Северов Максим Дмитриевич : другие произведения.

Второй эмиссар (1. Черная полоса в серой жизни)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 5.21*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хочешь быть уникальным, сражайся за свою уникальность. Нерушимое правило жизни. "Белую ворону" норовит обидеть каждый, и ворона должна быть сильна, чтобы не дать обидчикам спуску. Сцепи зубы, сцепи покрепче, борись до конца. Или беги. Беги со всех ног, спасаясь от этой жестокой реальности. Быть может, тебе повезет, и ты прибежишь к кому-то очень могущественному. Быть может, он даст тебе все, о чем ты мечтал... Но не задаром же! Сможешь ли ты, вечный беглец, удержать мечту в руке? Не окажется ли новая реальность страшнее старой?
  Пролог.
  
   Заброшенная стройка на окраине города. Никто не помнил, когда и зачем начали возводить бетонную махину, почему бросили, не достроив и второго этажа. Но у каждого, кто смотрел на эти серые стены, танцевали по телу мурашки. Даже собак здесь не выгуливали - на пустыре возле мрачного здания необъяснимо нервничали и хозяева, и питомцы. Пока строение в пределах видимости, все время кажется, что кто-то смотрит на тебя из темных провалов окон. Место, которое отпугивало людей самим своим видом: было в нем что-то странное, в этом долгострое непонятного назначения...
   Сейчас, в середине зимы, размытый метелью силуэт выглядел особо зловеще. Нелепая конструкция торчала из заснеженной земли уродливым бетонным нарывом. Черные окна таращились вокруг с каким-то голодным неистовством. Дело шло к вечеру, ранний зимний сумрак уже окутал город. Ветер все усиливался.
   Вот вдали между домами появилась фигура. Некто медленно приближался к пустырю. Он шел неровной походкой, будто не был до конца уверен, что идет куда надо. Остановился, словно в нерешительности, оглянулся назад. Серое здание затаилось, поджидая позднего гостя.
   Человек некоторое время мялся на границе пустыря, нервно озираясь вокруг. Наконец, что-то решив для себя, резко тряхнул головой и двинулся к долгострою.
   Это был юноша лет восемнадцати-двадцати. Он был высоким, стройным и выглядел как-то хрупко, будто готов был сломаться пополам под напором ветра. Несмотря на мороз и метель, на молодом человеке лишь легкое пальтишко, а голова непокрыта. Он часто и раздраженно мотал ею, стряхивая снег с темных волос и очков в тонкой оправе.
   Без всякого страха юноша приблизился вплотную к серой громаде и вновь замер. Любой местный житель, случись ему наблюдать за происходящим, невольно протер бы глаза, так удивительно было это зрелище. У мрачного здания никогда не видели людей, только слухи делили старую стройку между сатанистами и наркоманами. А молодой человек все стоял, вглядываясь в серые стены. Он уже давно не был здесь, но все так же, как в прошлый раз. Закрыв глаза, он прислушался к себе. Есть у этого места тайна. Тайна, которую, наверное, в целом мире знает он один. Невидимая, неслышимая, не имеющая запаха. Ее можно только почувствовать. И это чувство пришло, стоило закрыть глаза. Парень поднял голову, тоскливо глядя в темное небо, еле различимое за метелью. Нет... это не то небо. Он должен вырваться отсюда.
   Юноша подошел к входу, зиявшему черной скважиной. Последний раз печально посмотрел в небо и шагнул внутрь. Войдя, он достал мобильник, чтобы осветить путь. Голубое сияние упало на худое, изможденное лицо с мелкими, как-то по-птичьи заостренными чертами.
   Внутри - хоть глаз выколи, тусклый свет мобильника плохо освещал путь. Но тонкий юноша почти не спотыкался о хлам под ногами - он прекрасно помнил дорогу. Пройдя по гулким коридорам, он спустился в большое полуподвальное помещение. В центре валялся обломок старой трубы. Юноша пошел туда, взобрался на ржавую железяку и замер, обхватив себя руками. Он долго сидел в полутьме, похожий на взъерошенного воробья, не замечая, как синеют от холода губы, и все ждал чего-то.
   Наконец началось. Снова. Его накрыла мощная волна нездешних ощущений, образов, переживаний... Но как же они были здесь неуместны, как не вписывались в эту гнилую реальность! Конфликт между тем, что вокруг, и тем, что наполняло его, распирало изнутри, стал невыносим. Все сильнее приходило осознание - он должен вырваться отсюда.
   Протяжный, тоскливый крик взорвал тишину. Серые стены жадно проглотили его, не породив эха. Юноша рывком вскочил, расстегнул пальто и вытащил из внутреннего кармана полиэтиленовый пакет с какими-то таблетками. Разорвав его, он принялся яростно глотать белые капсулы. Одна за другой, давясь, целыми горстями, пока пакет не опустел. Тяжело дыша, обвел помещение безумными глазами, посмотрел вверх, но там был лишь грязный потолок. Вновь забравшись на обломок ржавой трубы, он так же обхватил себя руками и стал ждать, покачиваясь, как маятник, из стороны в сторону...
  
  
  
   ЧАСТЬ I
  
  1. Черная полоса в серой жизни.
  
   Зеркало разбитое режет нервы мне,
  Стены монотонные шепчут бред во сне,
  Солнце тусклым шариком давит на глаза,
  В них сверкает молнией не моя гроза.
  Я устал от холода, я устал дрожать,
  И улыбку рваную на лице держать,
  Я не в силах биться против черных душ...
  Иногда пригрезится убежать мне в глушь.
  Но и там туманами пьяных голосов
  Чья-то злая воля шлет за мной послов.
  Даже там, за ветками, кто-то по пятам...
  Нет, себя на блюдечке я им не отдам!
  Убежал? Расслабился? Снова не туда,
  Вновь во снах и памяти правят холода.
  Пусть уже нет зеркала, но звенит вода,
  Камень в отражение пущен, как всегда.
  Гладь животворящая режет нервы мне,
  Мертвые деревья шепчут бред во сне....
   Дордыков С. О.
  
   Чуть меньше пяти лет спустя.
  
   С хрустом ломая неокрепший снежный наст, Василий несся вперед, жадно хватая ртом морозный воздух. Окна параллельных дороге пятиэтажек с укором смотрели на чудака, так бесцеремонно нарушавшего ночное спокойствие. А тот был совсем не рад бежать по улочке, полной ночной романтики - пустынной, темной и узенькой, со всего одним фонарем вдалеке. Парень не отказался бы сейчас очутиться на хорошо освещенной, заполненной людьми центральной улице. Здесь, на пустынных задворках, не от кого ждать помощи. Хотя и случись встретить прохожего - кто, по совести, кинется спасать незнакомого человека? Благородные рыцари, увы, живут только на страницах романов... Но в присутствии людей на него не осмелились бы наброситься всем скопом, как бывало уже не раз. А так, приходилось рассчитывать только на быстроту ног и обреченно прислушиваться, как нарастает пульсирующая боль в боку. Изнемогая от усталости, он тем не менее не останавливался, подстегиваемый страхом. Вот уже позади слышны крики, значит, преследователи близко. Они же курят все до единого, а все равно бегают быстро, как лошади... Парень попытался ускорить бег, но его выносливость и так работала за пределом возможностей.
  - Пупок! Стоять!
  - Сюда иди, ссыкло!
  - Пупок!
   Вася в бешенстве стиснул зубы. "Пупок". За два года можно бы и привыкнуть. Ровно столько он носит эту кличку. Но выработать иммунитет к обидному прозвищу не получается, и с каждым новым "пупком" злость и обида донимают все сильнее.
   Пупкин. Фамилия, прямо скажем, нелепая. Отцу следовало бы сменить ее на что-нибудь грозное или хотя бы внушающее уважение. Но когда Василий поднимал эту тему, родитель начинал сердиться. Он с апломбом гремел о семейной истории и наследии предков, которыми надо гордиться. Гордиться фамилией, отравившей жизнь... Но ладно фамилия. Бывают и глупее, и страннее. Она страшна лишь в сочетании с именем. Как родители додумались назвать его Васей? Вася Пупкин - это же ходячий анекдот! Можно ли серьезно отнестись к человеку с такими позывными? И опять отец с горящими глазами нудил о том, что Василий - имя его деда, воевавшего в Великую Отечественную войну, дошедшего до Берлина, с победой вернувшегося домой и давшего жизнь потомкам, в число которых входит и Вася. В первой своей школе Пупкин еще не понимал, какое на нем висит проклятие. Там коллектив был дружным, ребята знали друг друга с первого класса, и никто не цеплялся к чужим странностям. А вот когда он два года назад перевелся в шестнадцатую школу, при представлении новый класс зашелся от хохота. Ну, еще бы, с ними будет учиться Вася Пупкин! А дальше - под горку по накатанной.
   "Доброе начало полдела откачало" - гласит старинная поговорка. Очень быстро Вася понял, что у этой мудрой мысли есть и обратная сторона. Ему так и не удалось завоевать авторитет в классе. Парень решил не учинять скандалов и просто переждать волну насмешливых восторгов, а уж потом развернуться, показать, из какого он теста. Но ожидания обманули. Смеяться над именем-фамилией и в правду быстро надоело, однако вскоре его придумали называть пупком. Вот это-то задело Васю за живое. Он ярился, орал, пробовал выдумывать ответные клички... все без толку. Почему-то его сопротивление лишь раззадоривало одноклассников. С ним вообще перестали считаться. Постепенно с простых насмешек главные гнобители - Волков и его шестерки - перешли к настоящей травле. Воровали учебники, мазали стул мелом, кидались на уроках бумажками. И, с недавних пор, Васю стали избивать. А переломить ситуацию он не мог.
   Парень просто не знал, что ему делать. Кидаться в драку? Вася очень живо представлял себе гневное лицо его классной руководительницы, говорящей все то, что говорят обычно учителя в таких случаях: "Мы не в каменном веке живем! Устроил тут разборки! Оскорбили тебя, ответь словом, разреши конфликт цивилизованно. А если не понимают, обращайся к учителю". И, конечно, рядом - скорбные лица одноклассников: "Да мы просто шутили! Откуда мы знали, что он так взбесится? Мы думали, ему тоже весело, не знали, что он обижается". Учителя...
   Преподаватели и ученики - все равно что инопланетяне, которые встречаются на нейтральном космическом пространстве. Они научились общаться, передавать знания, но понять друг друга все равно не могут. Этот традиционный ответ - "Не можешь разобраться сам, обратись к учителю", поражает своей глупостью. Неужели они думают, что до этого действия так сложно додуматься?
   Вася не раз рассматривал помощь взрослых как вариант избавления от напастей. В нем, несомненно, было много заманчивого, но решиться на такое Пупкин не мог. Родителям и педагогам не понять, что в школьной среде обратиться за помощью к взрослым - все равно, что использовать чит-коды в онлайн-игре.
   Стукачи возбуждают ненависть и презрение. Пока Вася - пусть и изгой, но часть класса. И даже может между актами травли общаться с ребятами, не участвующими в его унижениях. Конечно, если Волкова нет рядом. Но у него всегда остается шанс что-нибудь придумать и поднять авторитет. А стоит все рассказать учителям - и он уже не будет "своим", он совершит преступление против класса. Ведь достанется всем - и Волкову, и шестеркам, и тем, кто взирал на травлю равнодушно. Вася будет выкинут из среды сверстников. Останется в полном одиночестве, обреченный скитаться между миром взрослых и миром детей вплоть до окончания школы. Но даже не это было основной причиной.
   Главное, что не давало парню пожаловаться на мучителей - гордость. Сейчас Вася не мог достать обидчиков, но он чувствовал себя несломленным, в нем горел праведный гнев. Пупкин знал, что прав, и пусть он не мог думать о себе как о герое, зато мог как о мученике, слабом физически, но с несокрушимым духом. Это была гордость защитников крепости, державших безнадежную оборону, но не сдавшихся, не молящих о пощаде. Гордость - последнее, что еще держало его на плаву, не давало утонуть в отчаянии. И стать стукачом значило убить эту гордость, а с ней и последние крохи веры в себя. Это бы значило, что он сдался. Что Волков победил его. Сломал. Это было бы ясно всем, и в первую очередь самому Васе.
   Парень на ходу обернулся. Так и есть, все пятеро, и Волков летит первым. Пять ненавистных рож, раскрасневшихся от бега, пять тупых ухмылок. Волков ниже Васи, но крепко сбит, всегда хвастается, что с детства ходит на рукопашный бой. Отсюда его обычное излюбленное развлечение - отработка приемов на более слабых ребятах, и чаще всего, понятно, достается Васе. Пупкин не раз думал о том, чтобы дать сдачи, ведь тут-то он без вопросов прав, на него нападают, он защищается, однако все никак не мог найти возможности. Как тут затевать драку, когда вокруг всегда несколько подхалимов, ржущих как кони и рвущихся сами показать, какие приемы знают? Да и, в конце концов, рукопашный бой - штука опасная, пусть и владеет ею такой трус. Но кое-что унижало Васю похлеще побоев, а именно - отношение к Волкову учителей.
   Тот ведет себя на уроках развязано, частенько хамит и всячески играет на публику. Класс радостным гоготом встречает его "остроумие", те немногие, кто не любит Волкова, молчат, а учителя никогда не прибегают к жестким наказаниям. Напротив, они порой словно подлизываются к нему, говорят, что тот талантлив, имеет "хороший лидерский потенциал", и надо только поработать над культурой поведения. Идиотизм! Васина мама, возвращаясь с собраний, рассказывала, что поведение Волкова обсуждалось не раз. Но почти все учителя высказывались, что тот - мальчик в переходном подростковом периоде. К нему нужно проявить понимание, не подавлять и не травмировать психику. А тот факт, что Волков сам вовсю травмирует и подавляет, как-то упускали из виду. Хотя, такую лояльность легко объяснить. Отец Волкова - заместитель начальника районного отдела полиции. Разве можно прессовать сына такой шишки? Как бы чего не вышло.
   А сегодня после уроков класс ходил на спектакль. Регулярные хождения в театр - действо, возведенное учительницей по литературе в культ. Ни о какой добровольности и речи не шло, невольные культисты обязаны были приносить ежемесячные жертвы в размере нескольких сот рублей и потраченного вечера. На следующий после спектакля день таинство продолжалось - ученики должны были рассказывать, чему они научились за прошедший вечер, насколько возросли их морально-этические качества. И потом, конечно, писали сочинения. Учительница строго следила за исполнением всех связанных с театром ритуалов, словно вела отчетность по повышению духовности. Васю злость брала, когда на уроке после какого-нибудь драматичного представления он слушал, как Волков рассуждает о доброте и человечности. Интересно, он хоть понимает значение этих слов? После театра домой приходилось возвращаться поздно вечером, и пятеро ребят, зарядившись духовностью, добротой и человечностью, преследовали Васю с невиданным остервенением. Романтика ночной охоты придавала им сил. И сегодня события разыгрывались именно по такому сценарию.
   Размышляя о злоключениях, начавшихся после перевода в шестнадцатую школу, Вася всегда представлял себе снежок. Маленький, легкий, ничего не значащий снежок, который сбросили на заснеженный склон в горах. И вот уже снежный комочек несется вниз ревущей, неостановимой лавиной. Смешное имя, вроде бы, всего лишь снежок. Не бросай, и растает от твоего тепла. Но снежок уже брошен, и непонято теперь, как спастись от настигающего бедствия. Так что ему, Василию Аркадьевичу Пупкину, не оставалось ничего иного, кроме как вяло огрызаться и убегать. Убегать и ждать счастливого случая, который поможет восстановить справедливость и отомстить обидчикам. Чем он сейчас, собственно, и занимался.
   Задыхаясь, парень миновал одинокий фонарь, каким-то чудом переживший давно погасших собратьев. Дальше - поворот, и вдалеке уже видна родная двенадцатиэтажка. У ее подножия спасительно чернеет вход в Васин подъезд. Но до него еще надо пробежать вдоль заборчика, ограждающего здание детского садика, мимо стоящих через дорогу от него мусорных контейнеров, а там уже рукой подать, при удаче можно было бы и успеть. Однако в этот раз госпожа Фортуна не была к Пупкину благосклонна. Впрочем, как и всегда...
   Васю нагнали метров за пять до мусорки. Ему на бегу словно аркан на шею накинули - чья-то рука схватила за капюшон и с силой рванула назад. Он извернулся, но потерял равновесие, и, закашлявшись, проехался коленом по асфальту, покрытому грязным снежным месивом. Тут же вскочив, рванулся в сторону садика, надеясь перевалиться через низенькую ограду и выиграть немного времени, но поздно - его окружили. Словно свора голодных псов, одноклассники со всех сторон вцепились в Васю и на некоторое время остановились, восстанавливая дыхание. Вася с бессильной ненавистью смотрел в раскрасневшиеся лица, на которых читалось радостное возбуждение.
   Наконец, когда большинство продышалось, парня принялись по очереди мутузить кулаками. Одобрительными возгласами встречались удары, которые Вася не успевал заблокировать, и которые заставляли его вскрикивать или сгибаться. Когда бить надоело, началась их любимая игра - орава выстроилась кольцом, и Пупкина стали толкать, как мяч перебрасывая один другому.
  - Тоха, держи пас!
  - Давай мне, я открыт!
   Сопротивляться было бесполезно. Этот жестокий аттракцион продолжался около минуты, пока кто-то не крикнул: "Мне такой говеный мяч не нужен", отпрыгнул от летящего в его сторону парня и подставил подножку. Пупкин проехался коленом по асфальту и почувствовал ладонями холодную, липкую осеннюю грязь. Тут же его настиг пинок, заставивший упасть на плечо, окончательно испачкав куртку.
   Он рванулся встать, но сразу двое схватили за руки, навалились, не дали завершить маневр и оставили стоять на колене, неестественно вывернув другую ногу.
   Желание подняться из унизительной позы было невыносимо, тело била крупная дрожь. Но даже больше, чем встать, хотелось оказаться где-нибудь в другом месте и другим человеком, подальше от этого... Терпеть не было сил, кровь ударила в голову, разжигая гнев. Вася уже приготовился броситься на обидчиков, орудуя, как затравленный зверь, зубами, когда:
   - Да хорош, не валяйте больше, а то все шмотки изговняете! - послышался обеспокоенный голос. Этот выкрик, похоже, немного пробудил здравый смысл в охмелевших от азарта парнях. Они поняли, что не на шутку перегибают палку, и надо исправлять ситуацию. После секундного замешательства Антон, правая рука Волкова, схватил Пупкина за воротник, с усилием поднял на ноги. Встряхнув Васю, он заглянул ему в глаза, и, противно ощерившись, пошел в наезд:
   - Че пупок, курточку испачкал? Мамочке жаловаться побежишь? - Остальные одобрительным гоготом встретили действия дружка, и начали, сюсюкая, на все лады имитировать обращение Пупкина к маме.
   Его опять растянули, держа с разных сторон за портфель и куртку. Волков встал напротив, и, пытаясь изобразить серьезность, сказал:
  - Ну, ты ж понимаешь, что все справедливо? Ты себя не по-пацански ведешь.
  - Нормально я себя веду... - Гнев и возмущение кипели в Васе, но их гасило другое, давящее стальным ошейником, чувство - страх. Страх, который огромным пауком оплетает все тело, высасывает остатки решимости.
  - Ни хрена не нормально! Че ты там на матише вякал? А? Кто те разрешал пол-урока трындеть? А!? Из-за того, что училка с тобой базарила, она нас на всю перемену оставила! А мы все кушать хотели, - продолжал издевательские обвинения Волков. - Хотели? - Обратился он к шестеркам. Те, в восторге, наперебой завопили:
   - Да!
   -Мы из-за тебя, говнюк, чуть с голоду не померли!
   - Специально училку отвлекал, крыса!?
   - Никого я не отвлекал! - Попытался возразить Вася, пораженный, что в такой ситуации его же и пытаются представить виноватым. Он и в правду сегодня отличился на алгебре, предложив оригинальное решение сложного упражнения, однако говорил совсем недолго. А после к доске вызвали Антона, который минут десять не мог решить простейшей задачи из новой темы! И кто тут виноват?
   Но, разумеется, Васю никто и не думал слушать.
   - Вот видишь, все справедливо. Накосячил - отвечай, мужик ты или нет? - Закончил Волков, удовлетворенный тем, как блеснул перед приятелями находчивостью. И, подводя итог сегодняшней экзекуции, сорвал с Васи шапку, скомкал и бросил за заборчик садика. Далее, наградив Пупкина парой прощальных подзатыльников и "дружеских" напутствий, пятеро довольных собой парней, гогоча, отправились восвояси.
   Василий остался один на опустевшей улице. Его душили слезы. Дыхание вырывалось прерывистое, он часто и сильно втягивал носом морозный воздух, сдобренный мусорной вонью. И все никак не мог усмирить соленую влагу, готовую хлынуть из глаз. Мысли занимало сознание той чудовищной несправедливости, с которой обошлась с ним жизнь. Ничего он не может противопоставить миру, который непонятно за что на него ополчился...
   Вася не мог сказать, сколько простоял посреди дороги, вдыхая смрад груд мусора, почти не приглушенный легким морозцем. Наконец, когда слезы неохотно отступили и дышать стало полегче, он понял, что трясется не только от пережитого, но и от холода. Вынырнув из мрачных дум, Вася поправил портфель, одернул грязную куртку и полез за шапкой. В темноте он еле нашел ее, и то лишь прикинув навскидку, куда она могла упасть. Найдя во дворе садика чудом не вытоптанный клочок чистого снега, он попытался хоть как-то очистить одежду. Приведя себя в порядок, Пупкин еще раз перевалился через ограду и поплелся домой.
  
   ***
  
   Васино жилище мало чем отличалось от тысяч таких же двенадцатиэтажных домов, построенных в конце семидесятых. Снаружи это был мрачный бетонный исполин, обложенный серой плиткой, с потемневшими от ржавчины и гнили балконами. У подножья контрастировала с общей серостью режущая глаз яркость магазинов. Но пестрые витрины освещали улицу только со стороны дороги, а часть дома, выходящая во дворы, по доброй городской традиции оставалась неосвещенной, грязной и убогой. На дорогах, пересекавших двор, ямы были столь глубоки, что заезжать с внешней стороны улицы и парковаться на детских площадках рисковали только самые отважные водители. Зато, как и в любом старом районе, вокруг домов было немало деревьев, поэтому летом Васин двор выглядел довольно-таки приятно. Конечно, когда заканчивалось буйство тополиного пуха, и переставало казаться, что выпала зимняя месячная норма снега.
   Квартира семьи Пупкиных располагалась на девятом этаже. Это была обычная двушка, обставленная скромно, без излишеств, однако со вкусом и некоторой элегантностью. Дверной звонок мелодично отозвался на прикосновение, чуть погодя лязгнул замок первой двери, затем второй, и, наконец, Вася вошел в квартиру - единственное место, где он чувствовал себя по-настоящему безопасно. Дверь открыла мать Васи - миловидная женщина, очень молодо выглядящая для своих сорока двух. Внутреннее убранство квартиры призвано было сообщить даже неискушенному глазу, что хозяева - интеллигентная семья. Неброские, приятного цвета обои, хорошо выбеленные потолки, пол, покрытый паркетом, красивая, в меру дорогая мебель. На стенах - картины и полки, тесно заставленные книгами. Весь облик квартиры говорил о разумности, умеренном достатке и добропорядочности.
   Мама, Лариса Александровна Пупкина - главный бухгалтер в торговом центре за пару кварталов от дома. С работой-то по большей части и связан всегда великолепный внешний вид Ларисы Александровны. Торговый центр большой, коллектив персонала тоже, и коллектив этот по большей части женский. Поэтому атмосфера там далеко не так доброжелательна, как может показаться случайному покупателю - за закрытыми дверями подсобных помещений нередки склоки, скандалы, а как-то раз даже дошло до настоящей драки - яростной, остервенелой, по-женски жестокой драки. Поэтому все работающие там дамы не могут позволить себе самого малюсенького упущения в одежде, прическе или макияже. Любой волосок, любая морщинка сразу же будут замечены бдительным оком женского коллектива, и уже к обеду станут предметом обсуждения всего торгового центра. Лариса Пупкина - волевая женщина со стальными нервами, такая атмосфера не пугает ее и не вгоняет в депрессию, но следить за собой обязывает. Вася любил маму, но гнева ее побаивался почти так же, как отцовского.
   - Привет, - Вася старался говорить максимально бесстрастно, чтобы не выдать голосом недавно пережитого.
   -Привет, - последовал сухой ответ. - Ты где так изгваздался? Я куртку неделю назад стирала, а ты уже в грязи вывалялся? - Мама сразу же, с порога, придирчиво оглядела сына. Разумеется, состояние куртки от нее не укрылось, и она пошла в наступление.
   - Ну, упал я, скользко сейчас, слякоть везде... - раздраженно сказал Вася. Он пребывал в отвратительном расположении духа, но все же успел придумать оправдание. Лариса Александровна тем временем гневно продолжала досмотр:
   - Упал? Где это так падают, что куртка в трех местах пачкается? Да еще и брюки в грязи. Не ври мне! - Мама наседала с все возрастающим подозрением, и Вася понял, что нужна более элегантная ложь. Благо, когда дело касалось оправданий, Василий сам себя поражал гибкостью ума и скоростью мысли. И тут он мгновенно оценил ситуацию: придется закрывать большее зло меньшим.
   - Ну... мы с пацанами в снежки играли, а снег пока грязный... там и упал... - сказал Вася, всем видом показывая, что его недомолвка разоблачена.
   - Молодцы, нечего сказать! - в мамином голосе злость на сына боролась с удовлетворением своей наблюдательностью. - Это еще додуматься надо - играть в снежки, да еще когда снега-то толком не выпало! Вот вы, дурачье, грязью друг в друга и кидались! А матерям стирай-мучайся.
   Имевший немалый опыт подобных конфликтов, Вася решил ковать железо, пока горячо:
   - Ну, извини, я же ее случайно испачкал... снег выпал все-таки... мы с пацанами увлеклись немного... - скорбно мямлил Пупкин, глядя в сторону.
   - Извини-извини... если бы ты еще на ошибках учился! Ладно, раздевайся, пока не вспотел, и есть иди.
   Вася выдохнул, поздравив себя с ничтожным успехом, и, наскоро переодевшись, отправился на кухню. Он старался как можно быстрее похлебать разогретый суп и отправиться в свою комнату, но это вечер еще не исчерпал запас сюрпризов. Как только суп, травяной чай, макароны с котлетой и неизменные витамины были отправлены рассасываться по организму, мама села напротив.
   - Сейчас отец проснется, и нам с тобой надо будет поговорить, - строго сказала Лариса Александровна.
  "Нам надо поговорить..." - эта фраза в любых модификациях бросала Васю в дрожь, от нее веяло недобрым духом скандала. Такие слова, как правило, означают одно - родители узнали о нем нечто настолько плохое, что обычными нравоучениями не отделаться. А отец, между тем, уже встал, его сонное, небритое лицо неумолимо двигалось по направлению к ванной. Сначала туда, а потом на кухню... поговорить.
   Отец Васи, Аркадий Аркадьевич Пупкин - высокий, крепкий мужчина с хрипловатым голосом, спокойным, уверенным взглядом карих, с прозеленью, глаз. Он - старший механик в автомастерской, где, хоть и имеет немалый авторитет, считается своим человеком. Всегда благодушно относится к незначительным нарушениям дисциплины со стороны подчиненных, да и сам не сторонник строгих правил. Под его началом работается легко и приятно. Аркадий Аркадьевич довольно ленив, поэтому мало интересуется всем, что выходит за круг его привычных интересов. Он с удивительным постоянством забывает, в каком Вася классе и как зовут классную руководительницу. Но все же, как бы спокоен и уравновешен не был отец, его терпение порой заканчивалось, и в такие минуты даже стрессоустойчивой маме становилось как-то неуютно...
   Разговор сразу не заладился. Отец хмуро посмотрел на Васю и мрачно изрек:
   - Привет двоечникам.
  Вася напрягся сильнее. "Двойка... за что у меня двойка?" Он мысленно пробежался по оценкам за всю четверть, но не смог вспомнить ни одной полученной двойки. Наконец Пупкин сообразил, что папа шутит. Нельзя, что ли, для юмора лицо попроще сделать?
   - Привет пап, я двоек не получал.
   - Это не из-за двоек, - повысила голос мать. - Все гораздо серьезнее. Ты прогуливаешь уроки. Оценку можно исправить, а вот пропуски ты никак не исправишь. Как и не снимешь с себя ярлык прогульщика.
   - Я всю неделю в школу ходил! - Вознегодовал донельзя удивленный Вася.
   - Не ври нам! Мне звонила твоя классная. Ты прогуливаешь физкультуру. Уже третий урок подряд, а четверть только началась.
   Вася подумал, что для мамы у четверти есть только два состояния: "только началась" и "скоро закончится", однако озвучивать эту крамольную мысль остерегся:
  - Мам, да ну ее, это же физ-ра.
  - Это урок! Ты, может, был болен? Если да, то пойдем в поликлинику, пусть справку выписывают.
   Физкультура... Почти час позора. Дело не в том, что он меньше всех подтянется и больше всех устанет. Но команда по волейболу, в которой будет Вася, наверняка проиграет, ведь целиться будут именно на его позицию. А как тут нормально играть, если на тебя чуть не хором орет своя команда под хохот соперников? А после урока стоять в зале, слушая лекции физрука о пользе спорта, о том, что без спорта вообще никак. Но придется терпеть, пока мужская раздевалка не опустеет. Все равно это лучше, чем выслушивать обвинения в проигрыше и новые "гениальные" теории о причинах Васиной спортивной несостоятельности. Далее - конечно же, последним прийти на следующий урок, и, если это черчение, получить замечание в дневник в виде бонуса. Но мама ничего этого не знала, да и хорошо, что не знала. Поэтому приходилось принимать жестокую логику: физкультура - это урок! И точка.
   - Аркаша! Повлияй на сына. Ты ведь отец, это все ты должен говорить, а не я, - мама, продолжая развивать наступление, совершила грамотный тактический маневр - прибегла к помощи тяжелой артиллерии. То есть к отцу, который, на ее взгляд, был для сына большим авторитетом.
   Авторитет, до этого сонно клевавший носом, устроившись на табуретке, с неохотой понял - настало его время.
   - А я что говорю: физкультура нужна, без тренировок сильным не станешь. А то, брат, размазней вырастешь. Настоящий мужик должен, когда надо, уметь и в морду дать. Вот будет у тебя девушка, кто ее защищать будет? Я? Я-то в твои годы на физ-ре всегда в первых рядах был! - Сурово промолвил Аркадий Аркадьевич и вновь удовлетворенно осел на табуретку, считая отцовский долг выполненным.
  Однако такой акт влияния маму явно не устраивал, и она снова повысила голос.
  - Он наш сын, мы несем за него ответственность! Кем он вырастет, Аркаша? Ну, кем он вырастет, если уже сейчас себя так ведет?
   "Да... И кем я вырасту без физкультуры?" Вася не понимал, как ерунда вроде физ-ры или музыки отразится на чем-то в его жизни, но его уныло-задумчивое выражение лица, похоже, только злило мать.
  - Ни до чего нет дела, все время в своих играх, о жизни вообще не думает.
  Отец понял, что последние слова служили призывом к возобновлению урока жизни для сына, и надо продолжать давление авторитетом. Сурово насупившись, он придвинулся к Васе:
  - Василий, ты уже в девятом классе, давно уже пора взяться за голову. Школа - это образование. А образование - это твое будущее. Ты должен думать о будущем, потому что именно от тебя зависит...
   - Пап, я в десятом.
   - Не перебивай - зловеще выговорил отец. В семейных неурядицах он тоже хорошо знал, когда ковать железо.- Школа - это твоя обязанность перед семьей и обществом, это как у меня работа. Я же не прогуливаю работу, я думаю о нашем будущем.
   - За работу платят.
   - А тебе за что платить будут, если ты учишься черт-те как? - вновь вступила мама. - Если привыкнешь балбесничать, то на приличное место никто не возьмет. Хочешь дворником работать?
   Вася понял, что отпираться бесполезно - головомойка просто так не кончится, и решил, что выгоднее снова разыгрывать раскаянье:
   - Хорошо, я буду ходить, - буркнул он.
  Но одной этой фразы было явно мало, и отец продолжил:
  - А если ты попадешь в армию... хотя, почему если? Там с такими разговор короткий.
  - Да-да, в армии его уму научат, если мозги не отобьют, - радостно подтвердила мать.
   Вася не был настроен всерьез обдумывать влияние вооруженных сил на уровень интеллекта, поэтому продолжил спектакль.
  - И на физкультуру тоже буду ходить.
  - Ну, ты все обещаешь, - скептически подняла бровь мама.
  - Нет, правда, буду, - как можно более искренне дожимал Вася. Родители, наконец, заключили, что на первое время сын получил достаточный моральный стимул, и отец объявил помилование:
  - Ладно, смотри у меня.
  - Зайду, проверю уроки на завтра, - добавила мама для острастки, справедливо сомневаясь в искренности сына.
   Вася, украдкой облегченно выдохнув, отправился к себе. Войдя в комнату, он окунулся в радостно-расслабленное состояние, следующее за напряженным моментом, разрешившимся благополучно. На время он отвлекся от сегодняшних лишений, настроение было поднято незначительной победой. Но ведь так редко встречались победы на его жизненном пути!
   Зная, что мама обязательно зайдет проверить, насколько старательно он грызет гранит науки, Пупкин сразу же засел за уроки. Сегодня ему, на удивление, хотелось выполнить задание на дом идеально. Хотелось даже больше, чем поиграть в компьютер. В последний год он сильно пристрастился к компьютерным играм - они помогали ему забыться, отдохнуть от перманентной депрессии. Но в свете лишений последних месяцев Вася все больше чувствовал себя выпавшим из жизни неудачником, от этого уже не спасали виртуальные сюжеты. Он ощущал потребность хоть как-то вернуть чувство собственного достоинства, доказать себе, что есть еще силы в запасе. Доказать хотя бы через учебу. Сев за стол, парень жадно схватил учебник по математике...
   Воюя с заданием, Вася вспомнил эту присказку, неотъемлемую часть народного творчества: "Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается". Рассчитывая качественно сделать домашку, он и подумать не мог, что на это уйдет больше трех часов. Запас Васиного трудолюбия уменьшался пропорционально приближению часовой стрелки к полуночи. Слабея, он из последних сил прочитал параграф по биологии и оптимистично решил, что основное запомнил.
   Отдав этот свой раздражающий долг сына и ученика, Вася позвал родителей, чтобы засвидетельствовать результат. Он удостоился сдержанной похвалы, но его попытка вознаградить себя за труды игрой в компьютер была жестоко пресечена. Аргумент родителей был не прошибаем - уже поздно, завтра на уроки идти. Вася был в принудительном порядке загнан в кровать, где, скрипя зубами от злости, ждал своего часа. Наконец, когда родители уснули, он неслышно выскользнул из постели, с кошачьей грацией подкрался к компьютеру... шумно споткнулся о портфель. Замер, прислушиваясь... фу-ух, не проснулись.
   Темный монитор озарило манящее сияние. Вот он щелкнул по значку на рабочем столе, вот заставку любимой игры сменило ее же меню, вот он выбрал нужное сохранение... Вася отчаянно, словно головой в омут, кинулся в виртуальный мир - мир, где он был счастлив, где сам управлял своею судьбой.
   Закованный в броню и искрящийся магией амбал повиновался каждому движению мыши, каждому нажатию клавиши. Вот очередная группа врагов, выкрикивающих фразы из серии "Отведай моего меча". Они встали на пути у Васиного воплощения, и зря. Зачарованный клинок не знал пощады. Вот какого-то убегающего труса он свалил мощным огненным взрывом. "С одного удара, - с радостным восхищением подумал Вася. - Ну еще бы, разрушение-то сотка". О том, что играет на самом низком уровне сложности, парень предпочитал не думать. Время за игрой течет как-то по-иному, поэтому Вася, ни разу не встав, просидел за компьютером несколько часов. Наконец, опомнившись и испугавшись, что кто-нибудь из родителей проснется и застанет его за ночными посиделками, Пупкин, не забыв сохраниться, вышел из игры и выключил компьютер.
   Уставший, но удовлетворенный, Вася рухнул на кровать. Перед его закрытыми глазами все еще дивно полыхали разряды заклятий, бледным прямоугольником мерцал в темноте экран. Какой силы он уже там достиг, какой славы! Хоть бы кусочек всего этого в школу, хоть самое слабенькое заклятье... Вася специально удержал готовый объять его сон, чтобы на минуту вообразить, что было бы, имей он мистические силы. Пупкин представлял себя - сильного, решительного, ужасающего недавних мучителей магической мощью, ловящего испуганно-восхищенные взгляды девочек. Он мечтал так самозабвенно, что картины желаемого проплывали перед глазами, такие красочные, такие яркие. Казалось - протяни руку, и ты там, в своем и для себя придуманном раю. Но сладкие грезы постепенно отступали, реальность брала верх. Возвращалось привычное волнение перспективой грядущего школьного дня. И парень, горько вздохнув, уснул, крепко сжимая скомканное одеяло.
   Вася не помнил снов. Он знал, что почти каждую ночь видит их, но не мог вспомнить ни одного. Когда он просыпается, отголоски ночных видений лишь мгновение зыбко маячат в памяти, а уже через минуту парень не может припомнить ни одной детали. Только тело еще некоторое время не желает забывать, что заставлял его чувствовать неспокойный разум, и лишь поэтому Василий знал, что сны его посещали отнюдь не радостные. Ну, еще бы - холодный пот и судорожное дыхание - явно не признаки блаженства. Вася не помнил снов, но сегодня почему-то все было по-другому.
   Яркой чередой проносились образы, очевидно, навеянные игрой - ядовитый туман клубился над заколдованными болотами, причудливые твари прятались в тени странных деревьев, рыцари в сверкающих латах бились насмерть с могучими дикарями... Все это суматошное марево не несло никакого смысла и не имело сюжета, а, самое главное, там не было Васи. Он смотрел будто бы со стороны. Но вот парень почувствовал себя участником происходящего. Бессвязные картинки сменились вполне оформленным сном.
   Пупкин оказался в месте, похожем на какие-то странные руины - грязные серые стены, испещренные таинственными знаками, груды обломков на полу. Вася стоял посреди довольно большого помещения, по краям которого чернели многочисленные проходы в недра этого древнего лабиринта. Пребывание здесь не удивляло и не пугало, Вася знал - он должен найти нечто, сокрытое в глубинах мрачных развалин. И вот он уже несется по темным коридорам. Совершенно новые чувства переполняют его - нацеленность, решительность и твердая уверенность в успехе. Его будто зовет то, что он ищет. Из зияющих в полу и стенах проломов на Васю постоянно кидаются то ли тени, то ли призраки, но он, не останавливаясь, разит, разрывает в клочья - им не остановить его.
   Все ниже, ниже - и вот, с трудом прорвавшись сквозь плотный туман, охраняющий огромный арочный проход, Вася оказывается в подвальном зале, поражающим суровым величием. Прямо по центру стоит трон, грубо высеченный из цельного куска какого-то камня. Все пространство зала насыщает мрачная сила, она бурлит и кажется живой. Вот эта мистическая энергия замечает Васю, закручиваясь, конденсируется вокруг центра, и в следующее мгновение с трона поднимается высокая, жуткая тень - не чета той мелочи, которую Вася давил по пути. Но Пупкин не боится. Он чувствует, что цель где-то здесь, совсем рядом. Сражение было долгим и яростным - могучая тень билась хладнокровно и жестоко, постоянно меняя форму и исторгая клубы ядовитой тьмы. Но Вася не чувствовал ни усталости, ни боли, ни сомнений. Тень была сокрушена - черная фигура пала на колени, прозвучали нечленораздельные слова, и враг исчез, унеся с собой мрак, скрывающий дальнюю стену зала. Вася пошел туда и, подойдя ближе, увидел в стене маленькую, невзрачную дверь. Она была железной, неказистой, и более всего походила на выход из Васиного подъезда. Василий толкнул от себя железную ручку и вышел - туда, где дожидалась его цель.
   Выйдя, Пупкин внезапно понял, что шагнул... в пустоту! И тут же начал падать, так ему вначале показалось. Однако чуть погодя он увидел, куда летит - прямо вверх, презрев земные законы, прямо в огромное небо, будто в пропасть. Впереди клубились грозовые облака, озаренные молниями. Васе не было страшно, а когда он на бешеной скорости ворвался в тучи, его охватил восторг. Полет стал контролируемым, и парень носился в грозе, испытывая триумф - вот оно, то самое, что манило его сюда, проводило через все преграды! Не тайны, клады или сокровища звали его. Его влекло чувство свободы, это дивное небо, такое могучее, всесильное. Здесь, посреди стихии, не имели значения ни статус, ни влияние, здесь не было власти общества - этой железной клетки, не дающей воли.
   Молнии засверкали с особым неистовством, и Вася почувствовал, что тучи скрывают от него чье-то присутствие. Некто настолько огромный, что не помещался в воображении, смотрел на Васю из недр бури. Пытаясь разглядеть невероятного наблюдателя, Вася увидел, как из туч вырисовываются очертания колоссального лица. Отблески молний сложились в дьявольский оскал, улыбку жестокого победителя. Невидимые глаза впились в Васю, тяжелый взгляд пронзил до нутра, увидел все и, кажется, остался доволен. Раскатисто прогремел то ли гром, то ли хохот, безумный вихрь закружил Васю, прорвал грозу и понес куда-то, смывая остатки видений. Парень начал понимать, что спит, но на грани пробуждения старался как можно дольше продержаться в этом удивительном мире. Однако уже просыпались его привычные чувства, и сон, подчиняясь им, вновь изменился.
   Вот нет уже вокруг прекрасного неба, Вася стоит в коридоре школы, а перед ним - Волков, идет прямо на него, на лице, как обычно, презрение, вот он замахивается, шипя какие-то оскорбления. Вася привычно испуганно отшатывается, но неожиданно будто наталкивается сзади на монолитную стену. И с радостным возбуждением вновь чувствует то самое присутствие, тот огромный, могучий дух. И вот на Волкова глядит уже не Вася, а кто-то иной. Смотрит прицельным взглядом, в котором нет ни капли страха. Это любопытный взгляд на забавную букашку, которую сейчас раздавят. Обрекающий взгляд. В следующее мгновение - молниеносный удар, от которого Волков пролетел несколько метров, вышиб, вопя, окно и в фонтане осколков скрылся внизу.
   Вася, ошарашенный, стоял посреди коридора, взирая на результат дел своих. Школа тускнела и расплывалась перед глазами. Медленно начали проступать белые пятна, наконец, они заволокли все видимое пространство. Пупкин понял, что, бешено, надрывно дыша, с открытыми глазами лежит на кровати и смотрит в потолок. Он проснулся, но сон был настолько ярким, реалистичным, что Вася долго не мог опомниться. Прошло пять минут, десять. Вася немного успокоился, дыхание пришло в норму, мысли прояснились. И, что удивительно, он помнил все. Помнил каждую деталь невероятного сновидения. Звук будильника вырвал из раздумий, и пришло окончательное осознание, что все произошедшее - только сон, а впереди ждет новый день, который ничем не будет отличаться от сотен предыдущих.
  
  
  
  
   Комментарий автора:
   Итак, знакомьтесь - Василий Аркадьевич Пупкин. И у него, как Вы поняли, проблемы. В принципе - ни прибавить, ни убавить. Безусловно, внимательный читатель понял, что имя героя - вовсе не попытка добавить юмора совсем не смешным жизненным реалиям. Вася Пупкин - совокупный символ, это имя - обобщение индивидуальных особенностей, которые незаслуженно портят людям жизнь. Белая ворона. Так называется тип людей, выделяющихся из массы. На подобных элементов общество реагирует болезненно. И ворона должна быть сильна, чтобы отстоять свою индивидуальность и не дать обидчикам спуску. Сцепи зубы, сцепи покрепче, борись до конца. Или беги.
   Следующая глава - "Шаг в пустоту". Буду рад Вашим комментариям.
Оценка: 5.21*9  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"