Шерус Серст. Интермеццо: продавцы страха

Интермеццо: продавцы страха

Темп моего повествования ускоряется, напряжение нарастает, льётся кровь, сплетаются интриги, но всё же - да простит меня читатель - я позволю себе ещё одно отступление, экскурс в хоть и совсем недавнее, но прошлое, чтобы лучше осветить природу Смуты и Пандемониума.

Это разговор состоялся перед самым заседанием, окончившимся Жатвой, примерно за час до него. Флёра вдруг постучала в нашу дверь.

- Вы уже готовы? Вот и славно, скоро начнём. Хорошее платье, Лена, строгое и красивое. И прямой пробор тебе очень идёт. А я вдруг подумала, что должна вам кое-что рассказать. Тогда, ночью это как-то забылось. Не помешаю?

- Ну что Вы, мудрейшая Флёра!.. - торопливо заговорила Лена.

Гостья, шурша чёрной материей траурного наряда, опустилась на неказистый, грубо сколоченный стул, скрестила ноги. Выглядела старшая ведьма неважно, несмотря на причёску и свежий макияж; глаза её запали и словно остекленели; тёмно-синие, обрамлённые кругами, они резко выделялись на бледном осунувшемся лице; Флёра периодически нервно кусала губы и безжалостно терзала широкий пояс платья. Духи мудрейшей немного напоминали ладан, запах их смешивался с любимым, таким родным ароматом Леночки, и у меня слегка закружилась голова. Настроение её - усталость, сдерживаемый гнев, горе, тревога - поневоле передалось и нам с Леной. Стараясь преодолеть его, я поймал её руку, а жена, уже привыкшая к этому ("Ваньке нужна подзарядка", - шутила она раньше), в ответ слегка сдавила мои пальцы.

Молчание продолжалось недолго.

- Юстина и мастер Галерий встретят регентов, жрица Диана всё равно опаздывает... В конце концов, это не светский раут, а рабочее совещание. А потом мы выйдем втроём, им пора привыкать к вам, друзья мои. По правде говоря, мне сейчас просто надо с кем-то разговаривать, иначе мысли совсем мешаются... Вот такая я эгоистка, младшая дочка, как и ты, Лена.

Флёра улыбнулась одними губами.

- Вам, наверно, интересно, как именно мятежники едва не победили и в итоге овладели почти половиной мира Феникса? - вдруг глухо спросила она.

- Да, мудрейшая Флёра, - почти синхронно с некоторым недоумением ответили мы.

- Хорошо. Бедный Димус (мне показалось, что мудрейшая подавила рыдание) не застал это время, зато в моей памяти его картины останутся, покуда я не пересеку Великий лимес (мудрейшая коснулась лба металлическим пальцем). Страх, друзья мои, ложный страх и ложная тревога. Это лучшие друзья какодемонов. Человек им нужен именно таким: боящимся собственной тени и ждущим от мира только зла. Впереди головорезов всегда шли продавцы страха. Крысоловы с дудочками, чья задача - убедить людей, что их повседневная жизнь - это ад и тем самым убедить несчастных простецов обратиться к тем, кто действительно обратит её в ад.

Старшая ведьма откинулась, вздёрнув кверху красивую голову, она ерошила волосы, словно призывая тем самым воспоминания.

- ... Это было подобно лесному пожару во время засухи. Лавина страха. В мире как будто произошёл какой- то сбой, которому поддались сначала профаны, а затем и дети Феникса. Те, кто сохранил ясную голову, недоумевали, что произошло; мы ведь не сразу узнали, что семьдесят два демона вырвались из горшка Соломона.

Страх наложился на первые шаги очередного упадка магии. Это было сущее безумие, какая-то эпидемия тревоги и глупости. Все прекрасно знали, что такое периодически происходит, что магический мир дышит, пульсирует, великий Феникс периодически всходит на костёр, но никогда не гибнет совсем, навсегда... Ничто не гибнет навсегда, небытия нет, хоть мои слова звучат и коряво... Впрочем, я отвлеклась, нам сейчас не до философии.

Флёра поднялась и, чтобы немного успокоиться, прошлась туда - обратно, а затем продолжила уже стоя.

- Знание отделилось от повседневности, сознание людей расщепилось, иные мудрецы вели себя, словно полудикие невежественные троглодиты. Меня поразило, как рьяно помогали мятежу многие книжники - казалось бы, они не должны расшатывать власть хотя бы из чувства самосохранения, понимая, что в случае её краха станут первыми жертвами. Так, кстати, и случилось. Кстати, в вашей земле у книгочеев тоже большие проблемы с осознанием этой истины. Об этом позже.

Через несколько лет, когда уже шла война, один из этих болванов припёрся в наш лагерь. Его привели в мой шатёр, он целовал мне руки и подол, а потом долго скулил над тем, во что превратилась его жизнь, что стало с его домом, семьёй, друзьями... Я сказала: "Интересно, кто же всё это сделал?" - и велела прилюдно отсечь дураку голову. Зачем ему то, чем он не умеет пользоваться? Книжники любят жаловаться на гонения, но, поверьте мне, в девяти случаях из десяти они сами виноваты.

Ползли нелепые слухи о том, что этот упадок - последний, что великая птица покинет наш мир, как некогда ушли баалы... А затем потёк яд - шепотки о том, что упадок рукотворен, что некоторые дети Феникса (удивительное совпадение - все из королевского окружения) нарушили баланс, увлекшись своими экспериментами, и обрекли магический мир на гибель. Другие говорили, что волшебства никогда и не было, маги - лжецы и обманщики, что в школах врут ученикам...Особо ретивые сравнивали храмы знания с тюрьмами, дошло и до этого!

Флёра горько улыбнулась.

- Власти пытались увещевать безумцев. Были выпущены десятки булл и прочих актов, разъяснявших ложность, надуманность этих страхов. И действительно, поводов для тревоги не было - Король и Королева хранили тайну Разлома, а наши библиотеки и архивы - опыт множества предыдущих поколений. Если бы не Смута, не мятеж, не война, мы бы прошли этот сложный, но нормальный этап легче, правильнее, с меньшими жертвами и потерями... Не кормили бы ненасытную прорву войны, не искали бы сейчас ощупью путь в Междумирье.

Недолго помолчав, она продолжила:

- Тот, кто оправдывается, всегда проигрывает. Эстер как-то сказала, что деньги, пущенные на пергамент и чернила, стоило истратить на пеньку для особо языкастых и оплату труда палачей. Больше проку было бы.

Профаны и дети Феникса упивались этими слухами, словно отравленным вином, разносили их, сплетали, преувеличивали. Это была словно мода, вот как сейчас на голые щиколотки, - мода на враньё, нытьё и страх. Не тот священный трепет, что охватывает любого при виде чего-то высшего, большего, подлинного, но жалкая тряска за свою шкуру.

Тех, кто взывал к голосу разума, оскорбляли, обливали грязью, называли обманщиками, жалкими наймитами властей, платными лжецами. По улицам бродили процессии обезумевших аскетов, призывавших "экономить магию". Нелепица! Другие рассказывали, что взамен фамильяров будет введено рабство, что грядут массовые человеческие жертвоприношения... Какой только бред не распространяли! Вскоре яд клеветы достиг подножия трона, а в городах и деревнях появились эмиссары какодемонов с подмётными письмами. Полилась кровь, загорелись дома...

Голос Флёры дрогнул.

- Я спаслась, друзья практически силой увезли меня из Равенны. Отец, мать, брат - нет.

Через пару лет резня шла на каждой улице, на каждом перекрёстке, и уже никто не вспоминал, с чего всё начиналось. Мы с Никифором формировали в Савойе свой первый отряд, надеясь спасти венценосную чету. Пал королевский замок, Агарес совершил своё гнусное злодеяние... Тот, кто слишком боится смерти, идёт прямо в её объятия.

Флёра снова присела и добавила:

- Однажды у меня был деловой ужин в одном из больших городов вашей земли. Профанный бизнес в наше время эффективнее трансмутации. Я не Клэр (ты её не знаешь, на Совете познакомитесь) и никогда не чуралась детей Уробороса, вот и тот вечер начинался превосходно. Хороший ресторан, приятный собеседник - солидный, образованный, умный, тонкий, интересный собою... Я была тогда в образе подданной короля Бельгии (у меня целая шкатулка профанных паспортов стоит в сейфе) - мне и вправду несколько раз довелось жить в тех землях. Узнав об этом, он заговорил на наречии франков, затем процитировал Верхарна... Старался произвести на меня впечатление, причём бескорыстно, из чистой симпатии. Я хотела было сказать, что своими глазами видела Брейгеля, Вильгельма Молчаливого и грозного Альбу, разговаривала с теми, кто знавал ещё свирепого Гийома, прозванного Диким Арденским Вепрем, Ван Эйка и Босха, но в итоге решила, что буду выглядеть как сумасшедшая или пьяная.

Мы быстро разделались с работой, болтали, пили вино, и вскоре я кое-что приметила. Его разговоры, его шутки - это был тот самый яд, что отравил наш мир, яд пессимизма и агрессивного неверия в будущее. Мой визави уже наслушался музыки крысоловов.

Флёра на секунду сдавила ладонями голову.

- Это было как слово "верёвка" в доме повешенного. Я поставила недопитый бокал и сказала: "Месье ***ов, я - иностранка и, наверно, лезу не в своё дело, но всё же подумайте вот о чём: если человек твёрдо решит умереть, его не спасут никакие врачи. Пустяшную простуду он превратит в двухстороннюю пневмонию, царапину - в гангрену. Будет грустно, если историки будущего напишут: эта земля погибла из-за того, что её люди дружно решили умереть. А теперь спасибо за вечер. Пусть принесут счёт. Контракт Вам привезут завтра".

Конечно, это всё дело здешних профанов... Как бы то ни было, я встала и ушла. Он сначала остолбенел, потом ринулся следом, хотел помочь мне надеть шубку, но я сказала, что сама могу о себе позаботиться. Ушла пешком.

Мудрейшая Флёра посмотрела на меня, на Лену, снова на меня и проговорила:

- Остерегайтесь ложного страха, друзья мои, он часто приводит к настоящим бедам. Почему-то мне кажется, что я должна сказать вам это. Ну вот, мы вместе скоротали время. Пойдёмте уже в зал.

Август 2021 г.

Оставить комментарий © Copyright Шерус Серст (jan-stanislav@yandex.ru) Размещен: 25/08/2021, изменен: 01/10/2021. 11k. Статистика. Глава: Фэнтези, Мистика Городская ведьма (часть 3 Последняя битва. Книга 2) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Страх, друзья мои, ложный страх и ложная тревога. Это лучшие друзья какодемонов. Человек им нужен именно таким: боящимся собственной тени и ждущим от мира только зла. Впереди головорезов всегда шли продавцы страха. Крысоловы с дудочками, чья задача - убедить людей, что их повседневная жизнь - это ад и тем самым убедить несчастных простецов обратиться к тем, кто действительно обратит её в ад.

Шерус Серст : другие произведения.

Интермеццо: продавцы страха