-Папа, помоги мне, пожалуйста, разобраться в этом тексте... Тут такое написано...
-Мама целый день находилась дома, обратись к ней, а мне надо немножко передохнуть перед второй работой. Я же должен поддерживать ваш прожиточный уровень, - привычно ёрничал отец, меняя положение на диване. В комнате повисло выразительное безмолвие, хотя аналогичный диалог случался в этом семействе многократно между родоначальником и сыном, но в этот раз, что-то видоизменилось.
Сын, как всегда, не отправился, по выстроенному отцом социальному азимуту, а продолжал сидеть, неподвижно вонзившись в книгу. Было заметно, что он мучительно принимает какое-то решение и серьёзно готовится к поступку, ранее неосуществимому даже для чисто мысленного восприятия, не то, чтобы вот так...
- Папа, а ты что, нас с Алёнкой не хотел? Это мама тебя заставила нас полюбить, да? Мы тебе мешаем что-то другое делать?- спешно, с прерывистым жарким дыханием произнёс сын отцу слова, копившиеся в нём уже давно, но лишь только сейчас вылетели из взволнованной десятилетней груди.
- Ты, ты... что такое говоришь?! - как ужаленный подпрыгнул отец. Как это не хотел?! Что означает заставила?! Да меня разве можно вынудить что-то делать, если не захочу? У тебя такой же нрав, сын. Э-э, брат, благополучно дожили мы с тобой до таких ужасных разборок. Будь ты взрослый уже, то я бы сейчас так себя окрестил... уши б завинтились в спираль у тебя, но...
Да я... да я жить без вас с Алёнкой не могу. Это я мать-то поставил перед необходимостью сразу второго рожать после тебя, чтобы уж сразу двое. Да я попросту му... - соберясь, - ну, этот, как его там - закружился, в общем... значит, - абсолютно разволновавшись, не находя подходящих слов, чтобы выразить смятение.
Понимаешь, - поднявшись с дивана, окончательно придя в себя, продолжил, - работа так затягивает в круговорот разных обязательств, а у меня их две, что ты вращаешься, забывая о себе самом. Конечно же, я понимаю, что на маме лежит самая важная нагрузка в нашей жизни. Она взращивает вас - моё сокровище, смысл... Совершает это так безмолвно спокойно, и начинаешь привыкать к тому, что так и должно быть, словно совершает что-такое... не требующее ни малейшего напряжения. Чертова привычка, - извини, сын за выражение, но иначе не скажешь.
Я сам вырос без отца. Ты же знаешь... дедушка твой погиб рано, и дал себе клятву сделать своих детей счастливее, чем жилось мне. Всегда не хватало его. И иногда так устаёшь, что остаются силы только командировать тебя к маме, хотя должен ходить с тобой на каток, гулять с Алёнкой, играть в футбол. И ведь я этого хочу, но... Мы это делаем, но очень редко. Я... я дьявольски виноват, сын, что заставил жить с таким болезненным вопросом в душе.
-Нет, пап, нет. Ты не виноват. Я тебя очень люблю и понимаю. Только ты... всего только... говори со мной. Мне это очень, очень надо... Понимаешь? Разговаривай... Рассказывай все, как будто... мы все вместе живём. Я все пойму. Уже ведь совсем взрослый. Отдыхай, папа.
Отец приблизился к сыну, и крепко-накрепко придавил к себе. Его тело вибрировало от душевных беззвучных рыданий.
![[]](/img/s/sheremetewa_s/maks-236/edinoe.jpg)