Тидори, перед выходом в мир живых, попросила обращать внимание на любую мелочь. Я был ей обязан. Тем, что она действительно обо мне заботиться...по-своему, конечно, но все же. И в особенности тем, что выкупила у того сумасшедшего доктора мои файлы и систему слежения в моем организме. Она поклялась, что я получу их, когда найду хеппи-энд. Я не совсем ее понял, но точно знаю, что она не врет. Думаю, она говорит об этих самых "моментах", о которых вокруг столько разговоров. Ну, или о том, к чему эти переломные моменты приведут. И я улыбаюсь, глядя на этот незнакомый взгляд Ульки на Химе-тян.
Маленькая Куросаки вышла из спальни, чуть пошатываясь. Если я что-то понимаю в девушках (а понимаю я явно больше Шиффера), она еле сдерживается, чтобы не заплакать. И я сгреб ее в охапку, взяв на руки. Уля сказал о ней позаботиться. Чтобы ей хватило тепла. Чтобы ей снились светлые сны. Чтобы она быстро уснула. И чтобы выспалась, конечно. Я обеспечу все это маленькой, доброй, заботливой и любящей девушке. Ведь хороший сон - тот минимум, который она давно уже заслужила... и не получает.
Она что-то протестовала, но я не обращал внимания, пока не вступил ее брат.
- Куросаки, - сказал я. - Можно с тобой поговорить?
Эффект положительный, заметил бы Улька: оба заткнулись и не мешали мне. Я сел на диван, устроил в своих руках маленькую Куросаки, завернув ее в теплый синий плед, которым она укрыла посреди ночи своего брата. А старший сел рядом, сверля меня неизменно суровым взглядом. Какого черта он вечно хмурится?
- Ну, рассказывай, маленькая, чего стряслось.
Она всхлипнула.
- Нечего...просто...он умирает.
Ичиго пораженно выдохнул.
- С чего ты взяла? - невольно нахмурился я.
Она снова всхлипнула и прижалась ко мне чуть крепче. Не стоило печатать ей отчет. Кто же знал...
- Уля боится, что не справится один, и...Тосиро...он...он...
Чувствую влагу на груди, ближе к правому плечу. Не люблю я воду. Эх...чего же все так плохо? Так...запущенно?
- Не плачь, маленькая. Улька не один: ему помогаешь ты и Химе-тян. А она ведь волшебница, знаешь? По историям, она не раз вытаскивала твоего брата с того света. И я...тоже не лыком шит. Понадобится моя помощь - Уля скажет. Еще не сказал, значит, до катастрофы далеко. А если и меня не хватит, есть твой брат. Вот уж у кого реяцу через край! Будем лечить Тосиро так.
- Что...ты...хочешь...этим...сказать? - хрипло, через силу, спросила девушка.
- Спи уже, малыш. Иначе - как поможешь? - я осторожно стер воду с щек и выдохнул. Она уже уснула. Быстро. Умаялась, бедная, пока глаз не смыкала.
- И все же, что ты хотел этим сказать? - как же я не люблю этот сосредоточенный взгляд...которым на меня сейчас смотрел Ичиго.
- У Ульки тоже есть особая способность. Правда, он старается к ней не прибегать.
- Что за способность?
- Он может заимствовать чужую реяцу, - неохотно ответил я.
- И что?
- А то, что лечит он своей. А если заимствует, и делает чужую реяцу своей...
- То лечение проходит быстрее, - выдохнул Куросаки.
- Верно. Но такое не всегда можно сделать, к сожалению. Из всех офицеров-синегами шестого отряда, он может брать только у меня и лейтенанта Абараи. Из 11 - только у Иккаку Мадараме и Ячиру Кусадзиси. Правда, лейтенанта Кусадзиси ему и тронуть никто не позволит...
- Почему...так?
- Не знаю. А он и сам не врубается, я думаю.
- Он просил помочь Иноэ...
- Она волшебница. Она может восстановить его реяцу из ничего.
- Вот как...
- Не волнуйся. Он не причинит вреда той, кто так долго не дает ему во снах покоя. Она нужна ему.
- Во снах?! А тебе...что снится?
- Расскажу, если расскажешь ты, - довольно оскалился я.
- Мне...ну, например...
- Сегодня. Ты сказал, что сон не плохой, но весь день ходил...
- Да, - он потер лоб. - Ладно. Мне снился...мой противник. Он умер. Несколько лет назад. Я его не убивал, но...он умер из-за меня. Был...очень живым. Такие сильные чувства. И меня затягивало с головой. Мы не так уж сильно отличались, на самом деле. Эти инстинкты...
Он хмурился. А глаза улыбались, устремленные в прошлое.
- Такая глупость, правда. Велел Иноэ меня вылечить...вытащить с того света, после У...
- Улькиорры. Знаю, продолжай.
- Видите ли, я - "его добыча", а Иноэ - "добыча" Улькиорры. Так просто. Четвертый убил меня, и тогда он похитил Иноэ, чтобы та поставила меня на ноги. И она обернула время вспять...как всегда. И мы сразились.
Он зажмурился. Потом открыл глаза и посмотрел на меня с невообразимой честностью.
- Я не хотел. Я правда не хотел его убивать. Я действительно хотел, чтобы он жил. А Иноэ...хотела, чтобы Улькиорра остался в живых. И мне было больно...быть виновником его смерти.
- Черт, - сказал я. - Кто же просил тебя быть настолько честным. Теперь мне придется не отстать.
А он улыбался, закрыв глаза. Какой цвет? Не знаю. Не помню, чтобы смотрел ему в глаза.
- Мне...мне в основном сняться ощущения. Прикосновения моих кулаков к теплой и почему-то мягкой, нежной коже, хотя я точно знаю, что дерусь с парнем. Резкие, с болью, выдохи противника, когда я отталкиваю его от себя по воздуху - пинками. Его пробирающий душу крик, когда он атакует. Это его: "Прости...у меня нет времени объяснять". И...другое: "Хватит...Гриммджо. Потом...сражусь с тобой, когда захочешь. Но сейчас...". Он будто умолял меня выздороветь, прежде чем снова бросаться в бой. И этот нежный свет теплых карих глаз...я был готов умереть, правда. Только бы...не чувствовать его снова. Этот свет...и эту... нежность.
Вместо слов, этот Куросаки повернулся ко мне. И я заглянул ему в глаза...и не смог дышать...
Потому что мою душу грела эта самая светлая нежность теплых карих глаз. Один в один похожая на ту, которой я любовался, умирая.