Утро было ясное, солнечное. Настроение отличное. Сегодня Олег второй раз шел по известному уже маршруту, но не один, а с Сашей.
Золотистые волосы, белая маечка, серо-голубые шорты... Он, как зомби, шагал за ней и никак не мог оторвать взгляд от стройных ножек и гибкой талии. Даже в горах с рюкзаком на плечах её походка оставалась красивой, грациозной.
Шли долго, солнце палило нещадно.
- Жарко, - сказала Саша, оборачиваясь к Олегу. - Хочется пить. Скорее бы выйти к источникам.
- До них ещё далеко, но скоро будет пастуший кош. Там и попьём,- успокаивающе сказал Олег.
"Там - это не здесь и не сейчас", - мысленно сама себе пожаловалась Саша. "Как в песне геологов поётся: "Надо мною лишь солнце палящее светит...." Да, это палящее солнце меня уже достало. И рюкзак... Конечно, Олег молодец, переложил часть груза к себе. Но всё равно, тяжело".
Едкий, насыщенный солями, пот покрывал лоб, струился по щекам. Его капли затекали в глаза, вызывая неприятное пощипывание.
"Мы похожи на вьючных животных. Нет, быть геологом хорошо только в песне". Саша остановилась, вытерла тыльной стороной ладони лицо. Пытливо взглянула на Олега: догадывается он о её мыслях или нет?
"Но ты же не неженка, Саша, не ной!" - приказала она себе и зашагала дальше, гордо подняв голову.
Наконец появился пастуший кош с чабанами.
Их было двое. Олег поздоровался, как со старыми знакомыми:
- Салам алейкум.
- Алейкум ассалам,- ответили они ему.
Одному пастуху было лет шестьдесят. Второму - где-то около сорока. Старший из них отогнал посохом двух огромных собак, которые с оскалившимися мордами бросилсь на пришедших.
Олег достал из рюкзака упаковки лекарств и передал их седобородому пастуху:
- Вот то, что вы просили, Ибрагим. Это от кашля, а это от простуды.
Седобородый обрадовался, засуетился:
- Пить хотите? Давайте вашу посуду, - и стал наливать в подставленные кружки густую белую жидкость.
- Что это? - спросила Саша.
- Кумыс, - ответил Олег.
- Кумыс... - повторила Саша, попробовав угощение. Она имела об этом напитке весьма смутное представление.
- Это сброженное кобылье молоко, - пояснил Олег. - Очень хороший освежающий, бодрящий напиток. Прекрасно утоляет жажду летом. Но, предупреждаю: содержит 1,3% спирта, - добавил он, с улыбкой взглянув на Сашу.
- Кислит, как лимонный сок, и щиплет язык, как нарзан, - произнесла Саша, допив с большим удовольствием содержимое кружки.
- Будете отдыхать или пойдёте дальше? - спросил Ибрагим.
Саше очень хотелось, чтобы Олег сказал: " Да, отдохнем немного".
- Нет, отдыхать не будем. У нас впереди ещё большой путь, - ответил Олег.
А Ибрагим уже заворачивал для них в листья какой-то зелени большой кусок жареной баранины и ком овечьего сыра.
"Не будем, значит, не будем", - с сожалением подумала Саша, нехотя подымаясь с кошмы и натягивая снова на плечи лямки рюкзака.
"А путь и далёк и долог и нельзя повернуть назад", - промелькнула в ее голове строчка из песни.
А Олег, помогая девушке надеть рюкзак, и, как будто, читая её мысли, произнёс с улыбкой:
- Крепись, геолог, держись геолог!
Саша улыбнулась. Это было так здорово! Они без слов понимали друг друга.
Олег посмотрел на усталое лицо своей спутницы и вдруг произнес:
- А знаешь, Ибрагим, пожалуй, все же мы немного отдохнем.
Саша облегченно вздохнула, быстро освободилась от рюкзака. Ноги подогнулись сами собой и войлочная кошма, расстеленная на земле, показалась ей мягким диваном.
Ибрагим достал бурдюк с кумысом, овечий сыр; и потекла задушевная беседа.
- Эльбрус - живое существо, - сказал пастух. Джин-падишах - царь горных духов, - зовут его балкарцы.
- Царь горных духов, - повторила, затаив дыхание, Саша. - А какие они, горные духи? - спросила она, придвигаясь ближе к Ибрагиму.
- Разные... Людям являются часто в человеческом облике. Черный монах, Белая дева.
- Расскажите про нее,- попросила Саша.
- Про Эльбрусскую деву?- переспросил Ибрагим. Саша молча кивнула.
- Молва говорит, что встреча с ней на снежных склонах предвещает беду. Но про Белую деву вам лучше пусть Руслан расскажет, - Ибрагим взглядом указал на второго пастуха.
- Нет, не всегда она беду предвещает... - вступил в разговор Руслан.
- А вы ее сами видели когда-нибудь, эту Деву?
Руслан с ответом не торопился. Задумчиво смотрел на сверкающий в лучах солнца Эльбрус. Олег и Саша ожидали продолжения рассказа...
- Однажды видел, - наконец произнес он. Саша в волнении придвинулась к рассказчику ближе. - Была у меня такая встреча в 1942 году.
- В 1942 году? Это во время войны? - переспросила Саша.
- Да, воевал я в этих местах. В районах Клухорского и Марухского перевалов. Я знал эти горы. Это был мой дом, мой родной край. Мы защищали свою землю.
Руслан, в бешмете и папахе, сидел прямо, как изваяние. Две псины лежали по бокам от него; морды у собак были теперь добрые и симпатичные.
'Да, это его земля', - подумала Саша. 'Мы здесь гости'.
- Снаряжение и обмундирование у нас было похуже, чем у немецких егерей. Не было таких, как у них, высокогорных ботинок, обитых специальными шипами... Много чего не было. Но дрались мы, как тигры. Сотни шакалов, с цветком эдельвейса на рукаве и шапке, нашли здесь свою смерть. Остались гнить в горах...
Руслан замолчал, задумался, устремив взгляд на снежные вершины. Казалось, он забыл о своих слушателях, о тех, кто сидел рядом с ним. Олег и Саша молча ждали.
- Да... О чем это я? - спустя некоторое время, встрепенулся он. - Вы спросили о Белой деве...
- Да,- тихо напомнила Саша.
- Это случилось на Марухском перевале. Нашу огневую точку накрыл немецкий снаряд. Я был ранен. Потерял сознание. Очнулся. Ни одной живой души... Рядом со мной - только трупы и кровь.
Руслан замолчал, как бы заново переживая это событие шестнадцатилетней давности. Олег и Саша терпеливо ждали продолжения рассказа.
- Понимал, что лежать нельзя, что один в горах я без помощи погибну. Надо искать своих. Попробовал подняться, упал... и пополз, истекая кровью. Ползу, уткнувшись носом в снег. Ползу... Уже и счет времени потерял. А куда ползу? Толком-то и не знаю. Кругом ледяное безмолвие. Ослепительно белый снег на склонах, искрящаяся в лучах солнца снежная пыль...
Руслан замолк. Положил сильные руки на головы прильнувших к нему собак, ласково погладил их. Псы подняли морды, издали чуть слышное преданное повизгивание. Руслан потрепал их за загривки и продолжил:
- И вдруг с горных пиков сорвался бешеный шквал. Сделалось темно и мрачно. Ветер дул с ревом, бил крупкой, которая чувствовалась даже сквозь ватник, пропитанный кровью. Длилось это минут десять или пятнадцать. Потом, ветер начал слабеть. Буран отступил. Вокруг посветлело. Поднял глаза и вижу, как в центре снежного вихря, появилась она...
- Кто?- шепотом спросила Саша.
- Женщина, сотканная метелью из белого снега. Высокая, стройная, ослепительно белая... То ли снег так сильно сиял, то ли ее одеяние блестело, а может от большой потери крови, но перед глазами у меня все искрилось. А она наклонилась и смотрит мне прямо в лицо. Глаза у нее большие, голубые, но не ледяные, а излучающие тепло. И я не могу отвести от них взгляд. А Белая дева нагнулась надо мной и покачала головой. А потом вдруг стала толкать меня по ледяному склону к краю пропасти. Ну, думаю: "Это конец. Сама Эльбрусская дева пришла за мной".
Глаза у Саши округлились. Она доверяла рассказчику; не мог он такое сочинить. И все же, что-то здесь было не так. И верилось, и не верилось в существование мифической Белой девы.
- И тут мне начали мерещиться разные видения,- продолжил Руслан. - Эльбрусская дева временами превращалась в девушку в белом маскировочном комбинезоне. Сам себе я казался лыжником, спускающимся со снежной кручи. Перед глазами горы, звезды, снег, снежинки величиной с ладонь, сияющие голубые глаза... Истекая кровью, я потерял сознание.
Пастух замолчал.
- А что было потом? - спросила Саша.
- Потом наши нашли меня в снегу у подножья горы и отправили в госпиталь. Много крови я потерял, но выжил. И все благодаря Эльбрусской деве. Так что не всегда встреча с ней предвещает беду. Это она меня по склону вниз спустила. А иначе никто не нашел бы меня. Замерз бы в снегу. А в госпитале, когда я пришел в себя, рассказал о встрече с Белой девой. Только мне не особенно поверили. Лишь один раненый, горный лыжник, сказал: " Повезло тебе парень, встретился ты с девой по имени Клавдия. Она многих спасла, не только тебя". - Выходит у этой девы и имя есть. Клавдия... - произнес рассказчик.
- Клавдия, - как эхо, повторила Саша...
Закончив свой рассказ, Руслан окинул взглядом снежные вершины гор и, обращаясь к Олегу, произнес:
- Хмурится Джин-падишах, гроза скоро будет.
Примечание: Кошма - войлочный ковёр из овечьей или верблюжьей шерсти.
![[]](/img/s/sherbak_w_p/sacha216/795864.gif)
38.Белая дева