Какие ассоциации со словом "барокко" сразу же рождаются в сознании нашего современника, интересующегося культурой и её историей? Вычурность на грани крикливости, крайняя степень интенсивности, режущая глаз контрастность цвета и грубая, топорная игра света. Однако все перечисленные признаки - лишь внешняя сторона этой сложной эпохи, а мудрое, пусть и слегка отдающее эзотерикой, правило гласит: "Что наверху, то и внизу; что внутри, то и снаружи". Каким же должно быть эмоциональное состояние личности, чтобы оно обрело воплощение в подобной материальной форме? Какие чувства и мысли отличали эту личность? Как она ощущала и воспринимала время - не то, что было на часах, а то, что пронизывало её повседневное существование?
Ответы на эти вопросы - точнее, почву для них - стоит искать в одном обстоятельстве, которое является краеугольным камнем ментальности барочного человека, - абсолютном отсутствии опоры. Во всех сферах - начиная с места в физическом пространстве и заканчивая духовными ценностями. Барокко как период изобилует событиями, переменами, разрушениями устоев и привычных картин мира, представляя собой бурлящий океан - хаотично-мощный и безгранично-пустой. До смерти им напуганный, барочный человек судорожно мечется и вглядывается в эту стихию, чтобы найти что-то, что хоть немного походит на границу, предел и тихую гавань - как центр урагана, в котором всегда спокойно, - и с ужасом осознаёт, что не находит. И ведь зацепиться совершенно не за что и не за кого: его сосед по земной реальности растерян не меньше его самого, а к трансцендентным силам, которые были рядом с его праотцами на протяжении всех предшествующих лет, обращаться бесполезно. Деистический бог своё дело сделал - создал эту безумную планету и скрылся за облаками почивать на лаврах, перед этим сказав своему оторопевшему подобию: "Ну всё, милок, дальше давай сам". Никаких инструкций, наставлений, заветов и всего того, что передаёт старший младшему в качестве ориентиров и маяков, которые не позволят заблудиться и пропасть в океане жизни. И стоит барочный человек, смотрит на этот океан, молит сам не знает кого и разгребает воду руками, тщетно ища объяснение всему, что захлёстывает его с головой...
Весь этот беспорядочный калейдоскоп складывается в уникальное и специфичное восприятие времени, которого не было раньше и которое закономерно изживёт себя потом. Смысл этого восприятия проще некуда: человек барокко в принципе не воспринимает время как процесс. То есть времени как такового, вместе со всеми его философскими ответвлениями, у него нет: прошлое умерло и лежит в руинах, будущее туманно и полно угроз, настоящее кишит хаосом и противоречиями, а вечность так же далека и отстранённа, как снявший с себя полномочия бог, - и все они по-своему страшны. Остаётся лишь одна более или менее понятная ему временная категория - миг. Крошечная, размером с кончик иглы точка, в которую он пытается вложиться по максимуму: раскрашивает её самыми густыми и заметными красками, озвучивает самыми громкими и насыщенными мелодиями, "заземляет" в самой гротескной и громадной скульптуре и архитектуре... Яростно хватаясь за этот миг и утопая в нём как в единственном спасении, он отгораживается от действительности и прячется на этом самом кончике иглы, превращая его в инструмент своей психотерапии. Барочный человек тратит всю свою энергию на то, чтобы хотя бы чуть-чуть сбавить градус своего отчаяния, изливая обуревающие его терзания и порывы в застывшую фигуру мига. Эти отречение от правды и погружённость в утопию справедливо будет назвать своеобразными иллюстрациями жуткой нелюбви к естественности в эпоху барокко: её представитель жаждет самостоятельно построить свой призрачный рай, чья основная задача - подарить ему те радость и счастье, которые не может предоставить запутанный и оттого совсем не безобидный окружающий мир. Лишь в этой иллюзорности можно забыть о крадущейся за тобой по пятам панике и об удручающем ощущении самого себя здесь и сейчас, которое очень точно сформулировал Паскаль: "Человек всего лишь мыслящий тростник, удел его трагичен, так как, находясь на грани двух бездн - бесконечности и небытия, он неспособен разумом охватить ни то, ни другое и оказывается чем-то средним между всем и ничем... Он улавливает лишь видимость явлений, ибо неспособен познать ни их начало, ни конец".
Получается, что барокко лишает человека одной из главных базовых потребностей - безопасности, которая вытекает из определённости и стабильности. А поскольку двух последних элементов в его буднях явно недоставало, его психологические механизмы защиты были постоянно наготове и доводили его до состояния непрерывного движения и поиска, не разрешая ему взять даже секундную передышку. Слабина и утрата бдительности фактически равны летальному исходу, потому что огромный океан вокруг запросто накроет своими волнами и отправит на дно. Поэтому пафос напряжения и пика становится настолько яркой темой в искусстве этого периода: с одной стороны, это выплеск внутренних переживаний вовне, который поможет уберечь психику от истощения, а с другой - попытка сконструировать такую фантасмагорическую параллельную вселенную, которая заменила бы собой ту, что четырьмя стенами давит на художника. Чем хитроумнее и витиеватее мираж, тем больше он приковывает внимание к себе и, значит, тем больше его шансы отвлечь от истинного положения вещей. Именно этой логикой и руководствовался творец и обыватель барокко. И, честное слово, его можно понять: неизвестно, какие способы саморегуляции нашли бы для себя люди 21 века. В завершение же важно отметить, что старания барочного человека отнюдь не остались незамеченными, а жертва не была напрасной: если бы не его душевные муки и стремление выразить их ценой своего покоя, история понесла бы невосполнимую потерю в виде одной из самых колоритных и запоминающихся глав из книги мировой культуры.