Огонь сжигает нейроны у меня в мозгу. Это только ощущение: нервные импульсы все-таки находят дорогу, прокладывая сквозь меня тонкие огненные дорожки, вытягиваясь далеко вперед за пределы меня, заставляя чувствовать дыхание даже в дальнем конце коридора, даже сквозь стены и гермодвери. Потом они возвращаются и выдергивают мое сознание из спасительного небытия, неся информацию, требующую немедленных действий - и я не могу сопротивляться. Меня швыряет навстречу опасности, угрожающей Легиону. Еще не оформившиеся мысли - это мое оружие. Они превращаются в потоки силы, я видела их со стороны, в отражении стен, врагам это кажется потоками огня или плазмы. А когда сил совсем мало, то врагам кажется, что я их кусаю.
Я не контролирую свое тело, оно принадлежит Легиону. Тело... я его давно не чувствую. Иногда кажется, что появились губы, но они словно застыли в безмолвном крике, хотя уши или что-то их заменившее, воспринимают нечеловеческие звуки, которые я издаю. Неужели это мой голос? Голосовых связок я не чувствую, тогда чем же я кричу? Вроде бы я вижу, но не чувствую глаз, хотя, кажется, они у меня есть. Я вижу так, словно картинка сразу проецируется в мозг, минуя зрительные нервы, как при прямом подключении обучающего модуля к нервной системе. Только модуля никакого нет. Я все время чувствую запах: миазмы очистительной системы, кислая вонь токсических отходов, гарь из вентиляционных шахт, сладковатая прель гниющих трупов. Чувствую запахи всем телом... если оно у меня есть. Я хочу думать, что есть. Но однажды я видела "себя", свое отражение в глазах умирающего от моего нейронного пламени. Это я?! У меня же нет тела! Только череп, обтянутый сухой темно-серой кожей, с раскрытым, застывшем, словно в крике, ртом, с окаменевшим взглядом безумно-бездумных глаз...
Я помню, как стала такой. С каждым мгновением помню все хуже, как и другие моменты моей жизни до Легиона. О том, какой я была раньше, остались лишь воспоминания на грани ощущений и то только во сне. Как будто кто-то сильный стирает аккуратно мою память с поверхности моего сознания, словно белую надпись мелом стирают тряпкой со школьной доски. Оставшиеся воспоминания похожи на едва заметные царапины от мела на чистой коричневой поверхности. Но я еще помню, как стала сохнуть и сереть кожа на лице и руках. Помню, что перед этим кто-то или что-то ударило меня в затылок. Вроде бы я даже видела ударившего - но уже не помню. Я плакала потом, долго глядя в зеркало. Горько плакала, я помню эту горечь и тщетные попытки исправить все пудрой и кремом. Косметика даже не приставала к изменяющейся коже, плавилась и отваливалась, а пудра вспыхивала на кончиках пальцев. Я помню, что хотела добраться до медицинского отсека, но дверь заклинило. Потом кто-то позвал меня по имени и предложил помощь. Я помню его лицо: он был уродлив. Или красив? Я знала этого человека, но уже не помню, кто он. Я видела его глазами сразу двух существ: меня прежней и меня настоящей. Я прежняя была благодарна за попытку помочь. Но меня настоящей уже было больше... дальше я плохо помню. Он хотел меня убить! Он врал про помощь. Я это знаю, мне сказал голос внутри меня. Легион голосов сказал, что он хочет убить меня. И я настоящая тоже жаждала его смерти... не помню, не знаю... Его лицо расплывается в моей памяти и сливается с множеством других лиц. Что с ними потом происходило? Просто умирали или присоединялись к Легиону? Я их ненавижу! Они - убийцы, захватчики, пришедшие в мир Хозяина, но... я ведь пришла с ними...
Хозяин... я не знаю, кто он. Только он все время рядом, почти во мне. Следит и как-будто управляет мной, всеми моими действиями, желаниями, памятью. Но нет, не управляет, я просто знаю, чего он хочет - и делаю. Он и есть Легион, а я - часть Легиона. Хотя во сне я часто замечаю действия Хозяина, когда он стирает мою память и чувства. Я не могу понять, откуда знаю, что Хозяин есть. Просто был всегда. Даже когда мне снилось, что я была человеком...
... или мне сейчас снится эта ирреальность без тела, с огнем, текущим по нейронам?
Хозяина знают все, но никто не видел. Разве что бесы, которые вместе с ним принесли сущность нашего мира на эту выжженную космосом и людьми планету страха через телепорт, построенный захватчиками. Один раз Хозяином представился лысый бельмоглазый, но я знаю, что он врет. Я его видела, когда была человеком, он был здесь главный до Хозяина. А сейчас он - всего лишь одна из форм Легиона, которой Хозяин позволил говорить от своего имени. Слабая короткоживущая форма с непомерными амбициями и колоссальной жаждой власти, не забывшая еще, что значит - "быть человеком". Эта форма гордилась своей человековостью - дурак! Я знаю, что Хозяин - это мы все, мы - как одно существо и Хозяин наш мозг, наше сознание...
Но я помню еще и лица. Иногда вспоминаю: голос женщины, поющей песню и протягивающей мне вертящуюся на веревочке блестящую рыбку-игрушку; морщинистое лицо сказочника, певшего мне сказки. И - близко-близко - чьи-то смеющиеся голубые глаза, от которых было очень тепло. Хозяин против, он стирает эти лица из моей огненной памяти. Но они иногда возвращаются вновь, как будто прятались где-то в глубине меня...
Я слышу стук сердца и дыхание. Очередной самоуверенный солдат, считающий этот мир своей территорией. Один из многих, нарушивших мой покой в этом темном закутке - вон их останки лежат вдоль стены. А души некоторых из них уже с нами. Им было страшно, их страх разрывал мне мозг своим дерганным пульсом. Этому тоже страшно. Наверно страшно. Но как же хорошо они контролирует свой страх: его сердце бьется быстро, но ровно, а дыхание ни разу не сбилось, пока он шел в сторону моего укрытия. Он идет быстро. Другие каждые шаг делали, преодолевая невидимый барьер своего страха. И мне достаточно было появиться, чтобы парализовать их волю. А этот идет слишком уверенно, словно точно видит цель, а страх его плещется где-то на поверхности сознания мутной пеной инстинкта самосохранения. Пеной, которую он сдувает своим боевым азартом, яростью берсерка, которому нет нужды выживать. Берсерк ищет свою цель... в моей памяти расплываются строки из книги: "Один умел делать так, что в битвах его враги слепли и глохли..."(1)
Двое перерожденных: один - с кнутом, другой - с автоматом. Оба метнулись к берсерку. Тот отступил, но не спрятался, как пытались многие до него. Просто ушел с дороги свистящего хлыста, подставив автоматчика. Я безмолвно смотрю, мое время еще не пришло. Смотрю и удивляюсь: эти двое перерожденных оглохли и ослепли. Они убивают друг друга, не слыша тихих шагов крадущегося мимо них берсерка, не видя его тени, скользящей по стене. А он ведь совсем ничего не сделал, просто отступил...
"... или врагов охватывал страх, - снова плывут перед глазами строки из старой книги, - и их мечи становились не острее, чем палки..."(1)
На секунду из пролома в стене на пути берсерка появился бес. Приготовил огненный заряд, но столкнулся взглядом с противником. Метнулся туда-сюда - и скрылся в своей дыре среди переплетения горелых кабелей.
А человек продолжил свой путь. И на нем не было защитного костюма. Как на всех остальных, не было шлема. Да и то, что было, одеждой назвать было нельзя - горелая рванью Но он - шел... и снова поплыли слова из книг...
"люди шли в бой без доспехов, были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками..."(1)
На середине темного коридора возник круг с пентаграммой Хозяина. Один, а рядом еще два. Берсерк шел, не останавливаясь, даже не пытаясь свернуть, чтобы обойти круги. Он смотрел на пулемет, зажатый в руке трупа, дорогу к которому преградили пентаграммы. У берсерка в руках нет ничего, только кожаные перчатки с вшитым в кевларовую пластину кастетом. Из кругов уже лезли бесы. А он шел, сжимая кулаки, перекатывались мышцы под кожей, испачканной грязью и кровью - и с левого плеча, из-под оборванного рукава мне подмигивал ящер... Дракон. Я его помню - этот зверь точно реагировал на каждое движение своего хозяина и перенимал его настроение. Я всегда помню Дракона веселым, но сейчас он был зол.
Первого беса берсерк просто смахнул с дороги левой рукой, одновременно зубами затягивая ремени перчатки на правой. Бес взвизгнул и рассыпался искрами на полу, отблески этих искр отразились в глазах берсерка красным бешеным пламенем. Двух других он ухватил за загривки и столкнул лбами, отчего головы их треснули - и тела остались тлеть рядом с гаснущими пентаграммами...
"...их было не взять ни огнем, ни железом..."(1) - буквы расплылись перед моим сознанием. Откуда мне знать, кто такие берсерки?
Один из бесов, умирая, успел выпустить свой смертоносный огненный заряд, который взорвался на правом плече. В это же мгновение сзади короткой очередью в сторону берсерка полетел рой пуль, пара из которых пробила обожженное плечо насквозь. Но казалось, все это не причинило ему никакого вреда - он лишь замер на какое-то время, словно прислушиваясь к своим ощущениям, сорвал остатки тлеющего рукава, вытер ими сажу и кровь, тряхнул головой, поднял пулемет - и срезал стрелявшего сзади перерожденного парой одиночных выстрелов.
Свет в коридоре мигнул и погас. И фигуру берсерка освещали мутные вспышки ламп, изредка прорывающиеся из-за заклинивших дверей. На мгновение вспышка осветила его профиль - и такая же вспышка обожгла память. Я его знаю?..
"НЕ ДАТЬ ВЫСТРЕЛИТЬ! НЕ ДАТЬ ПРОЙТИ! ОН - УБИЙЦА!"
Я метнулась навстречу огненным зигзагом, чтобы не дать прицелиться. А он и не целился, очередь ушла в темноту угла, где я пряталась. Словно это не я нападала, а он выманивал меня пулеметной очередью из темноты. Наивный: мне нужен всего лишь миг, чтобы собрать огненный нейронный потом и расплавить его мозг. Но мой мощный удар остановился, почти достигнув цели, словно врезался в невидимую преграду. Лишь слегка опалил висок и разорвал мелкие сосуды - по щеке берсерка из уха тонкой струйкой побежала кровь. И мне казалось, что это не кровь, что это мои пальцы скользнули от скулы вниз, по колючей щеке, к твердому изгибу подбородка... Он думал стихами, песнями-сказками, которые в моей памяти пел старик-сказочник: "...и ты вздыхаешь, ох, Боже правый, куда я вляпался в этот раз. И липкий страх начинает литься в тебя холодным и злым дождем, ты в сотый раз вспоминаешь тех, кто обратно тебя не ждет..." (2) - он боялся не смерти. Берсерк боялся не найти то, что искал в нашем мире... это мой сон. Мой туманный сон, который давно пытается стереть Хозяин.
"УБЕЙ!!!" - Хозяин еще никогда не говорил со мной так явно.
"УБЕЙ!!!" - вибрирующий раскатистый голос, не фальцет и не бас.
"УБЕЙ!!!" - Легион голосов в одном выкрике. Приказ. Невозможно не подчиниться. Но...
-Кто ты?
Ствол пулемета смотрит в мою сторону. Еще ни одна моя мишень со мной не пыталась говорить! Я, рисуя огненные петли, ухожу в свое темное гнездо. И, уходя, успеваю заметить другой взгляд: не готовящий выстрел взгляд пулемета. Голубые глаза, как небо в ясный солнечный полдень. Голубое небо, сквозь которое можно увидеть звезды. Таких небес не бывает, но Он умел так смотреть, что были и небо, и солнце, и звезды, и отражение любимого в моих глазах. Отражение неба в темно-синей глади морской воды, вздрагивающей от легкого ветра солнечными бликами полдня. У него было небо, у меня было море...
И следом за мной в темноту моего убежища рвется настойчивый вопрос:
-Кто ты?
"УБЕЙ!!!"
Голос Хозяина заставляет меня вместо ответа метнуть еще один нейронный сгусток. Но он уходит вглубь коридора, не задев сознание берсерка, но взорвав где-то бочку с токсичными отходами. Коридор заполнился зеленовато-огненными отблесками и кисло-резиновой вонью. А голос Хозяина уже не един: в слаженном хоре Легиона чуть слышится чье-то истеричное сопрано. Зато голос берсерка не дрожит:
-Легион огненных черепушек? - в голосе берсерка отозвались колокольчики веселого смеха. Только по краю веселья сквозит боль, тонкой иглой впивающаяся в мою память и вынимающая на поверхность...
... теплый песок, бесплотные прикосновения закатных лучей солнца. И такое теплое кольцо сильных рук, отгородившее меня от всего мира. Ощущение его дыхания на коже. Голос - бархатный и глубокий, которому безоговорочно веришь:
-Забудь визг пуль и треск очередей. Звукам боя нет места в нашей тишине. Забудь вороненый цвет стали и серый цвет свинца: их нет в радуге, они растворятся в разноцветии песка и моря. Пусть огонь и пепел видят твои глаза только в оттенках закатного неба. Тогда тебе легче будет дышать...
-И как тебя зовут, огненный череп?
-Имя мне - Легион, - крика не получилось, эхо заметалось по коридору - "Легион-он-он... Он!"
-Мне не нужен ваш легион. Я ищу одного человека, - голос берсерка дрогнул, -или хотя бы его душу.
-Здесь нет места людям, а души безлики! - Почему-то в моем голосе нет уверенности Хозяина и стали Демона?
-Она меня ждет.
-Здесь никто никого не ждет!
Голубые глаза темнеют, и я чувствую боль, которую он втаптывает в самую глубь себя.
-Она меня ждет: я обещал вернуться...
И снова мой и его голос звучит не в тишине вонючего коридора, а врываются в меня свежим бризом памяти:
-Я боюсь, мне снилось сегодня, что я сгорела на костре. Осталась только голова, охваченная огнем.
-Это был только сон.
-Это было мало похоже на сон: мне нечем было дышать, а кожа пылала еще долго после пробуждения.
Солнце почти опустилось в море, поверхность которого превратилась в расплавленно-черный металл. Пугающее море, пугающий цвет. Но осязаемый цветной страх разбивается о кольцо родных рук.
-Даже реалистичный сон - всего лишь сон.
-Но завтра ты уезжаешь. И я уезжаю. В разные стороны, так далеко друг от друга!
-Я вернусь. Я всегда возвращаюсь.
-А если тебя убьют?
-Я вернусь к тебе призраком.
-А если убьют меня?
-Я вернусь к своему любимому призраку.
-А если...
Он не дал закончить, поцеловал
-Я все-равно вернусь. Я пройду сквозь твои кошмары, сквозь темную муть обмана, сквозь туман чужой войны. Я же - воин Судьбы.
Он смеется. И его смех щекочет мне шею. И я целую его в ответ. Я зову воина Судьбы по имени... Я знала его имя... do... doo... doom... mar... doommar...
"УБЕЙ!!!"
Это не монолитный приказ. Голос Хозяина распадается на множество интонаций и оттенков, среди которых уже сквозит неуверенность и... страх? Но я еще не могу сопротивляться. Я не помню имени воина Судьбы. Но ведь во сне у него было имя. И у меня было имя! Где мое имя?!
"УБЕЙ!!!"
Нестройный хор вышвыривает меня их темноты, выталкивает из моего сознан6ия новый поток смертельного нейронного огня. Но воина Судьбы на моем пути уже нет. А из-за покореженной двери доносится знакомый голос с искорками смеха и молниями боли:
-Я вернусь и остужу твою боль дождем своих слов. Я вернусь - помогу тебе забыть, кем ты стала, пока я был где-то вдали, хороня своих и твоих врагов...
Этот голос гасит пламя в моем озверевшем сознании...
"УБЕЙ!!!"
Хор голосов уже не приказывает, не кричит. Это хор срывающихся фальцетов. И у меня хватает сил спросить берсерка:
-Кто ты?
Но я не могу еще сопротивляться голосам Хозяина. Сворачиваю огненной дугой за угол, откуда только что был слышен голос берсерка. Навстречу мне оттуда вырывается пулеметная очередь. Мимо! Снова по неровной дуге лечу в его сторону, расплескивая сжигающую меня ненависть. Чужую ненависть: это чувствую не я. Я должна любить, любила... И уже нет сил собрать свой нейронный огонь в направленный импульс. Но можно врезаться и спалить собой, того, кто глядя в глаза своей смерти спрашивает ее:
-Кто ты? Вспомни свое имя.
Имя... Сотни раз срывавшееся с этих губ в разговоре, во сне, в бреду страсти. Имя... я не помню... имя...
-Хель!!!
Звучит, как боевой клич, когда я почти достала его - и врезалась в выставленную щитом бронепластину...
-Никогда не называй себя так! Хель - это Ад. Холодное царство мертвых, которые вечно осуждены стыть в своем вынужденном полубессмертии...
Пластина взрывается в его руке от моего удара, заставляя мышцы судорожно сокращаться - и Дракон на плече начинает корчиться. А пулеметная очередь снова заставляет меня спрятаться за углом... Но - он ведь до сих пор ни разу не промахивался: я видела еще до его появления в моем коридоре, сквозь стены видела разлетающиеся в кровавые клочья туши, вылезавшие ему навстречу. Он не промахнулся: он не хотел попасть.
-Слабак! Ты слабак! - кричу и ожидаю ответной очереди на свой голос. - Ты убийца и ты боишься.
Пулемет молчит, зато отвечает воин Судьбы:
-Я не хочу убивать. Я устал убивать.
Каждое его слово в моем сознании звучит стираемым эхом: Хозяин еще силен и пытается стереть не только давние воспоминания, но и то, что я слышу сейчас. Ему не нравились мои сны, он ненавидит воина Судьбы. Почему? Остальных Хозяин не замечал. Теперь я ощущаю, как происходит это стирание памяти. Хозяин сдирает мою память наживую, словно наждачной бумагой зачищая слой за слоем, вырывая с мясом и кровью пылающие куски моего самосознания, оставляя вместо меня многоликую темную злобу. Он пытается уничтожить мою личную историю насовсем, он форматирует меня, пытаясь добраться до тех глубин, где все еще хранятся дорогие мне имена и лица. Когда он доберется туда, я стану едина с Легионом мерзости... но пока я еще...
"УБЕЙ!ТЫ - ЛЕГИОН! УБЕЙ ВРАГА ЛЕГИОНА!"
Мой полет смертоносен, я ничего не вижу и не слышу, двигаюсь на ощупь, улавливая слабые звуки бьющегося сердца, сметаю все на своем пути.
"УБЕЙ!!!"
В какой-то момент краем своего полыхающего зрения я вижу, как плавятся стены коридора, как языки огня облизывают взрывающиеся мониторы в лабораториях. Это огненный демон подпитывает мою мощь. Воин Судьбы уже должен быть мертв, даже берсерки не могут выжить под напалмом архивайла. Мы - неодолимая беснующаяся стихия, я безумно люблю этот огненный полет, стирающий остатки всего, что противно Хозяину. Я - часть Хозяина, я - его Легион! Моя душа полна чистой и темной любви...
Но их темного угла, из того закутка, где я всегда пряталась, подстерегая жертву, доносится хриплый голос еще живого воина:
-Не влюбляйся в пустые вещи и не слушай чужую тьму. Помни - часто ты сам тюремщик, что бросает себя в тюрьму. Даже если не мысли - сажа, даже если не стон, а крик: никогда не считай неважным то, что греет тебя внутри.(2)
Он не прячется в темноте. Его цель - я, его пули - это его слова. И слова достигают цели. Но бледное лицо с потеками крови, смешанной с пеплом - отличная мишень для архивайла. И очередь пулемета, даже если успеет скосить тщедушного демона, но не остановит уже зародившийся в его руках потом пламени. И у воина Судьбы нет времени уйти в сторону...
"ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ МЕРТВ!"
Я слышу Хозяина, но я боюсь подчиняться. Почему я боюсь? Мне снилось, что меня сожгли на костре - и моя охваченная пламенем голова изрыгала проклятия тем, кто причастил меня адским огнем. Чернела и рассыпалась кожа, которую когда-то нежно гладили твои пальцы. Вспыхивали искрами волосы, в которые ты так любил зарываться лицом. Запекались глаза, в которых ты тонул, отражаясь. Трескались губы, которые когда-то целовали твое лицо и шептали твое имя...
Мой полет на этот раз был стремительный и прямой, опережающий яростный выплеск архивайла.
"ОН ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ!"
Голоса Хозяина и огненного демона слились в один.
Почему он не уходит с моей дороги?! Его шепот вряд ли сможет остановить нас:
-Я вернулся к тебе, мой единственный преданный призрак, среди тысяч потерянных душ я узнаю твой призрачный свет... (2)
Его шепот не сможет остановить их, но остановил меня. Я врезалась в него, на подлете успев погасить свои нейроны, увлекая его с собой в темноту с дороги адского напалма. А долгая пулеметная очередь, заглушенная ревом пламени, все-таки срезала архивайла.
Там, в накатывающей тишине, прерываемой шорохами горящего коридора, в темноте он поднимал свой пулемет. Я - последняя преграда на его пути к той, что до сих пор ждет его. Возможно, ждет только ее душа в обличии монстра. Но она все равно ждет, потому что он когда-то имел глупость пообещать вернуться во что бы то ни стало. И он вернулся, в ведь он - воин Судьбы.
-Не стреляй, - это даже не шепот, мысли не умеют шептать. Но я надеюсь, что он услышит, как всегда слышал мои мысли даже в биении моего сердца. - Не стреляй... пока... не стреляй... ду... Дом... Домар.
-Кто ты?
Пулемет молчит.
-Я... не стреляй, пожалуйста... я вспомню...
-Патронов все равно нет. Как твое имя?
Хриплый знакомый родной голос из моих снов. Хозяин так и не добрался до имен и лиц. И я помню. Я помню запах солнца на своей коже, подхваченный ветром и пойманный твоим вздохом.
-Я знаю, что ты уже помнишь. Я искал тебя среди тысяч живых и тысяч мертвых. Я искал тебя во многих синих глазах, но там не было искр. Я хотел найти тебя в шорохе желтых листьев. А нашел здесь, в аду, в странной бессмысленной битве.
Его слова растворялись в вонючей темноте. А мне казалось, что его голос звенит в осеннем утре и накрывает меня охапками кленового золота.
... я помню, что ощущение безопасности в твоих объятиях, словно я - маленькая девочка, которую могучий бог защищает от большого и жестокого мира. Ты всегда возвращал меня в океан счастья, во вселенную, где кроме нас не места никому и ничему. Ты сам был моим миром...
-Я так долго тебя ждала. Я так хотела вернуться в нашу звездно-золотую осень. Даже когда бессмысленно стало ждать, когда я осталась здесь. И ты теперь на другой стороне моего проклятия, между нами всегда будет смерть. Но я помню...
... я помню звездную бесконечность, растворившуюся в небе и в море, слившихся где-то в темноте. Сверкающую вечность, накрывшую нас с головой, растворившуюся в мыслях, в прикосновениях, в стонах...
... я помню свое имя...
-Хель...
...не называй себя именем ада!
-Хель... хель... га... Я - Хельга!
Где-то далеко Легион Хозяина воет на все голоса. Но мне уже все равно. И Домару не выбраться из этого ада, куда он вернулся потому, что обещал. И мне не вырваться отсюда: меня вообще уже нет. Осталось лишь имя - и память, которую не смог до конца вырвать Хозяин. Он проклял всех нас, кто оказался на его пути, проклял, приняв потерянные души наши в свой Легион. Нам суждено вечно бродить во тьме, пока кто-то не бросит ему вызов, вызов самой судьбе. Пока кто-то не найдет наши души и не отпустит их на свободу...
По остаткам моей рассыпавшейся кожи скользнули прохладные человеческие пальцы. Бесконечная россыпь звезд, фейерверки осенних листьев, шорох прибоя и шепот ветра - это все в прошлом, которое не вернуть. Это всего лишь картины памяти, мерцающие в темноте, в одном ритме с пульсирующим адским вместилищем душ, зажатом в руке Домара. Он все-таки сумел забрать Убийцу Демонов у Хранителя! Чья безумная фантазия создала это оружие возмездия? Неужели Хозяин дал возможность себя убить, словно Кащей с его иглой из сказок? Или кто-то в порыве последней надежды отдал свою жизнь, заключив свою душу в камень, чтобы дать шанс живым? В руках Домара мерцает зеленым светом пока еще пустая тюрьма для душ. Она пока бесполезна, но когда она сожрет достаточно, то... я не смогу вернуть свое прошлое, но я могу стать первым глотком Убийцы Демонов, который позволит выжить Домару... если только Домар меня не остановит...
Собирая последние сгустки нейронного пламени, Потерянная душа давно погибшей Хельги прочертила короткий огненный след, увернулась от преграждавшей ей путь руки и исчезла в Убийце Демонов, пожирателе душ, что сразу засиял холодным мертвенным светом.
И там, внутри, распадались нейронные связи, питая Убийцу, таяли последние остатки памяти и самосознания, плавилась личность. И в этом холодном огне остатки Хельги, наконец, смогли сложить свои мысли в слова:
-Я сохранюсь в глазах твоих острыми льдинками малыми.
Я сохранюсь в твоей крови сжигающим нежным пламенем.
Я стану горючей твоей слезой, что тромбом в сердце застынет.
Я стану шепотом губ твоих, повторяющих мое имя.
Моя смерть будет легкой и быстрой,
Адский саван надену взамен подвенечного платья.
Я стану твоим единственным выстрелом,
Что спасет меня от чужого проклятия.
Он прошел до конца путь, на котором многие до него сложили свои головы.
Он собрал обильный урожай смертей, досыта накормив Убийцу Демонов.
Он оставит за собой след их крови длиной в бесконечную реку.
Он выжег ад - и вместе с ним спалил дотла свою душу.
И на краю бушующего океана огня, растоптал в пыль Хозяина, который стал ничем без его Легиона.
И, глядя на исчезающего в пламени Убийцу демонов, он был еще жив.
Он всегда будет жив в своем ледяном полубессмертии.
И каждое слово его было слезой, плавящей вечные камни:
-Я обманул смерть.
Я растоптал легионы тьмы.
Я разорвал замкнутый круг Судьбы.
Я отправил заблудшие души в их бесконечный полет...
Вместе с ними ушел вникуда призрак моей любви...
Я закончил свой бессмысленный бой, вернув в этот мир покой,
Я отпускаю свою душу, что, сгорая, летит за тобой...
***
-Снорри, только полные лузеры лепят такие тупые отмазки! - в окне скайпа появилось возмущенное лицо inkhell333.
"Она и правда девушка," - удивился Снорри и начал оправдываться:
-Это не отмазка. Игра на самом деле вчера зависла, когда лост соул напал. Глянь скрин: череп завис и рожи корчит.
-Да брось. Чье лицо ты черепу приделал в фотошопе?
Была бы она мужиком, Снорри бы сказал ей... но спорить с женщиной, по его мнению, было глупо. Хотя эта inkhell333 - отличная рубака. Именно поэтому он постарался просто как можно более нейтрально описать вчерашний баг. Или баги: и странное выражение морды упомянутого лост соула, и проблемы с ctrl и прицелом. Умолчал только о странном поведении черепа по отношению к архивайлу: то, что лост соул мешал прицелится монстру, могло показаться. Но лицо-то на скриншоте на самом деле не правильное, красивое слишком, что ли. Не упомянул Снорри и о глухой тоске, которая накатила, когда Кибер грохнулся оземь.
Синие льдистые искорки мерцали в смеющихся глазах inkhell333:
-Шикарно, - усмехнулась она. - Надеюсь, до вечера ты все исправишь. А то я сегодня опять в сети - и отмазок больше не принимаю.
"Почему мне ее лицо кажется таким знакомым? Учились вместе, что ли?"
Она подмигнула и повела рукой, собираясь прервать звонок.
-Постой! Звать-то тебя как?
-Хель, - искорки снова заплясали и рука потянулась к мыши.
-Нет!
Она вздрогнула, удивившись ставшему незнакомым голосу, опустила руку.
-Никогда не называй себя так. Хель - это царство мертвых, которые вечно осуждены стыть в своем полубессмертии.
"Что за бред я несу?"
inkhell333 заглянула в голубые глаза - и словно увидела там звезды. И прошептала:
-Хель... га. Меня зовут Хельга.
Прим.
1. Снорри Стурлусон "Круг земной"
2. Сергей Лачинов aka Джек-с-фонарем "Толкователь снов"