Родился я, значит... у мамы. Пока учился говорить, замучил ее вопросами о том, о сем. И вопросики, как помню, были не детскими. Например, почему, если кошке сильно надавить на живот, то она совсем по-другому мявкает? "МААВ!" - вот так. Или, почему у меня есть писюнчик, а у сестренки нет? Она, что, урод?
Объяснений я не слушал, потому как в ответ на мои же вопросы у меня были свои соображения. Собственные и обработанные аналитически. Мать быстро раскусила мою методику и, чтобы облегчить себе задачу и не отвечать на дурацкие вопросы, всегда спрашивала: "А как ты думаешь?" Я с готовностью выкладывал свои домыслы по поводу. Ну, конечно же, она потом записывала в тетрадку мой крутой бред, до слез смеясь.
Когда я учился в школах... Нам приходилось много ездить по стране, мать искала лучшую долю для нас. Как может выжить женщина без мужа и с двумя детьми на руках? Если вспомнить, то я ни в одной школе не учился более одного года. Так вот. Я блистал везде. Приезжал эдакий маленький принц, удивлял всех и потом исчезал навсегда, чтобы появиться в другой школе. За это меня не любили сверстники, где бы я ни учился, и частенько "намыливали мне шею". А что им оставалось еще делать? Приезжает какой-то выскочка, ведет себя примерно, не просится, а требует вызвать его к доске, с умным видом ходит с книгой "Физика атомного ядра" под мышкой, хотя сам если и прочитал в ней пару абзацев, то ничего наверняка не понял. Я не обижался, нисколько, но предпочитал возиться с мелюзгой, даже пытался подражать матери - школьному учителю и просился проводить в младших классах внеклассные уроки... ну, скажем, радиотехнику: мы с ними собирали детекторные приемники для картонных домиков, которые так же любовно строили из яичных коробок и электрифицировали.
Такое детство, естественно, наложило отпечаток на мой характер и образ мышления. Я никогда не запоминаю дословно информацию, а как бы пропускаю ее через мои фильтры, пытаясь понять ее, а не запомнить. Мне легче заново изобрести, например, закон Ома, чем просто зазубрить его. На этом свойстве памяти я терял и до сих пор теряю массу времени, но учителя всегда с интересом смотрели на то, как я выкручивался на уроках. Один преподаватель даже экспериментировал: несколько раз спрашивал теорему Пифагора - и был вознагражден, ни разу не услышав одинакового ответа. Честно говоря, я до сих пор не помню дословно, как она звучит, но, если мне дадут с полчасика над ней помучиться, заново ее выведу.
Когда вышел из школьного возраста, то, скорее всего, по инерции продолжал мотаться по стране. Учился и переводился из техникума в техникум. А с армией мне вообще "подфартило" - призвали на край земли Дальневосточный. Это туда, где "в Москве 15 часов, в Петропаловске-Камчатском полночь".
Однажды получив импульс и тягу к переездам, уже не мог остановиться: Калмыкия, Дагестан, Украина, Краснодарский край, Ханты-Мансийский округ... Легче перечислить места, где не был! И когда количество приобретенных профессий стало переваливать за угрожающее число, вдруг осознал: если не остановлюсь сейчас - то разбазарю по частичкам свое сердце и мозг. Я стал учителем, как мой дед, моя бабушка, все мои родные дяди, тетя и мама. И - опять же! - замечательная запись в дипломе после окончания обучения: "Поступил в Тобольский педагогический институт им. Менделеева в таком-то году и окончил Майкопский Государственный педагогический университет в таком-то году".
... Все директора школ, где я работал, если не сходили с ума, то, по крайней мере, находились в предынфарктном состоянии от того, как я вел свои уроки информатики. Сделайте выводы сами. Первый урок, самый первый.
- Кто хочет, сильно хочет, знать информатику?
Половина класса поднимает руку.
- Отлично, - удовлетворенно говорю я, подсчитав добровольцев. - Как раз пятнадцать, по числу компьютеров в классе. Остальные свободны до конца учебного года. Приходите за своими тройками, один раз в четверть. А если кто проболтается, то все получат двойку. Это я вам твердо обещаю.
И шайка преступных заговорщиков приступала к работе. Мы погружались в науку настолько, что за рабочим шумом не замечали, как в класс заходил директор школы, чтобы выяснить, где находится источник беспорядков.
- А что, сегодня опять работает первая группа?
- Да, мы по неделям работаем.
- Ааа.... - недоверчивый директор уходил, чтобы в следующий раз быть так же жестоко обманутым.
Зато в конце четверти он с умилением смотрел на табель успеваемости, где даже не предусмотрена была оценка четыре. И, что удивительно, ровно 15 пятерок, в аккурат по количеству компьютеров. Странно.
Директора прощали мне антинаучный подход к педагогике ровно один раз в году - после майских праздников, когда мои ребята на городских олимпиадах по информатике валили на лопатки всех конкурентов и занимали все предусмотренные места по трое на одно место.
В конечном итоге мне до чертиков надоело видеть непонимание начальством моей революционной методики обучения. Я плюнул мотаться по школам, украшая штампами трудовую книжку. Открыл свою собственную, с громогласным названием "Магистр", и продолжал, уже никем не понукаемый, претворять в жизнь самые что ни на есть "макаренковские" идеи. В общем, за время моей педагогической практики я выпустил неимоверное количество классных программистов и электронщиков, хотя сам до сих пор не написал ни одной мало-мальски путевой программы. Да и зачем учителю что-либо знать глубоко? Бродит же среди народа такая поговорка: "Кто не умеет работать - идет командовать, кто не умеет командовать - идет учить".
А сейчас я работаю и живу... Ну ведь засмеетесь, когда узнаете! В Эквадоре.
