Бедный Пушкин! Ему следовало бы жениться на Щёголеве
и позднейшем пушкиноведении, и всё было бы в порядке.
Б.Пастернак
- Никита! - громко позвал Александр Сергеевич своего камердинера, не откликавшегося на звонок. Солнце заливало спальню: накануне поэт велел Никите разбудить его ровно в восемь утра, но камердинер то ли забыл, то ли перепутал что, и вот, извольте, уже полдень, и все утренние встречи коту под хвост.
- Никита!! - рявкнул Пушкин и сел на кровать.
Дверь медленно, как-то неуверенно распахнулась, и в спальню вошел не Никита, а незнакомый седоволосый господин в странном коротком сюртуке. Лицо у него было предупредительное и сконфуженное одновременно.
С минуту поэт и незнакомец смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. Седоволосый господин овладел собой первым. Он неловко поклонился и представился.
- Круглов Георгий Викентьевич, доктор филологических наук, профессор, литературовед, автор шести монографий, посвященных вашему творчеству. Глава Специальной пушкинской экспедиции. Бога ради, простите, Александр Сергеевич, что застали вас врасплох... Мы думали, что вы уже встали.
- Рад знакомству, - пробормотал Пушкин, - но, простите, господин профессор, ваш визит весьма неожидан...
- Александр Сергеевич, вы даже не догадываетесь, насколько он неожидан. Наша научная экспедиция прибыла из будущего, из 2030 года. Я вас сконфузил, еще раз приношу извинения. Вы одевайтесь, а мы вас будем ждать в кабинете
С этими словами Круглов покинул спальню, оставив поэта в сильнейшем замешательстве. Пушкин уже позабыл и о неведомо куда запропастившемся Никите, и о пропущенных встречах. Дрожащими от волнения руками Александр Сергеевич оделся и только что не вбежал в кабинет, показавшийся ему необычно маленьким, ибо помимо Круглова там находились еще пять человек разного пола и возраста. Едва Пушкин вошел, они так и впились в него глазами.
- Александр Сергеевич, - замахал руками профессор Круглов, - сейчас я вам все объясню. Присаживайтесь. Мы прибыли из будущего с благородной миссией: сохранить вашу жизнь для русской литературы. Вы намерены жениться на девице Гончаровой, не так ли? Вы стоите на пороге рокового решения!
В последующие два часа поэт имел самый удивительный и самый тяжелый разговор в своей жизни. Загадочные пришельцы поведали ему его дальнейшую судьбу в мельчайших подробностях, заставляя то негодовать, то изумляться, то не верить собственным ушам.
- Памятники будут стоять по всей России? Каждый, кто учился в школе, будет знать мои стихи? - переспрашивал Пушкин. - Черт, я, конечно, думал о посмертной славе, но не предполагал, что она достигнет таких масштабов. Дантес, говорите? Никогда не слышал этого имени.
- Вы - наше все, Александр Сергеевич. И мы вас спасем. Мы окружим вас такой заботой, создадим такие плодотворные условия для творчества, что вы и думать забудете о женитьбе на Наталье Николаевне.
Поэт с сомнением взглянул на присутствующих дам. Одна из них была полная, немолодая, с тройным подбородком и крашеными в черный цвет короткими кудряшками. Круглов отрекомендовал ее как Таисию Вольдемаровну Леонтович, доктора филологических наук, замдиректора Пушкинского дома, крупного специалиста по его, Пушкина, синтаксису. Поэту она совершенно не понравилась. Вторая, аспирантка самого Круглова, долговязая девица в очках по имени Саша Фокина, также не возбудила в Пушкине никаких эмоций.
- Позвольте, господа, я не ставлю под сомнение вашу ученость и добрые намерения, но я немного не понимаю, каким образом вы сможете заменить мне мадемуазель Гончарову.
- В высшем, духовном смысле, - пояснил Круглов. - Мы станем вашими помощниками, ангелами-хранителями. В нашем лице вы найдете друзей, собеседников и единомышленников.
- А где Никита?
- С Никитой все хорошо. Мы поговорили с ним, он все понял и перепоручил вас нам, - заверил Круглов. - Мы вам и Никиту заменим.
- С нами вы не заскучаете,- подхватил чернобородый Дмитрий Ставриди, кандидат наук, автор трехтомника "Пушкин в мировой культуре". - У вас начнется совершенно новая жизнь.
- Александр Сергеевич, - прижал руки к груди доцент Игорь Еремейко, много лет изучавший прозу Пушкина с позиций экзистенциализма, - вы наше божество, а мы ваши жрецы.
- Господа, - внезапно прервал Пушкин эти излияния. - А если я попрошу вас уйти?
- Мы не уйдем, - коротко и твердо сказал Круглов. - Мы спасем вас даже против вашей воли.
***
Через неделю поэт сидел, запершись, в кабинете. Под дверями кабинета стояли Фокина и Ставриди, прислушиваясь к каждому шороху.
- Вроде перо не скрипит, - прошептал Ставриди. - Не пишет, значит.
- И я не слышу, чтоб писал. Что он там делает? Третий час сидит.
- Может, постучать? - предложил Ставриди.
- Александр Сергеевич! - громко заговорила Фокина фальшиво-бодрым голосом. - Как вы там? Пожалуйте чай пить, я самоварчик растопила.
Тишина. Оба литературоведа обменялись тревожными взглядами.
- Ох, не нравится мне его состояние, - покачала головой Фокина. - Какой-то он стал нервный, возбужденный. И вроде все для него делаем...
Дверь рывком распахнулась, так что литературоведа едва успели отпрыгнуть в сторону. Представший перед ними поэт был бледен, кудрявые волосы растрепаны, губы искусаны до крови.
- Александр Сергеевич, - залебезил Ставриди, - мы тут хотели чайком вас угостить...
- Благодарю покорно, - ответил Пушкин, - я еще от завтрака не отошел.
- Вы что-то неважно выглядите, - кротко заметила Фокина.
- Да. Устал. Пойду прилягу, отдохну немного.
В спальне с опущенными шторами царили полумрак и тишина. Но не успел Пушкин прилечь, как под кроватью кто-то зашевелился.
- Кто там?
Из-под кровати показались сперва взъерошенная шевелюра, потом круглое лицо в очках.
- Александр Сергеевич, я пишу диссертацию о влиянии скандинавского эпоса на систему образов "Руслана и Людмилы"... У меня тут всего 18 вопросов... Можете отвечать очень коротко, меня даже одно предложение устроит. Вопрос первый: "Читали ли вы "Старшую Эдду"?
Ничего не отвечая, поэт быстрым шагом вышел из спальни, а вслед ему неслось: "А "Младшую Эдду" вы читали? Ну почему вы убегаете, Александр Сергеевич!"
В гостиной он наткнулся на Таисию Вольдемаровну, о чем-то яростно спорившую с Игорем Еремейко. При виде Пушкина оба обрадовались, как вампиры при виде крови.
- Александр Сергеевич, мы тут схлестнулись по поводу вашего "Арапа Петра Великого", - с жеманной улыбкой обратилась к Пушкину ученая дама. - Игорь Владимирович уверяет, что вы хотели закончить роман свадьбой Ибрагима и Наташи, а я считаю, что в последней главе вы хотели описать заточение Наташи в монастырь после того, как она изменила Ибрагиму. Объясните ему, что я права.
Как ни был раздражен Пушкин, проигнорировать вопрос дамы он все же не мог.
- Милостивая государыня, я не знаю, откуда вы взяли сии подробности...
- Да вы же сами рассказывали об этом Вульфу! Неужели забыли? И еще один вопрос...
Пушкин начал терять терпение.
- Господа, вот уже неделю я только и делаю, что отвечаю на ваши вопросы и вопросы ваших коллег. Вы роетесь в моих бумагах, в моих книгах, вы потеряли всякие представления о приличии. Дошло до того, что только что под кроватью я обнаружил какого-то любителя скандинавского эпоса...
- Это Свербеев, аспирант Ройзмана! - всплеснула руками Таисия Вольдемаровна. - Пролез нелегально, нахал. Где он, говорите, в спальне? Сейчас мы его вышвырнем!
Леонтович и Еремейко поспешили в спальню, но на смену им тут же появился Круглов.
- Как поработали? Было вдохновение? Нет? Ну, ничего, вернется. Александр Сергеевич, я тут собрал свои заметки разных лет по поводу "Евгения Онегина" и вот о чем хочу поговорить. Только поймите меня правильно, я не советую, а просто высказываю мнение. Не кажется ли вам, что образ генерала, мужа Татьяны, немного недоработан?
- Оставьте меня! - бросил Пушкин и, ловко увернувшись от профессора, бросился прочь. Им овладело безумное желание спрятаться от этих людей, забиться в какую-то щель и не подавать признаков жизни. Но щели не было, была уборная. Поэт вошел в нее, захлопнул дверь, но не успел он перевести дух, как перед ним возникла низкорослая девица в мужских панталонах и кургузом сюртуке.
- Господин Пушкин, буквально два слова о ваших отношениях с Анной Керн...
- Аааа! - закричал поэт, подбежал к окну уборной, выбил стекло и кинулся вниз головой.