Шерус Серст : другие произведения.

Голова Берлиоза

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Вот он, апейрон. Абсолютная бескачественность, чистейшее небытие. Ты в храме Ничто, Иван. Мы дети Феникса, знаем: смерти нет. Ты и я - подтверждение этому. Есть лишь бесконечное становление, которое нужно озарить светом любви и разума. "Нет ничего, кроме смерти", - говорят в ответ Хоронзон и его приспешники. Помнишь ту сцену в романе, который одинаково чтим и мы, и мятежники? Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие. Хоронзон выбрал голову Берлиоза, и в эту чёрную дыру он хочет обрушить весь мир. Пикирующие драконы, ластик, стирающий мироздание.


Голова Берлиоза

   "Апейрон, апейрон", - бормотал я под нос. Что-то такое точно было на занятиях по философии. В который раз я мысленно голосом Фёдора Тимофеевича крепко обругал себя за то, что слушал их вполуха. Только малыми летами может быть оправдана самоуверенность, с которой мы в школе или университете порой решаем, что тот или иной, пусть даже самый диковинный, предмет никогда нам не пригодится.
   - Что это за культ апейрона? - сконфуженно поинтересовался я.
   - Проще показать, чем объяснить, - прохрипел Евгений. - Скоро будут развалины храма культистов, его спалили уже давненько во время очередной неудачной попытки сторонников Хоронзона закрепиться в Застигийских пустошах. Набережная - тоже её последствия. Это была последняя, самая кровавая волна колонизации. Хоронзонисты тогда перебили или изгнали всех несогласных, но и сами понесли жесточайшие потери, к тому же полностью разгромив в ходе боёв весь Застигийский край. В итоге переселенцы довольно быстро бросили эти разорённые земли, которые стали terra nullius. Изредка тут встречаются одиночные упыри да ларвы, больше никого.
   Милое местечко, чего уж там.

***

   Сложенное из больших каменных блоков полуразрушенное, закопченное здание с чудом уцелевшей конической крышей напоминало огромный муравейник, и вряд ли было способно привлечь чьё-либо внимание. Мы с Евгением остановились у чёрного прямоугольника входа, воины, не дожидаясь команды, по периметру оцепили развалины.
   - Войдём мы двое. Остальные смотрите в оба! - скомандовал я.
   Пригнувшись, мы переступили через высокий порог. В храме царил полумрак. Женя щёлкнул пальцами, зажигая тусклый зеленоватый блуждающий огонёк, и тут из дальнего угла навстречу нам, ворча, выдвинулась длинная и бледная фигура.
   - Упырь, я ж говорил, - буркнул ревенант. - Не бойся, если что, мы его мигом ухайдакаем. Эй, приятель, а ну вали отсюда!
   Вампир выглядел чуть-чуть посимпатичнее кикиморы, с уничтожения которой начался мой путь в магическом мире, - в основном потому, что внутреннее содержимое кровососа не выпирало и не вываливалось наружу, а было прикрыто мертвенно-синюшной кожей. Жуя тонкими сморщенными губами и пяля выпуклые рыбьи глаза, упырь бухтел что-то себе под нос, явно недовольный тем, что его побеспокоили.
   - Пшёл вон! - с отвращением прикрикнул я. - А то пинков надаём.
   Вурдалак покорно перевалился через порог. Судя по тому, что снаружи не послышалось никакой возни, оставшиеся там ревенанты не сочли нужным тратить время и силы на расправу.
   - Заметь, что он не проявил никакого интереса к тебе, Иван, - сказал Женя. - Мёртвые, как и живые, считают тебя за своего. Вспомни, что говорила мудрейшая Флёра. Ты и вправду кабали, Елена была абсолютна права.
   - Может быть, лучше было его того, а? Ещё наболтает.
   Евгений презрительно фыркнул.
   - Упыри в магическом мире занимают ту же нишу, что в мире Уробороса - существа, рекомые гопниками. Мелкие хищники. Даже старшая ведьма и главный агатодемон так и не пришли к окончательному выводу, обладают ли они хотя бы зачаточным сознанием. Поверь, уже переступив порог, он забыл о нашем существовании, поскольку на харчи мы не годимся, а другое упырей не волнует. Я - машина, чтобы жрать... Эх, помню ещё задолго до нашего знакомства прекраснейшая Елена устроила дома вечеринку. Там были и моя ненаглядная, и загадочная Ольга, и медноволосая Ирина. Так вот, последняя всё бренчала на гитаре и уморительно пела эту песню. И ещё одну, про барона, которого чудища в лесу съели...
   Ира, маленькая ведьмочка. Кеша. Оля, ведьма с тонкой душевной организацией. Леночка. Как они там?
   Мы молчали почти минуту. Наконец, отдав должное ностальгии, Евгений воскликнул:
   - Иван, ты спрашивал, что такое культ апейрона? Просто оглядись! Вот его воплощение!
   Огонёк набрал силу и загорелся не хуже штормовых спичек, которыми я когда-то пользовался в экспедициях. Тени заплясали на стенах свой безумный канкан.

***

   Облупившиеся, испещрённые пятнами грязи и копоти росписи напомнили мне альбом рисунков уже упомянутого выше Гигера, который мы с женой как-то презентовали Ире и Кеше. Тот же извращённо-красивый, пугающий стиль. Увиденное мною соотносилось с искусством примерно так же маньяческое изнасилование - с нежной любовью. Незримая пуповина, соединяющая противоположности. Огонёк метнулся, осветив другую стену, колючие буквы складывались в рифмованные строки на магическом койне.
   - Читай, - просипел ревенант.
   Я прищурился и наморщил лоб, вспоминая лесные странствия и уроки с Леной. Яростно мотнул головой, отгоняя непрошеное видение: Светлана, её лицо в сантиметре от моего, упавшие на лоб пряди, мягкая материя её красной юбки под моими пальцами... Баста! Это ошибка, к счастью, не ставшая для меня непоправимой, это урок, который выучен навсегда, а я не бог и даже не полубог. Феникс свидетель - нет моей вины в безумной страсти, что в итоге привела Свету к гибели. Читай лучше, король-мертвец!

Кто видеть может, не имея глаз?

Безмолвна вестница той силы,

Что разрешает нам вздохнуть последний раз.

Младенец не поймёт, а старец будет рад.

И я перечить ей не смею.

В безумном танце вслед за нею,

Держась за руки, спускаемся мы в ад.

Сгниют деревья и цветы увянут,

И всё погибнет в некогда живой природе.

От неё ничто на свете не спасёт,

И ветер вслед промозглый принесёт

Опавших листьев тень, кружащих в хороводе.

Она нас ждать готова, минуту или вечность.

Однажды и к тебе она придёт.

Упасть в её объятья - неизбежность,

Спокойствие забвения принесёт.

Она нас ждёт, минуту или вечность,

И к ней вернёмся мы, окончив жизни сон.

Восьмёрка пала на бок - бесконечность.

Она первооснова, беспредельный апейрон.

Она услышит всех сердец последний стук.

Напомнит, что уж впредь и не забыться.

И будто бы набата мерный звук,

Оно внезапно перестанет биться.

Она нас ждать готова, минуту или вечность.

Однажды и к тебе она придёт.

Упасть в её объятья - неизбежность,

Спокойствие забвения принесёт.

Она нас ждёт, минуту или вечность,

И к ней вернёмся мы, окончив жизни сон.

Восьмёрка пала на бок - бесконечность.

Она первооснова, беспредельный апейрон.

Кто видеть может, не имея глаз?

Безмолвна вестница той силы,

Что разрешает нам вздохнуть последний раз.

   - Подними голову, Иван, - проговорил психопомп.
   Интересное архитектурное решение. Серия концентрических кругов, уходящих вверх, образующих воронку, одновременно пугающую и притягательную своей чернотой.
   - Вот он, апейрон. Абсолютная бескачественность, чистейшее небытие. Ты в храме Ничто, Иван. Мы дети Феникса, знаем: смерти нет. Ты и я - подтверждение этому. Есть лишь бесконечное становление, которое нужно озарить светом любви и разума.
   "Нет ничего, кроме смерти", - говорят в ответ Хоронзон и его приспешники. Помнишь ту сцену в романе, который одинаково чтим и мы, и мятежники? Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие. Хоронзон выбрал голову Берлиоза, и в эту чёрную дыру он хочет обрушить весь мир. Пикирующие драконы, ластик, стирающий мироздание.
   - Даже если он сможет вырваться из Нижнего мира, думаешь, ему хватит сил? - с сомнением спросил я.
   - Конечно, не хватит. И Уроборос, и Феникс сильнее этого раздувшегося ничтожества. Но бед Хоронзон натворить может немало, особенно объединившись с мятежниками, пусть даже не со всем Комитетом 72-х, а только с его частью. Как будто мало крови пролилось за всю Смуту. Да и не завидую я никому из живых (и из мёртвых тоже), если начнётся такая битва...
   В голове моей зашумело; чувствуя подступающее бешенство, я буквально выбежал из отвратительных руин. Женя устремился следом.
   - Отойдите-ка, - бросил я ревенантам.
   Когда они удалились на почтительное расстояние, я быстренько скатал нехилый такой силовой шар, с удовлетворением отметив, что не утратил магических способностей после катабасиса. От души выкинул руки вперёд, раздалось звучное БУУУХХ, поднялось облако пыли, а проклятущее здание начало заваливаться.
   - Так да рухнет тирания узурпатора! - хором воскликнули воины.
   Пафосная эта сцена не смогла убить очередного червяка беспокойного любопытства, поселившегося в моём сердце.
   - Женя, вот мы сейчас упыря видели... Значит, они живут в Нижнем мире? Как же они попадают к живым? Их тоже кто-то призывает?
   Ревенант отрицательно помотал головой.
   - Не совсем. Упыри всё-таки больше принадлежат миру Уробороса. Пересекать Стикс они не могут, тонут, как котята; думаю это лимес их не пускает. Мечутся туда-сюда, пока на кол не напорются.
   - В общем, живое и мёртвое - это просто различная интенсивность одного и того же качества, и между ними есть переходные стадии, - подытожил я, вспоминая анабасис и рассуждения Никодимуса.
   - Как-то так, да. В магическом мире явления легко перетекают друг в друга, а противоположности всегда связаны незримой нитью.
   Похоже, мудрейшая Флёра вложила в память Евгения всё то, что не успела высказать мне до катабасиса.
  

Февраль 2018 г.

Комментарии

  
   Terra nullius (лат.) - ничья земля.
  
   В произведении использованы тексты песен рок-групп "Беломорс" и "Gmork", а также цитата из книги М.А. Булгакова.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"