Аннотация: история одного выходного дня, не совсем обычного...
Выходной день или двадцать лет спустя
В минувшее воскресенье, утром, я неожиданно почувствовал, что хочу уехать из Москвы. И, отложив запланированные, но не особо важные дела, я сел в электричку и поехал в Ильинку, точнее - в поселок Ильинское, в котором мы с родителями снимали дачу каждое лето семь или восемь лет подряд.
С тех пор прошло двадцать лет. И вот я снова стою на знакомой платформе, снова иду по улице Большая коммунистическая, мимо детского сада, мимо стоматологической поликлинники, в которой научился бояться зубных врачей... Вот знакомый поворот на Первомайскую улицу и вдали уже виден знакомый высокий красный забор участка, где мы жили.
Названия улиц остались прежними, но изменения очевидны: деревянные домики, постаревшие и, кое-где даже заброшенные, чередуются с гордыми, сравнительно недавно построенными двухэтажными красавцами: иногда деревянными, иногда - каменными.
Подхожу к знакомой калитке. Поворот рукоятки - и я оказываюсь там, где играл с приятелями, бегал, вкапывал в землю "секретики", прятался, кидался шишками, катался на велосипеде. Двадцать лет назад...
На участке стоят два дома: побольше - хозяйский, поменьше - наш. Оба целы. Я подхожу к дому хозяев, собираюсь подняться на крыльцо, как вдруг дверь открывается и на порог выходит невысокий, крепкого сложения человек с совершенно седыми волосами. Я смотрю на него и... узнаю старшего сына хозяйки дачи. В то время он заканчивал институт. Женился на сокурснице, у них родился ребенок.
- Здравствуйте, - говорю я, - Вы - Дмитрий?
- Да, - отвечает он с улыбкой.
- А Вы меня не узнаете? - спрашиваю, и, видя его замешательство, напоминаю: - Здесь, вот в этом доме (показываю) восемь лет подряд каждое лето жила семья - папа, мама и я, мне тогда лет десять было, меня Илья зовут, помните?
Он смотрит на меня, думает и качает головой:
- Нет, не помню.
Это неожиданно. И неприятно - то, что нас не помнят. Как же так? Я начинаю рассказывать Дмитрию о том, как он ходил со мной и моими приятелями запускать бумеранг, им же сделанный, как он давал мне пострелять из своего пневматического пистолета, как я в меру своих сил помогал ему делать разные деревянные игрушки...
Дмитрий внимательно слушает меня и говорит:
- Я что-то припоминаю.
Приглашает меня в дом и за чашкой чая рассказывает, что его младшая сестра, с которой я дружил, вышла замуж за голландского бизнесмена и давно уехала из России, что хозяйка дачи умерла еще в 87-м году, что он развелся с первой женой, женился снова и у него дочь от второго брака.
Я прошу разрешения зайти в дом, где мы с родителями жили. Он, конечно, разрешает, и вот я снова стою на крыльце, на перилах которого катался верхом, под которым прятался - двадцать лет назад... У нас даже фотография есть, где мама стоит на этом крыльце. Захожу внутрь. А домик - крохотный! Не домик - коробочка деревянная. Как же мы тут втроем умещались-то?!
Теперь в нем склад и мастерская: Дмитрий руководит фирмочкой, которая делает доски для строительства.
Выхожу наружу. Дмитрий провожает меня. Уже за калиткой, на улице, я спрашиваю его о моем приятеле Антоне, который жил на соседнем участке.
- Не знаю, чем он занимается, - качает головой Дмитрий, - вижу его иногда здесь с компанией.
Тут на соседнем участке открываются ворота, и их них выезжает жигуленок. За рулем сидит молодая красивая девушка.
- Кто это? - спрашиваю Дмитрия.
- А это младшая сестра Антона, - отвечает он, и я вдруг соображаю, что помню, как ее привезли сюда новорожденную! Точно! Я помню, как мама Антона держала ее на руках, завернутую во что-то. И вот это она же - в машине, за рулем? Ну да, ведь прошло двадцать лет...
Жигуленок разворачивается и, резко рванувшись, исчезает.
Возвращаюсь домой.
- Знаете, где я был? - спрашиваю родителей. - В Ильинке, на нашей даче!
Весь вечер прошел сначала в расспросах о поездке, а потом - в воспоминаниях. О том, что было двадцать лет назад...