Н. Петроний
ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВСТВЕННИЦ
-- 1 --
Описание жизненного пути и деяний своих, а их, к добру ли к худу, на непроторенной ниве познания мира свершил я немало, начинать мне приходится - увы! - не с рождения своего, ибо кое-что из подвигов моих явно придется не по вкусу бесчисленной родне и престарелым родителям, о которых доныне не имею известий, а с маленькой таверны на окраине крохотной деревушки. Селение то называлось Заячий Зуб, а таверна - "Веселый Заяц". Ее наименовали в честь деревни или наоборот - не знаю, но более унылого места на свете не встречал.
Явился я в таверну незадолго до того как стемнело, поскольку была она подходящим местом, где можно заночевать не доходя пары миль до замка Зубень, в котором я рассчитывал пожить достаточное время в свое удовольствие на хлебной и неутомительной должности библиотекаря, проводя досуг в изучении магических наук до которых был изрядный охотник.
Будучи человеком нетерпеливым, я опасался, что радушный прием в замке не позволит мне уединиться для моих опытов в подходящий час, а час такой, если верить таблицам эфемерид, наставал сегодня после полуночи. Подробности весьма любопытного ритуала записаны были мною около трех месяцев назад. Все для него необходимое было окончательно собрано только сегодня утром, когда в городке в шести милях от Заячьего Зуба я приобрел у вдовой, замученной нищетой и многодетством, башмачницы одну из ее малолетних дочерей.
Девочка отзывалась на имя Трина, данное, вероятно, потому, что родилась третьим ребенком в семье, была обучена счету и выгодно отличалась живостью ума и характера от своих деревенских сверстниц, что, в конечном итоге, и определило уплаченную за нее цену.
Зайдя в таверну, пустую, поскольку постояльцев в ней не было, а завсегдатаи-выпивохи еще не успели собраться, я, первым делом заказал ужин для себя и своей малолетней "дочурки". Трина, которую я всю дорогу учил называть себя не иначе, чем "папа", не выдала истинной степени нашего мнимого родства и, все же, на лице трактирщика переглянувшегося со своей коренастой и полной супружницей я заметил тень неудовольствия.
Вероятно, дела их шли не слишком хорошо, потому что ни сам трактирщик, ни его бесформенно оплывшая половина со щеточкой усов под носом-лепешкой не сказали мне ни единого слова и уже через четверть часа на столе перед нами появилась жареная курица и кувшин кислого, изготовленного из местного полудикого винограда, вина.
При виде курицы глаза Трины округлились и она с аппетитом начала поглощать сочное пышущее жаром мясо, да с такой скоростью, что я даже испугался за ее здоровье. И впрямь, этот скромный ужин показался ей, вероятно, невообразимо роскошным пиршеством.
Едва голод был утолен и от птицы осталась лишь горстка тщательно обглоданных костей, я повелел хозяевам наполнить опустевший кувшин вином и, взяв его, отправился в отведенную нам комнату.
Оказавшись в ней и поставив кувшин на стол, я вручил своей спутнице плод сушеного чернослива и, покуда она с удовольствием грызла это лакомство, начал освобождать ее от одежды. За широкой - дыра на дыре - шалью пришел черед легонькой драной шубейки, потом шерстяному изрядно битому молью платьицу и, наконец, сорочке.
В ходе недавнего торга с ее мамашей, одну серебряную монету я уплатил за то, что на Трине одето. При этом, самые новые вещи, рачительная родительница, естественно, оставила сестрам моей спутницы. Вторая монета, как подразумевалось, уплачена за ее хорошее воспитание. И вот, наконец, мне удалось увидеть то, за что я заплатил целых три серебряных монеты.
Стоит ли тратить слова на то, что открылось моему взору? Если кому-нибудь из вас доводилось видеть невинную наготу девочки, которой осталось совсем немного до десяти лет от роду, чье стройное худенькое тельце еще не украшено теми источниками молока, размерами которых столь гордятся наши перезрелые красотки, чей нежно белый, не успевший еще покрыться порослью лобок, так, кажется и жаждет страстного поцелуя, тот меня поймет.
Изрядно застеснявшаяся Трина кротко позволила мне, обнажить себя совершенно и я тут же отер ее с головы до ног куском ткани смоченным в теплой воде из медного сосуда стоявшего на жарко пылающем камине. Лицо моей спутницы отразило некоторый испуг, когда сразу же после этого я уложил ее в постель, однако, желая получше подготовить к свершению ритуала, я постарался, как мог, успокоить ее и с этой целью вручил заранее приобретенный тут же в трактире кулек с изюмом.
Лакомство пришлось Трине весьма и весьма по вкусу. Увлеченная поглощением сухих ягод она совершенно не обратила внимания на то, что я, не обнажаясь, дабы не смутить ее, вторгся, тем не менее, на одно с ней ложе.
И все же, заранее пугать невинного ребенка никак не входило в мои планы, поэтому, ожидая, покуда на улице не стемнеет, я принялся развлекать ее всевозможными сказочными историями об эльфах, дварфах, чужеземных странах и прочей, приятной детскому слуху всячиной.
Рассказы мои были Трине по душе и, мало-помалу, она перестала обращать внимание на то, что я, трогаю ее при этом за разные места и, наоборот, лишь весело смеялась, когда прикосновения эти казались ей особенно приятны. Приятнейшую минуту сменяла минута еще более приятная, за окном уже стемнело как вдруг веселое это времяпровождение было прервано самым бесцеремонным образом.
-- 2 -
Заслышав стук в дверь я поспешно привел в порядок свое одеяние и, повелев Трине прикинуться спящей, отворил дверь.
-- Сдается мне, сударь, что вы - маг,-- вытягивая шею в попытке через плечо мое разглядеть то, что творится в комнате заявила возникшая за приоткрытой дверью усатая жена хозяина трактира.- Кто еще будет таскаться по дорогам с полным мешком книг и беззащитным для всякого разврата ребенком?
-- Что вы, почтенная женщина!-пылко начал лгать я, перепуганный таковой ее наблюдательностью. И впрямь, в дорожном мешке моем лежало, кроме всего прочего, несколько книг.-Занятие мое далеко от магии, а невинное это дитя есть ни кто иная, как моя горячо любимая дочурка. Путешествуем же мы вдвоем поелику, оставшись вдов, я еще не успел обзавестись достойной спутницей жизни.
С жаром произнесенные слова мои, казалось, произвели на трактирщицу некоторое впечатление.
-- Жаль-жаль,-- отступила она на шаг назад, но все же вперив мне в лицо испытывающий взгляд веско добавила. - Были бы вы, сударь, маг, так уж сегодня ночью заработали бы пару золотых.
Услышав о золоте я призадумался ибо состояние мое в тот момент находилось в крайнем упадке. Приблизившись к замку Зубень, где надеялся пребывать в относительном достатке, я потратил все свои сбережения на Трину и на эту с ней ночевку. А было бы неплохо прибыть на новое место в достойном моей должности платье, да и спутницу свою приодеть.
-- А какое дело есть у вас для мага?-осторожно поинтересовался я.-Спрашиваю это к тому, что хочу лишь уберечь столь добрую женщину от непоправимого поступка. Ведь многие действа магического характера, как-то порчи и заговоры, прямо запрещены законами Королевства, а некоторые действа столь опасны, что и не каждый маг за них возьмется.
-- Что касается порчи, то в этом нужды нету,-- пожала плечами женщина,-- относительно же всего остального, вам виднее. Мне всего лишь нужно найти одну спрятанную вещь, которая принадлежит нам с мужем по праву наследования и непременно должна быть где-то неподалеку. И, коль скоро, муж мой в эту ночь находится в отлучке, я, как законная жена, могу искать наше утерянное имущество сколько захочется.
Мне вновь пришел черед задуматься и, чем дольше я думал, тем более заманчивым казалось мне предложение этой доброй женщины. Действительно, к чему производить ритуал с невинной Триной, которая еще не привыкла ко мне как следует и может излишне перепугаться представ перед необходимостью совершать весьма непривычные для себя действия, когда в той же таверне есть особа с которой нам есть что предложить друг другу.
Я вышел в коридор и поплотнее закрыл за собой дверь, чтобы не беспокоить юную спутницу:
-- Скажите же мне, что нужно найти, сударыня, и я постараюсь помочь вам со всей тщательностью, ибо мне ведом некий древний ритуал, при помощи которого можно вызвать достаточно сведущего духа.
-- Мой покойный свекр был изряднейший скряга,-- оглядевшись по сторонам и, понизив на всякий случай голос, сообщила трактирщица,-- мы с мужем подозреваем, что, припрятав немалое количество денег, он скрывал от нас это состояние до последнего часа, а, умирая, так и не успел сообщить о том, где оно закопано.
-- Что ж, дело обычное,-- приняв задумчивый вид, кивнул я.-Этой беде можно помочь. И, если, кроме меня, в вашем трактире нет никаких постояльцев, мы можем встретиться в зале на первом этаже сразу же после полуночи и совершить все необходимое. Хоть сам ритуал и покажется вам несколько странен и необычен, он, уверяю, абсолютно безвреден и сулит неплохой результат.
-- Отлично,-- еще более понизив голос согласилась она.-В таверне нет никого, кроме вас двоих и моей дочери. Вот еще что, если окажется, что мы не сумеем достать клад до возвращения мужа и обо всем придется рассказать ему, я дам вам два золотых. Если же, с помощью Богов и при вашем старании, нам удастся извлечь денежки без его ведома, вы получите пять. Я ужасно боюсь, что этот пропойца и транжир пустит по ветру наше семейное состояние, сколь бы крупным оно не оказалось.
Похвалив женщину за подобную рачительность, я расстался с ней под предлогом того, что мне нужно подготовить все необходимое, и вернулся в комнату.
Я еще надеялся провести некоторое время в приятствии, общаясь со своей юной спутницей, но - увы! - утомленная ходьбой по морозу и плотно поужинавшая, моя милая Трина уже успела задремать.
Остаток времени я провел смешивая необходимые для ритуала травы и благовония, собранные и купленные в разных местах. Часть из них я засыпал в медный сосуд и залив вином поставил на огонь, а, слегка прокипятив, отставил на подоконник, дабы смесь остыла. Остальные смешал и разделил на две равные части.
Потом еще несколько раз прочитав описание ритуала, я постарался разучить все заклинания наизусть, чтобы лишний раз не путаться. Волновало одно, а ну, как трактирщице не понравится то, что потребно сделать для вызывания и она наотрез откажется от участия в подготавливаемом мною действии? Но, в конце концов, не ее ли семейные деньги мы искали и не она ли сама решилась прибегнуть к помощи магии?
Я с трудом дождался назначенного часа и при первых же ударах полночного колокола, прихватив успевший остыть настой и травяные смеси, поспешно отправился на первый этаж трактира.
-- 3 -
-- Ну наконец-то!-радостно возгласила трактирщица нетерпеливо ожидавшая в обеденном зале над уже опустевшим кувшином вина.-Я жду, сударь, достаточно долго. Давайте же приступим.
-- С радостью, моя госпожа!-ответствовал я весьма довольный тем, что ее желание найти свекров клад столь же сильно, как и мое -- совершить вызывание.-Выпейте сударыня из этого кувшина, ибо питье необходимо по ритуалу. Я, тем временем, подготовлю все остальное.
-- На вкус напиток неплох,-- похвалила она осушив две трети сосуда.-Пряный и терпкий.
-- Я рад, что он пришелся вам по нраву сударыня,-- говорил я заполняя пару пустых глиняных горшков угольями из жарко пылавшего камина.-Теперь же потушите лишние светильники, оставив лишь столько из них, чтобы в комнате был полумрак.
Покуда она выполняла мою просьбу, я поставил горшки с угольями на лавки по обе стороны от длинного дубового стола за которым с моей невинной Триной мы так недавно трапезничали.
-- Сколь приятны эти курения!-вновь похвалила женщина, когда поверх угольев я засыпал в горшки приготовленную мною смесь трав.- Теперь света нам хватит?
-- О, да,-- согласился я и, ненадолго удалившись на кухню, забрал оттуда целую кучу всяческих предметов, которые, как я подозревал могли помочь мне в начинаемом деле.
-- Сударь,-- изумилась трактирщица.-Зачем вам этот медный пестик? А эти толкушки? Этот черпак? Огурцы и морковь? Чашка гусиного жира?
-- Все это во имя нашего духа, ибо для того, чтобы его вызвать, придется как следует потрудиться, -- кроме всего прочего я поднес к столу еще пяток сосудов с узкими горлами разной толщины и длины.-Приходит он лишь на запах разгоряченного женского тела и по сему, сударыня, обнажайтесь и укладывайтесь на этот стол. Я же пока начерчу магический круг.
-- Обнажиться?-в нерешительности произнесла она.-Любезный мой сударь, то ли от вашего напитка, то ли от этого дыма, а может быть и от вина, я сейчас так разгорячена, что ваш дух давно должен быть здесь. Конечно, грех не велик провести досуг со столь учтивым и привлекательным кавалером, но, знаете, если все творимое вами только предлог для того, чтобы поколебать мою добродетель, это будет самый бесчестный обман, с каким я только сталкивалась в своей жизни.
Сказав это она задрала подол платья из грубой шерсти и начала снимать его через голову. На нее конечно уже подействовал и ритуальный эликсир и возбуждающий запах курений, да и выпитый кувшин вина давал о себе знать, а никак не моя привлекательность, ибо таковым меня даже ближайшие друзья не считают.
-- Никакого обмана,-- успокоил я, завершая замыкать избранный мною стол границей магического круга.-Всеми Богами клянусь, что нынче ночью я порешил вызвать великого духа и от намерения своего не отступлюсь.
-- Ну, хорошо, коли так,-- согласилась трактирщица и сбросив башмаки, чулки и сорочку уселась на стол, после чего ладонь ее бесстыже погрузилась в обильную поросль на животе.-Уж разогрелась и взмокла я так, что запах мой за милю почувствовать можно. Почему же ваш дух не летит меня нюхать?
-- Опуститесь сейчас спиной на стол,-- почувствовав как во мне вдруг со страшной силой возбудилась похоть потребовал я и громко после этого возвестил.- О, Великий из величайших Инкуб, приди же в это недостойное твоего величия место и ответь на мои вопросы без утайки, без лжи и по справедливости!
При отправлении любого ритуала требуется, прежде всего, ясное сознание, поэтому, воспользовавшись тем, что трактирщица охотно заняла указанное ей местоположение, я поспешил овладеть ей и избавиться от похоти. Старание мое было вознаграждено бурными стонами ликования, так, словно женщина, все предыдущие годы пребывала в суровом воздержании.
За этим, я начал мазать гусиным жиром принесенные из кухни предметы и при их помощи доводить трактирщицу до той крайней степени наслаждения, при которой только и возможно появление вызываемого мной духа, а испускаемые женщиной радостные звуки, как мог, пытался заглушить громогласными призывами Великого Инкуба.
И вот наконец, когда я уже взмок от напряжения и горло мое охрипло, а ноги и живот моей соучастницы дергались непрестанно, помогая мне удовлетворить ее как можно лучше, случай надоумил меня воспользоваться небольшим медным пестиком, тем самым, чье появление столь удивило женщину. Лишь только инструмент этот туго вошел в разгоряченную плоть, трактирщица издала самый громкий из всех возможных воплей, ее толстые ляжки с силой сомкнулись, а потом без сил разошлись в стороны, голова запрокинулась назад, губы слабо шевельнулись и она, словно в полусне, произнесла:
-- Хорошенький же подарочек ты приготовил мне, смертный.
При этом глаза ее были прикрыты, выражение лица стало отрешенно спокойным, а руки вдруг зашарили по давно утратившей форму груди тиская ее и потирая.
Я понял, что вызывание свершилось и, возликовав, поспешно вынул инструмент из глубины ее естества:
-- Приветствую тебя, о Великий Инкуб! Ответь мне немедленно же, в каком месте находится клад, оставленный свекром этой достойнейшей женщины?
-- Там же где и находился,-- устами трактирщицы ответил мне дух, продолжая ощупывать ее тело,-- под третьей от каминной трубы доской на чердаке и эта перезрелая потаскушка давно нашла бы его, будь она чуть-чуть умнее.
Получив ответ на интересовавший женщину вопрос я, наконец-то мог спросить то, что интересовало меня самого и ради чего я так давно мечтал провести это вызывание.
-- 4 -
-- Ответь же мне, Великий Инкуб!-с дикими завываниями, как того требовал ритуал, приказал я.-Когда я достигну познаний в магическом искусстве, до которого столь предрасположен душой?
-- Результат будет виден тогда и только тогда,-- слабо шевельнулись губы женщины,-- когда ты самолично пронзишь своим оружием, которое извечно прячешь в штанах, плевы ровно пятидесяти невинных девственниц.
-- Но почему?!-несказанно удивленный услышанным ответом возопил я.
-- Да потому, что ты плут, обманщик и скупец,-- голосом трактирщицы и, как мне показалось, очень сварливо ответил Инкуб.- Подсунул мне какую-то каргу, когда у самого в комнате лежит и почивает нежная девчушка. Распечатаешь ровно пятьдесят невинных дурочек -- добьешься чего хочешь. Да будет так. Я имею полное право тебя наказать, коль скоро, вместо девственницы ты использовал в ритуале рожавшую бабенку.
-- Но неужели наказание и впрямь должно быть именно таким?-попытался возразить я.
-- А это уже четвертый вопрос. Сам знаешь, что по условиям ритуала я должен ответить только на три. Не скучай без меня, дурачок,-- уста трактирщицы разом умолкли и всю комнату огласил ее громовой храп.
-- О, моя горькая судьба!-простонал я удрученно сев на скамью рядом со столом на котором громоздилась спящая.-Справедливо ли это? Всякий подлый дух имеет право помыкать мной лишь потому, что ему непременно захотелось девственницу! А я теперь должен идти по свету и делать навек несчастными невинных дев, лишая их того немногого, что составляет их невинность! Либо же навсегда отказаться от устремлений всей своей жизни! Ведь пятьдесят дев, в данном случае, при моем возрасте, бедности и непривлекательности, это такое огромное количество!
Как не было мне горько, я все же вспомнил о кладе и, поднявшись на чердак, обнаружил в указанном месте под половицей целый горшок золотых монет.
-- Увы, мне, увы!-огорчился я еще больше и вновь прикрыл горшок доской.-Действительно, повеление исходило от духа и духа столь всеведущего, что он безошибочно указал на это место. Что же мне делать? Совершать ли предписанные им мерзости, дабы совращенные и обесчещенные девицы десятками сходили из-за меня с ума, накладывали на себя руки, спивались и становились шлюхами? Либо раз и навсегда отказаться от магии?
Сами собой ноги принесли меня в комнату, где мирно почивала уже успевшая столь мне понравиться Трина. Невинное дитя широко раскинулось посреди белых простыней так, что одеяло и вовсе упало с кровати.
-- О, злосчастный ребенок,-- разглядывая никем еще не оскверненное сосредоточие ее девственности я не смог сдержать слезы.-Еще сегодня утром ты была, пусть в нищете, но на попечении своей матушки, в окружении братьев и сестер, где целомудрию твоему ничего не угрожало. Ныне же, последний миг твоего невинного сна, ибо повинуясь злой воле жестокого духа, я должен накинуться на тебя и обесчестить. Конечно, я с самого начала замыслил использовать тебя в ритуале и все же... Все же, видят Боги, внутренне я всегда противился этому. И лишь теперь, когда это стало суровой необходимостью...
Однако, чем больше я думал, тем сильнее овладевали мною мысли иного порядка.
-- С какой стати?-сказал я сам себе.-С какой стати я должен бросаться на милую моему сердцу Трину? Ведь дух не дал мне никаких имен, он только назвал общее число девиц, которых нужно обесчестить. Ну, будь на моем счету уже сорок девять разомкнутых врат, имело бы смысл спешить и накинуться на малютку прямо сейчас. Хотя и при таком случае я мог бы подождать, пока она проснется и ласково объяснить, что именно мне от нее надо. Не имея на своем счету еще ни одной победы, не глупо ли портить отношения с той, кто может принести мне немало часов блаженства?
Удостоверившись в этой мысли я несколько успокоился и вновь подумал о найденном горшке с золотом.
-- Не стоит ли мне,-- вновь потекли мои мысли,-- прихватить маленькую Трину и этот сверкающий златом горшок, чтобы убраться отсюда восвояси? Возможно, не стоит. Ведь замок Зубень, где я собираюсь жить, совсем неподалеку, а трактирщица наверняка обвинит меня уж если не в покраже, то в своем бесчестии. С другой стороны, это было бы оскорблением магии, коей я собрался посвятить свою жизнь. Ведь в деле этом, как ни крути, я выступил как истинный маг, продающий свои услуги подобно всем прочим людям свободных профессий. Она подрядила меня на работу и пообещала плату. А я с честью эту работу выполнил.
-- Но при исполнении ритуала,-- и это тоже пришлось учесть,- я-то потерял гораздо больше, чем она. Я мучаюсь тут в раздумьях, я получил этот жуткий приказ, исходящий, возможно, из самых недр адской бездны, меня же, в конце концов, обозвал всякими обидными словами мерзкий дух. А она спит себе там внизу после удовольствий, которых ей, возможно, и за всю жизнь до этого не удавалось получить. Не зря же так сочились из нее соки похоти, да и стоны, которые она испускала были весьма красноречивы.
-- Хорошо же,-- решился я.- Бесчестно обворовать человека, который первым обратился ко мне с заказом, как к настоящему магу. Однако, плату за заказ надобно поднять, да и часть проблем моих пусть поможет решить. Как ни как, она женщина и, следовательно, была когда-то девицей. Не ей ли по-настоящему дать мне понять, что такое девство и насколько высоки мои шансы на успех в предписанном Инкубом поручении.
С этими мыслями я отправился на первый этаж, откуда по-прежнему доносился громогласный храп трактирщицы.
-- 5 -
-- Эй, проснись же!-громко потребовал я плеснув в лицо трактирщице изрядное количество воды и похлопав для верности по щекам.
Та перестала храпеть, села, а увидев, в каком находится состоянии, тут же на меня накинулась:
-- Ах ты, мерзкий блудодей и развратник! Вольно же тебе сновать по ночам, спаивать честных жен и творить с ними всякие мерзости. Погоди, ужо явится мой муж, он тебя быстро сволочет в префектуру, где тебя подвесят за то место, коим ты пользуешься для греха!
Несколько опешив от такого напора, я все же не стерпел и возразил ей ответными упреками:
-- Не ты ли, неразумная женщина, сама обратилась ко мне, дабы я совершил над тобою сей ритуал, чтобы найти клад твоего свекра, и даже посулила, в случае успеха, целых десять золотых? Теперь же, когда после нашего успеха, я в точности знаю, что в доме находится полный горшок золота, ты вдруг начинаешь обвинять меня в грехе?
Число золотых, составляющих мою долю, я специально увеличил, поняв, что она, кажется, плохо помнит происходившее перед ритуалом и во время его.
-- Так свекрово золото здесь, в доме?-заблестели глаза женщины.-О, прости-прости, я, видно, сгоряча навела на тебя напраслину. От всего этого питья я как в тумане. А где же горшок?
-- Подожди,-- перебил ее я.-У меня к тебе тоже есть один вопрос. И вопрос этот очень важен из-за всего того, что сотворили мы этой ночью. Вопрос этот - относительно девства.
Собеседница моя лишь громко расхохоталась.
-- Да ты совсем ополоумел, маг!-отсмеявшись сказала она.-Какое может быть девство у рожавшей мужней жены в моем возрасте?
-- О, глупая женщина!-воздел я руки к небесам.-Видят Боги, уж если чье девство меня и интересует, то только не твое! Откройся, верно ли, что девственность всего дороже добродетельной девице и, что многие из них готовы, зачастую, предпочесть погибель потере оной?
-- Насчет погибели не скажу,-- покачала головой трактирщица,-- но в наших краях для молодой девицы предмет этот значит весьма и весьма много. Уж, если пройдет молва, что она потеряла девственность, так мужики все до одного будут приставать к ней как к последней шлюхе, а подружки будут злословить у нее за спиной на каждом шагу. Поэтому девушка умная и рассудительная никого не подпустит к себе мужчину до свадьбы.
-- Увы, мне, увы!-вновь закручинился я.-Значит, я никогда не выполню того, что от меня потребовал дух! Не так же я жестокосерден, чтобы лишить невинную девушку столь для нее дорогого.
-- Постой-ка,-- насупившись перебила меня трактирщица.-- То что, твой похотливый дух потребовал, того о чем ты говоришь, как-то связано с нашим горшком золота?
-- Конечно.
-- А большой ли горшок?-еще более помрачнев спросила она.
-- Чуть больше этого,-- кивнул я на один из горшков использованных вместо курительниц.
-- И весь полный золота?
-- Даже с горой,-- совершенную правду поведал я.-И ни одной потертой монеты. Все полновесные.
-- Если сразу, как ты получишь девство, дух откроет тебе, где именно находится горшок, мы это устроим,-- без всякого смущения вдруг сказала она.-Не дело же отказываться от цели своей жизни, из-за предмета, который рано или поздно все равно будет порван.
-- Как это чудно все получилось?-мысленно удивился я.
-Не использую ли я благородную науку для обмана?-возникло у меня опасение вслед за этим.
В конце концов я решил, что прямого обмана с моей стороны не было, ибо я не сказал ни слова лжи кроме цены за свои услуги, а то, что разговор повернулся именно так и добрая женщина согласилась помочь мне выполнить задание духа хотя бы на одну пятидесятую,-- свидетельство изрядной милости ко мне Богов.
-- Клянусь всеми страшными клятвами, что скажу тебе где горшок, сразу же и немедленно,-- подтвердил я.-А чье именно девство ты имеешь в виду?
-- Разве не говорила я, что здесь моя дочь Найрена?-изумилась трактирщица.-Кто, как не она больше всего подходит для этого по возрасту? Ей как раз шестнадцать. Да и зачем путать в семейное дело посторонних?
-- Как?-ужаснулся я.-Не ты ли только что расписывала все беды от потери девства? Бесчестье! Дурная молва! И вот теперь, после этого, готова способствовать тому, что твоя собственная дочь падет жертвой воли паскудника-духа?
-- А ты опять собираешься использовать пестик?-вновь нахмурилась трактирщица.-И все эти предметы от которых у меня до сих пор трясутся колени?
-- Нет, что ты!-я испугался, что она передумает.-Лишь то, что дала мне природа.
-- Тогда не страшно,-- усмехнулась она.-До свадьбы у меня было трое, но муж до сих пор считает, что взял меня девицей. Не будь дурой и делай все тишком, а особенно с теми, кто не станет об этом болтать. Выполняя эти правила любая умная и рассудительная девица прослывет девственницей до замужества. А там уж я научу свою Найрену, как ей себя вести и что говорить. Поспеши же за мной, ибо скоро рассвет и муж вернется домой!
Поскольку, прислушавшись к себе, я не обнаружил особенно уж сильных проявлений похоти, то на всякий случай допил остатки эликсира, которым угощал трактирщицу перед ритуалом. Он оказался весьма приятен на вкус и действовал очень быстро. Миг и та часть моего тела, что потребна для задуманного, словно окостенела.
-- 6 -
Когда я вошел в спальню, так и не посчитавшая нужным одеться трактирщица, во всю ругалась с дочерью и злая спросонья Найрена сердито отчитывала матушку:
-- Как? Что я слышу? Предлагать такое и кому? Собственной дочери? Вы, верно, маменька, в молодости были распутны и не стерегли свою добродетель! Я же и за половину вашего горшка с золотом не соглашусь на столь греховное дело!
Хоть недавно достигшая шестнадцатилетия Найрена и была похожа на матушку, особенно смоляным цветом волос, да уже начавшими пробиваться над верхней губой усиками, а все же была ей полной противоположностью, что, во многом определялось юными годами. Так, в несхожесть с округлой грудастой матушкой, стан ее облаченный в ночную рубашку был строен, а крохотной груди почти что не наблюдалось.
Последние слова дочери изрядно оскорбили трактирщицу.
-- Ах ты, скверная девчонка! Я-то распутная? И такое ты говоришь мне, родившей тебя и вскормившей? Я-то тружусь всю ночь преумножая наше достояние, а ты позоришь меня стыдными словами! Уж я задам тебе взбучку!-с этими словами добрая женщина вцепилась в дочерние волосы и повалив ту на кровать ткнула лицом в подушку.
-- Скверная мать!-упираясь коленями в перину и силясь подняться не сдавалась девица.-Обрекаешь меня на грех! И это, когда я совсем уж познакомилась с ярмарочным весовщиком, мужчиной видным и обходительным! К середине зимы он уж точно посватался бы за меня! А теперь? Отдай мне хоть треть горшка, чтобы я могла уйти в какой-нибудь монастырь и замолить этот ужасный грех!
-- Уж лучше сразу в бордель! Вот подходящее место для мерзкой непослушной девчонки не понимающей, что мать ей добра желает!-задирая на девице сорочку и наградив звонким шлепком по голому заду ответствовала трактирщица и обрушилась на меня.-Долго ты еще будешь стоять столбом? Не могу же я удерживать эту кобылу на четвереньках до самого рассвета!
Я поспешно приступил к девице и обнажив свое оружие попытался сначала рукой проверить предстоящий путь. Добрая женщина, меж тем, продолжала наставлять дочь:
-- И что из того, что предыдущую свою жену твой весовщик взял девицей? Много ли счастья ей это ей принесло? Так и сгинула от лихорадки в позапрошлом году. Ты лучше возьми юнца -- соседского сына. Он совсем еще дурачок и будет послушным мужем, а нам с твоим папашей - учеником и помощником. Трактир-то рано или поздно достанется тебе, а до работы ты не больно охоча!
-- Ах, маменька, даже если и так,-- дергая задом и беспрестанно пытаясь меня лягнуть то одной, то другой ногой, сердито сказала девица.-Но, ужели вам не жалко меня за мои муки? Я унижена, оголена и какой-то мерзавец бесцеремонно хватает меня за место, которого я и сама лишний раз коснуться стесняюсь. Подарите мне хотя бы четверть из этого горшка!
-- Четверть, еще чего!-рассмеялась трактирщица.-Уж лучше я припрячу эти денежки от муженька и сама использую для твоего, дурочка, блага. А вот погоди! Помнишь, то платьице, что приглянулось тебе на прошлой неделе на ярмарке? У меня еще не оказалось денег, его купить. А те чудные сапожки?
-- И шубка! Маменька, шубка так подходила к тем сапожкам!..-девица даже перестала лягаться.-Правда ведь, подходила?
-- Ну, уж если припрячешь на время шубку от отца, чтобы не заинтересовался откуда у нас деньги. А еще мы накупим чулок и сорочек.
Так они обсуждали предстоящие покупки, я же пребывал в изумлении, ибо, покрытые курчавой, густой, как и у матушки, шерстью, детородные врата девицы подвергаемой самому бесцеремонному насилию стали вдруг разом мокры и похотливо горячи. Решив, что это благоприятный знак, я, с некоторой робостью, ибо в жизни своей не имел еще дела с девственницами, пошел на приступ.
-- Ах, маменька, маменька!-переполошилась девица.
-- Ну что ты кудахчешь?-вновь рассмеялась мать.-Ты не первая курочка, которую насаживают на подобный вертел. И, поверь, ни одна еще не умерла, а многие даже находят в этом приятствие. Держи ноги пошире и тебе совсем не будет больно.
Поскольку первая моя попытка успехом не увенчалась, я собрал все свои силы, атаковал вновь и вдруг - о чудо! - вошел в ее врата почти до половины. Бедняжка вскрикнула, дернулась и попросила:
-- Не могли бы вы отпустить меня, маменька? Мне уже нечего оборонять, так пусть, по крайности, на меня давит хоть кто-нибудь один.
-- Вот слова любящей, послушной дочери!-обрадовалась трактирщица и, отпустив Найрену, присела на край кровати.-И поверь, не велика потеря - твоя девственность.
-- Соглашаюсь лишь потому, что знаю - вы всегда мне, маменька, только добра хотите,-- простонала девица, когда в ходе своих беспрестанных движений туда обратно, я уже смог достигать предельной глубины.-Разве я иначе позволила бы иметь меня на четвереньках, как последнюю мужичку?
Так, в обходительнейшей беседе провели они все время, потребное мне для того чтобы взобраться на самую вершину самого в мире приятнейшего из наслаждений.
-- Если ты сейчас не скажешь где горшок, я без промедления оторву тебе то, что только и делает тебя мужчиной,-- пригрозила трактирщица не дав мне даже передохнуть после окончания любовной битвы.
-- Конечно скажу, духи мне все показали-успокоил я.-Горшок с золотом на чердаке, под доской. Я теперь знаю это совсем точно, как будто видел собственными глазами.
-- Поспешим же!-обрадовалась она и мы втроем тут же отправились на чердак.
-- 7 -
Нет слов, чтобы описать восторг моих спутниц при виде извлеченного из тайника горшка с золотом. Трактирщица тут же отсчитала и вручила мне десять монет. Обрадованный нежданно свалившимся на меня состоянием я тут же вручил из этого количества один золотой дочери, а другой - матери, сказав:
-- Возьми, милая Найрена, в память о сегодняшней ночи и в знак хорошего к тебе расположения. А ты, добрая женщина, возьми золотой, ибо дала мне во истину бесценный совет: не дело отказываться от цели своей жизни из-за предмета, который, рано или поздно, все равно будет порван. Будь таких предметов хоть пятьдесят.
-- Вот видишь какой тебе достался учтивый и щедрый кавалер,-- назидательно сказала дочери мать.-Я-то, когда рассталась с девством, получила всего-навсего дешевую деревянную гребенку. Пойдем же, посчитаем наше золото.
Тут мы расстались и я вернулся в комнату, где по прежнему сладко спала милая моему сердцу Трина. Однако же, любовь к золоту, столь явно выказанная трактирщицей и ее дочерью, заставила меня быть настороже и я не только закрыл двери на засов, но еще подпер их креслом на котором для верности заснул. Там и застал меня рассвет.
Проснувшись, я разбудил Трину.
-- Ах, милый, милый мой папочка,-- проснувшись и сладко потянувшись сказала она.-Никогда еще мне не было так хорошо. Никогда еще, даже когда жив был мой покойный отец, я не ела так вкусно и не спала на таких мягких перинах, как сейчас.
Я же заключил ее в объятия и, несколько раз поцеловав и огладив ее юные прелести, пообещал:
-- То ли еще будет, мой маленький и милый дружок. Вскорости мы будем жить в замке, ты будешь всегда сыта и не обременена никакой работой.
Позавтракав, мы распрощались с трактирщицей и вышли на ярмарочную площадь, которая находилась от места нашей ночевки совсем не далеко. Здесь радости моей Трины и вовсе не было предела. Без счета тратя деньги, ибо впереди нас ждала обеспеченная жизнь, я купил ей несколько пар теплых чулок и пару сорочек, два теплых платья и одно летнее, новую шубку и сапожки, а в довершение - шапочку из лисьего меха.
Себе же я взял теплый меховой плащ, новые башмаки взамен старых и худых, красный кожаный пояс и теплую шапку.
Облаченные в обновки, мы радовались как дети и я еще купил моей милой Трине кулек столь полюбившегося ей изюма, как вдруг откуда-то со стороны приблизился совершенно нам незнакомый юноша. Был он одет в темный плащ с капюшоном, достаточно скрывавшим лицо, и держал в руках новенький, нисколько еще не побитый дорогой посох.
-- Дозволено ли мне будет спросить, добрый человек,-- поинтересовался юноша и я отметил, что голос его нежен и приятен, будто у девицы, а лицо, насколько позволял разглядеть капюшон, кажется милым,-- не являемся ли мы членами одной с вами гильдии? Ведомы ли вам наши знаки, посвящены ли вы в наши таинства и чтите ли наши порядки?
Заметив, что за юношей всюду следует мальчик, возрастом чуть постарше моей милой Трины, я сразу же заподозрил в незнакомце мага, потому ответствовал с должным почтением и разумением:
-- Нет, сударь, хоть я всем сердцем и стремлюсь к тому великому искусству, коему вы, вероятно, имеете счастье служить, я все же не являюсь членом никакой гильдии и не посвящен ни в какие таинства, хотя и испытываю к ним величайшее уважение.
-- Что же, что же,-- заметил на это юноша.- Должен ли я полагать так, что вы не собираетесь отбирать хлеб у законных работников и браться за дела, заниматься коими лишь члены нашей гильдии вправе?
-- Конечно, нет!-с жаром уверил его я.-И в мыслях у меня нет зарабатывать на жизнь магией, коль скоро в искусстве этом я не силен, да еще и не посвящен в обряды и таинства.
-- Быть может я и мог бы вам кое-чем помочь,-улыбнулся юноша.-Вы, верно, здесь проездом и не собираетесь задерживаться долго?
-- Напротив,-- ответствовал я.-Направляюсь я в замок Зубень и думаю пробыть в этих краях достаточно.
-- Как?!-на лице моего собеседника отразилось величайшее возмущение.-Вы направляетесь в замок Зубень и при всем при том уверяете меня, что в мыслях у вас нет зарабатывать магией?
-- Говорю вам сущую правду,-- подтвердил я.-Ибо барон Зубень, с которым я несколько месяцев назад имел честь встретиться в славном городе Смоляная Пенька, что на юго-западе нашего Королевства, был столь расположен ко мне, что собственноручно снабдил рекомендательным письмом, коим предлагает своей супруге принять меня в замок в качестве библиотекаря при их книгах.
-- Не странно ли, какие шутки играет с нами рок?-в задумчивости произнес юноша и, некоторое время помолчав, сказал.-Знайте же: баронесса Зубень, не имея уже второй год известий от мужа, беспрестанно зазывает к себе всяческих магов, дабы узнать его судьбу и я именно сейчас собираюсь к ней, чтобы заработать немного своим искусством. Так что, вы могли бы мне помочь к вящей славе магии, приходящейся вам столь по сердцу. Я же со своей стороны, быть может, способствую вашему приобщению к гильдии.
Услышав такое я был искренне тронут и заверил собеседника своего, что сотворю все, что в моих силах лишь бы оказать ему посильную помощь.
-- Сделаем же так,-- предложил юноша.-Вы придете в замок чуть позже меня и расскажете свою историю. Я же, до того, предскажу баронессе, что ныне явится к ней человек с письмом от мужа. И окажется это все совершенно так.
-- Вот прекрасный план,-- согласился я,-- который послужит для вящей славы магического искусства.
-- Смотрите же, не опоздайте,-- напомнил мой собеседник.-И, вот еще, баронесса - весьма добродетельная особа, и, дабы вернее завоевать ее доверие, я появлюсь у нее в женском обличии.
На том мы и порешили, после чего юноша с мальчиком направились в замок, мы же с моей милой Триной еще побродили по ярмарке.
-- 8 -
Нет слов, чтобы описать сколь благоприятное впечатление произвел на меня замок Зубень в тот момент, когда я впервые его увидел. Серой неприступной цитаделью венчал он вершину поросшей вековыми соснами и елями горы, казавшись для всей округи средоточием власти, порядка и безопасности.
По мощеной булыжником дороге, идущей вкруг горы, мы с милой моему сердцу Триной подошли к опущенному подъемному мосту, где у настежь распахнутых ворот стояли на часах копейщики и алебардщики.
Узнав о том, что я прибыл с письмом к их хозяйке, стражники заспорили, кому из них надлежит препроводить меня к баронессе, причем ни один из достойных мужей не желал отбирать эту честь у другого. В конце концов, решив дело жребием, мне выделили в провожатые совсем еще молодого воина и он ввел меня в замковый двор обстановка которого, признаюсь, несколько смутила меня.
-- Скажи, добрый человек, что совершил вон тот злодей в лакейской ливрее, что болтается на установленной посреди двора виселице?-обратился я к провожатому.-И что это за женские вопли доносятся со стороны конюшни? И кто этот человек, что с таким свирепым выражением лица правит ножи у точильного камня?
-- На виселице это лакей, которого их милость госпожа баронесса, в милости своей, приказала повесить за то, что оный сегодня утром опрокинул чашу с водой на ее новую скатерть,-- ответствовал воин.-В конюшне же секут служанку во избавление от блудливых мыслей, ибо их милость застукала ее, когда та крутилась перед зеркалом. Человек же с ножами это наш палач, которому их милость приказала готовиться к сдиранию заживо кожи с явившейся нынче в замок ведьмы, коль скоро предсказания той не сбудутся.
Поняв, что за ведьму в замке почитают встретившегося мне утром на ярмарке юношу, я мысленно содрогнулся, но в слух только сказал:
-- Давай же поспешим, добрый воин, к их милости!
У самого входа во внутренние покои сидел на цепи огромный грифон и, хотя твари эти достаточно редки и, сами по себе, диковина, я мало обратил на него внимания. Столь строгими мне показались царящие в замке нравы.
Давешний юноша, пребывавший вместе с сопровождавшим его мальчишкой в приемных покоях баронессы, вздохнул при виде меня с заметным облегчением. Меня же, в свою очередь, не могло не поразить, какие чудеса способна творить магическая наука по части трансформации образа. Вот ведь, и лицо моего знакомца осталось тем же, и одежда та же, только капюшон сброшен на плечи, ан нет - вместо пусть и миловидного, но вызывающего подозрения своей женоподобностью, сутулого юнца, стоит предо мною очень даже милая стройная и высокая особа женского пола, чьи рыжие волосы хоть и коротко стрижены, а, все же, достают до самых плеч.
Баронесса Зубень, сеньора достаточно тощая и плоская, с весьма заметным на ее худом лице носом, встретила меня со всем трепетом любящей супруги, столь длительное время не имевшей никаких известий от своего суженного.
Едва только милостиво отпущенный ею стражник поспешно выскочил из покоев, как я вручил письмо и был со всем пристрастием расспрошен где и когда видел барона последний раз.
Рассказ свой, каюсь, мне пришлось немного приукрасить. Не скажешь же баронессе, что познакомился с достойным супругом в портовом кабаке, где вино лилось рекой и на столах плясали голые шлюхи. Поэтому мне пришлось сочинить, что встреча наша случилась в библиотеке города Смоляная Пенька, хотя, до ныне пребываю в неведении, есть ли в оном хоть какое-то подобие библиотеки. И, конечно же, обсуждали мы с бароном не пьяные непристойные вирши, а сочинения древних мудрецов, после чего он, согласно моему рассказу, и порешил принять меня на столь важную должность.
По ходу повествования баронесса неоднократно заливалась слезами умиления и, покрывая поцелуями принесенное мною письмо, просила повторить еще раз, а верно ли барон так по ней скучает, а верно ли что лишь важные дела столь долго удерживают его на чужбине. Я же ответствовал на все с должной кротостью и разумением.
Наконец, по прошествии нескольких часов баронесса вручила магу-девице несколько серебряных монет, меня же ее преданные слуги отвели сначала в нашу с Триной комнату, а затем в библиотеку.
Место сие создавало о себе впечатление крайней запущенности. Содержащие мудрость фолианты были изрядно покрыты пылью, да и сами полы яснее ясного гласили о том, что долгое время здесь не ступала нога человека.
Ужасное это запустение ничуть не обескуражило меня, ибо из него следовало только одно -- если у самой баронессы нет нужды в книжной мудрости, то излишней работой она меня не обременит. Я же в таком обильном количестве книг, быть может, найду нечто, позволяющее мне еще дальше продвинуться по пути той мудрости, коей я задумал посвятить свою жизнь.
Жажда моя к познаниям была столь велика, что я немедленно принялся сортировать скопленные в библиотеке книги, деля все попадающееся на три части: книги не имеющие никакой важности, книги не интересные для меня, но составляющие некоторую ценность, и книги потребные именно мне с целью совершенствования в магическом искусстве.
Занятию этому я отдался целиком без остатка, а милая моему сердцу Трина посильно помогала, чем могла, когда в библиотеку, и в самых расстроенных чувствах, явился мой давешний знакомец - принявший облик рыжеволосой девицы юный маг в сопровождении своего мальчишки.
-- 9 -
-- О, сударь,-- произнес маг-девица оказавшись на пороге библиотеки и для верности оглянувшись по сторонам.-Вы не представляете, что спасли мне сегодня жизнь.
-- Отлично представляю,-- ответствовал я.-Ибо видел уже на замковом дворе палача, точившего ножи с тем, чтобы содрать с вас кожу.
-- Сударь, вы должны мне помочь,-- произнесено это было проникновенно глядя мне прямо в глаза и я из скромности потупился,-- ибо баронесса наотрез запретила выпускать меня из замка, коль скоро мое предсказание оказалось таким верным. Ей непременно нужно, чтобы муж ее, с помощью моего искусства, был найден как можно скорее. А если не удастся, то кожу с меня таки сдерут!
-- Вам ли до этого дело?-пожал я плечами.-Вы столь успешно можете трансформироваться из образа в образ. Вам ли не переменить свою внешность и не выйти не узнанным за замковые ворота уж, если с помощью магического искусства, вы столь достоверно обратились в девицу?
-- Послушайте, любезный мой сударь,-- с некоторым неудовольствием прозвучал ответ.- Неужто вы, и впрямь, не поняли, что именно сейчас я выгляжу, как положено особе моего пола, а там, на ярмарке, я лишь делала вид, что принадлежу к полу противоположному, ибо отношение к мужчинам в наших краях всегда более уважительное, нежели к женщинам.
-- Значит вы лгали мне с самого начала?-задумался я и пришел к определенным подозрениям.-И что же вы хотели, пойдя на столь бессовестную ложь?
-- Послушайте, сударь,-- кротко ответствовала она.-Может быть, изначально, глядя на то, как широко вы тратите на ярмарке золото, у меня и была мысль продать вам какие-нибудь ложные секретные знаки магической гильдии, какие-нибудь вымышленные посвящения. Но потом, когда я узнала про ваше письмо, мы действовали как добрые товарищи. Вы - так и так получали свою должность, я же - заработала несколько серебряных монет, которые, клянусь, мне сейчас совсем без пользы, ибо я не могу вырваться отсюда.
-- Вы еще обещали способствовать моему приему в гильдию!-напомнил я.
-- Я и не откажусь,-- улыбнулась она,-- коль скоро вас устроит моя гильдия, и вы не лишены возможности выходить из замка.
-- Как это?-не понял я.
-- Вот,-- собеседница моя указала на следовавшего за ней мальчика,-- мой любимый братец отведет вас завтра туда, куда нужно и скажет слова, которые я ему сообщу. И вы завтра же станете членом гильдии, к коей я имею честь принадлежать.
-- О, Боги, свершились мои чаяния!-мысленно возгласил я, так как все известное мне доныне гласило лишь об одном, что в магическую гильдию вступить необычайно трудно, ибо в наши, пораженные суевериями времена, маги вынуждены хорониться от сторонних глаз. Вслух же сказал:
-- Будем и дальше добрыми товарищами, я согласен.
-- Баронессе мне пришлось сказать, что в библиотеке, быть может, удастся узнать какими путями собрался путешествовать барон Зубень. К тому же, я объяснила, что после сеанса предсказания вашего появления мне надобна пара дней на отдых. А она еще и хочет, чтобы, выяснив, где барон, я самолично отправилась с ее слугами на его поиски.
-- Это ужасно,-- согласился я.
-- Ах, нет, друг мой!-пылко возразила собеседница.-Вы что, до сих пор еще не поняли, где оказались? Служанок секут здесь лишь за один взгляд в сторону зеркала, подозревая в этом кокетство! Здесь отрубают руки за рукоблудие! За одно слово могут отрубить язык! Скажите, уж если вы так увлекаетесь магией, это милое кроткое создание, и впрямь, ваша дочь?
Когда при этих словах собеседница указала на любезную моему сердцу Трину, я смутился и ничем не смог ей ответить.
-- Вот-вот,-- сказала рыжеволосая девица.-Знаете почему ни на одной из дверей в комнатах замка нет внутренних запоров? Да потому, что каждую может в любую минуту открыть баронесса и горе тем, кого она застанет за занятием, с ее точки зрения, непотребным.
-- О, ужас!-только и смог произнести я.-Как, человек не может делать что хочет хотя бы в той комнате, где он проживает?
-- Здесь это так,-- кивнула собеседница.-Баронесса ищет разврат везде и умудряется находить его в вещах столь невинных, что челядь живет в постоянном страхе.
-- Все это надо обдумать,-- признал я.-Чувствую, не жить мне здесь долго и счастливо, как предполагал я по началу. Что ж, быть может, вступив в гильдию, я обрету новую, более достойную, цель. Помогите же пока разбирать книги, ибо некоторые из них, во истину, заслуживают внимания, а при нынешней хозяйке так и останутся в забвении.
-- Я бы с радостью,-- смутилась моя собеседница.-Вот только не разумею грамоты.
-- Как, разве правила вашей гильдии допускают такое?-удивился я.
-- Допускают, да еще как,-- ответствовала она.-Вы завтра же в этом убедитесь. И поверьте, везде и во всех краях, гильдия наша пользуется заслуженным уважением.
Конец этого дня ознаменовался еще одним событием. Проверяя самые дальние, самые пыльные полки - а я по собственному опыту знаю, что на них всегда можно найти что-нибудь интересное - я попытался вытащить со своего места толстый тяжелый том, оказавшийся в конце концов искусно раскрашенным куском дерева. Вслед за тем, полка отодвинулась в сторону. Моя новая знакомая с радостью кинулась в открывшийся проход, но уже через минуту вернулась чрезвычайно удрученная.
-- Это лестница в винный погреб и теперь мы можем без труда лакомиться на дармовщину хозяйским вином,-- сообщила она и, приподняв руку показала объемистый раздутый бурдюк вина.-Жаль, я-то думала, что это потайной выход из замка.
-- Ничего, может и таковой найдем,-- постарался утешить я и спросил.-Может быть, пить вино будет удобней в погребе? В библиотеке двери тоже без внутренних засовов.
-- Конечно,-- согласилась она.-Пойдемте в погреб.
-- 10 -
На следующий день, ближе к вечеру, на пару со спутником моей новой знакомой мы вышли из замка. Столь длительное ожидание было объяснено необходимостью собраться членам гильдии со всей округи. Я мысленно подивился, сколь много оказывается здесь магов, что менее чем за день их и не соберешь.
Дорогой все больше молчали, покуда не пришли к невзрачной лачуге на окраине Заячьего Зуба. Здесь мой провожатый постучал условным стуком и дверь открылась, а потом по темной спиральной лестнице нас вывели в неожиданно большой сводчатый подвал, освещенный пламенем чадящих масляных ламп, где собралось уже человек двадцать лиц обоего пола.
В жизни не видел я более странного общества: здесь были кривые, косые, горбатые обряженные в нищенские лохмотья, но были люди вполне прилично выглядевшие и одетые, пусть не излишне роскошно, но вполне щегольски.
Я мысленно сказал себе, что, если маги одеваются таким именно образом, то вполне понятно, почему никто не догадывается о том, в каком они развелись здесь количестве. Меня-то, вон, усатая трактирщица сразу признала за такового.
Присутствующие выжидательно молчали и тогда мой провожатый выступил вперед и начал подготовленную заранее речь:
-- Уважаемый товарищи по нашей достойной гильдии, вот перед вами я, известный вам своими делами, ваш подмастерье Маленький Крикун, пришедший к вам по поручению нашего доброго товарища и мастера Быстрые Глазки, которая временно не может выйти из замка Зубень.
Далее, говоря так же складно и красиво, мальчик изложил просьбу своего мастера о приеме меня в достойную гильдию, дабы вдвоем с ней мы, к вящей славе гильдии могли выйти из этого временного затруднения не прибегая к помощи остальных достойных товарищей.
Окружающие начали перешептываться, переглядываться и перемигиваться, меж тем один из них, седобородый мужчина в атласном камзоле взглянул на меня сурово и спросил, что кандидат из себя представляет и каков я человек.
До этого я поведал своей рыжей знакомой, которую, как оказалось, именуют здесь Быстрые Глазки, подробности своей жизни, считая, что, коль скоро приобщаюсь к гильдии, просто обязан их раскрыть. Теперь же, мальчишка начал излагать их с ее пересказа.
-- Кандидат сей рожден был в благородной семье, но, по ленности, ничем в жизни не занимался и на службах не состоял, ремеслам же был не обучен, а науками тяготился. Дожив до зрелых лет, зарабатывал исключительно за счет хитрости и умения вставить в нужное время, нужное словцо, подряжаясь, где за книгами посмотреть, где в нахлебниках посидеть. А, как начнет говорить, так чешет, как по писанному. Барона нашего враз уболтал и тот его на должность пристроил. Не успел в Заячий Зуб прийти, бабенку некую окрутил на целых десять золотых. А в замке, в первый же вечер, забрался в хозяйские винные подвалы.
Досаде моей не было предела, ведь об услуге трактирщице я рассказал не иначе, как взяв с собеседницы слово молчать. Хорошо, что я в своих рассказах про Найрену не упомянул и про условие, которое поставил мне дух.
-- Поверьте слову Быстрых Глазок,-- завершил между тем мальчишка.-Кандидат этот отъявленный бездельник, надувала и плут, по которому плачет любая виселица в нашем славном королевстве!
Я стоял немало огорошенный столь нелестной мне характеристикой. На слушателей же, наоборот, она произвела самое, как показалось, благоприятное впечатление и они начали негромко переговариваться.
-- Глазки редко ошибается в людях!-громко сказал привлекший мое внимание бородач и, вновь оборотившись ко мне, спросил.-Точно ли ты желаешь вступить в ряды нашей славной гильдии?
Я скромно пробормотал, что сочту за честь.
-- Есть кто-нибудь против того, чтобы принять этого достойного мужа в нашу великую гильдию в ранге подмастерья, с тем что бы он мог впоследствии преумножить ее славу и возвысить свой ранг?
-- Наречем же его Бес В Ребро, поскольку ремеслом нашим он занялся не в отрочестве или юности, а уже в довольно зрелые годы,-- предложил седобородый, когда возражений не последовало.-Повторяй клятву.
Повторяя за ним слово в слово я сказал, что отныне я, Бес В Ребро, обязуюсь всегда и во всем выполнять законы и правила гильдии, в которую вступаю, а затем был ознакомлен с немногими этими правилами и еще раз поклялся "милостью всех Богов и самой Виселицей", что буду верен сказанному.
В правилах этих ничего не говорилось о магии, а лишь о том, что я никогда не оставлю в беде товарища по гильдии, не буду мешать его заработкам, а, если случится меж нами какое противоречие, то представлено оно будет на суд гильдии и, как та решит, так и будет. Кроме того, я обязался толику денег из заработанного искусством, коему мы с товарищами по гильдии служим, отчислять на всякие потребные всем членам гильдии нужды. В качестве вступительного же взноса передал седобородому один золотой, о необходимости чего моя рыжеволосая знакомая предупредила меня заранее.
Необходимость клясться виселицей произвела на меня неприятное впечатление, хотя, большинство правил, которые я обязался выполнять, показались мне вполне справедливыми. Все же в душе моей зародились некоторые сомнения, поэтому, по возвращению в замок, я первым делом вызвал свою рыжеволосую знакомую, а теперь еще и товарища по гильдии, в библиотеку.
-- 11 -
-- Послушайте, сударыня,-- сердито вопросил я, когда рыжеволосая появилась в библиотеке.-Что это за магическая гильдия такая, члены коей не могут, если судить по вам, читать, а вступающие в нее клянутся виселицей?
-- Позвольте, мой добрый товарищ,-- удивленно вскинула она брови.-Разве я хоть одним своим словом объявляла о принадлежности к магической гильдии? Разве при вас я творила какие-нибудь заклинания или заговоры, смешивала зелья? Уверена, что в магии вы понимаете куда больше моего.
-- О, злосчастная моя судьба!-приглушенно, ибо опасался, что разговор наш может быть услышан посторонними воскликнул я.-Что же это за гильдия, в которую меня приняли?
-- Славная Гильдия Плутов, нынешний глава которой, Седой Счастливчик - персона в королевстве уважаемая. Ему единственному удалось бежать с королевской каторги на Сапфировых островах дважды за свою жизнь, причем второй раз, я лично ему помогала, за что и удостоилась ранга мастера.
-- С моей точки зрения,-- счел нужным перебить я,-- счастье заключается не в том, чтобы сбежать, а в том, чтобы не попасть на каторгу вовсе! Я немедленно убираюсь из замка подальше от этой ужасной баронессы и вас с вашими опасными делами!
-- Но вы же поклялись милостью всех Богов и самой виселицей, что никогда не оставите в беде товарища по гильдии?-в изумлении взглянула на меня собеседница.-Неужели вы хотите, чтобы Боги лишили вас своей милости и, да спасут они вас, быть повешенным?
Мне пришлось задуматься над справедливостью ее слов. Конечно, я не ведал куда вступаю, но клятва есть клятва. Сама по себе, виселица - вещь серьезная, а если, после того, как я, сначала, столь опрометчиво связался с Инкубом, меня еще и милость Богов покинет?
-- Ладно,-- согласился я.-Но чем я смогу вам помочь, когда вы, при всем вашем плутовстве, не в состоянии ничего сделать?
-- Я не могу долго изображать мага, не ведая ничего о магии,-- призналась она.-К тому же, я не умею читать и писать, а, по вашим словам, это просто необходимо. Умею лишь ставить свою подпись.
-- Грамоте я мог бы вас научить,-- успокоил ее я.-Дайте лишь время.
-- Его-то у нас, как раз, и нет,-- грустно вздохнула Быстрые Глазки.-Баронесса требует, чтобы я немедленно, во что бы то ни стало, узнала, где ее благоверный и отправилась за ним. Быть может, отправиться в плавание, это лучшее, что мы сможем сделать. Знаете, что сегодня сотворила наша хозяйка? Я сказала, что узнать, куда отправился барон, было бы проще, если бы мы судили об этом, не по книгам, которые остались в библиотеке, а по тем, что он взял с собой и спросила, нет ли у нее списка всех бывших в библиотеке, до отъезда барона, книг.
-- А она?
-- Она велела притащить в замок вашего предшественника-библиотекаря и пытать его до тех пор, пока он не вспомнит совершенно все, бывшие при нем книги!
-- Да их тут не меньше пяти тысяч!-в ужасе воскликнул я.-Нет, знаете, Быстрые Глазки, я во что бы то ни стало хочу отплыть на поиски барона вместе с вами. Куда бы мы не приплыли, все лучше чем здесь!
-- Тот дух, о котором вы мне рассказали, он, действительно, настолько всеведущ?-спросила вдруг она.
-- Ну,-- смущенно признался я,-- достаточно, но природная скромность не позволила мне раскрыть вам подробности ритуала.
-- Каковы же они?-продолжала выспрашивать собеседница.
-- Ну...-- под пытливым взглядом ее карих с зеленью глаз я отчего-то смутился.-Если баронесса даст нам девственницу, с тем условием, что после ритуала та будет уже не девственницей...