Аннотация: Данное чтиво могут понять только те, кто знаком с аниме, ибо это фанфикшен. Если кому-то не жаль свой мозг и живот, то пусть читают, мне не жаль. П.С. Написано довольно давно (НЕ в белой горячке)
Фендом: Блич
Персонажи/пейринги: Ичиго/все, все, все, а так же присутствуют: Бьякуя/Ячиру(О_О"), Ренджи/Рукия
Жанр: юмор, стеб
Рейтинг: детский. Никаких матов и пошлостей, но мозг выносит Х)
Права: мир и персонажи принадлежат Кубо-сама.
Предупреждения: полный бред, больное воображение. Произведение родилось внезапно, благодаря празднику Хеллуин и моему сну. Желаю приятного чтения!
11 вечера. Ичиго только что вернулся домой из гостей у Иноэ. Как вы можете догадаться, в честь своего дня рождения она приготовила особое меню. Единственной, кто ел эти "экзотические яства" с удовольствием, была Рангику-сан, которую тоже пригласили на вечеринку. Остальные же, попробовали ВСЕ блюда только из вежливости (ну не портить же праздник Имениннице!). О чем довольно скоро пожалели. Сабантуй пришлось быстро свернуть и разойтись, потому что санузел в квартире Орихиме был только один. Теперь Куросаки, уже почувствовавший, что попал на небеса (ибо он успел добежать до дома), лежал в постели и медленно погружался в сладкий сон, дабы больше не слушать возмущений своего несчастного желудка.
Он стоит посреди бескрайних зеленых лугов и холмов, покрытых цветами всех оттенков радуги. Небо невероятно синее и, кажется, если подпрыгнуть, то можно достать до редких белоснежных облачков, проплывающих по нему. Солнце ослепительно яркое, а воздух удивительно свежий. От созерцания этой дивной красоты, его отвлекла точка, замаячившая на горизонте. К нему на полной скорости приближалось "нечто". Хотя, приглядевшись повнимательнее, он понял что это. Челюсть ударилась о землю и осталась там. В розовеньком костюмчике "Чаппи", с гигантской морковкой в руках и верхом на кудрявом(!) Ренджи, переодетом в коричневого барашка, к нему скакала Рукия. Она радостно размахивала своим "орудием" и что-то кричала. Абараи при этом очень позитивно блеял своим баском. Ичи не мог пошевелиться. Так его не пугало даже сражение с Айзеном. Наконец "парочка" добралась до шокированного парня и остановилась.
- "Ичи-чан!" - пискляво взвизгнула карикатура Рукии - "Ну наконец, ты добрался, Бака! Опаздываешь! Все уже собрались, ня!" - она растянула улыбку до ушей, продемонстрировав слегка удлиненные передние резцы. Лейтенант 6 отряда одобрительно мекнул. Этот "кавайный" нюанс вывел Куросаки из ступора. Он побледнел, покраснел, позеленел, а затем развернулся и, оставив удивленную его поведением Кучики-младшую позади, рванулся к ближайшим зарослям, подальше от этого дурдома. Только пробежав порядочное расстояние и убедившись, что его не преследуют, он остановился, что бы отдышаться. В бедной голове еще отдавалось эхом "Ня!" Рукии, когда до ушей добрался еще один странный звук.
Кто-то пел хрипловатым мужским сопрано:
"Я тут в башенке сижу,
Милую суженную жду,
Ах, ну где же, где же ты,
О, принцессочка моей мечты?!"
Волосы Ичиго встали дыбом, хотя учитывая его прическу, это казалось невозможным. Кажется, он узнает голос. Этого не может быть... Ведь не может?! Надеясь опровергнуть свою жуткую догадку, он рванул сквозь заросли кустарника, навстречу "мелодии".
...
Боюсь, сегодня, его челюсти было несуждено вернуться на место. Посреди леса, на круглой полянке возвышалась большая красная башня без признаков какого-либо входа, имеющая всего одно отверстие в виде неширокого стрельчатого окна, под самой крышей, из которого выглядывал... Бьякуя! Правда и в его виде произошли некоторые метаморфозы: он был в длинном средневековом платье небесного цвета, фамильные заколки пропали, а сами волосы приобрели незабываемый оттенок "Ячиру". Кстати, сама она тоже была здесь. А точнее, под башней. В кенсейканчике, с черными волосами, каменным выражением лица и фирменном шарфике капитана Кучики. А рядом стоял гигантский еж... Стоп! Еж?! С повязкой на глазу и жутким оскалом?! О Ками-сама! Зараки?! Тихо икая, временный шинигами начал сползать по дереву, к которому он до этого прислонился, дабы ни упасть. Голова шла кругом, и появился страх свалиться в обморок в этом ненормальном месте. А вдруг, если он здесь заснет, то тоже заразится безумием? В это время, абсолютно не обращая на него внимания, 2 офицер 11 отряда пафосно вскинула руку и громогласно выдала:
- "О, мой милый принц! Я обошла тридевять земель, переплыла десять морей, победила злого колдуна Урахару, что бы найти и увезти тебя в мое прекрасное королевство, ибо только ты достоин навеки остаться со мной - Властительницей Волшебной Страны! Короче ВВС" - тихо добавила она своему спутнику. Тот нечленораздельно хрюкнул и еще больше ухмыльнулся.
- "О-о-о! Как чудесно!" - хлопая ресницами, воскликнул Бьякуя - "Я согласен стать твоим мужем! Забери меня отсюда, о прекрасная Владычица!" - мило улыбаясь, произнес он.
- "Щас... Только допрыгну! А ну, помоги, Кен-чан!" - в ответ командир 11 отряда что то "тявкнул" и пошлепал на четырех ногах к "Владычице".
Дабы избежать ужасающего зрелища "ежик Кен-чан запрыгивает в окно к принцессе Кучики", Куросаки поднял зубы с земли и помчался, куда глаза глядят.
А глаза глядели на высокий-превысокий баобаб, чья верхушка терялась в облаках. "Интересно, что здесь делает баобаб?... А, ладно, главное там я наверняка смогу спрятаться и переждать сей беспредел. Наверняка какой-нибудь, очередной, прибор Киске вышел из строя" - с такими мыслями, наш герой стал взбираться по стволу. Не то, что бы, он не хотел взлететь, но при попытке сделать это, его задница благополучно встретилась с ближайшим крупным камнем под ногами. Наконец, спустя двадцать минут, он долез до нижней ветки (вы же помните, какие эти деревья здоровые? прим. автора). И увидел "это". Рядом с ним, на ветке сидел Улькиора. Он был все еще в свой обычной одежде (слава Богу!), но за его спиной висела пара беленьких ангельских крылышек, и надо лбом колыхался, без всякой видимой опоры, светящийся нимб. Его глаза были закрыты, лицо не выражало ничего, кроме спокойствия, а на губах играла блаженная улыбка. Правый глаз Ичиго дернулся, и временному шинигами показалось, что не стоит сейчас беспокоить аранкара. Вместо этого он полез выше, искренне надеясь, что больше сюрпризов не будет. Но, где бы он, ни останавливался, везде его ждали новые открытия: вот, в импровизированном шалаше, нибантайчо Сой Фонг и Исида, оба с кошачьими ушками, шьют миниатюрные костюмчики разных фасонов (очевидно, для Юруичи-сан). А вот, Айзен, с зеленым кустом на голове вместо волос, спорит с главнокомандующим Ямамото, переодетым в Санта-Клауса, по поводу того, кто из них является Богом этого мира, то и дело, посылая друг в друга гром и молнии (в прямом смысле). На соседней развилке сидит Унохана-сан с русалочьим хвостом и расчесывает свои длинные волосы, а где то, на другой стороне кроны, видно Кеораку и Мацумото, похожих на ведьму и колдуна, прям как с картинки в детской книжке, то и дело восклицающих "Белиссимо!", отпивая, что то подозрительное из котла, висящего рядом. В общем, добравшись до вершины, Ичиго считал, что его уже ничем не удивишь. Он опять ошибся. На здоровенном троне, одетая в королевскую мантию и корону, сидела Орихиме. У подножия ее пьедестала располагался огромный стол, уставленный кучей тарелок с неописуемым содержанием. Фуршет был примерно таким же, как на празднике. Заметив его, слегка опешивший, взгляд она сладко улыбнулась и сказала:
- "Ну, наконец! Я тебя ждала. С разрешения моего наивысочайшего величества, тебе позволено продегустировать мои новые блюда"
- "А может не надо?" - как то жалобно пискнул парень в ответ.
- "Надо, надо! Ты же знаменитый мудрец, дрессировщик экзотики и непревзойденный мастер волшебных зелий!" - произнося это, она возбужденно подпрыгивала на троне.
- "А?!" - тут он только додумался оглядеть себя. Подскочив к зеркалу, которое "случайно" оказалось неподалеку, ему предстала такая картина: чересчур загорелая кожа, золотые шаровары, ярко-зеленая жилетка, тюрбан на голове и (О Ками-сама! - в который раз за сегодня) серебристый рог посреди лба! Этого разум уже не выдержал, и бедняга хлопнулся в обморок.
Ичиго проснулся в холодном поту. "Все, больше к стряпне Иноэ не притронусь!" - была его единственная мысль.