- Альба, где ты? - прокричал Игнасио. - Альба, куда же ты запропастилась?
Молодой крепкий парень стоял посреди ржаного поля, вертел головой по сторонам в поисках своей жены. Вокруг не было никого. Только огромное золотое полотно, сотканное из тысяч ржаных колосьев, да бескрайняя синева чистого неба.
Щурясь под лучами мощного испанского солнца, крестьянин взглянул вверх. Там, высоко в небесах, одиноко парил орел, время от времени издавая свой пронзительный, ни с чем не сравнимый клич. Могучая птица кружила над полем в поисках жертвы.
Игнасио на миг показалось, что они с орлом в чем-то едины. Такие же одинокие. Только орел искал добычу, а человек всего на всего свою жену.
- Альба! - снова прокричал крестьянин. - Альба, отзовись!
Ответом ему был лишь орлиный крик.
Со дня их свадьбы прошел месяц, и на протяжении всего этого времени парня не покидала одна навязчивая мысль. С Альбой что-то не так. С самого детства они были предназначены друг другу. Родители их были соларьегос - равными. Более того, Хромой Анхель и Басилио были добрыми друзьями. Став достаточно взрослым, Игнасио оказывал всяческие знаки внимания Альбе, и она отвечала ему взаимностью.
- Я видел ее большие, полные радости и счастья глаза, когда ходил с ней гулять в оливковую рощу, - думал парень. - Что пошло не так?
Крестьянин сорвал один из ржаных колосьев и принялся задумчиво его разглядывать.
- Ведь она сама говорила, что любит меня и хочет, чтобы мы были всегда вместе, - мысли в голове Игнасио путались. - Почему теперь, когда мы муж и жена, я ей больше не нужен?
В глазах парня что-то защипало, а в горле застрял горький ком. Он откровенно недоумевал, от чего такая нежная и любящая девушка вдруг стала к нему так холодна.
- Но Святая Мария, я ведь был лучшим женихом во всей деревне! - воскликнул Игнасио. - Что произошло с Альбой? Она ведь любила меня!
Осознав, что согрешил, крестьянин обеими руками потянулся к деревянному крестику, висящему у него на шее, и трижды его поцеловал, бормоча молитвы и выпрашивая прощение за чрезмерную гордыню. Успокоившись, Игнасио стукнул себя ладонью по лбу.
- Я понял! - снова воскликнул парень. - Она злится, что я не защитил ее от этого идальго.
Крестьянин опустил глаза и уставился взглядом в землю.
- Но я не мог этого сделать, я всего лишь крестьянин, - тихо пробормотал он. - Может дон мучил мою жену, а я даже не попросил у нее прощенья за то, что допустил такое?
Игнасио отбросил колосок в сторону.
- Зачем я так громко кричу? - словно опомнившись, пробормотал парень и спешно огляделся по сторонам. - Да какая разница? Все равно поблизости никого нет.
Но крестьянин ошибался. Его жена Альба находилась всего в паре десятках шагов от места, где стоял ее муж. Укрытая высокими стеблями созревшей ржи, девушка спокойно лежала на земле, пожевывая травинку и закрыв глаза, не обращая никакого внимания на крики Игнасио.
Как обычно, с утра женщины отправились в поле срезать рожь и укладывать ее в снопы. Ближе к обеду, когда солнце становилось совсем невыносимым, они шли по своим домам и дожидались мужей к обеду, чтобы разделить с ними свою нехитрую стряпню. В этот день Альбе не захотелось идти домой и кормить Игнасио. Вместо этого девушка спряталась во ржи, дождалась, пока ее подружки уйдут, и спокойно разлеглась на земле, погрузившись в раздумья. А мыслей было много.
В первую очередь, Альба опасалась того, что дон за ней никогда не пошлет. Вот уже целый месяц она вынуждена жить с Игнасио в нищете, вместо того, чтобы снова вернуться в замок с подушками и кроватями. Может она была недостаточно нежна с ним, и дон Хуан решил, что Альба больше не достойна его внимания. Девушка не на шутку испугалась.
- Неужели я не получу больше золота? - размышляла крестьянка. - Что не понравилось сеньору?
Альба вспомнила предыдущих мужчин, с которыми она проводила вечера. Вито-горшечник, живущий неподалеку со своей женой и двумя детьми угощал ее хмельным вином, а потом уводил в лес, где Альба развлекалась с ним в окружении высоких сосен. Вито был еще молод и крепок, а также знал, чего хочет женщина. Но самое главное - мать Альбы Урсула не могла не нарадоваться тому, что добрый горшечник часто "по-соседски" приносил к ним домой всякую кухонную утварь.
Могучий кузнец Габино тоже не устоял перед чарами юной красавицы. Иногда, во время обеденной сиесты Альба приходила к нему в кузницу, где они, скрывшись от посторонних глаз, предавались страсти. Габино называл девушку инфантой - принцессой, а старый Басилио не знал нужды в хороших и крепких орудиях труда.
Жена кузнеца Лупе частенько хвалилась перед подругами, с гордостью говоря им, что ее муж Габино нередко остается работать даже во время сиесты. Альба, в очередной раз, слушая хвастливые слова глупой женщины, тихонько посмеивалась, зная настоящую причину такой "работоспособности" кузнеца.
Потом появился Игнасио. Безусловно, она знала его и раньше, но тогда он был просто беспомощным мальчишкой, неспособным должным образом поблагодарить за ласку. Но мальчик подрос и возмужал, став настоящим мужчиной. Все деревенские девушки готовы были отдать все что угодно, чтобы просто подержать его за руку, не говоря уже о поцелуе.
В один прекрасный день Альба поняла, что также полюбила Игнасио. Он был красив, силен, хорошо и много работал. Его отец, Хромой Анхель, был уроженцем Вальденоседы и пользовался некоторым уважением среди жителей деревни. Но самое главное было то, что Анхель считал ее отца своим другом и сам несколько раз предлагал ему женить детей и породниться. Басилио был совсем не против.
Игнасио и Альба, узнав о том, что их родители планируют связать своих детей узами брака, пришли в восторг. Вечерами напролет они уединялись в оливковой роще и, обнявшись, вслух мечтали о том, как они славно заживут вместе, и нарожают кучу маленьких ребятишек.
Свадьба, а точнее события, произошедшие после бракосочетания, целиком изменили мировоззрение девушки. После всего лишь одной ночи, проведенной с жирным стариком, она стала самой богатой в деревне. Она завладела настоящими золотыми монетами. Горшечник, кузнец, да и сам новоиспеченный муж отошли на второй план. В ее глазах они стали жалкими людьми.
Альба осознала, что ее молодое тело стоит гораздо дороже не только красивых глиняных горшков и остро отточенных кос, но и собственного дома с крошечным наделом земли в придачу. Ее так и распирало показать всем женщинам деревни свои деньги и посмеяться над тем, как дешево они себя ценят, но Альба была не настолько глупа. Девушка искренне надеялась, что дон позовет ее снова, но в глубине души опасалась, что больше ей может так и не повезет. Поэтому Альба разумно молчала и всеми силами старалась играть униженную и оскорбленную, но глубоко преданную жену.
Только сегодня, спустя месяц после свадьбы, девушка осмелилась выплеснуть свою злость и раздражение, проигнорировав обед со своим мужем.
- Интересно, что скажет мне Игнасио, когда вечером я приду домой? - на лице крестьянки появилась блаженная ухмылка, тут же сменившаяся гримасой испуга. - Что если он выгонит меня из своего дома?
Альба поднялась с земли и огляделась по сторонам.
- Не выгонит, - усмехнулась девушка. - Так он навлечет позор на себя и поссорит наших родителей.
Крестьянка провела ладонью по колосьям и, найдя самый крупный из всех, сорвала его.
- Но я должна быть умна, - Альба сжала колос в руке, рассыпая зерна ржи на землю. - Я буду Игнасио хорошей женой, если дон меня бросит.
Девушка посмотрела на небо, где гордо парил одинокий орел, затем перевела взгляд в сторону деревни. Оттуда, со стороны Вальденоседы тянулась вереница женщин, готовых продолжить трудиться в поле после непродолжительной обеденной сиесты. Альба подняла свой серп с земли и с невозмутимым лицом принялась срезать длинные стебли золотистой ржи.
Ближе к вечеру следующего дня в деревне объявился мужественного вида кабальеро со свитой. Проскакав почти всю деревню вдоль и поперек и не найдя ни единой живой души, он наконец натолкнулся на четверых стариков, сидящих прямо на земле в тени одного из домов Вальденоседы.
- Я ищу Альбу, дочь крестьянина Басилио, - громко сказал идальго. - Где она может быть?
Старики молчали, уставившись в землю перед собой. И только один из них поднял глаза и внимательно посмотрел на всадников.
- Я повторю вопрос, - с раздражением в голосе произнес кабальеро. - Мне нужна Альба, дочь Басилио.
- Все женщины работают в поле, господин, - прошамкал старик своим беззубым ртом и, опустив глаза, уставился взглядом в землю подобно своим товарищам.
- И почему я, воин и герой реконкисты, должен возиться с какой-то деревенской шлюхой? - еле слышно пробормотал рыцарь, жестом приказал своим спутникам следовать за ним и поскакал прочь из деревни в сторону полей.
Альба нашлась быстро среди женщин жнущих созревшую рожь. Кабальеро, не спешиваясь, подъехал к ней, попутно разглядывая лицо девушки, вспоминая, ее ли он увозил со свадьбы месяц назад.
- Дон Мануэль! - не сумев скрыть своих эмоций, радостно воскликнула крестьянка.
Рыцарь всем своим видом показал, что не разделяет радости от встречи с глупой простолюдинкой и грубым тоном спросил: "Ты Альба, дочь крестьянина Басилио?"
Девушка несколько раз быстро кивнула в знак согласия, но словно почувствовав на себе десятки испуганных взглядов стоящих подле нее женщин, опустила глаза и пробормотала: "Что угодно вам в нашей деревне, господин?"
- Полезай на коня моего оруженосца, женщина. Тебя желает видеть мой сеньор, - не обращая ровным счетом никакого внимания на толпу испуганных женщин вокруг, сказал дон Мануэль. - Мы должны прибыть во Фриас до наступления ночи.
Альба робко подошла к вороному коню оруженосца кабальеро и с его помощью вскарабкалась на спину животному.
Вдруг из толпы раздался полный скорби и печали крик: "Девочка моя, куда же ты?" И тут же перед скакуном рыцаря возникла растрепанная Урсула.
- Куда вы везете мою дочь, господин? Не забирайте ее у меня, - у женщины начиналась истерика. - Прошу вас, не забирайте мою дочь!
Дон Мануэль обреченно вздохнул и, изловчившись, ударил ногой Урсулу в лицо. Женщина с диким криком упала на землю. Из рассеченного лба потекла кровь, заливая глаза несчастной. Опомнившиеся крестьянки подбежали к ней, чтобы помочь, а всадники тем временем уже неслись во весь опор прочь из деревни.
Как и месяц назад цитадель Фриас встречала Альбу во всем своем великолепии. Только взглянув на высокие башни крепости, девушка тот час забыла обо всем, даже о собственной матери, с которой, всего несколько часов назад, так плохо обошелся дон Мануэль Суарес -знатный кабальеро и вассал хозяина окрестных земель дона Хуана Лопеса де Веласко. Альба, в глубине души уже простила грубого идальго и даже испытывала к нему благодарность, ведь он, своим жестоким поступком избавил ее от любых подозрений со стороны жителей Вальденоседы.
- Когда я вернусь назад, никто не посмеет упрекнуть меня ни в чем, ведь эти люди насильно увезли меня с собой, - подумала крестьянка. - Ох уж эти глупые мужчины.
Как и в прошлый раз, всадники остановились во дворе цитадели, и дон Мануэль повел Альбу за собой по коридорам замка на встречу с доном Хуаном. На этот раз, коридоры крепости показались девушке не такими длинными, и она быстро очутилась в главном зале.
На этот раз кабальеро не оставил крестьянку одну, а двинулся прямо к огромному обеденному столу, за которым сидели двое. При неровном свете десятков факелов Альба сразу узнала тучную фигуру дона Хуана, но его гость девушке был не знаком.
Дон Мануэль вразвалку подошел к столу и плюхнулся на широкую скамью напротив своего сеньора. Альба осталась стоять у входа в зал, ожидая дальнейших указаний от благородных господ и не слыша тихого разговора дона Хуана и его ночного гостя.
Человек этот показался девушке не совсем обычным. Он был молод, коротко острижен, имел крупный острый нос с горбинкой и гладкие, не покрытые бородой щеки. На вид, Альба смогла бы ему дать не больше девятнадцати лет. Но что-то в этом юноше было не так. Девушка никак не могла понять, что ее насторожило, но где-то глубоко внутри нее зарождался страх.
Наконец, незнакомец поднялся из-за стола, улыбнулся дону Хуану, кивнул дону Мануэлю и последовал к выходу. По пути, юноша встретился глазами с Альбой, усмехнулся и покинул зал. Несколько секунд девушка стояла не шелохнувшись. Животный ужас сковал ее тело с головы до ног. Перед ее взором все еще стояли глаза незнакомца. Это не были глаза девятнадцатилетнего юнца. Это были пустые, будто покрытые белесой пеленой глаза древнего старца. А взгляд его, прожигающий до глубины души, заставил тело девушки затрястись нервной дрожью.
- Эй, женщина! - крикнул кабальеро. - Ты так и будешь стоять там всю ночь или подойдешь и поприветствуешь своего господина?
Альба не могла пошевелиться. Страх парализовал сознание и не позволял ни думать, ни действовать.
- Что, на тебя тоже подействовали чары этого монаха? - уже громче прокричал идальго.
- Ну, перестаньте, дон Мануэль, - миролюбиво сказал сеньор Хуан. - За что вы так невзлюбили этого молодого монаха?
- Точно! Монах! Это был монах! - парализованная страхом перед незнакомцем, девушка совсем не обратила внимания на то, что он был одет в черную монашескую рясу, а на его груди висел небольшой железный крест. - Но что меня в нем так испугало?
Между тем, разговор сеньора со своим вассалом продолжался.
- А еще двое из моих людей пропали без вести с тех пор, как этот самый монах поселился во Фриасе, - не унимался рыцарь. - Говорю вам, мой сеньор, не простой это человек.
- Ваши пропавшие люди, дон Мануэль, сейчас, небось, в какой-нибудь деревне пьют вино и портят местных девок, - рассмеялся дон Хуан. - Не стоит валить свои проблемы на несчастного юношу.
- Повидал я за свою жизнь немало таких "несчастных". Оказались сущими демонами, - пробормотал идальго. - Знаете ли вы, господин, сколько всякой нечисти вокруг?
- Я тоже много повидал в своей жизни, любезный сеньор! - в негодовании вскричал дон Хуан, переходя на фальцет. - Он гость в моем доме и будет здесь столько, сколько я захочу.
Рико омбре встал из-за стола, всем своим видом показывая, что разговор окончен, и пошел к Альбе, все еще стоявшей у выхода в полном ступоре.
- Пойдем, девочка моя, - ласково произнес феодал. - Я устал и хочу спать.
Альба, чувствуя огромный прилив сил, бежала босыми ногами по высокой, кое-где уже выгоревшей траве. Ноги были мокрыми от свежей утренней росы. Девушка была счастлива. Еще всего лишь одна ночь в компании со старым боровом и вот - две новых золотых монеты зажаты в ее руке. Теперь он - жирная свинья и одновременно самый богатый и могущественный человек на свете - ее покровитель.
- Плевать на мужа, плевать на старого хромого осла Анхеля, плевать на всех жителей Вальденоседы! - то и дело восклицала Альба, испытывая чувство глубокого удовлетворения. - Да я могу купить себе эту деревню!
В небесах весело щебетали птицы, шумели кроны высоких деревьев в близлежащем лесу - все внушало радость и удовлетворение.
- Я все расскажу матери. Она женщина. Должна меня понять и разделить со мной мое счастье. Ведь дон назвал меня своей фа... фаво... Да к черту то, как он назвал меня! - крестьянка плашмя упала в траву и принялась кататься по земле, неистово хохоча. - Я лучше всех, Господи!
Войдя в деревню, девушка насторожилась. Со стороны центра был слышен шум множества голосов
- Не посмотреть ли что там творится? - подумала Альба и отправилась прямиком на источник звука.
Выйдя к центру Вальденоседы, девушка обнаружила толпу крестьян, громко и неистово споривших о чем-то. Что именно говорят люди понять было невозможно. Гул стоял такой, что Альба невольно зажала уши, развернулась и попыталась уйти, но внезапно шум стих.
Обернувшись, девушка увидела, как ватага жителей ее деревни, молча, с открытыми ртами, пялятся на нее. Все как один. Вдруг, из толпы выскочила женщина и с громким воем бросилась к Альбе. Прихрамывая, с грязной, пропитанной засохшей кровью повязкой на голове, она напоминала жалкую деревенскую калеку. Альба, поборов в себе секундный приступ омерзения, сделала несколько шагов по направлению к матери и они обнялись.
- Альба, девочка моя, ты жива! - причитала мать. - Я так за тебя волновалась.
- Давай уйдем отсюда, - девушке становилось не по себе, ведь их все плотнее и плотнее окружала толпа сердобольных крестьян, что вызывало у Альбы только новые приступы раздражения. - Пойдем домой.