- Это лето, Василий, ты проведешь в деревне у бабушки, - не терпящим возражений тоном сказал отец. - Познакомишься, кстати, с ней, подышишь свежим воздухом, на природу поглядишь. А то совсем прилип к этому компьютеру.
- Ну вот, пропало лето, - подумал десятилетний Васятка, а вслух лишь робко переспросил: - А может все-таки здесь, в городе?..
- Нет. - Отрезал отец. - Вот и мама хочет, чтобы ты бабушку навестил, сто лет мы о ней уже ничего не слышали.
Спорить было бессмысленно. Сборы в дорогу растянулись на все два остававшихся до наступления выходных дня. Потом долгая тряска в поезде, после автобус... И вот они с отцом в том самом заповедном краю, откуда была родом Васяткина мама.
Даже для невеликого возраста парнишки было понятно с первого же взгляда, что занесло их в беспросветную глушь, пусть даже и заповедную. Прямо посреди леса торчало с десяток рубленых изб, да поодаль торчала еще одна избушка, поднятая зачем-то над землей на каких-то сваях. И ни одного столба в округе, ни одной антенны на покатых крышах!..
- Ну ладно, Василек, - отец вдруг засуетился, - вот твой рюкзак, вот корзинка с гостинцами. Бабушка живет вон в той дальней избе, беги.
- А ты? - удивился Васятка.
- Я... - отец что-то произнес беззвучно, одними губами, - понимаешь, не сложились у нас как-то отношения с... бабушкой. Она... ну, сам поймешь, может быть, когда вырастешь. - Отец запрыгнул в отъезжающий уже автобус и замахал рукой на прощанье.
- Все, приехали. Станция конечная, просьба освободить вагоны... - обречено вздохнул Васятка и направился в указанном ему направлении.
Вблизи бабушкина избушка оказалась замшелой и древней, с одного угла до самой земли спускалась паутина, бревна были темными и казались влажными даже на вид. И стояла избушка не на сваях, а на каких-то странных толстых опорах, покрытых по всей высоте непонятными наростами, а внизу заканчивающихся впивающимися в землю заостренными тройниками. Опоры подозрительно что-то напоминали... И еще одно смутило городского паренька - избушка стояла, "отвернувшись от тропинки"! Но, в конце концов решил Васятка, на то она, наверно, и деревня.
Обходить избушку пришлось по густым зарослям нещадно жгучей крапивы.
- Ох, припомню я вам это лето, - бессильно злился на родителей мальчишка, безуспешно пытаясь занятыми багажом руками натянуть хотя бы на колени свои шорты. - Больше ни за что меня сюда не отправите!
Между ног вдруг прошмыгнул огромный черный котище, остановился, недовольно пробормотал что-то почти по-человечески и побежал дальше.
Впереди протяжно заскрипела дверь, и из-за угла показалась, прихрамывая на левую ногу, тощая старушенция с крючковатым носом, с седыми, торчащими клочьями из-под платка волосами, с круглыми черными глазами...
- Бабушка?.. - немедленно растерялся Васятка.
- Она, внучок, милый мой! Она самая и есть. - Чуть пришепетывая, запричитала старушка, радостно всплеснув руками. - Да что ж ты, эт-самое, по крапиве-то, сердешный?! Аль слов нужных не знаешь?
- Слов? - Васятка растерялся на секунду. Потом подумал, что бабушка, скорее всего, просто подшучивает над ним, и весело ответил: - Это которые "к лесу задом, а ко мне передом"?
- Они, брильянтовый ты мой, они самые! Дак что ж?..
- Не шутит, - вдруг понял Васятка и, как Алиса из популярной компьютерной игрушки, добавил про себя: - Все любопытсвеннее и любопытсвеннее...
- Ну да леший с ним, - прервала его мысли бабушка, - в избушку пошли, там и поговорим.
Что в каждой избе должна быть печь, про то Васятка где-то слышал, но чтобы такая огромная!.. Мебель тоже, понятно, была не городская - тяжелая, толстая, грубая. И вообще - ничего даже отдаленно похожего на его городскую квартиру, оставшуюся где-то за тридевять земель...
- Садись, золотко, голубь мой ненаглядный. Эт-самое, на лавку вот, к столу. Сейчас я тебе молочка принесу парного, да кашу из печи достану. Оголодал с дороги-то, верно!
Черный кот, незаметно оказавшийся уже возле печи, снова что-то проворчал, наблюдая за царившей суетой.
- Да ты не молчи, соколик, расскажи-ка бабушке как там мама твоя, Василисушка, поживает. Жива ли, здорова ли?
Васятка кивнул, не в силах раскрыть набитый вкуснейшей, как оказалось, кашей рот (а ведь хотел сначала только попробовать, из вежливости), потом хлебнул молока из глиняной кружки и только тогда ответил:
- Спасибо, бабушка, все хорошо, все здоровы. Родители работают, я учусь, дома все есть...
- Ну вот и словно. А как тебе у нас?
- Не знаю, - Васятка задумался, - по-другому все как-то, не по нормальному, городскому!
- Вот уж и сравнил, голубь! Город, говоришь! Дак ты ж, миленький, эт-самое, даже не в деревню попал какую, - в самый что ни на есть настоящий заповедный лес! Меньше его, правда, с древних пор стало. Туристы, ученые, бродяги всякие окаянные... Вот, в позапрошлом годе, всю елань заречную пожгли! Так и пришлось мне с избенкой моей на новое место, поближе к людям перебираться.
- Значит, до этого, бабушка, вы жили совсем одна?
- Отчего ж одна, милой? Баюн вон захаживает когда, меня, старую, слушает. Дак и сам не молчит порой. Вот и ты, я гляжу, эт-самое, ему по нраву пришелся. Только уж характерец у него!.. Я сама Яга, а он!..
При упоминании бабушкой своего имени в цепкой памяти ребенка что-то тихонечко пошевелилось.
- Бабушка, а можно я спрошу?
- Дак чего ж, внучок, спрашивай, не стесняйся.
- Вот вы Яга, да?
- Яга и есть, эт-самое. Что ж с того, голубь?
- А мама у меня Лягушкина...
- Ох, так-таки и напутали, леший их всех задери! Знала ведь я! Дак не Лягушкина Василисушка-то моя, а Ягушкина быть должна! Щелкоперы... бумагомаратели проклятущие, документ нормальный выправить не могут! - запричитала бабушка.
- Так значит...
- Значит... значит... А что, Васятка, отец-то твой, похвалялся верно, что маму твою Василисушку из лягушек в царевны вывел? Напридумывал, верно, всяко... про стрелу, поди... про Кощея... про Горыныча... али как?
Да, Васятка конечно помнил рассказ отца про то, как тот отбил маму на стрелке с главарем какой-то бандитской группировки по кличке Кощей. Но... В голове опять что-то шевельнулось, щелкнуло... Ну, конечно, ведь все это он уже видел в скачанной прямо перед отъездом по сети "Internet" новой русской стратегии "Хождение за тридевять земель". Правда, поиграть почти не удалось. И вот...
- Ладно, яхонтовый, мой, - услышал сквозь свои мысли Васятка, - эт-самое, вечереет ужо. Ты с дороги, дак и мне отдохнуть не помешает. Завтреча и договорим. Вдосталь потешимся. Утро вечера мудренее...
- Хорошо, - кивнул Васятка.
- Вот и славненько. - Бабушка указала на огромный старинный кованый сундук в углу, застеленный пышной периной. - Я уж и постелила для тебя. Покойной ночи, внучок.
- Спокойной ночи, бабушка.
Вот так и окончился первый день Васятки в заповедном краю.