|
|
||
Лекция 1. Что такое справедливость?
Курс по теории справедливости я начну с самого главного вопроса: что такое справедливость? Этому вопросу и будет посвящена первая лекция. Попытка за одну лекцию ответить на вопрос, волновавший человечество веками, может показаться претенциозной. Однако на самом деле ничего сверхъестественного или уникального в этой лекции не будет. Я лишь обозначу некоторые общие моменты, то есть покажу в общих чертах, на каком фундаменте стоит теория справедливости. То есть ответ на вопрос о том, что такое справедливость, интересует меня лишь для того, чтобы ответить на другой вопрос: как возможна научная теория справедливости, и как наука вообще может иметь отношения к проблемам справедливости? Надо сказать, что мое первое высшее образование - юридическое - способствовало моей профессиональной деформации. Справедливость для меня - это понятие, имеющее отношение, в первую очередь, к праву (как к самому главному социальному регулятору). Неспроста право и справедливость - родственные понятия. В общих чертах можно сказать, что правильное право - это и есть справедливое право, правильный закон - это справедливый закон, правильное судебное решение - это справедливое судебное решение. Правда, на "правильность" того или иного феномена влияют не только моральные факторы (т.е. справедливость), но и другие факторы (например, эффективность, легитимность, стабильность и т.п.). Однако, с точки зрения морали эти факторы допустимы лишь в той мере, в которой не противоречат самой же морали. Поэтому на первое место всё же выдвигается фактор справедливости. Короче говоря, справедливость - это главный критерий, с помощью которого мы оцениваем законы и судебные решения как правильные и неправильные, т.е. с точки зрения должного. Но на самом деле существуют и другие социальные регуляторы. Поэтому понятие справедливости имеет отношение не только к праву, но и к другим социальным нормам. Справедливость - это критерий, с помощью которого мы оцениваем социальное регулирование в целом. Более того, справедливыми могут быть действия и поступки людей, регулируемые социальными нормами. Итак, справедливость - это Должное в области социального регулирования, в области человеческих поступков и действий, в области человеческих отношений в целом. Но основная сложность в ответе на вопрос "что такое справедливость?", конечно, в другом. Состоит она как раз в том, чтобы пояснить, в чем же заключается это Должное. Именно относительно данного вопроса имеется огромное количество точек зрения. Многие политические дебаты сводятся к данному вопросу. Политики бесконечно обсуждают, какое общественное устройство будет более справедливым, предлагая различные определения, признаки и описания Должного. Если политики вынуждены отстаивать какой-то конкретный взгляд на справедливость, то в повседневной жизни мы очень часто встречаемся с позицией, согласно которой справедливость вообще-то у каждого своя, понятие это относительно, и никакой объективной справедливости нет и быть не может. И в этой точке зрения, наверное, есть доля истины. Австрийский юрист Ганс Кельзен писал своей работе "Чистое учение о праве", что долженствование - это вообще функция воли, а не разума, поэтому Должное мы можем только постулировать, а не познать. Иными словами, что ты считаешь правильным, то и правильно. Вопрос лишь в том, сможет ли ты навязать свою волю другим. И вот руководствуясь данной точкой зрения, Кельзен утверждал, что наука никакого отношения к справедливости не имеет и иметь не может. Наука занимается познанием, а не волеизъявлением. Справедливость нельзя открыть научными экспериментами. Но прав ли Кельзен? Ведь если мы посмотрим на современное состояние социально-гуманитарных наук, то окажется, что все они "ценностно нагружены". Иными словами, ни одна из социально-гуманитарных наук на самом деле не исходит из того, что наука должна быть в стороне от вопросов справедливости. Обратимся для примера к той же юриспруденции. Если мы посмотрим научные статьи, которые обычно пишут ученые-юристы, то мы увидим что в этих статьях, как правило, анализируются и критикуются какие-то нормы права или судебные решения. Ученые предлагают свои пути совершенствования законодательства и судебной практики. Короче говоря, ученые высказывают свои ценностные суждения относительно существующих правовых норм и судебных решений, предлагают что-то модернизировать, скорректировать и т.д. Но если мы говорим, что долженствование - это функция воли, а не разума, если Должное нельзя познать, то чем же руководствуются практически все ученые-юристы, которые пишут эти научные статьи? По сути, они провозглашают какие-то ценности. Без этого не было бы науки юриспруденции. Можно ли тогда говорить о том, что юриспруденция на самом деле не является наукой? Я думаю, это был бы слишком категоричный вывод. Если ученые-юристы предлагают какие-то изменения в действующее законодательство, то это еще не означает, что они уходят из сферы науки, и входят в сферу каких-то относительных моральных суждений. То же самое можно сказать и о других науках. Но если справедливость у каждого своя, если она относительна, если справедливость - это вообще не дело науки, то чем собственно заняты специалисты в области социально-гуманитарных наук? Давайте поразмышляем о том, возможно ли научное понимание справедливости. В первую очередь, разграничивая научные и ненаучные суждения о справедливости, целесообразно вспомнить такое понятие, как научный этос. Применительно к суждениям о справедливости это понятие означает следующее. Во-первых, научное суждение о справедливости отличается от простых кухонных разговоров о справедливости тем, что оно более беспристрастно. Во-вторых, ученый, который профессионально занимается вопросами справедливости, будет учитывать различные точки зрения, а также социальные факторы. Иными словами, он примет во внимание большее количество морально значимых факторов, чем тот, кто задается вопросами справедливости от случая к случаю. В-третьих, суждения ученого должны быть более логичными и последовательными, чем повседневные суждения. Кроме того, суждения ученого более системны. Это означает, что если ученый предлагает какие-то ценности, то эти ценности, по крайней мере, не должны противоречить друг другу. Ученый должен выстроить их в определенную систему. В бытовых же разговорах о справедливости очень часто один и тот же человек может придерживаться противоречивых взглядов. Поскольку он не часто задумывается над моральными вопросами, он может просто не замечать данное противоречие в собственных взглядах. Таким образом, с учетом изложенного можно сказать, что в принципе суждения ученого, если они соответствуют некоторому научному этосу, будут отличаться от обсуждений, которые мы встречаем повседневной жизни, а также от суждений политиков, которые с помощью отсылки к справедливости зачастую пытаются защитить свой частный интерес. Итак, в принципе существуют какие-то критерии научности в области справедливости. И когда юристы рассуждают о том, как лучше урегулировать те или иные общественные отношения, как изменить и усовершенствовать законодательство, как скорректировать судебную практику, то эти юристы, чтобы их научные суждения отличались от простых кухонных разговоров, должны как минимум обозначить ту ценность, к которой они отсылают. В идеале, если эта ценность не очевидна для адресата, они должны еще и как-то обосновать эту ценность, то есть пояснить, почему они исходят именно из этой ценности. Вопрос в том, каким ценностям должен следовать ученый. Почему ученый отсылает к одним ценностям, а не к другим? Тут я бы хотел обратить внимание на ряд международных документов, которые подписаны практически всеми государствами. Это не только Устав ООН, но и Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, а также другие документы. Поскольку эти документы которые практически всеми странами в мире, можно заключить, что на данный момент в мире действительно сложился определенный консенсус относительно прав человека, мира и безопасности. Возможно, именно из этого консенсуса нам и стоит исходить, выстраивая определенную систему ценностей. Позиция, согласно которой систему ценностей в рамках науки можно выводить из прав человека, является своеобразным продолжением естественно-правовой традиции. Поэтому целесообразно немного сказать о том, что же такое естественное право. Классическая доктрина естественного права, сложившаяся в европейской мысли в XVII-XVIII вв., исходила из того, что существует некий идеальный свод законов, который применим для всех стран и для всех времен в равной степени. Иными словами, предполагалось, что существует некоторое "идеальное" социальное регулирование, одинаковое везде и всегда, которое нам нужно лишь "открыть" в самой природе. По мысли сторонников доктрины естественного права, человек как разумное существо способен сделать такое "открытие", потому что сама природа мыслилась в Новое Время как созданная разумным Существом. Иными словами, природа устроена разумно, а потому познаваема для человека как разумного существа. Казалось, что нам нужно просто применить свои способности рационального мышления, и мы поймем, какие законы являются правильными. Однако в таком виде доктрина естественно права была отвергнута уже к началу XIX века. А в конце XIX века появилось так называемое "возрожденное естественное право". В этом новом учении основной идеей было то, что мы не должны искать какой-то единый для всех свод идеальных законов, а вместо этого мы должны найти лишь формальную регулятивную идею, с помощью которой необходимо оценивать те или иные законы и зависимости от конкретных обстоятельств места и времени. Данная идея допускала, что применительно к одним и тем же общественным отношениям в одном месте справедливым окажется один закон, а в другом месте - совершенно другой закон. Именно поэтому "возрожденное" естественное право еще называют естественным правом с изменяющимся содержанием. Короче говоря, есть одна регулятивная идея, своеобразный высший принцип, но когда его "форма" накладывается на конкретное "содержание", мы получаем, что при разных обстоятельствах справедливыми могут оказаться разные законы. В рассуждениях представителей школы "возрожденного" естественного права есть некоторая логика. Каждый раз, когда мы выносим какие-то моральные суждения, мы имеем в виду какой-то объективный идеал, мы утверждаем объективную ценность, к которой отсылаем. Конечно, мы можем отсылать к какой-либо ценности, которая выводится из какой-либо другой ценности. Но рано или поздно мы всё же упираемся в некоторую ценность, которую считаем объективной, более не выводимой из других ценностей. Эта последняя объективная ценность представляет собой, в сущности, логическую необходимость, без которой наши моральные суждения теряют смысл и право на существование. Ведь каждый раз, когда мы высказываем какие-то моральные суждения, мы подразумеваем некоторый объективный идеал, более того, некоторую систему ценностей, основанную на таком идеале. В этом смысле идея "возрождённого" естественного права с изменяющимся содержанием верна. Но сегодня мы должны признать и несовершенства этой теории, поскольку и сам абсолютный идеал, сама эта формальная регулятивная идея "правильного" права, "правильного" социального регулирования, тоже на самом деле относительна. Поэтому права человека мы рассматриваем как высшую ценность не потому, что права человека - это некий моральный абсолют, который вообще не подлежит обсуждению. На самом деле мы исходим лишь из того, что права человека - это то, что большинство современных государств обязались обеспечивать. Данная ценность может изменяться в ходе истории но на сегодняшний момент она поддерживается большинством человеческих обществ. Именно поэтому наиболее целесообразно выводить теорию справедливости именно из прав человека. По крайней мере, такая теория будет более востребованной, более актуальной, она будет иметь большую теоретическую и практическую значимость для большинства людей. Само по себе это большинство людей, придерживающихся идеи прав человека, не обладает свойством легитимации. Иными словами, от того что идея прав человека разделяется большинством людей, еще не значит, что права человека - это правильная идея. Тем не менее, есть определенный консенсус относительно прав человека. Надо сказать, что в Конституции РФ тоже закреплены основные права и свободы человека и гражданина, то есть это идея прав человека положена и в основу российского правопорядка тоже. И речь не только о формальных законах, но и об убеждениях людей. Отсюда, в России также целесообразно именно из идеи прав человека выстраивать определенную систему ценностей. В этом смысле наука использует права человека чисто инструментально. Таким образом, наука не постулирует ценности, не абсолютизирует их, но она может взять уже по сути постулированную ценность, и развернуть ее, исходя уже из собственных критериев системности, объективности, беспристрастности, полноты исследования, а также исходя из других критериев, которые обычно предъявляются к научному исследованию. И если мы соглашаемся с тем, что, как говорил Кельзен, долженствование - это функция воли, а не разума, то налицо у нас пусть и исторически изменчивая, но, тем не менее, объективная мировая наличная воля, которая выражена в идее прав человека, и исходя из которой можно предъявлять некоторые требования к социальному устройству в целом и к различным сферам общественной жизни. Поскольку нам нужна системность, то нам приходится установить "основную норму", основную ценность, чтобы потом из нее уже разворачивать все остальные ценности. (На самом деле, одной ценности недостаточно, чтобы ответить на все возникающие вопросы о должном. Но требование системности, по крайней мере, означает, что мы должны руководствоваться совокупностью не противоречащих друг другу ценностей, и на нижестоящих уровнях следует постулировать лишь ценности, не противоречащие ценностям, постулированным на вышестоящих уровнях, и наоборот. Однако не слишком ли тогда много постулатов? Остается ли тут место науке? По большому счету, теория справедливости будет научной только при двух вариантах. Во-первых, если мы показываем возможность не просто постулирования каких-то ценностей, но и их морального обоснования. Во-вторых, если уж мы и говорим о постулировании неких ценностей, то речь должна идти не о субъективном волеизъявлении, а о констатации чего-то объективно данного, некоторой непосредственной очевидности, с которой приходится считаться каждому). Продвинемся немного дальше. Если бы мы рассматривали чисто юридическую систему, т.е. систему права, то, наверное, мы могли бы остановиться на правах человека. В этом случае мы смогли бы из прав человека вывести определенные требования к внутригосударственному праву, специальным нормам права. Но нас интересует не сама система права, не международные договоры как таковые, и не то, как они преломляются в конституциях и внутригосударственном праве. Нас интересует не система права, а система ценностей. В этом смысле вопрос не в том, какие существуют права человека, а какие ценности лежат в основе идеи прав человека. Что это за идеи, которые позволяют мировому сообществу прийти к определенному консенсусу относительно этих прав человека? И вот здесь заключается основная сложность. Далеко не все ученые считают, что права человека вообще можно как-то обосновать, и что в основе прав человека вообще лежит какая-либо ценность. Одни ученые говорят о том, что права человека самоочевидны, и сами по себе представляют собой высшую ценность, то есть никакой другой ценности в них не заложено. Другие ученые говорят о том, что обосновывать права человека на самом деле можно по-разному. Одни общества придерживается каких-то одних ценностей, другие общества придерживаются других ценностей. При этом есть определенная область, в которой последствия применения этих ценностей пересекаются. Именно эта область и является областью прав человека. Это означает, что одни и те же права человека с помощью различных ценностей. У каждого все свои ценности, но, тем не менее, права человека могут быть обоснованы, даже если какой-то общей ценности не существует. Наконец, третья точка зрения вообще состоит в том, что права человека - это просто расстановка политических сил и интересов. В них не нужно искать какую-либо ценность, поскольку права человека - это лишь некоторая сложившаяся конъюнктура. Но я думаю, что ближе к истине находился американский юрист ХХ века Рональд Дворкин, который сказал, что одним из обоснований прав человека может служить идея равной заботы и уважения. Он говорил, что, по сути, все известные права человека могут быть обоснованы с помощью этой идеи. С ее же помощью мы можем понять, относится ли то или иное право к правам человека. Дворкин пишет: "Правительство должно относиться к своим подданным, во-первых, с заботой, то есть должно видеть них людей, подверженных страданиям и разочарованиям, а во-вторых, с уважением, то есть должно видеть в них людей наделенных способностью составлять разумное представление о том, как им следует жить и действовать согласно этим представлениям. Правительство должно относиться к людям не просто с заботой и уважением, но с равной для всех заботой и уважением". Итак, в основе прав человека на самом деле лежит ценность равной заботы и уважения. Такова позиция Рональда Дворкина. Действительно, права человека можно, конечно, рассматривать как некую констелляцию сил, но важно не то, какие именно государственные интересы и интересы союзов государств закреплены в правах человека, а то, к каким ценностям государства апеллируют, чтобы эти права человека обосновать. Например, Российская Федерация предложила изменить Международный пакт о гражданских и политических правах, введя определенное ограничение на проведения митингов. Мы, конечно, догадываемся, зачем это нужно нашей правящей элите. Российская власть хочет прикрываться основополагающими международными договорами, ограничивая право российских граждан на митинги, шествия, демонстрации и пикетирования. По сути вполне конкретные люди хотят сохранить свою власть, и переживают по этому поводу. Но важно другое, а именно то, к какой ценности отсылают защищающие свой частный интерес политические элиты, когда пытаются изменить международный договор. Они говорят о безопасности. То есть они, обращаясь к международному сообществу, говорят: "Посмотрите, безопасность - это значимая ценность, а чтобы обеспечить безопасность, нужно ограничить возможности проведения митингов". Короче говоря, здесь важен не сам интерес политических элит, а то, к какой ценности политические элиты отсылают. Если они отсылают к ценности безопасности, то, наверное, это означает, что ценность безопасности действительно является общераспространенной. С точки зрения здравого смысла большинства членов мирового сообщества, безопасность является важной ценностью, которую стоит защищать. Именно поэтому к ней и происходит отсылка. Именно такие ценности нам и нужно выявить. Возвратимся к Рональду Дворкину. У нас есть основания полагать, что идея равной заботы уважения является общераспространенной, и именно она позволяет прийти к консенсусу относительно прав человека. На мой взгляд, научная теория справедливости может как раз базироваться на этой ценности. Когда мы применим эту ценность к конкретным сферам общественных отношений, мы сможем понять, как нужно урегулировать эти общественные отношения. Конечно же, сама по себе эта абстрактная идея равенство еще не говорит нам в точности о том, как нужно урегулировать конкретные ситуации. Тем не менее, эта идея показывает общий смысл регулирования той или иной сферы общественных отношений. Кроме того, она показывает, к какой цели должны стремиться те или иные нормы. В том числе, для чего нужны те или иные принципы, которые регулируют ту или иную отрасль права. Не важно, говорим мы о гражданском, уголовном или конституционном праве. В каждой отрасли права есть свои принципы. В свою очередь идея равенства позволяет понять, для чего эти принципы нужны, и чему они в итоге все служат. На самом деле, чем более узок вопрос, который мы рассматриваем, чем более он частный, тем изменчивее будут те принципы, на которые мы ссылаемся, и те нормы, которые регулируют соответствующие общественные отношения. Напротив, чем более абстрактна ситуация, которую мы рассматриваем, тем менее изменчивыми будут моральные принципы. Но что остается неизменным, так это принцип равной заботы и уважения. Конечно, как я уже говорил, в будущем человечество, может быть, придет к какому-то другому консенсусу, относительно других ценностей, и тогда и этот высший идеал тоже изменится. Но у нас, по крайней мене, есть основания полагать, что на длительную историческом этапе обозначенная нами высшая ценность будет сохраняться неизменной. Поэтому мы можем выстраивать какие-то научные теории в этой области, не боясь, что корень, из которого мы исходим, который дает начало этим теориям, изменится. Так может выглядеть научная теория справедливости. Можно показать, как это может выглядеть, на конкретных примерах. Рассмотрим несколько сфер справедливости, то есть сфер общественных отношений, к которым может быть приложена категория справедливости, и постараемся выяснить, как именно идея равной заботы и уважения может быть приложена к данным сферам. Возьмем для начала политическую справедливость. Она касается вопросов правильного устройства отношений власти-подчинения в государстве. Вопрос политической справедливости: как именно государство должно быть устроено? Здесь, конечно, основой ценностью является демократия. Большинство людей, наверное, считают, что демократия - это хорошо, но если мы понимаем демократию как власть большинства, или власть, осуществляемая через представительные органы, которые избираются большинством и выражают интересы большинства, то сразу возникает вопрос: "Неужели большинство всегда право? Разве не может быть такого, что большинство заблуждается, а меньшинство оказывается правым?". Я думаю, что такая ситуация теоретически возможна. Поэтому ценность демократии, понимаемой в смысле власти большинства, или принятия решений большинством, не абсолютна. Демократия может рассматриваться лишь как определенный метод управления обществом, который достаточно хорошо зарекомендовал себя, и для большинства людей кажется наиболее надежным. Несмотря на это, высшая ценность заключается не в демократии, а в чем-то другом, чему демократия должна служить, потому что поддержка решения большинством сама по себе еще не означает правильность данного решения. Рассуждая таким образом, мы можем прийти к мнению, что цель демократии на самом деле - это справедливое политическое устройство, а справедливость опять же заключается в том, о чем обычно люди сходятся, когда говорят правах человека. Справедливость - это идея равной заботы и уважения. Возьмем далее сферу процессуальной справедливости, то есть систему правосудия, и пытаемся понять, в чем заключаются приложение идеи равной заботы и уважения к сфере судебного процесса. Вообще, идея процессуальных отраслей права (уголовный процесс, гражданский процесс, арбитражный процесс и т.д.) состоит в реализации норм, которые содержат материальные отрасли права. Иными словами, гражданский процесс им нужен для того, чтобы реализовать нормы гражданского права, а также других отраслей права, которые регулируют общественные отношения по существу. Уголовный процесс нужен, чтобы реализовать нормы уголовного права. И так далее. Иными словами, процессуальная справедливость нужна, чтобы достичь материальной справедливости. Суд нужен, чтобы достичь справедливого правопорядка. В итоге мы имеем два этапа: сначала устанавливается справедливые нормы материального права, а потом устанавливается такие нормы процессуального права, которые позволяют этим нормам материального права воплотиться. Поскольку конечной целью является справедливой правопорядок, постольку законодатель, как правило, делает нормы материального права достаточно гибкими, чтобы в конкретной ситуации судья мог не просто механически применять закон, но еще и учесть особенности конкретной ситуации. Например, в Уголовном кодексе РФ перечень обстоятельств, которые смягчают уголовную ответственность, является открытым: судья здесь не связан только теми обстоятельствами, которые перечислены в кодексе, а может любое другое обстоятельство посчитать смягчающим ответственность преступник. Это пример гибкой нормы, благодаря которой судья не просто механически применяет закон. Соответственно, нормы процессуального права должны быть устроены так, чтобы у судьи была возможность реализовать справедливость, то есть вынести справедливое решение, которое соответствует такому правопорядку, который построен на идее равной заботы уважения. Понимая это, мы сможем лучше осмыслить принципы процессуального права. Конечно, нужно еще знать конкретные фактические обстоятельства, свойственные данному обществу. Рассмотрим дополнительно популярную среди юристов проблему установления истины в судебном процессе. Из ранее сказанного уже понятно, что истина очень важна, и судья должен искать истину. Иными словами, судья должен выяснить, что именно произошло, к какими именно фактическим обстоятельствам нужно применять те или иные нормы права. Если судья не знает, что произошло, то как он сможет применить нормы права? Опять же, сказанное мной показывает, что ценность истины не абсолютна. Есть также ценность осуществления судопроизводства в разумный срок: судья не может вечно искать истину, в какой-то момент он попросту должен остановиться, иначе судебный процесс повлечет для сторон такие издержки, которые превысят те блага, ради которых стороны инициировали судебный процесс (справедливое судебное решение). Поэтому ценность истины относительна. В итоге традиционный для юристов спор о том, должен ли судья искать истину, решается достаточно просто. Рассмотрим сферу воздающей справедливости. Под воздающей справедливостью я понимаю справедливость привлечения к юридической или иной социальной ответственности. Грубо говоря, вопрос воздающей справедливости: "Какое наказание является справедливым?". Тут снова у юристов есть разные точки зрения. Одни говорят, что цель наказания - это кара, возмездие, воздаяние, месть преступнику. Другие говорят, что цель наказания на самом деле заключается в том, чтобы предотвращать преступления, чтобы не дать преступнику совершить новые преступления, а также чтобы дать потенциальным преступникам определенный урок. Возможно, цель наказания заключается также в том, чтобы оказать какое-то воспитательное, исправительное воздействие на преступника. Кроме того судебный процесс по привлечению к юридической ответственности направлен на то, чтобы возместить вред, причиненный преступлением. На мой взгляд, правильной является вторая из изложенных точек зрения, потому что если мы рассматриваем наказание как кару, как возмездие, как месть, то это какая-то другая система ценностей, не основанная на правах человека. Наказание ради наказания явно не соответствует правам человека. С точки зрения идеи равной заботы и уважения идея воздающий справедливости заключается в том, чтобы восстановить справедливый социальный порядок. Справедливый социальный порядок - это такой социальный, порядок который основан на идее равной заботы и уважения. Привлечение к ответственности и наказание преступника нужно для того, чтобы восстановить нарушенный нарушенную социальную справедливость. Естественно, в таком контексте наказание не может пониматься иначе, как по-утилитаристски. Наказание должно иметь какую-то пользу. Польза заключается в том, чтобы устранить причиненный преступлением вред, и в будущем не дать причинить аналогичный вред. В этом смысле теория наказания как воздаяния, как кары не выдерживает никакой критики. В конечном итоге с точки зрения справедливости нас интересует совсем другое: не то отомстили ли мы преступнику, а то, сделали ли мы так, чтобы в будущем преступления не совершались, ни этим конкретным преступником, ни другими людьми. Обратимся к справедливости международного правопорядка. Если мы проанализируем основные принципы международного права, которые зафиксированы в Уставе ООН, то увидим, что к таким принципам относится, в том числе, территориальная целостность, суверенное равенство государств, но в то же время нормы того же самого Устава ООН показывают, что эти принципы не являются абсолютными, потому что должны соотносится с другими принципами. Например, Устав ООН допускает так называемые гуманитарные интервенции по мандату Совбеза ООН. Гуманитарная интервенция - это вооруженное вмешательство в дела другой стороны. По Уставу ООН таковое допустимо в интересах мира и безопасности, если санкцию дал Совет безопасности ООН. По сути территориальная целостность и суверенитет государства с точки зрения Устава ООН являются ценностями относительными, они должны служить каким-то другим ценностям. Суверенитет государства нужен для того, чтобы с помощью него воплотить какие-то другие ценности, а именно ценность справедливости, потому что под справедливостью мы понимаем вообще любые морально значимые требования к социальному порядку. Если государство не содействует справедливости, не стремится к ней, то, возможно, оно и не имеет право на территориальную целостность и на самостоятельное решение своих внутренних вопросов. И если мы, далее, обратимся к теории справедливой войны в трактовке современных западных ученых, то обнаружим, что поддержкой у них пользуются не любые правопорядки и не любые государства, а только государства, которые соблюдают права человека. Достаточно актуальной является темам этнокультурной справедливости, которая касается национальной, религиозной, культурной политики государства, а на международном уровне выражается в праве наций на самоопределение. Применяя идею равенства к вопросам взаимодействия культур, мы понимаем, что равной заботой и уважением должны пользоваться конкретные люди, а не группы. То есть мы не можем сказать, что есть различные группы, выделенные по каким-то этническим, религиозным, культурным признакам, которые должны непременно иметь равные права на поддержку. Из идеи равной заботы и уважения этого абсолютно не следует. Поскольку эта идея касается лиц, а не групп, постольку любая группа ценна лишь как выразитель интересов тех людей, которые в эту группу входят. Только с этой точки зрения группы должны пользоваться поддержкой. И тут не важно, этнические, религиозны или культурные критерии положены в основы выделения тех или иных групп. С этой точки зрения сразу понятно, что политика "жесткого" мультикультурализма, согласно которой необходимо финансово поддерживать культурные меньшинства, неадекватна с точки зрения справедливости. Политика "жесткого" национального государства, основанного на доминировании титульной нации, тоже неадекватна с точки зрения справедливости. Справедливыми с точки зрения идеи равной заботы и уважения является своего рода "мягкий" мультикультурализм, "мягкий" национализм, "мягкий" космополитизм. Обратимся теперь к сфере частного права, то есть к сфере справедливости обмена. Если мы возьмем гражданское право, в частности договорное право и нормы, которые регламентируют признание сделок недействительными, порядок заключения, изменения и расторжения договора, то увидим, что идея равны и заботой уважения здесь может быть выражена через популярный у юристов термин - "слабая сторона договора". Речь идет о том, что мы должны в равной мере учесть интересы всех. Но бывает так, что одна из сторон договора находится в заведомо слабом положении, и не может полностью следовать своим интересам. В этом случае законодательство помогает этой стороне защищать свои интересы. Типичная ситуация - заключение трудового договора. Считается, что работодатель - это более сильная сторона, а работник - более слабая. Поэтому работник нуждается в повышенной правой защите. Другая типичная ситуация - отношения с потребителями, которые регулируются законодательством защите прав потребителей. Считается, что потребитель - это слабая сторона, а продавец/исполнитель - это сильная сторона. Сильная сторона имеет гораздо больше возможности для реализации своих интересов. Поэтому законодательство о защите прав потребителя призвано защитить слабую сторону. Все это очень логично с точки зрения идеи равной заботы и уважения. Отсюда же можно вывести нормы, которые касается признания сделки действительной, когда имеется порок воли. Например, человек был виден заблуждение, был обманут. По этим основаниям сделка может быть признана недействительной. Здесь тоже речь идет о том, что человек находился такой ситуации, в которой он не мог адекватно защищать свои интересы, поэтому законодательство идет ему навстречу. Наконец, скажем о распределяющей справедливости. Это вид справедливости, который касается распределения материальных благ в обществе. Вопросы распределяющей справедливости охватываются огромным количеством различных отраслей права, и не сводятся к вопросам социального обеспечения. Так или иначе, в этой области идея равной заботой уважения заключается в том, что мы должны сделать так, чтобы каждый человек пользовался теми благами, который он заслужил, и претерпевал только те неблагоприятные последствия, которые вызваны его собственными виновными действиями. Здесь, как кажется, находится краеугольный камень споров между правыми и левыми политическими идеологиями. Вопрос заключается в том, что человек заслужил, а что не заслужил. Для правых совершенно очевидно, что если человек обладает какими-то талантами и способностями, если он сам чего-то добился, то он имеет право на продукты своих усилий. Для левых все не так очевидно. Они говорят о том, что то, чего человек добился, и даже его таланты - это все предопределено социальной структурой. Пожалуй, достаточно очевидно, что ребенок, который родился в бедной семье, имеет гораздо меньше возможностей для самообразования, чем ребенок, который родился в богатой семье, и у первого гораздо меньше шансов выстроить те социальной связи, которые помогут ему быть успешным, чем у второго. Поэтому тут, возможно, все не так очевидно. Сложно сказать, что именно мы заслужили в своей жизни, а что не заслужили. Кроме того, люди рождаются с разными талантами, имеют разные возможности для их развития, и поэтому если человек талантлив, и чего-то добивается с помощью этого таланта, то далеко не факт, что это его заслуга, потому что у другого человека просто не было возможностей для развития своих талантов, и отсутствие таких возможностей - это своего рода социальная данность, от самого человека не зависящая. Так или иначе, в распределяющий справедливости идея равной заботы и уважения заключается в том, чтобы каждый человек получал то, что он заслужил, и не получал то, что он не заслужил. Итак, применяя принцип равных заботы уважения к конкретным сферам общественной жизни, мы можем выявить основные принципы регулирования каждой из этих сфер. Именно так может выглядеть научная теория справедливости. В заключение стоит сказать несколько слов о методах, которых мы должны придерживаться в поисках справедливости. В области методологии основная идея справедливости, по всей видимости, заключается в беспристрастности. С этой точки зрения мы можем, например, интерпретировать золотое правило морали: не делай другим то, чего не желаешь себе. Золотое правило, по сути, отсылает к беспристрастности. Мы также часто говорим своим детям: "Поставь себя на место другого!". Это такие приемы, которые заставляют нашего собеседника размышлять о добре и зле, будучи беспристрастным. Если мы обратимся уже к проблемам политической философии, то обнаружим, что идея исходного положения, которую предложил Джон Ролз, или идея правил дискурса, которую предложил Юрген Хабермас, или идея всеобщности, которую предложил Иммануил Кант, - все это различные попытки достичь беспристрастности. Иными словами, большинство политических философов, когда рассуждают о том, что что справедливо, а что несправедливо, так или иначе предлагают такую конструкцию, которая по их мнению лучше всего способствует беспристрастному суждению. В этом можно увидеть некий общий метод, который должен применяться учеными в поисках справедливости. Еще один метод, который широко применяется в исследованиях справедливости - это то, что Джон Ролз называл методом "рефлексивного равновесия". Речь идет о том, что у каждого из нас есть какие-то моральные интуиции и моральные чувства, и мы должны, во-первых, как-то отрефлексировать их, то есть понять, почему мы испытываем соответствующие чувства, что они для нас значат, и попытаться сформулировать их в виде принципа, то есть подогнать их под определенный общий принцип. Предположим, мы проанализировали свои моральные чувства и интуиции, и придумали принцип, который наилучшим образом объясняет их. Но возможно, что какие-то другие моральные чувства, которые мы испытываем в других ситуациях, проще всего объединить в рамках другого принципа, который противоречит первому принципу. Речь идет о том, что мы должны не только рефлексировать над своими моральными чувствами, но также и согласовать выработанные на основе своих моральных чувств принципы. Возможно, для этого нам придется пересмотреть некоторые их своих моральных чувств. Витоге мы и получаем метод рефлексивного равновесия. В конечном итоге, моральные принципы должны прийти в равновесие с моральными чувствами, а также друг с другом. В этом состоит метод рефлексивного равновесия - постепенного уравновешивания чувств и принципов, пересмотра чувств и принципов с целью их согласования и нахождения равновесия. Этот метод, пожалуй, также применяется в любых научных суждениях о справедливости. Итак, мы определили предмет теории справедливости и методы, которые может использовать теория справедливости. Мы пришли к выводу, что о справедливости можно рассуждать научно, поскольку есть определенный консенсус в мировом масштабе относительно базовых ценностей, из которых мы можем исходить. Казалось бы, в таком случае теория справедливости будет отсылать каким-то очевидностями. Но на самом деле это не так, потому что очень часто наши моральные суждения являются несистематизированными, беспорядочными: в одной сфере мы придерживаемся одного принципа, в другой - другого, и даже сами не замечаем, что они друг другу противоречат. Далеко не всегда люди могут системно рассмотреть свои взгляды и выстроить те ценности, которых они придерживаются, в определенную систему. Наука как раз могла бы помочь выстроить определенную систему ценностей, и в этом смысле можно сказать, что ученые берут некоторую постулированную вне науки ценность, и логически доказать ее последствия для каждой из сфер социальной жизни. Но на самом деле роль науки этим не ограничивается. Ведь далеко не все правила можно вывести из некоторой общей идеи. В каждой из сфер общественной жизни мы нуждаемся во множестве ценностей, которые выстроены в определенную иерархию. И вопреки распространенному мнению, ученые могут помочь при выработке этих ценностей, а не только работать с уже существующими ценностями. Ученые могут сделать это с помощью вышеобозначенных методов. Вообще, любой, кто удачно применяет эти методы, в некотором смысле уже является ученым-исследователем. То же самое касается и идеи равной заботы и уважения - ее распространенность говорит в пользу актуальности и востребованности теории справедливости, в основе которой лежала бы данная идея. Но обоснованность данной идеи в принципе не зависит от того, поддерживает ли ее международное сообщество. Обоснованность ее зависит от аргументов, которые приводятся в пользу данной идеи. И нельзя сказать, что таких аргументов нет, потому что лишь для некоторых равенство является "последним моральным основанием", тогда как для других оно может быть обосновано через другие ценности. Статус идеи равенства как фундамента теории справедливости говорит не о том, что идея равенства - это последний аргумент в моральных спорах, а лишь о том, что эта идея носит наиболее общий характер, то есть имеет силу для вообще любых общественных отношений, а следовательно, более частные идеи не должны ей противоречить. В заключение хотелось бы вспомнить одну известную цитату Людвига Витгенштейна, которой он завершает свой Логико-философский трактат. Он пишет: "О чем невозможно говорить, о том следует молчать". Я же думаю, что если мы задаёмся вопросами о должном социальном регулировании, то мы должны иметь в виду, что, во-первых, любой человек так или иначе каждый день сталкивается с необходимостью делать моральные суждения, то есть суждения о должном, во-вторых, человек существует в социуме, и достаточно сложно представить себя человека, который живет вне социума (по всей видимостью, человек вне общества немыслим как человек). Следовательно, мы не можем не задаваться вопросами о должном социальном регулировании. И устранять ученых из этого процесса было бы неадекватно. На самом деле можно перевернуть фразу Витгенштейна и сказать так: "О чем невозможно молчать, о том следует говорить".
- Комментарии: 1, последний от 16/12/2022.
- © Copyright Шавеко Николай Александрович
- Размещен: 15/12/2022, изменен: 15/12/2022. 41k. Статистика.
- Статья: Политика
Связаться с программистом сайта.