Алик Щелкунов и его дальний родственник по отцовской линии, Игорь Петрович Вережин, вместе ехали отдыхать на юг. Решение посетить прекрасные места в одной из бывших советских республик у них возникло не спонтанно- долгие годы оно вызревало, настаиваясь на проникновенных мечтательных разговорах, которые оба вели с тех пор, как племянник окончил младшую школу, а дядя только-только отметил свой первый взрослый юбилей - тридцать лет.
В те далекие времена, как внезапно сошедшиеся на общей идейной почве заговорщики, они часто рассуждали об особенностях экзотического образа жизни на морском побережье, так непохожего на жизнь в Сибири и, видимо, оттого - невероятно заманчивого. Точнее рассуждал, в основном, Игорь Петрович, который провёл свои детские годы как раз на юге, Алик же, затаив дыхание, слушал.
Следуя за неторопливым дядиным повествованием, воображение его устремлялось в густые мандариновые рощи, возделываемые суровыми сосредоточенными монахами, скатывалось вместе с шумными водопадами с поросших редкой травяной щетиной, отвесных скал, прислушивалось к громкому мяуканью павлинов, собравшихся небольшим семейством у миниатюрного, размером с трёхкомнатную квартиру, прозрачно- голубого озера. Короче говоря, фантазии Алика было, где разгуляться. Увлекаясь, дядя говорил непрестанно, иногда повторяя одни и те же истории по пятому, седьмому, десятому кругу, но Алик все равно каждый раз с готовностью принимал этот далекий почти сказочный мир.
Другие родственники посматривали на их беседы со снисходительными улыбками: ладно, Алик молодой, развесил уши, но Игорь- то зачем обещает? У самого зарплату задерживают по три месяца- то стиральным порошком дадут, то сахаром, а он на курорт предлагает ехать! Поедут они, как же! Если только до вокзала и обратно! Однако оба "заговорщика" не слишком обращали внимание на подобную насмешливую критику, продолжая упорно строить планы.
Если кто-то из двоюродных братьев Алика хотел присоединиться к их беседе, его допускали безо всяких возражений: давай, конечно, компанией путешествовать еще веселей! Вот только самих новоиспечённых путешественников хватало ненадолго. Братья, даже младшие, уже интересовались вещами более практичными и такая туманная перспектива - вырасти, накопить денег и поехать вместе отдыхать на первую родину дяди Игоря - их не очень- то привлекала. Довольно быстро они начинали ёрзать на месте, позёвывать, скептически улыбаясь подробному туристическому распорядку на каждый день, который вдохновенно составлял Игорь Петрович, в конце концов, находили какой-нибудь пустячный повод и с подростковой важностью разбредались по своим срочным и неотложным делам.
Не уходил лишь Алик. Он хорошо помнил, как, стоя на вершине большого сугроба в позе решительного полководца, дядя описывал ему приступ скалистого ущелья, который он предпринял когда-то со своими школьными друзьями. Самое интересное заключалось в том, что подъём прошёл без какого-либо альпинистского снаряжения. Даже без обычных верёвок - исключительно на голых руках и дружеской поддержке. Племянник задумчиво кидал снег в дядину дачную емкость, представляя себе чуть ли не покорение Эвереста. Спрятанные под плотным настом двускатные крыши соседних домиков казались ему тогда, тринадцатилетнему пацану, горными вершинами, которые спят во мгле ночной и видят во сне своего нового скалолаза. Для Алика взобраться хотя бы на одну такую настоящую, да что там- просто побыть рядом, задрав голову ввысь, в те времена было сродни маленькому чуду, которое могло произойти, а могло и нет, но он упорно продолжал верить в мечту, - и вот, наконец, мечта эта стала сбываться.
Правда, Щелкунову теперь было далеко за тридцать, он успел сменить несколько мест работы, побывать в гражданском браке, вместо детей обзавестись мягким выпирающим брюшком, и во взгляде его почти не осталось той горячей упоенности грёзами, как у тринадцатилетнего мальчишки. Но на всём протяжении пути, сначала в салоне компактного супер - джета, затем в полупустом плацкартном вагоне поезда, его не покидала тихая радость от того, что им всё-таки удалось сделать так, как они запланировали много лет назад.
Сидящий напротив него Вережин сам был давно на пенсии и уже не слишком напоминал Суворова в Альпах, вместо шпаги потрясающего совковой лопатой. Однако в речах Игорь Петрович оставался по-прежнему неутомим. В дороге он с удовольствием демонстрировал племяннику крепость своей памяти, отмечая то, что изменилось вокруг с того момента, когда он был здесь в последний раз, а что осталось прежним. Особенно чутким к переменам местности дядя сделался тогда, когда поезд пересёк границу с той самой бывшей союзной республикой.
Старое здание вокзала на одной из станций скорбно приветствовало путешественников обветшалым, полуразрушенным фасадом. По словам дяди, когда-то, ещё до войны, вокзал представлял собой величественный дворец с колоннадой, где внутренняя отделка по уровню шика ничем не уступала помпезной внешности. Долгое время здание считался скромной жемчужиной советской архитектуры: построенное в пятидесятые годы прошлого века, оно простояло несколько десятков лет, пока жемчужина не растворилась в уксусе времени, оставив после себя лишь истлевшую, покрытую пятнами, раковину-скорлупу. Однако в памяти Игоря Петровича драгоценный образ прошлого величия не претерпел особых изменений. Он помнил, где располагались железнодорожные кассы, комната милиции, буфет, сколько стоило глазурное пирожное на витрине и кисло-сладкий кизиловый сок в граненых стаканах. Все эти подробности дядя преподносил так уверенно и непринуждённо, будто только вчера бродил по закоулкам этого вокзала, успевшего за ночь превратиться в руины.
На следующей станции, как утверждал Вережин, раньше шла оживленная торговля сувенирами, которые предлагали из двух, стоящих друг напротив друга, киосков "Союз печать". Пятачок между ними занимала жёлтая металлическая бочка с названием "Пиво", неизменно порождающая возле себя очередь из пассажиров. Теперь тут тоже торговали пенным напитком, только внутри маленького кафе, скрытого за решетчатыми стенами деревянной веранды. Газетных киосков уже не было, как собственно и весёлого ажиотажа вокруг них. Станция пустовала: пока поезд стоял положенные пять минут, лишь двое обливающихся потом мужчин в обвисших майках торопливо втягивали в себя табачный дым, словно соревнуясь в курении на скорость. "Как же раньше заботились о людях, - вздохнул Игорь Петрович, глядя на чуть осоловевших от жары и никотинового воздержания курильщиков - Это сейчас никто никому не нужен. Особенно без денег"
Все, что, так или иначе, было связано с развалом Советского Союза, точнее с негативными последствиями этого развала, вызывало у дяди Игоря неизменную порцию критики: свой идеал он видел в прошлом, сравнивая его с нынешним временем почти всегда не в пользу последнего. На этой почве у него частенько возникали споры с более молодым и демократично настроенным Аликом, которому негативное дядино отношение ко всему современному порой казалось слишком предвзятым.
"Раньше я ездил по всей стране и мне слово сказать никто не мог. Хочешь в Армению, хочешь в Грузию, хочешь в Азербайджан,- везде тебе рады,- горячился Игорь Петрович.- Потому что была страна. Сильная и единая, которую в мире уважали. А затем пришёл Горбачёв к власти- и всё рухнуло"
"Вам слово никто не мог сказать, сами знаете почему,- с некоторой усталостью в голосе, как будто должен вновь объяснять очевидное, отвечал Алик.- Обычные люди отдыхали, как и всегда- лишний раз оглядываясь по сторонам. Разгул национализма был только в девяностые.Потом всё поутихло, стало более-менее цивилизованно. Сервис какой-никакой,безопасность. Только будь платёжеспособным- и добро пожаловать куда угодно!"
"Вот именно - платёжеспособным. При Брежневе простой работяга мог каждый год мотаться к морю с семьёй, не залезая при этом ни в какие кредиты. Потому что зарплата позволяла. Взять в долг можно было у родственников или даже соседей- с этим проблем не было. А социалка? Возьми тогдашнюю бесплатную медицину, высшее образование, квартирный вопрос. Борьбу с тунеядством, наконец. Везде у человека была поддержка от государства. О тебе думали, заботились, помогали. Человек чувствовал себя хозяином жизни, а не рабом, понимаешь Алик?"
"Понимаю. "Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почёт". Так ведь эту гордость можно испытывать и сейчас - никто не запрещает. Устраивай свою судьбу, учись, зарабатывай, поднимай свой статус,- сейчас для этого даже больше возможностей"
"Не запрещает, но и не поддерживает. Потому что ты никому не нужен. Хозяева жизни теперь не простые люди, а олигархи. Коррупция цветёт буйным цветом, и государство не слишком-то пытается её искоренить. Раньше такого не допустили бы: если проворовался - сразу на Колыму, и никто тебя не отмажет"
"Здесь вы правы, Игорь Петрович. Взяточничество нужно искоренять калёным железом.Только ведь Колыма существовала не для одних олигархов. По большому счёту и вовсе не для них. А для того рядового хозяина жизни, которому была везде у нас дорога и везде почёт.То есть для обычных граждан. Они и тащили на своём горбе страну в светлое будущее, получая за это лагерную пайку. Вспомните все эти институтские шаражки, вырытые каналы, построенные города. Олигархи же были тайными, умело маскировались под граждан Корейко или имели статус партийных бонз. Кто ж их посадит, они ж живые памятники социализму?"
"Всё равно такого бардака не было. Был порядок, власть была настоящей властью, которую уважали.Боялись-да,где-то потихоньку роптали- да, но о смене существующего строя никто и не помышлял. Впрочем, Алик, тебе трудно это понять - ты не жил в то время"
"Возможно, то время просто называлось вашей молодостью? Поэтому вы его идеализируете?"
"Возможно, но только молодость в великую эпоху и в великом государстве"
Печальный взгляд Игоря Петровича везде находил изъян.Лишь по поводу окружающей природы у Вережина не имелось никаких критических замечаний: природа в этих краях оставалась почти неподвластной людским притязаниям всё той же чистой неизменной красавицей, от которой трудно было оторвать глаз. Алик и Игорь Петрович даже немного растерялись, когда за вагонным стеклом густые заросли дикого инжира и адамова яблока сменила безграничная бирюзовая морская долина. "А я как заколдованный пялюсь в горизонт - я никогда не видел моря", - вспомнилась Алику популярная когда-то рэп-композиция, слова которой с новой силой защемили сердце. Еще одна грань мечты ослепительно сверкнула на мягком южном солнце, побуждая пропеть дальше: "А на небе только и разговоров, какой там рассвет, какой закат"
Вместе с Аликом пели старые заржавелые рельсы, издававшие протяжный тонкий звук, пусть и не в ритме хип- хопа, но весьма удачно попадающий в настроение. То, что в вагоне в это самое время стало трудно дышать - тепловоз работал на дизельном топливе, дым от которого встречным ветром сносило прямо в помещения для пассажиров, его совсем не беспокоило. Море затмевало всё остальное, море было превыше любых досадных мелочей - огромное, живое, прекрасное! Что по сравнению с ним был какой-то едкий запах дыма!
У Игоря Петровича приятная оторопь от вида бесконечной водной громады прошла немного раньше, чем у племянника: глубоко вздохнув, он повернулся к Алику и возобновил прерванный разговор, касавшейся друзей его детства. Как уже хорошо знал Щелкунов, их было трое, местных мальчишек, учившихся с дядей в одной школе. Вместе они составляли такую классически- романтическую компанию, прообраз которой был позаимствован сначала из любимой книги, а потом и вышедшего на экраны кинотеатров художественного фильма - "Дартаньян и три мушкетера".
Только не того, советского, с Михаилом Боярским в главной роли, а снятого чуть ранее, французского двухсерийного, с Жераром Баррэ. Фильм имел грандиозный успех, и многие посмотревшие его ребята пытались копировать знаменитую четвёрку. Удачно вписаться в образы смелых и обаятельных французов получалось далеко не у всех, поскольку для явного сходства должны были сложиться определённые обстоятельства- у дяди Игоря с его друзьями они вроде как сложились.
Сын поселкового киномеханика,статный и высокий парень Сандро, стал Атосом, очень гордясь тем, что псевдоним его по-французски означает название родной для всех четверых горы. Несколько полный, неуклюжий, но неунывающий оптимист Резо - Портосом. Дядя Игорь перенял манеры и учтивость Арамиса, ну а главным в их компании, её вечным двигателем и атаманом считался Владислав - худой, широкоплечий Дартаньян, у которого к шестнадцати годам усы росли гуще и каноничней, чем у остальных "мушкетеров".
Каких только приключений, по словам Игоря Петровича, не пережил их квартет! И опасное путешествие в кишащую змеями бамбуковую рощу, и тот самый совместный подъём в горы без альпинистского снаряжения, после которого последовал не менее опасный спуск, и драку с "гвардейцами кардинала"- так называли они живших на склоне ущелья армянских мальчишек, а ещё шпионские ночные прогулки по территории охраняемой государственной дачи, где дежурили настоящие кгбшники. Присутствовала в его историях и роковая женщина - молодая учительница истории Азиза, в которую тайком были влюблены все четверо девятиклассников.
Чаще остальных "мушкетёров" Игорь Петрович вспоминал Владика - Дартаньяна. Именно Владислав стал его лучшим другом, хотя открытого разделения в их компании не существовало - все имели равные права и старались относиться друг к другу с одинаковым уважением. Просто у Влада с дядей Игорем общение складывалось как- то проще, чем с Сандро и Резиком, поэтому их дружба продолжилась и после того, как дядя Игорь уехал учиться в Сибирь.
"Ты знаешь, Алик, - Игорь Петрович сокровенно понизил тон, - Владислав - настоящий мужик. Простой, безотказный, несмотря на то, что по природе своей- лидер . Я несколько раз, ещё до войны,приезжал сюда в отпуск, и первым делом всегда шёл к нему. Без телеграммы, звонка, никак не предупреждая заранее, - тогда ведь мобильника и скайпа ещё не было, а у него даже городской телефон отсутствовал.... И, тем не менее, Владик всегда меня принимал. Гости к нему пожаловали, родственники, постояльцы - не важно: Игорь, говорит,ты не переживай, я всё устрою. Оставлял у себя, либо находил подходящее жильё. Почти каждый вечер приглашал к себе на ужин: он такое вино домашнее делал - просто прелесть, наши вина из юрги рядом с ним не стояли! А какая закуска! Фрукты! Мамалыга! Козий сыр! Денег с меня никогда не брал -обижаешь,говорит. Ты -мой гость, я угощаю. Вот приеду к тебе в Россию, тогда и будешь суетиться... В общем, предлагаю поступить так: с поезда идём сразу к Владиславу. С сумками, как есть. Если он будет дома, ты узнаешь, что такое настоящее кавказское гостеприимство"
Едва они сошли на станции, возле вагонного трапа их обступили две местные женщины совершенно разного возраста, но с одинаково твёрдым намерением - сдать им в аренду какое-нибудь жильё. Молодая блондинка задорно "окучивала" Игоря Петровича, чуть ли не выхватывая тяжёлую поклажу у него из рук, старушка же настойчиво липла к Алику, бормоча себе под нос что-то вроде заклинаний. Однако, не поддавшись на их цепкие уговоры, Щелкунов и Вережин, немного обалдевшие от прекрасной погоды и твердой почвы под ногами, быстро оставили их позади. Алик, хоть и двигался не останавливаясь, но, то ли от избытка воздуха, непохожего на тот, которым он дышал прежде, то ли от света мягкого совсем несибирского солнца, их шаги замедлялись сами по себе. "Неужели свершилось?- думал он, рассеянно вертя головой,- Я первый раз на юге! Как же здесь здорово! И почему всё это великолепие не было мне доступно раньше? "
С одной стороны горизонт закрывала горная гряда, окунувшая свои мохнатые лиственные вершины в расплетённые на тонкие белые волокна, вязкие облака; с другой - половину неба снизу затопило сверкающее, изумрудное море. А между ними, как две непримечательные точки на карте полдня, двигались Алик и Игорь Петрович. Тропинка уверенно набирала высоту, скоро приведя их к входу в жилой район, где потекла тенистым асфальтным ручьём меж двух непроницаемых заборных стен.
"Смотри",- дядя кивком головы указал наверх. Алик увидел запылённые тёмно-синие гроздья не очень крупного винограда, которые висели вдоль одного из жестяных пролетов.- Здесь такой на каждом шагу" Стоило встать на цыпочки, и виноград можно было достать рукой. "Но лучше не надо, - поспешно добавил Игорь Петрович.- Местные этого не любят. Срывай только тот, который растёт не во дворах - он вроде как ничейный"
Несмотря на возраст, тяжёлые сумки и подъём в гору, Игорь Петрович шёл довольно быстро - Алику приходилось прикладывать определённые усилия, чтобы не отстать. Скоро энергично двигающаяся впереди него спина в джинсовой жилетке остановилась возле высоких железных ворот. "Хозяева!"- Игорь Петрович постучал кулаком в створ. Где-то невдалеке громко залаяли собаки, но Игоря Петровича это ничуть не смутило. Он снова басовито пророкотал: "Хозяева! Есть кто дома?" и уверенно потянул на себя массивную приваренную ручку.
За воротами Алик увидел кирпичный двухэтажный дом с мансардой, который своими компактным видом, а также ухоженными грядками, встречавшими гостей возле самой калитки, напомнил ему те самые многочисленные дачные постройки в родном садоводстве, из которых его детская фантазия произвела когда-то непокорённые заснеженные пики. На лишённом ограждения балконе стоял пластиковый белый стол с неубранной бутылкой вина и два стула, небрежно накрытые шерстяными пледами - явные следы пребывания постояльцев.
Сначала Алику показалось, что во дворе никого нет, но стоило им подойти поближе, как вокруг сразу обнаружились люди. В глубине пристроенной к дому веранды поднял седую коротко стриженную голову доселе неподвижный старик, где-то рядом загремела посуда, а из зарослей неприметного сада за домом к ним навстречу вышел смуглый невысокий мужчина, держащий большие пальцы обеих рук за чёрным плетённым ремнём на поясе.
"Здравствуйте! Вы кого-то ищете?"- окинул он пришедших хмурым взглядом " День добрый! Владислава я могу увидеть? Это ведь его дом?"- в свою очередь поинтересовался Игорь Петрович. "А кому он понадобился?" "Игорь Вережин, друг детства. Я жил тут неподалеку, правда, давно очень. Мы с Владом учились в одном классе. У меня с собой имеется школьный альбом с фотографиями, могу показать, если хотите" "Не нужно. Владислав уехал по делам" "Когда вернётся, не знаете?" " "Он теперь не живёт здесь. Лучше у жены его спросите. Дом многоквартирный напротив футбольного поля знаете? Ближний подъезд отсюда, первый этаж, дверь налево " "Извините, конечно, моё любопытство, но вы сами кем ему приходитесь? Может, мы раньше встречались? Росли вместе?" "Я Даур. Шурин его. О каком времени речь?" "Конец шестидесятых и примерно до середины семидесятых. Брежневская эпоха. Самый расцвет" "Тогда вряд ли. Я сам семидесятого года рождения" "Понятно. А там, на веранде родители Владислава?" "Да. Отец и мама" "Здравствуйте, уважаемые. Здравствуйте, здравствуйте!.. Они меня, наверное, не помнят: тридцать лет прошло всё-таки... " "Кто знает.. У стариков ведь как: не скажут точно, что ели позавчера на ужин, зато знают, какая погода стояла утром первого мая такого- то года. Дальнозоркость памяти" "Это точно. Спасибо, Даур. Пойдем искать квартиру Владислава. Всех благ вам и вашим родственникам" "Всего доброго"
Но сразу идти по указанному адресу дядя и племянник сочли не резонным - нужно было где-то оставить тяжёлую поклажу, отдохнуть, переодеться. И тут им повезло: те самые неугомонные риэлторши со станции, молоденькая крашеная блондинка, обладательница впечатляюще громкого голоса и сухая, проворная старушонка в сером халате, поднимались вдвоём по тенистой тропинке. Заметив прежних несговорчивых пассажиров, которые теперь поглядывали в их сторону с явным интересом, они сразу поняли, в чём дело, и наперебой бросились предлагать свои услуги. Дело кончилось короткой, но весьма эмоциональной перепалкой, в которой верх взяла молодость, после чего полненькая Альбина, триумфально виляя бёдрами, повела Щелкунова и Вережина знакомить со своей квартирной хозяйкой.
Вечером, немного погуляв по окрестностям, Алик и Игорь Петрович нашли тот самый двухэтажный дом, где жила семья Владислава. Вышедшая к ним жена друга детства оказалась невысокой полной женщиной, внешне довольно сильно похожей на Даура. Встретила она гостей ещё более сдержанно,чем её брат, никак не проникнувшись той обильной радостью, которую несколько минут подряд источал многословный Игорь Петрович. Даже чёрно-белые фотографии из его альбома (вот - я, а вот маленький Владислав в нижнем ряду слева.Узнаёте?) не смогли поколебать её недоверчивый настрой. Все время, пока длилась беседа, она будто пыталась определить истинную цель визита пришедших, попеременно всматриваясь то в одного, то в другого гостя, и недоумевая от того, зачем они ей всё это рассказывают, если мужа нет дома. Однако на прощание всё же сказала, что Владислав должен вернуться завтра утром- во всяком случае, обещал быть.
"Тогда мы зайдём к вам завтра", - бодро сказал Вережин, всем своим видом показывая, что опасаться ей нечего - Вы уж передайте, ему, пожалуйста, чтобы дождался меня. Я вас очень прошу" "Хорошо, я передам",- ответила женщина.
"Впервые не застал его на месте, - с лёгкой грустью сказал Игорь Петрович, когда они с Аликом вышли из подъезда. - Сколько ни приезжал, всегда виделись в тот же день. Ладно, хоть знаю теперь, что он жив - здоров". " Не слишком родственники-то его словоохотливы, - заметил Алик.- Как будто не хотят говорить о нём" "Это потому, что они меня не знают. Ни Даур, ни сестра его. По-моему, она вообще не первая жена Влада. Лица я её не помню. А ведь он точно был женат. Ладно, не будем строить догадки. Завтра сам обо всём расскажет"
На следующий день-благо, он был такой же солнечный, как предыдущий, Алик и Игорь Петрович первым делом отправились на пляж. Несмотря на прекрасную погоду, морской берег был почти пуст. Им даже не пришлось платить за аренду шезлонгов - загорающих было настолько мало, что стоящие под крышей из сухих пальмовых листьев лежаки с наклейками "пятьдесят" и "сто" никто не охранял. Чистый галечный берег успел нагреться на солнце и сквозь резиновые шлёпанцы слегка обжигал ступни. Алик впервые искупался в море: одновременно приятным и непривычным показалось ему почти полное отсутствие течения, которое дополнялось блаженством от спокойного покачивания на волнах. "С заплывами в озере, это, конечно, не сравнится,- думал он, плавно переворачиваясь с живота на спину,- Там тоже нет течения, но нет и такого знатного кача"
После купания, они пообедали в недорогом прибрежном кафе и прошлись по набережной, вдоль длинного ряда устремлённых в небо, похожих на гигантские зеленые штандарты, пирамидальных кипарисов. При всём дядином умилении от встречи с родными местами, Алик чувствовал, что Игорю Петровичу не терпится навестить старого друга, поэтому первым предложил зайти к Владиславу. Дверь им вновь открыла его супруга, имея выражение лица, которое не слишком отличалось от вчерашнего подозрительного недоверия.
"Да, вернулся, Владислав, но вы знаете, сразу опять уехал. Буквально час назад" "Вы ему говорили, что заходил Игорь Вережин?" "Говорила. Он сказал, что не знает никакого Игоря" "Да просто, видимо, не сообразил, с ходу, - немного смутился Игорь Петрович.- Фамилию запамятовал. Тридцать лет прошло, как-никак. Я здесь с матерью жил, Антониной Сергеевной. В бараке возле спортплощадки. А позвонить ему нельзя? Я бы набрал ему сейчас - и дело с концом?" "Он вряд ли возьмёт с незнакомого номера" "Но, может быть, вы позвоните ему со своего? И передадите мне трубочку?" "Ну, давайте попробуем. Алло, алло, Владик. Тут с тобой Игорь хочет поговорить. Вережин. Да, тот самый, который вчера приходил. Даю трубку" "Алло, Владислав, Влад, приветствую тебя. Игорь Вережин на связи. Игорь Ве-ре-жин. Алло, алло. Владислав, слышишь меня? Алло! Сбросил. Странно. Голос мой не узнал, что ли. А я вот сразу его вспомнил - у него манера говорить совсем не изменилась. Жалко. Когда он теперь вернётся домой?" "Через сутки точно будет" "Вы скажите ему, пожалуйста, чтобы дождался меня. При личной встрече он точно меня вспомнит. Скажите ему так: Владику Дартаньяну привет от Игоря Арамиса. Мушкетёры тридцать лет спустя.Вот прямо слово в слово! Хорошо?" "Хорошо, я передам"
На этот раз Игорь Петрович выглядел по-настоящему расстроенным: как же Влад не узнал его голос? Что с ним случилось? Вроде бы не пьян, не болен. Неужели, действительно забыл старого приятеля? Но как такое возможно? Из близких друзей, к которым можно было пойти, оставались лишь Резик и Сандро, прежний адрес которых Игорь Петрович до сих пор помнил. Правда, вокруг появилось так много новых построек, что адрес этот мог вполне измениться. Помогла квартирная хозяйка, которая знала, что Сандро держит небольшой продуктовый магазинчик в центре. Воодушевлённые подсказкой, Алик с Игорем Петровичем немедленно отправились искать этот магазин.
"С Сандриком мы не очень-то общались после школы", - признавался по пути Вережин, - Я даже не заходил к нему, когда приезжал. Он, может, где-то обижается на меня за это. Так что, Алик, неизвестно, чем закончится наша встреча". "Ну надеюсь не поединком на кинжалах?" "До этого думаю не дойдёт, хотя.... на всякий случай будь настороже. Ха-Ха! Поверил? Что ты! Максимум- просто поговорим и разойдёмся. Наверное, уже навсегда"
Магазин оказалось найти не так-то просто- узкая улица была под завязку забита мелкими торговыми точками, почти не отличимыми друг от друга. С самодельных лотков продавали фрукты, алкоголь, сувениры и пляжные принадлежности, причем из-за царящей тесноты все эти товары иногда смешивались в одну большую путаницу. Складывалось впечатление, что здешний мерчендайзинг, подкрепленный словесным зазыванием, работал по каким-то своим, больше напоминающим магические принципы. Так уж вышло, что нужную дверь Алик с Игорем Петровичем пропустили дважды: сначала, когда шли вдоль шоссе под гору, а затем- когда возвращались наверх. После коротких расспросов на неприметный вход им указала загорелая торговка мёдом в соломенной шляпе.
Внутри небольшого помещения было темно и прохладно, худые длиннорукие грузчики заносили ящики с фруктами и ставили их на прилавок. "Ну и цены! У нас и то дешевле,- пробормотал Игорь Петрович, вытирая лоб носовым платком. - Уважаемые, а где я могу Сандро увидеть?" "На заднем дворе посмотрите". Во дворе никого не оказалось. Пока оба раздумывали, что делать дальше, из-за угла появился высокий подтянутый мужчина в чёрной футболке и камуфляжных штанах. "Сандрик! - воскликнул Игорь Петрович, - Атос! Человек-гора!" "Игорь?"- прищурился высокий. - Игорь Вережин?" "Собственной персоной". Они тепло поздоровались, обнялись. "А я тут уже два дня! - радостно признался Игорь Петрович.- С племянником приехал. Познакомьтесь, кстати. Вот, думаю, разыщу старых друзей. Тебя встретил первым" "Давно не виделись, Игорь" "Считай, тридцать лет без малого... Я последний раз сюда приезжал как раз перед развалом Союза, в восемьдесят девятом, а в начале девяностых к вам поезда перестали пропускать. Ввиду чрезвычайной ситуации" "Да, было такое,"- согласился Сандро немного помрачневшим голосом. " А дальше закрутился,- дела, проблемы, - вот, только в этом году и смог выбраться. Ну как поживаешь, мушкет? Всё благополучно?" "Живу потихоньку" "Я вижу бизнесом занялся?" "Да это так- приработок. Особо не разбогатеешь.Себя кормлю, другим на хлеб подкидываю. Вы, наверное, видели там моих архаровцев" "Слушай, а что насчёт Резо? Как он сам, жив - здоров?" "Уехал Резо" "Куда уехал? Почему? "Как тебе сказать, Игорь... Воевал не за тех. Куда именно уехал - не знаю. Говорят, в Турцию" "Понятно. Я тут ещё к Владиславу заходил - не застал его дома. Жена сказала, уже второй день в разъездах. Что с ним, не знаешь?" "Про него ничего не скажу. Давно не пересекались. Кстати, вы нашли, где остановиться?" "Нашли. Комнату сняли на горе. Вроде уютно, и хозяйка цену не ломит" "Если бы у меня квартира не была сдана, могли бы ко мне. Сейчас ведь сезон, мне самому на даче жить приходится. Но если хотите, я могу поспрашивать где что свободно" "Да не переживай, Сандро. Мы пока у хозяйки побудем, всё равно вперёд уплачено. Там дальше видно будет. А как насчёт посидеть где-нибудь,пропустить по чарочке?" "Можно. У меня кое-какие дела ещё сегодня, но к вечеру точно освобожусь. Часикам к семи на набережную придёте?" "Добро. В семь будем"
Вечер воспоминаний начался с сухого красного вина: Игорь Петрович заранее выбрал особую марку, где вместе со стандартным каберне совиньон использовался другой, особый сорт винограда, растущий только в этих краях. Со своей стороны Сандро заказал шашлык, лаваш и салатную нарезку. Пока старые приятели обсуждали дела давно минувших дней, Алик потихоньку любовался набережной. Высаженные вдоль неё высоченные пирамидальные кипарисы сопровождались густыми зарослями магнолии и олеандра, усеянных нежными, бело-розовыми цветами. У центрального входа на пляж эта совместная процессия монументальности и красоты передавала эстафету прекрасного тропическим пальмам. Среди них были и похожие на гигантские, наполовину вылезшие из-под земли ананасы, и классические ребристые стволы с широкими листьями, и пушистые, тонкокостные отростки. Под пальмами время от времени кто-то фотографировался, но людей вокруг было немного: они неспешно курсировали туда и обратно, исчезая в закатных сумерках и появляясь вновь. А выше, на горе, как апофеоз вступления в рай, золотистым отблеском сверкали купола православного монастыря.
Этим людям, как и Алику, некуда было спешить. Да и куда можно спешить в раю? Когда все удовольствия уже рядом с тобой? Само нахождение здесь было главным удовольствием. Как мельком услышал Алик от уличного экскурсовода, Бог отдал человеку всю землю, а этот кусочек земли оставил себе. Просто красивая метафора, но как много в ней правды! Действительно, в эти места нельзя было не влюбиться. А сколько всего они ещё не видели! Сколько ещё должны были увидеть за оставшуюся неделю! Возможно, сделать их отдых более организованным помог бы Сандро, который сейчас потягивал вино, слушая Игоря Петровича. Алик мимоходом заметил, что при всем своём внешнем спокойствии, нельзя было сказать, что Сандро полностью расслаблен. То ли так проявлялась его природная осторожность, то ли всё же сказывался недостаток их личной дружбы с дядей, а может быть накладывал свой отпечаток опыт человека, видевшего воочию массовую смерть других людей и разруху, но Алик чувствовал явное напряжение, исходящее от него. Казалось, внутренне он очень собран и не перестаёт наблюдать за приезжими, даже не пытаясь особенно скрывать этого. В конце вечера Сандро пообещал свозить их на экскурсию в соседний город- завтра он как раз собирался туда ехать по одному важному делу. На том и расстались.
Когда Алик поделился своими впечатлениями с Игорем Петровичем, тот объяснил так: "Здесь менталитет другой. Люди, хоть и гостеприимные, перед первым встречным душу распахивать не станут. Во всяком случае, пока не поймут, кто перед ними. Раньше, в советское время, доверия было больше - всё-таки мы были одним государством, а сейчас - нет, извините, новые реалии. Сандро, возможно, присматривается к нам. Сам посуди: тридцать лет прошло, мы свалились как снег на голову, приехали без жён, без детей. Спрашиваем о том, о сём, интересуемся политической обстановкой. Ты относительно молод, я относительно стар, в наших лицах родство особо не прослеживается. Быть может, мы работаем на определённые структуры. Я - старший группы, а ты как бы мой телохранитель"
"Это примерно как те двое туристов из новостей, которые приехали в Солсбери полюбоваться архитектурой?" "Ну не совсем , конечно, но где-то рядом" "Да, дядя, ваша способность на ходу строить теории всё так же сильна, как и раньше. Особенно теории конспиративного плана" "Я говорю серьёзно. Здесь другая земля, люди на тебя смотрят по-другому. Кто знает, что у них теперь на уме? Это тоже надо учитывать,понятно?" "Так точно, товарищ майор. Буду вдвойне бдить за всеми вашими перемещениями" "Обиделся на телохранителя, что ли, Алик? Брось. У телохранителей ведь тоже бывает высокий статус, особенно когда они сопровождают высокопоставленных особ" "Я и не обижаюсь-всё таки служил в охране. Просто в таком случае вам нужно вести себя более развязно, чтобы добавить значимости и мне тоже. А то вдруг подумают, что это я приехал на отдых со своим личным гидом" "Ха-ха. Один -один.Ты, кстати, заметил, как молодо выглядит Сандро? Намного моложе меня. Хотя мы с ним одногодки. Вспомни, и хозяйка наша как молодится. В свои - сколько ей там - семьдесят два?" "Похоже, для вас старается, Игорь Петрович" "Ну, одинокая женщина, что поделаешь. Интересно, Владислав остался таким же неугомонным живчиком, как раньше? Или годы взяли своё? Эх, застать бы его дома...Посидели бы вчетвером...Чалагач поели, в нарды поиграли...Может , Владик подсказал бы нам грамотного проводника в горы. Или сам бы сводил - он раньше этим занимался. Раньше много чего было запросто, не то, что сейчас... Ладно, не будем расстраивать нашу хозяйку поздним появлением - пора возвращаться"
Утром они по привычке отправились в маленькое кафе возле перекрёстка, где взяли обыкновение завтракать. Сидели на террасе и звучно терзали столовыми приборами тоненькую глазунью в фарфоровых блюдцах. Иногда поглядывали на море, у которого сегодня было совершенно другое настроение. Крупные серо- зелёные волны, непохожие по цвету на вчерашнее умиротворение, сердито шумя, прибивались к берегу. "Если у тебя спросят, какого цвета море, отвечай так: смотря в какую погоду, - подумал Алик. - Вроде бы, абсолютно простое наблюдение, но почему я не знал его раньше? Нигде не услышал, не вычитал? А, может, вычитал, и забыл. Или просто не обратил внимания в виду его исчерпывающей очевидности"
Из-за стремительных порывов ветра они не сразу услышали приближающийся грохот - а когда подняли головы, то почти сразу увидели его источник. По трассе прямо перед ними прокрутил гусеницами, увешанный контейнерами с динамической защитой, громоздкий боевой танк. За первым танком последовал второй- точно такой же. Дальше показались несколько приземистых БТРов и БМП, в спину которым дышали самоходные гаубицы и системы залпового огня, тянущие за собой хвост в виде закрытых брезентом грузовиков, перевозящих пехоту. В сером небе громко прострекотал вертолёт. Колонна, по-видимому, была на боевом марше. "Вот и попили чайку", - то ли в шутку, то ли всерьёз сказал Игорь Петрович. - Не к границе ли направляются? Направление- то же" Ясность по поводу этих грозных передвижений внёс подъехавший чуть позже Сандро:"Это у них манёвры, обычное дело. Курсируют туда-сюда, чтобы враг со спутника видел перемещение войск. И не смел строить никаких коварных планов" "Понятно", -сказал Игорь Петрович. - Хочешь мира, готовься к войне".
Быстро покончив с остатками завтрака, они сели в машину. Ехать до соседнего города было не много - километров тридцать от силы, однако дорога постоянно виляла, мешая набрать скорость. К тому же против скоростного разгона были ещё и домашние коровы, которые флегматично лежали вдоль и поперёк обочин, почти не обращая внимание на проезжающих автомобилистов. Этих добровольных "лежачих полицейских" никто не пытался прогнать- только сигналили в случае необходимости. Животные отвечали неспешным позвякиванием нашейных колокольчиков. "У вас коровы тоже священные животные? "- спросил Алик.- Не бояться ничего, как в Индии?" "Вроде того, - отозвался Сандро. "А почему они на трассу выходят?" " Паразитов меньше. Оводов, шершней, мух. Их запах нагретого асфальта отпугивает " " Гуляют там животные, неведомой красы... - подумал Алик- Гуляют, где хотят, безо всяких пастухов, как и положено на просторах райского сада"
В самом конце пути Игоря Петровича немного растрясло, и как только чёрный "Ауди" припарковался у городского базара, он попросил дать ему несколько минут. Пока Вережин отсутствовал, к машине подошёл знакомый Сандро - атлетичного вида парень, стриженный под короткий ёжик. Поприветствовав обоих, он отдал Сандро пластиковый пакет, который тот тут же спрятал в багажник. Взамен Сандро стал что-то вытаскивать из бардачка: внезапный порыв ветра задрал ему футболку на спине и под ней Алик увидел блеснувшую стальным отливом пистолетную рукоять. Резко выпрямившись, Сандро одернул края футболки, быстро огляделся по сторонам, а потом посмотрел на Алика. Взгляд его длился всего пару секунд, но в нём было так много неприкрытой ярости, что Щелкунов невольно почувствовал, как у него всё похолодело внутри. Ему вдруг стало неуютно в компании этих двух, по сути, совершенно незнакомых людей: доселе радужный окружающий мир показался чужим и абсолютно равнодушным к его дальнейшей судьбе. Случись с ним сейчас что-нибудь плохое, вряд ли какая сила пришла бы ему на помощь. Даже Игорь Петрович ничего не успел бы сделать. Это устойчивое ощущение внешней опасности захватило его полностью, он непроизвольно сжал кулаки, но затем наваждение прошло. "Если всё-таки надумаете посетить обезьяний питомник, - усмехнулся короткостриженный парень, - Передавайте привет предкам Дарвина. Большой и пламенный".
Когда вернулся Игорь Петрович, Сандрик смотрел уже вполне миролюбиво. Втроём они с удовольствием покатались по городу, сделав продолжительные остановки на центральной площади, возле вокзала, и ботанического сада, а после вернулись обратно в посёлок. Вечером того же дня снова был сбор на набережной: Игорь Петрович, при непосредственном участии Алика, решил отблагодарить приятеля за увлекательную обзорную экскурсию, снова заказав столик в кафе. Когда откупорили вторую бутылку "Чегема", Сандро вытащил старенькую цифровую камеру и стал показывать фотографии своих картин. Сандро, оказывается, писал картины! И какие: даже при беглом осмотре легко было понять, что это делал человек отнюдь не лишённый таланта. Выполненные по заветам визионерского искусства, картины изобиловали не связанными между собой короткими сюжетами, которые, переплетаясь в причудливые смысловые узоры, рассказывали о красоте и многообразии мира. За универсальными символами отчётливо угадывался местный колорит: красочно и подробно выписанные солдаты, дикие животные, звёзды, цветы показались Алику фигурами местного рая, раздвинутого до вселенских масштабов. Рай этот нужно было охранять от посягательств извне, и Сандро, возможно, где-то в глубине души полагал себя ангелом, стоящим на его страже. Ведь если не охранять свой рай, он непременно достанется другим. Истинные стражи будут оборонять его до конца, даже если окажется, что закон не на их стороне. Даже если этот закон предложит им добровольно разоружиться. "Возможно, смысл яростного взгляда Сандро и заключался в этом,- подумал Алик.- Он никогда не сдаст своё оружие. Чтобы не случилось"
"Я и не знал, что он пишет картины", - удивлялся Игорь Петрович, когда они вдвоём с Аликом неторопливо брели из кафе.- В юности такой склонности за ним не наблюдалось" "Пистолет в юности, наверное, тоже не носил,- предположил Алик.- Хотя, если следовать формальной логике, Атосу полагается оружие. Как и остальным мушкетёрам" "Возможно. Но я своё табельное сдал, когда вышел на пенсию. Только удостоверение оставил - на всякий случай. Резо и Сандрик однозначно имеют опыт обращения с оружием, поскольку на войне были, а вот насчёт Влада- не знаю. Имелась у них когда-то охотничья берданка, с которой батя его в горы ходил, но это ведь совершенно другое. Кстати, предлагаю снова зайти к Владиславу. Сейчас поздний вечер- он как раз должен быть дома" "Вы уверены, что сейчас подходящее время? Одиннадцать часов почти" "Зато уже не отвертится никакими делами"
Снова они оказались у знакомой тёмно-коричневой двери. На сей раз пришлось звонить дольше обычного - складывалось впечатление, что никто не хотел подходить, хотя в окнах первого этажа горел свет. Наконец, до них донесся приглушенный женский голос: "Кто там?" "Здравствуйте, нам бы Владислава увидеть, - громко произнес Игорь Петрович.- Мы приходили вчера, договаривались о встрече" В двери робко и неуверенно заворочался замок. Из полутемной прихожей выглянула совсем старенькая особа в платке, которая принялась молча разглядывать пришедших. "Вечер добрый! Владислав дома?"- чуть наклоняясь к ней, спросил Игорь Петрович.- Нам бы поговорить с ним" Поджав губы, та продолжала молчать. "Я Игорь Вережин, друг Владислава из Сибири. Мы раньше здесь жили с моей матерью, Антониной Сергеевной. В бараке, на месте которого сейчас построили спортплощадку", - в нетерпении стал объяснять Игорь Петрович.- Вы можете попросить его выйти?" "Не знает он никакого Игоря - сказала, наконец, женщина. - Деревянный барак был, это верно. Антонину Вережину помнит, жила такая. А Игоря не помнит" "Да как же, не помнит? Ведь Антонина Сергеевна - это матушка моя! Её помнит, а меня, значит, нет! Не может быть! Вы что-то путаете" "Ничего я не путаю. Так и сказал: Антонину Сергеевну помню, а Игоря нет" "Подождите, здесь какой-то подвох.... Драгоценнейшая вы бабушка, дайте поговорить с ним" "Всё, всё, я закрываюсь и не ходите сюда больше"
Дверь плотно закрылась: уже без всякой скромности, с какой-то даже высокомерной нотой провернулся в обратную сторону замок. Игорь Петрович стоял неподвижно, словно до конца не веря в происходящее, словно надеясь, что это какой-то розыгрыш: через мгновение дверь откроется и к нему навстречу выйдет улыбающийся, немного поседевший, постаревший, но всё такой же бодрый и энергичный Владислав. Выйдет и скажет что-то вроде:"Поверил, да? Поверил, Игорь? Как мы тебя разыграли? Ну давай обнимемся, что ли, чертяка, тридцать лет не виделись!" Однако ни через мгновение, ни по прошествии целой минуты ничто не нарушило подъездную тишину, только было слышно как этажом выше громко работает телевизор." Пойдёмте на улицу, дядя"- Алик осторожно взял за локоть Игоря Петровича- Смысла ждать нет".
Снаружи, несмотря на поздний час, продолжалась курортная жизнь: в отдалении звучала танцевальная музыка, то и дело раздавался смех, весёлые крики, а когда они ненадолго стихали, их сменял близкий звук капающего на асфальт свежевыстиранного белья. "Ничего, Игорь Петрович. Всякое бывает, - с напускным оптимизмом заговорил Алик - Ну не вышел человек, не пожелал говорить по телефону, значит, есть на то причины. Амнезия,контузия, запой, или вообще-он в розыске.Вариантов куча. Бог с ним. Пусть живёт, как хочет. Лучше давайте завтра поговорим с Сандро насчёт похода в горы. Что-то мне подсказывает, что он знает толкового проводника. У нас пять дней в запасе, целых пять дней, за которые многое можно успеть увидеть" "Целых пять дней",- автоматически повторил Игорь Петрович. В небе появилась отсутствующая доселе луна, облив молочным светом тёмные силуэты племянника и дяди, которые от этого как будто проснулись и ускорили шаг. Несколько минут они шли молча, поднимаясь по узкой тропинке."Надо тебе попробовать здешнюю чачу",- сказал, наконец, Игорь Петрович . - Тут такая чача, ты бы знал! Завтра спрошу у Сандро, где можно достать лучшую... А в горы обязательно сходим, и к озеру съездим - всё успеем, Алик! Времени у нас -уйма"
Алик кивнул и хотел добавить ещё что-то ободряющее, но неожиданно сам почувствовал внезапный прилив грусти. "Интересно, какая сейчас дома погода?- подумал он.- Наверное, прохладно. Наверное, плюс двадцать, не больше. Да ещё дожди" "Слушай, Алик, я тут вспомнил, что перед отъездом не повесил замок в дачном домике на чердаке,- вдруг отозвался дядя.- Как бы ветром не растрепало всё внутри. Надо бы позвонить Ирине, сказать, чтобы поднялась на чердак, петли хотя бы проволокой завязала. А то ведь сам знаешь, какие у нас ураганы бывают в конце августа" "Знаю, Игорь Петрович, знаю, - улыбнулся Алик.- Обязательно позвоните"