Правдивая и невыдуманная история о походе храброго капитана Джонни за сокровищами, о приключениях, произошедших с ним в этом походе, и о том, чем он окончился, рассказанная им самим
Правдивая и невыдуманная история о походе храброго капитана Джонни за сокровищами, о приключениях, произошедших с ним в этом походе, и о том, чем он окончился, рассказанная им самим.
История эта началась в небольшой таверне на французском острове Тортуга, что в Антильском море. Я зашел туда как-то ввечеру, пропустить стаканчик-другой рому.
За одним из столов шла оживленная игра в кости. Тут нужно сказать, что я довольно азартен и редко пропускаю возможность сыграть, коли таковая предоставляется. Этот раз не стал исключением. Едва выбыл один из проигравших, я уселся за стол. Обговорив ставки, мы взялись за кости.
Сначала мне не везло. Я проиграл все деньги, свой абордажный тесак, шляпу, перстень с фальшивым бриллиантом (соперник мой, разумеется, не подозревал об этом... как, впрочем, и я, когда отдавал за него половину своей доли от похода на Маракаибо), весь груз какао, захваченный недавно у испанцев, якорь, палубный настил, левый борт и бизань мачту. Потом, однако, я отыграл шляпу с мачтой обратно, но тут же проиграл их снова. После этого судьба сделалась ко мне доброжелательна, и я отыграл назад все, кроме абордажного тесака, и сверх того, выиграл сто двадцать восемь пиастров, богатое ожерелье с бриллиантами (настоящими, разумеется, я же могу отличить настоящие камни от поддельных, могу даже сказать, не хвастая, что я в этом большой знаток), испанский флаг, золотые часы (правда, сломанные, но золото!), две бочки рома, перила квартер-дека, грот-мачту и шлюпку (правда, без весел). После этого мой партнер, впав, очевидно, в совершенное отчаяние, сказал мне:
- Послушайте, капитан, больше у меня ничего нет, кроме одного. Вот.
И он показал мне карту некоего острова, называемого Череп Обезглавленного. Я сразу смекнул, что тут к чему, и, выхватив карту у него из рук и жадно пожирая ее глазами, невозмутимо спросил:
- Что это за карта?
- Это карта сокровищ, капитан. Сыграем на нее?
- Как вам угодно. Извольте.
Я понимал, конечно, что игра будет не простой, ведь карта эта скрывала тайну целого состояния. Пришлось поставить на кон самое дорогое и ценное, что у меня было - превосходный бриг "Белая Устрица", в придачу со всей командой.
Мы бросили кости. У моего соперника выпало пять очков, у меня - четыре.
- Вы проиграли, капитан, - с насмешкой заметил он.
Я схватился за оружие, с намерением зарубить наглеца на месте за подобную дерзость. Но намерение это мне не удалось осуществить, так как свой абордажный тесак я проиграл. Тогда я решил прибегнуть к дьявольской хитрости, на которые был большой мастер. Я сказал:
- Сыграем еще.
- На что же вы предлагаете играть на сей раз?
- Если я проиграю, то расскажу вам...
- Что?
- Как звали мою бабушку.
Пока он соображал, что бы это значило, я проворно сунул карту себе в карман (я вообще очень проворен) и вышел из таверны.
С Тортуги пришлось немедленно убираться, и "Белая Устрица" вышла в море.
Тут мы столкнулись с трудностью. Дело в том, что большинство членов команды не знали грамоты. Я-то, как капитан, разумеется, умел читать. Но только свой каперский патент. Наш корабельный лекарь, профессор медицины, окончил два класса сельской школы где-то в Девоншире или Корнуолле, не припомню теперь точно. Однако когда я попросил его глянуть на карту, он признался мне, что понимает буквы только в своих рецептах. Невежественный дурак...
На третий день плавания ко мне в каюту пришел лейтенант. На лице его было написано величайшее почтение к своему командиру.
- Послушай-ка, Джонни, - робко и уважительно начал он, - Мы тут посоветовались и решили, что ты идиот. Ты намудрил с этой картой, и чуть не проиграл наше судно со всеми нами впридачу.
- Но ведь не проиграл же!
- И на что нам эта карта, раз ее все равно никто не понимает?
- Что-то мне не нравятся твои разговоры, - грозно проговорил я, по опыту зная, что мое слово для моих людей - закон.
- А нам твои, капитан. Пора тебе прогуляться за борт.
Вода была теплая. Я провожал взглядом свой уходящий корабль. Вдруг меня кто-то тронул сзади за плечо. Я обернулся и увидел огромную акулу-людоеда. Это был Кровавый Зуб, истинный джентльмен, мой добрый приятель. Я дружески поздоровался с ним.
- Как поживаете, уважаемый капитан? - спросил он меня.
- Превосходно, впрочем, как всегда. Вот, отправил свое судно с небольшим поручением, - и я кивнул в сторону удаляющейся "Белой Устрицы".
- И, что же, вы намерены ждать их здесь? - удивился Кровавый Зуб, - Здесь недалеко до Гаваны¸ и если угодно, я могу подвезти вас.
- О, с превеликим удовольствием.
Я взобрался к нему на спину, и он поплыл, не спеша, в сторону Эспаньолы.
- Как поживаете? - завел я беседу, - Не голодаете?
- Нет, все прекрасно, благодарю вас. С тех пор, как испанцы начали охоту на флибустьеров, еды стало вдоволь.
- Как детки? Здоровы ли?
- Здоровы. Только, вот, набрались где-то этой ужасной современной ерунды. "Нам, - говорят, их жалко!". Питаются планктоном, как презренные киты. Так, что если вдруг их повстречаете, и они при вас заартачатся, не сочтите за труд, пожалуйста, раздайте им по хорошему подзатыльнику.
- Конечно, не беспокойтесь!
- А вы все в походах?
- Да, вот...
- Что на сей раз?
- Ищем сокровища.
- Что, и карта есть?
Тут врожденная осторожность меня не подвела:
- Нет. Какая тут карта...
Беседуя таким образом мы добрались, наконец-то до Гаваны. Кровавый Зуб высадил меня не в порту, а немного в стороне, на небольшом песчаном пляже. Я вышел из воды, и побрел в сторону города. Спустя десять минут я повстречался с отрядом солдат и представился им знатным кабальеро, состоящим в родстве с королевской фамилией. Я оказался настолько хорошим актером, что ни мое платье английского покроя, ни лондонский акцент, ни татуировки на груди ДЖОННИ БРИСТОЛЬ 1675 ГОД и ПОРВУ ИСПАНЦЕВ, не ввели их в заблуждение. Меня немедленно проводили в губернаторский дворец, где меня приняли с почетом и устроили в мою честь прием.
Часов около десяти вечера, когда принесли торт с надписью "Джонни I - король Испании", со стороны гавани послышались выстрелы. Заслышав их, испанцы в панике разбежались. Сообразив, что к чему, я, схватив торт, поспешил в крепость.
Дорога туда лежала через порт, и я смог убедиться в своем предположении - на Гавану напала "Белая Устрица".
В крепости, солдаты в ужасе метались из угла в угол. Командир прятался под лафетом пушки. Прогнав его оттуда, я принялся засовывать куски торта в дула пушек. Пока я занимался этим, мои люди пошли на приступ. А я взял фитиль и принялся обстреливать трюм "Белой устрицы" тортом. Я как раз закончил обстрел, когда в форт ввалились мои люди во главе с лейтенантом.
- Вот те раз! Это ж капитан! - сказали они с удивлением.
- Да, друзья мои. А вы уж верно и не чаяли встречи? - отвечал я невозмутимо.
Не теряя времени, мы забрали испанское золото, погрузили его на наше судно и отплыли.
На третий день плавания ко мне пришел первый помощник.
- Капитан, - сказал он, - У нас нет провизии, и скоро мы погибнем от голода. Что нам делать?
- Спустись в трюм, - посоветовал я.
И мы пошли вместе. Лейтенант в величайшем изумлении оглядывал трюм, забитый кусками торта. Вокруг нас начала собираться вся команда.
- Ну, - сказал я, - Может, ты опять хочешь выкинуть меня за борт?
- Нет! Нет! - закричали все, - Виват капитану Джонни!
И с этими словами они отправили лейтенанта на корм рыбам. Я готов поручиться, что, когда "Белая Устрица" делала разворот, я видел среди волн знакомый плавник Кровавого Зуба.
Ну, вот, пожалуй, здесь история и заканчивается.
Писано в селении Кайон, что на острове Тортуга, в Антильском море, мая четвертого числа, в лето Господне тысяча шестьсот восьмидесятое отважным и хитроумным капитаном Джонни.
P. S. Карта, с которой все и началось, никуда не пропала, она по сию пору пылится в моем сундуке. Если кто-нибудь захочет получить ее себе, то я с радостью проиграю ее вам в кости.