|
|
||
Лекция 7. Распределяющая справедливость
Данная лекция будет посвящена праву на достойное существование, через которое мы попытаемся раскрыть тему распределяющей справедливости. Что такое распределяющая справедливость? Под ней я понимаю справедливость распределения материальных благ. Дискуссии о праве на достойное существование поднимают вопрос о том, имеет ли каждый человек, уже в силу того, что он человек, право на минимальный уровень материальных благ, которые позволят ему существовать достойно, либо хотя бы просто существовать на уровне выживания. Таким образом, вопрос о праве на достойное существование - это один из вопросов распределяющей справедливости. В целом же распределяющая справедливость отвечает на вопрос о том, имеет ли вообще каждый человек право на некий набор материальных благ, и как материальные блага должны распределяться в обществе. Вопрос о праве на достойное человеческое существование, активно обсуждался в российской дореволюционной юриспруденции. Впервые этот вопрос поставил русский философ Владимир Соловьев. В своей книге "Оправдание добра" он сказал о том, что человек должен восприниматься не только как средство, но и как цель. Владимир Соловьев был последователем Иммануила Канта. Соответственно, Соловьев берет на вооружение кантовский "категорический императив" и говорит, что к каждому человеку нужно относиться не только как к средству, но и как к цели. Что это означает в плане достойного существования? Соловьев говорит о том, что некоторые виды труда демонстрируют отношение к человеку как к средству, а не как к цели. Например, - чрезмерно тяжелый труд, - бездушный "механический" труд, не требующий творческого подхода, - труд, который не тяжелый и не механический, но который занимает все время рабочего, и в результате у последнего не остается возможностей для саморазвития (когда рабочему всё же предоставляется время отдыха, он тратит его на то, чтобы отоспаться, отдохнуть, перезагрузится, но никак не на саморазвитие, отсюда и моральное разложение). - работа, заработная плата за которую не позволяет человеку поддерживать свое существование. Например, когда человек получает настолько мало, что он не доедает, из-за этого страдает его продолжительность жизни - это тоже работа, которая не соответствует достойному человеческому существованию. Все критерии, которые назвал Владимир Соловьев, спорны. Например, рассмотрим так называемый "механический" труд. Если для выживания человечества требуется выполнение какого-то механического труда, то почему человек не должен его выполнять? Если же заменять механический труд людей машинным трудом, то есть автоматизировать производство, то это потребует определенных вложений, материальных средств, которых на данный момент может и не быть в наличии. Рассмотрим чрезмерно тяжелый труд. Действительно, в современных условиях многие виды тяжелого труда мы можем заменить машинным, но это зависит от уровня развития технологий. Существует очень много профессий, которые, так или иначе, предполагают тяжелый труд. И это - объективная данность. Действующее законодательство выделяет вредные и тяжелые условия труда. Человек, работавший в таких условиях, имеет право досрочно выйти на пенсию. Но тем не менее эти виды труда все равно нужно выполнять, от них никуда не уйти. Владимир Соловьев, писавший в конце XIX века, пожалуй, слишком идеализировал ситуацию. Он предполагал, что возможно обеспечить каждого человека достойным трудом. Но на самом деле это не так просто. Главный критерий, если резюмировать мысль Владимира Соловьева, состоит в наличии у человека досуга для духовного совершенствования. Философ говорит, что не нужно поровну делить материальные блага, не нужно обобществлять средства производства, как этого хотят социалисты, а нужно просто сделать так, чтобы человек был обеспечен не только средствами для непосредственного выживания, но и временем для духовного самосовершенствования, для досуга. Если я прихожу с работы домой, и мне не нужно идти на вторую работу, чтобы материально обеспечить свою семью, или просто чтобы выжить, и если у меня имеется достаточно времени, чтобы отдохнуть, и потратить это время по своему усмотрению, то мое существование уже можно, по Соловьеву, назвать достойным. Потому что в этом случае я не просто воспроизвожу себя как средство для получения прибыли моим работодателем. Если я трачу свою заработную плату не только на то, чтобы воспроизвести себя как работника, но и на свои личные цели - это уже достойное существование. Дальше мысль Соловьева подхватили русские правоведы: Павел Новгородцев, Богдан Кистяковский, Сергей Гессен, Иосиф Покровский. Эти четыре ученых развили идею права на достойное существование, и взгляды данных ученых мы сейчас рассмотрим. Павел Иванович Новгородцев разработал собственную концепцию общественного идеала. По его мнению, общественный идеал заключался в требованиях свободы и равенства. Но когда мы наделяем людей равными правами и свободами, мы вовсе не гарантируем им фактическую возможность воспользоваться данными правами. Очень часто материальное неравенство приводит к тому, что провозглашенные права и свободы оказываются пустыми декларациями. Новгородцев пытается найти способ разрешения данной проблемы. Но полностью уравнять всех в материальном достатке - это тоже не выход. Следовательно, мы должны каждому человеку обеспечить некий минимальный уровень существования. В чем этот уровень заключается? Новгородцев подробно этот уровень не обозначил. Но он пояснил, что мы можем, по крайней мере, обозначить явно обременительные условия, которые "убивают человека физически и нравственно". Короче говоря, если сложно понять, в чем заключается достойный уровень существования, то можно попытаться хотя бы определить, какой уровень будет явно недостойным. Новгородцев пишет: "Можно спорить о восьми- или девятичасовом рабочем дне, но совершенно очевидно, что пятнадцать или восемнадцать часов работы есть бессовестная эксплуатация. Можно спорить о возможных размерах жилища в сторону отклонения вверх от минимальной нормы; но бесспорно, что темные и сырые подвалы противоречат всяким нормам допустимого и возможного". Это, конечно, только половина ответа. Ведь из логики Новгородцева не ясно, например, как относится к 10-12 часовому рабочему дню. Выражения, которые использовал Новгородцев, слишком обтекаемы. Но основная идея в том, чтобы права, представленные человеку, не превращались в пустую декларацию. Новгородцев говорил о том, что в каждом обществе есть свой стандартный уровень жизни, который считается нормальным, поэтому здесь нет общего критерия достойного существования. Ученый также указал, что лучше достигать цели достойного существования, не перераспределяя блага между конкретными лицами, а увеличивая общественные блага. Опять же, эта рекомендация слишком обтекаема. Если мы должны увеличивать общественные блага, то почему бы сразу не перейти к социализму, не обобществить все средства производства? Это было бы логичным следствием расширения логики увеличения общественных благ. Поскольку Новгородцев не дал четкого критерия, поэтому его философия не закончена. Он много говорил о том, что нужно достигать равенства не имущества, а возможностей, хотя бы в условиях "стартового пункта". То есть на некотором начальном этапе нужно обеспечить людей равными возможностями, а дальше все зависит от них самих: реализуют они свои возможности или нет - это их дело, их личный выбор и заслуги. Но где находится эта "стартовая линия"? Это не совсем понятно. Если мы будем пытаться обеспечить каждого человека равными возможностями, то мы должны будем контролировать не просто размер имущества каждого человека, но и его способности, развитие его талантов, и, естественно, все это вырождается в какую-то антиутопию, в тоталитарное государство. Данная опасность как раз и делает необходимым определение уровня достойного человеческого существования. В итоге получается, что Новгороцев скорее поставил проблему, чем решил ее. Другие авторы, такие как Богдан Кистяковский, как раз говорили, что достойное существование достижимо именно тогда, когда мы обобществим средства производства, когда мы каждому предоставим право на труд, право на доступ к средствам производства, право на развитие своих собственных возможностей. По мнению Кистяковского, только обобществление средств производства позволит человеку достойно развиваться. Обратимся теперь к творчеству Иосифа Покровского. Это дореволюционный цивилист, который критиковал позицию Новгородцева, и говорил о том, что поскольку не очень понятно в чем заключается достойное существование, постольку проще говорить просто о праве на существование как таковое. Если мы сосредоточимся на праве на существование, то нам не придётся выяснять, что достойно, а что недостойно. Покровский тоже сетовал на то, что в его время, а это конец XIX-го - начало ХХ-го века, государство оказывает помощь обездоленным социальным слоям только в рамках благотворительности. Ученый отстаивал позитивные социально-экономические права, то есть такие права, которые подразумевают правомочие граждан требовать от государства определенных материальных благ, и корреспондирующую обязанность государства предоставить эти материальные блага. То есть Покровский говорил, что должна быть не просто благотворительность со стороны государства, а обязательное социальное обеспечение. Очень интересно, как Покровский обосновывал наличие социально-экономических прав. Он говорил о том, что общество - это система сложных взаимосвязей, где каждый связан друг с другом, поэтому когда кто-то что-то зарабатывает, чего-то достигает, он не может говорить, что он достиг это сам, ведь он живет в обществе, которое предоставляет ему возможности для развития, и, соответственно, любое достижение - это не столько личное, сколько общественное достижение. Отсюда, должна быть и общая ответственность: если какой-то человек не имеет возможности себя прокормить, не имеет возможности обеспечить себя минимальными средствами для выживания, то общество обязано дать ему эти средства именно потому, что все в обществе взаимосвязаны. Короче говоря, Покровский предлагал некоторую минимальную круговую поруку. И тем самым обосновывал социально-экономические права. Что для него право на жизнь? Покровский говорил о том, что, в первую очередь, нужно обеспечить каждого работой, а если мы этого сделать не можем, то нужно обеспечить человека какими-то материальными благами для его существования и выживания. Короче говоря, если мы обеспечили его работой, то он жаловаться не должен, поскольку у него уже есть средства к существованию. Здесь Покровский предполагал, что заработка на этой работе в любом случае будет хватать для выживания. Видимо, он не думал, что можно получать заработную плату, которая недостаточна для самовоспроизводства. Поэтому мы должны дополнить мысль Покровского необходимостью установления МРОТ в размере не ниже прожиточного минимума. И если мы это сделаем, то мысль Покровского становится вполне логичной: мы должны помогать людям, которые не могут трудиться в силу каких-то заболеваний, а остальным мы должны предоставить возможность найти работу; и если мы не можем человека обеспечить работой, значит мы должны его содержать. Такова логика Покровского. Очевидно, что Покровский отвечает немного не на тот вопрос, который ставил Новгородцев или Соловьев, потому что если человек просто получает средства для выживания для самовоспроизводства как работника, то это, конечно, не то, что можно назвать достойным существованием. Теперь перейдем к еще одному автору - Сергею Гессену, который занял промежуточную позицию между Новгородцевым и Кистяковским. Он, с одной стороны, говорил, что не нужно превращать права и свободы в фикцию, поэтому необходимо оказывать помощь людям, с другой стороны, не выступал за обобществление средств производства, за социализм, как это делал Кистяковский. Хотя у Гессена были определенные симпатии к гильдейскому социализму, но всё же это были только симпатии: Гессен не предложил свою собственную четкую программу. В чем состоят основные мысли Гессена относительно права на достойное существование? Как и Соловьев, Гессен обращает внимание на необходимость удовлетворения минимальных духовных потребностей. Короче говоря, мысли Соловьёва о минимальном досуге для Гессена близки. Но помимо этого он обращает внимание на ряд других моментов. Он говорит о том, что даже если обеспечен минимальный уровень благосостояния, даже если благосостояние рабочих растет, мы не можем говорить о том, что эксплуатация рабочих отсутствует, потому что фактически работники вынуждены заниматься производством вещей, которые по сути им не нужны. Гессен говорит том, что производство направлено на удовлетворение "мнимых и общественно вредных потребностей". Работник является винтиком в производственной машине, и на выходе из производственного процесса получается продукт, который Гессен оценивает как "общественно вредный". Мыслитель говорит, что если мы руководствуемся только целью предпринимателя, который говорит, что будет организовать бизнес для производства каких-то вещей, и потребностями рынка, то в этом случае мы будем руководствоваться неправильными идеалами, потому что рынок и предприниматель "предупреждают" (предопределяют) общественные потребности, манипулируют ими. Удивительно, что те проблемы общества потребления, с которыми мы сталкиваемся сейчас, Гессен вскрывает уже в первой половине ХХ века, он уже тогда обращает на них внимание, и говорит о том, что производство общественно вредных вещей - это тоже эксплуатация. Отсюда, Гессен очень симпатизирует идеям рабочего контроля на предприятиях. И хотя он не настаивает о массовой коллективизации собственности, он ее допускает. В первую же очередь, по мысли Гессена, нужно восстановить "творчески активное отношение к вещи". Нужно сделать так, чтобы те люди, у которых есть заинтересованность в творческой активности, имели и ресурсы для развития своих творческих способностей. Именно творческая мотивация должна превалировать над мотивацией получения прибыли. И возможно, что для этого потребуется перераспределение собственности. Для Гессена были важны базовые принципы либерализма, то есть равенство и свобода, а также частная собственность. Но всё же он пытался найти компромисс между различными ценностями, и склонялся к социализму. Таковы были идеи русских дореволюционных юристов относительно права на достойное человеческое существование. Самая главная проблема, на которую нужно обратить внимание, это неопределенность "минимума", который считается "достойным". Что является достойной жизнью, а что недостойной? Многие из названных выше философов и юристов акцентировали внимание на необходимости нравственного развития человека. Но если мы говорим о нравственном развитии человека, мы должны понимать, что нравственный выбор возможен и в ситуации, когда у человека вообще нет средств к существованию? Нравственный выбор не зависит от того, есть ли у человека средства к существованию, тем более достойному. По всей видимости, мыслителями имелось в виду, что человек не должен оказываться в такой ситуации, когда он должен выбирать между нравственным поведением и жизнью. То есть каждый человек должен в любом случае иметь базовый набор материальных благ, который позволит ему иметь жизнь нормальной продолжительности, поддерживать адекватный уровень здоровья, а также возможности для саморазвития. В итоге, речь идет скорее не об обеспечении способности делать нравственный выбор, а об обеспечении определенного качества жизни. Данные идеи, связанные с правом на достойное человеческое существование, служили определенным оправданием социально-экономических прав, которые в то время только зарождались, и едва закреплялись в нормативных документах. Но помимо этих, во многом либеральных идей, рассмотренных нами, были еще социал-демократические, коммунистические варианты оправдания того, что мы сегодня называем социально-экономическими правами. Таким образом, дискуссии о праве на достойное существование следует рассматривать в более широком контексте. Этот широкий контекст показывает, что право на достойное существование - не единственная проблема распределяющей справедливости, и вообще она может быть разрешена на основе более общих принципов распределяющей справедливости. Тогда, может быть, и проблема "достойного минимума" разрешиться сама собой. Другие вопросы, на которые не ответили наши русские дореволюционные правоведы, таковы: - Кто является обязанной стороной, т.е. кто обязан обеспечить каждому человеку достойное существование? Если это государство, то что делать, если у государства нет экономических возможностей обеспечить каждому человеку такое право? И что делать, если государство разрушено, или еще не образовано, и нет институтов, которые занимаются перераспределением материальных благ: на ком в этом случае лежит обязанность обеспечивать каждому человеку достойное существование или просто существование? - Какие именно меры должно предпринять обязанное лицо для того, чтобы обеспечить право на (достойное) существование? - Что может потребовать человек (какие действия он вправе совершить), если его право не соблюдается? Это стандартные вопросы, которые возникают в любой юридической ситуации, когда у человека есть субъективное право. Субъективное право лица подразумевает, что он может потребовать от другого лица определенных действий, и если эти действия не совершаются, он может совершить какие-то действия в ответ, то есть в обеспечение своего права. Любая конструкция субъективного права подразумевает определение всех этих вопросов. Итак, когда мы говорим о праве на достойное человеческое существование, не всегда понятно, кому и какие требования мы можем предъявлять, и как обеспечить их исполнение. Что делать, когда нет такого субъекта или нет объективных возможностей обеспечить достойное существование? Это все вопросы, на которые наша дореволюционная философия права не ответила. На самом деле вопрос о "достойном минимуме" и связанные с ним вопросы были решены практически, а не теоретически, а именно в результате Октябрьского переворота 1917 г. Большевики установили идеологический контроль, который помешал свободному и широкому обсуждению вопросов социальной справедливости, и начали реализовывать свои собственные идеи. Перейдем теперь к современности и посмотрим, как сейчас на Западе развивается идея права на достойное человеческое существование. В англоязычной литературе сегодня имеется множество трудов, которые говорят о "right to subsistence", то есть о праве на средства к существованию, о "freedom from poverty", то есть свободе от бедности или о "right to basic necessities", то есть о праве на базовые материальные блага. В этих категориях обсуждаются одни и те же проблемы. Главная проблема, которую обсуждают западные философы в области морали, связана с тем, имеет ли человек от рождения какое-то право на средства к существованию. Существует ряд доводов, которые высказываются против такого права. Первый довод связан с тем, что далеко не всегда возможно обеспечить для каждого человека право на существование, на средства к существованию. Как мы можем говорить о каком-то праве, которое принадлежит человеку просто в силу того, что он человек, если обеспечить это право невозможно? Второй довод: даже если у нас есть объективные возможности для обеспечения права на достойное существование, то реализуя эти возможности, мы действуем в ущерб не менее важным целям. Перераспределяя средства в пользу малоимущих, мы, возможно, препятствуем развитию науки, образования и других сфер, развитие которых в действительности позволяют нам поддерживать текущий уровень экономического развития, в том числе поддерживать самих малоимущих. Тем самым, мы пилим сук, на котором сидим. Оба довода, которые я назвал, естественно, встречают возражения. Например, если мы говорим об экономической невозможности обеспечить каждому средства существования, то здесь полезно обратиться к трудам известного экономиста Амартии Сэна, который исследовал проблему голода (получив за это Нобелевскую премию) и обнаружил, что оказывается, голод в стране связан далеко не с тем, что нечего есть, а исключительно с неправильными действиями руководства, которое не может наладить элементарный товарообмен в стране, и предпринимает действия, которые сами же этот голод и создают. Иными словами, голод создается не из-за природных катаклизмов, а исключительно из-за того, что правительство предпринимает действия, которые этот голод провоцируют. Впрочем, нельзя не признать, что теоретически Землю может постигнуть катаклизм, который сделает невозможным обеспечение даже минимальных потребностей (в пище и т.п.) для каждого. Кроме того, надо иметь в виду, что социально-экономические права не будут обеспечены, если руководство обществом осуществляют недостаточно квалифицированные, информированные и волевые люди. Но при определенном толковании сказанное касается и других видов прав: мы можем представить себе ситуацию, при которой глобальные катаклизмы или неприемлемые управленцы не могут обеспечить личные, гражданские и политические права. Поэтому не факт, что социально-экономические права существенно отличаются от других видов прав. Что касается второго довода (о том, что перераспределение в пользу малоимущих будет препятствовать экономическому и культурному развитию), противником этого взгляда является учёный Томас Погге, который провел исследование и выяснил, что всего лишь 1% совокупного ВВП развитых стран достаточен для того, чтобы преодолеть бедность в развивающихся африканских и других странах, а именно для того, чтобы поднять их уровень жизни выше порога бедности, определенного Всемирным банком. Короче говоря, нужно пустить только небольшую долю доходов развитых стран на преодоление бедности во всем мире, и эта бедность будет преодолена. И всё же, следует иметь в виду теоретическую возможность снижения общего уровня благосостояния человечества (например, в гипотетическом случае истощения углеводородных ресурсов при невозможности найти им эквивалентную замену), а следовательно проблема невозможности обеспечения некоторого уровня социально-экономического развития, при котором каждому человеку было бы гарантировано достойное существовать, существует как минимум на уровне теории. Третий довод - в русле либертарианства. Согласно этому доводу, позитивные обязанности, то есть обязанности, которые требуют от нас совершения определенных действий, а не просто воздержания от действий (например, мне запрещено убивать, и я не убиваю - это моя негативная обязанность, потому что от меня требуется лишь ничего не делать), на абстрактном уровне вообще морально сомнительны. Пока я не вступил с кем-либо в отношения, основанные на взаимном согласии (договоре), у меня нет обязанности совершать позитивные действия в отношении данного лица. Иными словами, любые позитивные обязанности должны возникать в силу моего согласия. Этот аргумент пытался опровергнуть ученый Генри Шу, который обнаружил, что вообще-то, если мы возьмём любые права человека, которые сейчас предусмотрены в основных международных правовых актах, то мы увидим, что все они подразумевают корреспондирующие им и негативные, и позитивные обязанности, то есть любое право, которое есть у человека, подразумевает: во-первых, негативную обязанность всех остальных людей не посягать на конкретное охраняемое благо, во-вторых, позитивную обязанность каких-то конкретных социальных институтов, но, в первую очередь, государства защищать людей от посягательств на охраняемые блага (то есть государство либо стимулирует поведение, которое не вредит этим благам, либо вводит законы, которые запрещают поведение, посягающее на эти блага). Здесь мы уже видим позитивную обязанность государства, которое должно предпринять конкретные действия, чтобы защитить конкретное благо, подразумеваемое правом человека. в-третьих, позитивная обязанность помогать тем людям, которые подверглись соответствующим лишениям защищаемых охраняемых благ. Здесь имеется в виду не обязательно лишение, которое связано с правонарушением. Такое лишение может быть связано, например, с природным бедствием. Тем не менее, права человека подразумевают, что государство или другой социальный институт должны защитить человека от этих лишений. Привлечение правонарушителей к ответственности - это лишь один из примеров. Итак, любое право подразумевает негативную обязанность, а также как минимум две позитивные обязанности. Вот почему Генри Шу выступал за социально-экономические права (право на минимальный уровень пищи, еды, одежды, на профилактическое медицинское обслуживание и т.д.). Он говорил о том, что это такие же естественные права, которые должны принадлежать каждому человеку, как и личные, политические и т.п. права. Правда, другие ученые заметили, например, что профилактического медицинского обслуживания мало, что человек должен иметь возможность лечиться от болезней, чтобы обладать уровнем здоровья, отвечающим достойному существованию. Но это уже частности. Идеи Генри Шу не столь убедительны, потому что они уже подразумевают наличие государства, которое подписало соответствующие международно-правовые акты и приняло на себя обязанности по обеспечению тех или иных прав. Короче говоря, Шу изначально предполагает наличие некоторого социального института, от которого мы можем потребовать реализации своих прав. Четвёртый довод, который выдвигается против права на достойное человеческое существование или права на средства к существованию, связан с разграничением абсолютных и относительных правоотношений, а также негативных и позитивных обязанностей. Имеется в виду вот что. Если мы рассматриваем конкретные правоотношения, в которых четко определены стороны (в юриспруденции такие правоотношения обычно называются относительными), то обычно у этих сторон четко определены права и обязанности. Например, если мы рассматриваем отношения продавца и покупателя, арендодателя и арендатора, то у каждой из сторон есть определенные права и обязанности. Если же мы рассматриваем не относительные, а абсолютные правоотношения, то есть такие, в которых определена только одна сторона, а именно управомоченная, в то время как обязанная сторона не определена, то позитивную обязанность здесь провозгласить достаточно сложно. Типичный пример абсолютных правоотношений - это отношения собственности. Например, у меня есть имущество в собственности, и я имею право владеть, пользоваться, распоряжаться этим имуществом. Негативные обязанности других людей состоят в том, что они обязаны просто не препятствовать мне в реализации моих правомочий. Здесь нет какой-то определенной корреспондирующей обязывающей стороны. Обязанными являются вообще все субъекты, кроме меня как обладателя собственности. Так вот в абсолютных правоотношениях очень сложно провозгласить позитивную обязанность. Одно дело обязать всех воздержаться от покушения на мою собственность, но как обязать их что-то сделать для меня как собственника, пусть даже чисто теоретически? Достаточно сложно сказать, есть ли у каждого человека какие-то обязанности по отношению к каждому человеку, то есть независимо от того, вступил он с этим человеком в непосредственные отношения или нет. Что, допустим, каждый вообще человек должен сделать лично для меня? Пожалуй, ничего. Понятное дело, что всегда есть люди, которые мне чем-то обязаны, и есть люди, которым я чем-то обязан, но это всегда конкретные отношения, в которые я вступил. Но нет такого, что я должен что-то дать всем людям, существующим на планете, то есть не просто воздержаться от причинения вреда по отношению к ним, а что-то еще и сделать для них. О подобных обязанностях говорить достаточно сложно. Поэтому сложно говорить и о праве на средства к существованию, потому что непонятно, кто мне должен дать эти средства к существованию, и с кого я могу их потребовать уже в силу своего статуса как человека, а не в силу принадлежности к какому-то сообществу, основанному на договоре, и т.п. Приведенные доводы, так или иначе, подразумевают, что право на существование, то есть право на получение определенных материальных благ, у человека как человека, то есть в силу самого рождения, не существует, потому что непонятно, кто это право будет обеспечивать, будет ли вообще возможность обеспечить эти права. Все это всегда зависит от конкретных обстоятельств. Поэтому мы можем говорить о праве на определенные материальные блага только в рамках конкретного государства, только в рамках отношений с конкретным социальным институтом, с конкретными людьми, а в силу своего рождения право на достойное существование человек не имеет вообще. В этих условиях, пытаясь обосновать право на достойное существование, право на средства к существованию, Томас Погге предложил определенную компромиссную теорию. Он полагал, что у каждого человека есть уже в силу рождения право на достойное существование, но оно должно пониматься скорее в негативном смысле. Право на достойное человеческое существование подразумевает негативную обязанность каждого лица по отношению ко мне, как к носителю этого права, не лишать меня доступа к средствам существования. Подчеркнем, что здесь имеется лишь негативная обязанность - не препятствовать мне в доступе к тем средствам, которые мне нужны для существования. Понятно дело, это не значит, что я могу брать любые вещи, пользоваться ими, если это нужно для моего выживания, потому что у других людей есть точно такое же право. Вторая негативная обязанность - это обязанность каждого человека не быть участником социальных институтов, которые способствуют или лишают людей средств к существованию. Мы не должны ни способствовать этим институтам, ни быть их участниками с целью извлечения выгоды из этих социальных институтов. Но это, конечно, спорный момент. Если государство, в котором я живу, проводит политику, которая направлена на то, чтобы лишить определенную социальную группу средств к существованию, то получается, что я должен в принципе отказаться от любых благ, которые лично мне государство дает, исключительно в знак протеста! Итак, право на достойное человеческое существование Томас Погге понимает как право, которому могут корреспондировать только негативные обязанности. Но тогда возникает вопрос о том, а что я могу сделать, если мое право нарушено? Томас Погге говорит, что если мое право на средства к существованию нарушается каким-либо социальным институтом, то я могу предъявить соответствующие требования к этому социальному институту о прекращении тех действий, которые препятствуют мне в доступе к средствам к существованию. Таким образом, в западной науке было более-менее обосновано право на средства к существованию, но в усеченном, "негативном" ключе. Это означает, что никто не может быть уверенным, что ему всегда и везде будут гарантированы определенные средства к существованию. Но, тем не менее, каждый наверняка вправе требовать от других людей воздерживаться от определенных действий, которые ему препятствуют выживать. Но вопрос о том, что такое достойное существование, что такое "subsistence" или "basic necessities": это средства к голому выживанию, то есть к воспроизводству человека как работника, или здесь имеется минимально достойный уровень жизни? Западные философы, конечно, говорят о том, что каждый человек имеет право на определенную минимально достойную жизнь, потому что сами ученые живут в таких условиях, когда это кажется совершенно естественным. В чем состоят эти средства к существованию, тоже нужно объяснить. Наверное, если мы хотим добиться какой-то определенности, то мы должны говорить только о средствах, которые позволяют человеку физически выживать, а не развиваться духовно и т.д. Тогда будет понятно, что, если какие-то действия других людей и социальных институтов препятствуют мне выживать, я имею право им противодействовать, и требовать от них прекратить эти действия. Мы снова упираемся в критерий минимально допустимого уровня существования. В итоге, мы приходим к тому, что всё, в чем мы можем быть уверены, - это то, что мы имеем право на то, чтобы другие люди не препятствовали нам выживать. Но это очень узкая трактовка права на достойное человеческое существование. Поэтому возникает вопрос, а как мы по-другому можем обосновать социально-экономические права? как мы можем удовлетворить наши моральные интуиции, которые подсказывают нам, что каждый человек все-таки должен жить достойно? Как мы сможем, с точки зрения справедливости, обосновать необходимость обеспечения каждому человеку какого-то уровня достойной жизни? Здесь мы можем обратить внимание на ряд правовых категорий, которые уже имеются в гражданском праве и в цивилистической науке, и которые могут помочь нам решить многие проблемы, связанные с перераспределением средств. Во-первых, это конструкция причинения вреда, деликтных обязательств. Что здесь имеется ввиду? Западные авторы, когда говорят о праве на существование, часто приводят в пример социальное расслоение в мировом масштабе. Они говорят, что есть бедные страны, где люди массово гибнут от голода, а есть богатые страны, которые имеют какую-то моральную обязанность по перераспределению материальных средств в пользу бедных. Мы должны, в первую очередь, понять, совершают ли развитые страны противоправные действия против бедных стран, которые приводят к причинению вреда этим бедным странам. Здесь необходимо вспомнить классические условия привлечения к ответственности: противоправное деяние, причинение вреда, причинно-следственная связь между противоправным деянием и причиненным вредом, и, наконец, виновность совершившего деяние субъекта (под виновностью имеется в виду, например, что развитое государство "осознает", что своими действиями оно причиняет вред бедным развивающимся странам). Если есть эти четыре условия, то мы можем говорить о том, что возникает определенная ответственность развитых стран перед развивающимися. То же самое можно применить и на внутригосударственном публичном уровне. И это первый способ решить проблемы перераспределения материальных благ - использовать нормы деликтного права, содержащие четыре классических условиях привлечения к ответственности. Но так мы можем доказать не обязанность поддерживать определенный уровень благосостояния малообеспеченных граждан или бедных стран, а лишь обязанность возместить им причиненный вред. Второй способ - это конструкция кондикционных обязательств, то есть обязательств из неосновательного обогащения. Здесь подразумевается, что если я случайно получил благо, которое принадлежит другому, то я должен вернуть его лицу, которое имело на него право. Мы должны посмотреть, не получается ли так, что те люди, которых мы называем олигархами, или те же развитые страны, получили что-то такое, на что они не имели право, в силу случайного стечения обстоятельств. Если это так, то общему правилу они должны это благо вернуть владельцу. Третий способ, которым мы можем решить проблему социального расслоения и обеспечения минимального уровня существования - это конструкция договорных обязательств. Как правило, предполагается, что договоры должны заключаться добровольно, поэтому мы должны понять, на основе каких договоров сейчас регулируются отношения между, так скажем, развитыми и развивающимися странами, или на основании какого социального контракта строятся отношения между богатыми и бедными гражданами. Мы должны понять, действительно ли договоры заключались добровольно? Действительно ли договоры заключались в условиях полной информации? Действительно ли другая сторона договора, бедная развивающаяся страна или малообеспеченный гражданин, могла осознать все последствия этого договора и разумно осознавать свои интересы. Во всех этих случаях, если условия нарушаются, гражданское законодательство, как правило, предусматривает возможность признания договора недействительным, возможность расторжения или изменение договора, а также иные способы защиты прав. Мы можем экстраполировать это на уровень одной страны или на международный уровень в целом. Например, мы можем показать, что, когда заключались международные договоры с развивающимися странами, руководители развивающихся стран могли либо не осознавать, что это повлечёт негативные последствия, действовать под влиянием угроз или обмана. Или же от имени этих стран могли заключать договоры лица, которые были нелегитимны, которые не могут выступать от имени целой страны, потому что их никто не выбирал (например, если они захватили власть насильственным образом): в этом случае, когда они заключали договор, они скорее руководствовались собственными интересами, а не интересами народа. Мы могли бы заимствовать из гражданского права нормы, которые касаются ситуации, когда представитель выходит за пределы своих полномочий. Но на самом деле это все уже сделано, и существуют международные документы, которые регламентируют заключение международных договоров, в частности, Венская конвенция 1969 г. Мы также можем показать, что базовая политическая структура общества не легитимна, потому что она не была одобрена народом, и потому нельзя сказать, что существующие в обществе взаимоотношения между бедными и богатыми основаны на добровольном, информированном договоре. Короче говоря, вопросы распределения материальных благ можно рассматривать с точки зрения договорного регулирования. Еще раз отметим, что все три изложенных подхода можно применить как на международном, так и на внутригосударственном уровне. В последнем случае можно задаться вопросом: действительно ли те люди, которые сейчас богаты, которые полностью обеспечены и могут позволить себе все, что угодно, обладают этими богатствами на законных основаниях с точки зрения договорного права, с точки зрения деликтного права, с точки зрения кондикционных обязательств (обязательств из неосновательного обогащения)? Но если мы начнем исследовать каждую конкретную ситуацию с помощью указанных институтов, то это может привести к полному переделу собственности в стране. Кроме того, это очень неудобно, потому что в каждом конкретном случае мы должны очень долго разбираться, а общественные отношения настолько сложны, что мы далеко не всегда можем проследить необходимые причинно-следственные связи (почему я беден, а другие богаты? далеко не всегда очевидно, почему так получилось). Поэтому все вышесказанное, все три способа обосновать перераспределение средств - это вспомогательные механизмы. Право на достойное существование, действительно, надо провозгласить, но в какой мере его провозгласить - это всегда сложный вопрос. Изначально, от природы, человек обладает только минимальным уровнем гарантий: он имеет право на то, что другие люди не будут совершать против него действия, препятствующие его выживанию, и на то, социальные институты не будут направлены на то же самое. Кроме того, с точки зрения справедливости можно попытаться обосновать перераспределение средств с помощью договорного права, деликтного права и кондикционного права. Но эти правовые механизмы не решают проблему в целом. Каков же общий принцип распределения материальных благ? Итак, чтобы решить в целом проблему обеспечения каждому человеку достойного уровня существования, мы должны понять, а как должны распределяться блага в социальных институтах - это и есть главный вопрос распределяющей справедливости. Мы можем провозглашать право на достойное существование, мы можем способствовать в полной реализации норм, которые касаются возмещения вреда, справедливости договорных отношений, возврата неосновательно полученного, но мы должны также понять: на основании какого принципа материальные блага должны распределятся в обществе, причем независимо от того, совершил кто-либо правонарушение или не совершил, есть договор или нет. Я думаю, что наиболее продуктивный подход предложил Джон Ролз, который в своей книге "Теория справедливости" предложил несколько принципов справедливости, один из которых назвал принципом различия. Этот принцип заключается в том, что доходы и богатство должны быть распределены таким образом, чтобы наибольшую выгоду от распределения получали наименее обеспеченные социальные слои. Я думаю, что эта моральная интуиция, в принципе, убедительна, хотя на самом деле Джон Ролз смог убедить немногих. Впрочем, среди критических замечаний в адрес принципа различия есть и обоснованные. Например, когда Ролз определяет наименее обеспеченные социальные слои, он делает это только с точки зрения наличия или отсутствия доходов или богатств, хотя в действительности у человека могут быть дефекты здоровья, которые делают необходимым постоянные траты на лечение, реабилитацию и абилитацию. В этом случае, у человека могут быть определенные денежные средства, которые позволяют ему не относиться к группе наименее обеспеченных, но на самом деле, те траты, которые ему необходимы в силу состояния здоровья, гораздо больше, чем у других людей, поэтому справедливо было бы отнести этого человека к наименее обеспеченным слоям. Короче говоря, категорию наименее обеспеченных людей следует определять не только с точки зрения доходов богатств, но и по другим параметрам. В этом один из доводов, корректирующих ролзовский принцип различия. Второй довод, который можно привести против принципа различия, состоит в том, что иногда достаточно очевидно, что некоторые люди сами выбрали материально не обеспеченную жизнь (феномены хиппи, дауншифтинга и т.п.), либо заслужили ее собственными действиями, а богатые люди сами, собственными усилиями достигли богатства, то есть честно его заслужили. Конечно, вопрос о том, кто и что заслужил, достаточно сложный. Если у человека есть таланты, знания и личностные характеристики, позволяющие ему добиться успеха, то это не значит, что он всего этого заслуживает, ведь данные факторы могли сформироваться под воздействием родителей или социальной среды в целом, на них даже могла оказать влияние наследственность. Действительно, для того, чтобы получить знания или выработать нужные черты характера, требуется старание человека. Мало иметь прирожденные качества, нужно их еще и развивать. Но проблема в том, что даже стремление к саморазвитию - это то, что формируется социально, нашими родителями, социумом, в котором мы живем, формируется, в том числе, и природными факторами. В итоге если один человек поставил перед собой цель - и добился ее, а другой человек даже не поставил перед собой никаких целей, и потому ничего не добился, то сложившуюся ситуацию далеко не всегда следует рассматривать как свободный выбор этих двух людей. Даже стремление к достижению целей предопределено. Мы вырастаем такими, какими сделало нас окружение. Но в тех случаях, когда ситуация очевидна, когда мы действительно может выявить, что то или иное достижение является следствием личных заслуг или личного выбора, то ролзовский принцип различия действительно должен быть скорректирован. В общем и целом, идея Ролза заключалась в том, что мы не должны смотреть, что человек заслужил, а что не служил: просто, если он оказался в группе наименее обеспеченных, мы должны ему помочь. Наверное, эта идея может быть усовершенствована в тех случаях, когда мы действительно видим, что человек заслужил своё богатство или заслужил свою бедность. В этих случаях мы, может быть, действительно не должны перераспределять материальные блага от богатого к бедному. Хотя базовая идея Джона Ролза должна быть скорректирована, она всё же достаточно убедительна: мы должны распределять материальные блага таким образом, чтобы наибольшую выгоду получали наименее обеспеченные социальные слои. Просто мы должны учитывать при этом различные критерии обеспеченности, а также по возможности - причины, по которым люди оказались более или, наоборот, менее обеспеченными. Сказанное согласуется с интуициями Покровского, который говорил о том, что все мы живем в обществе, и те блага, которые мы производим - это всегда коллективные блага. Иными словами, не отдельный человек их произвел, а мы все вместе. Даже самый успешный предприниматель всего лишь пользовался теми условиями, которые для него создало общество. Следовательно, блага должны тоже распределятся в обществе, а не оставаться полностью тому, кто их произвел или заработал. В этом, пожалуй, состоит общий принцип распределяющей справедливости, который нужно поставить во главу угла, а различные социально-экономические права, в частности право на достойное существование - всё это может рассматриваться только как реализация данного принципа, или же как права, которые пусть и не вытекают непосредственно из принципа распределяющей справедливости, но вытекают из других значимых для справедливости факторов, которые действуют с ним наравне и тоже влияют на распределение материальных благ в обществе. Итак, мы рассмотрели право на достойное существование, как оно рассматривалось в российской дореволюционной юриспруденции, мы рассмотрели то, как право на существование рассматривается в современной западной философии, и мы рассмотрели базовый принцип распределяющей справедливости, который стоит над идеей права на достойное существование (последнее может быть выведено из базового принципа распределяющей справедливости, но представляет собой лишь часть возможных выводов). Конечно, распределение материальных благ определяется и договорными отношениями, и другими отношениями, которые возникают в обществе, например отношениями, связанными с возмещением причиненного вреда, но всё это только вспомогательные принципы, а основной принцип распределения материальных благ - это принцип, который сформулировал Джон Ролз, а именно принцип различия, и это главный принцип распределяющей справедливости. В целом вырисовывается следующая картина. Имеется вопрос о том, каким образом следует распределять материальные блага в социуме. Этот вопрос является предметом распределяющей справедливости. Ролзовский принцип различия, с некоторыми оговорками, представляется весьма достойным кандидатом на звание основного принципа распределяющей справедливости. Вместе с тем, в конкретных исторических обстоятельствах и социальных структурах справедливость может требовать не просто следования этому принципу, но и ряд других мер, ему не противоречащих. Так могут быть обоснованы социально-экономические права человека, в том числе право на достойное существование. Лишь конкретные обстоятельства дают ответ на вопросы о том, в чем состоит "достойный минимум", кто и как должен его обеспечить, каковы механизмы обеспечения, и санкции за необеспечение такого "достойного минимума". Наконец, перераспределение материальных богатств может быть обосновано путем применения по аналогии положений о договорных, кондикционных и деликтных обязательств, причем такое применение уже не связано с распределяющей справедливостью.
- Оставить комментарий
- © Copyright Шавеко Николай Александрович
- Размещен: 28/12/2022, изменен: 28/12/2022. 46k. Статистика.
- Эссе: Политика
Связаться с программистом сайта.