Чтобы прорвать блокаду Ленинграда,
Со взводом он под пулями бежал.
От взрывов небо полыхало адом.
И падали бойцы. И он упал.

Как принял смерть он - то никто не ведал:
кто были рядом, в бой вперед ушли.
Земля родная принакрыла снегом,
И санитары тела не нашли.

Так он лежал, никем не похоронен,
оставив людям свой безвестный след.
Лишь тризну правили, отграяли вороны.
И время потекло - десятки лет.

Резвились дети в выросших дубравах.
В стране стихала боль военных бед.
Сквозь прах бойца взросли кусты и травы.
И время шло над ним - десятки лет.

Когда ж однажды он был обнаружен,
Один из стариков свой посох взял,
К останкам вскрытым подошел, согнувшись,
И людям окружившим рассказал:

"Здесь бой блокадный шел. А наши, кто убиты,
Лежали все, как он - врагу навстречу.
Мальцом я был тогда, но это видел,
Я понял подвиг их и помню вечно.

От той войны он здесь. Да... это точно.
Я клятвенно вам подтвердить могу.
Не тем, что звездочка тут есть, шинели клочья -
А тем, как он лежит. Лежит лицом к врагу!"

И отошел, сказав: "Эх, племя молодое!
Враг в мире не изжит: наветом на святое
Стреляет в память нам. Не отвернитесь вы!
Тогда мы справимся всегда с бедой любою.
Не предадим себя - не предадим страны."