Щёкин Гера. Сумасшедшая Любовь

Гера

ЩЁКИН

СУМАСШЕДШАЯ ЛЮБОВЬ

"В любви всегда есть какое-то безумие.

Но во всяком безумии всегда есть и нечто разумное".

Фридрих Ницше

___________________________

Волею судьбы, негаданно, нежданно, Рома устроился на работу в пожарку. Всё его в ней устраивало. Режим службы (сутки через двое) представлялся удобным. Отбыл двадцать четыре часа на посту и два свободных дня твои - "гуляй Вася!", то есть Рома. Очень хорошо! Замечательный коллектив: в карауле порядка двадцати человек и в основном молодёжь. Для объемлющей гармонии, в команде имеется пяток старых гусей, в смысле опытных тушил лет сорока, подсчитывающих чуть ли не каждые сутки, сколько им остаётся до заслуженного выхода на пенсию по выслуге лет. Умора!

Ну, да ладно. Картина уже вырисовывается. Остаётся немного сказать о ходе времени дежурных суток. Караул начинает тащить службу с восьми утра со всеми её прелестями установленного порядка и сладкого раздолбайства. А наиболее ценной стороной принадлежности к пожарному делу является взаимодействие бойцов на пожаре и их общение в свободное от ратных дел время.

Третий караул, в котором работает Рома, является дружным, сплоченным и спаянным во всех смыслах. Умеют ребята хорошо работать и бесшабашно отдыхать. Умудряются развлекаться не только после суток, но и во время дежурства. А что? Подумаешь, какие мы важные! Все бы такими были правильными: тогда не жизнь вовсе, а одна прямая, то есть даже две сплошные линии. Без подколов и розыгрышей в карауле никак не обходится.

Одно время повадилась ходить в пожарную часть в гости к бойцам молодая двадцати пяти лет женщина. Она была психически нездорова, но как говорят медики, "сохранна", и потому могла разгуливать на свободе, что впрочем, не исключало периодического её пропадания на стационарном лечении. При этом фигурку имела ладную, и болезнь, как это ни странно, не отражалась, не портила её лица.

Вот и в этот вечер Люба, так её звали, заглянула на огонёк поболтать со словоохотливыми пожарными, отзывчивыми на человеческое общение. Любовь сразу становилась эпицентром внимания. Безумной женщине любили задавать житейские вопросы, подчас и вовсе глупые, на которые она отвечала со свойственной ей прямотой и искренностью. Это забавляло взрослых мужчин и вызывало всеобщее веселье. До конца дежурства ещё целый вечер и вся ночь впереди: почему бы не убить время, хоть и с сумасшедшей.

- Люба, что это у тебя на голове?

Она снимала маленький, чёрного цвета, берет, и недоумённо отвечала:

- Берет! Не видел что ли никогда?

- Вот это-то что? - один из парней ловким движением срывал с её головы завитый парик: женщина была абсолютно лысой.

Люба неимоверно конфузилась, сжималась, но затем стремительно набрасывалась на обидчика, могла и ударить. Конечно, ребята иногда перебарщивали с шутками, но тут же могли успокоить, напоить её чаем, угостить чем-нибудь сладким. Она быстро отходила и дружелюбно, как ни в чём не бывало, продолжала разговор.

- Любка, а ты матом умеешь ругаться?

- Пошёл на х..., пидарас!

- Вона... Ты хоть знаешь кто это такой?

- Знаю! Мужик задом наперёд.

- Га-а-а-а!!! - ну что возьмёшь с нас оболтусов?

После ужина Рома немного посидел в кругу товарищей и, выкурив очередную сигарету, решил пораньше сегодня лечь спать, тем болеем, что с двенадцати ночи ему предстояло двухчасовое дневальство по гаражу.

Развернул в кубрике на своём топчане у окна матрац, снял сапоги. По причине необходимости быстрого сбора на выезд по тревоге спали, естественно, в форме. Удобно подбив под голову подушку, укрылся сохраняющей тепло шинелью. Сон не заставил себя долго ждать, и Ромка провалился в тёмное никуда.

- Люба, мы даже не знаем, как тебе и сказать, - заговорщицки начал тему один из бойцов. - Ромку-то знаешь нашего?

- Видела. Симпатичный такой, глаза у него красивые.

- Любит он тебя...

Мужики задумали очередной прикол: разыграть Ромку по-крупному. Для этого они решили внушить Любе, что он сохнет по ней страсть как, но не может ей в этом признаться.

- Ну вас, придумываете, чтобы обмануть меня, - улыбалась она.

- Что ты, мы все переживаем за него, мучается бедолага, стеснительный он. Вот, видишь, и сейчас-то его нет, спать ушёл.

- Слышала? он даже с женой развёлся, - подзуживали ей.

- Он мне сам недавно говорил...

- Вот! Ромка напрямую сказать не может. А ты и не чувствуешь ничего.

Люба уже не улыбалась, а настороженно слушала, не веря ещё своему чуткому, но слабому на самообман женскому уху.

- Врёте вы всё, - её больные глаза забегали.

- Да, доверься тебе... Мы же как лучше хотим. Не мил, говорит Ромка, мне свет без Любы. Страдает парень.

- Ты иди к нему, - не отступали от своего мужики. - Пожалей его. Ромка добрый, ласковый. Любит тебя.

Любовь стояла в нерешительности с чуть расставленными для устойчивости ногами, обтянутыми чёрными колготками, в вязаной кофте и лёгком коротком платьице перед дверью в кубрик, где безмятежно спал Рома. Доброхоты открыли дверь и слегка подтолкнули внутрь женщину.

Зелёная листва, подёргиваемая лёгким ветерком, нежно шелестела перед взором Ромки. Это была сирень. Распустившиеся белые и почему-то среди них фиолетовые гроздья соцветий проглядывали среди ветвей. Вдруг из кустов высунулась голова белой лошади, она слегка фыркнула большими ноздрями. Рома заворожено всматривался в красивый с изогнутыми ресницами глаз, изящно посаженный в углублении над скуловой костью. Мягкими тёплыми губами лошадь прикоснулась к его лицу. Ромке снился необыкновенно волшебный сон.

Хотелось провести по морде лошади ладонью. В душе Ромки присутствовало умиротворение и блаженное спокойствие. Он чувствовал горячее дыхание животного и исходящий от него запах миндаля.

Пробуждаясь, Ромка медленно разлепил глаза, всё ещё пребывая во власти удивительного сна. Сумасшедшая Любовь сидела на краю топчана, тесно прижимаясь к Ромке. Правой рукой она гладила его по волосам, по щекам, близко наклонившись к лицу, положив левое предплечье ему на грудь.

- Миленький мой, - приговаривала Люба. - Как долго я тебя ждала.

Сон плавно превращался в ужасающую явь, Рома в нерешительности пошевелил плечами.

- Что ж ты так измучил себя, Ромочка? Теперь я рядом. - Она дотронулась подушечками тёплых пальцев к сухим Ромкиным губам. - Любимый мой.

Ромка в мгновение понял, что миндальный запах издавала больная женщина. Он увидел Любино лицо с ясными, излучающими нежность и доброту глазами. Она уже готова была поцеловать его, он даже увидел, как блеснули влажные её губы от падающего сквозь окно света уличного фонаря. Белая морда лошади с крупными ресницами постепенно растворилась в его голове.

- Что?! - сдавленно выдохнул Ромка.

Любовь замерла. Рома немного приподнялся на локтях и швырнул своё тело к стене в тёмный угол.

- Ты что?! Иди Люба, иди! - уже в голос выпалил он.

В этот момент раздался многоголосый гогот пожарной братвы. С самого начала разыгрывающейся сцены мужчины стояли под дверью и подслушивали, что происходит внутри.

Люба бешено вскочила и отпрыгнула на середину кубрика, метнулась было к уже распахнутой двери, в проёме которой зияли рожи потешников, подбежала опять к Ромке, не то, что в её сумасшедших глазах, во всём её хрупком беззащитном теле пробивалась наружу мольба о пощаде, укрытии от свалившегося зла.

- Вы о...уели, уроды! - заорал Ромка, сообразив, что творится.

Подхватил обезумевшую на руки, крепко прижал к себе, утешая воющую женщину:

- Тихо-тихо, всё хорошо. Всё будет хорошо...

Ребята, понимая, что слишком далеко зашли в своей удавшейся забаве, стали расходиться, бубня что-то невнятное в своё оправдание:

- Ром, ладно ты, мы ж разыграть тебя хотели. Кто ж знал, что она так...

А Ромка долго ещё сидел на топчане с сумасшедшей Любовью на руках, покачиваясь вместе с ней и повторяя:

- Успокойся, всё будет хорошо. Успокойся. Всё пройдёт...

Он думал, что Люба может в тот момент, на самом деле была счастлива. И по этой причине она в своей жизни какой-то краткий миг пребывала в полном рассудке. Откуда такие глаза, полные нежности и доброты? Это были глаза не сумасшедшей, а глаза любящей женщины. И что страшно, но, скорее всего, наоборот, к лучшему, она даже не понимала этого, считая, что так и должно быть, когда приходит любовь.

Она успокоилась:

- Выведи меня отсюда. Сапоги-то надень. И закури.

После этого случая Любовь исчезла и больше не появлялась в пожарной части. Вероятно, она опять надолго попала в свою больницу. Потом говорили, что видели её как-то на городской набережной, прогуливающейся вдоль воды в своём чуднСм парике, поверх которого по-прежнему был прикреплён маленький, чёрного цвета берет.

_________________________________

июнь 2011 г.

0x01 graphic

Оставить комментарий © Copyright Щёкин Гера (psihologgn@rambler.ru) Размещен: 18/09/2012, изменен: 18/09/2012. 10k. Статистика. Рассказ: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: "В любви всегда есть какое-то безумие. Но во всяком безумии всегда есть и нечто разумное". Фридрих Ницше

Щёкин Гера : другие произведения.

Сумасшедшая Любовь