Солнце жадно лижет шиферную крышу напротив окна. Над крышей стоит марево, искривляя деревья и дома. Нестерпимый белый свет пролезает в комнату, прыгает на стены, двери и стекает жаром. Его легкие нежные прикосновения рождают капельки на коже, прикрывают глаза и погружают в дрему. Улицы пусты, и только бешеное солнце истерично скачет по крышам, танцует и поет о своем одиночестве. Нырнув в тень, развалилась собака, высунула язык и зевнула. Я тоже зевнул. Время застывало и превращалось в желе, потом в леденец, который прятался среди неподвижной листвы. "Earth covers Earth", - пропело. Мысли уносились куда-то, где белое небо, неподвижные деревья и некто поет про Earth. Время, наконец, остановилось. 16:27. Музыка стихла.
Мы сидим, смотрим в окно, зеваем, пьем спиртное. Времени здесь нет, оно только за окном. Там стоит марево летнего полдня. Летают ленивые мухи, дремлют деревья, на улице застыли реки солнца. А за дверью стоит некто, он опасен и силен. Он прячет за собой важное, а в руках держит листок с мелким текстом. Дверь открывать не стоит, но можно предположить, что будет в противном случае.
Неизвестный со своим текстом заставит создать нечто, что-то великолепное, но ни капельки не правдивое. И по лени предполагаешь, мол, это новое создание сможет открыть путь, что лежит за неизвестным. И что-то прячется в этом выборе, что-то не менее важное, чем путь. Но ответ ускользает. Для него требуется опора на постулаты, которые являются абсолютной правдой, определение истинных или ложных мыслей. Да разве веришь чему-либо, когда разум замутнен, когда описываешь мир только с помощью слов "что-то" и "кто-то".
За окном Город и солнце в обнимку валяются нигде, смотрят на себя и видят голубое небо, медленные улицы и улыбаются. Я тоже улыбаюсь им и их улыбкам.