Аннотация: У супругов Васильевых разные взгляды на жизнь. Смогут ли они принять друг друга такими, какие они есть?
Завершён. Текст выложен полностью.
Несчастная рукопись
1900 год. Квартира в старом переулке Москвы.
Екатерина Васильева стирает пыль со столь любимых ею книг. Её муж Михаил сидит за столом и что-то пишет. Как выясняется - роман.
- Когда же ты бросишь заниматься этой ерундой, - недовольно говорит Катя.
Она выросла в состоятельной интеллигентной семье, и своего мужа, пишущего какие-то бульварные, по её мнению, книги, никогда не понимала.
- Это не ерунда, это искусство! - возразил Миша.
Он был не чета своей жене. Ни по образованию, ни стилю жизни.
"Выбившийся в люди крестьянин - и всё!" - был вердикт семьи Кати, когда они только познакомились с Мишей. Основанием для такого вывода стал тот факт, что отец у Миши был крестьянином.
Катя молча подошла к столу и взяла написанные листы.
- И это ты называешь искусством?! - презрительно спросила она.
Миша с болью посмотрел на жену.
- Не понимаю, почему ты так со мной поступаешь? Я предлагаю тебе столько разных цитат, а ты их не используешь!
- Но я хочу творить, создавать для живых людей, а не перечитывать мысли мёртвых.
- Мысли мёртвых? - с вызовом спросила Васильева. - Пушкин, по-твоему, мёртвый? О, эти его слова:
"Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты".
Разве они не прекрасны?
Миша не стал ничего отвечать жене.
- Разве они не прекрасны? - повторила Екатерина. - Или, раз тебе так не по душе поэзия, то "To be, or not to be, that is the question".
- Это тоже поэзия, - заметил Миша.
- Это Шекспир! Гениальный, великолепный Шекспир. А не твои банальные слова!
Мужчина склонил голову. Ему не хотелось спорить с женой.
"Как ей объяснить, что жизнь - не сочинение высокопарного слога?" - думал он в этот момент. Отсутствие поддержки от родного человека его угнетало. Но дело не дремлет!
"Я должен писать! Должен объяснить это людям!"
Что именно объяснить, Миша не понимал. И никогда не вникал в свой душевный порыв. Он только знал, что должен творить, несмотря ни на что.
* * *
"Он ничего не понимает! - убеждённо твердила себе Катя. - Я должна ему объяснить".
Она села в кресло и взяла книгу. Иоганн Вольфганг Гёте "Фауст". Чудесная трагедия. Такая проникновенная.
Катя читала в оригинале. Безо всякого ужасного перевода.
"Неужели так сложно выучить язык?" - спрашивала она себя.
Васильева в совершенстве владела французским и немецким, а также хорошо знала английский, итальянский и латынь.
"И всё благодаря классике, - удовлетворённо подумала она; взгляд её упал на мужа. - Читал бы ты хорошую литературу, тогда и знал бы языки".
Когда Катя узнала, что муж даже худо-бедно не знает ни одного языка (кроме русского, разумеется), то женщина сначала посмеялась. Восприняла это шуткой. Но Миша не шутил.
- Как так?!
Васильев просто пожал плечами, да вот так.
"Ужас!" - подумала Екатерина.
Но делать было нечего. Её некогда состоятельная семья Белозёрских к тому времени обанкротилась, и пришлось выходить замуж за первого подходящего жениха.
Им оказался Михаил Васильев. Не особо богатый, конечно (знавали и богаче), не особо умный (разве умному человеку пришло бы в голову взять бесприданницу?), ни практичный (иначе давно бы сделал карьеру), ни образованный (здесь и говорить не о чем). Но он был. И он хотел жениться на Екатерине Белозёрской, в отличие от того обаятельного молодого человека, довольно успешного чиновника, который быстро пропал из жизни Белозёрских, оставив старшую сестру Варю с разбитым сердцем.
"Я уж точно такой глупости не допущу" - решила Катя.
И вышла замуж за Васильева. Семейная жизнь с самого начала не заладилась - слишком у супругов оказались разные взгляды, разные представления о жизни.
Но в первое время Кате ещё казалось, что она сможет изменить супруга на свой лад, даст ему нужные книги, и он станет просвещённым и образованным человеком. Не получилось ...
И тогда отчаявшаяся исправить своего мужа женщина стала искать людей со схожими вкусами и схожим образованием.
Катя заводила знакомство с соседями, расспрашивала их о жизни и незаметно переводила разговор на литературу, живопись, музыку. Увы, но большинство соседей оказались такими же невеждами, как и её муж.
Васильева уже было отчаялась найти образованного человека, но неожиданно в их дом въехал критик Карл Шмидтев, обрусевший немец. Господин Шмидтев был очень хорошо знаком с миром классического искусства и разделял страхи Васильевой относительно нынешней деградации общества. С этим человеком Катя могла разговаривать часами.
Кстати, сегодня Шмидтев должен был прийти в гости.
Он и пришёл. В гостях в тот вечер у Васильевых была ещё пара человек соседей.
"С ними Мише будет о чём поговорить", - удовлетворённо подумала Катя.
Сама она собиралась весь вечер говорить со Шмидтевым, обсуждать с ним "Фауста".
Карл тем временем разговаривал с хозяином дома.
- Согласны ли Вы, что настоящий творческий человек должен жить для народа? - спросил Карл в ходе беседы.
- Согласен, иначе зачем творить? Вот, кстати, я как раз начал одно произведение. Не желаете с ним ознакомиться?
- Отчего же нет? Познакомлюсь, обязательно. Несите!
Миша вышел за своим трудом.
"Сейчас умный человек объяснит тебе, дурню, что да как!" - мстительно думала Катя.
Но услышала она совсем другое.
- Это гениально, мой друг! Ваш роман обязательно надо издать!
"И ты, Брут", - подумала женщина.
* * *
С того вечера у Васильевых началась совершенно другая жизнь. Каждый день к ним приходили люди, считающие себя принадлежащими к литературе и обсуждали роман Миши. Кто-то хватил, кто-то велел что-нибудь переделать, а кто-то и заявлял, что роман неинтересен и что времена, когда писали действительно что-то хорошее, давным-давно прошли.
- А что у нас сейчас? Одна болтовня о великом искусстве.
С последним Катя полностью была согласна, но высказывать своё мнение не спешила - боялась встретить второго Карла Шмидтева.
"Все они здесь недалёкие люди, притворяющиеся знатоками классики", - был в конечном итоге вердикт Васильевой.
И никто из супругов не заметил, как однажды у них пропали все драгоценности и сбережения. Литература, конечно, вещь великая и нередко уносит нас в сказочные дали, только вот восхищение искусством не может искоренить из людей их пороки.
И оказавшимся на грани бедноты Васильевым после ежедневных шикарных ужинов пришлось это понять.
Литература как-то сама собой отошла на задний план, уступив место таким приземлённым вещам, как где взять деньги.
Свой роман Миша, конечно, попробовал издать, но у него ничего не получилось. Катя после этого сильно злорадствовала, говорила, что теперь он понял наконец-таки, что из себя представляет его произведение и все его "друзья".
- Кучка идиотов, как и ты! - кричала Катя.
Миша в ответ кричал, что даже её любимых классиков не сразу признали гениями.
- Им тоже пришлось обойти немало издательств, прежде чем их взяли!
- Но они это сделали!
- И я сделаю!
Но времени ходить по издательствам у Васильева не было. Каждую свободную минуту его поглощали какие-нибудь дела, а иногда он брал свой роман и ужасался тому, что в нём написал. В итоге решил переделать.
- Почитай классику! - велела ему жена, постоянно кладя на стол мужа какую-нибудь книгу.
- Мысли мёртвых - это мысли мёртвых! - неизменно отвечал ей Миша.
В итоге через некоторое время их брак распался. Катя переехала к маме, жившей гораздо лучше, чем дочь, благодаря мужу той самой Вари, оставшейся когда-то с разбитым сердцем.
"И зачем я вышла замуж за первого попавшегося?" - часто спрашивала у себя Катя, с завистью видя счастье сестры.
Муж Вари был образованным человеком, получившим образование за границей. Он так же как и Белозёрские разбирался в классике и читал литературу в оригинале. И только его жена и слуги знали, каким тираном мужчина был дома.
А ещё через некоторое время Катя узнала, что её муж стал жить с актрисой, называющей себя Виолой.
- Он постоянно говорит, что она его муза, - обронила как-то подруга мамы Кати, нынешняя соседка Миши, который жил теперь в доме Виолы.
- Это неудивительно! - пренебрежительно сказала Катя. - Подобное тянется к подобному!
- И у них постоянно бывают какие-то подозрительные люди. И всё время слышится речь, будто рабочим надо восстать.
- Что ещё ожидать от подобных людей?! Классику они не читают, вот и бредят подобными идеями.
Через два дня после этого разговора Катя погибла, защищая свою беременную сестру от пьяного мужа, а Мишу в тот же день застрелили, когда пришли арестовывать по подозрению в готовящемся покушении на императора. Сдала Виола, которая после смерти любовника забрала его гениальным роман (по мнению друзей Миши, с которым актриса была категорически не согласна) и эмигрировала во Францию. Там она погибла во время пожара вместе с рукописью.
Примечания
"Быть иль не быть, вот в чем вопрос" -- "Гамлет, принц Датский", У. Шекспир.
По легенде, последние слова Юлия Цезаря, обращённые к его убийце -- Марку Юнию Бруту, которого Цезарь считал своим другом.