Шепитько Лариса Валерьевна : другие произведения.

Ветер с гор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сегодня, 22 октября, у меня наконец-таки дошли руки выложить сюда уже неделю как написанное новое произведение. Цикл "долгое возвращение", часть 2 - "Дождаться рассвета", рассказ 5.

Ветер с гор.

  
  

Кто придумал, что полынь - трава тоски?
Верно - горечь; верно - лед; быть может - сны.
Это просто отступают ледники,
Наступают двести лет сплошной весны.

Там, где раньше только стыла полынья,
Все поля заполоняет - и права
В этом радость полоумного зверья -
Хоть и горькая, а все-таки трава.

Те сугробы, где никто не сыпал соль,
Что лежали мирно пару тысяч лет,
Невозвратно тают... Да, конечно, боль,
И виновен в этом, безусловно, Свет.

Лед уходит - без прочувствованных сцен
На прощание - туманом, ручейком...
И полынью наступает голоцен.
Но растерянно идет за ледником,

Проклиная все сломавший новый век,
И зверье виня, и каждую звезду,
Потрясенный первобытный человек,
Так привыкший за столетия ко льду.

(с)Кэт Кеменкири

  
  
   Жизнь - тонкой, незримой и неощутимой, но тем не менее не менее реальной нитью вьётся, трепещет, дёргается... Ей не хочется оставаться здесь, в этой заполненной светом и людьми в зелёном и белом комнате, в этом измученном окровавленном теле, ей хочется на волю, взлететь, окунуться в золотой солнечный свет... Но он удержит её. Он знает, когда, как и куда будет направлено её следующее движение, и он успеет отреагировать, и он её удержит...
   Удержит.
   Тонкая-претонкая нить вдруг исчезает, истаивает, ускользает, как предутренний сон, пропадает, как туман под лучами солнца.
   Он её не удержал.
  
   Милан вздрогнул и проснулся. Он лежал на диване в гостиной, одетый, в глаза било послеполуденное солнце, а поездка в Сейрун осталась в месяц как минувшем прошлом.
   Снова это... Скрипнув зубами, Милан поднялся и на плохо слушающихся, затекших от сна в неудобном положении ногах дошёл до ванной комнаты и, набрав полные ладони ледяной воды, резко, чтобы не успеть передумать, опустил в них лицо.
   Кожу мгновенно обожгло холодом, армады мурашек прогалопировали по затылку, плечам и спине, и собрались в итоге отчего-то на ушах, и только тогда Милан опустил руки, судорожно вдохнул показавшийся тёплым воздух, проморгался и только тогда окончательно проснулся.
   Завтракал он в полной тишине, не включая ни радио, не телевизора. Пил обжигающе-крепкий чай с неимоверным количеством сахара, разогревая в микроволновке купленный в магазине готовый обед - баранину с рисом. После еды Милан выпил ещё одну чашку чая - на сей раз совершенно несладкого, заедая глотки вафлями со сгущёнкой.
   А погода за окном, была великолепной. До начала суточного дежурства оставалось более двух часов, и Милан решил дойти до больницы пешком, чтобы попытаться настроиться на рабочий лад. И выбросить из головы проклятый сон...
  
   События месячной давности так и остались выжженными в памяти калёным железом, не желая меркнуть, то и дело всплывая перед глазами и еженощно являясь в кошмарах, оставляя наутро пустоту в груди.
  
   Милан был тогда на площади, почти был... Взрыв застал его в одном из переулков, уже собирающегося вывернуть на площадь... Последние метры он не пробежал - пролетел в единый момент, и мгновенно попал в кромешный ад. Как ему удалось быстро и невредимым добраться до эпицентра взрыва, Милан так и не понял. Казалось - только-только он ступил на старинную брусчатку площади, на которую ещё сыпались мелкие осколки - а вот он уже падает на колени рядом с израненной принцессой, вытряхивая из рюкзака аптечку и требуя вызвать "скорую"... Он тогда так и не запомнил её сейрунского номера... И сейчас не помнит.
   А затем были томительные минуты ожидания. Какая-то часть сознания каким-то образом продолжала фиксировать окружающее, и отсчитывать время, а руки между тем накладывали жгуты, вкалывали лекарства, делали перевязки...
   Приехавшие врачи сразу распознали в нём коллегу, но вряд ли его взяли бы с собой сразу, если бы не вмешательство принца Филиппа. Одного могучего рявка хватило, чтобы обеспечить Милану место в машине. Если бы этого хватило для спасения жизни!..
   Ведь раньше - хватало...
   Ещё на практике Милан заметил за собой одну особенность. Он всегда чувствовал пациента. Жизнь, за которую ему представало бороться, виделась ему живой нитью в его пальцах. И он всегда словно знал заранее, как она будет себя вести - спокойно виться, или пытаться разорваться, дёргаться из стороны в сторону или же самостоятельно двигаться ему в руки... Милан всегда знал, собирается ли пациент бороться за свою жизнь, помогать ему, или же наоборот - стремиться к смерти. И почти всегда знал, как удержать нить, не дать ей разорваться...
   Но в этот раз нить не разорвалась - она просто исчезла. Исчезла, вместе с ней истекла и жизнь Мелиссы Сейрунской, оставив Милана шокированным, потрясённым... одиноким.
  
   Без прежних снов.
  
   Милан летал во сне столько, сколько себя помнил. Летал по-настоящему - не так, как происходит это обычно в снах других людей. Не бестелесным призраком он проносился над горами и лесами Полуострова, ног могучим крылатым существом, рождённым для танца с ветрами и облаками. Легко и плавно несли его крылья над миром... Только никогда его путь не пролегал над озёрами или реками, и Милан остро сожалел, что не может увидеть себя со стороны... Ему казалось, что если он увидит себя во сне, то случится что-то очень-очень важное. Но он так себя и не увидел.
   А месяц назад эти сны исчезли. Остались лишь видения смерти принцессы и пустота...
   С горькой усмешкой Милан в очередной раз подумал, что видимо это наказание небес... Хотя видит Создатель, он старался изо всех сил.
   Не пытайся - делай или не делай!
   Похоже, эта фраза скоро начнёт вызывать у него отвращение...
  
   К реальности его вернул запах омерзительного кофе. Вздрогнув, Милан моргнул - и встретился взглядом с Фай, протягивающей ему бумажный стаканчик с кофе из аппарата. Оказывается, он не только дошёл до госпиталя, но и поднялся на лифте на свой этаж.
   - Что может быть лучше для возвращения личности в реальный мир, как не порция мерзейшего кофе Дилса?
   Милан вздохнул, и... улыбнулся. Благодарно кивнув лучшей операционной сестре госпиталя, и по совместительству - лучшему другу, врач принял из её рук стаканчик и единым глотком опустошил его, мгновенно скривившись. И ушёл в раздевалку.
   Девушка довольно кивнула своим мыслям и поудобнее перехватив папку, которую до этого держала подмышкой, стала его ожидать. По её мнению, никто не мог надолго сконцентрироваться на личных переживаниях, когда во рту стоял привкус кофе из аппарата в вестибюле их этажа. Уж как он готовил этот несчастный напиток - один Создатель ведает, но результата гаже не удавалось достичь даже Милану, с приготовлением кофе несовместимому в принципе. Покачав головой, Фай вздохнула. Если док не придёт в себя в ближайшее время, то придётся с ним что-то делать. Мир не должен потерять такого блестящего врача... А ей самой не хотелось терять друга.
  
   Милан вышел из раздевалки не то чтобы приободрившийся - но пустота в груди съёжилась, уменьшившись до вполне приемлемых размеров, позволив в полной мере наблюдать и осознавать окружающий мир. И в первую очередь - ожидающую его Фай.
   Вообще-то её полное имя было Стефамида, но называть её так означало заполучить себе врага на веки вечные. Для всех и вся девушка была Фай, только Фай и никак иначе...
   Тряхнув головой, отгоняя ни к селу ни к городу возникшие воспоминания, Милан подошёл к девушке.
   - Строишь планы на мой счёт?
   Похоже, что на сей раз ему выпал черед застать Фай врасплох. Девушка вздрогнула, и подняла на него глаза - янтарные, такие же, как и у него самого...
   - Строю. И осуществлю их, если кое-кто не придёт в себя! Нельзя так, Милан!
   Мужчина поднял руку, останавливая уже набравшую воздуха для следующей фразы девушку.
   - Фай, не надо... Здесь может помочь только время, - и было бы неплохо самому в эти слова поверить, - время и ничего кроме времени... Я ведь рассказывал тебе... Должно пройти время. Я перестану видеть тот день во сне. И...
   - И?.. - тон Фай был резким, требовательным. Девушка явно была настроена вытрясти-таки из друга последнюю фразу, которую он до сих пор обрывал на полуслове.
   А Милан внезапно устал скрываться.
   - И вернутся мои прежние сны...
   Несколько секунд Фай молчала.
   - Они вернутся, только когда ты их позовешь. Кто боится летать - только ползает. И ты это прекрасно знаешь.
   Врач вздохнул, но ответить не успел. На посту прозвучал сигнал вызова.
  
   Операция завершилась глубокой ночью. Пациент - пожилой человек, сбитый машиной, был оставлен в реанимации на пятом этаже, и только тогда Милан смог перевести дух и отпустить (точнее - прогнать) домой падающую с ног Фай. Смена девушки закончилась несколько часов назад, но она упрямо оставалась до конца операции - и, все боги и демоны прошлого - Милан был ей за это несказанно благодарен. Что, впрочем, не помешало ему яростно обругать упрямицу, когда они, уже переодетые, вышли в вестибюль. Ругань, как ни странно, Фай не обидела и не обозлила - входящая в лифт девушка выглядела довольной и спокойной, даже улыбнулась и слабо помахала рукой, когда он выходил из лифта на третьем этаже.
   И только когда Фай скрыли серебристые створки, Милан осознал две вещи. Первая - насколько же он вымотан. А вторая... что пустота в его груди, грызшая его с утра, исчезла, растворилась, растаяла.
   Добравшись до зоны отдыха, Милан рухнул в кресло и, взяв с тумбочки пульт, включил телевизор. Впрочем, толку от него было мало. Новостной канал в госпитале не работал, а остальные показывали либо вывеску об идущих профилактических работах, либо музыку. Раздражённо фыркнув, Милан нажал на кнопку выключения.
   Экран погас, пульт полетел в соседнее кресло. Поднявшись на ноги, мужчина подошёл к окну. Там, за окружающим больницу лесопарком, за городом, далеко за Катаатскими горами, занимался рассвет. Горы чёрной зубчатой грядой выделялись на фоне светлеющего неба. Сейчас оно было лиловатым, с угасающими оттенками фиолетового. Погода в рождающийся сейчас день обещала быть хорошей...
   Милан закрыл лицо руками. И что же ему делать? Неужели - действительно жить, как жил раньше, словно бы ничего и не произошло? Тем более этого так отчаянно жаждет всё его существо? Жить, не думая...
   На губы наползла горькая усмешка. Да уж, не думать. Будто он не знает себя... Будет, ещё как будет! Будет вдвойне внимательным со всеми пациентами, будет обсуждать свои мысли с Фай - и она, разумеется, будет выдавать свои заумные, порой дикие, а порой - безумно притягательные версии...
   Подчиняясь внезапному порыву, Милан взялся за ручку рамы, и резко, едва не сломав что-то в хрупком пластиково-металлическом механизме, распахнул окно и зажмурился.
   В лицо ударил прохладный, свежий, пахнущий влажной от росы травой и какими-то цветами ветер. Разлохматил волосы, пошевелил зашелестевшие жалюзи... Ветер пах свободой. И впервые за все эти дни Милан ощутил, что действительно хочет взлететь.
   Он открыл глаза. Небо над горами стало нежно-розовым, и с каждой минутой всё сильнее наливалось золотом. Близился восход солнца.
   Неожиданно, вроде бы совершенно не к месту, вспомнились слова Фай о полыни...
  
   - У-у, док... Поймаю ту паршивую писаку - не знаю, что с ней сделаю! Мало того, что над сакральным извратилась, так ещё и полынь в знак тоски запихнула!*
   Фай была изрядно раздражена, причём Милан тогда так и не понял, на кого она злится сильнее - на злополучную авторшу слезливого, хоть и красивого романа, или же - на него самого, подхватившего оттуда образ.
   - Предвидя твой вопрос, шеф, - Фай немного успокоилась, - расскажу кое-что геологическое. По многолетним исследованиям, освобождение территорий с ныне умеренным климатом от ледников сопровождалось обильным произрастанием полыни. Эта трава первой приходит на освободившуюся ото льда землю. Она должна быть знаком прихода весны, знаком перемен, пусть кажущимися плохими, печальными, но всё же - перемен к лучшему. Знаком надежды должна быть полынь.
  
   И сейчас слова верной помощницы молотом бились в его мозгу, отдаваясь в сердце. Милан на мгновение прикрыл глаза. Открыл их. И зашептал:
   - Весна...
   Ветер на секунду стих, а потом со свежими силами ворвался в больничный коридор.
   - Если ты в самом деле пришла...
   На востоке по линии гор пробежала золотая каёмка.
   - Дай нам надежду...
   Небо прорезал первый солнечный луч.
   - Подари нам крылья...
  
  
   *думаю, почти все поняли, что я имею в виду "Чёрную книгу Арды". А почему бы в Алом Мире не быть её варианту - о добром Шабронигдо и злом Цефеиде?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"