая, что, выйдя на улицу, лектор вдохнет чистый деревенский воздух, сразу забудет все, что ему говорили, а после рюмки водки, закушенной огурчиком и салом, подумает: красота-то какая, и чего людям не живется здесь спокойно, лезут с какими-то проблемами.

Майор очень внимательно слушал всех говоривших, задавал вопросы, что-то сам говорил об обстановке в близлежащих населенных пунктах, в которых он уже побывал и был знаком с некоторыми жителями, которых знали в отряде.

В разговоре выяснилось, что никаких боевых операций отрядом не проводилось. Что делается в округе, не известно. Наш выход - это только первая ласточка, закончившаяся ничем.

Предложение майора начать борьбу с захватчиками было горячо поддержано большинством собравшихся, но снова вмешался командир, чувствуя потерю управления отрядом.

Кое-как построив отряд, командир произнес речь, в которой подчеркивалась важность выполняемого ими задания - готовиться к решающим боям, когда подойдет Красная Армия.

- А дезертиры пусть уходят с новоприбывшими, не держим, но потом пусть пеняют на себя, - патетически произнес он.

Предложение уйти вынесено командиром партизанского отряда. Майор не стал делать паузу, вышел перед строем и сказал просто:

- Кто со мной бороться с захватчиками, защищать своих родных, свою землю, становись рядом со мной.

Десять человек, в том числе и я, подошли к нему и встали в одну шеренгу. Человек пять-шесть колебались, шагая то в одну, то в другую сторону. Но боязнь ответственности перед партийным работником, не перед партией, остановила их. Командир партизанского отряда не дал нам ни оружия, ни продовольствия, и мы сразу ушли с места стоянки отряда.

Я должен был уйти с ними, мне нужно было попасть туда, куда меня направила моя служба, туда, где была моя работа, которую я честно выполнял, не как сотрудник разведки, и была моя семья, которой я дорожил. В том отряде я мог сидеть до маковкина заговенья, покуда не пришел бы небольшой немецкий отряд и не разбил наголову неопытных партизан.

К вечеру мы сделали стоянку километрах в пятнадцати от села, куда мы направлялись днем раньше. Я и еще одна девушка были направлены в село для разведки.

Понаблюдав за деревней и не заметив ничего подозрительного, мы с огорода зашли в одну хату. В доме была одна пожилая женщина, занимавшаяся чисткой картофеля.

Узнав, что мы издалека, она накормила нас и посоветовала не ходить по улице, так как в деревне есть три полицейских из числа местных жителей, которые сразу нас арестуют и отправят в район в гестапо. Выяснив, где живут полицейские, и попросив немного продуктов для больного товарища, мы вернулись назад.

Так родилась наша первая операция по ликвидации полицейского участка в деревне. Сопротивления мы не получили, хотя одному полицейскому пришлось приложить прикладом по темечку. Хотели устроить показательный суд над ними, но жители все сидели по домам, и мы не стали их сгонять на сход. Просто прошлись по домам и заявили, что советская власть существует, и будет строго карать тех, кто идет на службу к оккупантам. Одновременно мы собирали продовольствие и одежду для отряда.

Первая победа окрылила партизан. Появились продовольствие и кое-какая одежда потеплее. Добавились три винтовки и наган. Но на следующий день нам пришлось срочно покидать лагерь и ускоренным маршем уходить вглубь леса, спасаясь от полуроты полевой жандармерии, приехавшей для наведения Ordnung в деревне, где мы побывали.

Преследовали нас не долго, так как ответного огня мы не открывали. Силы были неравными. Один выстрел мог погубить весь наш маленький отряд.

В деревне полицаев высекли. Ушибленного нами назначили начальником участка. Жителей предупредили, что за пособничество бандитским шайкам, они будут строго наказаны, вплоть до расстрела наиболее активных помощников бандитов.

При повторном посещении деревни жители были менее приветливы с нами. Если что и давали, то просили прийти за этим ночью и взять с огорода, чтобы никто не мог донести об их пособничестве партизанам.

Докладчиков и доносчиков в деревне хватало и при советской власти, и при оккупантах. Выявить их трудно, так как гестапо и НКВД работали по одним и тем же принципам: конспирация, конспирация и еще раз конспирация. Любая информация полезна. Секретному сотруднику удача улыбается раз в жизни, но и повседневное знание обстановки приносит огромную пользу.

Полицаи дали нам вооруженный отпор. Им терять было нечего. Если снова отдадут оружие, то их расстреляют немцы. Если не отдадут нам, то их расстреляем мы. Боем это не назовешь, а была перестрелка, на которую сбежались посмотреть детишки и любопытные бабы. Издали смотрели мужики, хмуро покуривая у плетней.

Наконец с полицаями было покончено. Двое застрелены, а третий, сопротивлявшийся в первый наш приход, раненый, расстрелявший все патроны, сидел на полу у разбитого окна, успокаивал припавшую к нему рыдающую жену и гладил голову белобрысого парнишки лет десяти, который волком смотрел на нас. Как он мог относиться к тем людям, которые стреляли и ранили его отца? Как к освободителям? А немцы ему лично ничего плохого не сделали. В двух домах выли бабы и дети над телами убитых мужей и отцов. Мы сделали правое дело, но ведь и те, кто живет в деревне, в поле-то работают на оккупантов. И за работу получают оккупационные марки. Их как, тоже расстреливать?

Кобуров приказал недобитого полицая расстрелять, чтобы другим было неповадно идти служить в полицию. Раненного, под вой большинства деревенских баб, поволокли к стене амбара.

К Кобурову подошел дедок в кожушке и сказал:

- Что, сынок, его расстреляешь, потом меня расстреливать придешь? Окромя меня в полиции служить-то некому будет. Полицию немцы все равно создадут. Они на этот счет принципиальные. За порядком следят. Мужики-то в нашей полиции все нормальные были. Не пьяницы и дебоширы. Всем опчеством выбирали их, в ноги кланялись, чтобы за опчество-то пострадали. Наши-то придут, по головке их не погладят. Вы нас защитить не смогли и за это на нас же отыгрываться будете. Не дай Бог, немцы заместо этих пришлют бандюков откуда-нибудь. Ни нам житья не будет, ни вам какой-нибудь помощи от нас. Деревню нашу вы уже погубили. Давайте забирайте с собой тех, кого еще можно спасти, пацанов молодых да девок, вот еще трое мужиков с вами пойдут, семьи бросят, чтобы живыми остаться. А мы тут старики да бабы с детишками немецких наказаниев дожидаться будем. А Федора не трогайте, лучший бригадир был. И так вы его уже покалечили. Пришли бы по добру, с людьми бы поговорили, и не было бы необходимости в людей стрелять. Благо бы у нас гарнизон какой немецкий стоял. Да и гарнизоны, говорят, тоже себя спокойно ведут. Со своими-то в гражданскую навоевались.

Прав был старик. Раненного мы не стали трогать, только оружие го взяли.

Из деревни с нами ушло двенадцать человек, добавив к нашему вооружению три винтовки и наган. Но чувство от первого партизанского боя осталось такое, как будто мы ворвались в чужую хату, порешили хозяев, а самый старый член семьи, смерти не боясь, стоит и совестит нас.

Расплата от немцев пришла незамедлительно. Порка в деревне была страшнейшая. Бандюки пороли и остались в деревне, установив в ней порядки военного времени. Хорошо, что деревню не сожгли. Прав был дед. А раненного нами Федора немцы наградили орденом за военные заслуги, начисто отрезав ему пути к возвращению на освобожденную Родину.

Глава 103

Не хочу я бередить душу ни свою, ни твою воспоминаниями о партизанских делах. Дифирамбы в мемуарах партизан совсем не имеют общего с реальными партизанскими делами. Почитай, Наташенька, на досуге Олеся Адамовича и Овидия Горчакова. Мне созвучны их мысли не потому, что я немец, а потому, что я - человек и стараюсь по-человечески относиться к каждому явлению в жизни.

Народ не бежал в партизаны. Не рвался. Это мы создавали условия, чтобы люди уходили в партизаны, спасаясь от преследования и возмездия оккупационных властей.

Ты прекрасно понимаешь, что все вооруженные подразделения должны снабжаться с военных складов. На военные склады имущество поступает с заводов и фабрик, колхозов и совхозов. Все это оплачивается государством и направляется на снабжение частей. Стройная система, которая существует веками. А если из этой системы выкинуть склады и государство, которое оплачивает расходы, то как прикажете существовать воинским подразделениям? За счет местного населения и военных трофеев.

Военные трофеи не всегда велики. В основном, вооружение и боеприпасы. А продовольствием снабжало местное население, точно так же, как снабжало оно и оккупационную администрацию.

Если продовольствие добровольно не отдают, то его реквизируют. Одни приходят и говорят: где продовольствие, для партизан его бережешь? Другие приходят и говорят: где продовольствие, для фашистов его бережешь?

- Куды бедному хрестьянину податься, - говорил старик в фильме "Чапаев". - Белые придут - грабют, красные придут - тоже вроде бы...

Крестьянин поставлен перед выбором, подчиняться кому-то одному - либо партизанам, либо фашистам. За снабжение партизан - кара от оккупантов. За снабжение оккупантов - кара от партизан. Вот и получалось расслоение жителей по идейно-материальному признаку.

Оккупационные власти создавали видимость закупок продовольствия, расплачиваясь оккупационными марками. Партизаны ничем не расплачивались. Считалось, что этим зачтется вина людей за нахождение на оккупированной территории.

Диверсионные действия партизан вызывали гнев и возмущение фашистской администрации, как в оккупированных районах, так и в самой Германии. Война есть война. В боях и в сражениях гибнут десятки, сотни, тысячи людей. Это воспринимается как необходимые жертвы борьбы с врагом. А гибель людей вдали от фронта, зарезанных на темной улице, застреленных среди белого дня, взорванных в квартире, в кинотеатре, подорвавшихся на мине, свалившихся под откос в поезде, отравленных едой воспринимается во всем мире однозначно как бандитизм.

Если это не так, то почему "благородные" действия чеченских экстремистов, ирландской республиканской армии, басков в Испании и других революционно-марксистско-фашистских групп вызывают гнев и возмущение у нормальных и неполитизированных людей, воспринимаются как терроризм и бандитизм? Действия социал-демократических большевистских групп перед революцией в России ничем не отличались от того, чем занимались мы.

Если партизаны (бандиты) неуловимы, то им хорошо помогает местное население. Получается война не с партизанами (бандитами), а со всем населением. Партизанские войны всегда заканчивались поражением тех, кто боролся с партизанами, то есть со всем народом.

Умных история учит, но всегда есть такие страны, которых история толкает во всякое дерьмо, но как только попадается новое дерьмо, так они с радостью в него вваливаются.

Возьми такой аспект. Каждое вооруженное столкновение кроме убитых предполагает наличие пленных, а разведывательный поиск - захваченных "языков".

В действующей армии для них предназначены лагеря военнопленных. Содержание в лагерях, естественно, разное. К русским везде относились отвратительно, как к неподписантам конвенции о военнопленных. В СССР военнопленных быть не могло, могли быть только предатели.

А в партизанских отрядах лагерей военнопленных не было, а пленных и "языков" брали. Партизанский отряд мобильный и обременять себя военнопленными не мог. До сих пор мне снятся глаза людей в немецкой военной форме, в форме полицаев, может быть, ни разу не стрелявших в живых людей, которых расстреливали сразу после допроса, потому что их некуда девать.

Если партизанское движение с одной стороны это государственная политика, то и к партизанскому движению другой стороны нужно относиться с государственной точки зрения, приравняв партизанские движения к числу воюющих подразделений, распространяя на них законы ведения войны. И ведь до сих пор ни одна международная конвенция не признала партизан в числе "комбатантов" - то есть воюющих, кроме тех партизан, которые воевали за победителей.

Такая точка зрения у меня несколько изменилась после того, как я увидел, что делают мои сородичи на оккупированных территориях и как они обращаются с военнопленными. После всего увиденного, у меня даже морального права и желания называться немцем не было.

Почему я должен быть лучше русского, украинца, еврея, белоруса, молдаванина? Да, у нас есть различия в степени цивилизованности и общего развития. Нам что-то не нравится в них, но это не может быть обоснованием для их поголовного уничтожения. Он человек, и я человек. И отношения между людьми должны быть человеческими.

Немецкая армия была укомплектована преимущественно рабочими, привыкшими к рабочей дисциплине, умеющими обращаться с техникой. Им противостояла страна, живущая в двенадцатом году сплошной индустриализации.

Страна автобанов сражалась со страной плохих дорог. Страна развитой промышленности вторглась в страну, едва оторвавшуюся от сохи, где большинство населения во взрослом возрасте впервые увидело автомобиль или трактор. Тем не менее, по-нашему отсталые люди отважно подходили к технике, быстро ее осваивали, учились и делали такие образцы техники, которые никто не мог превзойти. А любовь русских к родине, самопожертвование за нее свели на нет немецкое превосходство в технике, образовании и дисциплине, чем мы всегда так гордились.

Любая жестокость порождает ответную жестокость. Жестокое отношение немцев к гражданам на оккупированных территориях порождало ответные действия. Чем больше жестокостей со стороны оккупантов, тем активнее партизанское движение. И чем активнее партизанское движение, тем активнее и более жестоко проводятся карательные акции.

Это все равно, что тушение пожара бензином или порохом. Это никто не хочет понимать ни в просвещенных, так сказать, странах, ни в отсталых. Мы с тобой видели, как вся Европа и Америка объединилась против Югославии. Гуманитарными бомбежками вынудили уйти в отставку президента Югославии. Тень Гитлера летала над этими странами, благословляя на победу в войне с народом, который не хотел развязывать новую мировую войну. А если бы не стерпела Россия, Китай, Индия, Иран, Ирак, Ливия и бросились бы на защиту Югославии? Мы были на грани новой мировой войны под лозунгом немецких канцлеров "Drang nach Osten".

Война, война и война. Хотя не все представители оккупационных войск были бандитами, относившимися к русским как к скоту, но судят не по большинству, а по ярким представителям оккупантов - участников массовых казней, грабивших и убивавших местных жителей, расправлявшихся с безоружными пленными. Не все немцы звери, но достаточно одному совершить какое-нибудь зверство, как ярлык зверя мгновенно прилепляется ко всем представителям этой нации. Я был настоящим партизаном, и проявление эмоций было направлено только в одну сторону - уничтожать звериных выродков моей нации.

Против партизан велась настоящая война. Создавались "ягдкоманды" из специально подготовленных военнослужащих, перекрывались и минировались возможные пути движения партизанских групп, организовывались засады, налеты на стоянки и партизанские колонны, в отряды внедрялись секретные сотрудники из числа местных жителей для проведения диверсий и сбора данных, осуществлялись карательные акции. Одним словом, войска, относящиеся к системе полиции и внутренних дел, применяли против партизан те же методы, которые использовались и партизанами.

В Германии очень серьезно относились к борьбе с партизанами. К концу войны в январе 1944 г. был учрежден знак "За борьбу с партизанами" для военнослужащих частей СС и полиции, отличившихся в борьбе с партизанами. В дальнейшем им также награждали военнослужащих сухопутных сил и личный состав вспомогательных частей, участвовавших в противопартизанской борьбе. Знак представлял из себя бронзовый венок из дубовых листьев, на который налагался меч со свастикой, погруженный острием в клубок ядовитых змей.

Советское руководство еще раньше учредило медаль "Партизану Отечественной войны" двух степеней - серебряной и латунной. На лицевой стороне медали - профильное изображение Ленина и Сталина, повернутое влево, и надпись: "Партизану Отечественной войны". На оборотной стороне медали надпись в три строки "За нашу Советскую Родину".

"За нашу Советскую Родину" можно было делать все, даже уничтожать военнопленных и карать без суда и следствия предателей, работавших в местном самоуправлении на оккупированной территории. Время было такое, военное. Военные преступники бывают только среди проигравших. Хотя, мои соотечественники натворили в России столько, что вряд ли Бог или какой-то высший суд оставил это без наказания.

Полтора года я пробыл в партизанском отряде. С помощью абвера я стал довольно-таки знаменитой в партизанских кругах личностью.

Все началось с того, что в сумке офицера полевой жандармерии обнаружили мою фотографию, на которой было написано, что Луконин Иван Петрович подлежит уничтожению как член экипажа танка, уничтожившего колонну 4 пехотного батальона. Для партизан это стало что-то вроде моей визитной карточки и удостоверения личности, а мне стало ясно, что, не обнаружив моего появления в месте, куда эвакуирован мой завод, абвер стал меня разыскивать в составе партизанских отрядов. И меня нашли с помощью осведомителей, которых десятками забрасывали в зоны действия партизанских отрядов. Несомненно, что с помощью агентуры была проведена моя установка и собраны данные о моей деятельности, в результате чего появилась пометка о необходимости моего уничтожения.

Абвер мог самостоятельно решить задачу установки моего местонахождения, но, вероятно, в дело вмешалось имперское управление безопасности и его подразделение - гестапо, осуществлявшего контрразведывательную работу среди населения оккупированных районов и подминавшего под себя органы военной разведки.

Одного агента гестапо выявили при покушении на мою жизнь. Во время засады на дороге в ходе вспыхнувшей перестрелки я почувствовал удар в левый бок. Удар меня очень изумил, так как я лежал за пнем, и для обстрела противником были доступны только правое плечо и часть лица. Повернувшись, я увидел, что один из партизан выбивает пистолет из рук другого. Засада скоротечна, три-пять минут. Забрали документы и оружие с дороги, связанного партизана из нашей группы и ушли в расположение отряда.

Объяснение задержанного обычное - случайный выстрел попал в меня. Партизан, связавший агента, рассказал, что, обернувшись посмотреть, почему не стреляет его сосед, увидел, что тот целится из пистолета в меня. Выстрел он не успел предупредить, и поэтому бросился на стрелявшего, так как тот с тыла мог уничтожить всю нашу группу. Раскололи агента только тогда, когда приговорили его к расстрелу. Рассказал он, как его забрасывали, способы связи с работниками гестапо, почему должен убить меня. От него мы узнали, что меня гестапо начало разыскивать с ноября 1941 года.

В другой раз, когда мы с напарником возвращались после встречи со связным, нас подкараулила группа егерей из трех человек. Егеря вообще работали группами, ягдкомандами, то есть охотничьими командами по три-пять человек. Большой стрельбы не было. Из автоматов не стреляли. Один выстрел из снайперской винтовки, и моего напарника не стало. Смертельное ранение в голову, он даже ничего не почувствовал. Меня могли точно также подстрелить. Но я им нужен был живой. Это я понял, когда пулей с меня сбили шапку, прострелили рукав ватника, голенище сапога.

Снайпер не давал пошевелиться, а двое других егерей ползком и перебежками подбирались ко мне, чтобы захватить. Одного егеря я застрелил в упор, когда он поднялся, чтобы броситься на меня. Второго я ранил, когда он делал перебежку от дерева к дереву. После этого снайпер начал бить на поражение. Но и я не стал сидеть на одном месте, а начал перебежками, как егеря, подбираться к снайперу.

Снайперская винтовка и облегчает, и одновременно затрудняет стрельбу. Бегущую зигзагом цель трудно уловить в оптический прицел, это можно сделать только с помощью открытого прицела. Но для этого нужно снимать оптический прицел. Это я понимал, и поэтому не давал снайперу возможности прицелиться по мне. Поняв это, снайпер начал уходить от меня. В лесу с винтовкой не развернешься, не то, что мне с автоматом. Зная, что нас никто не слышит, я окликнул его по-немецки, сказал, чтобы он остановился, так как я должен сказать ему очень важную вещь. Это остановило снайпера, он стоял и ждал, когда я подойду. Когда до егеря оставалось шагов десять, он поднял винтовку и выстрелил в меня. Падая, я успел дать очередь из ППШ и поразил солдата. Убедившись в том, что он мертв, я забрал его оружие, документов с собой они не носили, и пошел искать раненого.

Раненый сидел у того дерева, у которого я его поразил. На его коленях лежал автомат, рядом лежала планшетка, указывающая на то, что он являлся командиром. Я поднял автомат, но раненый не делал попыток защититься оружием, прижимая левую руку к окровавленному боку. Я осторожно подошел к нему. Молодой паренек лет двадцати пяти подал мне мою фотографию и спросил по-немецки, действительно ли являюсь майором абвера, добровольно перешедшим на службу Советской власти.

- Нет, сынок, - ответил я, - жизнь заставила меня сделать этот выбор, так же, как и тебя оказаться здесь в белорусских лесах.

Я попытался помочь раненому, еще не зная, что я буду с ним делать дальше, но он отстранил мою руку, сказав, что ему уже не помочь.

- Господин майор, - сказал он, - если у вас представится возможность, сделайте так, чтобы наши родные узнали, где мы похоронены. Я лейтенант Пауль Визель из Баварии, мой земляк старший ефрейтор Конрад Гиссе, вот он лежит недалеко, снайпер солдат Ханс Эггерт из Саксонии. Я это написал на обороте схемы местности, которая лежит в планшете.

Больше он уже не мог говорить и через несколько минут умер. За что, за интересы Германии?

У меня не было сил хоронить моих соотечественников, которых убил я, так как они не смогли убить меня. Я похоронил только своего напарника. Увешанный оружием, я кое-как добрался до отряда, доложил полученные разведданные и передал планшет со своей фотографией и схемой местности. Все это было занесено в журнал боевых действий и донесено по радио в штаб партизанского движения Белоруссии.

Создание штабов партизанского движения было началом искоренения партизанщины. Для этого в тыл забрасывались спецгруппы органов безопасности, которые собирали под свое начало боеспособное население, окруженцев, формировали отряды по военному принципу, партизанским командирам присваивались воинские звания, обеспечивалось снабжение отрядов по воздуху техникой, вооружением, продовольствием, обмундированием, организовывалось производство оперативно-следственных действий по воинским и военным преступлениям.

Когда партизанщина начала преобразовываться в партизанское движение, я уже был на Большой земле и докладывал о выполнении задания по ремонту одного из первых образцов танка Т-34. Почти два года я отсутствовал у своих, не видел ни жены, ни сына.

Наш отряд вырос в партизанскую бригаду, майор Кобуров получил звание генерал-майора и дал мне очень хорошую характеристику, а также справку для награждения медалью "Партизану Отечественной войны" 1 степени. Ни во время войны, ни после нее я не воспользовался этой справкой для получения медали. Слишком тяжелые воспоминания об этом периоде.

Мои документы нашлись. Капитан и его спутники посчитали меня мертвым, взяли мои документы и еще до рассвета ушли. Зря я на них обижался. Ночь выдалась холодная. Я очень сильно устал и сразу заснул, несмотря на холод. Ночью я так закоченел, что утром мне пришлось кататься по земле, чтобы как-то размять затекшее холодное тело. Немудрено, что меня не могли разбудить, а руки и ноги не двигались, как у мертвого. Мой рассказ о танковом рейде Т-34 сохранился в записи капитана, который, к сожалению, погиб в последующих боях. За эту атаку нас посмертно наградили орденами Отечественной войны первой степени.

Орден этот я получил только в 1945 году, пока ходили бумаги о том, что я живой, потом представление в Президиум Верховного Совета и так до конца войны. Легче живого признать мертвым, чем из мертвых вернуть в состав живых.

Глава 104

В начале 1943 года я был отправлен в отпуск на два месяца для розыска семьи. Перед этим из Центрального штаба партизанского движения мне дали направление в действующую армию, в автобронетанковое управление Красной Армии.

Наш завод эвакуировался на Урал и на базе крупного предприятия "Уралмашзавод" продолжил выпуск Т-тридцатьчетверок. Семьи специалистов жили во временных бараках или на квартирах в заводском поселке. Жена работала в школе, в которую ходил и твой отец. Радости не было конца. Сын все сидел у меня коленях, каждые пять минут брал меня за щеки и спрашивал: "Ты мой отец?", "Тебя зовут Иван?". И так без конца, пока мы его не уложили спать.

О многом мы переговорили с твоей бабушкой в эти дни. Она внимательно меня слушала и постоянно напоминала:

- Иван, никому больше об этом не говори, - и иногда плакала над судьбой тех или иных людей.

В конструкторском бюро мне сообщили, что по запросу автобронетанкового управления меня командируют в действующую армию в качестве инженера-конструктора для изучения боевых качеств и особенностей конструкции танков, как наших, так и немецких.

Отпуск пролетел незаметно. В автобронетанковом управлении мне сообщили, что все компетентные органы, читай - разведка и контрразведка, дали положительное заключение о моей личности и пригодности к службе в армии. На основании моего боевого опыта, предыдущей службы в армии и образования я был аттестован на воинское звание капитана технической службы с причислением в кадры инженерного состава управления. Я должен заниматься курированием ремонта автобронетанковой техники, изучения иностранных образцов и подготовки предложений о необходимости внесения изменений в конструкцию танков и вооружение.

По роду работы мне пришлось ездить в районы массового применения танков на Курской дуге и в Белоруссии во время операции "Багратион". Матерился при отправке танков на Запад, когда восстанавливали бесцельно подорванные партизанами железнодорожные пути во время "рельсовой войны". Был и в Карпатских горах, когда пришлось затаскивать танки на перевалы и горные склоны, а к концу войны я оказался в Восточной Пруссии, нынешней Калининградской области, недалеко от тех мест, где я родился и вырос.

С группой офицеров я приехал в наше старое имение, прошелся по пустым комнатам. Брат с семьей скрывался на Западе Германии, куда подходили англо-американские войска. Из знакомых встретился только старый дворецкий моего отца, который естественно не узнал в майоре Красной Армии старшего сына его покойного хозяина.

С моей стороны это была наглость, но я был полностью уверен в своей неузнаваемости и решил раз и навсегда разрубить узел, терзавший меня в отношениях с Германией и с Россией. Я не хотел быть неблагодарным Германии, но и не хотел быть неблагодарным к России. В советской военной форме я был честен по отношению к России. Но настанет время, когда я смогу быть честен и перед Германией.

Для абвера я был потерян с того момента, когда ушел в лес на окраине города Гродно. В партизанском отряде меня нашли, и я не мог быть уверенным в том, что документы спецслужб Германии не попадут в руки советских органов безопасности. Тогда меня не спасут никакие заслуги перед Советской властью. За это пострадают и члены моей семьи, хотя они ни сном, ни духом не ведали, кто на самом деле их отец и муж.

Сотрудники абвера под разными прикрытиями появлялись в поле зрения моей жены, пытаясь выяснить мое местонахождение. Это я разузнал в разговорах с твоей бабушкой уже после войны. Но абвер еще раз нашел меня в период осады гарнизона и крепости Кенигсберг в начале апреля 1945 года.

Тогда было очень много работы по ремонту и восстановлению танков, отправке в тыл эшелонов с техникой, не подлежавшей восстановлению, на переплавку. В дивизионной ремонтной мастерской, где я был приписан на столовое и вещевое и денежное обеспечение, появился пожилой усатый полковник, который разыскивал меня. Увидев меня, он с распахнутыми объятиями пошел ко мне, приговаривая:

- Иван Петрович, спаситель ты наш, здравствуй! Дай я тебя расцелую.

Ничему не удивляющимся сослуживцам он объяснил, что я выводил их часть из окружения в Белоруссии. Я ничего сказать не мог, потому что этим полковником был мой давний знакомый по работе в абвере господин Мюллер.

Взяв меня под руку, Мюллер предложил немного пройтись с ним, так как его часть сделала небольшую остановку в этом районе и скоро должна двигаться дальше. Встреча старых боевых друзей является основательным поводом, чтобы на какое-то время отлучиться от места службы.

Значит, абвер и здесь меня нашел. С Мюллером я держался настороженно. Он это понял и сказал, что вопрос о моей ликвидации снят им раз и навсегда:

- Мы сейчас работаем под контролем и руководством имперского управления безопасности, которому доложим, что ты ликвидирован лично мной. С этим заданием я и послан сюда. Нужно думать о другом, а гестапо думает только о мести. Война окончена. Густав потерял своего голубя. Очень хорошо, что ты не запятнал себя военными преступлениями и будешь полезным для возрождения былого величия Германии. Германии больше нельзя воевать, пришло время, когда она должна стать гарантом мира на европейском континенте. Прощайте барон, надеемся, что вы сохраните себя.

Больше Мюллера я никогда не видел. А сейчас, на рубеже веков, пришло время, когда Германия и Россия стали демократическими государствами и равноправными партнерами на международной арене. Я никогда и никому не признаюсь, что был офицером немецкой разведки. Это никому не нужно. Но ты можешь знать об этом, как мой единственный родной человек. Твоя бабушка даже не догадывалась, что я не был русским.

С помощью России Германия воссоединилась. То есть, Россия сдала Германскую Демократическую Республику Федеративной Республике Германии. В ГДР те, кто был всем, в один день стал никем. В политике Россию почему-то всегда заботили не русские, а немецкие дела.

Я специально переехал работать в закрытый для посещения иностранцев город. Но и его в 1991 году открыли. А в 1993 году ко мне приехали мои коллеги из БНД (Bundes Nachrichten Dienst).

Одному я только радовался, что мои документы оказались в ФРГ и ко мне пришли коллеги из БНД, а не из "Штази" (Staats Siecherheit Dienst). Откажись я с ними сотрудничать, они бы в силу пролетарской солидарности настучали на меня в КГБ (ФСБ) и деда твоего арестовали бы как нацистского преступника и шпиона.

Не знаю, как бы ты отнеслась к тому, что твой дед профессиональный сотрудник немецкой разведки, сам уволивший себя со службы по достижению определенного возраста. Германия моя Родина, но и Россия моя вторая Родина.

Пришли немецкие разведчики и сказали мне, что "Густав потерял своего голубя". Значит, Мюллер передал мой пароль тем, кому его можно было доверить. О работе не разговаривали. Что можно взять с человека, которому скоро исполнится сто лет? Сообщили, что мне назначена пенсия в пять тысяч восемьсот марок. Поинтересовались, не хочу ли я уехать в Германию на постоянное место жительства, где мне будет обеспечен надлежащий уход и питание, соответствующее моему возрасту. Будут проведены и соответствующие мероприятия по легендированию моего отсутствия. Я отказался.

С этим и уехали, сказав, что мои наследники имеют все права на мое имущество, ценные бумаги и денежные сбережения в Германии. Гражданство Германии им будет предоставлено во внеочередном порядке.

Не сомневайся, все верно. Недавно прочитал, что один житель внутренней губернии России, проживая в 1914 году в западных районах страны, был мобилизован в немецкую армию, в которой прослужил полгода и ни разу не участвовал в боевых действиях. Совсем недавно, разбирая старые бумаги, он наткнулся на документ на немецком языке, где написано, что солдат, допустим, Петров награжден значком за отличные спортивные результаты. Направил он эту бумагу в министерство обороны Германии. Сотрудники посольства Германии в России подтвердили личность этого человека. Ему, как ветерану первой мировой войны, назначили пенсию в две тысячи марок, которые он благополучно получает, и все родственники на него надышаться не могут. А ведь он мой ровесник.

А в России еще долго не будет порядка. Есть все заделы для того, чтобы Россия стала величайшим государством в мире, причем в самые кратчайшие сроки. Россию погубит коррупция и пренебрежение законами. До тех пор, пока все граждане, включая высших должностных в государстве, не будут равны перед законом, толку не будет никакого. Законы-то жестковаты, да законники тороваты. Любой закон до его исполнения выхолащивается в министерствах так, что лучше бы этот закон и не принимался.

Из той ямы, куда свалилась Россия после распада СССР, выбираться будем еще долго. США двести лет строили свой американский образ жизни. Нам срок определен поменьше, лет в пятьдесят-семьдесят. Жаль только, что жить в эту пору прекрасную, уж не придется ни мне, ни тебе. Что-то я стихами чужими заговорил.

Россия и не из таких ям выбиралась, как история государства российского свидетельствует. Но по своему географическому положению Россия, с точки зрения высокоразвитых государств, вообще малопригодна для проживания людей и ведения сельского хозяйства, которое является первоосновой благосостояния страны.

Одной нефтью мы не проживем. Условия ее добычи и транспортировки съедают почти всю прибыль, которая азиатским шейхам достается почти даром.

Промышленность Россия восстановит, но никогда не будет в числе высокоразвитых стран. Запад и Америка помогать нам не будут. Не польется на нас дождь инвестиций, как об этом мечтают новые кремлевские мечтатели.

Из всех политиков, которые задрали вверх носы и не видят, что делается на грешной земле, один только Бисмарк понимал, что такое Россия и как с ней нужно строить отношения. Еще многие страны будут кусать свои локти за то, что подключились к хору злобных псов, облаивающих Россию. Если с Россией все делать миром и делать все вместе, то лучшего друга и союзника, чем Россия, никому не сыскать.

Без меня ты не сможешь прожить на семьсот рублей учительской зарплаты. Нищие в переходах получают больше.

У тебя, моя внученька, есть четыре пути.

Первый - как российскому патриоту передать мою тетрадь в органы федеральной службы безопасности.

Второй - опубликовать мои записки как свою книгу.

Третий - поехать в Германию, стать баронессой и наследницей состояния фон Гогенхеймов, умноженного годами и размером моей пенсии.

Четвертый - ты можешь поехать не в Германию, а в Израиль и тебя там примут как свою по происхождению.

Пожалуйста, не открывай широко глаза. Бабушка твоя, моя милая Катюша, была по матери еврейкой. В то время, вообще-то, был резон скрывать национальность. Но если бы она была даже трижды еврейкой, от этого я бы не стал ее любить меньше, чем я ее любил. И ты это знаешь.

Впервые я заинтересовался ее национальностью в начале тридцатых годов во времена насаждения атеизма. Однажды вечером она мне рассказала анекдот, а это по тем временам была штука опасная, и анекдоты рассказывали только проверенным людям. Анекдот был детский. На уроке атеизма учительница приказала всем ученикам:

- Дети, кричите в небо, что Бога нет!

Все кричат, а один мальчик стоит молча.

- Почему ты не кричишь? - спрашивает учительница.

- Если там никого нет, то зачем кричать, - отвечает ученик. - А если там кто-то есть, то зачем портить отношения.

И такие у нее были светящиеся глаза, что я решил проверить ее родословную.

Гены, внученька моя, не переделать никакой идеологией. И мама твоя, в девичестве Голубева, делает тебя потомственным кандидатом на принятие гражданства Израиля. Подумай, доказать твое происхождение проще простого. На обложке написаны адреса архивов, куда ты можешь сделать официальные запросы и получить через месяц-два такие же официальные ответы о родителях бабушки и мамы.

Есть еще и пятый путь - сожги эту тетрадь и забудь обо всем, что написал твой чудаковатый дедушка. Все это фантазии из кинофильмов и детективов. Прими, пожалуйста, такое решение, чтобы твоему деду было спокойно. Успехов тебе. Наконец-то и я снова соединюсь с твоей бабушкой и моим сыном. Храни тебя Бог".

Когда Наталья закончила все это читать, было уже раннее утро и сонный город пробуждался потихоньку, живя своей жизнью и фантазиями на будущее.

- Пора и нам сказки делать былью, подумала Наталья, - или быль превращать в сказку. Дед загадал множество загадок о теории тьмы и о разделении населения на верхнее и нижнее. И разгадка всего загадочного заключатся в плюсике и минусе, смотря куда их поставить. А сейчас и мне самой нужно принять решение о том, что считать правдой: то ли исповедь деда, то ли фантастическую повесть, которую дед все-таки написал, говоря мне о том, что Жюлю Верн все точно описал в романе "Из пушки на Луну" и что летать можно как в космос, так и в подземный мир.

И второй момент. Я прихожу в германское посольство и говорю, что я баронесса фон Гогенхейм и собираюсь выехать на постоянное жительство на родину моего деда, который был нелегалом в Советской России. Здравствуйте, я ваша тетя, приехала к вам из Сибири и буду у вас жить. Где я окажусь через час? Правильно. В палате номер шесть.

Отправить в посольство тетрадь? Тут как с вероятностью встретить динозавра в наше время. Фифти-фифти. Пятьдесят на пятьдесят. Можно встретить, а можно и не встретить. Хотя, если не будет никакой реакции, то все написанное - фантазии моего деда. Если будет реакция, то дед писал правду, а фантастическая повесть написана для маскировки первой части его повествования. Подождем, что скажут эксперты.