Евсей Дунайский - профессионал. Он пишет настоящие профессиональные тексты и ненавидит обнаглевших непрофессионалов, в любительской писанине которых тонут профессиональные тексты Евсея Дунайского.
Но этой ночью Евсею Дунайскому не пишется, и не пишется, и не спится. Он даже стал читать опусы бездарей и неучей, заполонивших литературное (или правильнее сказать: окололитературное? - но где она, литература?) пространство.
- Скучища. Русский балалайка, - сказал он себе, прочитав первое так называемое произведение.
- Графомания в чистом виде, - прочитав второе так называемое произведение.
- Бездарно.
- Как же надоела вся эта самодеятельность бездарей. Сидели бы в лото играли. Нет, тянет к письму. И пишут, пишут... Самописки...
- Мозголомка... Какой бурелом ваш текст...
- О боже... боже, боже, твою мать за ногу!
- Чем стукнуло-то? Рельсом?
- О, господи! Останови!
- А счастливый конец - это сколько сантиметров?
Остроумие Евсея Дунайского блистало среди произведений, произведенных графоманами, как редкий жемчуг в навозной куче.
- А вы в теплосети работаете? Когда не пишете эту галиматью.
- О боже, да откуда вы все тут понарегистрировались-то?
- Отнять бы у вас клавиатуру... Пожизненно...
Евсей Дунайский с удовлетворением убедился еще раз, что он как автор обречен на одиночество. Хоть он и негодовал на засилье необразованных бездарностей, но твердо знал, что литература не пропала. Ведь в ней есть он.