Света глянула на часы- смех смехом, а таки пора. На вторую лекцию она успела, обе девушки из группы ничего не попутали и причину на смех народу не придумали, ничего на занятиях тоже не произошло из ряда вон. Вечером Анатолий позвонил, а день прошел терпимо. Она, правда, хотела еще уточнить кое-что у отца, но до вечера об этом забыла. Но отдельные моменты ее память удержала, и Толе были исподволь заданы вопросы. Оказалось, что он в Среднереченске не бывал и даже не знал, что такой город есть, родственников по фамилии Фосс он не имел. Можно трубить отбой. Правда, Толя разговаривал из автомата в вестибюле общежития, и Света его не видела. Как и того, что носок у него с правой ноги наполовину сполз, оттого и стрессу не подверглась, а, наоборот, испытывала душевный подъем. Вечером, помогая маме готовить еду, много расспрашивала ее о некоторых вопросах бытия и взаимоотношениях с молодыми людьми. Она переговорила с двумя студентками, одна из которых уже вышла замуж, а вторая много позволяла своему молодому человеку, но они уже расстались, не из-за того, что молодой человек добился своего, а потому что влюбленность уже прошла, а больше ничего не осталось. С их точки зрения допускать молодых людей 'до глубин' следовало с осторожностью, ибо им потом сложно остановиться, да и самим девушкам начинает нестерпимо хотеться и уже не до благоразумия. Та из них, которая не замужем, поведала, что максимально, что можно разрешать- притрагиваться к груди и то через платье. Та, которая уже замужем, сказала, что позволяла своему Игорю целовать колени, она ощущала, что этого мало, но Игорь до брака ее берег, скажем так.
Света сказала маме, что она пообщалась со студентками и почерпнула вот такое из их опыта.
Мама ответила, что принципиально она с обоими согласна, а о деталях она еще поговорит со Светой. В утешение дочке рассказали о том, как жили труженицы завода имени Макса Гельца в 1940-1941 годах.
-Мама, а кто был этот Макс Гельц?
-Немецкий революционер. Кажется, он даже руководил Баварской Советской Республикой. Но у тебя в кавалерах числится будущий ученый-историк, вот и задай ему вопрос, что Гельц делал! Я помню лишь, что в СССР жил после тех событий.
-И пусть только попробует не знать!
- Света, мне говорили, что историки больше занимаются своей эпохой и своими темами. А в остальных: ну, как я в вооружении самолетов-знала, что стоит на самолете Як-1 пушка и пулемет, и на их монтаже Маша Стеклова работала и на этом все! Вот и Толя будет знать про революционеров в Саратове или что ему за тему дадут, а об остальном только в общих чертах, и о Гельце тоже. Но скажу честно, общие черты аспиранта-историка больше моих общих черт!
-Мама, а как ты бабушке Вере сообщала про папу и про свадьбу?
-Я своей маме каждые десять дней писала, сначала про бытовые и рабочие дела, потом и про одного молодого человека, что за мной ухаживает. А когда он предложил выйти за него замуж и я на то согласна, то мама попросила о нем поподробнее написать и я даже фото ей отправила. Приехать ей ко мне на свадьбу было не с руки, договорились, что попросят приехать моего брата Сашу, он в Смоленске чему-то там обучался, но он в итоге приехать не смог, зато приехала папина сестра Дебора, я ей понравилась, она даже в шутку спросила, есть ли у меня неаамужние сестренки. Папе-то уже не нужно, но есть у знакомых хорошие сыновья. Увы, старшая сестра моя Феня уже замужем была и третьего ждала. Мы с Веней рассчитывали, что в отпуске приедем в этом году-к одним родителям, а в следующем-к другим, но война все смешала. А потом это решилось, но по-другому. Мама моя зятя увидала через несколько лет, а мама отца невестку в начале осени.
-Мама, а как папа считал, куда надо поехать, в Кировоград или Саратов?
-Он на Кировограде не настаивал, говорил, что будет отпуск-тогда и решим. Вообще, мне кажется, он Кировоград не очень любил. Когда война шла к концу, я его спрашивала, какие у него дальнейшие планы, где лучше жить и работать Мама и остальные родственники его в Кировоград приглашали. Он и написал, что ни Кировограда, ни Среднереченска не очень хочет, на Саратов согласен, но ты мне постепенно напиши, какой в Саратове климат, насколько наш дом далеко то разных нужных мест, и я подробно описывала. Когда он согласился на Саратов, я была очень счастлива, а затем и его дождалась. Кстати, в наш дом в Среднереченске попала бомба, потому и образовался лишний повод не возвращаться.
- А когда вы про эту бомбу узнали?
-Осенью сорок третьего дивизия отца Среднереченск освобождала. Так что он немного на город поглядел и мне потом в письме написал. Город, конечно, пострадал, но разрушения были не везде. Немцы уже отступали оттуда и много накуролесить не успели, но папа видел не все, а что получилось. Наш разбитый подъезд он увидел, а потом и моя бывшая квартирная хозяйка написала письмо, что и как. Она с началом войны перебралась к родственникам в дом, так там войну и пережила. Часть вещей я у нее оставила, и они сохранились. Потом Сашины знакомые помогли их забрать в Саратов. Было и хуже. Венина сестра Сусанна, ее муж Григорий и дочка по дороге были обстреляны немцами и уходили, как смогли. Сусанна тащила один чемодан и дочку, а Григорий где-то даже обувь потерял.
-Как это у него вышло, мама?
-Поезд обстреляли немецкие танки. Рядом с ними кого-то разорвало снарядом. Люди побежали кто куда, а как обувь потерялась-он сам не помнил, но лучше остаться без ботинок или туфель, чем погибнуть. Скажем, выскочил из горящего вагона, не обувшись-не до того было. Мне один летчик рассказывал, что, когда покидал подбитый самолет, там что-то взорвалось и он унтов лишился. Приземлился на снег замерзшими ногами, кое-как защитил ноги шарфом и чем-то еще и захромал через поле. Ноги приморозил, но обошлось без ампутации. Так тоже случается. У летчиков часты были ожоги, особенно лица и рук, но вот и обморожения случались. На высоте холодно, потому они одеваются очень хорошо. Но вот представь- самолет загорелся, и одежда пострадала, и вот у него есть ожоги от пламени, а потом от похода по заснеженному полю в
мороз обморожения, и даже почти что на одной ноге или руке.
-Мама, так повреждения будут одинаковые, хоть так, хоть эдак. Нас на математике учили понятию 'Экстремум', видимо, раз между кожей и воздухом есть экстремум в тридцать или больше градусов, то он одинаково повреждает, хоть температура кожи от воздействия ниже, хоть выше на те тридцать градусов.
-Не знаю, но сомневаюсь, обморожения я видала и ожоги тоже, сначала совсем разное, потом, конечно, плоть слезает, может, и похоже становится. У нас одна молодая работница при пайке обожгла грудь и у нее шок был от боли-как подумаю, так аж нехорошо бывает. Хотя уже давнее.
-Ой, бедная, а что с ней потом было?
-Ее в Москву отправили, на лечение, но оттуда она не вернулась. И что с ней стало-даже не знаю. Началась война и затушевала эту историю. Если бы я в Среднереченск вернулась, то, может, и знала, а так...Она под городом жила, где-то в Городище, это поселок неподалеку или в деревеньке возле. Начальника цеха чуть не сняли, но разбирались долго, аж до эвакуации завода, а после уже не до того было.