По ущелью плыл дымный запах горящих поленьев, смешанный с ароматом печеной картошки и поджаренной колбасы. Саша волновалась: она боялась, и опоздать к ужину, и прийти туда первой. Когда подошла к костру, все были уже в сборе. Расположились вокруг него: кто на пне, кто на поваленном дереве, кто на самодельной скамеечке. Языки пламени лизали сухие дрова и валежник, создавая особую, задушевную атмосферу общения.
" Вот она романтика!" - подумала Саша, выбирая место, где бы присесть. Олег поднялся и уступил ей скамеечку, а сам пересел на торчащий рядом пенёк. Саша сказала:
- Спасибо,- и заняла освободившееся место. Огляделась по сторонам.
"Значит, этот золотистый блондин, который уступил мне место, Олег. А жгучий брюнет, сидящий рядом, Артём", - мысленно расставила всё она по своим местам.
Саша оказалась между Олегом, который, молча, с улыбкой смотрел на неё, и Артёмом, который, сидя на каком-то деревянном обрубке, подбрасывал в костёр сухие ветки.
" Оба красивые", - подумала Саша, пытаясь мысленно ответить на поставленный Ниной вопрос: кто из двух парней ей больше понравился? Понравились оба.
Дальше, по кругу, за Олегом сидели Нина и Сергей Маркович, а за Артёмом - Женя и Анатолий. А прямо напротив Саши "во главе костра", как во главе стола, возвышался на большой коряге Иван Павлович. Рядом с ним с одной стороны - Юрий Петрович, а с другой - Клавдия Васильевна. Она по-хозяйски разливала спиртное. Мужчинам водочку, женщинам сухое вино. Большой Иван обвел всех взглядом, задержавшись пару секунд на каждом, и, держа в руках алюминиевую кружку с небольшой порцией водки, хорошо поставленным голосом произнёс:
- За успех экспедиции! - Все привстали чуть-чуть и чокнулись своими кружками с близь сидящими. Саша вместе со всеми, на равных. На одно мгновение всплыли в памяти бабушкины слова: "Смотри, не научись там пить мёртвую воду!"
"Конечно, нет!" - сказала себе мысленно Саша. "Но сегодня такой день! Сегодня можно. Сегодня, просто надо. Я уже взрослая. Я, как все. И вместе со всеми пью за успех экспедиции". Она посмотрела на белесую кружку в своей руке, и с достоинством, копируя Ивана Павловича, выпила налитую ей порцию янтарной жидкости, успев подумать при этом: "Как красиво смотрелось бы это вино не в кружке, а в хрустальном бокале".
Уже после первого тоста стало шумно и весело. Деловые разговоры перемешались с шуточками, смехом, анекдотами. Бутылочки с водкой и вином пошли по кругу, тосты посыпались, как из рога изобилия.
-За дружбу! За всех и за каждого! Мы - единое целое, - сказал Юрий Петрович.
"За это просто нельзя не выпить", - подумала Саша. -" Ведь я буду... Я - уже часть этого единого целого".
Кружки гулко стукались друг о друга, подтверждая реальность этой дружбы. После второй порции вина Саша почувствовала себя легко и свободно, как бывает среди настоящих друзей. Ей казалось, что всех, сидящих здесь вокруг костра, она знает давным-давно.
- За лечебные минеральные воды! За природные лекарства, которые мы должны найти, и обязательно найдём! - произнесла Клавдия Васильевна.
-За старика Эльбруса, который нам их подарил!" - добавил Олег. - Но всё же, пусть он лучше спит и подольше не просыпается.
Вторая половина тоста, которую произнёс Олег, Саше была не совсем понятна. Но за первую, за то, что сказала Клавдия Васильевна, безусловно, следовало выпить. Да и Олег так убедительно говорил, повернувшись лицом к ней, и вытянув руку, чтоб их кружки соприкоснулись, что не выпить было просто нельзя. Пропуская в себя третью порцию вина, Саша с улыбкой подумала: " Будем искать живую воду, и в честь этого пьём сегодня мёртвую".
- Песню геологов, - громко произнёс Иван Павлович. - Давайте, песню геологов, - повторил он, обращаясь к Клавдии Васильевне. Сам он пел плохо, но любил слушать, как это делают другие.
- Ты уехала в знойные степи, я ушёл на разведку в тайгу. Над тобою лишь солнце палящее светит, надо мною лишь сосны в снегу, - тихо запела Клавдия Васильевна красивым грудным голосом. Разговоры и смех мгновенно стихли. В наступившей тишине, нарушаемой лишь потрескиванием костра и шумом вод горной речушки, зазвучала, поплыла над долиной песня. И тут же все, как один, включились в это священнодействие.
- А путь и далёк и долог, и нельзя повернуть назад. Крепись, геолог, держись, геолог, ты ветру и солнцу брат, - разорвал тишину припев песни, как будто общая душа отряда вырвалась наружу. И Саша тут же решила, что она будет геологом, что ничего лучше этой специальности просто нет.
Потом Артём запел "Бригантину", всей своей сущностью, как бы самовыражаясь через эту песню. И, конечно, рисовался. Он хотел, чтобы Саша обратила на него внимание.
Она вместе со всеми подпевала:
- Пьём за яростных, за не покорных, за презревших грошовый уют. - Песня доставляла ей радость. Ведь она тоже была непокорной, тоже презрела грошовый уют. И всё больше и больше ей нравился тот, кто пел об этом.
Потом была грустная песня. Об одиночестве.
- Что стоишь, качаясь, горькая рябина, - затянула Клавдия Васильевна. Её сразу же поддержали Женя и Нина. Саша тоже стала подпевать:
- Если б мне рябине к дубу перебраться, я б тогда не стала гнуться и качаться.
Замолкли звуки песни, и в наступившей тишине неожиданно прозвучал голос Нины:
- Каждой женщине нужен свой дуб. И одно дело видеть, мечтать о нём и совсем другое - прижаться к нему.
- Верно, Ниночка... - сказал уже изрядно захмелевший Сергей Маркович, беря её за руку.
- За присутствующих женщин! - произнёс Артём, вставая, и улыбаясь каждой из них в отдельности: Клавдии Васильевне, Жене, Нине и Саше. Первый раз в жизни за Сашу пили, как за женщину. Уж от этого тоста совершенно нельзя было отказаться. Бутылка сделала в руках юноши шутливый полукруг, и вино полилось в Сашину кружку. Как бы поддерживая этот походный фужер, Артем ласково коснулся рукой ладони девушки. Саша смутилась. А он улыбнулся ей ещё раз.
" Вот если бы Зойка это видела, - подумала Саша. - Настоящий взрослый мужчина ухаживает за мной! Это вполне можно назвать ухаживанием", - сделала она мысленно своё заключение и взглянула из-под ресниц на Артёма. А он поймал её взгляд и снова улыбнулся ей.
- За присутствующих, а так же и за отсутствующих сегодня здесь женщин, - поддержал Артёма Юрий Петрович, уточняя тост. - Что мы без них? - закончил он риторически.
- Ноль без палочки, - откликнулся Сергей Маркович.
- Палочка без нуля, - произнёс уже сильно захмелевший Анатолий. Женя толкнула его локтем, как бы говоря: " Ты что мелешь?"- Но остановить Анатолия было трудно.
- Давайте, выпьем за любовь! - сказал он, глядя на Женю.
- За любовь! - как эхо откликнулась Нина.
- За ту, которая есть, - произнёс Анатолий, не отрывая взгляда от Жени.
- И за ту, которая будет, - добавила Нина, повернувшись к сидящему рядом Олегу. А он смотрел в это время на Сашу и никак не отреагировал на слова Нины
" Конечно, у меня тоже будет любовь, - подумала Саша. - Вот только когда и с кем?"
Бутылка в руках Артёма сделала новый полукруг, и вино снова забулькало в Сашину кружку. А он в это время, как и в первый раз, поддерживал её руку своей и улыбался ей. Прикосновения Артёма были приятны и как-то непонятно тревожны. "Я просто, наверное, уже перепила, - подумала Саша.- Больше не буду".
- Машина - это ноль. Квартира - это ноль. Деньги - это тоже ноль, - произнёс Сергей Маркович, вставая. Все удивлённо повернули головы в его сторону. - А вот здоровье - это единица. - Он взмахнул рукой с поднятым указательным пальцем. - Так выпьем за то, чтобы у каждого была единица с тремя нулями, - так неожиданно для всех закончил он свой тост.
- Браво! - воскликнул Артём. - Здоровье, машина, квартира, деньги! За это надо выпить обязательно.
И снова, бережно поддерживая руку Саши, налил ей в кружку вина. Голова у нее слегка кружилась, но это было приятное головокружение, и было как-то особенно легко, будто она немножко парила в воздухе. Рядом сидели, улыбаясь ей, два таких красивых "молодых человека", как назвала бы их бабушка. А один из них всё время ласково касался её руки. От этого даже без вина могла закружиться голова. Всех остальных Саша давно уже не замечала.
" Наверное, всё же я выпила лишнее, - снова пронеслась в её головке запоздалая мысль.- Хорошо, что у меня ещё ничего не двоится, а то были бы рядом со мной не два, а четыре симпатичных "молодых человека".
Представив себе эту картину, она рассмеялась весело и звонко, почти так, как Зойка. И вслед за ней тут же засмеялись Олег и Артём. Им всем троим было сейчас очень хорошо, их объединяла одна аура - дружбы и зарождающейся любви.
Стемнело быстро. Сидящих у костра со всех сторон окутала мгла. Только высоко в небе горели яркие звёзды. Костёр потрескивал, распространяя тепло на небольшое расстояние. Всё ближе и ближе подбирался пронизывающий холод горной ночи. Но Саше было тепло. От выпитого вина её щёки горели, глаза блестели. И все казались ей такими милыми, хорошими, особенно мужская часть отряда. А если точнее, то Олег и Артём. А если ещё конкретнее, то Артём.
Закусывали колбасой, сыром, печёной картошкой и салатом, который приготовила Женя из привезённых продуктов. Салат понравился всем. Иван Павлович похвалил Женю. И она была счастлива, что ей хоть немного удалось проявить свои кулинарные способности.
- К следующему разу я приготовлю что-нибудь очень, очень вкусненькое, - сказала она.
-Тебе не надо ждать следующего раза. Ты можешь приготовить это очень, очень вкусненькое завтра к обеду, - со смехом сказал Артём. - А к следующему разу я сделаю настоящий шашлык, если, конечно, раздобудем баранины, - пообещал он, переведя взгляд с Жени на Сашу и, снова улыбнувшись ей.
- Вот только надо, чтобы был серьёзный повод для этого следующего раза,- охладил его пыл Большой Иван.
- Тогда выпьем за то, чтобы такой повод скорее обозначился, - не сдавался Артём. И эти слова всеми были восприняты, как новый тост.
Последний раз пошли по кругу бутылочки с остатками спиртного, в последний раз прозвучал аккорд десяти алюминиевых кружек. И за это Саша тоже не могла не выпить.
- Всё! Отбой! - сказал Большой Иван, поднимаясь и приглашая жестом Сергея Марковича и Юрия Петровича последовать в его палатку. Ему надо было обсудить с ними ещё какие-то детали предстоящего завтра маршрута.
А молодёжи расходиться никак не хотелось. Клавдия Васильевна тоже чувствовала себя помолодевшей, как будто сбросила двадцать лет. Все, молча, смотрели на догорающий костёр. Артём шевелил длинной палкой несгоревшие угольки. Они сверкали, как рубины, притягивая к себе взгляды. В наступившей тишине каждый думал о своём. Едины все были только в одном - в желании продлить этот чудесный вечер и каждый мысленно в уме рисовал себе его продолжение. Артёму и Олегу нравилась сидящая между ними девушка, и они оба хотели проводить Сашу до её палатки. И, конечно, шествовать при этом не втроём, а вдвоём, так как третий в данном случае был бы совершенно лишним. Друзья бросали друг на друга выразительные взгляды. Кто-то из них должен был уступить.
Нине нравился Олег, и она думала, как бы заставить его обратить на неё внимание. Женя думала об Анатолии, Анатолий о Жене. Их тянуло друг к другу с первой встречи. А Клавдия Васильевна, глядя на горящие угольки, вспоминала свою молодость, друзей и того единственного, который был в её жизни совсем недолго, но остался в сердце навсегда. Тишину нарушил прозвучавший из темноты начальственный голос:
- Убедительно прошу вас, коллеги, разойтись по палаткам. Завтра нормальный рабочий день.
Первой поднялась Женя и начла прибирать около кострища. Анатолий вызвался ей помогать. Нина посмотрела на них и решила, что пора осуществлять задуманное. Пора действовать. Обращаясь к сидящему рядом Олегу, она произнесла:
- Страшно одной идти в такую темноту. Проводи меня, Олег.
Он удивлённо посмотрел на Нину, потом растерянно на сидящих рядом Сашу и Артёма, на Клавдию Васильевну.
"Не хочу! - с возмущением подумал Олег.- Но ведь надо, если девушка просит об этом", - спорили в нём две совершенно разные жизненные позиции. И победила вторая.
- Хорошо, - прозвучал его голос после небольшой паузы.
- Холодно, - поёживаясь, произнесла Нина. Олег накинул ей на плечи свою куртку. И они вдвоём покинули освещённый костром пятачок. Иначе в данной ситуации Олег просто поступить не мог, хотя ему очень хотелось побыть вдвоём не с Ниной, а с Сашей.
Артём усмехнулся. Его всегда поражали, а иногда и раздражали такие поступки друга. Но в данном случае всё складывалось хорошо. Всё само собой разрешилось. Ссориться с Олегом ему не хотелось.
" Мне крупно повезло, - подумал Артём. - Олег сам сделал свой выбор. Сашу пойду провожать я". Но он ошибся. Его опередила Клавдия Васильевна. Подойдя к девушке, она спросила:
- У тебя есть фонарик?
- Нет, - ответила Саша.
- Мы сейчас возьмём на кухне у Жени большую стеариновую свечку и баночку из-под сгущёнки. Это и будет твоим ночничком. При таком свете ты даже почитать сможешь. А будильник, есть?
- Нет, - ответила Саша и отрицательно покачала головой, подумав при этом: "Ну, и растяпа же я. Собиралась, собиралась и даже не вспомнила о таких необходимых вещах".
Они ушли в темноту, освещая себе путь фонариком Клавдии Васильевны.
Анатолий шепнул что-то Жене на ухо. Она, смеясь, стукнула его легонько рукой по губам. Потом они оба дружно поднялись и тоже исчезли в темноте.
Артём один остался у потухающего костра. " Ничего! Повезёт в следующий раз", - с раздражением подумал он, гася последние угольки. Потом вдруг выпрямился, усмехнулся, проверил содержимое своих карманов, и вместо того, чтобы загасить окончательно кострище, подбросил в него сухих веток. В небо взметнулся фонтан красных и золотых искр. Артем, не спеша, пристроил над вспыхнувшими язычками пламени чайник с водой.
- Еще не все потеряно, - вполголоса проговорил он. И, насвистывая "Бригантину", скрылся в темноте.
![[]](/img/s/sherbak_w_p/sacha-06/i31.jpg)