Аннотация: Наш человек - жулик и прощелыга - среди фэнтезийных пиратов, бандитов и политиков, что куда хуже пиратов и бандитов. ЖАНР: ПИКАРЕСКА. ГЕРОЙ, СООТВЕТСТВЕННО - ПИКАРО.
ТЕМ КОГО ВОЗМУТИЛ ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ, КОТОРЫЙ ТРУСИТ, ПЛУТУЕТ, СКВЕРНО И ВУЛЬГАРНО ШУТИТ, И ДАЖЕ ПЫТАЕТСЯ ПРЕДАТЬ, И ТД, И ТП. ИМЕЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, В ВИДУ, КНИГА - ПИКАРЕСКА, ГЕРОЙ, СООТВЕТСТВЕННО - ПИКАРО. ЖАНРОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПИКАРЕСКИ, СИРЕЧЬ ПЛУТОВСКОГО РОМАНА, ТАКОВЫ, ЧТО В НЕМ ФИЗИЧЕСКИ НЕ МОЖЕТ ПОЯВИТЬСЯ ПРАВИЛЬНЫЙ ПРИГЛАЖЕННЫЙ И БЛАГОРОДНЫЙ ГЕРОЙ. СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ.
Я лежу на скальном выступе, уставший и злой. В руках у меня золоченая подзорная труба, украшенная виньетками в форме голых баб. В затылок мой бьет красное закатное солнце, расположившееся на красноватом же небе, на котором муаровой лентой застыло не меркнущее полярное сияние. Как и говорил Франног, полярное сияние - предвестие конца света. Если принять во внимание мои сны, пиратов Меркхара, вэйрока, кракена, спятившую рыбу и безумных единорогов, думаю, старый хрыч прав. Мир, в который меня угораздило попасть, ждет веселый армагеддец. Ну, или апокалиписец, или то и другое вместе, когда на волю вырвется паренек по имени Атро. Мир ощущает близость конца света и реагирует - по-своему.
Я тоже реагирую - я вижу страшные сны. Наверное, я как-то тонко настроен на этот мир, даром, что попал сюда с Земли и ношу тривиальное имя Олег, а выгляжу рослым блондинистым суперменом с серыми глазами. Внешность обманчива, помните об этом. Помните всегда. Порой карлик проявляет чудеса героизма, а здоровенный накачанный мужик - плачет от ужаса, сворачивается комочком и зовет маму. Впрочем, я не таков. Я нечто среднее. Мне страшно, да, но я каким-то образом научился сосуществовать со своим страхом, и сейчас я никого не зову, я думаю - как напасть и убить нескольких человек. А над головой мерцает полярным сиянием небо.
Мир, в который меня занесло, готовится отбыть в ад.
Ну, хорошо, отвлечемся от конца света. Значит, мизансцена такая. Я лежу на верхотуре и смотрю вниз, иногда сплевывая в бездну, как Бивис и Баттхед в одном лице. В ущелье, тонком, как древко стрелы, и таком же длинном, расположился отряд сквернавцев, которые хотят моей смертушки. Все они, в общем, приличные люди, особенно принц Тендал, чью сестру Вандору я прихватил с собой. Мерзавец, уж будем откровенны, - я. Принц руководит партией загонщиков. Они спокойны. Они разбили лагерь. Они почти нас загнали. Наши силы на исходе - еще немного времени, и нас схватят, после чего Тендал лично отделит мою голову от тела. О, у него на меня зуб. Во-первых, я отдал пиратам Срединного моря его невесту, во-вторых - грязно над ним надругался (ну, хорошо, просто немного опозорил, а то вы такой народ, что неверно меня поймете), а значит, обесчестил перед подданными. В-третьих, как уже говорил, я везу с собой его сестрицу Вандору, и не просто везу - мы делим ложе, как любовники. В четвертых... Ай, хватит и трех пунктов. Если я не придумаю какой-то хитрый план - нас схватят. И тогда пойте по нам песни, небесные ангелы.
Мне очень страшно. Я вообще трус по жизни, вы уже знаете об этом. Я боюсь смерти, боюсь ответственности, много чего боюсь. Я, знаете, неправильный пропаданец: я могу предать от страха, могу бежать, оставив друга в бою, могу предать по-всякому, хотя мудрец Франног и не устает мне напоминать, что я, дескать, почти избыл свои дурные качества во время наших злоключений на море. Врет, я полагаю. Просто что-то вроде местного НЛП. Я - трус, и останусь им вовеки, аминь. Но я, повторю, - я научился справляться со своим страхом. Впрочем, прав Франног - ничего не боятся только дураки. Смелые люди боятся, боятся - но делают. Я - смелый трус.
А еще я очень люблю женщин, и вот этим своим качеством не хочу ни с кем делиться. Вру. Я люблю одну женщину. Теперь - так будет всегда. И я отдаю себе в этом отчет.
Сейчас, глядя на отряд загонщиков, я лихорадочно измышляю план. Нет, ПЛАН. ПЛАН СПАСЕНИЯ. Я знаю, что должен найти его в эти минуты, я знаю, что, если не придумаю как выпутаться - умру, и меня это почему-то тревожит.
Как я докатился до жизни такой? Рана в плече, заклятие, связавшее меня смертными узами с взбалмошным магом, которому я должен спроворить опаснейшую работенку, свара с одним из сильнейших правителей этого мира - все как-то навалилось почти в одночасье.
А еще этот маг надумал в кратчайшие сроки воспитать из меня чародея - ну вообще ни в какие ворота. Сейчас я время от времени проговариваю про себя формулу заклятия. Надеюсь, оно поможет мне в самоубийственной атаке.
Я лежу и думаю - как? Ведь десять лет в этом мире я вел прекрасную жизнь сибарита в королевской гвардии Селистии. Жрал, пил, спал, любил придворных дамочек легкого нрава.
Как, о господи, как?
Но давайте начнем по порядку, ладно?
*Ну не настолько безысходный, на самом деле! Я выкручусь, я пропаданец на все руки! Ну и кроме того - из меня же почти сделали чародея... пару заклятий-то я точно усвоил за эти дни. Запомните навсегда: быть чародеем - геморрой. Потом объясню, почему.
Прологномердва(пьяный!)*
1.
Гм, вот же черт! Куда-то я забрел не туда. Свернул не там. Не там где-то там. Там не там, тара-рам! И главное - темно, ни черта не вижу. Двигаюсь на ощупь. И еще на запах - если тянет гарью, значит, проезжая часть. М-да, свернул я, видно, не туда. Или я это уже говорил? Говорил, да? Ну, значит, повторю... Где-то не там свернул. Не на ту улицу. Не на ту, которая нужна. А зачем она нужна?.. А-а-а, там ведь стоит дом, в котором я обитаю. Нет, живу... Нет, все-таки обитаю! Обшарпанная такая девятиэтажка с грязным подъездом и дребезжащим лифтом.
ТРАХ!
Это я врезался лбом в какую-то преграду.
Перед глазами вспыхнули сотни маленьких чертенят, но боли не было: нервишки-то, хе-хе, под алкогольной анестезией!
И обо что это я...
Я машинально шагнул назад. Мир, который доселе вращался в каком-то черном водовороте, начал медленно проясняться.
Памятник. Вот только кому? Вчера еще помнил, а сегодня - как отрезало. Это все она, та, что на березовых почках... Боже мой, у березы что, есть почки? А печень? Легкие? Сердце?.. Я потряс головой. Стоп. На березовых почках - это было вначале. Потом пришла медовая, потом я ушел блевать в туалет, потом была та, что на клюкве... О-о-ой! Вот уж шмурдяк так шмурдяк! Какая там клюква, анилиновые краски плюс этиловый спирт! Потом... Не помню! Не помню! Боже, никогда больше не стану пить, никогда!
Подавив приступ тошноты, я оперся о постамент из черного полированного гранита. Медленно оглянулся по сторонам...
ТАК, СТОП, А ГДЕ КОЛЯ???
Нету Коли!!!
Я в панике завертел головой. Снова затошнило. Подожди, соберись с мыслями. В первую очередь, КТО ТАКОЙ КОЛЯ???
Мои руки заскользили по гладкой поверхности, я подступил ближе и оперся о постамент всем телом. Главное - не садиться, иначе до утра не встану - засну.
Ой, как же туго я соображаю!.. Минуты три я пыхтел, вспоминая перипетии вечера. Наконец, вспомнил: Коля - это случайный собутыльник, с которым мы кочевали из бара в бар, причем я - широкая душа! - поил его за свой счет! Вот так. В кошельке теперь, надо полагать, ветер свищет. Ну и поделом! Правильно! Так тебе и надо! А Коля, наверное, отстал по дороге...
Ладно, с Колей разобрались, теперь бы разобраться с дорогой домой. Итак, я стою на Площади Согласия - даже в нашем маленьком городке в глубинке России есть своя Площадь Согласия, значит, мой дом - в десяти минутах ходьбы... Трезвой ходьбы. Мне же добираться минимум полчаса.
Вот передохну еще маленько и пойду...
Черт, кому же памятник? Я сощурился, пытаясь различить надпись на приверченной к постаменту табличке. Буквы расплывались, перед глазами все еще слишком много тумана.
Ну-ка, ну-ка! Если произнесу это слово без запинки, значит, хмель развеивается. А ну!
- Р-ревизионизм! - хрипло выдохнул я. - Р-ревизионизм не пройдет!
Прохожий бегом унесся в ночь. Трус! Кролик! Слабак! А я молодец! Уже ни в одном глазу. Ну, почти.
Я поморгал и осторожно потрогал шишку на лбу. Ой! Вот теперь больно! Точно, трезвею! Надо, ох, надо идти - до дому, до хаты. Но - осторожно. Полиция не дремлет! Вот нарвусь на патруль и проведу ночь в обезьяннике!
Слегка покачнувшись, я шагнул в сторону своей улицы. Одна ножка, другая, вот так, хорошо. Главное - не терять равновесия. Не терять... Воспоминание больно кольнуло. И вновь мне стало жаль себя до слез. Вот чертова пьянь, так и тянет поплакать самому себе в жилетку! Обозвав себя сентиментальной сволочью, я сцепил зубы, сжал кулаки и решил быть твердым и несгибаемым. Помогло это мало.
Светка от меня вчера ушла... Бросила на помойке жизни. Хлопнула дверью и понесла свое сердце другому, и всего лишь потому, что застала в постели с Людкой... Да еще настучала на мою работу, где начальствовал ее брат, так что меня турнули без шума и пыли.
Понимаете, почему я залил свое горе алкоголем?
Ладно работа, найду, не проблема (хотя... Ау, кому нужен телохранитель с не оконченным высшим образованием? Балагур, обаятельный тип! Качок! Не пью, не курю! Цитирую по памяти Шекспира! Как там... "Скажи-ка, дядя, ведь недаром..." Или это Пушкин? Сейчас не соображу, спросите утром), но ее уход... Она объявила о разрыве так спокойно, словно говорила: "Я сбегаю в парикмахерскую, дорогой!", и с искренним участием посмотрела на меня, раскрывшего рот идиота. М-да, а ведь все у нас было благополучно... Я не изменял ей почти полгода, да и потом она не могла меня поймать, вот до этого самого момента. Ссоры бывали, конечно, но, по большому счету, мы хорошо ладили друг с другом. Где-то на горизонте нарисовалось и медленной поступью приближалось пугающее некоторых слово "женитьба". С будущей тещей сложились нормальные отношения... И вдруг все рухнуло.
По моей вине.
Из-за моей отчаянной глупости.
Из-за моей дурной хотелки.
В общем, она говорила, а я молчал. Не мог я ничего сказать, и все тут. Она сказала о "...прекрасном душевном человеке", имея в виду меня, между прочим, такой вот сарказм. Потом вздохнула и ушла.
Я скверный человек, я изменил, я потерял женщину, к которой у меня были чувства. Ничего не могу поделать со своей природой... Даже когда меня поведут на расстрел и спросят последнее желание, я не попрошу закурить, о, нет! Я скажу начальнику расстрельной команды: "Мужик, будь другом, приведи мне женщину! Мне даже не надо секса, я просто хочу полежать рядом с ней, посмотреть в ее глаза, услышать ее запах, перебрать ее волосы... Я просто хочу насладиться ее присутствием".
Ну, вот такой я Казанова, понимаю, что звучит это все глупо, но...
Черт! Забудем! Мне бы сейчас до дому дойти.
В моем городе электричество экономили странным образом, ярко осветив центральную площадь и погасив большинство фонарей на улицах. В темноте я дважды попадал ногами в рытвины старого тротуара и дважды же падал, но оба раза удачно - пьяным же везет. Редкие прохожие вежливо уступали дорогу: чтобы пройти, мне требовались все полтора метра тротуара; так, как шел я, ходят по палубе моряки во время урагана.
Наконец передо мной выросла громада девятиэтажки, мой подъезд не был освещен, я шагнул в его нутро, как в пещеру.
На моем этаже свет горел. Ослабленными руками я вытащил ключ и начал совать его в замочную скважину. Черт! Слишком узкая эта скважина... или это у меня руки дрожат?.. Ага! Вставил!.. Вверх ногами, мать его!.. Обратно, так... Ну, наконец-то! Я начал поворачивать ключ, но внезапно меня пронзила безумная мысль: "А что, если Светка вернулась?" Трезвым я бы сказал только: "Ха!", ибо слишком хорошо ее знал - решения свои она меняла исключительно редко. Но алкоголь превратил меня в сентиментального осла. Сглотнув вязкий комок, я поспешно повернул ключ.
Щелк!
Я замер. Глубокий вдох, вдох полной грудью. Я помедлил еще секунду. И распахнул дверь.
За ней клубилось темно-серое ничто. Не знаю, каким образом ничто могло клубиться, но я сразу понял, что это - ничто, которое, мать его, клубится! Оно взглянуло на меня тысячью невидимых глаз и глумливо усмехнулось тысячью невидимых ртов. Мне стало страшно.
- Из-звините. Д-дверью, по-моему, ошибся...
Произнося этот никчемный лепет, я знал, что дверь - моя, и ведет она в мою квартиру. Вернее, вела...
ЕЛКИ-ПАЛКИ!!! Я понял, что со мной! Холодный пот проступил на лице... Так вот ты какая, белая горячка! "Горячий, горячий, совсем белый!" Мне захотелось плакать.
Внезапно я услыхал далекое-далекое заунывное пение, бесконечный рефрен, похожий на мантру. Пение доносилось из этого самого ничто. Из того ничто, что заполонило мою квартиру. Вот как! Выходит, к зрительным прибавились еще и слуховые галлюцинации!
"Иди... Иди вперед. Шагни в портал... Вперед. В портал. Иди!"
Ноги подкосились. Я нащупал стену, оперся ладонью. Потом шагнул назад. Губы тряслись.
Погоди! Если протереть глаза...
Я протер, надеясь, что после этой скромной операции морок развеется.
Черта с два он развеялся!
Ох! Я тяжело осел у стены.
- Передо мной - квартира! Передо мной - квартира! - забубнил я, прикрыв глаза и мысленно представляя себе интерьер родимой прихожей. В каком-то журнале я читал, что самовнушением можно добиться невероятных, просто-таки феноменальных результатов. Партайнгеноссе Борман, к примеру, лечил самовнушением ангину. Говорят, успешно. Кант вообще разработал и претворил в жизнь целую систему самовнушения. Правда, под конец жизни она вышла ему боком, он свихнулся, ну так то под конец жизни... В общем, я решил пойти по их дорожке. Я горячо пожелал увидеть милый сердцу коврик для обуви и старую вешалку. Потом напрягся и снова пожелал. И открыл глаза.
Знаете, что я увидел? Правильно - то же самое. То есть ту же серую, клубящуюся поверхность. Это не выползало в коридор, словно в дверном проеме стояла невидимая преграда. Я таращился на ничто, как баран на новые ворота. А пение проникло в мозг, обволокло сознание и настоятельно требовало шагнуть вперед...
- Чертовщина! - Я потряс головой и постарался сосредоточиться. Хорошо, результатов от самовнушения - ноль. Не всем дано, признаю. Возможно, здесь нужна психика потоньше и морда поширше. Каким будет следующий шаг? Я могу прикорнуть под дверью, в надежде, что к утру морок сам собой развеется, то есть пройдет приступ белой горячки. Тем более, сейчас лето, не замерзну. Хм, а что скажут соседи? Выйдут поутру, а я спокойно дрыхну у порога, изрыгая перегар, как дракон пламя. Тогда звание первого алкоголика дома будет мне обеспечено. Да, это отпадает... Ох, какой бардак в голове! Стоп! Есть еще один способ! Ну-ка, встали... Встали, встали, я сказал! Вот так. Теперь закроем глаза, сцепим покрепче зубы, чтобы не стучали, и... вперед.
Да не бойся, дурак! Ты же входишь в собственную квартиру! Стоит тебе почувствовать под ногами коврик, потрогать вешалку - все встанет на свои места. Ну же, заставь себя сделать шаг!
Я заставил. Шагнул широко, презрительно усмехаясь собственной трусости: "Хо-хо! Под ногами-то - коврик! Эх ты, трусливый заяц!"
Ни коврика, ни пола под ногами не оказалось.
Я шагнул в пропасть, в ледяную пустоту, наполненную загадочным пением. Я падал и, наверное, кричал. Да что кричал, орал как резанный, пока сознание не померкло.
2.
Нет воздуха, нет времени, нет пространства.
Стремительный полет... нигде...
Круг света... Шире... ШИРЕ... ШИРЕ!
- А-а-а!
Бамс!
Яркая вспышка.
Снова темнота.
Я пропал из своего мира, чтобы...
3.
Не появиться в другом.
Я висел в черной, невообразимо огромной и страшной пустоте и не мог толком пошевелиться - ноги и руки были словно спутаны упругой паутиной.
- Промахнулся! Ох! Я промахнулся!
Ломкий стариковский голос доносился как сквозь вату - откуда-то из неведомого далека. Может, из другой вселенной.
Я замычал вопросительно.
- Подожди! Подожди! Я перенастрою портал!
Хм. Ну давай, перенастраивай.
Страха я почему-то уже не испытывал. Попытался разорвать паутину - не сумел, хотя мускулы напрягал.
- Ты слышишь меня? Человек?
Ко мне обращается, что ли?
- Уу-у-у!
- О чудо! О радость! Я успею тебя вытянуть, прежде чем они до тебя доберутся!
Кто это - они? Местный аналог лангольеров?
Признаться, вот на этом месте я начал испытывать легкое волнение.
- Уу-у-у!
- Я вложил в тебя наш язык, арвест, это я успел сделать. Ты понимаешь меня, человек?
- Уу-у-у! Д-да-а-а...
- Да-да-да, ты меня понимаешь, что за радость!
А мне то что за радость, скажите на милость?
- Я вложил в тебя язык, значит, ты можешь меня разуметь. Ты нужен мне, человек! Сейчас... сейчас я тебя вытяну... Нужен, чтобы спасти мой мир, чтобы разобраться с Атро!
Кто это - Атро? И почему именно я? Но-но! Поставьте меня обратно. Верните где взяли, и скажите, что так и было! Я не хочу играть роль Гордона Фримена, которого засунули в горнило Сити-17! "Нужный человек в нужном месте и в нужное время..." Да нафиг мне это нужно?
- Эй, а ну, старый хрыч, вертай назад! - гаркнул я во всю мощь своих легких. - Вертай, я сказал! Я на это не подписывался!
Стариковское бормотание усилилось. Я понял, что он меня слышит и прекрасно понимает, но включать обратный ход не намерен. Мое волнение перешло в страх.
- Эй, дед! Мужчина! Э-э... товарищ! Друг! Ты ошибся номером! Я - не он! Он - другой. Эй, ты, я говорю - ты меня с кем-то спутал!
Тут меня дернули. Сверху. Как репку из грядки.
Я заорал:
- А-а-а-а-а!
Больно было, мое тело будто хотели растянуть на лишние полметра.
В голосе старика послышался ужас:
- Не... не надо! Эй, вы, не надо его вытягивать!
Мое волнение превратилось в ужас.
Могучая невидимая рука снова дернула меня - вверх. Раз дернула, два дернула - но мои ноги прочно увязли в невидимой трясине. А рука продолжала дергать меня, пытаясь освободить, да так, что хрустели кости.
- Эй, да вы охренели там? - заорал я.
Рука молча дергала меня вверх, но трясина не отпускала.
- Не дам! Не отпущу! - визгливо завывал невидимый старик. - Вы не получите его, подлые мерзавцы!
Меня бы кто-нибудь спросил... так, для приличия.
- Не пущуууу!
Рука дергала меня, грозя разобрать по косточкам. Во тьме вдруг проявились лица - странные, огромные, искаженные этой самой огромностью, гротескные, целый хоровод лиц. Три... пять... около десяти: они смотрели на меня, они нависли надо мной - мужские или женские, я не мог разобрать, так как от боли перед глазами помутилось.
Внезапно трясина подалась, выпустила меня с громким чпоканьем.
...чтояпотерялсознание.
4.
Я очухался от похлопываний по щекам. Надо сказать, плюхи были весьма увесисты, били меня размашисто и со вкусом, да так долго, что во рту разлилась кровавая река.
Надо мной склонилась одутловая красная морда с кривыми зубами. Глаза выпучены, изо рта разит перегаром, щетина такая, что можно граффити со стен отдирать.
- Хорош! Все зубы целы. А глянь, какие мускулы! На этом рабе мы сделаем состояние!
Это они... обо мне говорят?
Я приподнялся и увидел беленые стены средневекового города и позолоченные луковки минаретов.
А еще я увидел оскаленную рожу другого урода, что смотрел на меня из-за плеча красномордого. Такие, обычно, висят на остановках на стенде "Разыскивается за особо тяжкие преступления".
Добро пожаловать в другой мир, Олег Ковалев!
Будешь ты отныне просто Олег, или "мастер Ков". Ты пройдешь долгий путь от раба до свободного солдата, затем станешь лейтенантом при дворе государя Барнаха Пятого. А потом тебе скажут сопроводить морем одну молодую особу...
Здесь и начинается моя история.
*Если вы подумали, что в этой книге будет изложено подробное становление пропаданца в другом мире - вы очень ошибаетесь. (Королева Вандора просила передать, что я - не совсем пропащий тип.) Я даже не буду рассказывать, из какого города я попал. И - да: я попал в другой мир с перепоя. Какой шаблон, какая банальщина! Ревнители шаблонов могут начинать откладывать кирпичи.
Частьпервая
Миссиянеповторима
ГЛАВАПЕРВАЯ(трезвая)
Дурнаяработенка*
- Это меркхарские пираты. Ты был прав, человече... - Капитан Зарраг, коренастый и бородатый селистианец, спокойно опустил подзорную трубу. Не похоже было, что появление пиратов его слишком встревожило, однако я заметил, что челюсть капитана слегка подрагивает: так бывает, когда очень напуган и зубы пытаются без спроса пуститься в пляс.
Меркхар,зараза,Меркхар!
Я глубоко вдохнул и сосчитал до десяти.
- Сказочно!
Зарраг помедлил, потом хрюкнул, сложил трубу и сказал:
- Рдяные паруса - это, конечно, знак Меркхара. Ты кругом прав, только мне от этого не легче. Эта галера... Чума ее пожри!.. При таком ветре нам от нее не уйти.
Глупо признавать, но я всегда прав, дорогой капитан. Интуиция в этом мире у меня работает лучше, чем на Земле. И даже многочисленные удары по голове от тренировок с холодным оружием не выбили из меня острого ума.
Я передернул плечами:
- И каковы наши шансы?
Капитан задумчиво потеребил серьгу в мочке левого уха (в этом мире серьги таскали моряки и аристократы, причем последние, обычно, украшали висюльками сразу оба уха). Косматая борода придавала его облику свирепости - ни дать ни взять, мистер Тич, он же Черная Борода, легендарный пират Карибского моря. Вот только нрав у Заррага был не кровожадный. Как и многие в этом мире, он умел проявлять лишь необходимую для выживания жестокость.
- Ну, на веслах у шарку не рабы, значит, они выставят против нас больше сотни. Понимаешь ли, Олег, они набили галеру народом как-то чересчур плотно, как будто знают, что у нас на борту твои гвардейцы... А у меня всего двадцать матросов, да у тебя людей с гулькин нос, даром, что они рубаки. Э-э-эхх!
Дауж,э-э-эхх!
Да что там - не э-э-эхх, а у-у-у-уххх! И даже - а-а-ахх! Или просто - капец. Хана, одним словом.
Впрочем, за пятнадцать лет, проведенных в этом безумном мире, я попадал в переделки такого уровня, что нынешняя могла бы показаться детским лепетом. Привык, прикурился (помните, что курение убивает организм, а лошадь так вообще выносит вперед копытами с первой затяжки!). Но страх мой уже бушевал, однако я не мог выплеснуть его перед капитаном, командой и гвардейцами.
- Хочешь сказать, сжуют они нас?
Зарраг махнул рукой:
- Дурные вопросы!
- У меня целых девять человек! Десять, если считать со мной!
Капитан пренебрежительно хмыкнул. Его физиономия наливалась багрянцем, как спеющий на глазах помидор.
- Девять, десять... Какая, к черту, разница? Шансы наши скверные, если честно. Да куда там скверные, нас просто сметут! - Он прошелся по палубе, завывая, точно мартовский кот, затем выдрал из бороды клок волос и сказал, как выплюнул: - Женщины... Этим паразиткам не место на судне. Я же сомневался! Я не хотел ее везти! Все дерьмо на свете из-за баб!
О, дружок, как же я тебя понимаю! Но без женщин жить нельзя на свете, как сказал не помню кто. Хотя и сложно с ними. Иногда - смертельно сложно. А зачастую - лучше сразу влезть в петлю, или... бежать, что я и сделал. Ну, об этом вы узнаете чуть позже. Покамест просто скажу вам - я оказался на "Выстреле" в том числе и потому, что бегу, бегу от одной дамочки куда глаза глядят. И неизвестно, что лучше - столкнуться с нею или с пиратами нос к носу.
Капитан отвернулся и прожег галеру взглядом.
- Демоны моря! Псы войны! Шаркуобжэгдау! Чтоб вас всех через одного... Нет, что вас всех, всех до единого!.. И не моргай так, ты меня раздражаешь!
Я фыркнул и ткнул в галеру большим пальцем:
- Откупиться, насколько знаю, не получится?
Зарраг выбранился.
- Куда там! Они берут все! Матросне перережут глотки, самых здоровых - в рабы. Ты вон бугай, тебя возьмут. Боцмана моего... Ну а меня, коли схватят живым... у-у-ух-х!
О,слышали-у-у-ухх!
- Думаю, жилы тянуть станут... Не любят они капитанов. Ахарр! А леди Нэйту засунут в какой-нибудь гарем. М-мерзавцы! - Он показал галере нехороший жест, выдрал из бороды новый клок и снова завыл.
Я сказал наставительно:
- Волосы такого обращения не любят. Гляди, станешь в один прекрасный день лысым, как коленка. С девушками проблемы начнутся.
- Болтун! Нужны мне твои девушки!
- Мои? Да я бы тебе ни одной не дал! А у меня их в Селистии осталось, ну, по пальцам не перечесть. И все от меня без ума! А знаешь, в чем секрет? Я умею хорошо целоваться.
- Трепло, клянусь Ахарром!
Шкипер захлебнулся ругательствами, стукнул сапогом о борт и повернулся ко мне, яростно раздувая ноздри:
- Знаешь, что это?
- О чем ты?
- Вот это! И это! - Он хватил кулаком о планшир.
Я хорошенько подумал.
- А-а-а, как будто знаю. Эти вот перильца называются планширом. А под ними фальшборт, думается, он сделан для того, чтобы люди не выпадали за борт во время урагана. Еще через него можно перевеситься, ежели тебя скрутит от морской болезни. Мои ребята всю первую неделю этим занимались... Да и госпожу Нэйту подтравливало. Да, вон те дырки в фальшборте на уровне палубы - это шпигаты. Через них с палубы выливается забортная вода. Ну, как? Эдак я скоро освою всю морскую премудрость!
Зарраг выбранился столь заковыристо и грязно, что я ощутил укол ревности: в области применения бранных слов я считал себя виртуозом (и это была чистая правда, после многих лет армейской службы), а тут - на тебе! - меня побили, точно ребенка.
- Ахарр! Тупица! Это кедр! Первейший в мире кедр со склонов гор Абнего! И вот это, - капитан указал на просмоленную палубу, - тоже кедр. И обшивка - кедр. На "Выстреле" даже бочки из кедра! А известно тебе, сколько стоит корабль, сделанный из кедра? Он же почти вечный!
- Ну-у... - меня весьма задел нелестный эпитет. Тупица... Это еще надо поглядеть, кто из нас тупица. Ишь, разорался! А сам, небось, и читать-то не умеет. - Ну-у... э-э-э... - Я изобразил улыбку. - Много стоит, верно?
В глазах капитана взорвался вулкан.
- Ахарр! Много? Это не то слово! И все пропало! Все, все пропало! Эти сволочи проколупают в нем дыру и пустят на дно морское! Буль-буль, и все! Мой корабль погрузится в пучину, как... как... - Зарраг всхлипнул, опустил голову и спрятал лицо в громадных ладонях. - Гу... - донеслось из-под них. - Гы-ы-ы...
Я подумал, что следует проявить участие, и вежливо спросил:
- Небось, своими руками построил?
- А? - Зарраг отнял руки от лица, рассеяно комкая носовой платок. - Да нет. Семь лет назад выиграл в кости у одного хрыча. А этот хрыч, он, знаешь, отказался его отдавать, полез в драку...
- Ну да?
- Ага. Так я его убил. - Взгляд шкипера затуманился. - Рассадил башку о край стола и делов. Форменный скандал получился. Все-таки убийство. Хотели судить, да Морская Коллегия вступилась. Это урод, владелец бывший, первым в драку полез, были свидетели... Замяли дело, короче. А "Выстрел" с тех пор мой! Раньше-то он назывался... Знаешь, как назывался? И вспомнить-то страшно! - Зарраг посмотрел мне в глаза. - Сможешь выговорить, я тебе брюшков семги вяленых дам полфунта!
- Да не...
- Ладно, ладно! Ты же их любишь, я знаю! Клянчил у кока, мне говорили. Ну вот, приготовься. Назывался тогда "Выстрел" - "Эуарендилл"!
Я чуть не вывалился за борт.
- Эу... чего?
Зарраг одобрительно хмыкнул:
- О! И меня тогда проняло! Не видать тебе семги, Олег! Вечером... Шахнар! Какой вечер? Нас же атакуют пираты! Э-э-эх, шарку! У-у-у!
Ну и зачем выть? Расслабился бы, выпил. Я уж точно сейчас выпью - так я успокаиваю мои страхи. Хороших транквилизаторов в этом мире нет, приходится использовать тот, что человечество изобрело еще во времена бронзового века, тот, что выдавали нашим бойцам в Великую Отечественную по приказу самого Сталина. Алкоголь.
Я сплюнул за борт. За время разговора галера приблизилась. Создавалась иллюзия, что драконья голова на ее носу просто пожирает расстояние. Рдяные паруса обеих мачт скатаны, на вантах - крохотные фигурки пиратов. Поблескивает оружие. Длинные весла поднимаются и опускаются - равномерно и часто.
Хм, мда, а знаете, ребята, похоже, песенка моя спета. Так я и не узнаю, что за чудило пыталось вытащить меня в этот мир, и что за уроды меня перехватили и кинули прямо в руки работорговцев у подножия гор Абнего. Три года тяжкого рабства, два - скитаний, десять лет солдатчины, звание лейтенанта - это все, чем я могу похвастаться, это весь мой социальный капитал. Не очень-то приятно в этом сознаваться на пороге возможной гибели. Империй не завоевал, богом не стал, королеву не пленил. На свой замок не заработал. Да и смешно думать, что ты можешь заработать на замок, оказавшись в мире, в котором социальные лифты работают еще хуже, чем в нашем. В мире, поделенном на кланы и дворянские касты. В общем, я классический представитель Noname soldier, устроился в меру своего небогатого ума и скудного таланта. На хлеб с маслом зарабатываю мечом. Ага, я самокритичен. Как пишут в интернетах: "Критикуете? Ну так "смогите" лучше, а я на вас посмотрю"! Быть военным, конечно, дурная работенка - но, как говорится, чем богаты. Лучше уж воевать, чем гнуть спину на рабских плантациях юга.
Давайте, положа руку на сердце - я никогда не блистал интеллектом, я что-то вроде Шрека в человеческом обличье, и силу мышц ценю больше, чем полет ума. Хотя и не дурак, нет, особенно в сравнении с обитателями этого мира.
Ну, все рассказал, легче стало. Да-да, я знаю, что вы смотрите на меня неодобрительно, но я повторю: можете сделать лучше - вперед! Охотно обменяю свою судьбу на вашу - с условием, что меня перебросят обратно на Землю.
Матросы "Выстрела" суетились, распуская на мачтах все, что хоть как-то могло ловить квелые порывы ветра. Корабль имел по пять гребных портов в каждом борту, но какой прок от десяти весел против полусотни у галеры? Матросы их даже не касались. Я ухмыльнулся. Быть может, если вся команда с Заррагом во главе примется дуть в паруса, "Выстрел" уйдет от погони? Ха, лучше бы готовились к драке!
- Ну, ты, козья морда, хватит заниматься дребеденью! Открывай ящики и вооружай команду! На! - И кинул ему ключи от сундуков, что стояли в капитанской каюте.
На торговых судах оружие всегда хранится в ящиках в каюте капитана - так, на всякий случай. Чтобы у команды не было возможности выяснять отношения меж собой с помощью всяких ковырялок, или, если уж солнце головушку напечет - чтобы не пришла охота прирезать самого капитана.
- Хоть кто-нибудь у тебя умеет драться, морская поганка? - Я снова сплюнул за борт.
- Хр-р! - тут же раздалось в ответ. Это Зарраг озлился; с самого первого дня я подкалывал его этим прозвищем. Впрочем, правда была на моей стороне - Зарраг первым при знакомстве обозвал меня и моих людей сборищем сухопутных хомячков. - Хр-р! Я один стою десятка, и хватит об этом! - Согнув руку, он продемонстрировал громадный, но слегка дряблый бицепс. - А ты дохляк! И гвардейцы твои дохляки! И меч свой ты достал из задницы дохлого верблюда! А шлем слепил из козлиных какашек! Вот так! Съел?
Я окинул капитана заботливым взглядом:
- Какой-то ты красный, словно мухоморов объелся. Часом не солнечный удар?
- Хр-р! - На висках Заррага вздулись жилы. Он был пунцов, как рак, налитые кровью уши загадочно оттопырились.
Я нагло улыбнулся во весь рот: добавить капитану жара перед боем совсем не мешало.
- Интересные у тебя усы, растут прямо из носа! Как ты в нем ковыряешь, ума не приложу! А, подожди! Наверное, ты в нем вообще не ковыряешь! Пальцы у тебя мощные, такими только камни дробить! Ну да, конечно, в ноздрю даже мизинец не пролезет!
- Хр-р! Фхр... Пхрр...
Я встретил безумный взгляд Заррага дружелюбной улыбкой:
- Какие изысканные комплименты! Какой слог! Ты, видимо, практиковался на слонах!
- Да уж какой есть! Но так-то я все равно круче, чем ты!
- У-у-у-у!..
- Ну все, все, ухожу! Пойду-ка гляну, как там леди Нэйта... Уреш, какой же ты красный!
Он был хороший человек, капитан, и примерно такой же могучий интеллектуал, как и я, да вдобавок, как и я - грубиян, так что, несмотря на взаимные подколки, мы испытывали друг к другу взаимную же симпатию.
Я нарочно пихнул капитана плечом и скорым шагом двинулся к кормовой надстройке. Сердце молотом бухало в груди, ни черта мне не помогла шутовская пикировка с Заррагом. С каждой секундой мне становилось все страшнее.
Охрана леди Нэйты, дочери селистианского барона Крочо, была поручена мне самим государем Селистии Барнахом Пятым, и, надо сказать, его поручение неплохо оплачивалось.
Теперь отвлечемся, и я поясню еще раз. Я - лейтенант селистианской гвардии. Правит Селистией Барнах (Пятый), сын Барнаха (Четвертого, с ним мы еще столкнемся, и ближе, чем вы могли бы подумать... Ну, не настолько близко, девчата!). У Барнаха есть вассал (он же верный соратник, чья верность обусловлена экономически), барон Крочо. У Крочо есть дочери. Одну из них он выдает замуж за принца Тендала (а у Тендала есть сестра Вандора, но о ней позже), правителя Фалгонара. Фалгонар лежит на другой стороне Срединного моря. Мы плывем в столицу Фалгонара, Талиру, но, увидев пиратов, поняли, что приплыли раньше срока. Теперь самое время сушить подштанники и стращать пиратов голым задом, а может, сразу вывесить белый флаг - который им до того самого зада, нужно признаться.
Ну, как-то вот так, а если что-то вам не ясно - не бойтесь, спрашивайте. Я ведь вижу по вашим лицам, что у вас накопилось много вопросов. Спрашивайте и не бойтесь, я не кусаюсь. Ну, так, могу куснуть пару раз.
В дальнейшем я еще много чего поясню вам - по ходу истории. Но вы, если что-то не понятно, все-таки не стесняйтесь меня спрашивать - я на расстоянии вытянутой руки и все время вас слышу (и вижу, безусловно). Только, бога ради, не бросайте в меня тухлые помидоры, иначе я разозлюсь, а в гневе я страшнее и Шрека, и Халка вместе взятых, а что касается какого-нибудь Супермена, то я подвешу его на рее за левую ногу и правое... мда... В общем, слонята, я надаю вам тумаков, как говорили в известном мультфильме, если вы будете проявлять чрезмерное любопытство.
Под моим началом - девять отчаянных рубак, лучших бойцов баронской гвардии. Главное в их работе - не слишком мелькать, когда леди Нэйта выходит на палубу подышать свежим морским воздухом и вообще поменьше напоминать о себе. Сейчас они столпились рядом с покоями Нэйты, наперебой тыча пальцами в галеру. Здоровенные парни в шрамах от многочисленных схваток (обычно казарменных схваток друг с другом, на предмет выяснить, у кого длиннее меч), они напоминали мне драчливых петухов. Самый младший, Фродик, пухлощекий юнец с мягким телячьим взглядом и бицепсами величиной с мою голову (черт его знает, от чего у него мышца перла - просто завидно: в этом мире нет гейнеров и анаболиков, так что оставалось признать за Фродиком исключительный талант к бодибилдингу или генную мутацию) переминался в одних исподниках. Я ощутил смущение и замедлил шаг. Это именно я вчера обыграл Фродика в карты. Сначала выиграл наличные, потом - жалованье на месяц вперед, а потом - гири и одежду. Стыдно, право слово.
- Лейтенант? - Ко мне повернулся Энцо - смуглый бородач с крохотными глазками. - Это чего, взаправду пираты Меркхара?