- Злые, злые все вокруг! Какие же все злые!!! И куда от этого деться?
- Сейчас я тебе расскажу...
Варвара Степановна называла себя женщиной с язвой и языком. Обе эти присущности заполучила еще в студенчестве. Ради дополнительного диплома переводчика бегала на факультатив, жертвуя полноценным обедом, перебивалась с бутеров на газировку - итог явился в срок.
Первый звоночек тренькнул на пятом курсе. Она возвращалась домой электричкой. На вокзале с поездом отправила маме посылку с обогревателем-рефлектором, предметом крайне необходимым и абсолютно недоступным в той местности, где мама обитала. Даже в Москве караулила его больше месяца. Едва успела, как ей сказали, остался один, последний, кто-то отложил и не пришел.
Продавец, глаза и халат василькового цвета, мямлил и менжурился. Провел в подсобку, торопил, извинился, что без чека. Подозрительно как-то. Может, снахратить хотел? Девушка огляделась - от пола до потолка блекло-бурый картон. Если завалить на коробки, будет как в кино, в дубле с каскадерами. Каскадеры со всех высот на пустые коробки падают, чтоб смягчить удар. Сцена рисовалась будоражащая и дикая. Иных вариантов в хрустальном Варином рассудке не всплыло, ибо выросла девушка в чистом краю, где пустовало и на прилавках, и под ними.
Таки не снахратил! Отпустил с миром и рефлектором. Двадцать одна тысяча, пятьсот. Дорого. Цены изумляют, как черный ящик дядюшки Кио. Рассчитывала, что останется на китайский пуховик, но осталось лишь на отечественную стеганку.
Душе благостно, телу зябко. Видимо, от этого противоречия засосало под ложечкой... Состав тормознул. Внутри что-то ухнуло, давешний обед провалился на ярус ниже. Захотелось есть. Бросилась к выходу, но не успела.
- Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция "Москва-Коварная"...
Даже не сразу поняла, что неверно расслышала. Только когда через пару-тройку минут шагнула на перрон и уперлась в огромную, дутую, похожую на натянутую палатку, букву "Т", осознала действительность. Внизу, прямо вдоль железнодорожного полотна, шла оправдывающая название стихийная торговля.
Купила чебурек, жевала и разглядывала ассортимент: мохеровые капоры, кожаные "косухи", зонтики "Три слона" и... блестящая тарелка с рыльцем, увитым спиралью. Обогреватель, точно такой, как отправила маме.
- Сколько?
- Двадцать.
Под поясом резануло.
- Как двадцать?
- А ты че хотела, не ради ж освежевания на морозе топчусь!
В силу профессии Варя трепетно относилась к слову, поэтому не удержалась, сделала замечание:
- Освежевать - шкуру содрать и выпотрошить...
- Че! Это я-то шкуру сдираю, я чужие кошельки потрошу?! Иди отсюда, дочка, подобру-поздорову...
И Варя пошла, правда, со здоровьем было все-таки неважно. Помимо живота еще и голова загудела: в магазине она оставила на полторы тысячи больше, чем запрашивала безграмотная старуха. Без ожиданий, беготни, ближе к дому и вокзалу могла купить тоже самое и дешевле!!! Где ж справедливость?
Нутро взбунтовалось окончательно. Пришлось обратиться к врачу. Пи-аш-метрия и бакпосев биоптата, реакция Грегерсена и эзофагогастродуоденоскопия, - умом попятиться... В ипохондрических очередях Варвара высиживала план мести.
- Здравствуйте! Вас беспокоят из газеты "Культура"!
Она действительно там стажировалась, в иностранном отделе. Через распахнутый железный занавес в Россию хлынули заморские творцы, кто-то же должен обрабатывать препроводительную информацию. У нее даже были соответствующие визитные карточки и удостоверение - красная корочка с золотым тиснением: с одной стороны - "Пресса", с другой - "Культура".
- Мы собираем информацию о готовности столичного региона к зимнему периоду, - а вот тут Варвара врала. - М-м-м, как давно к вам поступали обогреватели, какой марки и по какой цене, э-э-э, хочется знать, мог ли обычный пенсионер позволить себе подобную покупку?
Это были времена, когда газетчикам верили на слово. Завмаг Ангелина Петровна, горделиво подчеркнув, что у нее вся документация в полном порядке, продиктовала три заветных числа: когда, сколько и почем. Назвала и марку.
- Я помогу сосчитать. Двадцать одна пятьсот минус семь сто пятьдесят - четырнадцать триста пятьдесят.
- Ха! С какой стати?
- Чтобы лишний раз не беспокоить Ангелину Петровну.
Лицо потускнело, но васильки размохрились еще пуще.
- Что ж вы сразу так пугаетесь?! Я с ней говорила, но не про вас. Пока... Ах, да, простите, не представилась, - на прозрачный верх прилавка легла визитка с красным росчерком логотипа издания. - Так вот, ваша заведующая - милейший человек, сказала: если будут еще вопросы...
Пауза была спланированной и гарантированной. Сразу после он швырнул купюры, округлив в Варину пользу. Девушка сочла эту прибавку как набежавшие проценты за ее личный вклад в борьбу со злом.
Новый пуховик вишневого цвета с огненным отливом шел ей чрезвычайно. И в моменты, когда Ulcus gastrica давала о себе знать, спасительно клал на лицо жизнеподобный отблеск. Обновка пришлась кстати, зимой ее пригласили поработать с группой иностранцев, разъезжавших по российским деревням в поисках фольклора да народного промысла. Натуральные продукты, бодрящая лють и перспективные горизонты благодатно сказались на Варином состоянии.
Временная работа превратилась в постоянную, а дополнительная профессия - в основную. Вынужденные командировки по фастфудовым державам, конечно, дискомфортны, зато стали величать по отчеству, и в первый же кризис получилось купить квартиру.
После второго экономического коллапса осела в этой квартире окончательно. Тексты через Интернет, деньги - на карточку. Валяешься на диване, роешься в лексемах, извлекая уникальную, встающую так, чтобы разум с душой не протестовали. Потом идешь к холодильнику и подбираешь нечто, отчего и утроба не оппонирует... Общение - в чате, продукты - с курьером, одежда - гибрид пижамы и брючного костюма. Все хорошо, только скучно!
Время от времени раздавался телефонный звонок. Она мчалась к стационарной трубке, злясь, что ее отвлекли от дела и втайне надеясь, что не пожалеет об этом отвлечении. Может, старые знакомые? Кто-то, кому она еще давала домашний без мобильного? Но, раз за разом, то была всего лишь реклама. Ей пытались втюхать картинку в цифре, путевку агентства "Малыш и Карлсон", "Жлобинские" колбасы и белье от "Мосхлоппрома". Тарабанили свою завлекаловку, даже не силясь разглядеть, точнее, расслышать в Вареньке личность. Будто она - рефлективная особь, реагирующая слюнотечением на любое зазывное декламирование. Позвонив вчера, звонили и сегодня, она знала, позвонят и завтра - берут на измор.
Варвара Степановна не сдавалась! Попранное право на личную жизнь и личное пространство, в которые подобные звонки вклинивались шкурническим перебором, требовало компенсации. Вначале наша героиня увещевала к совести говорящих, чего-то требовала, чем-то грозила. Но на другом конце провода сидели тупые хладнокровные "коловастики"... От английского: "call" - звонить. Хотя вели они себя так, будто работали не в "call", а в "cool"-центре - невозмутимые, наглые, крутые...
- Вычеркнуть из списка? Нет возможности! Начальство позвать? Запрещено!
- Тогда дайте номер вашего телефона!
- Зачем?
- Требование ответной вежливости!
- Хи! Я ведь представился! Александр, из компании...
Им платили за время, они его тянули. Хамовато и безыскусно.
- Может, я спала, или занималась любовью, или укладывала ребенка!!!
И становилось еще отвратнее, ибо ни любимого, ни ребенка у нее не было, и потому она прекрасно успевала отоспаться ночью.
Тогда Варя лезла в пиратскую базу данных. Прежде всего, выискивала редкую фамилию в списке руководства вышеупомянутой фирмы, потом, уже с другого диска, списывала номер домашнего телефона и адрес. Предполагалось бонтонно пригрозить мстительными звонками и даже визитами, если ее, Варвару Степановну, не оставят в покое. Кроме того, теплилась надежда, что у людей, добившихся высокого положения, с интеллектом тоже будет получше... Но трубку снимала домработница, чье жалованье при полном довольствии и бытовании в глянцевых апартаментах превышало оплату Вариного суетного строчкогонства. Хозяев дома хронически не бывало...
Полная зряшность!
Старое редакционное удостоверение, в котором она неоднократно собственноручно ретушировала дату продления, все еще валялось в ящике. Но доставать его приходилось уже по мелкоте. Бросит так небрежно на видное место буковками "Пресса" кверху ("Культуры-то" давно не стало) - произведет впечатление на установщика окон или сантехника. Получит порцию бальзамического пиетета...
Х Х Х Х Х
Мир зарастал колючками, соприкасаться с ним с каждым днем становилось все болезненней. Столица - вообще сплошной лопушник! Москалят на каждом шагу: правильный путь спрашивают барсеточники, диплом о высшем образовании получают в подземке... Не станешь крепколоктевой пронырой - так и в метро не попадешь, в электричку не влезешь, а если и влезешь, то не сможешь сойти на нужной остановке. Здесь каждая станция - "Москва-Коварная"!
Всякий раз, выбираясь из дома, Варвара почти физически ощущала, как к ней липнут, как цепляют ее сорные споры. Крючковатые шипы витают в атмосфере, невозможно сделать вдох, чтобы не наглотаться.
Казалось бы, в этот раз у нее все шло довольно гладко, даже несколько потешно. Новый работодатель выманил на личную встречу, заставил подписать контракт с пунктом о "неразглашении". Следовало перевести на английский инструкцию, переведенную, в свою очередь, с китайского, причем, роботом. Перевести, сохранив все ошибки и ляпы. Инструкция в офсете, эксклюзивным экземпляр быть не мог. Какие тут тайны!?
Когда заглянула в текст, вовсе схватилась за живот, и Ulcus gastrica тут была ни при чем: "Продукция, дареная для нового века. Вид спроектирован замечательным проектировщиком Итальянским. Скажет времени и температуры по ровным часам. Даже будильник..."
До дома оставалось всего ничего: перебраться на другую сторону дороги, обойти церковь да пересечь площадку торгового центра. На "зебре" оказалась рядом со слепым мужчиной. Такая жара, а он в строгом костюме, выдвинул вперед трость и долдонит заостренным концом по асфальту. Машины остановились, пропускают. Варвара шагнула, а он остался, сробел. Вернулась, левой рукой подхватила под локоток, повела. На разделительной полосе замедлила шаг, чтобы перенять дух. И тут кто-то налетел, толкнул, сбил с ног. Опомнилась - нет сумки.
К чему держать зло в себе? Кому от того польза? Весь гнев Варя обрушила на несчастного инвалида. Мол, и не инвалид вовсе, а пособник грабителя, внимание отвлекал. Но тот, в костюме, стоит на своем: "ничего не видел!"
Прикинула - даже в милицию заявлять бес толку. Она лица налетчика не разглядела... Если только зрение у этого якобы калеки проверить? А-а-а!!! Чихнула на все. Без пудреницы с расческой выживет... Денег там почти не было, телефон и паспорт - в кармане. "Секретное" задание? Решила поискать часы-термометр в продаже, инструкция-то приметная!
И действительно, косноязычный текст знали почти в каждом магазине электроники. Хотя сам будильник описывали по-разному. Одни говорили, что это гуманоид в серебристом скафандре, другие - круглый телек на ножках, третьи - "лошарик" без головы... Но вот незадача, товар, как и сопроводительный документ к нему, показать не могли - распродан. Прикольное руководство по эксплуатации послужило детонатором спроса. Люди возвращались снова и снова - брали в подарок, по три, по пять штук: и вещица полезная, и готовая хохма для застольной беседы приложена...
Оставила себе на дальнейшие поиски три дня. Потом - сеппуку через звонок. Ведь чего-то ж там они пеклись о неразглашении... Прободись язва - неспроста!
"Надо было все-таки пришкурить этого тифлонового!" - подумала Варвара Степановна и тут же его узрела. Ведомый ею вчера мужчина в том же костюме стоял на том же перекрестке. Только уже с противоположной стороны, у лотка. Покупал помидоры.
- Что за аморфия! Как не стыдно!
Похожее на "анархию" слово "аморфия" Варе нравилось больше, чем "безобразие", в перебранке оно обманчиво, но выигрышно приобретало некоторый политически-правовой оттенок. Инвалид узнал голос и подернулся, но эскапада предназначалась продавщице.
- Вы ж гнилые овощи кладете! Не отпирайтесь, я видела, специально выуживали неликвид из ящика...
По дороге домой новый знакомый Иван поведал Варваре, как нелегко живется в стольном граде людям с ограниченными возможностями.
Маршрут между любовью и ненавистью известен, обратный путь немного длиннее, но в сопровождении культивированного милосердия время летит незаметно. В последующие трое суток Варвара Степановна протоптала стезю от лотка с овощами до личного кабинета главы управы Аркадия Ильича Тертыщева. Между этими двумя пунктами располагались общественный туалет в сквере имени трех сосенок и образцово-показательные, согласно табличке, дом и двор с гипсовым горнистом в центре песочницы.
Посредством зажатого в кулаке "Федерального закона о социальной защите маломобильных групп" она нанесла апперкот сошедшему с гор владельцу нужника. Попрекнула его неуважением к Российским императивам и наказала заменить один из сенсорных писсуаров на постоянно журчащий, для звуковой ориентации, возникни на то потребность часто гуляющего в сквере Ванечки.
Во дворе же просто пофотографировала. С фотоаппаратом на шее да с уже отпечатанными снимками и явилась к главе управы в приемные часы.
- Можно вас щелкнуть? - бодро поинтересовалась у секретарши.
Та начала поправлять челку:
- А вы, простите, кто?
- Журналист. Но... здесь я по личному, так сказать, делу. То есть, не совсем по личному, но не для печати.
- Лучше не надо, - пробурчала секретарша, вернула челку на прежнее место и нажала кнопку селектора. - Аркадий Ильич, посетителей больше нет, но тут к вам журналистка...
- Через пару минут, пожалуйста!
По голосу определялось, у Тертыщева испуг в анамнезе. Значит, дело выгорит.
- А можно пока от вас позвонить?
Секретарша засовестилась повторно отвечать отказом. Первый звонок - на мобильный туалетосодержателю, второй - овощеснабженцу. Оба раза успела представиться, но оборвала разговор из-за плохой слышимости. Понятно, они тут же перезвонили сами.
- Приемная главы управы района... Хм! Варвара Степановна, это вас!
"Хм" было расценено за тех. помеху и никаких подозрений на другой стороне плавно переходящего в волну провода не вызвало. С двумя делами расправилась в одну минуту. Писсуар зажурчит уже завтра. А помидоры, равно как и огурцы, стручки перца, салат, укроп и прочую приправную травку в лучшем виде будут доставлять Ивану Семеновичу Михайлову прямо на дом.
Еще через пару минут наместник, впечатленный сравнительной характеристикой домов: образцового, в котором проживал с семьей его заместитель по благоустройству, и того, где обитал слепой Михайлов, гарантировал последнему существенную реконструкцию. А именно, подъездам - выступ перил на 0,3 метра за пределы длины марша, а тротуару возле - вмощение тактильных плит на место зияющих в асфальте рваных ям. Аркадий Ильич намеревался также поставить горниста, обращенного туда, куда Ивану нужно, но визитерша заметила, что это уже лишнее... Поручение о поручнях и панелях глава незамедлительно проорал тому самому заму в трубку.
Благодарный Ванечка повел свою спасительницу в ресторан "В темноте". Сумку и все светящееся требовалось оставить в сейфе при входе.
- Ой, а у меня на часиках стрелки люминесцируют.
- В сейф!
- А сумку зачем? Чтобы не переживать за содержимое? Правильно! Мало ли что, хи, как тогда... - Варина говорливость выдавала ее взволнованность. Экстрима в жизни молодой женщины не было со времен катания в Америке на "Русских горках". Борьба со злом, хоть и сопровождалась неким выбросом адреналина, все же проходила в условиях ею, Варварой, контролируемых.
В освещенном холле подождали случайную компанию, так здесь заведено. Пришли семейная пара да две несерьезные акселератки. Поспешили представиться. Акселератки, Таня и Катя, убегали взглядом, Жорик со Светой, наоборот, ввинчивались в чужие физии, - будто закрепляли страховку перед стартом.
Из-за черной портьеры вынырнул слепой официант, все выстроились гуськом, положили правую руку на плечо впереди идущего и шагнули в заглавное помещение.
- Ой, это чья нога?
- Это моя нога?
- А вы кто?
- Жорик.
- Простите, Жорик - это я.
- Конечно. Я пошутила.
Кто-то ждал, что вверху проявятся звезды. Кто-то пытался нащупать потолок, ему казалось, что он слишком низкий и давит. А Варя услышала музыку и заплакала. Старалась не всхлипывать, чтобы никто не догадался.
Четыре комплексных меню на выбор. Называются: "зеленое", "синее", "красное" или "белое". Символизируют, соответственно, вегетарианство, рыбу, мясо и ассорти предыдущих трех. Больше никаких подробностей. Варя заказала ассорти. Принесли закуски. Искать нож и вилку, а уж тем более ими орудовать получалось неприлично громко и совершенно бесполезно.
- Можете есть руками, здесь на вас не посмотрят косо, - пошутил Ванечка.
К жаркому все узнавали друг друга по голосу. К десерту наскучило гадать, кто что ест. Пошли танцевать. Даже Катя с Таней топтались, подхихикивая.
Варя имела убеждение, что все "маломобильные" пахнут сыростью и валерьянкой. От Ивана пахло табаком и черносливом. Сегодняшний день рушил стереотипы.
- Ты женат? - она удивилась не столько собственной раскованности, выразившейся в прямоте вопроса и внезапном переходе на "ты", сколько тому, что при всей сердобольной вовлеченности в его существование, до сих пор толком ничего о нем не знала.
- Нет. Видимо, семейное счастье мне не светит. "Cuique suum" - "каждому свое"...
В холле с люстрой им предложили чай. Иван расплатился. Варя подивилась, как моментально он считывает информацию пальцами. Пять тысяч. Откуда у него такие деньги? Показали фотографии содержимого тарелок: все красиво и аппетитно, но опознание ингредиентов убило надежду на продолжение романтического вечера.
В такси прислушивалась к ощущениям - пока довольно идиллично, доехать бы так до дома... Затрещал мобильник. Работодатель. Про инструкцию к "гуманоиду-теле- лошарику" она совсем забыла!
- Варвара Степановна! Мы получили ваш перевод. Большое спасибо! Гонорар, соответственно, тоже переведен вам на карточку...
Вот те раз! Варя не понимала, что происходит, ни внутри нее, ни вокруг. Ей удалось-таки сделать мир лучше? За поборничество некто свыше всегда выплачивал неплохие "откаты", но тут, похоже, контрибуции повалили авансом!
Х Х Х Х Х
На пороге квартиры ее ждал новый сюрприз. Дверь взломана. Тарарам. Пропали деньги. Доллары. Банкам Варя доверяла лишь текучку, "жировой" запас скапливала в диване, в бельевом ящике, под привезенным из Франции пестрым аннабассом. Нашли!
Зря она не пригласила в гости Ивана. Была бы сейчас поддержка...
Все нормальные люди давным-давно поменяли деревянные двери на металлические. Но она презирала ватажность. К тому же практически постоянно сидела дома. Кто-то знал, что ее не будет. Кто?
Упс...
Она-то думала, что вела его за руку, а на самом деле, это он водил ее за нос!
- Злые, злые все вокруг! Какие же все злые!!! И куда от этого деться?
- Сейчас я тебе расскажу...
Обернулась. Из проема на нее смотрели два размохрившихся василька, пальцы виновато теребили дужки снятых черных очков.
- Меня тогда уволили из магазина...
Стоило бы позвонить в полицию, или позвать на помощь, или выставить его вон, пригрозив тем и другим сразу. Но в Вариной голове накопилось слишком много вопросов, а неопределенность деструктивно влияет на мозг.
- Думаешь, я по собственной воле тогда левачил?
- А по чьей?
- Ангелины Петровны.
- Что же сдрейфил перед разоблачением?
- Я не сдрейфил, я ее выгораживал.
- Почему же она тебя уволила?
- За глупость. Надо было помалкивать об инциденте. А я пошел геройствовать и требовать материальной компенсации, возврат-то навара произвел из собственного кошелька... Я тебе и теперь всю "зелень" верну. Завтра.
- Ага! Честный?!
- Не веришь. Хорошо, не верь - подумай! Ты держала в руках мой паспорт, знаешь, где я живу. Кого милиция прошерстила бы в первую очередь?
- Но, если это был твой настоящий паспорт, почему же я не разглядела, что мужчина на фотографии не слеп?
- Потому что на фотографиях в паспорте все выглядят как увечные.
- Зачем?
- Хотел посмотреть на тебя такую, какая ты сейчас.
- Пошел вон!
Он ушел.
Ночь была путаной, утро - морочно-феторным - слесарь вдалбливал новый замок. Днем она не выдержала и позвонила. Он был дома и снял трубку.
- Что за ерунда с переводом инструкции?
- Очень просто - конкуренция. Твой наниматель хотел показать инвесторам абсурдность текста и перетащить контракт на себя. Мы подсунули ему "приличный" вариант.
- А наша вторая встреча, ну, что это были именно ты и я?
- Случайность, которой не бывает.
- Понятно! - Варя разъединилась.
Несколько зависших над аппаратом минут и час солдафонской шагистики . Странно, что не прячется... Позвонить с прямым вопросом: "Где деньги?" - тривиально. Обратиться в полицию не менее тривиально, зато злорадно.
Капитан полиции Люточкин, прошедший недавно переаттестацию, и даже по росту и весу вписавшийся в обновленные доблестные ряды, ощущал себя не совсем в своей тарелке. Он по второму кругу задавал потерпевшей вопросы, дабы зафиксировать показания на листочках в папочке. И на этом новом витке уже начал улавливать в ответах присутствие вменяемости. Смущало одно: подозреваемый Михайлов И. С. числился в федеральной базе как потенциальный мошенник. Однажды на него даже завели уголовное дело, за выпуск и продажу "волшебной" воды. Но господин Михайлов огорошил представителей закона требованием "сформулировать четкие критерии чудодейственности предметов, чтобы понять, какие конкретно ожидания его продукция не оправдывает"... Кроме того, нашлись свидетели, констатирующие, будто регулярное потребление фигурирующей в деле жидкости поспособствовало их личному везению, укреплению и оздоровлению. Информация просочилась в "новости", над следователем и процессом "замешанном на воде", хохотала вся страна. Прочие обращения взбаламученных граждан и вовсе были покрыты отказами в возбуждении. Ну не мог этот хохштаплер вошью под щепоть сигануть!
Волшебному спасению реноме капитана Люточкина поспособствовало возникновение в реставрированном проеме овощной лоточницы.
- Варвара Степановна! У вашего подопечного-то - брат. Объявился. Похож. А глаза, ах, голубые! Даже синие! Сказал, что теперь сам. А вам просил, вот...
Она приподняла и водрузила на поверхность выплеснувшейся груди лубяную корзинку. Из луково-укропно-петрушечного пука алыми камелиями выглядывали пять помидорок.
Варя перевернула лубянку вверх дном, выпотрошила содержимое и обнаружила белый конвертик. Распечатала. Денег в нем не было, а было письмо. Текст она и расположившийся за спиной Люточкин принялись читать одновременно:
"Дорогая! Надеюсь, мой презент хоть как-то облегчит твое теперешнее состояние. Я обещал зелень - я тебе ее присылаю. Извини, что не лично. Но, после того, что ты мне вчера наговорила!!! Знаю, ты ничего не помнишь...
Ты орала, что все люди злые, что кругом одни воры, а те, кто их ловит - взяточники"...
Тут капитан Люточкин звучно впустил в себя воздух.
"Потом полезла в тайник под диваном, извлекла оттуда доллары и перепрятала в сумку, что висит вместе с пальто под чехлом в шкафу слева."
Варя метнулась к шкафу. Так и есть. Сумка, некогда сорванная с плеча. В ней целы и невредимы: весь ее дамский набор, кошелек с копейками, контракт (однако, на всякий случай, без инструкции) плюс баксовая нычка. Вернулась, продолжила чтение:
"Единственное, что закрывало тебе рот и прерывало поток оскорблений - это скотч. Потом ты достала из бара и откупорила еще и бутылку с джином..."
Тут капитан Люточкин крякнул, захлопнул папочку и направился к лифту, прихватив с собой не успевшую опомниться лоточницу.
- Подождите! Я могу привлечь слесаря в свидетели, он замок вставлял!
Но Люточкин только потряс растопыренной пятерней, что означало, одновременно, и "спасибо, не надо!", и "до свидания, всего доброго!", и некоторую нелестную оценку Вариного сознания .
"Я не ясновидец, но и не слепец, - говорилось дальше в письме. - Постараюсь помочь тебе кое-что понять. Напрасный труд менять весь мир. Чтобы победить в схватке со "злом", достаточно окружить себя близкими людьми, теми, с кем сможешь общаться "без словаря". Они выручат, как зеркальный щит выручил Персея в сражении с Горгоной. Даже если ты профессиональный "переводчик", годный в резиденты, и все, кто попадается на дороге, кажутся в сравнении с тобой людьми с ограниченными возможностями, - без поддержки соотичей не обойтись.
Найти "аlter ego" не просто, чем выше интеллект (а у тебя он приличненький) - тем сложнее. Однако даже одного такого человека станет достаточно, чтобы уполовинить вселенскую угрозу.
"In vino veritas!" ("Истина в вине!") - истасканная фраза. Но звучит именно сегодня слишком кстати. Ты никогда не задумывалась, что у каждого напитка свой градус, и у каждого человека своя правда. В этом великое несовпадение ракурсов и перспектив. И вина (если взять во внимание омонимичность перевода) тоже у каждого своя, и людей без вины не бывает. А самая глупая вина - перед самим собой, уж здесь-то отчего не поспешествовать?
Формула Френеля: угол падения равен углу отражения, - вездесущий пинг-понг.
Вот и все рецепты. Ах, да, не все. Прости. Остался еще один: кубиками порежь помдамурки (так их называла моя бабушка), с остервенением в клочья изорви лук, укроп и петрушку, все смешай, посоли, добавь бальзамический уксус, - получишь витаминный микс, способный остудить пыл, восстановить ровный сердечный ритм и, надеюсь, вернуть тебя к жизни.
Друг Ванечка."
Поддавшись некому внезапному живодерству, обычно противившаяся любым указкам, Варвара незамедлительно и в точности исполнила рекомендации по приготовлению. И только потом заметила, что не подставила салатницу. Собрав с пола и промыв истерзанные ингредиенты, она ливанула в них, не пожалев, указанный в письме и губительный для своего живота "оцет". Съела и переварила, в очередной раз подивившись, что Ulcus gastrica никак не вмешалась в происходящее.
Х Х Х Х Х
Уронив свое достоинство, сделай вид, что оно не твое и равнодушно пройди мимо. Дабы забыть о случившемся, она стала ежедневно гулять возле его дома. Через неделю прописанные в "рецепте" целебные свойства "микса" подействовали. Варвара Степановна почти полностью вернулась к обычной жизни, а именно, во время ставшего привычным променада вмощенные при ее содействии тактильные плиты перестали врезаться в подошву, удлиненные перила возле крыльца - цеплять. А она сама перестала сверлить встречных трепетным упреждением: "Вдруг он?"
Единственное, что по-прежнему выдавалось из привычного русла - ее диалоги с "коловастиками". В каждом звонке чудился розыгрыш Ивана. Подозрительность замедляла речь, переключала тон с язвительности на пытливость. Однажды она даже договорилась о приезде курьера с набором тефлоновых сковородок под названием "Вырви глаз". "Ну, конечно, "тефло-тифло" - явный намек на слепоту. Но незнакомый паренек действительно привез посуду. И, запихивая в рот испеченные хозяйкой "на всякий случай" расстегаи с семгой, шамкал что-то про уникальное кислотоустойчивое покрытие с пожизненной гарантией.
- А жизнь чья? - поинтересовалась Варя.
- То есть?
- Вы говорите, что гарантия пожизненная... Если подразумевается срок службы сковородок - то, уж извините, это абсурд. Получается, все ваши ручательства за качество закончатся именно в тот момент, когда покрытие придет в негодность...
- Э-э-э... - он схватил еще и конфетку.
- Если же речь идет о бытие покупателя... То это и вовсе мрачно. Тогда фирма заинтересована, чтобы клиент быстрее умер. А то, глядишь, годам к восьмидесяти, возможно, придется многожды проплатить по счетам. А вдруг в целом по стране продолжительность жизни увеличится? Ваша фирма разорится!
Курьер ничего не понимал, лупал глазками, жевал конфету. Удовлетворенная возрождением имманентной язвительности Варвара Степановна подлила себе кипяточку и тоже повлеклась за расстегаем.
- Позвольте, я соединю Вас с шефом, - это было не по правилам. Обычно руководство скрывали. А молодой человек сам вызвался, быстренько ткнул в кнопку мобильника. Протянул.
- Вот. Его Иваном зовут.
Кольнуло. То ли язва, то ли рыбья кость. Не робей, воробей, а поймаешь вора - бей! В конце концов, Иван - не самое редкое имя...
- Здравствуйте, Иван!
- Здравствуйте! Простите, а как ваше имя, отчество? - он говорил явно глуше, по-старчески медленно и с придыханием.
- Варвара Степановна... - и она повторила свои умозаключения.
- Варвара Степановна! Вы умная женщина, вы абсолютно правы. И за это мы дарим вам набор сковородок "Вырви глаз" с сохранением гарантии на все ваши долгие годы!
- Но...
- Но с условием, вы заключите с нами договор о страховании жизни.
- Так вот в чем подвох! Сковородки - только прикрытие! Таким образом, вы выманиваете деньги у доверчивых граждан на страховку! Да как вы смеете! - щеки и ноздри раздулись. Курьер икнул и отретировался.
- Смеем, Варвара Степановна, смеем. И не боимся вылететь в трубу, заметьте! - с насмешками его речь стала более мягкой и моложавой.
Она нажала "отбой" и тотчас сообразила, что мобильник позабыт курьером. Да и сковородки тоже. Все взять не получилось, схватила ту, что побольше, хотела догнать, но задумалась. Что ж выходит? Если она будет жить долго - компании придется менять ей наборы посуды один за другим, а, не дай бог, что случится - компания сэкономит на утвари, но потеряет на страховых выплатах. Это же фирменный суицид без альтернативы!
Тут в дверь позвонили. Варенька была уверена, что курьер вернулся за имуществом. Но на лестничной площадке на коленях стоял Иван Михайлов. В зубах - роза.
- Доверь мне свою жизнь - и в выигрыше полюбовно!
- Что?
- Я говорю, если доверишь мне свою жизнь, то останешься в выигрыше по-любому... - зажатый меж челюстями стебель коверкал речь, усложнял дикцию. Когда-то в институте подобным образом Варя совершенствовала произношение.
- Пирожки с лохами остались?
Опять ослышалась? Нет, он пояснил:
- Лох - самец семги в брачный период. Курьер сказал, ты чудно готовишь... Кстати, тебе идет вот так, с типичным женским орудием... - это про сковородку.
Стоило бы как минимум замахнуться, но Варвара лишь хмыкнула, вынесла и выложила пред Ивановы васильковые очи приволоченное в дом обманным путем добро.
Через час приоткрыла дверь. Добро исчезло, на коврике лежала роза с изгрызенным стеблем.
Х Х Х Х Х
Дальнейшие ссоры между ними были невозможны. Ну, сколько раз допускается прощать друг друга?! Это уже неприлично! Чтобы не доводить дело до конфликта, она старалась поменьше его пилить, он - рубить с плеча. Пена у рта словесный жар не гасит - проверено! Выяснилось также, что перепалки, как ни странно, стихают после подброшенного внутрь горяченького, а еще лучше - горячительного. Кто бы мог подумать, что спиртосодержащий напиток окажется прекрасным огнетушителем в устной среде?!
Варя продолжила оправдывать свое имя и регулярно готовила что-либо вкусненькое. Иван принес похожую на мускулистый торс бутыль коньяка. Парочка усаживалась за круглый, без острых углов, стол. Когда с плотским было покончено, принимались за духовное, а именно, гадали по книгам. Завязывали глаза. Стаскивали с полки подвернувшийся под руку томик. Один открывал страницу, другой тыкал в строчку. Все шло гладко, пока они не взялись за Уголовный кодекс, и не попали пальцем в статью номер 159 "О мошенничестве".
А там явно указывалось, что под преступную категорию попадает любой обманщик, ложное утверждение которого способствует чьей-либо выгоде.
- Обман возможен и в отношении личности мошенника, его должности либо общественного положения... Использование подложных документов является одной из форм обмана, и дополнительной квалификации эти действия не требуют, - прочла в заключение Варвара и замерла. Ибо, в соответствии с вышеизложенным, получалось, что, с точки зрения закона, ничем она, злокарательница и воззидатель справедливости, от спекулянта и фальсификатора Михайлова не отличается - мошенники оба!
- В обществе, где наивность почитается за добродетель, трудно удержаться от соблазна провернуть какую-либо аферу, - Иван пытался ее утешить.
Этим вечером решили больше не гадать. А то, ненароком и на Достоевского нарвешься. У Вари этого мрачно-мудрствующего душезнатца почти собрание: "Бедные люди", "Бесы", "Записки из мертвого дома", "Двойник", "Идиот" и, наконец, "Преступление и наказание"...
Бутылка коньяка, начатая неделю назад, все еще не была допита. Он засобирался уходить. Сказал, что исчезнет на пару дней. Но пропал надолго.
Варя звонила, он не брал трубку. После каждого такого звонка она выплескивала из мускулистого торса по пятьдесят грамм. Торс опустел. Достала старую записную книжку с заблекнувшими страницами...
Ее помнили практически все сокашники, в разные времена отколовшиеся от данности, в которой она существовала, и уплывшие к каким-то иным, неведомым ей, граням. Были рады - это неподдельно. Даже соглашались на встречу, но откладывали. А Варвара чувствовала - далеки, не доберутся.
У кого-то под ногами ползал младшенький в памперсе. Орал, заглушая диалог, а заодно и кризис середины. А старшая уже в институте, машину разбила, возится со страховкой. Хорошо еще "каско". А без нее, без "каско" - такой удар не снести! Один бампер 500 у.е. Кошмар!!! Но Варина жизнь без дополнительных защит и оберегов, с одной только гипертрофированной гражданской ответственностью оказалась на безопасном расстоянии от всяческих аварий, бамперов и памперсов...
Кто-то один дома, но это редкий случай, обычно - тусуется. На тусовки Варю не приглашали, там свой круг и, по речевым виражам понятно, она в него не вписывается.
Девушка уже не так шарахалась от звонков. Но на фразу:
- Здравствуйте, вас из ФСБ беспокоят! - все ж пуганулась и задумалась. Может, и не Иван вовсе? Для него шутка плосковата...
Звонивший сам спросил про Михайлова, мол, знакома ли с ним.
- Знакома.
- Тогда вам нужно подъехать к нам. Есть разговор.
Х Х Х Х Х
Когда-то, во времена, последующие первому возникновению в ее жизни Ивана и язвы, она переводила американским любителям русского фольклора сказку об афере с недвижимостью:
"Жили-были лиса да заяц. У лисы была избенка ледяная, у зайца - лубяная..."
Пришлось кое-что объяснять про строительный материал. Конечно, у селян нашелся наглядный пример. После кручения в руках липовой лубянки (корзины очень похожей на ту, в которой Михайлов присылал зелень) возникло недоумение: как же это посчитали надежным? Выяснилось - так говорят еще и о бревнах, от коры и лубочной подкорки очищенных.
Соименное жилищу косого здание в центре Москвы - самое прочное из всех возможных. Никакого отношения к древесине оно не имеет и названо так исключительно по местоположению. За его каменющими стенами в кабинете с портретом Путина над головой нашу героиню поджидал "коньяк в пиджаке", - так она сама охарактеризовала "чекушника" по первому впечатлению и в память об опустошенной бутыли. Тот тоже начал разговор с фольклора:
- Варвара Степановна, знаете ли вы английскую пословицу: "Вор вора ловит"?
- "Set a thief to catch a thief," - довольство произношением прибавило общей уверенности. Воодушевился и фээсбэшник:
- Вижу профессионала! У этой пословицы, кстати, есть продолжение, в бенгальском варианте: "...также колючку колючкой вытаскивают".
Варе понравилось сравнение. Но, к чему он клонит? Уж не собрался ли использовать ее как наживку? Хотя, какая тут наживка - "рыбак рыбака"... Может, стало известно о бравурном троллинге в районной управе? Сейчас начнет угрожать и склонять к сотрудничеству?
- Варвара Степановна, нам нужна ваша помощь!
Так и есть!
- Я друзей не сдаю! - брякнула с металлом в голосе.
"Чекушник" расхохотался:
- Да кому нужен этот "джентльмен удачи"? Ну, вывез из страны пару современных натюрмортов. Ну, были они написаны так, чтобы угадывалась рука старинного мастера... Его и поймали-то случайно. Запутался с полосами в левостороннем Лондоне. Остановили. Что-то заподозрили, попросили открыть багажник... Понимаете... Есть мнение, что заказчик подделок - известный беглец, наш соотечественник.
- А я тут при чем?
- При том, Варвара Степановна, что ваш друг Михайлов поставил нам условие: либо мы договариваемся, чтобы вы были переводчиком на процессе, либо картины он собирался толкнуть на рынке Портобелло в Ноттинг Хилл. Ну, так как, поможете Родине?
Последнюю фразу он произнес не без сарказма. И Варе даже показалось, что Путин за спиной подмигнул, словно на картинке варио.