Аннотация: Работу преподавателя можно сравнить со Святой Инквизицией: сначала проповеди, проповеди... а потом пытки и казни.
Глава 5
Как всякая уважающая себя организация Орден имел строгую иерархию.
На самой нижней ступеньке находились лонии - послушницы, только пришедшие в монастырь, на них держалась вся грязная работа Стирка, уборка, готовка, уход за животными - вот далеко неполный список обязанностей. Чтобы стать лонией, девушка должна пройти самый жесткий отбор. Каждые три года, в день святого Конхола, приходившийся где-то на середину лета (точнее определяли на месте), сотни девушек Империи всех сословий приходили к стенам монастыря, чтобы испытать судьбу. Для семьи большая честь иметь в роду алонию. Это означает, что род отмечен благодатью Единого и отныне под защитой Ордена, а также может попросить о любой, в пределах разумного, помощи. Материальная - выдается сразу. Такая благодать только на два поколения. Вот и не убывает, а возрастает год от года число соискательниц, кто добровольно, а кто и по принуждению "добрых" родственников.
На праздничных мероприятиях отбирали около пятидесяти девушек. Однако это не означало, что выбранная получит гордое звание алонии. По истечении трех лет послушниц ждал суровый экзамен на профпригодность. Испытание проходили не многие, редко больше двадцати девушек, в плохой год десяти. Провалившиеся возвращались домой, а выдержавшие проверку оставались для обучения в Ордене еще на три года - до следующего отбора. После пятнадцати лет службы, если конечно оставалась в живых, алония получала статус алоны. А выживали очень немногие - девушки служили универсальным заградительным заслоном между людьми и "человеколюбивой" нежитью. Алона претендующая на более высокое звание аалоны должна приготовиться выдержать экзамен на Мастера Гильдии либо Маршала Храма. За последние десять лет это удалось лишь четверым. Аалона Валента, аалона Ренита, аалона Хилон, аалона Тано являлись верными помощницами правившей всем этим большим хозяйством железной рукой матери-настоятельницы, или правильнее сказать, алны Астелы.
Женский воинствующий Орден Конхол был единственным в своем роде.
"...И наделил Господь, Имя коему Единый, человека Силами души и тела. И повелел Господь, Имя коему Единый, чадам своим: Нет хорошего человеку в обладании обоими Дарами единовременно, ибо соблазн великий греху поддаться скрыт в оном. И разделил Господь, Имя коему Единый, людей на владеющих телесной мощью и мощью духовной обладающих. И стало так. Но сказал Господь, Имя коему Единый: дщерь душою чистая божественного единения достойна будет, жертву принеся огромную..." - этой цитатой Священного Свитка Единения отец Ванхель начинал каждое занятие религиозного просвещения.
Переводилось на понятный язык это так: мужчины либо маги, либо воины. Лишь девушки, сочетали оба этих дара, если вступали в Орден, покинуть который они могли, выйдя замуж. В Уставе оговаривалось, что условие выхода действует лишь до получения дочерью статуса алоны (оно и правильно - кому нужна заматеревшая баба под сорок?), и если будущий муж победит ее в каком-либо виде искусств - воинском или магическом. За всю историю существования Конхола, а это без малого шестьсот лет, таких случаев набиралось не больше сотни. И почти половина историй имела трагический финал, так как, становясь женой, алония лишалась всей Силы, и не каждая переживала эту потерю без последствий.
Высоковельможные господа, несмотря на высочайший запрет Императора, постоянно цапались с соседями по поводу и без. А ведь нужно еще защищать вверенное им население от разнообразной нечисти, особенно плодовитой вблизи Разделяющих гор и Великого разлома. Вот и мечтали благородные сеньоры иметь в своем гарнизоне хотя бы небольшой отряд алоний - "смертоносных клинков Империи". Вознаграждение Ордену от благодарных властителей оговаривалось более чем щедрое. Воины и маги в одном лице, крепких напитков не употребляют, с девками гарнизонными не якшаются - девушки того стоили. К тому же, нет верней воина, чем алония. Она будет драться до последнего вздоха за того, кому поклялась служить, хотя все равно останется самой преданной дочерью своего ордена.
Для девушек, желающих развивать свой магический Дар, или совершенствоваться в воинском искусстве, вступление в Орден было единственной возможностью, так как ни в Академию при Гильдии магов, ни в Храмовые Школы женщин не принимали. Им уготавливалась участь либо деревенских знахарок, либо монахинь.
И Церковь, и Гильдия магов, в другое время готовые перегрызть друг другу глотки, были на редкость единодушны в отношении Конхола. Ордену поручали самую грязную работу, с которой не могли справиться сами. Алне приходилось балансировать подобно акробату без страховки под куполом цирка, стараясь угодить и тем, и другим. Поэтому где и кому служить, она решала, руководствуясь не столько откровениями Единого, сколько политическими соображениями и намерением остаться в религиозной и магической иерархии Империи. Предпочтение отдавалось тем высокородным семьям, которые уже имели в тупиковых ветвях своего генеалогического древа алоний, причем не одну и не две, а много больше. И, должна признать, систему продумали толково, рекламную кампанию провели по всем правилам, Орден регулярно обеспечивался свежими чернорабочими. Добрая молва о Конхоле неслась по всей Империи, и вряд ли поток послушниц когда-нибудь иссякнет.
Мой Избранный статус держался в строжайшем секрете, ална убедительно попросила не разглашать эти сведения. "Для твоей же безопасности!" - загадочно намекнула она. Для моего безболезненного появления в рядах алоний цвет Ордена подготовил солидную легенду. Послушница Лия, привезена герцогиней Рианской из монастыря св. мученицы Малрены, что в самой глухой провинции (предположительно Твианы), проявившая все задатки алонии для пробного обучения. Вдруг что выйдет, а то возраст, страшно сказать, двадцать два года.
"Легенда-то слабовата". Любимая присказка в Ордене гласит: "с алной не спорят". По крайней мере, расспрашивать меня никто не пытался...
Несмотря на все ограничения, жили очень даже весело. Гуртожиком. Общежитием то есть. Я уже не засыпала сразу после вечернего умывания, а внимательно смотрела и привыкала к новой жизни. Такое разнообразие женских лиц в одной комнате зачаровывало. Здесь была представлена почти вся многоликая Империя Тилан. Сереброволосая Ания - дочь неприветливого ледяного Новера. Смуглая с жесткими курчавыми волосами Тала из знойной Джерии. Узкоглазая Дила с блестящей черной косищей до колен - прирожденная наездница из пыльных степей Дарстана. Признанная красавица Кенара, обладательница фиолетово-сиреневых глаз в пол-лица, из Тени, славящейся своими нежными красавицами и тканью Шеру (за тем, и за другим в центральную провинцию приезжали со всей Империи). И другие, менее экзотические девушки, общим числом - тринадцать.
Личность первого Императора вызывала неподдельное восхищение. Нужно быть действительно великим человеком, чтобы объединить столь разные народы. И превратить их в монолит Империи одной религией, одним богом. Произошло нечто грандиозное, не иначе пришествие самого Единого, и на спецэффекты, вероятно, не поскупились. Хорошо бы покопаться в книгах - спрашивать у сестер не рекомендовалось. Несмотря на рассказанную сказочку, некоторая настороженность в отношении меня все-таки чувствовалась. Оно и понятно - девушки живут вместе уже больше трех лет, а тут я и даже дня не побыв лонией - сразу в алонии. Бывает, не знаю элементарных вещей.
"Да, в теологические споры тебе пускаться еще рано". И я о том же.
Адаптационный период не затянулся. Неделя - все потихоньку улеглось, жизнь пошла по наезженной колее. Успешный набег на кухню, который я случайно организовала, стал моим посвящением в тесный круг дочерей Ордена.
***
Вечер начинался вполне безобидно. Некоторые из нас отгородившись пологами видели уже второй сон, но большинство разбилось на кружки по интересам, коим предавались на кроватях зачинщиц. Мы с Лэнар азартно резались в местный аналог игры "Козел", которая здесь тактично называлась "Скупой муж", записывая набранные очки мелком на спинке моей кровати. Причитания богобоязненной послушницы Сеш, истово молившейся согласно ритуалу в северном углу, приятно разнообразили безмятежность спальни.
- Нет ничего лучше сальгрийского кольчужного масла, - сказала сидевшая на соседней постели огненно-рыжая Ранель, уроженка Сальгрии, любовно натирая свою кольчугу.
Еще месяц, и тренировки с деревянными мечами подойдут к концу, нам в руки дадут настоящие. Мне и с деревом пока не удавалось управиться, а уж про колюще-режущее оружие я боялась подумать. Но пусть уж сразу прирежут: для новых миленьких синяков и очаровательных шишек, оставляемых на теле гладким деревянным мечом из белого дуба уже не осталось места.
Ранель была страстной патриоткой и признанным авторитетом в данном вопросе. Мучительно размышляя, какая последняя карта осталась у Лэнар, и, соответственно, какую масть попросить, пожертвовав темной принцессой, я, не подумавши, ляпнула:
- Каждый кулик хвалит свое болото.
Боже, что тут началось! Тогда меня еще никто не поставил в известность, что характер у Ранель подстать ее волосам, такой же огненный, мгновенно вспыхивающий. Остальные, прекрасно осведомленные об особенностях нрава сальгрийки, старались ее не трогать, одна я по дурости подставилась. Помянуты были все мои родственники, вплоть до пятнадцатого колена. Недвусмысленно высказаны сомнения по поводу способности моей семьи воспитать достойную дочь. Потому как она не научила меня уважать то, в чем славны другие провинции, раз уж своя ничем похвастаться не может.
Вот вляпалась.
"Голова человеку дана, чтобы думать, а не только чтобы шапку носить". Согласна. Но родителей за что трогать?!
- Да ладно, - неосмотрительно бросила я. - Твое кольчужное масло гораздо хуже средства, которым алона Горана заставляет лоний натирать котлы.
Кто меня за язык дергал?
Казалось, у Ранель сейчас пар из ушей повалит, а волосы и правда задымятся:
- Неужели? - сквозь зубы процедила сальгрийка. - И ты готова это продемонстрировать?
- Почему бы и нет? - смело согласилась я, ведь отступать было некуда. - Сейчас, только на кухню сбегаю.
Сказала я это в надежде, что меня остановят. Наивная.
На комнату опустилась выжидающая тишина, примолкла даже Сеш. Все взгляды устремились к моей скромной персоне.
Вот уж, язык мой - враг мой. Вход на кухню, где всем заправляла гроза всех лоний алона Горана, после наступления "комендантского" часа был строжайше воспрещен. Да и прогулки по замку в это время тоже не приветствовались. Застигнутая на месте преступления в воспитательных целях питалась всю следующую неделю черствым хлебом с отнюдь не родниковой водой, а ночевала в отвратительно холодной подвальной келье. Удовольствие на любителя. Самое интересное состояло в том, что о местонахождении кухни я имела смутное представление и в чудодейственности данного средства вовсе не была уверена. Но если сейчас не пойти, авторитет будет подорван окончательно.
"О чем беспокоишься? Его у тебя здесь сроду не было". Значит, пора обзаводиться!
Бросив карты на одеяло, чтобы они не выдали предательское дрожание рук, я медленно поднялась. В попытке потянуть время, с проворством старого паралитика надевала поверх ночной сорочки темный плащ. Меня никто не остановил, но неожиданно подоспела помощь.
- Подожди, Лия, - встала следом за мной Лэнар. - Прогуляюсь с тобой, а то проголодалась что-то...
Рассвет, встреченный вместе, и явление Утешительницы нас очень сблизили. Она была единственной, кто не сторонился меня и не смеялся, если я задавала с ее точки зрения глупые вопросы. К тому же, Лэнар - бездонный кладезь информации.
Мой моральный дух поднялся до недосягаемых высот, поэтому, выходя, я небрежно уронила:
- Ладно, девочки, может быть, захватим и вам чего-нибудь вкусненького. При случае.
Провожало нас разъяренное шипение Ранель.
Тихонько прикрыв дверь, мы со всей осторожностью начали прокрадываться на кухню. Каменный пол тревожно холодил босые ноги. Светлые лунные кляксы окон освещали с тщательной осмотрительностью выбираемый путь. Гулкая тишина разбавлялась оглушающим биением наших сердец. Шепот развевающихся плащей зловеще разносился по пустым коридорам. Мы беспрепятственно прошли практически весь путь. Оставалось только пересечь обеденную залу, когда на нашем пути повстречалось непреодолимое препятствие в лице аалоны Валенты. Она безуспешно старалась поправить занавес, отделяющий залу от общего коридора. Золотой витой шнур, поддерживающий портьеру, предательски соскальзывал, норовя тяжелой кистью огреть наставницу по голове. С ее губ срывались слова, подходящие грубому солдафону, а никак не почтенной аалоне. Но это было еще полбеды. По коридору неслись звуки голосов и нестройного топота алон, возвращающихся с полуночного моления. Я живо представила, как сейчас нас обнаружат, позору на весь монастырь, кошмарная неделя и насмешки потом на всю жизнь. Мало того, что сама подставилась, так еще Лэнар втянула. Возможно, меня и не накажут, Избранная как никак, а ей достанется по полной программе. Лицо подруги неестественно побледнело, а потом и позеленело, она так крепко сжала зубы, что заострились скулы, неразличимые на ее круглом лице в другое время.
Под безысходным взглядом девушки захотелось стать маленькой, незаметной, подобно хамелеону слиться с окружающей обстановкой и переждать в таком состоянии пару столетий. Дыхание замедлилось, сердце стучало все реже и реже. Мироощущение претерпевало разительные перемены. Беспросветное отчаяние плавно перетекало в равнодушную собранность. Полная растерянность сменилась кристальной четкостью - время замедлило свой ход, мысли шли, как дисциплинированные солдаты, в нужную сторону.
Левая рука судорожно вцепилась в плечо Лэнар. Правая потянулась к солнечному сплетению, безошибочно находя точку сосредоточения. Силу не нужно где-то выискивать - я сама была ею. Сосудом, наполненным чистой незамутненной магией. Концентрация энергии в одном месте, где она достигала критического предела, перейдя который я могла сотворить чудо, далась мне так же естественно, как дыхание. Собранная магия устремилась в правую руку, чтобы переродиться в руну невидимости. Не задумываясь, я плела вязь, заключая нас в кокон, словно паук, набрасывая вытянутую в нити Силу петлями. Голосом заклинание далось бы гораздо легче, но нас не должны были услышать. Не дыша, мы прошли мимо все еще борющейся с неподдающимся шнуром аалоны, которая даже не повернулась в нашу сторону. Почти сразу за нашими спинами послышались голоса алон, приветствующие Валенту, и посыпавшиеся советы вперемешку с предложениями помощи.
Странное состояние покинуло меня, когда мы достигли вожделенной кухни. Как-то сразу оказалось, что сердце бьется где-то в левой пятке, а ладони повлажнели и противно дрожали.
- Эй, а ты не говорила, что у вашего монастыря лицензия на Заклятье невидимости, да еще в рунной магии. Потрясает, - Лэнар аж присвистнула. - Хотя, на мой взгляд, Заклинание Разрыва, которое выбили в Гильдии сестры Тонара, в долгом паломничестве все же понадежней будет.
- Ну..., - промямлила я - как ты догадалась?
- Я же не из норы волкодлака вылезла! Как никак, мой родной город Марон - столица нашей провинции.
Неопределенное пожатие плечами было ей ответом. Зачем человека переубеждать, если он свято уверен в своей правоте? Так и расстроиться не долго.
Угрюмо-темное помещение кухни заставили всевозможной мебелью. Шкафы вырастали до самого потолка, который находился почти в четырех метрах от пола. Для лоний-альпинисток заранее заготовили инвентарь в виде передвижных лестниц. Огромные печи даже в нерабочем состоянии выглядели устрашающе. Чудовищные ножи, воткнутые в разделочные доски, вызывали содрогание.
- Откуда бы начать поиски? - я тоскливо взирала на бесчисленные ряды шкафчиков. - Тут нескончаемое количество всяких полок и ящиков, а я даже не знаю, как это чудо-средство выглядит...
Лэнар сложило пополам от смеха. Она медленно сползала по шкафу, не в силах устоять на ногах. После стольких усилий, испортить все громким смехом!
- Да тихо ты! - рассерженно шикнула я. - Весь орден перебудишь.
- Поспорила с Ранель, а сама даже не знаешь, как это выглядит - едва успокоившись, проговорила она.
- Ну не знаю, что теперь. В книжке прочитала. Между прочим, труд святого отца Лода, - обиделась я.
С видом фокусника Лэнар прошла к третьему шкафу и из правого верхнего ящика достала искомый продукт. Взглянув на мои выпученные глаза и отвисшую челюсть, обронила:
- Три года лонией. Перечищенных котлов - не сосчитать.
"Тяжелый случай и не лечится. Диагноз: голову нужно ампутировать, чтобы больной не мучился". Ладно, на правду не обижаются.
Набрав полные подолы крепких душистых яблок, хранившихся в плетеных корзинах, заботливо убранных в сено для завтрашней трапезы, мы стали пробираться назад. Обратный путь был на изумление чист. Хотя ничего удивительного. Все добропорядочные лонии и алоны уже спали: завтра предстоял трудный рабочий день. Только девчонки, взбаламученные мной, не смыкали глаз. Нас встретили одобрительные возгласы. Яблоки пришлись кстати. Все ели да нахваливали и как-то совсем подзабыли о цели нашего с Лэнар похода на кухню. Одна Ранель сидела обиженной неясытью в углу, и я поняла, что данный конфликт нужно душить в зародыше. Поэтому подошла к ней, и протянула припрятанное для себя, а потому самое красивое и большое яблоко, радующее глаз ярко красным боком.
- На! - вежливость никогда не бывает лишней. - От сердца отрываю.
Ранель искоса взглянула на соблазнительный фрукт, но устояла.
- Прости дуру, - покаялась я. - Средство так себе и с сальгрийским кольчужным маслом оно и рядом не валялось. Но есть оправдание - в заблуждение меня ввел достойный муж Лод. Мир?
Смачный яблочный хруст разом смолк. Тишина была как на старом заброшенном кладбище в полночь на похоронах у глухонемых.
Немного помедлив, огненноволосая алония с усмешкой взяла предложенное яблоко.
- Конечно, дура, - невозмутимо согласилась сальгрийка. - Всяких мужиков заумные бредни слушаешь. Но смелая, поэтому не безнадежная.
Она задумчиво надкусила фрукт, немного помолчала, пережевывая отхваченный кусок, а потом продолжила:
В комнату вернулись звуки, сообщавшие, что от принесенных трофеев скоро останутся жалкие огрызки. А у меня с этого памятного момента появилась еще одна очень вспыльчивая, но и очень отходчивая подруга в таком странном и непонятном мире.
***
Боевыми тренировками воспитание алоний не ограничивалось. Послушницы, определившиеся после полугода обучения с профилирующей магией, занимались на факультативах со своими наставницами. Но были и общие занятия, которые стала посещать и я, начиная со второй недели.
Каждые три дня после утренней пробежки нас на целый день под свою опеку брала аалона Хилон. Худая, как жердь, женщина-воин обладала изящными кистями пианистки. Всегда безупречно чистая тора (головной убор, скрывающий волосы) делала ее похожей на монашку-кармелитку, мантия неизменно выглажена самым тщательным образом. Пятна на ней она воспринимала как личное оскорбление. И что бы мы ни делали, какие неудачные опыты ни проводили, ее наряд оставался все в том же первоначально идеальном состоянии. Сей факт всегда ставил меня в тупик, так как аалона Хилон преподавала азы боевой магии. Что говорить - магия чистой воды.
Для подтверждения звания Мастера требовалась сдача экзаменов по всем подгруппам профилирующего вида. Это в лучшем случае. В худшем, Мастера Гильдии прогоняли бедолагу по всем околочным и хотя бы мало-мальски связанным группам. В случае с алонами Конхола все именно так и происходило. Гильдия всегда недолюбливала выскочек, а если это были еще и женщины! Их изводили по мере сил и возможностей, искренне убежденные, что все делается на благо Империи. И нельзя отказаться: для выдачи имперской лицензии на обучение, без которой Орден становился обычным женским монастырем, требовались минимум три преподавателя в ранге Мастера или Маршала Храма, а лучше и то и другое разом. В свое время этот закон в Совете протащили именно для того, чтобы подрезать крылья Конхолу, сделать его еще более зависимым и контролируемым.
Огненная стихия - коронный номер наставницы в боевой магии. По слухам, передававшимся среди послушниц страшным шепотом, тогда еще алона Хилон на просьбу продемонстрировать избирательность пламени просто убила (образно выражаясь) экзаменаторов пожаром, после которого от одного из корпусов Академии остались только перекрытия. Мебель и драгоценные персоны Высших Мастеров, находившихся в предынфарктном состоянии, оказались в неприкосновенности, поэтому покушение на цвет Гильдии инкриминировать ей не удалось. Пытались подвести аалону под статью "Порча казенного имущества", но и тут не повезло. Здание построили на "благотворительную" помощь, и Гильдия в великой скорби все списала на стихийные форс-мажорные обстоятельства.
Другая аалона - Тано, маленькая смешливая толстушка, едва переступившая сорокалетний рубеж обучала послушниц таинству Исцеления. В отличие от аалоны Хилон ее платье постоянно было перепачкано в каких-то снадобьях, так что даже первоначальный цвет угадывался с трудом. От нее постоянно исходил запах цветущей сирени. Не тот удушающий дух химического заменителя, к которому я привыкла, а едва уловимый, умопомрачительно тонкий аромат цветов, только начинающих распускаться. Меня всегда изумляло, как в ее исполнении зелье из мышиных хвостов, медвежьей желчи и волчьей ягоды нежно благоухало свежескошенной травой. С ней мы занимались два раза в неделю по три часа.
Гороподобная аалона Ренита вдалбливала в наши сопротивляющиеся такому надругательству головы "Магические существа". Широкие просторы Империи год от года богатели на самую разнообразную нечисть. Вся магическая фауна по отношению к роду человеческому подразделялась на две большие группы. Нечисть, которая "горячо любила" человечество (обычно в качестве сытного завтрака, обеда и ужина, можно позднего), и нечисть, которой на нас совершенно наплевать, если ее не трогать. К первой группе относились вампиры, оборотни на любой вкус, мертвяки (они же зомби), горгоны, высасывающие тени, а также куча еще других малоприятных тварей - любителей полакомиться разнообразными частями человеческого тела, в зависимости от предпочтений. Во вторую входили драконы, элементали стихий, различные земноводные (русалки, водяные, омутники), пегасы, гиппогрифы, а всего и не перечислишь. При желании их можно изловить или сговориться о деле, но результат оказывался непредсказуем. Встречи и с теми и с другими лучше бы избежать, но нам, как истинным алониям, это вряд ли удастся.
"Обнадеживает". Да уж...
Кроме леденящих кровь лекций, у нас предусматривалась практика. Не менее впечатляющая. Обычно на практические занятия аалона с радостным видом Деда Мороза, делающего подарки малышам, приносила что-нибудь настолько отвратительно-мерзкое, что каждую послушницу в группе по разу, да стошнило. Меня и вовсе трижды. На одном из таких занятий нас порадовали мигами - червями времени. Фу, гадость. За полчаса они обрастали слизью, творя из окружающего их пространства временную кашу, при взгляде на которую желудок подпрыгивал к горлу. Тягучая слизь облепляла руки, и не желала стряхиваться, позволяя сквозь толщу полюбоваться разложением обволакиваемых ею вещей, ускоренным в тысячи раз.
Аалона оказалась злопамятной, и не забыла моего промаха с драконьей вытяжкой. Мне вменилось в обязанности ассистировать ей во всех опытах. Наставницу не трогало, что я разводила антисанитарию на уроках неконтролируемыми приступами тошноты. Вырвало в первый раз, второй, третий. На четвертое занятие я недрогнувшей рукой взяла мига в руки. На восьмое умудрилась при препарировании куролиска, в котором мы с воодушевлением копались всей группой, дожевывать оставшийся с обеда сухой паек.
Про занятия, которые вел отец Ванхель, ничего плохого или хорошего сказать не могу, так как просыпала их самым бессовестным образом. В отличие от других преподавателей, святой отец не заставлял нас конспектировать лекции, полагая, что женщина, обученная грамоте, противна Единому. А под усыпляющее бормотание священника о житии святых глаза закрывались сами собой. Впрочем, на этих уроках бодрствовала одна закаленная долгими молитвами Сеш.