Аннотация: Ожидайте продолжения... Как Мишатка ходил в земли Аглицкие (с точки зрения космополита безродного)
Давно это было... В глубинке Расейской. Жила-была одна старушка, и было сыновей у нее двое - оболтусов великовозрастных. Ванька, постарше, и Мишатка, помладше. И захотелось старушке внуков понянчить - невтерпеж стало.
- Ванька! - говорит мать и плачет, - жанился бы ты.
- А вон соседка Маруська, красавица и глядит на тебя полюбовно.
- Маруська не королевского роду. А мне принцесса надобна.
- Рехнулся ты, Ванятко? Как можно королевну желать, когда сам холопского роду.
- А что мы, не красавцами уродилися? Поди, все королевны только и ждут наших парней - не дождутся.
- И куда ж ты пойдешь за невестой?
- А хоть и в Басурманию, говорят люди бывалые - девки там ладные, кровь с молоком.
Мать опешила и смотрит на Ваньку, как в первый раз увидела.
- Ванечка, откуда мысли такие вредные, бесполезные?
Ухмыляется Ванька. Знает, что мать недалекая, всю жизнь в деревне прОжила, не видАла жизни лучшей. Не слушала людей бывалых, не читала книжек умных. Ванька тоже не читал, зато кузнец деревенский читал и Ваньке рассказывал, за помощь благодарствуя.
Открестился, отшутился Иван от расспросов матери про женитьбу нежеланную, а сам призадумался. И правда идея, отменная - да сходить во престольный град Басурманский попытать своего счастия!
Долго ли, коротко ли думку думал - и однажды порешил: "Пойду, схожу за невестой черноглазой." Испросил совета у кузнеца, человека бывалого, умного. И сказал кузнец речь непонятную, ученую.
- Ты, Ванька, вправе сам решать, чего тебе дорого. Вон борода уже пробивается - потому как ты муж самостоятельный. Выбирай судьбу свою, гляди внимательно и не прозевай свово счастия. Стоит ли ходить за семь верст киселя хлебать? Но когда есть желание, что пуще неволи - нужно идти, чтоб узнать, почем фунт лиха.
А сам улыбается в седую бороду чему-то своему, недоступному, только ему понятному. Навидался кузнец стран далеких, пряных плодов и рек молочных с шоколадными берегами.
Перекрестил его кузнец, благословляя на тяжкий труд - дорогу дальнюю. Вся деревня провожала Ивана до околицы. Наставляли и давали совету. С разбойниками разными не водись, по дороге не дерись и водки не пей, а когда невесту найдешь - веди ее домой. Маруська шепчет на ухо: "Дождусь я тебя Ваня, что бы ни случилося". И смотрит жалостливо. Мамка в голос причитает.
Ванька не оглянулся ни разу и пошел в сторону, где солнце с горизонту поднимается. Долго предстоит Ваньке идти по землям чужим, версты ногами считать и все дальше от дома родного уходить. Трудна ли дорога дальняя по земле чужой? Ох, и трудна! Помогают люди добрые страннику - кормят обедом, когда сильно голоден. Много земель чужестранных повидал на своем пути Ванька, и шел он один год и три месяца. Непонятно, когда начнется страна Басурманская, вот уже до моря синего и теплого пришел, люди на языке непонятном говорят, словно птицы райские щебечут. ЧуднО!
- Люди добрыя! А поможите мне добраться до страны Басурмании, до Стамбула-града.
- Это, брат, нужно через море синее переплыть, - отвечают люди. - И что тебе надобно во Стамбуле?
- Невесту ищу свою!
- Это святое дело! Поможем, братцы?
- Поможем! - отвечает люд морской. - Только отведем тебя к капитану нашему. Испроси у него разрешения, скажет добро - поедешь с нами.
Смотрит капитан хитро на парня, ладно сложенного, и говорит речь такую:
- Не едем мы в Стамбул, другие дела у нас. Поехали с нами на остров Крит ненадолго, а потом прямая дорога во Стамбул? Будешь моряком с нами, подышишь воздухом морским, прокоптишься на солнце жарком, просолишься солью. Нужны мне люди сильные и крепкие.
- Конечно, поеду, коль ненадолго, ждала меня принцесса Басурманская один год и три месяца - и еще немного подождет.
На том и порешили. Ударили по рукам, выпили рома - напитка моряцкого, чтоб закрепить договор сказанный.
А поутру раннему отплыли на корабле от пристани. Пальнула пушка чугунная прощально берегу, и началась у Ивана жизнь морская, тревожная. Всему Иван учится быстро: как паруса чинить и ладить, кораблем в бурю управляться... Не отходит капитан от него, давая науку морскую, обучает грамоте по книжкам. И солнце палящее, и вода соленая, и вечерами ром крепкий, как кислота серная - все интересно Ивану, но тоскует по дому родимому. Хочет хоть одним глазком посмотреть на березки стройные, на мамку с братом, по соседке Маруське соскучился и по кузнецу ученому. "Щас бы щей наваристых, заместо пищи иностранной!"
Долго корабль плыл на остров Крит, бурями потрепанный, много на корабле работы кропотливой и повседневной. Спорится у Ивана работа в руках горячих. Говорит капитан: "Хороший помощник ты, и будет мне замена на старости лет: будешь капитаном, когда я умру."
- Нет! - отвечает Ванька. - Мне бы принцессу басурманскую, поженюсь на ней и домой к матушке да братишке, а быть моряком нет интереса мне.
- Помогу раздобыть тебе принцессу басурманскую, только оставайся с нами, потому как ты лучший моряк на моем корабле, а все остальные воры-моры лживые.
- Нет, - качает головой Ванька упрямо, - хочу щей домашних матушкиных, здесь таких сроду не едали. Надоели мне щербет-мербет с халвой-малвой!
Увидели однажды они далеко в море корабль весь золоченый и с парусами зелеными. Кричит впередсмотрящий с мачты: "Капитан! Вижу корабль царский!"
И собрал капитан всех на палубе, чтобы сказать речь такую:
- Вы сейчас видите корабль богатый - царский! Завоюем его и получим сокровища несметные, много рабов будет у нас, а Ваньке царская дочка в жены!
И понял Ванька тогда, с кем едет в Басурманию. Это же люд пиратский, разбойники морские! Не нужна ему жена, таким путем добытая. Но делать нечего, сейчас он в команде бандитской, и не пристало супротивиться.
Началась битва страшная, пушки палят смертельные, сабли звенят звонкие, и Ванька, как герой, бьется за команду свою. Победили они корабль царский, много матросов убили, а тех, кто живым остался, взяли в плен жестокий. Была на корабле этом и принцесса басурманская, дочка султана, в шелковых одеждах и накидке на лице прозрачной.
- Вот, Ваня, и жена тебе, как обещал, - говорит капитан.
Зароптали пираты злобные, невзлюбили они Ивана, капитаном обласканного.
- Капитан, это же самая богатая добыча наша! Продадим ее лучше, много денег получим.
- Нет! - отвечает капитан твердо. - Эта добыча Ваньки. Вы, паразиты, любИте свое золото, а он за ней пришел в Басурманию, как вы помните, разбойники!
Сняли паранджу с принцессы, и все ахнули. Красива, как луна в небе, с талией точеной, а глаза черные, как ночь. Нет на земле такой красоты больше. И эта красота Ваньке досталась! Возненавидели его пираты еще пуще прежнего лютой ненавистью и поклялись убить его.
Отводит Иван принцессу в каюту свою за руку. А та плачет-убивается в горе неутешном, горемычная.
- Не плачь, девушка, так горько. Не сделаю тебе ничего дурного. Хотел я на тебе жениться, только не таким способом раздобыть. Много верст прошел, чтобы увидеть тебя. Потому не бойся меня, друг я тебе, а не супостат.
Поверила султанова дочка, глядя в глаза синие, искренние и честные, повеселела. Поняла, что этот морской волк не съест ее, потому как люба она ему.
Слышит принцесса на палубе шум подозрительный, встревожилась. Говорит Ване:
- Это супостаты дурное замыслили! Хотят убить тебя, благородного, а меня продать в рабство нескончаемое!
Пираты кричат, шумят на палубе, ругаются. Вышел Ванька из каюты посмотреть на безобразие - и увидел, как капитана, друга сердешного, в воду связанного бросили морским рыбам на пропитание. "Ну,"- думает, - "будет сейчас битва лютая. Не пожалею живота своего, принцессу спасу!" Схватил пистолеты заряженные и давай палить по разбойникам, никого не жалеючи. Открыл трюмы с пленными и выпустил на свободу всех, чтобы помогли они ему в деле праведном. Победили они в бою кровавом над разбойниками вероломными. И остались сами на корабле. Никто не может кораблем управляться. И вспомнил тогда Ванька науку капитанскую, как учил его покойный навигации и делу морскому.
- Поведу я корабль, люди добрыя, не обессудьте - впервой приходится!
Повел корабль рукою твердою да во Стамбул престольный град. Принцесса царская не отходит от Ивана, потому как полюбила его от всего сердца. Учит его языку басурманскому, а про себя думку гадает. Не разрешит папаша замуж за чужестранца, хоть и герой он, не пристало жениться на иностранцах, и к тому же безродных. "Все равно люб он мне, убегу с ним в земли чужие!"
Привел Ванька свой корабль в Басурманию и со свой невестою ступает на берег. А слуги тут как тут султановы, и с визирем во главе. Бежит визирь навстречу и падает ничком в ноженьки принцессовы, это он так кланяется.
- Уйди, визирь, - говорит принцесса, - я тебя видеть не могу! Твоя идея была отправить меня да на остров Крит с прогулкою. И кабы не жених мой, умерла бы в жестоком рабстве.
Приходят во дворец султана белокаменный. И Ванька говорит Султану смело:
- Возвращаю тебе, государь, твои сокровища, ворами краденные, и дочь твою. Но позволь сказать речи недозволенные! Жаниться хочу на дочке твоей, люба мне она. Отпусти нас ко мне на Родину, мы построим там избу свежеструганную и будем жить-поживать, внуков твоих растить.
А визирь, хитрый лис, тем временем над ухом царевым словно ящерица вьется и шепчет, как Ивану ответить надобно.
Не понравились султану речи вольные Ивановы. Приказал схватить капитана пиратского да в высокой башне приковать цепями тяжелыми. Это, чтоб вопредь не повадно было холопам на дочек царских заглядываться. Визирь ухмыляется, как он Ваньку в дураках оставил. А принцесса такую радость визиреву заприметила и кое о чем додумалась.
- Папенька! Люб мне чужестранец, и не разбойник вовсе он, а разбойник твой визирь - рожа противная!
Не слушает султан речей дочери, визирь поумней будет, а что говорит женщина - заткнуть уши надобно.
Сидит Иван в башне высокой и кручинится. Не по сердцу страна Басурманская ему, на Родину хочется. Так и стоит перед очами изба родная, матушка с пирогами грибными да Мишатка, младший братишка, соседка Маруська опять же....
Слышит вдруг - кто-то в двери кованые скребется и плачет.
- Ты, что ли?
- Я, Ванюша.
- Чего тебе надобно?
- Угадала я хитрость вероломную, что визирь задумал. Задумал пожениться на мне пройдоха и царский прихвостень. Он отправил меня на остров Крит, а сам с бандитами уговорился, что украдут меня они, а он потом купит меня и царю-батюшке предъявит, мол, какой молодец я, твою дочку спас!
- И мне сподобилось такое же. Говорил мне капитан, друг мой любезный, что плывут они на остров Крит, а потом дорогой прямой во столицу Стамбул. И знал он, что ты будешь на корабле плыть.
И понятно стало тут Ивану коварство супостата. Сказал Ванька тогда речь такую:
- Освободи меня, принцесса ненаглядная, я всех врагов твоих изведу.
- Не нужно хвататься за саблю острую, - отвечает принцесса, - почем зря сложишь голову буйную. Иной раз слово поострей сабли будет!
Пошла тогда принцесса к батюшке, в себе уверенная, с речами обвинительными. Рассказала все ему, что додумалась, и как Ванька-герой спасал ее, не жалея живота своего! Разозлился султан, нахмурился. Призвал к себе визиря подлого.
- Что же ты, собака, делаешь?
Разрыдался визирь слезами крокодильими и признался, подлец, в содеянном. Шайтан попутал, мол.
- Лишаю тебя всех званий и золота, что украл у меня. Будешь изгнан из столицы на веки вечные и подохнешь под забором, пес смердячий. Пошел вон, с глаз долой!
Приказал султан справедливый снять оковы с героя и призвал Ивана - прощения просить за ошибку царскую.
- Нет, государь! Дочку твою возьму замуж, а не надо наград больше. Отпусти ты нас домой на Родину. Не могу я жить на чужбине, хоть и обласканный.
Сердится султан.
- Выбирай, - говорит. - Принцесса и богатства несметные или всего лишь Родина!
- Родина! - Ванька даже не колеблется.
Хлопнул царь в ладоши и сказал: "Да будет так!"
- Принесите из моих сокровищниц ковер-самолет. Пусть Иван летит домой, как ласточка. А если захочешь, Ваня, вернуться, только скажи ковру слово заветное - и вмиг здесь очутишься!
Прощается с принцессой Ванька. Принцесса плачет, убивается.
- Прости, люба ты мне, но дороже всего Родина, Расея-матушка.
Умчал ковер-самолет Ивана на земли родимые к матушке с братом, что соскучились. К Маруське-соседке, что ждала и слезы все выплакала.
Встречает его вся деревня, не надивится. Рассказов Ваньки не наслушается, а кузнец чему-то своему улыбается да в седу бороду.