|
|
||
Лекция 8. Справедливость договора
Тема сегодняшней лекции - договорная справедливость. Мы поговорим о том, в каких случаях договор справедлив, в каких несправедлив. Фактически речь пойдет о том, что можно назвать также справедливостью обмена или уравнивающей справедливостью, хотя на самом деле философы по-разному понимали данные термины. На мой взгляд, справедливость обмена и уравнивающую справедливость нужно понимать именно как договорную справедливость, которая действует в отношениях между людьми применительно к заключению, изменению и прекращению договоров. Эта частная сфера, то есть сфера, где люди друг другу не подчинены, и вступают исключительно в добровольные отношения. Частная сфера, где люди имеют равный статус, впрочем, не сводится к договорам, но в этой лекции мы ограничимся именно договорами. И еще одно замечание. В этой лекции мы будем рассматривать не только гражданско-правовые договоры, но и трудовые, которые тоже являются договором между частными лицами. С нашей точки зрения, договорная справедливость касается и таких ситуаций. Я не думаю, что сегодня скажу что-то новое для цивилистов, для людей, которые специализируются в области гражданского права, для практикующих юристов и ученых-цивилистов, но я всё же осмелюсь пофилософствовать на тему договорных отношений, рассматривая те нормы, которые прекрасно знает каждый практикующий юрист. В предыдущих лекциях мы говорили о частных теориях справедливости. Например, когда мы говорили о теории справедливого наказания, то мы говорили о том, что цель наказания - это обеспечение справедливого правопорядка. Когда мы говорили о теории справедливой войны, то мы тоже пришли к тому, что цель войны в конечном итоге - мир, то есть тоже справедливый правопорядок. Может быть, не получится восстановить именно ту справедливость, которая была до развязывания войны, или до совершения преступления, но, тем не менее, в обоих случаях предполагается, что мы должны совершать такие действия, которые ведут к максимальному восстановлению и торжеству справедливости, чтобы справедливый правопорядок был установлен и обеспечен на будущее. В итоге возникает вопрос - что это за справедливый правопорядок? Допустим, не происходит преступлений, не происходит войн, а просто протекает мирная жизнь. В этой ситуации мы тоже можем задаться вопросом о том, что справедливо, а что несправедливо. Ведь общественные отношения не прекращаются. Последняя лекция, в которой мы говорили о праве на достойное человеческое существование и затронули распределяющую справедливость, как раз говорит о том, что является справедливым и несправедливым в мирное время и в обычных ситуациях, когда не совершаются преступления, не ведутся войны, и когда мы еще не задумываемся о том, как выстроить отношения с будущим поколением. Один из вопросов, которые встают в таких ситуациях, это и есть вопрос о том, как мы вообще должны распределять материальные блага. Предыдущую лекцию мы посвятили этому. В этот раз мы поднимем еще один вопрос, который касается самых простых, бытовых вещей. Что является справедливым в ситуациях, когда мы вступаем друг с другом в частные правоотношения, когда мы заключаем друг с другом сделки, когда мы чем-то обмениваемся, когда мы оказываем друг другу услуги? Ключевым понятием здесь является договор. Таким образом, распределяющая и уравнивающая справедливость понимаются нами как две специальные сферы справедливости, которые касаются неэкстраординарного, обыденного течения жизни. Договор в общем смысле можно определить, как согласованную волю сторон, выраженную посредством обособленных волеизъявлений сторон этого договора, направленную на регулирование отношений участников договора или, по крайне мере, с участием сторон договора. Иногда бывает, например, что стороны договора создают права для третьих лиц, которые не являются участниками договора. В принципе, если у какого-то лица появится лишнее право, то он, наверное, не будет против. Как правило, считается, что для третьих лиц договор не может создать обязанности. Короче говоря, если два лица заключили друг с другом договор, то они не могут этим договором возложить обязанности на третье лицо, которое никак не участвовало в нем, хотя могут предоставить третьим лицам какие-то права. Конечно, тут можно поспорить. Например, международный договор подразумевает обязанности для государств, а обязанности государств предполагают обязанности конкретных должностных лиц или даже граждан, которые будут претворять этот международный договор в жизнь. Но в этих случаях, наверное, не очень правильно рассматривать должностных лиц, граждан или организаций как отдельных субъектов права, потому что они находятся "внутри" государства и являются его составными частями. Здесь, именно государство должно рассматриваться как единый субъект, и обязанности по международному договору создаются только для государства, но эта логика подразумевает и всех составных частей данного государства. Заключая договор, государство берет на себя обязательства и само его исполняет, а вот кто именно в рамках этого государства исполняет международный договор - уже не так важно. Граждане этого государства, организации и другие образования, которые есть в рамках этого государства, не рассматриваются как самостоятельные субъекты, поэтому обычно и не считается, что на них возлагается какая-то обязанность. Я думаю, что правильнее говорить, что договор по своему смыслу не может создать обязательства для третьих лиц. Для нас важнее не само понятие договора, а понятие воли. Мы говорили, что договор - это согласованная воля сторон, выраженная путем обособленных волеизъявлений сторон договора. Что такое воля? В литературе есть очень много определений. Я выделю два аспекта, которые обычно подчеркиваются. Первый аспект - это способность человека к целеполаганию. Мы говорим о том, что человек обладает сознанием и разумом, он может ставить перед собой цели и планировать свою деятельность. Второй момент - это, непосредственно, действия по целеполаганию, когда мы ставим перед собой какую-то цель. В общем, одно дело - наша способность к целеполаганию, а другое дело - непосредственно само целеполагание. Оба аспекта обычно подразумеваются, когда мы говорим о воле. Поэтому, когда мы говорим о договорной справедливости, в первую очередь, нам нужно разобраться, что это за феномен человеческой воли. Когда воля на заключение договора налицо, а когда нет такой воли? Когда воля совпадает с изъявлением, а когда не совпадает? Мы также должны поразмышлять о том, какова роль согласия, если мы говорим о согласованной воле сторон, и всегда ли согласие является определяющим фактором в договорных отношениях. Может быть, есть другие факторы, которые значимы? Сразу хочу предупредить, что у теоретиков, у философов, которые специализируются на области политики, морали, очень часто можно встретить точку зрения, что согласие является чуть ли не главным фактором, который имеет значение для справедливости. Если человек взял на себя какую-то обязанность добровольно и осознанно, то в этом случае обязанность возложена на него справедливо, а если он не давал согласия, то у него не должно быть этой обязанности. В общем, человек обязан делать только то, на что он согласился. Эта мысль свойственна теоретикам общественного договора, которые рассматривают государство как продукт соглашения между гражданами. Эта точка зрения имеет значительную поддержку среди людей, которых можно отнести к либертарианцам. Для них важны именно добровольные союзы между гражданами. Если какой-то союз не доброволен, у них сразу возникает сомнение в его легитимности. В своей лекции я наоборот хочу показать, что согласие далеко не всегда является определяющим фактором для справедливости, даже в такой области, как договорное право. Даже в этой области согласие далеко не всегда учитывается нашим законодателем, и даже когда учитывается, далеко не всегда является определяющим. Поразмыслив над нормами права, где согласие не является определяющим или не учитывается, мы можем прийти к выводу, что эти нормы права справедливы. И если мы, действительно согласны с тем, что эти нормы права, который сегодня находят выражение в действующем законодательстве, являются справедливыми, то нам, возможно, придется пересмотреть роль согласия как морально значимого фактора. Но обо всем по порядку. Во-первых, понятие воли связано с понятием вменяемости и дееспособности. Здесь имеется в виду, что если человек обладает волей, то подразумевается, что он психически здоров, и может осознавать характер своих действий, понимать эти действия, руководить ими. Если человек не понимает, что происходит, если он не понимает характер своих действий, если он не может руководить своими действиями, то мы не можем говорить о том, что у человека есть воля, ибо его психика не работает должным образом. А если человек не может руководить этими действиями, то мы не можем говорить о том, что эти действия являются выражением его воли, то есть это не волеизъявление, потому что он не властен над своими действиями и бездействиями. В гражданском законодательстве эти мысли выражаются в понятии дееспособности. Недееспособный человек - это тот человек, который не способен осознавать характер и значение своих действий, руководить ими вследствие психического расстройства (по крайней мере именно вследствие психического расстройства можно лишить дееспособности через суд). В уголовном праве есть схожее понятие - понятие вменяемости. Подразумевается, что невменяемый человек не подлежит уголовной ответственности. Это тот человек, который имеет какие-то психические расстройства, не позволяющие ему осознавать характер и общественную опасность тех деяний, которые он совершил. Понятие вменяемости или понятие дееспособности в гражданском праве достаточно схожи, они выражают суть понятия воли (что есть человек, обладающий волей, а что есть человек, который не обладает волей). Для нас эти понятия будут ключевыми. Для теории справедливого договора очень важно понятия дееспособности, вменяемости и воли для того, чтобы проанализировать, в каких случаях договор не может считаться действительным. Цивилисты обычно говорят о пороке воли, но даже не вдаваясь сейчас в определение этого понятия, мы можем сказать, что цивилисты выделяют: - Порок воли (стороны договора) - Порок формы (самого договора) - Порок субъекта (стороны договора) - Порок содержания (самого договора) В общем, основания недействительности договора, которые сейчас предусмотрены в законодательстве, далеко не всегда обусловлены именно пороком воли в узком смысле, но поразмыслив, мы можем прийти к выводу, что понятие воли во всех этих основаниях так или иначе является определяющим. Предположим, что воля, как способность лица к целеполаганию, отсутствует, либо недостаточно сформирована. Когда это возможно? Например, когда малолетний ребенок, не понимающий многих вещей, доступных взрослым, подписывает договор купли-продажи квартиры. Понятное дело, что мы не можем рассмотреть подписание данного договора как продукт воли малолетнего, потому что сама эта воля у него недостаточно сформирована. Вот почему наше законодательство четко указывает, какие сделки могут совершать малолетние, какие сделки могут совершать лица с 14 до 18 лет, а какие сделки могут совершать только совершеннолетние, полностью дееспособные граждане. Это первый момент, но есть еще такое основание для признания сделки недействительной, как совершение ее лицом, которое, хотя и не признано через суд недееспособным, но по факту не могло осознавать характер значения своих действий или руководить ими. В этом случае мы тоже можем признать сделку не действительной. Здесь тоже можно говорить, что воля человека либо отсутствует, либо недостаточно сформирована для совершения той или иной сделки. В перечисленных случаях о пороке субъекта обычно говорят ст.ст. 171, 172, 175-177 ГК РФ. Несмотря на то, что формально они посвящены ситуациям с пороком субъекта, фактически речь идет именно о пороке воли. Если мы говорим о пороке воли в узком смысле, не как о способности к целеполаганию, а как о самом целеполагании, то мы приходим к другим основаниям признания сделок недействительными. Здесь два случая. Первый случай - это несовпадение воли и волеизъявления. Это именно то, что обычно понимается многими юристами под пороком воли. Но на самом деле это только один из множества случаев, когда мы не можем говорить о достаточной воле сторон на заключение договора. Что такое несовпадение воли или волеизъявления? Это случай, когда лицо имеет сформировавшуюся волю совершить сделку, но по тем или иным причинам выражает нечто отличное от этой воли. Например, когда совершается мнимая или притворная сделка, люди, фактически, подписывают один договор, а имеют в виду другой. Это пример несовпадения воли и волеизъявления. Или когда человек заблуждается относительно предмета сделки, он вроде бы внешне дает согласие на заключение договора, подписывает его, но по факту он имеет в виду совершенно другое, он думает, что он подписывает договор о чем-то совершенно другом. Заблуждение, я думаю, тоже может рассматриваться как несовпадение воли и волеизъявления: воля у человека одна, но согласие он выражает на заключение совсем другого. Второй случай - это порог образования воли. Например, когда нас запугивают, когда нам угрожают, когда есть какие-то тяжелые жизненные обстоятельства, вынуждающие нас заключать какой-то договор. В этих случаях наша воля несвободна: мы чувствуем, что мы хотели бы отказаться от этого договора, но мы вынуждены его заключать, подписывать документы. В этой части лекции я бы хотел добавить, что анализ норм нашего Гражданского кодекса, которые касаются порока воли и порока субъекта, показывает, что для законодателя, наряду с - дефектом согласия стороны на заключение договора, важны и другие факторы, в частности - фактор недобросовестности одной из сторон и - фактор наличия нарушенного интереса одной из сторон. Но надо сказать, что законодатель в этом отношении непоследователен, потому что иногда недостаточно прослеживается учет принципа добросовестности, а иногда недостаточно прослеживается фактор нарушенного интереса, как будто эти факторы не являются значимыми для законодателя в конкретных случаях. Сказанное может свидетельствовать как о несовершенстве норм нашего Гражданского кодекса, так и о том, что нормы, которые касаются порока воли и порока субъекта следует рассматривать в более широком контексте, в совокупности с общими нормами гражданского права. Мы говорили о пороке воли и о пороке субъектов. Но кроме того упомянули порок формы и порок содержания сделки. Что такое порок формы сделки? Иногда, для того чтобы заключить сделку, достаточно просто устно с кем-то договориться. В других случаях мы должны оформить сделку в простой письменной форме, то есть составить документы, из которых будет видно, что эти документы исходят от сторон договора. Это может быть не один документ, а несколько. В любом случае при наличии письменных документов договор считается заключенным. Иногда бывает, что закон предписывает нотариальную форму сделки, то есть мы не просто составляем договор, а идем к нотариусу и заверяем его. Иногда бывает, что закон требует составление не просто письменных документов, а именно единого документа. Ситуаций в законодательстве очень много, но они все определяются одним понятием - формы договора. Что это такое? Почему форма договора важна? Дело в том, что, когда между сторонами возникает спор, далеко не всегда судье очень просто разобраться, кто и что имел в виду при заключении договора. Требования к форме договора нужны для того, чтобы судья мог точно решить, заключен такой договор между сторонами или нет, договорились они о конкретных условиях или не договорились. Если какая-то форма не соблюдена, значит здесь мало доказательств того, что стороны действительно имели в виду какие-то согласованные условия, а значит можно сомневаться в том, что эти условия действительно согласованы сторонами. То есть требования формы - это требования, которые нужны для эффективного регулирования гражданского оборота. Это прагматические, утилитарные моменты. Но по сути они тоже завязаны на понятии воли, ведь если форма договора не соблюдена, значит есть сомнения в том, что стороны договора действительно выразили определенную волю. Наконец, порок содержания сделки. Есть общее правило, которое предусмотрено в ст. 168 Гражданского кодекса РФ: сделка, которая не соответствует требованиям закона, недействительна. На самом деле в законе есть множество правил, которые нужно соблюсти для того, чтобы сделка считалась действительной. В Трудовом кодексе РФ указано, что нельзя в трудовой договор включать условия, которые противоречат трудовому законодательству. Соответственно, если эти условия включены в трудовой договор, то они просто не действительны. В Законе о защите прав потребителей предусмотрено, что нельзя включать в договор с потребителем условие, которое будет нарушать законодательство о защите прав потребителей. И если это условие включено в договор, оно является недействительным. То есть законодательство содержит огромную массу условий, которые не должны нарушаться сторонами договора. А значит, не всё, о чем стороны достигли согласия даже добровольно, может быть действительно справедливым. Если работник и работодатель достигли согласия относительно того, что работник каждый день работает по 20 часов, мы можем предположить, что работник добровольно согласился на это. Ну нравится ему работать, в конце концов! Но даже если это и так, закон говорит, что такое условие в любом случае будет несправедливым. Из чего исходит законодатель? Обычно он исходит из типичных ситуаций, то есть законодатель исходит из того, что, как правило, если в трудовом договоре написано, что работник должен каждый день работать по 20 часов, это означает, что либо договор заключен недобровольно, либо стороны заключили фиктивный договор, а на самом деле имели в виду другие условия. Здесь как будто есть что-то ненормальное. Законодатель как бы отказывается признавать, что подобное условие действительно может быть добровольным. Ведь на практике закон применяется лишь тогда, когда есть жалоба от работника. А если поступила жалоба - значит что-то здесь было не так. Мы можем гипотетически представить ситуацию, когда действительно свободно выраженная воля есть. Тогда не очень понятно, действительно ли человек, добровольно согласившийся на какие-то кабальные условия, должен следовать этим условиям, действительно ли согласие здесь является определяющим фактором. И Трудовой кодекс, и Закон о защите прав потребителей, и другие законы исходят из того, что, в общем-то, не важно, согласился человек или нет, поставил он свою подпись или не поставил, читал он условие договора или не читал: если оно не соответствует закону, то значит мы не можем считать это условие справедливым. Такова логика законодателя. Возможно, если бы у нас была возможность в каждом конкретном случае проверять действительную волю сторон, то не понадобилось бы общих правил, которые запрещают сторонам подписывать определенного рода договор. То есть мы получаем следующую картину. Законодатель признает определяющую роль согласия, но только в теории. А на практике он говорит, что было бы очень накладно в каждом конкретном случае исследовать, имелось ли согласие, поэтому проще совсем уж одиозные вещи напрямую запретить. Но все-таки мы не можем исключить и другого варианта, другой картины, а именно: возможно законодатель имел в виду, что согласие вообще не является определяющим фактором. Есть еще и другие правила, которые тоже касаются содержания договора. Например, сделка, противная основам правопорядка и нравственности, может быть признана недействительной. В этом случае мы вновь обнаруживаем, что закон просто говорит, что такие договоры вы заключать не вправе, и не важно, согласны вы заключить договор или нет. Ибо здесь есть другие факторы, помимо согласия, которые тоже нужно иметь в виду. Предположим, что закон разрешает заключение определенного рода договоров. Но даже если стороны действительно согласились на заключение такого договора, это всё еще не значит, что договор является справедливым. Здесь очень интересный момент: мы потихоньку выходим из сферы оснований для признания сделок недействительными и приходим уже к договорам, которые, фактически, являются действительными, но, тем не менее, несправедливыми. Почему это возможно? Понятия несправедливого договора в российском законодательстве нет, но в одном из постановлений Высшего арбитражного суда РФ, который сейчас уже упразднен, было понятие справедливых условий договора, справедливого договора. Это понятие взялось не с потолка, оно основано на ст. 42 Семейного кодекса РФ, на ст. 10 Гражданского кодекса РФ, и еще на ряде других статей, таких как ст. 428 Гражданского кодекса РФ, но это не так важно. Важно уяснить, в чем смысл понятия справедливого договора, справедливых договорных условий, и почему, даже если стороны согласились на заключение договора, даже если они соблюли форму договора, если даже они дееспособны, почему все-таки договор по своему содержанию может быть признан несправедливым? Тут выделяются два условия. Первое условие - это неравенство переговорных возможностей сторон. Допустим, я заключаю договор с монополистом, и я не могу диктовать условия заключения договора. У монополиста гораздо больше возможностей навязать свои условия договора. Предположим, я иду в банк, и хочу заключить кредитный договор. Сотрудник банка выдает мне бланк договора, который банк обычно заключает с клиентами. И я спрашиваю сотрудника, могу ли я заключить договор на иных условиях, например, внести какие-то изменения в один из пунктов договора. Но сотрудник банка не уполномочен на согласование изменений, он просто говорит: нет, мы или заключаем договор на таких условиях, или вообще не заключаем. Это ситуация, которая в законодательстве обозначена как "договор присоединения". Договор присоединения имеет место тогда, когда я не могу поменять стандартный бланк, который мне предлагают. Да, я могу пойти в другой банк, но он предложит мне аналогичный стандартный бланк договора, в который нельзя вносить изменения. В конце концов, я могу обойти все банки в городе. Возможно, хотя вряд ли, конечно, где-то согласятся включить условие, на котором я настаиваю, в текст договора. Но законодатель исходит из того, что вообще не важно, согласится какой-то другой банк на мои условия или нет, важно то, что я потрачу время, понесу какие-то издержки на то, чтобы объехать банки и выяснить у всех, действительно ли они отказываются включить в договор какое-либо условие. Сама необходимость объезжать банки уже ставит меня в неравное положение в процессе преддоговорных переговоров. Поэтому в таких случаях автоматически предполагается, что я не могу поменять условия договора. Стечение каких-то жизненных обстоятельств, которые вынуждают меня заключить тот или иной договор, недостаточность у меня опыта, знаний, недостаточная информированность об обстоятельствах, значимых при заключении договора - все эти моменты также могут судить о том, что я нахожусь в неравных условиях с тем, с кем заключаю договор, то есть мои переговорные возможности гораздо меньше, чем у другой стороны. Но это только одно из условий, которые необходимы для того, чтобы договор мог быть признан недействительным. Второе условие заключается в том, что навязанный мне договор действительно является для меня крайне обременительным и невыгодным. Получается, для того, чтобы признать договор несправедливым, я должен еще в суде доказать, что условия, которые содержатся в стандартных бланках договора, действительно мне невыгодны. Как я это могу доказать? Ведь лишь я сам могу выносить суждения относительно того, что мне выгодно, а что не выгодно. Означает ли это, что судья должен поверить мне на слово? Но тут надо учесть, что в обществе есть какие-то базовые представления о том, что для человека выгодно, что невыгодно. Если я пойду в суд доказывать, что договор несправедлив, и я не смогу убедить судью, что какие-то условия для меня являются невыгодными, то я не смогу выиграть процесс. Судья исходит из обычных обстоятельств. Например, если я лишаюсь какого-то имущества, то он предполагает, что для меня это невыгодно, если я, наоборот, приобретаю имущество, то это для меня априори выгодно. Судьи исходят из формальных критериев и, наверно, это правильно, потому что мы не должны учитывать субъективное желание человека (он действительно мог при заключении договора иметь свои представления выгоде, не совпадающие с общепринятыми, а потом вообще поменять эти представлении, прийти в суд и доказывать, что на самом деле ему это невыгодно, но если мы всё это будем учитывать, дела в суде будет разрешать довольно сложно). Мы должны исходить из того, что обычно считается выгодной сделкой в гражданском обороте. Есть объективные факторы, такие как рыночные цены, и есть, например, такое понятие в бухгалтерском учете, как справедливая цена (fair value), которое необходимо для целей бухгалтерского учета. Короче говорят, есть объективные критерии, по которым мы можем судить, действительно для человека сделка выгодна. Итак, второе условие, которое необходимо для того, чтобы договор был признан несправедливым - это невыгодность положений договора для "слабой" стороны. Раз были неравные переговорные возможности, и при этом в договоре имеются явно невыгодные условия, то в совокупности это уже является достаточным для того, чтобы признать, что "сильная" сторона договора воспользовалась слабостью другой стороны и злоупотребила своей силой, навязав свои условия. Названные два условия должны присутствовать для того, чтобы договор признали несправедливым. Когда мы говорим о договоре присоединения (то есть мы присоединились к сильной стороне договора, согласились с ее условиями), законодатель предусматривает возможность изменения или расторжения условий договора, то есть здесь речь идет о том, что договор заключен, воля сторон была, стороны были дееспособны, и этот договор всё еще считается действительным. Здесь мы уже входим в другую сферу, а именно в сферу тех норм гражданского законодательства, которые предусматривают основания и условия для изменения или расторжения договоров, но при этом сами договоры считаются действительными. Договорная справедливость - это не только размышления о том, какие сделки действительны, а какие нет, это еще размышления о том, когда мы можем расторгнуть договор, когда не можем, когда мы можем изменить условия договора, а когда не можем. Понятное дело, что мы можем расторгнуть или изменить договор, если другая сторона существенно нарушает условия договора, существенно отступает от этих условий. Но вышесказанные рассуждения о несправедливых договорах открывают другую перспективу. Даже если ни одна из сторон договор не нарушила, то есть, казалось бы, не должно быть оснований для его расторжения или изменения, законодательство содержит такие основания, которые в общем и целом можно назвать основаниями справедливости. Даже если ни одна из сторон не нарушает договор, можно требовать его изменения или расторжения, потому что договор является несправедливым. В этой части лекции мне хотелось добавить, что, фактически, конструкция несправедливого договора подразумевает учет даже не двух, а скорее трех юридически значимых факторов, а именно во-первых, ущербность согласия одной из сторон, во-вторых недобросовестность второй стороны, в-третьих нарушение интереса первой стороны второй стороной, как следствие недобросовестности второй стороны (то есть недобросовестность заключается в том, что она воспользовалась ущербностью согласия, "слабым" положением своего контрагента). Таким образом, по сути здесь три юридически значимых фактора. И это означает, что фактор согласия значим наряду с другими факторами. Вопрос о том, почему в одних случаях порок содержания влечет недействительность сделки, а в других лишь право "слабой" стороны на изменение и расторжение договора - это вопрос, подразумевающий нюансы, в которые мы здесь не можем углубляться. Действительно, правовые последствия несправедливого договора далеко не всегда состоят в возможности признания сделки недействительной, как правило это лишь прав на изменение договора. Я могу лишь отметить небольшую деталь, отличающую несправедливый договор. Когда мы говорим о несправедливом договоре, мы подчеркиваем какие-то структурные неравенства, структурные несправедливости, которые имеются в нашем обществе, а не рассматриваем только ситуацию, в которой находятся две конкретные стороны. То есть мы рассматриваем эту ситуацию в более широком контексте, с привлечением наших знаний об обществе в целом. Возможно, это отличие и является причиной, по которой несправедливый договор - это не всегда недействительный договор, а скорее договор, который одна из сторон имеет право расторгнуть или изменить. Продвинемся немного дальше, и рассмотрим еще одно основание для изменения и расторжения договора. Когда мы говорим о человеческой воле, то всегда подразумеваем какой-то базовый набор способностей человека предугадывать последствия своих действий, осознавать свои интересы, рыночную конъюнктуру и т.д. Иногда бывают ситуации, когда даже от взрослого, способного, квалифицированного лица, осознающего свои интересы, мы не можем потребовать знание определенных факторов, которые возникнут в будущем. Никто из нас не знает будущее в точности, поэтому в законодательстве есть условия, которые тоже являются основанием для неисполнения договора, для его расторжения или изменения, потому что даже от человека, обладающего волей, мы не можем требовать осознания абсолютно всех условий, которые могут возникнуть в будущем. В частности ст. 451 Гражданского кодекса РФ, которая говорит о том, что если условия существенно изменились, мы можем требовать изменения или расторжение договора. Или известный всем предпринимателям случай форс-мажора. Предприниматель в стандартных ситуациях несет ответственность независимо от своей вины в нарушении обязательств: если предприниматель нарушил условия сделки, то он все равно несет ответственность, даже если он не виноват в этом нарушении. Но есть особая категория обязательств, которая называется обстоятельствами непреодолимой силы, форс-мажором, когда даже предприниматель не может нести ответственность. Например, стихийные бедствия: их никто не мог предвидеть, и даже человек, который несет ответственность по закону без вины, не может быть ответственным за стихийное бедствие. Потому что мы исходим из того, что человек, обладая разумом и волей, не может предвидеть определенные вещи. Это тоже основание признания условий договора несправедливыми, которое связано с понятием человеческой воли. То есть обычно мы предполагаем, что человек, став предпринимателем, автоматически взял на себя определенные риски, и именно поэтому он должен отвечать перед клиентами независимо от своей вины. И всё же есть отдельная группа обстоятельств, которую ни один человек не может предвидеть, даже если он понимает, что его деятельность будет связана с рисками. В этой части лекции мне бы хотелось добавить, что и в конструкции существенного изменения обстоятельств, в которых заключался договор, и в конструкции обстоятельств непреодолимой силы, законодатель по сути также использует три равнозначных фактора, которые он делает еще и юридически значимыми, а именно - добросовестность сторон, - согласие сторон на определенные условия и - баланс интересов сторон. Казалось бы, в этих нормах делается акцент на нарушенном интересе одной из сторон, однако, на самом деле, добросовестность и согласие предполагается уже самой конструкцией соответствующих норм. Например, если человек заключил договор, обладая ясным сознанием, неискаженной волей, но тем не менее, не мог предвидеть, что через какое-то время этот договор существенным образом повлияет на его интерес, то уже самим этим условием предполагается, что данный человек действовал добросовестно и, действительно, выразил согласие. То есть факторы добросовестности и согласия здесь как бы предполагаются, презюмируются. И именно постольку, поскольку они автоматически считаются соблюдёнными, делается акцент на факторе нарушенного интереса, но на самом деле здесь законодатель учитывает сразу три фактора, ни один из них не принижается, даже если фактически упоминается лишь один из трех. Мы сказали о том, что есть два условия для признания договора несправедливым, можно их назвать материальным и процессуальным, процедурным моментами. В первом случае нас интересует: есть ли обременительные условия для одной из сторон? Во втором нас интересует: как заключался договор, то есть было ли неравенство переговорных возможностей? Только если эти два условия имеются, мы можем говорить о том, что одна из сторон, фактически, злоупотребила своими возможностями, злоупотребила своими правами и поступила недобросовестно (фактически, это уже третье условие). Обычно считается, что чем более обременительными являются условия, тем более явно сильная сторона договора должна сообщать об этом слабой стороне договора. Например, если есть обременительное условие в кредитном договоре, то его нужно выделить жирным шрифтом: тогда будет подтверждение того, что сильная сторона договора действовала добросовестно. И пока этого нет, предполагается, что если есть обременительные условия и переговорные возможности не равны, значит есть и злоупотребления. А значит, имеется и несправедливый договор (несправедливые условия договора). Получается, что ни согласие на договор, ни невыгодность этого договора сами по себе не являются достаточными условиями для того, чтобы признать договор несправедливым. Предположим, что договор для меня достаточно выгоден, но при этом есть неравенство переговорных возможностей, фактически я являюсь более слабой стороной. В этом случае я не могу говорить о том, что договор несправедлив, потому что для меня в итоге нет невыгодных условий. Как правило, считается, что, если лицо дало согласие на договор, неважно сильная или слабая это сторона, до тех пор, пока не будет доказана невыгодность этого договора, мы не можем говорить о том, что договор несправедлив. В общем, согласие - не единственный значимый фактор справедливости. Наверное, это позволяет нам объяснить такой феномен, как принудительные договоры. Казалось бы, мы говорим о договорах, о соглашении между людьми о чём-либо. Что такое принудительный договор, как это вообще возможно? Иногда принудительность договора обуславливается тем, что стороны ранее дали согласие на то, что в каких-то случаях они могут друга у друга требовать принудительного заключения договора. Например, если состоялись торги, и объявлен победитель, то победитель должен заключить договор с организатором торгов. Вступая в торги, участник взял на себя обязательство, в соответствии с которым, если он выиграет торги, то обязан заключить договор. Точно также и другая сторона, организатор торгов, взял на себя обязательство заключить договор с победителем торгов. Даже если одна из сторон уже передумала, и не хочет заключать договор, она всё же обязана его заключить. Или, предположим, я заключил с кем-то предварительный договор о купле-продаже квартиры. Этот предварительный договор налагает на меня обязанность в будущем заключить основной договор купли-продажи. Когда подходит срок для заключения основного договора, я обязан заключить этот договор, хотя, может быть, я уже не хочу продавать свою квартиру. Есть еще и другие случаи, которые не связаны с каким-то предварительно данным согласием на принудительность договора, и самый простой случай - это публичный договор. Если я прихожу в магазин, и хочу купить там буханку хлеба, то продавец не может мне сказать: "Извините, я вам буханку хлеба не продам, а продам женщине, которая стоит дальше в очереди". Продавец мне так сказать не может, потому что если я пришел в магазин, и на витрине выставлена эта буханка хлеба, то продавец уже обязан мне ее продать. Публичный договор - это договор, который продавец обязан заключить с каждым лицом, которое выразит желание купить определенный продукт. В этом смысле можно говорить о принудительном договоре: я могу потребовать продать мне эту буханку хлеба. Конечно, здесь тоже можно говорить, что продавец выдал предварительное согласие, раз вступил в существующие "правила игры" и начал свой бизнес по продаже хлеба. Он как бы уже изначально согласился действовать в рамках определенного законодательства. Но речь идёт не о том, что у нас в законе предусмотрена такая категория как публичный договор, а о представлениях о справедливости. Если продавец будет выстраивать иерархию покупателей (кому он с большей вероятностью продаст товар, а кому с меньшей), то это будут просто несправедливые взаимоотношения. Здесь определяющим фактором является взаимовыгодность. Продавец сам устанавливает цену, за которую он готов продать товар любому желающему. И поскольку продавец устанавливает эту цену, то нельзя говорить о том, что когда я покупаю у него эту буханку хлеба, то эта сделка несправедлива. Она справедлива именно потому, что она выгодна для продавца, продавец сам добровольно установил стоимость товара. Соответственно, здесь определяющим фактором будет взаимовыгодность договора, а не согласие продавца на заключение договора. Это далеко не единственный случай, когда законодатель предусматривает, что, независимо от согласия, договор должен быть заключен. Ряд примеров содержится в законодательстве, которое касается государственных закупок. В частности, Федеральный закон "О поставках продукции для федеральных государственных нужд", Федеральный закон "О государственном материальном резерве", Федеральный закон "О государственном оборонном заказе". Во всех этих законах есть нормы, которые говорят о том, что если какое-то предприятие является монополистом, то оно обязано заключить договор с государством о поставке определенной продукции. Во всех этих нормах, которые содержатся в подобных законах, есть оговорки, которые в общем и целом направлены на то, чтобы этот договор сделать выгодным в том числе и для монополиста. Фактически, здесь речь идет о том, что одна из сторон обязана заключить договор, хотя никакого согласия на этот договор она не давала. И это тоже считается законным. Если мы согласны с этими положениями законодательства, если мы видим, что действительно это так и должно быть, то мы вынуждены признать, что согласие - далеко не самый значимый фактор справедливости. Иногда, бывает так, что договор заключен без согласия одной из сторон, но тем не менее он справедлив. В каких случаях он справедлив? Когда договор взаимовыгоден! То есть более важным фактором оказывается взаимовыгодность, а не согласие стороны. В этой части лекции я хотел сказать, что такие феномены, как принудительные договоры, можно рассматривать и как ограничение частной сферы, как вторжение публичного интереса в частную сферу. При таком толковании уже не совсем корректно говорить о том, что в сфере договора согласие не является значимым. Потому что на самом деле принудительные договоры можно рассматривать не как договоры, а как конструкцию, которая не относится в полной мере только к частный сфере (к договорам). Здесь налицо публичный интерес, то есть мы имеем дело с ситуацией, которая не совсем является частным делом сторон сделки. Это ситуация, в которой имеется публичный интерес, а это значит, что принципы договорной справедливости, принципы частного права, договорного права здесь будут использоваться не в полной мере. Именно поэтому мы видим, что фактор согласия оказывается незначимым. Но если мы берем чисто частную сферу и ситуацию, при которой отсутствует публичный интерес и влияние на лиц, которые не являются стороной сделки, то мы должны иметь в виду, что для договорной справедливости важны и согласие, и добросовестность, и баланс интересов сторон в равной мере. Мы рассмотрели справедливый и несправедливый договор, условия для признания сделки недействительной. В общем целом, мы можем сказать, чем занимается теория договорной справедливости. В первую очередь она смотрит, действительна сделка или недействительна, есть ли там какие-то пороки воли. Во-вторых, она смотрит, если сделка действительна, то справедлива она или несправедлива, есть ли основания для изменения договора, есть ли основания для расторжения договора, есть ли основания для неисполнения обязательств, которые предусмотрены договорами. Все эти вопросы входят в круг договорной справедливости, эти же вопросы входят в предмет договорного права. Но договорное право - это те нормы, которые у нас уже предусмотрены в законе. Когда мы говорим о договорной справедливости, мы пытаемся объяснить, почему эти нормы именно такие, почему эти нормы не могут быть другими, почему мы их не изменяем, либо, наоборот, теория справедливого договора может сказать, почему мы эти нормы должны изменить. Например, если мы решим, что для заключения сделок гражданину не обязательно достигать 18-ти лет, что он является достаточно зрелым для заключения договоров и в 17 лет, то мы можем понизить возраст гражданско-правовой дееспособности с 18-ти до 17-ти лет, но это нужно обосновывать. Это уже вопрос, который касается человеческой психики, понятий о человеческой зрелости, вопрос, которым занимаются, в том числе, психологи. Но здесь важно ещё и другое, а именно что сам гражданский оборот, сами условия, при которых заключаются сделки, сама наша жизнь - тоже меняются. В каких-то ситуациях, действительно, человек в 18 лет уже достаточно зрелый для того, чтобы заключать определенные договоры, а в каких-то ситуациях он может быть достаточно зрелым и осознающим свои действия только, скажем, в 21 год, а в каких-то случаях и в 16 лет. Законодательство здесь должно быть достаточно гибким. И если появляются какие-то явные несоразмерности возраста дееспособности и психической зрелости человека, то мы можем говорить о том, что законодательство не справедливо. Если закон не предусматривает оснований для изменения или расторжения несправедливого договора, мы тоже можем предлагать что-то законодателю, и обосновывать это с точки зрения справедливости, поэтому очень важно понимать, почему нормы права именно такие, почему наш законодатель выбрал именно такой способ регулирования общественных отношений. Теория справедливого договора - это рассмотрение договорных отношений с точки зрения должного, с точки зрения того, как они должны быть устроены. Завершая, я хочу сказать о том, что и Гражданский кодекс и Трудовой кодекс, и Закон о защите прав потребителей, и многие другие законы, практически полностью направлены на то, чтобы дать перечень случаев, при которых, даже если стороны достигли какого-то согласия относительно условий договора, эти условия договора все равно не будут действительными, либо их можно оспорить. Таких норм в действующем законодательстве, действительно, очень много, а это означает, что согласие не является определяющим фактором. Причем не только тогда, когда мы говорим об устройстве государства, когда мы пытаемся представить государство как "общественный договор", но и в самом договорном праве. Бывают, в частности и принудительные договоры (когда даже согласия стороны не требуется для того, чтобы договор заключить, а важна только взаимовыгодность договора, то есть этот договор не должен быть убыточным ни для одной из сторон). Надо сказать, что, иногда, когда человек не полностью дееспособен, либо полностью недееспособен, сделки за него могут совершать другие лица, например, опекуны и попечители, родители. Во всех этих случаях мы говорим о том, что другой человек (представитель) должен действовать в интересах представляемого лица, и заключать сделки таким образом, чтобы они были выгодны именно этому лицу, в интересах которого он и совершает эти сделки. Когда мы выставляем согласие каким-то важнейшим фактором в договорной справедливости, мы как раз не учитываем то, что очень часто мы совершаем сделки за других, исходя из разумно понимаемых интересов этих людей. И когда мы говорят, что один человек не может решить за другого человека, что ему выгодно, а что невыгодно, что ему нравится, а что нет, здесь есть определенное лукавство. Каждый, кто имеет детей, очень часто решает за своих детей, что им важно, а что неважно, что для них полезно, а что бесполезно. Ребенок, пока не достиг определенного возраста, может не осознавать в полной мере, что для него является выгодным, а что невыгодным. Дети - это особый случай. Действительно, они не полностью дееспособны, родители за них могут определять разные вещи. Но есть другие случаи, например, с пожилыми недееспособными людьми. Это уже не дети, но если эти люди лишены дееспособности, а мы назначены их опекунами, мы за них тоже решаем, что им выгодно, а что невыгодно. Ситуаций, на самом деле, много. Далеко не всегда мы можем говорить о том, что только сам человек может решать, что ему выгодно, что невыгодно. Поэтому принцип, что обязательства могут возникать только по согласию человека, это очень ограниченный принцип, который не учитывает, что во многих случаях мы вынуждены давать оценку со стороны тому, что для человека выгодно, а что нет, хотя сами не являемся этим человеком. Когда судья определяет невыгодность того или иного договора, он тоже в каком-то смысле должен встать на место той стороны, которая просит признать договор недействительным, и разумно оценить интересы этой стороны. В этом случае справедливым будет такое решение, которое основано не на том, что сам человек говорит о том, что ему выгодно, а что являются разумно понимаемой выгодой этого человека, потому что сам человек теперь участник спора, а значит он заинтересован в исходе дела, и его показания будут субъективными, в то время как судья должен исходить из каких-то объективных критериев, чтобы оставаться беспристрастным.
- Оставить комментарий
- © Copyright Шавеко Николай Александрович
- Размещен: 30/12/2022, изменен: 30/12/2022. 45k. Статистика.
- Эссе: Проза
Связаться с программистом сайта.