Мака разбежалась и прыгнула прямо в серединку лужи - брызги разлетелись во все стороны, красота! И никто не ругается! И не смеется, что ей уже девять лет, а она все еще как ребенок. Только вот ноги сразу же промокли. Ну да это не страшно, до Моста осталось совсем немного, а там найти брата и сразу домой.
Она шла медленно, гоня перед собой мелкие волны. Переливались мелкие камушки на дне. Лужа измельчала и вывела Маку к еле заметной тропке. Ранней весной сюда мало кто ходил - не до того, да и незачем. Зато летом протаптывали широкую тропинку: в лесу за Старым Мостом брали самую вкусную землянику, да и лисички там не переводились. А дети часто прибегали просто так, посидеть на Мосту - или в тенечке под мостом, если день был жаркий.
Бабка Нарья рассказывала, что они в детстве тоже бегали на Мост - речка под ним была хоть и небольшая, но студеная. Даже в самый жаркий день от воды зубы ломило. Говорили, что Вилинку питают подземные ключи. И посейчас на дне можно найти роднички с ледяной водой. А вот самой речки не стало. Лет восемьдесят назад земля зашевелилась, затряслась и сдвинулась. Многое тогда изменилось. И Вилинка повернула русло, ушла в Лукошкино болотце, напитала его. Теперь там клюкву не пособираешь, гиблая топь.
А Мост остался.
Макин брат всегда любил его, часто убегал туда, посидеть, помечтать. Вот и сейчас - Мака недовольно нахмурилась - весна же, ничего там еще нет кроме грязищи, да и дома дел невпроворот, а он чуть выдастся свободная минутка - так сразу к Мосту. И что он там забыл? А Мака бегай за ним каждый раз!
Она вспомнила, зачем идет, и снова заулыбалась: завтра, завтра, завтра! Мака рассмеялась и припустила бегом - съехать с небольшого склона, обежать колючие, еще голые кусты, хлопнуть по стволу знакомую раздвоенную иву...
Мака вылетела к Мосту и сразу увидела знакомую фигуру, выбирающуюся из оврага.
- Ясек!
Мальчик вздрогнул, поскользнулся и чуть не съехал обратно. В душе у Маки привычно вспыхнула надежда. Но брат только возмутился:
- Ты чего так орешь? Случилось что?
- Это ты чего опять убежал?! Сегодня же Збых на погоду гадал, ты что смотреть не пошел? Он сказал, той ночью последние холода были. Они со старостой поля смотрели. И решили! Завтра - первая борозда!
- Ну! - брат заулыбался. - Наконец-то! Поздновато в этом году сеять будем, а?
- Ага! - губы и Маки сами собой расползались в широкой улыбке. Завтра!
Брат неторопливо почистил сапоги о ближайший камень и пошел к деревне. Мака запрыгала вслед за ним, потом вспомнила:
- Я... Ярек!
Он только вздохнул и укоризненно покачал головой. Как всегда. Очередное разочарование. Только Мака не собиралась сдаваться, чтобы там ни говорили эти городские, да и сам брат. Ничего. Она упорная, она своего добьется.
- Ну вот, завтра, значит, попразднуем - и на дальнее поле. В этом году оттуда начнем, как Мирко советовал, глядишь, и выйдет что путное, - брат потрепал ее по голове. - Посеем все, да пожалуй, на Яна Лапотника будем свадьбу играть. Что, выдадим мать за Леха?
Мака согласно засопела. Дело было давно решенное. Собирались свадьбу играть еще на солноворот, но Лехова бабка сделала последнюю в своей жизни гадость - умерла как раз за неделю до праздника. Вот и пришлось отложить на лето. А дядька Лех давно уже был своим в доме. Вот и сеять в этот раз вместе собрались. И вообще... Мака уже плохо помнила отца, но он казался ей похожим на Леха - такой же большой и добрый, так же подхватывал на руки и щекотал бородой.
Брат искоса посмотрела на Маку:
- Рада?
Она покраснела и не ответила. Все было ясно и так.
В молчании они дошли до дуба на верхушке холма. Мальчик остановился и посмотрел сверху на деревню.
- ... Уйду я.
Мака неверяще ахнула:
- Что?
- Уйду, - брат посмотрел на нее виновато, но решительно. - Вот пристрою вас с матерью, да подамся в город.
- Но... как же так? Зачем? А мы? Как мы без тебя? - на глаза у Маки навернулись слезы.
Брат ласково обнял ее, погладил по голове.
- Ты же знаешь. Не могу я так жить, Мака. Ну кто я?
Она сердито стукнула его кулачком в грудь.
- Ты мой брат! И я найду твое имя!
Три года назад, поздней осенью на деревню налетела буря. Всю ночь за стенами дома жутко выл ветер, стонали и прогибались намертво забитые ставни, что-то грохотало на крыше. Тоскливо и испуганно мычала в сенях Чернушка, куры истерично кудахтали и лезли под стол. А Мака с братом и матерью лежала и слушала темноту. К утру буря утихла. Люди вышли из домов и увидели полную разруху. У половины домов снесло крыши, печные трубы не уцелели ни у кого. Вповалку лежали заборы, конуру миркиного пса дети по весне нашли аж за мельницей, а у Любоши-растяпы из курятника всех кур унесло, так и не нашла ни одной. У Збыха в саду все деревья поломало, да и в лесу потом пришлось завалы расчищать. И только на другой день поняли, что буря унесла еще кое-что. Имя рутиного сына и макиного брата.
Смеялись сначала: мол, хороша Рута, забыла, как сына зовут. И сам брат смеялся - вот ведь как бывает, позабыл свое собственное имя. А потом стало не смешно, когда ни один человек в деревне так и не смог вспомнить, как же зовут этого мальчишку, а в Книге рождений на месте его имени обнаружилось пустое место - как будто и не было там ничего.
Имя так и не вернулось. Дали ему другое, провели обряд, записали в Книгу - и дня не продержалось, снова все забыли, снова вместо записи пустое место. Любое имя забывалось почти сразу. Возили брата в город, показывали магам - да без толку. Смотрели они, смотрели, один даже нарочно приехал из столицы, но не нашли никаких проклятий, никаких заклинаний, ничегошеньки. Только выдали бумагу, что "сей человек стал жертвой неизвестного науке явления магического характера, и вследствие того лишился имени".
Так оно и осталось. Говорили "рутин сын", "макин брат". Маленькая Мака, бывало, даже завидовала - ну и что, что имени нет, зато и прозвища никакие не пристают. И не дразнится никто. А потом решила, что она обязательно найдет то самое, унесенное бурей имя. Она верила, что стоит только назвать брата настоящим именем, как он сразу откликнется, вспомнит. Только вот до сих пор не вспомнил.
- Я найду его, обязательно найду! Ты только подожди еще немножко!
Брат мягко отстранил ее и заглянул ей в глаза:
- А может, ты уже нашла? И назвала меня им? Ты ведь не знаешь...
- Нет! Я знаю, ты сразу его вспомнишь! - Мака начала всхлипывать.
- А если нет?
- Ты все равно мой брат!
Он снова обнял Маку:
- Ну что ты, глупая... Что ты сырость разводишь? Я же не совсем уйду. Устроюсь в ученики, буду подарки вам посылать, приезжать по праздникам, - Мака недоверчиво всхлипнула ему в куртку. - Честно-честно! Ты же знаешь, мне Збых обещал помочь, устроить к гончару знакомому, я ведь люблю это дело. Да и не завтра же я уезжаю. Вот посеем все, свадьбу сыграем, а там уж посмотрим...
"Уйдет", - поняла Мака. - "Как только случай выпадет, так и уйдет". Она давно этого боялась. Брат не говорил ничего такого, но она чувствовала, как он отдаляется от семьи, как его тянет куда-то далеко-далеко. Она отвернулась, сердито вытерла глаза. И ничего ведь не сделаешь.
- Ты все равно мой брат.
Брат грустно вздохнул.
- Я всегда буду твоим братом. Маминым и папиным сыном. Внуком, племянником, дядей. Только знаешь что? Я сам хочу быть кем-то. Сам по себе. Помнишь, на осенней ярмарке был гончар? На его свистульки весь город сбежался поглядеть да послушать. Птичка маленькая, невзрачная, а как запоет - заслушаешься! Его ведь по этим свистулькам вся страна знает. Знаешь, я тоже так хочу. Хочу научиться так, чтобы лучше меня никто в мире не мог сделать! Чтобы только посмотришь на чашку - и уже на душе светлее стало! А воду простую из нее пьешь - не вода, чистый мед! Я сам хочу стать кем-то! Понимаешь? Не безымянным, безвестным мальчишкой! Чтобы мне не нужно было имя - потому что все и так знают, кто я!
Мака сидела на Мосту, беззаботно болтала ногами и ела первую землянику. Ей было хорошо. Весна выдалась хлопотная, но хорошая, значит, и урожай будет богатым. Мама стала такая веселая. А к вечеру из города должен был приехать дядя Лех... папа..., привезти пряников, рассказать, как там брат устроился на новом месте. Городской гончар посмотрел на его поделки и сразу принял его в ученики. У него ведь и правда талант. Когда брат уезжал, Мака почти не плакала. А когда он забирался на телегу, позвала его в последний раз. Он, как обычно, только вздохнул и укоризненно покачал головой.
Мака облизала ладошку и снова посмотрела вниз. Под мостом текла река. Река цветов. Колокольчики, голубки, истод, синюха, по солнечному склону лентой спускались васильки. Мака улыбнулась. Может, у него и получится. В конце концов, чего только в жизни не бывает...