Шамес Александр И.
Верочка Блюменторт и бушменские дети

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Иронический рассказ, основанный на нескольких, объединенных шаловливым авторским пером, реальных событиях. Несомненно, все имена, фамилии, адреса и явки изменены до полной неузнаваемости. Многое в рассказе - абсолютная авторская отсебятина. А потому автор, как водится, не несет никакой ответственности за то, что кто-то в ком-то кого-то узнает. В этом странном мире всякое бывает ! Намекать на сюжет такого короткого рассказа в аннотации не имеет никакого смысла. Вы лучше прочитайте !

Александр Шамес

Верочка Блюменторт и бушменские дети

Рассказ

  
   (С) Copyright Dr. Alexander I. Shames
  
   Верочка Блюменторт была очень чистая девушка. И в прямом, и в переносном смыслах этого старомодного слова. На полном серьезе, без всякой иронии. Работала Верочка самым младшим научным сотрудником в Лаборатории номер 69 Отдела Сверхчистых Металлоидов Научно-Исследовательского Института Химии Естественных Редкоземельных Антиферромагнетиков (НИИХЕРА), носившего в окружавшем институт простом народе гордое имя "хренового ящика". Внешностью Верочка походила на пластмассовую куколку примерной ученицы - отличницы, и, сама того не подозревая, в одежде и манерах старалась соответствовать своему непреднамеренному образу. Одевалась она либо в аккуратные темные юбочки умеренной (даже во времена моды на более чем откровенное "мини") длины, либо в хорошо отглаженные "берёзовские" джинсики демократических расцветок. Картину дополняли светлые непрозрачные блузки с бантами и рукавами-фонариками. Симпатичный, слегка веснушчатый носик увенчивался сильно минусовыми очечками в простой прямоугольной стальной оправе, а темно-русые волосы были подстрижены в модное в те годы каре а-ля Мирей Матье.
   Верочка была представителем второго поколения династии социалистических химиков. Впрочем, не будь в Верочкиной анкете следов той самой династии, красно-дипломная выпускница химико-технологического института, носящая звонкую фамилию Блюменторт, вряд ли смогла бы работать в полузакрытом НИИХЕРА. Времена на дворе стояли сложные, внешний враг тайком подбирался к своим внутренним друзьям с целью нанести непоправимый ущерб вечно пребывающей в состоянии клинической жизни всемогущей императрице Софье Власьевне. А потому всяческих идеологически сомнительных Блюментортов Софья Власьевна старалась держать как можно дальше от своих военных, промышленных и коммерческих секретов. Что, само по себе, представляло страшную государственную тайну и подпадало под регуляции Главного Литературного Управления при Совете Министров Государственной Безопасности, возглавляемого самим товарищем Полем Шинелем - старым социалистом-интернационалистом. Но Верочке повезло. Верочкин папа, действительный член-корреспондент Академии Военно-Продовольственных Наук Наум Соломонович Блюменторт начал работать в оборонных химических отраслях задолго до того, как Софье-Власьевновское государство рабочих и крестьян прочувствовало таящуюся в явных (и разнообразно замаскированных) Блюментортах серьезную угрозу. Молодой кандидат естественных наук Нюма входил в специфику органической химии под водительством широко известного в узких кругах ОГПУ-НКВД-МГБ профессора Майоранского. Замечательные яды, разработанные группой Майоранского-Блюменторта, с успехом прошли строгие, но справедливые государственные испытания как внутри, так и за пределами Страны Самой Прогрессивной в Мире Конституции. Позже, когда профессора Майоранского пришлось скормить демократическим псам в угоду гонящей мутную сероватую пену новой волне, свеже-остепененного доктора Блюменторта государство перебросило на еще более ответственный участок - разработку триплетных и квадруплетных боевых отравляющих веществ, а также всяческих интересных сердечных препаратов, относящихся к группе совесть-репрессантов. Именно там перманентно растущий в чинах и званиях Наум Соломонович и продолжал трудиться к описанному в рассказе моменту. И еще одно светлое (в дополнение к заслуженному химическому папе) пятно было в Верочкиной автобиографии : по национальности Верочка оказалась чувашкой. Да-да-да ! Вера Наумовна Блюменторт - чувашка ! Причем не какая-нибудь там поддельная чувашка, а самая что ни на есть подлинная, аутентичная. В полном соответствии с имеющимися у Блюментортов в те, столь далекие от сегодняшнего дня, времена представлениями о совести, а также чеканными Софье-Власьевновскими законами и подзаконными актами. Дело в том, что Верочкина мама, ведущий врач-геронтолог поликлиники Четвертого (Главного) Лечебного Санитарного Управления Минздрава Розалия Львовна Блюменторт, тоже была чувашкой. Как и ее мама, чувашка Мария Степановна Шмыгова, очаровавшая году эдак в тысяча девятьсот тридцать третьем Верочкиного дедушку, конармейца-рабфаковца Льва Вениаминвича Елькинда. Так что у руководства НИИХЕРА к Верочке не было никаких претензий. Поначалу странная и смешная фамилия "Блюменторт" царапала глаза и слух партийного секретаря Института, товарища Нестора Аверьяновича Чмохало, но, спустя какое-то время, и он привык.
   Верочку в Институте любили. К ее простоте и цельности тянулись все: от ей подобной, чистой и светлой, настоящей Софье-Власьевновской молодежи до прожженных циников, пошляков и кухонных пикейных жилетов. По работе она оказалась небесталанным специалистом, а по жизни - девушкой доброй и очаровательно наивной. Такой наивной, какой только и мог вырасти долгожданный поздний ребенок в семье верноподданных Софье-Власьевновских интеллигентов - щедро прикормленных и, в то же время, смертельно запуганных десятилетиями бьющейся в предпоследних экзистенциальных судорогах Великой Системой. Дома у Верочки никогда не рассказывали двусмысленных политических анекдотов, не слушали забугорных "голосов", не читали "самиздат" (ну, разве что, "слепые" перепечатки Гумилева и Ходасевича). Разрушительная западная рок-музыка тоже прокочевала мимо сферы Верочкиных интересов. Нет-нет, на студенческих вечеринках и дискотеках Верочка вполне могла сплясать какой-нибудь в-рог-и-в-ролл и побалдеть под разухабистого "Рас-Два-ПутИна", исполняемого прогрессивным негритянским квинтетом "Винни-Пу". Но в домашней коллекции Верочки были только пластинки, выпущенные в свет фирмой "Мелодия" а также некоторыми, особо проверенными странами народной демократии. И видика в доме не было. Наум Соломонович строго стоял на страже идеологической невинности своих домочадцев. Имеющийся в доме цветной японский телевизор исправно показывал программы "Время" и "Сельский час", "Утреннюю почту", "Международную панораму" и "Клуб кинопутешествий". Вот с последнего-то и началась история, которой посвящено это незатейливое повествование.
   Верочка, со стаканом ароматного цейлонского чая в руке, уютно угнездилась в объятиях глубокого отцовского телевизионного кресла и нажала на кнопку коробочки дистанционного управления, соединенную с телеприемником толстеньким многожильным кабелем. Прямоугольный, со скругленными по тогдашней моде углами, экран приветливо засветился, и на нем появилось изображение симпатичного толстого усача. Сегодня усач предлагал всем телезрителям посетить леса Экваториальной и Южной Африки, где под жутким гнетом развитого капитализма, колониализма и апартеида, в почти первобытных условиях живет одно из самых интересных и малоизученных дотошными этнологами африканских племен - бушмены. Экспедиция каких-то белых людей (тогда Верочка еще не знала, что это не сам симпатичный усач погостил у бушменов, но - ведущий и киногруппа британской теле-радио корпорации Би-Би-Си) посетила бушменские деревни, поучаствовала в охоте на зайца, научилась высасывать через трубочку сок растений. Маленькие ростом бушмены оказались настоящими детьми природы. Выяснилось, что они умеют притворяться статуями, умеют имитировать крик птиц; они неутомимы и могут поймать зайца на бегу; они так изматывают зверя, что он сам идет к ним в руки. Кроме того, они пользуются отравленными стрелами, умеют ходить по следу животного, хранят воду в скорлупе страусовых яиц. Вонзенная в землю стрела обозначает у них место, где добывают воду, и у каждого оно свое, а другим запрещено к нему прикасаться. Бушмены умеют ходить быстро и бесшумно. Одежда у них чисто символическая, еда - всё, что растет и движется. Бушмены прекрасно ориентируются по звездам, у них обостренный слух и неплохое зрение. Однако, в мире чистогана сроки жизни бушменов, так и не получивших никакого представления о частной собственности на орудия труда и средства производства, оказались такими же, как у настоящих первобытных людей. Редко бушмены доживают до возраста старости современной Европы. Условия их жизни таковы, что множество опасностей и трудоемкое добывание пищи быстро сокращают сроки их бренного пребывания в этом мире.
   Последнее обстоятельство безмерно огорчило Верочку. Молодые и здоровые мужчины и женщины едва ли доживают до тридцати ?! Да как же это возможно в нашем, давно уже перевалившем за свою самую страшную половину двадцатом веке ? Но еще больше поразили и расстроили Верочку бушменские дети. Совсем маленькие, голые, с выкаченными вперед яйцеобразными животиками, спичечно тонкими ручками-ножками, трогательно вытянутыми гусиными шейками и умными черными глазками, бушменские дети пили сырую, насыщенную болезнетворными микробами воду из сомнительно чистой яичной скорлупы, бегали босиком по опасному лесу и никогда не учились в школе. Некоторые из них уже в очень юном возрасте становились сиротами. А многие до этого юного возраста просто не доживали. Верочка заплакала. Она и представить себе не могла, что человеческие дети могут жить вот так. Сердце подсказывало Верочке, что она никогда не простит себе, если не попытается прямо сейчас, немедленно хоть как-то помочь бушменским детям. Верочка решительно выключила телевизор, где уже показывали гон умильно-уродливых лошадок Пржевальского в бескрайних монгольских степях, и направилась в отцовский кабинет - выпускать специальный выпуск институтской стенгазеты, в редакции которой она состояла бессменным корректором.
   На следующий день в вестибюле Института появилась стенная газета с Верочкиным воззванием о помощи бушменским детям. Верочка предлагала собрать среди сотрудников Института деньги, на которые можно было бы купить и послать этим несчастным африканским крохам хорошее продовольствие и одежду, и, если наберется достаточная сумма, привезти хотя бы часть отроков бушменского племени на лечение и учебу в великолепных Софье-Власьевновских детских здравницах, что на берегу теплого Мрачноцветного моря. Написанный броской красной гуашью текст был сопровожден большой цветной фотографией, изображающей роющихся в кучах мусора рахитичных черных детей, позаимствованной Верочкой из "Огоньковской" статьи о жителях Сан-Пауловских фавел. Страстный призыв симпатичной сотрудникам Института Верочки не остался не услышанным. Сотрудники подходили к стеннушке, читали проникновенные строки, всматривались в малоаппетитную фотографию, охали, ахали и лезли в карманы за кошельками. Кто дал рубль, кто три, а кто и целых пять. Почти постоянно пребывающий в заоблачных административных высях директор Института, престарелый заслуженный академик Степан Ревиталиевич Несторов-Махновский, у стенной газеты прослезился и послал (с секретаршей) Верочке целую десятку. Долго ли, коротко ли, но спустя неделю практически все сотрудники Института, за исключением больных и командированных, внесли свой скромный вклад в Верочкину копилку. А сотрудников в Институте (с опытным производством плюс прикомандированные - из разных городов и весей воистину бескрайней Софье-Власьевновской державы) оказалось под тысячу. Совсем неожиданно Верочка стала обладателем огромной по тем временам суммы - трех тысяч трехсот семидесяти четырех рублей. После конвертации в имеющую хождение в Африке валюту (по стабильному курсу шестьдесят два цента за рубль), этих денег вполне должно было хватить и на продовольствие, и на одежду и на билеты от Кейптауна до Москвы для пары-тройки особо обездоленных бушменских детей. Понятное дело, Верочка и не думала самой заниматься смертельно опасными валютными операциями и закупками на международных рынках. Начиная с этой минуты деньги должны были попасть в руки специалистов. И такие специалисты в Великой Софье-Власьевновской стране были. Все они работали в организации, называвшейся Комитетом Молодежных Организаций. Об этом Верочка прочла в считавшемся фрондерским журнале "Студенческий Меридиан". Вот только как попасть туда, в этот Комитет ?
   Первым делом Верочка решила посоветоваться по столь деликатному вопросу с освобожденным секретарем институтского Комитета Союза Молодых Социалистов. Секретарь Комитета, разбитной парниша Володимир Бухарькин химиком был никаким, но человеком вполне приличным, хотя и крайне осторожным. Почесав в коротко стриженной голове, он предложил Верочке перестать заниматься самодеятельностью и дальнейшую работу по бушменским детям поручить вышестоящей организации. А именно -городскому Комитету Союза Молодых Социалистов, где его боевой товарищ по прохождению парадно-гарнизонной службы у Кирпичного Дворца Софье-Власьевновских Народных Представителей работал в почетной должности Второго Секретаря. К нему Володимир и послал Верочку.
   Этим утром Второго Секретаря городского Комитета Союза Молодых Социалистов Станиславаса Вдупихальского мучили одновременно похмелье, изжога и ноющая боль в причинном месте, уздечку которого Станиславас умудрился надорвать во время вчерашнего, совместного с представителями Союза из соседних областных городов, торжественного Пленума Комитета, традиционно завершившегося в сауне бассейна спортивно-гостиничного комплекса "Юность". Молоденькая освобожденная Секретарша Комитета одной из областных ткацких фабрик-гигантов обладала не только мускулистой кормой, но и весьма старомодными принципами, предписывавшими ей активное сопротивление попыткам распечатывания ее всё еще девственного выхлопного отверстия. В конечно счете, не без помощи старших товарищей и коллег, и этот бастион был Станиславасом взят. Но какой-то неприятный душевный осадок (к тому же сопровождаемый временной мужской инвалидностью) от всего этого остался.
   Станиславас мрачно дремал над разложенным перед ним свежим циркуляром Центрального Комитета, предписывающим тотальное изъятие из дискотек и молодежных радиостудий композиций ультра-реакционного английского вокально-инструментального ансамбля "Финг Плойт".
   - Разрешите ? - голос, прозвучавший со стороны массивной, обтянутой черным дерматином входной двери, был тонким и тихим. Но даже эти, сами по себе вполне приятные звуки, оказали на впадающего в тяжелую дневную спячку Станиславаса раздражающе-пробуждающее действие. Второй Секретарь с трудом разлепил глаза, сфокусировал мутный взгляд в нескольких шагах перед собой и попытался идентифицировать источник неприятного шума. Перед обширным многоцелевым секретарским столом, переминаясь с пяток на носки, стояла миловидная, но совершенно ничем не примечательная невысокая девушка в очках с толстыми линзами, моментально и однозначно классифицированная бывалым ходоком Станиславасом как мышь серая. Такие девушки Станиславаса не интересовали. Сегодня - в особенности.
   - Кто тебя сюда пустил ? - зловеще прошипел Станиславас.
   - Там девушка, у Вас в приемной, Ваш референт ... - пролепетала посетительница, - ... Володимир Бухарькин их НИИХЕРА Вам звонил ...
   - А, Володька ! - обрадовался иллюзии узнавания Станиславас, - Да, вроде бы звонил пару дней назад. Припоминаю. Ну-уууу... Ну, как там у вас, в "хреновом ящике", взносы собираются во время ? А политинформации ? Всё пучком ? Знаю, знаю.. Публика в НИИХЕРА в целом хорошая, проверенная, да и Володька службу знает ... Никаких затыков, вроде не было. А если бы и были, так мы бы к вам сами нагрянули. С Комиссией, хе-хе! Так ты, собственно, по какому вопросу, а ?
   - Понимает, Станиславас Козломирович, я деньги принесла. Вот ! - и девушка вытрясла из объемистого холщового мешка на стол, прямо на секретный Циркуляр, под самый нос Второго Секретаря внушительную кучку бумажных денег.
   - Эта-а-а-а ... Ты шо ?!!! Шо ты вытворяешь ? ! - при виде открыто лежащих на его столе купюр Станиславас не на шутку перепугался и неожиданно переключился с канцелярита на блатняк, - Откуда бабки, гражданочка ?
   - Понимаете, товарищ Второй Секретарь, это у нас в Институте такая инициатива была... Народный почин, можно сказать. Интернациональная помощь, - успокаивающим тоном прочирикала Верочка. И начала обстоятельно излагать товарищу Второму Секретарю про трагедию бушменских детей и единый гуманистический порыв сотрудников НИИХЕРА.
   Станиславас крепко задумался. Он лихорадочно перебирал в памяти все инициативы подобного рода, инициированные, естественно, Центральным Комитетом с подачи и разработки компетентных в этих вопросах старших товарищей. На поддержку Анджелы Левис собирали ? Собирали. На вьетнамских детей ? Тоже собирали. На индейца этого, Леонарда Поцтерьера кажется ? Собирали. И на помощь детям Фаластины. Какие на фиг бушмены ? Никаких бушменов никогда в инициативах не было. Станиславас полез в папки проверять. Потом созвонился с Комитетом Молодежных Организаций. Но и там никто ничего не знал про интернациональную помощь бушменам. Молоденький Комитетский референт-лейтенант откровенно признался Станиславасу, что он даже не знает, что такие бушмены вообще существуют. Станиславас отшутился, сказав, что бушмены, наверное, это одичавшие в джунглях жиды, и завершил продуктивную беседу свежим еврейским анекдотом. Итак, стало совершенно ясно, что бушмены никем дозволены не были. И это было бы еще пол-беды. В конце концов, деньги уже собраны, Можно было бы выдать это за собственную инициативу горкома, и заработать себе маленький плюсик. Можно ? А ведь можно и по мозгам получить. Деньги-то собирались без квитанций. Неупорядоченно. Вдруг, кое-кто захочет проверить ? Не прилипло ли что-нибудь в процессе выполнения интернационального долга к чистым молодым рукам ? Да и как обратить эту про-бушменскую акцию в событие агитации и пропаганды? У этих бушменов, наверное, и газет-то нету. И - Социалистической Партии. Кто инициативу заметит ? Кто в газетах напишет ? Кто по телевидению покажет ? Нет, тут рака мозгов может быть больше, чем сомнительной выгоды. Нужно это дело зарубить. На корню. Точка !
   - Вот что, девушка, - официозно строгим голосом произнес Станиславас, - Твоя инициатива объективно может нанести конкретный ущерб нашей городской Социалистической Молодежной Организации. Ты понимаешь, что нет никакой возможности передать эти деньги твоим обожаемым бушменским детям ? Не-ту ! У нас даже дипломатических отношений с бушменами нет. Не установили еще. А Комитет Молодежных Организаций - не разведка. Они с иностранными народами без дипломатических отношений не работают. Да и вообще, кто разрешил тебе работать с деньгами ? Знаешь, компетентные органы ведь могут поинтересоваться ...
   - Так что же мне теперь делать ? - Верочка начала тихо и очень жалобно хлюпать носом.
   - Не дрейфь, антилихенция, - ободряюще изрек Станиславас. Он вдруг , в качестве компенcации давешнего афронта, захотел увидеть себя эдаким добрым крестным папой - покровителем этой наивно-опасной мелкоты. - Сделаем вид, как будто ничего не было. Я тебя не видел, ты здесь не была, денег никаких не собирала. Раздай по-тихому бабки обратно людям, а если что останется - устройте молодежную вечеринку. В честь очередной годовщины прихода к власти Императрицы Софьи Власьевны. И - закроем дело ! Лады ?! Ну, держи хвост пистолетом ! С социалистическим приветом !
   На следующее утро, часов с шести утра, приходящие в первую смену технические работники были удивлены тем, что вместе с привычным пожилым стрелком-вохровцем на проходной Института их встречала бледная, с покрасневшими глазами Верочка. Она, руководствуясь составленным по памяти списком благотворителей, раздавала обратно мятые рубли, трешки и пятёрики. Сотрудники недоумевали, но - брали. А что оставалось делать ? Более поздним утром в Институт валом повалили научные работники. Возврат денег продолжался. Недоумение нарастало. Но уже к обеду из Верочкиной лаборатории в широкие массы сотрудников НИИХЕРА просочилась подлинная версия происходящего. Версия выглядела столь же реалистично, сколь и юмористично. И тогда по Институту пополз смех. Сначала робкий, деликатный, с подхихикиванием, а затем - становящийся объемным, плотным, перерастающим в гомерический. Смех! Смеялись все - от уборщиц и вечно пьяного кварцедува до Секретаря Ученого Совета и самого Директора. Не смеялась только Верочка. Она плакала. Ей было жалко бушменских детей. Которые так и не получат ни-че-го. Ни-ког-да.
  
   Прошло много лет. В начале девяностых Верочка Блюменторт с родителями репатриировались на историческую Родину всех Бюментортских чувашей - в Израиль. Ее сердце по-прежнему было отдано обездоленным чужим детям. Своих ей завести не посчастливилось. Поэтому всё заложенное Б-гом в эту женщину тепло перепадало детям тех, кому, как полагала Верочка, особенно плохо - палестинских беженцев. Верочка стала членом нескольких правозащитных организаций, под знаменами которых посещала лагеря беженцев на территории современной Палестинской Автономии. Вместе с единомышленниками и коллегами, она доставляла в лагеря беженцев продовольствие, одежду, медикаменты. К несказанному удивлению этих немолодых интеллигентных женщин - розовощеких англичанок, белесых сухопарых шведок и сморщенных под жарким Средиземноморским солнцем когда-то ослепительно ярких израильтянок, гуманитарную помощь, в основном, принимали небритые и мрачные вооруженные мужчины. К детям правозащитников допускали редко. И то - к самым маленьким, ясельного возраста. Старшие дети и подростки при встречах никогда не присутствовали. Лишь однажды представителям организации "Сердца, открытые миру" довелось лицом к лицу встретиться с группой подростков из лагеря беженцев вблизи Рафиаха, откуда делегация возвращалась по выполнении своей миссии обратно в Израиль. Кортеж машин с миротворцами-правозащитниками, передвигавшийся по территории сектора Газа под охраной израильских армейских джипов, попал под обстрел со стороны группы камнеметателей. Арабские подростки с пращами осыпали незащищенные автомашины кортежа мелко- и крупно-калиберным каменным дождем до тех пор, пока израильские солдаты не открыли по группе подростков огонь из боевого оружия. В результате трое арабских подростков были тяжело ранены. Один из них скончался в вертолете, эвакуировавшем его в Беэр-Шевский медицинский центр "Сорока". Многие из членов гуманитраной делегации были легко ранены мелкими камнями и осколками разбитых стекол. И только одна машина, водитель которой не справился с управлением после того, как камень из пращи попал ему прямо в лицо, перевернулась. У водителя был проломлен свод черепа и сломаны руки. Сидевшей на заднем сидении женщине посчасливилось отделаться переломами ребра и ключицы. А вот сидевшей рядом с водителем Верочке Блюменторт не повезло. (Позже у нее был диагностирован перелом шейных позвонков.) Она умерла сразу. Даже не успев понять, что, собственно, произошло.
  
   Беэр-Шева, Февраль-Март 2004 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"