Сфинкс Сизифов. Cosmopolitan Martini. Боги твердили мне (из серии *мои Общепиты*)

"My brain? That's my second favorite organ!" Woody Allen (Sleeper, 1973)

Частью национального парка Фуджи-Хаконе-Изу является Оваку-дани (Великая Кипящая Долина). Историки говорят о том, что раньше долина носила название Ооджигоку (Великий Ад). Но в один прекрасный день 1876 года императору Мейджи захотелось посетить это место. Все бы хорошо, да конфуз небольшой. Нелепо было правителя Японии со всей свитой направить в преисподнюю, даже на один день. Учение буддизма не оставляет никаких шансов спастись тем, кто попал в ад. Вопрос разрешили просто- взяли и поменяли Великий Ад на Великую Кипящую Долину. Легче оказалось переименовать географическое место, чем отменить визит Его Высочества!

И вот спустя сто двадцать семь лет после визита императора-революционера-захватчика я и мой коллега Майк тоже в один прекрасный день захотели посетить это место. Проще простого! Только взять экскурсию и на целый день вырваться из мега-пункта Токио в этот национальный парк.

После многочасового перелета в Японию пошли вторые сутки и мой организм еще продолжал подгонять свои часы на местный лад. Майк также ночью вовсе не хотел спать и строчил дружкам -подружкам письма в интернет о своих первых японских впечатлениях. Бар в нашем отеле закрывался относительно рано, около часа ночи, и я на правах "знатока" японской столицы и человека более старшего возраста, то бишь более "мудрого", посоветовал Майку прогуляться в Роппонги, провести ночь среди веселой толпы, а утром выспаться в туристском автобусе, пока будем добираться до парка Фуджи-Хаконе-Изу.

На следующий день в шесть тридцать утра девушка-японка из агенства Санрайз Турс подобрала возле "Гран Палас" (отель в центре Токио, неподалеку от Императорского дворца) двух, не по времени суток поддатых и веселых, иностранцев-экскурсантов, один из которых говорил по-английски с каким-то непонятным акцентом. Так с Майком мы оказались в автобусе первыми из всей группы. Водила автобуса то гнал по широким магистралям города, то лавировал по узким улицам к гостиничным подьездам, собирая все больше и больше туристов. Сквозь дремоту мне порой казалось, что я персонаж электронной игры, которого хотят запутать в огромном компьютерном лабиринте. Вот была остановка возле какой-то гостиницы: зазвучала итальянская речь. Через некоторое время кто-то со стрекочущим хинди пополнил наши ряды, затем зарыкал с приличной амплитудой в голосе житель Северо-Востока США, недовольный тем, что все хорошие места в автобусе уже были заняты. Я с трудом сдерживал свои глаза закрытыми, хотелось играть с самим собой в игру с легким националистическим налетом "Угадай-ка что за рожа!".

Нашу "сборную солянку" девушка из агенства передала гиду - парню с мотоциклетным именем Судзуки. Он был владельцем крупной лысой головы увенчанной кепкой клуба "Драгонс" и этим напоминал фигурку игрушечного бейсболиста. Молодой гид начал трепаться так , что казалось, он выступает не перед туристами, а перед абонентской группой в театре стэндап-комеди. Стало веселей, но его шуткам я не внимал- сон одолевал меня. Но скорей эта была дремота, которой усиленный электроникой голос Судзуки мешал перейти в состояние сна. Майку повезло меньше: над его сиденьем раполагался один из громкоговорителей автобуса. Но как оказалось, мой коллега - прилежный турист! Он вообще не сомкнул глаз, слушая экскурсию и наблюдая за всем из окна автобуса.

Окончательно из состояния дремоты я вышел, когда наш автобус остановился на пути к горе Фуджи. Подьем на саму вершину не входил в программу, Поэтому каждый из нашей "солянки" имел вид ребенка, которого лишили новой игрушки. Хотя кого-то из нас , может, порадовала близость солдатиков и военных машинок за проволочным забором. Шоссе, на котором мы переминались с ноги на ногу (на высоте 686 метров над уровнем моря ) перед могучим Великаном (3,776 метров), пролегало рядом с базой американских морских пехотинцев. Янки здесь обосновались с 1953 года. А первые упоминания об этом, вообще то, самурайском тренировочном лагере появились более 800 лет назад.

Пока группа загружалась в автобус, я сделал головой едва уловимый знак почтения Фуджи-сан и мысленно поцеловал зернистый асфальт у подножия национального символа Японии.

Спустя минут десять наша группа рассеялась вокруг Пагоды Мира, белоснежная форма которой напоминал бутон нераспустившегося лотоса. В углублении этого лотоса находилась обильно покрытая позолотой статуя Дайничи Нерай, центральной фигуры Конгокай и Тайдзокай Мандалы. Издалека это напоминало новогоднего шоколадного медеведя в золотистой обертке какой-нибудь фабрики им. Бабаева. Я посочувстовал божеству, что по долгу службы оно не может взирать поверх криптомерий и голов туристов на гору Фуджи. Со ступенек Пагоды вид на гору Фуджи и городок Готенба просился остаться на память. С именем города Готенба у меня связаны очень теплые воспоминания, требующие отдельного повествования.

Вскоре нам предстояло поменять автобус на вагончик подвесной дороги и подняться в Оваку-дани.В люльке красного цвета с пластиковыми окнами кроме меня, моего коллеги Майка еще находились молодая пара из нашего же туристского автобуса да японская семья с двумя детьми. Дети, редко спрашивали о чем-то своих родителей, может о нас, туристах, на которых они смотрели, с бОльшим интересом, чем по сторонам.

А какие виды по сторонам!

Слева верхушки Фуджи-сан касались облака.

Позади еще можно было увидеть кусочек Аси-но-ко, озера Аси, возникшего более трех тысяч лет назад от провала вершины вулкана Хаконе.Под ногами проплывал, зеленый покров густых кустарников, сосен и туи. А впереди у подножья двух гор Соун и Канмуригатаке уже показались желто-бурые пятна Оваку-дани.

Пары сероводорода, выходящие из недр на поверхность, были похожи всего лишь на дым от разбросанных по земле дымовых шашек.

Выйдя из подвесного вагончика, Майк скажет: "Не знаю отчего японцам, живушим на капризной земле со всякими катаклизмами, хочется ехать сюда, нюхать сероводород и смотреть на эту мертвую землю."

В Великой Кипящей Долине полноправным хозяином был холодный ветер, который напрочь отгонял желание двигаться вперед вместе с потоком туристов.

Я представил себя куском шашлычного мяса. Который мариновался в текиле и сигаретном дыму ночного Роппонги, отлеживался в кресле туристского автобуса и теперь подставленный под острие шампура- ветра. От этой мысли мне на мгновение захотелось опять посидеть в баре и сделать пару глотков "Чиваса". Только авантюризм двигал нас с Майком вперед.

Огромные щиты с предупредительной информацией о вреде газа сероводорода привлекали внимание.

Английский перевод правил безопасности на маршруте изобиловал вежливостью наряду с описанием страшных симптомов от повышенной концентрации в воздухе газов, вырывавшихся из недр планеты. Кстати, ветер делал доброе дело, разгоняя запах тухлых яиц прочь.

Над нашими головами по тросу прожжужала подвесная мини-тачанка, на которой стояла клетка, размером чуть более фанерного посылочного ящика. В клетке чернели яйца. Эскадрилья ворон барражировала над продуктом, но птицы не осмеливались приблизиться к плывущей по воздуху корзине. Предусмотрительные японцы снабдили систему транспортировки яиц достаточно быстрой скоростью. Яйца доставлялись от места их приготовления -сероводородного источника до станции канатной дороги, где их упаковывали в сувенирные пакеты и затем распределяли по дюжине туристских бутиков в этом же вонючем месте.

Могу заверить, что в любой точке Японии всегда есть большое разнообразие пищи, но как авантюристу мне захотелось составить сегодняшний завтрак из банки пива "Асахи" и непременно из этих черных яиц. Я оставил Майка в его тоненькой куртке наслаждаться снаружи пронизывающим горным ветром, а сам проник в тепло стеклянного павильона с туристскими лавками. Черными яйцами здесь торговали повсюду, не говоря уже о пиве. Купив "набор туриста", я оказался наружи, нашел своего коллегу и мы продолжили знакомство с Оваку-дани.

Я уже делился своими фантазиями с Майком в предвкушении увидеть участок варки яиц.

-- Значит, так. Яйца кладутся, достаются и пакуются роботами "Кавасаки". За температурой и концентрацией сероводорода как в воде так и в воздухе следят датчики и анализаторы "Байоникс Инструментс". А видеокамеры "Сони" следят за всем этим процессом и передают изображение оператору Хонда-сан на большие плоские мониторы "Фуджитсу". За уровнем торговли продуктом в окрестностях следит совместная яйцепродажная система фирмы "Хитачи" и банка "Мизухо". Но что это за чертовщина?- спич технократа был прерван увиденной картиной.

За веревочным забором на металлических мостках над ужасно серого цвета и кипящей сероводородом природной ванной стоял человек. Он был одет в белую футболку и темного цвета брюки. Его единственным атрибутом современного рабочего были красные, доходящие почти до локтей, прорезиненные перчатки. По обеим сторонам находились бетонные ванны, как я живо смекнул, для установки в них сеток с сырыми яйцами.

Никаких роботов, никаких камер с экранами. Даже датчика концентрации сероводорода не было поблизости! Единственная вещь, которая совпала с плодом моего воображения, была не вещь. А был человек, хозяин этой Вонючей Долины, мой дорогой Хонда-сан! Простой японский человек. Япония еще не опустились до уровня Америки и Европы, где все горячие, вонючие, опасные, дешевые работы уже выполняют большинство восточноевропейцев, курдов, мексиканцев, филиппинцев.

Майк напомнил мне слова нашего гида Судзуки о волшебной силе черных яиц. Если сьесть одно яйцо, сваренное в сероводородном источнике, продолжительность жизни увеличивается на семь лет, если сьесть два яйца, то жизнь станет длинней на четырнадцать лет, если сьесть три, то можно умереть. Сказки гидов разных народов имеют поразительное сходство, что в финале каждой легенды или предупреждения имеется ясный намек на какой-нибудь злой рок. Логика подсказывала, что яиц должно быть ровно столько, чтобы остаться живым. То есть два. Но в каждом пакете, который продавали в Оваку-дани их лежало шесть!

-Послушай, Майк, - деловым тоном начал я.- Они здесь продают яйца по шесть штук в пакете. Но можно сьесть только два. Я решил поделиться яйцами с тобой, и еще два оставшихся яйца я приберегу в мини-баре моего номера для Люси.

Люси- молодая девушка-инженер должна была прилететь в Токио сегодня вечером.

-Нет, спасибо, я как-то не хочу омолаживаться из этих источников,- промолвил Майк, заглядывая в пакет с яйцами.

Мерд! Сегодняшняя молодежь ковыряется среди супермаркетных пакетов, ресторанных меню, шевеля мозгами и пальцами в поиске оптимального рациона. Но вечером эти дегенераты прутся в бары или клубы и нажираются там за ночь пивом, коктейлями, чипсами, арахисовыми орешками!

-Как желаешь. Твою долю я выкину или скормлю кошкам, живущим возле императорского дворца. Но Люси, я надеюсь, в отличии от тебя с удовольствием согласится сьесть свои два яйца, - решил я.

Мы зашли в другой павильон, посреди которого был кафетерий. Несколько человек за столами разбивали скорлупу яиц двумя из трех народных способов: грубым постукиванием о поверхность стола или нежной долбежкой об угол. Третий способ, который широко был распространен по всем школам моей бывшей Родины, особенно в канун православной Пасхи, гостям Долины не был знаком. Некоторые яйцееды интеллигентно пробивали черную оболочку пластиковыми ложечками. Я расположился за свободным столом, позже ко мне присоединился Майк со стаканом кофе и парой чимаки ( слепленный из сладкого риса пирожок, обычно треугольной формы, с начинкой из рыбы или овощей и завернутый в морскую водоросль).

-Итадакимасу! (слово, которое говорят японцы перед употреблением пищи) -громко произнес я и начал разбивать яйца первым классическим способом. На удивление скорлупа легко треснула, и обнажился белок, который кое-где имел на своей поверхности пятна грязного цвета, как будто его девственной белизны коснулись пальцы гаражного механика. Яйцо оказалось копченым на вкус. А пиво только усиливало наслаждение от еды.

Два яйца я прикончил, и мысленно поблагодарил Создателя за дополнительных четырнадцать лет к жизни. Майк, видимо, благодарил ту же персону, что не позволил ему вкусить эту гадость. Я же решил своего коллегу заставить поволноваться и сьел третье яйцо, глядя ему в глаза, и сказав, что кошке достаточно будет и семи лет еще пооколачиваться возле Шидори-га-Фучи-Коен (название одного из входов на территорию дворца Японского императора). Майку стало весело от моих слов, он всего лишь добавил, что для Люси могло быть достаточно также одного яйца.

Впереди нас еще ожидала прогулка на корабле по озеру Аси и возвращение в Токио на Bullet Train ( Поезд-пуля, развивающий скорость до 350км/ч).

По прибытию в отель портье нам сообщил, что мисс Люси прибыла и заняла номер такой-то. Майк набрал ее из своей комнаты. И спустя пару минут,Люси появилась перед нами со словами: "Я просто раздавлена этим перелетом."

- Не хочешь ли ты восстановить свои силы, сьев несколько черных яиц?- я сделал попытку угостить ее яйцами.

-- Ты говоришь о черной икре? Она есть в этом отеле?- заинтересовалась девушка.

-- Клавдио купил сегодня на экскурсии яйца, сваренные в сероводородном источнике,- Майк начал обьяснять с улыбкой на лице.- Каждое сьеденное яйцо увеличивает жизнь на семь лет, но если человек сьедает три яйца, то согласно легенде он должен умиреть. Клавдио уже сьел три яйца.

-- Я не понимаю зачем мне есть эти черные яйца, готовиться умирать вместе с Клавдио? - засмеялась она. - Ты, Клавдио, уже почти прописался в Японии, а это мой первый визит в страну, я еще ничего на успела посмотреть!

-- Я тебя не заставляю есть три яйца, только два или одно, -упирался я. - Вы, ребята, по 25-26 лет, не знаете, что такое удлинить себе жизнь. Я в ваши годы тоже старался только ее укоротить себе. Сейчас это просто шанс продлить ваши жизни, не более.

-- Клавдио, кончай трепаться, - по-дружески посоветовал Майк.- Отдай свои черные яйца котам или бездомным.

Меня обидил отказ молодых коллег, но я не подал виду. Зайдя в номер, я быстро принял душ, переоделся в гостничную юкату и решил выпить немного пива. Открыв дверцу мини-бара, чтобы достать взять себе пиво, я натолкнулся на бумажный пакет с яйцами.

-Кошки могут обойтись без моих яиц как и токийские бездомные. Их кормят благотворительные организации и добрые частные лица. Тем более, что подумает японский бомж, если ему гайдзин (неяпонец, япон.) подаст черного цвета яйцо прямо на улице. А выбросить жалко такую экзотику, - меня мучили мысли.

-Итадакимасу,- произнес я, открыл банку "Кирин" и принялся чистить яйца .

Через час Майк,Люси и я встретились в фойе и направились в ресторан поужинать в ресторан при нашем отеле "Фэйрмаунт".

При виде ресторана у Люси сьехало лицо: "Мне, рожденной возле Гренобля, и прожившей почти всю жизнь во Франции, предлагаете первый вечер в Японии провести с французской кухней? Покорно благодарю!"

Майк принялся ее успокаивать: "Люси, здесь готовят отменно и винная карта достойна также внимания".

-А также пусть станет доброй традицией первый вечер в Токио пробовать кухню своего народа, -поддержал я собеседника. - Кстати, самый первый вечер в Японии передо мной Каваи-сан поставил выбор- пойти в японский, китайский или русский ресторан. И я выбрал русскую кухню, сестра!

-- Глупая идея,- наморщила свой лисий носик Люси и углубилась в изучение меню.

.....

Следующим утром после легкого завтрака мы втроем направились к месту нахождения нашего оборудования, Научно-Исследовательскому Центру одной Японской Ассоциации. Детище нашей фирмы внешне выглядело великаном -уродом по сравнению с компактными протопипами всемирно известных японских брендов. Но мощность была в несколько раз больше японской-изделие готовилось для американского рынка.И по основным параметрам наш гигант выступал неплохо среди разных Тошиб и Шарпов. О этом говорили секретные таблицы, добытые нашим всемогущим японским партнером - корпорацией Митсуи. Впереди были еще годовые испытания под всякими воздействующими факторами.

А я уже в метро начал ощущать фактор влияния черных яиц на свой организм. От станции метро предстояло еще идти минут семь до Центра и мой каждый шаг стал поторапливал мой следующий. И я не мог идти быстрым шагом, тем более бежать. Может, если бы я был сейчас только с Майком, то совершил бы утреннюю пробежку. Но в присутствии Люси было неловко переходить даже на спортивную ходьбу. Всему моему внутреннему состоянию в унисон еще больно поддакивал по бедру, свисающий не ремне кейс в двумя лэптопами. Назад-вперед по узкому тротуару, с трудом не задевая наше трио, проезжали на велосипедах японки и японцы. У меня не было сил больше терпеть. Мой живот походил на чрево раскачивающегося по дорожным ухабам зимней дороги городского автобуса-гармошку, везущего с утренними амбре пролетариат туда, где уже дымились трубы. Неужели Судзуки говорил правду и продукт Великого Ада начал свое действие? Неужели его устами говорил Создатель и пытался меня уберечь от дьявольского авантюризма? "А от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь." (Бытие 2:17) От такой мысли стало знобить.

.....

На третьем этаже здания недалеко от туалетной комнаты, где я провел громкую беседу наедине с большим фарфоровым глазом, находилась курилка и автомат по продаже горячих и холодных напитков. С надеждой, что ко мне вернется нормальное состояние, я выпил два стаканчика горьковатого зеленого чая. Я не продержался и десяти минут. Мои частые отходы-подходы и пробежки на третий этаж ( я оказался быстрее японского, говоряшего женским голосом, лифта) оказались заметны для Тайчи, моего японского партнера. Можно сказать, друга.

-- Ты в порядке, Кравдио?

-- Не спрашивай. Вчера на экскурсии по парку Фуджи-Хаконе я купил яйца, сваренные в Овакудановских условиях.

-- Сколько ты их сьел?

-- Все что было в пакете. Шесть.

Такое лицо у Тайчи я видел до этого всего два раза.

Первый раз это произошло, когда пришли ящики с оборудованием и обнаружилось, что шляпки винтов на ящиках имеют углубления для квадратной отвертки (канадский "квадратный" патент). И что такого вида отверток, видимо, не было во всем Токио.

Второй раз это случилось, когда за пару часов до презентации нашего оборудования для VIP, Майк совершал переход агрегата в заключительную стадию процесса, и вдруг зал наполнился запахом горелой изоляции, а через несколько секунд последовал хлопок оглушительной силы и конвертор в нашем изделии совершил акт самосожжения.

В первых двух случаях мы выкрутились и все прошло гладко. Сейчас же выражение его лица служило печатью под рапортом о моем диагнозе. В отличии от меня Тайчи был суеверен.Это только укрепляло его веру в летальный исход от неправильного приема пищи.

-- Тебе очень плохо?

-- Тайчи, я внутри как кипящая долина со всеми ее сероводорными процессами.

-- Во время ланча я тебе куплю какое-нибудь лекарственное средство.

-- Хорошо. Только разговаривай со мной про еду и ланчи на большом расстоянии и шепотом.

-- Кравдио, я очень огорчен, что японская еда опять тебе доставила проблемы.

-- О, Тайчи, нисколько! Если не считать того ресторана на Гинзе, где я соревновался в скорости поедания суши с самим владельцем ресторана.

Мои коллеги были больше увлечены аппаратурой, чем моим состоянием. Я же решил воспользоваться внутренним затишьем, и подготовить к худшему мою семью. Я набрал жену прямо из испытательного зала.

-- Дорогая, я вчера сьел шесть яиц на экскурсии.

-- Ездили на птицеферму?

-- Да, своего рода адскую птицеферму. Сегодня ничего не могу ни есть, ни пить. А ведь гид предупреждал.

-- О чем? О сальмонелле?

-- Что только можно сьесть два яйца, сваренные в сероводородном источнике. Ты не волнуйся- я на работе. Но работать не могу.

-- В больницу! Скажи своим японцам- в больницу! И немедленно!

-- Дорогая, ты не волнуйся. Страховка в компании покрывает все несчастные случаи.

-- Идиот.

Я решил не обедать. В зале было пустынно. Можно было нащелкать на камеру всю аппаратуру конкурентов. Тем более у Саньо и Нэшионал, были открыты крышки. И только голубые передвижные шторы закрывали эти агрегаты от постороннего взгляда. Это напоминало хирургическое отделение в ветеринарной скорой помощи, где находились уже раздавленные на дорогах животных. Меня передернуло.

Я доверился в лекарстве своему японскому другу. Появились коллеги и партнеры. Лицо Тайчи светилось обнадеживаещей улыбкой. То, что он мне вручил - это был порошок, похожий на мелкие зерна цвета асфальта как у подножия горы Фуджи.

- Это от чего?-осведомился я у Тайчи.

- От всего.Универсальное средство - сказал с гордостью за блестяще выполненное задание мой друг.

-- Универсальное средство?- переспросил я и вспомнил героя одного из Довлатовских рассказов которого врач на зоне лечил половинками одной таблетки от совершенно разных болезней.

-- Все должно пройти, по крайней мере я тебе этого желаю- сказал Тайчи.- Но вечером, я хотел бы вместе с вами отужинать в честь приезда Люси.

На ужин я с ними не пошел. Мой организм не будет принимать ничего еще сутки. Даже воду.

А ночью ко мне пришел из Мандалы священный Изо Бусатсу, защитник от всех бед человеческих.

Он бессильно развел руками и промолвил "Ибо вот, все души -- Мои: как душа отца, так и душа сына -- Мои: душа согрешающая, та умрет." (Иезекииль, 18:4)

Сфинкс Сизифов : другие произведения.

Cosmopolitan Martini. Боги твердили мне (из серии мои Общепиты)

Комментарии: 11, последний от 02/04/2007. © Copyright Сфинкс Сизифов Размещен: 05/03/2007, изменен: 05/03/2007. 24k. Статистика. Рассказ: Проза
Аннотация: -Итадакимасу! -громко произнес я и начал разбивать яйца первым классическим способом.