Аннотация: Если хочешь быть рядом с кем-то, то не уходи...
Карета позади тройки пегих лошадей быстро катилась по ровной дороге под низкой грядой Черных гор, за которыми простирались ненаселенные пустоши, переходившие на юге в песчаные барханы. Экипаж сопровождал многочисленный отряд черноморских всадников. Под надежной защитой царица Антея пересекла огромное расстояние, что разделяло Черногорье от берегов внутреннего Золотого моря, где находились владения бресов. Уже второй год из четырехлетнего периода правления Веллинга-мага черноморские войска покоряли бреские города, затерявшиеся в пустыне, заполонившие низкими лачугами все побережье Златоморья, где приносились жертвы горячему солнечному богу Авуру.
Напротив царицы восседал верховный маг Черноморья Неорий Литтий, кутавшийся в обитую толстым мехом короткую накидку поверх длинного широкого платья, принятого к облачению в его ордене. Несмотря на середину весны, маг прятал окоченевшие бледные ладони в одежде, а на лысеющую голову надвинул треугольный колпак. Он внимательно выслушал свою госпожу, которая возвращалась из войск, столь далеко забредших от родных краев. Настал его черед отвечать на вопросы и озабоченный взор Веллинга.
- Дела на фронте не блещут, мой друг, однако похоже, что и в нашем царстве не все в порядке, раз Хранитель Башни покинул свою обитель, чтобы встретить Веллинга у границ и препроводить до столицы?
- Я просто хотел вас заранее предупредить о делах в Асоле, куда также направляюсь, Ваше Величество, и для меня честь сделать небольшой крюк, чтобы заполучить возможность въехать в город вместе с Веллингом, - маг склонил голову в знак почтения, но царица дотронулась до плеч мужчины, давая понять, что любезности излишни. - Нынче дворяне и онтарии, которым вы доверили управление городом в свое отсутствие, охвачены небывалой активностью. И рьянее всего действует одна уже немолодая особа - сударыня Кавелла, жена онтария Эонита. Её слуги чуть ли не каждый день стучатся в дома мирных горожан, испрашивая приношения для нужд войск, что завоевывают для черноморского народа далекие земли. При этом эрлинская госпожа наказала своим помощникам не забывать поминать каждый раз имя Веллинга, царицы Антеи, и сама в каждом месте, на каждом приеме выражает в вашу сторону невообразимо пылкие тирады восхищения и любви.
- И что же в этом плохого? - насупилась царица, хотя скорее всего объяснения ей были не нужны. Она знала, что сама невольно вызвала смущение народа деятельностью одной из своих придворных дам. - Прежде она поносила мое имя на каждом углу Асоля, и вы лично высказали мне опасения о столь вольных речах горожанки. Теперь вы опять, Неорий, недовольны, правда, уже немного иным результатом...
- Ваше Величество, от её навязчивости и вздорного характера, которому никто не смеет перечить, полагая, что госпожа Кавелла в действительности ваша названная сестра и чуть ли не второе лицо в стране после Веллинга, - он хитро прищурился, наблюдая как изменилось лицо царицы от услышанных слов, - ваши подданные еще более противятся затеянной далекой войне, в которой гибнут их отцы, братья и мужья. Этот поход никому не принесет плодов - зачем нам земли бресов?! Ладно бы главнокомандующий онтарий Эонит посылал через пустыню полные обозы золота, коим по слухам переполнены храмы бресов, но ведь по вашему повелению с врагами расправляются крайне мягко, мы идем на уступки, а после вновь вынуждены покорять те же города и поселки, что прежде клялись в верности Веллингу! Бресы подобно их богу Авуру - днем лучезарные и послушные, а ночью темные, лживые и коварные.
- Вы ведь знаете, что во время моего нахождения в армии мы захватили главные порты бресов и вышли к морю. Войне вскоре придет конец, язычникам придется признать верховенство Уритрея над Авуром, что ходит по небесным просторам нашего бога. Я старалась избегать лишнего кровопролития, Хранитель, дабы наши действия зародили успешные взаимовыгодные связи на долгие годы вперед. Говорят, что воды Золотого моря теряются в безбрежных пучинах, где сосредоточены все богатства востока - бресов и виндов. Жемчуг, кораллы, золото... А с Кавеллой я немедленно разберусь, едва мы прибудем во дворец, - строго закончила Антея. - Благодаря вам, я буду готова, что меня встретят лицемерные косые взгляды. Что ж, я постараюсь выдержать их гнет.
- В этом нет сомнений, Ваше Величество. Ваши подданные несмотря ни на что продолжают в вас верить и обожают свою царицу. Только мне все чаще приходится объяснять собратьям, что некоторые знания царицы Антеи, одной из нашего магического ордена, невозможно описать и изучить, ибо они доступны лишь ей одной. И прошу вас, хотя бы в столице, не злоупотреблять этими силами, - он встретился с прямым взглядом её темных глаз. Иногда Неорий замечал их истинный цвет, но не сейчас. Глаза колдуньи сверкали темнотой, и маг поежился от мысли, что подобно тому, как легко царица залезла в сознание ревнивой эрлинки, сменив её злобу и ненависть к себе на непомерную любовь, таким же образом Антея может выпотрошить его душу. Но он собирался крепко держаться перед её чарами, в конце концов ему уже удалось выстоять перед одним колдуном, и теперь не дрогнет от власти колдуньи, пусть это будет даже Веллинг. Ведь этой женщине он поверил много лет назад, и она еще ни разу его не разочаровала. Маг сожалел лишь о том, что прекрасная царица не замечала быстрого неумолимого течения времени, её лицо давно превратилось в безжалостную неподвижную маску. - Настроение жителей столицы совсем упало после того, как Кавелла разнесла по улицам страшные предсказания, которые якобы явились к ней во сне. Лишенная мужа, эта женщина полностью ушла в богослужения и возомнила себя лифией. Она водит за собой толпу босоногих девушек, страстно восклицая при этом, что царица Антея возвратится и покарает своих граждан за неверие, за трусость и предательство, потому как грядет великое несчастье, и волны Нопсидона падут на грешников и смоют целые города. Подобные речи не новы для черноморцев, царица, - в его голосе отразились обеспокоенность и тревога, - сумасшедших, исторгающих глупости при всем честном народе, у нас хватало и прежде. Но люди не на шутку обеспокоены, и только ваше возвращение с добрыми вестями позволит унять бред Кавеллы и прекратить панику. В среде знати уже всерьез поговаривают о возможной войне на нашей территории. Нахождение основных войск столь далеко от Черноморья чревато угрозой для безопасности страны, - подчеркнул последние слова маг.
- О какой войне вы говорите, мой друг? Разве нашим краям смеют угрожать какие-то войска?
- Маги собирают сведения со всех сторон света, царица, - Неорий слегка осекся, припоминая об одном поручении, которое так до сих пор и не удалось исполнить его собратьям, несмотря на хваленную осведомленность. Поэтому он тут же быстро продолжил, надеясь, что сама царица не попрекнет его этим промахом. - Тинголы стягивают табуны в устье Пенной реки. Ныне эти конники даже прекратили постоянные набеги на виндов и почти позабыли дерзость униатов. Лишь полоры до сих пор примыкают к тинголам, ища в восточном соседе защитника перед прочими союзными племенами.
- Так это не наша забота, - вспылила Антея. - Пусть униаты обороняют свои границы, объединяя войска для того, чтобы дать отпор тинголам. Атубатан разорил Хафез, теперь он не менее жадным взором окидывает поля и леса северных широт, князья которых до сих пор сумели сохранить свою независимость и даже укрепиться в ней. Пусть грызутся между собой, атану незачем заглядываться так далеко на запад.
- Уже четвертый год противостояние на приречных землях сводится к внезапным карательным набегам на территории обоих правителей. Если Атуб решит отправить своих всадников на север, то разгорится долгая война, требующая постоянного подкрепления в припасах, лошадях, людях. С возможностями тинголов, чей род многочислен как полный муравейник, это не составит больших трудностей. Странно лишь, что атан до сих пор не подмял под себя непокорных союзников, которые время от времени поновой начинают старые ссоры и вспоминают прежние обиды. Затеяв, наконец, решающую схватку, он собирает отряды на юге своих владений, призывая к реке всех полоров... Но надежные источники сообщают, что при дворе атана в Шафри все чаще упоминают Черноморье и Оларию, а никак не северных униатов.
- Не думаю, что атан позарится на Оларские Холмы. Олары извечно защищают свои жалкие хижины от полоров. Они подымаются в горы, а после вновь спускаются в холмы, чтобы обработать почву и выпасти скот. Но иных богатств у них нет. Разве что в царской казне припрятаны драгоценности, которыми Веллинги расплачивались с оларами за помощь в былые времена при борьбе с эрлинами...
- Олары всегда были нашими верными сподвижниками, - согласился маг. - Этот народ не хуже держится в седле, чем тингольские наездники. И, несмотря на то, что олары в своей массе пастухи и земледельцы, они отличные воины. Черноморцы не раз откликались на их зов о помощи, помня, что оларские цари также бок о бок с нашими солдатами сражались против общих неприятелей.
- Те давнишние времена, когда олары вместе с отрядами царя Ларре захватывали Гассиполь и грабили эрлинские города, похоронены с нашими предками. Олары явили истинное лицо взаимной дружбы с черноморцами всего лишь несколько лет назад, когда их царь хозяйничал на наших землях, пользуясь безвластием в стране, а после ускакал в Холмы, прихватив немало обозов с сокровищами Веллингов. Учитывая, что большая их часть была все-таки возвращена, нынче у оларов остались лишь неровные края, бугры да заросшие склоны. Если тинголы решат присоединить их к своим владениям, то в любом случае они не задержатся среди возвышенностей, потому как издавна привычны к голым степям.
- Потому я и говорю, Ваше Величество, что атан двинется на юг не для того, чтобы сжечь оларские избы, а чтобы пройти кратким путем к Черноморью.
Её лицо озарилось недоверием и презрением к подобным мыслям, но царица не выразила своего отношения в открытую. Неорий был доволен, что его усилия в деле прекращения войны с бресами обещали обернуться успехом. Ибо подозрения к тинголам были еще одним семенем, что маг заронил в душу Веллинга, дабы она сосредоточила внимание на внутреннем управлении страной, в величии и мощи которой из соседей уже никто не сомневался. Для Веллинга у мага оставалось еще одно неотложное сообщение, но заметив нахмуренный взгляд Антеи, едва разговор коснулся оларов, Неорий разумно решил немного повременить и сменил направление беседы. Он поведал царице о последних происшествиях в столице и порту Черноморья, об увеличении торговли и росте цен на привозимые из Эрлинии ткани и спелые фрукты. Вдвоем они обсудили изыскания магов в области расположения небесных светил, а также магических порошков, влиявших на людей. Царица выразила неподдельный интерес к истории с оборотнем, что устрашал до конца зимы округу Гассиполя, и был недавно убит охотниками из восточных лесов. Оказалось, что под личиной человека-волка, растерзавшего более десяти жертв за стенами города, скрывался один из магов Башни, и нынче жрецы вновь углубились в исследования проклятой крови, как её называли между собой маги.
Солнце закатывалось за горизонт. Один из людей Неория доложил господам, что в поселении в двух верстах по дороге уже все готово для приема столь знатных гостей как царица Антея и Хранитель Башни Неорий. Возница пришпорил коней, а маг, несмотря на усилившееся покачивание сидений на неровной дороге по холмам и буеракам, изучал в закатных тенях лицо Антеи. Наконец, он достал из складок одежды запечатанную бумагу и протянул её царице.
- Письмо? - в тесной карете под самой крышей зажегся маленький огонек, при свете которого царица рассматривала послание. Она повертела его в руках, и только задержала холодный взор на хорошо знакомом оттиске печати. Спустя мгновение листок в ладони колдуньи озарился желтым пламенем и превратился в пепел. - Вам прекрасно известно, уважаемый Неорий, что я не читаю послания сына, которого у меня давно нет.
- Кассандр совершил много ошибок, но он уже не раз просил прощения за них перед лицом богов и, я не сомневаюсь, в письмах, которые вы не желаете даже вскрыть, - недовольно произнес маг. В прошлый раз он заметил выражение сожаления на лице Антеи, когда она уничтожала весточку от Кассандра, и маг надеялся, что по возвращению из Бресии царица будет более снисходительной к отвергнутому сыну. - Я уверен, что своими благими делами царевич смыл память о тех злодеяниях, невольным стяжателем которых стал. Не забывайте, Ваше Величество, что ваш сын был очарован колдуном, который пожелал захватить власть над черноморским народом.
- Он изменил своему отечеству, Хранитель. Не стоит защищать такого человека! Мы не раз уже обсуждали Кассандра, и мой ответ на любые его попытки вернуться на родину будет неизменным. Нет! К тому же объясните мне, наконец, отчего маги, к чьим персонам мой сын всегда испытывал ненависть, так настойчиво встали на его защиту?
- Видите, вы до сих пор зовете Кассандра сыном, Ваше Величество. Этот мальчик был послан вам богами. Мы не должны хулить его за прегрешения юных необузданных лет. Царевич за это время сделал немало полезного для своей родины. Лишь благодаря ему царь Литто сам вернул Веллингу Черноморья похищенную казну...
- Этот царек просто испугался возмездия, Неорий, - насмешливым тоном выссказалась царица. - Но то, что Кассандр сразу же побежал к своему так и не обретенному тестю...
- Но вы ведь изгнали его за пределы страны. Он мог бы нарушить вашу волю...
- Вот именно, что мог запросто это сделать, но решил строить из себя мученика, чем продолжает заниматься поныне, - спор накалялся, и голос Антеи все более наполнялся гневным волнением. - Теперь он желает через магов вернуть себе почет и славу?! Разве мало того, что вы распространяете по всей стране известия об его мужестве в схватке с разбойниками...
- Немаловажное замечание, моя царица. Ныне тракт сквозь каменные впадины Черных гор на восток в Оларию безопасен, только благодаря вашему сыну, разворошившему разбойничье гнездо шайки, орудовавшей в тех местах многие годы! И именно царевич побывал в Хафезе и передал достоверные данные о тинголах, этих изуверах, что угрожают всем землям западнее Золотого моря!
- Так вот отчего вы столь хлопотно носитесь с его прощением, Хранитель, - усмехнулась царица. - А я уж начала подозревать, что Кассандр захотел стать магом...
- А разве ему это будет не по силам? Боги благословляют всех желающих пройти трудный путь истинного жреца. Безусловно, немногие оказываются столь же уверенными в его конце, какими были в начале. Нашему мастерству обучаются десятилетия, и слабых несмышленых учеников мы без лишних уступок отправляем прочь. Но нынче молодежь стремится все более стать воином, нежели служителем богов, которых особенно не хватает в новоприсоединенных к царству землях.
- И Кассандр всегда думал о своем луке и охоте, а никак не о смиренном служении Уритрею и Нопсидону. Он мог осознать, что поспешил воссесть на престол, но он никогда не изменит своего презрения к магам, Неорий! Не позволяйте этому мальчишке вас одурманить сладостными речами.
- Мне кажется, что Кассандр вдали от Гассиполя и Асоля понял истинное предназначение магов. Рядом с ним нынче один из опытнейших жрецов - маг Фионий. Он достаточно прозорлив, чтобы с помощью своих знаний завладеть разумом молодого царевича. К тому же разве не сошлись мы с вами, моя госпожа, во мнении, что следующий правитель Черноморья также должен принадлежать к нашему ордену, дабы это стало нерушимой традицией, которая принесет большую пользу всему народу и истории. Но вы до сих пор не назначили приемника, и я молил Уритрея о вашем здоровье все эти месяцы, иначе страну бы вновь охватили времена анархии и борьбы за власть.
- Я уже давно высказала вам свое слово по данному вопросу. Прямых потомков у черноморских Веллингов ныне нет, и даже мой второй брак их не принесет, - царица говорила со своим помощником начистоту. Он прекрасно знал, что колдунья не могла родить ребенка. - Самым близким родственником покойного Веллинга Орелия был его брат Ортензий, морийский государь, также уже отошедший в подземелья Таидоса. Однако он назначил наследника - Ланса де Терро. Этому человеку я передам власть над страной, только отыщите мне его. Вы ведь этим занимаетесь уже не первый год, маг, но без особого усердия, пожалуй. Или магам не столь уж хорошо ведомы все уголки от Великого моря до гор Солнца?
Он замялся. Неоправданные желания, с коими он был совершенно не согласен, по-прежнему направляли ею. Как полагал маг, знавший, кем приходился ведьмочке Марго морийский капитан Ланс, граф де Терро, дело здесь было совсем не в правонаследовании, а в чувствах и убеждениях.
- Морийцы уже отчаялись увидеть этого доблестного воина, как гласит молва, на своем престоле. Его объявили умершим, и регент Рионде провозгласил себя государем морийским. Вам следует также принять эту весть, царица, - он выражал скорбь и сожаление, хотя внутри негодовал от упрямства женщины в столь важном вопросе. Она ежеминутно рисковала жизнью, отправившись в пекло сражений, где огненные стрелы и отравленные кинжалы поражали не только грудь обычных солдат, но и их полководцев, и даже участь морийского государя не добавила ей здравого смысла в поведении правителя. Покамест она не собиралась покидать трон Черноморья, но когда-нибудь настанет этот момент.
Видимо от усталости, Антея прикрыла глаза, откинувшись на обитую мягкой кожей стену кареты, дребезжавшей от скачки. Она не стала возражать его словам, и Неорий испугался, что колдунья задумывала самостоятельно заняться поисками бывшего возлюбленного, от которого сбежала из Приста, оставив в то время без своей поддержки даже армию наемников, что он собирал для того, чтобы возвратить ей власть. Но Неорий также замолк, поддавшись размышлениям: он обдумывал, как до скончания собственных лет они совместно выберут достойного приемника титула Веллинга.
- Вы правы, Неорий, - тихим голосом отозвалась царица. - Я рассмотрю кандидатуры из магического ордена. Может быть тот самый маг Фионий как раз подойдет? Напишите ему о приезде в столицу для встречи со мной. Он ведь еще достаточно молод, но снискал признание и похвальные отзывы от многих уважаемых жителей Гассиполя.
- Непременно, Ваше Величество, - улыбаясь своей победе, ответил Хранитель. - Фионий начал обучение будучи подростком, нынче ему чуть более тридцати лет, но он достиг высоких успехов. Его привлекают знания и книги, в которых они содержатся. Он был некоторое время моим учеником, и я думаю, что мы можем начать именно с него... Пусть ему порой не достает трудолюбия, и он бросает дело незавершенным, принимаясь за новое, но его рассеянность может быть очень кстати... - маг спохватился, когда уже произнес последние слова вслух, выражавшие его личные впечатления и надежды. Однако на лице царицы, которая по-прежнему не открывала глаз, мелькнула слабая улыбка. Даже если Антея догадалась, что Хранитель Башни сможет править державой вместо самого Веллинга, ежели тому будет не до управления, она не стала этого выказывать. Маг знал, что она была умной женщиной, и, прислушиваясь к постукиванию колес и цокоту копыт, он стал ожидать теплого ночлега.
Спустя десять дней, готовясь к отъезду из столицы в Башню, самые худшие из предположений верховного мага Неория Литтия сбылись. Из Оларских Холмов прибыл скорый вестник с сообщениями о нашествии полчищ тинголов, мчавшихся на быстроногих скакунах, подгоняемых мрачными тучами, меж которыми сверкали алые огни. Ужас и отчаяние читались в глазах посла царя Литто, взывавшего к помощи черноморцев. И хотя царица Антея непреклонно заявила, что не желает отпускать из страны те немногие военные силы, что охраняли города и границы, придворная знать, маги и сонтарии настояли на этом решении, надеясь задержать врага на подступах к Черноморью, прежде чем из пустыни возвратятся войска Эонита. Очень скоро весь народ зарыдал о тех, кто был послан на гибель перед лицом неведомого врага, подступавшего к родным рубежам. Магам оставалось лишь молиться о спасении, а Веллинг, несмотря на готовность черноморцев с оружием в руках защищать родные дома, призвал к всеобщему отступлению в горы и к морю.
***
Торговый путь от Асоля в Оларские Холмы был проложен более трех сотен лет назад. Широкая дорога из стоптанных камней то подымалась, то опускалась на горизонте, убегая вдаль среди скудной растительности на твердых породах. В этой гребенчатой долине прежде располагались каменоломни эрлинов, которые использовали рабский труд северных соседей, но с приходом через перевал в Черных горах черноморских племен данный вид промысла был полностью уничтожен, и ныне низкие предгорья пустовали. Хотя во все времена, от случая к случаю, в них заседали воровские банды, нападавшие на одинокие торговые обозы, а когда грабители увеличивались до такого числа, что смели грозить оружием приграничным поселениям оларов и черноморцев, на каменных пустырях разворачивались кровавые сражения между царскими воинами и любителями легкой наживы с большой дороги, после чего на время сей неспокойный путь становился безопасным.
За двадцать дней, проведенных в седле, Ланс почти не смыкал глаз. Он подгонял коня по высоким тропам над расщелинами, по широким проходам меж гор, чтобы поскорее достичь столицы черноморского царства, куда вслед за ним неслись на бешеном скаку свирепые тингольские всадники, обуреваемые неподдающейся ненавистью, жаждой убийства и крови. Он видел, как они затоптали зеленые холмы Оларии, сметя отряды воинов, даже не успевших организованно встретить налетчиков. Тинголам было запрещено грабить, из изб забирали лишь съестные припасы и необходимую снедь, остальное оставляли во власти огня. Армия продвигалась вперед с невероятной быстротой, и лишь бегством можно было уберечься от смерти, что несли с собой её резвые кони.
Человека, который скакал впереди тингольской орды, за минувшие годы граф де Терро изучил очень близко, хотя знал его и прежде. Теперь атан немного изменился в росте и ширине плеч, хотя по-прежнему остался несгибаемым и жестоким, за что его боготворили соплеменники. Лишь Ланс ведал об истинном лице вождя кочевников, но сорвать маску с чужака оказалось не по силам даже возродившемуся колдуну. Когда ему удавалось подобраться к лжеатану незамеченным, граф с досадой понимал, что колдовские чары в его окружении странным образом рассеивались, несомненно, за счет использования самых могущественных заклинаний. Графу вспоминалось, что описание подобных чар он встречал в книге морийской принцессы-колдуньи, но для их действия нужна была воля нескольких чародеев, и, как предполагал граф, его враг заполучил право на подобную защиту очень-очень давно. Невозможно было покарать безумца ни ножом, ни стрелой. Окруженный подобно каменной стене дюжиной личных охранников, атан оставался в стороне от недобрых взглядов, рук и глаз. А попытавшись очаровать одного из приближенных тингола, Ланс лишь выдал самого себя - его воздействие тут же бросилось в глаза древнему колдуну, а несчастного одержимого воина на месте лишили головы. Провалов было много, они привели к тому, что колдун догадался о своем недруге и послал более десяти убийц по его стопам в ответ. Граф скрывался в разных краях, наведывался и в Черноморье, но только сейчас почувствовал, что возвращается домой, в край, где родился, в город, который должен был защитить от непреодолимого гнева Вечного бога.
Взобравшись на очередной холм, де Терро увидел зеленый луг, простиравшийся до пролеска, уже покрывшегося свежей весенней листвой. Пыль от дороги меж гор все еще стояла в его горле, он пришпорил лошадь по мягкой траве к стенам столицы, в обход вьющейся змейкой дороги. В Черногорье лежало немало поселений родовых общин оларов, которые принимали на постой путешественников. Нынче же Ланс встретил в одном из них лишь седого старика, все остальные ушли высоко в северные горы. Одинаково пустынными были хутора и деревни на пути к Асоли. Люди вместе с имуществом, что удалось унести из домов, укрылись подальше от дороги, по которой непременно промчится тьма скакунов.
Ворота столицы были настежь распахнуты. Спешившись вблизи оградительного рва, граф вглядывался в горожан, погонявших тощих лошадей впереди груженного воза. Уверенным шагом он приблизился к людям на дороге, приметив, что один из них был одет в форму городского стражника.
- Эй, чего вы столько добра взвалили за один мах? Не видите что ли, ось уже совсем изогнулась, на первом же повороте окажетесь в канаве! - кричал солдат в след двум молодым парням, усевшимся на козлах повозки.
- Да отстань уж! Нечего за чужое хозяйство волноваться, - громко ответил один из юнцов. - О себе бы позаботился! Вон в городе, сколько еще осталось, приберешь никак к собственным рукам, покуда мы будем бегать от тинголов. На глазах самого Уритрея, небось, пригласишь этих конников в столицу да откроешь для них лучшие амбары, лишь бы спасти свою жалкую жизнь! Или ты рассчитываешь от меткого удара вражеской стрелы тут же сойти к Таидосу?! Это не лучшее дело! - Оба возницы захохотали от своих острот, - так что готовь-ка ты нам еще одну телегу, будем спасать родные припасы, нам, благо, места, укромные и огромные, хорошо известны!
- Так вы шваль, подбирающая все, что плохо лежит?! А ну-ка слезайте немедленно да проваливайте, пока живы!
- Ты бы, дядя, помог, нам твой меч не страшен. Мы же доброе дело горожанам делаем. Как только царица прогонит захватчиков, тут же все и вернем хозяевам. У нас точно посохраннее будет, чем в городе, от которого вскоре и камешка не останется!
Ланс почти добрался до места беседы асольцев, которая разносились на всю округу. Он намеревался проучить наглецов, чтобы они усиленнее хлопотали о собственных жизнях, чем чужом имуществе, но конь ступил за хозяином еще один шаг и рухнул наземь. Граф кинул грустный взор на измученное животное. Он наклонился, чтобы по возможности помочь ему подняться на избитые в кровь об острые камни ноги, но взмыленная грудь уже не вздымалась от судорожного дыхания. Лошадь околела. За пролетевшие в бесконечной скачке дни это был не первый жеребец, так внезапно и безжалостно покинувший своего хозяина.
Оборотившись вновь к событиям на дороге, граф заметил, как телега удалялась прочь от городских ворот, а непутевый стражник позвал пронзительным свистом своих товарищей со стены, на что те лишь уныло и равнодушно махнули рукой - мол, оставь их в покое, не наша эта уже забота.
- Солдат, где здесь ближайшая конюшня? - окликнул воина колдун, сравниваясь с ним в шаге. Он вышел на ровную дорогу, прямиком уводившую в Гассиполь. Именно в том направлении двинулись спасатели городских сокровищ, которые даже издалека посылали неслышные насмешки в сторону сторожей покинутого города.
- Хочешь коня, тогда беги, догоняй тех удальцов, - огрызнулся черноморский служивый. - А в городе приказано все лавки и заведения закрыть и, коли тебе дорога жизнь, уносить ноги желательно на восток! Можешь выйти к восточным воротам, там еще встречаются беженцы. Попробуй выторговать у них лошадь, только на золото сейчас вряд ли выменяешь что-нибудь кроме удара кинжалом.
- Мне нужен конь и немедленно! - Ланс не мог позволить терять время на бестолковые препирания с людьми, лица которых помрачнели и озлобились от нависшей угрозы. Благодаря чарам голос колдуна наполнился, как бывало не раз, убедительной силой. - Ты меня слышишь, служивый? Поторапливайся! - он посмотрел на насупленного черноморца, который чуть не распластался в пыли от невидимого удара в ноги. Однако солдат удержал равновесие, лишь слегка накренившись в воздухе, и в яростном порыве оборотился назад, доставая из ножен заточенный клинок. Слова проклятий вылетели из его рта, черные глаза блистали раздражением и ненавистью к подобным шуткам, что уже вероятно переполнили его терпение, и колдун с сожалением осознал, что чарами этого человека уже не остановить.
Со стороны ворот появился отряд из шести вооруженных солдат, возглавляемых командиром в короткой кольчуге. Он обратился к ощетинившемуся подобно лютому волку подчиненному, и тот мигом спрятал оружие, докладывая четким голосом о том, что испрашивал граф.
- Ты пришел со стороны горной дороги? - строго поинтересовался глава стражников. - Куда ты направляешься? Я держу пару лошадей только для гонцов к Веллингу.
- Именно к нему я и спешу, господин, - ответил Ланс. Он говорил тихим уставшим голосом. Дорога изнурила его, и к тому же перед этим человеком колдовство также было совершенно бессильно. Сказывалась усталость, твердил про себя граф, пытаясь оправдать собственную слабость или неумелость.
- Твои глаза не врут, приятель, а я научился за сорок лет разбираться в лицах черноморцев. Ты получишь коня и передашь царице, что гарнизон сонтария Олнака останется на стенах города, даже если они рухнут под нашими ногами.
- Благодарю вас, господин. Тучи очень скоро настигнут столицу, и милость Уритрея явится, если тинголы задержатся около её стен. Только я опасаюсь, что они мчатся на полном скаку к иному городу, со взятием которого надежда на спасение окончательно покинет эти земли.
Страшное красное зарево занималось на горизонте и не сходило с него последовавшие ночи и дни пути. Ланс мчался прямой дорогой к порту, но нередко заезжал в окрестные деревни, чтобы сменить лошадей. Мужчины держали наизготове мечи, чтобы защищать родные дома. Многие семьи так и не бросили насиженные места, хотя из уст в уста передавались приказы Веллинга о том, что следовало укрыться в лесах и горах, припрятав или уничтожив все припасы продовольствия, дабы не оставлять их захватчикам. Глашатаи при этом обещали, что возле Гассиполя царица остановит полки тинголов, призвав в молитвах Уритрея и Нопсидона. Черноморцы знали, что войска, которые могли бы их защитить, ныне находились за пустынями возле берегов Золотого, а не Черного моря, но они соглашались друг с другом, что Веллинг не отдаст без боя великую державу, за которую в последние годы люди почитали свою страну.
Около Гассиполя все пути были заполнены беженцами, покидавшими город. Прислушиваясь к шуму толпы, Ланс разобрал свежие слухи: царица велела покинуть всем горожанам свои дома, потому как стены города не уберегли бы от погибели. В порту велено было остаться лишь воинам-добровольцам, готовым в бедственный час сойти в подземелья Таидоса, чтобы этой ценой отстоять свободу своего народа.
- Нынче из прибрежных вод ушел последний эрлинский парусник, - жаловался один горожанин другому, на открытой колеснице выбираясь из города. Рассыпавшиеся корзины с овощами преградили проезжую тропу, и граф, воспользовавшись случаем, прислушался к беседе мужчин.
- Я успел отправить в Эрлинию своих детей, а сам все не решался оставлять лавку без присмотра, но гизы прямо-таки вытолкали меня из дома.
- Говорят еще, что царица запретила добровольные отряды для сражения на поле битвы. Велела всем покинуть прилегающие к Гассиполю территории. Даже маги выезжают из Башни! Я безусловно верю в богов, но если наша Антея надеется только собственными молитвами защищать город...
- Да не настолько она глупа! Мой племянник из городской стражи говорит, что она распустила даже большую часть войск, что еще находились в Черноморье. Маги, мол, подожгут все равнины перед городом, и не подпустят врага достаточно близко, а к этому времени подоспеют тысячи из Бресии, и мы разобьем поганых тинголов!
- Почему тогда людей выгоняют из города, который бы укрыл их за своими надежными стенами?
- А может она сдаст город, и этого атана внутри стен Гассиполя после накроют эрлинцы... Несомненно, скоро они пришлют помощь по морю, а с востока возвратится онтарий Эонит.
Черноморцы продолжали высказывать опасения вперемешку с возможными решениями и сомнениями, хотя вера в могущество царицы все больше угасала в их печальных речах. Ланс двинулся дальше, пробираясь против стремившегося прочь от городских ворот людского потока. Его заметил один из гизов, опустошавший улицы и дома порта. Громкими окриками он проделал для колдуна дорогу, полагая по зелено-красной ленте, повязанной возле седла, что перед ним скорый вестник для Веллинга. Так на самом деле и было.
В городе в отличие от его окраин было уже пусто и тихо. Почти нигде не горели огни, лишь собачий лай все также доносился из разных сторон прямой мостовой к дворцу. Вскоре колдун свернул к порту, где возвышалась прямым перстом Береговая Башня.
- Да зачем мне уходить и куда? - на перекрестке Ланс заприметил старую женщину, которую бережно придерживал за локти мужчина, походивший на мага. - Я уже стара, со дня на день загляну в лицо Таидоса, так почему я не могу сделать это в своем доме, да пусть и под мечами этих лошадников?! Но ведь царица не пустит их на наши великолепные площади?
- Бабушка, вы еще вернетесь в родной город. Только сейчас надобно исполнять волю царицы, а она ясно сказала, что ежели вы остаетесь в городе, то готовьтесь к мучительной смерти! Вы же должны спокойно и неспешно в сопровождении Галии увидеть темноту и безмятежность того света.
- Но ведь Веллинг не покидает город?! - упрямилась старуха, несмотря на старательные убеждения собеседника.
- Вот поэтому и вам нечего бояться за свой дом, за своих кошек и цветник! На днях возвратится онтарий Эонит, и тинголы отступят, побегут прочь, поджав хвосты, как трусливые псы!
- Так меня тоже спасет доблестный Эонит!
Пришпорив коня, щелкнув по его бокам кнутом, чтобы поскорее умчатся прочь, Ланс с неудовольствием подумал, что уже сотый раз слышал имя Эонита, в котором народ видел божественного посланника для защиты черноморской земли. Колдун же испытывал к этому человеку неприглядные чувства: жгучую ревность и ненависть к сопернику, который все эти годы обнимал царицу Антею. Граф сам убедился, что все слухи о близких отношениях Веллинга и онтария, ныне возглавлявшего войска в Бресии, были верны. Он сжимал кулаки от гнева и презрения к любовникам, но наперекор себе спешил к Башне. Эониту точно было не поспеть, чтобы оправдать ожидания всего народа, да и вряд ли он сумел бы это сделать, ведь около стен Гассиполя должна была развернуться не битва бесстрашных воинов, а схватка чародеев. Мысли о любви, верности и измене Ланс гнал прочь. Он никогда прежде не волновался об этих понятиях. Он не раз причинял боль и научился принимать её от других, пил горькую чашу до дна и всегда был готов к новой порции, какой бы она ни была.
Во двор Башни граф проник невидимым для любого глаза. На страже самого высокого сооружения Черноморья стояло шесть магов, тогда как прежде вход в Башню охраняли лишь двое вооруженных людей. Ланс незримо, почти неслышно вступил под каменную арку и распахнул закрытые двери, выждав удачный момент, когда стражники отвлеклись на замечания о мрачности грядущей ночи и предстоящей войне, в которой у Черноморья до сих пор не было достаточных войск.
Вход под лестницей в потайную комнату нынче не запирали. Вернув себе видимый облик, он бесшумно поднялся наверх, заприметив там блики света. Башня не была пуста. Колдун постоял некоторое время перед порогом в комнату, предназначенную для Хранителя Башни, где в прежние времена царевич Рулле проводил долгие дни, и, не услышав никаких разговоров, которым мог бы помешать, вступил вовнутрь. Круглый зал был, как и прежде, заставлен книжными стеллажами, только теперь под ними были прибиты низкие сидения, на одном из которых застыла хрупкая фигура. Он увидел со стороны гордую осанку девушки. Её руки покоились на коленях, пальцы сжимали белый сверток бумаги, а лицо было устремлено к высокому постаменту в центре комнаты, хотя вряд ли царица Антея различала обстановку и предметы вокруг себя, погруженная в тяжкие думы.
Он приблизился к ней на несколько шагов, и голова ведьмочки резко оборотилась на незнакомую тень, мелькнувшую в свечении тусклых ламп. Её глаза изумленно окидывали с ног до головы непрошеного гостя. Колдун даже напрягся, чтобы отразить удар её колдовских чар, что непременно бы обрушились на него за столь непростительное вторжение. Однако она лишь горько усмехнулась и опустила лицо в ладони, так и не поднявшись к нему, чтобы поприветствовать или прогнать прочь.
- Атуб с двадцатью тысячами всадниками мчится к Гассиполю, оставив большую часть своих войск за рекой Пенной, чтобы не задерживаться в пути и застигнуть в Башне царицу Антею, которая, наконец, возвратилась домой, - сухим голосом граф обратился к Веллингу. - Через два-три дня они будут у стен города.
- Я знаю, - так же бесстрастно отозвалась Марго. - Они даже не задержались, чтобы разграбить Асоль. Вот письмо от мага Фиония, ему удалось спастись из Оларии, - она протянула мужчине скомканное послание. - Он сообщает, что Атубатан колдун, и если это истинные догадки - значит, тот спешит к югу не только, чтобы заполучить черноморские владения, а ради книги колдовских чар. Хм... некоторое время назад, я думала, что это ты, Ланс, - она полоснула его своим негодующим взглядом, наполненным страданием и усталостью, но тут же отвела глаза прочь, видимо, не желая показывать, что в действительности скрывалось за темными измененными очами. - Только ты знал о книге принцессы, спрятанной в этих стенах... Сарпиона и Ортека уже нет в живых.
- Ты права. Сейчас эта книга мне нужна как никогда прежде. Иным способом не остановить нашествия. Или у царицы Антеи были блестящие планы?
- Если бы тинголы не летели вперед подобно кровожадной стае, то перед стенами порта собралась бы равная по силе и числу армия. Но из Бресии путь не близок. Даже сейчас я могу выставить против Атуба соразмерное количество войск, только не обреку ли я их на погибель, подобно тому, как рассыпались оларские ряды Литто от ниспавших на них огней?! Уж лучше я положу к ногам колдуна город, который накроет при этом безумных захватчиков, чем уничтожу своих солдат!
- Похоже, ведьмочка Марго не теряла время даром и обрела знания, скрытые на этих страницах, хотя так порывалась прежде уничтожить дневник принцессы, - Ланс приблизился к постаменту и взял в руки черный переплет из кожи, который узнал с первого взгляда. Он медленно перелистал сшитые пожелтевшие листы. Многие из заклинаний, попавшие на глаза, были просты и хорошо ему знакомы, иные так и оставались за пределами его понимания, были и те, что требовали неимоверных сил, хотя сама книга прибавляла мощь колдуна, наделяя его неведомыми прежде способностями.
- Я хотела от неё избавиться, - твердо ответила Марго, поднимаясь во весь рост и подходя к колдуну. - Люди верят в справедливость и всезнание богов, но сам человек, как и колдун, никогда не постигнет этих истин, поэтому и обладать подобной властью мы не вправе. Я пыталась сжечь книгу в печи, разорвать на части, выносила её прочь из Башни, чтобы дождаться, когда она сама превратится в серый пепел. Но волшебный огонь, которым она занималась за пределами этих стен, не уничтожал страницы, хотя поражал все, что находилось вблизи, и разгорался в гибельный для всего пожар. Может быть в конце концов он изглодал бы и старинные листы, но я дрогнула в своей решимости и вернула книгу обратно в хранилище. Теперь только с её помощью возможно противостоять врагам. Иногда решения за богов принимаются на бренной земле простыми людьми.
- Ты не человек, Марго. Ты колдунья, обладающая вечностью, недоступной смертным, которые награждены за краткую жизнь сильной верой, стирающей страх перед царством Таидоса. Разве не так учат маги-жрецы?! Но я доволен твоей решимостью, Ваше Величество, - он не мог не улыбнуться, заметив её вздернутый подбородок и гневные искорки в глазах, которые всегла загорались прежде при подобных обращениях графа де Терро. - Атубатан является одним из древнейших колдунов, правивших в Прибрежном краю предков морян. Прежде он был обычным тингольским атаном, сыном Хаама, но в последние три года среди его советников затесался незнакомец, заставивший вождя тинголов исполнять свою волю, а после убивший его и занявший высокое место правителя. Теперь он зовет себя Атубом, он сменил свой лик перед сотнями тысяч глаз подданных, но только его желания остались неизменными. За долгие годы поисков потерянного, отшельничества для испытания своей силы он познал желаемое. Его уже не остановят черноморские мужи. Прознав о тайне Береговой башни, он попытался проникнуть внутрь, но его остановило заклятие, наложенное на вход в святилище, а также колдун, похоже, осознал, что Веллинг Черноморья не простая женщина, а достойная соперница. Он привык все продумывать до мелочей и подготовился основательно к войне, в которой его не заботит количество жертв обеих сторон. Он знает, что в битве у стен Гассиполя ты обрушишь силы на вражеских солдат, которых подгоняют вперед страх и ненависть от колдовства Вечного. Башня не устоит от безумной орды. Ты же не оставишь народ перед лицом поголовного уничтожения, он хочет, чтобы ты была в Башне и взяла в руки книгу. У тебя ведь нет иного пути.
- Я так и сделаю, - жестко ответила Марго. - И ты не сможешь меня отговорить от этого. Ты не сможешь заставить меня уйти, не убедишь и в том, чтобы спрятать книгу - ведь в любом случае тинголы кровожадным роем очистят побережье, а заклинания морийской колдуньи позволят обрушить на них гнев стихий, гнев богов. Я останусь здесь, даже если мне не удастся более никогда...
- Для этого ты и приказала всем жителям покинуть город, - утвердительно произнес Ланс, прерывая её речь. Он не отрывал взгляда от страниц записей. Нужно было внимательно в них всмотреться, чтобы под чернилами разобрать древний язык колдовских заклятий. Граф слышал каждое слово ведьмочки. Иногда он сомневался, что она поступит именно так - смело, но неразумно, по понятиям колдунов. Но колебания в его душе происходили от желания её забыть. Теперь же он знал, что перед ним прежняя Марго, а она не могла говорить иные слова. - Но тебе не справиться одной. Мория возводила Серебряную Стену против гарунов, имея при себе еще двух помощников-колдунов, чью силу использовала. Этим делом они занимались не один год.
Оба замолкли. Марго отошла от графа, обогнув широкий постамент, который разделял их каменной плитой. Боковым зрением Ланс заметил, что она не спускала с него испытывающего взора, но тишину не нарушил ни один из них.
Наконец, он нашел то, что искал среди желтых страниц. Еще в годы их дружбы, учитель говорил, что колдунам по силам менять обличье, превращаясь в зверей, птиц, и даже иных людей, не пользуясь при этом чарами наваждения, а перевоплощаясь в иное тело. Это колдовство было крайне опасно для того, кто им пользовался, потому как обратное возвращение прежнего облика зависело от желания его заполучить. Оборотень обретал тело, силу, инстинкты нового облика, и для него не существовало нужды вновь менять себя. Ежели в чужом обличье колдун проводил одну ночь и один день, то более он не вспоминал, кем был когда-то. Ланс ощутил силу заклятия, едва прошептал первые слова. Он должен заучить их, чтобы сохранить себе жизнь. Когда-то он обрек себя на смерть, чтобы остановить Уттара, но для полной победы нужно было жить. В живых должна была остаться и она, чтобы он хотел вернуться в прежний мир.
- Где ты был все эти годы? - чуть слышно прошептала Марго. Но колдун продолжал водить пальцами по буквам, что проступали на заколдованной бумаге. Он не мог ей сказать, что вместо того, чтобы примчаться к любимой и просить прощение за те лишения, на которые обрек её по глупости и поспешности, он предпочел держаться от неё подальше, издалека наблюдая за её жизнью, фаворитами, успехами и неудачами. Он, как и прежде, променял её на друзей, вместе с которыми бился в униатских краях против полоров и тинголов. Он знал, что она никогда не простит всей правды, а лгать перед её чистыми глазами не было сил. Он должен был просто молчать. Ведь он никогда не простит самого себя за свершенные ошибки, он их никогда не забудет, а она лишь возненавидит его ещё сильнее. Она не захочет его видеть. Она оттолкнет его не этой молчаливостью и холодной суровостью прежней обиды, а оттепелью снегов, за которой более не проглянет солнце прощения и любви. Она вычеркнет его из своей жизни, и это будет самой жестокой расплатой. Ланс следил за строчками, пробегавшими перед глазами, но мысли уже унеслись прочь от угроз и возможной гибели, он лишь старался не смотреть на вздернутый подбородок Марго.
- Для чего ты вернулся, Ланс? - опять дребезжащим голосом спросила девушка. Картины ужаса, что он должен был призвать из глубин на головы тысяч людей, предстали перед его взором. Он вновь сосредоточился на книге - заклинание должно было сработать, у них должно было хватить сил, иным способом Уттара было не одолеть. Ланс мог вынести книгу из Башни и перевезти в другой тайник, но Владыка уже проведал о хранилище в Гассиполе, и поход было не избежать. Граф не стал уклоняться от встречи. Он заполучил возможность воспользоваться силой дневника принцессы Мории и сокрушить древнего колдуна, стать с ним наравне.
- Как ты проник в Башню? - теперь повышенный тон выражал нетерпение и внезапное удивление. Книга в его руках захлопнулась и переместилась на каменный стол. - Уже четыре года как право Хранителя Башни допускать в святилище людей я приняла на себя. Мастера изготовили для меня такой же венец как у верховного мага, но именно Веллинг носит тот, что открывает для нуждающихся ступени башни к богам. Тебе известно, что это колдовская вещь, и магия жрецов к нему не имеет никакого отношения? Как ты сумел избежать запрета на проникновение чужаков в эти покои, Ланс? Не лги мне, я никогда не окропляла твою голову священной водой, - царица спрашивала и ждала немедленного ответа, а он всего лишь осмелился заглянуть в её лицо.
- На меня не действуют эти чары. Даже книга в моих руках не запылает огнем. Я вспомнил свое прошлое, Марго, - он говорил, а она как будто не слышала его, вновь превращаясь в милую девочку, готовую следовать любому слову, пожертвовать всем ради его прихоти, она верила ему, и граф шагнул навстречу. Он знал, что она все еще любила только его, она могла его понять и даже простить. Пусть это оказалось результатом чар или колдовства, что колдуны навели друг на друга, он хотел, чтобы её притяжение всегда одурманивало его рассудок.
- Прости меня! - она бросилась в его объятия и крепко прижалась к груди. Его ладони ласково прикоснулись к черным шелковистым волосам. - Я сбежала тогда... Ты ведь должен был все понять сам. Я слишком часто оступалась, я должна была подняться еще один раз. Ланс, мне все равно, кем ты вернулся, откуда и зачем! Прошу тебя только не прогоняй меня. Я смогу жить без тебя, но не лучше ли быть вместе и делить все поровну? Мне одной все это ни к чему...
- Это ты меня прости, прости за все, что я сделал. Я люблю тебя, Марго.
***
Привычный вид с вершины Башни на синее море остался за спиной. Там в ярких лучах солнца под чистым лазурным небом плескались морские волны, вместе с белой пеной добегая до пустынного пляжа. Марго всегда нравилось смотреть на запад, где взвивались чайки, и белели на горизонте паруса кораблей.
Теперь же она замерла на другом краю верхней площадки Башни. Рядом с царицей безмолвно стоял граф де Терро. Он крепко сжимал её ладонь, а в другой руке держал черную книжицу. Колдуны оглядывали распростершийся у основания Башни город. Все три пары ворот, выводившие на торговые пути, были заперты заклятиями. Стены города образовывали ровный четырехугольник, и на каждой стороне крепостных сооружений заняли позиции обреченные воины. С высоты строения зоркий глаз различал маленькие фигуры лучников, стоявших около зазубрин стен, готовых выпустить в цель и поразить её с десяток стрел, которые перед выстрелом окунали в смолу и воспламеняли о зажженный факел. Широкие улицы Гассиполя опустели. В некоторых домах еще остались несчастные люди, которые, даже несмотря на ежедневные призывы глашатаев покинуть жилища, иначе их ждет неминуемая гибель, все равно не пожелали внять словам Веллинга: оттого ли, что им попросту некуда было идти, или они заранее избрали смерть от мечей тинголов в родных углах, а не в голом поле или темном лесу?! Однако Марго не думала о тех несчастных, кто нынче примет смерть. Она осматривала центральную мостовую, тянувшуюся ко дворцу, а после взгляд с удовлетворением проскользил по дорогам до ворот от самой башни. Они были заставлены баррикадами из мусора, камней, бревен, всего, что могло ненадолго остановить продвижение всадников вглубь городских строений. В узких переулках расположились небольшие отряды под командованием дентариев, полностью собранные из добровольцев, в основном гизов, перед которыми царица Антея искренне призналась, что намерена загубить их жизни для победы над захватчиками.
За крепостными стенами переливались на солнце черные вспаханные поля с зелеными лугами и пастбищами. Равнина колыхалась в прозрачной дымке, лишь вдоль серых лент дорог кое-где горели одинокие костры - по приказу Веллинга все закрома и амбары крестьян сжигались, если их невозможно было вывезти. Марго теперь понимала, что это было лишней мерой, которая лишь усугубит жизнь её народа, но прежде ведьмочка была уверена, что тинголы шли в Черноморье воевать, покорить земли и богатства черноморцев. Оказалось, что целью атана было сломить лишь одно из сооружений, строгих и не столь прекрасных, какие встречались в эрлинских городах или морийской столице. Береговая Башня окунулась в серость и уныние. Уже много лет она называлась обителью магов, где обращали молитвы к шестерым богам, долгие годы башня хранила на себе печать заклятий и силу, что не должна была стать доступной простым людям, среди которых нередко скрывали свои истинные лица колдуны, упыри, оборотни и прочая нечисть.
Она почувствовала, как Ланс сильнее сжал её руку, и отбросила в сторону грустные мысли. На северо-востоке, куда были обращены их лица, горизонт окрасился в алый цвет, а после луга и поля накрыло темной тенью. Клубы пыли поднимались в воздух, за ними выныривали маленькие фигурки людей верхом на лошадях, которые на огромной скорости мчались к городу.
- Настало время, - спокойно сказал Ланс. Он раскрыл книгу и поднес её к глазам. Марго залюбовалась красивым правильным профилем графа, который чуть шевелил губами, произнося заветные слова. Она слегка вздрогнула, когда он начал колдовать. Его лицо было одухотворено странным порывом, и, казалось, что взор прожжет старинные страницы. Но похожее желание внутри себя ощутила сама колдунья. Её щеки залил румянец, а сердце затрепетало от волнения. Она ожидала. Что-то должно было произойти. Марго желала этого, и без сомнений была в силах достичь. Всю свою энергию ведьмочка направляла в сторону человека, стоявшего рядом. В этот момент она любила его как никогда прежде, она желала ему победы, отдавала себя, черпая новые силы от яркого солнца, синего неба, от всего мира, который до этого оглядывала и которым восхищалась.
Горизонт пропал за бесчисленными рядами тинголов, а первые шеренги уже подкатывали к городским стенам. Топот тысяч копыт оглушал защитников, однако Марго заметила, как без колебаний и паники в воздух поднялись сотни черноморских луков, и горящие стрелы метнулись в сторону врага. Она безучастно наблюдала за картиной боя на подступах к Гассиполю. Рой стрел пронзил коней и людей, но крики и ржание было не различить от непрестанно нараставшего гула. Из рядов тинголов вырвался вперед одинокий всадник, он мчался подобно крылатому ветру, и ведьмочка решила, что это и есть атан Атуб, возглавлявший орду. По сигналу дентария солдаты выстрелили еще одной поражающей волной, и храбрец пошатнулся в седле, сраженный пылавшим древком. Марго возликовала в душе, но смерть одного человека никак не остановила мчавшийся следом безумный строй всадников, которые топтали трупы павших соратников.
Шум затих. Тинголы приближались к городу, несмотря на шквальные потоки стрел, поражавшие их тела, но Марго более не слышала ничего. На мгновение она оказалась окруженной зловещей тишиной, которую не смела нарушить. Потом ноги задрожали от толчка. Ощущение реальности возвратилось, и девушка опять различала грохот неисчисляемого табуна, но неосознанно она обернулась к морю. Оттуда потянуло холодным ветром и незримой опасностью. Всю ночь Марго пыталась убедить Ланса, чьи способности намного превосходили её знания и силы, избрать иной путь для уничтожения врага.
- Почему ты не сделаешь так, чтобы погиб только Атуб? - вопрошала она графа, который поделился с подругой замыслом. - Тинголы не виноваты, что были околдованы своим вождем. Если ты обрушишь морские волны на город, поколебав землю под толщей вод, то не станет ничего на десятки верст в округе!
- Этих людей не остановить иным путем, Марго, - слова колдуна выражали непреодолимый рок. - Их жизнь заключается в набегах, и смерть им не страшна. Даже если мы сумеем вдвоем поразить Атуба, тингольская тьма разорит страну. Те, кто пришел на чужую землю с оружием в руках, всегда готовы погибнуть на ней.
Перед подползавшей к стенам стаей, колдунья уже не чувствовала ни жалости, ни страха. Гибель всего живого, что еще осталось на этих краях, отныне была предрешена. Оставалось не подпустить к себе того, кто пришел сюда не убивать, а взять вещь, принадлежавшую иным временам. Два колдуна на вершине Башни могли спастись, они имели в запасе время для побега, но Ланс хотел встретиться со своим противником лицом к лицу, дабы задержать его под великой волной. Граф не настаивал, чтобы она ушла. И Марго радовалась тому, что без ненужных обид и жалости выстоит подле колдуна до конца, будет рядом, чтобы он не вздумал забыть о том, что надо постараться выжить.
- Если он поймет, что мы сбежали вместе с книгой или без неё, то пустится в погоню и оставит войско погибать для того, чтобы через сотню, пять сотен лет вновь повторить свою попытку, - уверенно предрекал Ланс. - Мы должны заставить его поверить в поражение, если окажемся погребенными морем. Мы спасемся только, если сумеем действительно одержать победу.
От несильного толчка Ланс отпустил руку ведьмочки и протер пот, выступивший на лице. Он побледнел, следы усталости читались на впалых глазах, опушенных бровях, осунувшемся подбородке.
- А вот и он, - чуть слышно выговорил колдун, и Марго перевела взгляд в сторону, куда легким кивком указал граф.
Из середины мчавшихся на полном скаку рядов всадников в воздух метнулся конь, у которого в мановение ока выросли два больших крыла. Некоторое время животное на одном месте плавно размахивало новоприобретенными конечностями, а потом, подгоняемое волей чародея, взвилось еще выше в небеса и направилось в сторону ворот. Всадник на крылатом коне выбросил вперед руку, и воздух от его жеста заволновался прозрачной рябью, которая достигла стен Гассиполя и сокрушила их: северная сторона рухнула в одно мгновение, поднимая горы пыли, застелившие горизонт.
- Невозможно?! - с ужасом и восхищением произнесла Марго. Она осознала, что под остатками сооружений остались погребенные черноморские стрелки, только когда вслед за грохотом рассеялся воздух, и взору предстала картина разрушений, груды камней, устилавшие землю на десяток шагов вширь и в человеческий рост высотой.
Всадники достигли развалов и медленным шагом пробирались по раздробленным остаткам укреплений. Тинголы неспешно входили в город, но преодолев каменную преграду, кони вновь мчались вперед по улицам. Марго пыталась отыскать глазами фигуры своих солдат, которые бы остановили вторжение, хотя жизнь воинов с обеих сторон уже была предопределена. Однако оцепенение колдуньи спало, когда граф придвинулся еще ближе к краям башенной вершины и провел вытянутой рукой полукруг. Он был изможден, но Марго знала, что его силы хватит, чтобы оградить вышку от чар владыки-колдуна, ведь иначе тот мог совершить похожее действие над строением башни. Ведьмочка перевела взгляд в небо. На земле людям предстояло схватиться с другими людьми, а над землей вершилась судьба могущественных чародеев.
Человек на волшебном коне летел на высоте башни. Он уже почти пересек весь город, приближаясь к заветной цели. Марго смогла разглядеть его лицо. Меховая шапка давно слетела с головы, обнажив короткие темные волосы. На вид мужчине было около тридцати лет. Подбородок чародея покрывала отросшая щетина, а глаза сверкали холодным серым цветом. Летучий всадник оставил под собой центральные проходы, оказавшись над прилегавшими к Башне кварталами, когда его лошадь взвилась на дыбы в воздухе, отчаянно взмахивая крыльями и гарцуя передними копытами.
- Ты не минуешь эту преграду, Уттар! - громко выкрикнул Ланс. - Эта книга никогда не умножит твоей власти! - он поднял перед собой дневник, и тот заполыхал в руках, хотя огонь не трогал ладони графа, и Марго поняла, что это был всего лишь фокус, иллюзия, которую, к сожалению, легко распознал Вечный.
- Глупец! Ты не сможешь ни сжечь, ни размять, ни разорвать эти листы! Их оберегает древняя мощь, Рулле! Тебе не познать и половины из того, что заключено в этой книге! Ты можешь задержать меня, но не остановишь людей, что вскоре взберутся наверх и изрубят тебя на мелкие куски! Отдай мне книгу, и ты еще успеешь убежать от моего гнева!
Атан был так близок, что противников разделяло друг от друга не более пяти десятков шагов. Граф де Терро что-то ответил на насмешки колдуна, но Марго не прислушивалась к его словам. Она как завороженная смотрела на объятого колдовской силой Владыку. Он походил на Гисса впереди войска, ведя людей в пекло войны, он предстал богом для солдат, которые в битвах глядели в сторону моря, в небо, покорившееся вождю. Но Марго не терпела лживых божеств, ведь тот, кого можно сбросить с вершины, зовется богом недолго. Она думала только о том, как победить колдуна, который привел кровавую грозу в её царство. Яростные взгляды двух мужчин, казалось, должны были испепелить обоих, но их силы сдерживали этот огонь. Они направили все усилия, чтобы не подпустить к себе друг друга. Но Марго ведь могла ударить! Она пожелала сбросить всадника с седла, но Вечный даже не пошевелился от её зловещего взгляда. Как она забыла?! Он был укрыт от любого колдовства! Снизу и сверху ослепительной вспышкой мелькнули посланные в атана яркие молнии, но они отскочили в разные стороны от его защитного кокона. Ведьмочка с удивлением посмотрела за стены, ограждавшие башенные постройки от зданий города. Выпад исходил из тех мест, и не был задумкой, деянием царицы. А через мгновения, не долетев до высоты полета крылатого коня, в воздухе промелькнули длинные стрелы.
От низкого каменного дома в тень другого здания перебежали два человека. Марго наблюдала за их быстрыми движениями, позабыв о шуме сражений в центре города, о разговоре колдунов, в котором каждый высказывал невнятные обвинения, даже не думая уступать свои позиции ради того, чтобы выжить. Один из мужчин внизу, ловко вознесся на крышу купеческой лавки, выступавшей перед двухэтажным капиром. Без сомнений это был колдун, иначе невозможно было объяснить столь легкое поднятие черноморца по воздуху. Следом он помог взобраться своему другу, и воины, ибо они носили неброскую походную одежду черноморских солдат, приступили к покорению соседних крыш зданий. Марго сперва с удивлением вглядывалась в свисавшие с запястий незнакомого колдуна кожаные ленты мага, а после разобрала в силуэте его помощника знакомые черты близкого человека. Подтягиваясь над деревянными балками, на крышу капира влез царевич Кассандр. Он занес лук, вновь прицеливаясь в неведомое существо над головой, но ветер помешал выстрелу.
- Я знала, что ты легко ослушаешься моего приказа, если действительно захочешь вернуться домой, сынок, - не ведая того, как искренне и радостно произносила эти слова, шептала царица. - Надеюсь, у тебя еще достаточно стрел!
Уттар даже не заметил, что мимо просвистела еще одна стрела. Конь под ним как будто застыл, и чародей напряженно вытягивал вперед руку, но его атаки с таким же яростным усердием отклонялись Лансом. Марго не стала вмешиваться в ход их незримого сражения. Собственные силы следовало применить с толком. Ведьмочка подчинила себе царевича и подняла его в воздух. Он с удивлением смотрел на мага, который не менее непонимающим взором следил за полетом черноморца. Кем был этот маг, Марго уже догадалась - рядом с Кассандром в последние годы находился маг Фионий, но нынче лицо этого человека хоть и было далеко, все-таки также угадывалось зорким взором Марго. Его черты были слишком юны для мага, который более десятилетия назад добился высокого звания жреца. Фионий был чуть старше подростка, темноволос, хотя прежде его волосы отливали спелым пшеном. Раньше он обучался в другом месте и у других учителей. В Деревне с юным Сэмом Марго не раз испытывала свои способности и силы в колдовстве. А теперь Сэм, как оказалось, уже много лет был подле давней подруги и надежно хранил её тайну. Он был добрым верным другом, который не лез в чужие дела, но и не оставлял в беде, в крайней нужде.
- Кассандр, стреляй! Ты всегда отличался меткостью, - колдунья сковала ноги царевича, чтобы он поменьше двигался, потому как его неповиновение ослабляло её колдовство, но руками он мог свободно поразить Вечного. Она не смела прокричать ему, что делать, или приободрить, но верила, что Кассандр без страха исполнит задуманное, даже оказавшись в неосязаемом пространстве.
Еще одна стрела из колчана за спиной легла на упругую тетиву. Царевич находился сбоку от Уттара, на расстоянии сотни шагов, но он мог попасть в колдуна, лишить того сил, ведь чародеи хвалились вечностью, но не бессмертием. Ведьмочка подумала о ветре - нужно было унять его дуновения и порывы. Но воздух и так был неподвижен, лишь холод приближался из владений Моря. Она не оборачивалась назад: воды наступали, их движение было за пределами её власти. Марго занялась другим. Она не отрывала взгляда от стрелы, что натянул её сын, а после направила в ту сторону свои чары. Удар должен был поразить колдуна прямо в сердце, острый наконечник вонзится глубоко в грудь атана - она желала этого пуще всего и чувствовала, как её воля управляла полетом стрелы. Внезапно, как будто бы натолкнувшись на невидимый, но непреодолимый барьер для колдовства, стрела замерла и опала вниз. Досадливый стон вырвался из горла Марго. Но взгляд вновь метнулся к царевичу. Он спокойно натянул лук и выстрелил опять, а потом еще раз.
Тонкое древко вонзилось в горло колдуна, тот мгновенно припал к гриве коня, еще один удар пришелся мимо, зацепив лишь его волосы. Уттар оборотился в сторону неожиданного смертного противника. На его лице отразилась озлобленная насмешка, одной рукой он сжимал шею, по которой струилась кровь, а другую выбросил против человека, осмелившегося подобно колдуну разгуливать по небу. Молния вылетела из вытянутой ладони чародея, и Марго вскрикнула, но царевич, похоже, ожидал ответного удара. Он согнулся вдвое, а после камнем полетел вниз. Марго испугалась. Она поняла, что юноше удалось избавиться от колдовских чар, он смог, потому как знал, что им управлял колдун. Он падал вниз, спасаясь от огневой вспышки. Царица успела подхватить его над крышей низкого здания и снова удержала, обездвижила в нескольких локтях от твердой поверхности. Кассандр бросил мимолетный взгляд на вершину Башни, а потом опять натянул тетиву и спустил стрелу. Чудесный конь изо всех сил взмахивал своими гигантскими веслами-крыльями, потому как воздух под его ногами дрогнул от слабости колдуна. Уттар, истекаемый кровью, прислонился к крупу животного. Еще одна стрела поразила его в бок, а после от воздушной волны Ланса, пробившейся сквозь оборонительные чары, всадник на коне кубарем перевернулся в воздухе и, будучи отброшенным на много шагов прочь от Башни, окончательно потерял силы. Он вцепился в гриву изошедшего в громком ржании скакуна и медленно, но неизбежно, приближался к земле. В это время Марго услышала снизу звук глухого падения - Кассандр окончательно рухнул на крышу здания. Видимо, старый деревянный настил прохудился и изгнил, и тело царевича скрылось в пробитом внутрь дома отверстии.
- Нам пора уходить, Марго, - Ланс ухватил её за локоть, отводя прочь от края, где колдунья в смущении и волнении пыталась разглядеть, жив ли её сын. - Сзади отвесная стена.
- Но Кассандр?! Уттар? - она даже не хотела оборачиваться в сторону приближавшейся громадной волне, которая через мгновения накрыла бы Башню и вместе с ней весь город. - Я должна спасти сына!
- Уттара добьет море, он слишком слаб, а о Кассандре позаботится другой колдун. Марго, ты должна взлететь!
Она увидела, как к месту, куда упал Кассандр, поспешил Сэм. Ланс оторвал её дрожащее тело от края плащадки, он вновь повелел использовать заклинание. Книга открылась на нужной странице, и граф зашептал заклятие обращения. Она внимала его голосу, повторяя про себя заветные слова, воображая то, о чем говорила, но глаза в последний раз остановились на еще живущем в борьбе городе, что стал её оплотом и домом. Марго замолкла. Грохот наступавшей катастрофы звучал все сильнее, веяло холодным соленым дождем. На улицу, куда упал атан, выскочил отряд ревущих тинголов, опьяненных прорывом сквозь заслон баррикад, защищаемых кучкой черноморцев. Кони не подчинялись хозяевам, предчувствуя страшную беду, но кнуты нещадно опускались на взмыленные крупы, и животные неслись вперед, не разбирая пути. Никто не обратил внимания на корчившееся в судорогах тело крылатой лошади, распростершееся поперек дороги, а также мужчину, пытавшегося освободиться от придавившего его жеребца. Сотни копыт отскакивали от выложенной камнем мостовой, под их ударами скрылся в гуле и гомоне Владыка Прибрежного края.
- Марго! Марго! - Ланс тряс её за плечи, и она, наконец, услышала его голос. - Ты вернешься ко мне, ты слышишь! Ты помнишь, где мы должны встретиться? - она поняла лишь последние слова любимого. А потом он поднял к небу обе руки, и она, подчиняясь его воле и зову, повторила жест. Она захотела подняться ввысь и оторвалась от площадки башни.
От воды невозможно было убежать. Она накрыла землю за считанные минуты, сокрушив все на своем пути. Но белая чайка стремилась изо всех сил затеряться в высотах неба, а когда она оказалась над волной, то закружилась над краями, которыми завладело море. Она наслаждалась буйным ветром, солеными брызгами, шумом прибоя и свободой полета, но не забыла, что белый альбатрос улетел в другую сторону, и вскоре она должна была последовать за ним.