Озябшая осень
заплачет в окопах,
оплачет
могильную тишь.
Конечно, не спросишь, 
услышишь в синкопах 
в придачу
смертельный фетиш...
А рябушко-небо, 
свинцовою хмурью,
за ворот 
уронит слезу.
Сдирает нелепо, 
конечно с издёвкой,
упорно 
со шкуры мездру...
И, стылые души, 
напрасно пугаясь, 
уходят 
за мглистый туман.
Ни моря, ни суши, 
над мертвыми скалясь
нисходит 
елейный шафран...

Озябшая осень 
в промозглых окопах 
оплачет 
могильную тишь. 
Конечно, не спросишь, 
услышав в синкопах 
удачи 
смертельный фетиш...