Аннотация: В юности мы стремимся достичь многого, того, что кажется единственно важным и значимым. Но что важнее всего на свете: удача, любовь или душевный покой?
- Глупая ты,Мартышка! Что Петьке скажешь? За журавлем в небе гонишься! - отговаривала меня бабуля от решения уехать из дыры под названием Дубовка.- Сдалась тебе та Москва! Толпы, шум, пробки, лица нерусские...Ездили на экскурсию в столицу, устали как собаки, разве не помнишь? У нас - тишина, красота, пляж рядом с домом, Водяново городище, монастырь, дуб вековечный,- как ты без этого? Все равно не выдержит душа, ведь вернешься! Я тебя хорошо знаю! Ну-ка, одевайся, пойдем за водой: воздух озоном пахнет, после дождя над рекой радуга встала! - Я плечами пожала: подумаешь, радуга!
Мы жили возле санатория "Дубовка",набирали в источнике воду: вкусную, живящую. Но от тяжести бутылей руки отваливались! Надоело! Надоела бедность, туповатые ребятишки,-другие в "продлёнку" не ходят... Хотелось всего и сразу. А Петька - подождет! Его скоро в армию заберут!Вернется, забудет меня. Нет,надо уезжать!
И уехала. Зачем я бабуле? Соседи хорошие, здоровье у нее нормальное. Жаль, отец далеко,и не сын бабуле,- зять... Как мать разбилась в катастрофе,так писать почти перестал.
Детство мое прошло в Дубовке, и чудесное было детство: все внимание-мне! В семнадцать бабушка не отпустила учиться в большой город, но теперь, после окончания педколледжа, я поймаю свою удачу за хвост!
В Москве поселилась у брата бабули, деда Василия. Странный он: жизнь один прожил, работал дворником, получил квартиру при Брежневе. Не хотел,чтобы у него селилась:любил покой. Поставил условием: не шуметь, женихов не водить,-не то выгонит в два счета!
-Денег брать не буду,но будь добра изредка готовить что-нибудь домашнее, вкусненькое, лапшу или борщ! Сумеешь? - Спала на кухне,большой и светлой.
С работой сложилось: устроилась в книжный, работала по три дня, потом-выходной. Покупатели были людьми интеллигентными. Читать любила, просматривала новинки и вскоре со знанием дела уже давала советы покупателям.
Завязались знакомства, появились ухажеры.Только времени на свидания не хватало. Женихи не нравились,не собиралась бисер метать. И к чему? Наследников у деда Василия не было,кроме бабушки,-не торопилась замуж выскочить.
Кавалеры все казались бестолковыми: студент-медик,- ему еще учиться и учиться; менеджер из магазина компьютеров,- этому великовозрастному чудаку все бы в игры играть; автомеханик очень понравился, но он с Украины приехал, скрывал факт съемного жилья.Хотелось найти такого,чтобы желания исполнял и приятен был. И нашла!
Так думала в начале жизни с Виктором Ивановичем. Чудом казалось,что он на меня внимание обратил: представительный, с орлиным взором, ростом с царя Петра,-Первого, само собой. Пришел за новой редакцией Гражданского Кодекса; помогла найти, не улыбнулась даже: показался слишком надменным, недоступным.Галстук его был завязан туго-натуго. Истинный служитель Фемиды. Велико было моё удивление,когда вечером этот же мужчина встретил меня у выхода из магазина.
- Марта!Садитесь,подвезу!-замерла в темноте, закрывая за собой дверь магазина. Села в "Мерседес" и почувствовала себя,как дома.
Он оказался районным судьёй. Удивительным был тот факт,что недавно от него ушла жена, сама ушла, даже на раздел имущества не подавала. Вскоре он пришел в дом деда помочь перевезти вещи. Посмотрел на него дед, сказал:
- Не ошибись, Мартышка! По себе сук руби!- Но я не прислушалась. Завтра мы с Виктором Ивановичем улетали в Токио,оттуда - в Сеул и Куала-Лумпур,- Виктор Иванович самоотверженно оторвался на несколько дней от работы и посвятил их мне. Больше вместе никуда не ездили: он отпускал меня на отдых в сопровождении Клары Петровны, домработницы, - и дуэньи.
С работы ушла: муж не хотел, чтобы я работала. Не хотел,чтобы сдала на права. Заставил подать документы на романо-германскую филологию. После занятий встречал шофер. Гости важные в дом приходили; их жены и подружки казались пустышками еще большими, чем я...
Через год только поняла: душно мне от всего,не нужны и шубка горностаевая, и серьги антикварные, и деньги на булавки. Виктор Иванович требовал каждодневного отчета по всем расходам. Не доверял.
В Равенне подпоила несгибаемую Клару Петровну и та поведала о бывшей жене мужа:
- Вы, Марточка, на Риту похожи... Но молчать умеете,ни разу с хозяином не ссорились... Хозяин наш в гневе ух как страшен!...- Не верила ушам:о чем она говорит?
Зимой, в пору сессии, раз задержалась в библиотеке до закрытия. Муж ждал за накрытым столом, не ел.
- К семи ты должна быть дома, Марта! Я не собираюсь ужинать в одиночестве и не терплю долгих отлучек! Поняла? - Подле него валялась груда кусочков бумаги:Виктор Иванович изорвал несчастный туристический буклет. Сейчас его руки мяли, вертели, крутили несчастную гаванскую сигару: муж отламывал от нее крохотные частички и монотонно сдувал их с пальцев на пол. Не оспорив слов мужа, тихонько ушла к себе. Он всегда диктовал условия, но сегодня я испугалась. Его глаза казались чужими, мутными, бешеными.
Постучала Клара:
- Марточка, идите ужинать! Виктор Иванович вас требует!-Отворила дверь,намереваясь сказать твердое: "нет", но домработница вцепилась мне в руку,зашептала: - Не спорьте: осердится, коли не придете! Он вас хоть не ударил? Только не спорьте с ним, Бога ради!
-Клара,-тихо спросила я,- он Риту бил? Да? Я пойду, пойду, только ответьте!- По задрожавшим губам поняла: бил.
С мужем в те зимние дни творилось что-то неладное: злился постоянно, руки дрожали. Разговорилась с Катей, знакомой девушкой, с которой часто вместе сидели за одним столиком в библиотеке: она училась на психолога и выдала категорично:
- Это у него обострение... Странно: не весна на дворе! Но судьи - они такие... нервные!Твой муж был неоднократно женат,и куда подевались все жены? Уходи от него, Марта, пока не поздно!
Раз муж хлестко, наотмашь, ударил по щеке только за то, что задержалась в ванне. Но я не собиралась служить девочкой для битья. И спорить с мужем не стоило: кто я такая, чтобы он прислушался ко мне и пошел лечить нервы?
Собралась тихонько и уехала на такси. Но в квартире деда Василия тоже не обрела покоя: муж приезжал, упрашивал, угрожал. Дед советовал немедля подавать на развод, а пока ехать в Дубовку. Туда муж точно не нагрянет: не его территория, - захолустье.
Прилетела в областной центр, на маршрутке добралась домой. Хотела сюрприз бабушке сделать своим приездом. Откинула щеколду с калитки, отперла простенькую деревянную дверь дома, вошла и замерла: бабушка моя лежала на кровати, худая, с серым землистым лицом, с невероятными черными прогалинами под глазами.
-Бабуля! Ты больна! Почему же мне не сообщила?!-Глазам не верила: черные волосы бабушки совсем поседели, лицо высохло.
- Не хотела мешать твоему счастью, Марточка! Какой он у тебя красавец на фото!- Мне стало стыдно: муж не позвал бабушку на свадьбу, и я не спорила, предала ее. А она нисколечко не обиделась, только радовалась за меня...
- Ты одна приехала? Занят муж? - Я закивала, стыд жег щеки, непрошенные слёзы побежали. - Что ревёшь, глупая? Теперь уже не помру, даст Бог, - да и помру,не жаль: свиделась с внученькой. Ты счастлива, Мартышечка моя? Что взгляд отводишь? Не реви! И так бабка чуть жива после инфаркта: месяц в больнице отлежала,не померла,и ты приехала, вот радость-то! Теперь всё переживём! Что, бросил он тебя?-Отрицательно затрясла головой: сама ушла... -Вот и славно! На кой ляд он нам такой нужен: старый и заносчивый! Видела его на фото! То ли дело - Петюшка: молодой, красивый,-и все ждёт Мартышку глупую!-Засмеялась я: теперь нескоро мне на мужчин смотреть захочется! Но не спорить же с бабушкой!
Посидела с бабушкой,поговорили о том, о сем, ужин приготовила. Смотрю:у неё уже и лицо повеселело,посвежело. Будто новые силы влились за пару прошедших часов.
-Ты пойди прогуляйся,-шепнула бабушка.-Водички родниковой принеси: давно я не пила,соседи все новые, неудобно просить...
Подхватила бутыль, быстро помчалась, чтобы не оставлять бабулю одну надолго. Она - самый дорогой мне человек, я ее беречь обязана! Наконец я это поняла!
Остановилась у библиотеки: красно-кирпичное дореволюционное здание с массивной дверью внушало благоговение духом старины. На территории санатория бродили скучающие отдыхающие.
Спотыкаясь и торопясь, спустилась к роднику. Набрала воды, потом ладошки подставила под струйку, - из ладоней пить вкуснее всего! Давно живой воды не пила, никакие бутылочные "Эвиан" и "Перрье" не сравнятся со свежей нашей водой! Господи, какой вкус: настоящий!
Когда поднялась по металлическим ступенькам наверх,в санаторном парке никого не было: очевидно, отдыхающие расползлись ужинать.
Вот и он, дуб моего детства: много людей повидал, много веков пережил, много сказов о нем сложено, но всё стоит. Поставила бутыль с водой, полезла,как обезьянка, цепляясь за ветви, отыскивая выступы в широченном стволе. Забралась на развилку, уселась поудобнее, оглянулась в сторону Волги, воздух вдохнула полной грудью. Захотелось заплакать почему-то.
Спорхнула вниз и понесла воду бабушке: она ждет, а я тут красотами любуюсь, детство вспоминаю, - тоже нашла время!..