Я уже пол часа стояла на подоконнике и изображала из себя Гамлета. То есть размышляла на вечную тему "Быть - не быть". Правда в моём конкретном случае получалось "Прыгать - не прыгать". И самое обидное: по всем признакам выходило, что придётся прыгать. А что ещё делать-то? Травиться нечем, вешаться негде, стреляться не из чего... Один знакомый подал хорошую идею: лечь в ванную и закинуть туда же работающий фен. Можно вместе с электробритвой. Фена у меня не было, бритвы тем более. Был кипятильник, но мне почему-то казалось, что он для этой цели не подойдёт... В общем, с какой стороны не глянь, вариант с выпрыгиванием из окна был самым приемлемым.
Так вот, я уже пол часа стояла на подоконнике. Вид с девятого этажа открывался великолепный: залив, зелёные холмы, парк, редкие собачники, бомж на скамеечке, четыре жуликоватых парня, ловко снимающих шины с потрёпанного "Запорожца". Куда не глянь - обычная городская жизнь. Никто и не догадывается, что я сейчас собираюсь с ней (с жизнью, то есть) прощаться. А я стою себе, даже руками за оконную раму не держусь. Ночнушка на ветру трепещет, волосы развиваются, зубы стучат... А чего вы хотите, если на улице 35 градусов мороза? Если сейчас не прыгну, то в скором времени наверняка помру от воспаления лёгких.
Грустно.
От чего люди самоубиваются?
У одних несчастная любовь, у других проблемы на работе, третьи сделали глупость, четвёртые только собираются, пятым просто скучно...
Я, наверное, относилась к пятым. Во-первых, мне действительно было скучно. А во-вторых, ни одной чёткой причины для смерти я назвать не могла. Утешало одно - причин для дальнейшей жизни тоже не было. Зато было любопытство. Узнать, что находится там, за гранью - это же так интересно. Причём узнать самой, а не повздыхать над рассказами тех, кого там отродясь не бывало. Настоящие-то Вернувшиеся ничего не рассказывают. Молчат в тряпочку, будто им рот зашили. Да разве же есть такие нитки, что бы зашить рот призраку? Они же бесплотные! А те, которые в зеркалах, ещё и плоские.
Я аккуратно покосилась на зеркало. Вот вспомнила, на свою голову. Исключительно по закону мирового свинства, кто-нибудь сейчас появится. И надеюсь, что это будет не бабка Грызя. Эта сволочная старушенция померла ещё до моего рождения, но, кажется, приходилась мне какой-то очень дальней родственницей. Её настоящего имени я не знала, но особенно от этого не страдала - всё равно Вернувшихся по имени называть нельзя. Какой-то там на это запрет существует.
Но зеркало оставалось прозрачным. Вот и хорошо, а то Грызя меня уже три раза с подоконника снимала. Ну, не руками на пол стягивала, конечно (ничего она против меня не может, она же Зеркальная), но переубеждала хорошо.
Я вздохнула. Итак, марш-бросок за грань должен начаться сейчас или никогда. Потом уже не решусь. Я закрыла глаза, ещё раз вздохнула...
-- Куда направилась, дитё неразумное?
Я обернулась. Из зеркала мне игриво подмигивал мой благоверный. В смысле, благоневерный, потому что он был уже там, а я ещё тут.
-- К тебе в гости, - честно ответила я, уже мысленно прощаясь с ощущением свободного полёта с девятого этажа. Жден с бабкой Грызей ни в каком родстве не состоял, но уболтать мог любого. И уже бессчётное количество раз говорил мне, что за гранью жить хорошо, но мне туда пока рано.
-- Рано тебе ещё ко мне в гости ходить! - упрямо заявил благоневерный. Я же говорила!
-- А это не тебе решать, рано мне, или уже поздно!!!
-- Поздно не бывает.
-- Да что ты говоришь? А-то я сама не знаю!
-- Не знаешь, - твёрдо заявил Жден, давая понять, что разговор окончен. Я уставилась на него в тупом обалдении. Обычно наши разборки на тему жизни после смерти были длительными и бурными. Я орала, он просто кричал, мы ругались в пух и прах, потом я разбивала зеркало, но тогда он укоризненно молчал на меня из каждого кусочка, и в конце концов я приходила к выводу, что видеть я этого неблагодарного хмыря не могу, поэтому буду пока жить ему назло.
Жден молчал. Я тоже. От неожиданности, наверное. Минут десять мы оторопело пялились друг на друга и гадали, кто не выдержит первым. И когда я уже готова была высказать ему всё, что я о нём думаю (для разнообразия, в данный момент я думала о нём очень много хорошего), он заговорил:
-- Малуша, - тут я мысленно напряглась. Настоящим именем он до этого называл меня всего два раза - когда делал предложение и когда умирал у меня на руках за день до свадьбы, сбитый пьяным КАМАЗоводителем. А то всё Машка да Машка. Впрочем, и я его обычно Женькой звала. - Малуша, послушай...
-- Да...
-- Ну зачем тебе это надо? Только прекрати эти твои вечные глюки на тему любопытства и скуки. Ты мне правду скажи.
-- А я правду и говорю. Про скуку. Скучаю я без тебя, понимаешь? Домой прихожу, а там никого. По улице иду - и тоже никого. Куча народу, а мне из них никто не нужен. Плевать я на них на всех хотела. Я к тебе хочу, пойми ты это!
-- Понимаю... А что делать? Мы не вправе решать, родная. Будет время - будем вместе. А сейчас ты должна жить. Подумай о тех, кому будет без тебя плохо. О тех, кому будет тебя не хватать. Живи, пока есть возможность. Наслаждайся...
-- Жде... - я вовремя вспомнила, что Вернувшихся настоящим именем звать нельзя, - Жень, ну расскажи хоть, как там, а?
-- Ну знаешь же, что не скажу. Лучше слазь-ка ты с окна, а то простынешь. Иди сюда, просто поговорим. Хочешь?
-- Хочу, - всхлипнула я. Вроде никогда излишней сентиментальностью не страдала, а вот пробило вдруг. Слёзы потекли из глаз совершенно не спрашивая моего разрешения, я промокнула их краем ночной рубашки и поспешила спрыгнуть на пол. Замёрзшие ноги слушались плохо, а гнуться вообще отказывались, да и с руками происходило что-то подобное. Ветер, кажется, только этого и ждал - дунул так, что ночнушка задралась чуть ли не выше головы, а сил одёрнуть её уже не было. Да ещё птица какая-то решила воспользоваться оказией и залететь в комнату погреться. Залетела, сделала круг почёта вокруг люстры, а потом уселась на подоконник и клюнула меня за ногу. Я попыталась её пнуть её промёрзшей конечностью... не удержалась на второй, не менее промёрзшей... и потеряла равновесие... и упала... наружу.
Вот вечно со мной так: хочу прыгнуть - что-то мешает, а расхотела, так сама судьба подтолкнула. Только что толку-то с той судьбы. Где-то на уровне седьмого этажа я всё-таки вспомнила о своей ведьмовской сущности, а уже на четвёртом сумела должным образом закрутить вокруг себя потоки энергии. И легко воспарила на родной девятый. Даже оттаяла немного от активной деятельности.
Жден всё так же торчал в зеркале и, кажется, ничуть не беспокоился о моей скромной персоне. Видимо, знал меня лучше меня самой.
-- Ну что, полетала? - ехидная улыбка, игривое подмигивание. За это я его когда-то и полюбила.
-- Да, полетала. Давно такого выброса адреналина не испытывала. Зато теперь точно знаю, что этот способ самоубийства мне не подходит.
-- Значит начнёшь другие искать?
-- Ну... Возможно... Лет через пятьдесят. А сейчас что-то расхотелось. Ты ведь там меня подождёшь немного? Честно обещаю быть. Как только, так сразу. И вообще, заболталась я с тобой, поздно уже. А у меня завтра экзамен по Базам данных. Кстати, ты не видел мои конспекты за третий курс?
-- Под диваном валяются. Ты их ещё при мне хотела ритуально сжечь, да так и забыла.
-- Ага, спасибо... - фраза прозвучала уже из-под дивана. А когда я вылезла, чтобы попрощаться с любимым, в зеркале было уже пусто. Хотя нет, не совсем. Через пару секунд любимое место заняла бабка Грызя.
-- Ну здравствуй, внученька! Чего не спишь?
-- Не спится бабушка. До свидания! - и с этими словами я перевернула зеркало стеклом к стенке. Старая карга ещё немного поворчала, но мне было уже всё равно. Я готовилась к экзамену. Восемьдесят пять вопросов за одну ночь - это же полный дурдом!!! Может, самое время попробовать утопиться в ванне?