Щепетнов Евгений Владимирович : другие произведения.

1970

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 4.66*29  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Писатель-фантаст Михаил Карпов, бывший снайпер ОМОНа, в 2018 году попадает в страшную автокатастрофу, теряет сознание и чудесным образом приходит в себя в 1970-м. Это год его рождения. Карпов бродит по родному Саратову, любуется чистой полноводной Волгой, лакомится настоящим мороженым, вспоминая детство, и пытается понять, чего хочет от него Провидение. Он считает, что в прошлое его забросили высшие силы... но с какой целью? Неужели его миссия в том, чтобы сохранить от развала Советский Союз? После некоторых сомнений и колебаний Михаил решает: да, он посвятит свою жизнь спасению СССР. Да и писателем-фантастом в Стране Советов быть гораздо выгоднее...
   Пролог.
  Пустая, без пассажиров нива со снятым задним сиденьем выстреливается с места не хуже мощной иномарки. Ну а что - движок 1700 кубиков, а вес...ерундовый вес. Тем более что колесные диски чуть меньше диаметром, чем положено - от шеви-нивы. Они на "ниву-коротыш" становятся легко и приятно, а на них - внедорожный "кордиант оффроад". Самое то, чтобы лазить по грязище почти без опаски. Так-то машина на самом деле дрянь - ломучая, довольно-таки дорогая в ремонте - но есть у нее одно неоспоримое качество: она проедет там, где встанет 90 процентов всех легковых внедорожников. Особенно, если слегка приспустить давление в колесах.
  А вот ехать в ней куда-то далеко - мучение. Хотя если ты поставил сиденья от опеля, все не так уж и печально. Все-таки не штатные нивовские сиденья, на которых ты проваливаешься до самого пола и кажется, что сидишь не в машине, а елозишь задом по земле. Одно только плохо - при росте в сто восемьдесят семь сантиметров ты неизбежно упираешься макушкой в потолок. А еще - чертов руль постоянно трет тебе правое колено, и садиться в эту машину в светлых брюках категорически противопоказано, штаны тут же приобретут веселенькое грязное пятно и будешь ходить по городу как позорный грязнуля-неряха.
  Конечно, хотелось бы "ТЛС-80", или "ТЛС-150", или "хайлюкс", а к ним еще квадрик "Хонда", но..."где деньги, Зин?!". Пенсия, да приработок в виде гонораров за книги - и больше ничего!
  Сторожем пойти работать? За пятнадцать тысяч (в лучшем случае) в месяц? Да не смешите мои тапки!
  В такси пойти? Ой, нет...имеется такой опыт. Прирабатывал! Бросил, когда понял - следующего пассажира просто убью. Если он, зажав в потной ладошке бумажку достоинством в сто рублей сообщит, что купил меня полностью, со всеми моими потрохами!
  Да и невыгодно стало. Цены на услуги такси сделались такими низкими, что это даже не смешно. Бить свою машину (которой у меня еще и нет!) работая на ней в такси? За такие гроши, что в конце концов эту самую машину не на что будет ремонтировать? Да пошли вы к чертовой матери, с такими-то расценками!
  Альтернативы "ниве" нет. Увы. А гонораров и пенсии с трудом хватает, чтобы вести более-менее приличное существование. "Приличное" - это не поездки на курорты, и не ежедневный обед в ресторане. Это хорошая еда, это коммунальные услуги, горючее для машины и более-менее приличная одежда.
  И деньги на спортзал. В свои сорок восемь я в прекрасной физической форме. И только потому, что регулярно, через день хожу в спортзал, где тягаю железо и колочу по боксерскому мешку. Сто десять килограмм, и совсем не много жира. Не больше, чем нужно для организма, если можно так сказать.
  Жена как-то ругалась, что меня по заду хлопнуть - себе дороже! И тем более - пнуть! Руку отшибешь, а ногу сломаешь - зад мой, как чугунный. Нет, ну а что ты хотела, чтобы твой муж, бывший омоновец, ходил эдакой кучкой желе? Трясся и колыхался, как гребаный холодец? Это себя не уважать. С самой юности, с четырнадцати лет - то дзюдо, то бокс, а потом, в армии - рукопашка. И когда после службы в ОМОН пошел служить - там то же самое. Только не для "галочки", а от души.
  Люблю я руко-ногомахание, люблю ножи и стволы. Кровь такая...казацкая. Отец из донских казаков, так что...никак иначе. Он меня учил стрельбе, был главой стрелковой секции. Мне вообще тогда десять лет было, пистолет Марголина в руке дрожал, рука слабая - но стрелял я отлично. Талант, однако. Куда целюсь, туда и попадаю. Потому и загремел в конце концов в снайперы...
  Ну а теперь форму поддерживаю, хотя вроде бы уже и незачем. В сорок пять я уволился со службы - служил в ОМОНЕ.
  "Поучаствовал", да. Снайпером.
  Три ранения - одно ножевое, два огнестрельные. Мелкие осколочные не считал.
  Медали есть. Ордена не заработал - видно, рылом не вышел. А теперь - хватит. Для себя живу. Для себя, и для своей семьи.
  От воспоминаний меня оторвал придурок на беленькой, начищенной до блеска иномарке. Справа у обочины приткнулась фура, из которой два унылых грузчика в синих комбинезонах доставали емкости с пивом, а придурок на иномарке в правом ряду вдруг решил стартануть и обогнать эту камуфляжную каракатицу, моего боевого дракона ("Как я его называю!" (с) ) А тут - фура! И он нацелился меня подрезать, чтобы увернуться от столкновения с фурой, но я как ехал, так и продолжал ехать по прямой. В левом ряду. Ну так получилось - в левом. Не люблю в левом ездить - опасно это! Не для того я в "зеленке" выжил, чтобы погибнуть на поганой дороге в провинциальном областном городе! Но пришлось обгонять у поворота вправо, и к перекрестку пришел в левом ряду. Из него и стартанул - по привычке выкрутив из машины все ее ресурсы, что мог выкрутить. Тоже привычка - может машина стартовать, как из пращи - так почему я должен медленно, попердывая, как "дачамобиль" трогаться с места? Бежать, так бежать! Стрелять, так стрелять! И никак иначе! ОМОН - вперед!
  В общем - мою ниву он не бить решился (о такое гавно мараться!), фуру таранить - тоже. Успел затормозить. Ну а дальше и понеслось. Я в правый ряд ушел, как обычно, он же начал с левого ряда свои выкрутасы - подрезать, тормозить.
  Ну и затормозил. Выскочил - мажорчик такой, в темных очках (они себе в темных очках кажутся такими крутыми!), в маечке, трениках. Нет, не в трениках с вытянутыми коленками "прощай молодость". В тех, что стоят тысяч пять за одни штаны. Кто-то, вероятно, скажет, что это мало - "ну и что такого, всего пять тысяч!". Но для пенсионера вроде меня - это деньги. И я не буду покупать себе треники за пять тысяч.
  Парнишка агрессивный такой...сходу мат-перемат, "да ты....да я...да маму...!". А вот маму не надо было трогать. Впрочем - как и меня. Толерантностью я точно не отличаюсь. А вот габариты соответствующие. И еще - у меня полностью отсутствует страх всяческих разборок. Ну вот утерял я его в процессе эволюции! Эволюционировав от худенького и мелкого домашнего ребенка в звероподобного омоновца.
  Это жена так шутит: "Звероподобный омоновец! Это значит, что я сплю с чудовищем?! А не есть ли это зоофилия?!". Ржем. Кто услышит со стороны - скажет, что спятили мы на склоне лет. Но такие уж уродились.
  В общем, пришлось выйти. Думал, что этот придурок успокоится, когда я перед ним встану, но...нет! То ли обкуренный, то ли вообще крышу снесло от безнаказанности - "папаша отмажет". Только этот идиот не нашел ничего лучше, чем напасть на стреляного, резаного, битого омоновца, живущего на дохлую пенсию и не менее дохлые гонорары от книжек. А значит - злого, безжалостного как мангуст, расправляющийся с коброй.
  Он изобразил что-то вроде прямого правой мне в челюсть, очень медленно, просто-таки патологически медленно. Такого как я следует глушить бейсбольной битой, и лучше всего - со спины. И тихо, чтобы я не увидел. Потому что если увижу - тебе трендец. Я тебе эту биту в анус засуну!
  Кстати, двое дружбанов этого придурка крадутся сбоку от меня, и один из них точно держит в руке что-то вроде биты.
  Ну, давай, давай, идиот! Ох, щас я на законных основаниях оторвусь по-полной! Кипит мой разум возмущенный!
  А машинка-то мерседес. Не из самых дорогих, но такой...приличненький. Я такой никогда не куплю. Нет, ну если по моей книжке снимут сериал в Голливуде, тогда - да! Куплю. Но только не такое дерьмо. Получше что-нибудь. Например - автодом на базе "Унимога". И поеду путешествовать по стране. И не только по стране.
  Но прежде надо выжить, не получив битой по балде.
  Мажорчика роняю, пробив резкий удар в поддых - это действует всегда, а следов практически не оставляет. Нокаут гарантирован. А вот этих двоих придется глушить по-полной. Зачем биту взял на честный поединок? Видимо, джентльмен. Джентльмены, они такие - всегда желают иметь преимущество над быдлом вроде всяких там тупых русских. А когда огребают по сусалам, громко кричат о диких народах, и об Орде, которая угрожает просвещенной Европе.
  С тем, что крался с битой - интересно получилось. Я увел удар в сторону, и бита хорошенько врезала по заднему стеклу мерса, осыпав машину блестевшей на солнце искристой крошкой. Следом за битой отправился и ее "хозяин" - головой вперед, в освободившееся от стекла пространство.
  Второй нападавший, напарник "битоносца" - быстренько свалил куда-то в сторону в виду явного превосходства противника. То есть - меня. И это правильное решение. Зачем тебе лишние синяки и переломы?
  Мажорчика воткнул рядом с его дружком ("Пидоры они все!" (с) "Брат"). Пусть себе охладятся на ветерке. Затем осмотрел поле битвы, проверил видеорегистратор - работает ли он? Работает. Без видеорегистратора скоро уже и в сортир не сходишь - мало ли, вдруг по дороге с котом подерешься и придется доказывать свою невиновность!
  Решил - сваливаю. А что, я повреждений не получил, а то что они их получили - так все зафиксировано. Навесить лишнего не удастся. Поехал!
  Уселся в своего дракончика, повернул ключ - завелся тот, как всегда, не сразу. Есть у каждой старой машины своя придурь. У этой - вот такая. Вначале покрутить стартером, пожужжать, а уж потом... Если, конечно, заранее не нажал на педаль газа. Тогда, все - взревела, автоматически перешла на газ (экономия, однако!), и покатил, куда надо. И что характерно - проехал там, где надо. Всегда. Нуу...почти всегда, не буду грешить против истины.
  Они меня догнали через полчаса. Быстро отошли от нокаута. Видать третий постарался. Я даже не успел увидеть машину - скорость, скорее всего, была километров под двести. А может и больше. Как они сумели развить такую скорость на не очень для того приспособленной дороге? А что такого? Если ты дебил - можешь развить любую скорость, какую позволит тебе развить автомобиль. "Мерседес" - очень хорошая машина. Трехлитровый движок, да еще и в такой маленькой пузотерке - это вообще зверь. А если еще на машине стоят буквы "AMG" - тогда вообще атас. Хрен догонишь! А вот он догнать может, просто-таки на-раз.
  Я увидел его уже в последний момент, когда он целился мне...нет, не мне! Машине! Прямо - в задний бампер. Пришлось уходить вправо - с визгом тормозов, со скольжением ("нива" очень не любит резкого торможения - ее сразу уносит в занос). Но мне не удалось уйти до конца.
  Мерс мажорчика скользнул по моему стальному бамперу, и как ударный шар в бильярде, отразился от моей машины и ушел на встречную полосу. Не знаю, чем руководствовался водитель фуры, которая как раз неслась по встречной полосе, только он попытался избежать удара свернув влево, и угодил прямо в лоб моей "ниве".
  Кто там толковал по то, как перед глазами проносится вся жизнь? Ну - тогда, когда ты скоротечно отправляешься на тот свет? Чушь собачья. Явно, что эти люди никогда не имели дела со смертью. Даже близко рядом с ней не были!
  Все, что я успел перед тем, как кургузая морда тягача состыковалась с моим "дракончиком", это была мысль: "П......ц! И мир погас.
  Глава 1
  Запах грибов. Запах леса. Ах, какой приятный запах! Люблю собирать грибы. А вот чистить, мыть их - ненавижу. Вот можно было бы так - я собираю, приношу, а моют мама и папа! Да хрен там - заставят ведь чистить. Ну да, ленивый я! А кто любит работать по дому?! Покажите мне такого идиота!
  Какие грибы?! Какие мама и папа?! Они давно уже в земле сырой лежат! А я - НА земле!
  Точно, на земле. Влажной, пахнущей грибами и опавшей листвой. И как я тут оказался? И почему я...голый?! Точно! Голый! Что за хрень?! Я и в юности в лесу голым не бегал! Даже в кошмарах.
  Стоп! А может, я в "зеленке"? Может у духов в плену был, и бежал? Так я ведь никогда не был у духов в плену, бог миловал!
  Хрень какая-то...в голове все перемешалось! Каша, а не воспоминания! Сейчас вот казалось, что я в лесу, вместе с отцом собираю грибы! Грузди. Возле деревни Ижбулган. Нет, это не деревня - река! Река Ижбулган! И там была такая тропка, выбитая в горе коровами, а прямо из нее торчали шляпки молодых груздей. Много так этих груздей! Мы целую коляску мотоциклетную набили!
  Щупаю себя...нет, тело точно не мальчишеское. Вот входное отверстие от пули справа на груди. Вот слева. Вот на руке - тут мне нож вошел, когда я неловко парировал удар - поскользнулся на банановой корке, идиот! И этот наркоман едва не пропорол мне печень. Если бы не бронежилет - хана! И вообще, с тех пор - никаких пируэтов с единоборствами - если я на службе. Есть пистолет - вали сучонка, и все! Нож в руках? Угрожал? Пуля в лоб! Или в пах. Очень хорошо - в пах! И помучается перед смертью, и осознает свои грехи. Не надо бить женщину арматурой по голове. И бейсбольной битой - тоже не надо. Нехорошо это. Женская голова - для поцелуев. Для лежания на мужском плече. Но никак не для того, чтобы мерзкий нарк с размаху бил по ней оружием ударно-дробящего действия!
  Ненавижу тварей - наркоманье, шпану, гопников всяких. Нет им места в этом мире! Расстреливать тварей на месте!
  Ага! Все-таки я вспомнил! Итак, я Карпов Михаил Семенович, бывший омоновец, на пенсии. Рост сто восемьдесят семь сантиметров, пенсия двадцать тысяч, жена Надя, дочка Настя, зять Дима, кот Бегемот и кошка Флешка. Вся семья.
  Нет, машину еще забыл - "нива", ваз-21214 мохнатого года, мохнатого кузова, и почти новой начинки - терпеть не могу ездить на машинах с неисправными, некачественными узлами. Моя машина может выглядеть как полное гавно на колесах, но ездит она как гоночный болид, а бездорожье преодолевает как трактор "Беларусь" с двумя ведущими мостами.
  Отлично! Вырисовывается! Ведь как в мнемонике - надо уцепиться за ниточку, и потянуть воспоминания, и тогда они вытянутся длинной веревкой, бусами - одни бусинка за другой.
  Итак, цепочка информации. "Нива" - дорога. Дорога?! Дорога! Я ехал по дороге, и...и...да черт! Авария! Я попал в аварию! Точно! В аварию! Белый мерседес, толпа обкуренных мажорчиков!
  И фура. Фура - прямо мне в лоб. Да, да - именно МНЕ! Я нее башкой шарахнулся. Фуру развернуло, "сложило", когда мерс отрикошетировал от бампера "нивы" и ушел на встречку. Фура пыталась уйти от столкновения - идиот-дальнобой не нашел ничего лучшего, чем пойти на встречку - и снес меня, как кеглю. Надо было мерса долбить, идиот, нехрен выкрутасы устраивать! Все равно все, кто был в мерсе, однозначно подохли. Увернуться шансов не было. Но меня-то за что ты снес?!
  Ладно. С этим потом разберусь. Теперь понять - как я тут оказался. Тут - это в темном лесу, искусанный комарами, голый, и...без единой царапины! Точно, на мне ни царапины! А я ведь прекрасно помню, как лопнул, не выдержав запредельной нагрузки привязной ремень! Как меня буквально выстрелило из водительского сиденья туда, где перед глазами мелькнула скошенная линия-полоска, фирменный знак "Вольво"! Я не то что не должен был остаться без единой царапины, я и выжить не мог!
  Представляю, как плачут над моим гробом Надя и Настя...Дима - грустный, прижимает к себе молодую жену. Кошка Флешка приходит в мою комнату, и тоненько пищит - ищет меня, просит разрешения поспать на моем диване. А меня уже нет! То, что лежит в гробу - это не я! Эти окровавленные куски мяса, эта раздавленная черепная коробка - это не я! Не плачьте! Меня там нет! НЕТ!
  Да чего я развоевался-то? Само собой - нет меня в гробу. Вот он я! Живой, здоровый, хоть и перемазанный в земле. И укусы комариные - ну так, гадство, чешутся! Ненавижу комаров и всякую такую летающую кровососущую тварь! Впрочем - и нелетающую - тоже. Удивительно, но они всегда меня жрут. Других не жрут, а меня - просто-таки дегустируют. И это, между прочим, научный факт - некоторых людей кровососы едят охотнее, чем всех остальных теплокровных. Почему? Это вопрос другой. Там было что-то насчет молочной кислоты в мышцах, о каких-то химических веществах, якобы очень любимых тварями, и присутствующих в крови таких как я. Но думаю - все это фигня. Мы просто вкусные!
  Так. Хватит жалеть себя и бить проклятых комаров. Надо выбираться. Тем более что...холодно, черт подери! Хоть я и люблю прохладу, но все-таки!
  Жена с дочерью вечно ругаются - мол, я как морж, пораскрываю окна и двери, холод напускаю, и сижу так. Или нахоложу кондиционером, аж иней на стенах! И я мутант - холода не чувствую. А они вот нормальные люди, любящие тепло. Но все это ерунда. Я довольно-таки большой, а потому мое тело лучше терморегулируется. Поддерживает нужную мне температуру. И лучше всего оно это делает при температуре в двадцать градусов.
  Здорово сказанул! Профессор! А не снайпер из ОМОНа...
  Встал, привык к ощущениям (голова немного закружилась), и медленно, стараясь не напороться на какую-нибудь гадость, побрел вверх по склону. Где-то внизу журчит речка - если это то место, где я попал в аварию - это Гуселка. Только почему не слышно автомобильных моторов? А тем пуще - рева мотоциклетных глушителей? Эти поганцы ночью используют участок трассы, где я имел несчастье попасть в аварию, как гоночный полигон, носясь на своих "метлах", как сумасшедшие ведьмы.
   Ну да - я не люблю мотоциклистов, хотя никогда не мешал им ездить и боже упаси - не перекрывал им дорогу. Просто когда видишь мотоциклиста, сразу в животе возникает такое тянущее чувство - ожидание неприятностей. Или он сейчас башку сломит, или...башку сломит, но и еще кому-нибудь напакостит. Врежется в соседнюю машину, либо снесет прохожего. А как они раздражают летними ночами! Вот на кой черт пробивать глушитель, чтобы он истошно ревел? Только не надо про: "Это чтобы нас лучше слышали!" Все равно даже если услышат - увидеть просто нереально. Так что если мотоциклист проскакивает между машинами, едва не сбивая зеркала - он обязательно в конце концов окажется на асфальте. В качестве неподвижной изломанной куклы. Таков закон природы.
  Нет, так-то я сам люблю мотоциклы! И права категории "А" у меня есть! И ездил в детстве - и на "Ковровце", и на "Иж-Юпитер" с коляской. Но то если я на мотоцикле. А если кто-то другой...
  Я шел по ковру из листьев, оскользаясь, падая на колени и снова поднимаясь по склону, стараясь не допускать в мозг поганую мыслишку забивал его всяческими дурацкими рассуждениями - о мотоциклистах, о тупых водителях, о велосипедистах, считающих себя пупами земли, и о всякой мрази, которая коптит этот мир, а хорошие люди (вроде меня!) разбивают башку о капоты всяких там злых "Вольво".
  Что за поганую мыслишку я отгонял? Да вот стоял у меня перед глазами чувак из старого кино (ныне уже покойный актер). Играл он там призрака. Убили парня на улице, и стал этот парень призраком. И фильм так называется: "Призрак". И от мысли, что я могу оказаться таким же призраком, меня не просто колбасило - аж подташнивало! Ну не хочу, не хочу я в призраки! И не заставляйте, сволочи!
  Кто такие эти "сволочи" - думать тоже не хотел. Честно скажу - не было никакого желания задумываться о том, как я оказался в ночном лесу - голым, и после того, как уже умер. Умер, умер! Мой мозг, тренированный на определение вариантов смерти все понял еще тогда, в машине - шансов у меня не было никаких. И вот теперь - я-призрак должен понять, куда попал, и...зачем.
  Больно. Очень больно, когда ты, человек двадцать первого века, наступаешь на острый сучок! Я никогда не матерюсь при женщинах - если только эти женщины не ведут себя как мужчины, матерясь, и пытаясь ударить. Никогда не матерюсь при детях. Дома никогда не матерился. Но я прошел войну, и ОМОН, а потому могу считаться экспертом по матерщине. Я не ругаюсь матом, я им разговариваю. И сейчас - я шел, и разговаривал матом, шипя, и ощущая, что мои подошвы превратились в сплошную рану.
  Современный человек зависим от своих приспособлений, им придуманных - настолько, что очутись он в пещерном веке - сдохнет. Предки ходили вот так, как я сейчас - голышом, босиком, и не ощущали от этого никакого неудобства. Мне же сейчас было очень хреново. Очень! Раньше я даже слегка гордился тем, насколько мало мне надо, и насколько я неприхотлив - холод терплю легко, насчет еды неприхотлив - набил желудок, и слава богу. Из одежды - самое простое и удобное, вроде обычной "Горки". И считал, что окажись я в условиях дикой природы, выживу с гораздо большим шансом на успех, чем большинство из моих современников. Уж на то пошло - меня тому учили. Курсы проходил, да. Но никогда я не предполагал, что могу оказаться совершенно голым в ночном лесу. Ни в одной из своих самых дурацких фантазий! Будто какие-то демоны решили надо мной пошутить, и бросили в лесу в костюме Адама!
  Идти пришлось недолго, всего минут десять, но эти минуты показались мне целой вечностью. Все-таки я наколол ногу на острый то ли шип, то ли сучок, и теперь хромал, проклиная и проклятую "зеленку", и самого себя, не умеющего ходить босиком.
  Кстати, пока шел, в голову вдруг пришла мысль: а Гуселка ли это вообще? Может никакая не Гуселка?! С чего я взял, что нахожусь там, где попал в аварию?
  Версия такова: я, здоровенный чугунный лоб, остался жив после столкновения. Меня положили в скорую помощь, фельдшера раздели, потом вывезли в неизвестное мне место, где и выкинули без всяких средств к существованию, в расчете на то, что я погибну и не смогу рассказать об их подлом зверстве. Ну а что? Чем эта версия тупее версии о том, что меня похитили инопланетяне? Кому не нравится - придумывайте свою! Например, что меня накачали наркотой, вырезали почку, а лишнее бросили в лесу...хрен знает где.
  Невольно погладил ладонями бок, и не обнаружил там новых следов злодейского вмешательства. И слава богу! Только старые шрамы от ранений, в том числе и осколочных (Подствольник, зараза! Мелочь, а неприятно!).
  Дорога, на которую я вышел, показалась смутно знакомой. Минуты три я стоял посреди асфальтовой трассы, и мучительно соображал - где же все-таки нахожусь. Был бы день - все было бы легче. Но узнать место ночью, да еще и после прогулки голышом по лесу - это выше моих сил! Но это место точно было мне знакомо. И в этом я утвердился после того, как пошел вправо, по асфальту, в надежде на то, что появится машина и меня подберет. При этом совершенно не задумываясь о том, что подумает водитель, увидев на дороге здоровенного грязного мужика, голого покруче Тарзана. У того хоть набедренная повязка была. Даже я - не знаю, стал бы подбирать такого кадра, или нет - чехлы себе в машине пачкать. И подозрительно, и опасно - даже для меня.
  Все, что подозрительно - опасно. Здоровой паранойи еще никто не отменял. Паранойя - друг и соратник разведчика. Ну и омоновца тоже. Лучше перебдеть, чем недобдеть!
  Когда пересек мостик, под которым журчала речка - вспомнил. Гуселка, точно! Это она! Когда-то Усть-Курдюмская трасса шла именно так - без путепровода, поднятого на опоры. Тут, внизу шла. Только вон там стоял памятник - погибли молодые ребята, что были в легковой машине, когда у "камаза" с кирпичом, что поднимался на гору, отказали тормоза. Ребят раздавило. Не успели выпрыгнуть из "лады". Родители рядом с дорогой поставили памятник.
  Итак, я правильно повернул. Вот только куда делся путепровод? А может я все-таки ошибаюсь? Подожди-ка...вот и поворот на Долгий Буерак. И табличка стоит! "Долгий Буерак"! Так что все правильно!
  И что тут правильного? В аварию-то я попал не возле поворота! На этой трассе, но в другом месте! А оказался тут, за несколько километров от места аварии! Это как? Чушь! Какая-то чушь! Нет, скорее всего - я обознался, и...тьфу! И на табличку-указатель "Долгий Буерак" обознался?!
  В любом случае - мне надо искать людей. Стало гораздо холоднее, и уже реально зуб на зуб не попадает!
  И я побежал. Вначале тяжело, хромая на пораненную ногу, разминая застоявшиеся мышцы, потом уже легче, и еще легче. Для своих лет я бегаю очень недурно, учитывая то, что делаю это теперь очень редко. Ну да, в тренажерном зале волей-неволей отрабатываешь "дыхалку" на кардиотренажерах, но бегать я не бегаю - и не потому, что так важен. Типа - такой важный господин. "Генералам нельзя передвигаться бегом - во время войны это может вызвать панику, в мирное время - смех". Совсем не потому. Просто...не люблю. Набегался уже за свою жизнь, хватит уже! Замерз, вот и побежал. Нет сейчас другого способа разогнать кровь, вот и бегу.
  Ни одного фонаря по обочине дороги. И ни одной машины ни в попутном направлении, ни в обратном, из города.
  Стоп! Что у меня с головой?! Нет, мозги у меня не вываливаются, я не протухлый зомби, но почему я так туго думаю?! За каким хреном я бегу в город, до которого четыре километра, когда в пятистах метрах от меня - МОЙ ДОМ?!
  Господи...я и правда спятил! Если это Гуселка, до по прямой до моего дома пятьсот метров, а я бегу в противоположном направлении, как настоящий идиот!
  Может я и правда ударился головой...стал глупеть, как герой рассказа "Цветы для Элджернона". Вот был умным, бывшим воякой на пенсии, подрабатывающим написанием фантастических боевиков, настоящий профессиональный графоман. Ну...так нас хейтеры именуют, которые анонимно оставляют свои высеры в сети, зная, что достать и разбить башку мелкому гавнюку практически невозможно. Но теперь я превратился еще и в тугодума! Простейшая задача - определиться на местности и выработать план действий - вызывает у меня головную боль и подвигает на совершенно глупые поступки!
  Я остановился на обочине, обхватил себя руками, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра, со свистом разметавшего листья и пыль на обочине (Вот только что не было ветра, и вдруг поднялся! Ну что за хрень?!), и попытался привести мозги в порядок.
  Итак, что я имею: примерное определение на местности - всего лишь по мостику, ПОХОЖЕМУ, на мостик возле моего дома! Речка, которую я почему-то принял за Гуселку. И полное отсутствие огромного моста-путепровода, который должен быть над этой самой Гуселкой!
  А еще - вместо четырехполосной Усть-Курдюмской трассы обычная двухполосная асфальтированная дорога, ПОХОЖАЯ на ту дорогу, которая...хмм...которая?! На какую дорогу она похожа? Да ни на какую конкретно! На ЛЮБУЮ дорогу, которую покроют асфальтом!
  И что делать? Ну что делать...идти к дому, конечно. Кто-то упер мост-путепровод, забросил меня на берег Гуселки, попер всю мою одежду...
  Черт! Я схожу с ума!
  Я! Схожу! С ума!
  Голова заболела так, что я даже забоялся - как бы какой-нибудь сосуд в ней не лопнул. Не хочу подыхать голым на хрен знает какой дороге. Без семьи, без жены. Хочу умереть лет в сто пятьдесят, окруженный внуками, правнуками и пра-правнуками. На своей постели, что характерно!
  И тут мое внимание привлек звук. Машина! Сюда ехала машина со стороны города!
  У меня даже дыхание в груди сперло - наконец-то! Сейчас попрошу сотовый, позвоню жене, и меня отсюда заберут домой! И все это сумасшествие закончится!
  И тут снова по башке как пыльным мешком шарахнуло - а может мне это все видится? Чудится? Лежу я в виде овоща где-нибудь в больничке - после аварии доставили - и вижу сны! Сны бывают такими яркими, такими насыщенными, что их можно как кино смотреть! Я нередко вижу сны, да такие яркие - сам потом дивуюсь. Яркие, и странные. Иногда - эротические. Ну а что? Я мужик! Хмм...мужики - в поле пашут. Мужчина я, да! Люблю женщин! И что теперь?! Мысли путаются...
  Свет ударил в глаза, машина с визгом тормозов остановилась, и я шагнул к ней, забыв, что на мне нет никакой одежды, кроме естественного "шерстяного" покрова. Да и тот совсем редкий - ну и не грузин я, и особой шерстистостью не отличаюсь. Из машины кто-то вылез, кто это был - мне не видно, фары (видимо на дальнем свете) слепили так, что у меня из глаз, привыкших к темноте, едва не полились слезы, и в пространстве завертелись красные круги. Но голова теперь работала довольно-таки четко, и я для себя отметил, что судя по звуку - это "уазик". Деревенские? Или какой-нибудь поклонник оффроуда?
  - Мужики! - начал я, и вдруг замер, не закончив фразу. Фары потухли, оставив гореть только подфарники, и в свете тусклых фонариков я и в самом деле увидел уазик. Полицейский уазик. Желтый, как лимон, с синей полосой. И на водительской дверце у него что-то темнело - что-то нарисованное, но что именно, я не разглядел.
  - Эй! - голос был мужским, молодым, и шел он от стоящего возле машины мужчины в полицейской фуражке. На ней ясно выделялся блестящий кругляшок кокарды - ты откуда взялся?! Что тут делаешь посреди ночи? Да еще и голышом! Пьяный? Что, обобрали, что ли, пока пьяный валялся?
  - Я не пью, мужики...несколько лет уже не пью! - с некоторой обидой, глупо звучащей в моем голосе, ответил я - В аварию попал! Сознание потерял, очнулся - и вот! Здесь! Я где вообще нахожусь? Что это за речка? Что за дорога?
  - Дорога на Усть-Курдюм...речка - Гуселка! Аварию, говоришь? А где авария была? Что за авария?
  - Выше, у "Ленты"! Почти у "Ленты"! Я на ниве ехал, а козел на "мерсе" меня хотел подбить. Вылетел на встречу и в фуру, "Вольво" - она в город с моста шла. "Вольво" на встречку вылетела ко мне, и меня в лоб! Я сознание потерял, "очнулся - гипс"!
  - Какая такая лента? Вольво? Что за вольво?! Какой тут мерс?! Это тебе Москва, что ли? - хохотнул голос с водительского сиденья - Спятил совсем! Андрюх, ты поосторожней! Он вон какой здоровый бугай! Борец видать! И клоун...ха ха ха...
  - Вот что, борец... - продолжил первый полицейский - ты где вообще живешь-то? Мне с тобой времени нет лясы точить, мы на вызов едем в Курдюм. Так что давай быстрее колись! Кто ты, да что ты!
  - Ребята, дайте трубочку - позвонить? - попросил я, едва не дрожащим от холода голосом - Жене позвоню, она меня заберет! Я тут живу, рядом, за Гусельским мостом! У нас там дача, переделанная в жилой дом, мы там пять лет уже живем. На Клубничной.
  - Андрюх...он ненормальный, точно! - опасливо бросил водила - какие, нахрен, дачи?! Там пустырь! Никаких дач нет! И тем более домов! И какую трубку он вообще требует?
  - Позвонить дайте, ребята! - снова попросил я - я оплачу разговор! Брошу денег на счет...потом! Как домой доберусь! Пожалуйста!
  - Вот что, мужик... - начал первый - Залезай назад. Не в салон! Назад! Доставим мы тебя в отделение, а там уже и разберутся - кто ты, откуда, и какую трубку ты требуешь. Нет у нас никаких трубок. Сигарету могу дать! "Приму". Потом. В машине курить нельзя. Васька дыму не любит.
  - Не люблю! - откликнулся водила - Мало того, что засрете, наблюете тут, засранцы, так еще и дым ваш нюхай! А между прочим - он вредный! Давай, полезай!
  Водила вышел из машины с кривой ручкой, что должна быть приделана в двери, пошурудил ей в нужном отверстии, дверца багажника и открылась. А я, повинуясь жесту первого (летеха, теперь вижу - глаза привыкли), шагнул к машине.
  И остолбенел! На дверце красовался ясно различимый в свете Луны герб! Герб Советского Союза! А выше, на синей полосе (и как я это не заметил?!) - надпись "милиция"!
  - Ну что застыл, твою мать! - ругнулся сержант, стоявший у дверцы - влезай, пьянь чертова! Как вы уже за...ли, пьянь поганая!
  - Слышь, Вась. От него и правда спиртным не пахнет - сказал летеха, мимо которого я проходил - Я пьянь за полтора метра чую. У меня нос - как у собаки! Он трезвый. И не с похмелья. Кстати, в отличие от тебя! Несет от тебя - мама не горюй! Вчера набухался, что ли?
  - Свадьба же у другана, святое дело! - весело хмыкнул сержант, закрывая за мной дверцу - Имею право! Не на службе же.
  - Давай быстрее! Щас прибьет этот гад кого-нибудь, и будем потом отписываться - где это мы застряли, и почему быстро не приехали! И нехрена было Костяну на ужин дежурку брать! Сам бы дошел! Вот понадобилось - и на чем ехать?!
  - Это ты Петровичу скажи - хмыкнул водитель, поворачивая ключ зажигания и прислушиваясь к визжащему и хрипящему стартеру - Я-то чо? Мне сказали - я повез! Мое дело - машина. Вот слыхал, опять пятак подгорел! И бендикс тарахтит! Стартер делать надо! А когда делать? Приедем - рапорт напишу на ремонт. Мне день надо, чтобы заняться! А вы мне даете день? Гоняете, как сидорову козу! Люди-то все выдержат, а машина? Знаешь, уазики какие ломучие?! Он сука если долго не ломается, значит так е...нет, что - куда глушак полетит, куда поршня!
  - И на чем мы ездить на вызов будем? Когда на ремонт встанешь?
  - А на москвиче! Пусть начальник из-под жопы вытаскивает москвиченка и дает в дежурку! А если "луноход" накроется - что будете делать?? На мне кататься? Так вы уже катаетесь! Ножки свесили! Как ни попрошу кого в помощь на ремонт - так вы мне писю кажете! Нет, точно рапорт напишу - становлюсь на ремонт! Надоело!
  И тут же он сменил тон и повысил голос, перекрикивая вой движка и раздатки:
  - Эй, ты...ненормальный! Ты там не блюешь? Заблюешь - я тебя самого мыть заставлю! Языком будешь вылизывать!
  Я не ответил. Я ошеломленно, и даже с ужасом смотрел туда, где должен был стоять мой дом. Луна яркая, как медный таз - облака разошлись, будто желая показать мне, как круто я вляпался. А то, что вляпался - это определенно. Сержант был прав. Никаких дач, никаких домов. Голая пологая гора, освещенная призрачным светом Луны, кусты и клены вдоль дороги...и ничего указывающего на то, что здесь имеются дома. Ни-че-го! Ноль!
  Сказать, что я ошеломлен - ничего не сказать. Мысли разбегались, голова трещала от боли, даже руки и ноги - и те тряслись, то ли от холода, то ли от нервной перегрузки. Ну а что - не каждый день ты оказываешься непонятно где, и...непонятно - когда! Если, конечно, все это не было какой-то дурацкой инсценировкой. Розыгрышем, устроенным безумным олигархом. Именно олигархом, то есть человеком, имеющим очень много денег, которые тот может пустить на свои безумные выходки. Например - купить УАЗ, раскрасить его в цвета милиции советского времени. Нанять актеров, которые будут вести себя соответственно тому, как вели себя милиционеры советского времени. Вывезти меня в место, очень похоже на то, где я сейчас живу...жил. Вот только ЗАЧЕМ?! Какой в этом интерес?
  Усть-Курдюм тоже не был тем Курдюмом, к которому я привык. Никаких рекламных плакатов, и более того - возле администрации, над которой в лучах прожектора колыхался красный (!!!) флаг - на стенде огромный портрет Ленина, и рядом с ним - портреты передовиков. (Надпись над этими портретами я прочитал. Точно, портреты передовиков колхозного, так сказать, дела.)
  Возле администрации стояла женщина лет сорока, сорока пяти. Завидев милицейскую машину - она бросилась к ней так, будто это был не "луноход", а скорая помощь, способная спасти больного человека. Бросив несколько слов, она уселась на заднее сиденье и машина рванула с места, бренча сочлениями на каждой приличной кочке. И кочек тех было немеряно - асфальт разбит так, будто это был не Усть-Курдюм, в котором уже давно обосновались обеспеченные люди, а захолустный поселок, деревня, до которой от крайнего КП ГАИ двадцать километров неухоженной трассы. И нет никакого нового моста, который длиннее старого больше чем в два раза.
  И незачем сюда по ночам ездить машинам - если только ты не милицейский уазик, и в нем не дежурный наряд, состоящий из дежурящего участкового и сержанта-водителя.
  Кстати - стандартная ситуация во все времена - на вызов обычно едет дежурный участковый. И хорошо, если ему под задницу дадут дежурную машину, а то и сам добирайся, как хочешь. Но тут уж точно деваться было некуда - двадцать километров на автобусе посреди ночи не прошкандыбаешь.
  Из сбивчивой речи женщины я понял, что вызов состоялся из-за ее мужа, недавно откинувшегося с зоны, на которой он оказался из-за своего буйного нрава, особенно резко проявлявшегося во время пьянки. А попал он туда потому, что покалечил соседа, не в добрый час попавшегося ему на глаза возле дома - это тоже рассказала его жена. И вот сейчас он накачался самогона, купленного где-то здесь, в деревне, и собирается пойти, и рассчитаться с соседом, который пользовал его жену, пока ее владелец "парился" на зоне.
  Кто-то ему вишь ли сказал, что Лизка путается в соседом - тем самым, которого он некогда "отоварил" - так что по выходу с зоны мужик не нашел ничего лучшего, как подбить глаз любимой женушке, и составить план окончательного уничтожения зловредного соседа.
  Абсолютно банальная, скучная, и невероятно распространенная бытовуха! Но от этого не ставшая менее опасной, чем об этом можно было бы подумать. Так и совершается большинство убийств - тупо, по-пьянке, не рассуждая и не жалея ни о чем. Убьет соседа, загремит лет на пятнадцать-двадцать (рецидивист же!), и выйдет с зоны строгого режима полной развалиной с отбитыми почками и печенью, с туберкулезом и ненавистью ко всем, кто успешнее и здоровее его. В конце концов окончательно сопьется, и наконец-то перестанет портить людям их счастливую, долгую жизнь.
  Когда подъехали к искомому дому, стали слышны крики, звон стекла, и звуки металла, вгрызающегося в дверь.
  - Он топором рубит! К соседу ломится! - пискнула женщина, и я вдруг подумал о том, что скорее всего с женщиной этой не все так уж и ладно. И возможно, что буйный мужик не был совсем так уж и не прав. Небось бегала к соседу, давала повод для ревности - вот муженек и осерчал. А теперь вон оно к чему все пришло! Интересно, а как я бы поступил с таком случае? Нет, чисто теоретически! Моя жена, само собой - выше подозрений! Как жена цезаря. Но все-таки - вот прихожу я домой, а там стоны, чмоканье и скрип кровати. А я ведь тут! И с кем же тогда чмокает и стонет моя жена?!
  Отоварил бы, точно. Мужика измордовал бы до полусмерти, благо что здоровья и умения хватает...жену...не знаю. Стал бы бить, или нет? Нет, наверное. Просто собрал бы вещи, и ушел.
  Знаю, есть такие люди, что радуются изменам жены. И даже сами находят ей любовников. Но это точно не я. Я собственник. Жена моя. И ничья больше. А тот, кто покусится на мое - получит по-полной! Вышибу мозги из подлеца!
  И вдруг затосковал: я тут, а жена-то моя там! Где "там" - я еще не знал, и думать об этом не хотел, в глубине души надеясь, что все это дурацкая инсценировка. Но мой логичный, приземленный разум давно уже сделал вывод - где я сейчас нахожусь. В КАКОМ ВРЕМЕНИ.
  А значит, я никогда уже не вернусь домой, к жене, и значит - она теперь свободна и может спать с тем, кто ей придется по душе. Меня-то нет! И не будет! А ей всего сорок лет. И в сорок лет баба...ого-го, какая баба! Только и дай мужика!
  Тошно. Ой, как тошно! Люблю я ее! И всегда любил! И всегда знал, что меня дома ждут, что мне нальют чашку борща и наведут кружку чая с лимоном. Что есть мне куда возвращаться, и есть - зачем. Какой бы я ни был - больной, пьяный, раненый или здоровый - всегда приползал, приходил, прибегал домой. Дом для меня все! Дом - это семья. Семья - над всем. Над моралью, над совестью, над жизнью и смертью. Убью весь мир, сам сдохну, но семью сберегу! И только так. И весь я в этом.
  Менты ушли из машины вместе с женщиной, и через несколько минут оттуда, где гремели удары топора, раздались крики и плач.
  Я ожидал в скором времени услышать выстрелы - кто в здравом уме будет ждать, когда ему размозжат голову топором? Куда как проще - достал ствол, загнал патрон в патронник, да и пальнул пару-тройку раз. Вначале в плечо, чтобы топор выронил, а потом в ногу, чтобы матом не ругался и на полицейских не злоумышлял. С простреленной-то ногой не позлоумышляешь! Не до жиру! А выписывать пируэты в роли мастера единоборств, когда в руках такой удобный и привычный "макаров" (а лучше калаш-укорот) - это форменный идиотизм. Валить гада, если дернется - и вся недолга! Если по молодости я бы еще два раза подумал, прежде чем сделать такое (отписываться задолбаешься), то теперь, став старым пердуном на пенсии - и секунды бы не задумался, пускать ли в ход огнестрельное оружие, или нет. Кстати, пистолет у летехи был - я видел, как тот оттягивает кобуру. Применит, ежли что, не дурак же!
  Но тем больше было мое удивление, когда я увидел летеху и сержанта, подталкивающих в спину здоровенного детину, который по дороге пьяным голосом пытался что-то доказать ведущей его парочке. И что интересно - они не удосужились даже надеть на него наручники! И скорее всего, рупь за сто - не обыскали! Идиллия, мать вашу! Девяностых годов на вас нет...и чеченской. Злой я, да, но какого черта такое расслабление?
  Мужик был ростом чуть пониже меня, но тяжелее килограммов на сорок. Когда-то он вероятно занимался одним из видом силового спорта - штанга, либо классическая борьба, и до сих пор сохранил свою силу, хотя и зарос жиром, как завзятый колхозный боров. Машина даже присела, когда он грузился в "обезьянник". Кстати, когда я в нее влезал, она отреагировала вяло. Точно, килограмм сто пятьдесят весит! Вот же чертов бегемот!
  Мужик не обратил на меня никакого внимания, он как раз материл свою супружницу, пьяным голосом рассказывая ей, в каких позах, и в какие отверстия будет иметь ее, ее хахалей, и хахалей ее хахалей. Особенно досталось соседу - извращенному типу, любителю нетрадиционных сексуальных связей, а также извращенной связи с женой реципиента.
  Кстати, я так и не понял - если сосед гомосексуалист, то зачем ему жена этого типа? Глупо же, нелогично. Впрочем, какая может быть логика у пьяни? Только пьяная, само собой.
  Милиционеры уселись в машину, громко грохнули закрываемые двери (болезнь "уазиков" - ощущении, что дверца сейчас отвалится, но иначе не закроешь), заскрежетал, завыл стартер, и вся наша пестрая компания двинулась в путь.
  Я немного удивился - а объяснение взять у свидетелей и потерпевших? А заявление? На основании чего задержали придурка? И как потом будут отписываться?
  И тут же с усмешкой подумал - какое мое дело? Наверное, успели взять заявление, заранее баба написала. А что касаемо объяснений - сама приедет в отдел, завтра, все напишет. Не о такой ерунде надо думать (чужой ерунде), а о том, как мне жить дальше!
  Мужик захрапел, откинувшись на борт машины и распространяя миазмы застарелого сивушного выхлопа, я же, стараясь согреться (уже остыл!), тер плечи, руки, ноги - меня била дрожь, и еще немного - застучат зубы. И тогда я забарабанил в перегородку "обезьянника":
  - Эй, ребята! Эй!
  - Чего ты? - обернулся лейтенант, и в голосе его слышались досада и раздражение - Сиди спокойно! Скоро приедем!
  - Пока приедем, я нахрен замерзну! Мне бы чего-то из одежды! Зубы уже стучат!
  - Да и хрен с ним! - жесткосердный водила даже не повернулся, глядя строго вперед, на темную дорогу, освещенную тусклым желтым светом фар - Тебе чего тут, промтоварный?
  Давненько я не слышал этого названия "промтоварный"! Молодняк небось и не поймет, что это такое. А я помню! Древний я, как окаменевшее дерьмо мамонта. Ох, и древний!
  - Я щас тут околею от холода, воспаление легких словлю, а вы будете виноваты. И заяву на вас напишу, что вы надо мной издевались, везли голым, и поэтому я получил воспаление легких! Так что дайте хоть тряпку какую-то - прикрыться! Замерзаю!
  - Нет, ну а чего? Правда холодно, а он голый! - забеспокоился летеха, которому было точно не все равно, если начнется какой-то скандал. Это водилу дальше фронта не пошлют, а участкового...ну - тоже, почитай, на фронте, только вот у него есть все-таки кое-какая карьера. Например, если жалоба найдет подтверждение - могут звание задержать. Или соберутся старшим участковым поставить - а у него взыскание есть! И другого поставят. Или захочет в другую службу перейти - начнут "шерстить" послужной список, и выплывет такой вот неприятный случай. Никому не нужны проблемные подчиненные. И уж тем более - начальники. В ментовке ни одна жалоба просто так не теряется.
  - Останови! Я ему одеяло с заднего сиденья дам.
  - Да ты чо, внатури! - водила искренне возмутился - Воще-то это мое одеяло! Я его из дому принес! Чтобы накрываться им, а не жопу какого-то придурка прикрывать! Принеси свое одеяло, да накрывай всех синяков!
  Я даже чуть не хихикнул. Вот типичный образец разговора сержанта и лейтенанта в ментовке! Начальника и подчиненного! Никаких тебе армейских "слушаюсь!". "Исполнять!" Да и глупо было бы - между прочим, хороший водила, умеющий поддерживать свою тачанку в должном порядке, это гораздо бОльшая ценность, чем простой участковый!
  Интересно, как летеха выкрутится из ситуации? Фактически его сейчас нахрен послали.
  - Знаешь чо...если с ним что-то случится, я скажу, что это ты не дал ему прикрыться. По всему видать - мужик непростой, и не алкаш, точно. Не пахнет от него. Крыша поехала - это да. Но чтобы он нажранный был - такого нет. А то мож родня кого-то, типа первого секретаря, а ты ему пожалел грязное одеяло, пролитое чаем и прожженное цигарками! Жлоб ты, внатури. И ты будешь отвечать за мужика. Одеяло пожалел, ага! Жидовская ты морда! Куркуль!
  - Чо сразу - жидовская?! Чо сразу - отвечать?! Обзываешься еще! Куркуль я, вишь ли! - забеспокоился водила, и нажал на тормоз - вы свое мля заработайте, а потом раздавайте! Отдай! Все отдай! Может еще штаны снять и ему отдать?
  - Если есть такое желание - отдай! - невозмутимо сообщил лейтенант, и я едва не рассмеялся, несмотря на свое дичайшее положение. Все-таки он выкрутился! Наехал - по всем правилам! Настоящий участковый - такие любые проблемы решают, и уж точно с людьми контакт наладить умеют. Проверено!
  Мне передали одеяло - грубое, кусачее, грязное, воняющее потом, табачным дымом и блевотиной (видимо напиталось запахами машины), и я не помню, чтобы когда-нибудь с таким наслаждением заворачивался в кусок ткани. Одеяло, несмотря на его мерзкое состояние, оказалось теплым, и дрожь моя понемногу утихла. Кстати сказать, скорее всего, дрожь была вызвана даже не холодом - не такой уж и мороз на улице - это нервная перегрузка. Ощущение, будто ты после длительной и тяжелой болезни, когда любой холодок вызывает дрожь, а любое тепло - бросает в пот.
  Привезли меня не в Волжский отдел, как я этого почему-то ожидал, а в Саратовский. Что по здравому рассуждению было абсолютно верно - Усть-Курдюм-то за городом, в Саратовском районе! С какого рожна они попрут меня в Волжский отдел?
  Возле отдела никого не было ни одного человека. Глухая ночь, улицы пустынны, и только ночной ветерок шевелит маленькую бумажку, застрявшую между камнями бордюра. Я нагнулся, поднял ее. И убедился - точно, он! Автобусный билет! Тот самый, отрывной, из детства!
  - Эй, ты чо там хватаешь? - обеспокоился злой как черт водила - Каменюку, что ли?! По башке хочешь дать?!
  Я протянул руку, показал, потом выпустил билет, и он полетел по ветру, кувыркаясь, как акробат под куполом цирка. И мне вдруг снова стало тошно. Я попал! Вокруг - ни одной родной души! Чужой мир, чужая страна. Да, чужая! Потому что мой мир в 2018 году, а сейчас...какой сейчас год?
  - Сержант, какой сейчас год? - не задумываясь, спросил я.
  - Год?! - изумился водила - Точно, спятил. Семидесятый был с утра год! А у тебя какой?
  Я чуть было не ответил, но придержал язык. И мгновенно решил: держать язык за зубами, пока во всем не разберусь! Иначе точно окажусь в дурдоме!
  В дурдоме я все равно оказался, но только через несколько часов. В эти часы меня, вначале, допрашивали. Вернее - опрашивали. Брали объяснение. Я отвечал, что ничего не знаю - кто я, откуда я, и как оказался на дороге. Память пропала! Я не помню ни года (сержант свидетель), ни месяца. Помню только, что я в Саратове, но ничего тут не узнаЮ.
  А я и правда - не узнавал. Напротив Саратовского отдела в моем времени был построен торговый центр. Теперь его нет. Стоят старые кирпичные дома, частные дома. Не видел - на месте ли Октябрьский отдел, он в мое время находился позади Саратовского, за углом. Но мне рассмотреть особо и не дали, сразу завели в помещение.
  Одеяло свое драгоценное водила все-таки отнял, но я без одежды не остался - тот же самый летеха притащил старые милицейские брюки с подозрительным пятном на заду (обделался кто-то, что ли?), старый китель без погон, со следами свежего их отпарывания (ну само собой - бомж в милицейском кителе с офицерским погонами?!).
  Глупо я выглядел - штаны не доставали даже до щиколоток, обтягивали ляжки, как трико у балерин, а китель на моих плечах едва не лопался при каждом моем глубоком вздохе. Потому дышать я старался порционно, и двигался осторожно. Но все-таки это была одежда. И она согревала. Не до жиру! Главное - живой.
  Допрашивал меня тот же самый летеха. Вернее не допрашивал, а опрашивал (это разные понятия), ибо я пока не был замешан ни в чем предосудительном - кроме циничного демонстрирования половых органов придорожным деревьям. Кстати - легко можно меня за этот цинизм закрыть, к примеру - на пятнадцать суток. А за эти пятнадцать суток сделать запрос во все инстанции, и решить - что со мной делать.
  Так-то меня не обижали, не оскорбляли - летеха был если не предупредителен, то деловито сух и ничем не выражал своего ко мне отношения. Ну, не помнит человек, кто он, и откуда взялся - и что? Без него делов хватает. А то, что это не беглый уголовник - видно с первого взгляда. Татуировок-то нет! Никаких!
  Я вообще-то не любитель украшать себя наскальной живописью, даже если это какая-нибудь хрень, указывающая на принадлежность в "Войскам Дяди Васи". Ну, типа парашют и болтающейся под ним человечек. Не нравится.
  Мне "откатали" пальцы - седой заспанный эксперт-криминалист предпенсионного возраста, от которого ощутимо несло старым перегаром.
  Криминалисты всегда были сами по себе, и как бы и не совсем менты, потому имели некоторые послабления. Особенно дельные криминалисты. Этот был дельным. Сделал он все быстро, без лишней суеты, и скоро я уже отмывал испачканные пальцы в раздолбанном сортире отделения, в котором, как и в дежурке воняло блевотиной и табаком.
  И вообще - здесь все пропахло табаком. Стены, пол, стулья, столы, даже люди. Когда это еще до народа дойдет запрет на курение в общественных местах - очень справедливый, надо сказать, запрет. Нефиг дымить в общественных местах! Ибо нехрен! Кстати, то, что я не курю, помогало мне в "зеленке". Снайпер, который курит находясь на "охоте" - долго не живет. Табачный дым некурящий человек чует за несколько десятков метров.
  Затем меня отвели в камеру. Обычную камеру РОВД - деревянные голые нары, стены, заляпанные "шубой", чтобы на них нельзя было ничего написать. Жуткое изобретение, эта самая "шуба". Если кого-то взять за волосы и провести башкой по такой стене - через пару метров от башки останется кусочек с кулак величиной. Все остальное будет висеть на стене. Эдакий гипернаждак.
  Я улегся на топчан, отполированный боками десятков и сотен "посетителей", и как ни странно, мгновенно заснул. Мне не хотелось ни есть, ни пить, что было немного странно - все-таки я любитель плотно перекусить, а ел последний раз...сорок восемь лет назад. Нет - вперед! Хе хе...забавная шутка, ага! До слез...
  
  Разбудил меня грубый пинок в зад, от которого я мгновенно проснулся, и вскочил на ноги, готовый к чему угодно. Китель на спине опасно натянулся под давлением надувшихся мышц, а я в это время пытался продрать глаза и разглядеть причину моего раннего и бесцеремонного пробуждения. Я ожидал увидеть дежурного сержанта при камерах, или летеху, или любого из ментов отдела, но передо мной стоял тот самый мужик из Усть-Курдюма, который уже слегка протрезвел, но еще находился на границе между бодрствованием и явью. И ему явно очень хотелось выместить на ком-то свою досаду и злость. Излить, так сказать, посильно. Чужую кровь.
  Начал он, как это водится, с банального "загона":
  - Эй, козел чего тут разлегся?! Пошел вон со шконки! В углу посидишь. Я спать буду!
  Он шагнул к "шконке", но я совершенно не собирался сидеть в углу, и тем более спускать этому придурку "козла". А потому сходу, не раздумывая, и не создавая особого шума пробил ему двоечку в челюсть слева, и в правую скулу, а когда он уже падал - добавил снизу в лицо коленом, с патологическим удовлетворение слыша характерный хруст сломанной челюсти - пусть теперь поест через трубочку. Пососет, так сказать. Бульончик. Он любит ломать челюсти, вот и сам пускай попробует - каково это.
  Парень грохнулся так, что камера задрожала. Здоровенный бугай! Сотрясение мозга я ему точно обеспечил. И с раздробленной челюстью он теперь долго не захочет пакостить людям.
  Вообще-то даже странно - большие, сильные люди обычно добры. Им незачем мучить людей, злиться, злопыхать. Они и так сильные! Чего им злиться на жестокий мир? Злятся мелкие, злобные, обиженные судьбой. Тогда какое же должно было случиться детство у этого отморозка, чтобы он превратился в тупого берсерка, набрасывающегося на всякого, кто окажется с ним рядом? Может это болезнь? Сумасшествие? Тогда зачем его держат на воле? Закрыть в дурку, да и вся недолга! Навечно!
  Но пока что закрыли меня. Все-таки придурок, который гоняет соседей и бьет морду жене, вероятно кажется гораздо менее общественно-опасным, чем некий странный тип, не помнящий своего имени, и разгуливающий по дороге в костюме Адама. Дебошир ясен, как дважды два, а этот...может он опасный преступник, скрывающийся от правосудия? Или маньяк! Или того хуже - шпион! Все-таки Саратов закрытый для иностранцев город, а тут этот...беспамятный!
  Утром меня вывели из камеры, даже не посмотрев, что на полу валяется бесчувственный дебошир - я даже немного обеспокоился, не убил ли? Проснувшись утром от топота и шума за дверью, пощупал его шею, убедился - глубокий нокаут перешел в обычный сон. Так бывает. Выживет, скотина! Мне не хотелось бы, чтобы он подох на заре моей карьеры в новом мире. Не хочется на пятом десятке присесть лет на пять за нанесение тяжких телесных, приведших к смерти супостата. Пусть живет, тупое животное.
  Меня ждал опять же уазик - только покрашенный в белый цвет с красными крестами по бокам и синей мигалкой-фонарем на крыше. Как я понял - это была скорая психиатрическая помощь.
  Пришли за мной два дюжих санитара в белых халатах, и на лицах этих грубых, не верящих в любовь мужиков читалась вселенская скука и ненависть ко всему окружающему миру. Они видели, как сходят с ума, как становятся сумасшедшими люди, на которых никогда бы и не подумал - что те могут спятить. Или уже спятили. Потому на всех людей эти санитары смотрели немного сверху вниз, как бы подозревая, что завтра уже приедут и за теми. Смотреть сверху вниз им позволял еще и рост - едва ли меньший, чем мой - под сто девяносто, это точно.
  Меня не били, и даже не заматывали в смирительную рубашку - хотя все это у них в машине было. Как и дубинки, торчащие из карманов халатов. Неприятные такие на вид дубинки. Похоже, что сделанные из текстолита. Засвети такой в затылок пациенту, и тогда возможно придется его списать, как умершего от сердечной недостаточности. Слышал я о таком еще в юности - приятель мой, Федька Жижин рассказывал. Мол, долбят пациентов психиатрички почем зря - и пикнуть те не могут. Или дубинкой по балде, или укол "серы", после чего у них поднимается температура, начинаются судороги и горячка. Пытка такая в психушке - не приведи господь такое испытать! Так что я дал себе зарок - не сопротивляться, что бы со мной не делали (за исключением самого уж экзотичного, вроде обращения в адепты ЛГБТ), и пройти испытание психушкой с честью и достоинством. Нет ничего постыдного в нахождении в психушке - тут бывали многие уважаемые люди! Гений и безумец - это почти синонимы.
  Санитары расслабились, почти нежно усадили меня в свою коляску, и даже не стали привязывать - после того, как я вежливо и насколько культурно пояснил, что буянить не собираюсь, и наоборот, готов всемерно содействовать процессу моего излечения от злого недуга. Ибо сам хочу обрести память и свою законную жизнь.
  Доехали до "Алтынки", психбольницы, довольно-таки быстро. Никаких тебе пробок, никаких транспортных затруднений! Машин-то мало! Все-таки 1970-й год! Какие машины? "Москвичи", "запорожцы", "победы", двадцать первые "волги". Мотоциклы с коляской. Волги "двадцатьчетверки" попадались редко. Оно и понятно - много ли мы видим на улицах "бентли" и "роллс-ройсов"? А тогда газ-24 была именно чем-то вроде "бентли". Редкий мог ее иметь, какой-нибудь маститый писатель, художник, артист! Ну, или чиновник - только там уже скорее служебная, с водителем за рулем.
  Красивое место, эта психбольница. Пруды, сады, парк - все, что нужно для того, чтобы обрести душевное здоровье. Старинная больница, я помню. И даже помню, что ее первым главврачом (и строителем!) был психиатр с мировым именем Штейнберг, который, в общем-то, и создал эту больницу. За что был награжден благодарным народом - травлей и репрессиями от черносотенной организации (ибо был "жыдом"!), и в результате репрессий скончался от сердечного приступа, не застав революции. Тут, на территории больницы, его и похоронили.
   Откуда знаю? Знаю, да и все тут. Все-таки я родился в этом городе, хотя теперь его недолюбливаю. Не тот это город, что был в моем детстве, совсем не тот!
  Впрочем - почему ТЕПЕРЬ я его недолюбливаю? Если я все просчитал правильно - теперь ЭТОТ Саратов именно тот, из моего детства! Тенистый, пахнущий сдобой и помоями, украшенный невероятным количеством моторных лодок, стоящих на приколе возле заборов даже в центре города. И Волга нынешняя не чета Волге 2018 года, с ее пафосными пластиковыми катерами, сделанными в "забугорье". Волга семидесятых жужжала моторами "Вихрь", "Нептун", "Ветерок", тарахтела дизелями гулянок, клокотала от проносящихся по ней "Метеоров" и "Ракет", теплоходов на подводных крыльях.
  У меня вдруг даже захолодело под ложечкой - не от голода, нет! От предвкушении того, что я увижу! Увижу мое детство, которое вспоминается только самым лучшим, самым красивым, самым дорогим... Господи, неужели Ты дал мне такую возможность, увидеть мое детство?! Нет, все равно не верится. Все равно!
  Тем временем машина остановилась перед зданием старинной постройки (впрочем, как и все остальные здания, спасибо основателю!), на котором было написано: "Приемное отделение". Меня вывели из машины, и я зашагал между двумя санитарами - один впереди, другой сзади. Оба явно не ожидали нападения, да и с какой стати им его ожидать? Во-первых, скорее всего они уже давно научились определять - кого стоит опасаться, а кого нет. И это точно зависит не от комплекции. Во-вторых, это только в ужастиках пациенты поедают печень санитара с зеленым горошком. На самом деле 99.9 процентов пациентов такие же люди, как и все мы. Просто в мозгах у них что-то щелкнуло, и начали жить в другой реальности. Сталкивался, знаю. "Настоящих, буйных, мало..." - как говорил великий бард.
  Дальше все пошло по накатанной. Меня завели в приемное отделение, тут же загнали в душевую, выдав мыло, застиранное чистое вафельное полотенце, и также больничную пижаму, по типу той, что была у Шурика в "Кавказской пленнице". Когда отмылся и оделся (трусов, кстати, не было), повели вглубь больницы, по переходам-лабиринтам, и скоро я очутился в небольшой, вполне себе уютной двухместной палате. Если бы не тяжелые решетки на окнах, можно подумать, что находишься в обычной городской больнице обычного провинциального города. Никаких тебе смирительных рубашек, ремней и других пыточных приспособлений. Скорее всего, они где-то есть, но...не здесь.
  Дверь за мной закрыли на ключ. В палате больше никого не было - вторая кровать не застелена. Из чего я сделал вывод, что - то ли сумасшедших в этом мире поменьше, так, что пустуют психиатрические лечебницы и больных можно размещать по одному в палате, то ли меня пока что держат на карантине. И по заразным болезням, и по поведению - вдруг я буйный людоед? Возьму, да и сожру ночью своего несчастного соседа!
  Через примерно пятнадцать минут мне принесли завтрак - пшенную кашу на молоке, два куска белого хлеба, кусочек масла, вареное вкрутую яйцо и стакан с теплым, как моча чаем, пахнущим размоченным банным веником. Пшенную на молоке не люблю, но заставил себя все съесть, памятуя о том, что настоящий солдат ест не тогда, когда хочется, а тогда, когда надо. В запас, так сказать.
  Поев, завалился на кровать и мгновенно уснул. Уже засыпая, вдруг возмечтал о том, чтобы все это было сном. Пусть и интересным сном, но...все-таки кошмарным - сном. Это в фантастической книге легко - ррраз! - и герой в другом мире, геройствует себе, завоевывает авторитет. А в реальности все это очень и очень печально. Лишиться всего - дома, социального статуса, семьи - это кошмар, а не приключение!
  В юности я мечтал о том, что вот прилетят инопланетяне, и заберут меня к себе на просвещенную планету. И вернусь я через двести лет - такой весь из себя Мессия, и буду вещать неразумным землянам, рассказывать, как правильно себя надо вести. И то обстоятельство, что останусь без семьи, без родителей, вернусь в незнакомый мир, в котором я нафиг никому не нужен - как-то меня и не смущало. Я о таком, если честно, даже и не думал! Дурачок...
  Сколько я спал, не знаю. Час? Два? Может быть три часа? Часов я не ношу с тех пор, как ушел со службы. Сотового телефона нет. Как тут узнаешь, который час? Светло, день, солнце вроде как еще высоко стоит (судя по теням).
  Меня разбудили словами: "Эй! Вставай!", и через минуту я уже шел по коридору следом за санитаром. Он меня привел к некому кабинету, оставил сидеть на скамье, очень похожей на садовую, и велел ждать, когда меня вызовут. Я откинулся на спинку скамьи и погрузился в нечто среднее между забытьем и бодрствованием. Эдакое состояние транса, когда поднять подняли, а разбудить-то и забыли.
  С полчаса сидел, не меньше. Очнулся, когда меня тронула за плечо довольно-таки симпатичная девушка в белом халате - то ли санитарка, то ли молодая "врачиха". Практикантка, наверное - их всегда по больницам целые стаи. Мне было предложено пройти за ней следом, и я вошел в обычный медицинский кабинет - столы, приставленные друг к другу, клеенчатая кушетка, накрытая простыней. Ничего нового и необычного - если ты видел хотя бы один медицинский кабинет, то знаешь, как выглядят все другие.
  В кабинете - пожилая женщина лет шестидесяти, или больше - худощавая, в очках с толстыми стеклами, и мужчина - лет сорока, импозантный, с испанской бородкой, в очках с золотой оправой. И как бы эти очки не были просто для блезира - стекла не похоже, что с диоптриями. Для красоты таскает, для солидности.
  - Здравствуйте! - поприветствовал я присутствующих, и посмотрел по сторонам, чтобы определиться, куда сесть. Или лечь - на кушетку, например. Кто знает, как у них тут принимают больных...
  - Здравствуйте! - ответил импозантный мужчина, с интересом глядя на меня, как энтомолог на редкую бабочку - присаживайтесь на стул, вот сюда. Я заведующий отделением, звать меня Михаил Петрович. Это ваш лечащий врач - Зинаида Михайловна. Сейчас мы с вами поговорим, и уже тогда приступим к лечению. Но вначале, пожалуйста, разденьтесь.
  - Совсем? - как-то глупо спросил я, внезапно вспомнив, что у меня нет трусов - У меня трусов нет. И боюсь, мой вид не доставит удовольствия этой милой девушке - кивнул я на "санитарку", копающуюся в бумагах за столом в углу комнаты.
  - Кто ему выдавал барахло? - резким, звучным голосом спросила Зинаида Михайловна, взглянув на порозовевшую девушку - Чего трусы-то не дали? Вечно у вас бардак! Разденьтесь, пусть краснеет! В любом случае, я не знаю ни одного зафиксированного случая гибели женщин от вида мужского члена.
  - Ха ха! Вечно вы, Зинаида Михайловна как скажете - хоть стой, хоть падай! - рассмеялся заведующий отделением - раздевайтесь, больной, не стесняйтесь. Мы все тут врачи, так что...нас не надо стесняться!
  - А с чего вы вообще взяли, что я больной? - не выдержал я, криво усмехнувшись - Вот так сразу взяли, и решили, что я больной! По каким признакам, можно узнать?
  - А это мы сейчас вот и узнаем - больной вы, или нет. В любом случае, вряд ли здоровый человек будет бродить голышом по улицам города в три часа ночи! Вам не кажется?
  Я хотел ответить, что мне никогда не "казалось", так как я не употребляю наркоты, но вовремя прикусил язык. Это не то место, и не то время, чтобы этот самый язык распускать! Осторожнее надо быть, осторожнее! Но тут же ответил:
  - А вы не допускаете, что могут быть и другие причины нахождения человека на улице в три часа ночи, голышом? Например - ему могли дать по башке, ограбить, сняв всю одежду, и бросить на обочине, побоявшись окончательно добить! А человек очнулся - памяти нет, кто он есть - не помнит, где находится - тоже не помнит, как и то, каким образом в этом месте оказался. Амнезия! Умное такое слово. Частичная амнезия! И можно ли при этом считать его больным?
  - Можно! - отрезал серьезный заведующий отделением - Нормальные, здоровые люди памяти не теряют. А значит, вас надо лечить. Пожалуйста, разденьтесь, мы вас осмотрим!
  Кстати сказать, в словах этого хлыща был свой резон. А кроме того - кто может переспорить психиатра? И потому я встал, и начал раздеваться. Плевать мне на девицу - в конце пятого десятка тебе уже давно плевать - увидит кто-то твой член и голую задницу, или нет. Главное, чтобы они были целы, а сглаза я не боюсь. Сам кого хошь сглажу. Смотри, девка, не скажу, чтобы как у негра из порнухи, но совсем даже не микро-позорный. Эх, что там, впереди? Залечат нахрен, так и останется...один вид.
  Психушка! От них всего можно ожидать, ага...
  
  Глава 2
  - Никакого удара по башке, как вы выражаетесь - не было. Есть старые шрамы - в правой затылочной части черепа. На теле есть шрамы от пуль и от колюще-режущего предмета. А также - осколочные.
  - Зинаида Михайловна, вы уверены? - брови Михаила Петровича поползли вверх - Откуда пули и осколки?! Война-то закончилась...
  - И что? Он мог и ребенком попасть под пули. И осколки летели во всех, не разбирали - пацан ты, или взрослый мужик. Уж поверьте, я в ранениях разбираюсь. Всю войну в медсанбате прошла, если вы забыли.
  - Нуу...конечно! - зав отделением согласно закивал - Конечно, я вам верю! Просто как-то неожиданно...мирное время, и вот - пули! Только вы уверены, что ранения получены именно тогда?
  - Да кто знает...то, что им несколько лет - это определенно. Одно даже сквозное. Навылет пролетела! Чистенько так...калибр небольшой. Итак, судя по состоянию здоровья - нашему пациенту примерно сорок лет.
  О как! Я чуть не закашлялся, и мне стоило больших усилий сдержаться. Может, нарочно провоцирует? Чтобы проверить, помню я, или нет? Хотя...нет, серьезно говорит. Да и в самом деле - я же спортом занимаюсь, и выгляжу получше многих молодых. Да и всегда у нас, Карповых, была такая особенность - мы выглядели моложе своих лет.
  В юности это бааальшая проблема! Девушки. Им нахрен не нужен маленький полутораметровый пацанчик с пухлыми губками, которого так и хочется назвать "Мишенька". Это потом я начал расти, да так начал, что многие из моих друзей и знакомых свободно проходят у меня в подмышке. А тогда... В общем, мне и в самом деле не дашь больше сорока лет. Ну да, седой - так мало ли что? Многие седеют рано. Жизнь такая! Стригусь я очень коротко, почти лысый, так что и не видно. Бороду вот только отрастил, но это просто от лени. Да и жена говорит - мне идет. Мол, на Николая Второго похож. Сомнительное достоинство, конечно - последнего царя я не уважаю, считаю виновником всех последующих бед России, но надо признать - мужчиной он был симпатичным. Настоящий полковник!
  - Явно не чужд занятию спортом... - задумчиво продолжила Зинаида Михайловна, и вдруг без всякого предупреждения злодейски цапнула меня за мошонку, и так сжала, что я едва не взвыл - С мужским делом тоже все в порядке, кое-чем может даже гордиться. Все первичные признаки на месте - видишь, Оленька? А ты все себе жениха ищешь! А тут вон какой джигит! Спортсмен! Мужское достоинство на зависть! А еще - памяти нет. Ты накуролесишь на стороне - а он и забыл! И в семье - тишь, и благодать!
  Оленька захихикала, закрыв пунцовое лицо руками, Михаил Петрович хохотнул, а я возвел очи горе - а что еще оставалось? Стукнуть зловредную старуху по руке? Вот же старая ведьма! Да чтоб у тебя рука отсохла!
  Будто услышав мои мысли, докторша меня отпустила, уселась на свое место, одобрительно разглядывая меня со всех сторон - как скульптор изваянное из мрамора произведение своих рук. А я с некоторой досадой почувствовал, что мне сейчас стоило бы прикрыть срам хоть какой-нибудь тряпочкой. Иначе моя мужественность будет совсем уж теперь ясна. Глупо, да - на осмотре у врача! Тьфу!
  Отвлечься от хихикающей Оленьки...вспомнить таблицу высот при стрельбе...мысленно собрать-разобрать СВД...фуу...отпустило. Чертова старуха! Хмм...интересно было бы посмотреть на тебя в молодости! Небось, не терялась...врачиха! Говорили - врачихи оченно любвеобильные!
  - Одевайтесь! - позволила Зинаида Михайловна, и когда я судорожно натянул линялые штаны и уселся на место, серьезно и требовательно спросила - Вот что, дорогуша, колись! Кто ты, и откуда взялся! Что за трубку ты требовал у постовых? Как ты собирался звонить жене, и кто твоя жена? Где живет?
  - Милиционеры что-то напутали... - напрягся я - Ничего такого я не говорил. Сказал, что как очутился на дороге - не знаю, откуда взялся - тоже не знаю. Не помню - ни своего имени, ни места жительства. Ничего не помню! Вот что хотите делайте, хоть убейте - не помню!
  - Мда...и что же с ним делать? - задумался Михаил Петрович - Темная история.
  - А что делать? Как обычно делать! - удивилась врачиха - Полежит у нас месяц, понаблюдается. Что-то может и вспомнит...если забыл, конечно (она внимательно посмотрела на меня пронизывающим взглядом). Если ничего не вспомнит - дадим ему новое имя, новую фамилию, и...гуляй, Вася! Преступлений-то он не совершил. Все, что сделал - это бродил на дороге голышом, девушек пугал. Олечка, ты бы напугалась, увидев такого типа - голышом?
  - Нет, не напугалась бы! - Олечка даже не порозовела, и посмотрела на меня странным, туманным взглядом.
  - Вот видите - не напугалась бы! - как ни в чем не бывало подтвердила докторша - И зря, между прочим. От странного поведения до агрессии - один шаг. Вдруг - маньяк?
  - Ой, Зинаид Михалн, у нас в этом захолустье не то что маньяков - мужика-то приличного нет! Одни алкаши! - осмелела Олечка - замуж не за кого пойти! Или инфантилы, или алкаши! Или старички с пивным пузом!
  - Кстати, Безымянный, как ты думаешь - алкоголь употребляешь? - докторша прищурила глаза - По ощущениям, как?
  - Нет. Не хочу. Не употребляю! - твердо заявил я, и тут же добавил - А если бы употреблял, для Олечки бы бросил! Только чтобы ее утешить!
  - Мда...похоже, что утешать баб ты умеешь - кивнула докторша - А как нам тебя звать? Не Безымянным же? Давай вот как сделаем - я буду называть тебе имена, а ты скажешь, на каком имени у тебя возник отклик. Вот оно и будет твоим именем.
  - А если не будет отклика? - полюбопытствовал я, чисто из противоречия. Все-таки гнездится внутри недоверие и неприязнь к психиатрам. Повыматывали они мне душу на комиссиях! Однажды я взял, да и ляпнул на вопрос: "Что вас беспокоит?". Ответил: "Жизнь!". Как вцепилась в меня баба-психиатр, такая же волчица, как и эта фронтовичка, и мотала мне нервы с полчаса! "Даа? И что именно вас беспокоит, расскажите-ка!" Нарочно мотала, сама потом сообщила. Чтобы больше не шутковал с психиатрами - а то быстро статью прилепят!
  - А если не будет отклика на какое-нибудь распространенное имя, будешь ты у нас Навуходоносором. Или Ашшурбанипалом. Нравятся имена? Можете тебе Гильгамеш по душе? Или Кетцалькоатль? Так я устрою!
  "Не шутите с психиатром! Чревато!" - это надо выколоть на груди, и читать каждый раз, как подходишь к зеркалу для бритья. Болван!
  - Я понял вас! Готов исполнять!
  - Исполняйте! - приказала докторша, и начала размеренно, медленно перечислять имена. Остановилась, назвав несколько десятков самых распространенных.
  - Ну, на чем сердце екнуло и анус сжался? - грозно прикрикнула Зинаида Михайловна.
  - Михаил! - пискнул я, и тут же закашлялся, скрывая эмоции от зоркого глаза докторши - пусть я буду Михаилом! Мне это имя больше всего нравится. Почему-то.
  - Ага. А отчество? Поехали! Михайлович...Андреевич...
  И так еще минут пятнадцать. Я сдался на Семеновиче.
  - Михаил Семенович. Значит вот как тебя звать! - усмехнулась женщина - Ну что, Михаил Семенович...утром на анализы. Олечка все примет, она дежурит. Лежишь, ешь, пьешь. И не буянишь. Задача понятна? Понятна. Из палаты выходить нельзя - ты пока в карантине. Вопросы?
  - Мне бы почитать...можно - газет, журналов? Тошно просто так лежать. И телевизор бы...
  - Ха ха ха! - это уже Олечка - Телевизор ему! Тут на отделение не выбьешь, а ему в палату! Ну и больной! Ну и затейник!
  - Будет тебе телевизор...утром - баночки для кала и мочи сейчас получишь. Потом на кровь, флюорографию, и все такое прочее. Обследуем тебя по-полной! Газеты? Да соберем тебе газеты - "Правда", "Известия", "Труд"...все есть. Как психбольным без "Правды"? Никак нельзя!
  - "Правды" нет, остался один "Труд" - задумчиво, под нос сказал я, и докторша фыркнула - явно она знала этот анекдот. Оппозиционерка?
  На этом, в общем-то, наша встреча и закончилась. Обратно меня повела Оленька, и я рассмотрел ее во всех подробностях. Ну...почти - во всех подробностях. Приятная девочка - ладненькая, спортивная, не толстая, но и не тонкая. Крепенькая, вот так можно сказать. Такими бывают акробатки, или танцовщицы рок-н-ролла. Худышками их точно не назовешь. Вот и Оленька была такой - насколько позволял судить больничный халат. Один раз даже, когда проходили мимо окна, солнце осветило ее с ног до головы и просветило насквозь халат, сделавшийся полупрозрачным. И я, старый кобель, которому она в дочки годится, с удовольствием и некоторой тоской разглядел и тонкие трусики, и отсутствие лифчика. Нескромно с моей стороны, и глупо - что у меня может быть с ней? Старый, седой, полусумасшедший мужик, и молодая, красивая (а она красивая, да!) начинающая докторша. Что у нас может быть общего, кроме этой больницы? Ничего.
  Но помечтать-то можно? Тем более, что я уже с неделю не занимался сексом. То я занят, желания нет, то жена умоталась и на все разговоры отвечает только: "Спи! Спи давай!". А подкрадываться и решать вопрос с ней со спящей - как-то и стремно. Вроде как с искусственной женщиной - от спящей почти никакого отклика, дрыхнет себе, и все тут! Никакого интереса. Я же не некрофил, в конце-то концов! Мне надо страсть! Стоны, крики, извивающееся в объятиях тело - тогда и мне вдвойне приятней.
  Кстати, а нормально ли это - я еще и суток не пробыл в этом времени, пережил дичайший стресс, можно сказать заново родился, и первое, о чем думаю - как бы взять вот эту девушку, да...взять. Может я маньяк? Нет, верно сказал Михаил Петрович - это сумасшествие. Я сумасшедший!
  А все-таки странно на меня поглядывала девчонка. Не как на пациента. Ну да, я стоял голышом в пяти метрах от нее, так что с того? Это мужчины возбуждаются от вида голых особей противоположного пола, а женщины... Хотя - почему бы и нет? Я вроде как не урод, и в хорошей форме. Почему бы двадцатилетней девочке не заинтересоваться мной, как мужчиной?
  Мечтатель. Чертов мечтатель! Да кому я нужен такой - седой, битый жизнью? Синдром Мао - так я это называют. Говорят, его обкладывали четырнадцатилетними девочками, грели холодеющее старое тело. Чтобы он высасывал у девочек молодость и здоровье. Упырь.
  Может в этом что-то и есть. Ведь не зря же старые олигархи разводятся со своими женами, с которыми прошли огни и воды, и женятся на молодых девках. Может подсознательно считают, что так продлят свою молодость? Впрочем - скорее всего, просто - идиоты.
  - Оленька, прости за глупый вопрос - а куда мне делать свои делишки? Туалета-то нет! А выходить мне нельзя, не пускают!
  - А в горшок! - мило улыбнулась Оленька - А санитары потом вынесут! Пока нельзя, да. А газет и журналов я вам принесу! А может книжку еще? Принести книжку? Я с собой на работу брала, на дежурство. Уже прочитала. " Трудно быть богом" называется.
  - Если не трудно, принеси - кивнул я, сдержав вздох. Ведь я знал эту книгу почти наизусть. Почитай - вырос на ней.
  Увы, испохабили ее людишки. Фильм сделали по ней такой, что режиссеру хочется дать в морду. И немного его жаль. В страшном мире он жил, в ужасном мире - вокруг грязь, грязь, грязь...а в грязи копошатся люди-уроды. И только герой - постоянно пьяный, но хороший - возвышается над уродами весь такой в грязно-белом. Я не смог смотреть ЭТО. ЭТО оскорбление, извращение моего любимого романа.
  Оленька сдержала слово. Принесла мне кучу газет - здоровенную стопу, видать из "Красного уголка". Что такое "Красный уголок"? Старшее поколение помнит. Это такая комната, где на стенах висели плакаты-призывы к наилучшему социалистическому труду, и лежали пачки-подшивки идеологически выдержанных газет, типа "Правда", "Труд", "Известия" и все такое прочее. Читать их можно было только на последней странице - только там могло проскочить что-то интересное. Да еще - печатали всяческие указы. В остальном - пропагандистские статьи, битва за урожай, и репортажи с полей сражений с мировым капитализмом. Эти газеты, рупоры власти, использовались обычно совсем не по назначению. Например, у родителей в селе в деревянном сортире на гвоздике висела пачка нарезанных на четвертинки этих газет. Тогда как-то не задумывались о том, что в типографской красе содержится свинец, могущий вызвать рак прямой кишки. Возможно, потому у нас и не было рака прямой кишки. А стоит о нем только задуматься...
  Я почитал газеты, убеждаясь в том, что не ошибся, и что не являюсь объектом тупого и дорогостоящего розыгрыша. Все верно - я в 1970 году, и сейчас третье июня. Начало лета. Из газет я почерпнул, что вся страна готовится к столетию рождения Ленина, а посему упорно трудится, дабы встретить...обеспечить...превзойти...и так далее. А больше в газетах по большому счету ничего и не было. Ну, вообще - ничего! Даже удивительно, по контрасту с 2018 годом, когда любое новостное СМИ расскажет тебе о чем угодно, по крупинкам собирая новости со всего мира. Здесь этого не было совершенно. Суконный язык, суконные слова, фразы, предложения. Не СМИ, а всего лишь агитационный листок - вот что такое нынешняя газета.
  Мда...отвык я уже от такого. Совсем отвык! Заново придется привыкать. "Здесь вам не тут, чтобы - вот!"
  Закончил чтение газет поздней ночью. Больница уже спала, вокруг было тихо - и в гулких коридорах, и за окном, где днем шумели деревья, раскачиваемые ветром - небеса вроде как грозились наслать дождь. Сейчас уже все стихло.
  Я подошел к окну, уткнулся головой в стекло, и стоял так минут десять, вглядываясь в темноту парка, будто пытаясь прозреть свое ближайшее будущее. И виделось оно мне не шибко хорошим. Да и с чего ему быть хорошим? Как мне, добивающему пятый десяток заработать в этом чужом мне мире? Заработать и деньги, и социальный статус?
  Пока что у меня не было ответа на этот непростой вопрос. Ну что вот я умею делать? Кроме как графоманить? Драться. Стрелять. Машину водить. Что еще? Ни-че-го! Мешки только если таскать. Но это все могут. И таскание мешков меня никак не прельщает.
  Я не знаю точных мест, где закопаны клады. И даже если бы знал - куда с этим самым кладом пойду? Только если в милицию - сдавать. Хоть 25 процентов дадут. А если начну искать покупателей - меня или попытаются кинуть, или сдадут ментам. А скорее - и первое, и второе сразу. Я ж не наивный мальчик, знаю жизнь.
  Тогда что мне остается? Единственный вариант - зацепиться за жизнь, и делать то, что я делал на протяжении нескольких последних лет - писать фантастику! Ей-ей здешний народ еще слыхом не слыхивал о фэнтези! Если не считать Толкиена, конечно. Но я не знаю - кто-то уже его перевел на русский язык? Издали его в СССР? Сомневаюсь. Точно не помню, но впервые его издали у нас по-моему в 90-е...дай Бог память. Но может и раньше. В семидесятые советские фантасты обычно писали или про космос, который бороздят корабли развитого коммунизма, либо про американских шпионов, строящих козни славным советским ученым. А вот сказок для взрослых не было! И если взять сюжет моих прежних книг, обработать его в рамках соцреализма и социалистической морали - можно стать настоящим советским писателем! А это - и деньги, и статус, и бесплатная квартира, и оплаченный творческий отпуск в доме отдыха писателей. Это - все, что нужно для безбедной жизни!
  В 2018 году средний писатель зарабатывает меньше ассенизатора. И котируется примерно так же. Ничтожество. Графоман, который (сволочь какая!) - хочет денег за свои литературные высеры, и не желает отдавать свои тексты бесплатно.
  В советское время писатель - это Величина. Он обязательно состоит в Союзе писателей, и потому никто не может его законопатить на зону - за банальное тунеядство. Да, помню - в советское время была такая уголовная статья, и если верно помню - судили по ней поэта Бродского. Которого, кстати, я не очень-то и люблю. Есенин - это да! Или Гумилев. А вот Бродский - не очень. Впрочем, это все вкусовщина...наверное. Если только король не голый... Но я вообще отличаюсь дурным вкусом. Например - не люблю Достоевского...
  Улегшись спать, еще долго не мог заснуть. Может потому, что выспался днем. А может потому, что у меня уже давно график не такой, как у всех людей - дома я вставал в десять-одиннадцать утра и ложился в три-четыре часа ночи. Ночью хорошо работается. Никто не мешает - не топает, не вопит, не требует странного. Пиши себе, да пиши...
  Еще бы платили побольше, а то совсем уж труба дело. Я-то еще как-то выживаю, потому что пишу неплохо, умею интересно писать. А вот коллеги с текстами послабее - те уже совсем в заднице. Неинтересны издательствам их книжки. Вернее - не издательству не интересны, а читателям. Не покупают. А раз книги не продаются - значит, издательству такие писатели не нужны. Закон рынка, однако...
  Кстати, а может уже и начать писать? А что - попросить бумагу, авторучку, и писать себе потихоньку! Вот только беда - разучился я писать вручную. Совсем разучился. На компьютере печатал, и только так. Вот если бы на печатной машинке... Это не совсем то, но все-таки похоже.
   Или тренироваться в написании авторучкой. Возьму какой-нибудь свой сериал, например - про Найденыша, и попробую его повторить. А может что-то другое напишу - сюжетов море! Тут ведь вот какая штука - если бы я помнил свои книги дословно...переписывал бы как из файла - тогда другое дело. А так получится, что я пишу книгу наново. И какой тогда смысл в тупом повторении сюжета? Даже хуже будет - стану вспоминать, что было написано в изданной книге, и заторможу написание. Нет уж...по-другому сделаю. Так сделаю, чтобы было идеологически выдержано в стиле соцреализма. Покажу разнузданный капитализм, или средневековое зверство иного мира. И все будет отлично! Уверен - будет!
  С тем я и уснул.
  Спал я хорошо, спокойно. Ничего не снилось, и когда утром меня разбудила Оленька, чтобы отправить на анализы - проснулся бодрым и здоровым, готовым к великим свершениям. Я умный, пока что здоровый и молодой телом - неужели зная будущее, не смогу занять в этом мире достойное положение?! Да не бывать этому!
  С этими позитивными мыслями я отнес баночки с отвратительным содержимым туда, куда мне сказали отнести. Затем мной занялась не первой молодости дебелая женщина, безжалостно вонзившая в мой палец острую стальную занозу.
   Вот чего я ненавидел всю свою жизнь - так эту пыточную процедуру! Ненавидел, и боялся! Что дама и заметила, отпустив пару шуточек о здоровенных мужчинах, которые боятся крови (я отвернулся).
  Дура! Я не боюсь крови! И видел ее столько, сколько тебе и не снилось! Видел раздавленных гусеницами БМП людей в Афгане. Видел в Чечне литовскую снайпершу, кишки которой были разбросаны по кустам! Почему разбросаны? Да был у нас один...Гинеколог его кликуха. Выкупили его из зиндана за два комплекса ПВО "Стрела". Так вот он ненавидел этих снайперш, "белых колготок", прямо-таки лютой ненавистью. Поймали одну "на горяченьком", так он ее подорвал, да так подорвал, что и вспоминать паскудно...Гинекологом его после того и прозвали.
  Но никто его не осудил, и никто не донес начальству. Она ведь как делала - подстрелит одного нашего не до смерти, а когда его начинают спасать - валит остальных, спасателей. Тактика такая... Ее спецназ взял, едва успели. Выследили. Жесткая телка была. Только материлась и проклинала перед смертью.
  Флюорография - "не дышать!". Рентген не стали делать - а смысл какой? У меня что, сломано что-то? А вот флюорография обязательно - вдруг у меня туберкулез. Перезаражу всех нахрен.
  Затем снова отвели в мою комнату, где я и успокоился на кровати, вперив глаза в потолок и обдумывая дальнейшие шаги. С чем и задремал - такое интенсивное обдумывание ввергает в сон, особенно тогда, когда ты знаешь, что у тебя впереди полным-полно времени, которое нужно чем-то заполнить.
  Обратно меня вел санитар, Оленьки уже не было. Видать сменилась со службы. Скорее всего, послезавтра появится.
  Два дня меня никто не беспокоил. Я спал, а когда надоедало - приседал, отжимался, сохраняя физическую форму. Меня никуда не дергали, не водили, только приносили еду, да водили до туалета с моим здоровенным горшком, в который я делал свои делишки. Отвратительно, конечно - эдакий младенец-переросток на горшке, но что поделаешь? Правила такие, и кто я такой, чтобы против них бунтовать? Да и не дадут мне бунтовать, быстро на место поставят! С такой-то бабищей-врачихой!
  Жесткая бабка, да. Но она мне чем-то нравится. Люблю таких жестких, мужеподобных баб. Нет, не лесбиянок каких-нибудь, а баб "с яйцами", которые и мужикам сто очков вперед дадут и не поморщатся. Верю, что всю войну в медсанбате прошла. Насмотрелась небось... Сколько ей тогда было? Если сейчас 1970 год, ей, к примеру, лет шестьдесят-шестьдесят пять...то в 1941 году ей было...тридцать один год?! В самом соку баба! Когда уже и не девочка, знает толк в сексе, не питает никаких иллюзий, но еще сохранила фигуру и находится в самом расцвете красоты. И тут...война! Фронт!
  Кстати, она и сейчас сохранила следы былой красоты. Если одеть ее получше, сделать прическу не как у старой комиссарши - получится вполне симпатичная пожилая мадам!
  Что это меня...разморило? Я что, герантофилом стал, что ли? Она старше меня лет на десять! А мне всегда нравились молоденькие девочки, а не пожилые метрессы.
  Впрочем - сексуального интереса тут совсем никакого. Что значит - вообще. Просто интересный персонаж. Мне, писателю, всегда нравились странные, непохожие на других типажи. Вот и эта женщина - я бы с ней с удовольствием пообщался, поговорил бы за жизнь. И юмор у нее смешной. Может потому смешной, что солдатский? А я привык к такому юмору - соленому, хлесткому. Солдатскому.
  Через два дня появилась Оленька. Она забрала у меня "Трудно быть богом", и принесла еще несколько книжек, хотя я и не просил. Принесла Джека Лондона, Казанцева. Оказалось, она довольно-таки романтична, любит фантастику и приключения. А книжки берет в библиотеке - в той самой, областной, что в здании кинотеатра "Ударник". И перечитала много, очень много книжек, что честно говоря, меня порадовало - люблю начитанных девушек! Нет - просто так люблю, без всяких там сексуальных мечт. Но если красивая девушка еще и начитанна...нет ей равных!
  Кстати, очень даже отличается от моих современниц. Спросил ее, знает ли она о Рихарде Зорге? Тут мне чуть ли не биографию разведчика выдала! А я ведь только перед тем, как попасть в этот переплет, отправлял документы на книги в издательство, по адресу Зорге-1. Так вот девица на почте меня три раза переспросила, как написать это слово: "Зорги? Зорьга? Зоргив?" Я не выдержал, и спросил - знает ли она, кто такой Рихард Зорге. Девица не знала. Не знала и ее коллега. И только дама постарше, начальница, сказала, что слышала такое слово, но не помнит - где. Мне стало даже немного досадно. Человек-то не рядовой! Не какой-нибудь голубок из попсы! Голубка - они знают. А Зорге - нет. Увы...
  Оказалось, что лет Оленьке не так уж и мало. Это выглядела она совсем юной - мордашка, как у школьницы-выпускницы, небольшой рост, аккуратная фигурка спортсменки. А на самом деле ей было уже (Уже, черт подери! Кто бы говорил!) двадцать четыре года. В медицинском учатся долго - шесть лет. А потом - интернатура, пока не позволят работать самостоятельно. Оленька выбрала специализацию - "психиатрия". Почему - сама не знала. Нравится ей это дело, вот и все. Да и свою руководительницу она знала еще с института, где та читала лекции по специальности. Вот и перетянула ее к себе в больницу.
  А родом Оленька из райцентра Красный Кут - забытой богом дыры посреди заволжских степей. Отец ее давно умер - сердечный приступ, не спасли - мать учительница русского языка. Кстати - моложе меня. И я мог бы быть отцом этой самой Оленьки, коленки которой сейчас разглядываю... Интересно, может ли это считаться педофилией? Глупости, конечно...лезет в голову всякая чушь!
  Кстати, да - она занималась спортом. Легкой атлетикой. Оттуда и ее крепкая спортивная фигурка, так соблазнительно обтянутая халатиком.
  Почему не замужем? А когда было невеститься? Учеба, практики... Ну да, встречалась с парнями...но до женитьбы дело не дошло. Но оно и понятно - из глухой провинции, без связей, без денег, без квартиры. Кроме мордашки и фигурки - ничего больше нет. В городе снимает комнату в трехкомнатной квартире у одной старушки - недорого, вот и живет. А на интернатуру только что вышла - учиться еще год, и только потом будет настоящим врачом.
  Все-таки открытый народ в 1970 году. Вывалила Оленька мне всю свою подноготную, чуть ли не размер бюстгальтера указала. Впрочем - я и сам вижу, какой у нее размер. Нетрудно прикинуть - не первый год живу на белом свете.
  Одно мне было непонятно - ее интерес ко мне. Зачем? Я не ее возраста, не ее круга общения. В принципе - у нее вообще не было никакого круга общения после того, как она перешла в интернатуру. Одногруппники все разбежались кто куда - в терапевты, в хирурги - там престижнее. Психиатры не очень-то в цене.
  Хотя...как посмотреть. Выгодная должность для психиатра - где-нибудь в психдиспансере. Справки выдавать. За мзду. А потом удивляемся, когда какой-то придурок расстрелял соседей. Или подавил прхожих машиной. Справка-то куплена! Работа в психиатрической лечебнице только для энтузиастов.
  Ну...это уже мои домыслы. Из моего времени. Как у них на самом деле - я не знаю. Спрашивать же об этом Оленьку как-то и неудобно. Потому я оставил это "на потом".
  Само собой, мы не сидели с ней непрерывно, весь день. Она уходила, делала свои дела, работала с другими больными. Но каждый раз возвращалась, и мы снова с ней говорили обо всем на свете. Удивительно, но девочка двадцати четырех лет и старый вояка-циник вдруг обнаружили родственность душ. Так бывает. Наверное.
  Я попросил Олю принести мне общие тетрадки и авторучку, мол, возникло у меня вдруг желание кое-что написать. Она пообещала, даже не спросив - что именно я собираюсь писать. А я говорить не стал. Потом, как-нибудь. И кстати, Оленька сообщила, что теперь постоянно будет работать только в день - просто подменяла врача, хотя по большому счету это запрещено. Нельзя интернов ставить в ночные дежурства. И вообще нельзя подпускать к больным с тем, чтобы интерны ставили диагнозы и лечили. Но как всегда - врачей не хватает, и приходится идти на нарушения. Хотя тут, в психушке, это не так уж и важно. Не хирургия все-таки, и не терапевты. Жизнь спасать не придется.
  Так у нас и продолжалось с неделю - я читал книги, и писал в тетрадку, сосредоточенно нарабатывая навыки ручного письма. Оля приходила в палату, рассказывала мне о своей жизни, я же...я слушал, и думал о том, что очень хочется ее поцеловать. И при этом совершенно точно знал - как только я такое сделаю, тут же наша дружба и закончится. Не знаю, почему я так решил, но...вот знал, и все тут!
  Похоже, что она воспринимала меня, как некую бородатую подружку. Безопасного и незлобивого друга, от которого не нужно ждать ничего такого, что ждешь от обычного мужчины. И я никак не мог понять - с чего это она решила, что я совершенно безопасен? Имеется в виду - в сексуальном плане. Ведь видела же - я вполне....хмм...работоспособен! Ну...когда меня докторша слегка помяла.
  Кстати сказать, докторша тоже захаживала. Мельком оглядывала, задавала стандартные вопросы насчет того - не вспомнил ли я чего-то из прошлой жизни, и уходила, окинув меня внимательным строгим взглядом. Мол, врешь ты, и я это знаю, просто не хочу пока что тебя разоблачать.
  В один из своих посещений Оля сообщила мне, что приходили из милиции - по мою душу. Рассказывали, что я жестоко избил сокамерника, и что меня надо за это судить. На что Зинаида Михайловна ответила, что они сами сплавили меня в психушку по причине того, что я совершенно неадекватен. Проще сказать - абсолютный псих. И глупо было бы ждать от психа нормального поведения. И по поводу покалеченного сокамерника - а кто видел, что он его калечил? Может они сами задержанного набуздали, а теперь пытаются перевесить преступление с больной головы на здоровую! Знает она, как ведутся дела в этом РОВД! И не только в этом! Так что шли бы они...
  В общем - ушли несолоно хлебавши. Я так-то их понимаю - сейчас начнется служебное расследование, могут полететь головы. А как было бы удобно - взять, и повесить дело на психа! Просто замечательно все бы сложилось!
  Да хрен им. Пусть выкручиваются, как хотят. Нефиг было совать этого ублюдка в мою камеру. Небось пачкать в других камерах не хотели. Камер-то вообще-то было более чем достаточно! Зачем было ко мне совать? Покошмарить, попрессовать? Скорее всего так. А значит - расплачивайтесь по счетам, идиоты! Перемудрили.
  Через неделю видимо сочли, что я не очень опасен для окружающих, если не считать опасной мою графоманскую писанину, так что теперь я мог выходить в коридор, в столовую, посещать душ и туалет. И последнее было большим счастьем, которое может понять только человек, запертый в комнате и лишенный элементарных бытовых удобств (Посидите-ка в комнате рядом наполненным горшком! Пусть даже и накрытым крышкой...). Я тут же сходил в душ и минут двадцать стоял под секущими тело струями горячей воды. Все-таки не зря у буйных психов есть такая процедура под названием "контрастный душ" - реально успокаивает.
  Намытый, чистый, отправился в свою комнату с большей энергией принялся описывать приключения своего героя в мире средневекового чистогана. Герой как раз поступил в отряд наемников, сбежав из дома, и готовился к будущим сражениям, усиленно овладевая искусством мечевого боя.
  Народу должно понравиться! Из грязи, да в князи - настоящий пролетарский сюжет!
  И тут задумался...как бы не промахнуться. Вообще-то императоры в СССР как-то не в чести. Надо будет вывести империю настоящим адом для людей, а герой будет освободителем угнетенных и порабощенных. Социалистическую идею - он же комсомолец, в конце-то концов! И пусть он станет не императором, а чем-то вроде президента - демократия, и все такое прочее. Но только в конце серии. А пока - говнеца ему подкину, пусть себе преодолевает. Предателей побольше - троцкисты, так сказать! Ну и любофф - как без любофф? В конце концов, он же не гомосек какой-то, чтобы бродить по миру без женщин! "Первым делом, первым делом...революция! А гаремчик? А гаремчики - потом!" Нет, без гаремчика обойдемся. Это не для советского человека! Аморалка!
  Любовный треугольник - это, да. Без треугольника нет интриги. И пусть борются за своего любимого с оружием в руках. Пусть в него влюбится принцесса врага-императора, и отдаст за него свою жизнь, спасая от подлого удара в спину со стороны жестокого отца. Оптимистическая трагедия, так сказать.
  Книжки четыре, или пять в серии - больше я не выдерживаю. Не могу. Тем, кто пишет серии по тридцать книжек - памятники надо ставить при жизни. Уже к пятой книжке начинаешь ненавидеть героев и хочешь их убить. А это неправильно! Герой должен жить! Главный герой. Могут умереть все вокруг, весь мир в труху! Но герой пускай живет.
  Через десять дней после того, как я оказался в психушке, ко мне в палату (а я так и жил в ней один) пришла Зинаида Михайловна. Войдя, она поздоровалась, осмотрела меня сверху донизу, сидящего за столом с авторучкой в руке, повернулась к двери, вынула из кармана связку ключей и не торопясь заперла замок.
  Я слегка удивился, но ничего не сказал. А что тут скажешь? Вообще-то я тут не хозяин. Скорее, наоборот - узник. Да, именно узник! Я арестант, которого поместили в психушку. И прав у меня столько же, сколько их есть у домашнего кота. Впрочем - у кота прав гораздо больше.
  - Слушаю, моя дорогая Зинаида Михайловна! - как можно ласковее улыбнулся я - Пришли сообщить, что выпускаете меня в мир? Снимаете с довольствия? Давно пора! Сколько я уже продуктов зря прожрал! И никакой помощи в строительстве коммунизма любимому государству!
  - Все шутишь? - Зинаида Михайловна явно не была настроена на стеб, и я посерьезнел:
  - Нет, я серьезно! Сколько я еще буду тут валяться? И кстати, вы мне что, справку дадите? Как это вообще будет выглядеть? Как мне паспорт получить?
  - Справку? Справку...а какую тебе справку? Что ты здоров и придуриваешься? Водишь нас за нос?
  Я едва не вздрогнул. Это как так? Чего это она? Хмм...Оленька! Ах, твою ж мать! Я-то думал, что она ходит ко мне, потому что я такой весь из себя красавец мущина, настоящий мачо! А она выспрашивает все, и потом передает начальнице. Ах ты ж...
  Вообще-то я зря так возбудился. А чего ожидал? Что все будет вот так легко и просто? И правда, вдруг я американский шпион! Весь такой в ранениях. Кто там у нас по всему миру, а конкретно во Вьетнаме воюет? То-то же... Наши люди не воюют, и ранений от пуль и осколков у них нет. По крайней мере - СТОЛЬКО ранений. До Афгана еще несколько лет... Ладно. Девочка просто работала.
  - Объясните? - спросил я спокойно, стараясь не подпускать в голос больше ледка, чем нужно. И так его хватало для покрытия стен толстым слоем инея.
  - А что там объяснять? С провалами в памяти так себя не ведут. Не пишут книжки. Не занимаются странными упражнениями...что-то вроде боя с тенью. (это и был бой с тенью!). Не разговаривают так связно и логично. Ты что думаешь, ты у нас первый человек с провалами памяти? Видел других пациентов? Вот среди них десять процентов - с провалами памяти! Отделение у меня такое. Специализация такая. Повреждения мозга, и как следствие - всяческие с этим связанные отклонения в психике. А ведь я еще и хирург, не забыл? Не забыл. Но я еще и невропатолог. Так уж сложилось. Так вот - нервные реакции у тебя как у молодого. Ни запаздываний, ни каких-то отклонений. Ты абсолютно здоровый человек. Только вот зачем-то изображаешь из себя потерявшего память. И не хочешь рассказать, как ты очутился ночью на дороге между Саратовом и Усть-Курдюмом.
  - Да не знаю я, как там оказался, черт подери! - неожиданно для себя взорвался я - для меня самого это загадка! Если бы я знал, сидел бы я здесь, черт вас всех возьми!
  - То есть - медленно, и вдумчиво начала Зинаида Михайловна - Если бы ты знал, как оказался на той дороге, то немедленно бы нашел способ отсюда уйти? Без документов? В одних тапках?
  Я посмотрел на нее, и ничего не сказал. Ну что я скажу? Что если бы был уверен, что там, на дороге, есть какой-то портал, соединяющий мой мир, и этот, я бы обязательно сбежал? Ясное дело - сбежал бы! И вернулся! Меня все дома устраивало.
  Почему я сказал в "мой мир"? Да потому, что перемещаться во времени нельзя. Глупости это все - с путешествиями во времени! А вот переместиться в параллельный мир, в котором время течет медленнее, и который в точности копирует мой мир - это запросто. Потому что параллельных миров, как говорят маститые ученые - бесчисленное множество. И возможно, что все они повторяют друг друга. И эта теория полностью укладывается в другую теорию, по которой путешествовать во времени нельзя, так как ты рискуешь изменить свой мир ("Эффект бабочки"), и значит, создать парадокс.
  Известнейший из парадоксов путешествий во времени - это убийство собственного дедушки (Никогда не понимал этого зверства, но да ладно!). Убил дедушку до того, как он зачал твоего родителя, и значит - ты не родился. А раз не родился, то не мог вернуться в прошлое и убить своего дедушку.
  А вот если миры параллельны, и отличаются лишь течением времени...тогда все нормально. Я в мире, в котором сейчас 1970 год. И в котором я появлюсь на свет в ноябре, как и положено здешнему "Я". И убей я отца до моего зачатия - ничего этим не изменю. В моем мире не изменю! Только в этом.
  - Зинаида Михайловна, что вы от меня хотите услышать?
  - Правду, что же еще-то? - деланно удивилась женщина, и ее голубые глаза блеснули - Я вранье чую за километр! Доказать не могу, да. Но чувствую, что ты врешь. Итак...как ты оказался на дороге?
  - Не знаю - хмыкнул я, и скривился, как от зубной боли - Зинаида Михайловна, а если я расскажу вам правду - вы не всадите мне добрую порцию каких-нибудь ваших злых снадобий? Ну, вот решите сейчас, что я спятил, и заколете меня уколами! Или лоботомию сделаете, как в "Полете над гнездом кукушки"! И превращусь я в овощ! Нет?
  - Где? Что ты сказал? Что за полет?
  Я едва не выругался. Черт! Прокололся! Анахронизм! Когда создали этот фильм с Джеком Николсоном?! В семидесятые?! Восьмидесятые?! Когда?!
  - Неважно, какой полет... - вздохнул я, пожал плечами, и... - Началось все с того, что некий мажорчик подрезал мою машину на мерседесе....
  - Зинаида Михалн...нехорошо как-то! - Оля беспомощно посмотрела на свою руководительницу, и пожала плечами - Это что получается, я шпионка?
  - Дурочка ты! - женщина усмехнулась, укоризненно помотала головой - Ты же не в тылу врага! Ты работаешь с пациентом, и в непринужденной обстановке пытаешься разобраться в его психике. Если он болен - ты наметишь путь, по которому пойдешь в лечении. Если он преступник, скрывается от закона - ты этим тоже поможешь. Да, да - поможешь! Ему, а может и людям! Вдруг он маньяк! Убийца! Ну что ты так вытаращилась? Я что тебя, спать с ним заставляю? Хотя и в этом ничего такого нет. Если поможет делу, конечно! Кстати, он на тебя запал - видела, как реагирует?
  - А зачем вы его...хмм... - Оля запнулась, замолчала, но женщина поняла.
  - Зачем за гениталии схватила? Ну, во-первых, как хирург - я определяю, все ли с ним в порядке - физически. Во-вторых, и самое главное - мне была интересна его реакция на неожиданный раздражитель. Ты никогда не замечала, как психически больные люди с провалами памяти реагируют на странное? На то, чего не ожидают? Кто-то вздрагивает, будто хочет спрятаться, кто-то застывает в ступоре, кто-то сразу проявляет агрессию. Этот даже не вздрогнул, будто готов ко всему. А еще - посмотрел на тебя, на грудь, на коленки - будто это не я, а ты держишь его за причиндалы. И...возбудился. И поставлю рубль против сотни, что не я была в его радужных мечтах. Кстати, а мужик-то хоть куда! Жизнь его потрепала, это видно, но развит великолепно! Форму поддерживает, и реакция - как у спортсмена! Олимпийского чемпиона! Странный парень...так что говоришь, руками и ногами машет?
  - Даа! И странно так, интересно! Я в дырочку подглядывала... (слегка сконфузилась и порозовела). Разделся до трусов, и давай махать руками и ногами - будто кого-то невидимого бьет! Может он и правда бьет? Нуу...видит врага? Галлюцинации?
  - Это бой с тенью называется. Боксеры так тренируются - улыбнулась Зинаида Михайловна - А он кулаками машет?
  - И кулаками, и ногами бьет. Руками так...странно машет. Я вот представила, если он двинет своей ручищей...костей ведь не соберешь!
  - Вот как? Боишься? Кажется, что он тебя сейчас ударит?
  - Хмм...совсем нет...он добрый. Добрый, и смешной! Шутит все...и да, я ему нравлюсь. Точно, нравлюсь, я чувствую. Но он опасается меня.
  - Чего опасается? То, что ты из администрации больницы?
  - Нет. Считает себя совсем стариком, и...ну как бывает вот...я ведь выгляжу совсем молоденькой. Совсем девчонка. Ну вот он и думает, что я ему в дочки гожусь, и стесняется. Но при этом меня...хмм...хочет. (Поджала губы, опустила глаза)
  - А ты? Тебе он нравится?
  - Нравится! Он сильный такой! И от него...спокойно. Знаешь, что он не предаст, не бросит, заступится! И наплевать ему на всех - он сделает так, как должен! Я залезла в его записи, пока он ходил в душ, почитала...знаете, как здорово! Никто так больше не пишет! Почерк правда ужасный, еле разобрала, но то, что прочитала - меня просто поразило! Он писатель! Он настоящий писатель, уверена! А его спросила - говорит, не помню. Вот захотелось писать, и пишу! Нет, все-таки нехорошо это! Он ко мне с доверием! С дружбой! А я подглядываю, подслушиваю, и доношу!
  - Но ты ведь только мне рассказываешь? Больше никому?
  - Только вам...
  - Ну и вот...я же лечащий врач. И ты его врач. И ты следишь за тем, чтобы он чего-нибудь не натворил. И теперь мы знаем, чего от него ждать. И чего не ждать. Думаешь, он не опасен?
  Девушка задумалась, помолчала минуту, подняла глаза на свою начальницу:
  - Он опасен. Для врагов. И наверное, более опасного человека я не встречала! Он ходит как кот. Огромный такой кот...тигр! Вроде ласковый, мурлычет, улыбается, но клыки...в палец длиной! Не стоит его иметь своим врагом! Разорвет!
  - Хмм...какие тонкие, эпичные определения! Да ты сама писательница, милочка... (порозовела, смутилась) Да ладно, я понимаю...мужчина он видный. Да и то, что он бывал в переделках, видел смерть - это накладывает на мужчин свой отпечаток. Они становятся другими. Не хорошими, не плохими - другими. Это надо чувствовать. Я насмотрелась такого на войне... Ну ты как думаешь, он нормален?
  - Нормальнее всех нас! - с жаром воскликнула девушка, и покраснела.
  Зинаида Михайловна бросила на нее взгляд, и невольно вздохнула. Когда она разучилась краснеть, как эта девчонка? Когда вышла замуж? Или когда первый раз переспала с другим мужчиной, не мужем? А может она вообще не умела краснеть? Теперь уж и не помнит...давно это было. Тысячу лет назад! Она уже давно кажется себе таким мамонтом, динозавром, такой древней развалиной, что такие вот девчонки не вызывают никакого чувства, кроме желания высморкать им нос и усадить на горшок. А ведь ей самой было столько же лет, когда она отправилась на фронт! Когда делала операции, падая от усталости. Однажды даже в обморок упала возле операционного стола, и потом спала в углу медицинского шатра, прямо на брошенной на землю плащ-палатке. Через нее перешагивали, рядом кричали, стонали, но она ничего не слышала, провалившись в сон, как в темный колодец. Ей тогда было двадцать четыре года! Как этой дурочке, влюбленной в пациента. Влюбленной, точно! Зинаида Михайловна видела это так ясно, как если бы на лбу Оленьки было написано: "Я люблю Мишу!". Дурочка, ты дурочка...мутный твой Миша. Свяжешься с ним - хлебнешь горя. Не тот он человек, чтобы связать с ним свою жизнь. Хотя...будь она, Зинаида Михайловна помоложе...хотя бы десяток лет скинуть! И...вцепилась бы в мужика, и не отпустила. И правда - веет от него надежностью, силой..., не показушной, не пижонской, а просто мужской силой, когда и врагу башку разобьет, и проблемы твои решит.
  И смотри-ка что...книжку пишет! Писатель! А по нему и не скажешь...вон какой мордоворот! Вояка, или спортсмен. Или спортсмен-вояка. Но то, что он никакой не больной, потерявший память - это рупь за сто. И Оленька утвердила в этом диагнозе. Симулянт! Самый настоящий симулянт.
  Вот только зачем это ему нужно? Кто он? Есть только один способ узнать, так ли это. Но захочет ли он?
  - Этого не может быть! - пальцы Зинаиды Михайловны теребили пуговицу халата так, будто она собиралась ее оторвать - это противоречит материалистическому учению! Я не верю! Бога нет! Переселения душ нет! А значит...значит, ты все придумал. Ты же писатель, так? Фантаст? Так что ты можешь придумать что угодно! Вот и придумал! Решил бабушку развеселить!
  - Какая вы мне к черту бабушка? Мне сорок восемь лет! А вам пятьдесят, не больше! И если вас хорошенько одеть, подкрасить, сделать прическу - вы еще хоть куда красотка! Просто сделали из себя серую мышь. Табачищем от вас прет - аж тошнит! Волосы когда стригли у хорошего парикмахера? Изображаете из себя старую комсомолку! У вас глаза синие, очень красивые. Зачем такие уродливые очки?! И руки...пальцы тонкие, как у пианистки... Бесформенная одежда, ни грамма косметики - вот и получилось светило медицины, бесполое существо! Простите...не люблю, когда женщины себя портят. Ведь и стареть можно красиво!
  - Это у вас так считают? В вашем мире? - голос женщины слегка сел, было видно, что она с трудом выталкивает слова - А для кого мне заботиться? Мужа нет. Детей нет. Студенты только. После ранения, когда медсанбат разбомбили...я не могу иметь детей. Осколок в живот. А значит - и мужа у меня нет. Дура, не завела ребенка, пока была молода, а потом...потом - все! Не знаю, зачем я тебе это рассказываю...чушь! Все - чушь!
  Женщина порывисто встала с табурета, привинченного к полу, заходила по комнате из угла в угол. Волосы ее растрепались, глаза горели, и я вдруг увидел ее другую - ту, молодую Зиночку, ровесницу Оли. Пухлогубую, глазастую, стройную, немного нервную, энергичную особу, которая знает себе цену и готова стребовать ее с этого мира. Она и сейчас стройная, глазастая, пухлогубая. Но другая. Как другой становится ветка дерева, прошедшая через пламя костра. Головешка. Обугленная, обожженная головешка.
  - Вот что, Миша...ты позволишь себя загипнотизировать? Я введу тебя в гипнотический транс, и...поговорю с тобой. Если все так, как ты говоришь...то..хмм...в общем - ты позволишь?
  Я задумался. Позволять? Терпеть не могу, когда кто-то копается в моей башке. Без моего ведома. Так-то баба вроде нормальная, не паскуда какая-нибудь...но кто знает? Оленька вон - милое существо, эдакий эльфенок, и что? Шпионила! А эта "запишет" что-нибудь на подкорке, и буду я потом мечтать о посещении "Голубой устрицы"! Оно мне надо?
  Да ладно...это все стеб. Давным-давно известно, что никаким гипнозом нельзя заставить человека сделать то, чего он не хочет делать. То, что противоречит его морали. Например, если приказать загипнотизированной женщине совершить какие-нибудь сексуальные действия, внушать, что она хочет заняться сексом с чужаком, а это противоречит ее морали - она просто проснется. Не станет делать ничего такого.
  В детстве я прочитал две очень интересные книжки, издания то ли 60-х годов, то ли 50-х, сейчас уже не помню. Дома у нас откуда-то взялись. Одна называлась "От магов древности, до иллюзионистов наших дней", вторая - "Таинственные явления в человеческой психике".Так вот, там очень четко был описан гипноз - что он может делать, а что не может. И как он делается. Потому, в общем- то я был уверен, что ничего такого жуткого докторша со мной сделать не сможет. Тем более что я раньше как-то не слышал о женщинах-гипнотизершах, способных творить всякую такую гадость. Цыганки обманывающие с помощью гипноза - это сколько угодно. Но чтобы гипнозом можно было заставить совершать что-то непотребное - это чушь и бред, страшилки, распускаемые досужими болтунами.
  Совсем не в том дело. Не хочется позволять копаться в голове так, как если бы не хотелось пускать чужака копаться в твоем рабочем столе. Ну...ни к чему это! Интимное!
  С другой стороны я понимаю, что если сейчас докажу этой женщине, что не обманывал ее, когда рассказывал о себе, возможно, приобрету в ее лице мощную поддержку. А она мне очень, очень нужна! Пока это я заработаю писательством - а где жить? И самое главное - на что жить?
  - Хорошо. Я согласен! Только не знаю, поддаюсь ли гипнозу - сказал я, поудобнее усаживаясь на кровати.
  - Сейчас вот и проверим! - кивнула Зинаида Михайловна, и достала из кармана халата блестящий шарик, вроде как от шарикоподшипника. Шарик был просверлен насквозь, и надет на белую, вероятно серебряную цепочку.
  - Сейчас я буду качать у тебя перед глазами этот шарик, а ты внимательно следи за ним взглядом. Не отводи взгляда. Ни о чем не думай. Смотри на него...смотри...руки теплеют...ноги теплеют...тебе хочется спать...ты засыпаешь...засыпаешь...
  
  Мужчина сидел спокойно, прикрыв глаза, опустив руки на кровать по бокам от себя, и будто бы спал. Зинаида Михайловна улыбнулась уголком рта - все сильные, крупные мужчины мнят себя такими же сильными духом. Они почему-то считают, что загипнотизировать такого богатыря трудно - ведь у него мышцы! Бицепсы! Трицепсы! А на самом деле, чем больше они сопротивляются гипнозу, тем быстрее входят в транс. Хотя есть и исключения.
  Но сейчас не тот случай. Сейчас - все как надо. Теперь можно будет все и узнать. Вполне вероятно, что этот парень психически болен. Бритва Оккама. Отрезай все лишнее! Не множь сущее без необходимости! Не объясняй объяснимое сложными придумками! Если ты видишь в три часа ночи голого мужика на трассе, ведущей из Саратова в деревню Усть-Курдюм, предполагай, что он спятил, или сильно пьян. Но не то, что он прилетел из параллельного мира, где время течет быстрее.
  - Как твое имя?
  - Михаил (Точнее надо задавать вопросы! Ведь сейчас его тоже зовут "Михаил"!)
  - Как тебя назвали родители?
  - Миша
  Зинаида Михайловна довольно улыбнулась. Фактически парень выбрал из перечня имен то имя, которое ему дали родители. Хорошо сработало. Так, как она и рассчитывала.
  - Как твое отчество? - следующий вопрос, уже зная ответ.
  - Семенович
  - Как твоя фамилия? - это уже очень важно! Вот теперь!
  - Карпов.
  - Где ты живешь? Адрес прописки.
  - Саратов, улица Куленкова, дом тридцать один, квартира десять.
  - А где живешь?
  - Садовое товарищество "Сосенки", улица Мраморная, триста сорок два.
  - Где работаешь?
  - Нигде. Дома. Везде.
  - Кем работаешь?
  - Писатель-фантаст. (Со стороны кажется глупо, но ведь писатель и правда нигде не работает! Или наоборот - везде!)
  Зинаида Михайловна выдохнула, подошла к Михаилу, подняла веко. Мужчина сидел не шелохнувшись, и на ее действия не реагировал. Он в трансе! Точно - в трансе! Не притворяется!
  - Какой сейчас год в твоем мире?
  - Две тысячи восемнадцатый.
  Сорок восемь лет спустя! О боже...сорок восемь лет! Он и правда оттуда! Что у него можно спросить, пока не вышел из транса? Что? Про космос? Про коммунизм - построили, или нет? Глупо как! Вот сидит кладезь знаний за почти пятьдесят лет будущей жизни, а она не знает, о чем его спросить! Ладно, время еще будет, расспросит! А пока что только о том, что важно, проверить его рассказ.
  - Как ты здесь оказался? - глупый вопрос! И сейчас будет такой же глупый ответ. Он же сказал, что не знает. Но вдруг? Вдруг у него есть машина времени?!
  - Не знаю.
  - Ты попадал в аварию на Усть-Курдюмской трассе?
  - Да.
  - Ты помнишь все, что происходило за эти сорок восемь лет жизни, начиная с тысяча девятьсот семидесятого года и до две тысячи восемнадцатого?
  - Нет.
  Глупый вопрос. Конечно, он не все помнит! Если бы у него была фотографическая память, тогда бы помнил. А так...обычные люди что запоминают? Да ничего, по большому счету! Кое-что помнят, кое-что из того, что прочитали, видели по телевизору, слышали по радио. А остальное благополучно забывают, все, что не относится к их жизни. Вероятно природа сделала это нарочно - как только мозг переполняется знаниями - лишние, неиспользуемые, тут же летя в помойку. Человек вульгарно забывает ненужное.
  Но да ладно. Спросим кое-что попроще. Например - как он относится к Оленьке. И...к ее начальнице. Что собирается делать в этом мире. Как думает жить. Хоть это он как раз и не ответит. Слишком сложно. А вот про Оленьку - в самый раз. И еще можно кое-что сделать, прежде чем он проснется. Ну...по крайней мере попробовать сделать. Хуже-то не будет!
  - Как ты относишься к Оленьке?
  - Я ее хочу. Я на нее сердит.
  Ха ха! Кто бы мог подумать, правда?! Хочет он ее! Глупо было бы, если бы не хотел. А вот почему ты сердит...
  - Почему ты на нее сердишься?
  - Она шпионила за мной.
  И тоже предсказуемо. Парень-то не дурак. Вычислил.
  - Как ты относишься ко мне?
  - Мне вас жалко.
  Ишь ты, черт! Жалко ему! А она-то, она! Язык распустила! Но теперь чего уж...приказать ему забыть? Можно и так. Но зачем?
  - Даю тебе задание - ты должен вспомнить все, что слышал, читал, все, что видели твои глаза, слышали твои уши. Ты должен вспомнить все имена, все цифры, что когда-то видел и слышал. Ты должен помнить их четко и ясно, будто прочитал, увидел и услышал только секунду назад. Сейчас я произнесу цифры, и на счет "три" ты проснешься - отдохнувшим, как после долгого сна. И после пробуждения ты вспомнишь все, что когда-то читал, слышал, знал. Итак, начинаю отсчет: Раз! Два! Три! Просыпаемся!
  Мужчина вздохнул, открыл глаза, улыбнулся, увидев Зинаиду Михайловну. А потом весело бросил:
  - Ну что, не вышло у вас меня загипнотизировать, правда ведь?
  - Кое-что вышло - улыбнулась врач, и ровным голосом попросила - Прочти мне поэму "Евгений Онегин". С самого начала!
  Мужчина кашлянул, недоверчиво помотал головой, и начал читать - вначале хрипло, надтреснутым, как от волнения голосом, потом все тверже и тверже. Лицо его выражало изумление, и даже протест - как это так? Как он так может?!
  - О господи! - сказал Михаил, прекратив декламировать стихи - Я в последний раз читал этого в школе, да и то не запомнил! Что вы сделали?! Это ведь вы сделали, так?!
  - Так - Зинаида Михайловна удовлетворенно кивнула - Я хорошо владею гипнозом, и постаралась сделать так, чтобы ты мог вспомнить все, что хочешь. Насколько получится, конечно. Что-то ты помнишь лучше, что-то хуже. А кое-что - как только что прочитал. Почему так происходит - я пока не знаю. Впрочем, сомневаюсь, что узнаю когда-нибудь. Мозг штука темная...
  - И исследованию не подлежит - закончил за Зинаиду Михайловну Михаил, задумчиво потирая лоб.
  - Как это - не подлежит? - подняла брови женщина - Я именно тем и занимаюсь, что изучаю мозг. Исследую его.
  - Не обращайте внимания! - вздохнул Михаил - Это такая..хмм...присказка. Мем. Тьфу! Опять анахронизм! Трудно сосредоточиться на этом времени. Я все еще там, в будущем! В нашем будущем. Кстати, посмотрел по газетам - этот мир никак не отличается от нашего. Совсем не отличается! Хотя...по большому счету я его и не видел. Только из окна палаты психиатрической лечебницы.
  - Увидишь! - уверенно заявила Зинаида Михайловна, и посмотрев в глаза пациенту, тихо спросила - Коммунизм построили?
  Михаил как-то сразу замолчал, затих, будто угас, и подняв на нее тяжелый, грустный взгляд, ответил:
  - А вы разве не расспросили меня, когда я был в гипнозе? Разве не знаете?
  - Нет. Глубокий гипноз держится недолго, и я не сочла необходимым расспрашивать тебя о таких вещах, которые ты и так мне расскажешь, бодрствуя. Я лишь узнала о ключевых, узловых точках, определяя, лжешь ты, или нет, является ли твой рассказ результатом патологических изменений в твоем мозгу. Я знаю теперь твое имя, твой адрес, кое-что из твоей жизни. Больше ничего не спрашивала - мне нужно было еще дать посыл твоему мозгу - "упорядочить воспоминания". Больше ни на что не хватило. Итак, построили коммунизм? Как живет страна в будущем? Станции на Луне поставили? На Марсе? Что в мире делается?
  - Нет коммунизма - голос Михаила был глухим, как их бочки - И страны нет такой - СССР. Растащили ее...мрази. Ради своих карманов, ради власти, растащили подлецы. Партия превратилась в сборище старых маразматиков и агентов влияния забугорных разведок. Развалили армию, развалили КГБ, развалили и растащили все, что могли растащить! Республики отсоединились, и теперь сами по себе. Некоторые превратились во врагов - Прибалтика, Украина. Идет война на Украине. Там власть захватили бывшие бандеровцы, фашисты, которые делают все, чтобы нагадить русским. России. Донбасс и Луганск подняли восстание и сопротивляются власти хунты. Россия им помогает. США помогает Украине, натравливая Украину на Россию, финансируя терроризм и террористов. Долго рассказывать, очень долго. Это разговор не одного часа. И даже не одного дня...
  Молчание. Зинаида Михайловна смотрит на Михаила с недоверием, и даже неприязнью, и он не выдерживает:
  - Ну что вы на меня так смотрите? Думаете, сумасшедший? Придумал? Ведь не придумал же! Спасибо вам - я могу все рассказать едва ли не по часам, как все было. И кто это все сделал. Десятого ноября 1982 года умрет Брежнев, и все понесется под гору. Потом будет Андропов. Он тоже скоро умрет. За ним будет Черненко. За Черненко - Горбачев. Вот этот настоящий подлец. Негодяй. Агент влияния. Он натворит такого, что вам и не снилось! Он отдаст врагам все страны Варшавского договора. Мы уйдем из Германии, не получив за это ни ломаного гроша. И Штаты сразу начнут подкрадываться к нам со всех сторон, обставляя наши границы военными базами и ракетными комплексами. Но они боятся - у нас самое сильное оружие в мире! У нас такое оружие, что за океаном они не отсидятся! Страна, Россия, сейчас очень сильна. Слава богу, у нас теперь такой президент, что его боится и уважает весь мир. Если бы не он...в общем - и России бы не было. Что еще вам рассказать? О том, как при Брежневе введут войска в Афганистан? И как там останутся пятнадцать тысяч жизней наших парней! И сколько вернутся больными, калеками - физически и психически! И сколько денег стоило это безумие! Я был там в восемьдесят восьмом году, и до выхода - в восемьдесят девятом. Я выходил с последними советскими частями. А может рассказать, как Чечня решила стать самостоятельной? Как убивали, резали русских - прямо в домах, их же дорогие соседи? Убивали дома, убивали по дороге, беженцев, когда они пытались уйти в Россию. И что творилось потом...когда преданные своими командирами, мы были расстреляны, растерзаны чеченскими боевиками! Как боевики брали заложников, как убивали детей, как захватывали театр в самой Москве! Как подрывали высотные дома и станции метро!
  Я был там. Я все это видел. И лучше бы я этого не видел никогда...
  
  Она плакала. Жесткая, суровая, прошедшая огонь войны женщина - плакала. Слезы текли у нее по щекам, она смотрела в пространство над моей головой, и глаза ее были мокрыми, как осенняя земля, и такими же тусклыми. Казалось, они даже изменили цвет, сделавшись из голубых - землистыми.
  Я не вмешивался, ничего не говорил. А что тут скажешь? Вот жил человек, и жил - были у него идеалы, была своя правда. Знал он, что впереди, знал, что позади. И ради чего жил, боролся. Это у нас нет идеи. А у них есть. Они строят светлое будущее. "Прекрасное далеко". Знают, что до этого "прекрасного далеко" не доживут, но их дети, внуки, правнуки - будут в нем жить. И все будет хорошо! Самая читающая нация в мире, самые добрые, самые сильные, носители самой лучшей идеи в мире! Само жизнеспособной и самой ПРАВИЛЬНОЙ!
  И тут вдруг появляется человек, который говорит: это все ложь. Впереди ничего. Грязь, война, развал всего, что вы создавали. И как человеку на это реагировать? Как он воспримет это известие?
  Крах. Крушение! Катастрофа. И беда...
  Я отвернулся к окну, и сидел так минут двадцать, или полчаса. Слушал рыдания, а потом просто сидел - прикрыв глаза, думая о своем. Зачем я здесь? Ну вот - зачем? Неужели я смогу все изменить? Один человек, не имеющий никакого веса в обществе, никаких рычагов, чтобы все поправить! В конце концов - я окажусь в той же психушке...навечно. Нет, не в той же - в гораздо более серьезной психушке. Без Оленьки. Без Зинаиды Михайловны. В состоянии овоща. Чтобы не болтал лишнего.
  Я не хочу этого! Я устал! Я уже стар...слишком стар и устал. Я не революционер и не прогрессор! Хватит! Я хочу просто жить!
  И не трогайте меня...пожалуйста. Иначе пожалеете!
  - И что ты собираешься делать?
  Слова прозвучали как эхо моих мыслей, и я вначале даже не понял, что говорит со мной Зинаида Михайловна. Честно сказать, я даже забыл о ее присутствии. Рыдать она перестала, и дышала так тихо, будто ее в комнате уже и не было. Здесь вообще было невероятно тихо - ни криков, ни шума, ни автомобильных гудков. Идеальное место обретения покоя. Как и кладбище...
  - А что я должен сделать?
  - Сообщить руководству страны! Генеральному секретарю! Рассказать! Предупредить! Или тебе нравится то, что с вами случилось?
  - Да кому это может понравиться?! - возмутился я - как вообще можно это говорить?! Только вот сама подумай (я неожиданно для себя перешел на "ты", даже этого не заметив): ну вот пришел я, к примеру, в областной комитет партии. И говорю: я прилетел из будущего! И в этом будущем - СССР нет, страна развалилась на республики, а все предприятия захватили жулики и проходимцы всех мастей! Что дальше будет, как ты думаешь? Ага. Привет, Зинаида Михайловна! А я снова здесь! В дурке! Только вначале меня еще и поспрошают - а кто меня научил таким злостным речам? Нет, дорогая Зинаида Михайловна...это все бесперспективно.
  - Подожди! А если я скажу, что уверена - ты из будущего, ты знаешь, как все будет впереди! А ты и подкинешь какие-нибудь факты. Из будущего.
  - Ну и окажешься ты рядом со мной. В соседней палате. У вас же есть такая теория, что врачи-психиатры сходят с ума, общаясь с пациентами? Ну...если нет - будет! Профессиональная, так сказать, деформация. Пообщалась со мной, вот и заразилась сумасшествием.
  - Ну что-то ведь надо делать! Время еще есть! За что мы боролись?! За что?! Терпели голод, холод, войну пережили - за что?!
  - Нуу...так-то мы довольно сытно живем - попробовал "дать заднюю" я - у нас полно бытовой техники. Вот у меня дома два телевизора - один с экраном больше метра, на стене висит. Другой на кухне стоит. А еще один валяется в сарае - исправный, да! Ах да - цветные телевизоры, конечно. Все. Импортные - в сарае валяется немецкий, два других корейские. Книги я пишу на компьютере, на ноутбуке. Такая штука...хмм...как бы объяснить...как маленький телевизор. Плоский. В нем информация всякая хранится. Можно с него взять, и распечатать. Как мини-типография. Сейчас ведь это запрещено...а у нас у всех есть. У меня дома их три штуки рабочих - у жены один, у меня два. Телефоны у нас у всех сотовые. Помнишь, я трубку у ментов просил? Ну так вот - каждый имеет такой переносной телефон размером с мыльницу, и можно связаться с любым человеком по всей Земле. Если знаешь номер, конечно. И по видеосвязи - тоже с телефона. Или с компьютера. А еще с телефона я книги слушаю - артисты их начитали, записали, а я наушники в уши, и слушаю! В спортзале, на кухне, даже в туалете. Машины у всех, и не по одной - часто у мужа и у жены по машине. Импортные, и наши. За границу мы ездим - когда хотим. Если деньги есть. Бизнес можно делать - торговать, производить что-то. Капитализм у нас...
  - Что-то я не чувствую радости в твоем голосе! - ехидно заметила Зинаида Михайловна Не больно-то ты рад тому, как у вас все...сытно! А почему? Не пояснишь?
  - Не всем сытно - задумался я - а кроме того...знаешь, что мы потеряли? Нет, не духовность - духовности у нас хватает, даже через крышу. Каждый второй - патриот. Диванный патриот...но сейчас не о том. Стабильность. Уверенность в своем будущем. Когда ты знаешь - что будет через пять лет. Через десять, двадцать! И планируешь. Знаешь, что ты - молодой специалист - будешь получать приличную зарплату, встанешь на очередь на квартиру, и в конце концов ее получишь. Кстати, у нас квартиры бесплатно не раздают - как здесь. У нас за квартиру всю кровь выпьют! Банки-кровопийцы, дают деньги под грабительские проценты. А если не выплатишь вовремя - в суд, и тебя выкинут из квартиры. Просто на улицу - вместе с детьми! Можешь себе такое представить?
  - Нет! - искренне призналась женщина - у нас это просто невозможно! Это нонсенс! Хотя я читала, как все это происходит ТАМ, у НИХ. Но все-таки, что ты собираешься делать?
  - Жить - просто сказал я - попробую вернуться на то место, где попал в аварию. Вдруг там портал в наш мир? Сомневаюсь, конечно. Есть у меня версия о том, как я сюда попал...фантастичная, конечно, но чем она хуже других? В общем, я всегда тосковал, ностальгировал по советскому прошлому. По семидесятым. В семидесятых прошло мое детство, лучшие годы моей жизни. И на склоне лет я стал шибко думать о том, что хорошо было бы туда вернуться. В это самое детство. А когда умирал, так страшно захотел жить, что моя воля расколола пространство-время, и забросила меня...куда? Правильно - туда, куда я больше всего хотел вернуться. В семидесятые! И вот я здесь! Привет, уважаемая Зинаида Михайловна! Принимайте в гости!
  - Да не в гости, а на постоянное место жительства, как я понимаю - усмехнулась женщина - Привет и тебе, пришелец из будущего. И вот что, ты должен рассказать мне все, в подробностях! Все! А потом и подумаем, что делать. Только не говори, что ты останешься в стороне. Не верю! Все равно попытаешься изменить мир. Вы, мужики, такие мальчишки...не утерпишь.
  - Наверное...может быть - вздохнул я, и начал свой рассказ.
  
  Глава 3
  - Ты никому не говори! Меня прислали сюда с планеты Интарис! Но никто не верит! Они засунули меня в психушку, а я хотел передать людям секрет вечной жизни!
  Мужчина наклонился к моему уху, и я отчетливо ощутил, как от него пахнет гнилыми зубами, потом и аммиаком. Похоже, что он еще и мочится под себя.
  Аппетит сразу пропал, и я буквально заставил себя доесть манную кашу. Чай был теплым, и условно-съедобным. Я выпил его залпом и стал подниматься, когда мужчина поймал меня за руку и сжал ее как тисками. Я даже удивился - откуда в худом теле очкарика такая сила?!
  - Сообщи Леониду Ильичу! - горячим шепотом повторил мой собеседник, и глаза его - сухие, блестящие - смотрели на меня умоляюще, как у приговоренного к смерти - Они уморят меня! Это ящеры! Ты один здесь нормальный, я знаю! Они все - ящеры! Те, что как женщины - это серые ящеры! Они самые опасные - хитрые, в душу влезают, а потом сосут мозг! Мужчины - зеленые ящеры! Это их охрана! Я их всех разоблачил, но они поняли, что я знаю, и засунули меня сюда! И сводят с ума! Они включают музыку по ночам, звуки всякие - собаки лают, волки воют...я все слышу! А мне говорят, что ничего такого нет! И тебя с ума сведут! И тебя! А ты молчи! И обратись в КГБ - они должны знать, что Землю захватывают пришельцы!
  У меня по коже прошла волна дрожи. Ведь я фантаст, то есть человек с богатым воображением! А вдруг, правда? Вдруг вокруг меня рептилоиды! И только вот этот задохлик может их разглядеть! Мир-то иной, не мой мир! Да и в моем - давно уже ходит эта страшилка про рептилоидов, которые поработили Землю. Может она с этих времен и зародилась? Может этот парень как раз и создал теорию о рептилоидах? Вон он как уверенно говорит, эдак и сам поверишь!
  - Что, Сычев, обострение? - голос за спиной едва не заставил меня вздрогнуть, я обернулся и увидел одного из санитаров, здоровенного добродушного парня по имени Паша. Насколько я знал, фамилия его была - Пукин, и он стоически нес на покатых плечах проклятие своей фамилии. Вот действительно - почему не изменить в своей фамилии всего одну букву? И может вместо санитара в отделении для параноиков стал бы каким-нибудь крупным чиновником! Нет, для президента у него ума не хватит, да и время не пришло, но не Пукиным же ходить по миру! Хорошо хоть не Какин, хотя уверен - и такие фамилии есть на белом свете. Вот хорошо, что мои предки Карповы - карп, очень даже хорошая рыба, приятная на вкус и любимая народом! И нечего мне ее стесняться!
  - Миш, я похоже на ящера? - спросил меня Паша, и я демонстративно оглядев его со всех сторон, вдруг испуганно схватился левой рукой за голову, а правой показал куда-то за спину санитара:
  - Хвост! Зеленый хвост! Он не успел его спрятать! Проклятый ящер! Похоже, он готов к кладке яиц! Сегодня он отложит свои яйца в какую-нибудь жертву! И через некоторое время из нее вылупятся личинки ящеров!
  - Не, сегодня не отложу - грустно прогудел Паша - Хотел сходить к телке, да сцука на дежурство попросили остаться. Васька приболел. По-любасу загудел, внатури. Так что засовывание яйцеклада и определение яиц в нужное место откладывается на неопределенное время. Да и личинка у меня уже есть - с мамашей на юга уехала. А больше личинок мне пока не надо. Ну что, Сычев, вылупился? Эх, ученые-мученые, совсем с ума сходят от своей учебы! Шагай в палату, Сычев, укольчик ставить будем! А ты, Миша, с юмором мужик! Молоток!
  Бедный Сычев, конвоируемый гороподобным Пашей, покорно поплелся по коридору, а я подумал о том, насколько может быть обманчивой внешность. Паша-то, оказался гораздо умнее, чем я о нем думал. И юмор понимает. А я вот - болван! Донес бы он на меня, сказал бы, что я вижу рептилоидов в лице администрации больницы, и началось бы выматывание нервов. Оно мне надо было? Хотел позабавиться, черт за язык дернул. Ну - вот такой я уродился, да! Нет, Паша все-таки молодец! Вот же хохмач, кто бы мог подумать?
  Отправившись к себе в комнату, я уселся за стол и раскрыл общую тетрадь. Уже третью добиваю. Придется Оленьке возмещать затраты - когда заработаю денег. Тетрадь все-таки шестьдесят копеек стоит! И авторучка тоже. А может она из канцелярии больницы тащит? Хотя вряд ли...у них тут все посчитано. Хрен что унесешь. Впрочем - а что я знаю, унесешь, или не унесешь? Вообще-то я в этом году только еще родиться должен! В ноябре! А пока что только июнь. Середина июня. Почти две недели взаперти сижу. Если бы не писанина - точно бы с ума сошел. Обстановка располагает...
  Увлекся, и не помню, сколько времени я писал. Очнулся от писанины только тогда, когда почувствовал запах духов и жар тела. Что-то мягкое, упругое коснулось моего плеча, и скосив глаза я обнаружил именно то, что ожидал увидеть - Оленькину грудь. Та была небольшой, но как и положено нерожавшей девице - крепенькой, не отвисшей от кормления ребенка. Потому видимо она постоянно ходила без лифчика, что по большому счету было заметно только тогда, когда Оля наклонялась - халат при этом оттопыривался, и глаза мои сами собой ныряли в соблазнительное "декольте". Подозреваю, это "шоу" она устраивала нарочно - дразня и тут же с негодованием запахивая халатик.
  - Дадите почитать? - Оленька кокетливо улыбнулась, и потянувшись, уцепилась за тетрадку. Я тоже за нее ухватился, и несколько секунд мы боролись - она тянула тетрадку к себе, я - к себе. Потом Оля захихикала, и перегнувшись через меня, опираясь на меня грудью, схватила тетрадь и второй рукой. И меня аж потом прошибло! Давно не испытывал такого острого, сминающего волю желания!
  Рука сама по себе держала тетрадь, не поддаваясь усилиям девчонки (Все-таки наши силы не сопоставимы. Зря я, что ли, железо тягал? Да и масса у меня...), но мозг уже наполовину отключился, оставив только функции поддержания жизнеобеспечения, да участок мозга, отвечающий за размножение.
  Я развернулся, бросив тетрадь, и схватив Оленьку в охапку, впился ей в губы крепким поцелуем. Она пискнула, взмахнула руками, ударяя меня по спине, и...обмякла, прикрыв глаза, сопя аккуратным носиком. Я легко подхватил ее на руки, шагнул к кровати, опустил девушку на постель - аккуратно, как хрустальную вазу. Она не протестовала, и только когда я начал расстегивать халат, тихо пробормотала:
  - Выключи свет! Ключи у меня в кармане - дверь запри!
  Само собой, она не была девственницей. Хоть это и семидесятый год, но я бы не сказал, чтобы семидесятые отличались особым пуританством нравов. В сексе она разбиралась ничуть не хуже девушек 2018 года. Ну...без особых изысков, конечно, хотя я думал, что в этом времени девушки все-таки постеснительнее. А еще - почему-то я думал, что в этом времени не имеют никакого понятия об оральном сексе. Я ошибался.
  Все было хорошо, и просто замечательно - кроме больничной кровати, никак не приспособленной к занятиям любовью. Кровать скрипела, трещала, и грозилась развалиться - что было бы совершенно не ко времени. Потому мы были вынуждены принять вертикальную позицию возле окна.
  Впрочем - это было даже прикольно - темное окно, в котором отражаются наши светлые силуэты, за окном - огни города, видимые отсюда россыпью сияющих гвоздей, узкая, бледная спина девушки передо мной. Стоны, всхлипы, чмоканье...все, как и полагается страстному сексу.
  У меня давно не было женщины, а Оленька мне нравилась. У нее, похоже, была та же проблема - только в отношении мужчин. А то, что я в два раза ее старше...так что теперь? У всех свои недостатки. Тем более что физически я гораздо моложе своих лет. Что и доказал - два раза. Мог бы и третий, но...Оля сказала, что я ее истрепал, как тряпку, и что если мы продолжим - она упадет в обморок и не сможет работать, а ей еще целую ночью дежурить. Потому лучше оставить силы на следующий раз.
  Окончание монолога меня очень даже порадовало - приятно сознавать, что ты понравился молодой, красивой девушке, и что он будет...этот самый следующий раз. И что теперь в этом мире есть кто-то, кому я не безразличен.
  Жить-то как-то надо? Одному-то совсем никак! Так почему не Оля? Что там у нее было до меня - мне не интересно. Я сам не первой свежести парниша, и потому предъявлять претензии партнерше, что досталась мне не девственницей - по меньшей мере, глупо. Главное, чтобы не оказалась лживой шлюхой. Ну не люблю я шлюх...собственник я. Если уж мы состоим в отношениях - так трахайся только со мной. Нашла себе другого - так шагай к нему! Флаг тебе в руки, и барабан на шею! Но только врать мне не надо, я все равно это пойму, и все будет очень плохо. И для тебя, и для хахаля. Впрочем - и для меня тоже - ведь покалечу, а закон не позволяет калечить любовников твоей женщины. Плохой закон. Но он - закон.
  Потом она ушла, оставив после себя запах духов и женщины. А я просто уснул - удовлетворенный, и впервые за эти дни почти спокойный. Да, я очень сильно тосковал по дому, все-таки я консерватор, и не люблю перемены, подозревая, что все они в худшую сторону. Но при этом умею принимать действительность такой, какая она есть - без страха и сожалений. Если суждено мне жить - значит, надо жить. Умереть? Значит - умереть. Судьба предоставила мне еще один шанс пожить, так что не следует ее гневить. Сейчас я бы уже кормил собой гробовых червей, а теперь - только что из моей комнаты вышла красивая женщина, девушка, которая в меня влюблена. Разве это вот плохо?
   Утром я Олю не видел. Днем пришла Зинаида Михайловна (теперь я звал ее просто "Зинаида", или "Зина" - когда не на людях - и мы были на "ты"), и я снова рассказывал ей о моем времени. Моем мире. И снова она убеждала меня заняться прогрессорством, на что я ей в очередной раз сказал, что прогрессор из меня дерьмовый, и что не собираюсь гробить и свою, и ее жизнь в процессе доказывания того, что я не верблюд. Вернее - не сумасшедший верблюд.
  Зина была расстроена, но я видел, что она явно надеялась меня все-таки убедить. А еще, она постоянно подбивала меня провести повторный сеанс гипноза - с той же самой целью. Закрепления способности вспоминать все увиденное и прочитанное, будто оно было минуту назад. Я категорически отказался - в очередной уже раз, подозревая (и не без оснований), что коварная баба постарается засунуть мне в голову безумную идею изменить мир. Спасти СССР, и...все такое прочее.
  Вообще-то я этого даже не понимаю. То ли настолько изменился мир с 1970-го года, то ли это сама Зина такая вот упертая комсомолка-коммунистка, но какое ей дело до того, что будет после ее смерти? Развалится Союз, или нет? Ведь ее-то там уже не будет! Не проживет она до ста лет! Хмм...о чем это я? В принципе, она вполне может дожить до девяностых годов, а значит, увидеть самый что ни на есть расцвет безумной "демократии". Время уничтожения Союза, время растаскивания страны на кусочки жадными мерзкими пираньями. В девяностом году ей будет всего лишь семьдесят с небольшим! Так что хлебнет по-полной, поживет во всходах демократических ценностей!
  Мда...кстати, я-то тоже хлебну. Мне надо будет до тех пор как следует заработать, и правильно вложить заработанное. Чтобы когда начнется вахканалия демократии банально не сдохнуть с голоду!
  Ладно, надо будет все хорошенько обдумать. Так тупо, как она предлагает, я делать не буду. Идти грудью на амбразуру - это только для агитационных киношек. В жизни же крупнокалиберный пулемет просто расплескивает человека на кусочки, если какой-то идиот попытается закрыть амбразуру грудью. А я не идиот. Я снайпер. И бью только в цель! И я невидимка. В противном случае меня легко можно будет уничтожить.
  Зине я пока что ничего не сказал. Нужно все хорошенько продумать, прежде чем начать действовать в этом направлении. И прежде всего, сделать первый шаг - выйти из больницы с паспортом на руках.
  Вышел я из больницы еще через две недели, в самом конце июня. Вышел без паспорта, со справкой о том, что находился на обследовании в психиатрической больнице. Все остальные документы были уже в милиции, и мне останется только лишь пойти, и получить паспорт в паспортном столе. Паспорт с пропиской.
  Где я прописался? Да ясное дело - где, у Зинаиды Михайловны. Она жила в трехкомнатной квартире в районе Набережной, на улице Чернышевского. Квартира - "старый фонд", с огромными комнатами, с высоченными потолками, с паркетом, уже давно не циклеванным (слово-то какое знаю!), и переживавшим далеко не первую юность.
  На удивление, квартира была обставлена вполне себе неплохо - на полу дорогие персидские ковры (она сказала - персидские!), на стенах - настоящие картины, не репродукции какие-нибудь. Мебель из массива, то есть - настоящая, деревянная. Не какие-то там поделки из прессованных опилок! Покойный муж Зины был когда-то важным чином в военно-медицинской академии, профессор. Умер от инфаркта больше пяти лет назад. С тех пор она и живет одна. Родни нет, друзей особо тоже нет. С кем дружить? С этим надутым индюком заведующим отделением? Выскочка, поставленный на должность родственником, засевшим в Минздраве. Ничтожество, которое ничего нет понимает в психиатрии, однако пыжится, пытаясь представить себя светилом медицины! По крайней мере, так обстояли дела со слов Зинаиды.
  Что касается наших с ней отношений - Зинаида явно решила использовать меня по-полной. Не в сексуальном плане, нет! Мне кажется, она уже давно забила на всяческие секс-игрульки. Они ей были просто не интересны, хотя уверен - если бы нужно было для дела, если бы я сдался только после того, как она меня оближет сверху донизу и станет моей сексуальной рабыней - она бы это сделала. Женщины вообще народ упертый, если что-то задумали - будут долбить клювом как дятел, пока не продолбят пенек и не вытащат вожделенного "короеда". А если женщина еще и упертая коммунистка, убежденная в торжестве идей коммунизма - это даже не вдвойне дятел, это целая стая дятлов минимум из пары сотен особей! И они, эти особи, задолбят всех, кто попадется на их пути!
  Зинаида решила изменить историю. Сделать так, чтобы та пошла по правильному пути. И путь у нее был только один - вытащить у меня из головы сведения о будущем, и...как-то ими распорядиться. Вернее - это она думала, что у нее один путь. Я же видел их как минимум три.
  Первый - это пойти (мне) в КГБ, и рассказать, как оно все будет. И отправиться в психушку.
  Второй путь - сделать то же самое, но подкрепленное свидетельством светила мирового имени. И имя это - "Зинаида Михайловна". Хороший путь. Шансов больше. Но и шанс оказаться в психушке (вместе с моей благодетельницей) - слишком велик для того, чтобы я этим путем пошел. Кстати, я сразу оговорил, что в принципе согласен стать прогрессором, но только если Зинаида не будет лезть наперед батьки в пекло, станет исполнять все мои приказы, и ни слова не скажет никому без моего ведома.
  Ну а третий путь был по моему разумению самым эффективным, хотя и самым длинным по протяженности. И начну я с того, что завоюю доверие власть имущих. Каким образом? Да стандартным, другой способ придумать трудно, если и вообще возможно. У меня в голове имеется можно сказать база данных о всех значимых событиях, происходивших с 1970 года по 2018. С оговоркой - значимые события, о которых я читал, и которыми интересовался. Или слышал. Или видел по телевизору. Я все это помнил (спасибо Зинаиде), и при желании, хотя и со скрипом, мог информацию выдать на-гора. Например - я знаю имена всех маньяков-убийц, которых ищет милиция. Того же изувера Сливко, который к этому дню уже совершил первое свое убийство подростка. И в настоящее время устраивает театральные представление, на которых пытает и душит мальчиков из своего туристического клуба. Я мог бы его остановить просто уничтожив, но могу и передать данные о нем в милицию. Или лучше - в КГБ.
  Или вот еще - с детства помню о подвиге Надежды Курченко, бортпроводнице на самолете Ан-24 рейса из Батуми в Сухуми. Тогда два ублюдка Бразинскаса хотели угнать самолет за границу, а Курченко пыталась им помешать. Ну и погибла в девятнадцать лет. Хорошая девчонка была, симпатичная. И вообще - хорошая. И я могу ее спасти, предотвратить убийство. И если этих двух литовцев как следует законопатить - придаст мне доверия у нынешней власти.
  А время от времени буду писать письма, отсылая их откуда-нибудь из других городов. Чтобы раньше времени не вычислили. В них я буду рассказывать о будущем, и о том, как это самое будущее изменить.
  Вот только до сих пор я не решил - что мне делать с Меченым и Алкашом. Их мне хочется просто убить. Но это ведь будет уголовное преступление! Убийство! И когда наступит время "Ч" (а оно все равно когда-нибудь наступит!), и я предстану пред светлые очи руководства страны, как я объясню убийство этих людей? И не вызовет ли данный факт - пусть и недоказуемый, но явный - недоверия и неприязни ко мне? Уж не говоря о том, что я просто сяду! Или получу пулю в затылок.
  Когда мы с Зинаидой вышли из больницы, я испытал странное ощущение. Смесь облегчения и тревоги. Облегчение - потому что я прошел через что-то вроде Чистилища, чтобы с чистой совестью отправиться дальше...куда? В рай? В ад? Пока не знаю. Вот потому и тревога. Что ожидает впереди?
  Добирались мы до дома Зинаиды с комфортом. Никаких тебе автобусов и троллейбусов - "волга", не хухры-мухры! Она вела ее спокойно, размеренно, совсем не по-женски. "Волга" тоже осталась от мужа, хотя судя по тому, что она мне рассказала - Зинаида Михайловна и сама бы могла купить автомобиль - легко, и даже просто. В том числе и новомодные "Жигули", которые только что пошли в продажу. Не всем - в продажу, только особам, приближенным...в общем - "блатным". Нет, не уголовникам каким-то, а тем, кто пользуется "блатом", то есть возможностью припасть к некому источнику благ.
  В 1970 году все хорошие бытовые вещи и продукты в основном покупались через знакомых - хорошая импортная обувь, одежда, да все, что угодно. Тем удивительнее был тот факт, что Зинаида одевалась и обувалась совершенно не соответственно ее возможностям и статусу. Махнула на себя рукой. Не пользовалась косметикой, ходила в каких-то дурацких ботиках и немодной кофте.
  Как ни странно, после того, как я не удержался и высказал ей все, что думаю по этому поводу, она преобразилась, да так, что я сам удивился полученному эффекту. Во-первых, сделала прическу. Раньше у нее была неровная, неухоженная прическа "а-ля старая коммунистка", то есть нечто...хмм...я плохо разбираюсь в женских прическах, но по-моему это называется "каре". В общем - выше плеч и с короткой челкой.
  Нет, я ничего не говорю - многим эта прическа идет! Но если за ней ухаживать и следить за чистотой волос. А если к растрепанным, неровно стриженным волосам черепаховые очки с толстыми линзами, да тусклую, темную старушечью одежду - что получится? Старая революционерка на пенсии! То-то при первом знакомстве я принял ее за настоящую старуху - лет шестидесяти, а может и семидесяти! Как все-таки сильно меняет человека одежда и прическа!
  Теперь Зинаида постриглась совершенно коротко - как мальчик! Сменила оправу очков на тонкую, золотую, и похоже - что-то сделала с линзами. Теперь очки не уродовали, а даже улучшали ее лицо! Ярко-голубые глаза, увеличенные линзами выглядели как у инопланетянки, а в купе с короткой новомодной прической женщина смотрелась просто фантастически.
  Она мне призналась, что подсмотрела такую прическу у какой-то зарубежной кинодивы, и решила - это будет для нее! Это - она! И кстати - гораздо удобнее, чем длинные волосы, с которыми целая морока - мыть, расчесывать.
  Но самое большое изменение произошло в косметике и одежде. Вдруг оказалось, что у "синего чулка", у "этой злобной мегеры" - отличная, стройная фигура! И если надеть на нее платье в обтяжку, открывающее лодыжки в модных чулках, модную блузку, то оказывается - перед вами отнюдь не "синий чулок", а суперзвезда, актриса на отдыхе! Что-то среднее между Джиной Лоллобриджидой и Софи Лорен! Только лучше, потому что НАША.
  Немного косметики - подкрасить глаза, чуть тени и румянец, французская помада - вот тебе и фотомодель! И хрен определишь ее возраст! Как там у французов? "Девочка, девушка, молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина..."бабушка умерла!".
  Вот честно, когда я ее впервые увидел в новом облике, то в первые секунды не узнал. А когда узнал - охренел, аж челюсть отвисла! Больше сорока на вид я ей бы не дал - клянусь, зуб даю! А скорее всего - меньше! Тридцать шесть - тридцать семь! Жена олигарха, черт подери!
  Зинаида была не то что довольна произведенным эффектом - она им наслаждалась. Потом мне созналась, что мое высказывание о ее внешности так встряхнуло, как если бы кто-то взял сонного щенка за шкирку, поднял в воздух и хорошенько потряс. Она вдруг увидела себя моими глазами - жалкая, доживающая последние дни никому не нужная старуха. Да, старуха при делах, при должности, при работе. Но старуха! А для любой женщины это просто невыносимо. Это - крах всего! Если только она настоящая Женщина.
  Вот теперь она соответствовала и статусу, и положению. Холеная, аристократичная, с тонкими чертами лица - светская львица, да и только! У нее изменились даже манера двигаться, даже манера говорить - теперь она ходила на высоких каблуках (оказалось, прекрасно умеет на высоких каблуках!), плавно, важно, как королева. Говорила не отрывисто, хрипловатым от курева и команд голосом (как раньше), а звучно, грудным, сильным как у Зыкиной. Кстати - она даже бросила курить! Я больше ни разу не почуял идущего от нее запаха табачного дыма! Только тонкий запах французских духов. Не удержался, спросил - что за духи. Ожидаемо: "Шанель Љ5". Ну да, ну да...не "Красная Москва", это точно.
  И как на духу - я, старый волк, стал поглядывать на нее не как на лечащего врача психиатрической больницы, а как на...Женщину! Как на сексуальный объект! И это притом, что сознаюсь - отношения с женщинами старше меня возрастом мне всегда казались чем-то...хмм...неприличным? Не знаю даже, как назвать. Неправильными, наверное - вот как. Попахивают альфонсом.
  Хе-хе...глупо, право слово, болтать об альфонсах, когда живешь дома у женщины, фактически на ее средства! Но это временно. Я не собираюсь вечно быть в примаках. Вот заработаю свое, и вперед! Куплю квартиру.
  А! Забыл. Здесь...хмм...в этом времени не покупают квартиры. Здесь их дают бесплатно. Но могу купить, к примеру, дом! И это еще лучше. Или построить дом - совсем замечательно! По своему проекту, как хочу, со всеми удобствами!
  Если меня, конечно, не посадят - в тюрьму, либо в психушку.
  Когда Зинаида Михайловна предложила мне пока что пожить у нее дома, я честно сказать - вначале даже нехорошее подумал. Мол, не хочет выпускать меня из-под наблюдения. Вцепилась, как волчица в добычу! Но потом устыдился - зачем так плохо думать о людях? Конечно, тут присутствовал и этот фактор. Комсомолка, коммунистка не упускает возможности помочь родной стране. Но главное тут было все-таки любопытство. Любопытство ученого, которому в руки попал интересный объект для наблюдений. О чем она мне честно и сообщила. Как и о том, что с живого с меня не слезет, но я сделаю все возможное, чтобы помочь стране сохраниться! Иначе сволочь я, а не человек! И она во мне ошиблась!
  Не ошиблась...это я осознал давным-давно. Моя мятущаяся душа, жаждущая справедливости, толкающая меня туда, куда нормальный человек в жизни бы никуда не полез - она обязательно заведет меня в такие дебри, выбраться из которых будет совершеннейшим чудом. Ведь я, болван, когда-то сам написал заявление о том, что хочу служить в Афганистане, в "ограниченном контингенте"... Конечно, все эти желания призывников - чушь собачья, никто на них и не смотрит, но...в этот раз почему-то сработало. И меня отправили туда, куда Макар телят не гонял. И где я едва не остался насовсем.
  Две недели до конца июня я жил в больнице можно сказать в довольстве и покое. Как в Доме творчества писателей! Меня кормили, поили, я целыми днями или отдыхал, или писал книгу. А если не отдыхал и не писал - то или общался с Зинаидой Михайловной, рассказывая ей о будущем - возможном будущем - или развлекался с Оленькой.
  Да, наши отношения с Олей развивались бурно, настолько бурно, что это уже начало вызывать у меня некоторые опасения. Проще говоря - она "втрескалась" по самые уши. В отличие от меня. За всю свою жизнь я любил только одну женщину ( и люблю!) - это мою жену. Остальные женщины могут мне нравиться, не нравиться, я могу их хотеть, или не хотеть, но любить - нет. Ну да, вероятно вот такой я ненормальный.
  Оле я об этом, само собой, не говорил, но похоже что она инстинктивно все это знала. И как водится у многих умных женщин - довольствовалась тем, что ей доступно. А именно - наши тайные встречи у меня в палате, и...там, где придется. В ординаторской, в комнате отдыха, и даже под лестницей ведущей на второй этаж. Кстати, заметил, когда занимаешься сексом в тех местах, где тебя могут застать - ощущения гораздо острее. И это не только у меня. Обычно инициатором таких быстрых и опасных соитий была как раз моя партнерша, с настойчивостью паучихи влекущая меня "под кусток". Видимо она тоже чувствовала преступную прелесть этих наших соитий, и от того возбуждалась выше всякого предела. Однажды даже сомлела в моих объятьях, когда мы с ней пристроились на пруду, за аккуратно постриженной оградой из кустарника.
  Кстати сказать, ощущение ниже среднего - комары жрут мой голый зад, а я пытаюсь удержать в руках падающую вперед такую же голозадую подружку, уберегая от расцарапывания ветками ее милую мордашку.
  Больше возле пруда я сексом на занимался, несмотря на все настойчивые поползновения Оли. Хватит! Уж лучше в палате, на узкой кроватке! Или у подоконника - тут тебе и вид голенькой подружки, и панорама вечернего города - все удобства и удовольствия. И главное - никаких комаров! Уууу...ненавижу проклятых тварей!
  Оля ничего не знала о моем происхождении. Со слов Зинаиды я знал, что девушка категорически отказалась доносить на меня ей, сказав, что больше шпионкой быть не хочет - "хучь убивайте, Зинаид Михалн!".
  Зинаида тут же все просекла о нас с ней, о наших отношниях, но ничего по этому поводу не сказала, кроме того, что я не должен Оле ничего говорить. По понятным причинам, главную из которых она тоже не назвала. Если со мной в процессе "прогрессорства" что-то случится, Оля пострадать не должна. Она хорошая девочка, и пусть у нее будет немного счастья...
  Кстати сказать, я ни разу не поинтересовался у Оли, как там у нее насчет предохранения! Ведь мы ничем таким не пользовались - я терпеть не могу резиновые изделия, тем более сделанные в 1970 году на заводе резинотехнических изделий. И больше всего напоминавшие противогаз по качеству материала.
  Кроме всего прочего, каюсь - у меня было и есть эдакое шовинистическое понимание данной проблемы: женщина должна думать о предохранении сама. Это ее личное дело - предохраняться, или нет. Если она желает зачатия по каким-либо причинам - желание иметь ребенка, или намерение привязать к себе мужчину посредством ребенка - значит, она берет ответственность на себя. Ребенок вообще такая штука, которая должна "изготавливаться" по обоюдному согласию обоих партнеров. Если ты решила за меня - будет у меня с тобой ребенок, или нет - значит, отвечаешь ты! И не надо кивать на то, что ты слабая женщина, и я сам должен был думать, когда вовремя не вытащил и все такое прочее. Не будь дурой, не делай опрометчивых шагов! Если ты оказалась настолько глупой, чтобы думать, что привяжешь меня рождением ребенка - то мне такая дура не нужна. Сегодня ты одну глупость сделала, завтра сделаешь еще одну - например решишь, что я тебе теперь не нужен, а нужен тебе молоденький сосед. И что мне тогда? Убивать вас?
  Но вообще-то я ни о чем таком тогда особо и не думал. Жил, как живется - как в последний раз. Впитывая каждый подаренный мне судьбой день, как последний. Наслаждался пусть и не вкусной, зато сытной едой. Ощущением жизни, когда я отжимался от пола (иногда с хихикающей Оленькой на спине) и подтягивался на турнике, вкопанном на спортивной площадке больницы (да, да - там есть такое!). Наслаждался молодой, красивой, и невероятно горячей женщиной, которая наслаждается мной. А впереди - странная, новая жизнь, полная неизвестности и неясных перспектив роста по социальной лестнице.
  А почему бы не сделать карьеру писателя? Кем я был в той жизни? Воякой, битым-перебитым жизнь, да писателем средней руки, который занялся писаниной от скуки, и вдруг понял, что это может стать неплохим приработком к не такой уж и большой пенсии. Одним среди многих, без всякой перспективы выбиться наверх, получить хотя бы одну экранизацию своих романов.
  Как сказал один маститый коллега: "Этот поезд для одного". Время такое. Бумажная книга практически умерла, и выскочить писателю наверх совершенно, никак не реально. А вот здесь, в мире Мухиной-Петринской, в мире "Оптимистической трагедии" и "Танкера "Дербент" мои сказки для взрослых, уверен - будут востребованы как никогда! Только бы не ошибиться, только бы не напортачить...это тебе не "мир чистогана", не "звериный оскал капитализма" с его онанированием на "оттенки серого" и всякую такую лабуду. Тут сиськи-письки не пройдут. Тут надо осторожно!
  В общем, одним прекрасным днем (ближе к вечеру, чтобы уж быть точным), я открыл дверцу ГАЗ-24, она же "Волга", и уселся на пассажирское сиденье рядом с холеной, пахнущей "шанелью" женщиной лет сорока от роду, чувствуя себя завзятым альфонсом. Из вещей у меня было несколько общих тетрадей, авторучка с запасными стержнями, да купленные специально для меня штаны и рубашка. Обычные, простые, пахнущие свежей новой тканью и чистотой.
  Ах да! Еще ботинки. Между прочим - импортные, чешские! До итальянских тут еще не доросли. Но удобные эти самые чешские, мягкие. Оценил!
  Поворот ключа зажигания рукой с маникюром, взрев безумного газовского мотора, заставившего вздрогнуть весь кузов, и вот мы уже выезжаем из ворот больницы, по асфальтированной дорожке спускаясь к трассе.
  Это конец города, самая его окраина. Дальше начинается подъем, и пошла дорога до Волгограда - 380 километров. Такая знакомая, и незнакомая одновременно. Нет газовой заправки, нет всего того, что настроили здесь за сорок восемь лет будущей жизни.
  Хорошо в старом Саратове! Точно, это город моего детства! Тенистый, еще не потерявший шарма старых волжских городов - этот Саратов я люблю. В отличие от Саратова моего времени, вобравшего в себя все худшее из так называемого прогресса - автомобильные пробки, грязь, хамство водителей и полное отсутствие перспективы в карьере. Этот город - живой, одновременно старый, и молодой! В нем хочется не существовать, в нем хочется ЖИТЬ!
  - Вот твоя комната! - Зинаида Михайловна открыла высоченную комнатную дверь, и я невольно покосился на потолок - ну надо же как высоко! Захочешь повеситься - хрен допрыгнешь! То ли дело в хрущевке, в которой я прожил двадцать с лишним лет - проходишь под люстрой - нагибаешься! А достать до потолка вытянув руку над головой - да плевое дело!
  Стояла кровать - новая, деревянная, широкая - настоящий сексодром. Я даже удивленно двинул бровями - нахрена мне такая широкая, явно супружеская лежанка? Но спрашивать не стал. Дареному коню...
  Кровать застелена новым красивым бельем - тоже не советского производства, то ли польское, то ли чешское.
  Книжные шкафы, заполненные книгами. Письменный стол - хороший, не какой-нибудь школьный фанерный развалюх - что-то монументальное, при взгляде на это сооружение сразу вспоминается усатое лицо, обрамленное клубами дыма из пенковой трубки. "Таварищ Жюков...далажите!"
  Такой же монументальный стул с высокой спинкой. На сиденье - забавная подушечка, чтобы я, часом, попку свою драгоценную не намял! Едва не фыркнул, увидев такую заботу о моей попе. Заднице, точнее будет сказать! Которую я едва уберег в многочисленных смертельных безобразиях. Не совсем уберег - все-таки она слишком уж торчит над землей, когда ты вжимаешься в оную под пулеметным огнем. Зацепило, ага. По касательной.
  - Кабинет моего покойного мужа - бесстрастно заметила Зинаида - Я только кровать здесь поставила, и все. Раньше был диван.
  Я не стал спрашивать, куда делся диван - выбросила, наверное. Скорее всего муж на нем и помер, вот она и решила, что нет места смертоносному дивану в этой квартире. Может и правильно сделала. Не скажу, чтобы мне было бы так уж неприятно спать на диване, на котором умер человек, но...пусть лучше будет новая кровать. Интересно, она позволит приглашать сюда Олю? Мне бы не хотелось терять ее из вида! И вообще - терять.
  И опять она будто услышала мои слова! Неужели у меня все мысли транслируются на лоб, типа бегущей строки?!
  - Вот что, Миша...сразу договоримся. Сюда нельзя водить никаких девок. Даже Олю. Я прекрасно знаю про ваши отношения - мне уже все мозги проклевали из-за вас, рассказывая, какие звуки несутся из твоей палаты, и из всех темных и не очень мест, в которых вас видели завистливые глазки. Мне стоило немалого труда погасить этот разгорающийся скандал. Сам представь - практикантка, ординатор, спит с каким-то там больным! Для тебя-то это ничего не значит, но вот для нее - просто катастрофа. Могут и вообще уволить - за аморалку. Если бы на моем месте был кто-то другой, если бы заведующий отделением не был таким терпимым человеком, а еще - бывшим моим учеником... В общем - для дальнейших ваших отношений выбирайте места поукромней. И лучше - вне больницы. Но не здесь! Здесь вообще-то не публичный дом.
  Она помолчала, собираясь с мыслями, а я шагнул к столу и жадными руками вцепился в пишущую машинку. Настоящая пишущая машинка! Да еще и электрическая!
  - Оптима электрик! - прочитал я вслух, и Зинаида слегка улыбнулась:
  - Гэдээровская, новая. Между прочим, приличных денег стоит! И ленты есть в запасе. Работай. Я помню, ты говорил, что разучился писать вручную. Ну так вот - можешь печатать. Умеешь на машинке? Ты мне говорил, что печатаешь на ноу...ноутбуке?
  - Некогда я дипломную работу печатал на печатной машинке. В прокате взял. Только это была не такая...обычная, механическая, "Эрика". Кстати, она мне нужна.
  - "Эрика"? - удивилась женщина - есть же электрическая! Чем она тебе не нравится? Новая совсем! Отлаженная! Я проверила, просила ее настроить, смазать. Работает как часы!
  - Я буду печатать письма во власть. И мне нужна машинка, которая не связана с написанием книг. Ты представляешь, что будет, если кто-то сумеет сопоставить тексты моих рукописей и письма, которые я пошлю в КГБ, в правительство, в ЦК?
  - Мда...я как-то и не подумала... - Зинаида слегка смутилась - Верно. Хорошо, я найду машинку. Может не новую, но вполне работоспособную. Кстати, твои рукописи надо перепечатать на машинке. Могу устроить! Секретарша Ирочка печатает очень хорошо, быстро, и берет недорого - я знаю, она подрабатывает, перепечатывает дипломные работы студентам. Так вот сейчас ей делать нечего - каникулы же. Так что может и тебе сделать. Не беспокойся - я все оплачу! В кредит, так сказать...потом рассчитаемся. Если понадобится. В какой стадии у тебя написание книги?
  -Процентов сорок. Вручную - очень медленно. Я ведь на ноуте печатал хоть и двумя пальцами, но очень быстро, полуслепым методом. Как у вас говорят - наблатыкался.
  - У нас - усмехнулась Зинаида - у нас говорят!
  - Ну я и говорю - у вас!
  - Нет, мой дорогой. Теперь этот мир - твой! Время - твое! С тем теперь и живи. Кстати, какие первые шаги собираешься сделать? Что придумал?
  - Надо будет сдать мерзавцев Бразинскасов. Я тебе о них говорил - папаша с сынком. Они попытаются угнать самолет и убьют хорошую девчонку. Потом станут жить в Штатах, и сынок в конце концов папашу порешит. Больно уж тот мерзкий был - даже для него. Так вот - они уже задумали свалить в Турцию, осталось совсем времени немного. Это произойдет пятнадцатого октября этого года, на рейсе двести двадцать четыре. Эти две твари пронесут туда пистолет, обрез и гранату. Еще - я знаю, где сейчас живет маньяк по фамилии Сливко. Он уже совершил убийство мальчика, и пока что занимается тем, что устраивает так называемые "эксперименты" - заманивает подростков, детей в лес, наряжает в пионерскую форму и вешает. Они теряют сознание, и потом, как следствие память. А если кто-то память не теряет, то он требует, чтобы те молчали и никому об их "экспериментах" не говорили. Клуб у него туристический, "Чергид" называется. Между прочим - ему дадут заслуженного учителя РСФСР. Он потом убьет несколько мальчиков, и несколько десятков будет мучить. А еще есть маньяк Чикатило, он убьет больше пятидесяти человек. Но это уже в восьмидесятые годы, пока он только пытается растлить несовершеннолетних девочек. Его уволят. И он...
  Зинаида Михайловна стояла бледная, глаза широко раскрыты. Я это заметил только когда начал рассказывать про Чикатило, и сразу прекратил свой рассказ.
  - Тебе плохо? - я шагнул к женщине, но она повелительно махнула рукой:
  - Все в порядке! Ты всех маньяков помнишь? Тех, что живы в наше время, я имею в виду!
  - Всех. Про них есть вся информация - в сети. Ну я тебе рассказывал, что такое "сеть". Ну так вот - я помню, да...но большинство еще не совершили убийств. Так что сдать их власти - совершенно нереально. Не за что!
  - Но ведь они убьют! Этих мальчиков, девочек - убьют! Что-то надо делать! Спасать людей!
  - Как? Убить будущих маньяков?
  - Почему - нет? Ты сильный, ловкий, бывший военный - что, не сможешь это сделать?
  - Смогу. Но если меня загребут...все планы прахом!
  - А ты сделай так, чтобы не загребли! Чтобы осторожно, без свидетелей! Только не говори, что не сможешь - я ведь знаю, ты умеешь!
  - Умею - вздохнул я - и что, мне всех маньяков убивать? И политических - тоже? Ельцина, Горбачева?
  - Почему - нет? А чем они отличаются от тех маньяков? От Сливко и этих...с обрезом? Знаешь, чем? Тем, что они убили людей многократно больше! И своими действиями, и своим бездействием! Сотни тысяч людей, а то и миллионы! Так что тут никаких других мыслей - только уничтожать. Фашистов ведь мы уничтожили? Вот ты скажи - ты бы задумался, надо убивать Гитлера, или нет?
  - Гитлера - не задумался бы. Но...
  - Никаких - но! Люди, развалившие мою страну, люди, уничтожившие все, за что мы боролись, за что умерли миллионы людей - не должны жить! И неважно, что они этого еще не совершили. Совершат!
  - И ты мне так поверила? - криво усмехнулся я - А вдруг я вру? А вдруг все придумал? Или же я на самом деле сумасшедший! Как ты можешь мне так безоговорочно верить?
  - А кто сказал, что безоговорочно? У меня был месяц, чтобы тебя проверить по всем параметрам. У тебя даже пломбы в зубах стоят не такие, какие сейчас ставят, понимаешь? И ты говоришь не так, как говорят в нашем времени. Вернее - говорил, пока не обтесался. Сейчас раскусить тебя было бы труднее. Другие списали бы на амнезию, но я-то специалист по амнезии! И кстати, про потерю памяти после удушения - это абсолютно точно. Так и есть. Практически в девяноста случаях из ста после асфиксии люди не помнят, что с ними произошло. Этого придумать нельзя. Я же специалист, Миша. Одна из лучших специалистов в стране, а возможно и в мире. Так что меня обмануть очень трудно. И я тебя гипнотизировала - трижды. Три раза я задавала тебе вопросы, и ты отвечал так, как я и ожидала. И повторюсь - если бы ты меня обманывал, притворялся спящим - я бы это поняла с первой секунды. Ты был под гипнозом, и ты не врешь. Так что закончим разговор на эту тему. Ты лучше скажи мне - чем думаешь заниматься кроме писательства - пока тебя не напечатали, пока ты не стал писателем официально? Не забывай - у нас тунеядство уголовно наказуемая статья. Тебе нужно где-то работать. Или хотя бы числиться.
  - Не знаю - искренне признался я - Кроме работы сторожа или дворника в голову ничего не приходит. У тебя есть предложение, насколько я понял? Главврачом больницы?
  - Санитаром - не приняла шутки женщина - Простым санитаром. Зарплата небольшая, всего сто двадцать рублей. Санитарам платят мало. Но зато работа через два дня. Сутки дежуришь, двое дома. И пиши, если хочешь. Или занимайся своими делами. Нашими делами. Я сделаю тебе водительские права - есть у меня знакомые в Горгаи, можно будет ездить на машине. Пока на моей - если мне не нужна будет. Деньги мне твои, зарплата - не нужна. Денег у меня хватает, их даже больше, чем нужно. Можно и в командировку тебя посылать - я потом подумаю, с какой формулировкой...
  - Не нужно командировок! - тут же жестко приказал я - Это след. Лучше выписать мне "за свой счет". Тогда я смогу тихонько доехать туда, куда надо. Кстати, насчет машины ты хорошо придумала - письма нужно будет отправлять из других городов, не из Саратова. Первое, с чего начнут спецы, когда пойдут такие письма - станут шерстить район опускания этих писем в почтовый ящик. Саратов большой город, но не такой уж и большой, чтобы не попробовать кое-кого найти. Меня. Нас. Про "Эрику" не забудь, ладно? И вот еще что...ты женщина со связями, нет ли у тебя знакомых в каком-нибудь крупном издательстве, занимающемся печатанием фантастики? Чтобы солидное, чтобы тиражи, чтобы резонанс! И вот еще что - мне надо придумать какую-нибудь биографию. Чтобы не бросалась в глаза глупость моего появления в этом мире. Хмм...кстати - ты не для того ли осматривала, ощупывала мою шею, тогда, на приеме, когда я первый раз тебя увидел? Думала, что я пытался повеситься, и после этого все забыл?
  - Или тебя пытались повесить - рассеянно пробормотала женщина, подпирая плечом косяк двери - но странгуляционной борозды у тебя не было. То есть - тебя не вешали. И ты не лез в петлю. Ладно, давай чай пить? Кстати - вон там (она указала на шкаф в углу) нижнее белье. Трусы, майки. Там же - рубахи, брюки. Я все купила, размеры помню. Надо будет тебя еще и постричь...зарос ты, однако! Аки зверь! Завтра. Завтра пойдем в город, и мы тебя пострижем!
  Мне вдруг стало неловко - женщина за меня платит! И я не выдержал:
  - Зин...ты составь...хмм...калькуляцию, сколько чего потратила. А то ведь правда - неудобно! Тратишься на меня...я все-таки мужик! Потом все отдам!
  - Мужики в поле пашут! - усмехнулась она - Сам так говорил. А что касается денег...я уже ведь тебе сказала - денег у меня больше, чем я могу потратить. Честно сказать, мне ничего особо и не надо. Не надо - было. Ты вот появился и подстегнул меня, как кнутом...а то бы я до сих пор ходила как колхозница. Веришь - вот настолько мне было плевать! Это даже трудно представить!
  - А почему теперь не плевать? - ухмыльнулся я - чего ты вдруг так изменилась? Стала красавицей?
  - Дурак! Я и была красавица! Всегда была! Видел бы ты меня в юности...ооо...кстати, чтоб ты знал...а я ведь когда-то себе свидетельство о рождении подделала. Прибавила себе четыре года!
  - Оп-па! - восхитился я, новым взглядом осматривая хозяйку квартиры - и это зачем?
  - Хотела в медицинский поступить, а мне лет не хватало. Я взяла, и... Всегда дружила с химией. Даже чуть учительницей химии не сделалась. Узнала, как сделать пятновыводитель сернил, и...вывела. Когда отец умер - решила, что пойду на медицинский. Ну и вот...пошла. Удивлялись - чего это я в двадцать лет такая дохлая! Мелкая! Говорю - каши мало ела. Голод был, проклятые буржуи чуть не заморили. Ну и отставали. Пришлось даже спортом заняться. Легкой атлетикой. Чтобы вырасти. Бегала на длинные дистанции, прыгала.
  - Женщине столько лет, насколько она выглядит! - выдал я откровенную банальщину, и предложил - Давай, веди пить свой чай! Надеюсь, не опилки грузинские? Расстаралась индийским ради дорогого гостя? И предупреждаю, я люблю пить с лимоном! И не из дурацких граненых стаканов, а из здоровенной полулитровой кружки!
  - Наглец... - улыбнулась Зинаида - ты знаешь, а мне вот нравится пить из стаканов. С подстаканниками. Как в поезде. Я всегда любила, и люблю ездить в поезде. Принесут чай, попутчики сядут разговоры разговаривать...ложечки звенят...а за окном - степь, степь... Полустанки затерянные в пространстве...телеграфные столбы... А поезд тук-тук...тук-тук...уносит тебя в даль!
  - Если бы ты была мужиком, я бы тебе сказал: "Женить тебя надо!" - хохотнул я, но Зинаида не улыбнулась. Она как-то особо, мне показалось - грустно посмотрела на меня и зашагала из комнаты. Мне вдруг стало неловко, будто я по незнанию в доме покойницы веселился и развлекался, не зная, что человек уже умер.
  - Я в душ! - послышалось со стороны ванной комнаты - Потом - ты! Выйдешь - будем чай пить. Я торт купила по такому поводу. И колбасы "сервелата". И красной икры! Будем пировать. Полотенце найдешь там же, в шкафу. Твоя зубная щетка зеленая, паста "Поморин", станок для бритья, безопасные лезвия - на полочке. Мой станок не трогай, я им ноги брею, подмышки, и... ("И" - меня вдруг заинтересовало). Шампунь, мыло, новая мочалка - все в ванной. Спину тереть не буду - пусть тебе Олечка твоя трет. Но не здесь!
  Зашумела вода в ванной, а я вздохнул и пошел собирать вещи. Мылась Зинаида на удивление недолго, как солдат, выйдя, тут же мне покричала, сообщая о свершившемся событии, и я тут же проследовал в мокрую от брызг ванную комнату.
  Здесь было хорошо! Правда - хорошо! Я уже как-то и отвык от такой роскоши! Ванная комната была огромной - по советским, и даже по российским меркам. В ней свободно умещались огромная ванна, в которой свободно можно было уместиться вдвоем, душевая - отдельная от ванны. Не надо было стоять в ванне, чтобы помыться. Все никелированное, и даже на вид - дорогое! Пол - красивая бежевая плитка. Стены - голубоватая с зеленью плитка, и тоже скорее всего импортная. Даже светильники - и те стильные, и совсем не от фабрики "20 лет коммуне"! Вот жили же люди, даже и в советское время! Интересно, где они столько денег заработали? Вернее - как?!
  Довольно-таки долго думал, брить бороду, или нет. Отросла она длинная, лопатой, и почти вся седая. Странный контраст, да - седая борода и молодое тело! Решил пока не брить. Пусть будет! Только подровнял, и все. Волосы и правда слишком отрасли. Еще перед перемещением стоило постричься, но я все тянул - терпеть не могу ходить к парикмахеру! Обычно сам стригусь, благо что машинка для стрижки имеется.
  Зеркало на стене было огромным, в человеческий рост. Что тоже было совсем не типично. Дорого!
  Осмотрел себя со всех сторон, остался доволен - вроде веса не набрал (спасибо Оленьке, она энергии много забрала!), мышцы крепкие, выпуклые - как с картинки о ярмарочных борцах. И зачем я до сих пор поддерживаю форму? Сам не знаю. Апокалипсиса жду? За бабами я не бегаю, некому мне свои стати показывать. Мне и жены хватает. Хватало...
   Мда. Тоска напала! Столько лет вместе, и вдруг вот так, разом! Но ей-ей, это лучше, если бы пропала она. Я-то знаю, что с ней все в порядке. Эх...небось поплачет какое-то время, а потом найдет себе мужика. И я не виню ее...я-то тоже вон, хорош - тут же себе бабу нашел! И месяца не прошло, как переместился! А она баба еще молодая, и до секса охочая...как ей без мужика? Да пусть...лишь бы не плакала. Лишь бы ей было хорошо!
  Домывшись - грустный, занятый своими невеселыми мыслями, я побрел в кухню, где меня уже ждал стол. Хороший стол, ей-ей! Тортик! Я такие торты с детства не ел! Розовые розочки...бисквит, пропитанный ромом...как я люблю! Хорошо, что не масло, и уж тем более не маргарин - помню, как выглядели дешевые торты из кулинарии. Я обычно у такого торта выковыривал бисквит, а всю эту поганую масляную нашлепку бросал на тарелке. Не могу есть эту гадость!
  Кто там говорил про ГОСТ в советское время - с придыханием и стонами? Всякое было в советское время. Воровали - почем зря! Тырили все, что могли, просто сумками выносили! Знакомая, повариха из студенческой столовой, что возле площади Революции - так у нее в доме все тарелки были со штампом "Общепит", залежи алюминиевых ложек и вилок, а дома они почти и не готовили - винегрет, котлеты, борщи и супы - все столовское! Там немножко усушка, тут немного утруска - вот тебе и поварам кормежка. Повальное воровство! В 2018 году за такое мало бы выгнали с треском, так еще и по башке бы набуздали!
  - Ну что...садись! Чай будем пить! За все хорошее! Заметь - из здоровенной кружки! И даже с лимоном!
  Зинаида и правда нашла фаянсовую кружку не меньше литра вместимостью, и в этой кружке теперь плавала половинка лимона. Отрезала мне здоровенный кусок торта, пододвинула бутерброды, и стала смотреть, как я ем. А я вдруг так проголодался, что забыв обо всем метал в пасть все что было на столе с некрасивой жадностью, не обращая внимания на то, как смотрит на меня хозяйка квартиры. А она - ела немного, совсем чуть-чуть. К торту и не притронулась. Съела бутерброд с красной икрой, и теперь слегка улыбаясь смотрела на мое бесчинство. Когда я наконец-то это заметил и перестав жевать спросил, чего она улыбается, Зинаида ответила:
  - Честно сказать, я уже и забыла, как это - когда в твоем доме сидит мужчина и лопает так, как голодный волк с потравы.
  Я пожал плечами. А что еще скажешь? Ну да, люблю покушать. А тут, после пресной больничной еды, не отличающейся особым изыском - и такая вкуснота! Колбаса-то настоящий финский "сервелат"! Это тебе не та дрянь, что делали в РФ в 2018 году! Несъедобная дрянь, только похожа на колбасу. Настоящая колбаса начиналась с цены рублей семьсот, или больше. И в основном была белорусского производства. Белорусский Батька шибко дрючит своих охламонов, требуя выдавать качество. Наши же власти удовлетворяются ТУ вместо ГОСТ.
  Наевшись, я уже медленно стал прихлебывать чай, "на потуху" заедая его маленькими кусочками пропитанного соком бисквита. Хорошо! Даже вспотел немного - вот как хорошо!.
  - Откуда все это богатство? - не удержался я, спросил у Зинаиды, и показал на ковры, на обстановку.
  Она слегка нахмурилась, и я понял - спросил что-то такое, что говорить ей не хотелось. Но она все-таки пересилила себя:
  - Муж трофеев много привез. С войны. Чего он там химичил, и с кем - я даже этого и не знала. Потом обнаружилось. Золото...украшения. Драгоценности. Те же ковры. После войны многие офицеры привозили. Кому как досталось, кто как сумел. Ну вот он...сумел. Он так-то хорошим человеком был, добрым...но...вот так.
  - Ты не любила его?
  - А что такое любовь? Дашь определение? То-то же...мне хорошо с ним было. Как за каменной стеной! Все решит, все достанет. В доме всегда достаток. Детей вот только не хотел... Подумывала я взять сироту на воспитание, но как ему сказала...лучше бы не говорила. А вообще он мужчина был хоть куда! И в постели с ним было хорошо...поначалу. Потом пить стал...толку от него уже - все.
  Зинаида задумалась, улыбнулась:
  - И чего это я тебе все рассказываю? Может потому, что ты...хмм...это как купе. Незнакомым людям рассказывают то, чего и друзьям иногда не расскажут. Вышли на станции, и...все.
  - Но я не в купе. Я тут похоже что до конца жизни застрял! - попробовал протестовать я - И никуда не выйду!
  - Человек предполагает, а бог располагает - вздохнула Зинаида.
  - Веришь в бога?
  - Нет. Я комсомолка, коммунистка - какой бог? - криво усмехнулась она - Но когда под обстрел попадала - молилась. Как умела. На фронте все верить начинают. Потому что больше ни на что надежды нет - кроме как на бога. Но да ладно. Не будем об этом.
  Я наслаждался тишиной, покоем, толстые стены старого, вероятно еще дореволюционного здания гасили все звуки с улицы. Да и звуков тех было - всего ничего. Это тебе на наш, двадцать первого века суматошный гул одной из самых оживленных улиц города. Здесь она еще полупуста.
  - Миш, а ты ее любил? - внезапно спросила Зинаида.
  - Кого? - не понял я.
  - Жену свою.
  - Хмм...я и сейчас ее люблю - пожал я плечами - и если бы мог, тут же вернулся бы домой! Кстати - я хочу съездить на то место, где была авария. Поможешь?
  - Завтра поедем. Завтра суббота, вот и прогуляемся по городу. И туда прокатимся.
  - Я все хочу посмотреть! Ты не представляешь - как мне интересно посмотреть все, что было в этом году! Знаешь, а из Затона мой дед возил людей на Зеленый остров. На лодке-гулянке. Десять копеек за проезд! И он скорее всего завтра там будет возить. Хочу на него посмотреть. Он очень хороший был. Неграмотный мужик, репрессированный - а всю семью поднял. Дом построил. У них в деревне была большая семья, все работали. Никаких батраков. Восемь лошадей было. Большевики объявили их семью кулаками, все отняли. А его сослали на шахты, в Донецк. Потом он вернулся. Женился, сын у него появился, мой дядя...а потом жена умерла. И он женился на моей бабушке. Родилась моя мама. Сейчас они с отцом в Оренбургской области живут...а каждое лето меня отправляли в Саратов, к деду с баушкой. Только я еще не родился. Знаешь, аж сердце щемит...деда увижу. Молодого, здорового, сильного! Он ведь потом портовым грузчиком был! Сильный, просто-таки могучий мужик. Я в него пошел, очень, говорили похож. Он красивым был мужиком.
  - Ты тоже красивый - улыбнулась Зинаида - А если бороду сбреешь, будешь еще красивее. Зачем ты ее носишь? Она же тебя старит!
  - Хмм...так интереснее! - улыбнулся я - В спортзале бывает очень забавно. Контраст. Смотрят на тебя бородатого тощие бледные ребятишки, и охреневают - тело-то у меня молодое, сильное, и это по контрасту с седой бородой. Прикольно!
  - Как ты сказал? Прикольно? Это как?
  - Ну...забавно, значит. Привыкаешь в сети общаться с молодняком, вот и нахватаешься всяких словечек!
  Зинаида вдруг посерьезнела, и пристально посмотрела мне в глаза:
  - Миша...ты уверен, что Союз надо сохранить? Что он нужен?
  Я аж обалдел. Ну надо же!
  - Ты же сама меня толкала! Ты же настаивала на том, чтобы я взялся за это дело! А я ведь не хотел! Максимум, что хотел - это перебить маньяков, попробовать уберечь страну от проклятого Афгана! Вот и все! Жить так, как я хочу! В своем детстве! И теперь ты меня спрашиваешь, нужно ли сохранять Союз?! Объясни мне - почему?!
  Я уже почти кричал. Я и правда был сильно разозлен. Ну как же понять этих баб?! Сегодня она настаивает на том, чтобы Союз был, а завтра говорит, что сомневается?! И как мне тогда быть?!
  - Ты сам говорил, что некоторые республики просто висят на России мертвым грузом. Ты их называл лимитрофами. Что они вытягивают из страны ресурсы, сами ничего не производя. Почти не производя. Они все дотационные. Тогда зачем они нам?
  - Хмм...вопрос, конечно, интересный. Зачем? Территории. Понимаешь...свято место пусто не бывает. На место вакуума всегда кто-нибудь придет. В Грузию и Украину пришли американцы. В Прибалтику - Евросоюз. Хрущев, сука, такую свинью подложил! Взял зачем-то и отдал Украине наш Крым! Если бы не нынешний президент - не видали бы мы Черного моря, как своих ушей. Стоял бы там американский флот. И было бы нам очень даже кисло! Так вот чтобы этого не произошло - Украина должна остаться с составе Союза. Кстати, у нее вторая по мощности армейская группировка. Сейчас. Потом они ее разбазарят, растащат, распродадут. Но сейчас Западная группа войск - вторая по силе после российской. Беда в том, что большевики, и в частности Ленин, допустили гигантскую ошибку! Нельзя было делить Союз на республики по методу национального деления. Нельзя! Нельзя было поощрять национальную идентичность народов. Ни в коем случае нельзя! Даже русского народа, как ни крамольно это звучит. Нужно было создавать свою нацию, нацию советских людей! А если кто-то хочется поддерживать свой язык, свою культуру - пожалуйста! Никто не запрещает! Но только за свои деньги, и по своему желанию. Никакой помощи и даже одобрения от государства! А территории поделить как США свои штаты - взяли линеечку, и готово! Квадратиками покрыта вся страна! Я утрирую, конечно, но ты поняла. Если этого не сделают - через тридцать с небольшим лет страны не будет. И наступят смутные времена, когда Россию захлестнут волны бандитизма, когда народ погрязнет в нищете и безнадеге. Честно скажу - сам не понимаю, как мы выбрались! Страна! Вот не понимаю, и все тут! Казалось - это будет продолжаться вечно. И вот поди ж ты - выбрались! Долги раздали - и за себя, и за отколовшиеся республики! Которые ломаного гроша не дали, чтобы заплатить долги СССР. А мы - платили. Миллиарды, десятки миллиардов долларов! Если бы сумели сохранить страну, пустить ее по тому же руслу, по которому пошел Китай - мы бы сейчас были могущественнейшей державой! Нет, не сейчас - сорок восемь лет спустя. А может и раньше.
  Мы помолчали. Затем я продолжил, не глядя на Зинаиду:
  - Знаешь, мне кажется, что сохранить Союз практически невозможно. Даже с моей помощью. Без помощи - само собой, понятно - все пойдет так, как пошло в моем мире. Здесь...здесь мы может только лишь помочь смягчить удар. Сделать так, чтобы меньше было потерь. Я не верю, что нынешнее руководство поверит в мои бредни. Поверит в то, что я расскажу. Даже если я начну рассылать им рассказы о маньяках, убийцах, о катастрофах и важных событиях. Вот как-то так. Ну а теперь поясни...что там у тебя в голове. Что надумала.
  - А ничего не надумала. Вначале, когда ты начал рассказывать о будущем - я загорелась: спасти! Спасти Союз! А когда услышала дальше... Ведь мы на самом деле ничего не знаем - как все обстоит на самом-то деле. Это вам вывалили всю подноготную, а мы...что мы видим? Газеты с победными реляциями? Парады? Демонстрации трудящихся, на которые сгоняют по спискам? И нам кажется, что все так и должно быть! И дефицит - должен быть! Зачем нам телевизоры и магнитолы? Лучше - танки! Лучше - ракеты! Я не спорю, и они должны быть, но...пушки вместо масла? Доколе?! А может пускай все идет, как идет? Помогать по мере возможностей, подсказывать, но...аккуратно?
  - Я хочу уничтожить этих предателей! - пальцы мои сжались в кулаки - всех подлецов, что тогда подписали этот мерзкий Беловежский договор! И в первую очередь - Горбачева и Ельцина! Уничтожить! Навсегда!
  - А вдруг вместо них встанет кто-то другой, такой, что мы еще и пожалеем о том, что убрали этих двух? Вдруг он окажется настолько безумным, что эти две личности покажутся нам ангелами?! Об этом ты не думал?
  - Думал. И не знаю, что тебе сказать. Я не знаю! Ничего не знаю! Я всего лишь бывший омоновец, который больше всего в жизни хочет, чтобы его не трогали. Вот и все! Зина, ты все-таки...
  - Скотина, да? - Зинаида грустно улыбнулась - Взбулгачила, и на попятную? Нет, Миш, не на попятную. Будем делать все, что сможем. А я тебе помогу. Ну да ладно...ты наелся? Тогда иди, осваивай новую технику, а я посуду помою. Не надо мне помогать...все-таки я женщина, а ты мужчина. Делай свое дело, а я буду свое.
  И я побрел в свою...теперь - свою комнату. И правда, надо было посмотреть, как работает чудо техники под названием "печатная машинка". Все-таки я печатал на такой очень давно, уже и позабыл, как это делается. Хмм...вообще-то не на такой. Печатал я на "Эрике", обычно механической машинке, а эта - электрическая. Ничего, разберусь! Не компьютер же, в конце-то концов!
  Конечно же, разобрался. И скоро уже строчил, как завзятая машинистка. Конечно, мне с ними не сравняться - я печатаю двумя пальцами, хоть и быстро. Но все-таки скорость моего письма увеличилась как минимум вдвое, а то и втрое. Да и перепечатывать потом не нужно - экономия и времени, и денег.
  Зинаиду в этот вечер я больше не видел. Она лишь покричала мне откуда-то издалека, пожелала спокойной ночи, и...все. Я немного еще поработал над книгой, часов до одиннадцати вечера, и лег в свою новую шикарную постель. Уснул не сразу - с полчаса вертелся, не мог заснуть. В голове вертелась куча мыслей, и я пытался обдумать их все сразу, бросал не додумав, переключался на новую проблему, и так происходило до тех пор, пока усталый мой мозг не взбунтовался и не нанес себе самому нокаутирующий удар. И я провалился в сон.
  Разбудила меня музыка. Она была громкой, и ко всему прочему, кто-то отсчитывал цифры: "Раз-два! Раз-два!". Я в первые секунды даже не мог понять - что это такое, и где нахожусь. Настолько непривычной была картинка, которую я увидел открыв глаза. Ну а потом пришло понимание, я вылез из постели, и побрел в ванную комнату, почему-то совсем не озаботившись тем, что шагаю в одних трусах. Ощущение было, что я нахожусь дома, а дома - кого стесняться? Чужие здесь не ходят! И только когда увидел Зинаиду, которая сидя перед телевизором в узких трусиках и обтягивающей майке наклонялась, делая упражнения - вспомнил, что нахожусь не совсем так уж и дома.
  Впрочем, в своей забывчивости я был не одинок. Увидел меня - заспанного, помятого, в одних труселях - Зинаида издала непонятный звук, что-то среднее между "ой!" и "твою мать!", глянула на свои голые ноги и кружевные трусы, и видимо что-то решив для себя, продолжила свои занятия. Я же, слегка смущенный открывшимися...хмм...обстоятельствами, продолжил свой путь в туалет и ванную, где и начал водные процедуры.
  Уже заканчивая умываться, я посмотрел на свою физиономию, больше напоминающую рожу деда-лесовика, и решительно взялся за бритву. Через десять минут я выглядел примерно так, как десять лет назад, на службе. Только морщин на лбу прибавилось, да открылся шрам на правой скуле, оставленный осколком брошенной духом гранаты. Так-то этом шрам меня не портил, жена даже говорила, что он придает мне мужественности, но мне почему-то не хотелось его показывать и я старался при первой же возможности отрастить бороду погуще. Ну вот бзик такой у меня был!
  Когда шел обратно в свою комнату, Зинаиды на ковре уже не было. И это обстоятельство меня почему-то слегка раздосадовало. Перед глазами стояли ее ноги - сухие, стройные, длинные! И кстати - никакого целлюлита - крепкие мышцы, перекатывающиеся под кожей, соблазнительная попка...черт! Везет же мне на красивых женщин, ей-ей! Может у меня свойство такое, притягивать красоток? Да вроде раньше за собой такого не замечал! Может это из-за моей ауры "странного" человека?
  Впрочем, чего это я рассуропился? Зинаида не моя женщина. Она можно сказать - боевой товарищ, коллега. А то, что этот коллега еще и женщина - таковое обстоятельство дел не меняет. И не надо заводить шашней в трудовом коллективе прогрессоров! Чревато, однако.
   Опять же - она все равно чуть-чуть старше меня! А мой принцип...ну да, да...
  Все, выбросить из головы ее длинные ноги, крепкую, практически девичью грудь, обтянутую тонкой майкой...круглую попку...синие глаза. Никаких поползновений в ее адрес! Шабаш! Монах! В синих штанах...
  
  Глава 4
  - О! - глаза Зинаиды расширились, потом она благосклонно кивнул, улыбнулась - теперь другое дело! Слушай, ты без бороды так молодо выглядишь...ну мальчик молодой, да и только!
  - А что, мальчики бывают старыми? - сходу парировал я. Старого волка-фантаста голыми руками не возьмешь! Тот, кто привык редактировать текст, сразу злым упырем вцепляется в словесные несуразности! При желании, конечно. И настроении.
  - Не придирайся, мальчик! - подмигнула Зинаида, и посмотрела на мои штаны - Ты решил в этих идти? Я же тебе купила модные, смесовые, кремовые! Ну-ка, давай, меняй! А то с тобой позорно будет под ручку пройтись!
  Я поперхнулся чаем, который успел набрать в рот, проглотил, промокнул рот салфеткой - важно так, как будто только и делал всю жизнь, что присутствовал на светских раутах и аристократических обедах, и побрел в свою комнату, на ходу бурча что-то вроде:
  - Маркое ведь! И на скамейку не сядешь! Темное-то лучше!
  - Темное зимой будешь носить! - отрезала Зинаида - А то, что маркое - в стиральную машину засунем, и будет чистое! А истреплется - новое купим!
  Мда. Как сынка неразумного. Или мужа ленивого. Может настоять на своем и отправиться в черных брюках? Мол, что хочу, то и надеваю? Но глупо как-то. Я предпочитаю уступать женщинам - в малом. Хочешь сверху - давай сверху, раз так хочется! А я отдохну пока. Надо уступать женщинам, ага!
  В общем, когда мы спускались по широкой каменной лестнице, вытертой тысячами прошедших по ней ног, на мне были светлые смесовые брюки, светлые кожаные летние туфли, рубашка с отложным воротником, и...нет, черные очки я не надел. Это было бы слишком вызывающе! И так разоделся как денди!
  А! Забыл про часы - теперь у меня были часы. Обычные, позолоченные, без всяких изысков. В это времени нельзя без часов - это у нас я привык шастать с сотовым телефоном, где есть все, что нужно человеку для жизни - от часов до калькулятора. Здесь - все иное.
   Хмм...почти пещерный век...хе хе хе... К прогрессу привыкаешь быстро - отвыкать трудно. Это для Зины черно-белый телевизор - что-то прогрессивное, новое, классное! А для меня - утиль самого что ни на есть низкого пошиба. Еще не антиквариат, но и не "плазма".
  У подъезда на скамеечке сидели три старухи, самого что ни на есть вредного типа - подслушивальщицы, подглядывальщицы, оценивальщицы. Вчера, когда мы приехали, никого не было - видимо они как раз отошли на сиесту. Или на ужин. Или на проедание мозга домочадцам. Так что нас они не заметили. А вот сейчааас...это было шоу! Какие у них были глаза! Как они горели охотничьим азартом, разглядывая то Зину, наряженную, как с картинки журнала мод, то меня - всего такого мачо с шрамом на щеке и в белых штанах!
   И кстати сказать, Зинаида выглядела моложе меня, а я ведь всегда выглядел моложе своих лет! Интересно, как ей это удается? Косметика? Ну как вот из той скрипучей, резкой бабки вдруг выклюнулся прекрасный лебедь?! Нет, женщины - точно все ведьмы! Если не все, то часть из них - точно!
  Легкая плиссированная юбка чуть ниже колен, легкая белая блузка, и как вишенка на торте - соломенная шляпка на голове. Очки она сняла, я видел - положила в сумочку - и вышагивала на своих высоченных каблуках как по подиуму. Просто отпад!
  - Глянь, глянь, Семеновн - ты посмотри...Зинка-то! С хахалем! Да с молодым каким! И юбка-то, юбка! Тово и гляди - жопу будет видать! Ай, бесстыдна баба! В ее-то годы!
  Слух у меня отличный. Годами натренированный. Но у Зины похоже слух не хуже - она схватила меня за руку, когда я было дернулся сказать бабкам что-то едкое, и слабо улыбнувшись, бросила на ходу:
  - Настасья Семенова, доброе утро! Галина Петровна, Мария Александровна!
  Бабки все дружно, и так же нарочито сладко поздоровались, а мы пошли дальше, пронзаемые взглядами вредных старушенций.
  Зина вдруг захихикала, и тихонько сказала:
  - Представляю, сколько будет разговоров! И вырядилась, как молодая, и с молодым любовником, и вообще...пропащая баба! Даже приятно! Давно так не хулиганила! И старухам приятно - будет, о чем поговорить! А то одно и то же, одно и то же!
  Я вдруг остановился, и ошеломленно посмотрел на свою спутницу, широко раскрыв глаза и подняв брови. Она тоже остановилась, пройдя по инерции два шага, и недоуменно спросила:
  - Ты чего? Чего застыл? Пойдем, вон уже мой гараж. Забыл, где он? Сейчас ты поведешь, ты же умеешь! Так что будешь меня возить. Отрабатывать, так сказать. Будешь моим личным водителем! Эй, ну ты чего так вытаращился?!
  - Я понял! Я понял - кого ты мне все время напоминала! Мишель Пфайффер! Точно! Вот же я болван! Ты ее копия! Или она твоя...это как посмотреть. Только у нее светлые волосы и кудряшки, а тебя темные. И у нее длинные волосы, а у тебя короткие. А так - да чуть не одно лицо! И фигура...ну копия, черт подери!
  - Хмм...а кто это такая? Что за Мишель? - улыбнулась Зинаида - ты ее знал? Знакомая какая-то? В твое время так запросто в Саратов приезжали иностранцы? Или она местная?
  - Это суперзвезда моего времени! Кинозвезда - не удержался я от смешка - в 2018 году ей шестьдесят лет, а выглядит она...ммм...еще как выглядит!
  - Считаешь, у меня еще есть время? - задумчиво сказала Зинаида, и вздохнула - Ей сейчас тогда...двенадцать лет? Ясно...
  
  - Она физкультурой занимается, йогой, диеты держит, при росте сто семьдесят один - весит пятьдесят килограмм. Стройная - ну в точности как ты!
  - Я тоже диеты держу. Фрукты, овощи...и физкультурой занимаюсь. Йогу правда не пробовала, надо почитать про нее, взять книгу в библиотеке. Не хочется стареть, правда...
  - А кому хочется? - криво усмехнулся - я вот тоже, в тренажерный зал ходил...ну...качалка по вашему. Где штанги, гантели, тренажеры всякие. Форму поддерживаю. А зачем? По бабам я не бегал, из армии давно ушел. Зачем мне такая физическая форма? И насколько меня еще хватит?
  - Для жены! Для своей женщины! Да просто ради чувства собственного достоинства! - Зинаида тряхнула головой - И я - то же самое! Для себя! Не для кого-то! Хочу быть молодой - чувствовать себя молодой, выглядеть молодой - почему бы и нет? Почему мы должны обязательно для КОГО-ТО?! Кстати - выглядишь ты потрясающе. Мечта любой женщины! Пойдем, а то бабки сейчас лопнут от любопытства, шеи вытянули - как жирафихи! Ууу...старые курвы! Вот тебе пример - когда те, кто не может, обгаживают это самое, что не может.
  Я расхохотался, и Зинаида удивленно на меня посмотрела:
  - Что смешного?
  - Анекдот вспомнил. Бегут два кобеля - старый, и молодой. Бегут, бегут...помойка! Старый говорит - жрать! Жрут, жрут...нажрались - дальше бегут. Видят - сука стоит. Старый рычит: трахать! Оттрахали - бегут дальше. Добежали до "мерседеса" - новый такой, блестящий, огромный! Старый рычит: ссать! Срать! Обгадили колеса машины, дальше побежали. Молодой не выдержал, и спрашивает: слушай, а зачем мы эту машину обгадили? Старый и отвечает: запомни, молодой - все, что не можешь сожрать и оттрахать, обязательно нужно обгадить!
  Зинаида прыснула, закашлялась, и начала хохотать. Шляпка упала с голову, и я едва ее подхватил - у самой земли (слава богу, реакция еще - молодым сто очков вперед дам!). Зина немного успокоилась, но потом оглянулась на бабок, осуждающе разглядывающих непонятную им сцену, и снова закатилась в смехе:
  - Ой, не могу! А ведь точно! Обязательно надо обгадить! Это просто зараза какая-то! Поехали, а то у меня сейчас глаза потекут, хоть я и правильную тушь использовала!
  Уже когда выехали со двора, и я впилился в негустой поток машин, не выдержал, и спросил:
  - Слушай...если не секрет...где ты все дефициты достаешь? Ну елки-палки, я же помню, что в этом году в магазине только соки-воды были, да морская рыба! Вернее - во все эти годы! Особенно в Саратове - в Москве-то сколько угодно и сосисок, и колбасы, только туда не наездишься.
  - Использование служебного положения, что же еще? - усмехнулась Зина - я же в мединституте лекции читаю, и приемной комиссии сижу. Да и в больнице вес имею. Я вообще-то профессор, доктор медицины - ежли чего! Известный психиатр! А что это значит? Ну? Давай! Вживайся в наш век! В наше время!
  - Приемная комиссия, понятно...взятки берешь? Скорее всего - нет. Значит, знакомства, по блату. Небось, склад при горкоме? Или обкоме?
  - Ты думаешь, только у обкома куча дефицита? - фыркнула Зинаида - А склады сельхозкооперативов, не слышал про такие? И много еще каких складов, попасть в которые могут только посвященные. Достаточно только помочь их прыщавому отпрыску откосить от армии.
  - За деньги?
  - И за деньги - тоже. Нет, я не беру - поморщилась Зинаида - но и не отказываюсь, когда дает заведующий отделением, к примеру. А сколько он берет - я не знаю.
  - И не стыдно? Взятки-то? Отмазывать придурков? Нет, я не порицаю, мне по большому счету плевать, все равно они в армии не нужны - будут болтаться, как гавно в проруби, только место занимать, но все-таки?
  - Ты сам и ответил. Ну что толку, что этот дебил будет болтаться в армии? Только сломает там чего-нибудь. Прибор какой-нибудь. Или оружие. Так что пусть лучше здесь побудет. Кстати сказать - с такой статьей, психиатрической, он ни в милицию, ни в КГБ, ни в чиновники какие-нибудь не устроится. Если только потом ее снять...
  - А почему они их в институт не устроят? Зачем вас-то задействовать?
  - Да всякое бывает...есть такие идиоты, что им институт не впрок. Выгонят, к примеру, или еще хуже...в общем, не так часто это бывает, но знакомства остаются. Не бедствую!
  - Я вижу...
  Минуты три мы ехали молча, потом я свернул на Набережную, где и припарковал машину возле торца пятиэтажки.
  - Сигнализации у тебя нет? Вернее - у машины - усмехнулся я, и Зинаида удивленно подняла брови:
  - Какая сигнализация? Что за сигнализация?
  Я вздохнул, запер дверцы ключом, обошел, подергав за ручки, и предложил:
  - Пойдем, прогуляемся?
  Зинаида взяла меня под руку, и мы пошли, спускаясь по ступеням лестницы, ведущей на тротуар набережной. Смешно, но тут не так уж и отличалось от набережной моего времени! Те же заросшие газонной травой и цветами аккуратные спуски-склоны, те же декоративные кустарники, и большие плиты тротуара.
  Пятиэтажки на набарежной стоят уже давно, так что кажется - сейчас поднимешь голову, а там - гостиница "Словакия"! А чуть дальше - памятник Гагарину - тот, "головастик", с неприличным ракурсом с одной стороны! Но нет, "Словакию" еще не построили, Гагарина поставят только в 1990-м году, так что это не мое время.
  А вот речной вокзал - тот! Не "мой" - старый, чахлый, обветшалый, некрасивый...если не считать расположенного в нем ночного клуба. Этот - новый, яркий, как с картинки! И стоят у причала здоровенные, трехпалубные круизные лайнеры. Народ суетится, бегает с чемоданами - отдыхающие, точно!
  А чуть дальше, у местных причалов - речные трамвайчики, те что бегают по реке в пригороде Саратова.
  А вот эта, здоровенная самоходная баржа - эта ходит до Зеленого острова, на пляж. Или на городской пляж. Их пускают в самый разгар пляжного сезона, когда народа накапливается столько много, что речные трамвайчики не могут взять всех желающих. Баржа подберет всех...
  - Красота! - не удержался я - Как красиво!
  - Волга! Люблю ее! - довольно кивнула Зинаида, и теснее прижалась ко мне справа. Ее бедро коснулось моего, и по мне пошла волна, подобная электрической дрожи. Меня как током ударило! Черт! Вот же...
  - Пойдем, посидим где-нибудь? Мороженого поедим? В "Колокольчик", к примеру. Вон, видишь шатер? Там мороженое в вазочках, с вареньем, с шоколадом...вкусно! Я не часто позволяю себе там посидеть, потому что фигуру берегу...непонятно для чего. Но сегодня такой день - можно. Калории сожгу гулянием!
  - На пляж бы...искупаться! - вздохнул я, провожая отходящую от причала баржу тоскующим взглядом - Солнце вон как палит!
  - Я купальник не взяла... - извиняющее ответила Зина, и потянула меня вперед - в другой раз сходим. Вам-то, мужчинам, чего - сбросил штаны, да рубаху, и купальника никакого не надо. А я куда? Без лифчика, да в кружевных трусах! Смехота! Вот было бы дело, если бы я так на пляже появилась!
  - А у нас на городском пляже и нудистский пляж есть. С той стороны, что на Энгельс смотрит. Там все голышом загорают. Ну и купаются. Совсем без трусов. И ничего!
  - Что, прямо вообще? - хихикнула Зина, и помотала головой - У нас за это в отдел отведут! Бесстыдство! А ты был на таком пляже? Только честно!
  - Был. И не раз. Там ведь что удобно - людей меньше, детишки не бегают, не шумят и грязью не кидаются. Лежишь себе - книжку читаешь.
  - И все голые? И что, сексом там занимаются?!
  - Ну...бывает...редко. Попадаются отмороженные...но в основном просто валяются, как тюлени, или собираются в кучку, да болтают. Почему обязательно раз голые, значит - секс?
  - Да потому! - хихикнула Зинаида, и тут же спросила - а что такое "отмороженные?
  - Безбашенные - так понятно? Ну...бесшабашные. Наплевательски ко всему относящиеся. А еще, вдруг пошла такая волна среди молодежи - доггинг, назвается. Встречаются малознакомые парень с девушкой где-нибудь в людном месте, она становится на четвереньки...ну как собака, и он ее...при всех.
  - Да ладно?! - ахнула женщина - При людях?! И никто ничего не говорит?
  - Говорят - ухмыльнулся я - советы дают. А еще, смотрят, и...ну ты поняла, чего делают.
  - Тьфу! - Зинаида скривилась, будто в рот попало что-то несвежее - Я этого не понимаю! Ну как это можно?! Скотство же! Откуда это пришло такое? Небось ОТТУДА?!
  - А откуда же еще? У нас есть такое понятие, как "окна Овертона". Возникло в девяностые годы. Кстати, тебе, как психиатру, я думаю понравится. И может присвоить его себе. Будут "окна Макеевой"! Хе хе хе...
  - Ну-ка, ну-ка...расскажи! Только давай вначале сядем в кафе, мороженого возьмем, там и расскажешь. Тем более что уже почти пришли.
  Мы подошли к прилавку в кафе - официантов тут никаких не было. А вот мороженое было - и много. То самое, из детство - настоящий пломбир! Я взял себе с шоколадом, Зина с клубничным вареньем. Расплачивался я - она заранее выдала мне бумажник, вложив в него десяток десятирублевых купюр. На мои протесты тут же строго сказала, что расплачиваться за даму должен мужчина, и только так. А с деньгами мы как-нибудь разберемся. Что деньги? Пыль!
  Взяли еще и попить - виноградного сока. Людей в кафе почти не было, только с противоположной стороны от нас, у другого края - парочка, совсем молодой парнишка лет шестнадцати, и с ним девчонка, по виду совсем пигалица, четырнадцать, не больше. Они хихикали, шептались, и я вдруг на фоне этих голубков почувствовал себя совсем старым. Мамонтом. Или даже не мамонтом, а окаменевшим дерьмом мамонта! Ну почему я не вселился в самого себя? Вот бы снова стать молодым, таким, как этот тощий мальчишка, косящийся в вырез платья шустрой девочки!
  Нечего коситься, дурашка! Там у нее все так же, как и у тебя - ничего! Это я могу поглазеть на грудь моей...хмм...подруги. Там хотя бы второй номер!
  Завидно, да...молодость, молодость, где она? Но чего это я заныл? Я еще молод! Хоть куда! И туда, и сюда...
  - Итак, давай, колись - что за окна Овертона? Или окна Макеевой! - нетерпеливо попросила моя спутница, и тут же запустив ложку в белую с красными прожилками массу у себя в вазочке, с видимым наслаждением отправила кусок себе в рот.
  - Как бы тебе точнее сказать...как я понимаю это, не вашими научными терминами. У окон Овертона есть несколько ступеней. Первая - "немыслимое". Потом идет - "радикальное". За ним "приемлемое", "разумное", "стандартное", и "действующая норма".
  - Погоди-ка, погоди-ка...дай соображу...мы с тобой разговаривали о сексе в публичном месте. На людях. То есть, если следовать окнам Овертона, на первой стадии это кажется немыслимым. То есть даже в голову такое не придет! И не помыслишь! Потом - радикальное...так...так...то есть в голову приходит, и кажется неприемлемым, но только самые безбашенные это могут сделать! Дальше...дальше приемлемое. То есть - сидим мы тут, еще куча народа, а кто-то вон там, на скамеечке возле парапета, делает свое....собачье дело. Разумное - тоже понятно. Все считают, что так делать разумно, потому что торопимся, времени нет, и чего его терять? Стоим в очереди за билетами в кино, я спустила трусы, и ты меня сзади и...того!
  - Тише! - сдавленно шепнул я, пытаясь в голос не расхохотаться - услышат! Вон, молодняк, как уши-то навострил! Сбавь громкость! У тебя голос, как у командира взвода, идущего в атаку!
  - Врешь ты все! - отмахнулась Зина - да и плевать. Интересная теория, да! Дальше что? А! Стандартное. То есть сплошь и рядом, и уже никто не удивляется - ну делают свое дело, и ладно. Как собачке на столб пописать! И последнее - действующая норма. То есть это уже делают все, в любом месте - хоть в школе, хоть в церкви, и все считают это абсолютной нормой?! И даже желательным? Нет. Не верю! Этого нельзя добиться! И как ты это сделаешь?! Каким образом?! Есть закон, есть, в конце концов - мораль! Этого сделать невозможно!
  - А теперь, слушай сюда, как говорят в Одессе - я тяжело припечатал столик рукой - Это вот, насчет секса в общественных места - детские игры. Можно сделать кое-что и пострашнее. Например - натравить людей на других людей, сделав нормой убийства и отрезания голов. Можно даже ввести в ранг положенности людоедство! Не веришь? Слушай. К примеру, люди даже помыслить не могут, чтобы есть других людей. Но потом вдруг в какой-то газете, в журнале, появляется статья о том, что некие ученые (маститые ученые!) доказали, что для человечества нормально есть друг друга. И вообще - это не такая уж и беда - потребить мясо ближнего своего. Прошла вереница таких статей, пошли следующие - рассказывающие о пользе человеческого мяса. За ними - статьи о том, как это правильно, как это по-христиански отдать свое мясо людям! И что делающие такое - настоящие герои! И что существует обряд поедания плоти Христовой, и выпивания его крови - а почему? Потому что бог сам к этому призывал! И вдруг в архивах находят свидетельства, что Христос призывал поедать плоть ближнего своего! Создаются фильмы о каннибалах, где каннибалы выступают в качестве настоящих героев, которые редеют за человечество, а те, кто против каннибализма - подлые ретрограды, и вообще - враги прогресса. Потом кулинарные статьи - о том, как лучше приготовить человечину, как сделать ее вкус еще более приятным. О том, как лучше хранить мясо людей и как отличить мясо здорового человека от мяса больного, чахоточного, или полежавшего в могиле - ведь недобросовестные торговцы с рынка могут выкопать несвежее мясо! И...все. Норма. В каждом ресторане - котлетки из "длинной свиньи", как называли человека каннибалы Полинезии. Теперь понимаешь?
  - Это невозможно! - упрямо набычившись повторила побледневшая Зина - невозможно! Никто никогда на это не пойдет! И нет таких технологий, которые могут позволить это сделать!
  - Есть, Зина, есть...даже сейчас есть. Представь, что государство решило поправить свои дела за счет граждан. Не мясо их съесть. Просто надо что-то сделать. Например - ограбить свой народ, заморозив деньги в сберегательных кассах. Обнулить деньги, которые хранятся на руках. Что оно сделает? Оно начнет массированную кампанию по внедрению в головы людей, что это нормально, что это хорошо, и лучше быть не может! И народ поверит, и не будет особо возмущаться. Привыкнет. Все газеты, телевидение, радио в руках государства. И что оно захочет, то тебе в голову и вложит. И ничего тут не изменилось - в моем времени все то же самое. Только, наверное еще хуже. Потому что у нас правят деньги. Если у вас идеология, и худо-бедно, но ваши руководители друг за другом следят, дабы не отошли от линии партии и правительства - у нас полная свобода. Особенно в интернете. Можно нести любую чушь, можно призывать к экстремистским действиям - никто тебя не тронет. Хоть на баррикады зови. Есть целые радиостанции и телеканалы, финансируемые врагами из-за рубежа, и их никто не трогает. Почему - для меня загадка. Ясно ведь как божий день, что работают на врагов. Но они продолжают работать. Единственное объяснение - на самом деле это ловушки для дураков, как бочка с дерьмом для мух - прилетают, а тут их и ловят! Тут и берут на карандаш! Где бы искать тех врагов - а они сами слетаются на вонь! Только это объяснение, которое хочется принять в душу. А возможно все гораздо, гораздо хуже. В самом правительстве сидят враги, которые позволяют этим всем вражинам спокойно работать. Почему с ними ничего не делают, с теми, кто в правительстве? Тоже все сложно. Они, якобы, мостик между нами, и зарубежом. После развала страны наши руководители не то что чуть не заглядывали в рот этим зарубежным эмиссарам - они им едва ли не член сосали, и зад подставляли! А может и подставляли, что вполне вероятно - у зарубежников сейчас в ранге положенности признаваться в том, что они гомосексуалисты! Представляешь? Выходит такой глава крупной корпорации, и во всеуслышание говорит: "Господ! Спешу вас обрадовать - я педик!" Ну не так, конечно, я утрирую, но почти так. Даже название этому придумали - "каминг-аут". Типа - саморазоблачение! Вот так, дорогая. Вот до чего дошел наш мир!
  - Мне не нравится твой мир! - Зинаида сжала пальцы в кулаки, и лицо ее сделалось жестким, злым, сейчас она была еще больше похожа на Мишель Пфайффер - в роли ведьмы, в каком-то фильме фэнтези, название его не запомнил. Там было что-то про волшебную пыль. Такая же прекрасная, и такая же страшная. Как Горгона! Медуза Горгона!
  - Мне тоже он не нравится - губы у меня скривились, и я едва удержался, чтобы не врезать кулаком по столу - Да я тебе еще и малой части не рассказал того, что у нас происходит и происходило! Господи, если бы ты увидела девяностые, ты бы просто ахнула! Людей просто уничтожали - голодом, бандитскими пулями, безнадегой! Да, именно безнадегой уничтожили миллионы людей! Нерожденных людей. Семьи не заводили детей, потому что не на что было кормить. Негде жить. Вместо двух - один ребенок! Вместо трех - два, или тоже один! Ты представляешь - сколько молодых, здоровых, умных людей потеряла страна просто потому, что несколько подлецов решили растащить страну по своим углам?! Разграбить ее! Уничтожить - ради своих мелких подлых амбиций! В Прибалтике, которая теперь лучший друг США и наш самый подлючий враг - половина населения уехала на заработки. Работы нет. Все предприятия уничтожены, а Россия теперь прибалтов не кормит, как это было в СССР! На Украине война, и народ разбегается - кто в Польшу, практически на рабские работы, а кто на заработки в Россию, которую Украина объявила своим врагом! Ты представляешь - Украина - враг России! Ты могла бы хоть на секунду это допустить?!
  - Никогда! Это...это маразм! - выдохнула Зинаида. Бледная, и серьезная. Мороженое в ее вазочке таяло, но она сидела неподвижно, застыв с ложечкой, зажатой в правой руке, и не двигалась, с ужасом глядя на меня. Мне кажется, только сейчас она поняла масштаб катастрофы. Хотя я и раньше ей рассказывал о случившемся с нашей...с моей страной. Только сейчас проняло.
  - Вот и я не мог. А оно случилось. Окна Овертона, Зина, окна Овертона. Промыли людям мозги. Работает система. Кстати - напиши такую статью. Интересно, пропустят ее в печать? В принципе - почему нет? Можно вывести эту теорию, как приложимую к обществу капитализма. В принципе, так все и есть. Обвиняй проклятых капиталистов, бичуй пороки империалистического общества, и это прокатит. Не поймут.
  - Думаешь, не поймут? Я-то поняла...
  Зинаида сняла шляпку, и осталась сидеть с непокрытой головой. И я обратил внимание, какая у нее стройная, длинная шея...и в очередной раз подумал - зачем? Ну зачем она скрывала свою красоту?
  - Я наверное никогда не смогу понять женщин... - начал я, глядя на собеседницу, устремившую взгляд в даль, куда-то за Волгу.
  - Что ты хочешь узнать? - перевела взгляд на меня, усмехнулась - зачем я выглядела как старуха? И почему теперь вдруг встрепенулась и почистила перышки?
  - Знаешь, Зина... - сказал я серьезно - Иногда ты наивна, как ребенок. А иногда - меня просто пугаешь. Ты будто мысли читаешь. С тобой надо быть осторожнее!
  - Да, со мной надо быть осторожнее - кивнула она - Женщины врут. И я вру. Все врут! Кто-то в мелочах, а кто-то и по-крупному. Я уже тебе говорила про синдром купе - когда человеку незнакомому рассказывают больше, чем это положено. Больше, чем близким людям. Ну вот...я с тобой откровенна, насколько могу. Но даже тут я вру. Тебе не казалось странным, что у меня голубые глаза, хотя я и брюнетка?
  - Хмм...честно сказать, не особо задумывался! - признался я - не тот у меня...хмм...профиль работы. Снайпер я. Можно сказать - убийца. Моя профессия - убивать людей. И кстати сказать - я стараюсь никогда об этом и никому не говорить. Для всех - я бывший сотрудник милиции на пенсии. Служил участковым, в вытрезвителе, в патрульно-постовой службе. Вот и все. Никому не надо знать правды.
  - Ты многих убил? Кто это был? - Зинаида смотрела на меня влажными, странными голубыми глазами, и мне вдруг показалось, что я ее давно знаю. Будто мы учились вместе в школе, я ее дергал за косичку, а на выпускном танцевал с ней, и поцеловал под лестницей, ведущей на второй этаж. Старая знакомая, почти подруга, с которой нас развела немилосердная судьба. И вот мы снова встретились. Только жизни у нас разные, и о чем говорить теперь...мы не вполне еще знаем. И как говорить.
  - Не считал... - нахмурился я - не люблю это вспоминать. Десятки, может быть сотни. Они были врагами, или преступниками. Что, впрочем, тоже самое - враги. Одних из снайперской винтовки, других из автомата, при отходе. А когда патроны кончились - гранатой, и в рукопашной. Ножом. Всякое бывало. После Афгана я остался на сверхсрочку, меня отправили на переподготовку. Там всему и научили. Только мои умения убивать здесь не пригодятся. Ни к чему они!
  - Как знать, как знать - вздохнула Зинаида, а я снова встрепенулся:
  - Итак, поделишься тайной - почему у брюнетки синие глаза? И как сумела сохранить молодость?
  - Почему? Дураки, вы мужчины! Ха-ха-ха! - Зинаида хохотнула, звонко, молодо, и на нее с любопытством покосилась парочка с дальнего угла. Уж больно у нее это вышло молодо и красиво - да потому, что я блондинка!
  - Как блондинка?! - тупо переспросил я, щуря глаза вроде как в надежде увидеть истинный цвет волос - Ты чего, крашеная, что ли?!
  - Ты у меня хоть один седой волос видел, дурачок? У тебя-то их полно! А мы с тобой одного возраста! Так - как я сумела без седых волос прожить?! Да у меня седые волосы уже в двадцать пять лет были! Хлебнула, да...рано поседела.
  Зина поджала губы, посерьезнела:
  - Крашеная, ясно. Мне ведь идет брюнеткой, так? С голубыми глазами смотрится забавно. Хотя всякое бывает. Есть и такие редкие случаи в генетике. А что касается молодости...ну...я тебе почти правду сказала. И бегаю я по утрам, пусть и не каждый день, и гимнастику делаю. В молодости - спортом занималась, легкой атлетикой...
  - Ты и сейчас молодая! - вклинился я - чего на себя наговариваешь?!
  - Может быть... - задумалась Зина - Иногда чувствую себя такой девчонкой! Хочется бросить все, забыть о долге - о работе, о кафедре, уехать куда-нибудь в глухое село, и жить...просто жить. Ни о чем не думая, тихо, спокойно, как растение в огороде. Как птичка. Но с мужчиной! Одной-то скучно!
  Она снова расхохоталась, и снова посерьезнела:
  - Все равно, что бы я не делала - детей у меня не будет. Ничего не поможет. Да сейчас уже и поздно...возраст. Даже если бы родила - большая вероятность, что ребенок будет ненормальным. Вот подумываю - а может и правда взять дитя из приюта? И ему радость, и мне. И что касается молодости...да, у меня еще молодое тело. И такое, что многим молодым девкам только завидовать. Я врач, я знаю, как сделать, чтобы дольше оставаться молодой. Но...не в этом секрет. Секрет в том, что моя главная беда, и моя главная радость - результат одного и того же...ранения в живот, после которого я не могу иметь детей. У меня перерубило, буквально изорвало осколком маточные трубы. Их зашили, но...в общем, восстановить их нельзя. Прости, что я вываливаю на тебя эти подрбности, мужчины такого не любят...но мы ведь с тобой коллеги! Друзья! А друзьям можно немного больше, чем любимым. Ну так вот, у меня есть теория, что женщина, стерилизованная женщина, живет дольше и дольше сохраняет молодость. Коллеги называют это утверждение ересью, нет и статистики по данному вопросу, но вот есть у меня такая...хмм...ересь, и все тут! Ты знаешь, что стерилизованные коты и кшки живут дольше тех, кто может производить котят? Ну вот...
  - А внематочная беременность, она-то возможна! - обнаружил я вои познания в медицине. Писатель все-таки! - не было у тебя внематочной?
  - Не было - пожала плечами Зинаида - Ни разу. Слава богу! Иначе - кранты. Если ты знаешь, про внематочную, должен знать и о том, что это смертельно для женщины. Вот так...
  - В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году родится первый человек из пробирки - задумчиво заметил я - ты чуть-чуть не успеваешь! Экстракорпоральное оплодотворение - слышала про такое? Про людей из пробирки?
  - В семьдесят восьмом? Небось где-то за границей? (Я кивнул) Я так и думала. Опыты давно ведут, я интересовалась...но пока все неудачи. Там ведь извлекают яйцеклетку, оплодотворяют и помещают в матку?
  - Именно так. И у нас это делается уже давно и...ну не скажу, чтобы совсем просто, но достаточно просто. Стоит недешево, стопроцентной гарантии не дают, но получается!
  - А может мне бросить к чертовой матери эту психиатрию?! - закусила губу Зинаида - А что! Займусь людьми из пробирки!
  - Постой-ка... - остановил я ее - ты сказала, что трубы уничтожены. А матка? Она цела?
  - Цела... - подняла брови Зина - Ты к чему ведешь?
  - А то ты не знаешь! Врешь ведь. Опять врешь! Хотела бы ребенка - сделала бы искусственное осеменение! Это делают чуть ни с пещерных времен! Только не говори, что не думала над этим!
  - Думала - нахмурилась Зинаида - Только вначале муж был, он не хотел детей и радовался, что я не могу их иметь. А потом я осталась одна. И лет мне уже...сам понимаешь. И тут я начинаю, понимаешь ли, осеменяться! От кого?! Зачем?! Одинокая, никому не нужная...старая!
  - Дура ты! - не сдержался я - Молодая! Молодая дура!
  Видимо я сказал это громко, потому что в дальнем углу хихикнула девчонка, и парень ей что-то сказал и смущенно оглянулся, не слышали ли мы.
  - Прости... - устыдился я - Пойдем, погуляем? Это твое дело, иметь детей, или не иметь Спать с мужиками, или не спать. Ты свободная женщина, и никто не может тебе приказать это делать. Только я не понимаю - если ты хотела иметь детей, то почему?!
  - Дура - ты же сказал! - надо было наплевать на мужа, и заделать себе ребенка! И черт бы с ним - развелась бы! Ну что мне его деньги, его квартира? Сама бы все заработала! Но я как во сне жила. Как в кошмарном сне! Только сейчас начинаю просыпаться. Только сейчас! Пойдем...ты же хотел в Затон съездить, на деда поглядеть? Ну вот...
  И мы пошли к машине. Через пятнадцать минут уже катились вдоль набережной, подъехали к судоремонтному заводу - в моем времени он превратился в мерзкую помойку, а тут - проходная с вахтером, покрашенные заборы, за забором - угадываются надстройки кораблей. Работа идет! Даже немножко затосковал - жаль завод. Развалили предприятие, разграбили! И такая территория вдоль Волги пропадает...хмм...вот бы ее выкупить! Настроить там причалов, ну и все такое... Мда. Все-таки я продукт своего времени! Сразу - коммерция, и все такое! И на завод уже пофиг! Иэххх...
  В Затоне - бревна валом! Никаких тебе стоянок, никаких соляриев и кафешек! Хех! Помню, ага! И вон там - обычно причаливал дед, на лодке-гулянке. Нет, увы...сейчас деда нет. Видать на той стороне, отвозит.
  Ждать не стали. Я развернулся на конечной остановке автобуса "тройки", и мы поехали в город. Куда? Я сам пока не знал. Ехали, и ехали - солнце, ветер с Волги - хорошо!
  Покатались по городу, разговаривали - можно сказать ниочем. Глобальных тем не затрагивали. Я рассказывал о своей жизни, о том, как познакомился с женой, как мы жили с ней эти годы - я в командировках, она с детьми. Как переживали разлуку, как выживали в безденежье, когда нам задерживали жалованье месяцами. Нас спасло то, что я хапнул хорошую сумму - двадцать тысяч баксов, когда обшаривал труп "духа". Видать, они только что получили свои "серебряники", вот и не успел потратить. А я его и хлопнул. Ну и...затрофеил. Нет, а что делать? Если тебе на платят, значит ты должен выживать сам. Мы и выживали!
  Жене оставил, она тратила медленно и только на самое нужное - мало ли что там, впереди... Не очень там, впереди-то. И на жалованье вояки палат каменных не построишь.
  Честно сказать, деньги у нас появились только тогда, когда я начал подрабатывать книгописанием. Случайно вышло - я тогда в такси устроился работать, пенсии-то не хватало. И вдруг стукнуло мне что-то написать. Фэнтези. Думаю - а почему бы и нет? Я ведь не хуже других написать могу! И написал. Так себе было, конечно..стилистика - чуть выше плинтуса, ляпов хватало, но...народу понравилось. Отослал по издательствам - и вдруг, из одного, достаточно крупного написали, через десять дней: "Берем!" И так пошло. Потом уже стал очень недурно зарабатывать, был период - мог пойти и в салоне купить автомобиль за миллион. Новый, никакими чужими жопами не проперданный!
   Ну а потом все снова закончилось. Никогда ведь не бывает так, чтобы всегда хорошо. Это плохо может быть вечно, как в аду. В раю тут же выгоняют - как только сожрешь вкусненькое яблочко.
  Интернет все убил. Воровство книг. Бумажные тиражи снизились, и теперь нужно было писать много, а платили за это совсем немного. И дальше скорее всего будет еще хуже. "Бумага" умирает, а защищать "электронку" никто не может. Или не хотят - чтобы не злить "электорат". Кто-то из писателей бросил писать, кто-то еще вяло трепыхается - как я, к примеру, но вообще все печально.
  Зина слушала меня, и сочувственно кивала, поджимала губы, вздыхала - что там было искренне, что - просто чтобы меня не обидеть - я не знаю. Женщин трудно раскусить, они от природы актрисы. Тем более - раскусить психиатра со стажем мне кажется совсем уже нереально.
  Мы съездили на Кумысную поляну, и я рассказал Зине, как вечерами в нашем времени тут становятся машины с темными стеклами, и колышатся, будто от землетрясения.
  Потом снова спустились в город - мимо "Третьей советской" больницы, в центр, и я торжественно прокатился про проспекту Кирова, тому самому, который в моем времени станет пешеходным. Теперь по нему ехали машины и жужжали электромоторами троллейбусы второго и третьего маршрута!
  Хорошо, ей-ей! Как в детство вернулся! Хмм...почему - "как"?!
  
  Полный текст вы можете прочитать вот здесь:
   https://author.today/work/36767/edit/content
   Или купить аудиокнигу вот здесь: https://www.litres.ru/evgeniy-schepetnov/1970-42628299/
Оценка: 4.66*29  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"