Аннотация: В помощь тем, кто пишет о Древней Руси.
"В десяти километрах к югу расположен населенный пункт, где мы сможем получить провиант и фураж для лошадей", - проинформировал своих телохранителей князь, поправляя шлем.
"На сторону полуденную, верстах в осьми эдак, весь некая имеется, в коей припас снедной и коням нашим борзым пропитание обрести мы возможем", - князь рек верным охранителям своим, шелом оправляя.
"Верстах в восьми на полдень есть село, где мы сможем достать снедной припас и корм для коней", - сказал гридням князь, поправляя шелом.
Какой из этих отрывков выглядит наиболее адекватным, при условии, что действие происходит, скажем, в 1320 году, и это не сказка-былина, не байка про засланцев-попаданцев, а нормальный исторический роман-повесть-рассказ?
Признаюсь сразу, эта тема для меня - особая. Древняя Русь - это то, что я люблю, о чем с интересом читаю, о чем сама пишу. Потому и родилась эта статья о том, что я (да, наверное, и большинство читателей), хотели бы увидеть и о том, что режет глаз и ухо. Статья, написанная не в обиду, а в помощь, не с осуждением, но с любовью.
Исторические книги часто грешат излишней новизною слога, отчего проникнуть мысленно в те древние времена не получается ну никак. И ведь добро бы допускал такое автор-рассказчик, он-то, в отличие от своих героев, живет в 21-м веке, и если он желает это подчеркнуть, так имеет право. Но ведь и предки наши на иных страницах вворачивают такие словечки, какие только появятся лет через полтыщи! Вот Иван Грозный в одноименном сериале сидит в своей Думе и речь толкает такую, что просто ожидаешь услышать какое-нибудь "в этой связи делегаты саммита пришли к консенсусу".
Что ж, можете вы спросить, всем теперь писать ветхими словесами древнего Баяна? Опять нет. В точности сымитировать старинную речь сможет разве что специалист-филолог, да и то прочитать смогут лишь его коллеги. Вспомните блестящего советского писателя Язвицкого: сюжет захватывающ, но как трудно продираться за ним через нагромождения архаизмов! Еще Аристотель сказал, что самое главное - мера. Чувство меры и хороший вкус, добавим мы. Итак, что же надо сделать начинающему писателю, чтобы текст его был легко читаем и создавал ощущение старины?
"...два чомоданьца, сиречь сумочки". Повесть о Благовещенской церкви.
1) Безжалостно выбросить все англицизмы. Абсолютное табу: "секс" и "чемпион"! Где увижу, дальше читать не стану, хоть доплачивайте.
2) Так же безжалостно выбросить все галлицизмы. Их меньше, только поэтому пункт второй, а не первый.
3) Перебрать все слова латинского происхождения... и выбросить большую часть.
4) Перебрать все слова греческого происхождения. И вот здесь можно порезвиться. Культурные связи Руси с Византией существовали еще до Крещения, а уж после расцвели пышным цветом. Так что если ваш герой - человек образованный, тем более если духовного звания, смело давайте ему щегольнуть такими словечками, как "понт" (море), "стратилат" (полководец) и многими другими.
5) Слова тюркские, германские, скандинавские... да можно, можно! Но, конечно, осторожно.
Исключение - философские и научные термины. Для большинства из них нет русских аналогов, а если и есть, то неудобочитаемые. Пусть ваши богословы оперируют трансцендентностью и метафизикой, это нормально. Они все это учили, возможно, даже непосредственно на латыни или древнееврейском (уж на греческом - наверняка). Только не поленитесь слазить в философский словарь и уточнить, существовал ли уже этот термин в языке оригинала. Категорический императив появился только в 18-м веке!
Что делать, если замены иностранному слову найти не удается? Есть два пути.
1) Переведите прямую речь в косвенную. Ваш герой такого слова не знает, но вы-то, автор, знаете! (Если рассказ идет от первого лица, этот фокус не пройдет).
2) Пусть говорят! Используйте слово, только объясните, откуда оно герою известно.
"Итак, мы не можем исключать ни одну из версий", - проговорил Шуйский. Это заморское словечко очень любил один астролог, наобещавший таких звездных щедрот, что Василий Иванович благоразумно предпочел гороскопу не поверить. (с) моё. Шуйский, тот самый, что вел дело о смерти царевича Дмитрия, был человеком высокообразованным, иностранцев в ту пору на Руси было полно, а в детективе, хоть и историческом, без слова "версия" не обойтись.
Вот несколько слов, применять которые нужно с толком.
Чемодан, точнее, чомоданец - род сумки, крепящейся к седлу. Как видно из приведенной выше цитаты, его можно смело использовать как минимум с 12-го века. Только обязательно поставьте ссылку, а то читатель не поверит, как я в свое время не поверила Лукьяненко ("Остров Русь").
Мастер. Слово, явно заимствованное из латинского языка, но так давно, что никто не помнит, когда. Употребляете. А хотите - пишите умелец, хитрец, искусник.
Врач. Слово русское, происходит от глагола "врать" в значении "творить заклинания". Но выглядит слишком современно. Не настаиваю, но... лично я предпочла бы увидеть лекарь, лечец, знахарь, даже доктор или дохтур (века с 16-го, не раньше). У последнего слова, кстати, есть и женская форма - дохторица.
Богатырь. Самые авторитетные исследователи сходятся во мнении, что слово это тюркского происхождения (багатур), и не могло появиться раньше 13-14-го веков. Но русскому уху явственно слышится свое, исконное: Бог, богатство... Может, одно наложилось на другое? Да и с тюрками славяне общались с незапамятных времен, если не с татарами (собственно монголы, кстати, не тюрки!), так с половцами, печенегами, хазарами. Хазары времен Каганата - смесь собственно хазар, тюркютов и евреев (этнические компоненты добавлялись именно в таком порядке), так что их тоже можно считать. Словом, лично я - использую. Кто хочет быть безупречен, пусть пишет хоробр. (Герой-книжник может и герой сказать, извините за каламбур). Женская форма - поляница. Для оригиналов - жена Мазанская (от "амазонка", взято из "Сербской Александрии", век 15-й).
Энергии (именно так, во множественном числе) - как богословский термин в широкий оборот вошло в 14-м веке благодаря Григорию Паламе. Подробнее можете прочитать у Балашова.
Риск. Увы, аналогов нет. Опасность? Не совсем то. Возможность опасности? Слишком громоздко и опять неточно, ведь риск - это и возможность удачи. Так что, видимо, придется оставить.
Политика. Персонаж, знакомый с греческим языком, пусть говорит. Остальным не стоит. Аналог слова политик - муж смыслен.
Уголовный - используйте без колебаний. Но только применительно к такому преступлению, как убийство (головничество). Есть слово головник - убийца.
Будьте аккуратны с вероятностью. Нет, само слово годится, но помните, что теория вероятностей начала зарождаться только в 17-м веке. Так что не меряйте ее количественно.
"Да ты не парься!". Татарин Костка, 1612.
Современному сленгу - наше решительное "фи"! Еще можно кое-как стерпеть, если древлие витязи говорят как современные спецназовцы, но как мелкая братва с Черкизона - нет, нет и нет!
Единственное (!) исключение - "наезд". Это не новое, это хорошо забытое старое. Наехал в значении "напал" бытовало с глубокой древности аж до 18-го века. Правда, в основном в буквальном смысле при описании боя, но сгодится и в переносном.
- Княже, половцы идут на нас войной!
- Ну что такое, каждый год наезды...
Ближайшие аналоги - налез и нашел (на). В "Житии..." бесы говорят Сергию Радонежскому: "Не мы бо наидохом на тя, но паче ты нашелъ еси на нас".(Ну ни фига себе предъява!) Кстати, фиг - довольно позднее, лучше шиш. Можно дуля, но это вариант скорее украинский.
Как быть со старинным сленгом, посоветовать трудно. Сами понимаете, это не те слова, которые попадают в памятники литературы... Попробуйте найти в библиотеке разбойничьи песни. На крайняк обратитесь к Достоевскому с его бессмертным доехали (= нашему "Достали!"). Тоже ничего хорошего, но все не так режет ухо. А вообще, подумайте: точно ли вам это надо? Чем глубже в древность, тем меньше социальное расслоение по сословиям, профессиям, уровню образования, а значит, тем меньше разница в разговорах и меньше "нелитературных" слов.
"Строй речи там древен, местами неясен, но зело красив". Д.Балашов.
Вот и пришли к самому лакомому. Хочется написать: "Насыпьте побольше старинных слов" с тремя восклицательными знаками. Но нет, не совсем так, блюдите чувство меры. Если найдете редкое словечко, оно станет жемчужиной вашего произведения. Но малоизвестные слова обязательно объясняйте! Насколько приятно читать примечания и узнавать что-то новое, настолько же неприятно чувствовать себя ослом из-за того, что ты не понимаешь слова, которое знать вроде бы должен (раз не разъяснили!).
Держите в голове синонимы: слова, проходящие с пометкой "устар." и те, которыми мы пользуемся сейчас. Все эти чело-очи-ланиты-выя-рамена-перси-чрево-чресла довольно долго бытовали параллельно с привычным нам "лоб, глаза, щеки, шея, плечи, грудь, живот, бедра", и на этом можно играть.
- Склони выю, грешниче! - загремел протопоп.
- Не то получишь по шее, - прибавил Васька.
Не связывайтесь со старинными склонениями и спряжениями, сами запутаетесь (если, конечно, у вас нет филологического образования; тогда - зеленый свет!) и других запутаете; без колебаний изменяйте слова по современным правилам. Но: Государь Всея Руси. Этот титул официально принял Иван III, а впервые употребил Симеон Гордый (есть мнение, что Михаил Святой, но лично я его не разделяю). Это устоявшееся и привычное сочетание, не нужно его трогать.
Оный - не прилагательное, а местоимение, и употребляется взамен существительного, а не вместе с ним. Конечно, для современного уха "у Василисы был кот, оный ловил мышей", звучит хуже, чем "оный кот", но правильно именно так. Встречается и наоборот, но редко и как очень разговорное, вроде современного "А Колян, он каждый день бухой ходит".
"Город как-то так неприлично называется... А, вспомнила, Хуйбышев!". Разговор старушек на лавочке (подлинный!).
Речь неграмотных бабок - это не древнерусский язык!!! Безжалостно вымаривайте все "чаво" и "усе". А также слова-паразиты типа "тово" (любимое словечко персонажей Балашова). Нет, конечно, вы можете наделить всем этим ОТДЕЛЬНОГО героя для придания колорита его образу. Но не всех подряд! У того же Балашова... Нет, сперва объясню. Дмитрий Балашов - один из моих любимых авторов, его книги великолепно написаны, и случаев неправильного словоупотребления у него очень мало. Именно поэтому я так часто привожу его в пример: у мастера огрехи проявляются особенно ярко. Так вот, у Балашова Федор Кошка - умнейший, образованный человек, блестящий дипломат - местами говорит, как какой-нибудь чумазый Ванька Сопля, вечный подмастерье. А это, тово, чегой-то не тово....
Впрочем, если вы станете писать про эпоху Дмитрий Донского, и вам встретится человек по имени Федор Свибло (реальное историческое лицо), поиздевайтесь над ним всласть! Вывалите на него все "ложит" и "звОнит", все дикие фразы, от каких ваши уши когда-либо вяли и сворачивались трубочками, все, что только может подсказать вам воображение. Свиблой означает "косноязычный".
Не злоупотребляйте уменьшительными и уничижительными формами. Да, в челобитных 16-17 веков (не раньше!) они преобладают, но это для того, чтобы нарочитым принижением просителя и его проблем подчеркнуть величие государя. Самодержавие-то еще свеженькое! Это нормально, в этом нет ничего унизительного. Процитированную челобитную спаситель Отечества писал в зените силы и славы, когда новоизбранному царю еще самому надо было перед ним заискивать. Так писали, но ТАК НЕ ГОВОРИЛИ! Мы тоже не говорим канцеляритом. Кстати, в документах о награждениях, служебных назначениях и т.п. имена даются в нормальном виде, а иногда даже "с вичем" (с отчеством), как и все остальные слова, никаких "людишек" и "деревенек". Вот в документах о наказаниях - это да, "вор Юшка Отрепьев".
Иногда таковое словечко может перевернуть все с ног на голову. У Балашова в "Похвале Сергию" Стефан и Варфоломей, будущий Сергий, рубят в лесу скит. Причем подробно описывается, насколько оба угваздались. И вот они возвращаются домой... "Катерина тем часом уже простирнула их рубахи". Чего бы не постирать как следует? После этого Дмитрий Михайлович может сколько угодно расписывать, какая Катерина замечательная хозяйка...
"Звательный падеж: О Мышь!". Алиса из Страны Чудес.
В старину в русском языке существовал звательный падеж: княже, Игорю, жено. Теперь для обращения используется падеж именительный, хотя звательный и сохраняется в разговорной речи в виде пережитка как усеченный именительный.
- Вань, а Вань!
- Чего тебе, Мань?
Можете употреблять все три формы. Ими можно играть, различать обращения официальное и бытовое, наглядно показывать уровень близости персонажей... Словом, возможностей море.
"Но должников не согласил к отсрочке". "Горе от ума".
Многие слова в старину имели значение иное, а то и прямо противоположное.
Должник еще во времена Грибоедова означало "кредитор". В "Житии..." медведь вымогает у Сергия подачку "как злой должник".
Обида - это не только психологическое состояние, это юридический термин - "нарушение прав или законных интересов".
Опала тоже имеет мало отношения к психологии. Это - административное (т.е. налагаемое во внесудебном порядке) наказание, заключающееся в удалении от двора. Варианты самые разные - от назначения на высокую должность подальше от столицы или запрещения являться пред государевы очи до пожизненного заточения в Соловецком монастыре (да-да, при Борисе Годунове тоже ссылали на Соловки). Опаляться может только государь на подданного.
Тать и разбойник - не одно и то же. Татьба - это просто хищение, а разбой подразумевает членство в преступной группе. Это гораздо серьезнее.
Воровство - широкое обобщающее понятие, включающее прежде всего преступления политические, но также и уголовные; точнее всего его можно определить как "неповиновение властям".
Белый кроме цветообозначения имеет значение "свободный" ("как белый человек" очень мало имеет отношения к угнетенным афроамериканцам!).
Где-то в младших классах проходили мы по русскому архаизмы и неологизмы. Задание было таково: из отрывка (кажется, описания терема Дмитрия Донского) выбрать заданное количество устаревших слов. Мы нашли все, кроме одного. Бились, бились - никак. Наконец, учительница назвала его: "заморский". Мы удивились: разве это устаревшее? "Конечно, - отвечала она. - Сейчас мы говорим - ИМПОРТНЫЙ". Люди, на самом деле это не синонимы! Про товар, который везли посуху, говорите иноземный.
"Богат двор у Микиты-боярина, да сидят на цепях железных псы лютые, заливаются-брешут на людей на чесных". Автор безымянен и неистребим.
Никогда не пишите инверсией! Забудьте все былины и все "Исторические повести для дошкольников"!!! В песнях и былинах инверсия обеспечивает требуемый ритмический лад. Но ведь вы пишете прозой? Да и говорите в основном ею... (Незабываемый Журден! Впрочем, это из другой оперы). Инверсией можно писать маленькие кусочки для создания фольклорного настроения или просто для юмора. Если ваш герой иронизирует или рассказывает легенду, инверсия вполне уместна. Один абзац, максимум два. Больше выдержать невозможно. Вы никогда не сумеете описать инверсией трагедию, читатель просто не воспримет ее всерьез. Разве что для описания совсем уж запредельной жути, для которой попросту не найти обычных слов... "Веки великий государь поднял медленно, посмотрел на своих рынд, словно души их бестелесные ножом вспорол, и улыбнулся, поверил". (В.А.Бахревский про Ивана Грозного). Но - с величайшей осторожностью, выверяя не то что каждое слово, каждую буковку и запятую, словно действительно тебе в душу глядит сам царь с оч-чень тяжелым посохом. Иначе вместо ужаса выйдет "гы-гы".
Исключение - плач. Да, в причитаниях над покойником инверсия традиционно широко используется, но это поэзия, хотя и специфическая.
Также не злоупотребляйте краткими прилагательными (особенно склонением кратких прилагательных!) и двойными предлогами. Опять же, это - стихи, а не разговорная речь.
"Над езером елень о златых рогах". Геральдический справочник.
Церковнославянский и древнерусский - это разные языки. Первый - почти эсперанто, причем на болгарской основе. Для первого характерно неполногласие (злато, древо, млеко) и Е вместо О (елень, езеро и снова млеко). Для второго, соответственно, полногласие (шелом, полон, сором)... ну и О вместо Е. Так получились Олена из Елены и Овдотья из Евдокии. Как ни странно, в именах собственных с полногласием дело обстоит с точностью до наоборот. Церковный вариант: Димитрий, Татиана и Иулиания. Русский обычный - Ульяна, первые два понятны и так. Обратите внимание: ХАРАКТЕРНО, а не только так и не иначе. Не запрещайте категорически персонажам-мирянам использовать неполногласные формы, просто помните об этом различии, особенно если действие происходит до Крещения Руси. Кстати, по Марии Семеновой город - это населенный пункт, а град - это крепость.
Е непосредственно в А не переходит никогда, только через О. Аканье - явление довольно позднее, в классическом русском Средневековье говорили (и писали) Олена, Онисим, Окуля. Изредка даже Олександр и Онтон, но уже экзотика. Вообще в русском языке слова очень редко начинаются на А. Имейте это в виду, когда будете придумывать имена или географические названия.
Г может переходит в З ("на нозех" - на ногах), а К - в Ц (грешници и еретици - это не женские формы, это просто "грешники" и "еретики"). Это скорее церковнославянское. В русском разговорном К и Г могут переходить в Х, особенно это свойственно шестнадцатому-семнадцатому векам (приводит примеры не буду, смотрите "Угличское дело").
"Мы же со Христомъ отвещаем сице: все сие речение - б...дь, а не церковный разумъ". Протопоп Аввакум.
Мат. Скажу сразу - я против его использования в литературе. Если просто сообщить, что такой-то выругался, все всё прекрасно поймут, а не поймут, так невелика потеря. Но иногда потребоваться может, поэтому читайте дальше.
Некогда мат считался наследием татаро-монгольского ига, но теперь это мнение признано устаревшим. Несколько лет назад все СМИ с восторгом сообщили: найдена домонгольская грамота с ТЕМИ САМЫМИ словами. Речь там шла о возврате долга... (Представить только: через тысячу лет археологи будут радоваться, как дети, обнаружив письмена 20-го века: "Гони бабки, козел!".)
Итак, мат очень древен. За исключением одного слова. В старославянской азбуке буква Х носит название "хер". Отсюда возник глагол похерить - зачеркнуть (крест-накрест). От него - существительные. (Частное мнение - сначала "х...ня" в значении ерунда, то, что не стоит писать, нужно вычеркнуть). Как нетрудно догадаться, все эти слова могли возникнуть только после того, как в широкое употребление вошла бумага, то есть не раньше середины 14-го века. На пергаменте ничего не зачеркивали, а выскабливали.
В древних документах встречается слово, похожее на блудить, и с тем же значением. Позже от него образовалось известное нам существительное (кстати, у Аввакума оно употреблено в значении "злонамеренная ложь"), а еще позже, веку к 16-му, слово б...дня, т.е. бордель.
По абсолютно неавторитетному и несерьезному мнению, другое слово из трех букв представляет собой повелительное наклонение глагола "ховать", т.е. прятать (кто не понял, образуйте такую же форму от слова "страховать").
И вместе с тем в старину не было самого понятия нецензурной, непечатной брани. Да, слова грубые, оскорбительные, да, воспитанные люди от них воздерживались. Но они не являлись тем, чего нельзя писать. Приведенная цитата - не из какой-нибудь частной переписки, из сочинения о сотворении мира, богословского произведения, и никаких многоточий у славного протопопа нет.
Хотя, возвращаясь к прежереченому... "Вот к чему Василиса за семнадцать лет так и не притерпелась. У отца в думе такого не бывало николи! Материться много ума не надо, ты сумей без мата так изругаться, чтоб собеседник проникся всей обоснованностью твоего неудовольствия." (с) моё.
Вот то, что может быть использовано в качестве ругательств.
От слова пес женский род - псица. Вообще ругательства, связанные с собаками, у славян считались чрезвычайно оскорбительными. Свинья... ну так себе. А вот как свинья в кале валяется - это уже гораздо крепче. Так говорили об алкашах и вообще людях, ведущих беспорядочный образ жизни. Корова - кормилица, ей браниться нельзя. Да и овцой тоже, все мы овцы стада Господня. Корвин сын - это ругательство. У Балашова в "Похвале Сергию" почитайте, как объясняют это выражение ученые монахи. Нельзя ругаться ни одним из слов, связанных с лошадьми. Конь для славян - священное животное, воплощенное Добро.
В баню посылают потому, что там живет баенник, существо довольно опасное. Он пускает людей только в три пара, в четвертый лезет сам, а того, кто сунется, шпарит кипятком. Так что если хотите приложить кого-нибудь покрепче, пошлите не просто, а "в баню да в четвертый пар!".
Ефиоп. Ругательство расистского подтекста не имеет! Дело вот в чем: у чертей рожи черные, как у негров. А чем и ругаться, как не чертом? Арап - не бранное и не оскорбительное слово ни в коем случае.
Вообще в книге Лихачева "Великое наследие" найдите список ругательств Ивана Грозного. Вот тройка лучших: упырь, пес злобесный, совесть прокаженная.
"Горносталюшка идет, сера соболя ведет". Песня. Про любовь.
Ну его к лешему, сквернословие! Поговорим о добрых, ласковых словах. Ладо и лада, со всеми мыслимыми производными, любушка, лапушка, горносталюшка (именно так, через Л),любые симпатичные и пушистые зверушки, голубицы, голубки и горлицы - все это имена для дорогих людей. Просто любый и любая.Хоть - возлюбленная. Подружие - это жена или невеста. Вообще друг и подруга можно применять к любовным отношениям (первое - также и в женском роде), равно как и слова, связанные с любовью - к дружбе. Средневековые русичи не увидят в этом ничего двусмысленного. (Теоретически, друга можно назвать и желанным... но тут уж наши современники при всем желании не смогут не увидеть двусмысленности). В старину любовь была гораздо более широким, практически универсальным понятием. В христианской культуре центральное место занимает любовь, соединяющая человека и Бога, всех людей в мире, пронизывающая весь мир и творящая его... как у Данте - "Любовь, что движет Солнце и светила". Впрочем, и до принятия христианства идея эта не была чужда древним русичам.
И в заключение книги, которые будут вам полезны.
1) Слово о Полку Игореве. Лучше всего с комментариями Лихачева. Это неисчерпаемый кладезь слов, выражений и образов.
2) Памятники литературы Древней Руси. В 2 томах, под редакцией Л.А.Дмитриева и Д.С.Лихачева. Старинные тексты с параллельным переводом. Здесь набраться слов - само собой, у Епифания Премудрого можно найти и такие вычурные словечки, какие даже для его времени были экзотикой. Но, кроме того, многих произведения сами по себе интересны.
3) Д.С.Лихачев. Великое наследие. Обратите особое внимание на главу, посвященную "Молению Даниила Заточника". Сленг не сленг, но очень живенькое просторечие.
4) Серия "Библиотека русской фантастики" 1990 года издания. Здесь, во-первых, старинные тексты (причем много развлекательных) откуда можно нахватать слов и фразочек; к сожалению, нет параллельного перевода. Во-вторых, подробное описание старинных суеверий и всякой нечисти (к которой можно посылать). И, в-третьих, на сладкое, повести 18-го века. Вы не поверите своим глазам, увидев настоящее фэнтези со всеми его классическими атрибутами! Но слов оттуда не берите. Слог там современный авторам.
5) С.Б. Веселовский. Ономастикон. Будет полезно, если придется придумывать персонажам имена и прозвища.
6) А.А.Зимин. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV- первой трети XVI в. Это не филология, это родословие, но не назвать не могу. Книга совершенно бесценна для тех, кто работает с 14-16 веками.
Вот так. Удачи вам! Читайте книги, набирайтесь слов и помните: плох тот художник, который не знает правил, но тот, кто пишет лишь по правилам - не художник. Думайте своей головой, слушайте свое сердце и не будьте как альманашники, над которыми насмехался еще протопоп Аввакум, мудрец и великий мастер выражансов, способный дать фору самому Грозному: "Срать пойдетъ, а в книшку поглядитъ: здорово ли высерется".