Знаешь, пройдет много лет, и я даже Собьюсь со счета и снова не буду пытаться... Я скажу тебе, может быть, лет через двадцать, Если встретимся, что я ошиблась, изверилась И устала. Но ты не поверишь,ты будешь (если, конечно Не ответишь на вечный вопрос королей отрицаньем "не-быть") Говорить, говорить, говорить, говорить Что-то там о плетенье браслетов и о красоте моих рук.
Я скажу, что хочу умереть. Ты мне скажешь: Нельзя так. (А можно - иначе? Ты не знаешь.) Улисс, ты забыл, Что твоя Пенелопа - та женщина, с кем ты не жил, Но любил, пронеся как мечту сквозь года, ненавидит запреты. Сколько весен моих расцвело, сколько лет отцвело Без тебя - это время невиданной жатвы И неистовой жажды - вернуться, вернуться обратно В наши двадцать, когда ты впервые ушел.
Ты свое отгулял. Улыбнусь. Я согласна поверить, Что ты даже пресытился - в щепу доска кораблей, Чары странствий прошли, ты вернулся домой...но наверно, Я не та Пенелопа и я не читала Гомера. Я не жду тебя больше, мой сын на тебя не похож.
2. Орфей и Эвридика
Сакс замолчал. Джаз плачет по-мужски, Так судорожно, сдержанно и скупо, Захлебываясь низким, темным звуком, Заламывая холодом виски.
И снова сакс. Все резче, жарче, чище Играет джаз в полупустом кафе. Сейчас сюда опять придет Орфей, Мне говорили - он кого-то ищет.
Ко мне подсядет. Забормочет:"Да, Отлично помню, я спустился, чтобы..." Его слова меня забьют ознобом, Прокравшись сквозняком продоль хребта.
"...Найти ее" - придвинется тесней, Крылатые - тревожно вскинет брови И скажет:"Мы займемся с ней любовью.. Конечно...Что еще? Любовью. С ней."
Закурит, нервно выпуская дым, Завертится - как будто в клетке птица На жердочке:"А Вы могли мне сниться? Еще тогда...когда я видел сны...
Шампанского?" -Гарсон разлил "Надежду": "За встречу, друг! До дна, до дна, до дна! Вас звать.... я забываю имена, но Вас...скажите, мы встречались прежде?"
Я улыбаюсь. Мне тепло и так Так непроизносимо-невесомо. Я улыбаюсь: "Нет, мы незнакомы". Сакс заново вступил, разрезав такт
На две неравных ноты. Вдруг,вскочив И на пределе связок или легких, Так, что забьют в набат столы и стекла, Крещендо пианиста перекрыв,
Переломившись надвое, как в бездну Сорвавшись и пугаясь пустоты, Он выдохнет: "Так значит, это ты?" И затаит дыханье - вдруг исчезну?
Огромный, черный, сумасшедший грач, Влетев в окно, на пианино сядет. Расстроено, растерянно, не глядя, Не в такт - разочарованный трубач
Вступает, тут же поперхнувшись звуком. Болезненно прищурившись, Орфей прошепчет хрипло: "Я Вас спутал с ней, Простите!" - и с такою мукой
Посмотрит мне в глаза, что захочу Зажмуриться. Мне сразу станет тесно, Как будто съежатся в размерах стулья, кресла, Столы под скатертью, похожей на парчу.
Он обернется только у дверей, Меня он не увидит...
Этим летом По пятницам и, кажется, по средам Божественный играют джаз в кафе.
3. Эгей
Вглядываюсь. Изламываюсь в каждом жесте. Парус... Есть ли вести?
Нервно внюхиваюсь в цветок акации... По-чудилось... ...Да мало ли что по-кажется?
Море - слепит глаза. Который год Паруса - Сколотые края Меж морем и небом. Я до боли - до рези в горле - вглядываюсь в море
...Афины цветут во всех измереньях памяти. На мгновенье зажмуриваюсь: поверить бы....... Буря в груди. Напряженье жил. Сын - был? Лю-бил? До потери пульса!!! До дури! До бури! Жмурюсь - крепче...
Сына - беречь, сберечь бы, Загородить от всей жизни.....Те-сей...
В небе без птиц Не погадать - живой ли? Из-под ресниц мука.
Сыновней Доля отца - тяжче. Ждать. Жаждать.
Те-сей! Сы-но-чек! Цепляюсь за каждую точку в море. От напряженья все идет точками. Зренье словно слабе...ошибаюсь? Или - парус?
От страха - астма раскрылась...боль разыгралась. Задыхаюсь - Парус???
Парус! Все четче! четче! Тягостней доли отчей нету! Острей - нету Боли. Легла снегом Из рук - акация - на пол. Я столько лет не плакал, кто мне сказал - раньше бы, что обрету душу?
...Сына не видел - мальчиком, Вдруг не увижу - мужем? В горле клокочет лава. Сын мой! Зачем тебе слава? Сын мой! Зачем тебе - лавры? Ча-ча-ча с минотавром по лабиринтам душ.... Сын мой - зачем?......... МУЖ.
Бинокль! Трубу подзорную! Видно ли? Черный, черный ли?
Руки дрожат. Ножа не удержать... Нет? Тогда - пистолет?
Скажут - подох с горя! Парус - не бел? - Черен.....
Афины... Чужая трагедия Потеха жителям.....- Смерти мне!!!!!
С сыном - одну чашу! Сыну - не стать старше, мне не бывать старым! Боже, за что - так рано...
Парус - не бел? Черен....... А за окном - море Скулит и воет. В глазах темно. В лице - тьма. Смотреть в окно, Кинуться из окна - Птицей - в синь глаз сыновьих.... Прими меня, море!
ВОлнами перекатываюсь...
- Под черным???? - Под белым парусом...........
4. Страх
...Снова бегу. Боль по следу - как охотница. И между ребер кол шпорами - дО сердца.
Вы-дер-жать! След, след бьется в снегу, не-ровнится вдох! Задыхаюсь! Снег кровью за-хлебывается
Хрипло - до визга - в свист рев из свирели горла - Всадник мой - жизнь, жизнь! я ее конь. Я черный рвущийся в пропасть конь.
Гон, вечный гон! как гонг... грохотом под холмом немотой за ребром дальше куда? куда?
...Холм -как излом хребта. страшен, горбат излом.. Вот одолели холм, переломив хребет лошади - бег, бег прочь от себя и прочь в темную ночь. В ночь врезан мой всадник - узок и недвижим - боюсь ли всадника? - бег в разлад с мышцами. Конь горбат всадником, с ним сращен костью спинной - вдвоем мчатся они в холмах...
Всадник мой страх, страх, Страх! Спотыкаюсь, спо.... нервным копытом по плоскости - ребер хруст стиснутых - я боюсь! - рвусь в темноту - в проем пропасти, пропасть: ртом Жаждущим - жизнь, жизнь! Всадник бросает вниз чер-ного коня
Боже - за что меня?
5. Герой
Словарь открыт на букву Г: герой. Гетерогенный гомофоб - герой ли? - Гуляет где-то.В схеме категорий грамматики его существованья Он занимает место где-то между Сказуемым (о чем я говорю) и прилагательным к течению сюжета. Сказительный герой - не существи- тельный пока еще - не образ и не предлог. Предлогом будет подвиг, а подвигом - красиво умереть (герой настроен на поддержку зала.)
Икар, упавший с птичьей высоты, Не более величествен, чем, скажем, Шалтай-болтай, и уж, по крайней мере, Не столь же искренен. Итак, герой упал, А значит, мертв. Что будем делать с телом? (должно же что-то дальше ыть - иначе история закончится. А значит, Смерть - лишь метафора или метаморфоза). Герой живет! Да здравствует герой!
Герой живет! Ударившись об воду, он обращен в лосося, то есть здесь к-греческое стало х-латинским, а может, кельтским. Греческий Икар Стал Ихтиандр или - дай бог! - Кухулинн.
А дальше пауза: куда несет поток вещающую рыбину, в чьей пасти яйцо, в котором смерть Кащея - но Об этом знает бард - зовите барда! - чья голова плывет вослед лососю...
6. Странник.....
О Господи. Я Странник.Я устал. Устало сердце. Ноги. Грудь устала. Долинами. холмами. по домам среди людей и с ними. без людей и сквозь дома. и даже над домами -
я шел. Я полз. скользил. Я выгрызал, вгрызался в каждый метр, сражался с ритмом холмов. равнин. долин. домов. дорог. колес. копыт. сапог. и каждый шаг воспринимался выигранной битвой.
врастая в путь, определяя час лишь по перемещеньям своей тени, не вдумываясь, где на этот раз остановлюсь перевесли дыханье, чтобы не закричать - Замри, мгновенье! -
чтоб не упасть, споткнувшись, в снег и в грязь, не умереть от голода. от жажды. чтоб не заснуть. в беспамятство не впасть. и где-то там, меж бредом, сном и явью случайно не сознаться, как мне страшно.
о Господи! я думал о тебе, Любимая. Мне становилось тесно в самом себе - в мучительной борьбе с самим собой - я обнимал тебя и ждал. Я ждал, что - наконец - исчезнешь.
Я думал о тебе. Мне снился дом, в котором нет тебя. Я падал. Падал и разбивался. Просыпался в том безумном состоянии, когда не знал, где я. И я кричал - Не надо!
Любимая. я знал, что ждешь - и знал, что ты уйдешь к другому, не дождавшись...
О Господи! Я Странник. Я устал. и засыпая - по чужим домам - я жду, что все же не проснусь однажды.
7. Город
Средневековый город концентри- ческими рос кругами ,не нарушив собой спираль при взгляде изнутри и лабиринт, если смотреть снаружи.
Здесь странно жить,его дыханье чу- вствуя-еще странней приехать сюда и дать уставшему плечу от неба отдохнуть, ноге от бездны, от мыслей-голове,а рту от слов. Идти против теченья улиц ,молча. не знать того, как детям от отцов передаются перекрестки,полчи- ща гостей нежданных при- званные удержать от центра дальше; перебирая четками их и - казнь проболтавшимся об этом.Чаще ритм сердца, убыстряя шаг, синхрон- ный перевод : боль в метры или в секунды - в университетах про такие языки давно забыли или считают мертвыми .Но лишь на них здесь можно объяснить , которо- го из чудищ ждешь . Молчишь и слушаешь, как, расступившись, город тебя пускает в свое сердце.В нем застывшее готическим собором чудовище - ты словно слеп и нем- с которым тебе биться и с которым ты чувствуешь себя сращенным и склоняешся впервые, как приносишь клятву вассала - и ассиметри- чной башней застывает профиль героя в городе....
8. Улисс
В свой приезд Улисс напился. Море За те годы, что он не был дома, Добые пол-острова отъело. А Гомер соврал. Уже лет десять Пенелопа снова вышла замуж, Получив развод на основании том, что муж лет за 15 брака Дома был лет пять, а то и меньше. Жалко Телемака. Бедный мальчик, Он так долго ждал отца-героя, Что стал жиголо и наркоманом И живет с каким-то толстым негром.
В свой приезд Улисс напился. Остров Утопает в миндале цветущем И густой медовый сладкий запах Опьяняет больше, чем вино. В синем небе раскричались чайки... На душе тревожно у Улисса. Сгорбленный, седой,босой, усталый, С укоризной вглядываясь в море, Он внезапно видит в нем, как будто Он вернулся молодым и сильным, Пенелопа дождалась, а сына Вся Итака чтит своим героем.
В свой приезд Улисс напился. Все, кто Ночью той не спал, могли бы видеть Старика в потертой черной куртке С грустными собачими глазами И лицом, изъеденным, как оспой, Мудростью, лукавством - и еще Чем он там болел и чем был славен? Говорят, он улыбался доброй, Странной, ненавязчивой улыбкой, Говорил так тихо и бессвязно, Что его никто не мог понять, И в конце концов решили: пьяный.
А наутро он исчез. Сказали, Что, экскурсоводов, возвещавших, Что "Сие - та самая Итака, Из которой, по легенде древней, В дальний путь отправился Улисс..." Обвинив во лжи, какой-то "явно Сумасшедший нищий злой старик" - Мой Улисс -ушел искать свой остров.
И с тех пор его никто не видел...
9. Блудный сын
И блудный сын идет домой... Нога. Нога болит. Гнойник, его бы вскрыть, но он так боится и предпочитает терпеть, хотя уже готов, как пес, от боли, то лизать, то грызть свой палец, раздувшийся и покрасневший. Впрочем, бывало хуже. Он идет. Гора. Хребет ей параллелен, но привязан к какой-то палке (местные врачи полны заботы об осанке граждан).
А руки вбиты в дерево. Дедал закваски римской был уверен: чтобы приблизить человека к птице, нужно его распять... Он не взлетел... во рту, во рту - песок. Он сам, по ощущеньям - песочные часы: от головы к ногам. покалывает. сам он не понимает, что - идет? Идет. В висках - "пить...пить..." и голова из воска. Икар? Он плавится и падает, но кто-то его пинает: встать...идти...он даже не чувствует, но вздрагивает... В небе - живые буквы. Он почти уверен, что мог бы их прочесть, но, как назло, слова все разлетаются. Наверно, он так устал, что и читать не может, а бредит, что какие-то из букв похожи на ворон и, дашь им волю, глаза бы выклевали. Он бы отмахнулся, но строгая конструкция креста в движеньях ограничивает... если б так не хотелось пить! А вдоль дороги живая изгородь. Но не кустов. Людей. Людей, застывших черными кустами. В глазах их страх и любопытство, страх и... черным-черно в глазах от любопытства чужого. Он закрыл глаза. От э- того ему светлей не стало. Он глухо говорит. Слова похожи на кашель. Астма слов. Не разобрать. И люди крестятся - как бы он их не сглазил... От этого движения они на изгородь живую еще больше становятся похожи. Он идет. Тупая боль в ногах - ну почему он вовремя не залечил свой палец?
Все в гору, в гору, в гору!...об ее вершину небо раскроило щеку - он думает - а может, просто утро, а за горой, наверное, и дом. Зачем ему домой? Он сам не знает, но с детства ощущение осталось, что там тепло и тесно. В голове роятся образы, перед глазами пятна. Он жмурится и замирает. Взгляд внезапно фокусируется. Плетка кусает между ребер. Он идет.
А может, он придумал дом?Он cтолько о нем рассказывал, что сам поверил. Он ли домой шел? Он хотел быть птицей - или это Икар хотел быть птицей - он хотел быть рыбой. Он боялся боли, а, как ему казалось, из живущих лишь рыба от нее защищена. Теперь он задыхается - как больно! (когда-то рыба превратится в символ религии - если б он знал об этом, он бы смеялся. Смех похож на кашель.) И легкие в метаморфозе к жабрам натянуты и вот-вот-вот порвутся.
Выносливости есть предел. А после - анестезия. После смерть. И клик! Как выключили. Боль и он раздельны. Как будто его нет. Чеширский кот, он улыбается. Он шевелит губами, как будто говорит. Но он уже слеп, глух и нем. В беспамятстве. Он даже не думает. Но все идет. Гора кончается - сейчас начнется небо. И блудный сын идет домой.
глух - только знаю флейту, что бьется в воздухе бьется.
содранной кожей - земля, истекая тающим снегом
боже о чем ты? Я лишь о теле раненной флейты...
11. Даная
... слепонемая я составляю словарь ощущений: женщина обретает язык - осознанной страстью. замкнутое пространство безлико и безголосо. воздух тяжелеет, наполняется памятью о тебе. музыка преломляется: из старой игрушки - девушки в вихре бальном замкнутой в шаре хрустальном - печальный звок колокольчика, пылью и временем приглушенный до тишины. Ты нем, как и все мужчины.
Что-э-то? касание. оборачиваюсь, вздра-ги-ва-ю. щекотно. животное, я чую твое присутствие спиной - какой-то внутренней тяжестью. Кажется, ты и правда пришел. Здравствуй же! Боль - но! - но эта тайна выписана клинописью на моих ладонях.
имена, всплывающие в голове, бесшумны, как рыбы: все - что бы там ни было - сводится к немоте, как к общему знаменателю. Играю с памятью, даю имена наощупь. так проще - беззучным пророчеством: скучно. Хочется тепла и....
.....слепонемая перелистываю живопись собственного тела... невидяще-белый взгляд и страстный всхлип в змеении рта: .....здравствуй...... .....пожалуйста...... .....пожалей.....
12. Ор-фелия.
абзац. аборт. абзац. аборт.
n Ulises, у тебя не сын, а дочь- отцовства сцилла и харибда - дочь, не сын, не кость, а гость, случайный гость с твоим лицом, небрежно нарисован- ным углем не помню где одной из причудливых, пронзительно скупых, горячих линий повторяя имя, которому ты молишься. Ulises, Дочь - белоснежным сорванным нарциссом над берегами скользкими реки немой-вишневоглазой-неразгадан- ной тобой, в которую когда-то ты посмотрел как в медный щит Персея, чтоб не окаменеть в речных глазах своей воз- любленной. немогота твоя любить кого-то, кроме отраженья себя в других - немогота твоя за- помнить берег, тело, имя (грудь и бедро и холм излучина реки и она-меня-измучила и сладко встал потянувшись и ушел - куда?) а дочь твоя спускается к реке и тонет тонет тонет....
n+1 "Был человек и умер для меня." Землей засыпан. Я его не помню. а если вспоминаю, то тупой и безымянной болью...
n+2 Трепанация черепа: Нет его-нет его - нет его! а вдруг есть? Отрубите мне голову!!!
n+3 (явление Гамлета). датско-русский синхрон: jeg eskall - должен - jeg eskall - должен - jeg eskall- должен - я не выдержу! я не... выключите динамик!
Фонит. Скоро отпустит скоро отпустит. сколом. горлом - смерть моя! смерть из горла. как чертик из табакерки: верую-верую-веру...?
n+4 Вцарапываюсь в талый снег -пытаясь освободить фиалки и взглянуть на умершего короля...... а ты все в той же Дании....
все принцы как фиалки все фиалки как будто принцы... и bonbon во рту фиалково растает...вы же, правда, не спуститесь за мною в воду?
"спи, милый принц, спи, убаюкан..." Офелия споет тебе, и дрогнет волна (как много лет назад перед твоим прапрадедом Канутом)
n+5 вот резеда. а вот крапивный лист
вот розмарин, что, как ни назови, все память отшибает. Вот шалфей, вот резеда, а вот крапивный лист..
Тебя держат ливия или lluvia Ты не любишь меня. Люблю ли я? а может быть, ты в чехии? в чехии - мыслящей глухо и слепо и - три орешка для Золушки? для Щелкунчика? - для дурочки.... - чихуа-хуа в руках и боа на шее Freulein Офелия.
n+6 пуповину порога перевязав. шагнув. ветром в подоле шурша. спеша. в комнату проскользнул сквозняк. у меня выкидыш. в комнате мышь. Возьмешь?
n=7 Где-то в виноградно-гранатной Гранаде Гамлет Из колоды карт выпал валетом Цыганка в тюрбане с лицом похожим на солнце в тумане по выпавшей следом даме "К воде" - предсказала Офе....
13. Улисс (2)
Улисс - улитка. И, стремясь домой, он не осознает, что с каждым годом все больше от Итаки меж лопаток ракушкой прорастает, острым краем пропарывая ребра, не давая сознанье потерять - а там, на слишком далеком бе... - все меньше мест, к которым возможно возвращение. Итака - скелет, изъеденный стадами женихов, среди которых самый ненасытный и самый главный - море - иссосал ее до неба, пеной изойдя... Улисс же (искривлением пространства и от Улисса шаг до Иисуса) пьет чашу бога... За его спиной дом - свернутой вселенной. Воспаленным сознанием пытается он море - Итаку- Трою - Бога - Пенелопу и юношу-что-вырос-без-отца измерить некой постоянной: милей, секундой, детской смертностью, но правда в том, что Улисс устал и хочет пить ...... Ulysses, выпей море!!
.................................................
Гость.
Для хозяина дом похож на спираль и с кровати развертывается - в узком тоннеле сна и липкого теплого мрака внезапно слы- шишь дверной звонок и густой колокольный страх делает тебя невесомым - взлетаешь вверх и куда-то тянешься слепо тыкаясь в стены окна прихожую в коей гость мнется у двери нервно фальшиво свистя. надрывная музыка нарастает в рас- пахнутость двери. зеркало схоже с дверным глазком. удостоверившись в том что ты это ты - пускаешь себя в себя. улыбаешься гостю, скользишь по улыбке вниз как в детстве - по гладким перилам. Перила кончаются. Гость дефрагментирован. Как на картине Monet он расползается пятнами. Туфли остались в коридоре, цветы и коробка конфет на столе. Сам он в черном свиере из шерсти сидит за столом . Для него Дом начинатся с кухни....
Ну, здравствуй, гость! Ты начинаешь год, закрываешь дверь, выключаешь свет, оставляешь первый рваный след на ковре моей памяти. На стене профиль лампы кажется профилем не- кой девочки, на которой ты был женат. Не на мне. Я опускаю голову, наливаю боль в пиалу ладоней. Как крепкий чай. Горячо. Так здравствуй, гость! Тень от лампы густой бахромой нарезает стол и колени, но я ничего не чувствую. .. Покачай меня, покачай! пока я была дочкой, меня так качал отец, чтобы я заснула. Я засыпаю, спеша заснуть - хоть бы ты замолчал, наконец! Джазмен виртуозен в межреберном соло, о гость! Экспромт невралгии - на выживешь или вы- рвешься из фа-диез, прорастая в бемоль- бекар - как Икар - упал. Не сносить головы. Так здравствуй, гость! Хочешь, я покачаю тебя, как если бы у меня был сын и мой сын устал. Я спою тебе колыбельную - мне ее пела мать, когда я была дочкой. Мне 21 и я вне возраста колыбельных. Скажи, кто в последний раз пел тебе? Кто и когда качал? "Спи, сын мой, сын! Черный зверь замолчал и чер- ная птица свила себе гнездо в моем полом сердце и больше не бьется о - не бьется о ветер. О, то не вечер, то.... Спи, сын мой, сын! нам не страшно!" Тебе, гость, страшно?
Голову поднимаю. О господи, пощадил бы! мертвый поэт в груди хуже живого поэта. Я покидаю Европу памяти о тебе - и желтый песок азиатский в часах моей жизни медлен- но пересыпается в ноги. И сводит ноги. Я поднимаюсь. я подхожу к окну, за которым - вьюга. Так здравствуй, гость! Я плохая хозяйка я плохая мать я плохая дочь я плохая жена, я даже не знаю, зачем живу. Гость, мне страшно! мне бы стать маленькой, спрятаться у тебя на груди и плакать взахлеб, что в комнате прячется бука, что я боюсь темноты, что ты не включаешь свет - и еще о чем-то, что я понять не могу, но так тяжело, что даже не выговорить - вавилонская башня мыслей стала Пизанской. От этого легче не стало. Я пада... падаю медлящим и летящим движеньем падаю - я будто падаю в пропасть, тяну за собою стол стул обрушив сервиз и скатерть - она накрывает меня с головой я слепну. я становлюсь слепой и просыпаюсь... гость, я уже проснулась!
Для меня дом умер давно крича каждым плинтусом. он остается слепком гипсовым с искаженной муки дверей потолков и стен и порогами глухоты слепоты немоты разделившей квартиру на кухню гостиную спальню раковой обстано- вкой раздутых и что бы ни... Я не делала - дом остается пуст. Так здравствуй, гость! Ты затвердил наизусть белый стих моих черт - можешь поспорить с зеркалом на предмет моей красоты, но ты молчишь. может быть, я и не... Что, в принципе, так давно потеряло смысл.
Вот и кончилось детство - как оборвалось мной, какой я стала. А стала ли я - и кем? Вот и кончился век, в нем было не больше войн, проблем, поэм, течений в искусстве, чем в любом другом, не более, чем в любом из нас. Не более, чем во мне. Так здравствуй, гость!