Аннотация: 1 часть: Новосибирск 1993 г. Бабушка реальная и тогда очень известная, время года, имя и место изменено изменены. 2 часть: Украина 1995-96 г. Рассказ о Фейрах взят из "Апологии отца Аркадиуса"(1993).
"Каменный легион. книга первая часть 9"
КНИГА ПЕРВАЯ
часть девятая
- Сядь, Промокашка, не мелькай...
Ну, здравствуй, мил человек, проходи, гостем будешь.
- В гости, между прочим, по собственной
воле ходят, а не силком тягают.
- Это, смотря к кому. Я, например, если в гости
зову, ко мне на всех четырех поспешают...
Сядь, сядь! Выпьем, закусим, о делах наших
скорбных покалякаем. Выпьешь?
- Нальете - выпью...
- Глаша!.. Ну, за что выпьем?
- А за что хотите...
- За твоё здоровье пить глупо.
Оно ведь тебе не понадобится, здоровье хорошее...
- Это что ж так?
- Есть у нас сомнение, что ты,
мил человек, стукачок...
Дурилка картонная, обмануть хотел...
Карп и В. Шарапов (из диалога)
"Место встречи изменить Нельзя"
ВЕДЬМА КОЛТАЙ
- Дорогой, Альфонс! - вдруг дёрнулся в седле, не открывая глаз, Дрэгон.
- Ой, что вы, хозяин? - воскликнул Герман Шмондарь Пинк Шестнадцатый, оборачиваясь.
- У нас проснулся интерес к некоторым наукам, в частности о растениях, которые мы изучали по трудам Аверроэса, - продолжал Дрэгон.
- Бредит, - заключил Герман и принялся мычать себе под нос Четвёртую часть Requiem"a по инфантам Ювы.
- Наш отец, - снова отозвался Дрэгон, - Дядю по матери... валет... пришла очередь голосовать дону Рыжкони... ик, Ангина Полипоза...
- Ювэ! - пропел Герман, - Uvenes! Ю-у Ве-э!
- Друзья мои, вот потерянный труп маркиза Волосожара! - подпел Дрэгон в такт.
- Да нет, хозяин, это больше похоже на старую почти развалившуюся избёнку! - и Герман, не веря глазам своим, уставился вперёд, пытаясь оценить, насколько найденный ими домишко мог быть жилым, и, параллельно зацепив узду Каламбуса, принялся понукать свою клячу идти дале.
Надо сказать, что оба замёрзших животных без особых призывов ускорились и болтающийся, как мешок, Дрэгон, то и дело рисковал не удержаться и просто рухнуть в сугроб, навеки оставшись потерянным в этих редколесных просторах.
Избушка оказалась сильно присыпана снегом, однако из трубы шёл еле заметный дымок - значит, хозяева были дома!
Во дворе, по местной традиции, путников встретила злая собака, но ветер и холод заставили лошадей перепрыгнуть через будку обескураженного лохматого зверя, на которого сверху рухнул почти двухметровый продолговатый мешок, изнутри которого торчал красный нос и виден был остекленевший чёрный глаз. Вся процессия остановилась у большого пригона, выполненного из толстого нетёсаного бруса.
На лай выглянула хозяйка - сгорбленная бабуся лет весьма почтенных, впрочем, хорошо сохранившаяся в этих условиях вечной мерзлоты, обилия свежего воздуха и натуральной весьма полезной пищи.
- Утречком Яр-батан коней запрягал, да к вечеру домой пёхом вернулся, - ответила старушенция и закрыла за собой дверь
- Ты только посмотри, - обратился Герман к Дрэгону, но осёкся, увидев Каламбуса с пустым седлом.
Быстро соскочив со своей клячи, Герман побежал к собачей будке, чтобы забрать хозяина.
Благо уже хорошо намело - по снегу семидесяти килограммовую ношу передвигать было просто, даже не поднимая. Дотащив Дрэгона до пригона, Герман Пинк привалил закоченевшего рыцаря к высокому занесённому снегом дровянику и принялся открывать пригон, чтобы поухаживать за лошадьми.
Дверь открылась с ужасным скрипом, но для Германа скрип этот говорил "Wellcome! " (1). Внутри пригона было очень тепло, там были и коровы, и козы, отдельно от всех мирно дремали несколько свиней, по углам копошились куры, а на центральной жерди восседал толстый бело-чёрный петух.
1. Английский вариант западнославянского: Ласково просим!
Появление новичков никого не удивило, даже не заинтересовало, поэтому Герман спокойно по-хозяйски насыпал коникам доброе корыто овса.
- Коли своих кормишь, так и про моих не забудь, - вдруг услышал Герман из-за спины.
Оглянувшись, он увидел бабку, которая стояла в дверном проёме, уткнув руки в боки, и очень недоброжелательно глядела на деяние столь хозяйственного и самостоятельного гостя.
- Видите ли, бабуля... - начал оправдываться Герман.
- Я не бабуля, - отрезала та и, прищурив глаз, добавила, - Люди меня называют ведьмой Колтай!
- Очень приятно, - сказал Герман и снял шапку, для выказывания особого почтения, - А там славный рыцарь западных перевалов сэр Дрэгон. Невероятно простужен и обездвижен. Вот уже третий день не приходит в себя. Боюсь, как бы не приказал долго жить...
- Рыцарь? - посмотрела Колтай на длинный замёрзший мешок, из которого торчали две ноги, - Что, очень знатен?
- Невероятно, - ответил Герман Шмондарь, - Иной раз парад принять не кому, так к нему обращаются!
- Да я в другом смысле, - повертела Герману у виска ведьма.
- Ах, деньги? - непринуждённо отмахнулся слуга, - Как только вернёмся домой, сразу же вышлем! Мы с хозяином на охоту поехали, поэтому ничего с собой и не взяли!
- Так какая же охота в наших местах?
- Какая? - пожал плечами Герман, - Теперь вот и сами поняли, что никакой. А так-то мы на Трепанга хотели...
- Чего? - не поняла бабка.
- Трепанг - это монстр такой... тварь страшная с клювом, о семи ногах и с ушами - Герман скорчил рожу и попытался войти в образ страшилища.
- Ах, вот оно что, - догадалась старуха, - А вот, скажи, мог бы твой хозяин... Ну, скажем, на дракона!
- Легко! - заверил её Герман, - Он у меня, бабуль, сам практически дракон! На фронте, мы с ним, уложили их штук пять - не меньше!
- Пять? - не поверила Колтай.
- Да, больше! - махнул рукой Герман, - Он ещё и без меня на них ездил!
- Ну, ладно, - строго топнула на него Колтай ногой, хотя было видно, что благоприятное впечатление на бабусю докладчик произвёл, - Нечего мне зубы заговаривать. Иди вон по хозяйству управься, потом баню натопишь, да воды натаскаешь... и это... во (!), снег с крыши сбросишь.
- А хозяин?
- А что хозяин, - пожала плечами ведьма, - Он ведь без сознания, никуда не денется!
Колтай проводила обрадованного Германа тяжёлым взглядом, подошла к грубо сколоченному столу под навесом, взяла большой нож и направилась к лежащему в сугробе Дрэгону.
Подойдя к нему, она выложила нож на верхнюю губу Дрэгона - лезвие запотело - "живой ещё!" - Колтай улыбнулась и, взяв тело за естественные намороженные выпуклости плаща, поволокла в дом.
Странные резкие движения и неестественная сила позволили ведьме в короткий срок дотащить Дрэгона до полатей, а потом, не дожидаясь таяния одежды, донага разоблачить его. Затем ведьма взяла щипцами горячие головёшки и сложила их в горшок, который поставила на солнечное сплетение пациента - сквайра резко дёрнуло, и он открыл рот.
Колтай резко бросилась в угол, где у неё находились пучки разных трав и всевозможные сосуды с настойками и отварами. Она что-то выбрала и, быстро подскочив к открытому рту Дрэгона, вылила содержимое толи маленького ковшичка, толи большой ложки.
Тело, точнее желудок тела, попытался не принять настоя, но бабка резко зажала рот и нос Дрэгона - так что телу пришлось глотать.
После этого Колтай достала лягушку, быстро препарировала её, вскрыла брюхо здоровой крысе и отсекла ей длинный лысый хвост. Далее мелкопорубленные кишки и хвост крысы, а так же мозг лягушки ведьма высыпала в миску и смешала их в общем растворе.
Дрэгон ещё раз дернулся в конвульсии и замычал.
- Сейчас, сейчас, - прошептала Колтай и, приблизившись, потихоньку тонкой струйкой вылила всё содержимое миски в по-прежнему открытый рот своего клиента.
Закончив эту процедуру, ведьма начала песню призыва:
"О, Ксицероне, дух вечности,
Вечный пасынок этого мира,
Повелитель зелёных деревьев,
Что стоят на зелёных брегах
Зелёной Земли Зелёного Запада
За залитым зелёной завесой
Зеркалом зияющих знаков,
Тебя призывает Колтай -
Явись и разоблачись из ничего
Во Что-то!"
Колтай метнулась к столу и вонзила нож в чёрный квадрат столешницы, из под лезвия кинулись врассыпную тысячи мелких микроскопических тварей... Колтай продолжила:
Именем Конфигурации
И сестры её Рации,
И сестры её Формации,
И сестры её Трансформации,
И сестры её Реформации,
И сестры её Пертурбации,
И сестры её Адаптации,
И сестры её Грации,
Родись Великое в небольшом,
Коие есть Уртам Грядущего!
Лезвие ножа раскалилось добела, в белом свечении медленно появилась странная фигурка - это был яйцеголовый уродец с двумя телами Гермафродита. Существо расставило свои тонкие жилистые ручки по сторонам света и, открыв небольшие золотушные глазки, приветливо улыбнулся/-лась/-лось:
- Рад видеть тебя, Колтай, живой и здоровой.
- Космические силы! - всплеснула руками Колтай, увидев уродца, - Батюшки! А исхудал- то как! Где же тебя, окаянного, носило?
- Да вот, - махнул/-ла/-ло внешней правой рукой уродец, - Занесло на обратную сторону Луны в поля Свинака.
- Да! - восхитилась Колтай, - Ну, что ты видел?
- Увы, мне, брат ведьма, - вздохнул/-ло/-ла уродец, - Если б я знал, что с обратной стороны выдачи нет, ни за что бы туда не поехал!
Колтай сочувственно покачала головой и села на табурет.
Это произошло, когда Хирон оказался в Скорпионе, - начал/-ла/-ло Уртам Грядущего, усевшись между двумя издохшими тельцами (бывшими крысой и лягушкой), - Экстрема установила новую гармонию. Тринадцать замков вознеслись в бессолнечное небо, а огромный ров Царской водки отрезал поля Свинака от всех миров: изначального, ангельского, звёздного и телесного. Пятнадцать визионеров вооружённых до зубов, с лёгкой небритостью и немного навеселе, день и ночь были призваны скакать верхом на конских скелетах по внутреннему валу и следить, чтобы ни одна душа - живая ли, мёртвая ли - не пересекла бы границы полей.
Там посреди полей каналоармейцы строят огромный город! Зовут они его: Город Будущего, центром которого, по слухам, станет точная копия Вавилонской башни из белого кирпича!
- Так ведь, это кому же у нас неймётся?! - возмутилась Колтай.
- Человекообразное с большим шлемом на голове и его странный король, которому оно служит: Спуч Апуч Двенадцатый - толи демон, толи идол - толстый и обоюдоглазый. Ходит он не ногами, но маленькими колёсами передвигается; руки его тонкие и длинные, как щупальца и молнии метают и щиплются пребольно! Одна рука выходит сзади и утыкается в специальное отверстие, после чего Спуч Апуч начинает оживать и подмигивать.
Двухтелесый уродец отщипнул/-ло/-ла лягушачью лапку и жадно обглодал/-ла/-ло её.
- Ой, - засуетилась Колтай, - Да ты, наверное, голоден! А я то, совсем затуркалась, ведь гости у меня! Вот я тебя и не накормила.
- Угу! Мня... - согласился/-лось/-лась уродец и съел вторую лапку.
- Не напоила.
- Угу! Мня, мня... - кивнул/-ла/-ло Уртам и принялся/-лось/-лась за крысу.
- В баню не сводила.
- Угу! Мня, мня, мня. И ещё спать не уложила! - сально ухмыльнулся/-лась/-лось уродец, дожёвывая крысиное сердце.
- Ну, щас! Размечталося! Поесть дам, - нахмурилась Колтай, - Но, если с глупостями какими - то глядите у меня!
И Колтай начала собирать на стол.
- Так вот, - продолжил/-ло/-ла двухтелый, сделавшийся размерами побольше и поплотней, - Был у того Спуч Апуча (я, честно говоря, и не поняли) толи друг, толи камердинер такой. Сам квадратный и глаз очень много. Вот ему в один глаз ткнёшь - дальше на нос жми, да в рот бокал ставь!
- Ну? - не поняла Колтай.
- Чтоб мне крест ("побожилися" Уртам) течёт пиво светлое! Другой глаз ткнёшь, нос жмёшь, бокал в рот суёшь - вино красное! Так же есть глаз для похлёбки, воды шипучей и других смесей! Человекообразное с большим шлемом очень этого камердинера оберегало, и король его завсегда с собой во все походы брал.
Но случилось страшное, визионеры как-то прознали об этом чудесном существе! А они же знаете какие - только им зарплату задержат, так они хозяевам вредить начинают. У иудеев Ковчег Завета куда-то дели; у северных народов, что ходят в рогатых шапках - волшебный чан пивоварный якобы утеряли; скатерть самобранка и волшебный горшочек каши, знающие люди говорят, тоже на их совести!
Так вот, как только визионерам не выплатили жалование, они тут же стали присматриваться к ценным вещам хозяев и обнаружили такого замечательного камердинера!
Я до сих пор не знаю, как им удалось вместе с камердинером, заставить взлететь верхний конус Вавилонской башни, но они улетели от нас, даже не попрощавшись - Ввжжжиииих! - и только небо поманило синим...
- Да, - сказала удивлённая Колтай, - Вот это новости! Так, что же теперь на нас сверху в любое время может конус Вавилонский с визионерами рухнуть? Оттого-то я за курей, да коров с утра сегодня и переживаю! Ох, не к добру это - ведь эти твои пришельцы с нас всё покрадут и опять куда-нибудь улетят! Чтоб им там зависнуть, окаянным!
После более обильной трапезы Уртам Грядущего достиг/-ло/-ла размеров пятилетнего ребёнка, а на голове его проклюнулись острые уши и длинная щетина на месте волос, бакенбард, усов и бороды.
- Да, нет, Колтай, - махнул он пренебрежительно рукой, - По всему видно, что лететь им примерно год-полтора, а упадут они, судя по кубикам - далеко на юго-запад, на территории Безумного Бога! Вот ему счастья-то и прибудет!.. У нас ведь как говорят, если визионеры на порог, то сам чёрт наутёк! А кстати, кто это у тебя такой вкусненький на печке вялится?
- А ну! - сделала запретительный жест Колтай, - Это мой клиент! Рыцарь - он мне надо!
Уродец спорить не стал/-ла/-ло, с сожалением погладил/-ло/-ла свои округлившиеся животы, потом достал/-ла/-ло из стола нож и, ковыряясь им в зубах, почти обижено спросил:
- А ты зачем звала-то?
- Ой, забыла! - встрепенулась Колтай, - Значит, первое: мне нужна красная пыль для клиента - он болен; второе (загибая пальцы): курительная трава для меня - а то мой кисет почти закончился; третье: волшебный камень-проводник к пещере старой драконихи - она давно у меня гостей ждёт; четвёртое: чёрный порошок фейров, для исцеления чумы, оспы и грыжи... так, и пятое: пару десятков свечей толщиной в два с половиной пальца и длинной не меньше тринадцати!
- Ну и метлу новую импортную, - растерянно заказала Котай, - Если меня на Лысой горе видеть хочешь...
- Сейчас сделаем, - сказал/-ла/-ло Уртам и тут же распался/-лось/- лась на заказанные предметы.
- Ну, вот и славно, - пробормотала ведьма и принялась убирать свежеприобретённые вещи: метлу - в угол за печкой; чёрный порошок - щепотку в печь, остальное в ковчежец и на полку; красную пыль - под Дрэгона и в настойки; камень-проводник - в ларчик на подоконнике; свечи нужного размера - в тряпицу и в сундук; траву курительную - в кисет, а кисет - тщательно замаскировала в своём не очень объёмном бюсте.
Управившись, Колтай вышла в сени и выбрала себе еловое полено. Вот в это-то момент в дверях и показался Герман.
- Чего, касатик, всё ли сделал? - подозрительно спросила Колтай, проверяя - не видно ли кисет.
- Всё бабушка, - Герман сбросил верхнюю одежду и кинулся к печке, - Теперь бы поесть не помешало, а?
- Так вона, у окна, бак с водой стоит, - ткнула Колтай поленом в сторону деревянного чана.
- А чего получше? - не унимался Герман.
- Да, были шти, но к полудню простыли... - ответила Колтай, взяла нож, села за стол и принялась строгать полено.
- Простыли - вылечим! Не хотят - заставим! - достроил аналитическое резюме Герман Шестнадцатый.
Тут он принялся оглядывать стены и увидел абсолютно голого Дрэгона - тот лежал на печи, с открытым ртом, остекленелыми глазами и наиглупейшим выражением лица!
- А коли вылечим, то и лечил бы сам своего барина, - заворчала ведьма, - А то ходют, бродют, ищут себе на задницу подвигов, находют, а потом - здрасте, бабушка Колтай, инквизитора тебе под юбку, принимай, ходи за ними, нянчись!
Герман, явно разочарованный, взял кружку, набрал из бака воды и медленно сел у чана - хотя бы попить спокойно, но Колтай тут же встрепенулась:
- А ты чё расселся? Хватай барина своего, да в баню тащи! А не то им к ночи сам Апостол Пётр займётся!
Герман вскочил и, взвалив обнажённого Дрэгона на свои плечи, побежал в баню. За ним неспешно зашагала и Колтай, сжимая в одной руке полено, а в другой всё тот же нож.
Оказавшись в бане, старуха отправила Германа в предбанник, а сама села на полке и, набив специальную железную трубочку травой, принялась быстро готовить длинные лучины из щепы, (от одной из них она, кстати, и воскурила траву в трубке) а потом, жадно всасывая дым, принялась обрабатывать полученные лучины в тонкие иглы.
- Неси воды! - нараспев приказала она Герману, только-только задремавшему в уголке.
Дальше она взяла свежевыструганные иглы и принялась втыкать их, куда ни попадя, прямо в голое тело Дрэгона - тот всё ещё был в беспамятстве и безмолвствовал. Затем ведьма взяла какой-то сосуд и принялась оттуда брать некий бальзам и втирать его в спину пациента.
- Madariatza das perifa lil cabisa micaolazoda saanire caosago of fifia balzodizodarasa iada, - шепча всё это, ведьма принялась чертить на обальзамленной спине круглую печать, оберег "IBE ARG".
Тут Дрэгон впервые вошёл в чувства. Он почувствовал себя диким перелётным гусём, который летел над огромным континентом со всех сторон, окружённым горами! "Вот ты какая, АТЛАНТИДА! - подумалось Дрэгону, - Сейчас бы..." И Дрэгон расправил крылья и стал медленными кругами спадать на прибрежные скалы. Шумело море, но всё же вокруг было как-то неестественно тихо... Только чей-то скрипучий голос постоянно требовал: "Неси воды!" или "Топи шибче!". Внезапно в одинокой галлюцинации Дрэгона, глазам гуся предстали визионеры. Они набирали полные вёдра воды и шли с ними к вершине скалы, а оттуда выплёскивали воду вниз - на окольцованный горами континент. Дрэгон-Гусь вновь поднялся в небо и пересёк линию гор - за горами тоже была вода. "Это визионеры! - догадался Гусь, - они топят Атлантиду..." Людей внизу видно не было, хотя Гусь точно знал, что летит над Адорном - правда, бывшей столицы уже не было (над водой торчали лишь крыши домов).
- Держи ему голову, - приказала Колтай Герману.
Они переложили тело Дрэгона в большую бочку, и тот начал медленно шевелить пальцами рук.
- Ну, вот, - усмехнулась старуха, стирая пот с лица, - Клянусь детородным органом Прозерпины, он вот-вот очнётся!
В этот момент взгляд Дрэгона стал осмысленным, его тряхануло, потом бросило в озноб, потом - в жар, потом - всё повторилось.
- Завтра он у меня будет как яичко на Пасху! Ишь, какой ялдырин себе отрастил - Колтай оценивающе улыбнулась и пошла в избу, вытирая руки о специфический жёлтый фартук со странной вышивкой "8*=3*".
- Вы куда, бабуленька? - спросил, теряясь от ответственности, Герман Шмондарь Пинк Шестнадцатый.
- Держи ему голову, - бросила Колтай через плечо и ушла для чтения наговоров "на второй закат".
МЕЖГЛАВЬЕ: Љ 9 БРЕД
Герман Шмондарь всё продолжал поддерживать голову Дрэгона, атмосфера в бане была уже просто невыносимой, а Колтай пришла часа через два - не меньше. Она принесла с собой сосуд со снадобьем и громко заявила:
- И всё-таки, этот человек слишком болен - наверное, скоро помрёт!
Приняв из рук Германа в свои голову неподвижного пациента, Колтай приказала вылить на неё (голову пациента, разумеется) чан холодной воды. После чего перевернула Дрэгона и со всей силы саданула пустым чаном по спине (точнее по шейно-плечевому поясу) сквайра.
- Что вы делаете? - крикнул Герман Пинк.
- Не мешай мне, - ответила ведьма, - Это должно отогнать злых духов, которые столпились вокруг!
- Что? - не понял Шмондарь.
- Фейры - злобные, неупокоенные и вечно голодные духи, только и ждут, как, улучив момент, кинуться на больного и, причиняя ему массу неприятностей, медленно выгрызать из него душу...
Дрэгон пришёл в себя, однако Колтай дала ему очередное снадобье и пациент, улыбнувшись, просто захотел облегчиться - правда, он был недвижим, словно путы сковали его тело - каждую мышцу, каждый нерв, каждое переплетение артерий и вен. Дальнейшие ощущения ещё больше напугали Дрэгона - сердцебиение замедлилось, а кровь начала густеть и остывать(!!!).
Панорама резко сменилась аляпистой двухмерной картинкой. Картина изображала старца непотребного вида: в сандалиях, рваной пурпурной тунике и зелёном колпаке, который прикрывал мощную лысину. Острый нос и недобрые глаза на волевом лице подсказали Дрэгону, что это один из настоятелей строгого монастыря для осуждённых монахов. Старец стоял на оранжевой черепахе и посохом направлял рептилию по мутному расплывчатому полотну грязной дороги.
- Ну, как, сквайр Дрэгон, - не выходит у тебя Каменный Легион? - спросил старик.
- Гой-яси, Мерлин, свет и тьма Египетская! Я уже рыцарь!
- Был бы рыцарь - я так бы и сказал - рыцарь! - ответил старик и погрозил Дрэгону посохом.
Дрэгон обернулся - за его спиной стояли каменные антропоморфные столбы.
- Я уже двадцать поставил! - похвастался Дрэгон, - Скоро поставлю двадцать первую!
- Ну, хорошо, - одобрительно кивнул Мерлин, - Только в легионе должно быть тысяча двести, поэтому сильно не тужься, время ещё есть - не будь я Мерлин, мажордом всегда Синих волшебников! А сейчас, подтолкни-ка мне черепаху. Ей нужно сообщить новый, более мощный импульс.
Дрэгон упёрся ногами в землю и принялся силиться и тужиться...
...Старуха Колтай с чувством полного неудовольствия вынесла из-под Дрэгона катку, и, ворча, села у печи, изготовляя новый раствор.
Герман Шмондарь Пинк мурлыкал то про "Шаху-мат", то про "Ю-вэ", но сам пытался высчитать, где же у этой старой карги спрятана самогонка (хитроумный перегонный аппарат был в пригоне - пахло довольно изрядно, но где же сам запас?).
Дрэгон чуть слышно прокашлялся, потом открыл один глаз; закрыл... ломило, ломало, кукожило.
...Внезапно Дрэгона качнуло. От неожиданности он открыл глаза и увидел, что стоит на карме одномачтовой каравеллы; рядом было человек двадцать.
Дрэгон поправил шлем и огляделся, каравелла шла в составе мощной эскадры из восемнадцати кораблей. На кораблях стояли хорошо вооружённые воины в плащах ордена Визионеров.
Впереди возвышалась высокая белая крепость с золочёными башнями.
Капитан судна, рослый, но слегка полноватый, с жидкой кучерявой бородой (впрочем, без усов) положил секстант на бочку и, склонившись над картой, недрожащей рукой провёл линию последнего отрезка пути.
На палубу стали подниматься кнехты:
И даже АД
Нам был не рад,
Когда туда
Пришёл отряд!
- А, собственно говоря, - обратился Дрэгон к одному из стоящих рядом рыцарей-визионеров, - Куда это мы?
- Да, ты что, брат? Перепил вчера в течении всего вечера? - ответил дородный детина в помятом панцире, сильно хлопнув по плечу Дрэгона, - Мы же едем брать штурмом Райские Врата!
- Что? - ужаснулся Дрэгон.
- Рай! - пояснил собеседник, ткнув в приближающуюся белую крепость.
Дрэгон в тихом ужасе снял шлем и отёр внезапно выступивший пот со лба. В это время рыцари начали орать друг на друга, пытаясь выяснить, кто с кем и в каком порядке - поднялась суета - люди готовились к выброске десанта на побережье.
Три первых корабля выстрелили из носовых катапульт шайбами с копьями на которых были закреплены ротные штандарты. В укреплённый вал крепости вонзились знамёна, обозначая ближайшую задачу для каждого десантного звена. На штандартах красным по белому были надписи: "ибо Бог есть Свет"; "ибо Бог есть Любовь"; "Воскрес из гроба и узы растерзал еси Ада".
Спустя ещё одно мгновение, Дрэгона пнули в трюм для высадки первой бригады, которая десантировалась под прикрытием пяти судов, словно снег на голову метавших каменные ядра, дротики и стрелы на ошеломлённого противника.
- Ваша задача организовать нам "Гуляй-город"! - быстро раздалось сверху, и трюм закрылся.
"Заутра услыши глас мой, Царю мой и Боже мо-ой, - затянул дрожащим голосом Дрэгон и принялся осенять себя тройными знамениями, - А-а-а-ами-инь!"
Практически всем телом бойцы почувствовали, как судно царапнуло дно и огромный прямоугольный фальшборт, превратившись в подъёмный мост, откинулся вниз, пропуская яркие лучи не то Солнца, не то Всеблагости Небесной.
Командор группы обратился к полковому сэлистэну, стоявшему рядом:
- Благослови, Владыко!
Тот вскинул руки и произнёс: "Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков!"
Дрэгон сразу же узнал сэлистэна:
- Падре Николя! - воскликнул он, радуясь знакомому лицу - А мне сказали, что вы погибли!
Николя оглянулся на голос:
- А я и погиб, - грустно ответил падре и, ещё раз перекрестив десантную группу, сказал, - Ну, с Богом.
Их разъединили кнехты, которые понесли разобранное тело "Гуляй-города".
- Ну, всё, с Богом, марш-марш! - крикнул командор и повёл за собой группу.
Песок был топким, создавалось впечатление, что люди высаживались на дюны. Со стен и башен тоже начали отстреливаться - полетели стрелы и камни. Дрэгон пригнулся и укрылся за большим ростовым щитом, в который тут же что-то прилетело.
С каравеллы под названием "Аллилуйа" стали выбрасывать на берег горшки с чадящей чёрно-смолистой смесью, которая, соприкасаясь с песком, тут же разливалась и возгоралась, коптя и скрывая за собой людей на берегу.
Белая крепость с золотыми башнями скрылась за чёрной дымовой завесой - это сильно снизило интенсивность стрельбы по береговой линии. Катапульты и кулеврины (1) на башнях перенесли сектор обстрела на корабли.
1. Специализированная пушка, небольшого размера, имеющая универсальное применение, как в атаке, так и в обороне.
Теперь ничто не мешало быстро и эффективно строить укрепления и принимать штурмовые бригады.
Вдоль берега выстроились ещё пять каравелл: "Осанна!", "Чертог Твой", "Живодавче", "Счастье любови" и "Мир вам!". По мосткам сбегали вниз, одна за одной, бригады, вслед за которыми кнехты выгружали новые и новые осадные машины - белая крепость быстро и методично отделялась стеной глухой плотной осады.
Дрэгон оказался в составе штурмовиков второй волны, которые должны были притянуть таран с вырезанной надписью "Уду-вольствие!" под башню, контролирующую проход судов к набережной.
Мимо проскакали две роты всадников из утробы "Живодавче", они сообщили, что артиллеристская группа "Мир вам!" подпалила крышу на самой большой башне укрепления и сейчас огненные горшки летят на близлежащую стену.
Командор тут же дал сигнал стрелкам, и из стен "Гуляй города" хлынул смертоносный дождь.
Под прикрытием этого дождя к стенам ушла первая волна штурмовиков.
Сердце Дрэгона бешено заколотилось; прошло меньше минуты и несколько валетов из первой штурмовой группы вернулись, неся за собой крепкие канаты, которые тут же приняли и закрепили на скобах тарана - он был готов для транспортировки под стены!
- Время! - крикнул командор и дал сигнал движения вперёд.
Десять рыцарей, включая Дрэгона, заняли свои места под навесом, защищающим группу от стрел и прочих летящих сверху неприятностей.
Кнехты схватили канаты и потянули их в сторону моря - таран медленно пополз вперёд к стенам Рая. Когда таранное орудие миновало линию "Гуляй-города" брешь тут же была закрыта новым блоком, за которым началось строительство осадной башни - канаты от неё теперь тащились вместе с тараном.
Стоило только тарану пересечь линию чёрного дыма, как по навесу начали стучать камни, брёвна и втыкаться стрелы. Дрэгон считал шаги, до башни оставалось уже немного - он уже видел нескольких штурмовиков первой волны, которые, прикрывшись щитами, делали подкоп у спайки между башней и стеной; они же контролировали скобы с канатом.
- Скорее, скорее! - махнул им сержант из первой группы.
Не дожидаясь полного контакта, рыцари принялись раскачивать таран.
- Пахнет жареным! - крикнул кто-то из второго ряда, и все возбуждённо загоготали.
По навесу попадали уже увесистые снаряды, но до стены оставалось буквально рукой подать.
КРХГН!!! Таран тяжело коснулся белой стены.
- Ну, что ребятки, - крикнул кто-то сквозь грохот, - Трахнем эту башню!
КРХГН!!
Дрэгон мало что понимал, но странное чувство эйфории заставило его как-то позабыть о смерти, грозящей горстке сумасшедших людей под хрупким навесом.
КРХГН! Сверху стали лить горящую смолу - справа и негашеную известь - слева, но было поздно - стена дала трещину, и теперь людской азарт взял верх. Группу под навесом было не остановить.
КРХГН!!
Навес загорелся, но внутри него продолжалась работа, как хищник, вгрызаясь в ещё неостывшую плоть, таран вклинивался в камень башни - их жертву, их добычу.
Многие сбросили шлемы и доспехи. Плевать на всё, когда полуголая плоть ломает обнажённую твердь!
КРХГН!!!
Вдруг что-то перенапряглось, хрустнуло и, не выдержав веса, обвалилось - на маленький отряд стенобойцев рухнул объятый пламенем и горячим металлом навес... потом был взрыв. Потом стена отделилась и осыпалась вниз... теряя сознание, Дрэгон почувствовал яркий, щекочущий ноздри, запах жаренного мяса - своего или братьев по оружию?
- А! а! а! А! - заорал он, силясь освободиться, и открыл глаза.
- Добавь-ка огоньку, внучёк, - прикрикнула Колтай на Германа Шмондаря, после чего стала снимать медвежьи шкуры с тела стенавшего Дрэгона, а затем, раскладывать на его спине какие-то листья.
Дрэгон как-то слепо и неумело заморгал - голова была пуста, тела он не чувствовал. Попытавшись пошевелить пальцами рук и ног, он остался озадаченным, так и не поняв результатов эксперимента. Потом снова закрыл глаза...