Аннотация: Не то чтобы придуманное. Осторожно, деревенская проза, бытовой триллер.)
Один мой приятель уехал жить "на землю". Картошечка-редисочка свои, водица колодезная, добрые селяне, избушка на курьих ножках, ну такая, нормальная конечно избушка. За пару лямов.
Благолепие и красота, в общем.
Тут звонит. С нервным смехом.
- Слышь, я в город назад перебираюсь, наверно. Если сумею.
- Что такое?!
И вот что он о незатейливых сельских нравах рассказал...
***
Хрясь!!!
- В-всю жизнь ты мне изгадила!
Табуретку швырнул. Это ничего. Запнулся за половицу, плечом о шкаф ударился - звякнула посуда. Рявкнул сипло:
- Да я те ща-ас... Покажу, кто тута главный...
Запрокинул бутылку, хлюп-хлюп-хлюп-хлюп. Горло дергается, кадык вверх-вниз. Женщина, еще не старая, уже отяжелевшая и изношенная, прикидывает - то ли еще бутылку подсунуть? Жалко. Сама бы допила. То ли схватиться и бежать, где-то до утра пересидеть...
Он отрывается от пойла, покачиваясь, делает шаг. Она торопливо отводит глаза в сторону.
- Что?! Хочу и пью! А ты-ы садись... Садись, говорю!
Села, кофту запахнула потуже.
- Ни за-кус-ки! Ничего! Дура! З-запить мужику нечем!
На подоконнике - банка с мутным раствором.
Вот только сегодня она навела, колорадов травить.
Ночка выдалась темной, ранней.
Нет, луна на небо вползала, и очень яркая. Вот - высунулась из-за тучи, плеснула светом на замершую деревню. Скрылась. Опять темно.
Распахнулась дверь. Спиной вперед пятится женщина. Из-под подмышек женщины, прижатые ее локтями, торчат мужские ноги с черными, задубевшими пятками. Тело тащится тяжело, с отчетливым стуком пересчитав ступени. Тело воняет - пока еще только грязью и сивухой.
- Не спишь еще? Все телефоном своим светишь? Скажу отцу, он тебе отключит все нахер!
Малая с трудом отвлеклась от переписки:
- Да чо, мам? Я сплю!
- Воду тащи! Умная больно! Знаешь - пьем ночью, ходим!
Пришлось переться за водой, чтоб мамка не лаяла.
Ведро вроде стало, а не идет. Нинка рассеянно туда-сюда, одной рукой кнопки нажимает. Потом догадалась, посветила:
- Ххх... Мама... Мам!!!
Отца сразу подняли. Труп вытащили. Опознали. Сосед, алкаш, сука. Нашел время.
Что делать?
Степан сидит, помятый спросонья, злой. Жена, дочь, сын - смотрят испуганно, ответа ждут.
- Идите деда будить, - говорит Степан. - И Витьку с Санькой.
Луна таращилась с неподдельным интересом. Все как встарь, ну все как встарь.
Вот - парнишка дошел до дедова дома. Собака гавкнула, узнала, стихла. Стукнулся в сени. Собака и луна следили внимательно. Как через несколько минут, почесываясь, вышел хозяин. Как, выслушав, озадаченно поскреб в затылке, что-то ответил. Как парнишка кивнул и ушел. К дядьям направился. Они в одном доме, на две семьи. Разом обоих и позвал.
Луна с изумлением наблюдала из-за туч, как по деревне перемещались темные фигуры.
Это, кажись, дед.
Это тетка незамужняя, с ним живет.
Это еёшный сын, не служил еще.
Это дядька. С топором чего-то.
Это другой дядька. И супруга его. Стерва.
А это бабка Дарья, сестра дедова, скрюченная вся, а ничего, идет...
Род собрался быстро. В комнате жарко сразу. Все сопят, вздыхают. Присели кто где. Свет не включали, малая потянулась было, но мать шикнула. Окна задернули, ночник зажгли.
- Ну, чего, - солидно сказал Степан. Его колодец, ему и первое слово...
...Порешали все быстро. Семья, не хуй собачий.
Вместе куда сподручней - и решать, и труп нести, и в колодец пихать.
Да не в свой, конечно. В соседский.
Ну а чего. Все правильно.
Нам чужого не надо.
Женщина, найдя на следующий день мужа обратно, сразу все поняла. Бог все видел. И ее наказал - перенес убиенного ею в ее же колодец. А то и сам он встал и домой пришел вот так. И нет ей спасения.
Побежала она в церковь и там же при всех в грехе покаялась, рыдая.
Ну а потом приехала милиция, выплыло все остальное...
И хотя, по уму, соседи не то чтобы все законно сделали, вся деревня их поступок одобрила. Даже милиция. Но милиция не вслух, конечно.
***
- Так что, в общем, думаю я съезжать отсюда, - завершил свой рассказ приятель. - А то мало ли что.