Давным-давно, в те далекие времена, когда земле не было ни конца, ни края, в одном крохотном королевстве жило семейство великанов.
Главой этого семейства, как ты уже, конечно, догадываешься, был самый старший и самый страшный великан - дедушка. В юности он зарабатывал себе на пропитание разбоем на больших дорогах и похищением прекрасных принцесс для небогатых принцев, а когда состарился и сильно одряхлел, забросил это хлопотное дело и нашел своей беспокойной душе неожиданное утешение в виде чтения книг, коих скопилось в его замке несметное количество. Я так и вижу его - согбенного годами старика с буйными серебряными кудрями, сидящего в кресле у камина с трубкой в зубах и книгой в неловких руках, привыкших управляться с секирой, а не с тонкими страницами...
У дедушки, душа моя, была бабушка - сухонькая старушка, едва достающая своему старику до пряжки пояса, одетая в платье из синей шотландки и ослепительно белый передник. "Какая же это великанша?!" - воскликнешь ты и будешь совершенно прав, потому что когда-то бабушка была прекрасной принцессой! Когда и как свела их судьба, не помнят теперь уж ни он, ни она. Сдается мне, что однажды юной озорнице пришелся по сердцу статный разбойник и она предпочла его тонкому, как тростинка, принцу, только и умевшему, что галантно подать случайно упавший платок... Где вы, принцесса? А-у! Но бабушка не слишком печалится о своем невозвратном прошлом: за домашними хлопотами некогда вспоминать о былом, добраться бы вечером до подушки - а уж тут долгожданный отдых покажется слаще самого пышного бала!
Живут старики дружно, не ссорятся по пустякам. Только редко-редко, когда дедушка до синевы надымит своей трубкой или забудет оставить у порога облепленные грязью башмаки, бабушка начинает его бранить.
- Ах ты, великанище - непутевая башка! - уперев кулачки в бока, кричит она. - Ну, на что ты был мне нужен?! Вышла бы за короля южных земель - как, бишь, его? не Людовик ли Кривой? - да заморских послов бы теперь принимала, а не за тобой, как за щенком несмышленым, лужи вытирала!
Дедушка тогда сидит тихо-тихо, как мышь под метлой. Что поделаешь, виноват...
Покричит бабушка, поплачет и примется окна открывать да пол подтирать. А после поцелует своего старика в серебряную макушку и сразу простит.
У стариков было двое внуков, глядя на которых, ребятишки с плачем прятались за спины своих матушек. Вот это были великаны так великаны! В детстве неразлучные и дружные, как дуб и вяз, когда-то выросшие у стен их родного замка, с годами они отдалились друг от друга и стали совершенно чужими, хоть и продолжали жить под одним кровом.
Старший, Руф, был глуповат и горд, как все глупцы. Ох, и доставалось же от него жителям окрестных деревень! То принесет с Северного моря огромный айсберг и бросит его в озеро. Айсберг-то, конечно, растает, так ведь и озеро выйдет из берегов! То обрушит в пропасть ветхий мост, и бедняки-крестьяне еще долго поминают его совсем не добрым словом. А то возьмется развлеченья ради сдувать со скалистых гор тысячелетние снега. Такую поднимет пургу, что страшно и в окошко поглядеть, не то, что за порог выйти!
Младший, Киприан, ничуть не уступал брату ни в силушке, ни в росте, но был, что называется, телок телком: что прикажут, то послушно исполнит, о чем попросят, то с радостью сделает. Натворит братец бед - тотчас все исправит и прощенья за него попросит.
Только так уж странно устроен человеческий разум, что забияку и болвана Руфа хоть и боялись, но уважали и даже гордились им, а его покладистого брата чуть-чуть презирали и называли разве что не в глаза - "дурень Киприан". Вот он-то, душа моя, и станет главным героем моего рассказа...
Глава 2
Как-то раз в том краю выдалась такая суровая зима, какой не бывало там больше ста лет. Казалось, Снегопад и Стужа - древние повелители северных просторов, - устав от бесконечных скитаний по свету, решили навсегда обосноваться среди скромного очарования поросших лесом гор и приступили к возведению подобающих им чертогов с поистине королевским размахом.
Стужа сковала большой водопад, - грохот его был слышен на многие мили окрест! - превратив его в невиданной красоты дворец, одним дуновением заморозила озеро, сделав из него гладкую, как стекло, дворцовую площадь, и так выстудила все вокруг, что даже воздух стал сверкать серебром.
Снегопад одел округу в тяжелые белые шубы, придав всему, что видел, такие причудливые очертания, за которыми едва угадывалась первоначальная форма предметов.
Ах, как красив был этот мир! Какими красками блистал каждый кристаллик снега, отражая лучи низкого зимнего солнца, розового на рассвете, золотого днем и пламенно-оранжевого на закате! Какие яркие, чистые, близкие звезды развешивала ночь на черном бархате небосвода!
Но это была холодная красота. Налюбовавшись ею, каждый спешил к пылающему очагу и, согревая озябшие руки, думал о лете...
В замке великанов было непривычно тихо. Весь день пробродив по лесу, - Руф - в поисках дичи, Киприан - хвороста, - юные великаны очень устали и были непрочь погреться у камина и послушать старинную сказку.
Дедушка расположился в своем любимом кресле и, водрузив на нос очки, раскрыл пухлый потрепанный том. Все расселись по своим местам - бабушка уютно устроилась в уголке другого кресла, которое было так велико, что она казалась в нем не больше кошки; Киприан, сидя на низенькой скамеечке, начал чинить рыболовную сеть; а Руф улегся на коврике перед камином и стал от скули дразнить сторожей замка - громадных псов с пушистой светло-серой шерстью, - и приготовились слушать.
Сказка была волшебная, с необыкновенными приключениями, и, как любила бабушка, длинная-предлинная. Руф вскоре задремал под боком одного из псов. Он был тугодум; необходимость следить за развитием сюжета утомляла его почище трехдневной охоты. Но до чего славно было соснуть под тихую размеренную речь! Киприан вначале слушал очень внимательно, - как и дед, он любил сказки, - но и его мало-помалу охватило блаженное оцепенение - ни сон, ни явь, а так, свободный полет по самому краю сознанья. Только бабушка, стуча спицами в своем уголке, с неослабевающим интересом вслушивалась в причудливую вязь сюжета.
Как вдруг...
Зазвенело разбитое стекло и что-то вроде камешка величиной с кулак ударило по носу одного из псов. Пес тут же с лаем вскочил, разбудив сладко спавшего Руфа.
- Что за чертовщина?! - рассердился молодой великан. - Кто посмел швырять камнями в моих собак?!
Он схватил разбивший стекло предмет и хотел бросить его в огонь, но вдруг ахнул и поднес руку к глазам.
- Да это же прица! Воробей! Что там, должно быть, за стужа, если птицы замерзают на лету!
И Руф швырнул несчастного воробья своему брату.
- Держи! Ты же у нас жалостливый малый. Поплать над бедной птичкой, глядишь, она и оживет.
Старый великан дернулся было, чтобы огреть бессердечного Руфа клюкой, но бабушка быстро приложила палец к губам и покачала головой: "Молчи!"
- Птичка упала подле тебя, - осторожно дыша на бездыханную пичугу, сказал Киприан, - значит, именно в твоих руках искала она спасения. Но ты у нас слишком горд, чтобы помогать маленьким и слабым. Правда, братец?
Руф не заметил в словах брата подвоха.
- Уж я-то не стану лить слезы из-за какой-то там птички, - самодовольно ответил он, посвистал псам и отправился спать.
Вслед за Руфом ушли к себе бабушка с дедом.
А Киприан еще долго сидел в своем уголке, согревая воробышка могучим дыханием, и к полуночи был вознагражден: птичка открыла глаза, встрепенулась, что-то чирикнула...
И улетела.
Глава 3
А месяц спустя, когда все напрочь забыли об этом происшествии, в один из погожих февральский деньков Руф взял свое охотничье ружье и отправился в лес подстрелить к обеду зубра или пару кабанов: в семействе великанов у всех был отменный аппетит.
Стояло хрустально-прозрачное утро. Солнышко грело совсем по-весеннему. Небо было таким голубым, словно его только что умыли первой капелью. И хотя повсюду лежали сугробы, а щеки щипал мороз, чувствовалось, что весна не за горами.
Давно уже Руф не чувствовал себя таким счастливым! Как всякий, кто не склонен к долгим раздумьям, Руф тяготился однообразием заснеженных просторов, а короткие зимние дни, когда сразу после полудня наступал вечер и он вынужден был слишком рано возвращаться с охоты, нагоняли на беднягу неодолимую тоску. Как ребенок, радовался он теплому солнышку и с песней на устах, которой вторили звонкие трели синиц, вместе со своими свирепыми псами шагал по сугробам, не зная ни забот, ни печалей.
Но вдруг - о ужас! - огромный снежный холм начал проваливаться у него под ногами, и Руф, вместе с ружьем и преданными псами, рухнул в бездонную пропасть...
- А Руф провалился! А Руф провалился! - кричали крестьянские детишки, мчась со всех ног из лесу домой.
- Что городят эти сорванцы? - рассердился старый великан. - Куда мог провалиться наш Руф? Разве что в кроличью нору?
И, очень довольный своей остротой, старик хрипло рассмеялся.
- Пойду узнаю, - не на шутку встревожился Киприан и, накинув на плечи овчинный кожух, выбежал из замка.
Дети были уже довольно далеко, когда их окликнул зычный голос юного великана:
- Ну-ка, пострелы, подите сюда!
Знакомые с крутым нравом Руфа, ребятишки оробели, но этот другой, золотоволосый великан казался таким добродушным, что один за другим они боязливо приблизились к нему, готовые в любую секунду дать деру.
- Что это вы кричали, будто Руф куда-то провалился? - присев перед детьми на корточки, спросил Киприан. - Это такая игра, да?
- Какая там игра! - воскликнул самый старший. - Он взаправду провалился! Раз - и исчез!
- Провалился, провалился! Мы все видели! - осмелев, загалдели остальные ребятишки. - И он сам, и его страшенные собаки!
- Я потихонечку подошла, - застенчиво прошептала сероглазая крошка, с головы до пят закутанная в рваный пуховый платок, - смотрю - а там нора. Глубо-окая...
- Нора? - вздрогнул Киприан. - Ах вы, мышата... Ну, бегите по домам! - велел он, подымаясь, и, когда детишки умчались, озабоченно пробормотал: - А я побегу к себе...
Четверть часа спустя, оставив стариков в страхе гадать, что, в самом деле, случилось, Киприан ворвался в затаившийся, притихший зимний лес.
Отыскать следы Руфа и его свирепых псов было несложно: Киприан читал написанное на снегу куда лучше, чем дед - свои сказки. Вот Руф сломал низко нависшую над тропинкой ветку ели; должно быть, наступил на нее невзначай да и пошел себе дальше. А тут... Тут подстрелил кабана, но почему-то не взял с собой, а скормил собакам. Бедняги, верно, то вчерашнего утра ничего не ели. Потом довольно долго шел налегке, широко шагая густо обутыми ножищами по снежным сугробам и временами даже пританцовывая: наверное, был рад-радешенек погожему деньку! А вот...
Киприан успел ухватиться за ветку столетнего дуба, не то тут же сорвался бы в чернеющую меж корней дыру.
- Вот это да! - ахнул Киприан, осторожно заглянув в нее, и негромко позвал: - Руф! Братец!
С бешено бьющимся сердцем Киприан прислонился к корявому стволу.
- Как не хочется прыгать... - прошептал он, не отрывая глаз от черноты провала. - Ах, как не хочется!
Постоял, поглядел - и прыгнул.
Глава 4
К немалому изумлению Киприана, упал он не в снежный сугроб и не на острые камни, а в сочную зеленую траву, густо заросшую одуванчиками. Небо было лазурным, в кудрявых кучевых облачках, солнце - золотым и по-весеннему теплым. Поодаль раскинулся хвойный лесок. За ним виднелись островерхие крыши какого-то города. Что говорить, удивительно славный пейзаж!
Однако от созерцания этого утешительного спокойствия Киприан встревожился куда сильнее, чем при виде самых страшных разрушений: великан - не бабочка, с былинки, не потревожив ее, не вспорхнет, а уж братец Руф и подавно...
"А вдруг это вообще не то место?! - ужаснулся Киприан. - И бедняга Руф лежит теперь в каком-нибудь горном ущелье, с переломанным хребтом, беспомощный и одинокий, так же далеко от дома, как и я... А бабушка с дедушкой?! Как долго они будут ждать нас, прежде чем поймут, что случилась беда?"
От этих горестных мыслей Киприан заплакал и плакал бы, наверное, очень долго, будь он поближе к родным краям. А так ему волей-неволей пришлось взять себя в руки. Как там говорится в дедушкиных сказках? "Слезами горю не поможешь..."
Выпрямившись во весь свой огромный рост, Киприан огляделся. До города, видневшегося из-за вершин пушистых елей, было рукой подать, хотя и подальше, чем показалось, пока он сидел. Солнце припекало все сильнее, так что Киприан поскорее разоблачился, оставшись в полосатых портах, просторной рубахе из грубого полотна и босиком. Так он почувствовал себя гораздо свежей. Теплую одежду и сапоги на оленьем меху он отнес в лесок и повесил на ветку ели, выглядевшей покрепче прочих, хотя и она, сердито скрипя, согнулась под тяжестью великаньих одежек.
- Потерпи, старушка, - погладив ель по шершавому стволу, попросил Киприан. - Окажи мне такую услугу.
Разумеется, ель согласилась. И Киприан, не раздумывая более ни секунды, отправился в путь.
Но, странное дело, чем дольше он шел, тем дальше от него оказывался город. Киприан попробовал прибавить шагу - город отодвинулся на добрую пару миль. Пустился бежать - и разноцветные домики с островерхими крышами стали едва заметным росчерком на линии горизонта. "Да что за наваждение! - рассердился Киприан, останавливаясь (а город между тем стал только что не в двух шагах). - Пойду-ка лучше я в другую сторону!"
Он круто развернулся и...
... очутился на шумной рыночной площади. "Вот это да!.. - только успел подумать юный великан, как к нему тут же подскочил торговец обувью.
- Какой бравый парень - и без башмаков!!! - завопил он, всем своим видом изображая крайнее возмущение. - Ну-ка, подходи, примерь вот эти! Твой размер!
Киприан ошарашенно повернул голову вслед за торговцем обувью, и в этот миг кто-то брезгливо дернул его за рукав.
- Что за покрой! - сильно картавя, проговорил продавец готового платья. - Голубчик мой, такое старье тебе совершенно не к лицу! У меня найдется отличный кафтан из темно-синего бархата с золотым позументом. Как по тебе сшитый!
- А я могу предложить вам батистовую блузу с пышным жабо, в крапинку, капельку или особенно модную этой весной мелкую мушку... - тихонечко прошелестел за спиной Киприана вкрадчивый голосок старушки-белошвейки. - У меня заказывает блузы сам король...
- Неужто и блузы есть моего размера? - недоверчиво спросил Киприан, начиная что-то соображать.
- Разумеется, - заверила белошвейка.
- Но вы сами такие... такие маленькие... - удивился Киприан. - Для кого же тогда у вас вещи такого размера?
- Да заходил к нам как-то молодец вроде тебя, только с черными волосами да с виду погрубей, - ответил продавец готового платья. - Так три дня пришлось шить не покладая иголок, чтобы не выглядел пугалом огородным...
- Когда же... Когда это было?! - вскричал Киприан.
- Да, поди, лет двенадцать назад, - подумав, припомнил продавец готового платья.
Глава 5
- Лет двенадцать назад? - эхом повторил Киприан. - Но это невозможно... Это не Руф!
- Отчего же? - резонно заметил торговец обувью. - Я прекрасно помню, что его звали именно Руфом. Я сам сшил для него отличные башмаки, а мой старший брат сделал для них именные серебряные пряжки... Ах! Что с тобою, мальчик?! Спасайтесь! Он, кажется, падает!
Перепуганные торговцы тут же бросились врассыпную. Но волновались они напрасно: Киприан просто присел на свободном пространстве, сломав каких-то два-три прилавка и опрокинув еще с десяток, - сущий пустяк, если учесть его размеры.
- А где же он теперь? - спросил он наугад, почти догадываясь, каким будет ответ.
- Этого никто, к сожалению, не знает, - проговорил торговец обувью, глядя на юного великана с искренним сочувствием. - Знаем только, что он направился в королевский дворец, а дошел ли туда, или очутился совсем в другом месте, никому не известно.
- Королевский дворец... Ну, конечно! - проговорил Киприан, и лицо его слегка прояснилось. - Надеюсь, король у вас тот самый, что был двенадцать лет назад?
- К несчастью, да. Бодр и энергичен, совсем как в молодые годы... Но тебе туда нельзя! - увидев, что Киприан собирается подняться, запротестовал торговец обувью. - В таком-то виде! Вначале нужно приодеться...
- У меня и денег-то нет, - попробовал возразить Киприан.
- На что нам твои деньги! - рассмеялся торговец обувью. - Будешь нам живой рекламой, только и всего!
- А ну как уйду из вашего города? - не сдавался Киприан.
- Что ж, прославишь наш товар и за границей!
И, не слушая больше возражений юноши, воодушевленные торговцы потащили его в баню, потом отдали в руки цирюльника и, наконец, одели в самое нарядное платье, какое у них только нашлось. И все пришлось ему впору: и бархатный темно-синий камзол с золотым позументом, и такие же точно штаны, и блуза с самым пышным жабо, какое только можно себе представить, сшитая из тончайшего батиста в модную мелкую мушку, и замшевые башмаки с большущими пряжками, правда, не именными и не серебряными, но все-таки очень красивыми. И стал Киприан таким красавцем - впору ставить на постамент посреди площади, обсаживать петуньями и по воскресным дням приходить на него любоваться!
- Ну, вот теперь ты парень-молодец! - вернувшись с ним на рыночную площадь, одобрили торговцы. - Можно и к королю пожаловать! Отсюда до дворца рукой подать...
Но вдруг над площадью разнесся громовой голос, напугавший, впрочем, одного лишь Киприана:
- Уважаемые горожане! Через тридцать минут над городом пролетят драконы! Его королевское величество убедительно просит вас принять меры предосторожности!
Киприан моргнул.
- Чего-чего?
- Забирайся под прилавок, голубчик, - со вздохом велел продавец готового платья (прилавок у него был преогромный). - Времени у нас теперь много, обо все тебе расскажу...
И, устроившись поудобней на груде жилетов, стал рассказывать.
- Наше величество - Модест IV Кривоногий - заядлый драконовод. Как прослышит про какого-нибудь нового дракончика - ночи не спит, полказны опустошит, но непременно добудет. Другие короли, конечно, рады: драконы им не докучают, все у нас резвятся и улетать не хотят. Да они, по правде говоря, поначалу не особенно-то нас и беспокоили. А как выросли да вошли в силу, тут нам просто житья не стало. Корму им нужна прорва. Пьют, гады, только ячменное пиво. Да еще два раза в день над городом пролетают: один раз утром - на лужок попастись, другой - вечером, в родное гнездышко. Раньше был приставлен к ним пастух, а теперь, как вымахали зверюшки-то, боятся. Ни за какие коврижки не соглашаются в пастухи идти. А ну, как съедят?
Рассказ продавца готового платья дважды прерывался сообщение о скором вылете драконов. И вот над рыночной площадью одна за другой промелькнули шестнадцать гигантских теней, подняв настоящий ураган из сломанных веток, песка и пыли.
- Пролетели, родимые, - проворчал продавец готового платья, подымаясь и отряхиваясь. - Все. Теперь до вечера можно торговать спокойно...
Глава 6
Выбрался из-под прилавка и Киприан, отряхнул свое новое щегольское платье, сердечно поблагодарил торговцев и, подробно расспросив, как попасть к королевскому дворцу, пошел своей дорогой.
Слишком ошеломленный свалившимся на него за одно-единственное утро происшествиями, он шагал по вымощенным камнем улицам, не замечая ничего вокруг. Тысячи вопросов теснились в его голове, но ни на один из них он не находил ответа, только голова пошла кругом... В конце концов, позабыв придерживаться указанного торговцами направления, он потерялся в сложном переплетении улиц и улочек.
- Все. Хватит! - остановившись, сказал тогда себе Киприан. - Что проку от этих раздумий? Чего не знаю, о том кого-нибудь спрошу, а о чем забуду спросить, то, даст Бог, само собою разъяснится.
От этих слов у него сразу стало спокойно на сердце, в голове прояснилось и появился волчий аппетит. Но, странное дело, сколько он ни шел, ни разу не уловил запаха съестного.
- Скажи мне, добрый человек, - обратился Киприан к пожилому горожанину, сидевшему на пороге своего дома с трубкой в зубах и газетой в руках, - где в этом городе можно подкрепиться?
- Нигде, - пожал плечами горожанин. - Мы съестного не держим уже много лет, с тех пор, как король развел своих треклятых драконов.
- Но не от воздуха, прости, у тебя выросло такое славное брюшко, - возразил Киприан. - Или, может быть, лунный свет заменяет на вашем столе жирный окорок?
Горожанин фыркнул от смеха, аккуратно сложил недочитанную газету, выколотил трубку о каблук и гостеприимно пригласил:
- Милости прошу ко мне! Только пригибайся пониже.
Киприан с готовностью пригнулся и нырнул вслед за хозяином в распахнутую дверь.
Несколько шагов они прошли полутемным коридором, потом справа Киприан увидел еще одну отворенную дверь, которая вела в чистенькие, залитые солнечным светом комнаты.
- Нам не туда, - заметив взгляд Киприана, сказал хозяин. - Там у нас жилые комнаты...
И повел его дальше, к еще одной двери, плотно пригнанной к проему, обитой толстенными дубовыми досками и, сверх того, полосами железа. Эта дверь была заперта на здоровенный замок, но явно от тех же драконов, потому что хозяин, не таясь, снял с гвоздя такой же здоровенный ключ и стал возиться у замочной скважины. Наконец, с пронзительным скрежетом дверь отворилась.
- Осторожно. Там ступеньки, - предупредил хозяин, беря с покочки фонарь, и стал спускаться впереди Киприана, освещая ему проход.
- Вот она, наша жизнь... - пожаловался он, не без труда одолевая крутые ступеньки. - Ни тебе маслица в замок, ни кусочка сыру в мышеловку... Четыре раза в день спускаешься под землю, чтобы поесть, а с набитым животом уж и подниматься назад не хочется...
Но вот ноздрей Киприана достиг аппетитнейший аромат рисовой каши на молоке и печеных яблок, а уши уловили веселый детский смех. Одолев еще с десяток ступеней, хозяин и гость вошли в просторнейшую кухню с таким высоким сводчатым потолком, что даже Киприан, который был вдвое выше самого рослого мужчины, смог расправить плечи и выпрямиться во весь рост. Здесь было не слишком уютно и - с порога - довольно зябко, но у громадного, как и все в этом помещении очага хлопотала такая улыбчивая хозяюшка (она была намного моложе своего грузноватого стареющего мужа и, в сравнении с ним, на диво хороша собой), а вокруг нее с визгом носилось четверо таких хорошеньких пухленьких ребят, что Киприану эта странная кухня показалась самой замечательной на свете.
- У нас гость? - целуя мужа в щеку, улыбнулась молодая хозяйка. - Ну-ка, детки, поздороваемся!
Ребятишки обступили Киприана и закричали кто во что горазд:
- Здравствуйте, дядя!
- Вижу, для тебя, гостюшко, нужна тарелка побольше, - улыбнулась хозяйка. - Рассаживайтесь пока, а я обо всем позабочусь.
Глава 7
- Прошу простить меня, добрейший хозяин, - перегнувшись через стол, шепнул Киприан, - но... Мне показалось, что ты держишь свою супругу и детей под замком...
- А? - не понял хозяин, неотрывно следя за каждым шагом молодой жены.
- У тебя четверо малых ребят, и небеса вот-вот наградят вас пятым... - продолжал Киприан. - Не кажется ли тебе, что пребывание в этом помещении не слишком полезно для их здоровья?
В эту минуту хозяйка поставила на стол большой горшок дымящейся рисовой каши и стала по очереди наполнять протянутые тарелки.
Тарелка Киприана, хоть и щедро наполненная кашей, была все же слишком мала, чтобы ее содержимым мог насытиться проголодавшийся юный великан. Прикусив пухлую нижнюю губку, хозяйка о чем-то крепко задумалась, а затем велела:
- Ну-ка, поставь ее на стол и отойди подальше!
- Розетта, родная! Что ты задумала?! - всполошился хозяин. - Не лучше ли... Ах, Боже мой! Детки, бегите ко мне! Мама будет колдовать!
Перепуганные ребятишки, побросав уже занесенные над кашей ложки, бросились к отцу, обхватили его кто - за руки, кто - за ноги, и в ужасе зажмурились.
- Беги и ты сюда, сынок, - позвал хозяин Киприана. - Не стоит на это смотреть...
- А как же ты? - спросил юноша.
- Я-то привык... - тяжело вздохнул хозяин и загадочно добавил: - Как я могу закрывать на это глаза? Кому-то же нужно будет прибираться...
Меж тем ясные серые глаза хозяйки словно заволокло туманом. Простерши руки над тарелкой Киприана, она заговорила нараспев:
Дар земли, внемли приказу:
Больше стань в четыре раза!
Набухайте, зерна, споро,
Славный завтрак будет скоро!
- О небо... - только и смог прошептать Киприан.
Нет-нет, тарелка его осталась прежней. Вот только каша в ней начала на глазах расти и вываливаться на сверкающий чистотой мраморный стол, а со стола - на пол, потому что зерна риса, из которого она была сварена, стали вдруг стремительно увеличиваться. Только что величиною с боб, они на глазах выросли до размера голубиного яйца... перепелиного... куриного...
БА-БАХ!!! Все, что минуту назад было прозаичной кашей, с оглушительным грохотом взорвалось и исчезло без следа, оставив после себя лишь груду осколков.
- Что, опять?! - придя в себя, всплеснула руками хозяйка и, спрятав лицо в пышных складках передника, горько зарыдала.
- Ну, полно... полно тебе, Розетточка! - гладя супругу по уложенным вокруг головы пшеничным косам, ласково проговорил хозяин. - Не расстраивайся по пустякам! Не в первый раз. И, боюсь, не в последний...
- Прибраться бы ... - встрепенулась хозяйка.
Ее благоверного даже передернуло.
- Ступай, родная. Отдохни... - еще ласковее ответил он. - А я пока тут приберусь, и деток накормлю, и гость голодным не останется...
Сделав Киприану смущенный книксен, хозяйка хлопнула в ладоши и исчезла в облачке тумана, а хозяин, наученный горьким опытом, быстро и умело подмел осколки и подозвал к себе детей и Киприана.
- Ну-ка, кто чего желает?
Детишки попросили манной каши (при воспоминании о рисовой их бросало в дрожь), какао и булочек. Киприан, не на шутку встревоженный всем увиденным, воздержался от каких-то пожеланий. Дружески похлопав великана по плечу, хозяин пообещал накормить его как следует, лишь только четверня покушает и отправится к себе. Это, как догадывался Киприан, означало вино и откровенную беседу. Вина наш герой не любил, а от беседы бы не отказался: кто знает, не расскажет ли гостеприимный хозяин чего-то нового о Руфе?
С приготовлением завтрака хозяин справился на удивление легко: постучал кулаком по плите очага, произнес, чего желает, и на столе тотчас появились заказанные блюда. Это выглядело ничуть не менее волшебно, чем неудачное колдовство его супруги, но уж точно было гораздо безопаснее.
Детишки быстро справились с обильным завтраком, попрощались с гостем и, хлопнув в пухлые ладошки, так же, как их мать, исчезли в облачках тумана. Хозяин хмуро поглядел им вслед и с чувством грохнул по столу волосатым кулачищем.
- Ну, чего изволишь, гостюшко? - спросил он Киприана. - Не стесняйся! Исполняет все и даром. У нас теперь договор с Подземным королевством... Не жизнь - мечта!
Киприан задумался. Там, откуда он явился, стояла суровая зима, и не раз, сидя за столом, уставленным сытными, хорошо посоленными и поперченными блюдами, он с грустью вспоминал о лете...
- Вот так так! - рассмеялся хозяин, когда на холодной плите очага появилась целая корзина спелых груш. - Скромен же ты, гость дорогой! Тогда и мне негоже набивать живот. Вот что... - снова хлопнул он по плите, на сей раз даже добродушно. - Вина баклагу, разных там моченых слив... Ну, и подзакусить, что там у вас есть...
Тотчас же получив желаемое, - причем загадочное "подзакусить" заняло две трети бесконечного стола, - хозяин налил себе полный стакан (Киприан учтиво отказался), рухнул на стул и стал рассказывать...
- Далеко-далеко отсюда, в тех краях, о которых знают лишь жители Небесного королевства, есть школа волшебниц. Хозяйка этой школы - злая колдунья Курбетта. Раз в десять лет Курбетта является в наш город на своей зловещей карете, запряженной черными воронами, чтобы отобрать себе десять учениц среди наших девушек, у которых найдет способности к волшебству...
Хозяин повертел в руках стакан, словно размышляя, откуда тот взялся, и тихо продолжал:
- Моя Розетта была ученицей этой школы. От ее рассказов о тамошних учителях - старых гадалках и сивых оборотнях, заклинателях змей и сновидицах, - меня до сих пор пробирает дрожь. Но страшнее всех сама Курбетта. Она никогда не снимает с лица белой маски с прорезями для глаз и карает за любое непослушание страшными проклятиями.
Хозяин залпом выпил вино и поспешно налил себе снова.
- Надо сказать себе, гостюшко, - продолжал он, - что в этой школе существует странный обычай: прятать лица юных учениц под уродливыми личинами старух, а их стройные спины "украшать" горбами. В таком обличье они появляются за воротами школы, и, если хоть одна осмелится открыть кому-нибудь свое истинное лицо, ее участи не позавидуешь. Особенно жестоко карает Курбетта тех, в чьем сердце рождается любовь... Девушек она превращает в воробьев, в юношей, отважившихся полюбить их, - в черных воронов, чтобы, став птицами, они навсегда позабыли друг друга. Воробьев она выгоняет и те гибнут от голода и холода, от рогатки какого-нибудь сорванца или в лапах своей же любимицы-кошки. А вороны остаются служить своей новой хозяйке - до тех пор, пока ее девятихвостая плеть не оборвет их никчемную жизнь...
И хозяин рванул второй стакан.
- Однажды, - заговорил он так тихо, что Киприану пришлось наклониться, чтобы его расслышать, - моя Розетта с подружкой отправились на лужок за какими-то травами, из которых позже им предстояло сварить зелье от бессонницы. День был знойный. Вокруг - ни души. Подружка эта возьми за и сокол личину - дескать, взопрела под ней. Розетта, хвала небесам, была куда робчей и предпочла смиренно обливаться потом. Собрав, какие нужно, травы, подруги зашли в ближайший лесок попить воды из родничка, и вдруг увидели, что у самой воды, положив чернокудрую голову на зеленую моховую кочку, спит красивый парень ростом, должно быть, с тебя, одетый как настоящий щеголь. Розетта испугалась и хотела потихоньку улизнуть, но ее озорница-подружка стала уверять, что так далеко от школы их шалость никто не заметит, и принялась брызгать на красавца-великана студеной водой. Великан тотчас проснулся в самом скверном расположении духа и, не открывая глаз, стал рычать и ругаться, но когда увидел перед собою прелестную юную девушку с розовыми, как заря, щеками и блестящими темными глазами, позабыл обо всем на свете и без памяти влюбился...
- И что же дальше? - в величайшем нетерпении спросил Киприан.
- Расплата была скорой и суровой. Не успев опомниться, бедняжка взлетела в него маленькой серой пичугой. А юноша... О-о! Быть может, оттого, что он был великаном, в может, оттого, что чувства его оказались сильней, чем с других, но он превратился не в ворона, в в черного с золотом дракона, и со страдальческим рыком исчез в облаках...
Киприан сидел, как громом пораженный, в хозяин, как видно, подошел и концу своего рассказа.
- Розетта, на глазах с которой все это стряслось, как будто слегка повредилась в уме, и Курбетте пришлось отпустить ее к родителям, наградив в качестве, так сказать, компенсации хорошее приданое. За что в нем проку! А дар волшебства... Ни пользоваться им, ни контролировать его она не могла. Отцу и матери только и оставалось, что выдать ее за человека постарше за поумней, чтоб была под присмотром, за поскорее забыть эту историю. Вот уж пятый год, как мы женаты. Почти все, чего она набралась в этой школе, как будто позабылось, но временами нет-нет - да и вырвется наружу, как вот теперь. Особенно удаются ей заклинания учетверения. Видел наших деток?
Хозяин усмехнулся.
- Хоть они-то, конечно, всем в радость!
- А этот дракон... О нем потом кто-нибудь слышал? - с замирающим сердцем спросил Киприан.
- Не знаю, - ответил хозяин. - Летает, должно быть, сердечный, вокруг того места, если только не запрягла его проклятая колдунья в свою проклятую карету... Эй, что с тобой, сынок? Куда это ты так заторопился? - спросил он, увидев, что Киприан стал подниматься то стула.
- Спасибо за угощение и рассказ, добрый человек, - низко поклонился ему Киприан. - Только, сдается мне, что тот черный дракон - мой бедный брат, и я должен поспешить ему на помощь.
Глава 9
Хозяин взглянул на юношу с внезапно возросшим любопытством.
- И как же ты собираешься ему помочь? - спросил он, не двигаясь с места.
Киприан смутился.
- Мне говорили, что здешний король - заядлый драконовод... Что он знает всех драконов в округе и, наверное, сможет мне помочь...
- Сможет, - согласился хозяин. - Если видел его. А если нет?
Киприан повесил голову.
- Вот что, - решил хозяин. - Попасть и королю ты всегда успеешь. А пока поговори с моей женой. Не смотри, что она с меня волшебница-недоучка! Она многое может себе рассказать. А может быть, надоумит, как выручить брата...
Снова путь по крутой каменной лестнице. Он показался юному великану втрое трудней и от съеденных груш, и от тяжких раздумий. Да и хозяин то и дело норовил скатиться вниз: вино из тайных подвалов Подземного королевства было куда крепче, чем казалось на первый взгляд. Несколько раз он ронял свой фонарь, и Киприану только чудом удавалось всякий раз его подхватывать.
Но все когда-нибудь заканчивается, и крутые ступеньки тоже... Киприан и сам не заметил, как очутился в уже знакомом коридоре, перед дверью, ведущей в жилые комнаты. На этот раз дверь была закрыта. Из-за нее как будто доносился шум дождя...
- Плачет, - уверенно сказал хозяин, отошел подальше и, разогнавшись, ударил в дверь плечом.
Незапертая дверь лишь слегка подалась под его мощным напором.
- Помоги-ка мне, парень! - пропыхтел он, тщетно стараясь расширить образовавшуюся щель хотя бы на дюйм.
Киприан налег на дверь. Под двойным напором она наконец подалась, и хозяин с гостем, скользя и чертыхаясь, свалились прямо на пол. Вернее, в лужу, растекшуюся по полу гостиной, как небольшое озеро.
Сидя по пояс в воде, Киприан ошеломленно огляделся и потряс головой, стараясь отогнать наваждение. Но это не помогло: наваждение не исчезало.
Если бы Киприан не был совершенно уверен в том, что находится в комнате, он решил бы, что попал в чащу леса. Но какого! Это был настоящий тропический лес... А может, и не тропический, а просто сказочный (в таких вещах Киприан был не слишком силен). Он рос прямо из воды, точнее, из темно-зеленого пушистого ковра, устилавшего пол в гостиной, и, должно быть, еще недавно был его узором, - самым обычным узором, которым любят украшать свои изделия мастера-ковроделы. Теперь этот скромный узор рос и разрастался, сплетаясь корнями и кронами, прямо на глазах Киприана. Лопались почки, стремительно разворачивались листья, один за другим расцветали цветы - холодные зеленоватые цветы, в аромате которых явственно слышалась горечь. А под потолком... Киприан протер глаза. Под потолком, прямо в центре комнаты, висела маленькая серая тучка, из которой лился на пол дождь.
Опомнившись, Киприан вскочил на ноги и помог хозяину, барахтавшемуся с стола на мелководье, принять более или менее вертикальное положение.
Не мешкая, ибо горький опыт в подобных делах у него уже был, хозяин перебрался в центр комнаты и протянул руки к тучке. При его приближении дождь заметно усилился.
Дождь превратился в настоящую бурю, грозя затопить гостиную до потолка.
- Послушай, Розетточка!.. - закричал хозяин уже не умоляющим, а деловитым тоном. - Нашему гостю нужна твоя помощь!..
Дождь перешел в мелкую морось; казалось, тучка прислушивается.
- Помнишь историю о воробышке и черном драконе, которую ты как-то мне рассказывала? - продолжал хозяин. - Наш гость уверяет, что этот дракон - его брат, и всею душою желает его разыскать. Как хорошо, что он зашел именно и нам! Только ты, моя радость, можешь ему помочь!
Тучка, решил Киприан, была совершенно согласна, потому что через мгновение превратилась в хорошенькую молодую женщину, которая тут же отерла платочком свои мокрые щеки и, взмахом ресниц ликвидировав сотворенное ею же самою безобразие, с самой сердечной улыбкой обратилась к гостю.
Глава 10
- Верно ли я поняла слова своего супруга? - переспросила она, сияя доброжелательностью и искренним сочувствием.
- Ах! - взволнованно воскликнул Киприан. - Я сам не знаю, что верно, а что нет, что - правда, а что - ложь в вашем загадочном мире! С тех пор, как пропал мой бедный брат, по моим подсчетам, прошло не более двух часов, а торговцы на рынке утверждали, что минуло целых двенадцать лет! Я совсем запутался... Добрая хозяюшка, если вы не разъясните мне это несогласие, боюсь, что я сойду с ума!..
Улыбка хозяйки стала еще теплее.
- Не думаю, что кто-нибудь сможет объяснить тебе такую странную вещь, как время... - сказала она. - Вот взять меня... Я пробыла в школе волшебниц целых девять лет, а когда возвратилась домой, оказалось, что здесь прошло всего тридцать дней, и мне по-прежнему шестнадцать. Постарайся принять все как есть, и небеса помогут тебе в поисках брата.
- Благодарю вас, добрая хозяюшка, - низко поклонился Киприан. - Не сказал бы, что от ваших слов мне стало хоть немного спокойнее, но я постараюсь принять все как есть, хотя бы ради собственного спокойствия. Не расскажете ли теперь, как найти эту школу волшебниц, чтобы я мог, не медля ни мгновения, отправиться туда и призвать злую колдунью к ответу?
- Увы, - покачала головой хозяйка. - Я не знаю, как попала туда и как вернулась обратно... Нас, будущих учениц, Курбетта заставила выпить какое-то зелье и доставила в школу беспробудно спящими. А назад... Назад я вернулась, ступив правой новой в обручальное кольцо Курбетты...
- В обручальное кольцо?! - в один голос вскричали Киприан и хозяин.! - прошептал Киприан. - Мой бедный братец!..
Хозяйка сочувственно помолчала.
- Так вот, о небесном короле... - заговорила она снова. - Дождись, когда над площадью перед дворцом соберутся грозовые тучи - и не зевай! И, самое главное, ничего не бойся. Правитель Небесного королевства вспыльчив, но добр. Добейся встречи с ним - и, готова поспорить, дорогу к школе волшебниц ты узнаешь непременно!
- Но как же мне попасть во дворец вашего короля? - вновь загрустил Киприан. - Торговцы рассказывали, как его найти, но сколько я ни блуждал по здешним улицам и переулкам, даже близко не подошел ни и чему, похожему на дворец...
- Они, вероятно, забыли, что ты чужестранец, - мягко улыбнулась хозяйка, - и не знаком с передвижением нашего города.
- Передвижением... чего?
- Ты знаешь, что наш город носит название "Ускользающий"? - спросила хозяйка. - Поверь мне, это неспроста. В те далекие времена, когда на наше королевство без конца нападали полчища врагов, ученые сделали так, что столица королевства стала словно плавать в пространстве и времени. Тайна движения города передавалась под большим секретом старостам всех городов и сел королевства, и когда какой-нибудь маленький городок оказывался в осаде, старосты попросту уводили всех жителей прочь, оставляя неприятелю голые стены... Поняв, что наше королевство невозможно одолеть, враги оставили свои бесплодные попытки и со временем стали нашими друзьями... Хотя секрет движения города по-прежнему известен только избранным. Как говорится, дружба - дружбой, а табачок - врозь!
И хозяйка залилась веселым смехом.
- Чтобы быстро попасть в нужное место, проще всего пройти ходами Подземного королевства: так и короче, и скорей. Да и движение нашего города чувствуется там не так заметно, - продолжала она, отсмеявшись. - Конечно, эти ходы - настоящий лабиринт, но человек, хорошо знакомый с ними, в считанные минуты проведет тебя, куда ты только пожелаешь... Правда, любимый? - улыбнулась она супругу.
Хозяин, промокший до нитки в устроенной супругой купели, подумывал скорее о горячей ванне и большой кружке чая с ломтиком лимона, чем о роли проводника, но отказать своей благоверной не посмел: не ровен час, решит сама проводить дорогого гостя и ненароком разнесет половину Подземного королевства... Вздохнув, он отодвинул совершенно сухой (в отличие от него самого) ковер, за которым скрывался люк, откинул крышку и, ухватив Киприана за пояс, потащил в довольно узкое отверстие.
- Счастливого пути! - прокричала им вслед веселая хозяйка. - И до скорой встречи!..
- Ну да, - пожала плечами хозяйка. - А что тут такого?
- Так ведь она же - злая колдунья! - заикаясь, пробормотал хозяин. - И, к тому же, наверняка ужасная уродина!
- Что касается первого, тут, конечно, не поспоришь, - ответила ему супруга. - А вот о втором ни ты, ни я не знаем, и незачем попусту злословить. Так что, - вновь обратилась она к Киприану, - дорогу к школе придется спросить у кого-нибудь другого. Например, у правителя Небесного королевства. Он все видит, все знает, везде бывает и уж точно сможет себе помочь.