Аннотация: Написано много-много лет назад, в славные студенческие годы, славной эпохи накопления начального капитала. Просто читать, и строго не судить.
Титановый прыщ.
Стопроцентная жизнь.
- Значит сегодня в школу? - лёжа на кровати, спросил Митек своего соседа-однокурсника Захара.
- Так точно, - ответил тот, доставая носок из бутылки. - Что это вы с моим носком делали - животные?!
- Мы ими тараканов заманивали. Они, блин, тыщами пёрли! Потом их пересыпали в пакет, - сказал Митёк, доставая целлофановый пакет из-под подушки, - Мне сегодня хорошо спалось под их шуршанье. Будем их кормить, и скоро у каждого будет по мешку. В нашем пансионе установится самый крепкий сон, даже страшная-ужасная комендантша Белобрысая не сможет разбудить нашего брата.
- Это конечно хорошо, мешком ей в глаз, только чем их кормить? - логично заметил Захар, скребя вилкой по сковороде, вылавливая махонькие кусочки недожаренной, зеленоватой картошки.
- Да-а, это главная проблема нашего бизнеса, - печально сказал главный животновод общежития номер пять, и положил пакет под свет настольной лампы. От такой резкой перемены освещённости, пакет ожил и люди, изображенные на целлофане, начали судорожно двигаться.
- Придётся половину выпускать на ночь - пусть побегают, поедят, погадят и назад, а на другой я буду спать, - блеснул не дюжими умственными способностями Митёк.
- А как же ты на следующую ночь отличишь сытых от голодных?
Заведя таким вопросом, Митька в тупик, Захар направился в университет.
Университет стал университетом примерно месяц назад, до этого он был институтом, ещё до этого был училищем и, по-видимому, в начале своей карьеры он считался - бурсой.
Проходя по коридору, Захар встретил Васю Тощака. Васёк имел два метра росту и два метра в нехилых плечах. Голова его была небольших размеров и предназначалась в основном для принятия пищи и произрастания щетинки редких, рыжих волос. Пищей Васе служило детское питание, которое он поглощал в огромном количестве в виде порошка, не утруждая себя его разбавлением. В данный момент времени Вася решал для себя сложную проблему - дело в том, что у него осталось семнадцать пачек богатого белком, витаминами и микроэлементами порошка на три дня, потому как поставки очередной партии ожидались только в пятницу.
Узнав о проблеме Васи, Захар подумал: "Едят ли это питание тараканы?" и, решив, что "Тараканы - эти хитиновые паразиты - едят всё", проследовал к лифту.
Лифт приехал сразу, причём оказался совершенно пустым. Придя в хорошее расположение духа, Захар нажал на первый этаж. На стенке возле кнопки "Стоп", появилась надпись, которая гласила - "Хочу супу". Прочитав начертанное и сообразив, что желание вполне похвальное, а надпись очень даже пристойная, Захар вышел в переход, ведущий через коменданта на улицу.
Минув кладбище, состоящее из семи могилок, он очутился перед мясокомбинатом. Ветер дул со стороны предприятия пищевой промышленности, что не очень радовало. В нос ударил бодрящий с утра запах гниющих останков. Зато после комбината следовал пивзавод, благоухающий бражными парами. Вдали виднелись корпуса бурсы-университета.
Первым занятием в этот день стояла "Электротехника". Вёл лекцию Анатолий Анатольевич Брюль. Это был толстенький, лысенький старичок, который на практических занятиях всё время путался в проводах и его постоянно шибало током. При этом Брюль мило улыбался и рассказывал о том, что это совсем не опасно, если не держаться за отопительные батареи.
- Вот если вы, батенька, будете стоять в мокрых ботинках на мокром железном полу, при этом, держась за не покрашенную батарею, тогда электричество это опасно, а так - всё равно, что комарик укусил, - говаривал Брюль, потирая руку, через которую прошёл электрический разряд в двести двадцать вольт.
По-видимому, сегодня утром Брюля дома шибанул холодильник:
- Здравствуйте! Знаете ли вы, что выключать холодильник из розетки очень опасно?! - начал лекцию Анатолий Анатольевич.
Захар примостился на последнем ряду. Справа сидел Миша Пилюлькин. Миша - маленький, худенький молодой человек, постоянно грызший семечки, от которых передний левый зуб у него был сточен наискось. В автобусах кондукторы постоянно называли его "мальчик", отчего Пилюлькин сильно волновался.
Слева сидел Толя Цоколь. Толя был чрезвычайно тощий по форме тела, оттого что всё у него ушло в рост. А росту в нём было два метра три сантиметра, и это он умело использовал при получении зачёта по физкультуре. Цоколь считался баскетболистом, хотя, по правде сказать, о баскетболе, не имел ни малейшего представления. А однажды даже спросил:
- А чего это мне тренер не выдал баскетбольной клюшки?
Впереди развалились три огромные бабы-отличницы. Они без умолку обсуждали какого-то араба, у которого на голове когда-то был платок, который вёл себя со слабым полом очень нагло и, судя по всему, был парнем хоть куда. От женщин очень дурно пахло. Запах напоминал о наполненных кровью мёртвых пиявках и сам по себе был не так уж и противен, но его было очень уж много.
Вдали возвышался Тощак. Он сидел, охватив свою маленькую голову большими руками, и когда он оборачивался, можно было заметить, что всё лицо его пересыпано детским питанием. Под столом виднелись три пачки порошка для кормления грудных младенцев.
- Электричество - это поток электронов, которые двигаются по проводнику, заставляя двигаться все электрические приборы и механизмы, - повествовал Брюль.
- А - один! - кричал Цоколь Пилюлькину, с которым у него завязался "морской бой". При этом Пилюлькин прикрывал собой тетрадку с нарисованными квадратиками, чтобы его противник не засёк свысока расположение эскадры.
Бой между флотами продолжался, а внизу, возле доски Брюль продолжал войну с холодильниками, которые он сегодня недолюбливал.
- Холодильники - это вообще недоделанная техника! Зимой я ложу продукты в сетку и вывешиваю из окна на улицу. Тогда холодильник - ни к чему! - заключил довольный собой старичок.
- Сам он какой-то недоделанный. Вывесил бы он сумку с едой у нас в общежитии, - шептал Пилюлькин. Миша с рождения не умел громко говорить.
- Это точно, вошь ему в трусы! - поддержал Захар слова Миши.
Так закончилась первая лекция, на которой всем стало ясно, что холодильники ни на что негодные изделия народного хозяйства, как впрочем, и всё хозяйство в целом.
На перемене с Захаром рядом оказался Иван Дулин. Ваня на вид был здоровенным мужиком, но если судить по уму, то ему было лет пять. Сегодня он изображал каратиста, и на стенах можно было видеть следы его ботинок сорок девятого размера. При этом он непрерывно сморкался и благопристойно вытирал сопли платочком. Сопливость Вани продолжалась круглый год.
В таком виде Захар с Ваней шли по университету, обсуждая недостойное поведение холодильников.
А тут ещё впереди показались те самые большие зловонные бабы-отличницы, продолжавшие поносить недовольными возгласами араба и его платок. Ваня, заметив их, не на шутку оживился. Прыжки и крики его достигли немыслимых высот.
Неожиданно дверь в одну из аудиторий открылась, и из неё вышел мужчина с постной мордой в костюме и при галстуке. Это был не кто иной, как сам Грызопупа Виктор Иванович - ректор университета. Ваня, не заметив его, в очередной раз с воплями подпрыгнул, махая руками и ногами, и вдруг оказался наверху Грызопупа.
Надо сказать, что Виктор Иванович был небольшого роста и не отличался высокими физическими данными, вообще-то эти данные отсутствовали напрочь, поэтому он сразу же упал вместе с сидящим на нём здоровенным каратистом. Глаза Грызопупа выперли из орбит и выражали полное недоумение.
Ваня, осознав содеянное, вскочил, став при этом ногами на спину Виктору Ивановичу, и нервно вытер нос платочком. Так он стоял некоторое время, решая в какую сторону бежать. Ректор при этом барахтался, кряхтел и упинался. Тут Ваня решился, подпрыгнул, и умчался по коридору, сметая всё на своём пути. Тридцатибальным ураганом он пронёсся по всему университету, взбежал на четырнадцатый этаж и закрылся в туалете. Иван был сильно взволнован, лицо его приняло ярко красный цвет, из носа свисала большая сопля.
Грызопуп тем временем поднялся и бросился к Захару, который спокойно стоял рядом и молча наблюдал за происходящим. Оказалось, Грызопуп так и не заметил, кто так подло напал на него сегодня:
- Кто это был?! - зверски закричал он, с трудом переводя дух и ощупывая помятые рёбра.
- Я его не знаю. Но я так думаю какой-то иностранец, - отвечал Захар, мило улыбаясь. - По-видимому, из какой-то восточной страны, раз так скачет - бамбук ему под ноготь.
Потому как иностранцев в университете училось не мерянное множество, то Виктор Иванович быстро сник, поняв, что найти мерзавца будет не легко. Он начал было струшивать с себя пыль и грязь и, сняв пиджак, увидал огромные следы, оставленные на нём ботинками Ивана. Перед этим печальным происшествием Иван ходил по стенам покрытым мелом, и теперь его следы чётко выделялись на тёмной материи.
- Ага! - прошипел повеселевший Грызопуп. - Сейчас я им устрою!
Он аккуратно сложил пиджак и направился в свой кабинет.
Добравшись до следующей аудитории, в которой, с минуты на минуту, должна была начаться лекция по физике, Захар заметил сильно возбуждённого Митька. Митёк всё это время просидел на кровати в общежитии, дёргая себя за волосы и решая задачу кормления своих шестиногих питомцев. Увидев Захара, он подошёл к нему и с видом философа только что вылезшего из бочки - заявил:
- Покормить их - нечего делать! У меня готов весь технологический, экономический, экологический и бизнес план.
От таких сложных слов из уст Митька у всех, рядом стоящих, открылись рты.
- Делаем так: берём два пакета, из одного выпускаем на ночь тараканов, утром ложим в него твой носок и все, сытые, довольные возвращаются домой. На втором можно спать. На следующую ночь наоборот, - гордо выпалил Митёк.
- Какой ты умный - извилину тебе в узел! Только на пакетах нужно цифры написать - первый и второй, а то как бы чего не перепутать, - ответил Захар.
Начались занятия. Лекцию вёл худой как жердь Анатолий Васильевич Петухин. Когда Петухин говорил, он чрезвычайно сильно плевался, особенно произнося букву - "п". По прошествии пятнадцати минут урока, всё в округе, включая его же бумажки на столе, бывало абсолютно мокрым, а так как тема сегодняшней лекции была: "Полупроводниковые приборы, применяемые в промышленности", то после оглашения этого, из Петухина выскочило пол-литра слюны.
Теперь рядом с Захаром сидел Митёк. Он с довольным видом достал из сумки уже знакомый пакет и, положив его на стол, тихонько опустил на него голову. Лицо его приобрело мечтательное выражение.
Заметив, что Дулина в классе нет, Захар рассказал Митьку о случившемся на перемене. На это Митёк спокойно ответил:
- Человек с востока, в ботинок Ваниного размера поместится весь целиком.
- Да, это точно, но тогда я об этом не подумал. Надо бы сказать Ивану, чтобы сбегал домой и сменил обувь, а то, как бы чего не вышло, - опасался Захар.
Митёк кивнул и, зевая, улёгся поудобнее, давая всем своим видом понять, что он собирается вздремнуть.
- Слушай, если у тебя будет два пакета с твоими любимыми насекомыми, то можно получить стереоэффект, - предложил Захар.
От такой мысли Митёк блаженно заулыбался:
- Да, было бы неплохо.
После тридцати минут лекции вокруг Петухина образовалась лужа. Все с интересом наблюдали, когда же он поскользнется и стукнется своей рыжей головой о зеленоватую доску, на которой он писал только ему одному понятные формулы. Но Петухин, умело маневрируя, всё продолжал произносить:
- Полупроводники продолжают производиться в помещениях наших предприятий, - извергая потоки жидкости.
- Митёк, ты знаешь, почему этот Петухин такой худой? Я читал, что организм человека состоит на семьдесят процентов из воды, а у него, бранзбойт ему в хлебало, после этих "полупроводников" скоро вообще её не останется, - со знанием дела сказал Захар.
Впереди сидела парочка: он - маленький и рыжий, она - большая, пышущая здоровьем, с длинной чёрной косой и красными щеками. Он ныл глядя на неё:
- Ну дай списать лабораторную, ну дай.
- Ничего я тебе не дам! - отвечала она грозно.
- Ну дай, ну дай, - грустно просил он.
- Нет, не дам!
Всё начиналось с начала и продолжалось без перерыва до тех пор, пока она не заехала ему между глаз большим кулаком.
- Я видел по телику, как один каратист задушил другого своей косичкой, - заметил по этому поводу Захар. - А ещё помню, когда я учился в школе, в девятом классе, была у нас учительница по имени Клавдия Петровна Мармыхина - энурез ей со всех сторон! Вела эта Клава у нас уроки физики. Вот однажды, ни с того ни с сего, начала она придираться к одному из учеников - Мише Бокину. Миша этот был парень очень скромный и тихий - даже чересчур. Почувствовав это, Клава совсем замучила бедного Мишу. Посадила его на первую парту - ни тебе списать, ни шпаргалку вытянуть, ни в книжку подсмотреть. Вызывала его по пять раз за урок и на контрольных выдавала ему отдельное задание. Дошло до того, что никто ничего уже не учил, не писал, все знали - всё равно будут мучить Мишу. Все жалели бедного Бокина, да сделать никто ничего не мог. Миша учился всё больше, а оценки становились всё хуже. Стало на него уже больно смотреть. Наши робкие обращения в вышестоящие органы естественно ничего не дали, а совсем наоборот - Мишу терзали с ещё большим остервенением. - Казалось, выхода нет.
И вот однажды, Миша дома рассказал о сложившейся ситуации своему младшему брату, такому, знаешь, мальчику-одуванчику. Тот учился в первом классе, но уже тогда отличался повышенным интересом ко всевозможной взрывчатке. Узнав, что Клавдия Петровна живёт на девятом этаже девятиэтажного дома, младший Бокин совсем обрадовался и, попросив Мишу решить ему примеры по арифметике, убежал куда-то, насвистывая песенку: "Я не киллер, не садист - я обычный приколист".
На следующий день был урок физики. Клава Мармыхина зашла в класс, села за стол и с садистским выражением лица вызвала к доске Мишу. Он вышел, но не успел открыть рот, как вбежала испуганная секретарша и попросила Клавдию Петровну подойти к телефону.
С тех пор никто не видел Клаву ни в школе, ни в городе. Оказалось, что в то самое время, когда Мармыхина вызывала бедного Мишу к доске, у неё дома происходили прямо таки чудеса.
Первым взорвался балкон, при этом он откололся от дома и упал на землю, затем взорвалась и обрушилась крыша над её квартирой, и под конец рвануло лифт. К тому же, на месте её дачи осталась только огромная, глубокая, чёрная воронка. Надо сказать, при этом никто не пострадал, если не считать, что без вести пропал соседский кот.
Сама же Клава Мармыхина, бородавку ей в очко, захватив своего мужа-алкоголика, вечером того же дня спешно уехала к дальним родственникам куда-то за Урал. Вместо неё нам поставили совсем молодого учителя, который не выговаривал половину букв, но с которым мы все благополучно прошли курс физики.
Когда же спрашивали младшего Бокина о случившемся, тот невинно смотрел в глаза, немного стеснялся, наивно улыбался и говорил, что ничего об этом не знает. Он и сейчас так делает. Теперь он учится в седьмом классе, но воспользоваться его услугами стоит не дешево.
Закончив своё повествование, Захар посмотрел на Митька, и увидел, что тот давно спит, немного похрапывая. Впереди сидящая молодая тётка, прослушав рассказ Захара, достала из портфеля тетрадь, и молча отдала списывать лабораторную работу своему соседу-неудачнику.
Прозвенел звонок, и Петухин, плюнув последний раз, умолк. Захар разбудил мирно дремлющего Митька и, загрузив тараканов, они двинулись дальше - навстречу знаниям.
Путь к следующей глыбе гранита науки был не близок. Чтобы угрызть его, нужно было пройти через весь университет. Перемещаясь по извилистым коридорам, Митёк сказал:
- Странное дело: сегодня, когда я спал на своём пакете, мне снился сон. Раньше, когда я спал на лекциях, мне никогда ничего не снилось!
- И что же тебе наснилось?
- Оригинальный сон! Значит: как будто учительница в школе совсем замучила одного ученика, а тот возьми и пожалуйся одному парнишке, который подорвал всё хозяйство этой самой злобной бабы. После этого случая она никогда ни к кому не приставала и вообще скрылась где-то в тайге.
- Скажи, эта учительница из твоего сна, в школе вела физику? - спросил Захар.
- Да! А откуда ты знаешь? - удивился Митёк.
- Странное воздействие насекомых, - объяснял тот, глядя куда-то в сторону. - О, смотри какой мужик! Как будто только что из НЛО - антенну ему в темя! - недоумевал Захар, указывая на очень странного человека.
Человек этот был одет в чёрный плащ, чёрную шляпу, чёрные очки, к тому же, половину лица его закрывал шарф такого же мрачного цвета. Он брёл по коридору как лунатик.
Подойдя поближе, Захар и Митёк узнали в нём Ивана Дулина. Оказывается: Ваня, сильно испугавшись за свою будущую карьеру инженера, набрал всякой одежды у знакомых и нацепил её на себя, в надежде, что его не узнают.
- Я только что видел ректора, и он очень странно смотрел на меня, - оглядываясь по сторонам, шептал Иван.
- Ну здесь ничего подозрительного. Ты бы на себя в зеркало посмотрел, - успокоил Захар Ивана, и рассказал о том, что Грызопуп, во время их предпоследней встречи не успел разглядеть напавшего.
Ваня снял очки, посмотрел на вдруг повеселевший мир:
- Как хорошо! - сказал блажено он и высморкался в шарф.
- Слушай, Иван, у тебя обувь какого-то неестественно большого размера? - глядя на ноги человека в плаще, спросил Захар.
- Да, такие ботинки редкость, - гордо отвечал тот. - Сорок девятый размер!
- То-то и оно! Полупроводник ты без эмиттера!
- Чего?
- Чего, чего?! Надо бы тебе обувь сменить, а то Грызопуп может догадаться. Найди и носи пока чего-нибудь поменьше, - советовал Захар.
Иван побежал искать ботинки, а Захар с Митьком продолжили путь по кривым как мозги Петухина коридорам.
Дальше по расписанию стояла практическая по такому странному предмету, как "Безопасность жизнедеятельности". Это был один из многих загадочных предметов, смысл, которого понять никому не удалось. На сегодняшний день задание было такое: любыми методами найти описание несчастного случая, произошедшего на производстве.
Захар с Митьком, ещё вчера сбегали в библиотеку и, не тратя времени, вырвали из журналов по странице с описанием подобного безобразия. Теперь нужно было переписать всё это в тетрадь. Усевшись на подоконник, Захар начал списывать текст, который повествовал о редком случае.
Так, некто Г.В.Кукишев, являвшийся, по-видимому, большой сволочью, потому как занимал должность генерального директора сразу нескольких заводов и заводиков, решил однажды посетить свои владения. Приехав на один из заводов, он в окружении всевозможного начальства, ходил и осматривал производственные мощности. Затем, неизвестно как, он отбился от коллектива и оказался в рабочем туалете. Далее, по рассказам свидетелей, происходило следующее: Г.В.Кукишев, зайдя в туалет, сильно удивился тому, что пол был покрыт довольно большим слоем воды с плавающими в ней кусками коричневой массы. По его поведению было видно, что его подпирает, и со словами - "Чтоб вас всех!", он добрался до кабинки. Через некоторое время Кукишев дёрнул за шнурок сливного бачка.
Туалет, как и весь завод, был построен сорок пять лет назад, поэтому нет ничего удивительного, что бачок слетел с проржавевшей трубы и ударил генерального директора по голове.
Из заключения специалистов стало ясно, что происходило дальше. Бачок унитаза не причинил Г.В.Кукишеву серьезных повреждений, однако он на некоторое время потерял сознание, вследствие чего упал лицом вниз, тем самым, погрузившись по уши в воду. Смерть наступила в результате попадания воды в лёгкие.
- В общем, утопился в разведённом им же дерьме, - сказал Захар, прочитав всё это Митьку.
- Рабочие, наверное, радовались, - размышлял тот.
- Недолго они радовались, здесь сказано, что на его похороны ушла вся их зарплата за пять месяцев, - дочитал Захар.
- Я был когда-то в туалете на заводе, но там не было никаких кабин и унитазов, была там только такая большая плита с прорубленными в ней дырками. Зачем эти дырки, я так и не понял, потому как всё кругом было засрано до безобразия, - продолжал тему Митёк.
- Наверное, в них трудно попасть, - предположил Захар.
У Митька был другой случай, совсем не похожий на происшествие с Кукишевым, хотя результат был тот же.
Случилось всё это в фермерском обществе имени "Красного Ленина". Плотник этого хозяйства Н.П.Синюкин, работал в тот день на крыше бывшего колхозоуправления. При приближении грозового фронта, он, нарушая правила техники безопасности, продолжал находиться на крыше.
Через два дня, жена плотника заявила об исчезновении мужа. Поиски продолжались три дня, пока доярка К.С.Моськина случайно не заметила Синюкина, сидящего на вершине здания, с молотком в руках. Синюкин сидел там, в задумчивости, глядя вниз.
Собрались люди, стали просить плотника спуститься, но тот на это никак не реагировал. Пришла жена, но и это не произвело на сидящего никакого положительного впечатления. Приехал председатель колхозного общества, однако эффект оказался тот же. Когда Синюкин не подал никакого знака, даже после того как председатель пообещал выдать ему зарплату, стало ясно, что с плотником не всё в порядке.
Тогда наверх отправился местный милиционер - прапорщик К.О.Питюнков. Прапорщик залез на крышу, достал пистолет и грозным тоном приказал Синюкину следовать за ним. Тот не двигался. Подойдя ближе, Питюнков осторожно взял Синюкина за руку. Тогда плотник, на глазах у всех, рассыпался и, превратившись в пыль, улетел с ветром.
После этого ещё полдня пришлось снимать с крыши прапорщика Питюнкова, что было осложнено наличием у него табельного оружия.
Статья заканчивалась словами: "При работе на высоте следует использовать страховочное оборудование".
- Как же его хоронили, этого Синюкина? - интересовался Захар.
Митек, подумав, ответил:
- Может, у милиционера в руке что-нибудь осталось, или списали на кремацию.
Рядом с Захаром и Митьком разместился Боря Сёмин. Боре неоткуда было списывать, Боре лень было ходить в библиотеку и он придумывал несчастный случай сам. Дело, по-видимому, у него шло хорошо, и он быстро писал в тетради своим размашистым почерком.
Подошло время занятий. Занятие проводил Николай Васильевич Грызун. Николай Васильевич был абсолютно лысым на голове, хотя, начиная с бровей и до пят, его волосяной покров был густой и чрезвычайно буйный. Когда-то Захар сказал по этому поводу: "Судя по всему, с этим Грызуном произошёл какой-нибудь несчастный случай. Видать верхняя часть черепа пострадала особенно. Я не удивлюсь, если у него в голове стоит титановая пластина. Знал я одного профессора, у которого в полголовы была вделана такая штука. Это на нём никак не отразилось - как был дураком, так им и остался. Правда, если где-нибудь на Солнце появлялось пятно или большой протуберанец, он делал по большому в штаны, плевался, и в таком виде начинал активно приседать".
Всё это случайно услышал Николай Васильевич и с тех пор недолюбливал Захара. Вообще-то, он недолюбливал всех, ходил вечно недовольный и нервный, но Захара не любил в особенности.
Все расселись по своим местам и по очереди стали выходить к доске, рассказывать о "своих" несчастных случаях. Здесь было много примеров человеческой глупости, но ещё больше глупости демонстрировали авторы заметок.
Рассказывалось о таких происшествиях: рабочий Анатолий Мурлыкин стоял под грузом, а точнее под десятитонной плитой. Стоял он значит, в каске, и командовал - "майна", "вира", после чего, груз сорвался и упал прямо на рабочего. К вечеру нашли трос и подняли плиту. К утру следующего дня были найдены остатки каски. Никаких признаков Мурлыкина, ни в каске, ни возле, обнаружить не удалось.
Автор заключал свой рассказ так: "На стройплощадке все обязательно должны находиться в касках".
Следующий случай произошёл на заводе железобетонных изделий. Сторожа Пеньков А.Н. и Кацапурин В.К., находясь при исполнении своих обязанностей, выпили три бутылки водки. Затем в пьяном виде, Кацапурин, при помощи Пенькова залез в промышленную бетономешалку и там уснул. Пеньков туда залезть не смог, поэтому лёг спать под забором.
На следующий день завод работал две смены. Было произведено множество изделий. Когда, с некоторой подсказки А.Н.Пенькова, узнали о том, что В.К.Кацапурин находится в одной или нескольких бетонных плитах, было уже поздно. Тело несчастного сторожа так и не было никем востребовано, поэтому разрушать свою продукцию завод не стал.
Заканчивался рассказ такими словами: "Если вы живёте в недавно построенном доме, то у вас в квартире может быть находится ещё один жилец, а точнее не жилец".
Случаи всё пребывали. И вот подошла очередь Бори Сёмина. Боря никогда в жизни не видевший завода, описывал происшествие, случившееся по его словам, на машиностроительном предприятии. Сёмин фантазировал, как мог.
По его версии дело было так: "В цехе номер семьдесят один, токаря Семухин, Пятухин, Девятухин как всегда работали у своих станков, не подозревая о нависшей над ними опасности. Нависшая же опасность представляла собой балку перекрытия, на которой держалась крыша. Довольно подробно рассказывалось о том, какая эта балка была чёрная, железная, тяжёлая и страшная. За время использования на ней скопилось большое количество пыли и, не выдержав этой пылевой нагрузки, она вместе с крышей, рухнула на несчастных вышеупомянутых рабочих".
- Вот к таким случаям приводит несоблюдение чистоты на рабочем месте, - закончил Боря.
Грызун, прослушав сообщение, почему-то сильно возбудился, вскочил и радостно воскликнул:
- Очень хороший случай, давно такого не слышал!
Вообще, Захар заметил, что если описывалось происшествие с каким-нибудь уборщиком или слесарем, лысо-волосатый Грызун непонятно почему радовался и ставил высокие оценки. Когда же случалось что-нибудь с начальством, он мрачнел и нервно тёр лысину. Менять что-нибудь было уже поздно, Захар вышел и начал читать историю о приключении директора.
После первых же предложений, лицо преподавателя покрылось красными точками, лысина заблестела. Затем эти точки стали увеличиваться, пока все не слились в один красный цвет. Захар, узрев такие перемены, закончил свой рассказ словами:
- После похорон, работники завода поняли, как нужно беречь и лелеять своё начальство. - В начальстве вся наша сила! Без начальства мы - никто!
Это немного успокоило Грызуна, однако, он всё же остался очень недоволен.
Было ещё много случаев, в которых людей крошило, давило, перекручивало, мололо и резало.
Занятие подходило к концу. Захар с Митьком подсчитали, что за урок во всевозможных происшествиях погибло примерно пятьдесят человек, и только один чудом выжил, хотя и остался инвалидом.
Грызун задал задание на следующее занятие, как всегда и как обычно - несчастный случай, только теперь - в лесу.
После такого поучительного урока, Захар и Митёк решили никогда близко не подходить к заводам, фабрикам, фермам, фермерам и дояркам, бетономешалкам и свинаркам.
Последней на сегодня в расписании стояла практическая по физике, но перед этим предстояло посещение столовой. Столовая открывалась ровно через пять минут.
Ещё издали можно было видеть толпу голодных студентов, скопившуюся у закрытой двери. Вся эта человеческая масса волновалась, напоминая море в неспокойную погоду, и среди этих волн возвышался Толя Цоколь, одиноко пошатываясь, как пальма на необитаемом острове. Митёк, шедший рядом с Захаром, завидев такое число голодных, предложил пойти в пивную - хлебнуть пивка, но, подсчитав свои скромные средства, передумал:
- С такой жизнью и пива не попьёшь!
Время подошло, дверь открылась, бурлящий поток устремился внутрь, унося с собой пальму-Цоколя.
Захар и Митёк не спешили. Подождав, пока всё уляжется, они спокойно зашли в столовую, помыли руки и поднялись по лестнице в зал, где и должно было происходить главное действие. Намётанным глазом, обнаружив в первых рядах незаметного на первый взгляд Мишу Пилюлькина, вручили ему деньги и, усевшись за столик, стали ждать.
Ждать пришлось недолго.
- Вот и я, поставив на стол добытую пищу, доложил Миша. - Эта сволочь опять меня мальчиком обозвала, - рассказывал Пилюлькин, указывая на гороподобную работницу пищекомбината, - Когда она отвернулась, я её оплевал с головы до ног.
- Ну ты мужик - хвост тебе в дышло! - порадовал Мишу Захар.
Некоторое время все жевали молча, лишь оглядываясь по сторонам. Вокруг сидели такие же довольные собой, но недовольные жизнью молодые люди. Они уплетали перловую кашу с котлетой состоящей наполовину из картона. Картон в столовой получали из чертежей, которые сдавали сами же студенты. Запивалось всё это компотом, от которого во рту и в носу надолго оставался привкус палёной резины.
- Я сегодня видел Толика Тюленя, - прервал громкое плямканье Митёк.
- Не может быть! Увидать Тюленя раньше чем за неделю до сессии - это к счастью, а так как до сессии ещё далеко, то тебя ждёт большое счастье, - обрадовал друга такой приметой Захар.
Митёк рассказал о том, что Тюлень собирается ходить на занятия, потому, что дома совсем житья не стало - жена замучила. Тюленю даже пришлось три раза сходить в магазин, чего раньше он себе никогда не позволял.
- Ну, тогда нам всем привалит счастье! - радовался Пилюлькин.
Закончив обед, пришлось нести тарелки на кухню, потому как на горизонте показалась баба Маня. Баба Маня - усатая женщина, необъятных размеров с чайником в руках, двигалась как ледокол между столов, раздвигая их как льды в Антарктиде. При этом на столах всё переворачивалось, разливалось и текло. Баба Маня, тяжело пыхтя, перемещалась дальше. Оставлять тарелки неубранными, было опасно для жизни.
На практической по физике присутствовала почти вся группа. Появление Тюленя вызвало большое брожение умов. Некоторые, увидев Толика, очень испугались, внушив себе, что если даже он начал учиться, то дело совсем худо и надо браться за ум. Другие пытались успокоиться и объяснить происходящее случайностью - просто Толя проходил поблизости и решил зайти на урок. Однако состояние какой-то первобытной тревоги и животного страха витало над группой, как спутник над Землёй. Все вдруг отчётливо поняли - нужно учиться! Но учиться категорически не хотелось.
Захар, Митёк и Пилюлькин знали правду и, посмеиваясь, сидели на задней парте. Тюлень умостился между Захаром и Митьком и посасывал что-то через трубочку, опущенную в карман плаща.
Никто не знал, кто будет вести сегодняшний урок - хороший дедушка или злобный дедушка.
Хороший дедушка имел лицо со свирепым выражением, которое находилось между буйно разросшимися бакенбардами. Он был очень сутулый, почти горбатый, голова его росла прямо из плеч, руки свисали ниже колен. Всё это придавало ему грозный вид, но в душе он был наивным трёхлетним ребёнком. Любимой его темой для разговора были калькуляторы. Он мог часами, без остановки рассказывать, где и какие калькуляторы он видел, когда и какие были у него, как и на какие кнопки ему посчастливилось нажимать.
Злобный дедушка был невысокого роста, полноват, с круглой, лысой головой. Лицо его всегда имело идиотское выражение. Он всё время улыбался. В горле у него постоянно находилась сопель, от которой голос его дрожал, хрипел и булькал, поэтому, когда он разговаривал, всем хотелось покашлять и отхаркаться. На ногах у дедули, в любое время года, болтались большие чёрные ботинки, причём один из них страшно скрипел. Злобный дедушка считал себя посланным на нашу недостойную планетку, чтобы выловить в университете всех лентяев, оболтусов и бездельников.
В этот день студентам повезло - в класс вошёл хороший дедушка. Он уселся за преподавательский стол, и руки его коснулись пола.
- Начнём лабораторную! - заявил хороший дедушка, часто моргая.
- Во даёт - прототип длиннорукий, - радовался Митёк.
На своих лабораторных дедушку иногда переклинивало и он воображал себя большим физиком-экспериментатором. Он тыкал длинными конечностями во всевозможные приборчики, колбочки и механизмики, повизгивая, как младенец после обильного кормления.
Сегодня старичок захотел изучить вязкость. Он подвёл народ к большой колбе с содержимым мутного вида внутри.
Старый экспериментатор припёр ящик шариков и выдал Захару секундомер.
- Будешь засекать!
- А то! Ещё как буду!
Но в этот момент Митёк достал калькулятор. Дедок моментально потерял интерес к физическим опытам, лицо его приобрело мечтательно-отрешённый вид, он опять уселся на своё место и начал свой бесконечный монолог:
- Когда-то у меня был японский калькулятор. Он был у меня такой маленький, и поэтому, как-то раз выпал из кармана, и я его потерял навсегда, - чуть не плача рассказывал дедушка.
Тем временем наша бригада приступила к изучению вязкости жидкости. Толя вызвался бросать шарики.
Надо сказать, что Тюлень очень болезненно переживал свой уход из семьи. Он был сильно взволнован тем, что теперь не может спать до часу дня, еду ему не приносят под нос, и вообще, даже туалет приходится идти куда-то искать. Поэтому он из дому взял бутылку чистого спирта, положил её в карман, опустил в неё трубочку, и когда становилось совсем невмоготу, он посасывал алкоголь.
Теперь под действием спирта, Толя начал проводить опыт. Он уверенным шагом подошёл к ящику с шариками, уверенно поднял его, и без колебаний высыпал всё его содержимое в сосуд с неизвестной вязкой жидкостью. Огромное количество блестящих капелек металла, рассчитанное на несколько лет экспериментирования, моментально легло на дно. При этом уровень мути в гигантской колбе поднялся до критического уровня. Митёк и Пилюлькин стояли, открыв рты, а Захар даже не успел включить секундомер. Толя же, вспомнив о чём-то своём, печально вздохнул, потянул из трубочки, и пошёл на поиски предметов подходящих для продолжения опыта.
Неугомонный же дедушка продолжал свою нескончаемую историю о калькуляторах:
- Когда-то я видел калькулятор, у которого цифры высвечивались красным цветом. Это потрясающе! - обалдело рассказывал он.
У Тюленя, дело так же не стояло на месте, в сосуде уже плавали на поверхности или тонули множество вещей. Здесь были карандаши, ручки, линейки, расчёски, чей-то маленький японский калькулятор, куски кирпича. Теперь Толя пытался привлечь к исследованиям зонтик, но тот раскрылся и никак не хотел попадать внутрь. Захар засекал время погружения подопытных предметов. Оказалось, что кирпич и калькулятор тонут с одинаковой скоростью. Он сообщил об этом открытии остальным. На Митька и Пилюлькина это сообщение не произвело никакого впечатления, но Тюлень принял это как-то близко к сердцу. Он сел и спросил:
- А почему это сегодня проводится лабораторная, ведь в расписании стоит практическая и мы должны решать эти самые... как их - задачи!?
Удивляясь тому, как это Толя в первый день своей учёбы уже знает расписание, ему поведали о том, что хороший дедушка понятия не имеет, что такое практическая, для него физика - это вечная лабораторная работа. А старичок всё продолжал нести околесицу о каком-то калькуляторе без кнопок.
Захар и Митёк нашли по куску проволоки, сделали себе по крючку и начали вылавливать утонувшие предметы. К концу занятия многие вещи уже сохли на подоконнике, но многие так и остались покоиться на дне.
Зазвенел звонок. Тюлень вскочил и, подбежав к Митьку с Захаром, выказал горячее желание пожить в общежитии - вдали от изверга-жены.
Конечно, в такой просьбе отказать человеку было нельзя. И вот они вместе отправились домой - в комнату номер пятьдесят, общежития номер три - навстречу новым приключениям.
В общежитии прожить - не дом построить.
Зайдя в комнату и, рассевшись, кто куда, начали думать: как же ложить Тюленя спать. Кровать достать было делом совершенно невозможным. Захар предложил на ночь устраивать шкаф поперёк комнаты и на нём размещать Толю. На этом и остановились. Дело было за малым - оставалось добыть матрац, одеяло и подушку.
- Вместо подушки можешь взять мой пакет с тараканами, - любезно предложил Митёк.
На это Тюлень, мило улыбаясь, сказал, что дома он вообще спит без подушки, и что так его мозг лучше питается кровью.
После этой краткой дискуссии было решено идти сегодня же на дело и достать несчастному постельные принадлежности. Идти нужно было в соседнее общежитие и прямо сейчас.
Общежитие номер один располагалось совсем рядом. Большинство его обитателей были иностранцы, к тому же недавно прибыла большая группа негров. Они везде ходили с видом лунатиков, лица их выражали детскую наивность. Бедные негры не могли и предположить, что их ожидало в этой стране.
Группа грабителей в составе Захара, Митька и Тюленя приблизилась к зданию. Перед этим Толя под действием спиртного впал в детство и отмочил такую штуку: он взял на кухне сковороду, натёр с неё сажи и вымазал себе лицо и руки в радикально чёрный цвет. При этом он вообразил себя ниндзей и кричал, сверкая глазами:
- Ниндзи живыми не сдаются!
В таком состоянии он теперь находился возле стены общежития, готовый к любым подвигам и неожиданностям.
Захар с Митьком, подойдя к двери чёрного хода, собрались, было зайти внутрь, однако Тюлень сказал, что так любой может просто взять и зайти, а нужно проникнуть как-нибудь оригинально. Он, пошатываясь, подошёл к приоткрытому окну и, указывая на него пальцем, сделал многозначительное лицо. Митёк и Захар посмотрели на окно:
- Это же туалет!
- Ну и что? Это даже к лучшему, - стоял на своём Тюлень.
- Ну давай - ниндзя, - сказал Митёк и отошёл в сторону.
Толя неуверенно подпрыгнул, схватился за подоконник и, повисев немного, свалился вниз, при этом повредив задницу о разбросанные кирпичи. Затем он встал, почёсывая ушибленное место, и выразился в том духе, что так с человеком не поступают, и всем своим видом стал показывать, чтобы его подсадили.
- Ну ладно, давай быстрей, а то очень жрать охота, - обижался Митёк, пихая Толю в окно.
- Давай, давай! - подбадривал всех Захар, подсаживая Тюленя за ноги. - Серпом тебе в промежность!
Теперь Толя, довольно покрякивая, быстро открыл окно и свалился внутрь. Послышались непонятные возгласы, стук и хлюпанье.
Митёк и Захар молча забежали через дверь чёрного хода в здание и увидали быстро убегающего маленького человека, который на ходу пытался подтянуть штаны. Из туалета, хромая, вышел черномазый Тюлень. Одна нога у него была мокрой по колено. Оказалось, что Толя упал на какого-то чувака, сидящего на унитазе, тот, сильно испугавшись, вскочил и убежал, а у Толи нога застряла в сливной трубе.
- Хорошо он ещё не успел наделать, - радовался Тюлень, выкручивая штанину. - Гадёныш эдакий!
- Ладно, нужно быстро отсюда уходить, а то мы столько шума наделали. Быстро в лифт!
На седьмой этаж доехали без происшествий, хотя Толя и пытался выкинуть чего-нибудь этакое, потягивая спиртягу. Теперь нужно было найти жилую незапертую комнату, в которой сейчас никого не было. Выйдя из лифта, осмотрелись - в коридорах было пусто. Компания приступила к осмотру помещений. Проникать в чужую собственность поручили Тюленю, так как его всякий мог принять за негра. Толя неплохо справлялся со своей задачей. Он напирал на дверь, что было сил, а когда она с грохотом открывалась и в комнате, забившись в угол, сидели перепуганные иностранцы, Толя орал: "Ай эм соры". При этом он зачем-то кланялся, шаркая поочерёдно ногами.
Наконец нашлась подходящая комната. Оставив Тюленя у дверей, внутрь вошли Митёк и Захар. Брать можно было только матрац и подушку. Свернув первые попавшиеся постельные принадлежности в узел, они открыли окно и выбросили всё это на улицу, затем, прихватив три бутылки пива, вышли в коридор, где в темноте сверкали глаза Толи. Троица, с чувством выполненного долга, направилась к выходу.
Теперь они ехали не одни. С ними в лифте оказалась какая-то тётя с огромными сумками. Она, взглянув на Толю, сильно разволновалась. Захар посмотрел на Тюленя и понял, что было, отчего впасть в беспокойство. Толя стоял, держа трубочку во рту, энергично вращая глазами, и хотя лицо и руки у него были чёрными, из-под одежды выпирала белая грудь. Тётя же по всему видать оказалась не городская, потому как она схватила свои сумки, забилась в угол и завизжала, как-то чудно похрюкивая.
- Я есть иностранец! - крикнул Толя тётке прямо в ухо и вышел с друзьями на первом этаже.
Лифт уже давно закрылся, а из него ещё долго неслось странное хрюканье и повизгивание.
Постель, свёрнутая узлом, лежала в овраге, буйно поросшем сорняками и засыпанным мусором. Захар с Митьком взяли матрац, а Тюлень засунул подушку под рубашку. Теперь он стал похож на беременного ниндзю негритянской национальности.
Митёк зашёл в родное общежитие, и через окно туалета на первом этаже, все вещи перекочевали внутрь. Когда же Захар и Тюлень, пройдя через главный вход, проникли в здание и зашли в туалет, то увидали, как Митёк, стоя на четвереньках, копошиться где-то за унитазом, бормоча что-то себе под нос.
- Ты что там потерял?
- Я не потерял, я нашёл, - отвечал Митёк, залезая всё дальше.
Захар и Тюлень присмотрелись и заметили в углу на паутине большого мохнатого паука, которого натуралист Митёк пытался засунуть в неизвестно где раздобытую литровую банку.
Наконец он запихал бедное насекомое в его новое жилище и закрыл крышку. Митя вылез на свет, лицо его было красным, но довольным.
Завалившись в комнату с целой кучей вещей, Тюлень и Захар начали обустройство нового местожительства. Митёк же достал из мешка таракана, бросил его в банку и, радостно комментируя, наблюдал, как паучок быстро опутал свою жертву паутиной и впился в неё своими челюстями.
Посмотрев, как жрёт таракана паук, все вдруг ощутили бездонную, вакуумную пустоту в своих желудках. Тюлень умылся и достал, захваченные из дому, кусок колбасы, масла и хлеба. Раздобыв немного картошки, Захар зажарил её на большой сковороде с маленькими кусочками колбаски. Затем готовое блюдо, накрытое крышкой, быстро перенесли в комнату и заперли дверь на замок.
Всё было очень быстро съедено и запито трофейным пивом. И когда тёплая волна блаженства побежала, разливаясь изнутри по всему телу, - в дверь постучали.
На запах пищи, распространившийся из комнаты, прибежал Серёга Усик. Он взглянул на пустую сковороду, и в глазах его застыла печаль. Но такого человека как Усик не стоило обижать, поэтому его впустили, дверь опять закрыли и угостили оставшимся куском колбасы и хлебом. Разговаривать с Серёгой было весьма интересно. Никто не мог понять, либо его мысли шли намного быстрее, чем у всех остальных, либо намного медленнее. Захар утверждал, что они шли то быстрее, то медленнее течения мысли обычного человека. К тому же речи его иногда пестрели такими оборотами, что с ума можно было сойти.
Так Усик, откусив кусок колбасы и посмотрев на банку с пауком, сказал:
- Сегодня в автобусе ехало много студентов.
- К чему бы это? - спросил Захар, выбросив пустые пивные бутылки из окна.
Усик стал объяснять:
- Банка мне напомнила автобус, паук кондуктора, а таракан - студента, который не хочет платить за билет.
На это, постучав Серёгу по голове, Захар заметил:
- У тебя череп плотностью как нейтронная звезда и внутри извилин, наверное, раза в три больше чем нужно нормальному человеку - нейтрон тебе в подкорку!
Митёк же со счастливым видом залез под кровать, долго там ёрзал и бормотал, наконец, вылез весь в пыли и грязи, держа в руке пустой спичечный коробок. Он приоткрыл его и положил в банку возле паука:
- Будет жить в коробке, и плести паутину, - сказал он, довольно улыбаясь.
- Пустое пространство бывает никогда не заполняется, - произнёс повеселевший Усик, доев колбасу.
Все посмотрели на него, на его нейтронный череп, надеясь услышать пояснения, но тот был уже далеко от предыдущей мысли.
- Кстати вчера был понедельник, - глядя на кусок неба в окне, сказал Серёга и тут же спросил у Тюленя: - Ты что здесь будешь жить?
- Попробую.
- Жуть! А в соседнем общежитии завёлся негр маньяк, - безо всяких пауз и переходов весело продолжал Усик. - Я только что мимо проходил, там милиции понаехало. Какой-то маленький первокурсник кричал, дёргая себя за волосы, что когда он зашёл в туалет, на него сверху напал страшный, большой и чёрный негр. Причём в одной руке он держал нож, а в другой верёвку, и что, если бы не его первый разряд по лёгкой атлетике, его маленькое тело уже, наверное, давно бы разрезали и спустили в унитаз.
Захар сделал удивлённое лицо:
- Никогда не слышал о неграх-маньяках! И в кино никогда маньяков негры не играют.
- Очень странно, - сказал Митёк и бросил в банку ещё одного таракана.