Аннотация: Саунд: Universe - Echoes Предупреждение: ООС, POV Улька. Время: час назад Карин разбудили.
Гримм сидел за столом и перемешивал чай. Это раздражало. Не это звяканье ложки о стенки чашки, а то, что он сидел вот так уже второй час.
И это Джагержак, с которым я отучился в Академии? Который, скалясь, упорно утверждал сенсею, что драка в коридоре общежития ни что иное, нежели тренировка? Который спрыгивал из окна прогуливать занятия, стоило преподавателю отвернуться? Которому всегда было плевать на расстояние между землей и подоконником, будь там хоть пять этажей, а не один? Которому, кроме кидо, давалось все - от девушек, любых, до приемов в бою? Которого не интересовало ничего, помимо сражений и способов стать сильнее? Это точно он? Правда?
Его словно подменили, после дождя. Казалось, что те свинцовые капли смыли шелуху, отмерший ненужный слой кожи. Это было так, будто он в кои-то веки ведет себя так не без причины, а ради цели. Я спорить был готов, что он что-то задумал! А теперь...его словно из реальности выкинуло. Вот просто: за шкирку - и за дверь. Под тот самый дождь.
Не нравиться мне все это. Очень не нравится.
Сел за стол и посмотрел на Куросаки тяжелым, без эмоций взглядом. Тот старательно записывал что-то на бумажку, коротко переговариваясь по телефону. В дверь позвонили, и он ушел открывать, не отрываясь от разговора. Я перевел взгляд на Гримма.
- Рассказывай, - привычно прикрыв уставшие глаза.
- О чем? - упорно спросил Джагержак вместо ответа. Задумчиво взъерошил беспорядок на голове. - Уль, айда подеремся? - посмотрел на меня, вздохнул. - Знаю, ты устал...
- Опять подраться? - выдохнул я.
- Я же всегда зову тебя подраться, когда перестаю даже приблизительно понимать, чего у тебя в голове твориться, - пожал плечами тот.
- Я тебе и словами объяснить могу, - повторил я в который раз за эти годы.
- Слова - это не то, - отозвался он. - Для меня это просто звуки покрова правды...Помнишь это? "Паранджа Истины"?
- Разумеется, - выдохнул я, устало подперев щеку ладонью. - Сейчас ты чего не понимаешь? Что такого твориться у меня в голове теперь?
- Не у тебя,- нахмурился он и многозначительно постучал себе по лбу.
- Да ладно, - усмехнулся я, как в тот раз, когда поил его перед экзаменами контрабандой с грунта (валерьянкой). - Неужели мир перевернулся?
- Круче, - угрюмо сказал он. - Сделал сальто-мортале.
- Интересно, - отозвался я, наливая себе чай. - Кто виноват?
Он молчал.
- И за что?
- Что ты хочешь этим сказать? - подался Гримм вперед.
- В жизни ничего просто так не бывает, помнишь?
- За вранье, - рыкнул Джагержак. - Наверняка. Больше не за что.
- Рассказывай.
Он вздохнул.
- Помнишь, я говорил, что мои сны - без картинок?
Я даже не знал, я больше поражен его словами или разозлен ими?
- Ну, это не совсем правда...
- И как это понимать? - холодно спросил я. Едва вошедшая на кухню женщина даже поежилась. "О-ри-хи-ме", мысленно поправил я себя. Иноэ-сан. Хозяйка этой квартиры. И - моих снов.
- Глаза, взгляд. Всегда один и тот же, неизменный. И три с половиной часа назад я увидел его наяву.
Я неслышно выдохнул. Знал бы Гримм, чего мне стоит не смотреть на эти вечные заколочки-цветочки в волосах девушки, которую я помнил дольше, чем смерть.
На кухню вернулся Ичиго с каким-то очкариком. Увидев нас с Гриммджо, очкарик нахмурился, и очки сползи. Одним пальцем брюнет вернул их на место. Хм, если я не путаю, этот индивидуум смахивает на описание Богини нашей Тидори. Весело.
- Этот, да? - спросил я, не сводя глаз с Куросаки.
- Именно, - неохотно подтвердил он, проследив за моим взглядом, не следуя за ним. Со стороны казалось, что мы просто смотрим на вновь прибывших.
Гриммджо оскалился и запрокинул голову.
- Тидори! - снова эта чертова громкость. Долбанный по башке кошак, мне в марте твоих песен хватило! - Тидори! Тии-доо-рииии!
Я заткнул уши. Голова начинала гудеть. Это семпаю его голос нравиться, так что пока не приведут - на зов не явится. А я... в жизни бы больше не слышал этого кошмара.
Он набрал воздуха в легкие как можно больше. Боже, Небо, прошу, кто-нибудь! Заткните его...
- Тидори!..
Очкарик сердито блестел стеклами запасных глаз, женщина нерешительно топталась у плиты, на которой весело и зажигательно убегало молоко. Куросаки деловито ковырялся в холодильнике, словно его кошачьи вопли не трогали, как и убитая побегом молока плита.
- Тидори! Семпаай! Тидори! Тиидоориии!
Кто-нибудь... ну хоть кто-нибудь...Э?
Кем-нибудь оказался никто иной, нежели Куросаки Ичиго собственной персоной, который додумался заткнуть Джагержака шоколадкой. В обертке.
Гримм заткнулся, а значит - сейчас подойдет Тидори.
Надо проверить больного.