Шапочкин Александр Игоревич : другие произведения.

Осенний реквием

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.24*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Роман. Главы: 1-13

    Иллюстрации: Глава 2, Глава 9 , Отступление 2

    На пересечениях неведомых измерений существует необъятный мир, что будто лоскутное одеяло соткан из миллионов и миллиардов земель, рек, морей, лесов и гор, выдернутых из чужих реальностей и переплетённых между собой в нечто особенное и незыблемое. Его бескрайние просторы населяют многочисленные разумные расы, пришедшие незваными гостями и навсегда ставшие его хозяевами. Давным-давно, в освоенной части этого мира закончилась эпоха мифов. Отгремела и почти угасла слава которианцев - разумных прямоходящих кошек, завоевавших во славу Старого Котоната древнее магическое королевство эльфов правивших когда-то всеми землями на которые падал их взгляд. То была доля побеждённых, единая во всех реальностях и власть котов пошатнулась в тот час, когда из добровольного изгнания в необъятные подземные пещеры на поверхность вернулись дети Бога-Кузнеца - люди. Слава Империи Людей! Слава Императору! И пусть трепещут завистники! Но ничто не вечно в этом мире освещаемом четырьмя лунами. Прошли века, а за ними тысячелетия и вот уже с юге, поднимает голову возрожденное государство эльфов - Эленор, а в восточных пустынях скалят клыки и довольно потирают руки властители Нового Котоната.

Пролог: Гроза





  
   Из-за северного поворота дороги вынырнул почтовый дилижанс, запряжённый четвёркой легконогих, пегих лошадей. Несколько десятков метров копыта ещё стучали по подсохшей, пыльной глине, а затем поселковая дорога внезапно закончилась. Фургон тряхнуло и колёса опасно скрипнув, въехали на торговый тракт. Мерно стуча по многовековой кладке и распугивая стайки полевых птиц, экипаж начал набирать скорость, разнося тревожное цоканье подков среди бескрайних полей.

  
   Пичуги, спрятавшиеся от непогоды среди тучных колосьев южной пшеницы, возмущённо чирикая, срывались с приглянувшихся мест, взмывая над полями в душную летнюю ночь. Клубящиеся тучи неспешно расползались в небесах и их чёрный, бурлящий фронт неровной линией накатывал на красно-розовый как цветок поздней розы диск луны. Медленно, но неотвратимо ночное светило погружалось в пучину небесных вод грозивших навеки поглотить его. Горизонт от гор и до гор, а так же дальше, докуда хватало глаз, пропороли ослепляющие нити молний, что ветвясь и извиваясь, устремились к бренной земле.

  
   Мощные раскаты грома сотрясали пространство. Будто обладая собственной волей, желали обрушить весь накопившийся гнев этого бескрайнего мира на корпус неведомо как затерявшегося в ночных полях почтового фургона. Ярости закипающей стихии чутко вторил ветер. Его прерывистое дыхание неспокойными волнами проносились по глади ещё неубранных злаковых полей. Могучие порывы срывали с колосьев клубы пыли, поднимали песок и грязь с крупной, местами разбитой брусчатки и собрав всё в единое целое, крутя в бешеном вальсе швыряли в непроглядную тему, сгустившуюся над бесконечным полотном древней дороги.

  
  
  
  * * *
  
  
  
  
   Кучер Вальцек сидя в своей кабинке, отделённой от разбушевавшейся стихии толстым, местами надтреснутым стеклом, в который раз разочарованно простонал. Он, то недовольно поглядывал на небо, предвещающее скорый ливень, то переводил усталый взор на клубящуюся впереди мутную черноту. Вальцек в досаде скрипнул зубами, то ли песок то ли пыль проникли даже сюда, а затем, раздосадовано цыкнув, тяжело вздохнул.

  
   Помедлив с минуту, он вновь пробовал усилить оба расположенных на крыше латунных фонаря. Яростно пощёлкал ни в чём не повинным тумблером, покрутил рукоять распределения токов, но всё было безрезультатно. Насыщенный пылью воздух не давал ярким лучам электрического света пробиться к дороге, проглатывая их где-то на полпути.

  
   Сейчас бы следовало ему: Вальцеку Карчевски, Вальцеку из Ришты - опытному кучеру, проехавшему вдоль и поперёк чуть ли не пол Империи - остановить свой фургон у обочины, от греха подальше. А ещё лучше было бы предвидеть ненастье заранее. Сделать несколько часов назад вынужденную остановку. Переждать неспокойную ночь в той обнесённой частоколом деревеньке у перекрестка, рядом с которой рогатиной расходились две обмельчавшие за лето речушки.

  
   Но сделай он это - то было бы против всех правил безопасности пассажирских перевозок, утверждённых комиссией транспортного министерства ещё много лет назад. А нарушать эти установления Вальцек ой как не любил. Слишком хорошо видавший виды извозчик знал о том - что случается с почтовыми дилижансами и с их пассажирами на непредвиденных маршрутом остановках.

  
   Хотя с другой стороны, среди полей, сейчас было не менее, а может даже и более опасно. Мелкие южные божки и демоны, без сомнений устроившие это небесное побоище, вполне могли шутки ради избрать целью следующей молнии именно его экипаж. Такая оказия нередко случалось с каретами и прочими повозками застигнутыми грозой на открытой местности.

  
   Опасное это дело - кататься по дорогам в грозу. Но коли уж случилось попасть в бурю - то, что уж тут поделаешь. Надо как можно скорее добраться хотя бы до кромки леса, что временами выхватывали из пыльной мглы всполохи далёких молний.

  
   Вальцек в который раз глянул на покрытые, поблескивающей на свету испариной крупы тянувших дилижанс лошадей. Животные мучились от пыли и сора, то и дело трясли гривами, хлопали ушами, а иногда совсем по-человечески чихали. Лошадок ему сменили дня три назад, на очередной путевой станции. Обычные перегонные клячи, совсем не те скакуны, которыми хотелось бы владеть разбирающемуся в лошадях человеку. Привычная бежать вперёд, плохо выдрессированная и неприглядная, но выносливая скотина.

  
   Кучер ещё раз глубоко вздохнул, выправляя бег непослушной четвёрки. До леса было ещё далеко, но ускоряться Вальцек боялся. В такой темноте и лошадь могла наступить копытом в выбоину, или шальной булыжник, раздробить обод колеса, попортить спицы, а то и вообще - в конец сломать перетёршуюся за долгую дорогу ось.

  
   Всё же иногда, после особо близкого всполоха небесных стрел или яростного рыка грома, Вальцек непроизвольно, да и подхлёстывал коняшек. Животные ржа от неожиданной боли ускорялись, но спустя какое-то время умеряли свой ход. А затем всё повторялось вновь, вновь и вновь.

  
   Кучер не любил рисковать. Он не так хорошо знал эту дорогу, как его дыхнувший в спальном ящике напарник Гомез. Да и вообще - Вальцек никогда не был храбрецом. "Храбрость это штукенция не для нас - простых людей!" Говаривал он.

  
   В юности, когда молодой Карчевски был ещё только учеником старого и маститого кучера, он до колик в животе боялся чудищ живущих в ночи, бандитов и привидений. Разыгравшееся воображение рисовало их в каждом кусте, камне или коряге стоило их только высветить слабому, дрожащему свету фонарных ламп. Возраст притупил фантазию, жена и дети, сделали Вальцека прагматичным. Он перестал бояться того, чего ещё не случилось, а когда что-то случалось, то бояться обычно уже было поздно. Поэтому сейчас он, несмотря на всевозможные опасности, старался не нервничать лишний раз и лишь выдерживал ровный темп экипажа пробирающегося сквозь волнующееся вокруг него пшеничное море.

  
   Поля закончились как-то внезапно. Вот они шелестят, пригибаясь под порывами ветра, а вот последний колос уже машет в след удаляющемуся экипажу. Спереди не скрываясь более в облаках сора и пыли, замаячила тёмная стена леса. Дилижанс, слегка подпрыгивая на разбитой брусчатке, съехал с тракта на ведущую к городу дорогу.

  
   Вальцек облегчённо вздохнул и приспустил вожжи, от чего лошадки враз замедлились. На лобовое стекло, чертя полосы на запылённой поверхности, упали первые крупные капли и уже мгновение спустя вокруг бушевал сильнейший ливень, какой бывает только здесь в южных провинциях Империи.

  
   Тёмные, толстые стволы потянулись за правой обочиной. Вспышки то здесь, то там выхватывали из темноты переплетения ветвей и кустарников. Можно было немножко передохнуть и расслабиться. Кучер стёр с лица проступившие капли пота, не отвлекаясь от дороги, достал из вещевого контейнера мех с разбавленным, дешёвым, розовым вином и залпом выпил несколько глотков. Напиток был тёплый и в меру противный, однако Вальцеку было всё равно, чем промочить сейчас горло.

  
   Кучер открыл боковое окно, в кабинке сразу стало шумно. Что-то проворчал во сне Гомез, ворочаясь в спальном ящике, скрытом под кучерским сиденьем. Вальцек усмехнувшись, стукнул ногой по стенке колоба у себя под задом. "Всё хорошо мол - спи!" Одной рукой набив небольшую резную трубку, он прикурил её от огонька обогревавшей колени печки. Даже в такую жару, которая стояла в последние дни, постаревший Карчевски не забывал заветов своего наставника и с каждым закатом обязательно раздувал грелку для ног, чем жутко злил своего помощника.

  
   Выпустив струйку ароматного дымка и постаравшись выдуть колечко, Вальцек закрыл глаза, прислушиваясь к барабанному стуку дождя по крыше и стёклам кабины. До города оставалось всего ничего, а после нервной скачки в пыльной ночи нужно было слегка поправить расшатавшиеся нервишки.

  
   В свете фонарей на повороте обочины из темноты выплыла застрявшая в размокшей придорожной колее телега. Небольшая, щупленькая лошадка, жалобно ржа, изо всех невеликих сил пыталась вытащить её обратно на дорогу. В кузове лежали какие-то мешки, ящики и бочки, а вокруг суетились крестьяне. Их плащи и мягкие широкополые шляпы промокли и потеряв форму липли к разгорячённым телам. Мужчины зло ругаясь друг на друга, размахивали руками и что-то кричали. Женщины не отставали от них, блажа на мужчин, лошадку и друг друга.

  
   На почтовый фургон, они не обратили никакого внимания. Крестьяне знали, что Вальцек в любом случае не остановится, а потому не отвлекались от своего безнадёжного занятия. Они толкали телегу с боков и сзади, меся ногами мягкую придорожную грязь. Тянули под уздцы выбивающуюся из сил скотину, нещадно нахлёстывая животное, будто именно оно было повинно во всех их несчастиях. Но, всё было абсолютно бесполезно. Под весом поклажи, телега всё время сползала по размокшей земле, ещё глубже увязая в быстро заполняющейся рыжей жижей канаве.

  
   Вальцек выбил трубку и закрыл окошко. Старику было по-человечески жалко застрявших под проливным дождём людей. Но не исправлять же их ошибки своими руками - право слово.

  
   - Звиняйте мя паны, щаз доеду до города, передам на воротах. Авось вам кто нить да поможет. - пробурчал кучер себе под нос, а затем подумав, заколотил пяткой по стенке спального ящика.

Раздалось недовольное ворчание. Из-под откинувшегося слева от Вальцека сиденья выглянула усатая голова его напарника.

  
   - Чё там? - тоном ожидающим от жизни любой пакости и ровным счётом ничего хорошего поинтересовался Гомес. - Волки напали?

  
   - Щаз минут через двадцать город будет.

  
   - А-а-а-а... - протянул усатый южанин и ловко выбравшись из люка, уселся на него.

  
  

  
   Какое-то время он хлопал глазами, прогоняя сон, а затем, подхватив с сиденья неубранный мех с вином, несколькими большими глотками ополовинил его.

  
   - Р-хк-ек! - крякнул Гомез, открыл со своей стороны окно и закурил. - Действительно приехали почти...

  
   - Угу. Значит сегодня - поспим по пански.

  
   - Это если на нас новый маршрут не поставят. - Гомез с блаженным стоном потянулся и зевнул. Вальцек отчётливо услышал, как хрустят его затёкшие кости. - У-пряма по при-ие-е-е-езде!

  
   - Да не должны... Мы как восьмого дня в пути.

  
   - Если не должны - значит, не поставят. - легко согласился напарник. - Хотя когда мы там по графику на базу вернуться должны?

Вальцек достал из вещевого контейнера планшетку с маршрутным расписанием и полистав прикреплённые к дощечке проездные листы передал её Гомезу.

  
   - У нас до двадцать первого дырка. - он вздохнул и покачал головой. - Пять дней простоя.

  
   - Да... за простой денег не платят... - пробубнил себе под нос усатый Гомез.

  
   - А там, надо будет, какого купчишку с купчихой и выводком купчат, в Западную Веронию везти. Из Сомбры кажется.

  
   Гомез скривился. Усатый южанин не любил в своей жизни пять вещей: яблоки, волков, торгашей и детей и всё что с ними связано. На яблоки у второго кучера с детства была острая неприязнь. Беднягу начинало воротить от одного их вида, а уж от запаха так и вовсе выворачивало наизнанку. Из других явных предметов его нелюбви - волки были самыми привлекательными и милыми созданиями. Их хотя бы прикончить можно было! Остальные же, были противны идеологии Гомеза, включавшей в себя здравую долю ничем не замутнённой классовой ненависти и того, что кучер являлся убеждённым холостяком.

  
   - Опять весь салон заб...

  
   На встречу, едва не задев фургон, пронеслась одна за другой пара карет. Ехали они, почти впритирку, поднимая кучи брызг и разбрасывая размокшую мерзкую грязь.

  
   Лошадки тут же шарахнулись к лесу, норовя подальше уйти с пути своих разгорячённых и не в пример благородных товарок. Дилижанс опасно закачался.

  
   Гомез от неожиданности не успев ухватиться за поручень-скобу, повалился набок, ударившись головой о раму своего окна. Вальцек, бранясь, будто речной грузчик, умело выправил ход и скосил глаза на потирающего лоб напарника, отпускающего в адрес лихачей такие изысканные рулады, что легко и непринуждённо уделал своего старшего товарища.

  
   Разговор стих сам собой. Ещё один поворот и из-за чернильно-чёрных стволов вековых деревьев показались, пробиваясь сквозь пелену дождя огни ночного города.



Глава первая - Неизвестный путешественник: Пункт назначения.





  
   В дилижансе царил полумрак, прорезаемый то и дело всполохами молний. Маленькая круглая лампа, света от которой было немного, закреплённая на потолке обитого непонятным материалом салона, нервно помигивала, отбрасывая рыжие, нечёткие блики на моих ссутулившихся попутчиков.

  
   Стоило начаться ливню, как воздух моментально стал затхлым и влажным. К предгрозовой духоте и запахам пота, добавились новые, присущие общественному транспорту ароматы. Запахло плесенью, сырой грязью и прокисшей кожей, гниющей тканью и размокшей древесной трухой. Откуда-то из-под сидений потянуло застаревшей рвотой.

  
   Дождь непрерывно барабанил по крыше заливая стекла окон, проникал в салон через мелкие щели в обшивке и ручейками стекал к полу, на котором уже образовались небольшие лужицы. Мерный стук колёс сменился неприятными хлюпающими звуками и стонами разъезженных, давно отслуживших свой век каретных рессор. Ровная качка, уступила место хаотичным потряхиванием и рывками, от которых стены фургона опасно кренились, а с потолка сыпалась труха.

  
   Я сидел, как можно плотнее закутавшись в плащ от зябкой, всепроникающей непогоды. Несмотря на неприятные запахи и быстро распространяющуюся сырость, окончание моего долгого путешествия проходило в довольно комфортных условиях. Обычной для почтового маршрута тесноты и давки в салоне не наблюдалось. Дилижанс, рассчитанный на перевозку восьмерых пассажиров, был наполовину пуст. Откидные сиденья, закреплённые на боковых стенках, а так же дверях оставались откинутыми. Семья из четырёх человек, по счастливому для меня стечению обстоятельств, сошла ещё позавчера, в маленьком, обнесённом валом посёлке.

  
   Новых желающих податься поближе к южной границе у станционных смотрителей на наш маршрут не нашлось. К вящему разочарованию обосновавшихся на станции сотрудников частных почтовых компаний кое-кто из пассажиров - а точнее я сам, оказался сведущим в непростой науке почтово-пассажирских перевозок. Доукомплектовать свободное место ящиками полными писем и неким малоразмерным грузом я им не позволил, сославшись на установленные министерством правила, которые я досконально изучил за время своего долгого путешествия. Меня, конечно, постарались не услышать. Частники есть частники. Но короткий разговор непосредственно со станционным смотрителем убедил всех в обоснованности моих претензий. Как результат - не смотря на вопли и угрозы почтовых агентов, экипаж со стоянки отправился налегке.

  
   Поправив сползший плащ, я в который раз окинул взглядом салон. Рядом со мной слегка покачиваясь в такт тряске, сидела женщина лет пятидесяти. Её муж, вместе с ещё одним нашим попутчиком удобно устроился на противоположенном сиденье.

  
   Вместе с семейной парой мы ехали уже более восьми дней, от самой Церестии, столицы Западной Веронии. Супруги, особенно впервые дни нашего знакомства, болтали без умолку круглые сутки напролёт. Что-то обсуждали, вспоминали годы совместной жизни, пересказывали древние легенды и даже читали по памяти красивые древние баллады, общий смысл которых порой полностью ускользал даже от моего пытливого ума.

  
   Мужчину завали Родриге, было ему где-то под шестьдесят, худой, дёрганный человечек, основной приметой которого был рот, постоянно стремящийся расплыться в услужливой улыбке. Больше двух третей своей жизни он проработал картографом в Церестийском отделении Имперского Картографического Общества в чине ничего не решающем, но денежном. Был он к тому же неплохим резчиком по кости, а по совместительству заядлый рыбак - как говорится: "От бога".

  
   За прошедшее с начала нашей совместной поездки время, он много рассказывал об этих своих "хобби" и большая часть разговоров непременно отводилась именно речной рыбе. Из общения с ним, я узнал о ней столько, что готов был хоть сейчас выстругать себе без ножа из молоденького деревца удочку и привязав к ней нитку, идти ловить железную форель на водяного паука. И всё это в протоках безымянной речки, что в трёх километрах от неприметной с виду таверны "Вуэра дэ Виль". А если в этом без сомнений достойном заведении шепнуть его хозяину, что я знаком со стариком Раулем, то меня точно угостят фирменным и очень редким блюдом в виде тушеного под персиковым кремом молочного поросёнка за две трети от стоимости оного.

  
   Сам я рыбалкой по правде никогда особо не увлекался, да и не привлекала меня романтика пустынных берегов, да тихих всплесков в мареве утренних туманов. Однако внимательно слушал и запоминал кое-что из неторопливой болтовни старого картографа. Конечно, съездить в "Вуэра де Виль" отведать тушеную хрюшку мне вряд ли когда-либо случится, но кто знает, может, когда пригодиться знание о том, как без удочки и прочих снастей, поймать себе на ужин какую-нибудь речную рыбёшку.

  
   Супруга Родриге - Марфа оказалась выходцем из уничтоженной несколько поколений назад дворянской семьи. Перебралась она в Церестию лет сорок пять назад, вместе с приютившим её отчимом и теперь владела оставленным ей в наследство хлебным делом. Женщина содержала мельницу, а так же пекарню с небольшим булочным магазинчиком. Первые несколько дней, она то и дело потчевала всех окружающих своей гордостью: крендельками, сушками и пряниками и прочими долгоиграющими лакомствами собственной выпечки.

  
   Из разговоров само собой выяснилось, что чета моих попутчиков держала путь в сельскохозяйственный городок Мёльн, затерянный где-то в глухих лесах Новой Касталонии по неотложному делу. Там в большой и дружной семье успешного фермера, готовилась к родам их любимая младшая дочка. Марфа и её муж, последние несколько дней по очереди переживали за своё чадо. То беспокоились, что это знаменательное событие либо случится до их приезда и они не успеют прочитать над роженицей благословляющую молитву, то пугали друг друга, что что-то как назло пойдёт не так как должно, а затем находили ещё множество других поводов потрепать себе и без того расшатанные в дороге нервы.

  
   Сейчас рокот громовых раскатов, блеск молний и быстро потяжелевший, наполнившийся неприятными запахами воздух разбудили задремавших под вечер пожилых людей. Бушующее за окном ненастье стёрло с их лиц улыбки, а гнетущая, затхлая атмосфера заставила замолчать и нахохлиться. Супруги, ставшие в этот момент очень похожими, хмуро рассматривали грязный, усеянный многочисленными лужицами пол.

  
   Родриге был бледен и крепко сжимал сведённые в замок руки, Марфа же перебирая дрожащими пальцами алебастровые чётки, тихо-тихо шептала какую-то длинную, многоярусную молитву. Кажется, это была "Славься ты - поддержавший огонь в очаге!", но только с каким-то неуловимым для меня местным колоритом. Временами умолкнув, она неподвижно сидела, лишь изредка бросая тревожный взгляд в потемневшие окна.

  
   Ещё одним пассажиром был молодой человек, на вид лет двадцати, а может быть двадцати пяти. Из-за особенностей его лица, я затруднялся точно определить его возраст. Тонкие, точёные черты, острый чем-то напоминающий птичий клюв нос, чуть раскосый разрез глаз и худощавое телосложение, делали его похожим на уроженца западных провинций, хотя никогда не видел у них таких необычайно чистых, зелёных радужек глаз.

  
   Хмурый и неразговорчивый ехал он с нами меньше суток. Подсел в дилижанс часов в одиннадцать, ни с кем не общался, да и вообще кажется, я не слышал от него ни единого слова.

  
   К тому моменту мы уже пару дней колесили по дорогам Новой Касталонии. Край этот будто растрескавшаяся крынка был испещрён паутиной рек, ручьёв, протоков и заводей между которыми, петляя от переправы к переправе, лежало полотно древнего тракта.

  
   Перед очередным старым, словно сам мир состоявшим из пяти последовательных арок мостом, перекинутом через водные глади то ли "Верны", то ли "Вирны", экипаж остановил патруль Провинциальной Стражи. Солдаты, устроившие блокпост перед въездом на первый, лишь слегка изогнутый пролёт, разворачивали на дальние переправы всех желавших попасть на другую сторону этой широкой и полноводной реки.

  
   О том, что послужило причиной закрытия моста, и как следствие нашей вынужденной остановки сообщить пассажирам никто не удосужился. Пока нам выделяли положенный почтовым каретам эскорт, а наш кучер и офицеры Стражи до хрипоты спорили: куда нас направить и сколько отправить с нами всадников сопровождения, около дверей фургона появился этот молодой человек. Не знаю уж как сумел он договориться с извозчиками и что те получили за свою сговорчивость, однако, не отвечая на приветствия супружеской пары, парень занял своё место и с тех пор почти не шевелился, игнорируя всё, что происходило вокруг.

  
   Закутанный в щегольскую накидку, пошитую из серой обесцвеченной замши по заграничному крою, надвинув капюшон и откинув голову на спинку кресла, он полулежал напротив. На лицо его падали глубокие тени и я никак не мог видеть его глаза, хотя почему-то мне казалось, что он неотрывно сверлит меня взглядом.

  
   По внешнему виду и манере держаться, его можно было с лёгкостью отнести к франтам мелко-дворянского происхождения. К тем, что называли себя "Новой Интеллигенцией". Надменные и самовлюблённые, в одежде предпочитающие давно вышедшие из моды дорогостоящие заграничные тряпки, они презирали всех окружающих и люто ненавидели тех, кто не разделял их так называемые "общеразумные ценности".

  
   Особенной нелюбовью в этой среде пользовался простой люд, тем более проживающий вне стен крупных городов. Крестьян, шахтёров, да и рабочих - вообще всех, кто занимал низкое социальное положение в имперском обществе, они именовали "быдлом", военных - мясниками, а прочих: рабами и холуями. Народ отвечал им той же монетой. Заносчивых молодых аристократов откровенно не любили как в высшей среде, где их величали "потерянным поколением", а среди рабочего люда звали их не иначе как матерно, да с тройным приложением.

  
   Сидящий напротив меня человек казалось, был прямой квинтэссенцией этой самой "интеллигенции" - "ново-инов" как сокращали это словосочетание малограмотные горожане стараясь не сломать себе язык на трудном и умном слове. Холодное отчуждение и высокомерность выдавали породу. Богатая шитая золотом отделка накидки, лишённая даже пятнышка грязи дорогущая замша, не знавшие дорожной пыли лакированные сапоги.

  
   Единственное, что не вписывалось в образ - отсутствие шпаги, или рапиры. Оружия, которое среди ново-инов считалось "благородным" и которым многие из них умели очень неплохо пользоваться. Возможно, у него и были при себе какие-нибудь другие, не менее смертоносные "игрушки", но заметить их под ниспадающими волнами серой кожи мне так и не удалось.

  
   Кстати, именно это было самым странным в этом загадочном человеке. В конце концов, есть тысяча и один способ как избавиться от грязи и всепроникающей дорожной пыли - были бы деньги. Однако, путешествовать вот так вот, безоружным, да ещё и в одиночку, пусть даже имея пару пистолетов, ножей или кинжалов, да хоть при наличии всего этого арсенала в кармане - непростительная глупость. Вопрос даже не в разбойниках, периодически собирающих кровавую дань с неосторожных путников. В конце концов, от стрелы пущенной из-под кроны придорожного дерева в спину не ожидавшей того жертве, не спасёт ни щит, ни меч, ни копьё. Просто, без бандитов, монстров и диких зверей, на лесных дорогах Империи всегда было полно и тех, кто не прочь полакомиться свежим мясом или выпотрошить карманы путешественника, но никогда не рискнёт нападать на человека, открыто носящего при себе оружие.

  
   Дилижанс ощутимо тряхнуло. Мимо нас с грохотом промчалась пара упряжек и грязная вода из под колёс волной брызг обдала стёкла фургона. Мои доспехи под жёстким, непромокаемым тёмно-синим плащом, недовольно звякнули. Мужчина в сером внезапно очнулся, тихо и зло выругался, поправляя взметнувшийся капюшон. Голос у ново-ина оказался высокий, неприятный, скрежещущий. Такой ожидаешь услышать от престарелого архивариуса, шипящего на нарушающих тишину библиотеки студиозусов или от озлобленного калеки чьё единственное развлечение в жизни - сыпать из окна проклятия влюблённым парочкам, нашедшим укромный уголок в в его неухоженном саду.

  
   Карета совершила поворот и сквозь измазанное, ставшее мутным окно из-за пелены дождя, будто фонари на борту военной эскадры выплыли многочисленные огни. Далёкий Ладрильо-Рохо медленно проступал из водянистой ночной мглы. Крупный имперский город, заложенный лет пятьсот назад, выросший и живущий по сей день за счёт питающего его торгового тракта.

  
   Картограф и его супруга оживились: начали вглядываться в окна и радостно перешептываясь, осенять себя святыми знаменьями. Ново-ин так же вдруг подобрался, проявил на несколько секунд интерес к происходящему. Мужчина взглянул на приближающийся город, чуть приподнял капюшон, от чего стало видно его остроносое лицо и прищуренные глаза. Слегка прикусив нижнюю губу человек, какое-то время рассматривал далёкие огни, медленно кивая своим мыслям. Затем опять напустив на лицо маску надменного безразличия, отвернулся от стекла и откровенно враждебно уставился прямо на меня.

  
   Поймав его взгляд, я улыбнулся и словно норовистому жеребцу смотрел в глаза до тех пор, пока он не заморгал и будто нашкодивший пёс отвернулся, найдя что-то достойное своего внимания за противоположенным стеклом салона. Сделав в памяти засечку в память об этой безусловно достойной победе, я слегка повертев шеей погрузился в размышления о предстоящих делах и насущных проблемах.

  
   Этот город, был одним из последних пунктов моего долгого путешествия. В первую очередь по прибытии я намеревался найти таверну и хорошенько выспаться. Поутру же мне предстоял непростой выбор: отправиться ли в замок местного феодала, что располагался рядом с столицей провинции, городом под названием Сомбра или обосноваться на какое-то время здесь, в Ладрильо-Рохо.

  
   Тряска резко затихла, фургон выехал на хорошо замощенную предвратную дорогу и его колёса теперь мерно тренькали по ровной брусчатке. Мимо почти скрытые дождём замелькали пригородные домики, склады и сараи и свинарники. Дилижанс слегка ускорился, забирая по широкой дуге влево и медленно приближаясь к массивному порталу городских ворот

  
  
  
  
  
   * * *

  
  
  
  
   Копыта лошадей застучали по дереву и могучие равелины, сложенные из крупных каменных блоков проступили из темноты по обеим сторонам экипажа. Фургон мягко качнулся и подавшись назад остановился. Вспыхнул яркий свет, сквозь перепачканные окна проникающий в салон дилижанса оказавшегося зажатым на пересечении трёх мощных лучей. Прожекторы, установленные на остроконечных выносах равелин и на надвратных башнях, осветили фургон, разгоняя малейшую тень, в которой могло прятаться нечто желающее проникнуть за городские стены.

  
   Ливень почти затих, превратившись в обыкновенный дождь, который предвещая скорое наступление осени, мог идти хоть всю ночь напролёт. Мрак отступил и стало видно, что рва у Ладрильо-Рохо не было, его роль выполнял восьмиметровый контрэскарп по периметру опоясывающий стены города. Арка ворот так же оказалась приподнята над землёй, дилижанс стоял на откидном мосту, что в два пролёта тянулся к длинному пандусу подъёма, который я в темноте принял за предвратную дорогу.

  
   Кучер, кряхтя и чертыхаясь, выглянул из бокового окошка своей кабинки, откинул с крыши раструб рупора и выдув из него воду, громко крикнул, что-то неразборчивое стражникам на воротах. Толстые стёкла, напитавшиеся влагой стенки дилижанса и шум дождя, глушили слова, превращая их в нечто напоминающее собачий лай. Через пару минут с ворот пришёл ответ, который очень не понравился нашему возничему. Экипаж слегка накренился, в окошко я увидел уже знакомую фигуру одного из извозчиков. Выбравшись из своей кабинки он прошёл немного вперёд и остановившись рядом с передней парой лошадей вновь, что-то закричал.

  
   Прошло минут десять, кучер всё это время неподвижно стоял под тугими струями падавшей с неба воды. Тело его под быстро промокшим дорожным плащом то и дело сотрясалось от приступов кашля и тогда с его широкополой, похожей на перевёрнутый подосиновик шляпы на деревянные брусья моста срывались настоящие водопады. Переговоры затягивались. Постовые то ли развлекались, потешаясь над вынужденным мокнуть под дождём человеком, то ли у них был строгий приказ не пускать никого в город в ночную смену, однако кучер был настойчив.

  
   Неожиданно дело сдвинулось с мёртвой точки. В пятно света, расползающееся в разные стороны вокруг дилижанса, выбежало несколько людей, в форме которых я с удивлением опознал бойцов Провинциальной Стражи. К уже вконец продрогшему извозчику подошёл стражник одетый в цвета городской охраны, сержант, если судить по гравировке на небольшой чашке левого наплечника. Они о чём-то заговорили с кучером, а Провинциалы тем временем, придирчиво осматривали наш экипаж, просветили с помощью зеркала под фургоном и подойдя к кабинке где терпеливо ждал второй возница попросили его разблокировать двери пассажирского салона.

  
   Ново-ин ощутимо занервничал. Глаза забегали, губы сжались в тонкую линию. Впрочем, он быстро взял себя в руки и принял всё тоже невозмутимое выражение лица. Дверь с моей стороны с глухим щелчком отперлась и стоящий перед ней Провинциал несколько раз постучав, распахнул её. Откинув подножку он, держа перед собой чадящий фонарь, больше чем на половину влез в салон.

  
   - Дамы и господа прошу не волноваться, обычная проверка. - он несколько секунд по очереди осматривал наши лица, затем остановив свой взгляд на сидящем напротив меня человеке нахмурился и произнёс. - Сударь не могли бы вы выйти из экипажа для личного досмотра.

  
   Ново-ин не стал спорить, ловко выпрыгнув вслед за стражем из салона, проследовал с ним к остальным Провинциалам. Кучер, тем временем чихая и кашляя, продолжал свои затянувшиеся переговоры с сержантом. Вот он на несколько секунд вернулся к кабинке и взял, что-то у своего напарника. В лучах электрического света в его руке блеснул жёлтый кругляш полновесного, золотого империала. Вернувшись к представителю местной Охранки, он ещё пару минут о чём-то с ним говорил, а затем отдал тому мзду.

  
   - Он... Он, что потребовал денег? - тихо возмутилась видевшая это Марфа. - Но это же взятка!

Я отрицательно покачал головой и бросил взгляд на кучера, который стержнем серебряного карандаша подписывал какие-то бумаги, тщательно прикрывая их от капель дождя.

  
   - Не думаю. Скорее всего это либо наша въездная пошлина, либо налог на лошадей. - я посмотрел на группу бойцов Провинциальной Стражи обступивших фигуру в сером плаще.

  
   Конечно то, что в "охранке" может найтись такой умник, который будет брать взятки в присутствии своих заклятых конкурентов, я не сомневался, но не так же открыто и нагло. Выждав пару секунд я добавил.

  
   - Скорее всего, здесь есть ещё какие-то дополнительные поборы, например за открытие ворот в ночное время.

  
   - Странно это. Вот ко мне в пекарню, уже сколько лет, раз в неделю к рассвету с мельницы муку подвозят. И никогда мы никому никогда не платили... - не унималась женщина.

  
   - Церестия - крупный промышленный центр, давно разросшийся и переживший свои городские стены. Большая часть города, лежит за их пределами и да и окрестности можно назвать почти безопасными. - я постучал пальцами по стеклу. - А здесь, в Ладрильо-Рохо, почти граница. Глухие леса и нитка торгового тракта притягательная для лихого люда. Города здесь прячутся за своими стенами, словно улитка в раковине. Содержание укреплений стоит кучу денег, вполне логично, что проход в безопасную зону обложен приличным налогом.

  
   Я на секунду задумался.

  
   - Есть правда и другое объяснение.

  
   - Какое?

  
   - Многие торговые города, вводят в своих пределах так называемый "Эдикт чистых улиц", запрещая или делая невыгодным для горожан содержание верховых и вьючных животных в своих поместьях.

  
   - А как же жить-то в таком месте! - ахнула Марфа. - Ни тебе товар не подвести, да и если в другой конец города нужно. Как быть то?

  
   - А часто ли вы по делам на другой конец города дома на телеге ездите?

  
   - Ну не то чтобы...

  
   - Вот и у них так же. К тому же города живущие торговлей обычно значительно меньше промышленных, да и застройка в них почти никогда не бывает стихийной. - я улыбнулся. - В последнем торговом городе, в котором я был проездом, роль лошадей успешно исполняли возчики. Что-то на манер котонатских рикш...

  
   - Это ктой-то?

  
   - Это мужик, который сам себя добровольно в тележку впряг. Работа у него такая. - подал голос Родриге. - Я вот только думаю, разве не крупноват то этот налог этот выходит? Он же ему полновесный империал отдал.

  
   - Шесть человек, четыре лошади, ночная смена, ещё чего-нибудь. Думаю, что при любом раскладе перевозчик останется в выигрыше. - я откинулся на спинку своего сиденья и потянувшись всем телом замолчал.

  
   - Да какой тут выигрыш. - покачала головой Марфа. - Вон, какой фургончик у них потрепанный, где же тут "выигрыш".

  
   - Вспомните, сколько вам пришлось заплатить за эту поездку. В цену билета входят все предусмотренные и не предусмотренные маршрутом поборы и риски. - я сладко зевнул. - Въезд в пару городов, бесплатные ночёвки в тавернах, пересечение платных мостов и даже наша неожиданная переправа на паромах. За возможность пользоваться привилегиями пассажиров почтовой компании и не мокнуть под дождём, мы заплатили в три, а то и в четыре раза дороже, чем стоило бы нам, то же путешествие в арендованном у частника вагончике.

  
   - Но так же безопаснее...

  
   - В том то и соль. Мы получаем безопасность гарантированную Империей и уверенность, что нас постараются довести до пункта назначения с максимальным комфортом. Со своей стороны мы в течение всей нашей поездки платим практически за всё, что происходит с экипажем в дороге. - я поглубже закутался в плащ бросив недовольный взгляд на открытую дверцу. - А то, что дилижанс старый, ну так зачем владельцу лишние расходы, покуда он худо-бедно ездит и вроде даже не разваливается.

  
   Вернулся ново-ин и разговор не получил своего продолжения, хотя возвращаясь к вопросу въездных пошлин, стоило отметить, что основные посетители торговых городов - купцы и караванщики. Люди в массе своей совсем не бедные и привыкшие тратить любые деньги ради безопасности как себя, так перевозимых ими грузов. Вот и жители подобных Ладрильо-Рохо городов не стеснялись брать то - что, по их мнению, принадлежит им по праву.

  
   Прошло ещё несколько минут и наконец, от надвратной башни послышался протяжный металлический скрип. Толстые цепи поползли вверх, поднимая первую, а за ней вторую массивную решетку. Кучер, в который раз звонко чихнув, забросил в салон откидную подножку и хлопнув дверью, начал забираться в свою кабинку. Дилижанс вновь слегка накренился под его весом, а второй кучер не дожидаясь, когда его напарник займёт своё место, хлестнул лошадей. Экипаж тронулся с места.

  
   Где-то в метрах двадцати за нами гулко, с протяжным звоном несколько раз ударили в колокол. Элементы подъёмного механизма ворот со звонкими щелчками заклёкотали, взводя под весом отпущенных со стопора, падающих решёток могучую пружину ворота. С грохотом слегка заострённые стальные балки вошли во вмонтированные в камень мостовой чугунные формы. Я же подумал, что не завидую жителям близлежащих к надвратным башням домов.

  
   За окном потянулась улица из выстроенных впритык двух и трёх этажных домов с фасадами отделанными плитами из какого-то красноватого камня. Кое-где они освещались вставленными в специальные ниши факелами. Некоторые хозяева тратили освещение пустующей улицы совсем не дешёвое в наши дни электричество. Почти во всех домах на первых этажах не было окон. Крепкие арочные двери с тяжёлыми, круглыми ручками-стучалками и ромбическими смотровыми глазками, находились в окружении различных затейливых декоративных украшений из того же красного камня.

  
   Верхние этажи наоборот щеголяли стройными рядами окошек абсолютно разных размеров и форм под двускатными, остроконечными крышами. Где-то они были закрыты ставнями, в других горел свет и виднелись разноцветные мягкие шторы. С вынесенных на улицу балок межэтажных перекрытий свисали горшки в шарообразных и конических подвесных корзинах, а из земли, оплетая стены весело извиваясь, рос широколистный вьюн.

  
   Под звонкий цокот лошадиных копыт эхом разносящийся по пустынной улице мы промчались мимо витрины небольшого магазинчика, бывшего, если судить по слепой вывеске изображающей два перекрещенных батона, местной булочной. Внутри суетились пригожие молодые девушки в белых фартуках и чепчиках. В этот поздний час они трудились как пчёлки, перетаскивая большие накрытые тканью корзины. Двигали маленькие столики и меняли нежно-розовые скатерти, застилающие многочисленные прилавки с которых хмурый мужчина в чёрном переднике убирал непроданный за день товар.

  
   Засунув руку в приплечную щель кирасы, я выудил маленькие часики за закреплённую в петельке цепочку и бросил взгляд на слегка фосфоресцирующий циферблат, по которому бежали, отсчитывая минуты и часы резные золочёные стрелки. Шёл второй час ночи, шестнадцатого числа, восьмого месяца Красной луны. На дворе был четыре тысячи сто двадцать пятый год от основания Империи.

  
   Если всё сложится хорошо, то примерно через час я уже буду пить пиво в одной из городских таверн, а затем смогу забыться сладким сном в сухой и тёплой постели впервые за долгие два с половиной месяца. Моё путешествие подходило к концу и не взирая на то, что это была лишь малая часть из того, что мне только предстояло сделать, я был этому несказанно рад.

  
   На одних только перекладных по дорогам Империи я преодолел более трёх тысяч километров. Ещё в два раза больше проплыл по её полноводным рекам. Путешествие от небольшого городка Фансьё, что располагался в дальне-западной провинции Эмверия, до Ладрильо-Рохо, одного из торговых городов южной Новой Касталонии, измотало меня морально и физически. Даже за десять лет непрерывной военной муштры и непрекращающихся стычек в лесах западного пограничья я никогда не чувствовал себя настолько вымотанным и опустошенным.

  
   Вынужденные месяцы безделья и казавшейся бесконечной дороги скрашивали книги и природные красоты юго-западных гор, лесов и равнин. Я побывал в множестве больших и малых городов, деревень и замков. Я видел утопающие в облаках башни Скорцезии, каскады зелени и водопады, ниспадающие в бездонную пропасть, что разверзлась у стен Акане, парящие в лазури жилые острова Анны. С удовольствием я прошёлся бы по их улицам, пожил бы в них, а может быть даже навсегда остался в чем-то полюбившимся мне Лебяжьем Гнезде - затерянном среди рек и озёр Риведии городе-корабле. Столь изящном и умиротворённом, что покидал я его в смятении чувств и ещё долго прекрасные витражи мостовых его набережных, шпили башен и цветы из его садов не давали мне спокойно заснуть, пока я болтался в лоханках имперского речного флота.

  
   За всё проведённое в пути время выспаться вдоволь мне удалось, раз пять или шесть. Для непривычного к качке человека спать в гамаках и корабельных люльках, сродни добровольной и чрезвычайно изощрённой пытки. Затхлость и постоянно висящая в воздухе водяная пыль, свист боцманской дудки и ругать моряков не стихавшая даже ночью, несмолкающий крик чаек и глухие хлопки речных волн об обитый металлом борт парусника, безвкусная камбузная баланда... Расписывать же удобства присущие отдыху в почтовых экипажах было абсолютно бессмысленно. Они попросту отсутствовали.

  
   Империя огромное государство, раскинувшее свои земли везде, докуда только хватало глаз. И был другой, намного более простой и приятный способ для путешествий по просторам нашей бескрайней Родины. То здесь, то там встречались особые места, которые маги называли не иначе как: "Точки силы". В этих с виду обычных, ничем не примечательных зонах, у людей, обладающих некоторыми сакральными знаниями, была возможность открыть особый связующий между собой два подобных места проход. "Крысиную нору", чёрный ход сквозь пространство нашего мира.

  
   С магическими науками, я был знаком очень поверхностно. И то в основном в той области, которая позволяла быстро сориентироваться в бесконечных вопросах: "Что только что сверкнуло и сделал ли это во-о-н тот странный мужик?" "Как от этого постараться не погибнуть?" И конечно же: "Куда бы его ударить так, чтобы он больше никогда не занимался подобными гадостями?" Так что саму природу этого феномена, я понимал крайне смутно.

  
   На мой взгляд, его принцип действия проще всего было представить на примере обычной рубахи, мужской или женской. Сама поверхность её - суть наш мир, но на ней есть пуговицы и под каждую пуговку швеями подготовлена своя собственная петелька. Пуговицы, вставленные каждая в предназначенную её петлю точки силы. Пуговки не предназначены для других петель, но ни что не мешает умелым пальцам нарушить этот установленный создателем порядок. Вдев пуговицу в не предназначавшуюся для неё петлю, мы будем вынуждены сложить ткань, и с появлением этой складки исчезнет заложенное швеёй расстояние. Для точек силы это так же верно. В образовавшуюся "крысиную нору", человек делает один небольшой шаг, но тем самым переносит себя из одной точки силы в другую.

  
   Однако, для меня этот простой и удобный путь, позволивший бы мне сэкономить два с половиной месяца жизни, был неприемлем. Проблема в том, что обычно разномастные магические колледжи, да и не только они, под абсолютно разными предлогами держат рядом с местами телепортации своих представителей, агентов и просто соглядатаев. Они тщательно отслеживают и каталогизируют: кто куда прошёл и откуда пришёл, как выглядел и что принёс с собой путешественник.

  
   Порой стандартный переход может занимать сутки, а то и двое. Разномастные представители местных властей, как и общеимперская внутренняя таможня не отстают от властвующих в этих местах маджинаров. В отличие от магов они не выясняют: нормально ли протекал переход, не случалось ли каких аномалий. Не задают странных вопросов о месте с золотым небом, фиолетовой листвой и голубой травой. Не интересуются: не было ли у человека ощущения нескончаемого падения или мимолётного чувства, что часть его осталась стоять на той стороне хода. Не показывают рисунки предметов, похожих на раковины морских гадов и не следят за реакцией человека. Но что маги, что таможенники активно приторговывают информацией и используют её в своих собственных интересах. Что в моём случае было просто недопустимо.

  
   В то время как я сидел погружённый в раздумья, экипаж свернул на какой-то боковой проулок. Замедлившись под закрывавшем от дождя полотно дороги навесом, в последний раз повернув, въехал в гараж почтовой станции. Ворота со стуком закрылись и дилижанс, качнувшись, остановился.

  
   В наступившей тишине пару раз звякнул колокольчик, извещая о конечной точке маршрута. Резко щелкнув, открылось коммуникационное окошко связующее салон с кучерской кабиной. В нём обрамлённый светом быстро тускнеющих электросветильников появился профиль усатого кучера. Мужчина пару раз кашлянул, прочистив горло, смешно хлюпнул носом, а затем забубнил заученный текст.

  
   - Кхм... эта... Уважаемые пассажиры, подданные и гости Империи. - его сухой прокуренный голос мгновенно заполнил собой всё окружающее пространство. - Рады сообщить вам, что наш экипаж, благополучно прибыл на конечную станцию маршрута в городе Ладрильо-Рохо, провинции Новая Касталония.

  
   Семейная пара зааплодировала, я поддержал их признавая мастерство возничих и кучер благодарно улыбнувшись, продолжил.

  
   - Благодарим вас за то, что воспользовались услугами перевозчика - транспортно-почтовой компании "Санчес и сыновья". Надеемся, что вы и впредь будете пользоваться нашими рейсами. Покидая салон, не забывайте свои вещи. Транспортно-почтовая компания "Санчес и сыновья" надеются, что вы вновь воспользуетесь нашими услугами. Экипаж в лице ваших покорных слуг прощается с вами и желает удачи! - окошко закрылось, блокираторы дверей с шуршанием отворились.

  
   - Боженьки вы мои! Бедная моя спина. - запричитала, встав со своего места женщина. - Родриге, иди-ка поскорей забирай наши вещички.

  
   - Хорошо дорогая. - старик потянулся было к то дверце, что находилась рядом со мной, другую блокировал стоявший в притирку дилижанс, однако "Серая накидка", как я про себя окрестил четвёртого пассажира, довольно грубо оттолкнул его и не опуская подножку выпрыгнул из салона.

  
   Обескураженный поступком незнакомого человека, который по возрасту годился ему в сыновья, Родриге растерянно пару секунд смотрел на него, а затем поднял на меня полные немого вопроса глаза. Ощутив некую неловкость, под удивлённым взглядом картографа я пожал плечами.

  
   - Мы что, чем-то обидели молодого господина? - как то жалобно, обращаясь то ли ко мне, то ли к удаляющемуся Серому, спросил у старик. - Может быть мне стоит извиниться?

  
   - Кто знает... - ответил ему я так, чтобы мои слова услышал ново-ин. - Как по мне, так недостойное поведение было отнюдь не с вашей стороны. Не стоит метать бисер перед свиньями.

  
   Спина молодого человека дёрнулась, как если бы слова мои были хлыстом, он остановился и бросил через плечо косой, полный затаённой злобы взгляд своих неестественно зелёных глаз. Я встретил его улыбкой, в которую постарался вложить столько презрения и жалости, насколько хватило отпущенных мне богами артистических способностей. Простояв так несколько секунд, Серый издал звук, нечто среднее между хмыканьем и плевком, после чего, поправив полы своей накидки, быстрым шагом вошёл в станционное здание.

  
   - Думаете, стоило так с ним разговаривать? - грустно спросила женщина, когда старик вылез из дилижанса. - Он ведь явно из благородных уж я то, их за версту чую. Мы люди маленькие... Не хотелось бы, чтобы из-за нас у вас неприятности какие приключились...

  
   - Благородство должно быть не в крови, а в поведении. - ответил ей я так же поднимаясь со своего места. - Не беспокойтесь за меня.

  
   Я снял с верхней боковой полки длинный почти в мой рост, закутанный в большой кусок когда-то белого брезента свёрток. Взял свой походный мешок из спрятанного под сиденьем отделения и расправив замявшийся плащ, вылез из фургона.



Глава вторая - Неизвестный путешественник: Дожди чужого города.





  
   В лицо через распахнутые духовые окна подул ночной воздух, умытого дождём города. Пахло грозой, свежим навозом, сеном и лошадьми. Гарь смоляных факелов, запертых в клетях снабжённых прокопчёнными стеклянными тубусами, почти не ощущалась, зато в воздухе витал стойкий запах южных специй исходящий от пары телег-контейнеров припаркованных почти рядом с остановившимся дилижансом.

  
   Видя, что Марфа успела собраться и пытается спуститься по лесенке с тяжёлыми сумками в обеих руках, я не смотря на сдержанные возражения принял её вещи и помог спуститься на припорошенный опилками пол. Усатый кучер - южанин по имени Гомез, вместе с картографом колдовали над замком багажного сундука закреплённого на задке экипажа. Над ними раскачивалась керосиновая лампа с автоматическим запалом, подвешенная на завиток экипажа заботливыми руками станционных работников. Сами они, потирая заспанные глаза и тихо переругиваясь, уже распрягали усталых и тяжело дышащих пегих лошадок. Несколько немолодых женщин вооружившись длинными швабрами, похожими на пушистые клюшки для игры в мяч, ловко счищали со стенок, колёс и подвески дилижанса налипшую на него за время поездки и размокшую под дождём грязь.

  
   Подойдя к сложенным у стены ящикам с маркировкой "Не кантовать", я сбросил с плеча вещмешок, прислонил к растрескавшейся штукатурке, за которой угадывался ромбовидный рельеф планочной обвязки, свой свёрток и с удовольствием потянулся. Покрутившись немного вокруг своей оси, разминая затёкшую поясницу, расстегнул похожую на ракушку морского гребешка застёжку плаща. Сняв его плотную темно-синюю ткань, мельком осмотрел скрывавшиеся под ними доспехи. На первый взгляд с ними всё было в порядке. Светло бежевое напыление, вроде бы сохранило сталь от вездесущей влаги, хотя в некоторых местах всё же виднелись небольшие пятнышки ржавчины. Подтянув ослабленные ремни, я немного покрутил плечом, проверяя сочленение.

  
   Сказать, что трястись пару дней по колдобинам просёлочных дорог в кирасе и пластинчатой юбке было делом малоприятным - значит, ничего не сказать. Позвякивая на ухабах, словно переполненный побрякушками ящик коробейника, я проклинал всё на свете, хотя ругать по большому счёту следовало самого себя. Начав качать права на последней остановке и не желая ехать в забитом ящиками и мешками салоне, я вынужден был согласиться с тем, что такому большеразмерному грузу как упакованные доспехи, в багажном сундуке, предназначенном для ручной поклажи, не место. Пришлось освобождать багажник для срочной почты и скоропортящихся посылок. Пристроить их в салоне, помешал бдительный кучер, а о том, чтобы везти столь ценный груз на крыше фургона не могло быть и речи.

  
   Скрипя душой и ругаясь в пол голоса, пришлось натягивать на себя железо и бряцать им весь переезд, кляня на чём свет стоит компанию "Санчес и сыновья", несговорчивого смотрителя и всё Министерство Транспорта, заодно с вечно раздолбанными дорогами Империи. Впрочем, для меня было привычно неделями таскать на себе в разы более тяжёлый панцирь, нежели то обмундирование что было сейчас на мне, бегать, спать прыгать, не вылезать сутками из седла... Но кто бы меня предупредил о том - какое это мучение просто сидеть одетым в броню на мягком кресле трясущегося дилижанса.

  
   Поправив перевязь и проверив крепёжные ремни, я достал из нагрудной кобуры свой однозарядный дуэльный пистолет марки "Пастор". Удобная рукоять привычно скользнул в руку, я немного потряс им, ощущая привычную тяжесть верного оружия и вскрыв казённую часть, крякнул от досады. Патрон основательно подмок. Его бумажная обёртка прилипла к металлу ложа, а вокруг капсюля красовалось расплывчатое желтоватое пятно. С сожалением пришлось констатировать, что пациент скорее мёртв, чем жив. Выстрелить в таком состоянии "Пастор" не сможет, а аккуратно удалить испорченный патрон сейчас вряд ли получится.

  
   Тяжело вздохнув и размышляя: какие ещё имущественные потери я понёс во время последнего перехода, взял прислонённый к стене свёрток. Аккуратно развязав удерживающую брезент шнуровку, размотал полотно, складывая его на крышку одного из ящиков, мило улыбнувшись одному из рабочих, что уже некоторое время подозрительно косился на меня.

  
   Отблески факелов заиграли на серебристом полированном металле широкой, серповидной гарды, осветил ножны, зарумянил светло-серую обмотку и блеснул на навершие рукояти моего любимого оружия. Свернув брезент и отложив его в сторону, я перехватил эспадон и слегка выдернул его из плотно прилегающих к клинку ножен, довольно кивнул. Всё было хорошо. Этот представитель моего небольшого арсенала прекрасно пережил транспортировку. Ржавчина не тронула прекрасную сталь, пыль и песок не пробрались в ножны, да и заточка не требовала немедленной правки.

  
   Двуручный меч незатейливого дизайна имел удобную для хвата тридцати сантиметровую рукоять и полутораметровое лезвие шириной примерно с моё запястье у развесистых рожек гарды. Слегка сужающееся к середине клинка оно снова расширялось во второй его трети, где и имело основную режущую кромку, сходящуюся к острию. Ножны с боковой выемкой позволяли с относительным комфортом переносить это большое оружие за плечом, почти не стесняя движений, а специальные карабины и ремни подтяжки крепили их перевязи, жёстко фиксируя ножны в определённом, удобном мне положении, балансируя вес и наклон с помощью регуляторов длинны отпускных ремней.

  
   Слегка попрыгав, чтобы проверить, не ослабла ли где затяжка, не разболтались ли зажимы, не гремят ли чашки наплечников и убедившись, что я упакован как надо и готов продолжить свой путь, принялся укладывать упаковочный брезент в свою солдатскую сумку. Справившись неподатливым куском материи и затянув горловину вещмешка, поправил длинный тельмяк из дорогого красного шнура с золотистой кисточкой на конце петли и замотавшись в свой видавший виды дорожный плащ, направился было к входу в станционное здание.

  
   - Молодой господин... - раздался из-за спины голос Марфы. - Вы уже уходите?

  
   - Да. - я улыбнулся. - Та ещё выдалась поездочка. Сейчас бы отдохнуть часок-другой, но нужно спешить, дело не терпит.

  
   - Вы знаете. - вздохнула женщина приложив руку к груди. - Я всю дорогу ежеминутно боялась, что на нас кто-нибудь нападёт. Особенно когда мы проезжали Темнолесье! Вот страху то натерпелась!

  
   - Ну что вы! - ответил я продолжая улыбаться, потихоньку продвигаясь к выходу со стоянки. - Кому мы нужны такие бедные!

  
   По правде сказать, я лукавил. Почтовые экипажи, даже те в которых перемещались между городами простые пассажиры постоянно страдали от бандитских налётов, разбойников видевших в них лёгкую наживу, разномастных нелюдей и разнокалиберных монстров, порой годами промышлявших в придорожных лесах рядом со старыми руинами. Беда могла прийти и от диких животных, особенно в зимнюю пору. Хищники, морозной порою впав в голодное безумие, обивались в огромные стаи и выйдя на дорогу нападали на всех кого видели. Мог из лесной глуши, выбраться и кто-нибудь пострашнее обычного волка и тогда уже становилось не важно зима на дворе или лето.

  
   Однако, пугать пожилых людей, мне не хотелось, как и затягивать разговор. Новая Касталония как и другие южные провинции считалась не таким уж опасным местом, но всё равно, начни вдаваться в подробности - найдётся чем нагнать страха на привычных к безопасности обжитых земель стариков.

  
   - Мы, это чего... - промямлил Родриге, который от чего-то растерял всю свою говорливость. - Попрощаться подошли. Ну, так это - счастья вам господин... успехов!

  
   - И вам того же. Удачно добраться до Мёльна. - я слегка поклонился. - Туда же вроде как ещё пару дней?

  
   - Это если пешком. - почесал лысеющий затылок картограф. - Скоро туда рейс будет. Поедем сразу, как заложат экипаж. Может к тому времени и дождь поутихнет. Обещают, что послезавтра к вечеру уже будем на месте.

  
   Мы попрощались и я, натягивая на ходу капюшон, пошагал в сторону дверей, в которых десятком минут ранее скрылся "Серая накидка". Там за небольшим тамбуром в просторном оббитом деревянными панелями помещении, стояли несколько рядов скамеек, на которых ожидающие отправки пассажиры посидеть, ожидая своего дилижанса.

  
   В этот ночной час здесь было не так уж много народу. Почти у самого выхода на стоянку сидела молодая женщина. На её коленях спала маленькая девочка, да и сама она отчаянно боролась со сном, иногда нежно поглаживая золотистые волосы ребёнка. В самом дальнем углу растянувшись в полный рост на скамейке, храпел могучий мужик в поношенном, залатанном, но чистом и нарядном крестьянском тулупе. Клади при нём не было, но на полу под лавкой стояло несколько пустых винных бутылок. Густая курчавая борода топорщилась в потолок, вздымаясь в такт громогласному храпу и с присвистом оседая вместе с могучей грудной клеткой.

  
   На противоположенной стороне зала расположилась группа вооружённых молодых людей. Их было пятеро. Двое в чёрно-синих двубортных бушлатах военно-речного флота Империи с одиночной лазурной полосой на лацканах. Ещё один в длиннополом кожаном плаще со стоячим воротничком и героически дыбящейся грудью из-за вшитого под подкладку стального панциря - кирасир в младшем офицерском звании. Оставшиеся двое носили длинные кольчуги и табард цветов городской охранки. Мужчины тихо разговаривали и смеялись, иногда отхлёбывая какой-то напиток из ходившей по кругу большой армейской фляги. При моём появлении они ненадолго замолчали, заинтересованно глядя в сою сторону.

  
   Рядом с дальней дверью, вдоль западной стены возвышалась длинная стойка, за которой на высоком стуле сидел станционный смотритель, а рядом уронив голову на руки, тихо посапывала женщина в оранжевом платье - то ли кассирша, то ли билетёр, а может быть и всё сразу. Смотритель, статный мужчина в возрасте, был одет в некое подобие пехотной шинели зелёного цвета и такого же цвета картуз с жёстким лакированным козырьком. Перед ним на столешнице лежала газета, в которую он вчитывался, изредка бросая внимательные взгляды в зал и с тихим звоном, помешивал мельхиоровой ложечкой чай в гранёном стакане. Заметив мою фигуру, он оторвался от чтения и расправив плечи выпрямился.

  
   - Доброй ночи сударь. Вы приехали с последним экипажем? - его ухоженные офицерские усы, забавно шевелились. - Могу ли я вам чем-то помочь?

  
   - Доброй ночи. - я подошёл к стойке. - Не подскажите ли какую-нибудь таверну с гостиничными номерами, либо отель поблизости...

  
   - Да-да, конечно. - смотритель с чувством собственной важности поклонился и запустив под стойку руку, выудил от туда серый листок дешевой газетной бумаги. - Вот. Отличное заведение! Очень рекомендуем.

  
   - Хм... Спасибо. - я взял предложенную мне бумажку.

  
   На сером, волокнистом фоне, в окружение плохо пропечатанных ангелков с эльфийскими ушками, за столом, полным каких-то непонятных блюд, сидел пузатый, бородатый старик в тоге. Счастливо улыбаясь плотоядной улыбкой, он держал в одной руке нож, в другой огромную трезубую вилку и так выразительно смотрел на одного из ангелочков, что не оставалось сомнений, кого он выбрал для себя главным блюдом и сейчас будет с аппетитом уплетать. Ниже, крупными, плохо читаемыми из-за завитков и декоративных палочек буквами располагалась надпись: "Весёлый Архонт".

  
   "Ага... "Весёлый" значит... - подумалось мне. - Лети малыш! Улетай, пока жив!"

  
   Текст под названием обещал ангельскую кухню, что как бы намекало, лучшее выдержанное вино, самое пенное пиво, шикарные номера и официанток, красоте и услужливости которых завидуют все заведения в городе.

  
   Ушлый хозяин данного вертепа, видимо отстегнул не малую сумму владельцу станции, а возможно самому смотрителю за то, чтобы здесь рекламировались его услуги. Ниже располагалась схематичная карта с объяснениями как пройти от этой станции к "Лучшему заведению в городе". Понять по ней можно было только общее направление, потому как, "забавные заметки" призванные развлечь будущих посетителей и указывающие на какие-то ориентиры, которые мне, только что прибывшему в город вообще ни о чём не говорили.

  
   - Скажите, а нет ли у вас в продаже нормальной карты. Не хотелось бы под дождём плутать по незнакомым улицам.

  
   - Вот, пожалуйста! - смотритель пошарил под стойкой и вытащил толстый, скреплённый печатью зелёного сургуча квадратный конверт. - С вас один серебряный империал.

  
   Дороговато, но что поделаешь. Я отдал монету которая тут же исчезла под стойкой и подхватив покупку прочитал на обратной стороне конверта: "С одобрения Имперского Географического Общества. Карта торгового града Ладрильо-Рохо и окрестностей с пояснениями и примечаниями для гостей города. Масштаб один к пяти тысячам...". Далее шли какие-то пояснения, имена и подписи авторов, их кураторов, профессоров, что проверяли, утверждали и теперь подтверждают точность расположения строений города.

  
   Я сломал сургуч и достав многократно сложенный лист, не сращивая разрешения, разложил его на стойке. Станцию я нашёл быстро. А вот с "Лучшим заведением в городе" пришлось слегка повозиться. Находилось оно конечно далековато, почти в самом центре города и топать туда под дождём будет тем ещё удовольствием. Однако, одного только брошенного на недовольно хмурящего брови смотрителя взгляда, оказалось достаточно, чтобы понять, что спрашивать его о каком-нибудь другом заведении - бесполезно. Кивнув на прощание и убрав конверт с картой в сумку, я вышел через парадную, двустворчатую дверь на улицу.

  
   Дождь всё так же лил, погружая улицы в серую влажную мглу. С затянутого свинцовыми облаками неба, иногда освещаемого вспышками молний, падали крупные, почти с горошину размером капли.

  
   Перехватив вещмешок за лямки, чтобы его удобнее было нести в одной руке, я спрятал его под плащ и натянув поглубже капюшон, вышел из-под навеса. Путь мой лежал вверх по улице к мосту, перекинутому через питающую водой город реку и дальше в самый старый, "Деловой" квартал города.

  
   Невысокие домики, встретившие меня у городских ворот, сменила куда более изысканная архитектура, но вездесущий красный камень, присутствующий на местном диалекте даже в самом названии этого города, так никуда и не делся. Проходя мимо фасадов, я понял, что это был известняк, необычной никогда ранее мной невиданной расцветки. Здания, судя по всему, были разного времени постройки, попадались и четырёх, и даже пятиэтажные дома. На первых этажах некоторых из них располагались тёмные в это время суток витрины, другие щеголяли ложными окнами, колоннами и роскошными навесами. Встречающиеся то здесь, то там арки иногда закрытые коваными решетками, вели в узкие, глухие дворики, либо оказывались искусно замаскированными проулками, ведущими на параллельные улицы.

  
   Иногда мне встречались другие прохожие, вынужденные, как и я гулять в непогоду. Перебегали от одного навеса к другому промокшие до нитки горожане. Быстро вышагивали по заезженным камням мостовой закутавшиеся плащи хмурые фигуры. Пару раз, я даже видел встречных с новомодными вещицами, пришедшим в Империю с востока и называемыми необычным словом "зонт". Обладатели сего забавного предмета, прикрываясь его похожей на шляпку гриба верхушкой от капель, шли медленно, постоянно сражаясь с порывами ветра, так и норовящими вырвать из рук и унести в ночь эту дорогостоящую, хлипкую игрушку.

  
   Мимо под сиплые выкрики разводящего прошагал отряд городской стражи. Не заботясь о доспехах, как и о производимом на обывателей впечатлении, они сутулились медленно, вразнобой топали прямо по лужам. Неровный частокол из двухметровых алебард с толстым древком и маленьким навершием, опасно качался над их понурыми головами. Бойцы охранки всем своим видом напоминали ватагу полупьяных крестьян, гурьбой возвращавшихся в деревню после недельной уборки сена в полях и никак не грозных защитников города.

  
   Мне пришлось сделать пару шагов в сторону, пропуская их хмурый нестройно марширующий ряд. Вода ручейками стекала с плеч и шлемов, заливалась за воротник и хлюпала в сапогах, капала с носов и бровей венчавших усталые, злые лица. Я бесстрастно проводил охранку ничего не выражающим взглядом. Некоторые стражники недобро косились на меня, другие смотрели с усталым равнодушием, но большинству до моей персоны просто не было ровным счётом никакого дела.

  
   Их было человек сто. Внушительные силы для того, чтобы случайно встретить их ночью на одной из улиц не особо крупного города. Шли они парами, на расстоянии метра друг от друга и когда середина колонны ещё только проходила мимо меня, голова её уже давно скрылись за поворотом.

  
   Я хотел было отвернуться и продолжить свой путь, когда заметил в квадрате света, падавшем на мостовую из окна второго этажа противоположенного высокого здания, мокро блестящий каплями воды мыс чёрного лакированного сапога, а затем краем глаза заметил в глухой тени фигуру вжавшегося в стену человека.

  
   Наверное, я никогда не обратил бы на него внимания, если бы не камушек, который то ли случайно, то ли специально пнул один из уныло бредущих стражников. Тот весело поскакав по мостовой влетел в тень, но не отскочил от стены как того можно было ожидать. Попав в мягкие складки плаща, он упал в лужу взметнув кучу брызг. Это обстоятельство очень расстроило отправившего его в полёт бойца охранки, который видимо, рассчитывал на эффектный рикошет в расположившуюся рядом витрину. Он что-то пробубнил, но, не заметив видимо прятавшегося в тенях человека, прошагал мимо.

  
   Стараясь не выдать свой интерес к притаившейся фигуре, я пялился на мокнущих под дождём бойцов охранки, вяло плетущиеся вниз по улице, краем глаза рассматривая заинтересовавшего меня человека. Не узнать его я не мог. Это был новоин - тот самый молодой человек, с которым мы совсем недавно распрощались у дилижанса. Я хорошенько насмотрелся на его дорогую накидку, так что ошибки быть не могло. Парень находился в метрах в пятнадцати от меня, всем телом вжимаясь в стену около декоративного выноса колонны, повернув голову так, чтобы целиком оказаться в узкой полоске угольно чёрной тени и лишь блестящий кончик его сапога предательски темнел в ярко освещённой луже.

  
   От кого он прячется? От стражников? Провинциалы ведь уже проявляли к нему некий интерес, так может он просто не хочет попадаться на глаза местной охранке? Или всё-таки кое-кто пытается спрятаться от меня? Последнее предположение было бы похоже на паранойю, если бы не обстоятельства моего появления в Ладрильо-Рохо.

  
   "А ведь он ушёл минуть за пятнадцать до того как я покинул здание станций. Как он оказался у меня за спиной?" Родился законный вопрос. Конечно нельзя исключать того варианта, что молодой аристократ так же как и я получил от смотрителя листок призывающий посетить "Весёлого Архонта". Но опять же, как мне удалось обогнать его на практически прямой улице и не заметить этого. Да и вообще. Я был единственный, кто в эту дождливую ночь двигался в сторону от северных ворот к центру города.

  
   Выстроенные парами хмурые стражники, всё двигались и двигались мимо меня, вяло переставляя ноги. Казалось, бойцы охранки задались целью как можно сильнее вымокнуть сегодняшней ночью, а потому намеренно медленно топтали лужи, поднимая кучи брызг, а заодно позволяли небесной влаге посильнее пропитать их одежды, забраться под кольчугу и шлем.

  
   Отвернувшись от них, я продолжил свой путь, ни на секунду не забывая при этом о своём странном попутчике. Тому, что мой "знакомый" вдруг оказался у меня за спиной, было как минимум два простых объяснения. Молодой человек, каким-то образом заплутал, а теперь просто нагнал меня. Во втором варианте, он намеренно пропустил меня вперёд и от самой станции следовал за мной. От кого он сейчас прятался? Возможно, что всё же не от меня, так как до этого момента я его банально не замечал.

  
   Проводив взглядом последнюю пару солдат и офицера, столь же угрюмого и неопрятного, который замыкал своей двухметровой тушей хвост колонны, я мельком глянул себе за плечо. Парень не исчез словно ночной фантом, а всё так же стоял, застыв в глубокой тени и кажется даже не дышал. Хотя биться на это об заклад я бы точно не стал.

  
   И всё-таки, при моей работе, с одной стороны заниматься самоуспокоением - смертельно опасно. С другой стороны - излишняя паранойя редко для кого оказывалась спасительным кругом. Возможно меня уже "ведут". Хвостик я заметил, но то была чистая случайность. А вот "Кто" повесил на меня этого серого - вопрос! И для ответа на него у меня просто недостаточно информации.

  
   Можно конечно предположить, что мои слова так сильно зацепили зелёноглазого, что он, побоявшись бросить открытый вызов, задумал наказать обидчика другим способом. То есть чистой воды самодеятельность, за которой не маячат таинственные фигуры могущественных кукловодов. Вообще-то, если я не зря обижаю молодчика называя его "ново-ином", такой вариант был вполне возможен. Однако, ему имелась пренеприятнейшая альтернатива.

  
   В дороге я мог совершить какую-то ошибку, в результате которой, всё моё путешествие оказалось лишь пустой тратой времени. А из этого уже следовало, что в городе меня целенаправленно ждали, Серого в карету подсадили и вообще вся наша встреча с была если можно так сказать "неслучайна", а значит, что каким-то образом у кого-то заранее появилось моё описание. Это был очень и очень плохо...

  
   Я прошёл ещё метров пятьсот, не забывая при этом прислушиваться к тому, что происходит у меня за спиной. Встречных прохожих я не встречал уже несколько минут, улица была темна и пустынна. Только мои шаги, барабанный стук дождевых капель да раскаты грома сопровождали меня среди спящих окон и потухших фонарей.

  
   Сделав ещё два шага, я порылся в поясной сумке и как бы случайно, обронил несколько полновесных империалов. Золотые монетки, радостно блеснув во вспышке молнии, покатились по мостовой, закрутились и замерли в нескольких шагах от меня, призывно поблёскивая в неровном свете оного из немногих окошек, в которых ещё горел свет. Изрыгая ругательства и проклятия, я бросился за ними. Вот одна, вот вторая...

  
   Поднимал я их медленно-медленно. А где же третья? Я принялся искать ее, оглядываясь по сторонам и приседая, чтобы лучше разглядеть землю. Потерять целый золотой империал! Неслыханное дело для небогатого на вид воина. На что не пойдешь, когда у тебя за спиной вертится какой-то тип, для которого впрочем, я и разыгрывал сейчас этот спектакль. Подхватывая одну из монет, я незаметно наступил на третью подошвой правого сапога. Я, на мой взгляд, очень натурально суетился, хулил дождливую ночь, копался руками в грязи и "Серая накидка" кажется купился!

  
   Он был там, метрах в двадцати от меня едва различимый в ночи. Преследовал меня, стараясь держаться вдоль фасадов, не вылезая на открытое пространство. Сейчас Серый практически неразличимым на воне стены, стоял за парной мраморных атлантов, обрамляющих чьё-то безвкусное, но монументальное крыльцо. Ново-ин мог легко спрятаться там, даже если бы, даже если бы улица оставалась людной. Ночью все кошки серые и к стенам, на фоне которых его накидка служила прекрасной маскировкой, это так же относилось. Парень умел оставаться незаметным, но я тоже не из деревни вчера приехал - знал, "что" искать, "как" и даже примерно представлял себе "где".

  
   Я приседал, охал, сдвигался, поворачивался, до тех пор, пока эти лёгкие изменения ракурса, не позволили мне различит слабые очертания его фигуры. Довольно крякнув, я "нашёл" свой изрядно заляпанный и покрытый грязью золотой и отряхнувшись не спеша зашагал к центру города.

  
   За фасадом безмятежности и внешней неторопливостью движений мысли мои неслись галопом. Сомнения в том, что за мной следовал хвост, рассеялись как дым на ветру. При этом оставалось надеяться, что его не вспугнули мои телодвижения, потому как я был совершенно не уверен, что мне повезёт засечь его при других обстоятельствах.

  
   Не был я уверен и том, что ново-ина нужно прессовать немедленно. Сейчас он просто следовал за мной, держась на некотором расстоянии. Хотел бы убить - давно убил бы. На то у него была уйма возможностей, но вот как он поведёт себя, напади я на него сейчас - вопрос! Вполне резонно опасаясь получить пулю в затылок, не следовало забывать, что он вполне мог оказаться боевым магом. Что кстати было вполне возможно, учитывая, что оружия при пареньке не было. Меня даже вооружённого промокшим пистолетом и эспадоном, над которым ещё нужно было повозиться, чтобы извлечь оружие из-под плаща и вытащить из ножен, конечно даже военному маджинару так просто не взять. К тому же под рукой есть кортик. Но всё же...

  
   Обходя очередную лужу, я ещё раз обдумал тот вариант, в котором мой преследователь был уязвлённым аристократом. Я назвал его "свиньёй" и за эти слова вполне мог получить формальный вызов на дуэль. Но на станции ново-ин проглотил оскорбление, да ещё какое, брошенное при свидетелях! Для оскорблённой чести это значило только то, что время упущено. Моя кровушка уже не в состоянии смыть с неё грязные пятна, которых, скорее всего, там немало. Если теперь он идёт за мной с целью расквитаться, то нападения следовало бы ожидать в тот момент, когда мы только остались одни. Однако Серая Накидка медлил, следуя за мной в тенях и лишь иногда приближаясь на расстояние броска кинжала.

  
   Что это означало? Вполне возможно то, что огнестрельного оружия у него просто нет. Если быть точным - нет такого, которое способно стрелять в сырую погоду. Такой же промокший пистолет, как и у меня. Впрочем, от ново-инов можно было ожидать любую пакость. Устроить скандал. Вызвать на дуэль и потребовать решения вопросов чести на месте. Это - всегда, пожалуйста. Картинно, благородно и всегда и можно выкрутиться, если станет понятно, что переоценил свои силы. Подсыпать яда, подрезать подпругу, пустить стрелу в спину - тоже любимо многими из них, так как почти безопасно для собственной горячо любимой шкуры.

  
   А вот красться в дождливой ночи за вооружённым воином с кинжалом. Это уже экстремально. Ещё в дилижансе я заметил, что у него нет с собой какого либо более-менее серьезного оружия. Будь даже у него с собой короткий меч: гладиус или ксифос, за проведённые друг напротив друга двенадцать долгих часов, я бы его разглядел.

  
   Конечно, возможно он всё же маг и железки ему просто не было нужны. Я как-то не очень задумывался до этого момента о том, что и вещей собой у моего попутчика не было. Допустим, я мог не видеть, как их клали в багажный сундук, но со станции то он ушёл налегке. Так что ещё одна странность. Кто может путешествовать по дороге в двух днях пешего пути от ближайшего населённого пункта без оружия и какой-либо ручной клади? Ведь не сошёл же он с одного дилижанса только для того чтобы так удачно пересесть на другой.

  
   Вообще-то может всё тот же маджинар. Слышал я, что некоторые маги могут каким-то образом иметь в своём распоряжении все нужные им вещи, не таская с собой неудобные сумки и вещмешки. Значит он маг? Не думаю. Не похож он на книжного червя, да зачем маджинару красться, прячась сейчас за свечой аккуратно подстриженного кипариса.

  
   Нет... Этот человек целенаправленно ждал именно меня и не подсел бы ни в один другой экипаж кроме того в котором ехал я. Хотя, наверное не стоит мне впадать в крайности. Не конкретно меня - человека соответствующего неким описаниям, под которым я соответствовал.

  
   Похоже, что закрытие моста было подстроено им или его подельниками. Кордон Провинциальной Стражи, выставленный в связи с чрезвычайным происшествием на единственной в этой области дороге, идеально подходит для того, чтобы вынудить остановиться любой экипаж или даже картеж самого Императора. Ведь именно Провинциалы отвечают за безопасность на магистральных трактах. Это раз.

  
   Два - они никогда не прогонят одинокого путника вынужденного дожидаться попутки рядом с их блокпостом. Я живо вспомнил, как Провинциал у ворот вывел Серого, на "личный досмотр". Единственного из всех пассажиров дилижанса. А на "досмотр" ли? Может быть, он как то связаны? Мог ли ново-ин работать на Стражу? В любом случае пока экипаж стоял у кордона, времени рассмотреть его пассажиров у Серого было предостаточно.

  
   С маху возникал ещё один животрепещущий вопрос. Где я замазался? Точнее как исполнители узнали - кого именно им нужно встретить. Что-то подсказывало мне, что засветился я на последней стоянке. Что же получается - это дело рук почтовых агентов? Почтальоны убийцы мстят за не доставленную вовремя почту? Бред! Или всё-таки кое-кто хотел тайно провезти кое-что неучтенное, а я спутал ему все планы? Или тот на кого работает этот таинственный незнакомец, посчитал, что я целенаправленно помешал ему, будучи осведомлённым о грузе?

  
   Ах Эзмор! А ведь несмотря на всю абсурдность последних предположений и то, что взяты они с потолка, они даже в чём-то похожи на правду. Время подъезда дилижанса к определённой точке, вполне можно кое-как просчитать. Почтовые маршруты насколько я знал, планируются с учётом плюс-минус полчаса. Станции имеют дальнограф и находятся на связи с ожидающими прибытия экипажа коллегами, сообщая им время отправления и ожидая подтверждения о прибытии. Вполне можно предположить, что та же информация доступна и размещённым там агентам разных компаний, особенно почтовых. Так же как и то - что некоторые из них обладают доступом к аппарату дальней связи.

  
   Но почему тогда просто не уничтожить фургон на лесной дороге. Я сомневаюсь в том, что люди, затеявшие за мной слежку, не обладают подобными возможностями. Вариантов здесь не очень много. Либо меня считают перспективным языком и хотят захватить живым, либо боятся огласки.

  
   Третий вариант - противник никак не относится к почтовым конторам и возможно сам пока не знает, что ему от меня нужно. Кто бы это ни был, он затеял шахматную игру, в которой выставил своего офицера против рыцаря нашей организации. Чёрный офицер, преследует своего визави через всю доску по всем клеткам. Что делать белому рыцарю, чтобы выиграть эту партию. Глупый вопрос. Конечно же, то же самое, что и всегда - ходить конём.

  
   И я пошёл той самой пресловутой буквой "Г". Находился я как раз напротив небольшого, узкого переулка. Тёмный лаз, под низкой аркой, ведущий куда-то на задние дворы городского квартала, заставленный ящиками, бочками, пустыми корзинами и прислонёнными к стене длинными деревянными жердями. Погожими летними ночами, именно из таких щелей к зазевавшемуся путнику лезут познакомиться поигрывающие ножами тёмные и очень неприятные личности.

  
   Мощение здесь отсутствовало как класс. Переулок был засыпан глубоко вдавленным в мягкую светлую глину гравием. То здесь, то там поблескивали крупные лужи, а с перекинутых между окнами вторых этажей бельевых верёвок уныло свисали чьи-то намокшие панталоны.

  
   Резким движением, забросив сумку на плечо поверх плаща, я рванулся в проём между домами. Бочки, ящики и всё остальное до чего я смог дотянуться полетело на землю за моей спиной. Бег в доспехах, далеко не такое трудное дело каким его изображают трактирные знатоки тактики со стратегией и кухонные магистры ратного дела. Тренированный человек, в хорошо подогнанной броне может развивать и поддерживать достаточно приличную скорость, что я продемонстрировал наглядно.

  
   Пробежав метров сорок, резко свернул в узкий промежуток между домом и каким-то забором. Сзади послышался грохот, мой преследователь, верно оценив мой экспромт, бросился преследовать меня со всей страстью брошенного любовника, но напоролся на приготовленный мною сюрприз. Словно таран я пронёсся вдоль тянувшейся справа высокой каменной ограды, сшибая всё, что находилось у меня на пути и гася скорость проскользил несколько метров, оттолкнулся ногой от стены, бросился в открывшийся зев ещё одного зазора между домами.

  
   Метров через пятьдесят, я оказался в небольшом, внутреннем дворике. С размаха врезавшись плечом в телегу, остановился. Быстро сориентировавшись, вбежал под низкую арку, ведущую на одну из городских улиц. Через дорогу начинался ещё один проулок, мостовая шириной чуть больше телеги, коленом изгибалась налево, теряясь среди спящих домов.

  
   Этот выезд был как нельзя кстати. Такой тёмный... Такой манящий... Отвернувшись от него, я опрометью бросившись вверх по улице. Пусть здесь она шла в гору, пусть я тратил намного больше сил, сохраняя и даже увеличивая скорость, но я видел свою цель, достичь которую мне нужно было раньше, нежели Серый покажется из оставленной за спиной арки. Пусть преследователь потратит немного времени, да ещё и поломает себе голову, размышляя о том, куда я мог подеваться.

  
   Витрины проносились мимо меня один за другим, мелькали двери фонари и квадратные, декоративные колонны. Я бежал в небольшую арку, проезд под одну телегу, чёрным полукругом темневший в фасаде одного из домов в самом конце улицы. Мне повезло, в длинной трубе прохода, прорезавшего насквозь чьё-то жилище, хозяева поленились установить надёжную, кованую решётку. За ним лежал небольшой, узкий двор, на который выходили двери дома, выстроенного вдоль одной из улиц, подсвеченные тусклым светом масляных ламп.

  
   И тут котёнок удачи повернулся ко мне хвостом. Двор оказался глухим, перекрытым кирпичным забором колодцем, каменным мешком или точнее ловушкой, в которую я сам себя загнал. Единственным выездом из него был тот тоннель, перед чревом которого я застыл будто каменное изваяние.

  
   Наверное, подобного финала и следовало ожидать, бегать сломя голову по ночному, незнакомому тебе городу. Дело это, как известно неблагодарное. Быстренько отрастить крылья и улететь у меня теперь вряд ли получится. Значит, у меня оставался только один путь - принять бой прямо здесь. Расчехлить оружие и как можно понятнее объяснить Серому: по какой собственно такой причине парням с внешностью второсортного франта не следует связываться с тяжело вооружённым человеком, а тем более гонять его под дождём по разным подворотням.

  
   Я потянулся было к рукояти меча, делая шаг в темноту стены у самой арки. Сказать по правде, я давно и начисто был напрочь лишён комплекса "честного боя" которым страдало множество моих коллег по всей Империи. Вообще многие из правил "Чести" по моему глубокому убеждению, необходимо соблюдать только тогда, когда для твоего оппонента это слово имеет хот какое-нибудь значение.

  
   Конечно, такой подход вполне можно назвать ущербным. Не рыба - не мясо. Знавал я множество товарищей, которые безапелляционно заявляли: "Ты охраняешь свою честь для самого себя, а не для кого бы то ни было ещё! Мужчина должен встречать опасность лицом к лицу, ибо негоже, таким как мы, полагаться на грязные приёмы!" После чего многих находили с ножом в спине и без гроша в кармане.

  
   Наверное по-своему они были правы. Это были установки из блистательного высшего общества, среды что их окружала и воздуха которым они дышали. Вот только никто из них никогда не бывал на настоящей войне. Войне без правил и запретов, хотя многие из них застали последний крупный конфликт и даже участвовали в боях за наш юг. Освобождали Эберию, воевали в болотах Риведии и штурмовали наскальные укрепления Южной Сальции и ломали копья здесь в Новой Касталонии. То была другая война, сильно отличавшаяся от того что хлебнуло моё поколение на Дальнезападном Фронтире.

  
   Фронтир он как и Рибис - меняет людей. Перековывает убеждения и открывает глаза на истинное мужество и показное жеманство. Он - филиал ада, отражение бездны, в которой демоны пируют в ожидании часа, когда врата нашего мира в очередной раз откроются для их легионов. Там бушует постоянная война, её пламя чувствуется в каждой спокойной улочке и тенистом парке, в чистом поле и глухом лесу. Война всех со всеми: диких гоблиноидных орд с отсталыми городами-государствами, драконьих плутократий с вольнолюбивыми племенами кочевников, королевств псевдолюдей и псевдоэльфов друг с другом и с дварфийскими анклавами. И одновременно волны всей этой бурлящей, неспокойной массы накатывают на границы нашей Империи, пробуя на зуб, коготь, кинжал, меч и копё стойкость и храбрость местных жителей.

  
   Попав на Дальний Запад, ты быстро учишься тому, что мало чести сражаясь по всем правилам чести, найти свой последний приют в глухой степи, в то время как твой враг, уже распалённый пролившейся кровью на полном скаку въезжает в беззащитную деревушку. Остро осознаёшь, что если ты не добил раненного халфлинга, пожалев этого невысокого превдоэльфа с не шибко-то воинственной внешностью, ты своими руками обрек на смерть как минимум десяток простых имперцев. Там ты осознаёшь - что игры в благородство, закончились там, где остались те, кто готов играть по правилам, а любой незнакомец, тем более крадущийся за тобой в тени в первую очередь враг, от победы над которым зависит не только твоя жизнь.
  
  
  
  

  
   К этому быстро привыкаешь. Теряется лоск цивилизации и блеск присущий бурлящим в обществе идеям гуманизма и в этот момент важно не потерять себя. Не опуститься до уровня обычного пса войны, беспринципного наёмника, но и вырасти из восторженного ещё не нюхнувшего пороха кадета пропитанного рыцарской романтикой, чью голову переполняют идеи стареющих, всю жизнь не вылезающих из штаба, погрязших в балах философов.

  
   Первоначально мой план был до безобразия прост. Пропустить врага вперёд и напасть со спины. Решить исход одним быстрым и мощным ударом, а уже затем постараться выяснить, кто мой преследователь и уходить в лабиринт ночных улиц. Простой армейский принцип - бей первым, потом разбирайся. Всё было просто и я, не собирался миндальничать с этим зеленоглазым человеком. Я был уже готов, заняв своё место арки, когда взревевшее чувство опасности остановило меня.

  
   Никогда нельзя считать противника дураком! То, что двор имеет только один выход, видно ещё из середины прохода. Я бы догадался о столь простенькой и незатейливой засаде, так зачем же считать Серого глупее себя. Нельзя также забывать о том, что по моим собственным выводам - меня ждали. Тот, кого я принял за ново-ина, наблюдал за мной много часов, у него точно было время прикинуть: что я и кто я.

  
   Коли он бросился меня преследовать, значит, он либо дурной на всю голову, во что не очень-то хочется верить, либо считает себя способным справиться со мной. Что у него может быть с собой такого, что способно навредить латнику, пусть и в облегчённой кирасе? Какой-нибудь магический нож режущий сталь, словно бумагу? Карманный арбалет с активированными огненными или ледяными болтами? Револьвер с бронебойными златиновыми пулями? Что-нибудь из алхимии, например дварфский динамит...

  
   Внутри меня всё похолодело. Я как то сразу вспомнил, что Серый постоянно стремился приблизиться ко мне дистанцию удобную для броска. Сглотнув появившийся в горле ком, я вновь принялся озираться. Двор примерно шестьдесят квадратных метров. С севера жилые дома, слабоосвещённые окна и закрытые на ночь задние двери, с запада всё те же окна и тоннель подворотни рядом с которым находился я сам. С востока глухие стены, а на южно стороне, какие-то невысокие этажа в два кирпичные постройки, очень похожие на банальный деревенский сарай. От этих строений к зданиям тянется стена метров пять высотой, а рядом с ней несколько разномастных телег.

  
   В одной прикрытые несколькими слоями старой парусины были неаккуратно сложены изрядно подмокшие вязанки дров, несколько других повозок, пережидали непогоду порожняком. Моё внимание привлекла телега с удалённой передней осью. Основательная, с длинным кузовом, далеко вынесенным за задние колёса, стояла она чуть косо, на шаткой стопке кирпичей подложенных под полу разобранные тяжёлые козлы. Если выбить подпорку, то зад телеги поднимется и я, возможно, смогу добраться до верха кирпичной стены.

  
   Других вариантов я уже не видел. В несколько шагов оказался рядом с ней и с размаху выбил сапогом несколько средних кирпичей. Подпорка тут же разлетелась и телега с грохотом, ломая оглобли и козла, рухнула на землю. Ящик, заполненный песком и расположенный для баланса под сиденьем возницы, с хрустом раскололся. Содержимое рассыпалось по брусчатке, тут же превратившись в липкую субстанцию. Поднявшаяся было, задняя часть телеги дрогнула и пошла вниз, перевесив разбитые козлы и придя какое-то подобие равновесия, замерла.

  
   Я чуть было не застонал от разочарования. Теперь задок точно не выдержит моего веса, а если и выдержит... До неровного украшенного сколами края стены оставалось порядка двух с половиной метров. Это немного, если под ногами земля... вообще-то и шатающейся телеги я мог бы постараться перебраться через неё.

  
   Я ещё раз с сомнением посмотрел на стену. Поросшая мхом, влажно поблескивающая кирпичная кладка производила впечатление чрезвычайно скользкой поверхности. Даже если я смогу ухватиться за верхний край стены, ноги могут просто не найти опоры. Можно конечно попробовать подтянуться на руках, но если не получиться уцепиться с первого раза, в ладонях у меня останутся клоки мха и я вместе с ним, рухну на многострадальный остов телеги.

  
   Или ещё лучше - встречу преследователя на стене, словно ярмарочный клоун на потеху публике болтающийся на трапеции недавно оставленной умелым акробатом. Дело - швах. Придётся понадеяться на то, что у Серого нет с собой динамита.

  
   Хотя... оставался ещё один небольшой шанс. Я метнулся в северную часть дворика, к дверям мирно спящих домов. Дёрнул первую попавшуюся ручку. Дверь оказалась закрыта. Вторая тоже. На всякий случай, побежал к третьей, на ходу размышляя о том - что делать если и она откажется открываться.

  
   У меня в сумке почти на самом верху лежал военный револьвер. Правда это чудо современной мысли хоть и работало как в дождь, так и в снег, а некоторые утверждали, что было способно выстрелить и под водой, находилось в разобранном состоянии. Да и пули к нему хорошенько запакованы и уложены на самое дно вещмешка.

  
   Какие у меня ещё варианты? Можно метнуть в преследователя эспадон на манер дротика. Мне приходилось пару раз видеть как орастрийские лендскнехты, наёмники из старой восточной провинции расправлялись таким способом с нападавшими на них ограми. Однако они были опытными вояками и тренировались годами, сам же я никогда не пробовал таким варварским способом использовать своё любимое оружие.

  
   Хотя наверно лучше всего постараться как можно быстрее сократить дистанцию и молиться, чтобы Серый не оказался фанатиком самоубийцей. Хотя о чём я собственно думаю! Если он действительно полагается на припрятанную динамитную шашку, то какая ему разница как принять смерть - в одиночку от моего меча или прихватив с собой обидчика в огненном фейерверке взрыва.

  
   - Думай Виктор. Думай! - прошипел я дёргая на себя ручку и на мгновение замер когда дверь неожиданно поддалась.

  
   Не тратя времени, я юркнул в открывшийся проём и быстро притворив за собой дверь, оказался в маленькой тёмной прихожей. Небольшой коридор, судя по доносившимся из него запахам, вёл на кухню. Глухая и узкая деревянная дверь, наверное, в чулан. Рядом у стены высилась кособокая, нескладная поленница. Наверняка перед дождём, хозяин поспешил забрать как можно больше дров из прикрытой парусиной телеги, но его что-то отвлекло, а потому он не запер за собой дверь.

  
   Из коридора доносилось тихое бульканье и бурление, приятно пахло стряпнёй, специями и печёным мясом. К аромату еды примешивался характерный запах обжитого дома: людей, старых вещей, пыли и свежевымытых полов. Закрыв засов, я тихо протяжно выдохнул, заметив про себя, что не помню, когда задержал дыхание. Может быть, когда я безуспешно пытался открыть двери или ещё раньше, когда ломал чужую телегу.

  
   В любом случае сейчас это было уже неважно. Со второго этажа приглушённый деревянными перекрытиями доносился раскатистый храп. Тихий разговор двух женских голосов шелестел со стороны кухни. Они, то приближались и тогда, я мог отчётливо слышать отдельные фразы, то удалялись, почти исчезая за барабанной дробью дождевых капель. Аккуратно, стараясь не выдать своего присутствия ни единым звуком, я прильнул к ромбику смотрового глазка.

  
   Таская каштаны из огня, я, кажется, умудрился не обжечь руки. Когда глаза привыкли к изменившемуся освещению и сквозь маленькое ромбическое стёклышко мой взгляд пробился через мрак и пелену дождя Серый уже входил в арку. Парень, прокравшись до середины тоннеля, замер. Сжавшись будто пружина, неторопливо осмотрел дворик, двигая одной головой и вперив взгляд в угол арки, за которым я первоначально намеревался дать ему бой.

  
   Так прошло несколько секунд, а затем Серая Накидка резко, будто спущенная со стопора пружина пришёл в движение. Пола его замшевого плаща взметнулась, два быстрых взмаха и блестя гранёным стеклом в очередной вспышке молнии, во двор полетели две маленькие склянки. Не дожидаясь их падения на землю, мужчина резко в несколько грациозных движений, будто испуганная лань подался назад.

  
   Не было у Серого накидки никакого динамита, а вот было - нечто другое. Набор алхимических реактивов боевого применения - вот, что за козырь оказался припрятанным в его рукаве и элегантные, выверенные движения без слов рассказали мне не только о том, что это были за склянки, но и про то, что ожидало меня, не откажись я от своего плана.

  
   Я уже говорил про кошек, которые становятся серыми и ночь, но я готов был поспорить, что отчётливо видел бурлящую от бешеного вращения сосуда жидкость зелёного цвета в первой склянке и голубую во второй следом. Благодаря таким вот пяти сантиметровым колбочкам, судьбу забаррикадировавшихся в замкнутом помещении бойцов, мог двумя движениями руки решить даже пятилетний ребёнок. Их содержимое - созданные алхимиками и сжиженные, вполне безобидные летучие газы, при смешивании друг с другом на воздухе вступали в немедленную реакцию, превращаясь в сильный нервнопаралитический газ. На улице его эффект был, но заметно слабее, да и сырость уменьшала срок жизни новообразования... вот только для меня хватило бы в любом случае.

  
   Зелёная колба ударилась о землю и под давлением начавшего расширяться газа, заранее взведённая пробка-предохранитель пулей вылетела из горлышка. В долю секунды, в воздух помутнел, а затем арку заволокло плотным туманом. Его сизые лапы слегка задрожали и колышущаяся масса начала быстро втягиваться в подворотню. Я со злорадством подумал о сквозняках, а так же о том, что будет забавным, если Серого самого накроет облаком.

  
   Но, к моему сожалению этому не суждено было случиться. Вторая склянка коснулась мостовой. Ослепительно полыхнуло, так что я даже заранее зажмурившись, сквозь веки увидел отголоски вспышки. В размазанном по мостовой тумане бесновались всполохи иссиня-фиолетового свечения. Протуберанцы вновь рождённого газа вырывались из разряженного по краям облака, лизали мостовую, тянулись в недостижимый теперь для них тоннель, отрывались от общей массы и кружась, таяли во взволнованном воздухе.

  
   Через пару секунд возмущение улеглось. Зелёный с вкраплениями фиолетового свечения пар развеялся, оставив за собой медленно расползающиеся от центра реакции миазмы. Неровные, тёмно-красные, похожие на грязную вуаль ошмётки уже совершенно безопасные для человека. "Ундина и Сильфида", "Карла и Клара" какие только романтические прозвища не давали прозвища этим вырвавшимся из стеклянных тюрем бестиям люди. Однако каждый раз, видя ярость их соития, в душе, я ненавидел придумавших их алхимиков.

  
   Дождавшись, когда лоскутья развеет ветер, Серый достал из-под накидки кинжал. Наверное, он ожидал, что выйдя из подворотни, увидит моё подёргивающееся, бесчувственное тело, но его ждали только разочарование, мокрая брусчатка и густая тень возле неуклюжей арки. Остановившись, он какое-то время напряжённо прислушивался, затем ловко вертя в пальцах кинжал, спрятал его под накидку. Несколько десятков секунд не шевелясь, смотрел на разрушенную мной телегу, затем обвёл взглядом двор и одёрнув полы, он медленно подошёл к разрушенному мной средству передвижения.

  
   В задумчивости, он повозил мыском сапога мокрый песок у разбитых козел, пнул обломок кирпича, наступил на него и внимательно осмотрев кузов, уставился на возвышающуюся над ним стену. Затем повернулся, взгляд его скользнул по дверям. На долю секунды мне показалось, что он пристально смотрит именно на ту, за которой прятался я.

  
   Выбрав одну из дверей, он плавным шагом направился к ней. Я не мог его более видеть, но мысленно представил, как он, подёргав дверную ручку, всматривается в темноту за узким стёклышком глазка.

  
   Прошла минута, за ней другая, а я, отстранившись в глубокую тень рядом с шаткой поленницей, всё ждал его появления. Серый так и не удосужился проверить мою дверь, вместо этого он вышел на середину двора, а затем в несколько шагов взлетел на сломанные козла телеги и вроде бы, даже не коснувшись её, подпрыгнул взмыв в воздух метра на два, а то и все три. Оперившись рукой на стену, он перебросил себя через неё и скрылся, приземлившись на другой стороне.

  
   Я только тихо присвистнул такой необычайной ловкости. Ему бы в цирке вступать, а не по тёмным улицам за людьми с кинжалом гоняться. Аккуратно достав из-под кирасы часы и посмотрев на их светящийся циферблат, я чуть было не сплюнул от досады. Почти полтретьего ночи, а я до сих пор не в тёплой постели, накормленный и довольный.

  
   Сколько я ещё времени потеряю из-за этого без сомнений опасного человека? Вряд ли мне теперь удастся хорошо выспаться, зато предельно ясно, что из города нужно делать ноги. Кто бы то ни был этот человек в Сером, если тебя начинают закидывать склянками с алхимической дрянью, люди, прыгающие выше головы - это как минимум нехороший симптом. Ночью из города меня всё равно не выпустят, здесь оставаться опасно в первую очередь для "радушных" хозяев у которых я притулился, да и поесть не мешает. Так что следует....

  
   Додумать умную мысль я не успел. Во двор вернулся Серая Накидка, немного постоял, походил вдоль дверей, осматривая мощение под своими ногами, сорвав парусину с телеги, внимательно осмотрев скрытые под ней поленья и оставив их мокнуть, разбил пару бочек, которые незамеченными мной стояли за одной из повозок. Делал он это со злости или действительно думал, что я мог там спрятаться - так и осталось для меня загадкой.

  
   Серый, пробыл в дворике в общей сложности минут пятнадцать. За это время, в кухню пару раз заходили хозяева. Шаркающие шаги перемещались от печи к очагу и обратно. Гремела посуда, но ни отсыревшие дрова, ни дверь чёрного хода готовившего не заинтересовали. Затем ново-ин постояв ещё с минуту, крутанулся на каблуках и быстрым шагом вышел из подворотни. Я тихо вздохнул и присев на дровяную колоду принялся ждать. С этого настырного типа станется устроить мне ещё какую-нибудь пакость, а этого мне сейчас очень и очень не хотелось.

  
   Полчаса, которые я отвёл Серой накидке, чтобы убрался к Эзмору, тянулись и тянулись, будто засахарившаяся патока из большого кондитерского чана. Время шло медленно, а потому я успел, как следует обдумать все свои дальнейшие действия.

  
   "Весёлый Архонт", или как там его, может и дальше плотоядно смотреть на своих ушастых ангелочков - в это заведение я точно не сунусь. Оно далеко и скорее всего там меня точно ждут. Придётся найти, что-нибудь другое, менее солидное, не с такими красивыми официантками и чуть менее пенным пивом.

  
   Утром как проснусь, придётся сразу же убираться из города. Это вряд ли будет ранее утро. Я усмехнулся. Но тут уж ничего не поделаешь, мне нужно хорошенько выспаться иначе следующая подобная заварушка вполне может стать для меня последней. Впрочем, это, наверное, даже хорошо. Днём на улицах должно быть много народу. Это значит, что мне стоит опасаться исключительно слежки, от которой я попробую уйти, прикупив за городским воротами хорошего скакуна. Вряд ли кто в здравом уме решится использовать алхимические газы посреди толпы спешащих по своим делам горожан.

  
   По определённым причинам я подозревал, что сразу по приезду у меня могут начаться некоторые неприятности, но никак не мог себе представить, что за меня так круто возьмутся серьёзные люди, имеющие в своём арсенале различные спецэффекты. С этого момента, наверное, можно считать, что я отдохнул в дороге. Целых два с половиной месяца отдыхал. "Уотдыхался" - можно сказать. Пришло время для работы, хотя я конечно надеялся, получить пару другую дней передышки. Поваляться в гостиничном номере, стряхивая с себя дорожную пыль, погулять и как следует подготовиться.

  
   Запах еды доносящийся с кухни, изводил голодный желудок, что уже почти неделю жил на каретном пайке, запивать который приходилось вином, разбавленным водой до почти прозрачного состояния. Так что стоило минутной стрелке перевалить за тридцатую засечку, как я поспешил тихо выскользнуть на дождливую улицу, нежели оставаться в этой пыточной с каждой минутой наполняющейся всё более аппетитными и нежными ароматами.



Глава третья - Неизвестный путешественник: Зелёный Нелюдь





   Таверну, которой суждено было приютить меня вместо "Весёлого Архонта", зарывшуюся в самый центр, богатого и явно благополучного района, я нашёл минут за пятнадцать. Набрёл я на неё абсолютно случайно, в тайне дивясь тому, как мало подобных заведений содержалось горожанами в Ладрильо-Рохо, в то время как в другие посещённые мной торговые городах Империи буквально кишели отелями, тавернами и гостиницами разного уровня комфортности.

   Дорога вывела меня к пригожим городским особнякам. Были они одинаковыми - будто братья близнецы. Окружавшие их кованые ограды, с гарпунообразными наконечниками на двух метровых прутьях, тянулись длинной вереницей с севера на юго-восток вдоль широкой, , мощёной крупной плиткой улицы. На ней при желании свободно могли разъехаться две кареты, да ещё осталось бы место для одного пешехода.

   За заборами темнели сады, окружавшие каждое здание по периметру, старавшиеся перещеголять друг друга: пышностью древесных крон, изяществом лабиринтов и дорожек, вычурностью многоярусных фонтанов и клумб. Между стволами плодоносных деревьев в художественном беспорядке красовались разномастные парковые статуи. Воины, нагие красотки, диковинные звери и драконы, провожали меня слепыми взглядами мраморных глаз, выхватываемые из непроглядной, сырой ночи яркими вспышками небесных молний.

   Двигаясь вниз по улице, я сам не заметил, как оказался перед перекрёстком. остановившись у затушенного дождём фонаря, я огляделся и мой взгляд уткнулся в здание, обращённый ко мне фасад которого утопал в густом, неухоженном саду. Двух этажное и на вид очень старое, оно ни стилем, ни богатством не напоминало соседствующие с ним особняки. Выделялось оно и размерами. Не смотря на то, что в нём было всего два этажа, крыша здания возвышалась над соседними домами, будто горный великан над выводком гоблинов. Такое же угловатое и неуклюжее с покатой, покрытой битой черепицей крышей, на коньке которой была установлена громоздкая вывеска.

   Слегка подсвеченная неровным, дрожащим светом древних, факельных фонарей на ней красовалась надпись: "Зелёный Нелюдь". Тест был написан широким, слегка не аккуратным, рубленым шрифтом с небольшими засечками и декоративными перемычками. Под названием, лихо перекрывая последние буквы слова "нелюдь", так что для того, чтобы прочитать их требовалось применить фантазию, красивыми прописными буквами было выведено: "Кабак и гостиница".

   Вход в заведение располагался на дублирующей улице. В отличие от неуклюжей громадины приросшей к нему с тыла, это был всё тот же небольшой особняк, как и десяток, других виденных мною ранее. Он так же располагался в небольшом парке и утопая в его буйно разросшейся зелени. Однако, вместо подстриженных газонов, дорожек и лабиринтов, то был настоящий дикий сад, искусно скрывавший в своих недрах от взглядов с улицы задний дворик и несколько построек.

   Большая деревянная доска объявлений, ютившаяся на двух, вкопанных в землю столбах пестрела убранными под стекло, оттисками меню и какими то объявлениями. Её ободок была покрыт затейливой резьбой, изображавшей, что-то фольклорное. Меню, сообщало часы работы питейного зала, и предлагало длинный список из неизвестных мне блюд. Соседняя листовка, предупреждала об опасности городских пожаров, а слегка закрывающий её плакат, приглашал постояльцев заселяться в это очередное "лучшее заведение в городе" в любой, даже самый неурочный час.

   Вздохнув и перехватив покрепче сумку, я направился к входу. Пройдя под переплетением ветвей, стянутых вершинами крон в живую арку, каких-то изящных лиственных деревьев, погрузился в пахнущий мокрой листвой сад. Поднялся на оформленную под орнаментальный стиль северных провинций широкое крыльцо, превращённое в летнюю веранду и прошествовав вдоль пустующих столиков, оказался перед массивной двустворчатой дверью.

   Внутри питейного зала, занимавшего почти весь первый этаж особняка, было: темно немноголюдно и шумно. В дальнем углу, почти рядом с барной стойкой и дверью ведущей, судя по всему на кухню, под светом масляных ламп, что-то отмечали несколько необычайно громких, богато одетых людей. Несмотря на поздний час, они матерились, поминая через слово Эзмора, стучали пивными кружками о столешницу, распевали дурными голосами песни, кричали друг на друга и взрывались заливистым гоготом, не забывая поглощать выставленные на стол закуски, кидая огрызки и кости через соседние столики в большую мусорную бадью.

   В тот момент, когда девушка-официантка проходила мимо, они ненадолго умолкали, но только для того, чтобы попытаться по очереди ухватить её за аппетитный зад и тут же шумно радовались успеху удачливого собутыльника. Однако подобных побед у гуляк было немного. Женщина ловко укорачивалась и иногда звонко шлёпала нахалов по рукам, от чего очередной неудачник пьяным голосом, что-то возмущённо орал, в то время как его собутыльники гогоча, аплодировали и одобрительно свистели в след призывно покачивающей бёдрами служанке.

   За всем этим весельем хмуро наблюдала четверо угрюмых мужиков, в которых нетрудно было узнать ночных вышибал. Развалившись на стульях, они, тихо переговариваясь, сидели за большим круглым столом, установленным как раз напротив входной двери. Перед ними стояли крупные гранёные стаканы и несколько бутылок, в которых плескался какой-то напиток сине-зелёного цвета. Охранники лениво потягивали его, слегка морщась после каждого глотка, и первое время совершенно не обращали на меня никакого внимания.

   Немного подумав, я громко постучал в дверной косяк. Один из вышибал медленно повернул голову и, несколько секунд подслеповато щурясь, оценивающе глядел на меня, а затем, крякнув, поднялся со своего стула. Театрально щёлкнув ремнями подтяжек, перекинутых почему-то поверх заправленной в широкие мешковатые штаны толстого кафтана и поигрывая маленькой деревянной дубинкой, подошёл ко мне.

   - Нус... чё мля пожаловали. Питейная закрыта не видно шоля. Приходите с утра. - подцепив подтяжки пальцами, сказал он.

   Голос у него был высоким, совершенно не подходящим для столь внушительных размеров мужчины. От него сильно пахло мятой, алкоголем и чесноком, но даже это амбре было не в состоянии скрыть запах давно не мытого тела.

   Взгляд его слегка осоловелых глаз бесцельно скользнул по моему перемазанному грязью плащу и поволока исчезла. На его неприятном лице расцвела кривая улыбка, обнажив два ряда крепких, жёлтых зубов.

   - Мне нужна комната. - откинув капюшон на спину.

   - Ха. Комната ему нужна, а может те ещо, баб подать? - в голосе прорезались глумливые нотки. - Здесь тебе не богадельня, бездомным не подаём.

   - Вали в храмовый притон бродяжка драная! - присоединился к разговору ещё один вышибала, ловко выскользнув из-за стола. - Наши постояльцы - уважаемые люди! Дворяне и аристократы. Такому отрепью как ты нечего здесь делать.

   Почти прокричал он и тут же бросил быстрый взгляд на дверь, ведущую в кухню.

   - Ога! Вали-ка ты отсед шваль, пока кости то не пересчитали. - поддержал его ещё один, так же искоса поглядывая через плечо.

   Вся четвёрка уже собралась вокруг меня. Здоровые детины, метра под два каждый, бандитские рожи, выбитые зубы, рваные щёки и застарелые шрамы, покрывающие бритые головы. Контингент явно уголовный, непонятно каким образом оказавшийся здесь в роли себе явно не свойственной.

   Заводилой в этой компании был высокий крепкий мужик неприятной внешности, единственный правый глаз которого очень нехорошо поблескивал. Левый, прикрывала дорогая кожаная повязка, испещрённая золочёным, едва различимым в полутьме тиснением. Она была неаккуратно надвинута на глазницу, от которой по всему лицу словно лучи расходились глубокие борозды.

   Он яростно размахивал руками, осыпая меня оскорблениями всячески работая на публику, ещё двое, активно поддакивали, а обладатель подтяжек степенно молчал, сверля меня буравчиками глаз. Понять, кто является лидером этой шайки, не составляло труда. Одноглазый всё расходился и даже сделал шаг, приблизившись ко мне кидая обычную для отпетых уголовников распальцовку, когда первый поднял руку и остальные тут же заткнулись.

   - Короч - двигай отсед убогий. Развернулся и пшол! - повторил он, зычно втянув воздух носом и харкнув мне под ноги.

   Я в упор смотрел на мужика в подтяжках, полностью игнорируя его дружков. Взгляд мой не предвещал этому убогому квартету ничего хорошего. Волна раздражения ко всему этому столь негостеприимно встретившему меня городу потихоньку захлёстывала меня и уже была готова вырваться наружу, даже, несмотря на то, что я прекрасно понимал, что эта лихая компания просто провоцирует меня.

   То ли заметив моё состояние, то ли посчитав, что концерт затянулся главный сделал небольшой шаг назад и скалясь в улыбке вновь осмотрел меня с ног до головы.

   Вид у меня был, конечно - тот ещё. Полы плаща покрывали брызги светлой, потёкшей под струями дождя глины, крупные размазанные мазки виднелись и на груди где они начали уже подсыхать. На плече, которым я влетел в телегу, осталось несколько крупных, воткнувшихся и успевших набухнуть щепок, ворох опилок и бахрома древесной трухи. С другой стороны плащ оказался вымазан в меловой побелке.

   Однако, всё это были мелочи. Принять меня за бродягу или оборванца мог только слепой или полный идиот.

   - Ты щё шня не пнял? - пронзительно рявкнул он во всю глотку своим высоким, срывающимся голосом.

   - Ещё раз повторяю. - произнёс я самым спокойным голосом на который только был сейчас способен. - Мне нужна комната на ночь. Кто я и что я - не вашего ума дела. Позовите управляющего...

   Договорить мне не дали. Вышибалы переглянулись, одноглазый сделал почти незаметный жест рукой. Я замолчал, глядя, как меня медленно берут в кольцо, перемигиваются веки, сжимаются и разжимаются пудовые кулаки. Лица и так не отличающиеся красотой окончательно исказились, превратившись в зубоскалящиеся маски.

   Уголовников не смущала торчащая из-за плеча рукоять эспадона. Массивные чаши наплечников, как и кираса выглядывающая из-под плаща, кажется, не вызывала у них ровным счётом никаких ассоциаций.

   Алкоголь ли был тому виной или возможно, в невежестве своём они считали себя в состоянии справиться со мной. Я ведь хоть и вооружён, но двуручный меч мне из-под плаща так просто не достать, а догадаться, что у меня, скорее всего, есть ещё какое-нибудь оружие, вышибалы похоже были неспособны.

   Вместо управляющего, в ответ на свои слова я получил продолжение спектакля разгоревшегося с новой силой. Ах, как они играли, а я стоял и думал: "Что не так с этими людьми?" Вот нарываются они, так неужели нет у них никакого чувства самосохранения? Ведь ещё немного и вломлю я этим голубцам по первое число. Вот так вот просто - от души. И за длинные языки и за чешущиеся кулаки и за Серую Накидку в придачу. Хотя конечно знать про ново-ина эти товарищи вряд ли могли.

   Кстати, а из-за чего они собственно вообще ко мне прицепились? Какими бы они уголовниками небыли, а коли работают в подобном заведении, должны бы понимать, что за такое обращение к посетителям хозяин их по головке не погладит. Я бы понял, если бы эти гуси повстречались мне в тёмном переулке - не было бы вопросов. Но в таверне, при как минимум пятерых свидетелях... Или может быть в этом заведении так принято встречать припозднившихся постояльцев? Традиция такая. Если я потрясу у них перед носом кошельком, что-нибудь изменится?

   - Смотрите-ка, какой бродяжка непонятливый попался. Управляющего ему подавай! Карлос, я вот накумекал - а может это и не бродяга вовсе? С какой стороны не посмотри, самый, что ни на есть, настоящий "дворянин". Всю грязь в подворотне на себя собрал вот тебе и "дворянство". - неумело скаламбурил за моей спиной одноглазый.

   Вышибалы поддержали шутку дружным гоготом.

   - Не. Бери выше Роже. К нам пожаловал граф с помойки! Вишь какой гордый стоит. - высокий и лысый охранник с круглой как шар головой говорил гортанно и рвано.

   Новый взрыв хохота сотряс питейный зал. Пирующие в дальнем углу люди и так давно, с интересом поглядывавшие на нас, притихли, ожидая развития событий.

   - Вы это, Ваше Благородие - не серчайте. Мы люди маленькие, этикету не обученные. Но можем поучить чему другому!

   - Вот уж не думал, что в Ладрильо-Рохо на работу набирают клинических идиотов. - покачал головой я и моё раздражение всё же прорвалось сквозь плотину самоконтроля, голос похолодел, в нём зазвучали стальные нотки. - Остыньте убогие! Последний раз повторяю - позовите хозяина или управляющего.

   Оскорбление - так себе. Способно разгорячить кровь молодого дворянчика - не более. Впрочем, вышибалы остались довольны даже такой малостью.

   - Шо. Ты шо ваще вякнул? Ты как нас назвал, падаль! - взвизгнул охранник справа от меня, резко с подшагом, приседая на переднюю ногу, вдобавок, корча страшную, по его мнению, рожу.

   - Ну ты попал. - с нескрываемой радостью и отеческой мягкостью в голосе протянул молчавший доселе мужчина слева.

   Мужик в подтяжках напротив - побагровел так, что это стало заметно даже в темноте, нахохлился и зарычал.

   - Эта, Ваше Благородие. - одноглазый за моей спиной мурлыкал словно кот добравшийся наконец до вожделенной сметаны. - Зря вы так с нами. Мы, понимаешь ли, к вам со всей душой, а вы нас словечками плохими называете.

   В спектакле наступал апофеоз. Маски сброшены, роли распределены, актёры расставлены. Похоже, что пьеса эта повторялась у них не раз и не два. Менялся только исполнитель главной трагической роли. Труппа приставала к посетителям, одноглазый и те два клоуна, что стояли по бокам, выступали в роли говорунов, а бугай в подтяжках, игравший похоже первую скрипку, тем временем взвинчивал себя, доходя до нужной кондиции.

   Я в наглую усмехнулся ему в лицо. Пусть побесится. Не знаю, по какой причине они избрали меня своей жертвой. Возможно, сегодня просто не оказалось других кандидатов, или на эту роль им подходили только приезжие или я просто попал не в то время и не в то место, как бы то ни было, мне явно хотели пересчитать зубы и основательно помассировать рёбра.

   А ведь если подобный контингент наглеет - означает это то, что они верят в то, что выдут сухими из воды. Можно сделать вывод, что Городская стража их не трогает. Работа у них такая - усмирять непонятливых и буйных посетителей. А уж сделать так, чтобы жертва оказалась крайней - дело техники.

   - Тык вот ваше благородие. Есть у нас для вас одна подходящая комнатка. - заливался за моей спиной одноглазый. - Мы только плату за неё берём соответствующую. А там хозяева как прибудут, сразу доставят вас в номер.

   Это он намекает как раз на охранку. Ясно, что городская стража в таких мелочах разбираться не будет. Таверна заведение частное, а уголовники здесь на службе числятся - значит, вправе пресекать противоправные действия. А как уж там будет оправдываться задержанный - дело десятое, даже если он будет гол, бос и при смерти. Чужак же приблудный, от таких в пограничном городе чего ещё ожидать. Короче - обычная для не коронных городов вольница и издержки народовластия.

   - Не думаю, что у вас найдётся разменная монета. - громко и чётко ответил я не оборачиваясь.

   И понеслась! Вышибалы одновременно набросились на меня. Трое в полном молчании, а их главный с диким, первобытным воплем, который вполне мог разбудить обитатели соседних особняков.

   Действовали они по явно давно отработанному сценарию. Жертва, испуганная внезапностью и довольно грозным видом этого Карлоса в подтяжках, делала шаг назад. В объятия к одноглазому, по имени Роже. Тот бил её чем-нибудь по голове или подкатывался под ноги - не суть важно. Главное, что в результате несчастного валили на землю и уже вчетвером безнаказанно избивали до потери сознания.

   Я же скользнув вперёд, прямым ударом впечатал кулак в его квадратную челюсть. Просто и незатейливо, всем своим немалым весом, чего тот, похоже, никак не ожидал, налетев удар, будто кавалерист на выставленную пику. По его скромному мнению, жертва должна была быть деморализована его оглушительным криком и грозным видом, а та, почему то показала зубы. Носитель подтяжек крякнул и плашмя повалился на пол где и остался лежать тихонько постанывая.

   За моей спиной раздался тихий стук. Одноглазый вышибала, зовущийся Роже, ещё не поняв, что что-то пошло в разрез сценарию, отрепетированным движением встал на четвереньки, подставляя мне под колени правый бок. Уже находясь в столь необычном положении, он криво улыбаясь, поднял на меня своей единственный глаз. Мгновеньем позже, я с разворотом впечатал каблук своего сапога в его противную харю, а затем вторым быстрым ударом познакомил его длинный и без того кривой нос с закреплённой на мысу стальной чашкой. Одноглазый дёрнулся, руки его ослабли и разъехались. Потеряв сознание, он начал заваливаться набок, обильно орошая пол кровью из расквашенного носа и порванного каблуком рта.

   Оставшиеся на ногах вышибалы, видя молниеносную расправу над своими старшими товарищами, попятились. Ухмылки стекли с их лиц словно расплавленный воск. На них отразилась неуверенность и страх. Вот один из них отпрыгнул назад, затем развернулся и быстренько обогнул соседний стол так, что бы он разделял нас. Другой гулко сопя, подняв свои кулачищи перед лицом и пригибаясь, будто кулачный боец на арене цирка, двинулся на меня.

   Надо признать, что двигался он грамотно, явно со знанием дела прикрывая чувствительные области, чуть раскачиваясь, словно потревоженная пружина. Не торопясь атаковать, вышибала медленно приближался, все, увеличивая амплитуду, очень напоминая в этот момент некий живой маятник.

   - А ну прекратить! - властный женский голос взвился в помещении, отразившись от потолка, эхом заметался по залу. - Ишь - ты! Расшумелись, разорались всех постояльцев, небось, перебудили! Карлос, поганец ты этакий, что вы опять тут устроили! Теперь-то уж ты не отвертишься, я всё своими глазами видела!

   Полная женщина в возрасте, слегка переваливаясь, спешила к нам от кухонной двери. Её накрахмаленная одежда, слегка помятая и покрытая застиранными пятнами, шелестела в такт её шагам. Поварской передник, надетый поверх серо-бежевого платья и выцветшей голубой блузки, на уровне груди был вымазан каким-то соусом. На голове, придерживая аккуратно собранные в пучок на затылке уже подёрнутые сединой волосы, красовался старенький вязаный чепец. В правой руке она держала небольшую масленую лампу с высоким стеклянным колпаком и зеркальным отражателем, направляя луч света прямо на нас.

   Вышибала готовившийся уже нанести пробный удар, замер в нерешительности. Лежавший на полу Карлос очнулся и медленно сел то и дело, потрясая своей бритой головой. С секунду он, смотрел в пространство, а затем, помянув Эзмора, сплюнул кровь на пол, вместе с желтоватыми осколками зубов.

   - Да тут, эта... Бродяга пробраться хотел. Драку понимаш затеял. Буянил, вот мы и... - раздался слегка дрожащий голос спрятавшегося от меня за столом уголовника. - Надо охранку вызвать. Пусть принимают...

   Пождав пухлые губы, женщина направила на меня лампу и подслеповато щурясь, осмотрела с ног до головы. Нахмурилась, пробурчав, что-то себе под нос и со всей силы влепила сидящему рядом с ней Карлосу звонкую оплеуху.

   - Э, ты... ты чё... - заорал вышибала, мгновенно приходя в себя и хватаясь рукой за покрасневшую щёку.

   - Ах ты подлец. Теперь я уверена! Это ты всё удумал! Разорить нас хочешь, скотина ты этакая - зашипела на него женщина.

   - Миранда, старая ты дура. Да ты что! Совсем страх потеряла! - рычал Карлос, пытаясь подняться на ноги, что у него пока не очень хорошо получалось и одновременно уворачиваясь от ещё одного удара. - Мранда! Твою же за ногу! Ты на кого булку крошишь! Мы ведь только приказ бродяг непус...

   - Знаю я твоё "только". Нас из-за твоего "только" уже стороной все посетители стороной обходят. Превратили порядочное заведение в притон бандитский...

   - Но ведь бродяга безродный... без денег...

   - Да ты глаза свои пьяные раскрой. Бестолочь! Совсем, что ли мозги пропил! Ах Ноель хранительница, да если бы не мой муженёк, я тебя сама, вот прям сейчас на руки страже сдала бы.

   - Но... - Карлос зарычал и отпрыгнул от кухарки на безопасное расстояние, буравя меня недружелюбным взглядом.

   - Простите! Простите нас ради бога господин. Ну дураки. Дуболомы они деревенские. Не пишите на нас жалобу, пожалуйста... Мы уже закрылись, но если вы хотите столик, или выпить мы специально для вас сейчас же организуем!

   - Мне нужна комната на ночь. - в который раз как учёный попугай повторил я.

   - Ах. - Кухарка всплеснула руками, кинув на вышибал яростный взгляд, не предвещавший тем ничего хорошего. - Так что же вы тогда здесь стоите! Проходите, пожалуйста, за мной!

   Миранда подобострастно улыбаясь, поклонилась, указывая рукой на двустворчатую дверь в дальней стене зала. Неуклюже переваливаясь, она развернулась и потопала к ней, огибая пустые столики с выставленными на них стульями.

   Я успел сделать всего несколько шагов, когда за моей спиной шумно вдохнув и бормоча, что-то нечленораздельное очнулся одноглазый. Завизжав будто подраненный заяц, он прямо с пола накинулся на Карлоса который, пропуская меня, оказался прямо перед ним.

   Ударив плечом вышибалу в поясницу, Роже обхватил его за талию, с победным кличем валя своего приятеля на землю.

   - Мочи его братва! - заверещал одноглазый, вслепую молотя кулаками брыкающегося Карлоса по затылку. - Ща мы его...

   Что он собирался с ним сделать я так и не узнал. Носитель подтяжек извернулся и ловко ударил локтём друга в висок. Роже со стоном откатился обхватив руками свою многострадальную голову и раскрасневшийся Карлос тихо рыча, бросился на него. Оседлав товарища на уровне груди и фиксируя руки коленями, он принялся молотить своего собутыльника пудовыми кулаками, метя в лицо. Роже, завизжав, изогнулся мостиком сбрасывая противника и через секунду уже сам оказался на нём. Мужнины рыча и повизгивая, нанося друг другу удары и царапая лица, принялись кататься по полу переворачивая столы и сбивая стулья.

   - Пиппилио, Фернандо! Да что же вы стоите! Да остановите же вы этих дуриков! Они же нам всю мебель поломают! - ахнула обернувшаяся на грохот Миранда.

   - И вот это - вся ваша охрана? Или есть ещё кто-то... посмышлёнее? - с недоверием спросил я у женщины, глядя как два бугая, пытаясь не попасть под хаотичные удары своих товарищей растаскивают дерущихся.

   Миранда посмотрела на меня грустными глазами, а затем, покачав головой, тихо ответила.

   - Ах... господин они хорошие мальчики... - слова звучали фальшиво.

   - Вы поймите - тяжёлая жизнь, дурная компания... - попробовала она вновь.

   Слегка обернувшись, я пострел на четвёрку верзил. Хорошие мальчики разняли дерущихся и сейчас Роже и Карлос с ненавистью смотрели друг на друга как два бойцовых петуха в загоне. Затем одноглазый не выдержав, отвёл взгляд.

   - Значит, больше никого нет?

   - Да... - толстушка слегка стушевалась, но видимо боясь потерять постояльца, быстро добавила. - У нас здесь тихо, мирно... Не беспокойтесь господин.

   - Почему вы разрешаете им выпивать во время дежурства?

   - А что я могу сделать. - грустно ответила она. - Муж мой, хозяин хороший, да только в людях не разбирается. В хулиганах этих души не чает. Ведь где это видано, чтобы трактирных забияк да для охраны то нанять...

   - Поставил куниц сторожить курятник?

   - Кто такая куница господин?

   - Зверёк такой пушной, мелкий хищник.

   - Не. Не слышала никогда, в наших местах должно быть не водится. Но должно быть как-то так. - грустно ответила женщина открывая передо мной дверь и боязливо оглянувшись, зашептала. - Муженёк то у меня покладистый, да только как будто находит на него что-то. И ладно б своей головой думал, так нет - не меня, а людей чужих слушает. А мне только и твердит: "Дура ты баба, не лезь своими куриными мозгами в дела мужские". Уж сколько я ему твердила, что гнать их надобно...

   - Хорошие мальчики. - усмехнулся я.

   - Так вдруг услышат! - гулко вздохнула она, с тихим стуком прикрывая массивную дверь в питейный зал. - Ладно бы тихонько себе горькую в уголке глушили, да за залом присматривали, так нет - всё наше дело из-за них страдает! Всех клиентов уже распугали, только на приезжих и держимся.

   Я с сомнением посмотрел на пустившуюся в откровения кухарку. Мне даже стало интересно, нашла ли она в моём лице благодарного слушателя, на которого можно вывалить наболевшее, или может быть рассчитывает на мою помощь. А Миранда тем временем продолжала.

   - А у Карлоса. Ну, это тот который в кафтане...

   - Я понял.

   - Так вот его послушать так раз в неделю к нам обязательно "бездомные" ломятся. Как будто мёдом для них здесь намазано. Я всё сначала удивлялась, а потом уже догадалась, что просто кулаки у пьянчуг наших чешутся. Вот поздних посетителей и задирают.

   - Кулаки значит? - пробормотал я себе под нос и обращаясь уже к женщине спросил. - А что хозяин?

   - Муж-то? Да верит он им и слушается. Ясное ведь дело - город торговый. Всякой пакости пруд пруди по ночным улицам шатается.

   - Вы их сегодня легко приструнили. - заметил я как бы между делом.

   - Так это добрый господин от неожиданности. Вы их как кутят раскидали, да и не ждали они наверное, что я это безобразие увижу. - Миранда грустно усмехнулась и остановившись посмотрела на меня. - Мы все здесь, что заложники. Слова пикнуть не смеем. Ну, кроме муженька моего конечно. Он так просто старый дурень...

   Вновь тяжело вздохнув и не обращая внимания на то, что я нетерпеливо поглядываю по сторонам, да и вообще не горю желанием тратить время на болтовню, женщина принялась рассказывать мне о злоключениях, навалившихся на их с мужем семейное предприятие. Возможно, мне стоило оборвать изливающийся на меня поток причитаний и жалоб толстушку, вежливо напомнив о том, что я вообще-то человек со стороны и от "Зелёного Нелюдя" мне нужен только кров, да тёплая постель, а не разговоры "за жизнь". Однако, я вежливо промолчал, давая женщине выговорится.


Глава четвёртая - Неизвестный путешественник: Проблемы хозяев и гостей.





   Громилы, оказались друзьями племянника хозяина по материнской линии, огромного парня со странным для моего уха именем Пиппиллио, который героически спрятался от меня за одной из столешниц. То были известные в городе хулиганы, забияки и пьяницы, с лёгкой руки владельца 'Нелюдя' сменившие своё основной род деятельности.

   Став охранниками таверны, парни как будто изменились. Наводили ужас на своих бывших дружков: мелкую городскую шпану, воришек и попрошаек, наводнявших город перед приходом больших караванов. Исправно выпроваживали подвыпивших забияк, решали конфликты и легко находили общий язык с городской стражей.

   Дела у заведения резко пошли в гору. Всего за пару месяцев, 'Зелёный Нелюдь' подправил репутацию изрядно подмоченную за прошедшие годы и стал по праву считаться одним из лучших трактиров в районе Северных ворот. Драчуны, выпивохи, карманники, а так же прочие невнятные личности, на своей шкуре ощутив нововведения, стали обходить 'Зелёного Нелюдя' стороной. Люди с деньгами коих в торговом городе всегда было немало, да и просто те, кто желал спокойно пропустить кружечку прохладного пива, покушать или снять комнату, валом повалили в таверну, предпочитая 'Зелёного Нелюдя' даже знаменитому 'Весёлому Архонту' не смотря на его статус и удачное расположение.

   Года два вышибалы честно отрабатывали свой хлеб с ставшим за это время довольно увесистым куском масла и всё вроде бы было хорошо. Хозяин потирал ручки, хвалил себя за смекалку и пересчитывал чистую прибыль, выраженную в звонких золотых империалах. Хозяйка тоже не горевала, женщина полностью отдавалась своему любимому делу, превратив для себя приготовление пищи в культ, а собственную кухню в храм, равного которому не было ни у кого в городе.

   В жизни настала белая полоса и владельцы 'Зелёного Нелюдя' уверовали в то, что им удалось ухватить котёнка удачи за его куцый хвостик. Муж Миранды уже готовился войти в городское собрание, а сама она планировала расширение семейного дела и даже прикупила новое здание на южной стороне Ладрильо-Рохо. Ослеплённые успехом и довольные жизнью хозяева просто не заметили как в один прекрасный день, что-то неуловимо изменилось.

   Долгое время честно охранявшая курятник куница заметила, наконец, жирных несушек и их вкусные свежие золотые яйца. Не лиса - та убивает одну или две птицы и утаскивает её в логово, чтобы накормить голодных детёнышей, не трогая остальных птиц, в надежде что человек не заметит пропажи. В отличие от этого умного и хитрого зверя, куница сходит с ума, впадает в бешенство и не контролируя более себя душит всех птиц в курятнике. Затем выкладывает их в рядок, выпивает кровь и если получится, лакомится свежими яйцами.

   Проблемы начались внезапно и следовали одна за другой, не застрагивая впрочем самих хозяев напрямую. Молодчики, внезапно вспомнили, кем они собственно являются на самом деле. Заскучали по раздолью, свободе и полному веселья прошлому. Честный заработок показался им мелким. Работа - скучной. Хозяйские харчи - пресными. Да и вся их новая жизнь унылой и однообразной.

   В те времена их было шестеро. Бандиты ещё пытались делать вид, будто честно выполняют свои обязанности и радеют за общее дело. К тому времени них, как и у всех уважающих себя охранников, уже появились знакомства и некие совместные дела с городскими стражами. А с особо подвыпившими посетителями 'Зелёного Нелюдя' начали происходить разные неприятности.

   Они случались не в самой таверне, в питейном зале всё так же царил порядок. Но всё чаще и чаще хозяйка-кухарка замечала как двое, а то и трое вышибал оставив свой пост, исчезали одновременно с очередным поднабравшимся посетителем успевшим на свою пьяную голову сверкнуть имевшимся у него золотом.

   А затем произошла самая настоящая катастрофа. Троих вышибал из 'Зелёного Нелюдя' убили заезжие авантюристы после того как те, выпроводили их из питейного зала под каким то надуманным предлогом. Убийцы оказались ловкими ребятами и в тот же день покинули город. Расследование начатое городской стражей забуксовало, у следователей начали возникать вопросы угрожавшие подпортить хорошую репутацию заведения и не смотря на то, что официально погибшие были жертвами. Хозяину 'Нелюдя' пришлось под напрячься, задействовать свои связи и даже подкупить кое-кого в магистрате, чтобы порочащее семейный бизнес дело было закрыто.

   То была только первая ласточка, в целой череде свалившихся на трактир неприятностей. Карлоса, Роже и Фернандо как будто специально дожидались этого момента. Муж Миранды - человек в городе авторитетный и пользующийся уважением раз за разом свидетельствовал об их полной невиновности, собственными руками разрушая то, чего с таким трудом добилась их семейная пара.
   Даже лишившись из-за вышибал уникального шанса выбиться в городскую элиту, хозяин не выгнал взашей нерадивых работников. Наоборот, он как будто сошёл с ума, поднял им жалование, сделал совладельцами с малыми долями и вообще прислушивался к каждому их слову. Как подозревала Миранда, добиться такого влияния на её мужа вышибалам опять помог его любимый племянник.

   Пока бандитов было шестеро, он вроде как оставался не при делах, хотя и жил здесь же за счёт заведения. Работал по хозяйству, помогал сгружать припасы, занимался подводом лошадей и экипажей из городских конюшен для отъезжавших постояльцев, чинил столы и стулья в питейном зале. Когда же вышибал осталось трое, напросился в помощники к своим дружкам, на что и получил соизволение своего любящего дядюшки.

   В относительном спокойствии и мелких неприятностях прошел почти год. Дела потихоньку набирали обороты, тавернщик кое-как сумел сгладить репутационные потери хотя его заведение более одним из лучших в городе и даже районе. Карлос став новым начальником охраны долго и упорно пугал своего теперь уже компаньона сказками о разгуле бандитизма, воровства и безпредела, так вредящего их 'общему' делу. А когда сумел окончательно заморочить мужчине голову, уговорил увеличить его долю. С этого момента стало совершенно непонятно, кто на самом деле является хозяином 'Зелёного Нелюдя', Миранда с мужем или их бывший подчинённый.

   Нельзя сказать, что бы с тех пор таверна приносила хоть какую-нибудь существенную прибыль, однако Карлос и его подельники странным образом богатели. У них появлялись шикарные вещи, они тратили деньги налево и направо, здание стремительно ветшало, номера приходили в негодность, а обслуга начала потихоньку посматривать себе других хозяев. Как не странно текущее положение дел вполне устраивало настоящего владельца таверны.

   Удивительно, как много может рассказать расстроенная женщина совершенно незнакомому человеку, готовому её выслушать. Мы медленно шли по длинному коридору, с притушенными лампами, а моя собеседница всё говорила и говорила.

   - И вот уже потом, начались все эти ночные драки... - покачала головой кухарка. - Верите или нет, но я теперь здесь никто! Я даже выгнать их отсюда не могу, хоть этот дом мне от отца в наследство достался. Пойди, докажи теперь чего-нибудь если уж даже собственный муж не на моей стороне.

   - А напрямую к властям города обратиться или вообще в Провинциальную Стражу? - задал я вопрос, об ответе на который вообще-то догадывался. - Так то и так, коренная горожанка, помогите. И на старуху найдётся проруха.

   - Вот именно, что на старуху найдётся! - горько усмехнулась женщина. - Ведь закроют же и разбираться не будут. Не того мы ныне полёта мы птицы, чтобы власть имущие онас пеклись. Останемся на улице в сплошной 'прорухе'... Вот если бы человек благородный, пусть и не местный, зная наши печали и чаянья, жалобу подал...

   Ага! Вот зачем мне эту слезливую историю рассказали. Вот откуда такая откровенность. Увидела мои доспехи, послушала центральноимперский выговор, вот и решила воспользоваться удобным случаем. Рассказала мне сказку, бросила пробный камушек, пусть и неуклюже, но польстила. Правильно ведь решила, что если перед ней человек не из благородных, то такая ошибочка всё равно будет приятной. А там может быть и выгорит договор с новыми компаньонами расторгнуть.

   Впрочем, чего ещё можно было ожидать от южанки её возраста и профессии. При вышибалах, просила не жаловаться. Обезопасила себя от подозрений со стороны мужа и Карлоса, а уже наедине...

   Если что, так она ведь за работников извинялась, кто же на неё теперь подумает. А я вот как то узнал какие плохие люди мои обидчики. Это они во всём виноваты, а таверна здесь не причём! Хозяин - слабоумный доверчивый простофиля. Она сама сделать ничего не может - руки связаны. Ну а во главе города как обычно сидят бесчувственные чинуши-чурбаноиды, которым на проблемы простого люда наплевать с высокой колокольни. Если сейчас соглашусь, наверное, ещё попросит не упоминать о том, что узнал я всё именно от неё.

   Хотя про бесчувственных 'чурбануш', оно, наверное, недалеко от истины. Городские небожители из провинции очень часто в своих помыслах намного дальше от простых горожан, нежели даже клерки из Канцелярии самого Императора.

   - Возможно вы правы. Я подумаю чем вам можно помочь. - немного подыграл ей я, хотя совершенно не собирался писать никаких жалоб и чтобы не улыбнуться, широко зевнул прикрыв кулаком рот, когда глаза кухарки довольно сверкнули.

   - Ой! Да что же это я всё вам про нас, да про наши дела болтаю! Небось, вы с дороги-то устали! - всплеснула руками в притворном удивлении кухарка. - Сейчас, сейчас! Мы вам комнатку организуем! У нас сегодня почти всё занято, но для вас номерок найдётся.

   'Не попросила'. Отметил я про себя, глядя как засуетилась Миранда и напоминая заботливую наседку, поспешила провести меня большую квадратную комнату заставленную по периметру диванами, в одну из стен которой было встроено некое подобие барной стойки.

   - Вы вот здесь подождите! Сейчас муженька, разбужу и он вас оформит. - женщина окинула меня хитрым взглядом. - Может вам плащик почистить? А то, вон грязь-то засохла почти...

   - Не стоит. - вежливо ответил я. - Я сам.

   В подкладке моего плаща, было аккуратно зашито кое-что, чему в чужих руках делать нечего. Конечно, эту вещь если и найдут, то только случайно и вряд ли смогут понять, что это такое, но всё же лучше не рисковать.

   - Как скажете. - не стала настаивать Миранда. - Тогда доброй ночи господин! Да хранит вас Ноэль. Сейчас для вас старого дурака растолкаю!

   Разбуженный и сердитый хозяин, невысокого роста полный, как и его супруга, человечек, с лоснящимся красным лицом и маленькими юркими глазами, появился предо мной минут через пять. Поздоровавшись и назначив цену задранную раза в три из за ночного тарифа, никакой скидки мне, несмотря на заверения супруги, по его мнению, не полагалось, он шустро сгрёб своими непропорционально большими руками выложенные мной на стойку империалы и сунув их в карман своего шикарного махрового халата, с неприятной улыбкой похлопал по нему ладонью. Потратив ещё минуты четыре и записав, что-то в большую амбарную книгу, он всё так же улыбаясь, он наконец отошёл от стола, широко зевнул и как бы между делом поинтересовался.

   - Молодой господин желает оставить заказ на завтрак?

   - Нет. - я не был уверен во сколько для меня настанет это утро, а потому решил не тратиться.

   - Как будет угодно. - хозяин мазнул по мне безразличным взглядом, снова зевнул и тяжело переваливаясь, отправился показывать мне комнату.

   Во внутренних помещениях было чисто, но присутствовало, какое-то общее ощущение ветхости. На сукне, которым были обиты все стены выше уровня пояса, виднелись застарелые ржавые пятна, следы от потёков и неаккуратные заплатки. Нижняя часть стены крытая старым, потемневшим от времени деревом была испещрена глубокими наспех затёртыми и залакированными царапинами.

   Пройдя через ещё один коридор и поднявшись по лестнице на второй этаж, мы попали в здание пристройки. Топавший передо мной хозяин с сонной ленцой в голосе предупреждал меня о каких-то невообразимых внутренних правилах поведения в его чудесном и конечно же образцовом заведении. Я его почти не слушал. Порядки здесь были одно бредовее другого и запоминать их у меня не было никакого желания.

   Выйдя из полутёмного перехода в ярко освещённый электрическими лампами коридор, я зажмурился. Окон здесь не было, все стены украшали ряды одинаковых белых дверей, а между ними на небольших декоративных тумбах стояли кувшины украшенные пожухлыми букетами полевых цветов.

   Тавернщик стараясь ступать как можно тише, прошёл вглубь коридора и остановился перед дверью, на металлической табличке которой, витиеватым шрифтом была выгравирована цифра двенадцать. Широкую панель с фигурной замочной скважиной, украшала большая волнообразная ручка, слегка потёртая и поцарапанная.

   Хозяин в очередной раз широко улыбнулся, от чего его маленькие глазки сжались в узкие щелочки, и демонстративно достав из кармана большое кольцо, снял единственный болтавшийся на нём ключ.

   - Вот. Это ваша копия! Размещаясь в гостинице при нашей таверне, вы можете не беспо... - он вдруг замолчал, на его лице отразилась кратковременная борьба, зевота победила слово и он издав протяжный звук продолжил. - ...коиться. Мы заботимся о безопасности наших постояльцев и их вещей! Ваш покой охраняют специалисты высокого уровня! Лучшие из лучших стоят на страже...

   - Мы уже успели познакомиться с этими лучшими из лучших. - остановил его я.

   - О! Тогда я уверен, что вы с пониманием отнесётесь к нашим дополнительным правилам пользования гостевыми комнатами! Наши специалисты заботятся о вашей безопасности, а потому вы должны знать, а главное следовать установленным в заведении порядкам. Первым пунктом...

   - Послушайте, Любезнейший. - в раздражении прервал я хозяина, забирая протянутый мне ключ из его сосиськообразных пальцев. - Вы только, что уже зачитывали мне правила и условия проживания постояльца в гостинице.

   - Конечно, конечно! Но то были исключительно общие... ну вы понимаете. - он даже чуть присел, заискивающе глядя мне в глаза. - А это правила ночного пользования номеров. Мы ведь торговый город, да ещё в приграничной провинции. У нас не всегда спокойно. То воры, то бандиты, то просто бродяги...

   - Милейший! Какие воины грабители и бродяги. Нас же охраняют ваши лучшие спецы?

   - ...Потому в целях безопасности, у нас установлены некоторые дополнительные условия, которым должны следовать все наши дорогие гости1 - закончил он проигнорировав мой вопрос.

   - Хорошо. - сдался я видя, что толстяк не отстанет от меня просто так. - Давайте свои правила, только побыстрее.

   Улыбка тавернщика казалось, готова была разорвать его лицо пополам. Он кашлянул и монотонно забубнил пункты, подпункты и параграфы, содержание которых сводилось к трём постулатом: 'Находиться в здании таверны следовало безоружным и бездоспешным'. 'Всё своё вооружение, следовало хранить в специальном прикроватном сундуке, ключ от которого постоялец обязан передать начальнику охраны'. 'Охрана, с любой момент дня и ночи имела право посещать любое помещение в таверне и без согласования с постояльцами проверять их вещи. Чинить им препятствия категорически запрещалось'.

   - Так. Очень интересно. - стоически выслушав монолог хозяина заведения, я улыбнулся. - То есть вы хотите разоружить меня для моей же собственной безопасности? Более того предлагаете мне спокойно смотреть как кто-то будет рыться в моих вещах?

   - Именно так. Оставьте заботу о вашей безопасности профессионалам... Понимаете ли.

   - Я подумаю над этим. - вставив ключ в замочную скважину я слегка провернул его. Механизм щёлкнул. - Вы кстати сказали, что ключ, является копией. А у кого хранится оригинал?

   - Оригинал у меня. И...

   - И?

   - И ещё одна копия у начальника охраны. Сами понимаете - безопасность...

   - Понимаю... - протянул я и вновь посмотрел на толстого тавернщика.

   Он нервно потирая потные ладони так и застыл в лёгком поклоне, с натянутой улыбкой глядя на меня.

   - Вы что-то ещё от меня хотите любезный?

   - Да господин! - он наклонив по птичьи голову, переминался с ноги на ногу. - Параграф первый, пункт седьмой 'В'. Время уже позднее, так что я сам сдам ключик от оружейного сундука начальнику охраны.

   - Любезнейший если я не ошибаюсь, мы всё ещё находимся на территории Империи?

   - Естественно господин! - удивлённо ответил тавернщик. - Но...

   - Так вот. Я за бесплатно дам вам один, очень ценный для вашего дела совет. - перестав улыбаться я холодно посмотрел на собеседника. - Забудьте обо всех этих своих 'правилах' как о страшном сне, пока о них не прослышал какой-нибудь законник. Ни вы, ни ваши так называемые охранники, не имеют ни какого права разоружать подданного Империи, тем более в её приграничных провинциях.

   - Но позвольте! - громко возмутился хозяин 'Зелёного Нелюдя'. Улыбка немедленно сползла с его лица. - Это возмутительно! Если вы не согласны установленным нами порядкам, тогда извольте немедленно поки...

   - Есть Свод Законов Империи и Эклог Вины, а всё ваши 'правила' ни что иное, как обычное самоуправство и присвоение себе особых полномочий имперских органов правопорядка. За подобную самодеятельность Эклог Вины обещает долгую и увлекательную поездку в Рибисъ. Вы ходите посетить Рибисъ сударь?

   Хозяин таверны побледнел, пальцы его задрожали и он слегка отступил от меня. Однако, он быстро взял себя в руки.

   - Тем не менее господин я в праве потребовать от вас немедленно покинуть своё заведение. - голос его слегка дрожал хотя в нём чувствовалась решимость.

   - Нет не имеете. - с ухмылкой ответил ему я. - По правилам ведения гостиничного бизнеса на территории Империи, приняв оплату за постой в ночное время суток вы не имеете права выгнать клиента без расторжения сделки с его стороны. Спокойной ночи.

   Я отвернулся от толстяка и приоткрыл дверь, когда его рука схватила меня за локоть.

   - Я... Я верну ваши грязные деньги! Забирайте их и немедленно покиньте моё заведение или я вызову ох... - в голосе мужчины играли истерические нотки, он поперхнулся и откашлявшись уже спокойно закончил. - Охрану.

   - Милейший, я не намерен забирать у вас 'Ваши' деньги, а так же добровольно расторгать наш договор. А учитывая вашу настойчивость, я вынужден думать, что вы хотите каким-то образом обмануть меня. Вы точно не фальшивомонетчик? - тавернщик аж поперхнулся от такой наглости, а я тем временем сняв его руку продолжил. - Нет? Ну что ж тогда если у вас более нет ко мне вопросов, повторю. Спокойной ночи.

   С владельцами постоялых дворов, трактиров и гостиниц конечно лучше не ссориться, ни к чему хорошему это обычно не приводит. Но позволять каждому доморощенному корольку с клоповником вместо замка диктовать себе условия - вот уж увольте. К тому же атмосфера, царящая в 'Зелёном Нелюде' совсем не благоприятствовала политесам с вконец обнаглевшими мещанами.

   - И вот ещё, что. Любезнейший. Если без моего на то соизволения, в ближайшие восемь часов порог этой комнаты пересечёте вы или кто-либо из ваших громил. - я внутренне усмехнулся видя как поперхнулся толстяк уже набравший в лёгкие воздух, чтобы позвать вышибал. - Тогда уж не обессудьте. Последствия будут самыми, что ни на есть печальными.

   - Это что? Угроза? - сдавленно пискнул хозяин.

   - Нет. Ну, что вы! Ни в коем случае. - я похлопал его по плечу. - Всего лишь предупреждение, которое следуя букве закона обязан сделать, в случае подозрений в недобросовестности хозяев.

   - Это неслыханно! Возмутительно... - упавшим голосом произнёс тавернщик. - Меня ещё никогда так оскорбляли. Все посетители с радостью... Ведь безопасность...

   Послышались щелчки проворачиваемого в замке ключа. Дверь четырнадцатого номера со скрипом отворилась и в коридор выглянул мужчина. Примерно моего роста с взлохмаченными, стрижеными под горшок светлыми волосами. Одет он был в белый парчовый камзол с дутыми рукавами и массивными плечиками, перетянутый зелёным выцветшим кушаком. Старомодные кожаные лосины ядовито красного цвета с многочисленными грязными пятнами переходили в дутые, вязанные из шерсти домашние лапти. На груди, нанизанный на толстую золотую цепочку из чрезвычайно хитро сплетенных звений, будто изысканное украшение висел ключ от номера, родной брат того, что я держал сейчас в руке.

   Лицо человека, слегка вытянутое с безвольной впалой челюстью поросшей редкой прозрачной щетиной венчали густые тёмные брови. Чахоточная худоба, запотевшее пенсне и небольшой мазок чернил, украшавший правую скулу, создавали образ некого восторженного недотёпы, с безмерным удивлением взирающего на мир вокруг себя. На мой взгляд, именно так должен был бы выглядеть поэт, пишущий страстные романтические вирши под загадочным псевдонимом на вроде: 'Таинственный незнакомец' или 'Туманный Воздыхатель'.

   Увидев хозяина, а потом и меня он слегка кивнул головой. Сделал мужчина это довольно небрежно, от чего пенсне сорвалось со своего места и скользнув по носу, запрыгало на шнурке, уходящем под отворот камзола. Владелец, ловким движением с третьего раза поймал непослушный предмет, достал платочек и начал неспешно протирать линзы, в то время как сам подслеповато щурясь, обратился к хозяину.

   - Милейший Бельванез. Доброй ночи. - он слегка облокотился на косяк двери. - А я как раз весь вечер пытался вас поймать. Очень хорошо, что вы так удачно оказались около моей двери и я услышал ваш чудесный голос.

   - И вам того же господин Эльфордо. - хозяин не очень обрадовался появлению свидетеля. - Э... Вы что-то от меня хотели???

   - Да хотел. На самом деле у меня к вам два дела.

   - Я вас слушаю! - хозяин бросил на меня неприятный взгляд и отвернулся, мгновенно забыв о нашем разговоре и вновь натягивая на лицо подобострастную мину.

   - Я случайно слышал ваш разговор с этим мисье. А потому я взьму на себя смелось согласиться с ним! Я много раз говорил вам и мне уже надоело повторять одно и то же. Я 'Учёный' и моя обитель, пусть даже временная - Священный Храм Науки! Непозволительно всяким пьяным вусмерть недоноскам врываться в него посреди ночи!

   - Простите, но я не очень понимаю...

   - А вы каждый раз 'не очень понимаете', милейший. - немедленно взвился жрец временного храма науки. - А пора бы уже давно запомнить, что если в моей комнате горит свет, а окна открыты - это значит, что я работаю! Я! Понимаете меня? Я и ни кто другой! Не проходит и дня, чтобы какой-нибудь идиот, которого вы по скудоумию называете охранником, не ввалился ко мне с воплями, что в комнату проникли воры. Что это вообще за оправдание такое.

   - Но господин! Ведь ваша безопас...

   - Никаких 'Но' Бельванез. Вы либо пресечёте раз и навсегда подобные выходки, либо я буду вынужден...

   - Господин Эльфордо... - голос хозяина стал мягким и сладким словно патока, но он быстро выправил его, добавив удивлённые нотки, злобно косясь на меня одним глазом. Так разговаривают с душевно больными или объясняют ребёнку простейшие вещи. - Ну как же так! Ребята изо всех сил стараются ради вас, а вы изволите гневаться.

   - Уважаемый. - учёный отчеканил это слово как будто ударом хлыста. - Пусть стараются вне моей комнаты. А то все их старания заключаются в уничтожении макетов моих драгоценных устройств. Знаете что. Я начинаю думать, что это делается специально! Может у вас или у ваших громил есть личная заинтересованность в том, чтобы сорвать зарождающийся прогресс внемагических технологий? Ну, давайте признавайтесь! Сколько вам заплатили ваши хозяева из маджинерных колледжей!

   Глаза Эльфордо фанатично заблестели. Весь он подался вперёд, казалось ещё немного и мужчина набросится на тавернщика с кулаками.

   - Что за глупости! Как вы могли только подумать что я!.. - возмущению толстяка не было предела. На его лице, было написано неподдельное стремление во чтобы то ни было не допустить срыва прогресса. - Да я за науку, за немагические технологии! Да я...всей душой!

   Произнося это, он предусмотрительно сделал шаг в сторону, так чтобы я оказался между ним и агрессивно настроенным учёным мужем. Но боевой запал господина Эльфордо уже пропал. На лицо вернулось флегматично-удивлённое выражение.

   - Полно паясничать уважаемый. Кого вы хотите обмануть своей наивной лестью. Я прекрасно знаю, что ни один из уважающих себя колледжей не будет связываться с такими... объектами как вы. Но... Моя работа. - вкрадчиво произнёс он. - Очень важна! Для будущего Империи и всего мира. Постарайтесь понять это Бельванез. Если ещё хоть только один раз! Всего один раз, ваши имбицилы раздавят мне модель парового электрогенератора или самоходной повозки, я буду вынужден съехать от вас и обратиться в компетентные органы! Естественно забрав всю внесённую за полгода вперёд плату. И не смотрите на меня так. Вы напоминаете побитого щенка.

   - Я... Я поговорю с начальником охраны...

   - Уж извольте.

   - Вы говорили, что у вас два дела.

   - Да сейчас я отправляюсь спать, а завтра с утра я на несколько недель уезжаю на симпозиум, устраиваемый Императорским Инженерным Сообществом. Мне нужно, чтобы к часам десяти, меня уже ждала запряжённая карета. Думаю, хватит двойки. Но если получится, постарайтесь договориться на четвёрку лошадей. И разбудите меня утром, часов в девять, а не как в прошлый раз...

   Они ещё о чём то продолжали говорить когда я кивнув учёному, вошёл в свою комнату аккуратно прикрыв за собой дверь. Продолжение разговора меня совсем не интересовало.

   Со слов господина в белом камзоле выходило, что вышибалы не стеснялись посещать комнаты постояльцев, пользуясь этими 'правилами', установленными, судя по всему ими же. Зачем? Другой вопрос, ответ на который, как я надеялся, мне узнать не придётся. Нет - все-таки не зря я прямым текстом предупредил этого Бель... кажется, учёный звал его Бельванезом, о том, что случится нечто очень нехорошее, если кто-нибудь, надумает нанести мне ночной 'визит вежливости'.


Глава пятая - Неизвестный путешественник: Тревоги и ожидания





   В номере было темно и промозгло. Пришлось подождать с минуту другую, прежде чем усталые глаза привыкли к мраку после яркого электрического света. Почему-то здесь, в отличие от нежилых помещений верхнее освещение отсутствовало. Хотя если хорошенько присмотреться, на белёном потолке можно было различить монтажные крюки ламп и чёрные обрывки маджипроводных шнуров по которым к ним должно было поступать электричество.

   В дальнем углу у самого окна стояла аскетичная деревянная полуторная кровать, рядом с ней тумбочка, крепкий окованный сундук со скруглённой крышкой. Наверное, именно в него предлагалось складывать оружие и доспехи на время постоя. У противоположенной стены, небольшой письменный стол, шаткий стул со спиленной спинкой и пара пустых навесных полок аккуратно уложенных на полу. Чуть ближе ко мне двустворчатый платяной шкаф, по одному виду которого можно было сказать, что у этого изделия солярного творчества необычайно скрипучие створки.

   На столе одинокая чернильница и небольшая электрическая лампа, установленная на древнем аккумуляторе Пэрро - резном ящике-шкатулке, заполненном решетчатыми свинцовыми пластинами, залитыми какой-то алхимической гадостью.

   Покрутив в пальцах ключ, я хотел было закрыть за собой дверь, но замочной скважины с этой стороны двери не наблюдалось. Пожав плечами, я сунул ставший бесполезным резной кусочек метала в поясную сумку и повернув защёлку замка, задумался.

   Голод, мучивший меня последний час, поутих и только недовольно ворочался где-то в самой глубине желудка. Есть не хотелось, а точнее ничего не хотелось, есть в этом доме, не смотря на вполне дружелюбное отношение ко мне старой кухарки. Поэтому я решил: отосплюсь, как следует, а там либо постараюсь найти новую гостиницу, либо буду уходить из города, но в любом случае перехвачу, что-нибудь по дороге.

   Сбросив вещмешок на сундук, я медленно расстегнул плащ. Стойки или манекена для доспехов в комнате не было, их вообще последнее время редко можно было встретить на постоялых дворах. Мирное время - мирная мода в одежде и доспехах. Различные авантюристы, солдаты и прочий не мыслящий своей жизни без меча и приключений люд конечно роптал, но для подавляющей части народонаселения Империи то было в порядке вещей. Хотя странно оно для пограничья. Не фронир, конечно, но всё же.

   Впрочем, хозяева ведь хотели, чтобы постояльцы прятали своё вооружение в наглухо закрытый сундук, да ещё и отдавали ключ Карлосу. Я усмехнулся, представив как после недельного постоя в 'Зелёном Нелюде', какой-нибудь незадачливый путешественник, с удивлением извлекает из этого гроба порыжевшую кольчугу и разъеденные ржой латы.

   Вздохнув, я расстелил на полу свой плащ подкладкой вверх и начал разоблачаться, складывая на него элементы доспеха. Нечего было и думать о том, чтобы заниматься их чисткой или тем более правкой в такой темноте. Оставим дела на утро. Поступать так конечно неправильно, но ничего не поделаешь. Подкладка сухая, так что пусть так обсохнут, а собственную лень, я для очистки совести спишу на смертельную усталость.

   Металлические чашки с мысов сапог снялись относительно легко, я-то уж боялся, что под них понабилось грязи и сейчас, слегка подсохнув, они залипнут намертво, но нет - Претор миловал. С тихим стуком они легли к остальному железу и я встав у кровати с хрустом потянулся.

   Раздеваться или завалиться спать так? Плотная, шелковистая накидка-поддоспешник, когда то белая, оказалась, покрыта какими-то тёмными пятнами. И ладно бы болтающийся между колен длинный подол, слегка намокший и замызганный грязью. Кажется всё-таки ржавчина, но в темноте не разобрать.

   Под накидкой, толстая зелёная рубаха с жёстким, высоким воротником, скрывающая лёгкую, но прочную кольчугу двузвенку, надетую понятное дело не на голое тело, а на тонкий, стёганый подлатник из прессованной прошитой ткани переложенной свалянной шерстью. Кстати запашок от него уже вполне ощутимый. Всё-таки восемь дней носил по жаре, но всё лучше, чем бегать массивном ватном комбинезоне, который неделями приходилось носить на дальнем западе.

   А что это я всё в темноте собой любуюсь? Я подошёл к столу и щёлкнул тумблером на внешней стороне лампы. Маленький, тусклый огонёк появился было на струне накала, но тут же потух, не продержавшись и секунды. Аккумулятор сделанный, наверное, во времена юности моего деда был безнадёжно разряжен. Вот же прижимистое племя. Хозяева то ли поленились, то ли просто не сочли нужным обновить заряд.

   Я вздохнул, мысленно проклиная всех местных и не очень скупердяев. Надо сказать, денег хозяин содрал прилично. Толстяк не постеснялся залезть ко мне в карман с этим своим ночным тарифом, а тут: лампа не работает, комната так себе, света вообще нет, пьяная охрана устроила драку, да и правила его эти опять же... Может мне с утра вытрясти с него неустойку? Процентов этак триста от стоимости. Хотя... А оно мне надо? Нет - мои деньги, мне, конечно, нужны. Но вот только связываться не хочется. Как говорят у нас в Новограде: 'Не тронь - не воняет'.

   Окна закрытые внутренними непрозрачными ставнями, заменяющими собой шторы, были со знанием дела закупорены неведомым мне садистом. Сколько я уже находился в комнате - минут десять, а может пятнадцать. Спёртый, жаркий воздух жилой пристройки загустел и наполнился влагой. А с улицы в комнату проникало, всё что угодно, но только не свежесть ночной грозы. Присмотревшись стенам, освещаемым яркими, ослепительными росчеркам молний, пробивающимися сквозь деревянную решетку ставен, я легко разглядел сбегающие с потолка влажные дорожки.

   - Мдам... А ведь к утру здесь будет настоящая парилка. - не удержавшись пробормотал я, хотя произносить мысли в слух никогда не входило в мои привычки.

   Дышать тем временем становилось всё труднее. Может быть, открыть окно на ночь? Я даже поморщился от такой - казалось естественной на первый взгляд, но абсолютно нелепой мысли.

   С одной стороны вроде бы окна для того и сделаны, чтобы в помещение попадал дневной свет и круглосуточно проникал свежий воздух. Многие на моём месте не задумываясь, распахнули бы ставни и завалились спать... В чужом городе. В торговом городе. В городе, в котором одних только известных воровских гильдий по просмотренным мной документам штук шесть, не говоря уже о мелких уличных бандах, одиночках и заезжих гастролерах.

   Тёмная ночь, приветливо открытое окно на втором этаже таверны... Я если подумать даже понимаю, почему вышибалы столь настойчиво ломятся в комнату к моему соседу. Настоящему профессионалу ведь много времени не нужно что бы сделать своё чёрное дело, а спящий - беззащитен. Тем более такой...

   В расплодившихся ныне приключенческих романах, главный герой имеет чуткий сон и вместо женщины спит в обнимку с паровым шарострелом. Он успевает разрядить по пять раз все шесть стволов в незадачливого гостя толком ещё не проснувшись. Ну, на то он и главный герой. А в жизни ночь на ночь не приходится. Сегодня просыпаешься от малейшего шороха, а на завтра дрыхнешь без задних ног и даже пушкой тебя не разбудишь. Оконное стекло же какая-никакая, а всё же защита и сигнализация, к тому же если закрыты внутренние ставни. Да и не полезет никто, если сочтут комнату пустой.
  
  

   Но проветрить перед сном этот клоповник всё-таки не помешает. Сбив щелчком крючок, я потянул ставню на себя. Просунул руку в образовавшуюся щель и нащупал на окне щеколду. Сильно открывать не стоит, только впустить воздух, лишняя сырость мне и даром не нужна. Ну и темнота же на улице...

   Моя рука замерла и я медленно, как будто щеколда была гадюкой или какой другой ядовитой тварью убрал её, одновременно прикрывая ставню. Окна комнат с этой стороны здания выходили прямиком на садик с яблонями, персиками и живыми изгородями. За ним виднелась дорога - та самая, с которой я увидел вывеску 'Зелёного Нелюдя'.

   Там прямо напротив моего окна, между стволов плодоносных деревьев, под струями дождя, не скрываясь, стоял человек. Вода ручейками струилась по его укутанной в серую накидку фигуре, а разыгравшийся ветер колыхал её тяжёлые замшевые полы. Очередной всполох молнии выхватывал из темноты обращённое в мою сторону лицо, почти полностью скрытое широким, мягким капюшоном.

   Я, в сердцах помянув Эзмора, порадовался тому, что котёнок удачи присматривает за мной и вспомнил Претора, надеясь, что Серый не успел заметить меня. Рвение охотничьей ищейки, с которым меня преследовали, было конечно похвально. Но лично мне встречаться с Серым, а точнее с его алхимией, совершенно не хотелось.

   Кажется, не заметил, хотя... Я немного отошёл от окна, опасаясь яркого света молнии, бросил взгляд на мягко фосфоресцирующий циферблат часов и крутанув цепочку отправил их в карман. Вот же настырный. Прилип как банный лист, хотя я и не надеялся, что отделаться от него, но всё же рассчитывал провести оставшуюся ночь в относительном спокойствии.

   А как этот деятель вообще здесь оказался? С момента нашего расставания прошло чуть меньше часа, большую часть которого заняла болтовня с хозяином и его жёнушкой. Нахмурившись, я попытался мысленно по запомненной мною карте просчитать путь до 'Весёлого Архонта'.

   Из дворика пешком до таверны, было, наверное, минут сорок. Может быть все пятьдесят. В том, что не найдя меня, он отправился прямиком к 'Архонту', я почему-то не сомневался. Но даже передвигаться бегом, оказавшись на месте, выяснить, что подходящий под моё описание человек у них не останавливался, ушёл бы... Час, наверное. Не меньше, но это только в одну сторону. Напрямую от 'Весёлого Архонта' к 'Зелёному Нелюдю' и того дольше.

   Но вот он стоит в саду таверны. Всё равно, что Джулиетто под окошком Ромеоны. Разве что серенад ждать не приходится.

   Как он мог передвигаться с такой скоростью? Не могла же в какой-нибудь из подворотен, дожидаться его появления осёдланная лошадь. Не могла - потому, что это торговый город. Правила содержания тяговых и скаковых животных здесь должны были быть драконовские, в этом я был уверен, ведь за всю свою прогулку я не видел навоза и кроме как у станции не чувствовал специфического запаха. С животными крупнее собаки в город не пускают, а помои на мостовую имперцы никогда не выливали, да и новообретённых граждан быстро отучают вокруг себя гадить - от того и чистые в наших городах улицы.

   Торговому городу презентабельность необходима сильней чем любому другому типу городов. Там где свободно ходят многочисленные лошади, мулы, волы, ящеры, да и мало ли кого может притащить в упряжи караван из Западных Королевств - улицы тонут в навозе. К этому добавляется всевозможный бытовой мусор и вот уже город начинает захлёбываться в грязи, так что никакие службы не справляются.

   Там где грязь, многочисленные приезжие и товарные склады - там эпидемии, крысы, крысолюды и мутировавшие человекоподобные черепахи, прячущиеся в забитой отходами жизнедеятельности, зловонной канализации. Из-за этого город начинают покидать зажиточные жители, уступая место беднякам и бездомным. Он стремительно умирает, а кормящие его торговцы предпочитают стоянку в чистом поле, зловонной клоаке и не доверяют местным караван-сараям а так же стоянкам для обозов.

   Нет. Иметь лошадей всегда под рукой, в торговом городе могут себе позволить очень и очень немногие. Личные скакуны большинства жителей, большую часть времени проводят в больших городских конюшнях неподалёку от городских стен, под неустанным присмотром конюхов и облагаются огромным налогом. Я вспомнил, как стражники у ворот собирал мзду с кучера почтового дилижанса. Не поверю я, что в таких условиях у Серого по городу были расставлены секреты с оседланными лошадьми, ведь он никак не мог знать куда я буду от него убегать. Точнее тактически отступать.

   Личных телепортов у нас слава Претору тоже пока что не изобрели... значит. Скорее всего, у него есть сообщник. Он страховал его, ожидая непосредственно у 'Весёлого Архонта'. Когда Серый потерял меня, он как-то связался с ним, а затем отправился по ближайшим тавернам.

   Откуда он узнал про эту таверну? Это я наткнулся неё совершенно случайно, а он вполне мог знать и о 'Зелёном Нелюде' и о намного более приятных местечках. Серая накидка поняв, что я не появился в 'Архонте', вернулся в дворик с телегами. Там он обнаружил не закрытую дверь, которую он один раз уже проверял. После этого он прошелся по всем близлежащим заведениям или направился прямо сюда, что собственно уже не существенно.

   Сквозь решётку ставен мне была видна та часть сада, что находилась под моим окном. Серый, словно изысканная статуя стоял под небесными слёзами и кажется почти не шевелился, внимательно всматриваясь в окна гостиничных номеров. Вот он медленно попятился, обходя оказавшийся за спиной ствол дерева, добрался до ограды и одним прыжком очутился на ней, а затем, спрыгнув на мостовую, растворился в мраке близлежащего проулка.

   Наблюдая во второй раз акробатические возможности своего оппонента, я вновь восхитился его грацией и не дюжими способностями. Неужели он сдался? Может, отправился на следующий постоялый двор? Столь упорные поиски всего одного человека впечатляли. Не такая я уж и важная птица, чтобы прилагать столько усилий. Хотя возможно Серый или тот кто стоит за ним думали иначе.

   Прошло несколько долгих минут. Между домами на той стороне дороги более не шелохнулась ни одна тень. Я тяжело вздохнул и пододвинув к себе покалеченный стул грузно опустился на него.

   Ох! Что-то подсказывает мне - знает Серый, что остановился я в 'Зелёном Нелюде' и не ушёл он, затаился в тенях. Ожидает, когда загнанная в угол жертва расслабится и сейчас он всё так же наблюдает за окнами, выискивает момент, чтобы нанести удар.

   Воображение тут же услужливо нарисовало целую армию силуэтов в серых накидках, распихав их по всем тёмным закоулкам. Ну да - Серых здесь штук сто, а то и все пятьсот - верю!

   Хлопнула дверь, защелкал замок соседней комнаты. По коридору грузно затопал хозяин, что-то неразборчиво громко бормоча себе под нос. Заскрипели половицы за стенкой, мигнул и загорелся свет в соседнем окне.

   Конечно, видел я лишь отблески на мокрых кронах, да примятую ливнем траву, но по звукам, доносящимся из-за разделявшей номера фанерной перегородки, я мог с уверенно сказать, чем занят сейчас мой учёный сосед. В светлом пятне освещённой травы, как на экране в доме теней, возник силуэт моего соседа - господина Эльфордо. Щёлкнула щеколда, тихий скрип и еле слышный звон стекла. Учёный открыл окно и долго стоял перед ним, то ли куря, то ли наслаждаясь свежестью и запахами грозы.

   Встав со стула, на ходу неаккуратно задвинув его ногой под стол, я отошёл от окна и с размаху сел на скрипнувшую под моим весом кровать. Спать как-то расхотелось, да у какой может быть сон, когда под окнами бродит маньяк-алхимик мечтающий наведаться к тебе в гости.

   Организм поняв, что заслуженный отдых ему не светит, смирился с неизбежным и вспомнив многочисленные тренировки, просто выключил дополнительный источник питания. Казалось, внутри разгорелся огонь. Туман в голове прояснился, хотя конечно усталость никуда не делась, она просто спряталась, забилась в самый дальний угол, терпеливо дожидаясь, когда ей позволят выбраться из своего убежища.

   Зевнув, я потянулся и вновь размял затёкшие плечи и шею. Тихий хруст встающих на место позвонков, волна приятной лёгкости, толчками разливающаяся по телу.

   Поседев пару минут в тишине, я на ощупь нашёл перевязь которую раздеваясь бросил на кровать. Потянул на себя, подтаскивая её и ремни поддержки вместе с портупеей. Надев на себя эту сбрую прямо поверх рубахи, поправил ножны офицерского кортика, слегка подтянул регуляторы на груди, разведённые в расчёте на надетую кирасу, нащупал нагрудную кобуру.

   Дуэльный пистолет - страшная штука. Большая, способная пробить тяжёлую броню пуля, мощный заряд пороха в бумажном патроне и всего один выстрел, который просто обязан быть максимально точным. Разобрать и собрать его заново, почистить и перезарядить 'Пастор', я мог хоть с завязанными глазами - не велика наука. Но вот стоит ли?

   Задумавшись, я постучал пальцем по деревянному ложу. Может зарядить револьвер? Время есть, хотя и придётся в темноте распотрошить практически всю сумку в поисках свёртка с патронами. А смысл? Револьвер штука хорошая, но если у Серого под накидкой есть какая-то броня - почти бесполезная. Разве что в голову попаду или по рукам... Нет, всё-таки лучше зарядить 'Пастор'. Не пробьёт - так откинет, а больше одного выстрела сделать вряд ли получится. С его-то акробатическими способностями.

   Откинув защитное кольцо, я оттянул на себя и надломил ствол. Аккуратно вытерев простынёй казённую часть, совершенно не испытывая ни малейшего угрызения совести из-за того, что пачкаю чужое имущество, прочистил ей же сам ствол. Вместо шомпола использовал старую стальную спицу. Проверил спусковой механизм. Крючок ходил мягко, курок щёлкал с нормальным звуком. Зарядив новый, извлеченный из непромокаемой капсулы патрон, я убрал своего верного друга в кобуру.

   Всё, что мне теперь оставалось, дожидаться утра. Если ночь пройдёт спокойно, быстро собравшись уходить из негостеприимного города. А если нет...


Глава шестая - Неизвестный путешественник: Ночные бдения





   Минут через тридцать, когда сонливость уже начала болезненно резать усталые слезящиеся веки, в коридоре громыхнуло и со звоном разбилось нечто керамическое. Послышалась злая приглушённая брань и шарканье нетвёрдых, заплетающихся ног.

   Я мягко соскользнул с кровати и тихо подошёл к двери. Под ногами скрипнуло несколько половиц, но вряд ли этот звук достиг ушей тех, кто находился сейчас в коридоре.

   Ночные гости, гулко сопя и переругиваясь, остановились напротив двери моего номера. Послышалась какая-то возня, которую оборвал глухой звук затрещины и тихое поскуливание.

   - Карлос. Уверен, что он уже тимает? - голос принадлежал одному из вышибал, которого хозяйка-кухарка Миранда называла Фернандо.

   - Да дрыхнет уже. - в голосе начальника охраны звучала пьяная уверенность.

   - Так это... Белюсик калякал, что он плетку в хран не клал!

   - Не очкуй мастёвый. Или дрейфишь, что уже только на жирного кабана поднимается? - злой, шёпот Карлоса звучал у самой двери.

   Рядом раздался похабный гогот Пиппилио, который похоже так нализался, что просто не мог сдерживать свои душевные порывы.

   - Дядя от него так и млеет. Кстати Карлос и на тебя поглядывает иногда.- Ты смотри Ферзь, у тя так подружка-соперница заведё...

   Смачный звук удара оборвал его на полуслове. Возня в коридоре усилилась, до меня долетело ещё несколько гулких шлепков, Пиппилио приглушённо пискнул и проныл.

   - Ты чё Карлос. Шуток не понимаешь.

   - Я тебе пошучу сявка. Надоумил меня Эзмор связаться с идиотами.

   - Уймись смотрящий. - жёсткий, свистящий шёпот Фернандо пресёк вновь начавшуюся потасовку. - Не тебе меня попрекать. Баланду вместе на рудниках хлебали, чё-то там ты шелковистым был. Молчал в тряпочку, когда меня оприходовали. Небось, самого пару раз опустили для оснастки.

   Тихий рык Карлоса в наступившей тишине был ему ответом.

   - А ты Пипи, ваще хлеборезку завинти. Только благодаря этой... ты фраер балабаса не знаешь! Таких лохов ты на рудниках быстро по этапу пускают, а ты синий горг с зелёненькой на малине хлещешь. На руде из таких уродов, самых ласковых петушков по заслугам штампуют.

   - Завидуй, завидуй петушара, что на девок не встаёт... - кажется в отличие от Карлоса, Фернандо Пиппилио не боялся.

   - Всё... Все заткнулись ублюдки. Я открываю. - рыкнул начальник охраны и мерзко засмеялся. - Пипи и я держим урода, а ты Ферзь своё дело лучше нас знаешь.

   Я поморщился. Не приходилось гадать, что надумала разудалая троица. Может выйти и зарубить их к Эзмору? Хотя, похоже что для городских законников они или чисты, или неприкасаемы. А я вот проблем хлебну по полной. Завалю задание, из-за какой-то мелюзги рудниковой - по головке точно не погладят.

   - Вы только тряпку ему в хайло какую-нить запихните. Чтоб шухер не поднял и держите крепче.

   - Сделаем. Да твою ж... Мальчиков проср... -

   - Ну ты... - брань разнеслась по коридору с утроенной силой.

   - Слышь Ферзь, сгоняй-ка в зал. Там валяться должны.

   - Я те, чё - плашкет? Сам пролюбил, сам и иди...

   - Ферзь, ещё пару слово и я не посмотрю, что ты для дела в хорошей форме нужен. Измордую хуже, чем Роже.

   - Понял, понял. Не быкуй. - шаркающие шаги стали отдалились от двери по направлению к лестнице.

   На какое-то время повисла тишина. Слышно было только сиплое дыхание бандита в подтяжках и раскаты грома разносящиеся где-то за городом. Затем Пиппилио вдруг всхлипнул, начал переминаться с ноги на ногу и заговорил мягким мечтательным тоном.

   - Карлос, братело! Ты видел, какие цыпы к нам сегодня нагрянули?

   - Не, а чё? Что-то стоящее?

   - Да ты чё... Да там ваще! Тама три такие фифы - отвал башки. Две обычные, а одна ухатая. На три дня комнату у нас сняли.

   - Чё краснозадая?

   - Не! Выше бери!

   - Ух ты. А чё-й то я их проморгал. Ты чё раньше молчал? А... по глазам вижу. Себе мясцо скрысить хотел.

   - А то! Я что дебил что ль, такой рассадник мимо себя пропускать! Я с Роже делиться не хочу. После этого сифилитика баб и трогать-то тошно. А вот ты братан правильный - другое дело!

   - А шо за мясо-то? Зубастое? Брыкаться небось будут о старике Карлосе и вспомнил? Колись Пипи!

   - Да иди ты! Малолетки они. Самый сок, любой справится. Я ж тебе как братану! Я ж тя по-пацански угостить хочу.

   - Не по понятиям живёшь сявка! - в голосе Карлоса прорезались тёплые наставительные нотки. - Не малолетки, а цацы! Запомни баклан: феню про малолеток правильные пацаны могут не так понять. Осознал?

   - Так: 'Не пойман - не рудокоп!' - коридор сотряс дружный хохот, но бандиты быстро опомнившись, замолкли.

   Стоя на расстоянии вытянутой руки от веселящихся уродов, я тихо выдохнул воздух. Вдох я делал, кажется, минуты две назад, а сейчас пытался быстро успокоиться.

   Старая знакомая - кровавая пульсирующая пелена накатила как обычно внезапно. Для её появления нужен был только повод и вышибалы дали его.

   Казалось, что я смотрю в стеклянный шар или линзу с залитыми кровью краями. По мышцам пробегала судорога, вызванная клокочущей внутри меня холодной яростью, готовой в любое мгновение вырваться на свободу обратившись в волну разрушений. Сделав несколько глубоких вздохов, я потряс головой. Кровавое марево медленно и неохотно отступало, оставляя за собой осколки ноющей как больной зуб ярости. Головокружение и жуткое давящее ощущение в сердце.

   Сейчас я был не совсем я. Этот 'не я' оскалил зубы в гримасе, в которой только очень изощрённая фантазия могла бы распознать улыбку. Рука сама собой потянулась к прислонённому в углу рядом с дверью эспадону в ножнах. Вопрос стоит ли убивать бандитов или не стоит для меня больше не сушествовал. Они сами подписали себе смертный приговор и 'не я' готов был привести его в исполнение, пусть даже в ущерб какому-то там 'заданию'. Это для настоящего 'я' оно важно, а для 'не я' это пустой звук. Сдерживающие меня цепи сознания, рациональности, разумности, в конце концов, опасно заскрипели, натянувшись как готовые разорваться струны.

   Дождаться возвращения третьего вышибалы, или напасть сейчас? Выбить одним мощным пинком дверь, вырвав её из косяка с мясом и рубить, рубить, рубить, пока от этих существ имевших наглость называть себя людьми не останется ни единого крупного куска поганого мяса.

   Крики могут разбудить постояльцев, а ведь есть ещё четвёртый. Ну и пусть. Ему недолго осталось, а постояльцы, если они... 'Ни каких 'если'!' Я чуть было не упал, когда моё настоящее 'я' рывком вернулось на положенное ему место. Я с облегчением выдохнул, схватившись рукой за стену, с ненавистью глядя на дверь.

   - Ну так чё Карлос! Ща опустим лоха, а там глядишь и мясцо проде... прадигу... отведаем. Деликатес как никак, может даже не порченый. - высокий Пиппилио стал чувственно-мерзким, он дрожал и сально лоснился растягивая слова. Ответа пришлось ждать несколько минут.

   - Нет Пипи. - казалось бандит в подтяжках протрезвел настолько веско звучали его слова. - Сегодня у нас месть Пипи.

   - Но!

   - Не спорь. Я знаю что говорю. Сегодня у нас голубое мясо для Ферзя. А мы с тобой Пипи подождём до завтра. Два дела в один день не делаются. Так и контору спалить недолго. - раздалось лёгкое похлопывание. - Ты говорил, что цацы на три дня комнату сняли? Вот пусть сегодня расслабятся. Поверят в свою 'безопасность'. Вот мы им её ночью и обеспечим по полной и не один раз.

   - Ну Карлос... - раздается булькающий всхлип. - Я целый день уже терплю...

   - Не ной сява. Устроим завтра 'ночную проверку', я к этому времени телегу подгоню. Свезём их как обычно, а там...

   - На домик в деревне? - голос Пиппилио уже излучал неподдельное счастье, оставалось только удивляться мгновенным переменам настроения этого человека, либо завидовать его не дюжим актёрским способностям.

   - Туда! Куда ж ещё-то. А там закатим марафон. И Роже под гхм... ногами болтаться не будет. Я его работой загружу. Сам понимаешь домик есть домик, а малина есть малина. Нечего мясцу в малине портиться. А как скуксятся, сам знаешь - месяц полтора не дольше. Там и Роже порадуем. Этому подонку давно уже всё равно, он бы и деревья ублажал да жестковато будет.

   - Эх... Ну ради такого и потерпеть не грех.

   - Вот именно. К тому же коле вдруг дамочки пропадут, вещички их сам знаешь, кому достаются. Неустойки там, штрафы за неисполнение правил. Да и дядька твой доволен будет. Он не только до Ферзя падок, но и на звонкую монетку. А нет тела - нет дела. К тому же бабы рот на замке держать не будут, сам знаешь. Сколько мы раз тебя по жёсткому отмазывали?

   - Ну, три...

   - Вот тебе и 'ну'.

   - Слушай! - Пиппилио внезапно заволновался. - А этот, нам дело не подпалит после того как Ферзь оприходует...

   - Этот не подпалит. Ты головой думай болван. Сам бы ты стал о таком рот раскрывать?

   - Нет. - подумав сказал здоровяк. - Но он крутым выглядит, вдруг потом наедет.

   - Вот и я не стал бы. Не будет мужик о подобном болтать. - задумчиво пробубнил Карлос и видимо привалился спиной к двери, потому как она ощутимо дрогнула. - Не наедет, нечем наезжать будет.

   - В смысле?

   - Вот те и 'в смысле'. - хохотнул начальник охраны. - Пацан не по понятием живёт. Братву не уважает, правил не соблюдает. Вот ночью во сне с шконки и брякнется. Со сломанными костылями сява наезды не делаются.

   - А если он сам как Ферзь. - вновь предположил разгорячённый Пиппилио.

   - А тогда ещё добавки попросит. Не очкуй сява - всё на мази!

   - Ум-гу..

   - Слушай. А ваще где этого петуха носит? Так, пойду-ка, поищу этого кретина. А ты вот что, дуй к жиробасу, да запасного мальчика возьми. Тока чтоб он не знал, а то будет как обычно верещать - что мы его под казённый дом подведём. Или, что ещё хуже как в прошлый раз будет скулить, что тоже хочет.

   - Да ладно тебе Карлос, может просто позвать его. Пусть старик повеселится. Всё равно ему не долго осталось...

   - Нет. Нет и баста. Если не получится забрать по тихому... Тогда просто иди в караулку к Роже и жди там. Нечего в кордаке светиться.

   Шаги уходящих бандитов были ещё слышны, когда я, привалившись спиной к стене, сполз по ней на пол. Возможно, я упустил отличный шанс избавить этот мир от пары тройки подонков. От этого мне было немного не по себе.

   Таверна оказалась самым настоящим осиным гнездом. Жаль, что не банкой с пауками. Ну, понятно, городская охранка у них куплена. Но куда же смотрят... Я в ярости ударил кулаком по стене. Мысли разбегались.

   Таинственно влияние вышибал на хозяина таверны, объяснилось банальным мужеложством. Параграф пятьсот девяносто девять в 'Эклоге Вины'. Лишение всех прав, чинов, почестей и состояния, а так же ссылка в Рибисъ - удалённые владения Империи на южной окраине северного материка. Холодные таёжные земли, раскинувшиеся за Морями Хаоса и Архипелагом Звёзд. К тому же он не безвинная овечка, а соучастник множества преступлений и не был обманут в слепом доверии, а покрывал бандитов целенаправленно. Это было ясно как божий день. Хотя, даже если он был не в курсе всех делишек проворачиваемых в его стенах, это не снимает с него ни грамма вины.

   С Бель чего-то там всё понятно, но его жена... Старая кухарка вполне могла и не знать о тайных увлечениях мужа. Но не замечать постоянные исчезновения постояльцев...

   Племянник хозяина, бритоголовый Пиппилио, как впрочем и вся остальная компания, были насильниками и убийцами. К тому же трое из них явно рецидивисты. Трудно представить себе, сколько людей уже навсегда сгинуло, всего лишь ступив на порог этой проклятой таверны.

   'Зелёный Нелюдь'. А ведь название то говорящее. В этом месте как, оказалось, действительно затаились нелюди. Хотя имели они пусть неприятные, но вполне человеческие лица... Которые навсегда должны исчезнуть из нашего мира до того момента как я покину этот город!

   Решение я принял. Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал. Осталось только реализовать его с висящим на хвосте Серым алхимиком.

   Мужчины, пировавшие на первом этаже, утомившись и особо не считаясь с другими постояльцами, с шумом вкатились в коридор и громко напевая какую-то песню и хлопая дверьми, разошлись по своим комнатам. Официантка, всю ночь напролёт обслуживавшая кампанию, скорее всего, отправилась домой, или спит при кухне. Хотя нет. Судя по донёсшемуся до меня девичьему смеху, на эту ночь у неё нашлись дела поинтереснее, нежели просто сон.

   Лучшего момента свершить правосудие, чем сейчас, наверное, уже не представится. Постояльцы в своих комнатах. Все бандиты спустились вниз, покрывающий их тавернщик с женой, там же. Служащие трактира, появятся часам к семи - восьми. Не составит труда, тихо перерезать пьяных вышибал и по-быстрому покинуть это чудное место.

   Связаться со своими я сейчас не смогу. Для этого мне необходимо выспаться, да и уставший разум полный посторонних мыслей, плохой помощник. Выберусь из города, скроюсь в ближайшем лесу и вот тогда - да. Они без труда замнут это дело, но потребуется время. Массовое убийство в городской черте это не разборка с разбойниками на лесной дороге. Дело может оказаться необычайно громким. На запах падали слетятся журналисты, то лучшее лакомство для этой пишущей братии. Начавшаяся мышиная возня точно не останется без их внимания. Чистки в рядах городской стражи, возмущённое бурление наших коллег и судорожный поиск улик для обвинительной базы.

   В центре всего этого бардака не раз и не два без сомнения всплывёт фигура спешно покидающего город пешего мечника в лёгких доспехах, перепачканном синем плаще, вооружённого двуручным мечом с примечательным, вертикальным шрамом через левый глаз. Всё это само по себе означало провал моей операции. И опять же где то рядом в тенях шмыгает Серая накидка. Противник, столь оперативно среагировавший на моё появление, останется не известным, а основной субъект так и не начатого мной расследования, продолжит свою возможную деятельность.

   Какое-то время, я сидел в относительной тишине. Далёкий ритмичный скрип кровати и приглушённые женские стоны я не рассматривал как серьёзный источник шума. Всё-таки идеальным вариантом была бы самозащита. Может быть, бандиты всё-таки постараются пробраться в мою комнату? Это было бы идеальным вариантом, ведь можно было быть уверенным, что в этом случае Серый сегодня ко мне не сунется... Хотя как в этом случае сделать всё тихо?

   Да и не смоешься уже. Придётся общаться прибывшим на место пришествия вместе со стражей следователям... а ведь в живых останутся одноглазый Роже и толстый хозяин. А смысл если охранка у них давно прикормлена. Я же рискую не только потерей анонимности. Нет, этот вариант полностью отпадает.

   А если всё же заглянут ко мне в гости? Ну, там - разберёмся. Только вот подсказывает мне что-то, что сегодня я их больше не увижу. Придётся отлавливать гадов, по всему городу. Вырезать по одному, надеясь успеть до вечера и перед закатом делать ноги из города. Долго, неудобно, но зато последствия не такие хлопотные. Уж чего-чего, а там, даже в незнакомом городе я смогу сделать так, чтобы вся эта бодрая пятёрка исчезла раз и навсегда. Хотя может, через месяц другой кто ни будь и наткнётся на обглоданный крысами скелет, вымытый непонятно откуда, после особо сильного ливня.

   Днём, да к тому же на людях появление Серой накидки думаю можно не ожидать. Возможно я не прав, но ему не нужны не только лишние свидетели, но и случайные жертвы. В противном случае, действовать он начал бы ещё вчера в дилижансе. Конечно, на тот момент он был скорее наблюдателем, но и я не был осведомлён об угрозе с его стороны.

   Если не случится ничего из ряда вон выходящего, то действовать он будет под покровом ночи. Однако, это означало ещё один потерянный день. Как следует отдохнуть, у меня не получится. К завтрашнему вечеру, я могу оказаться настолько вымотанным, что у меня не будет сил даже на то, чтобы достать меч из ножен, не говоря уж о том, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление. Если я не сумею исчезнуть из города, Серая накидка возьмёт меня тёпленьким, не пошевелив даже пальцем.

   За размышлениями я не заметил, как за окном ощутимо посветлело. Бандиты у дверей моего номера больше не появились. Опять клонило в сон, веки тяжёлые веки резало, но я упорно отказывался сдаваться.

   Предрассветный час, когда ночь уже не так темна, зато сон обывателей крепок, заканчивалось время воров и наступал час убийц, готовых настигнуть измотанную в ожидании их визита жертву. Где-то минут за десять-двадцать до того момента когда новорождённое солнце будет готово разбудить жаворонков, пережившие последнюю ночь приговорённые теряют бдительность.

   Веря, что всё самое тёмное, а значит опасное позади, люди испытывают неподдельное облегчение. К ним приходит ложное ощущение защищённости, ведь спасительные лучи уже ласкают горизонт, а ночь полная тревог вот-вот сгинет, уступая место новому дню. Именно в этот момент, когда как никогда стоит опасаться за свою жизнь, многие позволяют себе немного вздремнуть.

   Я встал и подобрав разбросанные по комнате вещи, соорудил на кровати некое подобие спящей фигуры. Приём старый, в чём-то глупый, но рабочий. Выиграть пару секунд всегда полезно. Дождь за окном закончился. В коридоре, кто-то, выйдя из своей комнаты, шлёпая тапочками, прошёл мимо моего номера. Хлопнула с щелчком дверь уборной.

   На улице в свежем после ночного ненастья воздухе, ночные птицы, пропустившие свою смену, робко перекликались по кустам и крышам с только просыпающимися дневными товарками. Я слегка приоткрыл окно, впуская в комнату бодрящую прохладу, запах свежеиспечённой сдобы и мокрого сада.

   Равномерный стук колотушки ночного сторожа донёсся до меня со стороны основной улицы.

   - Охра-а-а-а-ана!!! - раз в полторы - две минуты кричал гнусавый голос. - Опасайтесь вампиров!!!

   Пару раз мигнул за стволами деревьев яркий глаз фонаря. Сторож свернул на параллельную фасаду гостиницы дорогу.

   - Охра-а-а-а-ана-а-а-а-а!!! Опасайтесь воров и вампиров!!!

   'А если вор и есть вампир?' подумалось мне.

   В Ладрильо-Рохо постоянно проживало примерно тысяч сорок горожан. Город для южных провинций большой, правда, не очень старый. Вампир одиночка, или даже небольшой клан вполне могли бы устроить здесь своё логово. Эта классическая кровососущая нежить, порождение тех времён, когда по миру ещё бродила Тёмная Богиня. Вампиры были вообще-то посредственным противником для хорошего воина или маджинара, то есть мага.

   Впрочем, это не совсем верно. В отличие от сказок и легенд о могуществе кровососов, большинство из которых распространяли сами вампирьи кланы, сила этой нежити завесила в большей степени от масштаба личности человека, которым он был при жизни. Неважно, насколько древним и могущественным был вампир инициатор. Если при жизни инициированный был ничтожеством, то и после смерти с последующим обращением многого от него ожидать не приходилось. Примерно девяносто процентов ныне живущих кровососов, были чуть сильнее обычного человека и почти ничего не умели из приписываемого им арсенала сверхспособностей.

   Я никогда не вдавался в подробности и не посещал лекции по некрокорпусологии. Однако их общего курса обучения помнил, что при укусе - наибольшую опасность для живых организмов, представлял некроинис. Анестезирующее вещество, а по совместительству гнойный яд с содержанием неких сотых процента почти неуловимого компонента действием схожего с легендарной панацеей. Отрава выделялась некро-железами, образующимися у ещё живого инфицированного в верхнечелюстных придаточных пазухах носа.

   По специальным канальцам, яд поступал к корням клыков кровососа, реже к резцам, где и скапливался, вызывая существенное укрепление зубов, их удлинение и регенерацию при потере. Попав с укусом в кровь, в дозах превышающих защитные возможности живого организма, некроинис таким образом заражал жертву 'вампиризмом', постепенно трансформируя её в нежить физиологически подобную заразившему. Именно через некроинис - гнойный яд, а не через культивируемую самими вампирами легенду о преемственности крови, эта социальная нежить связывала себя с новыми поколениями кровососов.

   - Охраанааааа!!! Опасайтесь воров и вампиров!!! - далёкий крик ночного сторожа вырвал меня сонных раздумий о том, что я знаю про не ко времени помянутых сейчас вампиров.

   Мысли уже не метались. Они вяло копошились, не желая возвращаться к жизненно важным для меня темам. Испуганные было надоедливым стуком птицы, встрепенулись и с уходом сторожа с его противной колотушкой, заголосили с новой силой. В тишине обволакивающе внутренности гостиничного крыла раздались приглушённые мягкие шаги.


Глава седьмая - Неизвестный путешественник: Рандеву с тенями.





   Кто-то медленно, неспешно брёл по коридору, мягко переступая с ноги на ногу. Кортик бесшумно скользнул из ножен. Перевернув его обратным хватом, я привычно перебросил оружие в левую руку, вновь потянулся было за двуручником, но передумал и вжимаясь в стену, сдвинулся к двери.

   Если это был Серая накидка, то появился он точно по расписанию. Есть такая небольшая особенность у настоящих мастеров, профессионалов своего дела, в отличие от любителей, они в некоторых моментах чрезвычайно предсказуемы. Особенно когда недооценивают свою жертву. Но это не слабость, как можно было бы подумать, а своего рода визитная карточка.

   Дверь моего номера открывалась в коридор по часовой стрелке. Это было мне на руку, потому как давало возможность первому увидеть незваного гостя и если удастся ухватиться за хвостик котёнка удачи, атаковать вошедшего с его левой руки или даже со спины.

   Испытав лёгкое чувство дежавю - нечто подобное я уже планировал совсем недавно, я взглянул на 'куклу' собранную на кровати. Всё-таки кое-что с нашей последней встречи изменилось 'Серый'! Я в общих чертах знаю, чего от тебя стоит ожидать и теперь готов к новой встрече.

   Неизвестный остановился прямо напротив меня. Я приготовился, собрался, замер, словно хищник перед рывком. Козырем Серого были 'Ундина и Сильфида'. Можно было бы надеяться, что столь дорогой алхимический набор, стоимость которого на чёрном рынке зашкаливала за сотню полновесных золотых, имелся у моего преследователя в единственном числе и уже был использован им впустую. Но не найдётся ли у моего визави чего-нибудь подешевле?

   Парень явно был не новичок в использовании боевой алхимии. Слишком умело он в прошлый раз положил обе банки. Быстро, плавно и с идеально выверенным промежутком между бросками, да и действовал он уверенно. Не раздумывая и точно зная как применять набор в не выгодных для его использования условиях.

   Но то на улице, а в закрытых помещениях 'Ундина и Сильфида' - спецсредство поистине не заменимое и обладающее у тому же почти сто процентной эффективностью. Однако, как и у любого оружия или магии, были у алхимических наборов и недостатки, которыми я как раз планировал воспользоваться.

   Колбочки с реагентами не нужно было разбивать, метая их в стены или на каменный пол. Сосуд от силы в две трети мизинца длинной, делался из толстого и крепкого стекла, реже из горного хрусталя. Он вполне мог срикошетить от твёрдой поверхности, удариться пробкой или вообще попасть на какой-нибудь мягкий предмет, например на ковёр.

   Штамповать колбы хрупкими - опасное дело. В сумке такую мензурку вполне можно было запросто раздавить, например, неудачно прислонившись к стене. И ладно бы Ундину. А если обе? Мало ведь никому не покажется!

   Был, конечно, вариант с использованием магического стекла. С разнообразными модными у маджинаров заморочками на вроде: саморазбивания по мысленному приказу или с временным таймером и тому подобными хитростями. В такой комплектации 'Ундина и Сильфида' были, несомненно, удобнее в использовании, да и просто безопаснее для окружающих. Но вот стоили такие колбы - не мерянных денег, были одноразовыми, да и малые объёмы, требуемые для подобных сосудов не позволяли на полную использовать все возможности творений магов стеклодувов.

   Секрет гарантированной раскупорки состоял в особых пробках, взводимых перед броском для последующего отстрела и в том, чтобы в полёте, как можно сильнее закрутить колбу. После подобной встряски, содержимое расширялось и при приземлении даже на самый мягкий котонатский ковёр, выбивало пробку. Кидать набор, следовало последовательно, вначале Ундину, а затем через секунду Сильфиду. Объятия Ундины в общем-то не страшны, мягкие прикосновения к коже, лёгкая эйфория и всё. Сильфида, хоть и считалась безопасной, однако было одно 'но'. В больших концентрациях вроде бы безобидный синий газ был ядовит, пусть и не смертелен. В лёгких вдохнувшего его человека начинал бушевать невидимый огонь, дыхание перехватывало, начинался кашель, часто сопровождаемый кровью, что могло продолжаться, по меньшей мере, с неделю.

   Для реакции нужна была очень малая доза синего газа, а вот результат... Мгновенная парализация всего организма при попадании в облако, состояние близкое к коме при случайном вдохе. Онемение лица и потеря зрения при контакте вещества с глазами или слизистой рта и прочие неприятные последствия. К счастью эффекты не отличался длительность и по заверению производителей, не несли для здорового организма серьёзных последствий.

   Вслушиваясь в тишину за дверью, я старался дышать через раз. Серый был там. Я спиной ощущал его присутствие, взгляд, направленный на мою дверь, слышал тихое, спокойное дыхание.

   Наспех придуманный мною план действий был чистой воды авантюрой. После того как Серая накидка вскроет замок, пропустив мимо себя Ундину, поймать колбу с Сильфидой. Синюю бутылочку бросают медленнее, нежели зелёную и немного по другой траектории. Перед тем как шокер сработает, необходимо время, чтобы отбежать или хотя бы прикрыть дверь.

   Я правша и для меня это не самая удобная позиция, чтобы ловить что либо, летящее из дверного проёма, да ещё почти вслепую. К тому же была возможность нарваться на Морфея - особый вариант Ундины. Галлюциногенный в отличие от оригинала, желтовато-зелёный газ, что даже в малых дозах затуманивал сознание вдохнувшего его человека.

   Бросив ещё один взгляд на свой эспадон. Можно конечно встать перед дверью, дождаться, когда Серый, взломает замок, или вообще самому выбить дверь. Сбить гостя с ног и быстро прикончить без всех этих танцев с бубнами. Я бы так и сделал, но не дай то боги, если Серый уже поставил колбы на боевой взвод.

   Откроется Сильфида, и тут как повезёт. Либо делавший набор алхимик не зря есть свой хлеб, и всё будет хорошо. Либо, как это часто бывает, набор не сертифицирован алхимическим обществом и производитель напутал с концентрацией. Мы оба на близкой дистанции получим такое мощное отравление, что мама не горюй! А если они раскупорятся одновременно...

   Сам я подобного не видел, но ребята говорили, что шар раскалённого газа держится над местом пришествия минут пять, а сама реакция сопровождается жутким взрывом. Так что оставалось только бросать кости на свой 'хитрый план' да ловить многострадальный хвостик котёнка удачи вместе с пролетающей мимо второй колбой. А не получится - ломиться прочь из комнаты с надеждой на то, что богиня Ноэль не обидится на меня за попытку догнать и оттаскать за хвост одного из девятерых её домашних питомцев, ну а попутно попытаться зарезать не ожидающего подобной прыти Серого. А там - коль накроет, ну значит судьба. Оклемаюсь минут через пятнадцать.

   Человек в коридоре чего-то ждал. Прошла напряжённая минута, а гость всё не двигался с места. Внезапно, тихие шаги проследовали дальше по коридору и остановились у двери моего соседа в запотевшем пенсне. Зазвенели перебираемые ключи и раздался негромкий щелчок открывающегося замка.

   Дверь, скрипнула. Неужели я ошибся. Походка не была похожа ни на косолапое перебирание ног хозяина таверны, ни на шаркающий, заплетающийся топот подвыпивших вышибал. Кроме них, ключ от номера мог быть только у его хозяина. Если припомнить, то недавно кто-то спешил по коридору в уборную. Было это примерно довольно давно, но мало ли, сколько времени нужно человеку, чтобы удовлетворить естественные потребности.

   Я глубоко вздохнул и слегка расслабился. Дверь в комнату соседа с шумом закрылась. На секунду мне показалось, будто нежная женская рука, коснулась моей щеки, отметая прочь тревоги прошедшей ночи. Вот ведь что недосып с людьми делает...

   А ведь... Вот же предусмотрительный тип этот господин Эльфордо. Я поправил парадный аксельбант и смахнув с расшитой золотыми молотами перевязи несуществующую соринку, улыбнулся своим мыслям.

   Учёный, когда я видел его в последний раз, собирался спать. Свою цепь с ключом он что? Даже на ночь не снимает? И ведь как знал шельмец, что дверь возьмёт, да закроется.

   Попади я в его ситуацию, так и прыгал бы сейчас под дверью в подштанниках. Замок бы ещё ломать пришлось. Вот бы весело было бы, если бы в таком состоянии меня застукал франт в серой накидке.

   Хотя... А кто такой господин Эльфордо? И почему в серой накидке, а не в, например красной... Вот ведь ерунда какая-то всякий раз как приезжаю сюда, в голову лезет. Я ведь должен быть серьёзен и по-военному собран, а мне всё накидки какие-то мерещатся.

   Оправив мундир и сняв с головы пикельхельм, я положил его на изгиб руки и расправив на длинный плюмаж из белоснежного конского волоса, дружески щёлкнул по клюву застывшую в вечном парении на шипе трёхглавую имперскую аквилу. Средняя голова радостно зазвенела, приветствуя столь долго не надевавшего полный парадный мундир хозяина

   Залы старого как сама Империя дворца Эмбергоф отзывались эхом знакомых голосов. Где-то над ухом, жужжала надоедливая муха. Она вилась, то приближаясь, то отлетая на несколько метров, а потом вылетела в открытое окно.

   Ласковый ветерок, тёплый и нежный как котёнок неги, раздувал шторы величественных окон, игрался в моих волосах и нежные, воздушные лепестки недавно распустившейся императорской алеастры, послушные только его желаниям закружились вокруг меня в затейливом танце.

   Сделав глубокий вдох, я храбро шагнул вперёд на парадную галерею, ведущую к центральному залу. Я знал, что о моём прибытии уже извещены и впереди меня ждут. Ведь я не был в этих стенах ставших мне родным домом уже лет десять. Десять лет... неужели столько времени прошло с тех пор как я, покинув эти края, отправился служить Империи в провинции дальнего запада. Приютивший сына швеи и зодчего замок радостно отозвался эхом моих шагов. Солнечные лучи заливали чёрно белую мозаику под ногами, а в воздухе витал аромат цветущей алеастрой и почему то не по сезону сирени.

   Двери в центральный зал медленно приближались, заставляя душу трепетать в ожидании. Видимо услышав мои шаги, хозяева и их гости отложили разговоры. Створки распахнулись передо мной, и стоило мне ступить в ажурный зал, церемониймейстер, величественно не торопясь, как будто я действительно был потомственным дворянином, произнёс моё имя. Со всех сторон летели приветствия, мужчины вежливо кивали головой, а дамы сделав лёгкий книксен, улыбались, обмахиваясь воздушными летними веерами.

   В дальнем конце зала, я увидел отца. Всё такой же молодой солдат и зодчий каменщик стоял рядом со старым герцогом Грегором Эмбергофом, как обычно одетый в свой перепачканный известью рабочий костюм и жёсткий кожаный фартук. Одежда отца, очень гармонично смотрелась рядом с расшитым золотом адмиральским мундиром герцога. Папа улыбнулся, увидев, что я смотрю на него, но отрицательно покачал головой, когда я хотел, было подойти, чтобы поздороваться. Как ни как, а отца я не видел лет с шести, когда произошёл тот несчастный случай. Как же хорошо, что у него всё в порядке.

   Рядом с отцом, я заметил маленький стройный силуэт своей старшей сестры. Десятилетняя девочка, как всегда, одетая в своё любимый ярко-жёлтый сарафанчик, солнечным пятнышком выделялась среди окружавших её благородных дам. Она смотрела на меня как всегда, серьёзно, но с лёгкой хитринкой всегда мелькавшей в её озорных глазёнках, когда младший братик делал что-то не так. Именно так должна вести себя с непутёвым братом настоящая старшая сестра - и она именно такой она сохранилась в моих воспоминаниях.

   Сестра помахала мне и не удержавшись, всё таки улыбнулась мне своей счастливой белозубой улыбкой. Погрозила кулачком и кивнула куда-то в глубь зала. Проследив за её взглядом, я ничего не заметил. За находящимися в зале людьми знакомыми лицами просто не было ничего видно. Но я чувствовал, что там меня кто-то ждал и стараясь не тревожить отдыхающих господ, двинулся дальше.

   Пару раз меня окликали, и мне даже пришлось остановиться. Со мной поздоровался и долго жал руку худой и поджарый лейтенант с задорно топорщащимися гусарскими усиками. Его имени я не знал, но помнил в лицо. Пару лет назад, на дальнем западе.

   Пробиваясь к своим, сквозь идущий в наступление на Новый Оэрлэн авангард загнарасскийх войск, моему отряду довелось вывести из под атаки заграссцев его людей. Их тогда посекла картечью непонятно как оказавшаяся у халфлингов пушка и его тело, было одним из немногих кого моим 'Медведям-шатунам', удалось вынести с поля боя.

   Ещё раз меня остановила незнакомая женщина. Одетая в простое красное платье крестьянка родом всё с того же дальнего запада. Она, заплакав, обняла меня и её три дочери, смущённо улыбаясь, не зная, куда деть задорно блестящие глазки глубоко поклонились.

   Мне было необычайно неловко от этой немой сцены. Я помнил её и мне, было безумно стыдно, что я ничего не успел для неё сделать. Тогда, пять лет назад, я на острие удара возмездия влетел в деревню, занятую отрядом шариских халфлингов. Из живых в этом имперском поселении остался только мальчик и его трёхлетняя сестра, укрывшихся среди тюков сохнущего сена на верхнем ярусе огромного сарая. Их мать и три девочки постарше, вместе с остальными местными жителями болтались с вспоротыми животами на раскидистом дубе, растущем в самом центре деревни.

   Врагов здесь уже не было. Вполне естественно, что мы, захоронив тела, забрали с собой сироток и я не видел ничего такого в том, что лично хлопотал об их принятии на воспитание в Чренторский Инженерный Колледж. В конце концов, дальнейшая их судьба зависела от них самих и если им, и суждено было когда-нибудь стать имперскими инженерами, то явно не в этом нежном возрасте.

   Я извинился перед женщиной за нашу нерасторопность. И раскланявшись с девочками, собирался было продолжить путь, когда толпа стоящих передо мной погибших в боях однокашников расступилась и за их спинами я удел её.

   Она сидела на небольшом ослепительно белом диванчике с золотыми подушками и что-то вышивала. Лёгкое почти воздушное кремовое платье, ниспадающий поток прямых бледно платиновых волос и бледная почти алебастровая кожа. Рядом с ней на полу, оседлав большой, почти с него размером пуфик, резвился незнакомый мне мальчуган. Года четыре, пять от силы. В сердце больно кольнуло. Почувствовав мой взгляд, она подняла на меня свои огромные нефритово-зелёные, чуть лучащиеся глаза и улыбнулась, той нежной, искренней улыбкой которую всегда дарила только мне...

   - Здравствуй любимый.

   - З-здравствуй... - в горле мгновенно пересохло.

   Слова царапали связки, вместе с болью рвались из груди, но голоса не было.

   - Я уж и не чаяла, что нам выдастся, свидится раньше срока. - в её голосе сквозила прежняя теплота и нежность которых я незаслуживал.

   Острые ушки предательски подрагивали, выдавая, как много всего хотела бы она сейчас мне сказать, но правила светского приёма...

   - Н-Ниес... Ты прости меня, если сможешь.

   - Мне не за что тебя прощать. Всё случилось так, как случилось. К тому же Витя, если ты помнишь, именно я настояла на том, что мне стоит посетить тот приём. А ты, всё отговаривал меня. - Ниес слегка печально улыбнулась далёким воспоминаниям.

   - Но я бы мог...

   - Ты не мог. Не обманывай себя дорогой. Ты только мучаешь себя таким образом. - она встала и подойдя ко мне дотронулась до моего лица своими маленькими нежными ладошками. - Прошло десять лет, а твоя жизнь как будто застыла на месте. Остановилась тем зимнем вечером... Мне это не нравится!

   - Но я... - моя рука накрыла её нежную почти прозрачную ручку.

   Говорить было больно.

   - Я знаю. После того дня, ты посвятил себя только одной женщине - Империи. Ты защищал её, охранял сон её детей и жестоко наказывал тех, кто посмел причинить ей боль.

   - Не... не только ей.

   Ниес опять грустно улыбнулась и нежно провела пальчиком по пульсирующей болью полоске вертикального шрама. От середины лба, минуя левый глаз к щеке до уровня крыльев носа.

   - Знаю милый, знаю. Это всё Джон Вайт... Твои друзья мне всё давно рассказали. Молчи, ничего не говори. Не стоит он твоих слов.

   Умилительный карапуз, слез со своего пуфика и осторожно ступая, подошёл к Ниес, схватив её юбку своими маленькими ручками.

   - Мама, Мама! А кто этот Дядя? - голосок был чистый и звонкий.

   Эльфа потрепала малыша по платиновым с русым отливом кудряшкам и опустившись перед ним на колени произнесла.

   - Поздоровайся. Это твой Папа! - голос Ниес, слегка дрогнул когда она заканчивала фразу.

   Малыш внимательно и совсем не по-детски посмотрел на меня, помолчал и произнёс.

   - Здравствуй Папа. Ты к нам навсегда?

   - Нет, малыш. Папе скоро уже нужно будет идти. - ответила за меня Ниес, потому как моё горло щемило.

   Я стоял столбом, в ушах не прекращая, эхом звенели отголоски детского голоса.

   - Это хорошо. - рассудительно ответил ей малыш и я вздрогнул от его слов. - Тогда Папа. Когда родится брат, передай ему от меня привет. Он очень важен для всех нас. И сестрёнке тоже! Обязательно когда родится, найди и защити! Сестрёнка сама тебя об этом просила, так что не забудь.

   Сказав эти слова, малыш развернулся и забавно перебирая ножками, убежал, скрывшись в окружавшей нас толпе давно покинувших меня людей.

   Братику, когда родится... Сестрёнке, когда родится, но её придётся найти и она сама просила... Смысл его слов как-то ускользал от меня.

   - Но как...

   Ниес, встав и опустив свою платиновую головку мне на грудь, молчала примерно минуту.

   - Он не рождённая душа. - ответила она так, как будто этим объяснение хоть, что-то для меня значило.

   Но Ниес продолжила, не вдаваясь в пояснения.

   - Сегодня он выглядит на четыре года, а вчера меня навещал умудрённый сединами старец вместе с самим Претором. Неделю назад он был статным юношей, а завтра мне вновь придётся менять ему пелёнки.

   - А как его зовут... - глядя в ту сторону, куда убежал карапуз, спросил я.

   - Его никак не зовут. Он не родился и ты не успел дать ему имя.

   - Но как же так?..

   - Такова жизнь, дорогой. Что случилось - то случилось. Он не родился и не вырос, он ничего не знает, но ему известно больше чем богам с которыми он водит дружбу. Мне он сказал, что ему не нужно иметь имя, хотя он его знает.

   - И он один такой?

   Ниес покачала головой и платина волос заволновалась. Внезапно она наклонила голову, как будто к чему-то прислушивалась.

   - Тебе пора дорогой. Иди, уже случилось-то, что должно было случиться.

   - Но что?

   - Господин Эльфордо Реневье Сан Пьеро Мэдрес. - провозгласил на весь зал церемониймейстер. - Наследный барон Мэдрес. Учёный инженариум!

   Присутствующие в зале оживились, приветствуя вошедшего. Я повернулся к входу и разглядел смутно знакомое лицо. Слегка удивлённое выражение, худоба, пенсне и стрижка под горшок.

   Мужчина, заметив меня, махнул рукой, как будто мы были с ним знакомы. Я повернулся к Ниес, желая узнать: кто собственно такой новый гость. Но моей покойной супруги рядом со мной небыло. Я стоял один в большой центральной зале новоградского дворца герцогской семьи Эмбергоф. Над ухом жужжала назойливая муха.

   Нет! Это не муха, это где-то в зале, что-то трещит. Звук был знакомый. Ну, конечно же! Кто-то применил в соседней с залом комнате штурмовой алхимический набор. Неужели на нас напали! Не удивительно, что более расторопные, чем я, военные, коих в зале было, как я помнил не мало, поспешили вывести из здания людей.

   Я нахлобучил на голову шлем и вырвав из ножен боевой палаш, а левой выхватил кортик. На миг, мне показалось, что в полу прикрытых дверях промелькнула маленькая, детская фигурка. Ребёнок бежал туда, где по моим предположениям бушевали пары штурмовой алхимии.

   Рванувшись вперёд и больно стукнувшись коленом о невысокий сундук с покатой крышкой, стоящий в ногах небольшой, одиночной кровати, я резко остановился. Лицо было влажным. Неужели кровь?

   Слизнул языком катящуюся мимо рта каплю, я инстинктивно ожидал почувствовать сладковато-солёный с привкусом железа вкус. Но жидкость оказалась просто солёной, возможно слегка горьковатой.

   Слёзы не желая останавливаться, одна за другой текли из глаз, застилая взор мутным маревом. Не было ни всхлипов, ни сдавленных рыданий, ничего такого, что можно было ожидать от потерявшего над собой контроль человека. На душе было не спокойно. Старый шрам, полученный мной на новоградской арене почти десять лет назад, неприятно пульсировал в такт бешено стучащему сердцу. Что со мной произошло? Где я и как попал в это место...

   Вытерев лицо рукавом, я огляделся. Маленькая, жилая комнатка, или скорее номер на постоялом дворе, а может в какой-нибудь таверне. Кровать, сундук, шкаф, тумбочка и рабочий стол со сложенными рядом на полу полками. У изголовья кровати, прикрытое внутренними ставнями окно.

   За окном пробуждался рассвет. Кажется я, в каком-то городе, прорывающийся сквозь слегка приоткрытое окно ветерок, приятно холодит ещё влажное лицо, неся с собой запах дождя, дыма и версельской сирени.

   Я перевёл взгляд на кровать. На ней, закутавшись в одеяло, лежал человек. Кажется грохот, с которым я споткнулся о сундук, не потревожил сон спящего. Но, что здесь делаю я? Склонности бесцельно шляться по чужим спальням, я за собой ранее не замечал, а вспомнить, как я здесь оказался, не получалось.

   Возможно, я охранял спящего, или наоборот собирался напасть? Не зря ведь в моей левой руке хищно поблескивал заточкой обнажённый кортик. Хотя...

   Из соседней комнаты доносился приглушённый звук. Какой то олух, страдал бессонницей и не стесняясь разбудить постояльцев соседних комнат гремел железками и хлопал створками шкафа. Откуда-то я знал его имя. Господин Эльфордо Реневье Сан Пьеро Мэдрес. Кажется, он был наследным бароном.

   Я тихо, стараясь не разбудить спящего, подошёл к кровати. Каким-то шестым чувством я понял, что стоит мне узнать лежащего на кровати, как все воспоминания вернутся. Готовый немедленно заткнуть человеку рот, если проснувшись, он вздумает кричать, я отдёрнул полог одеяла.

   На кровати, слабо напоминая формы человеческого тела, лежали мои собственные вещи. Несколько минут я отсутствующим взглядом, рассматривал, метал доспехов, свёрнутый в рулон грязный плащ на подушках и суму, изображавшую ноги. Затем как будто во сне, повернулся к двери и открыв защёлку замка, вышел в ярко освещённый коридор.

   Меня встретил запах свежей выпечки. Если я был в таверне, то кухне видимо уже колдовали над скорым завтраком для постояльцев. Хотя странным было то, что в таверне вообще пекут хлеб.

   Напротив моей комнаты, на стене, в изящной рамочке с вензелями, висел эвакуационный план второго этажа. Я пару минут неотрывно смотрел на него так, как будто он мог помочь мне прийти в себя.

   По коридору со стороны лестницы на первый этаж дул лёгкий ветерок. Я глубоко вздохнул, голодный желудок призывно заурчал, желая также насладиться вкусом свежего хлеба, но сквозняк как будто прогонял приятный запах, хотя по всем законом мироздания должен был приносить его с собой. Дверь за моей спиной скрипнула и со звонким хлопком закрылась.

   Вздрогнув всем телом, я обернулся на звук. В голове было пусто, а непонимающий взгляд бессмысленно блуждал по дверному полотну.

   Кажется, мой сосед учёный, несколько минут назад, попал в такую же щепетильную ситуацию. Я засунув руку в поясную сумку и достал оттуда ключ, выданный мне хозяином.

   Оказавшись в замочной скважине ключ, тихо клацнул, даже не провернувшись, но отпирать дверь отказался. Врезанный в дверь механический замок был открыт.

   Замок как замок, бесхитростный механизм всего то и умеющий что подчиняться ключу и щеколде. Это было странно, неужели у господина Эльфордо, уникальный запор автоматически срабатывающий стоит только закрыть дверь.

   Удобно и в принципе неудивительно ведь он учёный как я помнил - талантливый изобретатель инженер. В таком случае понятно, почему он всегда таскает при себе связку ключей. Правда, зачем ему в таком случае несколько ключей, для единственной замочной скважины. Может быть, они от личного дома учёного? Тогда зачем ему носить их с собой, если ключ от номера он висел на золотой цепочке поверх камзола. Там и греметь то ненужно. Странно всё это.

   Стоя перед дверью, держась за воткнутый в скважину ключ, я окинул взглядом одинаковые завитки ручек, на дверях номеров, опрокинутую тумбу с разбитым кувшином и лужей воды вокруг него. Хотел уже, зайти обратно в комнату, когда внимание моё привлекла небольшая цепочка ещё мокрых следов от узконосых сапог с мягкой подошвой.

   Они вели из глубины коридора к моей двери, точнее к тому месту, где на противоположенной стене висел план этажа. Там скопилась небольшая лужица, от которой следы шли уже к двери четырнадцатого номера.

   'А ведь учёный ходит в вязаных лаптях, вот растяпа, наверное ноги намочил...' подумал я и перевёл взгляд с лужицы к висящему над ней плану этажа. Рука сама собой повернула ключ против часовой стрелки. Тихо щёлкнул замок, запирая дверь, но для меня этот щелчок прогремел как бой курантов новоградской крепости.

   Остатки морока старой штукатуркой слетели с моего сознания. Хаотичные обрывки воспоминаний, как будто толчками выстроившись в правильную последовательность, вернулись на своё место.

   События прошедшей ночи как океанский ста-двадцати пушечный 'Ман-о'-вар' вынырнули на меня из тумана забвения. Я громко вдохнул, вновь впуская в лёгкие насыщенный запахом сдобы воздух.

   Такой приятный, знакомый с детства запах сопровождает не только творение рук пекаря... он остаётся и долго витает в воздухе там, где совсем недавно применялось одно из детищ алхимиков. Нервно-паралитический газ, дитя Ундины и Морфея.

   Обычный неприятный как от сохнущей краски аромат реакции с Сильфидой вспомнился бы сразу, но кто мог подумать, что Серые пользовались Морфеем. Тяжёлый газ... Теперь понятно почему алхимический набор не раздумывая применяли и на улице.

   От досады я чуть не грохнул кулаком по ни в чём не повинной стенке. Меня накрыло Морфеем и слава богу что только им. Расслабившись в тот момент когда Серая накидка отошёл от двери, я легко провалился в галлюцинации... Такие реальные.

   Откуда мне было знать, что гость наведается к соседу. Небольшой дозы газа, проникшего в комнату сквозь неприметные трещины и щели в стене, хватило, чтобы мой уставший мозг поддался и Морфей проник в разум. Я погрузился в царство снов и кошмаров. Это - смотря с какой точки зрения посмотреть. Не знаю, как быстро я вырвался из их объятий, но Серый, всё ещё был в комнате соседа.

   'Но почему он направился именно к нему?'

   Мне мгновенно вспомнился человек, внимательно вглядывавшийся в тёмные окна второго этажа. Он исчезает в тенях и через короткое время свет из окна четырнадцатого номера озаряет темноту сада.

   Учёный подходит к окну, открывает его и долго смотрит в ночь. Господин Эльфордо человек моего роста и с улицы видно лишь его только тёмный силуэт в ярко освещённом окне. Плотные струи воды немного деформируют фигуру учёного и с большого расстояния, например из соседнего переулка, одетого дутый камзол мужчину вполне можно принять за латника.

   Я перевёл взгляд на эвакуационный план этажа. На фасаде гостиницы, выходящем в парк, было изображено одиннадцать окон. В коридоре второго этажа, всего тринадцать комнат, семь из которых обращены в ту же сторону. Всё с нумерацией от двух до четырнадцати. Двери остальных смотрят на фасад, расположенный над основным особняком.

   Первый номер это большой зал, на двадцать койка-мест где-то на первом этаже. Комнаты два и тринадцать - номера класса люкс, 'Г' образной формы, и состоят из нескольких внутренних комнат и занимая всю ширину боковых фасадов. Каждая из них имеет по два выходящих в сад окна. Таким образом, окно первого по счёту номера на стороне сада - третье, у моей комнаты восьмое, а у последней, четырнадцатой - девятое.

   Вот ночной посетитель стоя перед моей дверью и сверялся со схемой, вычисляя номер в окне которого он видел фигуру в доспехах. М-да... подставил я человека. Судя по звукам, доносящимся из приоткрытой двери в номер учёного, кто-то активно копался в вещах учёного. Странно, если это действительно Серый, то он должен был сразу понять свою ошибку. В конце концов, я был уверен, что он прекрасно разглядел моё лицо во время совместного путешествия. Он должен был уходить, но вместо этого он перетряхивал вещи Эльфордо, не обращая внимания на создаваемый им шум.

   Мой преследователь, если конечно это был он - не торопился, а вот мне нужно было срочно, что-то решать. На повторный заход Серый, скорее всего не пойдёт. Неудачная попытка, должна была навести его на мысль поскорее исчезнуть из заведения, которое вскоре станет похоже на разворошённый улей. В коридоре и питейном зале слишком велик шанс кого-нибудь встретить, а потому уходить он будет через окно.

   Я никогда не разделял мнения о том, что лучше всего отпустить известного тебе врага, ведь на его место может прийти новый и абсолютно не известный. Врагов нужно не отпускать. Их нужно уничтожать. Не важно, кто будет красться за тобой в тени. Кинжалы, найдя щель в доспехе, щекочут сердце с одинаковым результатом. Вот только в отличии от уже знакомого убийцы, для которого неудачный контракт обычно переходит в число личных обид, новый может просто не появиться.
   Вернуться в номер или атаковать самому? Зло усмехнувшись, я ловко перекинул кортик, который я всё это время таскал с собой, в правую руку и высвободил из нагрудной кобуры 'Пастор'. С щелчком курок встал на боевой взвод.

   Всё, баста! Набегались. Наигрались в шпионов и тайных агентов. Напрыгались по лужам и надышались всяким алхимическим... К тому же научника нужно было спасать и сейчас мне представлялся уникальный шанс. Тихо провернуть это дельце, прикончив Серого, помочь учёному и не запалиться. Что бы ни произошло, я успею вернуться в свою комнату.
   Я был уже у номера господина Эльфордо, когда тишину спящей гостиницы разорвал в клочья далёкий женский визг. Дамочка отчаянно выводила трель, заливалась на одной высокой, режущей уши ноте. Как неудачно... Кричали вроде бы на улице, но мне то от этого было не легче. Сделать всё 'тихо' явно не получалось.

   Ладно, учёный, должен был быть жив. Я ведь предполагал что Серая накидка, готовился взять меня тёпленьким. Моё инкогнито? Да ничего с ним не случится. За убийцей, скорее всего, тянется длинный кровавый след. Вот и по душу научного гения пришёл, явно ведь злобные маджинары наняли. Ну, а что - сойдёт для сельской местности. Спал я в своей комнате, проснулся от того, что какой-то умник начал громыхать, пошёл узнать, в чём дело, а здесь злобный наймит проклятых магов, светлый ум на ноль умножает.

   Не успел я рвануть на себя ручку двери, как перед моим лицом сверкнула молния метательного ножа. Я почти рефлекторно дёрнул головой и лезвие, пройдя в паре миллиметров от щеки, слегка задев ворот рубахи, вонзилось в стену за моей спиной.


Глава восьмая - Неизвестный путешественник: Бардак в храме науки.





   Дверь с громким хлопком закрылась. Выделение адреналина, концентрация внимания, максимальное усиление восприятия. Тренированное тело, несмотря на усталость, работало как часы. Время привычно замедлилось. Все быстро отсекалось, не исчезало, но отдалялось на периферию сознания.

   Особое состояние, которое мои учителя затейливо называл 'Танец Бабочки' накатывало на меня, уверенно разливаясь по организму прогоняя чувства и эмоции. Лишние мысли исчезли из головы, уступая место наполненной образами пустоте, в которой не было место царившему в комнате мраку.

   В бою нет времени на размышления. Думать за воина должно тело. Только оно ничего не забывает и никогда не опаздывает. Да и возможности свои знает намного лучше самого человека. Ему только не нужно мешать.

   Не сейчас, так в следующую секунду, осмысленный приказ мозга не успеет в нужный момент дойти до руки или вовремя указать, куда шагнуть ноге. Заставить корпус повернуться, а кулаку нанести удар. А тело сделает всё это само и заблокирует удар, со спины, который не видят глаза, предскажет и увернётся от падающего на голову меча, найдёт слабину в обороне и не попадётся на хитроумный приём.

   Напротив меня рядом с кроватью стояла знакомая мне фигура. Бледное лицо, скрытое в тенях под серым замшевым капюшоном из-под которого видны только губы и подбородок. Он очень внимательно смотрит на меня, оценивает и уже знает, что попался. Охотник превратился в жертву. Белый рыцарь настиг чёрного офицера, когда его игрок уже уверовал, что скоро съест вёрткую фигуру своего оппонента. Теперь ему придётся играть по моим правилам и Серому это очень не нравится. Уклониться от боя нет никаких шансов - мы на одной и той же клетке, и это мой ход.

   По белоснежному одеялу, накрывавшему тело учёного на уровне груди, медленно расплывалось алое пятно. Простите меня господин Эльфордо, ваша смерть на моей совести.

   На невообразимо малую долю мгновения, проведённого в этой застывшей реальности, что-то в фигуре Серого показалось мне не правильным. Но это была не мысль, а образ, который промелькнул, уступая место другим более важным фактам, которые стремилось охватить внезапно обострившееся восприятие.

   Окно за спиной человека, было плотно закрыто. Стекло отражало спину Серого и только левая внутренняя ставня едва заметно двигалась. Видимо он хотел бежать через окно, в тот самый, когда звук моих шагов, крик женщины и скрип входной двери остановили его. Он успел снять крючок, когда понял, что попался. Каким-то шестым, седьмым или восьмым чувством осознав, что не уйдёт. Попробуй он выпрыгнуть через закрытое окно и пуля, выпущенная из 'Пастора' прошьет его тело, ведь на таком расстоянии трудно промахнуться.

   Фигура на сотые доли мгновения смазалась и вновь приобрела былую чёткость, даже в замедленном времени обретя естественную скорость движений. Если бы я мог - я бы улыбнулся. Серая накидка, взвинтил себя, входя в собственный боевой режим. Названия этой боевой концентрации я не знал, но для простого обывателя, я был в этом уверен, он превратился в смазанное пятно.

   Можно было предположить, что наши навыки были на одном уровне. В естественном течении времени, не прошло и трёх секунд с момента первого броска, когда Серый, одним плавным движением метнул в меня ещё три ножа. Скорость его выросла многократно и я ощутил лёгкое чувство уважения к противнику.

   О да, это был мастер, но для меня это не играло большой роли. Ножи медленно плыли ко мне и губы Серой накидки, тронула тень самоуверенной улыбки. Только ведь при других обстоятельствах, с другим противником то была бы вполне заслуженная похвала им самому себе. С его точки зрения я уже проиграл. Замедлять время Серый умел не хуже меня, а вот двигался он в этом тягучем киселе на порядок быстрее.

   Два ножа, я отбил одним неторопливым движением. Лезвия выбили искры столкнувшись с кортиком и ушли рикошетом в сторону заваленного инженерным хламом шкафа. Третий, отбивать я не стал. Это было бессмысленно. Нож прогудел мимо виска, а левая рука, уже поднимала готовый к выстрелу 'Пастор'.

   Толика крови, отхлынула от губ Серой накидки. По двум простым и незамысловатым движениям, мастер вмиг разгадал секрет моего 'Танца Бабочки'. Сколь много пользы в бою от скорости или силы, когда противник заранее знает - куда ты нанесёшь своё следующий удар. Попробуй попасть палицей по порхающей бабочке и это кажущееся на первый взгляд медлительным существо, легко увернётся, лишь только взмахнув своим цветастым крылом.

   Замшевые полы взметнулись от резкого движения рук, открыв на долю секунды скрытую под ними чёрную кожаную броню с кучей ремешков и перетяжек. Серый, рванулся ко мне, на бегу уходя с линии ещё не сделанного выстрела. Время немного ускорилось, а в руках его как будто из пустоты материализовались два длинных стилета. Острия этих приспособленных для нанесения колотых ран кинжалов, заплясали завораживающий танец, описывая блестящие кольца и восьмёрки вокруг ладоней владельца. Я тоже плавно скользнул вперёд, не видя более возможности использовать своей единственный выстрел.

   Мы сшиблись на самой середине комнаты. Винтики, шестерёнки и гаечки, столь заботливо собираемых господином учёным аппаратов не магического принципа действия, весёлыми брызгами разлетались под сапогами далёких от науки людей, решивших в этот предрассветный час забрать жизни друг друга.

   Настоящий бой насмерть - не тот прекрасный танец, каким видят его ни секунды, не державшие в руках меч и не смотревшие в глаза смерти юные аристократы. Но и не кабацкая драка, свалка по недосмотру или незнанию воспринимаемая кем-то как особое искусство.

   Скорость у Серого была по истине ошеломляющей. Казалось он раза в полтора, а то и два быстрее меня. А ведь я никогда не был медлительным увальнем.

   Противник, заняв удобную для него дистанцию боя, обрушил на меня настоящий град уколов, желая навязать мне свой рисунок боя. Постоянно смещаясь неуловимыми движениями то влево, то вправо и тут же уходя вниз, что бы вынырнуть совершенно с другой стороны он пытался закружить меня, прощупывая оборону и атакуя с самых неудобных для меня ракурсов. Сталь звенела о сталь и глухо стучала, соприкасаясь с деревянным цевьём пистолета. Будь у Серого больше пространства для манёвра и не опасайся он получить пулю, пришлось бы мне туго, но 'Пастор' был готов к выстрелу и мой визави, видя этот печальный для себя факт, был вынужден бросаться в нескончаемые атаки, надеясь поразить либо меня, либо механизм пистолета.

   Поймав окончание очередной серии на лезвие кортика, закрутив протяжку, я умудрился дулом пистолета ощутимо садануть противника по запястью и всем корпусом врезался в Серого. Мужчина тихо крякнул, но сумев удержать равновесие, отпрянул от меня, но тут же сократил дистанцию, не желая давать мне ни малейшего шанса на выстрел и тихонько зарычал, когда уже я в свою очередь скользнул на пару шагов назад.

   Наша возня уже совершенно не напоминала ни классический ножевой бой, ни кинжальный который преподают от Новограда до Блистательной Ферты и Лайлера. Со стороны это больше напоминало какую-то странную борьбу, в которой у сошедшихся в поединке противников имелось в руках холодное оружие. Стилет против кортика, второй стилет схлёстывается с пистолетом, руки практически не размыкаются, мешая оружию противника, взгляд борется с взглядом, скорость с тактикой, мастерство с физической силой.

   Я уклонился от укола в грудь и кортик прочертил недлинную, но смертоносную дугу от запястья к горлу, освобождая место в сплетении рук для выстрела. Разгадав мои намерения, Серый в очередной раз отбил ствол пистолета в сторону и обойдя его шилом стилета, атаковал предплечье, левой рукой нанося многочисленные быстрые уколы в область груди и шеи.

   Он словно оса вился вокруг меня, стараясь найти ту единственную щель в 'Танце Бабочки' которая позволит его скоростным атакам получить заслуженное преимущество. Пробиться ему не удавалось, а вот сам он серьёзно рисковал в распухающем рисунке боя нарваться на внезапную контратаку. Я уже давно заметил, что Серый при явном перевесе в скорости и соответствующем моему восприятии времени, не может уследить за всеми ударами. Сказывалось почти идеальное владение обоими руками у моего противника. В то время как для меня пистолет в левой руке был всего лишь продолжением кулака, дополнением к правой руке, чем-то вроде щита, вот только противник видел именно в нём основную угрозу для своего здоровья.

   Прошло секунд двадцать и Серый с его безумной скоростью начал делать ошибки. Длинная накидка, хоть и создавала для меня слепые зоны, но и ему мешала не меньше, чем помогала. В конце концов, после очередного колющего выпада в горло, от которого я с большим трудом увернулся, мне удалось провалить за себя его атакующую руку.

   Стилет ушёл чуть дальше, чем я пропускал его раньше и мой противник, увидев брешь в обороне, не преминул этим воспользоваться. Его рука скользнула ещё немного, пытаясь освободить шило от контакта с лезвием кортика. Серая замша, на мгновение скрыла от меня правый стилет и в этот момент, я захлопнул ловушку.

   Мой правый локоть подбил его руку. Кортик, освободившись, плотоядно взвизгнул, с хрустом разрезая кожу, замшу, плоть и сухожилия. Чужая разгорячённая кровь под диким давлением хлестнула из страшной раны, взвесью орошая моё лицо, рубаху, кольчугу и волосы. Оружие со звоном покатилось по полу из повисшей плетью руки и я резким прыжком разорвал дистанцию.

   От внезапной боли Серый промедлил всего несколько десятых секунды, когда он очнулся, дуло пистолета уже смотрело на него, а сам я находился недосягаемости для его стилета, вжимая пальцем спусковой крючок. Стараясь хоть как-то обмануть неминуемую смерть, Серый позволил инерции развернуть его тело ко мне спиной, резко присел и прыгнул в сторону окна.

   Порох и механика в отличие от живого тела всегда подчиняются единому течению времени. Грянул выстрел и полутора сантиметровый шарик пули 'Пастора' впился в спину растянувшегося в прыжке человека, наискосок прошил тело и въелся в стену рядом подоконником. Не знаю, что он хотел сделать, увернуться от выстрела или протаранить головой крепкие внутренние ставни, но если бы 'Танец Бабочки' не раскрыл бы мне смысл его движения, я бы точно промахнулся.

   Сбив стул, Серый растянулся на полу, несколько раз дёрнулся и затих. Тягучая патока времени ускорилось. Минуты перестали казаться часами, а секунды не став более притворяться минутами, укоротились до своего естественного срока и резво побежали вперёд.

   В сознание вновь проникли посторонние звуки. Я пошатнувшись от внезапно навалившейся усталости и чуть не упал, успев опереться на оказавшуюся под рукой спинку кровати. Сердце, разогнанное неестественным состоянием организма, гулко бухало в грудной клетке, постепенно успокаиваясь и замедляя ток разогнанной крови.

   В здании стоял гвалт и гомон. Крики, доносящиеся с первого этажа, перемешивались с топотом десятков ног, хлопаньем дверей, голосами и металлическим лязгом. Таверна была безжалостно разбужена и сейчас клокотала, бурля от возмущения. Если в 'Зелёном Нелюде' ещё оставался счастливчик, не разбуженный криками и выстрелом 'Пастора', то его уж точно должен был доконать грохот упавшего на первом этаже шкафа, сопровождаемый сходом целой лавины бьющейся посуды.

   Утерев левым рукавом рубахи лицо, я с неудовольствием отметил, что кровь серого тонким слоем покрывает меня с ног до головы. Во рту ощущался неприятный солоновато-металлический привкус, красная жижа крупными каплями затекала под воротник, капала с русых локонов, слегка обросших за время путешествия волос, быстро впитывалась в рубах, проникая к кольчуге.

   Воронёная сталь плетений, конечно, была более-менее защищена от скорой и беспощадной коррозии, но в скором времени рубиновая жидкость начнёт сворачиваться на открытом воздухе и вот тогда, кому-то придётся основательно повозиться, чтобы отчистить звенья от этой противной корки. Кстати, похоже, что я очень не удачно пропорол Серому какую-то артерию. С тем же успехом на меня можно было вылить на себя ведро дёгтя, обваляться в перьях и повесить на шею табличку: 'Это он - ловите его!'. Грубая суконная рубаха из болотно-зелёной, стала почти чёрной, влажно поблескивая в лучах электрического света. Я злобно посмотрел на тело Серой накидки. С такой кровопотерей люди долго не бегают. А он, кажется, вообще хотел сигануть прямо сквозь закрытые ставни? Жест отчаянья или всё-таки изощрённый способ самоубийства?

   Рассеянным взглядом, всё ещё не оправившись полностью от 'Танца Бабочки', я мазнул взглядом по двери и быстрым шагом подошёл к окну, открыв одну за другой ставни и створки, впустил в комнату розовато-оранжевый рассвет. Подняв поваленный Серым стул, включил настольную лампу. Комната заполнилась светом.

   Проблемы наёмного убийцы более не существовало. Я выглянул на улицу. Окно в моей комнате было открыто, добраться до него по фасаду здания было вполне реально. Толстая, лишённая каких бы то ни было хватов деревянная колонна между окнами комнат, влажно поблескивала в свете восходящего солнца. Поверхность древесины, кое-где покрытая плесенью, выглядела мягкой и местами обросла белесым лишайником.

   Протянув руку, я дёрнул ближайший ко мне стебель плюща. Растение какое-то время цеплялся за стену, но быстро сдалось и верёвкой опало на землю. Да-м. До монстров оплетающих древние замки в северных землях, этому южанину было далеко. Моего веса растения не выдержат. Я глянул вниз. До земли метров восемь, размокший чернозём клумбы может и смягчит падение, но шансы переломать себе пару важных косточек не приводили меня в восторг. Да и что мне в таком виде делать на улице?

   Я ткнул пальцем штукатурку под подоконником. Посыпалась крошка. Можно попробовать перебраться к себе в комнату пользуясь стилетами Накидки, как скалолаз ледорубом и клиньями. Здание было не в лучшем состоянии и мне бы не составило бы труда, вгоняя кинжалы в стену использовать их вместо хватов, но на улице уже появились первые прохожие и столь экзотический способ попасть в соседнюю комнату, не останется без внимания.

   Глубоко вдохнув свежий утренний воздух, я осмотрел комнату. На полу, россыпью блестящих звёздочек, валялись детали растоптанных аппаратов. Порождения усопшего гения занимали почти всё свободное место. На полу, на шкафу, на столе и полках красовались пузатые, размером с кулак котлы, горелки, счётчики и сложные мозаики шестеренок, собранные на миниатюрных рамах.

   Роясь в вещах учёного, Серый не щадил блестящие безделушки, сваливая их в одну кучу, в дальнем углу комнаты. Бумаги, писчие принадлежности и мелкие драгоценности, хранившиеся в переносном походном секретере господина Эльфордо, были варварски сброшены на пол. Дверцы платяного шкафа, распахнуты навзничь. То здесь-то там валялись кучи нижнего белья и верхняя одежда покойного, который нужно сказать не отличался чистоплотностью.

   Тело учёного лежало на кровати в спокойной, расслабленной позе. Мертвенно бледное лицо заострилось и растеряло запомнившееся мне при первой встречи удивлённо-восторженное выражение. Печать смерти придала ему благородства. Даже чернильное пятнышко, сохранившееся на правой скуле, смотрелось вполне естественно, на обескровленной коже.

   Глаза покойного были закрыты. На губах застыла лёгкая улыбка. Тонкая, подсохшая нитка белой пенной слюны, тянувшаяся от правого уголка рта, отражала жёлтый свет электрической лампы. Я перевёл взгляд на тёмно-красное пятно, алевшее на белом накрахмаленном пододеяльнике. Небольшой, аккуратный прокол, явственно различимый на пропитавшейся кровью ткани, располагался непосредственно над сердцем учёного.

   Хотя её - то есть крови, для такого ранения было совсем немного. Господин Эльфордо Реневье Сан Пьеро Мэдрес был уже мёртв, когда стилет Серого понизил его грудь. Сердце учёного, не выдержало удара штурмового шокера и остановилось в тот момент, когда он сам находился в дурманящих объятьях Морфея.

   Открытия, были одно интереснее другого. Меня, судя по всему, живьём брать, не собирались. Враг - уже точно не 'неизвестный противник', а именно враг, готов был потратить большие деньги на боевую алхимию, исключительно для того, чтобы обезопасить своих агентов. Всего за одну ночь, на попытки моей ликвидации, было потрачено более двухсот полновесных золотых империалов.

   Большая сумма, которую обычный служка мог заработать ратным трудом лет этак за двадцать пять лет. Учителю старших курсов Инженерного Колледжа потребовалось бы два года, хотя лично для меня это была всего половина моего годового жалования. Вместо растраченных склянок можно было приобрести стадо из сорока шести коров, два неплохих карабина или простенькую пушку. Да и сам Серый, если конечно не был альтруистом, стоил огромных денег. Наём бойца его уровня, мог обойтись не в двести, а во все пятьсот золотых. Ориентируясь на его боевые навыки, я бы предположил, что он мог бы являлся членом Ктехизиса Тёмной Лилии. Но... это было абсолютно невозможно!

   - Ну и чьих же ты у нас будешь? Приятель. - пробубнил я под нос, ногой переворачивая убитого на спину.

   Тело Серого был очень лёгким, что совсем не соответствовало его росту и развитой мускулатуре. Оно гулко перевалилось, оставляя на полу кровавые разводы. Из расслабленных пальцев правой руки, выпал и звеня, покатился по полу недлинный, размером с ладонь, клиновидный метательный кинжал с широким основанием. Всё-таки он до конца рассчитывал тем или иным способом достать меня.

   Пуля вошла под левую лопатку и пробив сердце насквозь, вышла из тела раздробив человеку ключицу. Хм... А человеку ли?

   Я оттянул верхнюю губу покойника. Деформированных некроинисом зубов у Серого не наблюдалось. Пожав плечами, я убрал руку. Проверить подобные подозрения никогда не бывает вредно. Было бы неприятно, если бы Серый отвалявшись положенное ему на регенерацию время в некротическом обмороке, встал и мило улыбаясь, предложил бы мне матч реванш. Не кровосос и ладно. Я откинул закрывавший верхнюю часть лица капюшон.

   Сказать, что я был удивлён - значит, ничего не сказать. На меня смотрело лицо, незнакомого мне человека. Точнее сказать - человек был очень похож на моего попутчика. Он мог быть его старшим братом или отцом, но это точно был не тот двадцатилетний юнец вместе с которым я приехал в этот город.

   Он выглядел старше меня, остекленевшие прищуренные глаза, с большой лучистой радужкой странного для человека лазурного цвета и суженными зрачками, неотрывно смотрели в потолок. Копна тонких чёрных шелковистых волос, ранее стянутая красной лентой, рассыпалась по луже сворачивающейся крови. Складывалось впечатление, что какой-то не опытный, но старательный художник, взялся нарисовать с моего знакомого портрет, но не очень преуспел в своих начинаниях. Вроде он, а присмотришься и понимаешь - перед тобой совершенно другой человек.

   За исключением кровавых пятен, серая накидка была абсолютно чистой. На ней не было той светлой грязи, что до сих пор покрывала мои сапоги. На ногах у трупа, красовались высокие, почти до паха ботфорты из поблескивающей тёмно-бардовой кожи неизвестного мне животного. И опять, ни каких следов глины, лишь на подошвах сохранилась стремительно подсыхающие комья плодородного чернозёма.

   Я задумался. Неужели семейный подряд? Вообще-то, это было не важно. Существенную роль играло то, что я не мог ошибиться и точно помнил обувку, что была на другом любителе серой замши. Значит, меня вели двое? Чтобы я случаем не потерялся, франт сопровождал меня от станции и где-то его ждал подельник. Численный и материальный перевес, были на их стороне, но мне удалось скрыться и они были вынуждены разделиться? Молодой, скорее всего, отправился к 'Весёлому Архонту', а этот пошёл к 'Нелюдю'?

   Я поднял правую, руку трупа. Лёгкая. Через чур лёгкая для человека. Неужели... Я быстро ощупал тело. Телосложение, осанка, вес и другие косвенные признаки, такие, как например предельные изгибы суставов - абсолютно всё говорило, что лежавший передо мной являлся эльфом. Если это так, то неизвестный мне враг, был, скорее всего, напрямую связан с моим непосредственным заданием.

   Приподняв голову трупа и окончательно сняв капюшон, я откинул волосы от его ушей. Казавшаяся практически сложившийся, мозаика вновь рассыпалась на мелкие кусочки. Вот тебе бабушка и филатов день. Уши у трупа, были хоть и немного деформированные, со сломанным хрящом, что обычно бывает у профессиональных борцов, но вполне себе человеческие. А ведь это считалось первичным признаком эльфийской крови, передающимся из поколения в поколение. Даже при межрасовых браках хрящи ушей полуэльфов хоть и имели округлость, но всё равно сохраняли признаки эльфийской наследственности, притом, что тело их было тяжелее, атлетичнее как у человеческих предков. А здесь, прямо противоестественная мутация какая-то.

   Может, какое магическое воздействие? Корпусной трансформацией или иллюзией можно было придать существу чужой облик. Но действие трансформирующие воздействия напрямую связаны с жизненным циклом субъекта. После его смерти терялась энергия, необходимая для поддержания заклинаний. А магия иллюзий... Я слегка ототкнул в бок голову Серой накидки, и осторожно потрогал мочку и завиток - верхний наружный край ушной раковины. Да нет. Нет здесь иллюзий.

   Моё внимание, привлекло нечто необычное. От задней стенки ушного хряща, через скулу под подбородок, шёл длинный и очень тонкий шрам. Точно такой же был и у другого уха. Как будто кто-то, чем-то необычайно острым пытался отрезать ему голову. Может быть, от сюда и перелом ушного хряща...

   Прощупав одежду Серого, я обнаружил многочисленные потайные кармашки, искусно спрятанные в чёрной, перетянутой ремнями одежде. Метательные ножи, раскладной наладонный арбалет, стреляющий отравленными иглами, какие-то склянки, наборы отмычек, небольшой кошель с империалами и ещё один газовый набор.

   Никаких писем, документов или ещё каких-нибудь бумаг, у него не было. Я снял с левой руки Серого перчатку и три раза постучал правым безымянным пальцем по тыльной стороне ладони. Вспыхнул и засветился глиф имперского подданного. Похоже, владелец находился на вполне легальном положении. Я вчитался в плывущие символы. Оттиск магического паспорта оказался просрочен более чем на полгода.

   - Что за ерунда?

   Как может быть просрочен постоянный паспорт? Я перевернул правую руку, ладонью вверх и не дожидаясь исчезновения глифа, нажал на запястье большим пальцем, а остальными на проксимальные фаланги той же руки. По слегка изогнутой поверхности глифа, прошла лёгкая световая рябь и обычно голубоватый магически символ с тихим глухим звуком 'Зу-у-у-у-у-ум' полыхнул золотом.

   Глиф был самым, что ни наесть настоящим. Поставленным в указанную дату горожанину города Олд-Хэвэн - Джо Роккеру Лушу, северная провинция Греат Оакшир. Возраст сорок два года, выпускник Нуэльского Маджинерного Колледжа по профилю бытовая алхимия.

   Бросив рука трупа на пол я встал и отряхнувшись, всмотрелся в лицо лежащего у моих ног Серого. Не был этот черноволосый мужчина похож на выходца с севера. Паспорт, скорее всего, срезан вместе с кожей с умирающего человека. Этим хоть как-то можно было объяснить то, что он был просрочен. Но почему он не поменял голубоватое свечение на тускло серый цвет сообщающий, что владельца больше нет в живых? И как вообще смогли перенести глиф на нового владельца?

   - Э... а, здесь дверь не закрыта! - дверь резко распахнулась и на пороге номера появился упитанный паренёк в ночной рубашке и колпаке.

   Я чуть было не взвыл от досады. Вот, что с моей головой происходит? Мне что? Трудно было сделать три шага и запереть эту проклятущую дверь вместо того, чтобы возиться с окном? Вот тебе и последствия 'замедления времени' голова после таких свистоплясок совершенно не варит. Немудрено, что все учителя предпочитают пользоваться этим трюком только в самом крайнем случае. Хотя... Разве это был не самый, что ни на есть, крайний случай?

   - А... - завис парень, едва только увидев меня склонившегося над трупом.

   Лицо его приобрело нездоровый оттенок, мгновенно составив конкуренцию скорбному лику Эльфордо, он несколько раз открыл рот, пытаясь выдавить из себя нечто осмысленное, но столько пялил на меня вытащенные, казалось готовые вывалиться глаза. - А... А...

   - В туалете ещё одно тело! - крикнул кто-то в коридоре. - Я сломал дверь, а он там лежит.

   Раздался топот бегущих ног и полный боли девичий крик наполнил коридор.

   - О боги... Франко! За что! За что!

   Я хотел было сказать парню, что-нибудь успокаивающее, но юнец, завизжав как поросёнок, упал на зад и теряя тапки начал отползать от двери.

   - Убийца! Он здесь! Помогите скорее! Здесь все мертвы! - заверещал он голосом полным неподдельного ужаса.

   Поздно. К четырнадцатому номеру уже сбегался народ.

   - Спасите, он убьёт меня... - слабым, голосом всхлипывал парень.

   Люди кто в одежде, кто в ночных рубашках, держали в руках кто что: оружие, и как они его достали из окованных сундуков, палки, мётлы, какую-то утварь. У большинства из них дрожали руки. Злые испуганные глаза сверлили меня взглядом, желваки играющие сведённых в оскале челюстях и полные ненависти возгласы. Им было страшно, войти эту комнату, где их ждал перепачканный кровью своих жертв убийца. Не среди них того, , кто решился бы сделать первый шаг, но, тем не менее, они храбро толпились возле входа, подбадривая себя выкриками и говорить им что-либо, а тем боле объяснять, было сейчас абсолютно бесполезно.

   - Попался падла!

   - Убийца! - визжит из-за мужских спин дама средних лет в расшитой розочками ночнушке.

   - Болтаться тебе на виселице тварь!

   - Развелось в стране душегубов. Куда органы смотрят - возмущается усатый мужик лет сорока с кустистыми бровями и аккуратной бородкой.

   - Мужики! Да что же мы стоим! Вяжи подонка!

   - Не пущу!

   - Тебе надо ты и вяжи. А мне ещё шкура моя дорога. - ответил хмурый и очень крупный мужчина.

   - Пусти меня! Пусти меня женщина! Щас я эту суку на которианский флаг порву! - скорее для проформы пытается высвободиться руку их вцепившихся в ней пальцев супруги щуплый человечек с огромным гротескным носом.

   - Никуда ты не пойдёшь! И не вздумай! Я тебе запрещаю!

   Я, молча стоял посреди комнаты, внешне спокойный и самоуверенный, хотя внутри я судорожно искал способ выкрутиться из сложившейся ситуации. Испуганной толпе нельзя показывать слабость, тогда она осмелеет, вспомнит, что за ней сила и разорвёт тебя, каким бы великим воином ты не был. Хотя, я без труда могу перебить всех этих крестьян, горожан, торговцев и клерков, вот только стоит ли?

   - Мужчины, что ж вы ждёте то! Вас же много, а он один.

   - Франко! Франко, да что же это такое! Ариса, Софи помогите ему... Да сделайте же кто-нибудь, что-нибудь Эзмор вас побери... О боги... он не дышит тут везде кровь... Почему ты меня оставил дуралей! - захлёбывался слезами девичий голос за спинами хмурых людей. - Я же, я так и не сказала тебе что люблю... Люблю тебя!

   - А чего он не убежал то. Вон окно открыто...

   Вот он мой шанс. Кто-то из толпы задал правильный вопрос и этим нужно воспользоваться.

   - Потому что я, такой же постоялец, как и вы. - громко произнёс я и слегка пнул лежащее у моих ног тело. - А вот это - убийца.

   - А что ты вообще здесь тогда забыл. - крикнул кто-то из толпы.

   - Я солдат и не привык отсиживаться за закрытой дверью, когда рядом со мной убивают человека! - произнёс я настолько пафосно, насколько только мог, но меня уже не слушали.

   - Когда там стража уже появится.

   - Эти дармоеды везде одинаковые...

   - Да молчи лучше старый дурак. Они тебе что прилетят? За ними послали только.

   - Разойтись! Да двинься ты!!! - сквозь толпу продирались вышибалы.

   Двое. Красное лицо Пиппилио искажала гримаса ярости. Протиснувшись в дверь он не теряя ни секунды с рёвом бросился на меня занеся над головой свою маленькую каплевидную дубинку, оглашая этаж неким подобием боевого клича. Вторым был Роже. На его одноглазом, опухшем от побоев лице, читалось непонимание. Он застыл в дверях, переводя взгляд с меня, на труп Серого, затем на тело учёного и снова на меня.

   - Что за! К Эзмору! А это кто? - прошепелявил он разбитыми губами. - Пипи, стой придурок!

   Однако, видя, что его напарник, то ли не слышит, то ли не собирается выполнять его приказания, бросился следом за ним.

   Племянник хозяина гостиной оказался около меня в пару длинных шагов. Не знаю, с какой стати человек, храбро убегавший от меня в драке на кулаках, вдруг превратился в берсерка, увидев в моей руке кортик, но он явно вознамерился покончить со мной одним молодецким ударом.

   Поймав опускающийся мне на голову кулак, дубинка в котором казалась маленькой палочкой, я протянул его за себя и на обратном движении наотмашь врезал кулаком парня по зубам. Он отшатнулся, но куда же он денется из подводного колокола! Уплывёт разве что, да только водицы вокруг нас не было только кровушка.

   Удержав Пипи за рубаху, я сильно дёрнул паренька на себя, и тут же слегка толкнул его в грудь. Пытаясь сохранить равновесие, парень, ошарашенный первым ударом, подался вперёд.

   Пинок под колено и тут же сапог впивается в живот неосторожно приблизившегося к нам Роже, от чего одноглазый с хрипом валится на пол. Удар коленом по почкам и из скулящего слизняка можно вить верёвки. Перевернув массивную тушу Пиппиллио так чтобы он оказался между мною и дверью, я медленно приставив кортик его к его горлу.

   - Тише, Пипи. Тише. - прошептал я ему на ухо. - Не дёргайся, а то рука может и соскользнуть. Знаешь, я ведь сегодня ещё не спал...

   - Ты, что ты.. - он немного повернул голову, так чтобы видеть меня и в его маленьких глазках отразилось восходящее солнце. - Отпусти, ты!

   - А зачем? - я кивнул, на приободрившуюся было, но быстро сникшую толпу постояльцев. - Что бы они разорвали меня на кусочки? Или за какие заслуги? Я же говорю тебе, я сегодня не спал, а потому слышал под своей дверью пару увлекательнейших историй из мира животных.

   Говорил я мягким голосом, которым обычно разговаривают с непослушными детьми и душевно больными. Я держал парня за шиворот левой рукой, а лезвие, болезненно щекотало его горло. Пиппилио был уже достаточно трезв и кажется, сразу понял, про что я говорю. Он побагровел, дёрнулся, заработав глубокий порез, от чего резко побледнел.

   - Понимаешь-ли какое дело Пипи. Мне так понравились ваши истории, что я намеревался до конца сегодняшнего дня, попросить вас по очереди рассказать мне их ещё разок уже приватно, в каком-нибудь укромном местечке.

   - Тебе не сойдёт с рук... - просипел парень. - У нас много влиятельных друзей...

   - Ты действительно так думаешь? А я вот уверен, что и об этих друзьях вы бы мне с удовольствием бы рассказали. Возможно, что уже у моих 'друзей' к ним могли бы возникнуть некоторые вопросы.

   - Ты убил Карлоса и Ферзя!

   - Возможно! - я незаметно для заложника скосил глаза на тело Серого.

   Интересно, что там у них случилось? То, что это дело его рук, я ни секунды не сомневался.

   -Ты знаешь Пипи, а ведь твоим друзьям очень сильно повезло... - актёр из меня аховый, но паренька пробрало. - Но, ничего страшного! У меня ведь теперь есть ты.

   Белый как мел бандит тоненько пискнул, вообще перестав сопротивляться и я даже испугался, что он грохнулся в обморок. Одно дело, когда подобная туша сама удерживает себя в вертикальном положении, другое дело, если её придётся держать мне.

   Роже, корчившийся возле стены всё это время, с кряхтением кое как поднялся на ноги. Хорошо ему прилетело, хотя жалеть его было бы глупо. Собравшиеся за дверью постояльцы, испуганно гудели. Говорил я так, чтобы было слышно только бритому вышибале, но изменившийся в лице и побледневший Пиппилио пугал их даже сильнее чем я.

   - К-к-к-то ты? - голос моего объёмистого заложника напоминал предсмертный писк комара.

   - Я? Можешь считать меня очень нехорошим и злым дядей. Попробуй угадать кто я?

   Парень несколько секунд молчал, а затем еле слышно просипел, скорее утверждая, чем спрашивая.

   Т-т-ты Рыцарь 'Сгунувшей'! Тёмный рыцарь? Ты же пришёл в ночир. Ты пришёл окружённый смертями, пришёл покарать нас за содеянное? - пот градом катился по лицу Пипи и он задёргался с новой силой, зарабатывая всё новые и новые порезы.

   - Тише. - я невольно улыбнулся.

   Легендарный Катехизис Тёмной Лилии окружённый ореолом мистики, как и всё, что было с ним связано всегда пугали обывателей.

   - Ну, возможно ты и угадал... - О Претор, о Ноэль!!! Я, я... Спасите!!! - взвизгнул во всю мощь своих лёгких парень. - Это Тёмный Рыцарь! Катехизис пришёл за нами! Они уже... Роже! Роже он всё знает! Он всё о нас знает!

   Пришлось слегка стукнуть его по затылку рукояткой кортика. Всё пошло немножко не так как хотелось бы. Паренёк обмяк, а постояльцы в ужасе отхлынули от двери.

   О Тёмных Рыцарях Аэрэль 'Сгинувшей' говорили всякое. Но в основном как обычно ерунду. Кто-то считал их единственными поборниками справедливости в Империи. Кто-то - кровавыми убийцами. Но в одном люди на всём пространстве нашего огромного государства были уверены на все сто - Тёмные Рыцари, не приходят просто так и никогда не трогают тех, кто невиновен. Этакие стереотипные не принятые обществом герои.

   Одноглазый Роже, побелевшим лицом даже больше чем был, рванулся к дверям. Одновременно из коридора послышались шлепки босых ног, короткий тоненький вскрик, сменившийся стуком от удара грузного тела о пол.

   - Стоять! - рявкнул я.

   Роже не слушал, он, в панике спасая свою шкуру, врезался в толпу но тут же отлетел назад. Постоялец, совсем недавно сетовавший на то, что: 'Своя шкура ему ещё дорога!' Бешено вращая глазами, потирал разбитый кулак о голову беглеца кулак.

   Роже, затравленно озираясь, перевернулся на живот, напоминая какую-то злобную ящерку, а совсем не человека. Застыл на пару секунд с ненавистью глядя с ненавистью посмотрел на отказывающихся выпускать его постояльцев и повернувшись ко мне злобно ощеряясь отступил в угол..

   - Всем бросить оружие. - рявкнул я.

   Приказ тут же был выполнен. Роже, как и все, шустро отбросил дубинку, как будто она жгла его руку. Нижнее веко его единственного глаза, подрагивало. Он то и дело, затравленно озирался, постоянно вытирая вспотевшие ладони о свои широкие штаны с меховой обивкой.

   - Где хозяин? - собравшихся можно было как глину, брать в руки, а затем мять и лепить из них всё, что угодно.

   'Может всё и обойдётся'. Подумал я.

   Постояльцы недовольно зароптали поглядывая в коридор.

   - Мессир. Он только што сбежал! Мессир!

   - Тогда найдите и приведите его.

   Сквозь толпу постояльцев пробилось несколько людей из первых рядов. Хастучали сапоги, но, не сделав и десятка шагов, остановились.

   Происходило, что-то не то и я вновь напрягся. Наверное, лезвие кортика царапнуло горло Пипи и он вновь заскулил, затрясшись всем телом.

   - Не надо девочка! Себя пожалей! - говорил немолодой, но высокий мужской голос.

   - Брось ты это! Он тёмный! - хриплый, уже знакомый бас задыхался от бессильной ярости. - Убьёт он, не глядя.

   - Вот-вот! Тёмный, шо ночь безлунная! Я зря трепаться не буду! Сама видела, как часть души добра молодца заглотал! - старуха голоса которой я ранее не слышал, врала уверенно и убедительно. - А тот, как понял кто пред ним - так закричал: 'Рыцарь тёмный здесь! Спасайтесь, честны люди!'

   - Врёшь ты всё ведьма старая. Не так всё было... - напустился на лгунью какой-то юноша и в этот момент толпа расступилась.


Глава девятая - Неизвестный путешественник: Непослушная послушница.





   Мягко, но настойчиво отстранив застывших в дверном проёме постояльцев, из толпы вышла девушка. Невысокого роста, стройная и подтянутая она была одета в обтягивающий бежевый походный костюм, небольшие сапожки и красный камзол женского кроя. Аккуратное, необычайно красивое лицо, с огромными лазурно-голубыми глазами, казалось светящимися изнутри. Маленький носик, резные губки и остренький подбородок венчала пышная копна золотых волнистых волос, бурлящим потоком ниспадающих до поясницы. Длинные острые ушки, задорно торчавшие из-под локонов, были слегка опущены, намекая на то, что девушка находилось не в лучшем состоянии духа и слегка подрагивали реагируя на движения головы.

   Представительница эльфийской национальности Эа'рендии, или по-нашему 'Высших эльфов'. Совсем как моя покойная Ниес.

   'Там три такие фифы, закачаешься. Две обычные, а одна ухатая. На три дня комнату у нас сняли'. Раздался сам собой в мозгу масляно-мерзкий Пипи. Кортик в слегка дрогнувшей руке особенно чувствительно надрезал кожу под кадыком и парень заскулил.

   - Пожалуйста. Ариса! Остановись! - с мольбой в голосе говорила протиснувшаяся сквозь строй постояльцев за эльфой миловидная девушка-человек в длинной чёрной гофрированной рясе, ниспадающей до самых пят, с узкими рукавами и белыми накрахмаленными воротничком и манжетами.

   Кажется, такие носили послушницы низших рангов в храмах богини Ноэль.

   Златовласка на секунду остановилась, повернувшись к подруге, нежно коснулась её руки и произнесла.

   - Не могу Софи. Ты знаешь - так надо. - мягкий голосок серебряными волнами разлился в мгновенно наступившей тишине - Пожалуйста, возвращайся к Жанне. Ты нужна ей!

   - Ничего я не знаю! - всхлипнула девушка. - Ариса, мы же ещё не священницы!

   - Софи! Всё будет хорошо! Ноэль защитит меня! Иди...

   Узкая ладошка выскользнула из пальцев схватившей её девушки. Руки эльфы предательски дрогнули, когда она повернулась ко мне, но взгляд лучился уверенностью. В левой она сжимала нечто похожее на жреческий ритуальный жезл, опасную игрушку в виде навеки застывших в водовороте струй серебра и меди, с небольшими крылышками на навершии охватывающими символ пламени Верховной Богини Ноэль - хранительницы домашнего очага.

   Эльфа сделав ещё один шаг, гордо вскинув голову, встала передо мной. Ушки слегка задрожали, когда девушка медленно, с напускным безразличием на побледневшем личике, как будто стараясь запомнить всё до мельчащих деталей, обвела взглядом комнату на миг, останавливаясь на трупах. В бездонных очах плескалась вековая грусть, но стоило ей посмотреть на сжавшегося в моих руках парня, как я физически почувствовал обдавшую нас волну тепла и сочувствия.

   Эльфийка, пристально посмотрела мне в глаза. Как много эмоций можно прочитать в женском взгляде! Её взор, мгновенно превратившийся в ледяную пустыню, с пляшущим где-то в глубине холодным пламенем ненависти, вымораживал окружающее пространство.

   Боги мои... да она же ещё почти ребёнок! Ей, небось и ста лет от роду не исполнилось. Девчонка - лет пятнадцати-шестнадцати, если пересчитать на человеческие годы, решившая поиграть в опасные игры!

   - Приведи ко мне трактирщика девочка. - сурово сдвинув брови велел я.

   Наверное, это было страшно, потому, как толпа у двери испуганно отшатнулась.

   Щёки эльфы вспыхнули, а лёд в глазах уступил место яростному пламени. Кажется, юный возраст был её ахиллесовой пятой.

   - Оставь его тёмный. - о Претор, сколько пафоса в одной единственной фразе. - Сегодня ты принёс достаточно смертей. Тебе пора остановиться.

   Ну и что тут ответишь ребёнку возомнившему себя невесть чем.

   - Это ты меня будешь останавливать? - кажется, в моём голосе промелькнуло удивление, потому как румянец ещё сильнее залил её личико.

   - Нет. - голос слегка дрогнул, девчонка опустила голову в попытке справиться с нахлынувшими эмоциями, мешающими переговорному процессу. - Я знаю, что тебе я не ровня, но...

   - Осознание предела собственных возможностей - похвально. - рубанул я цитатой из какого-то религиозного трактата, не помню чьего пророка. - Я велел тебе привести трактирщика. Ты мне без надобности.

   Что-то дела принимали совсем поганый оборот. Шанс выкрутиться оставался, хоть и небольшой. В моих руках трепыхался любимы родственничек трактирщика и хотя замазан старикан в дела своей шайки был по уши... Не. По самые уши вляпался я, а на трактирщике так вообще пробы ставить негде.

   Старикан нужен был мне как самое слабое звено в этом семейном подряде. На него у меня имелся неплохой 'компромат' и пока за дело не взялась городская охранка, требовалось прилюдно разговорить пузатого любителя порочных утех, заставив его признаться в некоторых тайнах 'Зелёного Нелюдя'. При таком скоплении разнокалиберного народу и при таких обвинениях, охранке в любом случае придётся согласиться ан мои требования и вызвать кое-кого из вышестоящих имперских органов, перед тем как производить задержание. Хехе. М-дам. Тёмный Рыцарь Катахизиса - это вам не хухры мухры. Тут можно и права покачать.

   Пиппиллио на роль говоруна, к сожалению не подходил. Этот сейчас расскажет всё что угодно, только ему никто не поверит из-за полоски остро заточенной стали у горло. Точнее поверят, возможно, вот только эффект будет не тот. Всё равно найдутся те, кто сочтёт, что бедняга оговаривает себя, опасаясь скорой расправы. Например, стоящая передо мной Златовласка. Ушастая, уже всё для себя решила: Пиппилио - жертва, я - злобный маньяк.

   Роже, тоже не подходит. Этот бывший каторжник - тёртый калач. Каменоломня - дом родной. Такой говорить не будет, если как следует не прижать его к стенке.

   А можно закончить весь этот спектакль, прямо сейчас прирезать и Пипи, и Роже, и хозяина таверны, раскрыться, сказать что так и было. Никто и пальцем меня тронуть не посмеет. Вот только моё задание... Всё же придётся выкручиватья.

   - Эй, там за дверью.

   Люди поняв, что я обращаюсь к ним, встревожено загудели.

   - Где там трактирщик. Может мне самому за ним сходить? - наглость наше всё, я конечно, с места не сдвинусь, но пусть перепуганные люди думают, что я вообще не беру их в расчёт. - Если не можете найти толстяка - приведите сюда его супружницу.

   Миранда. Не очень хороший вариант для вскрытия гнойника, но если хозяин 'Нелюдя' дал стрекоча, то придётся воспользоваться услугами кухарки. В конце концов - не могла она не знать, что творится в её доме. Хотя, скорее всего, разговорить её будет очень и очень трудно.

   За дверью удивлённо зашептались и чей-то голос уважительно ответил.

   - Так ведь это, Мессир. Вы-ж её это... того...

   - Да что ты мнёшься. - не выдержала какая-то женщина. - Зарезал он старуху, за-ре-зал! Его свидетель точно описал, вон и шрамина через всю харю...

   - Да он этого свидетеля щас самого, что что ты свого бяшу! Того!

   - Уй дура-а-ак...

   Я скосил глаза на внезапно смежившегося Пиппилио. Казалось, бандит уменьшился раза в два. Его глазки бегали по комнате, а нижняя челюсть выбивала быструю барабанную дробь.

   - Кто? - с тихим вздохом, почти беззвучно спросил я его, слегка пощекотав горло кортиком.

   - Карлос... - с тихим всхлипом ответил он одними губами.

   - Ну и зачем?

   Ответить ему не дала взявшая себя в руки эльфа. Она подняла жезл к потолку и гордо выпрямившись, глядя мне прямо в глаза произнесла.

   - Меня зовут Ариса Констанция Вероника Буэрто Вальдес. Сим жезлом я подтверждаю, что являюсь послушницей второго ранга, третьей цестурии мирских служительниц матери нашей Ноэль, из храма в городе Эстрон этой провинции. - звонкий голосок, почти детский, дрожал от ярости и страха, однако слова слетали с языка чётко и внятно.

   Ох, девочка, куда же ты лезешь! Жезл, реагируя на слова эльфы засветился нежным, золотистым светом, в воздухе запахло лавандой, а над гордо вскинутой головой материализовались медленно кружащие в воздухе белые пёрышки. Тихо, как будто заоблачной дали прогремели фанфары. Заключённая в жезле частица силы богини, подтвердила правдивость слов девушки.

   Божественный идентификатор. Его было невозможно подделать, а попытка сотворить иллюзию, или сделать схожий по эффекту магически предмет - заранее обречена на провал пока живо божество. Небожители как верховные, так и малые не допускали подобных оскорблений. Подделки распадались в прах, а некоторые особо мстительные высшие сущности, могли сурово покарать покусившегося на их слово.

   Говорила Ариса правду. Да - она действительно послушница из Эстрона. Почти местная. Городок этот если я правильно помню, находился днях в двух пути на юго-запад от Ладрильо-Рохо. И собственно мне-то с этого что?

   Девушка небрежно бросила на пол выполнивший своё предназначение, но всё ещё светящийся скипетр и внезапно опустилась передо мной на колени, заведя руки за спину. Глядя на меня полыхающим взором снизу вверх, Ариса гордо произнесла.

   - Теперь ты знаешь кто я Тёмный Рыцарь! Я не буду спрашивать твоего имени, но прошу. Отпусти этого несчастного. Ты достаточно причинил ему зла. Отпусти его и возьми меня... - девчонка, вот же ребёнок, запнулась, покраснела и быстро добавила. - ...как заложника! Тебе нечего бояться! Никто из здесь присутствующих не тронет тебя.

   Она покорно опустила голову и её золотые кудри рассыпались по грязному полу, скрывая от меня прелестное личико. Я мысленно потёр переносицу. Народ за дверью дружно ахнул, а я чуть было не замычал от откровенного идиотизма сложившейся ситуации.

   Вот же златокурая заноза! Возникло стойкое желание перевалить плутовку через колено и как следует отшлёпать. Да куда же ты лезешь, дурёха? Героиня деревенской самодеятельности про пионеров фронтира. Блин!

   Хитрая девочка, ну вот кого ты пытаешься обмануть! Саму себя? От необычайной, граничащей с глупостью храбрости, собственноручно, с энтузиазмом копаешь себе могилку?

   Конечно, будь на моём месте обычный бандит или убийца, он возможно бы ухватился бы за это шикарное предложение. Заменить сильного, здорового бугая, которого из-за размеров просто держать то неудобно, на маленькую, хрупкую девочку.

   Справиться с Арисой можно было одной левой, сомневаться в этом не приходилось, да и по ощущениям всё приятнее потного бугая. Только вот вряд ли, например тот же Роже, на подобное бы согласился. Пиппилио сейчас был уже в том полу-овощном состоянии, когда с человеком можно было делать всё, что угодно. Сопротивляться у него просто не было сил, да и нужен он, как средство давления. Так, что заложник 'вместо', совсем мне не въелся, а вот ещё один - это всегда, пожалуйста!

   Вот только не всё было так просто. Девочка выдумала для себя 'хитрый план' и сейчас готовилась притворить его в жизнь, даже не подозревая, что я читаю её как открытую книгу.

   Ненависть девчонки ко мне, и то почему она с головой полезла во всё это дело, было понятно. Ариса, послушница Ноэль - светлой эльфийской богини, супруги нашего верховного божества. А Аэрэль, её антипод - тёмная и опять же эльфийское божество. Легко понять, что любви и крепкой дружбы между дамочками никогда не наблюдалось. Так вот Аэрэль, исчезла их нашего мира, точнее сказать её присутствие не ощущается. Ну и Рыцари Катахизиса Тёмной Лилии одни из её верных последователей остались и вроде как неплохо себя чувствуют.

   Послушница Ариса. Всего лишь 'послушница'! Возомнила себя полноценной священницей, и повинуясь культивируемой среди адептов культа Ноэль неприязни к слугам 'Сгинувшей', решила во что бы то ни стало спасти всех и вся в этой таверне от меня такого страшного.

   Желая стать более значимой в моих глазах, она задействовала свой божественный идентификатор, имеющийся у каждого причастного к религиозным организациям. По её мнению, отношение к церкви Ноэль среди последователей Катахизиса, должно было быть зеркальным и в общем то тут девочка была абсолютно права. Аэрэлиты вполне себе взаимно ненавидели Ноэлитов.

   Известие о том, что она - 'почти' клирик Ноэль, должно было способствовать обмену её на Пипи. А дальше девочка решила блефовать и чтобы не засветится, выбросила свой жезл. Он ведь обязательно среагировал бы, скажи держащий его в руках хоть слово лжи, пока не иссякло свечение. Не ждать же ей минут пять пока крупица божественной силы развеется.

   И вот сейчас в беззащитной позе, какой-нибудь котонатской рабыни, эльфа вовсю работала над последней частью своего плана. Лица я её не видел, рук тоже, острым слухом не обладал, а потому вроде не должен был заметить, как Ариса творит какое-то заклятие.

   Наверное, из школы духа. Именно этому типу магии в первую очередь обучали послушниц. 'Парализующее касание' или что-то вроде того.

   Вот сейчас, я соглашусь взять в плен ненавистного ноэлита и героическая Ариса, как бы случайно коснётся меня своей нежной ручкой. Заклинание активируется и.... И остаётся лишь один вопрос: что в момент моей беспомощности со мной сделают Роже, Пиппилио и прочие постояльцы таверны, до того момента как подоспевшая стража сможет констатировать скоропостижную смерть преступника.

   Я грустно ухмыльнулся. Неудачный сегодня день. Каждый третий так и норовит сделать со мной какую-нибудь гадость, после которой я не буду чувствовать ни рук, ни ног, в то время как мне будут откручивать голову. Впрочем, девочка, наверное, всё же сможет мне кое в чём помочь. Но для этого мне нужно будет, как-нибудь заручиться хотя бы небольшим доверием ушастой.

   - Эй, там, в коридоре. Два раза повторять не буду. Живо отошли от двери!. Люди нехотя, подчинились.

   - Доигралась девчонка... Теперь, поминай как звали. - скрипнул прокуренный голос.

   Одноглазый вышибала, который всё это время мялся в углу, исподлобья буравя меня нехорошим взглядом, тихо-тихо бочком, попытался выскользнуть из номера.

   - А ты куда собрался? Тебе что? Двигаться кто-нибудь разрешал? Роже замер. Его покрытое синяками и ссадинами лицо исказила гримаса ненависти.

   - Послушай, отпусти меня а? Я тебе ничего тебе не сделал. Просто дай мне уйти и ты никогда больше никогда меня не увидишь!

   Я покачал головой.

   - Отпустить тебя я не могу. Ты сам это прекрасно знаешь. За всё нужно платить свою цену Роже.

   - Ты блефуешь. - взвизгнул одноглазый. - Пёс войны! Ничего у тебя на меня нет!

   Ариса вздрогнула и подняв голову. Губы её ещё шевелились, когда и удивлённо посмотрела сначала на меня, затем на Роже.

   - А мне что ни будь нужно? А? Ты подумай, Одноглазый? - рассмеялся я. - Вижу, ты уже догадался, с кем имеешь дело иначе бы давно дал стрекоча и никто бы тебя не остановил. Подойди ко мне Роже. Иди сюда не бойся. Ты обречён, но прямо сейчас убивать тебя я не намерен.

   - Да... твоё пёрышко уж больно приметное. - вдруг совершенно спокойно сказал Роже и с презрением сплюнул себе под ноги. - Эх... Надо было тебя сразу убирать. Ты мне ещё тогда не понравился...

   - И ты думаешь, получилось бы?

   Крысы, бывают разных цветов. Белые, чёрные, коричневые и серые. Существуют даже особи с жёлтым и зеленоватым цветом шкурки. Все они имеют разный характер и повадки, но есть и то, что всех их объединяет. Всегда можно предсказать что случится, если загнать крысу в угол.

   Одноглазый, сделал пару шагов в мою сторону, но подровнявшись с Арисой, коршуном накинулся на неё. Роже подхватил лёгкую эльфийку за талию, и намотав на руку её роскошные пряди, рывком поднял её с колен. Девушка взвизгнула от боли и неожиданности. Роже запрокинул ей голову, и заточка появившаяся откуда то из-за его спины, застыла у тонкой девичьей шеи. Пиппилио внезапно почувствовав слабину, невзирая на царапающее горло лезвие, забился, пытаясь вырваться, но я его быстро успокоил.

   Одноглазый бандит, расплывшись в безумной улыбке захохотал.

   - Ну пёс, вот я тебя и переиграл. Можешь забирать себе сявку, а я ухожу! - он медленно, боком потянул эльфу к двери. - Рыпнешся, перережу ей глотку. Как тебе такой расклад?

   - Никак. - честно ответил я. - Давай, девочка. Не бойся. Сделай 'это'.

   Эльфа поняла меня правильно. Глаза Роже, удивлённо моргнули. Заточка выпав из ослабевших пальцев зазвенела по деревянному полу. Тело, обмякло и будто лишённое костей, с глухим стуком в неестественной позе рухнул на кучу помятых механизмов покойного Эльфордо.

   Девушка еле устояла на ногах. На прекрасных глазах навернулись слёзы. Её колотила крупная дрожь.

   - Спокойно девочка. Спокойно. Ты ведь готовилась к чему-то подобному.

   - Я... Я тебе не девочка! - голосок взвился к потолку.

   - Неужто, мальчик? - я чуть было не расхохотался.

   Ариса покраснела ещё сильнее, бездонные голубые очи метали в мою сторону то громы, то молнии, но никому не нужная истерика так и не случилась.

   - Я...

   - Да ладно, шучу я Ариса. Шуткую. У меня тоже нервы не железные. - примирительно улыбнулся я. - Вижу же, что передо мной стоит прекрасная, храбрая девушка.

   - Мне не нужны твои комплименты 'тёмный'. - прошипела златовласка.

   - Ариса вот ты заладила. Тёмный да тёмный. Ты же послушница Ноэль. Да ещё и второго ранга. - я осуждающе покачал головой- Неужели ты выйдя из стен храма забыла всё чему тебя учили?

   Бровки девушки на секунду вздёрнулись, а затем она нахмурилась и прикусила губу. Глаза эльфы засветились неземным светом и несколько десятков секунд, казалось, что Ариса смотрит прямо сквозь меня. Как будто я был сделан из стекла, а за моей спиной висело живописное полотно, которое девушке очень хотелось внимательно рассмотреть.

   - Но... Но почему тогда? - эльфийка удивлённо захлопала своими длинными ресницами.

   - А такое часто бывает с людьми. - довольно жёстко ответил я, глядя на вновь подобравшуюся к двери толпу постояльцев. - Стоит на околице кому-то, пусть даже чужаку крикнуть 'Волки!' как вся деревня уже стоит на ушах.

   - Зачем-тогда всё это? - Ариса обвела рукой трупы. - Сдавайся и я обещаю тебе...

   - Никогда не обещайте то - исполнить, что вам, девушка не под силу. - прервал я эльфу на полуслове. - Ты действительно хочешь узнать, хотя бы часть ответа на твой вопрос?

  
   Девушка какое-то время смотрела мне в глаза, а затем утвердительно кивнула.

   - Хорошо. - я тряхнул Пиппилио так, что челюсти парня звонко клацнули. - Ты слышал? А? Пипи? Леди, пришедшая спасать твою никчёмную шкуру, тоже хотела бы услышать пару увлекательнейших историй из жизни животных. Ты меня слышал?

   - Да... - просипел он.

   - Что 'да'? Говори яснее. - рыкнул я.

   - Я слышал!

   - Раз слышал, тогда чего молчишь 'Вестник живой природы'! Начинай вещать!

   - Ч-то? Что рассказывать?

   - Начнём с малого Пипи. Расскажи леди о ваших планах на ближайшую ночь. От начала и до конца, а я прослежу, что бы ты ничего не забыл. И я предупреждаю тебя Пипи, время у меня мало, а потому если ты...

   - Не надо! - взвизгнул парень. - Я всё расскажу! Всё!

   И Пиппилио рассказал. Управился он минут за пять. Ариса бледнела, зеленела и краснела одновременно, девушку мутило но она стойко держалась. Под конец, эльфа не устояв на ногах, уселась на крышку сундука, уткнувшись лицом в ладони.

   Пипи заткнулся, молчали и ошарашенные откровениями постояльцы. Ариса ещё пару минут сидела неподвижно, а затем, поднявшись, не глядя на меня, шатающейся походкой, еле-еле передвигая ноги, отправилась к валявшемуся рядом с кучей сломанных макетов жезлу. Подняв его, девушка не оборачиваясь всё так же молча, поплелась к двери.

   - Ариса?!

   Вот сейчас уйдёт и что мне делать? Эльфийка не реагировала.

   - Ариса, подожди.

   - Я... я приношу свои извинения господин. Я ещё ребёнок, господин и повела себя соответствующие. - голос звучал глухо и дрожал от еле сдерживаемых рыданий, а в глазах стояли готовые сорваться слёзы. - Только скажите мне... просто, чтобы я знала. Это ведь не вы убили нашего Франко?

   - Нет.

   Ариса повернулась ко мне и благодарно кивнула. Носик уже припух, от пушистых ресниц по щекам струйками сбегали слёзы.

   - Я... Я расскажу всё страже и постараюсь уговорить их не трогать вас.

   Я покачал головой.

   - У тебя не получится девочка.

   Она несколько секунд смотрела на меня полным затаённой боли взглядом, фигурные губки сжались и задрожали.

   - Да, вы правы, господин. Кто будет слушать ребёнка...

   - Ариса...

   - Я...

   - Ариса! - уже жёстко оборвал я её. - У этих подонков в городской страже свои люди и они в первую очередь будут прикрывать собственный зад. Так ты мне не поможешь, да ещё и на свою голову найдёшь кучу проблем.

   Девушка кивнула и опустив голову. Жреческий жезл вновь упал на пол из ослабевших пальцев.

   - Но ты, можешь помочь мне по другому. - быстро добавил я. - Если хочешь конечно!

   - Но что я могу... я уже показала свою, полную...

   - Отправляйся в местный Комиссариат ордена Ноэль! Ты ведь знаешь где он?

   - Д-да. - ответила она и в её голосе послышалась уверенность.

   - Позови сюда комиссара-оперативника не ниже второго ранга допуска. И не волнуйся. Послушницу храма обязательно примут и внимательно выслушают. Поняла?

   - Да! - девушка утвердительно кивнула и достав из кармана платочек, эльфа вытерла слёзы. - А вы?

   - А я займу круговую оборону. Давай бегом! Хотя погоди... - я кивнул на мычащего и неестественно копошащегося на полу Роже. - А с этим типом что? Когда он отойдёт?

   - Часа через два... наверное... У него сейчас все кости мягкие и напоминают хрящи.

   - И ты что... наколдовала подобное пока... - я был немного шокирован и с недоверием перевёл взгляд на девушку.

   Принудительная корпусная трансформация чужого организма, да ещё и подготовленная в таких условиях, со сложенными за спиной руками и в такой короткий срок. Круто. Да эта девчонка что-то с чем-то.

   - Как хоть 'это' называется.

   - А я не знаю. - коротко и честно ответила Ариса. - Я 'это' в последний момент сама придумала.

   - Жезл свой не забудь! - я кивнул на металлический стержень в виде застывшего водоворота. - А то не поверят, что ты такая красивая, да ещё и послушница.

   Мне оставалось только покачать в недоумении головой. Девушка пулей вылетела из комнаты и под удивлённые возгласы собравшихся в коридоре людей побежала к лестнице.


Глава десятая - Неизвестный путешественник: Аватар коварства и обмана .





   Первый стражник появился в таверне только минут через двадцать после ухода Арисы. Громко топая, тяжеловооруженные бойцы на какое-то время задержались на первом этаже, а затем уже появились в нашем коридоре, о чём нас известили громкие отрывистые команды, раздающиеся где-то в области лестницы. Многие постояльцы, не желая связываться с местными правоохранительными органами, поспешили быстренько исчезнуть в своих номерах, хотя, похоже, что даже те, кто остался, не очень-то верили в то, что городская охранка кого-то там бережёт кроме самой верхушки городских властей.

   Стук кованых сапог об деревянный настил стих возле самой двери. Кажется, больше десятка стражей заявились по мою грешную душу и сейчас, выстроившись напротив моего номера, наверное, ждали, когда отцы-командиры отдадут приказ начать штурм или может быть всё-таки решат для начала поговорить со мной по душам.

   Распластавшийся на полу бесформенной кучей Роже, забулькал и задёргался. Под воздействием магии эльфы, он скорее напоминал мне живое желе или гигантского слизня развалившегося на полу, нежели человеческое существо. Его единственный здоровый глаз вы пал из потерявшей форму глазницы и вывалившись из века, болтался на зрительном нерве в такт содроганием бесформенного тела. Хотя, похоже, боли он не чувствовал. Слёзы и сопли, так текли по сплющенному искажённому лицу, а изо рта обильно выплёскивалась пенистая слюна.

   'А не перестаралась ли Златовласка со своим спонтанно придуманным заклинанием?' Подумал я, отгоняя от себя мысли, что вообще-то бойкая девица готовила участь человкеа-слизня именно для меня. С очередной порцией пены изо рта одноглазого вылетело несколько мягких желтых комочков слизи, в которых я не без содрогания узнал человеческий клык и пару моляров. Костные ткани заслуженного рецидивиста не просто стали хрящеобразными, они, кажется, потихоньку растворялись, потому, как в скором времени зубы просто растеклись по полу противными лужицами.

   - Отбегался сифилитик... - прошипел Пиппилио, которого я после ухода Арисы поставил на колени, как и я глядя на своего бывшего подельника. - Будет теперь знать, как правильных пацанов кидать!

   - Это ты-то у нас правильный пацан?- я похлопал лезвием по его щеке. - Или думаешь, исповедался и с тебя станется? Не милый человек, мы ещё с тобой пообщаемся...

   - Вот это я тебе могу обещать ублюдок! - выплюнул он и заорал. - Парни я здесь! Валите козла!

   Ещё несколько минут назад испуганное лицо, вновь раскраснелось. Желваки как шарики забегали под кожей, тело напряглось и Пиппилио, забыв про мой кортик, рванулся в тщетной попытке освободиться.

   Куда ему болезному. Я был сильнее и после нескольких секунд борьбы и парочки легких, но болезненных тычков парень с этим вынужденно согласился.

   - И что это было? Это что - твоя лебединая песня? Или может быть ты почесаться хотел? - продолжал я развлекаться, легко осаживая Пипи. - А я понял. Это ты своих дружков по запаху почуял!

   - Смейся, пока можешь - но я, буду смеяться последним! - придушенно пропищал бугай.

   - Это если тебе очень и очень повезёт. - улыбнулся я.

   - Ты совсем дурак? - Пиппилио как мог, повернул свою картошкообразную голову. - У Карлоса всё схвачено. Мы всех местных служак купили с потрохами! Все под нами ходят. Ты не выйдешь из этой комнаты, ты...

   - И как? Сильно это помогло Карлосу? - я изобразил на лице искренний интерес, хотя видеть меня мой собеседник просто не мог.

   Пиппиллио заткнулся и с шумом задышал.

   - Вот что дружок... А ну-ка встать?

   Колено больно врезалось бандиту в позвоночник, заставляя повиноваться. Пипи издал сдавленный хрюк, резко дёрнулся, попытавшись схватить меня ха ногу своей лапищей.

   Вопль боли заполнил комнату, вырвался в коридор и затих, растекавшись по всем закоулкам гостиничной пристройки. Бандит, баюкая раздробленную каблуком кисть, хныча, вынужден был повиноваться.

   С того момента когда копна золотых волос эльфы скрылась от меня за спинами постояльцев, прошло довольно много времени, которое мы с Пипи провели за вполне светской беседой. Точнее он рассказывал, а я и наши зрители слушали истории об бравых похождениях и подвигах четвёрки вышибал. Это сейчас, чувствуя близкую помощь, хозяйский племянник пытался показывать свой буйный нрав, а до этого, пел соловьём во всех подробностях, а порой не без гордости рассказывая о своих приключениях.

   Вся его недолгая жизнь подчинялась исключительно удовлетворению собственных потребностей. История насильника и садиста, мучителя и палача дюжины женщин, каннибала - предпочитавшего поглощать свежее белое мясо с кровью, запеченное на мангале с соусами и тмином, вырезая его из ещё живых людей.

   Эта жизнь двадцати пяти летнего убийцы не стоила не то, что ломаного гроша - она была дешевле придорожной пыли или смрада гнилого болота. Даже на меня накатывала дурнота в те моменты, когда он красочно, захлёбываясь слюной, живописал свои кулинарные изыски. И поэтому сейчас, я без колебаний делал то, на что не решился бы ни с кем другим. Хладнокровно калечил его, одну за другой ломая кости рук и рёбра, подготавливаясь к встрече с его дружками из охранки и заодно следя за тем, чтобы он не упал в обморок.

   Пипилио вновь завизжал, когда выбитое из сустава и раздробленное мощным ударом плечо неестественно прогнулось под одеждой. Держа вышибалу за воротник, я заставил его отойти в угол комнаты, ногой отодвинув письменный стол и повалив перед собой переносной секретер господина Эльфордо. Некое подобие баррикады было готово, я выставил перед собой свой живой щит и кортик тут же привычным движением лёг на горло.

   - Что-то не торопятся твои приятели спасать твою тушку. - усмехнулся я, хотя на самом деле сильно нервничал по этому поводу.

   Пипиллио исхитрился как-то повернуть голову, наши взгляды встретились. И я увидел, что в этот момент он понял всё. Осознал и почувствовал то, что заглушённое бравадой сознание до сих пор отказывалось признавать.

   До этого момента он просто боялся. Страх и одновременно вера в свою безнаказанность развязали ему язык, когда он во фривольной манере рассказывал Арисе о том, что намеревался сделать с ней и её подругами. Страх и неуверенность лишали его сил и заставляли подчиняться мне, человеку вооружённому ножом, но сильно уступавшему его могучей туше в размерах. Страх и боль от порезов заставлял его белеть, потеть и трястись как осиновый лист.

   То был не тот страх, который он так часто видел в глазах своих жертв. В отличие от них у него до сих пор сохранялась надежда и Пиппилио искренне верил, что и теперь он легко выкрутится, ведь есть подкупленная городская стража, дядюшка, да и в городе, наверное, у их четвёрки было много друзей. Его спасут, влиятельный дядя заставит всех молчать, охранка не тронет одного из своих кормильцев или вот, например, есть ещё та глупая 'добренькая' девчонка, что пыталась уже один раз защитить его. Он скажет ей, что я заставил его оклеветать себя и она ему поверит.

   За ним пришёл Тёмный Рыцарь - так ну и пусть! Это не страшно, он же не преторианец какой ним будь! Убивать его не спешили, а значит может быть ещё всё как ни будь наладится. Да он пробовал дёргаться - ну а вдруг, да и наказания никакого не последовало. Он опять поймает котёнка удачи за хвост и вновь выйдет сухим из воды. Всенепременно выберется... Именно так думают подобные люди.

   А сейчас. В его глазах я видел своё отражение. Жуткий, сошедший с страниц бульварных историй, холодный и неумолимый образ. И в нём Пиппилио вдруг, наконец, узнал пришедшую за ним смерть. Почувствовал тот страх, что привык видеть в других.

   Стражи ворвались в номер, без каких либо команд или предварительных переговоров. Четверо с алебардами, готовые любой момент смести всё, что окажется у них на пути. Ни капли не церемонясь, один из них пнул бескостного, похожего на мешок Роже, перевернув его набок и приставил остриё алебарды к его шее.

   За алебардщиками вошло ещё трое с тяжёлыми арбалетами они не торопясь выстроились вдоль стены и приняли позу для стрельбы с упором на колено. Предохранители неприятно щёлкнули, освобождая болты способные пробить на вылет несколько человек в ряд и нацелились в живот возвышающемуся передо мной Пиппилио.

   В наступившей тишине, послышался неприличный звук испускаемых газов и в воздухе запахло нечистотами. Пипи продолжая таращиться на меня, совершенно не обращая внимания на вошедших и с упоением гадил себе в штаны.

   Стражники, одетые почему-то в форму 'провинциалов' застыли в неподвижности. Только глаза профессионально бегали по помещению. В коридоре раздалось эхо тяжёлых шагов и тихий топот грузно семенящих сапог.

   - И вот, он мне сразу не понравился! Как появился, драку устроил. Я ему и номер то сдавать не хотел... Но не выгонять же ночью под дождь... А он нам видите, как отплатил за доброту-то! - голос принадлежал хозяину таверны. - Вы не могли бы сказать своим людям, чтобы они меня так не тянули... Во имя Претора! Я был так удивлён, что вы сами! Собственной персоной посетили нас!

   Ответом ему было молчание. Не дождавшись слов собеседника, он вновь затараторил.

   - А вокруг кровь! Ах, кровь, кровь, кровь! А что теперь будет с репутацией таверны! Если узнают, что здесь орудовал Тёмный рыцарь?

   - Не поздновато ли вы забеспокоились о репутации... - раздраженный бас пророкотал почти у самой двери.

   - Но я-то ожидал нашу родную городскую стражу! Славные ребята! На них всегда можно положиться!.. Я-то ведь и не мечтал! Что вы! Сами! Собственной персоной, да к нам... - по новой включил свою шарманку тавернщик.

   Интересно где они его откопали?

   - Послушайте лучше меня Любезный. - жёстко оборвал обладатель баса толстяка. - Прекратите лебезить. Я уже сказал, что это вам не поможет. И что это за сказки про слугу Аэрэль. Вы вообще в своём уме?

   - Но как же! Спросите у постояльцев - все подтвердят! Он и жёнушку мою, да пребудет она на небесах у хранительницы в услужении, умертвил! И ребятушек не пожалел, молодые жизни оборвал! А такие орлы были, патриоты! И... и... господина Эльфордо - постояльца нашего! Я всего лишь хочу... и по справедливости! Ой! Больно же! Я пострадавший! Зачем же так со мной... - толстяк перешёл на скулёж. - Он ведь и меня хотел... собирался!

   - Любезный. Вы часом, ничего не попутали? Мы Провинциальная Стража, мы восстанавливаем законность и порядок, мы не занимаемся вопросами справедливости. Хотите справедливость - так её говорят, как раз эти ваши мифические Тёмные рыцари на лапках разносят. Как заразу. - договорив, обладатель баса оказавшийся жилистым мужчиной лет за пятьдесят, с глубоко посаженными глазами показался в дверном проёме. - Так Пётр, Жак и ты Ричард. Возьмите 'Любезного' под белы рученьки, да смотрите, чтобы он не делал больше глупостей. Он у нас по семьсот семьдесят второй проходит.

   - Куда я прохожу? Я да, что вы, что вы господа хорошие. Так это вы подумали, что я сбежать хотел. Не оскорбляйте меня! Речь идёт о моей репутации! А карета, так её покойный господин Эльфордо просил подготовить! Я всего лишь проверял... - одет хозяин таверны был в серый двубортный походный костюм и невысокие щегольские полусапожки, блестящие на свету свежим гуталином.

   - Разрешите обратиться! - стражник, догнав капитана, остановился и вытянувшись в струнку, взял под козырёк.

   - Нашли, что-нибудь в багаже? -

   - Так точно господин Капитан.

   - Что там?

   - Векселя Центрального Имперского Банка. Депозитные сертификаты 'Александров, Вокстер и компания', 'Первого Церестианского Комерческого Банка' и 'Общества Жольта Иллеша'. Большое количество наличности в виде как металлических, так и бумажных империалов, Валюта элерона и Западных Королевств. Большое количество дамских украшений...

   - Подходящие под описание есть?

   - Да. - провинциал замялся. - Очень много наименований!

   - Замечательно. Свободен.

   Капитан был человеком, примерно моего роста, облачённый обычный в стальной латный доспех, судя по всему мануфактурной штамповки, цветов Министерства Охраны Правопорядка. На сферических без откосов чашках, как правого, так и левого наплечника, травлением по металлу с последующей глазуровкой был нанесён аккуратный галунный погон с одним просветом. Его небольшая, прилизанная бородка и стянутые в тугой хвост волосы светло чайного цвета уже несли в себе седину. В руках он держал веерообразный топфхельм с плюмажем из сине-жёлтых пуховых перьев птицы му.

   - Вам придётся очень постараться, чтобы объяснить мне, как у вас оказались драгоценности супруги графа Хайнрик.

   - Да что вы себе позволяете! Я честный человек, это вещи моей покойной супруги!

   - Полно те 'Любезный' не усугубляйте своё положение. - капитан скалой навис над владельцем таверны. - Я с вами в игры играть не собираюсь...

   - Люди добрые да что же это творится! Я честный предприниматель! Я уважаемый...

   - Честный? А почему, я появившись здесь вижу, что 'честный предприниматель' вместо того чтобы ждать прибытие наряда, который он сам же якобы и вызвал - пытается сбежать? Заведение завалено трупами, среди которых кстати числится ваша супруга. А вы - собрав ценности 'проверяете' карету, для уже мёртвого постояльца...

   - Это не противозаконно!

   - Это тупо! - Отрезал Капитан. - Вот скажите мне, какого чёрта вы вообще нацепили на себя бабское колье. Да ещё настолько приметное! Каким местом вы вообще думаете!

   - Но...

   - Никаких 'Но'. Как оно вообще у вас оказалось!

   - Я купил его у странствующего торговца два года назад!

   - Вы врёте.

   - Как вы смеете! - трактирщик прямо задохнулся от возмущения. - Я буду жаловаться его высокоблагородию, статс-советнику Иванцову! Он быстро научит вас...

   - Графиня Хайнрик, пропала полгода назад по дороге в Сомбру. А в последний раз её видели именно в вашем заведении. - С нажимом оборвал его седой Капитан.

   - Вполне возможно. У нас останавливается много важных господ... - Голос трактирщика дрогнул. - Мне нужно свериться с учётными книгами, чтобы быть уверенным в ваших словах.

   - Можете не проверять. Я выводами следственной группы я ознакомлен.

   - А да, да, да. Помню! Господа Ханакейн и Ромеро перетряхнули тогда весь район... - тон хозяина таверны вновь стал услужливо мягким. - Должен сказать, что они выдающиеся специалисты!

   - С этими господами мне ещё предстоит пренеприятнейший разговор. Как впрочем, и с вами. И да. Вы кажется, только что угрожали жалобой статс-советнику Иванцову?

   - Я... Я погорячился...

   - Ничего! Бывает. Пожалуетесь лично. У вас есть все шансы попасть с ним на один этап в Рибисъ.

   - Но как же так! Его Высокоблагороди...

   - Его высокоблагородие сегодняшней ночью вместе с сообщниками был арестован в ходе спецоперации 'Южный омут'. Всё - разговор окончен. Бойцы, попридержите подозреваемого в коридоре. Он может мне понадобиться.

   - Это безобразие... это произ...

   - А ну заткнулся. Руки за спину! - рявкнул один из стражей заламывая пухлые ручки хозяина 'Зелёного Нелюдя'

   Он ещё какое-то время возмущался, но капитан бросив на тавернщика ещё один долгий взгляд, отвернулся и вошёл в комнату.

   - Так, так... что тут у нас. - заговорил он с порога, небрежно отстранив стража застывшего с взятой наизготовку алебардой. Поморщив нос и помахав перед ним рукой сжимающией свиток, развернул его и прочитал. - Массовое убийство бла бла бла... Особо опасный рецидивист, идентифицирующий себя Тёмным Рыцарем, слугой 'Сгинувшей' взявший в заложники невинного мальчика... Бла, бла, бла... записано со слов слуги присланного владельцем таверны 'Зелёный Нелюдь' и так далее...

   Он осмотрел комнату и остановившись на Пиппилио и перевёл изучающий взгляд на труп Серого, а потом на распростёртого на полу булькающего одноглазого вышибалу.

   - О! Так это же Роже Пиллар собственной персоной. Да ещё в таком интересном положении. - не представляю как он узнал одноглазого. - . Эй. 'Любезный'! Ты знаешь этого человека?

   - Н-н-нет... - пискнул тот. - Точнее да...

   - Так знаешь или нет?

   - Знаю. Это один из наших работников. - тавернщика подвели к двери. - Знаю его как очень порядочного...

   - Это Роже-то порядочный? Ну-ну. Хотя да порядочная скотина. А, что это с ним?

   - М... Не знаю. Видать колдовство, какое 'тёмный' напустил.

   - Так, так. - повторил он поведя носом. - Невинного мальчика я уже чувствую, будем считать его мальчиком, на девочку он пока точно не тянет. А тут у нас что?

   Капитан положил шлем на с груду сломанных макетов и присел на корточки рядом с телом Серого. Быстро осмотрел его и валяющееся рядом оружие, прощупал арсенал припрятанный мёртвым владельцем. Вытащив из отделения на поясе Серой накидки колбочки алхимического набора, повертел их в руке и пробурчал под нос.

   - М-да, серьёзно!

   Вытерев кровь с перчаток о почти чистый участок замшевой накидки, он встал и медленно, не спеша, подошёл к лежащему на кровати телу учёного. Осмотр покойного так же не занял много времени, мужчина откинул одеяло и какое-то время разглядывал рану.

   Капитан не торопился и казалось, не обращал на меня внимания, но я был уверен, что это не так. Меня изучали. Капитан и его люди, внимательно следили за моей реакцией на происходящее. Скорее всего, весь состоявшийся на моих глазах разговор, был инсценировкой, призванной либо ослабить мою бдительность, либо наоборот - заставить занервничать, сделать какую-нибудь ошибку которая, несомненно, будет стоить мне головы. Впрочем, я был далёк от мысли, что хозяин таверны, Бель чего-то там , был актёром этого шоу.

   Толстяка, обвинили в причастности к исчезновению члена графской семьи. Я не имею представления, что это за семья такая Хайнрик, слишком далеко они живут от столицы, но подобными обвинениями должностные лица, тем более в звании Капитана Провинциальной Стражи не разбрасываются. Тем более на людях. Говорил он громко, чётко печатая слова и не мог не понимать, что многие из постояльцев, сейчас стоят, прильнув к дверям своих номеров, внимательно вслушиваясь в каждое пророненное в коридоре слово.

   Человеческое любопытство неистребимо, сказанное слово - забрать не получится. Никакие объяснения, уверения или доказательства, не принесут результата. О сказанном сегодня же, станет известно в городе. Будь хозяин хоть трижды невиновен - заведению кранты. Многие из постояльцев, сегодня же даже при условии, что таверна не будет закрыта, переедут в другие, более спокойные места и никакая сила не заставит их держать язык за зубами.

   Капитан, помимо предъявленных тавернщику обвинений, обмолвился так-же о проводимой спецоперации. Мне живо вспомнились сложности, с которыми мы столкнулись на въезде в город, длинная хмурая колонна охранки, вышагивающая под струями дождя и то, что за всё время, проведённое мной на улицах Ладрильо-Рохо, мне не встретилось более ни одного ночного патруля.

   Конечно, в пылу погони, я как то не обратил внимания на такую маленькую особенность. Вообще, отсутствие желания у представителей охранки мокнуть под проливным дождём, было вполне ожидаемо в любом другом городе, но только не в торговом. Слишком много проходимцев стекалось туда, где вращались крупные деньги. А ведь 'Зелёный Нелюдь' располагался во вполне респектабельном районе.

   Я вспомнил ряд аккуратненьких особняков,. Много ли соседей в дождливую ночь, услышат за раскатами грома звук разбивающегося стекла. А много ли из тех, кто услышал - решатся выйти в непогоду, чтобы проверить всё ли нормально в хозяйстве соседа.

   Нет, беспечность городской охранки в такую ночь, настоящий подарок для воров всех мастей. Да и торговцы - не те люди, что готовы полагаться исключительно на имперский авось, старика охранника с самострелом и вшивого кабыздоха.

   Нанимать людей со стороны для охраны до бесконечности невозможно. А ведь ещё есть склады, обозы и торговые представительства. За охрану всего - нужно платить, а откуда взять столько людей денег после уплаты городских налогов. Их-то как раз платить приходится в обязательном порядке и с них-то кормится городская охранка. Так что если она в таких городах как говорится: не ловит мышей. Это очень быстро вызывает всеобщее возмущение. Далеко не самые поворотливые, зачастую поражённые ржавчиной механизмы Министерства Охраны Правопорядка начинают судорожно вращаться, запуская масштабные чистки.

   Провинциальная стража - внутренние войска Империи. К армии в мирное время, они не относятся, а занимаются обеспечением безопасности провинций, поддержанием правопорядка и воли Императора. В отличии от городской охранки, они подчиняются Министерству, а не толстосумам занявшим местную ратушу. Квартируются они в лагерях вокруг удалённых крепостей, а основное их внимание, приковано к шайкам разбойников, речным пиратам, авантюристам разных мастей и прочим проблемам, возникавшим периодически у жителей империи за пределами крепких городских стен.

   Видеть 'Провинциалов' на месте преступления вместо охранки, было как минимум странно. Хотя чаще всего затеянные Министерством чистки, претворяли в жизнь именно они, а потому в любом отделении городской стражи отношение к провинциалам было двойственное. Конечно, возможно, что именно на одну из таких 'спецопераций' и выпало моё посещение сего дружелюбного города...

   Хотя... здесь, скорее всего, было, что-то другое.

   Капитан упомянул, что вместе с сообщниками был арестован статс-советник, а это уважаемый гражданский чин, в охранке ему делать нечего. И хотя формально 'Провинциалы' могли арестовать почти любого, гражданскими чинами, аристократами и вообще всем, что хоть как-то связано с политикой, занималось абсолютно другое ведомство.

   В любом случае, новость для меня не сильно приятная, как впрочем и все остальные в эти два дня. Присутствие провинциальной стражи, не упрощало, но и не усложняло ситуацию. Оно делало её более запутанной, что в результате вполне могло косвенно повлиять на моё задание.

   Размышляя, я не прекращал пристально следить за капитаном. Закованный в стальной доспех мужчина закончив осмотр господина Эльфордо, покачал головой и глубоко вздохнув воздух, нахмурился с укоризной посмотрев на Пиппилио. Затем усмехнулся своим мыслям и присел над растёкшимся на полу Роже.

   - Убери ты свою тыкалку. - капитан отпихнул рукой алебарду провинциала.

   Брезгливо поморщившись, он взял Роже за руку и поболтав ей в воздухе, завязал её узлом. Удовлетворившись результатом, встал и отряхнувшись, начал внимательно оглядывать помещение.

   - Да что же вы тянете, господин Капитан! - взвизгнул, не выдержав тавернщик. - Освободите уже, наконец, моего несчастного племянника!

   - Любезный, постарайтесь более не открывать рта до тех пор, пока я вам не разрешу. - одёрнул его капитан, но через секунду изменил своё решение. - Вы подойдите сюда.

   Стражи, отпустив заведённые за спину руки толстяка, подтолкнули его к двери. Хозяин сделал пару неуверенных шагов, остановился, с испуганно глядя в мой угол.

   - Но ведь 'тёмный'...

   - Да идите, идите. Не робейте, что принцесса на балу. Поверьте - я, страшнее любого 'тёмного'. Вы вот этого человека, знаете?

   Тавернщик сделал ещё один робкий шаг и один из стражников, среагировав на недовольный кивок Капитана, схватив его за шкирку, вытолкнул на середину комнаты. Лицо толстяка позеленело. Он метнулся было из комнаты, налетел на стражника с арбалетом, споткнувшись об него, упал на четвереньки у порога. Толстяка глубоко и с чувством вырвало. Провинциалы, дождавшись пока он, закончит, с непроницаемыми лицами подняли его на ноги и на непослушных ногах подвели к капитану.

   - Простите меня... я...

   Ему не ответили. Капитан, молча, смотрел на труп Серого у своих ног.

   - Нет... нет господин Капитан, первый раз вижу. Наверное, друг господина Эльфордо.

   - Эльфордо? - протянул капитан задумчиво.

   Хозяин, кивнул на кровать.

   - Этот господин... эм. Эльфордо имел соответствующие интересы?

   - Да нет, что вы! Мы не допускаем подобной мерзости в стенах нашего уважаемого заведения. - тавернщика трясло крупной дрожью.

   Капитан исподлобья буравил его взглядом, складывалось впечатление, что 'маленькая' тайна самого трактирщика, не была для него секретом. Однако он не проронил ни слова. Неверно истолковав его молчание, толстяк затараторил.

   - Мы не пускаем в ночное время посторонних! Не записав их в гостевую книгу. - глаза на дрожащем оплывшем лице хозяина 'Зелёного Нелюдя', подобострастно облизывали фигуру Капитана. - Может быть, господин Эльфордо привёл его вечером... он вроде как. Когда я последний раз его видел, просил разбудить его часов в девять.

   - А давно ли хозяин комнаты снимает у вас помещение?

   - Ну... - Тавернщик на какое-то время задумался. - Да года полтора уже будет.

   - Вы хотите сказать, что этот человек снимал у вас комнату уже полтора года? - Капитан нахмурился. Комната не выглядела обжитой, да и поверить, что кто-то по доброй воле согласится долгое время ютиться в столь маленьких апартаментах с общими удобствами в коридоре - было трудно.

   - О нет, нет! Не поймите меня неправильно! - замахал руками хозяин. - Всё это время он жил в соседнем, большом номере. Но на днях там протекла крыша... Сами знаете, какие последнее время были дожди. Чердак залило и на время, только на время, он согласился переехать сюда.

   - И часто к нему наведывались под вечер гости?

   - Знать не могу! - толстяк развёл дрожащие руки. - Но пару раз он приходил, с какими-то противными женщинами... я хотел сказать красивыми! Если желаете, я немедленно подниму записи!

   - Понятно. - Капитан вновь смерил его суровым взглядом и коротко ткнул ногой сапог Серого.

   Маленький комок ещё влажного чернозёма слетел на пол.

   - Наш приятель ещё несколько часов назад гулял по улице. Так откуда он здесь взялся? А?

   - С улицы. - съёжившись как от удара то ли ответил, то ли задал вопрос хозяин таверны.

   - А это я его впустил. Я! Ха-ха-ха! - все комната как по команде уставились на смеющегося Пиппилио. - Обманул и его впустил!

   Я тоже с удалением взглянул на своего заложника.

   - Я всё! Всё расскажу, а потом всех обману... Помогите мне! - крупная слеза скатилась с щеки дёргающегося в приступах беззвучного хохота громилы. - Я передаю себя в руки Имперским легавым! Оп и я тебя Тёмный обману-у-ул! Пипи всех обманет и выживет! Пипи всё расскажет, всех сдаст... он хороший мальчик! Пожалуйста...

   Дела. Кажись мой 'живой щит' немного съехал с катушек. Либо он действительно решил всех обмануть либо уже обманул, но только сам себя. В любом случае парень явно не знает, что такое лечебница для душевно больных преступников.

   - Ты что? Пипи? - толстый хозяин таверны ахнул и обмяк в руках стражей. - Да как же так!

   Интересно, что его больше пугало: возможное безумие племянника или предстоящее разоблачение истинного лица 'Зелёного Нелюдя'?

   - Говори. - коротко приказал капитан.

   Провинциал впервые так явно обратил своё внимание на наш угол и в его глазах, читался неприкрытый интерес. Он, даже сделав пару шагов в сторону, чтобы лучше видеть меня, подтянул к себе стул и вальяжно уселся на него. Его глаза лениво скользнули по фигуре Пиппилио и вдруг застыли на моей руке, сжимающей кортик, готовый в любой момент вскрыть парню горло.

   Я мысленно выругался. Правильно говорил Роже - приметная вещица. Лицо капитана слегка вытянулось и побелело, он весь подобрался, но со стула не встал, вместо этого уставившись на меня таким взглядом, из-за которого мне захотелось прибить его на месте.

   Вот это я конечно прокололся. А ведь банально поленился сменить привычное мне оружие, на заранее прикупленный дирк. Здесь уже просто так не отвертишься.

   Я перехватил кортик ближе к лезвию, запоздало стараясь скрыть трёхглавую аквилу уже замеченную провинциалом. Капитан хмыкнул и его лицо приняло прежнее выражение. Умный мужик! Показал мне что понял и принял мои правила игры.

   - Гхммм... Ну? Говори болезный. Я жду. Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Впрочем... - Капитан бросил на меня хитрый взгляд. - Думаю не нужно предупреждать тебя о том, что случится, если ты решишь начать обманывать меня прямо сейчас.

   - Я великий обманщик! Никто не знал, а я - Эзмор! - и парень, со смешным именем Пиппилио, хрипло смеясь и кашляя, начал свой сбивчивый рассказ.

   Первую часть рассказа я уже слышал. Убийства, грабежи, насилие, каннибализм, похищения и пытки людей, всё это подавалось с заливистым смехом и постоянными уверениями в том, что он - Пиппилио Квадриджи на самом деле ни кто иной, как аватар мёртвого бога обмана и коварства Эзмора.

   Все более-менее интересные для меня подробности, заключались в событиях минувшей ночи. Сам Пипи провёл весь вчерашний день на своём посту, скучая в таверне и присматриваясь к постояльцам, в то время как остальные члены бандитского квартета вышибал, проворачивали какое-то дельце в районе южных ворот.

   Вернулись они только под вечер вечеру в очень скверном настроении. Что-то у них там не заладилось, где-то, что-то пошло не так и бандиты потеряли деньги, а потому наливались синим горгом вплоть до того момента как в питейный зал не спустилась группа торговцев, заселившаяся в номера этим утром.

   Щедро отстегнув хозяину золота, они устроили полуночную гулянку, совершенно не стесняясь обсуждать такие вопросы, о которых и находясь в отделении 'Первого Имперского Банка', следовало бы говорить шёпотом. Впрочем и здесь бандитов ждало разочарование.

   Несметные богатства, о которых, не скупясь на подробности, твердили пьяненькие постояльцы, оказались им не по зубам. 'Большие деньги' казалось уже пришедшие в руки, охранялась большим отрядом 'Ежовых рукавичек' - членов небольшой наёмничьей армии, бойцы которой были широко известны в южных провинциях своей принципиальностью и мастерством.

   Это окончательно вывел Карлоса из себя. Дабы утихомирить разъярённого вожака, Ферзь и Роже даже подсаживались к постояльцам, но разговор на нужные темы как-то не клеился. Пиппилио же опасаясь, что Карлос наделает глупостей, пропускал с ним одну кружку за другой, в надежде, что синюшный алкоголь сделает своё дело 'начальник охраны' уснёт. В этот самый момент на пороге 'Зелёного Нелюдя' появился я.

   Одинокие ночные посетители, которым случалось забрести в 'Зелёный Нелюдь' за полночь, уже традиционно считались бандитами своей законной добычей. Вышибалы действовали чуть изобретательнее, чем я предполагал. Даже в купленной с потрохами местной охранке, не смогли бы постоянно закрывать глаза на неприкрытый беспредел, постоянно творящийся на вверенном им участке.

   Потому хорошенько отколошматив ночного гостя, что было вполне законно с точки зрения властей этого города, его волокли в небольшой, закрытый от посторонних глаз деревьями и кустами внутренний дворик 'Зелёного Нелюдя'. Забрав всё вещи, жертву валяли в грязи, наряжали в специально заготовленные вонючие лохмотья и заливали в глотку пару бутылок дешёвой, часто порченой сивухи и ждали пока адское зелье не возымеет своё действие.

   Раскалённой подковой несчастному прижигали тыльную сторону левой ладони, в том месте, где располагалось зона активации глифа-паспорта, а затем засовывали её жертве в рот. Подвергнутых подобной экзекуции люди, либо относились дворами или по канализации в разные отдалённые части города той же ночью или дожидались утра в одной из пристроек. С рассветом их вывозили из города, на специально купленном для этих целей Карлосом крытом фургоне.

   Рассказать или тем более доказать, что либо, жертва была не в состоянии. Исцеление стоило бешеных денег, а магический паспорт не активировался, пока не зажил ожог.

   На свою беду, за меня вступилась супруга хозяина таверны. Старая кухарка, давно мешала Карлосу одним своим присутствием. С мужем своим она жила в разных комнатах с тех пор как узнала о его пристрастии к плотским утехам с мужчинами, а об остальных тайнах 'Зелёного Нелюдя' догадывалась.

   Миранда закончила свой земной путь с перерезанным горлом, нож хотели подбросить мне, но не получилось. Потоптавшись у моей двери, бандиты спустились вниз. Пиппилио, как ему и было велено, отправился в комнату дяди за ключами. Добыв их, он побродил по коридору, заглянув на кухню, угостил сам себя дорогим вальнийским бренди, побывал в караулке, где ворочался и стонал избитый Роже. В конце концов, ему надоело, ждать не пойми чего. Карлос и Ферзь как сквозь землю провалились, а спать вышибале совсем не хотелось.

   Взяв ключ от комнаты Арисы и несколько тряпок пропитанных сонным зельем, Пипи наплевав на все запреты Карлоса, отправился к заветной двери. Он почти попался, в тот момент, когда в коридор, из дальнего номера вышел молодой человек. Пипи спрятался в уборной, но ничего не подозревающий постоялец спешил именно туда. Он поздоровался с бандитом, и отправился было в одну из кабинок, когда Пипи узнал его.

   Звали того то ли Фэнком, то ли Франком и именно этот юноша был сопровождающим девушек кавалером. Пиппилио запаниковал, выпитое негативно сказалось на и так не высоких умственных способностях. Пипи решил, что попался. Бил быстро он потерявшего сознание паренька до тех пор, пока тот не перестал дёргаться.

   Когда парень понял, что натворил. Ничего не соображая, он попытался затолкать тело в круглое отверстие для нечистот, но к его удивлению пролезала только голова. Тогда Пипи вспомнил о зарезанной тётушке и идея свалить всю вину на меня, вдруг показалась ему совершенно здравой. Маленьким перочинным ножом, он перерезал юноше горло, закрыв собственным ключом дверь в уборную, вернулся на первый этаж.

   На кухне он, прикончив бренди и наконец, задремал, развалился на стуле. Его порядочно развезло и он начал клевать носом, когда ему показалось, что в коридоре кто-то ходит. Он хотел было, что-то крикнуть, ведь это мог быть Карлос или Ферзь, когда помимо приоткрытой кухонной двери медленным шагом прошла тёмная, закутанная в плащ фигура. Слова застряли в глотке у Пипи. Он не мог объяснить, что его так напугало, однако когда незнакомец начал подниматься по лестнице он просто выключился.

   Парень, давясь от смеха, наконец, замолчал. Хозяин таверны, ещё на середине рассказа хлопнувшийся в обморок кое-как пришёл в себя и залопотал какие-то оправдания. Его никто не слушал. Капитан слегка зажмурился, как будто раскусил кислую ягоду и крякнув почесал затылок. Кто-то из провинциальных стражей тихо присвистнул.

   - Вот значит как... - произнёс себе под нос капитан.

   - Я Эзмор! Бог коварста и обмана! - радостно сообщил нам Пиппилио.

   - Интересные дела получаются... 'Любезнейший' - провинциал произнёс это слово с такой издёвкой и презрением, что уши трактирщика мгновенно приобрели пунцовый оттенок от унижения.

   Толстяк пару раз дёрнулся, пытаясь одновременно придать себе гордый вид и вырваться из цепких лап стражей. Справившись с навалившейся слабостью, хозяин теперь зло смотрел то на любимого племянника, то на капитана, то на валяющегося на полу Роже. Кстати, кости последнего, похоже, начинали потихоньку обретать положенную им природой крепость, застывая в том состоянии, в котором они находились на данный момент.


Глава десятая - Неизвестный путешественник: Тайное и явное. .





   - Это всё лож! - завопил тавернщик и голосе его прорезались истерически-наглые нотки человека, уверенного в себе по той причине, что терять ему уже нечего. - На меня наговаривают! Я не знаю, что 'Тёмный' пообещал этому неблагодарному ублюдку, но это сговор! А я ведь я тебя, негодяя вырастил! Господин Капитан, да неужели вы поверите этому бреду... этой клевете!

   - Пади ниц передо мной смертный! - писклявым голоском шута приказал непонятно кому Пиппилио, глядя куда-то в потолок.

   Я хорошенько встряхнул Пипи, небезосновательно подозревая, что парень просто ломает комедию. Челюсти его клацнули, из уголка губ протянулась кровавая дорожка, но он даже не моргнул и дурашливое выражение его лица не изменилось.

   - Заткнись! - взвизгнул хозяин 'Зелёного Нелюдя' стремительно меняя цвета. - Заткнись! Заткнись! Заткнись! Не смей больше открывать своё поганый рот! Вот видите Ваше Превосходительство! Что я говорил! Неблагодарный, клевещет на меня, старого человека! Я же его пригрел. Я ж его выкормил, а он!

   - А ну-ка все заткнулись. - холодно приказал Капитан - Жиль!

   - Здесь! - рявкнул не вставая с колена один из стражей, что держали нас с Пипи на прицеле арбалетов.

   - Живо, возьми у Эрнеста формуляр и запиши всё, что здесь было сказано. Дашь мне, на подпись.

   - Так точно!

   - Ваше Превосходительство! - ахнул таверщик, пошатнувшись в руках удерживающих его стражей. - Как же так... господин капитан.

   Арбалетчик шустро выскочил, ловким движением вогнав скобу предохранителя фиксирующую болт в безопасный режим и быстрым шагом вышел из комнаты. Забавное у них кстати оружие. Четырёх-плечное, с перекрестными тетивами на маленьких блоках и механическим взводом.

   - Всё! Пётр, Жак. Забирайте этого... это. - Капитан ещё раз с презрением посмотрел на тавернщика. - Головой за него отвечаете. Дик, Иван унесите Роже. Смотреть противно! Сдайте его на руки эскулапам, пусть разбираются!

   Двое провинциалов козырнули, один из них отдал свою алебарду товарищу, подхватили уже отчётливо стонущего одноглазого за руки и за ноги, подняли его обмякшее булькающее и тело и быстро вынесли его, в след за своими коллегами, грубо вы пихавшими в дверь поникшего толстяка. Трое оставшихся алебардщиков не сговариваясь распределились по комнате, а арбалетчик, отодвинувшись от пахучей лужи рвоты и глубоко вздохнув, вновь нацелил своё оружие на пузо хохочущего безумца.

   - И что у нас в итоге? - Капитан обошёл тело Серой накидки и встал прямо напротив нас.

   Его и заливающегося смехом громилу, сейчас разделял метр, не более. Провинциал гадливо поморщился и задышал ртом. Запашок вокруг нас стоял такой, что глаза слезились.

   - Невинный мальчик, испугавшись, попачкал штанишки и заложил за милу душу и родного дядюшку и подельничков, ну и себя под эшафот подвёл.

   - Думаю, это ещё не всё. - я, в первый раз за всё это время подал голос. - У господина Пиппилио Квадридже возможно ещё осталось несколько интересных. Пипи, ты же нам не всё рассказал? Ведь так?

   Ответом мне было искреннее веселье.

   - Я ведь Эзмор! - вновь доверительно сообщил парень. - У меня много тайн.

   - Ну, так чего молчим? Давайте ваша божественность, колитесь!

   - А я не хочу!

   - Ах, ты не хочешь! - я зло улыбнулся и пару рас тряхнул свой живой щит, так что новый приступ смеха захлебнулся в глухом бульканье.

   - Может действительно отпустишь его? - тихо сказал Капитан пристально глядя мне в глаза, а потом перевёл взгляд на сжимавший рукоять офицерского кортика кулак. - Ты же на самом деле не 'Тёмный', не так ли. Либо гвардеец, но это вряд ли, либо...

   - Можете считать меня 'тёмным гвардейцем'. - оборвал я капитана.

   Не стоило мне вообще брать с собой именной офицерский кортик. Конечно при моих навыках обращения с кинжалом, желательно иметь под рукой привычное оружие, но... Сегодня всё-таки именно оно принесло мне победу. Не думаю, что будь я, вооружён тем же дирком, лежащим в моей походной сумке, мне удалось бы так легко совладать с Серым.

   Я никогда не был силён в коротком клинковом оружии. Двуручный меч или одноручка с щитом, копьё, ружьё или пистолет, да и в рукопашной я всегда был достаточно грозным противником. Но ножевой бой - это просто не моё. Не будь моём арсенале боевой концентрации, лежал бы я сейчас на мете Серого.

   Внезапная догадка поразила меня как гром среди ясного неба. Ну, конечно же! Именно офицерский кортик. Я так долго сидел в дальне-западных провинциях, что у меня из головы влетело почти всё, чему меня учили. Не прогадало ли руководство, посылая на столь важное задание кого-то типа меня? Конечно же - кортик. Мой старый спутник и верный товарищ уже давно выдал меня информаторам Серых. Я ведь никогда не расставался с ним, тем более во время путешествия. Для знающего человека, он ведь что клеймо на лбу. Дам... Хорош разведчик.

   'Эйльриц шел по эленорскому Лайлеру, за ним лениво перебирал копытами имперский рыцарский конь в полном обвесе, а мимо скакал эльфийский патруль. Никогда еще Эйльриц не был так близок к провалу'. Вспомнился мне бородатый новоградский анекдот про одного легендарного комиссара.

   - А на вашу просьбу, я вынужден ответить отказом. - закончил я после пары секунд молчания.

   - Хорошо 'тёмный гвардеец'. Будь по-твоему. - Капитан усмехнулся и почесал бородку. - Запашок то не донимает?

   - Потерплю.

   Пожав плечами, он отступил на пару шагов и обернулся к замершим с оружием наизготовку бойцам провинциальной стражи.

   - Вольно! Выстроиться у стены.

   Стражники с каменным выражением на лицах выполнили приказ. Однако, уже выровнявшись в линию, начали переминаться с ноги на ногу, иногда бросая косые взгляды, друг на друга.

   - Ну, тогда, давай поговорим. 'Тёмный'... К-хм! Ты кого-то ждёшь?

   - Вы необычайно проницательны. - я бы с удовольствием не стал ввязываться ни в какие беседы.

   По поведению капитана, невозможно было сказать друг он или враг. Пытается усыпить мою бдительность или хочет разрядить обстановку.

   - Что? Не задалась служба? - ухмыльнулся провинциал, куда-то глядя сквозь меня.

   Я неопределённо промычал, что-то в ответ.

   - Не хочешь, не отвечай. - кивнул он. - Я не разглагольствовать о доверии и прочих высоких материях... Но ты же должен прекрасно понимать, что пожелай я и вы бы валялись бы в луже собственно крови. Я ясно изъясняюсь?

   - Предельно ясно. Не понятно только с чего такая честь со стороны того кого вообще не должно здесь быть.

   Капитан хмыкнув, кивнул. Зачем отрицать очевидное. Отряды провинциальной стражи, ни при каких условиях не могли получить мандат на правосудие от властей города. Подобный шаг, означал бы не просто роспуск или даже немедленный арест всей городской стражи, потерю части столь любимого власть имущими почти любого города Империи суверенитета, но вполне мог вызвать народное недовольство.

   Жители имперских городов, вполне обоснованно полагали, что безопасность родных улиц и предместий, должны обеспечивать горожане, или на худой конец уроженцы близлежащих селений, в то время как провинциальная стража, формировалась на общеимперской основе. Стражей почти ничто кроме общего государства не связывало с провинцией, в которой они квартировались.

   Изо дня в день в течении двадцатилетнего срока службы егеря прочёсывали леса, горы и овраги, солдаты патрулировали дороги, занимались зачисткой разбойничьих банд и выкуриванием монстров. Случись в какой-то провинции народный бунт или какое другое восстание Провинциальная Стража всегда оставалась верна Империи и слову Императора. А бунтовщики уже после первых боестолкновенией понимали, что противник не только лучше вооружён, обучен и дисциплинирован, но ещё и неподкупен.

   Провинциалы за неимением личных связей с местными жителями плевать хотели на причины возникновения бунта, зато являясь в этих землях чужаками, знали провинцию порой лучше родившихся здесь же охотников.

   - Я подозреваю, что наша встреча просто совпадение. - продолжил я. - Не могу знать подробности вашего появления в городе, за исключений упомянутых вами арестов, и о ваших делах с местной охранкой. Но вы здесь явно не из-за заявления, которое совсем недавно зачитывали.

   - А может, все городские очень заняты и просили нас подсобить коллегам?

   Капитан провинциалов, похоже, развлекался и совершенно не намерен был торопить события. У меня вообще сложилось такое ощущение, что когда ему надоест или его бойцы выполнят поставленную перед ними задачу, у меня просто отберут Пиппилио и раскланявшись уйдут восвояси, попросив не забыть закрыть за ними дверь.

   - Не будем обсуждать всю абсурдность ваших слов. В конце концов и вы и я знаем, что это просто невозможно. Вы ведь пришли сюда за имуществом графини, как вы там её назвали?

   - Хайнрик. - на автомате ответил провинциал и недовольно поморщился.

   - А вы знали, что я Эзмор! - оживился Пипи и под его ногами растеклась зловонная лужа.

   - Угу - её самой. А толстяк действительно нацепил на походный костюм её драгоценности?

   - Ну да. Этот болван надел его поверх рубахи, да оно торчало их под камзола будто жабо. - буркнул себе под нос Капитан. - Ты нам, кстати, чуть операцию не провалил.

   - Вот уж извините. - усмехнулся я. - Так что, я предполагаю, что интересы в 'Зелёном Нелюде' завязаны на владельца заведения и его контактах с арестованным статс-советником Иванцовым. Что-нибудь неладно с доказательной базой, или он просто скользкий тип.

   - Возможно так всё и было. - проговорил Капитан и покосился на меня хитрым глазом. - Но вряд ли мы можем закрыть глаза на образовавшуюся здесь гору трупов. 'Тёмный гвардеец', коли уж мы уже выяснили, что ты невиновен, так может быть отпустишь благоухающего аватара?

   Ага - щас! Как говаривал один инквизитор, живший лет шестьсот назад: 'Невиновных не существует, есть лишь разные степени вины'. Да и вообще, что это провинциал со мной так возится? Подозрительно это. Наверное, ему нужен Пиппилио, более-менее целый и невредимый. Как ни как он единственный оставшийся в живых из банды 'Зелёного Нелюдя'. Хотя одноглазый Роже ещё жив, после того, что с ним сотворила ушастая, врядли он сможет давать показания. Так, что я достаточно вежливо отклонил его предложение. Пока не вернётся моя Златовласка, я не намерен отказываться от своего 'живого щита'.

   - Не хочешь, не надо. - в голосе провинциала проскользнули нетерпеливые нотки. - Ну коли вынуждены чего то ждать, не позволишь ли мне занять ненадолго внимание твоей... м-м-м... Твоего божественного пленника?

   - Я Эзмор! Падите ниц перед богом коварства! - встрепенулся Пипи.

   Я безразлично мотнул головой. Пусть понимает как хочет.

   Дальнейший разговор, свидетелем которого мне пришлось стать, не представлял для меня особого интереса. Положение было патовым. У меня уже порядком устали руки и если бы хохочущий парень дёрнулся или стража получила приказ атаковать, пришлось бы либо перерезать ему горло, либо отпускать, а там будь что будет!

   Если я сейчас смогу запустить боевую концентрацию, то мне не составит труда просто перебить всех приветствующих. Отобрать алебарду вон у того стража, добраться до своей комнаты, а что потом... так и помереть не долго, и не от полученных ранений, а от остановки сердца из-за предельного истощения.

   Глупости на подобии этой мысли так и лезли в уставшую голову. Арисы всё не было. Капитан раз за разом задавал обделавшемуся и безумно хохочущему 'богу' одни и те же вопросы. Провинциалы тихо переговаривались между собой и заразительно зевали.

   Понятно было, что отпускать меня Капитан не собирался. В конце концов с какой стати? Совершено преступление, окровавленная неизвестная личность взяла заложника, пусть и преступника, но всё равно не порядок. А то, что у меня при себе офицерский кортик - так ну и что? Это обычная вещь. Может я украл его или снял с мёртвого тела.

   Мне же не улыбалось убивать ни в чём не повинных стражников, а тем боле оказаться под арестом в казематах опорного замка. Месяц или два в подземельях в его подземельях мне гарантированны, а то и в тюрьме Ладрильо-Рохо. Потом, если на арене не покажутся мои товарищи, а это вряд ли, наверное, будет суд и меня, скорее всего даже оправдают, но только по этому делу.

   Ведь меня арестуют с неопознанным офицерским кортиком, возможно ворованным. И вот тогда мой именной кинжал потянет меня на самое дно. Хотя, о чём это я. Вскроют мой глиф, посмотрят на меня как на идиота и выпроводят за дверь, пожаловавшись главе семьи на хулигана, мешающего своими играми серьёзным людям.

   Время тянулось медленно и я несколько ловил себя на том, что размышляю о схожести процесса ожидания чего-либо и состояния боевой концентрации. Но в этот момент дробный стук сапог по деревянному настилу коридора, вывел меня из раздумий.

   Капитан уже утомившийся от беседы с сумасшедшим заложником так же встрепенулся и крутанувшись на стуле, повернулся к двери. В проёме появился незнакомый мне страж.

   - Господин капитан, разрешите доложить?

   - Говори.

   - Прибыл представитель Коммисариата в сопровождении храмовой послушницы и двух рыцарей-оперативников.

   - Что? Какого, они здесь забы... - Капитан резко обернулся ко мне, на лице его отобразилась смесь удивления и вопроса, быстро сменившаяся пониманием.

   - Во-о-т оно, что! - губы его растянулись в улыбке. - Солдат!

   - Здесь! - рявкнул, застывший в двери провинциал.

   - Пропустить немедленно.

   - Так точно! - козырнув, боец скрылся.

   - Хаха... 'Тёмный гвардеец!' - мужчина хлопнул себя по кирасе, от чего она загудела и рассмеялся.

   Встревоженное, слегка раскрасневшееся личико Арисы показалось в дверном проёме спустя всего пару секунд. Девушка сунула было носик в комнату, но тут же скривила мордочку и зажала его ручкой.

   - Вот здесь он! - прочирикала она кому то за стеной.

   Отстранив её в сторону, в комнату вошёл невысокого роста мужчина, лет сорока, с бритой головой и козлиной бородкой на круглом лице. Ещё двое, застыли сразу за дверью. На новоприбывшем был укреплённый металлическими пластинами длиннополы камзол, с широкими отворотами и высоким стоячим воротником. На поясе болтался обычный одноручный меч в видавших лучшие дни потрёпанных ножнах.

   Вообще-то это бы всё, что можно было сказать об этом человеке. Встреть его я на рыночной площади, возможно, я бы вообще не обратил на него никакого внимания, настолько стандартным был его внешний вид.

   - Вот... он, в зелёной рубахе у стены... - слегка растерянно произнесла девочка.

   Ариса глубоко дышала ртом, а её очаровательные острые ушки подрагивали от возбуждения.

   - О, привет Игорь. Так это твои бойцы квартал закрыли? - обратился мужчина к капитану провинциалов. - Тяжела выдалась ночка?

   - Не особо Эстебан. - провинциал ухмыльнулся и дёрнул плечом. - Всё прошло как по маслу, плюс вообщем-то, нам ребята и из охранки помогли. Некоторые. Всё ещё не настолько сгнило, как мы предполагали.

   - А вы что забыли, если охранка не разогнана полностью?

   - Да подозреваемый по делу Иванцова человечек, тут хозяином значился. Ты моё удивление представь, когда на местный пост прибежал запыхавшийся слуга, с заявлением как раз из этого крысятника. А наши уже при полном параде на захват выходили. Заявку местный дежурный регистрировать начал, а заявитель как наших увидел, так словно ветром сдуло. Ты прикинь - не догнали гада. Ну, вот я решил, что надо лично наведаться в этот клоповник. - он кинул взгляд в мою сторону, подобрав свой шлем, гордо венчавший всё это время груду поломанных макетов и тяжело вздохнув продолжил.- А пойдём-ка Эстебан отойдём ненадолго, я тебе сказку расскажу.

   - Сказку?

   - Ага, Сказку. А вы! - Капитан взглянул на меня, стражников и остановился Арисе, от чего девушка попятилась. - Не балуйтесь тут!

   Мужчина в камзоле позволил взять себя под руку и увести из комнаты. Эльфа широко раскрытыми глазами проводила их и вопросительно посмотрела на меня, забавно зажимая себе носик платочком. Я, конечно, догадывался, что это за сказка и почему её нужно рассказывать вдали от лишних ушей, потому как знал её главного героя. Но посвящать на эту тему девушку, посчитал лишним.

   - Ариса...

   - А?

   - Спасибо.

   Девушка мило покраснела и потупила глазки.

   - Я... я к подругам пойду пожалуй. Им сейчас тяжело.

   - Конечно иди. И да... не знаю, стоит ли тебе сейчас говорить... Убийца твоего друга... Его же Франком звали?

   - Да! Говорите! - с жаром воскликнула девушка. - Вы узнали кто его... Скажите пожалуйста!

   - Да... Я знаю кто он, но пожалуй не стоит сейчас тебе говорить. - засомневался я в адекватности своего поступка, видя полыхнувший в глазищах эльфы огонь - Просто поверь заслуженного наказания его теперь ничего не спасёт.

   И тут Пиппилио вновь захохотал, давясь и брызгая слюной.

   - А это я! Это я - Эзмор его так. - а затем всхлипнул и жалостливо так попросил. - А можно ещё. Мне нужны жертвы!

   Ариса какое-то время смотрела на него с непониманием. Затем платочек выпал из её пальцев и кружась опустился прямо в кровавую лужу натекшую от трупа Серого. Прекрасные глаза зло сверкнули, а лицо превратилось в железную маску. Губы эльфийки, что-то быстро зашептали, а слегка расставленные руки засветились.

   Стражники и рыцари комиссары бросились было вперёд, но в нерешительности остановились, услышав мой голос.

   - Ариса...

   Молчание.

   - Ариса!

   Опять я не удостоился ответа. Свет на ладонях девушки становился всё ярче. Один из комиссаров сделал шаг вперёд и выразительно кивнул мне на девушку. Мол: 'Не дёргайся, я не по твою душу'.

   - Ариса Констанция Вероника Буэрто Вальдес! - рявкнул я, будто опять стоял на плацу перед строем солдат.

   Великое это искусство, с первого раза запоминать женские имена. Они имеют какое-то магическое влияние на своих обладательниц, сразу отличая запомнившего их мужчину от пустого места, столба или толпы ничего не значащих ему подобных. Научись запоминать женские имена, а тем более такие длинные и да прибудет тебе счастье, пока не выяснится что ты не помнишь ни одной памятной даты.

   Девушка вздрогнула всем телом, ушки её испуганно поникли и она уставилась на меня так как будто первый раз увидела не только мою скромную персону, но и человека или вообще мужчину.

   - Не надо этого делать Ариса. Иди к подругам. А этого, оставь мне - произнёс я настолько мягко насколько был способен.

   Сияние вспыхнуло и погасло. Не знаю, что такое хотела сотворить девушка, но мои слова подействовали на неё. Хотя эльфу можно было понять, ведь она совсем недавно очертя голову бросилась спасать этого... человека, если его вообще можно так назвать. Плечики эльфы опали, она коротко кивнула, понуро опустила голову и вышла из комнаты.

   Только сейчас я заметил, что стражи и рыцари бросают на меня очень странные взгляды полные уважения и кажется... страха?

   Капитан с комиссаром не очень-то торопились. Видимо Игорь не только выкладывал свои догадки и подробно водил рыцаря в курс всей ситуации, а так же рассказывал ему о деталях операции провинциалов.

   Понимая, что ничего особенного до их возвращения не произойдет, я посадил безостановочно хихикающего заложника на пол, да и сам присел на колено, оставив впрочем, кортик лезвием его горло. Хотя самому Пиппилио на такое опасное соседство было уже наплевать.

   Ещё через пять минут в комнату вернулись улыбающийся до ушей Капитан Игорь и хмурый как туча комиссар Эстебан. Что-то глухо ворча себе под нос, он достал из внутреннего кармана маленький, сантиметров пятнадцать, золотой стержень с резным навершием. Идентификационный документ и символ власти Священного Комиссариата Ордена Ноэлианских рыцарей Империи. Оперативники за его спиной приложили руку к сердцу в знак уважения и согласия со словами, которые готовился произнести их старший.

   Подняв символ над головой, комиссар произнёс гулким басом.

   - Я, Эстебан Санчес Гарсия, отмеченный регалиями представитель Священного Комиссариата Империи, рыцарь-следователь Ноэллианского ордена, первого ранга допуска.

   Символ засветился, подтверждая слова, тоненький луч света ударил прямо из потолка, осветив его фигуру, за спиной рыцаря материализовался крылатый женский силуэт Посланницы. Дева обвила его плечи и шею руками и прислонившись к щеке застыла, как бы вслушиваясь в его слова.

   - Я беру на себя всю полноту ответственность за дальнейшие события, разворачивающиеся в этой комнате. Инцидент поступает в юрисдикцию Комиссариата Ноэль. Клянусь перед принятием решения выслушать слова этой грешной души, что по собственной воли призвала к себе детей Ноэль дабы вершить правосудие.

   Всё! Это было тем, чего я ожидал.

   Скажу честно, я долго думал, как заставить приглашённого мною рыцаря-оперативника взять ситуацию под свой контроль. Но надеялся, как ни будь, выкрутиться и вот мне удалось поймать котёнка удачи за хвост.

   Надеюсь Ноэль на это не обидится на подпорченный хвост своего питомца. Похоже, что в первую очередь я должен благодарить догадливого капитана. Ариса оказалась молодцом. А ведь я ей при нашем знакомстве нагрубил...

   Провернув пару раз клинок на ладони я вогнал его в ножны и отпустив Пиппилио ногой оттолкнул его от себя. Глупо смеясь он плюхнулся лицом в кровавую лужу и издав радостный визг, принялся тереться лицом о перепачканный пол.

   - Кровь! Кровь! Да! Да Жертвы мне! Всё мне! - в экстазе орал он, всасывая в себя и слизывая с деревянного настила уже свернувшуюся жижу.

   Комиссары, брезгливо морщась, оторвали его не смотря на визг и проклятия от этой отвратительной трапезы и скрутив переломанные руки, что никак не отразилось на его лице, передали брыкающееся тело провинциальным стражам.

   - Я так понимаю, молодой человек, что именно вы добивались присутствия Комиссариата? - Эстебан внимательно осматривал меня пристальным, цепким взглядом. - Несмотря на свидетельство послушница Арисы и частное мнение Капитана Игоря, с вас до сих пор не снято обвинение в причастности к Катахизису Тёмной Лилии. Я думаю, вы понимаете, что....

   Я размял уставшие руки, похрустел позвонками шеи и с блаженством расправил затёкшие плечи. Декларация, произнесённая комиссаром, давала мне определённые возможности. Например, такой редкий шанс как быть 'выслушанным', а не брошенным в камеру с формулировкой: 'до разбирательства'. Три комиссара, грозная сила, нечета всей провинциальной страже собравшейся в этой таверне. Но и мы ведь не лыком шиты.

   Глядя на тело Серого, я невежливо перебил Эстебана и ответил вопросом на вопрос.

   - Комиссар вы разбираетесь в магии?

   - Нет. Не моя специализация. - он проследил за моим взглядом. - Я из силового отдела.

   Тем не менее, присев над трупом он мельком осмотрел его, широко распахнув завернувшиеся, перемазанные кровью замшевые полы. Вызвал гиф подданного, как и я до этого проверил подлинность.

   - Да. Довольно странно. - признал он, вчитываясь в общедоступные магические символы.

   - Знакомый наряд?

   На этот раз комиссар долго молчал, сверля меня глазами. Минуты полторы. А затем холодно ответил.

   - Да знакомый...

   - А поподробнее?

   Неважно кем комиссар считал меня на данный момент, он произнёс декларацию, которую услышала его личная Посланница, а потому я мог позволить себе многое.

   - Не могу распространяться на эту тему. Но внешний вид этого человека мне знаком. Почему вы спросили про про магию? Вы что-то знаете об этом человеке?

   - Я не думаю что это человек. - глубоко вздохнув я рассказал комиссару о своих подозрениях, а так же первой встрече с носителями накидок, не вдаваясь в подробности. - Вот такие вот дела.

   - Понятно. - нахмурился комиссар выслушав мой монолог. - Здесь вроде была храмовая послушница...

   - Она остановилась здесь с другими послушниками и один из них сегодня ночью был убит. Я отправил её к ним.

   Комиссар с некоторым недоверием посмотрел на меня и перевёл взгляд на своих рыцарей. Те дружно закивали подтверждая мои слова.

   - Ладно, позовите её.

   Девушка появилась через пару минут. Когда она вошла в комнату, её заплаканное личико светилось уверенностью в собственных силах. Кажется, ей очень импонировало то, что комиссару-следователю понадобилась её помощь. Ещё бы - это же такой шанс!

   - Послушница подойди сюда.

   Ариса приблизилась к Эстебану. Оказавшись около трупа, эльфа побледнела, но быстро взяла себя в руки.

   - Осмотри-ка тело на предмет заклинаний. Сможешь?

   - Как прикажете.

   Ариса встала на колени возле тела. Радужки её глаз, накрытые тенью золотистой чёлки, мягко засветились нежным голубым светом. Она искала магию или её следы, которые должны были остаться после развеивания заклинаний. Она осмотрела всё тело и даже дрожащими губами попросив снять с мужчины броню и одежду, а потом как будто вынырнув из болота выдохнула и откинувшись назад прошептала.

   - Не ничего такого...

   - Вы удовлетворены? - холодно спросил меня Эстебан.

   - Подождите! - взгляд эльфы был прикован к слегка приоткрытому рту Серого. - А как бы...

   Видно девушке было предельно неприятно трогать мёртвое тело.

   Я, не церемонясь с мёртвым убийцей и не спрашивая разрешения у ноэлита, встав на колено прямо в лужу смешавшейся с кровью мочи, грубо оттянул нижнюю челюсть трупа. Девочка слегка отшатнулась от его зева, но переборов себя всё же наклонилась и заглянула в глотку усопшего.

   - Да. Я вижу! - восклинула она. - Здесь, на задней стороне нёба, магический сигил. Я правда не знаю, что он делает, я таких никогда не видела, слишком грубый для современной магии.

   - Как он выглядит?

   - Довольно простой, разорванная по вертикали окружность, одна половинка которой имеет небольшие палочки в месте разрыва и точки вокруг, а другая как будто лучики, по диаметру. Внутри окружности, спираль. Очень похоже на простейшие глифы сохранившиеся в шаманстве Западных королевств, но такой я не видела.

   - Луна и солнце вкруг глаза Илмерта - пробормотал комиссар. - Так пишут устаревшие заклинания слежения за объектом. Хотя форма сама по себе ещё ничего не значит, использовать его может кто угодно. Для анализа нужен маг с образованием. Какого сигил цвета?

   А он говорил, что не разбирается в магии...

   - Тёмно синий.

   - А вот это уже точно означает, что он сейчас он не активен. Но кто знает, когда его включат. - произнёс Эстебан. - Раз магия не исчезла, значит активна. Капитан, прикажите своим людям вынести трупы...

   - Подождите, господин Эстебан. - Ариса щупала шею Серой накидки, чуть ниже челюсти.

   Все вновь посмотрели на неё.

   - Что такое послушница? - Комиссар слегка нахмурился.

   - Хм... - девушка закусила губу и слегка прикрыла глаза. - А вы знаете. Он не человек. Это эльф.

   - Как ты узнала? - быстро спросил я.

   Неужели мои подозрения были верны. Но ведь постоянные признаки-то - человеческие.

   - Ну.. это... - эльфочка стушевалась, запнулась, но потом собралась с мыслями и затараторила как по бумажке - У него эльфийское расположение кровеносных сосудов и шейных лимфатических узлов. Всем известно, что они слегка отличаются от человеческих, строением и реакцией на инфекционные раздражители.

   Она смущённо посмотрела на меня и я знаками показал ей чтобы продолжала.

   - В то время как у человека при простуде происходит опухание шейных желёз, эльфийские сохраняют свою форму, но отвердевают, реагируя на проникающую в организм инфекцию. Описано в 'Основах лечения заболеваний' который мы проходили в первый семестр духовной семинарии. Болевые симптомы при этом очень сильные. Как будто приходится глотать битое стекло. Это я уж по себе знаю. Вот у него, эти лимфатические узлы, словно камушки. Чревато очень серьезными осложнениями. Он был уже простужен, а погуляв под дождем, усугубил ситуацию...

   - Но его уши... - Капитан Игорь явно был удивлён. - Да и лицо...

   - Уши? - девушка помяла ушную раковину трупа. - Уши похоже не родные. Видите вот этот надлом. Это не сломанный хрящик, его так сломать не получится даже специально, тут идёт сращивание на всю длину. Чужое ухо как будто приклеили к нему, а вокруг, застарелые за несколько лет, въевшиеся в кожу искры, мощной магии. А на лице, хрящевые вплавки. У нас такие используют, когда появляется необходимость собрать воедино кости раздробленные при переломе, хрящ застывает и со временем срастается с костью. Это не его родное лицо, кто-то старался делать его чуть более похожим на человека.

   Ариса встала с колен и развела руками.

   - Это всё, что я могу сказать.

   - Хорошо. Очень хорошо! - Эстебан смотрел на девушку с явным одобрением. - Тебя ведь Ариса Констанция зовут? Дочь Вальдеса?

   - Да господин.

   - Сколько тебе лет. Девушка покраснела, как помидор стрельнула в меня глазками и потупилась в пол.

   - Восемьдесят два. - пискнула она.

   - И ты, уже послушница второго ранга? - Удивлённо спросил капитан.

   - Да... - На глаза Арисы навернулись затухшие было тугие слёзы.

   Девушка опять посмотрела на меня, как бы говоря 'Вот видишь, ребёнок он и есть ребёнок!'

   - Ты, значишься жительницей в этой провинции? - отвлёк её комиссар от тяжких дум.

   - Да я с подругами только снимаю комнату, в этой гостинице. Мы возвращались в Эстрон из монастыря при горе Аркадии, и решили отдохнуть пару дней... в этом.... Городе. А теперь Франко...

   - Нашему Комиссариату в Ладрильо-Рохо, нужны такие умные девушки как ты. Прямо сейчас отправляйся в комиссариат, зайдёшь в силовой отдел, найдёшь администратора Татьяну. Скажешь, что от меня. Она оформит перевод из твоего храма. Закончишь обучение у нас, а там посмотрим. - тоном не терпящим возражений приказал Эстебан. - А теперь иди.

   - Но... я не могу бросить подруг... - голос эльфы внезапно стал хриплым.

   - Возьми их с собой. Из таверны всё равно сейчас будет выселение, а о теле твоего друга позаботятся и без вас. Пусть отдохнут и успокоятся в лоне ордена.

   - А мой отец? Он вряд ли... - Твой отец - моя проблема! - необычайно жёстко ответил комиссар. - Он вряд ли откажется, но мы поговорим об этом позднее. Не волнуйся.

   Ариса, вежливо улыбнулась, гордо сделала лёгкий реверанс и стрельнув в меня взглядом, выпорхнула из комнаты.

   - Унесите тела. - Игорь кивнул куда то в стену и махнув стражникам шустро разворачивающим мешки из грубой пропарафиненной чёрной ткани используемые для переноски трупов, вышел из комнаты, тихо сказав напоследок.

   - Я буду внизу, выселение займёт какое-то время. Нужно свериться документацией, кто, сколько уже заплатил за проживание...

   Комиссар кивнул и когда дверь за последним солдатом закрылась, повернулся ко мне.

   - Ну а теперь вы юноша. Или как мне вас называть.

   Мне уже стукнуло двадцать семь и моё покрытое более чем двухмесячной порослью лицо никак не соответствовало подобному обращению. К тому же формально, я был старше комиссара званием.

   Я встал на ноги, и запустил руку под кольчужную рубашку. Сжал кулак и вытянул его вперёд. В нём блеснул маленький, искусно выполненный молоточек - символ ордена рыцарей верховного бога Претора.

   - Моё имя Герцог Виктор Андреевич фон Эмбергоф. Урождённый Северов. Паладин Преторианского ордена в звании Рыцарь-капитан, не потомственный дворянин и приёмный сын семьдесят второй правящей матроны, наследник третьей очереди герцогской семьи Эмбергоф, взываю к божиему суду!

   Подтверждая мои слова, молот запылал ярким жёлтым светом и из него вырвался луч света, так что на миг показалось ,будто я держу его в руке огненный меч. За моей спиной вспыхнуло золотое сияние, осветив вытянувшееся лицо комиссара.

   Мне не нужно было гадать что видел комиссар. Огромный небесный воин стоял за мной с занесённым для удара мечом. Лишусь ли я жизни от его единственного взмаха, зависело только от божества. Я конечно мог бы и не выпендриваться, но обвинение в причастности к Катахизису Тёмной Лилии, не было простой шуткой как-то могло бы показаться простому обывателю. Суд небожителя - лучше оправдание, результат которого невозможно оспорить.

   - Клянусь, что не являюсь Тёмным Рыцарем Аэрэль и никогда не состоял в Катахизисе Тёмной Лиии! - чётко выговаривая слова, произнёс я.

   Удара не последовало, сияние полыхнуло с новой силой, а разогревшийся молоточек в моём кулаке продолжал жечь руку.

   - Преторианец! - усмехнулся комиссар, но, тем не менее, встал по стойке смирно и приложив правую руку сжатую в кулак к сердцу, щурясь от нестерпимого света произнёс. - Прошу простить меня за грубость Ваше Сиятельство!

   - Ничего страшного. - побормотал я, размышляя видно ли меня с улицы через открытое окно.

   Опять я из-за всей этой нервотрёпки, что-то не углядел. Светился я сейчас не хуже солнышка, а за моей спиной, в награду за верность трепетали белоснежные крылья. Тот ещё видок.

   - Могу я называть вас Виктором?

   - Обращайтесь, как вам будет угодно. Я нахожусь здесь инкогнито, по заданию моего ордена. И сейчас мне, необходима помощь Комиссариата.


Глава десятая - Виктор фон Эмбергоф: Провинциальные нелепости. .





   Привалившись к стенке, подальше от благоухающих выделений, оставленных различными членами клана владельцев 'Зелёного Нелюдя', я лениво следил за Эстебаном, нервно меряющим шагами комнату.

   - Значит, прибыли этой ночью из Церестии. - поджав губы задумчиво произнёс комиссар.

   - Именно так. - кивнул я.

   За недолгие десять минут, я успел посвятить Эстебана в события прошедшей ночи, предложив ему свою, немного сокращенную версию случившегося. Он заметно оживился, когда я упомянул Серого и высыпал на меня целую кучу вопросов по этой таинственной личности.

   Комиссара очень заинтересовал и наш поединок. Мне пришлось обстоятельно и в подробностях припомнить то, как мой противник держал оружие, как двигался и даже описать мои ощущения в тот момент, когда он вошёл в состояние своей боевой концентрации. Эстебан, слушал и мрачнел с каждой секундой. Наконец мужчина грузно опустился на стоявший в луже крови Серого стул и на пару минут выпал из реальности.

   - Вы говорили, что вам знакомы эти товарищи? - я неопределённо махнул рукой в сторону того места где ещё недавно лежало тело убийцы. - Не поделитесь ценной информацией? Думаю, когда вы узнали кто я, можно забыть о грифе секретности.

   - Виктор, я вынужден поинтересоваться, какой у вас в вашем ордене уровень допуска? - спросил он, не глядя в мою сторону.

   - Примерно соответствует вашему первому рангу. - ответил я. - У нас немного другая система хранения секретной информации.

   - Я в курсе. Ладно. Тогда мне придётся начать немного издалека.

   - Как вам будет угодно.

   - Примерно четыре года назад, местная портняжная артель 'Ачикула' занимавшаяся пошивом модной верхней одежды заключила выгодную на первый взгляд сделку с Винченцией...

   - Городом-госудрарством выходцев из Империи, расположенном на территории Западных Королевств? Или торговым городом Венченцо в нашей Эберии? - уточнил я.

   - С тем который в Западных Королевствах. - ответил он - Так вот, артель смогла почти за бесценок, выкупить у винченцианских купцов большую партию толстой обесцвеченной замши отличного качества. Почти сразу нашёлся местный заказчик, готовый приобрести партию плащей пошитых из этого материала по фроленскому крою.

   Комиссар вздохнул и придвинув стул к столику продолжил, одновременно перебирая бумаги покойного Эльфордо.

   - Заказчик, внёс аванс и 'Ачикула' приступила к работе. К тому моменту, когда работы были выполнены на сто процентов, а контракт был подписан на очень большую партию, клиента обнаружили с перерезанным горлом в потоках фекалий мардризской канализации.

   - Мардриз, это который в Южной Сальции?

   - Именно. Компаньонов или других заинтересованных в получении партии лиц в окружении покойного не оказалось. Предчувствуя огромные убытки, Давин Архистер, промышленник из Южной Сальции, владевшей артелью 'Ачикула', заламывая руки, кинулся в Министерства Охраны Правопорядка. Он бы дошёл и до самого Министра, настолько крупной была сумма сделки.

   - Он что работал без предоплаты? - удивился я.

   - Там был какой-то аванс. Смехотворная сумма, не покрывающая даже половину стоимости затраченных материалов. Основную часть дохода он должен был получить реализации товара. Мужик в погоне за барышом рискнул и остался с носом.

   Эстебан на секкунду остановился и посмотрел на меня, видимо пытаясь понять, удалось ли мне уловить связь этой давней истории с событиями минувшей ночи. Я жестом показал, что внимательно слушаю. Очень хотелось спать. Организм начинал бунтовать, всеми силами показывая хозяину как нужен ему немедленный отдых, но откладывать разговор мне не хотелось.

   Уловив моё состояние, Эстебан повернулся к двери и гаркнул.

   - Эй! Верлен загляни сюда.

   На пороге казался угрюмый рыцарь-оперативник. Заглянув в номер он обвёл комнату хмурым взглядом и остановившись на комиссаре кивнул.

   - Дружище. Сходи-ка на кухню и посмотри, нельзя ли там реквизировать кофе, а если его в этом крысятнике не имеется-то хотя бы чайку на двоих.

   Опер вновь кивнув, закрыл за собой дверь.

   - Так вот. - Эстебан, с интересом рассматривал чертёж какой-то машины. - Следствие косвенно доказало сговор конкурентов, с целью подвинуть Архистера на внутри имперском рынке, но предъявить какие либо обвинения не смогло. Единственный подозреваемый, чья вина была стопроцентно доказана, был уже мёртв, а его наниматели так и остались в тени. Следователи смогли восстановить всю цепочку, по которой в дальнейшем намеревался действовать аферист. Товар должен был быть оправлен на реализацию, и исчезнуть в неизвестном направлении.

   - Этому Архистру можно сказать повезло...

   - Относительно. Так как преступник не успел реализовать своё коварный замысел, промышленник остался со своими несколькими десятками тысяч накидок и обанкротившейся 'Ачикулой'. Года два, он промаялся, пытаясь самостоятельно реализовать свой товар, но фроленские накидки да ещё за справедливую, по его мнению, цену, оказались почти никому не нужны, а год назад Архистер сам отбыл к Ноэль, приказав своим наследникам жить долго и счастливо.

   В комнату вошёл рыцарь, которого комиссар назвал Верлином, с небольшим подносом в руках, на котором дымились чашки кофе.

   - Эленорский. - сообщил он поморщившись. - Котонатского у них отродясь не было.

   - Сойдёт. - Отмахнулся Эстебан. Мы пригубили горячий напиток. Кофе был плохеньким, отдавал южными специями, но на организм действовал ободряюще.

   - Архистер помер. Наследники распродали порядком устаревшие мануфактуры, а так как никому не нужна была 'Ачикула' с её неподъемными долгами и висящим мёртвыми грузом дорогой одежды, товар вывалили на рынки южных провинций за одну десятую от его себестоимости. И не прогадали. Пробная партия, разлетелась за считанные дни и всего через пару месяцев, наследники сбыли весь залежавшийся на складах товар. И вот сейчас мы подходим к самому главному.

   Эстебан сделал ещё один глоток и отставив чашку на стол, подтянул к себе ещё одну кипу бумаг учёного. Я часто замечал за представителями его ордена умение совмещать несколько мешающих друг другу занятий. Вот и сейчас он продолжал рассказывать и отвечать на мои вопросы, одновременно вчитываясь в убористый почерк господина Эльфордо.

   - Так что людей гуляющих по городу в этих накидках, последнее время было много. А потому нам понадобилось время, чтобы заметить некую группу неустановленных личностей, целенаправленно использующих эти плащи как символ принадлежности к своей организации.

   - Подождите! Какая-то странная логика. - прервал я Эстебана. - Одинаковые вещи лишённые какого бы то ни было функционала, носят для того, чтобы выделиться из толпы, быть замеченными и узнанными себе подобными. Например, брошь с чайкой у коронитов - почитателей богини птицы или наплечный бант у бартильеров.

   - Нас тоже это удивило. - кивнул комиссар. - Обычно подобные символы ревностно охраняются и за ношения того же наплечного банта человек на самом деле не входящий в орден Бартилы может поплатиться головой.

   - Тогда я не понимаю смысл этого маскарада.

   - Возможно это своеобразный элемент маскировки...

   Есть, конечно, в подобном предположении разумное звено. Люди по тем или иным причинам носящие в одинаковую 'форменную' одежду - всегда привлекают к себе любопытные взгляды. Будь то военный мундир или униформа горничной. Но если заранее сделать так, чтобы вокруг все носили нечто подобное, то на ещё пару человек никто не обратит внимания.

   - И всё равно это ненормально. - я потёр гудящие виски. - Глупость какая-то, а не маскировка.

   - Сейчас я удивлю вас ещё больше преторианец. Мы провели своё собственное расследование и выяснили, что выгодная сделка с замшей, как и последующий заказ, разоривший промышленника, дело рук не конкурентов покойного Архистера, а спланированная операция по прикрытию именно этой группы. Растянутая на четыре года и сыгранная как по нотам операция.

   - Да ладно! - не поверил я комиссару. - Ерунда какая-то. Какой смысл тратить столько сил и времени, чтобы всего-навсего не выделяться из толпы?

   А не слишком ли 'хитрый план', будто лапшу вешает мне на уши представитель дружественной организации.

   - Ваше недоверие вполне понятно. - Эстебан, даже глазом не моргнул, вчитываясь тем временем в бумаги покойного учёного. - Сложная схема. Непонятно для чего провернутая, но как показала практика - рабочая. Кстати она у них чуть было не провалилась в самый последний момент.

   - Немудрено.

   - Всё дело в наследниках покойного промышленника. Провести распродажу им предложил управляющий делами покойного родственничка, кстати, сам после этого незамедлительно отправившийся в чертоги Ноэль, по вполне естественным причинам.

   - Так...

   - Но детишки Архистера решили сделать по-своему. Договорились сбыть партию через столичное представительство одной из крупных торговых гильдий. Накидки должны были быть вывезены в старые, богатые провинции центра, севера и востока Империи и там реализованы мелкими партиями за двойную цену, да ещё и с дорожными надбавками. К тому же товар предполагалось распространять как импортный пошив среди падкой на всё заграничное аристократии.

   - Им что, вежливо намекнули, что так делать не нужно.

   - Не им - гильдии.

   - Ладно, всё это очень интересно, но возникает вопрос. - я, решил углубляться в подробности, потому как даже после выпитого кофе меня хорошенько шатало. - Если эти накидки так популярны среди местного населения, то почему в таком случае этой ночью я не видел ни одного прохожего в подобном наряде.

   - О! Хороший вопрос! - комиссар невесело усмехнулся. - Всё дело в том, что носить их ныне небезопасно для здоровья.

   - Ничего не понимаю! - чуть было не вскричал я. - Что значит небезопасно!

   - Всё довольно просто. Группа неизвестных одетая в эти проклятые плащи, третьего дня напала на административное здание местной торговой палаты. В зале собраний в это время как раз шло заседание. Насколько нам известно, преступники прорвались в помещение, перебив охрану, а затем...

   Комиссар откинулся на спинку стула, в отличие от того, что стоял в моей комнате, это была делюкс версия, с не отпиленными удобствами и повернулся ко мне.

   - Очевидцы сообщают, что после того как часть неизвестных поникли в здание, произошёл мощный взрыв почти полностью уничтоживший здание. Он был огромной силы и длился пару минут. В это время на улице потемнело и был слышен только утробный рокот, глушащий все остальные звуки. Служащие и посетители попытались покинуть здание палаты, но неизвестные заблокировали двери и планомерно убивали всех, кому не посчастливилось оказаться на первом этаже...

   - Стоп, стоп, стоп! - отлипнув от стены, я поднял руки, вверх останавливая комиссара. - Эстебан! Я, похоже, сейчас уже не в том состоянии, чтобы адекватно воспринимать подобную информацию. У меня просто в голове не укладывается, как взрыв пусть даже мощный может длиться несколько минут, в течение которых кто-то пытается выбраться из здания и его к тому же кто-то блокирует.

   Я тяжело опустил руки, чувствуя, что окончательно выдохся. И уже не глядя на комиссара, добавил.

   - Поймите меня правильно Эстебан. Я не ставлю под сомнения ваши слова... - я ему просто не верил, но не говорить же комиссару об этом. - Просто я на своём веку столько разных взрывов видел, что...

   - Вам действительно нужно отдохнуть. - улыбнулся мой мучитель. - Добавлю только, что произошедшая трагедия - инцидент международного масштаба.

   - Эстебан, вы издеваетесь? - уже с некой обречённостью в голосе спросил я.

   Ну ладно, всё предыдущее можно было хоть как-то переварить. Взрыв этот - ну пусть то будет магия или не знаю... демоническое вмешательство первого уровня... Да что угодно. Но это торговая палата заштатного городишки! Даже если погибло пяток другой иностранных купцов - ну, жалко конечно. Нет ничего хорошего гибели разумных существ. Но на дорогах всех государств исследованных земель торговцев каждую секунду поджидает опасность, но это вообще не повод называть трагедию международным инцидентом. Вообще-то после 'инцидентов' обычно начинаются войны. О чём я и не притянул сообщить комиссару.

   - Виктор, вы сядьте что ль. - посоветовал он предлагая мне свой стул. - На заседании торговой палаты присутствовала иностранная делегация. Высокие эленорские гости.

   - Ох ё... карась. - простонал я зажмурившись и массируя пальцами переносицу. - И кем же были наши ушастые партнёры?

   - Особо приближенные к телу Регента персоны. Торговый секретарь Савентер Эледери виль Альезрис со всей своей свитой и представительством секретариата ренентума по внешним связям, да пара индюков из Коллегии. И того сорок шесть шишек из правительства нашего дражайшего соседа.

   - Какого Эзмора они здесь забыли! - сил удивляться или тем более возмущаться, у меня не было.

   Торговый секретарь, глава Департамента Торговли Эленорского Регентума... Представительство подобного уровня на заседании местечковой торговой палаты! Да они здесь на юге, что - с ума все посходили?

   Ладрильо-Рохо - малоприметная песчинка. Город 'паразит' присосавшимся к торговому тракту и только из-за этого ставший крупнейшим населённым пунктом небогатой, маленькой, но гордой провинции на южных рубежах нашей необъятной родины. И тут творится такое!

   Озвучивать свои мысли комиссару я не стал. Я, как и любой новоградец высказавший нечто подобное вполне мог быть немедленно обвинён в столичном ханжестве и нажить себе кучу проблем на абсолютно пустом месте. А оно мне надо? Патриотов 'своей улицы' в Империи везде хватает.

   - Эленорская делегация прибыла в империю чтобы подписать ранее подготовленное соглашение. - говорил тем временем Эстебан. - По нашим данным их Департамент Торговли, внял наконец голосу разума и они наконец решили начать полноценную межгосударственную торговлю. То ли высокие шишки из Коллегии уговорили Регента, толи ушастые наконец заметили, что у них деньги уже лет восемьдесят утекают из под носа благодаря расплодившимся гильдиям...

   - Не сомневаюсь, что первое. О самодурстве Регента слагают легенды.

   - Как бы то ни было Эленорцы, ну знаете, как это у них бывает. Неожиданно разродились высоким посольством. Кортеж, следуя правилам, направлялся в Мардриз, а оттуда уже порталом в Новоград. Прямо к потирающим от нетерпения руки министерским чиновникам. В Ладрильо-Рохо делегация сделала остановку на пару суток, чтобы гости могли передохнуть, оправиться и придти в себя после долгого перехода.

   - Подождите. - в который раз невежливо перебил я комиссара, видя очередную странность. - А разве не логичнее было сделать подобный привал в Сомбре? Это же официальная столица провинции, да какой смысл тратить время, трястись лишний день в карете, если они всё равно были обязаны посетить замок местного лорда?

   Суровые правила межгосударственных взаимоотношений с нашими не самыми дружелюбными соседями предписывали любой официальной делегации следовать некоторым обязательным правилам. Во-первых, пересечение границы, разделительной полосы между Империей и Эленором, в обязательном порядке осуществлялось всеми без исключения - физически. Это с Котонатом у нас был наведено особое портальное сообщение, да и то исключительно из-за того, что между государствами с кошечьей стороны располагалась череда пустынь, а с нашей - непроходимые дебри восточных провинций.

   А вот с эльфийским государством таких удобств не предусматривалось. Уж больно неспокойный это был сосед. Последний раз Империя и Эленор схлестнулись лет восемьдесят назад. По результатам войны Империя приросла десятком провинций, в том числе Новой Касталонией.

   Во-вторых и это уже общее правило, иностранным гостям представляющим высшую власть на территории другого государства следовало передать верительные грамоты хозяевам земель, сквозь которые проезжал их кортеж. Делалось это во избежание различных недоразумений, неизбежных при путешествиях по чужим землям.

   - Всё дело, наверное, как раз в замке... - ответил Эстебан. - Высокие гости не пожелали останавливаться и пронеслись мимо так, будто им пятки жгли. Скала, из которой сделано родовое гнёздышко наших правителей - для них была священна. На вершине когда то стоял Оракул и наши ушастые соседи, когда провинция находилась под их контролем, устраивали к нему паломничество со всего Регентума.

   - Подождите. Вы хотите сказать, что встречи с графом не было? - я уже не стонал, а тихо шептал.

   - Именно так. Сопровождавшему кортеж от границы Эленора комиссару, через капитана 'светочей' было передано, что все формальности будут улажены позже.

   - Ничего себе, бред какой-то! - я присвистнул. - Но как столь высокие представители, нарушив все правила, оказались на заседании местной торговой палаты?

   Эстебан невесело ухмыльнулся.

   - Наш представитель, конечно, протестовал, но он был один, на как минимум двенадцати дюжин светочей. Знаете, наверное, что вооружённое сопровождение от принимающей стороны, для персон такого уровня - прямое оскорбление. А гениальная идея принадлежала статс-советнику Иванцову. Спонтанная вроде как: 'Для улучшения взаимоотношений!' Торговый секретарь взял, да согласился, хоте не имел на это никаких полномочий. Прямо в день приезда вся делегация скопом отправилась на заседание. Статс-кретин не удосужился даже предупредить Комиссариат, охрану осуществлял отряд городской стражи...

   - А эленорские светочи? Не могли же они оставить секретаря без охраны.

   Светочи, были неким тяжеловооружённым аналогом имперских драгун, созданным эльфами после последней войны. Впечатлившись идеей универсальной конницы, способной так же эффективно действовать в строю, эльфы переосмыслили её по-своему. Результатом стали закованные с ног до головы в мифрил магические лучники, вооружённые в добавок парными хопешами и длинной пикой.

   - Они то как раз ребята подневольные. Им было приказано остаться в временной резиденции. Они и остались. Секретарь, видите ли решил проявить жесть доброй воли. Показать, что за годы мира, установилось доверие и так далее...

   - И что теперь?

   - А ничего хорошего: Эленор рвёт и мечет. Регент в ярости требует разобраться и наказать или просто наказать. Державный Департамент сыпет нотами протеста и угрозами, но, тем не менее, войска показательно отвели от зоны размежевания. Коллегия хранит гробовое молчание. Караваны частников как шли так и продолжают беспрепятственно пересекать границу.

   - А наши?

   - А наши, дружно хватаются за голову и сходят с ума. Министерство Иностранных Дел, стоит на ушах, пытаясь сгладить ситуацию. Император высылает одно за другим соболезнования, а Министерство Правопорядка в очередной раз устроило грандиозные чистки... у этих всё как обычно. Молчат пока только Рыцарские Ордена. И наш, и ваш, и хвостатые, да и мелкие следуют их примеру. Но хочешь знать моё мнение? - комиссар как-то резко без предупреждения перешёл на 'ты', впрочем, я не имел ничего против особенно учитывая нашу разницу в возрасте.

   - Давай.

   - Бесполезно всё это. Мы разве что землю носом не роем, а толку практически нет.

   - Но Иванцова то вроде арестовали.

   - Арестовали. - Согласился Эстебан. - На заседание палаты, он не приехал, а единственный погибший при акции террорист в сером, оказался человеком из его окружения. Только вот, по моему мнению - его свои же прирезали и бросили. Чтобы нам зацепку такую оставить.

   - И больше никого за три дня так и не нашли...

   - Именно! К тому же пока мы ломали голову, охранка успела дров наломать так, что щепки по городу только так летали. Гении сыскного дела местного пошиба, принялись крутить на улице всех, подходящих под описание.

   - А в описании был только один единственный пункт - фроленская замшевая накидка серого цвета. - догадался я.

   - Ага. Результаты нулевые. Только куча побитых и покалеченных горожан, вой журналистов и город на пороге бунта. Пришлось вводить в игру 'провинциалов', а тут ещё и все гнойники разом как по заказу вскрылись. Кто где потихоньку приворовывал, кто кого покрывал, ну и куча нераскрытых дел о пропажах людей и не идентифицированных трупов всплыло.

   - Бардак...

   - Он самый. Он родимый. Охранку утихомирили, людей на улице хватать запретили. Только вот горожане сами быстро всё поняли, ни одного сейчас в замше на улице не встретишь и не только в серой.

   - И тем не менее наши странные друзья в очередной раз повели себя как-то странно. - хмыкнул я глядя на перепачканный кровью пол. - Вместо того, чтобы сменить засвеченный прикид, гоняют меня в нём по городу.

   - Именно так. Если бы я не знал кто ты на самом деле, я бы предположил, что это была показательная акция. Но люд предполагает, а Ноэль располагает. И ведь не сделаешь уже ничего, уже. Через месяц страхи забудутся и все опять нацепят эти эзморовы плащи. Вещь то дорогая, красивая, да и стоила не сказать, чтобы совсем дёшево.

   - У тебя тоже есть?

   - Нет. Хотел купить да не успел, всё расхватали.

   - Куда ни кинь - везде клин. - я широко зевнул прикрывая рот рукой и покачнулся.

   - Ладно, заговорил я тебе совсем, преторианец. Комиссар встал со стула и подняв с пола один из стилетов Серого в задумчивости повертел его в руке.

   - Давайте так. - Эстебан, умелыми движениями закрутил оружие в руке. - Тебя сейчас по всем правилам эскортируют в здание Комиссариата. Как заключенного. Там ты спокойно выспишься и проведёшь сегодняшний день. А ночью, мы незаметно выведем тебя из города. Здесь сейчас всё равно будет слишком шумно и в чём бы ни заключалось задание твоего ордена. Да не смотри ты на меня волком, понятно, что не по своей воле ты в нашу глухомань заявился. Я думаю в данной ситуации, отсидеться в Комиссариате будет лучшим вариантом.

   - Выбор у меня небольшой.

   - Вот и хорошо. Правда боюсь, что моё начальство всё равно потребует объяснений.

   - Там разберёмся. - бросил я прикрывая рот рукой для очередного глубокого зевка.

   - А где твои вещи-то?

   - В двенадцатом номере. - порывшись в поясной сумке кармане, я протянул комиссару ключ. - Не хотелось бы их тут оставлять.

   - Я сейчас напишу бумагу, и мои ребята тебя отведут. За шмотки не переживай. - комиссар перестал мучить стилет и вновь подошёл к столу.

   - Кстати. Бумаги и макеты учёного, пусть мы на них хорошенько потоптались, я бы изъял и передал в какой-нибудь инженерный колледж. - я поднял с пола листок с чертежом какого то адского агрегата. - Эльфордо был достаточно фанатичным человеком, и мог напридумывать чего-нибудь такого, что вполне может оказаться интересным научникам.

   Эстебан согласно кивнул, эти документы он изучал в течении всего нашего разговора. Достав чистый лист, чернильницу невыливайку и писчие приборы мёртвого учёного, комиссар принялся, что-то писать, аккуратно выводя на бумаге строчку за строчкой. Я же, предоставленный на время сам себе и своим мыслям, нарезал по комнате круг за кругом. С интересом разглядывал мятые и поломанные агрегаты господина Эльфордо, проверил платяной шкаф, а затем подошёл к окну и выглянул на улицу залитую лучами утреннего солнца.

   - Эстебан.

   - А? - оторвался он от бумаги. - Что?

   - Взгляни. Только аккуратно.

   В тени у фасада одного из домов на главной улице, неподвижно стояла фигура, закутанная в уже приевшуюся мне серую накидку. Дорогая замша, нежно лоснилась от попадающих на неё редких лучей, трепеща на лёгком утреннем ветерке.

   - Ну, надо же... - пробормотал Эстебан С верхней улицы вынырнул верховой патруль провинциальных стражей. Тройка солдат медленно проехала мимо таверны, оставляя с собой подарки местным жителям в виде россыпи конских яблок. Вжавшегося в стену дома Серого бойцы не заметили и спокойно проехав мимо скрылись за поворотом.

   - Может взять его? - комиссар открыл, было, рот чтобы позвать оперативников, но я успел остановить его.

   - Думаю, не стоит торопиться. Вряд ли он узнает меня в арестантном мешке. Но если у него тоже есть следящая сигила, поспешные действия могут вспугнуть наблюдателя.

   Эстебан подумав, согласился и вернулся за стол дописывать свою грамоту. Новый Серый, никуда не спешил. Он неотрывно смотрел на таверну, почти не двигаясь и игнорируя прохожих, всех кроме солдат.

   - Вот. - комиссар присыпал текст песком и аккуратно сдув его, потряс бумагой в воздухе и выглянув за дверь, окликнул оперативника, приказав ему позвать Капитана Игоря.

   - Рыцари мне понадобятся. - объяснил он мне. - Игорю можно доверять, к тому же у них есть фургон, а мы прибыли пешком.

   Я пожал плечами и свёл руки за спиной. Когда Капитан зашёл в комнату, я уже стоял на коленях, без оружия, с руками связанными у запястий и шнурованными до самых локтей. Эстебан, передал Игорю письмо и что-то сказал ему.

   Это было последнее, что я увидел перед тем, как подоспевшие провинциалы ловко вставили мне в рот деревянный кляп и одели на голову арестантный мешок. Я почувствовал, как продевают и затягивают подмышечные ремни, а затем подтягивают нашейный.

   Да уж - ощущения не из приятных! Меня подняли и под руки вежливо, но жёстко повели куда-то вперёд.

   Мы спустились по лестнице и пройдя по коридору пересекли в питейный зал, а затем вышли на улицу. Через мешок было практически не видно куда меня собственно ведут. Только после небольшого подъёма, оказавшегося откидным пандусом, когда меня усадили на довольно мягкое сиденье, я понял, что меня уже загрузили в фургон.

   - Карета подана господин 'Тёмный Гвардеец'. - раздался насмешливый голос Капитана Игоря. - Шапочку снять?

   Я кивнул, промычав что-то невразумительное сквозь дырку в кляпе. Интересно они вообще его моют после использования? И почувствовал, как стягивающий горло ремень ослаб, а затем, повозившись с пряжками мешок сняли с моей головы. В лицо пахнул запах пота, грязи и нечистот. Щёлкнув на затылке крепежкой кляпа, его вытащили из моего рта.

   - Как ощущения? - улыбнулся провинциал.

   - Так себе. - честно сказал я.

   Мешковина была пыльной и пахла чем-то не свежим.

   - Руки развязывать не будем. Вы уж не обессудьте, но и мешочек я не убираю. Придётся поносить его ещё немного, когда будем выводить вас, в остальном располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

   - Ва Вевмогр! - промычало, что-то в глубине фургона.

   Я откинулся на мягкую спинку десантного кресла и осмотрелся. Фургончик, а скорее вагон, был поделён решёткой на две неравные части. В той в которой находился я, уже рассаживались по своим местам бойцы Игоря. В меньшей, упакованные в узенькие клетушки, на напоминающих туалетные фаянсовые машины сиденьях, восседали хозяин таверны и Пиппилио. В ещё одной клетке обтекал импровизированный стульчак бесформенный Роже, со своими так до конца и не затвердевшим костями.

   Вагон, качнувшись, тронулся с места.


Отступление первое: Закрытое совещание Комиссариата. .





   Вечером, когда свечи фигурно подстриженных южных тополей, уже отбрасывали к востоку длинные, почти чёрные тени, вокруг особняка служившего зданием Комиссариата Ордена Ноэль города Ладрильо-Рохо стояла гробовая тишина. Фасады почти полностью лишённые настоящих окон, посверкивали стеклом ложных ставень, а над толстой двустворчатой металлической дверью на искусно высеченной из белого мрамора ленте в лучах закатного света пылала надпись: 'И в подземелье светит Солнце!'

   В одном из самых дальних залов, бывшем личным кабинетом 'Смотрителя Очага' - главы всех рыцарей Ноэль в этой провинции, проходило экстреннее собрание самых влиятельных и уважаемых представителей ордена. Несколько мужчин разных рас, уже с сединой в волосах, а то и вовсе без оных, полукругом сидели на стульях с высокими спинками вокруг большого рабочего стола Смотрителя.

   Задавал тон, сам хозяин кабинета. Высокий полуэльф лет двухсот пятидесяти, почти полностью седой с гладко выбритым лицом и короткой стрижкой 'бобрик' похожей на ту, что носят моряки речного флота. Его единственный глаз пристально смотрел на докладчика, широкоплечего не отличающего ростом даже среди сородичей дворфа, с жёсткой окладистой бородкой на мясистом покрытом морщинами лице

   - ...Как я уже доложил, мы получили по закрытому каналу, информацию об этом преторианце. - дворф кашлянул и достав из планшета новый, испещрённый символами быстропечати листок бумаги. - Итак.

   Собравшиеся прекратили перешёптывания.

   - Герцог Виктор Андреевич фон Эмбергоф, урождённый Северов. Родился в первопрестольном Новограде, центральноимперской провинции Новоград. Двадцать семь лет. Подданный Империи. Как и все рыцари Ордена Претора - является личным вассалом Его Императорского Величества.

   Смотритель никак не отреагировал на произнесённую фамилию, хотя это была опасная семья. Очень опасная! Одно её упоминание означало, что этому человеку придётся как минимум не ставить палки в колёса, потому как таким образом можно только навредить общему делу.

   - Родился в семье Северова Андрея Ивановича, отставного солдата, ветерана Версмийского и двух Брейкхлендских конфликтов. Отца лишился в раннем детстве в результате несчастного случая.

   - Инцидент гражданский? - споро поинтересовался кто-то из комиссаров.

   - Да, несчастный случай на стройке. Помимо военной специальности Андрей Иванович обладал некоторыми талантами зодчего. - дворф пожевал губу вчитываясь в мелкие буквицы. - Выращен матерью вместе с двумя родными сёстрами. В восемь лет, поступил в кадетскую школу 'Святого молота'... Так ну это нам не интересно... Вот! В пятнадцать получил шпоры став шевалье и был определён в ряды четырнадцатого штурмового отряда Преторианского Ордена с мотивировкой: 'Для продолжения обучения'. В шестнадцать получил рыцарское звание, аксельбант военного аристократа и постоянную должность в пятом отделе...

   - Военная разведка. - раздражённо процедил один из присутствующих эльфов эа'рендии, презрительно скривив тонкие губы, слегка пристукнув ладонью по подлокотнику стула.

   Высокий и худощавый, эльф и обладал несвойственным для его подрасы крупным орлиным носом. Пронзительные яшмовые глаза взирали на мир из-под тонких аристократических бровей, а кончик его левого уха, был неаккуратно отсечён шальной пулей.

   - Пусть преторианцы отрицают, но пятый отдел это именно она и есть.

   - Да полно вам! - потирая лоб, прохрипел человек лет семидесяти, сидевший по левую руку от Смотрителя.

   Он был тем, кого в народе уважительно называют не иначе как 'мощный старик'. Статное тело, мускулы которого ещё не одряхлели, несмотря на приличный возраст. Суровое благородное лицо, с усталыми взглядом в ареале паутинке морщинок выдающих прожитые годы.

   - Вы каждый раз так бурно реагируете на преторианский пятый отдел, как будто его существование - оскорбление вам лично!

   - Раух прав, благородный господин Верденто. Давайте уже поспокойнее. - подал голос Смотритель.

   Собравшиеся зашумели. Кто-то выражал согласие с позицией эльфа, кто-то критически замечал, что пятый отдел всегда занимался весьма щепетильными вопросами; как самого Ордена Претора, так и Империи, а полноценной разведывательной службой их называть нельзя.

   - Всё равно это наша прерогатива. Именно Орден Хранительницы Очага испокон веков занимался вопросами внешней и внутренней разведки, как и положено детям Ноэль именно мы храним покой Империи! - парировал аргументы несогласных с его точкой зрения эльф. - Преторианцы обладают мощным военным потенциалом! Как бы им понравилось, если бы мы также формировали воинские подразделения, а не занимались своим делом.

   - Но признайте господин Верденто, - тихий, спокойный голос Эстебана, самого молодого среди присутствующих в зале, пробился сквозь шум. - Мы ведь далеко не все сведения передаём Ордену Претора. К тому же в государстве, мы исполняем роль тайной полиции и военизированное крыло у нас тоже есть. Вполне логично, что у преторианцев, есть свои интересы в области разведки. Вы же не настолько наивны, чтобы полагать, будто армия должна остаться без собственных глаз и ушей в угоду нашей гордости.

   - Демагогия... - буркнул эльф, отмахнувшись от молодого коллеги рукой. - Но...

   - Да какое может быть 'но'. - Раух откинулся на спинку кресла. - Дела пятого отдела нас не касаются! Это их внутренние проблемы. Они могут сформировать хоть бригаду скоморохов-убийц и обязаны будем согласиться с необходимостью этого подразделения в их ордене. Вы, по-моему, иногда забываете, что мы делаем общее дело и работаем во славу Империи.

   - Я согласен с Эстебаном, - вновь заговорил Смотритель. - Давайте закроем эту тему. Деятельность пятого отдела сама по себе не повод нашего сегодняшнего обсуждения. А вопросы взаимодействие с другими рыцарскими орденами вообще выходят за рамки компетенции присутствующих.

   - Но его миссия явно...

   Смотритель недовольно поморщился. Верденто был хорошим специалистом, почётным ветераном. Но его взгляды порой вызывали кучу вопросов, ставя полуэльфа в тупик.

   Этот эльф, не один год посвятивший служению Ноэль и Империи, а потому для Смотрителя мог быть как полезным другом, так и очень опасным врагом. На личном уровне Верденто - был ему просто неприятен. Он не мог прочитать его так же легко, как он делал это с остальными. Точно определить его мировоззрение, и составить о нём окончательное мнение.

   Эльф был как ртуть. Он постоянно менял свою точку зрения. Был словно живое желе - такой же аморфный и непонятный. А это мешало определить его полезность в предстоящем деле и это вынуждало идти на шаги, не вписывающийся в давно разработанный и досконально выверенный с союзниками план. Было в нём что-то раздражающее цепкий разум Смотрителя, а потому тот опасался излишне доверять старому эльфу. А вот нащупать это 'что-то' не удавалось ему уже не первый десяток лет.

   - Хкм... Может я продолжу? - дворф недовольно посмотрел на Верденто. - А потом уже все выскажут свои ценные замечания.

   - Конечно уважаемый Вирин, я не хотел прерывать вас.

   - Так вот. В восемнадцать лет, был представлен ко двору, где после некоего не упоминаемого события, был замечен эльфийской дочерью герцогской семьи Эмбергоф - Ниес.

   - Так стоп. Что за не упоминаемое событие? - вступивший в разговор слегка сгорбленный старик, бывший представителем расы псевдо-людей из племени клар-клар.

   Вместо волосяного покрова, у этих вполне человеческого вида гуманоидов как у птиц произрастал пух и оперение, ушные раковины отсутствовали, а пальцы рук внешним видом напоминали птичьи и были увенчаны крепкими коготками.

   - Есть какая-нибудь точная информация? Я, знаете ли, не люблю 'не упоминаемых' событий.

   - Конечно! Данные об 'инциденте' никуда не делась из наших архивов...

   - Тогда почему вы называете это 'не упоминаемым событием'?

   - Я всего лишь хотел обратить ваше внимание коллеги на то, что все данные из открытых источников были основательно подчищены. Я хотел вернуться к этому моменту позже, хотя если вы настаиваете... - Вирин вздохнул, достал из планшета новый листок и бегло проглядев его, откашлялся. - Дело в том, что сей пренеприятный инцидент печально обернулся для него в последующих событиях. Случился он день коронации отца нашего нынешнего Императора. Георг Второй, как вы все прекрасно знаете правил от силы восемь лет и трагически погиб от переедания поросёнка тушёного в райских сливах.

   - Да пожрать предыдущий император любил...

   Присутствующие за исключением Верденто согласно закивали. Прошлого Императора многие не любили. Ну да не всем дано понять реформатора, к тому же безвозмездно сделавшего необычайно много добрых дел для союзников Смотрителя.

   А вот старый лис как-то рассеяно смотрит в потолок, как будто силился что-то вспомнить. Смотритель, сложив руки перед лицом домиком и упёрся в них переносицей. Казалось что он смотрит в стол, но на самом дел сквозь щели в пальцах он внимательно рассматривал Верденто.

   Сам полуэльф, Георга Второго в чём то даже уважал, хотя и считал того бездарным правителем. Восседающая на троне серость, которая на его взгляд была наделена хорошим чувством юмора и даже интеллектом. Георг не считал для себя возможным править и осознавая всю свою некомпетентность не лез в большую политику. Однако у него хватило то ли ума, толи глупости начать для дела Смотрителя реформы и привести на основные посты в Империи 'правильных' людей.

   Будучи от природы чревоугодником, он почитал сытый желудок подданных высшим благом, которое только мог им дать столь неумелый правитель. А потому сосредоточившись на полном решении продовольственного вопроса, он чутко прислушивался к своим советникам, даже не задаваясь вопросом 'кто эти люди' и вот это было очень хорошо.

   Всё остальное своё внимание Георг отвёл воспитанию наследника. Стремясь сделать из юного Александра идеального правителя, он практически не обращал внимания на его сетру-близнеца Матильду. А шесть лет назад Цесаревна мистическим образом исчезла. Император, получив это известие на какое-то время впал в безудержную ярость и вроде бы успокоившись заказал себе того самого злосчастного поросёнка.

   - Вообще-то это всё не важно. - заключил сам же дварф. - Упоминание стоит лишь грандиозное пиршество устроенное в Новограде на коронацию Герога Второго. Вино лилось рекой, ведь, как известно, выпить в столице не дураки. Получивший увольнительную от службы на срок празднеств, подающий большие надежды молодой Преторианец Северов, гулял вместе со всеми...

   - Уважаемый Вирин. Вам бы романы писать. - хохотнул Раух. - Я конечно не настаиваю, но может сократим аллегории и прочие красивости и всё же чуть побыстрее и поинформативнее?

   В зале раздались тихие, крякающие смешки, а дварф растянув рот в улыбке погрозил старику пальцем. Раух картинно раскланялся в ответ.

   - Ладно, побыстрее - так побыстрее. Ночью на четвёртый день празднеств, Северов в компании друзей-драгунов, героически вляпался в неприятности, предотвратив групповое изнасилование пары барышень какими-то типами в призамковом районе столицы. Без особого труда раскидав противников, военные проводили скрывающих лица под масками дам в безопасное место и поспешили продолжить гулянку. Одной из спасённых леди оказалось чистокровная эа'рендии, Её Сиятельство - Ниес фон Эмбергоф. Молодой офицер покорил сердце юной эльфы, девушка добилась того, чтобы их официально представили, а затем открыла на молодого человека сезон охоты. В том же году между ними с благословления императора был заключён брак и Виктор вошёл в старшее дворянское сословие с фамилией Северов-Эмбергоф и без права наследования.

   - Хм. Но сейчас у него не двойная фамилия.

   - К тому же мне он представился наследником третьей очереди. - поддержал Эстебан.

   - Да, да. Всё правильно. Сейчас и до этого дойдём. - дворф вернулся к предыдущему листку. - Теперь к вопросу о 'не упоминаемом' событии. Не упоминаемым его сделала семья одного из пострадавших в том конфликте молодых людей.

   - Аристократия гуляла...

   - Да. И самый пострадавший, как оказалось, был Граф Джон Вайт, прямой наследник семьи Вайт. Там запутанная история, этому полуэльфу с детства пророчили Ниес в супруги, и избалованный юнец привык считать Её Светлось, чем-то вроде своей собственности. Для него вопрос был решённым, всё это подогревалось амбициями отца и предложенным Эмбергофам при рождении Джона брачным контрактом. Юнец и устал ждать. Решил несколько ускорить процесс, а заодно прощупать свою будущую супругу. За, что дорого поплатился.

   - Что с ним сделали-то.

   - Он и его прихлебатели, никак не ожидавшие, что гуляющих молодых людей окажется военными, имели глупость обнажить оружие. А как вы знаете - с нашими имперскими соколами даже маститым аристократам подобная глупость не прощается.

   - Офицеры с бандитами не церемонятся!

   - Именно так. Младшая военная аристократия была в своём праве. Кое-кто отделался лёгким испугом, другие переломами, а герцог Вайт, размноженными тестикулами.

   - Мужское достоинство семьи Вайт пострадало в прямом смысле этого слова. Но из того, что я слышал про эту семью, думаю, что ребята нажили себе много проблем...

   - Да. - вздохнул Вирин. - Хотя многие с облегчением бы вздохнули, если бы Виктор и его приятели прибавили бы работы служащим столичного морга. Вайт, через свои связи в столичной жандармерии попытались представить себя пострадавшей стороной. Но тут же столкнулся с Эмбергофами, за спинами, которых, к тому же, маячила тень Орден Претора. Поняв, что орешек им не по зубам Вайт быстро замяли это дело. Им пришлось выложить много денег за то, чтобы информации о здоровье наследника, как и вообще об инциденте не осталось ни в базах Министерства Охраны Правопорядка, ни в монастыре Пака, где какое-то время скрывался подраненый граф.

   - Они Коровопоклонники что ль?

   - В их северных землях поклонение Коровьему богу не редкость. - пространно ответил дворф. - Насколько нам известно, свадьба вызвала яростный протест главы Вайтов. Несмотря на случившееся, их семья до последнего продолжала настаивать на том самом брачном контракте. Впрочем, у них был небольшой козырь в рукаве, в виде данного прилюдно предыдущим главой семьи обещания выдать Ниес за Джона. В то время отношения меж семьями ещё не успели испортиться окончательно и Саер Эмбергоф видел в этом браке возможность не допустить окончательного разрыва.

   - Но Джон-то, что? Остался евнухом? Или папочка купил сынку полное исцеление?

   - Неизвестно. Его отца это, во всяком случае, данный факт не смущал. Он был вдовцом и по словам слуг, спал и видел, чтобы его потомки имели хоть какие то права на герцогскую корону. Возможно, он намеревался сам вместо недееспособного сына зачать невестке ребёнка. Случись бы всё по его плану, Ниес вряд ли рассказала семье выдавшей её под венец про подобный позор.

   - Мы тратим уже очень много времени, на бесполезное обсуждение чужой частной жизни. - с некоторой злостью в голосе прошипел Верденте.

   Каждый в этой зале знал, что старый комиссар терпеть не может межрасовые браки.

   - Не желаете ли вы поторопиться уважаемый?

   Дварф усмехнулся и нарочито медленно продолжил.

   - Сложившаяся ситуация, привела к инциденту случившемуся в двенадцатом месяце того же года. Находящаяся на седьмом месяце беременности Ниес фон Эмбергоф, была прилюдно убита в женских покоях, путём перерезания горла наследником графского титула семьи Вайт, Джоном Вайтом. - Вирин крякнул от кручёных формулировок официального документа и почесал седой затылок. - В присутствии многочисленных свидетельниц благородного происхождения, Джон Вайт вспорол женщине живот, вырвал из её чрева ребёнка и бросив его на плиты пола, растоптал латным сапогом.

   - Вот же тварь. - Раух саданул по подлокотнику кулакам.

   - За следующие пять минут, которые потребовались гвардейцам и дворянам, чтобы перебить личную охрану Джона Вайта и попасть в захваченное помещение женских покоев, убийца нанёс трупу женщины семьдесят четыре удара мечом. Данный инцидент произошёл на ежегодном Серебрианском Императорском Балу, участие в котором представителей Преторианского ордена запрещено канонами с двух тысячелетней традицией, установленными ещё во времена Доминанта Молчания, а потому Виктора Северный-Эмбергоф, на мероприятии отсутствовал.

   - Мы все знаем церковные нормативы, глубокоуважаемый Вирин. - Смотритель сверлил дворфа взглядом. - Прошу не отвлекайтесь.

   - Во время судебного разбирательства, инициированного короной, глава семьи Вайт отказался признавать вину своего наследника, в чём бы то ни было. В распоряжении Вайт имелся полученный в четырнадцатом веке от основания империи 'Мандат Воли'...

   - Ого. Великая индульгенция. Я-то думал их давно аннулировали. - удивлённо воскликнул старый лис Верденте.

   - На это свиток наложена довольно мощная магия, связанная клятвой крови самого Императора. Его, конечно, пытались: и выкупить, и даже выкрасть, но безрезультатно.

   - Мдам... Позорное было время, Церковь молчания была на коне, Империя потеряла две трети своих территорий, а властвующие особы раздавали проходимцам эти Эзморовы свитки в честь сомнительных заслуг. Виданное ли дело клясться жизнью собственных потомков!

   - Граф вынудил суд, отказаться от обвинений. 'Мандат Воли' был уничтожен в присутствии бледного, трясущегося как банный лист Георга Второго.

   Дварф Вирин вытащил из планшета следующий и последний лист. Эмбергофы были в ярости и немедленно били козырную карту джокером.

   - Джокером?

   - Провели ритуал усыновления, разделив с Виктором кровь своего древнего рода. Обряд Крови. А затем, перед лицом Императора новоиспечённый герцог обнародовал собранный семьёй при помощи пятого отдела компромат. Граф Вайт был ну очень не чистым на руку человеком. И Вайты чтобы снять обвинения вызвали юношу на дуэль.

   - Дуэль? Это непотребство наше время? - поразился Смотритель.

   - Это благородная традиция. - ледяным тоном ответствовал ему Верданте.

   - На большой Новогардской арене, Виктор фон Эмбергоф, отказавшись от боевой поддержки дворян своей новой, лично расправился с Графом Вайтом Старшим, Джоном Вайтом и ещё одним безымянным представителем, судя по нашим данным профессиональным убийцей из числа Туманных масок. Отделавшись при этом лишь лёгким ранением лица. Получил он его как раз от третьего бойца. Его клинок был смазан какой-то гадостью, так, что заживить шрам не удалось...

   - А, я кажется, я помню, что-то такое. - сказал вдруг Раух. - Тогда ещё заголовки газет, пестрили фразами типа: 'Империя скатывается обратно в варварство!', 'Зверское тройное убийство на глазах ликующей толпы!' и так далее...

   Некоторые из присутствующих задумались, а затем согласно закивали. Смотритель тоже постарался припомнить нечто подобное, но безрезультатно.

   - Именно после этого случая, Виктора был поднят в правах до уровня наследника третьей очереди. Ещё через год, получив разрешение семьи, он был переведён в дальне западные провинции для несения службы в составе малого городского гарнизона как представитель Ордена Претора. - дварф закончил и сел на своё место.

   В комнате стало тихо.

   - А его характеристика... - спросил кто-то удивлённо.

   - Мы не получили комментариев от представителей Преторианского ордена. Из наших источников известно, что Северов, после инцидента отличается повышенной жестокостью.

   - Это точно. - прошептал Эстебан

   - Ну что же господа. - Смотритель обвёл присутствующих взглядом. - Сейчас, нам предстоит решить, как мы будем поступать с нашим гостем в сложившихся обстоятельствах. А затем перейдём к основному вопросу нашей сегодняшней встречи.


Отступление второе: Кто сказал 'мяу'?





   На ночном небосводе мерно яркая алая луна, освещая одинокую огромную белую скалу. Клык, торчащий из земли метров на двести, посвящённую местными жителями великой богине Ноэль. 'Веретено Богини', омытое недавними дождями, празднично блестело в ночи бликами лунного света, отражённого в кристаллах и выходах драгоценных руд, покрывавших всё каменное тело замысловатой природной мозаикой.

   Внизу, у самого подножья 'Веретена', с южной его стороны, раскинулся небольшой шахтёрский городок - Эстрон. Он мирно дремал этой тёплой южной ночью и подавляющее число жителей его, уже давно видело третий, а то и четвёртый сон, лёжа в своих тёплых и мягких постелях.

   Лишь городская стража, да работяги-возчики, снующие со своими тележками между рудными гильдиями и окружающими город многочисленными приисками да каменоломнями, не спали в этот поздний час. И у тех и у других работа была скучной, но нужной и необычайно опасной. Им не было ни какого дела до того, что происходит в этот момент высоко над их головами, да и трудно было бы заметить скользящую тень, спускающуюся в этот миг по почти отвесной стене древнего 'Веретена'.

   А между тем, в их славный маленький город, решил наведаться незваный гость. Котарианец песчаной масти, закутанный с ног до головы в бесформенную грязную хламиду непонятного цвета, ловко скользил по тонкой, чуть толще человеческого волосы струне, закреплённой где-то на самой вершине скального клыка. Знакомый с маджинарным делом наблюдатель, мог бы, наверное, много сказать об этой примечательной и несомненно магический вещице, но для ей владельца это был всего лишь чудной, но удобный инструмент, столь необходимый любому уважающему себя представителю единственной известной ему профессии.

   Не менее примечательным, в личности восточного гостя, было ещё и то, что он непрерывно, неразборчиво бубнил, что-то себе под нос, стараясь говорить на языке Империи, но то и дело, переходя на Котонатскую речь.

   - Незнакомые звёзды на небе ночном светят. Полночь минула уже часа два назад. Красная луна, совсем такая же, как в родной пустыне освещает камешек каждый на белой, что молоко даже в свете её скале. Две руки, две ноги и морда, шерстью покрытая цвета песка бледного. В потёртый, драный, тёмно-серый плащ закутанный. Спускается с огромной скалы которианец в город под ним лежащий.

   Говорил он настолько тихо, что, наверное, даже стой рядом с ним какой-нибудь эльф, он ничего не услышал бы кроме тихого постоянного урчания, похожего на тот мягкий звук, который издаёт довольная своей жизнью кошка. Собственно он и был котом, а потому постоянное урчание с его стороны не должно было казаться окружающим чем-то странным и не беда, что, наверное, ни один из его хвостато-мохнатых двуногих сородичей более не был подвержен подобным странностям

   - Руки сильные, ноги крепкие, с лапами в порядке всё у него. Молодой он ещё, хоть и повидал всяко разного. Которианца - Мурвром величать следует всем. Имя это его истинное и другого мохнатому, иметь не надобно. - которианец ловко крутанулся на своей верёвке-струне, сделав полное сальто, преодолев одним махом не особо надёжный участок скалы. -Долгий и опасный путь проделал кот, чтобы добраться до места этого. С самого краюшку Империи Людей спасительной расположенного.

   Посмотрев вниз, кот, которого по его собственному утверждению звали Мурвр, с удвоенной скоростью заскользил к видневшемуся прямо под ним храму посвященному, как и скала, богине Ноэль.

   - Скала большая, белая, на солнце блестяшками, что султанская наложница сверкала. - бубнил он себе в усы. - Люди в основании скалы город свой выстроили. Хочется туда Мурвру попасть, да коротки лапы кошачьи. Хитрые человеки город стеной обнесли, так в пустынях кошачьих не принято. Внутри огни, жизнь и едой вкусно пахнет. А где Мурвр сидит - темно и сыро, совсем не так как мохнатому хочется.

   Примерно на половине высоты до заветной крыши, которианец приметил небольшой карниз с естественной нишей и немедленно нырнул в него видя, что, на пощади, перед храмом показался патруль с факелами и лампами.

   - Сны с тех пор как свободным стал, всё о Запустынье далёком мурвру снятся. О том месте, где на песков границе купола Блистательная Фета высятся. Где за ней раскинулись вечно зелёные земли райские. - которианец запахнув полы своего плаща вжался в стену, зорко следя за предвидением страдников. - Велик Котонат, да могуществен, хорошо бы в его песках и коту жить, да только нет у Мурвра теперь дороги домой теперь пряменькой. Старик, покуда, жив был, говаривал часто, что всеми этими землями и на арфазы многие вокруг, коты владели ранее. Да только были тогда коты глупые и жадные. Ни друзей у них не было, ни союзников. Только рабы ушастые да слуги разные.

   - А чего же так коты оплошали-то? - спросил он сам себя немного другим голосом.

   - Из ниоткуда, человеки пришли, земли себе забрали, с рабов колодки посбивали. Слуги и те хозяев бывших предали и заплатили им жестоко за милости прошлые. Люди тогда на железных конях рыкающих, глупых котов до самой Блистательной Феты гнали, ум да разум мохнатым в бошки вколачивая.

   - Глупая сказка. - заметил всё тот же другой голос, немного писклявый и наивный, хотя для окружающий звучавший как всё то же урчание.

   - Сказки они все глупые потому как для глупых котят придуманы. - согласился с собой Мурвр. - Как Котонат, мог кому-то в войне проиграть? Ерундовина какая-то! Глупая сказка но полезная однако и поучительная. Много чего ещё старик котёнка рассказывал, ремеслу учил покуда. Да вот только умер ранёхонько. Не всё рассказать успел, от того и не повезло Мурвру в жизни.

   Стража скрылась и вор - а именно этой древней и в чём-то благородной профессии учил его старик-наставник, вновь заскользил вниз, сопровождаемый тихим кошачьим урчанием.

   - Но, что мохнатому, до дней минувших давно. Фыркнуть, чихнуть да растереть побыстрей, чтоб и следа не осталось. Человеки - так человеки. Немало у них мохнатых живёт и ведь неплохо живут, наверное. Не хуже других. Если идти туда, где заходит солнце, говорят, тоже страны есть и не будь так близка Империя людская, он бы туда и пошёл. И были бы тогда те земли благословенными и спасительными.

   - Мурвр готов благословлять любую страну, кроме ненавистного Эльфостана, отнявшего десять лет его и без того короткой да нелёгкой жизни. - добавил второй голос.

   - Как сказал человек днем в лесу встреченный - город этот Эстероном кличется. Понял тогда Мурвр что в Империи он уже. Да и не встретишь почти в Эльфостане - Эленором называемом, бродячих людей, наверное. В кандалах разве что, но эти разве ж помогут? Голова-то у них пищеедкой стала, как только в рабство попали.

   Тихое и почти неслышное 'мяу', раздалось в тот момент, когда небольшой камень хрустнув под сапогом которианца поддался вниз и отвалившись от скалы полетел вниз. Кот резко стравил свою верёвку и перевернувшись вниз головой, чудом поймал булыжник способный переполошить весь спящий храм.

   - А Мурвра всё получилось! Убежал мохнатый из рабства длинноухих, за спиной проклятый Эльфостан остался. Теперь бы в город попасть, побыстрее хочет он. Голоден кот!

   Болтаясь вверх ногами на леске словно паук на паутине, Мурвр аккуратно поставил камушек на крепкий с виду уступ и совершив несколько па в воздухе вернул своё тело в нормальное положение.

   - Мурвр к городу подошёл, да принюхался, шерсть дыбом встала у мохнатого. Такая силища ему открылася. И ведь не видел никогда ничего котёночек. Да и где ему видеть-то, когда рабом в Эленоре был несчастненьким. Мало что знал, а видеть и того меньше доводилось. А как бежал, лесами глухим, да топкими двигался, да лишь издалека на деревеньки эльфов злобных котяра поглядывал.

   - Обошёл вдоль стены и так смотрел - жалобно добавил он вторым голосом. - Да только нет в ней коту прохода. И не забраться пой ней - стража поверху шляется, голосами грозными перекликается. Только лаз один-одинёшенек, над ручейком струящимся. И тот, решётками перекрыт железными - не протиснешься.

   - А в город коту ой как хочется. Иногда человеки, в ворота захаживают, в бывало которианцы ходят, даже эльфы проклятые и с тележками многие, с большими да хитро слаженными, тканью накрытыми. - продолжил урчать Мурвр. - Рабы, наверное, подумалось было хвостатому, но через какое-то время заметил он, что стражники на равных болтают с ними о чём-то, вместе смеются, что рабам делать не велено. Вот если бы у мохнатого, тоже была тележка! Может позаимствовать её у одного из людей...

   - Нет! Кот больше не раб. - всхрапнул Мурвр. - Да и отнимать вещи, у совсем недавно себе подобных, мерзко это. Ещё помнила шкура, что бывает за испорченный казан и за разбитые блюда. А топор казавшийся таким крепким до того как кот взял его в свои руки - вряд ли вообще удастся забыть. А если это не рабы? Коли они имущество своё везут в город, на базар утренний. Ведь убивать придётся, а с людями раньше времени ссориться - ой как не хочется мохнатому. Да и имеет ли право Мурвр тележку за собой таскать, пустят ли его с ней через ворота. Может вообще это привилегия такая у человеков... Оскорбятся ещё, нашпигуют стрелами и поминай, как мохнатого звали. Да и кто поминать то будет - не знает ещё настоящего имени его никто.

   Вор заскользил вниз по леске, с каждой секундой приближаясь к крыше.

   - Никогда мохнатый не был досель в Империи. - посетовал один из голосов. - Они, небось здесь так же документы требуют, как в Котонате было. А сейчас с бумажками у Мурвра проблемы. Лапы и хвост - вот и все документы. И не известно берут ли стражники здесь взятки, а спросить так порубят на мясо ревунам... Ещё повезло, что Мурвр на имперском языке говорить пусть и плохо, но может. Когда маленьким был да в родном городе жил - старик подучил маленько. Хоть дурным учеником котёнок оказался, но кое-что запомнил. Ну как жил - воровал, в общем-то. Пока старик жив был, палкой науку свою вдалбливал, а как умер. Так то, что дальше было и жизнью то сложно назвать. Выживанием разве, что. Так вот подумав с мальца, со стражей Мурвр говорить не стал.

   - А верёвка у кота интересная да в деле проверенная, длинная дахрмы этак четыре будет, да крепкая, что канат стальной. Выдержит двоих, а то и троих. - сменил вдруг тему урчания один из Мурвровых голосов. - Тонкая как бычий волос и очень легкая. Странная вещ, но хорошая. А Мурвр у рабовладельцев длинноухих своровал её, чтоб им всем пусто было ишакам безродным! На ней он них же и провесил. Десяток ушастых на ней поболтаться успели, да тиграм и прочей живности на корм пошли, пока в лесами да оврагами Мурвр в Империю добирался. Многих ещё участь подобная ждёт, когда он мстить вернется! Коты так просто обид не прощают. Но это было давно, а сейчас Мурвр привязал веревку хитрым узлом к каменюке тяжелой на самой вершине стоящей. Так что с одного конца слезть можно, а за другой конец потянешь и узел развяжешь. Очень удобно, главное концы не попутать. Промурчал, мохнатый, что-то жизнеутверждающее, да и спрыгнул вниз.

   Спрыгнув на парапет храма, которианец распластался по нему и замер, вслушиваясь в окружающую тишину, чутко поводя ушами под широким капюшоном. Резко дёрнул свободный конец верёвки и тут же ловко принялся сматывать её, в тайне надеясь, что каменная глыба, к которой он её привязывал, не рухнет ему на голову. Обошлось

   - Тихо, только вдалеке стучит кто-то. - сообщил Мурвр сам себе. - Стукач по улицам странного города ходит да покрикивает, что-то. Вот же балбес, несусветный, человеков же так побудит. Кот из своего укрытия с интересом окружающую площадь дома рассматривает. Попал он на странное, большое здание, отдельно от них стоящее. Значит это, что по площадюке ему ещё перебираться придётся.

   Кувырком которианец оказался у парапета и спрятавшись за женской скульптурой, просунул голову между её мраморных ног.

   - Стражи как будто невидно, но не значит это что нет их совсем. - урча поделился наблюдениями один из голосов. - А ведь по крышам этих домиков бегать трудно будет. Не плоские они как на родине его, а на палатку похожие. Склоны отвесные, чешуёй, что рыба покрытые и не побегаешь по таким быстро.

   Проурчав это, кот крадучись отошёл от статуи и не раздумывая, спрыгнул с крыши, расположенной на высоте почти четвёртого этажа в глубокую тень между деревьями и кустарниками рассаженными заботливой рукой вокруг храма..


Глава тринадцатая - Виктор фон Эмбергоф: Заслуженный отдых и его последствия.





   Заложив ногу за ногу и блаженно потягиваясь, я полулежал на мягкой пуховой перине, зарывшись в многочисленные подушки, перелистывая толстенькую папку с бумагами испещрёнными оттисками буквиц быстропечати. Все-таки хороший сон делает солдата счастливым, а если ещё и желудок полон - то жизнь вообще можно сказать удалась.

   Почти... Я ещё раз с подозрением посмотрел на усеянные чуть вдавленными из-за штамповки буквами листы. С шелестом провёл большим пальцем по уголкам, прикидывая в уме время, которое мне придётся потратить на ознакомление с предоставленной комиссарами документацией.

   Кажется кто-то очень исполнительный, но явно хитрый и злой, вознамерился всеми силами испортить мне блаженные минуты пробуждения. Когда я наконец-то продрал глаза, на столике рядом с кроватью стоял не только поднос со свежезаваренным чаем. Нашлось на нём место и нежнейшим ещё тёплым булочкам в небольшой корзинке примостившейся рядом с блюдцами полными тонко нарезанного сыра с пикантной синей плесенью и ломтиками охлаждённого говяжьего языка, а так же ещё какого-то копчёного мяса. Настроение же портила запрошенная мною ещё утром толстая папка с материалами расследования недавнего инцидента, связанного с взрывом в торговой палате, аккуратно положенная на полочку под столешницей.

   По моим внутренним ощущениям был уже поздний вечер или ранняя ночь. Окон в 'номере люкс', а точнее двухкомнатном изоляторе для временного содержания особо важных заключённых, не было.

   Когда этим утром капитан Игорь и его стражи, по всем правилам конвоирования сгрузили меня около здания Комиссариата и сильные руки подхватив, какое-то время грубо волокли по гулким коридорам, я был абсолютно уверен, что окажусь как минимум в камере спецприёмника. Внутренне я уже приготовился к обстоятельному разговору с ноэлианским дознавателем, абсолютно не расположенным верить в переданные Капитаном бумаги либо вообще долгие годы проклинать себя за излишнюю доверчивость.

   Мешок с моей головы сняли уже здесь. В фешенебельной лишённой окон камере. В такие апартаменты попадали те, чьё заключение в стандартных казематах могло бы стать в будущем серьёзной проблемой из-за их социального или политического статуса. Хотя всё это веянья нового времени и раньше даже некоторые императоры годами довольствовались грязным подземельем с охапкой гнилой соломы.

   В Империи далеко не все, как дворяне, так и простолюдины были довольны Комиссариатом - Орденом рыцарей Ноэль. Для абсолютного большинства простых людей, это была непонятная, окутанная ореолом мистики и страха организация.

   Вот Орден рыцарей Претора, совсем другое дело. Парадные кавалькады конных преторианцев в начищенных до блеска латах, фанфары, развевающиеся знамёна и хоругвии. Стройные ряды моторизированных рыцарей в лёгких паровых доспехах и поражающие воображение трёх, а то и четырёх метровые металлические гиганты - шагающие крепости.

   Такой образ имперского рыцарства, был понятен для простолюдина. Блеск, лоск аристократии и всесокрушающая мощь моего ордена внушали людям уважение. Что впрочем, не мешало некоторым за глаза поругивать зажравшихся, способных только разворовывать казну дармоедов, бряцающих железяками, а воевать-то собственно и не умеющих.

   Впрочем, такие злые языки обычно проживали в столичных городах спокойных провинций - тех местах, где 'воевать' не приходилось уже столетиями. Особенно на севере и востоке Империи, где врагов-то не видели уже более четырёх тысяч лет.

   Совсем другое дело - рыцари Ноэль. В представлении обывателя не укладывался образ настоящего рыцаря, но при этом крадущегося словно вор в глубокой тени. Не грохочущего латами рубаку, не оператора шагающей крепости, способной в мгновение ока переломить хребет боевому носорогу, а скользящего в ночи диверсанта.

   Не понимали ещё и потому, что поклонялись они не кому-то, а самой Ноэль. Светлой богине, Хранительнице очага, всепрощающей и беспредельно доброй хозяйке обители Верховного бога Претора. Ведь именно комиссары жестоко подавляли смуты и восстания.

   Проводили облавы на сектантов и не считаясь с жертвами ликвидировали лидеров демонических культов. Отлавливали лже-пророков и распутывали дворцовые заговоры.

   По тавернам, поминутно оглядываясь, шептали, что не Ноэль они поклоняются вовсе, а - тёмной богине и от Катахизса, Комиссариат отличает лишь цепная преданность трону, да и то вроде как не бескорыстная. Привыкшим жить в сытости и достатке людям трудно было понять то, что именно благодаря этому рыцарском ордену Империя не тонет по несколько раз в столетия в кровопролитных гражданских войнах, а на столе у них всегда есть ломоть свежего хлеба с маслом.

   Аристократы тоже недолюбливали рыцарей Ноэль, но совершенно по другой причине. Комиссариат постоянно вмешивался в их разномастные интриги, а так же прочие опасные высокосветские развлечения. И рассаживал зарвавшихся дворян в вот такие вот камеры временного содержания, порой с самыми серьёзными для них последствиями.

   Освобождённый от пут, я вымылся в заботливо принесённой двумя широкоплечими дворфами огромной медной ванне и переоделся в чистое. Отдал одежду и кольчугу с доспехами прибежавшему на звон колокольчика мальцу, собственноручно проверил оружие. Только после этого я позволил себе устроить долгожданный пир из простой на вид, но по-домашнему вкусной стряпни.

   Дождавшись завершения моей скромной трапезы, рядом со мной бесшумно возник молодой клерк, вытянутое мальчишеское лицо которого украшало пенсне с забавными круглыми линзами в золочёной оправе. Пришлось потратить какое-то время на написание объяснительной записки на имя местного 'Смотрителя Очага', заполнить парочку формуляров на получение доступа к закрытой информации и дать подписку о неразглашении.

   Впрочем, что может делать представитель преторианской разведки на самой границе в такое неспокойное время, комиссары, наверное, понимали и без меня. А потому скрывать общие цели моей поездки смысла не было. Наоборот, воспользовавшись предложенной мне помощью их ордена, выполнение поставленной мне задачи всё ещё представлялось вполне реальным.

   Едва голова моя коснулась подушки, я забылся крепким сном праведника полностью лишённым, каких бы то ни было сновидений. Это было приятно. Я очень боялся ещё раз увидеть залитую солнечным светом главную залу новоградского дворца Эмбергоф. Боялся вновь, как под влиянием паров 'Морфея' взглянуть в лицо Ниес и увидеть своего не рождённого сына. Но слава претору забытьё было пустынно и прохладно.

   Зато сейчас, хорошенько выспавшись и с удовольствием поработав челюстями над своим лёгким ужином, я смог хорошенько обмозговать все произошедшие в последнее время события. И в результате я пришёл к вполне однозначному выводу: использование меня, непрофильного агента, не что иное, как отвлекающий манёвр.

   Прийти, раскрыв ударом ноги дверь, разворошить спящий улей, заставив пчёл в бессильной ярости атаковать незваного гостя, в то время пока пасечники в относительной безопасности займутся извлечением мёда. Ведь, скорее всего я здесь не один. К моему приезду, в провинции, да и не только в ней, уже должны были, находились другие представители пятого отдела, знающие своё дело куда как лучше меня.

   Возможно, кто-то мог бы увидеть в подобном положении вещей подлость или коварство со стороны моего руководства. Ведь по большому счёту, всё это большая подстава, если конечно мои выводы хоть чуточку соответствуют действительности. Однако реальность значительно сложнее чёрно-белого представления подобных людей.

   Хоть я и несу службу в пятом отделе Преторианского ордена, разведчиком как таковым не являюсь. Я штурмовик: подготовленный, обученный и имеющий за плечами почти десятилетний опыт диверсионных работ в непрекращающихся пограничных конфликтах. С любой стороны, как ни посмотри, я идеальная кандидатура на роль приманки. А то, что использовали меня в тёмную - ну видимо так было нужно.

   Я сделал ещё один глоток приятного, обжигающего чая. Не имея желания немедленно погружаться в комиссарские бумаги, я посидел ещё несколько минут, тихо постукивая пальцем по красной тканой поверхности папки и предаваясь воспоминаниям.

   Меня выдернули из казармы с минимумом личных вещей, глубокой ночью через серию стационарных порталов переправили в маленький замок, расположенный кажется в Рибисе. Хотя в этом я не был уверен. Там, среди заснеженных елей, я провёл примерно месяц, наполненный настолько интенсивными тренировками, что вся предшествующая служба показалась мне безмятежным отдыхом.

   Суровый священник дворф, по нескольку раз в день колдовал над моим измученным телом, разгоняя боль в перетружденных мышцах, разминая суставы и раз, за разом наполняя тело энергий. День за днём с утра до вечера продолжались сводящие с ума тренировки, а к вечеру я попадал в руки учёных мужей.

   В мой опустошённый за день, отказывающийся работать мозг, накачивали различной информацией, пока он не начинал натурально захлебываться. По прошествии этого ужасного месяца, меня на целый день предоставили самому себе. Появилась возможность выбраться из замка, посетить небольшой, как будто сказочный, засыпанный снегом закрытый военный городок.

   А утром следующего дня меня инструктировал сам Старший Секретарь Магистрата Ордена. В свои семьдесят с лишним лет он сохранил гордую военную выправку и с достоинством и грацией носил свои морально устаревшие, тяжёлые доспехи. Но больше всего в нём за эту кратковременную встречу мне запомнились: могучий и явно тяжёлый односторонний палаш в тёмно-красных с золотистыми узорами ножнах, снежная седина волос и острый, но улыбающийся взгляд.

   Именно тогда я и узнал о цели своего путешествия. Новая Касталония, далёкая южная провинция Империи, спустя, без малого век, вновь требовала к себе внимание Ордена в связи с усиливающейся активностью 'наиболее вероятного противника'.

   Собственно на данный момент, да и вообще в последние пару тысяч лет он у нас только один. Эльфийская Расовая Республика Регентум Эленор или просто Эленор. 'Новый Путь' если переводить название с местного диалекта эльфийского на имперский. Извечный то ли противник, то ли завистник...

   Регентум Эленор занимал территорию равную примерно равную двум третьим Империи, являясь вторым по величине государством Известного мира. Его земли располагались за созданной после последней войны зоной размежевания южнее Новой Касталонии и других пограничных провинций.

   Эленор, моноэтническое государство, созданное на самой заре Империи как результат раскола в эльфийском обществе, названное позднее 'Эленорский Исход'. События того времени превратили эа'рендии и их эленорских родственников в неприменимых врагов на многие поколения вперёд.

   Это не могло сказаться на бедующих межгосударственных отношениях. Как результат Регентум и Империя на протяжении всей своей четырёх тысячелетней истории постоянно, с переменным успехом соперничали. Много раз воевали за доминирующее положение на континенте и даже один раз были союзниками в войне против нашествия из Западных Королевств.

   Новая Касталония, ранее носившая название Эстерли, была плодом Имперских побед в последней Великой Войне, разгоревшейся между нашими государствами и полыхнувшей по всему континенту примерно пятьсот лет назад. Звенели мечи, ломались копья, ревела магия и в грохоте первых в мире огнестрельных орудий, происходил перекрой Известного Мира.

   Западные Королевства и Восточные Царства рушились как карточные домики в борьбе всех со всеми, Империя приросла от Эленора, а сам Регентум откусил огромный кусок от третьего по величине государства на континенте - Нового Котоната. Оставив незаживающие шрамы на теле Известного Мира, Великая война отступила, но на южном направлении Империи напряжённость сохранялась. Небольшие войны, пограничные стычки и карательные акции. Не иссякающий поток рабов со всего севера Эленора бегущий от своих мучителей в Империю и полноводная река контрабанды.

   Короче последний раз земли Новой Касталонии переходили из рук у руки лет восемьдесят назад, во время очередного конфликта. И вот четыре человеческих поколения спустя или одно эльфийское, тут уж как кому нравится, юг снова зашевелился. Что-то готовилось по ту сторону границы, и это не укрылось от глаз имперской резидентуры.

   Постоянные перемещения войск, подвоз провианта, таинственные, магические всполохи неизвестного происхождения, усилившееся свечение Регенских башен. Опять же вооружённые отряды эльфов, всё чаще начали появляться в демилитаризованной зоне. Правда, предлог были более чем благовидными.

   Лишённая постоянного контроля, отсечённая от территории Империи четырёхсот метровой природной стеной уступа Южной возвышенности, многокилометровая демилитаризованная зона уже давно стала своеобразной бандитской вольницей. Нити дорог и торговых трактов и отсутствие властей, как магнит тянули к себе лихой люд всех мастей и рас, да и беглые, озлобленные на весь мир эленорские рабы частенько находили приют в этих глухих лесах.

   Совместные патрули, оказались бессильны перед хорошо вооружённой разбойничьей братией, и где-то, три года назад терпение эльфов лопнуло. Эленор заявил о начале полномасштабной операции в демилитаризованной зоне. Зачистки следовали одна за другой, нескончаемые жестокие облавы лишь иногда вызывали неодобрительное ворчание имперских чиновников, но в целом действия соседней страны было встречено с молчаливым согласием.

   За три прошедших года, леса очистили, бандитские схроны нашли и сожгли, а захваченные живыми бандиты, пополнили списки невольников. Однако сделав дело, эльфы не ушли. Многочисленные патрули сновали по пустынным, лишённым даже зверья лесам. Крупные разъезды, патрулировали дороги, не приближаясь, однако к Имперским территориям ближе, чем на выстрел стационарного шаромёта.

   А затем, большую часть нашей резидентуры накрыли агенты Коллегии и поток информации с территории Регентума мгновенно иссяк. Подобный масштабный провал стал шоком, как для Комиссаров, так и для нашего Ордена. Мы разом лишились глаз и ушей. Две несвязанные друг с другом масштабные сети в один прекрасный день как будто растворились. А Эленор хранил дипломатическое молчание. Не было ни уведомлений, ни нот протеста, ничего.

   Агентурные сети восстанавливали почти с нуля. Не настолько эффективные, как те что были утрачены, но вполне рабочие. Ноэлианцы грызли гранит, пятый отдел выл волком, но информация из Эленора вновь начала поступать в Империю. Комиссариат был загружен, людей катастрофически не хватало и как назло, в это время в южных провинциях активизировался, загнанный было в подполье разномастный криминал. Да так удачно, что это немого не привлечь внимание Преторианцев.

   Мы никогда не обладали широкой сетью внутренней разведки. Ордена Претора это в первую очередь военная сила, направленная на отражение внешних угроз, однако в начавшемся на юге бурлении наши аналитики усмотрели прямое влияние внешних сил. По этой причине и меня, а также ещё Претор их знает, сколько рыцарей и какими путями, Орден отправил с единственным заданием: выяснить текущее состояние дел на месте, и лично оценить оперативную обстановку.

   Разрезав булку и вложив между двумя кусочками сыра ломтик мяса, я с удовольствием надкусил получившийся бутерброд. Пригубив ещё раз чашку и тщательно вытерев руки о лежавшую рядом салфетку, совсем не аристократично довольно крякнув, я углубился в чтение.

   Ровно через полчаса, я отложил от себя папку, бумаги в которой более не содержали для меня никаких секретов.

   По всему выходило, что либо кто-то, достаточно могущественный, обладающий в разы большим влиянием, чем статусный-советник помог в нападении на торговую палату, либо... Либо всё случившееся было красивой постановкой.

   Документы содержали выводы аналитиков Ордена Ноэль относительно произошедшего инцидента, мнение экспертов и некоторые данные собранные следственной группой. В здании торговой палаты действительно произошёл какой-то очень необычный взрыв или выброс некой энергии

   Балки, стропила, перекрытия, стены и колонны оказались отсечены и анигилированны изогнутой плоскостью образующей идеальною сферу. Камень, керамика и метал, а так же другие материалы на месте среза, были под воздействием огромной температуры преобразованы в некую неизвестную однородную для всех материалов стекловидную массу серебристого цвета. Однако дерево прогорев закалилось, но не получило при этом никаких уникальных свойств. Ткань и прочие легко воспламеняющиеся предметы послужили причиной возникших в некоторых местах пожаров.

   Возникшая на месте теракта энергия, предположительно имела магическую природу. Но из-за каких то особенностей, не оставила после себя стандартного фона, как и других остаточных проявлений использованной магии.

   Исходя из того, что оконные стёкла в неповреждённых частях здания были выбиты внутрь помещения, эксперты делали предположение о полном отсутствии в зоне поражения, какого бы то ни было вещества. Как минимум на момент окончательного схлопывания сферы.

   То есть образование в зоне 'взрыва' идеальной пустоты, которую маджинары уже предложили именовать 'вакуумом'. Технические замеры состояния малых духов стихии воздуха в пределах зоны, а так же допрос обладающих сознанием элементалей и представителей воздушного царства, подтверждал выдвинутую аналитиками гипотезу. Вывод: Не естественный магический процесс.

   Я почесал затылок и сладко зевнув, ещё раз перечитал экспертное заключение. То есть, господа комиссары желают сказать, что взрыва, по сути, не было? Было что-то очень хитрое, замороченное и непонятное, хотя большего эффекта нападающие могли добиться, просто взорвав к Эзмору это треклятое здание.

   Мы живём не в тридцать девятом веке, а в сорок втором и сейчас для подрыва одного, пусть и большого домика совсем не нужно забивать подвал бочками с чёрным порохом и протягивать сотни метров горючего шнура. Достаточно рюкзака с тротиловыми шашками используемыми повсеместно в горном деле, я уж промолчу про военную алхимическую взрывчатку для закладки в снаряды шаромётов.

   И это при условии, что у нападавших нет мага. А он явно был и очень сильный, ведь только 'естественными процессами' объяснить пришествие экспертам не удалось.

   А это ушлые ребята, не допускающие даже мысли о применении неестественных процессов, до тех пор, пока не будет отметена последняя возможность нормального развития событий.

   Вскипела вода? Всё легко и просто объяснимо - кто-то её вскипятил. Это естественный термический процесс свойственный жидкостям и сделать его 'неправильным' невозможно. И тут уже не важно: развели под ёмкостью костёр или причиной кипячения было воздействие магией на саму структуру воды.

   Другое дело если во время вода кипячении замерзает, или например превращается в хорошо прожаренный куриную тушку , фаршированную грибами с острой томатной подливкой и специями. Здесь уже произошло, что-то неестественное, явно указывающее на вмешательство магии высшего порядка или неких иных, не подчиняющихся естественным законам сил.

   А ведь хорошо обученный и подготовившийся маг специалист, ещё на заре Империи был состоянии устроить форменный ад в отдельно взятом городе. И ведь никто не говорит про простейшие, изматывающие магов 'дикое' применение силы, хотя и в этом случае самоубийца, мог бы выжечь здание вместе с собой.

   Да ещё этот труп, напрямую ведущий к Иванцову. Казалось, сними с него серый плащ и всё - тело будет смотреться как одно из десятков случайных жертв оставшихся на месте преступления. Но его оставляют нам в качестве ниточки и хуже то, что кто-то в комиссариате намеренно подталкивает следствие по этому, очевидно ложному следу.

   Последнее стало понятно из сопутствующих бумаг. Оперативная разработка, велась, конечно, во многих направлениях, но основной упор делался на окружение статс-советника, и активный поиск некой группы высокопоставленных заговорщиков.

   Зато, как ни странно, версия инсценировки хотя и выдвигалась, но, как и вообще весь эленорский след в данном деле была объявлена не рабочей и закрыта. Несмотря на все возражения руководителей следственной группы.

   Основная же версия строилась на основании допросов Иванцова. При этом все оперативные данные, как например та же стенограмма допроса, были строго засекречены.

   В бумагах оставленных мне для ознакомления, присутствовало лишь общее заключение, сводившееся к тому, что на территории Империи действует некая группа аристократов и чиновников - ультрамонархистов. Основной же задачей начавшего претворяться в жизнь заговора, по мнению писавшего это заключение, была провокация Эленора с целью развязать крупномасштабную победоносную войну, укрепив тем самым основательно пошатнувшуюся за последние несколько сотен лет династию.

   В раздражении я отшвырнул папку и заложив руки за голову откинулся на подушки. Филькина грамота! Бумага, на которой всё это было напечатано, стоила в разы дороже, чем то, что на ней написано!

   Статс-советник сам по себе птица невысокого полёта, а если вспомнить в какой глубокой заднице империи я нахожусь, то и вообще ничтожная величина. Вскрыть на основании его показаний полноценный государственный заговор... Ну да - ну да!

   Всё это откровенно пахло дезинформацией, а выводы пусть и предварительные, были шиты белыми нитками. Впрочем, с подобными опусами, разберутся и без меня. Ведь я хоть и Рыцарь-Капитан вооружённых сил Империи, Паладин Ордена Претора и прочее, прочее, прочее, но в здании Комиссариата я не облечённый и граммом власти гость.

   Неясно только ради чего мне подсунули подобную, явно состряпанную на скорую руку поделку. Я готов поверить в выводы экспертов связанные с терактом. Но все остальные документы - липа.

   Внезапная мысль вспыхнула и забилась где-то в глубинах сознания. Я подхватил папку и ещё раз внимательно, стараясь ничего не упустить, просмотрел её содержимое. Отчёт с места событий, экспертное мнение, отвергнутые версии и докладные записки руководителей следственных групп, аналитика. Далее - доклад о завершении процедуры допроса Иванцова и постановление, в соответствии с которым все последующие детали расследования подпадают под гриф 'Совершенно секретно - Особое Производство'. Приложение, в котором проводивший допрос дознаватель прямо указывает на необычайную сговорчивость объекта и пара листов с предварительными выводами, гипотезами и прогнозами для следствия, сделанными на основе данных, полученных в ходе... Стоп!

   Откуда вообще здесь бумаги, нарушающие повысившийся уровень допуска? Да к тому же нумерация страниц обязательная для копий документов на них отсутствует.

   Она заканчивается тридцать первым листом, который и переводит дальнейшую документацию в категорию 'Совершенно Секретно'.

   Хм! В папку-копию, предназначенную для внутреннего пользования, подобные бумаги случайно попасть никак не могли. Я ещё раз пролистал стопку документов, листы содержавшие докладные записки и версии происшествия признанные заведомо несостоятельными, так же оказались здесь лишними. Они были просто вложены между двадцать третьим и двадцать четвёртым листом.

   Я вытащил их и переложил в отдельную стопку, вместе с другими ненумерованными документами. А ведь без них содержимое папки обретало стройность, исчезала странность в ведении следственных действий. Посмотрели, что случилось, подумали, допросили подозреваемого, засекретили дальнейшее расследование. Всё как обычно и не придерешься.

   И ведь ещё кое, что. Доступа-то к таким секретным данным Ноэлианского ордена у меня не было, и быть немого. Здесь действительно постарался кто-то очень хитрый или очень злой.

   Если очень хитрый, то эти бумаги мне целенаправленно вложили для того, чтобы о чём-то предупредить. О чём? Очень вряд ли, что только о том, что среди рыцарей Новой Касталонии завелась большая и властная крыса.

   А если злой? В этом случае документы мне также подкинули специально. Помимо своего желания я их прочитал, совершенно не заметив подвох. Приобщился тем самым к тайнам, приравненным росчерком чьего то пера, к государственным. А значит сидеть мне в этой камере-люкс до тех пор, пока необходимость моего содержания здесь, не отпадёт сама собой. Включая любой самый, даже самый неприятный для меня исход.

   Либо как вариант пока Преторианцы не возьмут штурмом это самое здание. То есть всё равно придётся посидеть - подумать.

   Ну что ж я этих документов не видел. Быстро сложив документы в несколько слоёв, я очень надеясь, что в смотровые глазки, которые здесь неприменимо были, за мной не ведётся наблюдение, запихнул бумаги за манжет своей спальной пижамы.

   Если я попался в чью-то ловушку, хуже мне от этого уже не будет. А если это не ловушка, а неожиданная помощь? Вот над этим вопросом стоило серьёзно поразмыслить и в первую очередь рассмотреть как подсказку отвергнутую следствием версию эленорского следа.

   Встав, с кровати и привычно размявшись, я направился в соседнюю комнату. Двери в камере люкс, открывались, бесшумно скользя по пазам в сторону, как то было принято в северных провинциях и исчезали в стене позволяя сэкономить немного места в тесных комнатах.

   У противоположенной стены, почти рядом с массивной входной дверью на витрине были развешены мои вещи. Метал доспехов тщательно вычищен, сочленения пластин, добротно смазаны. Рядом на специальном крюке, висел мой эспадон. Кольчуга был растянута рядом на специальной стойке на продетом сквозь рукава шесте. Под ней, надетые на некое подобие рогатки, отсвечивая стальной пластиной откидного гульфика, висели кольчужные чулки. Остальное оружие, как и одежда, выстиранная и проглаженная, покоилась вместе с комбинезоном на стуле, а под ним влажно поблескивали ещё сохнущим кремом сапоги.

   Облачался я привычно не долго, тем более что сейчас пока не имело смысла надевать латы. Намного больше времени ушло на то, чтобы незаметно запихнуть честно реквизированные мною секретные документы в потайной кармашек, укрытый в жёстком воротнике рубахи.

   Обстановка в этой комнате была не сказать, чтобы шикарная. Большой обеденный стол, три стула и два кресла и камин. Напротив широкий диван и картина, с улыбающейся в свете раскидистой люстры девушки, которая с очень грустным видом перекатывает по пустому столу несколько ярко оранжевых круглых фруктов. На чайном столике, рядом с украшенной цветами вазой стопка газет. Две утренних и одна вечерняя - 'Новая Касталония - Сегодня!' с пометкой 'экстра'.

   Достав из кармана часы, посмотрел на них и отцепил цепочку. Завод остановился в пять часов дня, а сколько сейчас точно времени я не знал. Неторопливо зарядив 'Пастор' новым патроном, я положил его вместе с часами на столик, прямо поверх газетной стопки.

   Натянув, наконец сапоги, я с удовольствием развалился в одном из кресел. Сдаётся мне, пришло время отправить первый с момента моего прибытия в Новую Касталонию рапорт, а заодно поделиться с руководством некоторыми соображениями. Пусть сами решают, что предпринять в сложившейся ситуации.

   Приняв удобную позу, я расслабился и слегка потряс кисти рук, разгоняя в них кровь. Процедура предстояла не из приятных. Немного похрустев костяшками пальцев, выкинул из головы все лишние мысли и зажав в кулаке левый мизинец и сильно дёрнул.

   Резкая боль, известила о том, что фаланга благополучно вышла из суставной сумки. Палец мгновенно онемел, а по плечу как будто застучал маленький молоточек. Глубоко вздохнув и закрыв глаза, я, как и учили меня целый месяц среди снегов Рибиса, принялся облекать слова в простой и интуитивно понятный мыслекод.

   Свет, бочка, свет, темнота, белый с полоской флаг, корона, красный шар синий шар, белый треугольник на зелёном фоне... Мысли летели, составляя из букв слова, а слова превращались в предложения. Наблюдателю, могло бы показаться, что я просто в задумчивости сижу себе на кресле и баюкаю выбитый по неосторожности палец. Так вообще-то и было, ведь только опытный маг или священник мог заметить лёгкую пульсацию в изменённой с помощью магии средней фаланге вывернутого под неестественным углом мизинца.

   Сам я, конечно же, ничего подобного не видел, но с каждым составленным словом, ощущал лёгкую пульсацию и всё так же монотонно стучал по левому плечу невидимый молоток. Магический передатчик подхватывал образы мыслекода, преобразовывал их в импульсы разной частоты и мощности, собирая из них полное сообщение.

   Прошло минут пять, а может быть все десять, когда последний образ, промелькнув в моём сознании, финализировал пакет. Я сжал зубы и с силой вогнал флангу обратно в суставную сумку.

   Дело было сделано, сообщение сохранено на магическом носителе, мизинец вновь обрёл подвижность. Кость-передатчик, при первой же возможности вышлет составленный при помощи мыслей пакет-письмо либо прямо в штаб пятого отдела, или куда там ему положено, где у настроенного на мою руку приёмника несёт вахту оперативный дежурный, готовый подхватить выпавший из машины быстропечати листок

   Звякнул колокольчик.

   - Войдите, - откликнулся я

   Дверь, скрипнув, отворилась. И в щели появилось уже знакомое мне лицо молодого клерка с непропорционально большими круглыми линзами.

   - Доброй ночи господин.

   У клерка как я уже успел вчера заметить, был молодой, но чрезвычайно мужественный голос.

   - Добрый.

   - Я заглянул поинтересоваться, ознакомились ли вы уже с документами по делу 'торговой палаты'. У меня заканчивается смена и мне необходимо перед уходом сдать их в архив.

   - Да, папка в спальне. Вам принести?

   - Не стоит беспокоиться, я сам. - молодой человек вошёл в комнату, в руках у него был планшет с прикреплённой к нему недлинной цепочкой чернильной палочкой.

   Я взял со столика газеты и с невозмутимым видом вернулся в кресло. Вот сейчас, мы и узнаем, чем были те 'лишние' документы, столь нагло присвоенные мной из комиссарской папки

   На лице вернувшегося через пару секунд из комнаты юноши, прочитать, что-либо оказалось чрезвычайно сложно. Он подошёл к столу и быстро пролистал документы, сверяясь с нумерацией страниц. Удовлетворённо кивнул и отметив, что-то на листе прикреплённом к планшету подошёл ко мне.

   - Всё в порядке господин Эмбергоф. Сами понимаете - формальности. Распишитесь вот здесь.

   Я взял протягиваемый мне цилиндрик чернильной палочки. Непривычное по сравнению с обычными гусиными перьями металлическое чудо, дитя прогресса и мысли, заскрипело насаженным на треугольное жало шариком, оставляя на бумаге чернильный след моей подписи. Молодой человек удовлетворённо кивнул.

   - Спасибо.

   Настала моя очередь вежливо кивнуть.

   Поинтересовавшись у клерка точным временем, я обновил завод и убрав вещицу в карман, раскрыл одну из утренних газет, лениво просматривая её содержимое, подумал о том что доспех в любом случае нужно будет пререпроверить самому. Мало ли что мог наворотить неизвестный мне мастер! Да и к какому-нибудь независимому магу теперь не мешало бы заглянуть...

   Даже не будь этих странностей связанных с местным комиссариатом, да и с городом вообще, как ни как это не мой 'родной' Орден. Не смотря на злобного червячка по имени подозрение, повеселившегося в моей душе, я вполне доверял комиссарам.

   Но какой-нибудь милый сюрприз, например, в виде следящего заклинания они вполне могли подсадить и обычное время. Конечно же, под благородным предлогом вроде 'моей безопасности'. Тху! Сразу вспомнился 'Зелёный Нелюдь', а вместе с ним и златовласая Ариса.

   Короче: 'Доверяй, но проверяй' - негласное правило взаимоотношений между крупнейшими рыцарскими орденами Империи.

   Тихо скрипнула дверь и мелодично звякнул колокольчик. 'Стоит шельму помянуть - начинай смотреть по сторонам'. Кажется именно так звучала старая новоградская поговорка.В

   В дверях красная до самых кончиков ушей, потупив глаза, стояла моя потерпевшая неудачу пленительница, а затем и спасительница Ариса. Девчушка, ну не мог я, глядя сейчас на неё назвать её как то иначе, переминалась с ноги на ногу у порога и теребила своими изящными маленьким пальчиками какой-то платочек.

   Вид смущённой эльфы был настолько умилительным, что я невольно расплылся в улыбке.

   - Здравствуй красавица!

   - Д... доброй ночи Ваша Светилось! - девушка вся вытянулась как по стойке смирно, смутилась и попыталась изобразить книксен.

   С Ариса сделав глубокий вдох, причём явно рассчитывая, что я его не замечу, затараторила.

   - Извините меня, пожалуйста, Ваша Светлость! Мне очень, очень и очень стыдно за своё недавнее поведение! Я совсем-совсем не хотела вас обидеть! - голосок у неё всё-таки был нежный, звонкий и чистый как серебряный колокольчик.

   И как этот самый колокольчик он дрожал на каждом слове, заставляя её нервничать всё больше и больше. Девочка, похоже, весь день готовила свою речь, а сейчас слова путались, терялись, но она явно старалась.

   На секунду мне показалось, что не останови я её сейчас и в мир придёт Тёмный Властелин, воскреснет Коварный Эзмор, Ноэль и Претор немедленно разведутся и начнут со скандалом делить честно нажитое имущество. Реки потекут вспять, а у бедняжки Арисы отвалятся прелестные ушки. Девушка находилась на гране больших слёз.

   Я вскочил со своего кресла и уже не слушая, в три шага оказался рядом с ней. Стоило моим рукам коснуться её плеч, как поток уже ставших почти невнятными извинений, мгновенно утих. Личико взметнулось вверх и на меня уставились два бездонных полных небесной лазури глаза.

   - Ариска, ты чего? Перестань немедленно! Не за, что тебе извиняться!

   - Мне того одноглазого показали... А я... я ведь вас... я хотела...

   - Да ладно тебе сырость то разводить! Ведь всё обошлось! - предпринял я ещё одну попытку.

   - Но ведь.

   - Вы храбрая девушка леди Вальдес, - решил я зайти с другой стороны.

   - Я? - переспросила она.

   - Ты Ариса. Ты! - я вздохнул и постарался не улыбаться. - Далеко не каждый способен очертя голову кинуться спасать незнакомого человека. Тебе, не за что извиняться девочка. Ты действительно ни в чём не виновата. Вот только...

   Ариса никак не прореагировав на то, что я вновь назвал её девочкой как то странно смотрела на меня. На какой-то миг, я почувствовал себя классическим кроликом, не моргая глядящим в гипнотизирующие его глаза удава. Прекрасного удава. Поспешив сбросить с себя морок, я быстро продолжил.

   - Только в следующий раз будь аккуратной. Не всех можно спасти Ариса. А некоторых так и вовсе не нужно. Ну как минимум, не ценой собственной жизни.

   - Как скажете Ваша Светлость.

   - Ариса, посмотри на меня, ну какая я Светлость! Что ты заладила!

   - Вы - Герцог фон Эмбергоф! - немного прокурорским тоном сказала эльфа.

   - Я третья вода на киселе. Приёмный сын нынешнего главы рода и его супруги. Да и вообще, откуда ты узнала имя моей семьи? - я сурово нахмурил брови, хотя небольшой серебряный эполет младшей сестры Ордена Ноэль на её плече заметил почти сразу.

   Девушка уже принесла клятву и была принята в обучение. Её будут не только тренировать, но и проверять на верность. А это значит, что как минимум в течении полугода она находится под арестом и не сможет покинуть это здание без особого разрешения. А затем, когда закончатся этот вынужденный карантин, отправится в Центральное отделение Ордена в Новограде.

   Хотя о чём это я. Если уж обо мне знает даже Младшая Сестра... Вот тебе и хвалёная секретность комиссаров!

   Девушка тем временем мило улыбнулась.

   - Как только я принесла клятву. Метр Эстебан уже не мог отказать своей новой ученице в небольшой просьбе.

   - Вот я этого Эстебана...

   - Нет, нет. Он не виноват, просто я...

   - Да ладно, - я вздохнул. - Ничего страшного,

   - Я не должна была? - эльфа вновь расстроилась. - Или я недостойна, называть вас...

   - Не совсем так, не пойми меня неправильно, просто... - это уже перебор. - Просто я ведь на самом деле не герцог, обычный новоградский парень, которого почти, что силой заставили пройти обряд крови.

   - Я знаю, что это такое Ваша Светлость. - Девушка со всей серьёзностью покачала головой. - После обряда в ваших жилах течёт кровь главы семейства и его супруги. Они должно быть, очень желали родства с вами, если решились на подобный шаг.

   Вот же заладила! Я запоздало заметил, что всё это время очень уж фривольно почти обнимаю эльфу. Не сказать, чтобы оно было неприятно... но. Проявив запоздалую вежливость, я пригласил девушку в комнату.

   - Думаю, что это не совсем так Ариса. Высший свет - место жестокое и неблагодарное. Многое при дворе наше время происходит лишь исходя прагматичных побуждений. Для тех же, кто руководствуется желаниями, ими же выложена дорога на самое дно. - нервная усмешка коснулась моих губ, а левая рука неосознанно погладила скулу под левым глазом, где на коже бледно-красной полосой проходил незаживающий шрам.

   - Но ведь обряд Крови, не предлагают первому встречному! Я слышала, что во время него приёмная мать испытывает боли сравнимые с родовыми муками.

   - Это не совсем так. - я покачал головой, вспоминая собственные ощущения. - Боль разделяется между участниками, но это всё не важно. Видишь ли, Ариса, я в тот уже не был для Эмбергофов совсем уж чужим...

   Я быстрым шагом подошёл к своей походной сумке и порывшись, вернулся к эльфе.

   - Вот.

   Девушка сняла с моей ладони маленький золотой медальончик и повертев в руках нажала на едва заметный, чуть выступающий завиток.

   Кулон со звонким щелчком распахнулся. Обычная устрица-раскладушка, с двумя небольшими портретами-маджиграфиями.

   С левой, откидной стороны, на эльфийку смотрели две чем-то неуловимо напоминающие меня женщины, хотя лично я считал, что они намного красивее меня. Мама и младшая сестрёнка на дешёвой, коричневатой печати остались точно такими, какими я видел их в последний раз - ровно десять лет назад. Уставшая женщина лет сорока с строгими, но добрыми глазами, тонкими чертами лица и лёгкой улыбка. А рядом, весёлая пятнадцатилетняя девчушка с копной вьющихся мягких и непослушных волос.

   Однако, в отличие от меня, эльфа во все глаза смотрела на другую, цветную и имевшую небольшой объём и движение маджиграфию, стремительно бледнея.

   - Кто это Ваша Светлость? - срывающимся голосом спросила она.

   - Если ты не против. Называй меня, пожалуйста, Виктором, или Витей, если тебе будет угодно, - не разобравшись в настроении девицы, попросил я.

   - Хорошо Ваша... Виктор.

   - Вот и договорились. Слева, моя настоящая мать и сестрёнка, - как будто это лево её интересовало. - А справа...

   С маджиграфки на девушку смотрела Ниес. Иногда изображение, созданное одним из лучших придворных магов-маджиографов, моргало, а губы трогала лёгкая беззаботная улыбка, а стоило прикоснуться к нему, наклоняла голову.

   Вот в этот момент я понял, что происходит что-то не то. Эльфийки реальная и на маджиграфии, неотрывно мерили друг на друга не моргающими взглядами. Ариса то ладно, а вот Ниес, за это время просто обязана была уже улыбнуться и хотя бы пару раз моргнуть. Это же маждиграфия - блин. Вместо этого, она неподвижно пялилась на Златовласку.

   А ведь они обе необычайно красивы, подметил я вскользь. Вот только красота у них была разной и если Ниес я бы сравнил с светом серебренной, луны падающим на тихую гладь таинственного озера, то Ариса была солнечным лучом играющим в струях и брызгах горного родника.

   - А справа? - почти по буквам спросила эльфа.

   - Моя супруга, - рубанул я с плеча, совершенно не замечая как дёрнулись и слегка опали ушки девушки. - Её зовут Ниес Северова-Эмбергоф.

   - Такая красивая... - прошептала Ариса и грустно улыбнувшись со вздохом вернула мне медальон. - Вам повезло Виктор. Она, видимо вас очень любит... пойду я уже, наверное...

   - Любила, - поправил я на автомате.

   Медальон вновь исчез в недрах сумки. Не знаю, почему я показал его эльфе. Она кстати была единственной, кто видел его и тем более держал в руках кроме меня за все прошедшие десять лет, уже почти одинадцать

   - Любит ли она меня сейчас? Скорее всего - ненавидит... Она погибла из-за меня лет десять назад, вместе с тем, кто должен был по праву рождения носить мой нынешний титул.

   За моей спиной послышался то ли вздох то ли сдавленный писк, и я поспешил обернуться. Ариса стояла бледная как смерть, прикрывая ротик дрожащими ладошками.

   - Ты чего?

   - Как же так...

   - Я же сказал Высший Свет жестокое место. В нужный момент, меня просто не оказалось рядом с ней. Я даже не знаю, каковы были её последние слова. Возможно, она проклинала меня. Кто знает.

   - Мне кажется, она не могла проклясть вас! - упрямо тряхнула своими золотыми кудрями Ариса.

   И сделав несколько коротких шагов, почти вплотную приблизилась ко мне.

   - Я не знаю, что там произошло, но мне кажется, что эта женщина не могла не простить вас, чтобы там не случилось!

   - Это, наверное, теперь только Ноэль точно знает, - улыбнулся я, а из глубин памяти поднялся недавно пережитый мной, навеянный Морфеем морок. - Ладно, то дело прошлого.

   От девушки приятно пахло какими-то лесными травами, я почти физически чувствовал, как меня касается, её лёгкое жаркое дыхание.

   - В любом случае. - продолжил я пытаясь не провалиться в бездонную глубину голубых глазищ. - Решение разделить кровь с никак более не связанным с ними вдовцом, Эмбергофы принимали единолично. Они неплохие люди, но интересы семьи для них всегда стояли и будут стоять на первом месте.

   О чём мы вообще разговариваем?

   - Но если вы не хотели, вы могли бы отказаться!

   - В том то и дело, что не мог. Предложение, больше похожее на приказ, было обставлено так, что откажись я пройти обряд, семье Эмбергофов было бы нанесено очень серьёзное оскорбление. И они вообще-то не прогадали, получив в итоге с моей помощью огромные владения в северных провинциях, принадлежавшие до этого семье убийцы Ниес.

   - Убийцы! - вновь ахнула девушка, подавшись ещё ближе.

   - Да, - глубоко вздохнул я понимая, что теперь, наверное, придётся рассказать Арисе ещё немного из того, что так не хотелось вспоминать и параллельно размышляя, а нормально ли будет сейчас сделать пару шагов назад.

   Впрочем, похоже, что выговорившись впервые за все годы юной эльфе, я порядком облегчил висящий на душе груз. Почему бы и нет, я вряд ли когда в жизни вновь встречу золотоволосую красавицу, а потому если ей интересен груз забот практически незнакомого ей человека - пусть будет так.

   И я будто вернувшись во времени на десять лет назад начал рассказ. Говорил я довольно долго, совершенно не замечая, как всё это время медленно и неотвратимо меняется взгляд собеседницы. Как в обрамлённых длинными, изогнутыми ресницами глазах, разгорается тот огонёк, переходящий в бурлящее пламя, что так жаждут увидеть в юной деве другие, ещё не замёрзшие в отличие от моей души.

   Заметь я его, наверное, никогда бы я не совершил ту ошибку. Не сказал те слова, что как мизерикордия нанесли последний и неотвратимый удар по юной душе Арисы. Но погружённый в тёмные воспоминания того вечера, когда я предчувствуя беду не находил себе места в положенной мне для молитвы по случаю праздника келье, а Ниес - мо бедная Ниес умирала на холодном полу женских покоев новоградского дворца... Не видя ничего кроме тьмы прошлого, я занёс 'кинжал милосердия' и нанёс фатальный удар.

   - Но почему! Почему тебя не было рядом? - Ариса ещё не плакала, но маленькие алмазы слёзинок уже украшали с непониманием смотрящие на меня глазки, да слегка подрагивала нижняя губа.

   Девушка сама не заметила как её вежливое 'вы', само собой исчезло где-то посередине истории и теперь казалось, что мы всегда, с самого начала вот так просто говорили друг с другом на 'ты'.

   - Я же говорю, это был ежегодный Серебрианский Императорский Бал. Неужели ты не слышала о празднике Святого Серебриана Новоградского?

   - Нет. - Хлюпнула носом эльфийка.

   - Во времена правления императора Ёргена Седьмого - 'Слепца', Империя почти проиграла Первую Великую Войну Эленору, который в тогда так же был империей. В те времена над страной царил так называемый Доминант Молчания. Знаешь, что это такое?

   - Знаю. Времена ереси Молчаливого Бога.

   - Так вот, в это время, мы были слабы как никогда, а Эленорцы стояли уже на подступах к Новоградской провинции. Император в те дни, казалось, сошёл с ума. Он устраивал бал за балом, а снятые с боевого дежурства части день за днём ходили парадами по пустым площадям.

   - А люди?

   - Народ? Кто мог, бежал в не занятые ещё провинции. Другие, пухли с голоду и умирали прямо на тех же улицах, по которым вышагивали не менее голодные и злые солдаты. В те времена, большие рыцарские Ордена находились в опале, работая в глубоком подполье. У Империи не было никаких шансов пережить последнее наступление.

   - Но Империя же выжила!

   - Да выжила. Правда заплатила ужасную цену. В тот день, когда Эленорцы готовили решающий штурм по опустевшим землям на столицу, Император приказал открыть ворота всех ещё державшихся городов и устроить грандиозный пир во дворцах. Пусть, мол враг знает, что ничто не страшит его - законного правителя этих земель. Эленорцы уже маршировали к столице, когда на их пути у них встали последние рыцари Претора, ведомые магистром Серебрианом Новоградским. Их было немного, но бились до последнего человека. А в это время в столице, прервав грандиозный по масштабам и пышности бал, Иван Первый племянник Императора, во главе последних комиссаров Ноэль и тёмных рыцарей Аэрэль, с боем прорвался во внутренние покои и обезглавил Ёргена.

   - Рыцари Катахизиса Тёмной Лилии! - Глаза Арисы округлились. - Вместе с Рыцарями Комиссариата?

   - Именно так. Я думаю, подробности, почему это произошло, тебе лучше спросить у наставника. Так вот. С собой Иван привёл войска с запада, востока и севера, как регулярные части так и ополчение. В тяжёлых боях, они откинули войска Эленора, но основу наступлению положил именно небольшое войско преторианцев.

   - А почему я об этом не знаю?

   - Всему виной Доминант Молчания...

   - И всё равно, причём тут история! Почему ты не был с ней?

   - Я не мог. В Серебрианский праздник, Император устраивает приём в память о том злополучном бале, а все находящиеся в это время в столице преторианцы, обязаны её покинуть, уединившись в установленном на месте боя монастыре и провести там вечер и ночь, пока на заре, как говорит сказание их не придёт поддержать вся Империя. Так что я был в своей келье, когда произошло непоправимое. Останься мы дома...

   - Так ты действительно Преторианец!

   Мизерикордия вонзилась в сердце жертвы, а я, вынырнув из воспоминаний непонимающе смотрел на вскочившую с кресла девушку.

   - Ариса, что та... - я тоже поднялся и тут же нежные руки легли на мои щёки, а маленький пальчик прислонился к моим губам и прошёлся по шраму.

   В этот момент, стоя перед камином, ко мне пришло осознание случившегося. Как я великовозрастный мужик, мог не замечать... да кого я обманываю. Девочка изначально пришла ко мне не просто так, а уж сейчас. Я уже видел перед собой абсолютно взрослую, влюблённую женщину. Не девочку с подростковой влюблённостью, не испытывающего привязанность ребёнка и уж точно совсем ту, которой всё равно с кем провести эту ночь.

   Ведь головой думать надо перед кем душу изливать, не юноша уже. Знакомый солдат в трактире - тот хлопнет по плечу, выругается и подольёт ещё вина. Друзья и коллеги поймут и вместе поднимут чашу во славу Ноэль и Претора. В уменье же боевых подруг утешить на привале мечущуюся душу воина - складывались легенды. Но, что заставило меня разделить впервые за девять лет свою ношу, не с кем-нибудь из них, а именно с Арисой? Ответить на этот вопрос я не мог, а потому молча, ругал себя последними словами. К тому же как назло рассказал ей, что я преторианец.

   Старая как сама Империя сказка о благородном рыцаре Претора и его возлюбленной эльфе, которые ради друг друга, готовы были совершить невозможное. Эльфийские матери рассказывали своим дочкам в разных вариациях уже четыре тысячи лет.

   Этот сюжет, ранняя эльфийская интерпретация одного из главных постулатов нашей веры: Легенды о Преторе и Ноэль. Красивое сказание о сильной, преодолевающей злую волю, любви человеческого бога и эльфийской богини. Но религия и боги детям мало интересны - другое дело сказки.

   Из века в век пересказывали из уст в уста на разный лад одну и туже притчу и впитавшись с материнским молоком она на навсегда оседала в эльфийках где-то на уровне подсознания. Примерно тот же самое влияние на человеческих девочек оказывали сказки о Прекрасном Принце. Я помнил это по своим сёстрам вечерами напролёт вздыхавшим о прекрасной любви, описанной на пожелтевших от времени страницах старых книг.

   Но наши девочки, быстро превращаются в женщин, а сказка - пусть и прекрасная остаётся просто сказкой, не более чем красивой историей оторванной от реальности. Эльфийки же в истории своей богини из поколения в поколение видят руководство к действиям. Преторианцы, будь то человек, эльф или полукровка, навсегда остаются воплощением их детских грёз. Благо образ больно удачный.

   Возможно, в другое время и в другом месте я поступил бы по-другому, но мы здесь и сейчас. Ответить взаимностью, значило дать бедняжке ложную надежду. Кто знает, что может учудить Ариса с её-то характером, случись найти разъезду провинциальной стражи труп неизвестного мужчины с примечательным шрамом на лице и перерезанным от уха до уха горлом. Нет лучше, чтобы всё так и осталось в этой комнате.

   - Ариса я н...

   - Хо хо-оо! Ну, вы только посмотрите! - в дверном проёме, чуть наклонившись и оперившись на косяк, стоял двух метровый краснокожий гигант эльфийской национальности 'Сер'вонг'.

   В народе ему подобных, называли лесными эльфами. Он снисходительно улыбался, всем своим видом показывая, что ему чрезвычайно умилительны брачные игры мелких млекопитающих. Скорее всего, хомячков.

   - Картина маслом! Рыцарь и его юная эльфа! Девушка, да вы не отвлекайтесь! Продолжайте таранную атаку и потихоньку начинайте готовить призовую команду. Бастион как я вижу уже пал к вашим ногам, ворота замка разбиты в щепы, а на флагштоке готов к поднятию ваш флаг! Для окончательной победы осталось только лично проверить герцогскую спальню и разграбить местную базилику. И не волнуйтесь вы так! Время у вас ещё есть - минут сорок! Не обращайте на меня внимания, я подожду покуда вы закончите, если, что я прикинусь деревом. - мужчина заливисто рассмеялся и сделав несколько шагов назад, развалился на расположенной напротив двери скамейке, закинув ногу за ногу.

   Ариса, залилась краской вплоть до кончиков своих длинных, изящных ушей. Хотела что-то сказать, но лишь забавно пискнув, пулей вылетела из комнаты. Из коридора, отражаясь от стен многократным эхом, какое-то время ещё звучало удаляющееся звонкое цоканье каблучков.


Оценка: 6.24*13  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список